Клад

Ни радости, ни грусти, ни смятенья
Уже не помнит голова моя.
И прошлого поблекшие виденья
Не трогают за волосы меня.

Как будто видел всё и всех,
Никто не блещет новизной изнанки.
И забродивший потускневший смех
Не брызжет заревом шампанским.

Людские страсти так смешны,
Просты и примитивны.
Смеется черт над глупостью людей:
О, Господи, ну как они наивны!

В любом найдешь горшню изъянов,
Как на снегу ботинка след.
И дергая за нитки без обмана,
Плясать заставишь даже смерть.

И я смотрел на пепелище душ людских,
Размазывая серость бренных мыслей:
Ни радости, ни грусти, ни тоски
Я не нашел среди сердец остывших.

Я стал копать сквозь гниль и страх,
Сквозь ворох равнодушья,
Закрыв глаза на дикий смрад,
Забывшись от удушья.

И там на самом дне души
Под каменевшим сердцем
Увидел толику мечты,
Забывшей свою вечность.

Она мерцала новизной,
Как мятный пряник в детстве.
И я увидел мир иной,
Что прячется в надежде.

Завороженный красотой,
Забыл про все невзгоды.
Забыл, что жадности порок
Смывает счастья годы.

Забыл тоску, забыл печаль.
Но вспомнил что-то смутно:
Как запыленная мечта
Лежит в душе так грустно.

Вернувшись в мир людских теней,
Смотрел недоумённо:
Где все те краски, черт возьми,
Что видел потаённо?

Шагая сквозь толпу зевак,
Сливавшуюся в серость,
Я помнил, как свежа мечта,
Внутри любого сердца.