Прохладой между пальцев звон течёт,
пыльцой
хрустальной полночи пылая…
…когда блаженством сердце истекает,
мгновений сказочных таких наперечёт.
Метался, растревожен, ветра шум
метаэнергиями бытия иного,
огнепоклонником кленовых звёзд брожу,
золотолиственности шагом очарован.
В ладонях стрелок острая звезда,
белея снежною печалью, умирает.
Безсвязность звуков, как глаголы рая,
читая вслух с вечернего листа.
Чернильное спадало домино
с фарфорового марева экстаза
и зацветала радость лунным глазом,
шипучим снегом падая в вино.
Я трепет сердца листьям передам,
Покой души – соцветиям ромашек,
Серебряные тени – городам
И дымку золотую – тайнам башен.
Стихами, словно солью просолен,
Хоть главный океан и не озвучен,
И бережёт покой влюбленных сон,
Пульсация космических уключин.
Скользим между воздетых к небу рук
осенними глазами алых листьев.
Порхает воздух запахом разлук,
развоплотившейся водой морозных истин.
Чахнут мёртвых объятья,
расслаблены до костей.
С синевою замешан кем-то забытый скрип.
Взвешен дымом на жёлтых стёклах пустых вестей,
слух к никчемности приручил и спиною к горбу прилип.
Раздавая шаги, ниспадая спиной в гротеск,
на пороге бед шанс случайной любви не тревожь.
Безоглядной песне забывших свой храм невест
наступая на горло, испепеляй их ложь.
По зарубкам шрамов старых не бей сгоряча,
ход часов в облаках и в снегах вековых другой,
оловянносердых бенгальской свечой встречай,
а пернатой музе печальную песню спой.