СТИХИ, ПОЭМЫ 2001 --- 2022. часть 15. Борычев Алексей

СТИХИ, ПОЭМЫ 2001 --- 2022. часть 15.

Борычев Алексей Борычев

­Цветной тишине...

Не тронь шальной огонь, по венам разлитой;
Не лучше ли тебе цвести и отцветать?
Дворцов моих не тронь. Пусть пепел золотой
Летает по судьбе. Какая благодать!

Какая благодать... урановая пыль
Танцует в небесах над мёртвою водой.
В желании молчать - вся небыль, да и быль.
В желании сказать - свидание с бедой.

Ещё немного спеть, и оборвётся звук.
Ещё немного тьмы, и снова вспыхнет свет.
Ещё бы потерпеть, и разомкнётся круг.
И - если вместе мы, - расстанемся навек.

Цветная тишина! - люблю тебя такой.
Цветная тишина! - цвети себе, цвети.
Но не коснись меня холодною рукой!
Не догони меня! Не оглуши в пути!













Прошедшее - Настоящее - Будущее

В это лето, больное, плакучее,
Где под тучами сдох горизонт,
И депрессия душу измучила,
О прошедшем подумать резон.

Вспоминаю былые события,
Неприметные вроде ничем,
Моросящей печалью размытые
И туманом грядущих проблем...

И никак не могу я почувствовать
И понять, отчего же в былом
Всё - роднее, милей, безыскуснее,
Будто явлено сказочным сном?..

Мы - разбитое зеркало прошлого, -
В нас, как трещины, сотни морщин...
Мы в грядущее прошлым заброшены,
Им же пойманы в сети причин...

Капли падают с неба и катятся
По лицу, по стеклу, по стене,
Но танцует в туманистом платьице,
Улыбается солнышко мне.

И под занавес лета пропащего
Посылает душа мне ответ,
Чем былое милей настоящего:

В прошлом - страха о будущем нет!







Стуча колёсами...

Стуча колёсами на стыках передряг,
Сквозь серый сумрак опустелой стылой жизни,
Пронёсся скорый, сокрушая всё подряд:
Надежду, веру - то, чем жил, чему был рад,
И светом фар мне на прощанье в душу брызнул.

И восставали из подвалов, тайников
Моей души - толпою дикой - злые гномы,
Гремя цепями заржавевшими оков,
Пугая стайки белокрылых мотыльков,
И нарушая мерный цокот метронома.

Но я бездействовал, а поезд вдалеке
Ещё насвистывал прерывистым фальцетом,
Желая будто указать на то мне, кем
Я смог бы стать... струился холод по руке...
И доктор вату подносил ко мне пинцетом.

Что было после? - Открывали в ночь окно.
Иглою рдяной прошивали горизонты,
Загнали карликов душе моей на дно.
Едва посвистывал ушедший поезд, но:
Проснись, - сказали, - это просто видел сон ты.












Когда взрывается звезда

Когда взрывается звезда,
То крест дубовый расцветает,
И с рельсов сходят поезда,
И прорастает снег цветами,

Рождая тензорную связь
Последствий и причин событий,
Сплетая кружевную вязь
Наитий, мыслей и открытий.

Звезда, парсеков в пятистах, -
На острие иголки тонкой,
И тень могильного креста,
Как плач невинного ребёнка...

И только светлая душа
Твоя навеки неизменна.
И, если ей не помешать,
С моей сольётся непременно.









Тревога

Сжимая когти у испуганной совы,
Несущей пищу голодающим совятам,
Она бессильна перед совестью... Увы,
Но пред сомнением и властна, и крылата.

Она рождается в биении сердец
Коротким выстрелом лихой тахикардии,
И проживает век как истовый борец
С сердцами теми, что её и породили.

Она счастливого заставит пострадать
О том, что счастье, ох, закончится когда-то.
′В сырой могиле все получат благодать! -
Кричит, - былым твоё грядущее распято!′

Её легко узнать по вздохам в темноте,
И по неубранной, неряшливой квартире,
И по чуть слышному: так вышло... не хотел...
По неуверенности в ′дважды два - четыре′...

Здесь, на Земле, - бывает рай, бывает ад! -
Бывает всякое... извилисты дороги.
Однако адом будет рай тому, кто рад,
Послушав,
Верить в предсказания тревоги.





Эклога 1

Не сосчитаешь, сколько драм алмаз истории на памяти чертил.
Паук забвения таится в уголке кому-то отданных надежд.
Листок пергамента усох от дуновений затухающих кадил,
И потускнели то ли буквы, то ли знаки - достояние невежд.

На колонтитулах веков не обозначены трагедий имена.
Уже просыпался песок давно поломанных часов на кожу дней.
Ступени вечности уводят от телесного в простор духомонад,
Где оживает мотылёк, который видели в узорчатом окне...

Игла событий прошивает нитью времени материю пространств.
Стрела наитий пролетает мимо разума, встречая пустоту.
Никто не ведает, не знает, как сойти в пути с погибельнейших трасс,
И позабытое кривляется в груди, как нА пол пролитая ртуть.

Остановились те года, что проиграли бой с желанием уйти.
Они бессмысленно смотрели на томление безмолвствующих душ,
Оцепенело бытие, и стало немо, как скучающий статист;
И вереницею веков влачился мир, он был нелеп и неуклюж.

20 - 23. 08. 09











Эзотерическое

На что потратил время сомневающийся Кант!..
Бессмысленность логическое здание развалит.
Меняются со временем значения констант.
Пространство сопрягается с материей? - всегда ли?

Болтается, как маятник, система аксиом.
Условности мешают перепутать север с югом...
В грядущем - настоящее, грядущее - в былом. -
Никак нам не сойти с эзотерического круга!

Напился с безысходности усталый Гейзенберг.
Не сняться Нильсу Бору ни законы, ни задачи.
Эйнштейн и относительность давно уже отверг.
Теория пред практикой так мало может значить! -

Мгновение меняет и законы, и миры,
Но мир того мгновения никак не изменяет!
Какую бы теорию рассудок не открыл,
Найдётся та, которая её опровергает.

Вселенная рождается, как будто изнутри -
В непонятом биении сердечных колебаний;
И как бы ни стремился кто, и как бы ни хитрил,
Первичное понять ему - напрасное старанье!

20 - 23. 08. 09












Марине (романс)

Я вхожу в белый храм, зажигаю печальные свечи,
И лучисто горит на душе вековая тоска.
Я скучаю, Марина, прости, по тебе каждый вечер,
По улыбке твоей, по очам, а ты так далека!

Я на мраморе дней высекаю любимое имя, -
Высекаю алмазом своей безответной любви.
И тому, кто тебя поцелует и нежно обнимет, -
Пусть дарует Господь не забыть совершенства твои.

Я скучаю, мой милый лисёнок, пойми, я скучаю...
По душе твоей светлой и чистой, такой дорогой!
Не подумай - порыв мой нелеп, бестолков и случаен:
Ты одна для меня навсегда, и не будет другой.

Мне бы только увидеть тебя, мне бы только увидеть!
И коснуться очами твоей необычной души,
И под питерским небом - никак не прими за обиду -
Надышаться тобой, а потом хоть ′уйди!′ - прикажи.

Как хотел бы с тобой проводить драгоценное время!
Как хотел бы тебя под венец я во храм повести!
И под пение ангелов скинуть проклятое бремя
Злой разлуки, восставшей меж нами на дольнем пути.

23 -24. 08. 09










Лимонницей, порхавшей над поляной...

Лимонницей, порхавшей над поляной,
Попало лето в сети сентября,
Повисшие над чашею стеклянной,
Где плавилась осенняя заря.

Зачёркивая прошлое пунктиром,
Мешая думать - что же впереди,
Размыв предел изменчивости мира,
Пронзили землю долгие дожди.

Завязывая узел нетерпенья
На нити ожидания зимы,
Судьба сердито требовала пени
За то, что удержали счастье мы!

Конечно, ни домов, ни серых улиц,
Ни слякоти просёлочных дорог,
Не видел, промокая и сутулясь,
Тоска - забывший истину пророк.

Оскалилось событьями пространство,
Зевнуло холодами рдяных зорь,
И солнце, полыхнув протуберанцем,
Несло зиме туманистую хворь.

Подхвачены декабрьскими ветрами,
С небес срывались звёзды, и везде
Ложились серебристыми снегами,
Как память о померкнувшей звезде...









Несоответствия

Секунды замыкаются на вечность.
Трагедия спрягается со счастьем...
Прекрасное бездушием увечно,
Уродливость душевностью прекрасна.

Мечтаем в одиночестве о дружбе,
А в дружбе - одинокими бываем.
Хотим того, что вовсе нам не нужно,
А нужного порой не замечаем.

27 - 30. 08. 09









Время

Стирает позолоту с неисполненных желаний,
Очерчивает кругом нескончаемых проблем,
Штрафует неудачи бесполезными делами,
Дорогу в многомерность указует на Земле.

Препятствует слиянью позитрона с электроном,
События скрывает от прозрений, от ума.
Его не замечают, и никто его не тронет.
Оно, владея каждым, изменяет нас весьма...

Морщинкой на лице оно осталось, а однажды
Просыпало на волосы нетающий снежок...
То скукою, то страстью, то бессмысленною жаждой
Томило, веселило, и устраивало шок.

На памяти застыло, как на стёклах амальгама,
Былое отразило, будто блик небытия.
Потом оно разбилось чьей-то волею упрямой,
И в тысячах осколков - от него свободен я.

29 - 30. 08. 09









На пороге декабря...

Солнце бросило палевый луч улетевшему лету,
И просыпало небо на землю искристую пыль.
Загорелись холодным огнём ледяные рассветы,
Обращая в красивую сказку несносную быль...

Ослепительно ясно в уснувшей берёзовой роще.
Тишина в этот край непременно теперь забредёт.
У рябины рубиновый дар подо льдом заморожен.
Оживляется бликами серый лесной гололёд.

По-осеннему ухают совы и гулко, и мрачно,
И последний кленовый листок мне в ладони летит;
И молчанье лесов так сурово и так многозначно,
Что... никто никогда никому ничего не простит!










Печальное утро... Задохнулся, пропал мой мир... (редакция 1)

Задохнулся, пропал мой мир в бытии трёхосном.
Поскользнувшись, упало нА пол шальное время.
На окне рисовала тьма то ли знак вопроса,
То ли ставила знак ′тире′, как черту на кремне.

Утро, горечи лет испив, покраснело болью,
И плевало в окно дождём из больной гортани.
Прострелил облака рассвет, разрядив обойму
Нетерпения темноты. ...От тоски скитаний

Удавилась луна в петле, облаками свитой,
На звезде - на гвозде она, умерев, болталась.
И брела, обретая тень, обрастая свитой
Потускневших картинок дня, королева Старость.

Закрутилась позёмка лет по лихой спирали.
Замелькали снежинки дней, дорогих, ушедших;
На виски сединой ложились и... умирали...
И врывался в окно октябрь - беспокойной векшей.

Печальное утро (Задохнулся, пропал мой мир... редакция 2)

Задохнулся, пропал мой мир в бытии трёхосном.
Ускоряясь во много раз, уплывало время.
На окне рисовала тьма то ли знак вопроса,
То ли ставила знак «тире», как черту на кремне.

Утро, горечи лет испив, обжигалось болью,
И восток покраснел – подобно больной гортани.
Прострелил облака рассвет, разрядив обойму
Нетерпения темноты. …От пустых скитаний

Побледнела луна в петле, облаками свитой,
На звезде – на гвозде она, приуныв, болталась.
…И брела, обретая тень, обрастая свитой
Потускневших картинок дня, королева Старость.

Закрутилась позёмка лет по лихой спирали.
Замелькали снежинки дней, дорогих, ушедших;
На виски сединой ложились и… умирали.
И врывался в окно октябрь – беспокойной векшей.











Ночь

Холодное небо коснулось Земли
Сырым снегопадом,
А в полночь созвездия тихо зажгли
Цветные лампады.

Земного томленья навек лишена,
О чём-то мечтая,
По снежной пустыне плыла тишина,
Как воздух, густая.

Лиловая тьма растворила звезду
В хрустальном бокале
И долго её на подтаявшем льду
Созвездья искали.

В ночи замелькали и дни, и года -
Метелью, порошей, -
Которых уже не вернуть никогда,
И таяли тоже...

И лунные блики цвели на снегу
Пресветлой печалью,
Ответом на вечное ′Нет! Не могу!..′
Свечою венчальной.

По снежному лесу летали во мгле
Полночные тени,
Харонов предел открывая Земле,
Рисуя смятенье.











Испив тишины...

Хрустальной тишины испив,
В объятьях света,
Под осени хмельной мотив,
Уснуло лето...

Скользит унылое пятно
В свинцовых тучах,
Бросая в мутное окно
Багровый лучик.

Расстроенный ветров клавир
Звучит устало.
На атомы разбили мир
Дождей фракталы.











Ольге (куплеты)

Нарисуй мне ясный день
Акварельною печалью,
Освети разлуки тень
Чувством -
Как свечой венчальной.

От желания горя,
Не жалея, не тоскуя,
Выпей пламя октября, -
То, что слаще поцелуя.

Обнажённая, войди
В сумрак душного алькова,
С тайным трепетом в груди
Молви: ′Я на всё готова!..′

Расцветающая тьма
Розовеющею сказкой
Нам откроет закрома
Страсти, нежности и ласки.









Осенний фрегат...

Небесным лоцманом ведомый
В цветную бухту сентября,
Корабль осенних окоёмов
В туманы бросил якоря.

На мачтах корабельных сосен
Качнулся парус облаков
Фрегата под названьем ′Осень′,
Плывущего в простор веков.

...А утром якоря подняли,
И, разрезая гладь времён,
Поплыл в тоскующие дали,
Сливаясь с призраками, он,

Пройдя все зимы и все вёсны,
Вернётся в гавань сентября,
Где эти мачты, эти сосны -
Спалит прощальная заря...



Хмельные снежинки летали под тучей...

Хмельные снежинки летали под тучей,
Блестя и звеня, утопая во мгле.
По снегу плясал переливчатый лучик,
Весеннюю сказку даруя Земле.

Дыханием спелых вишнёвых закатов
Весна воскурила снегов фимиам,
И мир замерцал, синевою объятый,
Бросая потоки лучистые нам.

Касаясь легонько прохладой тумана
Дремотных, заплаканных росами трав,
Весна улыбнулась душистой поляне,
Осколками солнца на Землю упав.








Навий праздник

Опять на скатерть дня пролился
Рассветной чаши лютый яд.
Ночных видений бледнолицых
Закончен выспренний обряд.

Лучом отравлены рассветным,
Под камни тени полегли,
И растворились незаметно
В туманах утренней Земли.

А ночью по тропе бежали
Легко в сыром лесу они,
И факелом в руках дрожали,
Как магний, белые огни.

Мелькали белые одежды,
Скрывая навью наготу.
У всех закрыты были вежды,
Как путь моей души в мечту...

Стрела мелькающих мгновений
Летела через темень прочь,
И лёгкий дым прикосновений
Холодных уст кадила ночь.

Фатою снежною обвита,
Плясала дымистая тьма,
И с нею танцевала свита,
Мертва, бездушна и нема.

Стрела рассветная разбила
Востока хрупкое стекло
Со злой, неистовою силой,
И небо ядом протекло,

И тени пали и исчезли,
И день тоскливо воссиял,
Унылый, долгий, бесполезный...
А я всё ночи... ночи ждал!..













Витиеватые мысли

Я верил в превосходство результата
Над тем, что обещала мне она -
Какая-то несбыточная дата,
Какая-то далёкая весна...

И, веря в поражение теорий
Под натиском влюблённой тишины,
Доверил многомерному простору
Пылающую боль своей вины.

А время - от начала до исхода -
Застыло посреди пустых дворов
Молящим ожиданием восхода,
Сиянием забытых мной миров.

Но времени, конечно, маловато,
Чтоб прошлое с теперешним скрестить,
И эта невозможность - как утрата,
Как порванная судеб наших нить.

Кому-то - непременная удача,
Кому-то - вековечная беда...
Ребёнок почему-то горько плачет,
Когда мерцает тихая звезда.

Остыло всё! - остыли утра, ночи,
Остыли дни, прошедшие года.
Пространство рассказать о чём-то хочет,
Но небо - молчаливо, как всегда!












Упавшая звезда

По мосточкам да по гатям добирался я сюда.
Здесь упала и погасла очень яркая звезда...
Шёл я лесом, шёл болотом, расцветала тишина,
И искрилась, и мерцала ледяная белизна...

Здесь -
Малиновое солнце догорающей зари.

Здесь -
Рожденье обретают молодые январи...

Ярко вспыхивает иней на деревьях кружевных
И гуляет бликом лучик на просторах ледяных...
Синий вечер приближался, истлевали небеса
И под ёлками салютом зажигались чудеса.

Искры снежно-голубые появлялись там и тут,
И плясали, и сплетались, и, казалось мне, поют
Берендеевские чащи погребальную звезде,
Что упала прошлой ночью и рассыпалась везде -

На мерцающие искры, на звенящие мечты,
На последние надежды, да на снежные цветы...
Это - счастие разбилось и пропало навсегда,
Ведь упала и погасла новогодняя звезда!









Хрустальное

Хрустальная чаша рассвета
На Землю весну пролила...
В потоках лучистого света
Блеснули два белых крыла,

И птицею звонкоголосой
На ветку уселся апрель.
Роняя прощальные слёзы,
Пропела, блистая, капель.

Кружа мотыльковой метелью,
Весенние сумерки шли,
И пали туманы под ели -
Дыхание талой земли.

К утру розовеющей дымкой
Дремотный окутался лес;
И день воссиял, как снежинка,
Упавшая с алых небес.

А в полдень ручьистые флейты
Запели на все голоса,
И вскоре румяное лето
Вошло торопливо в леса.









Времена

Трудно одержать победу там,
Где веками царствует бедлам,

Там, где покупают, продают
То, что возле сердца берегут.

Кладбище, и то - полно вины,
Что предать себя обречены

Мы в конце - концов такой земле,
Что не знает правду сотни лет.

...Зябкая туманистая хмарь -
Вот теперь какой стоит январь!

Веры остывающей года...
Это, вероятно, навсегда...

Было это, будет, и теперь:
Там, где приоткрыты окна, дверь -

Некому ни выйти, ни войти,
А и был бы кто - потеряны пути.

...Времени блестящая спираль -
Бликами сыграла пастораль -

Замерцала холодом секунд,
Будто кристаллический корунд.

...А за окнами - луга, поля, леса.
Над лесами же, понятно, небеса.

Было б странно, если бы не так.
Впрочем, так - не так... какой пустяк!

Главное - что нету никого, -
Ни чужого, и ни своего!

И - таи теперь, иль не таи -
Те, кто был, - давно в небытии.

Кто-то, говорят, ещё живёт! -
Есть ещё какой-то там народ!

...Что народ! - и горы не видны -
С пафосной кремлёвской вышины!










Яд былого

Старость... Время облетает
Грустною берёзой...
Память трётся об лета и
Тлеет папиросой.

Дым былого ядовитый
От неё струится,
И - хоть чем её дави ты -
Толку - лишь крупица.

Тлеет памяти окурок,
Отравляя мир мой.
Ангел счастья белокурый
Спрятался за ширмой...

Усмехается пространство
Хаосом событий,
Говоря мне беспристрастно:
Прошлое - забыто!

Охмелев былым дурманом,
Ничего не вижу,
И сознание в нирване
Устремляю выше. -

Выше глупых размышлений
О грядущих сроках,
И, покорный сладкой лени,
Растворяюсь в строках.










Странница

(Луне)

Льдистые ветки играют на лютне зари.
Тьму обрезая, пыхтит оголтелая вечность.
Странница!
Снова взываю к тебе: "Одари
Холодом утренних снов,
бесконечных, беспечных!

Тучей соблазнов плывут надо мной времена,
Ливнями страсти питая иссохшее сердце,
И прорастают порой до небес семена -
Тонких гармоний астральных неспешные герцы!

Странница!
Стало пустынно мне в зимнем лесу,
И небеса отливают зловещею, синею сталью...
Светлые думы тебе я сюда принесу!
Чёрные чувства на черни порога оставлю."

Мыслей моих не приняв, удалилась она!
Кровь проливая в небесные бледные вены.
Бликами лунными пала на снег тишина,
И расплескались по небу ночные мгновенья.

...Тайна приходит сверкающей тенью миров,
Что полыхает во сне, будто лунные блики,
И вдохновений потоки в сердца мастеров
В эти мгновения будут, конечно, пролиты...

Но, уходя, хохотала в охотку луна,
Тьму растворяя в отчаянном утреннем смехе,
И уплыла белой дымкой во тьму тишина,
И вдохновению снова - помехи, помехи!











О горнем и дольнем

Растекается липкое олово дней по невидимой тверди унылой судьбы, -
Расплавляется сотнями дальних огней, подчиняемых воле лихой ворожбы.
От забытых пределов небесных миров нам доносится ангелов стройный хорал,
И, внимая, слагаем мы тысячи строф и молитвы - затем, чтобы нас не карал

Вседержитель. Ах, как бы да не прогневить!.. Только помыслы все неизвестны его,
и невидима нам запредельная нить, из которой пошито причин торжество.
Примеряя одежды скорбей и утрат, не спешим на последний земной карнавал,
Но хотим, чтоб при жизни (и чтоб ′на ура′) Елогим нас удачею короновал.

И зима за окном - бесконечно дика, и почувствовать благость его нелегко.
А на улице скалится дикий декабрь, и весны поцелуй - далеко, далеко!
И несчастные мы... и не часто - любовь... А подчас ненавидеть, и то тяжело!
Только в сердце больном - перебой, перебой... Сердце! Как до таких ты времён дожилО!



(с) Алексей БОРЫЧЕВ