За грязной стойкой пены брызги,
четыре пива, два - "по сто".
Мы с ним беседуем о жизни,
спорим про это и про то.
Что-то доказывал ретиво
он мне, свой осушив стопарь.
А я цедил неспешно пиво
и было мне немного жаль
его в пальтишке неуютном,
потёртом, с ветхой бахромой.
А за окошком холод жуткий,
гуляет ветер продувной.
А он твердил всё про поэтов,
что могут только чушь нести,
а он без членского билета,
и его гений ни в чести.
Ему свою подвинул стопку,
и кружку полную налил.
Простился, что болтать без толку?!
А он вслед что-то говорил...