Финальный сборник (часть пятая)

«Исход»
Ветра поют на лицах,
как лезвие штыка:
- В крови омолодится
полынная звезда.
Роится скрип шагами,
хрустит костями свет,
Без славы отцветает
столетье алых лет.
Влачятся в изголовье
цепные сны раба,
но шелестящей кровью
поёт разрыв-трава:
- Вас в наглости разбоя
не защищает сон,
Сон Разума сжёг Трою
до сбоя хромосом!
От солнца отчуждены
асфальтовой рекой,
Любовью обожжены,
мы Правды ждём иной!
Без цифровых безличий!
Без черепов каре!
Нам леса гомон птичий
Морзирует тире!
Березовость лесная,
Как Белый шум плывет,
Мелодией из Рая
В Симфонии ИСХОД.

«Обезкровлен твой дух...»

Обезкровлен твой дух, тело твердью распято.
В отражениях неба средь множества рыл,
Ты догнал свою тень и сегодня расплата
С пеплом сердца без тайн, без крыл.
Рот заклеен «моментом» крутого смартфона
И струна не тревожит твой слух.
За подкладкой экранной пустая икона
Со звонками железных мух.
Из изнанки событий экранных овалов
Льётся слякоть истлевших в бескормице душ.
Племя чуждых по духу снопевцев солгало,
Распатронив талант, камер вызверив глушь.
Но сегодня, Господь, мы Твой дар обнимаем,
И, в молитвенный плат, в песню лилий полей,
В их настой вековой завернув, возвращаем
Как Тебе уже дар от Соборных людей.
Наглотавшись ночей, накачавшись в качелях
Всех якутских ветров, всех алисовых нор,
Возрождаемся вновь к соли Первозначений
Под Отеческий кров самой высшей из гор.

«Рокадный гул шоссе»

Рокадный гул шоссе невидимого фронта
С предгрозовых небес истомой ныне схож.
Но лишь морщиной лба премудрости архонтов
Из сердца не изъять в ржавь спекшуюся ложь.
Безвидна и пуста до электронов бега,
Вначале вся земля была от зла чиста,
Мечтала всё, когда ж в ней Альфа и Омега
Предстанут как Любовь, София, Полнота.
И Ангел Тишины безликость формы свергнет
Предвечность явит свой из звездицы расклад,
Соткется время как поток первоэнергий,
Как сердце, окрыленное в ромбических углах.
Развёрнуто Крестом, всё крестно мирозданье
Крестообразен солнца первый шаг
В неведомую даль всетворческих исканий,
О чем едва ль мечтать могла художника душа.
И ныне пробил час – Огонь Запечатленный
из сердца полноты, как Космоса ЗАВЕТ,
На струнах воспарит в тех душах окрыленных,
Кто людям отдал всё и жизнь вернул как Свет.

«По каменным ступеням»

По каменным ступеням плывя сквозь фонари,
не уколись о звуков приземлённость.
Раздаривая свет, ты присягнул любви,
шагами чувствуй жизни окрылённость.
Просвеченной водой сакральность бытия
до основанья вызнав в сонме слухов,
Беззвучия ладонь из арматуры дня
протягивает сердцу жемчуг духа.
Уж ветер пролистал осеннюю листву,
снежинок ждём в их красоте невинной.
К обратной стороне закатных штор прильнув,
печаль знобит до горечи полынной.
Отягощены дни. Нетленным серебром
хвалите мыслями и вслух Всея Поэта.
Пускаясь вплавь внутри, в густую хмарь пером
спирально взвихривайтесь ДНК Просветом!

«Под гипнозом зрачков»

Под гипнозом зрачков из оконной мрежи
сквозь панцирь чувств
Фронт дрожащей хвои извилистых крон суров.
За прохладу трав, за зеркальность озёр держусь;
Прорастая огнями мечтаний в распев ручьёв.
Вызревала капЕль земляники по кромке крыл;
Набухал неприкаянно звуком свирельным шаг;
Слушал голос дождя, что по крышам размерно бил,
Набирала выси по каплям тревог душа.
Светом песенным в хоре лесов застывал рассвет;
Облаками лимонниц расшиты шаги Весны;
Затопила шелками улыбка её побед
Синий воздух, придавленный смехом морозно злых.
Губ пурпурная нежность текла в невесомый жар,
Рук пугливых летучие рыбы кипели вкруг;
В изумрудах надкрыльев ковёр цветовой жужжал
Мёд нетронутых тайн вековых пьют глаза и слух.


«Свет истекал…»

Свет истекал заката шёлком красным
На облачные струги и ладьи,
В клочках стихов пульсация пространства
По числам Фидия кружилась в забытьи.
Дней сытых приторны безмолвные волокна,
В бутоны роз упрятаны лучи,
И бьются в нераспахнутые окна
Сомнений горделивые грачи.
Шагал ночным асфальта откровеньем, -
Спор с тишиною - ожиданье трат, -
В ладонях сонных колкие мгновенья
Круговращали наваждений град.
Весенних смол палитрой расколдован
Восточной песни глянцевый винил;
Озоном призрачной планеты оцелован,
Слух расписную огненность ловил.
Светозвучаньем пенились гвоздики
И воздух задушевный замирал,
Ленивость неги в розовые блики
Неощутимо взгляд весенний заплетал.

«В камуфляжах годов процессий»

В камуфляжах годов процессий,
В самоволку с ума сбежав,
Затаённой пронизан песней,
До гортани стихии сжав,
Вязну я фонарём в экстазе,
Промобилен в телесный фон -
В логах улиц от безобразий
Жёлтой рифмы неверен тон.
Отпадает листва предчувствий,
Неизменен один эфир
От истоков любви до устья,
До текучести звёздных лир.
Каждый шорох цветист и письмен,
Каждый круг на воде - Твой взгляд.
Над сумятицей низких истин
Всё ищу драгоценный клад.
Пузырятся воспоминанья
Витражами смертельных скук,
Я ж несу крест своих исканий
На перронах с тобой разлук.

«Глаза пустеют…»

Глаза пустеют, сжаты аксиомами.
С невидимостью - сердцем говорим.
В гипнозах медных танцев, невесомые,
Мерцаем мы как света алгоритм.
Болеет выдумками, ветрами грассируя,
В плену софизмов, магия стихов
А рядом, по канату балансируя,
Живёт Любовь, как звук живых шагов.
Живущий-в-Звуках снял печать молчания,
В аккордах солнца звук трубы пропел.
На царственных плечах, для всех нечаянно,
Выходим мы за времени предел.
Оболганные лживыми пророками,
Исхлёстанные выгоды плетьми
Мы вырвемся из воровского логова,
Останемся стихами и детьми…

Пути эпох до стыков опуская...

Пути эпох Руси до стыков опуская,
Звенели целый век «обходчики с серпом»,
Всё строили нам «рай» из лагерных сараев,
Мешая дым кадил с асфальтом и песком.
Воронка льстивых слов затягивает души,
Костями ею вымощен Европы материк.
Закат багров в крови, где нефтяные лужи
И Ноттердама дым в один увидишь клик.


«Пурпурным нимбом обнимал»

Пурпурным нимбом обнимал
закат распахнутые окна
и глаз - молчания волокнам
и дух мой шорохам внимал.
Как тягостно лет сегоденье,
ночь разрезая сваркой звезд,
Запутанные в мировоззреньях,
Куда мы строим жизни мост?
Холодного рассудка взгляд
Зрачок из тьмы во тьму вперяя,
Из полноты благого рая
Схимичил техногенный ад.

«На последней к рассвету страже»

На последней к рассвету страже
Тих мозаик зеркальных вдох,
Сон разбит и охрой окрашен
Огненосной зари ледок.
В измерениях Божьей сути,
Окружённый цветным гало,
Из незримости став прилюден,
Мир поющий плывёт в стекло.
Ослепительных дней задаток,
Благовестия горний след,
На окрашенный гроб не падок,
Отражается стих, как свет.
Пусть сегодня продрог и вымерз
Глас, наветом сожжён дотла,
Раскачнётся цветущий ирис,
Распадётся туманов мгла
И отправится в путь-дорогу,
Из нелепицы выйдя вон,
Мироздание босоногих
В грозовеющих туч озон.

«К конвульсиям смыслов сведен»

К конвульсиям смыслов сведен, не прожеван символик слой,
Беззащитна душа перед магией смартфонотек.
Тетива звенит, направляя стрелой антител стих рассветный свой,
Самописцев хмелем больной головы весь дочитан трек.
Недостаточность полубезумцев одета в транс,
Роза ветреных дел достигает полураспада дна,
Но с душой уж вошёл Откровений Огонь в резонанс,
Расплываются в дым пароксизмы болезней ума,
Зарастают раны разорванных смарт-времён,
На измученных лицах от Спаса играет блик,
Символических смыслов радогенез до глубин обнажён,
Среди волн гравитаций Блаженных звенит восклик
Теней извилистой мимикой обуглен вселенной формат,
Шкалою рассудка контужен стихий импровиз.
По колено в сугробах скорбей отбеливал стихопад,
Антинемирного солнца взвивая размерный бриз.
Такты ночные всплывают в груди, побеждая некроз.
Ран душевных текстуры рифмованы с палой листвой.
Чувств напряжённых аккорды сплетаются в метемпсихоз,
Густо крошатся на магии тропосов вразнобой.
Грузят еще шаровидности и кубатуры нейронов узлы,
Онемевшие строчки в оправе эклиптики громоздя.
Густо бормочет костер, доедая хрустящие комья мглы,
Растворяя шипящий озон в патефоне дождя.
Как ты ни прячься, годы останутся, будут ритмом звучать,
Обожженная кожа сердца сползает годами пестра.
Провались в себя, пусть ты нищ ещё и безкрыл в плечах,
Атональными сердца стихами сгоняя инстинктов страх.

«Цветные отблески в пространстве окон пели…»

Цветные отблески в пространстве окон пели
И горизонт вплетался в шёпот губ -
Из синей одномерности метели
Рождался иномирности вселюб.
Молебна тишины слуга прилежный,
уж луч внимания скользнул по тайникам,
Схороненным в кристалле снов нездешних,
И уводил к раздумьям и стихам.
В гипнозе снежном эхо замерзало,
снов контур шевелился и густел,
где трасса паутины представала
симметрией короны на листе.

«Глас струится медной скукой»

Глас струится медной скукой,
отраженный звон дрожит,
монетарно мерным стуком
Заколочен слух души.
Память грузным батискафом
Поднимает боль со дна -
Ленту ночи телеграфа,
Каучукового сна.
Суетился сумрак блеском,
Хвост поджав, век-волк бродил,
миражи дорог прелестных
мы искали что есть сил.
Набродились по откосам,
Надорвались до аорт,
Сединой простоволосой
Воин пьяный ныне горд.
Свет фонарный обескровлен
снегопад остекленел,
пахнет смертью в изголовье
колыбели русских тел.
«Сегодня небо запахами дышит...»

Сегодня небо запахами дышит,
я вышел на охоту за стихом,
как ищут солнце листья, дети, мыши,
невидимость ловя за хвост пером.
События всегда горизонтальны
а человек, как вертикаль струны,
натянут нотой АУМ безначально,
как сердце воплощающее сны.
Среди летящих звезд и листопадов
во тьме горящих болью чьих-то ран,
стать он мечтает не игрушкой ада
а возглавляющим победных ратей стан.
Как сердце Агнца, Свет крестообразен,
Так мысль твоя, всегда она с тобой,
Мечом обороняет от соблазнов
И с бездной продолжает вечный бой.
В груди скрещены ритмов тетраморфы,
Их не познают спящие умы,
Погрязшие в болотных истин торфах
И не желающие вылезти, увы.
Но к Свету нас выводит из туманов
Не кладбища честной аксессуар,
Не Ариадны нить и мудрости экранов
а Жизнь творящий Духа Свята дар.

«Был день взволнован»

Был день взволнован, тревожно ветви
тянули к небу персты кустов,
где иглы ночи в прорехах ветхих,
сшивают ткани словес-основ.
На ряби капель оконных стекол
Змеятся искры фонарных плат
О твердь земную как Финист-Сокол
Упрямо бьются мой дух и взгляд.
В воронке ночи бормочут речи,
Язык пустого трещанья скор
И сердцу ветер с дождем перечат,
И не сулят для души простор.

«Костёр»
Сентябрьские листья тлели в печали,
псалмы их костер возносил,
догматами Неба искры звучали
И ладаном дым кадил,
Роняя усталого сока слезы.
Окончен их с ветром гон
и я, как листья, нагой и босый,
К Костру Любви пригвожден.

«Стеклянный взгляд»

Стеклянный взгляд туманы полосует,
Разъела соль тоски
души прицел,
Где космос крабовидно светит всуе.
И дней текущих свиток онемел.
Покой стиха в податливости пальцев,
С улыбкой губ, застывшею навек,
Быть может чьим-то сном, как пламя танца,
Как ветром расцелованный побег.
Был временем оржавлен дар наитий;
Лохматым псом гнездится тишина.
Пора б извлечь из теневых событий
Огонь в присутствии небесного окна.
Покоем безучастным даль блестела;
К щеке прижалась слёзная звезда;
Звук замирал в тиши седой несмело;
Задумчив лёт отпавшего листа.

«Вот, отзвучав, растворился пульсар светофора»

Вот, отзвучав, растворился пульсар светофора,
Лепет болтливый доспел до сиреневых звёзд,
Духов духами я снова посажен на скорый
Поезд, явлённый мне девой в составе из грёз.
Шёлковым спущен чулком освежающий вечер,
Птиц из фантазий ночных прорастает вокал,
Галки
кусочек вороний толкуют на вече,
Всё дознаются, кто дар ей такой подослал.
Ночь конвертирует в зов
пустоты безконечность,
Капельниц звёздных
на рельсах блестит молоко,
Окна – проталины глаз в иномирную млечность,
Спины спиральных ветвей –
на сединах висков.
Пил невесомости знойной
вино полудрёмы,
Солнечным словом угасшие звёзды крестил.
В косы вплетая твои
световую солому,
Истины сок
из источников глаз твоих пил.
Синью их был окрылён огневидной сердечно…
Каюсь в бездарности слов, но ладони тяну
Вьюгой опавших цветов к твоей милости вечной,
В зелени мутного сока качая Весну.
В звуках играющих бликов
ручья на рассвете,
В графике почек любви, ожидающей жизнь,
Сумрак тобою замедлен, в надежде ответит
Пульсу сердечного взлёта над холодом лжи.

«Нас расширяет к небу сердцеокость»

Нас расширяет к небу сердцеокость,
Пружинит болью времени змея,
Восстанут Века целого пророки
В прицеле перекрёстном бытия.
Крадётся ночь дурманом многоточий,
Свет распружинивая в лучевой бросок.
Ладоней линеарностью упрочен,
В промёрзшем сердце тает льда кусок.
Бездонность, расцветая в симметричность,
Доносится как странствия капель.
В провалах поднебесности безличной
Нас примиряет с елями метель.
В осколках пустоты зеркально гулких
Находим всё ж себе сосуд хмельной
И в этом млечно-звёздном закоулке
Стихом даруем дождик проливной
Из пробы солнечной сердечности наивной
Чуть дымным взглядом заоконной детворы
Лик Господа является из ливня
На край мгновенья сброшенной игры.
Не накормить любовь червями снов,
дар солнечный - удар реальной боли.
По вере глубже квантовых основ,
Мелодий ветры лишь случайно ловим.
На аверс Лика реверс меченосный
Сменяем мы, на Лето Божьих чад
И оживёт однажды в сенокосах,
В кавернах отболевших дивный сад.
Прозрачной радугой водо-воздушной пыли
В нас зреет лето в сумерках земли,
несомы ветром, мы то сонно стынем,
то с якоря снимаем корабли.

Русский дух

Нам говорят: наш путь из тьмы во тьму,
мы сами - тьма и в мрак шаг утопает.
Душа нирваны ждёт, потребен Миф уму,
молчанью, мол, снотворность подобает.
Скрещённый с тишиной, ум огненным волчком
запутался в Даниловых седминах.
В летучих рыбах дней расширив свой зрачок,
стоим сегодня в шаге от пучины.
Сменились времена и плясок пламена
в перуновых замкнулись ностальгиях.
Изми из сердца код разорванного сна,
нашёптанного ледяной стихией!
Звук пурпура струит крылатый конь комет
с небес подножья дерзостным регистром:
МИР СОТВОРЁН КАК СТИХ!
ПОЭМОЙ - БЕЛЫЙ СВЕТ!
Что растворяется до сока в жилах листьев.
Из четырёх зверей небесных голосов
шагнула радуга энергий семицветных.
В скрещении углов, в паренье нежных слов
блаженство дарят Мать, Отец и Лето.
Да взращиваешь ты, где смерть и теснота,
басовым просверком струны цветы Невесты!
Как цвет смолы тугой, раскроет береста
нам логос начертаний неизвестных.
Когда умолкнет стих и канет в Лету речь
и звуков струнный перебор предстанет тишью,
на струях силовых из огнезрачных плеч
словесность древняя восстанет к славе вышней.
Горгулий ночь пришла. Совиных фонарей
огни таращатся, всё в камерах сличая.
Всему отмерен срок, и протрубит Восток
тьму осыпая солнечно лучами.
И Солнце семена секунд своих раздаст,
в мелодий тропос духом облекая.
И знаем мы, что ритм и звуков новых
Глас лишь сердца болью Космос расширяют.
Под пересуды тьмы, медийных кукол сонм
низводит высшее до низменно земного,
но святорусский дух, прозрачно невесом
был коронован как Предтеча Слова.
Когда ночная мгла вся на синь изойдёт
и время обернётся к нам Зарёю,
мука шестого дня Век Русский испечёт,
все скорби сердца вымешав с мукою…
Ведь Русским кораблём распахан чернозём
и волны подняты корней сокровищ духа.
В девичьей ли красе, в походе ль боевом
ищи свой путь отверстым в Небо ухом.