Пробежав по восторгам минут и лет

Пробежав по восторгам минут и лет,
разбросав себя по сердцам других,
по глазам, горящим слезами бед,
растворяешься в гаммах стихов своих.
Гаснет, с тенями смешан, свечи закат
позвоночник смыслов - в лохмотьях туч,
завивает ритмы грозы раскат,
растворённых звуков глинтвейн горюч.
Залп раскатист. Распечатан
Свет дрожащий птицы-жар.
Сном нечаянным зачатый,
День хвостом лисы бежал.
Ветер в роскошь инкрустаций
Медью ветхой шелестел,
В неприкаянность трансляций
Канареечных вестей.

Ветер вспыльчив по-цыгански,
Разбивая лужи вдрызг,
Звон кленовово рыжей ласки
Расточает Осень-лис.
Синь безпомощна и тонка,
Словно сигаретный дым.
Осень, рыжая девчонка,
Дива окон и картин,
В глянце стёкол вызревает
Разноцветной пустотой.
Акварельность дождевая -
Робость Осени родной.

Отметелены, отвокзалены,
В перегрузах гитарных зашкалены,
Голоса одинокие маются.
С жизнью сталкиваясь, рассыпаются.
Неумелые, заполошные,
Как былинки, комбайном скошенные,
Где-то выспренние, где-то искренние,
Бьётесь вы мотыльками вкруг Истины.
Красоты Огонь, – сила древняя, -
Проникает в сердце распевами.
Ядом сладким её вы отравлены,
Раскрываясь оконными ставнями.
Выставляя на суд сокровенную
Сердцевину души нетленную,
Убивает вас камень молчания
Хуже злого слова нечаянного.

О сколько их, теорий-басен, червей, плодящихся в земле!
Под коркой мыслебезобразья плоть пресмыкается во мгле.
То Ньютона теченье к аду, то Шредингера неизвестность драм,
Случайность – бог научных магов, Максвелла демонов игра…
Пора, пора, мой друг, воспрянуть, расстаться с миражами снов,
Облекшись Истиной, встать прямо, понять, что мир причинно нов.
Веками дух раздет до плоти, с курком, взведенным у виска,
Но Век веков не обороть им, не заглушить грозы раскат.
Не безымянным и безликим творил Он человеков сонм
Своим крестообразным кликом. Адам не многомудрый клон!
Любви Небесной сотворенье, распластан плоскостью земли,
противящейся Богу тенью, я ныне кротко солнцеблик.
Веками множится молчанье, души энергия растет,
Настал их срок, пророк лучами зовет в немыслимый полет

Жизнь разбрелась по тропам наваждений
В тревожных ароматах полуснов
Мой сон в багровых шрамах светотеней -
Печаль по чистоте душевных слов.
В кипенье слов, - тьмы нынешней восстанье, -
простерлась ткань Огня молчанья швом,
но будет явью с прошлым расставанье,
Что вспомнится нам в Вечности потом?
Под крик багровый полдень разразится
И томной ночи будет взорван тик,
И Слово высветится радостной зарницей,
Где ныне лишь лукавства рдеет миг.
Безверия распятая страстями,
Душа вморожена в идей мертвящих лед,
И сменятся не для нее местами
Земля и Небо, мрак не отпадет.
Но вижу, как мерцают чьи-то души,-
Осколки света фэнтэзи-миров,-
студеных глаз в дыханье полукружий,
что теплятся под тяжестью снегов…

На путях, данной в чувствах бытности
мы бывает то злыми, то нежными.
Брезжит в магии рук ненасытностью
Долговязость ночей многогрешная.
Водянистых снов неподъёмностью
Сыт по горло кошмар реальности.
Прорастает в туманах логосных
Сумасшествие зазеркальности.
Нескончаемо злоязычие
комедиийных исчадий косности.
Пафос горечи обличительной
Стекленеет на липкой плоскости
Припечатаны мглой усталости
В лужах, пьяных падений грацией,
Сознаём мы себя малой малостью,
Звёзд процентами космос-акции.