Свет истекал закатным шёлком красным

Свет истекал закатным шёлком красным
На облачные струги и ладьи,
В клочках стихов пульсация пространства
По числам Фидия кружилась в забытьи.
Дней сытых приторны безмолвные волокна,
В бутоны роз упрятаны лучи,
И бьются в нераспахнутые окна
Сомнений горделивые грачи.
Шагал ночным асфальта откровеньем, -
Спор с тишиною - ожиданье трат, -
В ладонях сонных колкие мгновенья
Круговращали наваждений град.
Весенних смол палитрой расколдован
Восточной песни глянцевый винил;
Озоном призрачной планеты оцелован,
Слух расписную огненность ловил.
Светозвучаньем пенились гвоздики
И воздух задушевный замирал,
Ленивость неги в розовые блики
Неощутимо взгляд весенний заплетал.

«Красная таблетка»

Прохладой между пальцев звон течёт,
Пыльцой хрустальной полночи пылая.
Мгновений сказочных таких наперечёт,
Когда блаженством сердце истекает.
Метался, растревожен, ветра шум
Метаэнергиями бытия иного,
Огнепоклонником кленовых звёзд брожу,
Золотолистным шагом очарован.
Чернильное спадало домино
С фарфорового марева экстаза,
Шипучим снегом падало вино,
И зацветала радость лунным глазом.
Ладоней стрелок острая звезда,
Белея снежною печалью, умирает.
Читает слух с вечернего листа
Безсвязность звуков как глаголы рая.
Два цвета на ладони, две судьбы
Заключены всего лишь в двух таблетках.
И с красною продолжишь видеть сны
В бездвижном хороводе умной клетки.

«Ночей чернильный шелкопряд»

Ночей чернильный шелкопряд
Из шёлка льда строкой свивался,
Снов электрических закат
С мечтою ласковой смыкался.
Кружила кварками метель,
Качал весь мир фонарь зрачками,
Трассировала голосами
Мостов хрустальная капель…
Вдохнув в ладони парусов
Гармоний облачных одежды,
Разбудят ритм надежд мятежных
Фонтаны лиственных лесов.

«Стих»

Где теней тяжесть в тяготенье
молчащих для ответа уст,
молчанье семенами тлеет
подсолнечников-звуков-чувств.
Как рада солнцу тварь земная,
сны покидая зимних льдов,
так звук крылато воспаряет,
свет источая птиц-псалмов.
Цветоголосьем источится
божественнейших слов нектар
и взор крылатый закружится
над древнею смолою чар,
и, маслом солнечным разлитый
свет загустеет в каплях дня
и люди, птицы и молитвы
предстанут Чудом для меня.
Расколет скорлупу явлений
слов поэтических ручей
вновь открывая обозренью
Невидимую суть вещей.

«Многоэтажно множит ночь колонны света»

Многоэтажно множит ночь колонны света,
Неспящей песней тихо вьётся снег,
На сполохах оконных силуэты
Колышут теней невесомых бег.
В тумане зыбком бархатной портьеры
Куражится рун тайнопись гирлянд
И рушится мир плоско одномерный,
И космоса бушует океан.

«Я сегодня шагнул между глаз твоих в тайную просинь

Я сегодня шагнул между глаз твоих в тайную просинь,
Чтобы сердца стихом тебе тайные сны прошептать,
И поведать о том, как изменчива осень,
Что прошла круглых глаз перламутром стихи рассыпать.
По полям золотым,
по светящимся тропам мгновений
От разлуки дрожа,
где, забытый, причудлив, кружит карнавал,
И, задумчив, был облачный хор из святых озарений,
Птичьих гласов спектральный простор их в
безвестный сонет застывал.

«Р Ы С Ь» (Другу)


Был короткий разбег – свист;
Вслед – короткий удар: шок!
Зарычала в глазах рысь,
Закипела слеза – сок.

-Это грех над душой встал,
если мысли твои – в бой.
Это значит: ты в ад впал
и убийцам уже свой. –
Так мой Ангел сказал мне
и отдернул с очей тьму
и увидел я свой гнев,
как рождает он дно мук.
Там в молчании век - мрак,
а в сплетениях рук – крик.
Где карающий зверь наг,
там юродив у лжи миг.
Стал отмстителей плащ - сер
всех"избранников" шик – стар,
потускнел силлогизм-перл
и вернулся ль стыда дар.
Тут рванулся я рысь
д о г н а т ь,
но во тьме уж незрим
след.
Что же другу мне пожелать,
да вернулся б любви свет?