ИСЧЕЗАЮЩИЙ МИГ СОВРЕМЕННОСТИ

ИСЧЕЗАЮЩИЙ МИГ СОВРЕМЕННОСТИ


Они ели варёную пшеницу. Миски были деревянные, замусоленные, Бог знает когда мытые. Ложки тоже деревянные, со всех сторон обгрызанные. Самый маленький держал ложку зажав ее в кулаке и неуклюже черпал ею свою порцию. Пшеница вываливалась на немытый деревянный стол и застревала в зигзагообразных щелях. Тогда он бросал ложку и ел кашу руками. Самый старший ребёнок (это была девочка) ела молча, жадно, поглядывая на братьев, выковыривала уроненную младшим братом пшеницу и клала ее себе в рот. Тот глядел с ропотом. Зато средний брат, а ему было лет шесть, был более ухоженный, более умытый -- иногда старался восполнить урон младшего брата и совал свою ложку с кашей ему в рот. Но такая попытка терпела фиаско, потому что бдительная рука сестры перехватывала ложку и вываливала содержимое обратно в его миску. Дело в том, что если младший брат и старшая сестра ели пшеницу, даже не посоленную, то каша среднего была сдобрена мёдом и чесноком, и порция более внушительная. «Нельзя — говорила сестра— мы тоже хотим с мёдом и чесноком, поэтому быстрей выздоравливай»! — А чуть погодя добавила — «Жирей! .. Мы ждём и терпим»!
Маленький добавил — «Ты пойдёшь на органы, а усатый дядя нам заплатит». Сестра тут же стукнула его ложкой по лбу и крикнула -- «Помалкивай! Мачеха говорила, чтоб не разглашать услышанного! И чтоб навек забыть такое слово! И вообще -- не подслушивай, что мачеха с дядей говорит! Ябеда»! -- Средний, шедший на органы, будем звать его Янко, громко рассмеялся, вложил кашу в рот и посмотрел на синяк младшего брата от ложки сестры.
Дверь скрипнула и в комнату, скорее это был сарай, вошли двое. Мужчина и женщина. Мужчина высокий худющий и согнутый как покрученное коромысло. Но, видно, жилистый. Ходил пружинясь, поэтому то уменьшался, то вырастал. Его нос напоминал крючок коромысла, но был очень красный и чуть облезлый на кончике. Под ним торчали чёрные усы, под усами пухлые красные губы, потом очень выпяченный и тяжёлый подбородок с редкой щетиной. Он посмотрел на Янка, губы его растянулись в две змеи и порозовели. Губы думали, что изображают улыбку. Будем его называть дядя Гыба. Может у него было другое имя, но так называл его маленький. Дядя Гыба погладил шершавой, с выкрученными пальцами рукой Янка по головке и сказал -- «Скоро, скоро! Молодец! Скоро всё будет хорошо! Я принёс ещё баночку мёда и пучок чеснока». -- Вслед за дядей Гыбой подошёл к Янку чёрный пёс, что зашёл вместе с компанией, и лизнул ему щёку. После своеобразного поцелуя пес сел рядом и тихонько заскулил. Янко дал ему облизать свою ложку.
Женщина стояла молча. Как изваяние. Как египетская пирамида и что-то переваривала в своих пирамидальных катакомбах. Её руки были опущены и толстыми пальцами, сведенными в замок, доставали до низа живота. Там и покоились, одновременно поддерживая огромный живот, чтобы не вывалился. От большого живота и опущенных рук, халат сильно задрался впереди, полы разошлись и показывали красные, все в буграх и разводах, толстые, но очень сочные ляжки. Выше живота, где положено сохраняться талии, двумя буграми нависали сиськи и закрывали оную. Они так распирали халат, что норовили вывалится в промежутки между пуговицами. Пуговицы еле сдерживали напор. Ещё выше покоилась, вернее выпячивалась жировыми складками пунцовая шея, потом маленький вросший в шею подбородок, дальше толстым бубликом губы, выше похожий на маленькую картофелину нос, над ним очень близко посаженные друг к другу, горели чёрным пламенем маленькие глаза и ещё выше узкий, с глубокой морщиной, лоб. Из-под грязной косынки, возле уха выбивался неряшливый клок чёрных волос.
«Бублик» вдруг зашевелился. -- «Сил моих нет! — вырвался из него басовитый, но женский голос — всё для них да для них! Сама не доедаю! Всё отдаю! Отец их, вовремя нечистая сила взяла его, ничего не оставил, всё пропил»! -- Маленькие глазки с укоризной прошлись по детям. Но вдруг, через полминуты пропищал детский, но довольно твёрдый голос -- «А хата, а корова, а лошадь, а козы» ... и оборвался. Последовала громкая затрещина и вырвалось проклятие -- «Молчи, зараза! Гром тебя порази! ... Представляешь ... вся в отца, глаза бы её не видели»! -- Она обращалась к дяде Гыбе. Тот примирительно ответил -- «Терпи, скоро всё образумится ... Господь терпел и нам велел». Голосок у дяди Гыбы был ласковый, каждая его буковка, как бы была смазана машинным маслом, а всё предложение оптом посыпано сахарной пудрой. Но опытный слух в нём различал и перчинку. Перчинка нравилась мачехе, поэтому бублик растянулся в овал, изображая улыбку. Оба вышли. Но перед выходом тетя Луза (так будем называть, мачеху) обернулась и погрозила всем троим пальцем. Юная компания осталась одна, хоть и полуголодная, но счастливая избавлением от взрослых, стала играть с собакой. Собака с удовольствием приняла игру и облизывала их щёчки.
Через несколько дней, когда уже было съедено полбанки мёда и три головки чеснока, когда уже две ночи у них ночевал дядя Гыба, а утром закрывался с мачехой от детей, чтоб позавтракать и уходить по делам, возле их двора прошла нищенка вся в чёрном с головы до ног и с клюкой. На плече нищенки висела дырявая сумка, а из дырки выглядывал пытливый котёнок. Дети играли возле дома и нищенка остановилась. Ей явно понравился Янко и она сказала -- «Хочешь поиграться с котёнком»? -- Янко пугливо отступил назад. -- «Не бойся дурачок, смотри как котёнок высовывает лапку». Котёнок на самом деле высунул лапку и ловил нитку висящую от разорванной сумки. Янко подошёл погладил лапку котёнка. -- «А почему от тебя так чесноком пахнет»? -- «Меня откармливают на органы, -- сказал Янко, нужно чтоб чесноком и мёдом» -- «На органы»?! -- удивилась нищенка — «Это тебе так сказали»? -- «Мне сказал младший братик, что на органы, а дядя Гыба сказал, что скоро мне будет очень хорошо. Наверно на органах не так как у нас дома, а лучше. Там много мёда и чеснока».
Из дома вышла тётя Луза и нищенка у неё попросила две, или три корочки хлеба. Тётя стала ругаться! Дескать, ходят всякие побирушки и добавила -- «Вот видишь три дармоеда, где хлеба набраться»! -- Нищенка сказала --«Тогда отдайте мне одного, вон того — и показала пальцем на на Янка. На красивой холёной руке блеснул браслет, но никто не заметил — «Он мне будет помогать просить и вам что-то перепадёт. Если с детьми просить, то больше подают» -- «Ишь чего захотела, убирайся вон, а вы кишь в дом». И ещё тетя Луза долго ругалась матом, но не зло, а так, затухающими волнами. Нищенка, между тем, вынула из сумки котёнка, протянула его Янку и шепнула -- «Я к тебе завтра приду, а ты молчи -- иначе будет плохо»
Но нищенка не пришла ни завтра, ни после завтра. У Янка заныло на душе. Пёс чаще подходил к нему и более жалобно скулил. Когда в банке осталось на день, или на два мёда, то к их двору подошёл мальчик чуть старше Янка, явно из чужого села. В кармане его что-то торчало. «Что у тебя там»? -- спросил Янко. Мальчик вынул пирожок с запечёной свеклой, разломил на три части и сказал -- «Раздай всем». Когда Янко съел свою порцию, то спросил -- «А у тебя нет больше»? -- Мальчик сказал -- «Больше нет ... здесь нет. Приходи на мост, что через речку, там у меня в корзине ... только приходи один, никому не говори, потом разделишь со всеми» -- Янко ответил -- «Это далеко, я туда один не ходил, только с мачехой, когда воровали сено со скирды» -- Мальчик возразил -- «Если ты уже воровал сено , то ты герой. Не дрейфь! Приходи, я там буду тебя ждать» -- и мальчик исчез.

Профессор крутил педали летательного аппарата, Но аппарат почему-то не летал, потом снял очки и задумался. В это время они пролетали над Андами. Магнитное поле Анд искривлённое недавно найденными искусственными гравитонами было ориентированное вглубь Земли и представляло собой пробоину, или вернее магнитную яму. Летательный аппарат швырнуло вниз потом подбросило со скоростью света на гребень очередной магнитной волны. Поэтому на мгновение всё исчезло. Реальность появлялась постепенно, как проявление на допотопной фотобумаге под действием проявителя. Сколько прошло времени на проявление действительности спорный вопрос. Время могло то сокращаться, то удлиняться -- если был пробит, так называемый своеобразный пузырь статичности. Когда всё приняло прежние очертания, на столе лежала тонкая стопка рукописи, профессор крутил педали, а начинающий писатель стоял переминаясь с ноги на ногу.
Наконец профессор заговорил. --
-- Видите, молодой человек, в вашем рассказе, на мой взгляд, нет интриги. Оно не сможет заинтриговать современного читателя, если он будет читать без помощи фэнтези-имитатора. Но поймите -- тогда уже будет не ваше эссе, или рассказ, а лишь набросок на его скелет. И в каждого индивидуума из вашего намёка появится его собственное эссе, и довольно скучное. Он должен читать с удовольствием ваше эссе без помощи разнообразных имитаторов» --
Молодой писатель хотел задать вопрос, но так и остался с открытым ртом -- «Я вас понял молодой человек. Да я его читал напрямую. А теперь давайте порассуждаем. Что значит откормить на органы? Для современного Гомо Сапиенса, как его называли до последнего обледенения, органы -- это так, плевок в никуда. Ещё наши древнейшие прадеды выращивали их на принтере. А сейчас они растут в любом космическом огороде, причем, на каждой ферме свои органы, для удобства квалификации и подкормки. Вот например у вас ... сколько раз меняли ваше сердце»? -- Писатель сдвинул плечами -- «То-то! Ещё жив ваш прапрадед, дай Бог ему здоровья и бесконечной жизни! ... Так он для замены свои органы выращивает в собственном рюкзаке! А какой был писатель! Его книги спрессованные до единичной молекулы рассеяны по всей галактике. Вы не ленитесь, пропустите через себя пару тысяч его книг. Жаль, он поменял профессию и сейчас занимается сбором звёздной пыли и отправляет контейнерами к нам, чтоб превратить нашу Землю в экзопланету! Жили люди! Богатыри не вы! ... мне что-то помнится из обломков первобытной мысли».
-- Так я же посещаю самую начальную библиотеку, оттуда и черпаю свои темы. Разве это не чувствуется?
-- Чувствуется, но на них есть налёт разных не совсем состоявшихся эпох и не лучших авторов. Мой вам совет. Опуститесь не в библиотеку, а в эпоху. Вот вам билет туда и обратно, с остановкой на желаемом вами этаже, так сказать, на полустанках ...
И всё растворилось. Накрапывал мелкий дождь, но сквозь тучи проглядывало июньское солнце. Благодать! Похоже «Молодой человек» нашёл нужный ему пласт времени. Своеобразный этаж.


Есть же стержень вокруг которого крутится действительность, и которую держит он. Мир исчезает. Какая глупость! Не исчезает он же бесследно. Всё остаётся в своеобразных бухгалтерских документах. И не важно кем, чем и на чём они пишутся. Пусть даже на слоях нанесённой земли, или звёздной пыли. Нужно найти эти бухгалтерские записи и проследить. Пусть ничего нельзя изменить, можно только наблюдать и, наблюдая прошлое, строить будущее. Писатель мог только наблюдать. Кто-то должен прочитать эти наблюдения и, если он умный, то отобрав ценные россыпи — действовать.

Янко сказал сестре и брату, что пойдёт за сарай посмотреть как курица выковыривает из земли червей.
-А вы не ходите, потому, что напугаете курицу. Я потом вам всё расскажу. -
Сестра и брат и не думали туда ходить. Подумаешь невидаль какая! Курица и спереди сарая выковыривает червей, тем более, что весь двор состоял из мусорных куч. Мачеха говорила, что никаких сил у не нет, чтоб убирать двор.
Янко постоял за сараем несколько секунд, выглянул за угол и незаметно перебежал за раскидистый куст бузины. Сердце его бешено колотилось. Ему предстоит первый раз в жизни самостоятельно принимать такие решения. Убедившись, что никто его не ищет, спустился в канаву, которая разделяла соседские огороды. Дно канавы было завалено разным мусором и заросло лебедой и чертополохом. Продвигаться было трудно, но зато можно спрятаться в бурьяне. Канаву он осилил и хотел уже вылезти возле старого вяза. Но, там на грех оказался огромный пёс. Он что-то искал, а освободившись от поисков сел и стал поглядывать по сторонам. Сидел он долго и Янко терял время. Примерно через пол часа пёс отошёл в сторону и лёг возле пропаханной борозды. Янко припоминал дорогу. Ему нужно было идти в другую сторону, противоположную от собаки. Это хорошо, подумал он. Вышел из канавы и, к сожалению не пошёл, а побежал. Пёс с рычанием, большими прыжками побежал за ним, прыгнул на него и свалил на землю.
Янко хотел закричать, но только еле-еле прохрипел. В глазах всё поплыло и он потерял сознание.
Когда он открыл глаза и осмотрелся Солнце уже было почти в зените. Пес сидел рядом и лизал ему пятки. Их глаза встретились. У пса глаза были добрые и Янко успокоился. Он вспомнил свою миссию и побежал дальше.
Когда он был уже почти у моста, то услышал пронзительный и сердитый лай собаки. Это мачеха со своим компаньоном, уже битых два часа разыскивали Янко во дворе и наконец решили поискать в поле, ведь Янко знал туда дорогу. Янко видел как вдали пёс на них нападает, а они отбиваются палкой. Наконец они взяли верх, и пёс отскочил. Янко был у скирды не далеко от моста. Он не стал перебегать на мост, а зарылся в солому и наблюдал через щелочку. Он знал — если его найдут, то очень сильно будет избит. Преследователи подошли к скирде и начали раздвигать солому, но в это время услышали приближающий лай собаки. -
- О, опять этот пёс, дай-ка мне палку — сказал Гыба и выхватил её к Лузы -
Когда пёс подбежал ближе, то они увидели, что пёс гонится за котом. В этом месте дядя Гыба был самым высоким объектом ландшафта. И кот спасая свою шкуру прыгнул на плечи дяди Гыбы, ощетинил свою шерсть и согнул спину угрожающей дугой. Дядя Гыба выбросил палку и хотел оторвать кота, но не тут-то было. Тот вцепился крепко когтями за его одежду, а в кой-каких местах и за податливую шкуру. Пёс с рычанием стал бегать кругами, чтоб не упустить паршивого кота. Луза подхватила палку и тоже кружилась вместе с псом защищая дядю Гыбу и вцепившегося в него кота. Когда пёс вступил в поединок с тётей Лузой и её палкой, кот улучшил момент, спрыгнул с плеч дяди Гыбы и был такой. Поединок пса и тёти Лузы продолжался.-
- О, смотри, мальчик на мосту! - крикнул дядя Гыба.
На мосту на самом деле появился мальчик, ожидающий Янко. Преследователи кинулись бежать к мосту. Мальчик прыгнул под мост и спрятался в осоке. Ручей, который перекрывал мост почти пересох, только кое-где в колдобинах сохранилась вода, кишащая пиявками и сплошь покрыта зелёной ряской.
Дядя Гыба занял позицию с одной стороны моста, а тёте Лузе велел перекрыть отступление с другой стороны. И тётя Луза плюхнулась в колдобину, которая была выше её колен. Глубины не было видно, потому, что предательски её скрывала ряска. Тётя Луза смачно заматерилась и не один раз и начала искать опору, чтоб выбраться с этого болота. Опоры не было.
В это время дядя Гыба раздвинул осоку и схватил мальчика за рукав. Мальчик очень больно укусил его за схватившую руку, вырвался, прыгнул в другую сторону, сходу прыгнул на растерявшуюся тётю Лузу, оттолкнулся от неё и молнией вылетел из канавы. Они и не успели рассмотреть его. Мальчик побежал в ту сторону, откуда они пришли. К нему подбежал знакомый нам пёс и начал ластиться.
Тётя Луза кричала -
- Вытащи меня отсюда, а тот паршивец никуда не денется, прийдёт доимой и я ему всыплю. Ишь, с собакой подружился, ну я ему покажу собаку. -
Дядя Гыба подал тёте Лузе палку и стал вытаскивать. Но стенки колдобины были скользкие и она несколько раз, уже почти выбравшись, опять булькалась в колдобину. Наконец вылезла. Оба были в ряске. Ноги тёти Лузы были чёрные, как у негритянки. Она подумала - грязь и хотела стряхнуть рукой, но это оказались пиявки. Тётя Луза вскрикнула и упала в обморок.
Когда все пиявки были обобраны дядей Гыбой, когда он в этом процессе рассмотрел её ноги и решил, что ничего привлекательного в них нет, когда черпнул пару раз ладонями грязной жижи и налил ей на лицо, чтобы опомнилась — сел и стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Думал он, что медлить нельзя! Нужно сегодня-же всё порешать. Хватит его откармливать ...
Наконец тётя Луза открыла глаза, увидела, что юбка её задрана до самой шеи и сделала замечания - дескать стыдно настоящему джельтмену среди белого дня рассматривать ноги дамам выше колен. Дядя Гыба безучастно посмотрел на неё, махнул рукой и сказал. -
- Пойдём. Если что не так, вернёшь ты мне аванс и заплатишь неустойку. Те твои голодранцы не заменят Янку, в них одни кости. -
Ты, что такое говоришь? Всё будет как в лучших домах! Пойдём, ты же видел, что он убежал в сторону дома. Сначала я ему задам трёпки, а потом можешь забирать.
- Да вот показалось мне, что мальчик не тот, да ещё этот пёс паршивый. Ну пойдём. - И они ушли.
В это время, когда вытаскивали живое тело тёти Лузы из колдобины мальчик с собакой отбежали на почтительное расстояние, залегли в траве и беспечно наблюдали за разворачиваемыми событиями.
Запыхавшиеся дядя Гыба и тётя Луза прибежали во двор застали там плачущих детей. Они просили кушать. -
- Вам бы только жрать — крикнула тётя — где Янко? -
Девочка испуганно сказала, что он ушёл за сарай смотреть червей. Тётя и дядя бросились за сарай. Уже было темновато. Возле стены на корточках сидела скорченная человеческая фигура полунакрытая мешком. Перед ней огромный петух цвета радуги разгребал муссор. Дядя Гыба сорвал мешок. Фигура встала, распрямилась и оказалась очень щупленьким старичком, с трясущейся бородкой. В руке он держал верёвочку, а к верёвочке был привязан петух. Петух посмотрел на дядю Гыбу, не стал с ним приветствоваться и продолжил, как нивчём не бывало, грести лапами. -
- Где Яноко? - вскричал дядя Гыба.
-Как где? Нету Янка!
-Где он? Говори, или я из тебя вытрясу Янка!
-Нет Янка. Похоронили его. Ещё когда калина цвела. Нет нашего внучка. Осиротели мы с бабкой.
-Ты что буровишь?! - уже вмешалась тётя Луза. - старичок пропустил этот вопрос.
-А я здесь червей собираю. Возле нашего сарая все подохли. А без червей как рыбу ловить? А старуха ухи просит. Никогда не просила, а сейчас просит. Не к добру это, наверно ... Нет рыбы -
ухи не сваришь — резюмировал он и вопросительно посмотрел на дядю Дыбу, как бы спрашивая — можно ли без рыбы сварить уху?-
Дядя Дыба, похоже, об этом не имел никакого понятия, потому, что вместо ответа боднул ногой петуха, и швырнул грязный мешок, который не заметно для себя держал в руке.
-Ну достали! Ну вы у меня получите! - Старичок его угрозу принял на свой счёт и взмолился.
-Что ты, что ты? Милый человек, я все черви отдам обратно — и он развернул грязную тряпочку, где извивались пяток жирных, белых потвор и поднёс дяде Дыбе к носу. - На бери. Мне чужого не нужно. Я думал, что они ничейные, а раз так, то забирай. -
Дядю Дыбу скрутило в три погибели. Он хотел что-то крикнуть, но из гортани послышался только душераздирающий хрип. Он сжал кулаки, угрожая ими проплывающим тучкам, сверкнул глазами на тётю Лузу — что означало следуй за мной и направился во внутрь двора. Старичок не желая дожидаться осуществления угрозы, накинул мешок, дёрнул петуха и по молодеки прыгнул через забор. Петух взмыл в воздух. В этом жесте дяди Гыбе показалось, что-то знакомое и он закричал -
-Это он! Держи его! Заходи со стороны ворот! - Окрик был адресован тёте Лузе. Она выскочила за ворота. А так, как нужно было старичку прошмыгнуть по узкой тропинке, то он не успел и они встретились с тётей Лузой нос к носу. Старичок загундосил -
-Это мой петух, он не съел вашего ни одного червяка. Не успел. По вашей вине я не поймал ни одной рыбёшки! Придётся варить юшку из петуха! -
Петух смачно клюнул через мешок его по темечку. -
-Во, понимает. Умная птица — и старичок любовно улыбнулся, показывая тёте Лузе гнилые зубы. Подошёл дядя Гыба.
-Это он? - спросил дядя Гыба, указывая пальцем на старичка. -
-Он. - ответила тётя Луза.
-Наваждение какое-то — сказал дядя Гыба. На всякий случай снял со старичка мешок и внимательно осмотрел его лысину. Там ничего не было кроме метки от клюва петуха.
-Пошёл вон со своим петухом! - крикнул дядя Гыба — Хотя нет, дай-ка сюда своего петуха. - Но было поздно. Старичок дал такого стрекача, что ему позавидовал бы чемпион по бегу. Петух привязанный на веровочке летел за ним следом, подражая самому настоящему Змею.
Парочка вошла во двор. Там по прежнему сидели дети. Но уже не плакали. Только грязные струйки на их личиках, показывали следы горьких слёз. Дядя Гыба подошёл к каждому, взял за подбородок, посмотрел в глаза, ощупал их худенькие плечики и сплошные рёбра, махнул рукой и отошёл. Это их спасло.
- Ладно, иди корми их. Хотя нет!.. Ну не мог же он как под воду провалиться. Где-то здесь. Нужно идти искать.
- Уже темно, давай завтра. Я уверенна — найдётся.
- Ничего - мы пойдём с факелами. Чуть передохнём и пойдём.

Янко сидел в куче соломы и дрожал. В конце концов силы его оставили и он уснул. Как не вовремя! Мальчик с собакой подождали пока всё уляжется и пошли на мост. Там ждали Янко. Подождали час и ушли. Но мальчика томил какой-то зуд.
Он прошёл уже далеко. Постоял, что-то подумал и вернулся. Подождали ещё час. Начало темнеть. Мальчик то отходил метров на десять, то возвращался. В конце концов он махнул рукой и сказал -
- Значит кому-то не повезло -
Когда они отошли метров на двести вдали показались два факела. Пёс остановился, взвизгнул, ещё раз взвизгнул и помчался обратно. Что с ним подумал мальчик? И побежал следом. Пёс подбежал к соломе и завизжал. Мальчик подошёл, разгрёб солому и обнаружил спящего Янко. Разбудил его. Когда они отошли метров на сто на месте копны соломы взвилось пламя. Это дядя Гыба и тётя Луза подожгли убежище, где спал Янко, чтоб осветить окрестности.

На этот раз профессор сидел в ресторане. Хотя рестораном эту бесконечность света и эфира можно назвать лишь условно. Через прозрачную твердь что подразумевалась как пол, видны Миры в их разнообразии. Они то отдались, то приближались. То появлялись, то исчезали, превращаясь в красивую галантность. И опять неудержимой волной летели вверх, играя россыпью света и цвета. То вдруг в тебя летит шар. Прямо на тебя. Он рос. Занял всё пространство от горизонта к горизонту. И вот уже города. И вот уже дома умопомрачительной фантазии. Возле домов своеобразные скверы, на них невидимые цветы. Всё пространство занял только один цветок. Он продолжает расти. И ты сам уже находишься внутри цветка. Видишь как по его магистралям течёт сок. Оказываешься в лаборатории цветка, вырабатывающей этот сок и видишь как не жизнь превращается в жизнь. Летишь ещё дальше и видишь как эта жизнь строится из отдельных осколков, отдельных кирпичиков. И ты уже в кирпичике и видишь, что и он не конечен, а состоит из бесконечных делений. Хочешь увидеть, посягнуть каждое отдельное деление, но и оно не конечно. Оно тоже состоит из мириадов миров и ты осознаёшь, что дальше Сам Бог и дальше двигаться нельзя. Табу!
Вдруг это все исчезает и под ногами плещется ласковое море, а на горизонте белеет парус. А стены- это не стены, а лишь голограмма миров, что были, что есть, и что ещё будут. И в каком-то мире, в какой-то туманности ты видишь самого себя красивого, удовлетворённого и даже не удивляешься такому волшебному зеркалу.
Профессор показал рукой на пустое место и предложил сесть. Не успел молодой писатель удивится пустому месту, как появился стул из какой-то колышущейся мутноватой, н приятной на вид жидкости. Когда писатель сел, все превратилось в мягкую твердь облегающую тело. И было приятно и уютно.
Профессор ел запечённые баклажаны в грибном соусе.
- Чёрт побери — сказал он — сколько прошло тысячелетий, сколько изменений эпох, сколько новых находок, а вот баклажаны как были приятно приспособлены к нашим желудкам и нашим вкусам — так и остались. Есть всё таки в мире незыблемая константа! И это не Бог! Нет - не Он! Меняются миры — меняются Боги, а баклажан остаётся баклажаном. Мы только можем до предела сократить время его развития. Сделать его мгновенным, или чтобы это было приятным и интересным кино. -
Он поднял руку и перед писателем на таком же эфирном столе появилась тарелка. Вдруг на тарелке появилось семечко, в мгновение ока оно дало ростки. Появились листья, стебель потянулся вверх, расцвел, из цветка появился один единственный баклажан. Он рос. Сначала был бледный, потом синел, синел до черноты. И когда вырос примерно до двадцати сантиметров, упал на тарелку. Ботва исчезла. Он оказался порезанным и появился приятный запах вкусной пищи.
- Вот пожалуйста, ешьте. Вилка и нож лежать рядом. Кстати! - Вилка и нож тоже, чёрт побери, константа! Как бы мы не стремились вперёд, какими бы шагами не гнались, хоть сверх скорости света, что уже возможно, но от самих себя не можем уйти ни на шаг! Ни на шаг! А так представляете убежал от себя, сел на какой нибудь кочке и смотришь как ты сам ковыляешь по миру, как по ржавым шпалам, чтоб дойти до самого себя ... И повторить тоже самое. Можно всё поменять! Но есть что-то не меняемое, лишь развивающееся. -
И профессор ткнул пальцем в свой лоб.
- Вот где я сам. Ни в каком органе, даже не в генах, а вот здесь,
хотя это тоже имеет свой геном. Мой единственный, не передаваемый. Личный! Клеймо моё. Мой сын не может мыслить так как я, его мысли могут быть подобные моим, но они другие - другой спекр, другая окраска!
- Профессор, но вы же только что отрицали единого Бога, сказали, что он в каждом мега-анклаве свой, или что-то подобное.
Профессор задумался, потом, как бы встряхнул из себя сон. -
- Кстати о Боге. Да меня создал Бог. Через уйму там эволюций, но не будем об этом. Главное — Бог создал Мир. Не так ли?
- Да так, это мы усвоили ещё с молоком матери.
- Вот, вот! Если Бог создал Мир, значит он появился раньше Мира! Логика? Где логика? Если Мира ещё не было, а Бог уже был, то где он обитал вне Мира? Кто ответит на этот вопрос?
- Но библия говорит, что был Хаос, что Бог из Хаоса создал и твердь и небеса и свет!
- И вы, молодой человек, полагаете, что из Хаоса могло появиться, что-то путнее, вроде Бога? Нет, молодой человек, вот здесь табу! Стена! И не дай Бог, нам разрушить эту стену, и не то, что разрушить, а продвинуться хоть йоту вглубь её! - Каюк! - и профессор задумался.
Писатель вынул из кармана исписанные листы и хотел их подать профессору. Но тот махнул рукой и сказал -
- Оставьте. Я их читал. -
Писатель посмотрел удивлённо и растерянно.
- Я их читал в самом зародыше. Ещё тогда, когда вы их черкали и переписывали вновь и вновь. Я читал их в вашем личном файле. Там есть всё. Даже, если б мне не было противно я смог бы заглянуть и в ваш туалет, и под вашу простынь. Но мне это ни к чему. А вот пишете вы не интересно и не логично. Я же просил вас поучиться у вашего прадеда, так нет. Опять за своё. -
- А в чём нет логики? - робко, почти пропищал писатель.
- Да во всём! - Что за странное поведение собаки, или хотя бы со старичком? От реальности ушло а до мистики не дотянулось. Ткм у вас есть ещё не задействованные персонажи. Например нищёнка с дорогим браслетом. Что она делает? Где она? ... Ах, у вас ещё будет продолжение? Тогда вот что? - Выставьте то, что есть, если будут читать — продолжайте. Заходите, я буду рад ...