Сыну

Сергею...


Сынок, ты - мой прощальный след
на поприще земном.
Ты - мой несбывшийся рассвет
перед последним сном.

Ты боль моя, мой тяжкий рок.
Ты крик: Господь, прости!!!
Ты мне, как траурный венок
на пройденном пути.

Я мать твою почти не знал.
В душе царил запой.
Ушёл, когда была она
беременна тобой.

Сейчас, держа в руках свечу,
с изношенной судьбой,
я исповедаться хочу
в стихах перед тобой.

Изнанку жизни приоткрыть
попробую, Сергей.
Цепь Беса или Божья нить
вела меня по ней.

Мой жребий - слёзы на гульбе,
ухабы на пути.
Одно лишь знаю - по судьбе
я должен был пройти.

С богатством сроду не дружил,
хотя не брёл с сумой.
Двуликим Янусом я жил,
чуть светлой чёрной тьмой.

Во мне в тугой клубок сплелись
и мрак, и блеск Луны.
Огонь и лёд. С обрывом высь
и смех под плач струны.

Был часто злым, глухим к добру.
На всё мог наплевать.
С судьбой в дурацкую игру
мне выпало играть.

Не раз хотел, склонясь к кресту,
жизнь сызнова начать.
Стучался в двери я к Христу,
но вышел Бес встречать.

Я жил невольником во зле
и сам мог зло творить.
Я так нагадил на земле,
что век не замолить.

С пустым корытом стихоплёт -
вот след мой на земле.
Добро в остатке иль помёт...
Ответ повис во мгле.

В печалях мозг почти издох.
На прахе слой стихов.
Я грешен, сын. Но только Бог
судья моих грехов.

Меня заждался ад в огне,
могилка без цветов.
И знаю - нет прощенья мне.
Я к этому готов.

Да что и взять иное в толк,
когда свой видишь крест?
Я жил, как волк, умру, как волк.
Всегда один, как перст.

Коль вправе, можешь осудить
груз прожитых мной лет.
Тебе решать: простить, забыть
иль плюнуть мне во след.

Прощай, сынок, забудь меня.
Тебе в рассвет, мне в ночь.
Неси свой крест, добром звеня.
Я буду свой волочь.