Донкихотство нашей Победы
заключается в челках сестричек
с нарукавным красным крестом,
в неразумии мальчуганов,
добавляющих лишний год
и глядящих открыто-честно
на приемной в военкомате,
в амбразурах, заткнутых телом,
танках, воткнутых дулом в землю,
где смешались шинель и кровь,
в протараненных «Мессершмитах»
и накрытых горящей массой
самолетиков эшелонах,
в бесполезной морзянке Зорге,
в подрывающем мост с собою
партизане и в Кузнецове,
подрывающем бандерлогов
и себя в прикарпатской драке;
в плен попавших, а там в барак.
Донкихотство нашей Победы –
в поединке с прицельным боем
раскрутившихся ржавых мельниц,
что разбрасывают, визжа,
самых-самых и то, что свято,
что нельзя предавать, учили,
но, поди ж ты, вполне возможно;
и сейчас ты с промятым шлемом
ощущаешь все на себе,
что тогда испытали деды:
неприкаянность, гнев, измену,
а лопочущий благодарно
твой союзник с поклоном низким
удаляется, чтобы лгать.