После просмотра кинофильма о детях Освенцима

Александр Миронов (elzmaximir).
После просмотра кинофильма о детях
Освенцима.

Перед глазами, он перед глазами…
Малыш живой, беспомощный, больной,
Его глаза покрытые слезами
С недоуменьем следуют за мной.
В них крик души беспомощности детской,
Немой вопрос − нам всем живой укор:
"В чём виноват я, и за что мне зверский
Такой был уготован приговор?!."
Лишь только в мир доверчиво вступил
Дитя, родившись три-пять лет назад.
Не доброту, а зверство он сносил,
В кошмар с пелёнок помещённый, в ад.
Ручонки слабые он тянет к солнцу,
Что за решёткой чёрной в небесах.
− За что?!.. – немой крик к небу, к солнцу рвётся,
И каменеет в страхе на устах.
Он давится полусырой картошкой,
Жуёт еë полу беззубым ртом.
− За что?!. – кричит голодный вид Алёшки…
По горлу спазмы ползают ершом.
Ножонками он, свесив с нар, болтает,
Из обуви – обмотки на ступнях.
− За что?!. – кричат они, и продирает
Мороз казарменный меня.
Они жестокость должным принимают,
Сосед по нарам не вернулся вновь.
− За что?!. – кричит малыш, изнемогая,
Под шприцами теряя кровь.
Лежит в бреду, температура, кашель,
И некому помочь, друзья так мáлы.
− За что?!. – кричит бессильная Наташа…
И в зале с мест поднялись мамы.
Неужто солнца мало, тесен мир?
Вкусней картошки нет гостинца?
Неужто не нашлось одежды им
Штанишек, платьица из ситца?..
У тех зверей, фашиствующих немцев,
Не верю я, чтоб не было детей.
Но этот лагерь, памятный Освенцим,
Мне отнял сон на много-много дней.
Пройдут когда-нибудь кошмары эти:
Освенцим, Саласпилс и Бухенвальд…

Как хорошо ‒ когда играют в детской дети.
Какое счастье ‒ слышать детский гвалт.