Батьке посвящаю этот стих.
Божий одуванчик, в восьмидесятом ты затих.
Мы тебя любили очень - очень,
Днями не сводили мы,
Влюблённые, как помню, очи.
Муху не умел обидеть ты,
Сказки вечерами нам читал.
Очень тихо поговорками ты говорил,
Уходя, нам всем, наверно,
Святость подарил.
А однажды сон я вижу, и такой:
Падаю я в погреб,
Там на кухне, и ногой.
Ты оттуда будто выплываешь,
Мою ногу ставишь на ладонь свою,
Медленно, вставая,
Улыбаясь, мне так прямо,
Не даёшь упасть мне в эту яму.
Поняла я, с той поры,
Получаю от тебя дары:
Дар твой в том,
Что помогаешь мне в лечении -
Значит мы одна река, одно течение.
Так запечатлелся ты в глазах,
Сон вот этот до сих пор со мной,
Да ещё твой голос, тихий,
И божественный такой,
Плохо, батька,
Что теперь ты не живой...
Не умели мы ценить в то время - время,
Не ценили драгоценной той поры,
Сами превращаемся теперь уж в древо,
Только видятся одни лишь топоры...
Если и напишет кто - нибудь,
Ну, маленький хоть стих,
Древо жизни молвит слово и за них,
Если вдруг захочет кто - нибудь
Топорики точить,
Древо скажет: "Головы вам не сносить!"
Не шути ты с древом жизни со своим,
И через себя его ты чисти чаще,
Ветки древа будут обнимать тебя,
А не рвать на клочья и на части!
Свидетельство о публикации №242472 от 15 июля 2016 года