Клубника и Демон

Саша Сотник

КЛУБНИКА И ДЕМОН

1

Мечта, достойная тебя -
терзать невинный лист бумаги,
ловить неведомые знаки
Судьбы, и маяться, любя.

Я просто за тебя молюсь.
Я просто знаю, что случится:
и для тебя душа - синица
в твоих руках. Ну, что же, - пусть...

И да хранит Ее Господь
от тлена лет и злата Рима.
Как Чувство возвышает Имя,
так Вера воскрешает плоть.


2

Маленькая женщина,
истиной в вине
мимолетно-вечная
приходи ко мне,

в небе одиночества
брошенной звезде,
падая, не хочется
гаснуть в темноте.

Мотыльково-вещая,
в облетевший рай,
маленькая женщина,
хочешь - прилетай

в шелковистом платьице,
нежная как яд...
Все, что мне останется -
отпустить назад...


3

О, Оля! О, ля, ля!
Лет через ...цать в Париже
мы встретимся, шутя,
на Эйфелевой крыше.

Я буду старый “мэн” -
извилистый как Сена,
ты - русская Кармен
с припевом от Дассена...

И снова, куражу
предпочитая фетиш,
я что-нибудь спрошу;
ты как-нибудь ответишь;

и глупо запою
о том, как я пьянею:
“ О, Оля! Ай, лю, лю...” -
и выпить не успею;

и стану обещать
несбыточное чудо:
“Не захочу желать
и вспомнить не забуду...”

О, Оля! Се ля ви...
Где Слово - там и рифы...
Нет рифмы без любви,
но есть любовь без рифмы!


4

Все так поэтично,
что рифмы не надо:
свежа, и клубнична,
и видно, что рада,
и хочется силой
украсть твою нежность,
и с крыши красиво
упасть в неизбежность;
нелепым паяцем
смешить Афродиту
и звонко смеяться
над мелочью быта...
Я жадно глотаю
твой запах беспечный, -
с тобой я узнаю,
что молодость - вечна!..
Но шепчет удачу
мне Демон на ушко:
«В костюм от Версаче
вмещается брюшко.
Тебе это надо? -
любовные нервы...
Подумаешь, рада...
Подумаешь, первый...»
Я стану известным
летающим Змием,
забью себе место
в Энциклопедии,
сто раз искупаюсь
в серебряной славе
и тихо скончаюсь
в парадной пижаме...
И в дьявольских лапах,
как зов Эвридики,
почувствую запах
апрельской клубники...


5

Обручем крутит
в небе Жар-Птица.
Любит - не любит
Золушка Принца?..
Время прогонит
тайную силу;
полночь напомнит,
что позабыла.
Щелкает верно,
зло и гнетуще;
щурится нервно
слепнущий Кучер;
кони рвут возжи
диким балетом;
бьется о площадь
тень от кареты...
Вот и расплата
доброму чуду:
скажешь «не надо» -
ладно, не буду.
В тающем платье,
зовущем в карету,
кроется счастье,
которого нету.
Лишь на дорожки
мраморных лестниц
падает то, что
скоро исчезнет
острым осколком
брошенной песни:
“Прожили долго,
только не вместе...”


6

Мне как дважды-два знакомо состояние облома: так легко впадает сказка
в заунывную мораль;
мне знакомо все на свете: от любви бывают дети, после праздника - похмелье, после января - февраль...

Как бессмысленно бояться, что тебе уже не двадцать, - так давно не причащаюсь после пачки сигарет, и в преддверьи катастрофы лишь завариваю кофе, так как знаю, что на свете остается только Свет!


7

У картины планет Философ устает от немых вопросов, представляя, что скажут карты...
Так Создатель и нежный мистик отличаются тем, чем листик, залетевший в окно мансарды из дождем набухшего сада отличают от листопада.

Господин Нострадамус точен: он предсказывал жизнь “не очень...”, и в любви - обилие быта: в суп Ромео плюет Джульетта; Дездемоне грозит вендетта; просит дед у рыбки корыто (так Христа в ожидании чуда
не целует Иуда)...

Общепризнанно: день грядущий недоволен кофейной гущей (королей дурачит прислуга).
Уходя из гостиной в спальню, век былой оставляет тайну, дабы мы, прицелясь из лука ностальгии за Правду-матку, не попали в «десятку».


8

Когда не любишь - скажи;
когда полюбишь - смолчи.
У одиночества жизнь –
молчанье света в ночи.
Но то ли друг, то ли враг
мне прошептал в темноте:
«Нас любят те, но не так.
Нас любят так, но не те...»