Осенние мелизмы

Алексею Барышникову (Готфриду Груфт Де Кадавру)

Осень в распахнутом пальтишке,
бодренько, даже слишком,
посвистывая чижика,
украшая его группетто,
приступила к дисперсии лета,
осаждая в осадок сусалью листа
и графитовой пылью мельчайшего дождя.
У лета шлюшья привычка – сразу ложиться.
В парке, у пруда, частные лица,
нахохленные как вороны,
разложили сосуды на культяшке
ушедшего клена,
спрятавшегося гробиком в земле
(и оттуда – бу-бу),
или ставшего табуреткой,
или вылетевшего в трубу.
И субмарины шли на дно, другая за одной,
(или наоборот?).
Плавали как плот,
не успев принять в брюхо воды,
классическим знаком чьей-то беды,
но пустые.
И недолго.
Было волгло.
Неизбежно, хотя и не сразу,
наступила диспепсийная фаза
водки с пивом,
у частных лиц, бесплатно, где-то
у общественного, платного туалета.
А осень плясала чардаш,
не любила вальс-бостон,
и вечер был в целом не плох,
и Луна, кинутая как лох
равноценностью обмена (ну да),
улыбалась лицом Готфрида.