Странный сон

Четвертого, точнее в воскресенье,
Я чайничал, беседуя с Плетневым.
Голубкою вспорхнуло к солнцу время.
Я извинился, что спешу к Брюлловым.

Мою рассеянность улыбкою простили:
Жуковский, Пушкин и барон Брамбеус.
Без суеты тяжелый стол накрыли
Фаянсовым сервизом «Venus».

Ко мне с бокалом Пушкин подошел,
Приветливо меня не узнавая.
«Как, сударь, Вам цензурный произвол?»
И рассмеялся, париком играя…

И вдруг он почему-то помрачнел,-
Изящный, но уставший человек.
Познавший смело красоты предел,
Не там ли был утерян оберег?...

В камине тихо догорала ночь,
Прощально вспыхнув искрами осечки.
И простыня как липкий скотч,
Как мертвый снег у Черной речки...