Общага наша. Двор. Вокруг платаны.
Асфальт покатый влеплен в склон холма.
В твои глаза глядеть я не устану.
Я понимаю: ты – Судьба сама.
Вокруг танцуют по уклону пары:
Такие же студенты, как и мы.
А лампочка на проволоке старой
Выхватывает лица их из тьмы.
Что так влечет к тебе со страшной силой,
Что не могу с собой я совладать?
Что в Небесах такого совершилось,
Что я забыл про собственную мать?
Что я сбежал из дома, как из клетки,
И променял я мать на фокс с тобой?
Ах, кто вдохнул огонь в грудь малолетки
И хладнокровно в ней разжег любовь?
Кто же это такой?
Ну, кто же это такой?
Кто хладнокровно так разжег любовь?
Ах, шестидесятый год!
Как давно, как недавно ты был!
Невозвратно ты в дали уплыл,
Голубой-голубой пароход!
Ах, шестидесятый год!
Невозвратно ты в дали уплыл,
Голубой-голубой пароход…
Как давно, как недавно ты был!
Светлый лик твой тает, тает все сильней,
Становясь загадкой для внучат моих.
А на памяти стареющей моей
Отпечатался тот давний, с тобой, миг.
Как танцуем слоу-фокс по каплям мы.
Бледный свет от лампы катится волной.
Мы с тобой, как две гитарные струны,
Так слились вдвоем в мелодии одной…
Светлый лик твой тает, тает все сильней,
И асфальт дворовый дыбится горбом…
А по памяти стареющей моей
Время больно бьет печалью: бом, бом, бом!
Время больно бьет печалью: стук, стук, стук!
Слезы капают из глаз: а был ли май?
Слезы капают из глаз. Потом текут:
Принимай ты эту жизнь. Воспринимай…