Они все боялись меня.

Досчитав до шести, циферблат застыл; у него заслуженный выходной.
Я услышала их шаги в коридоре и поняла, что пришли за мной.
Я спустилась во двор, прислонилась к стене. От рассветного солнца бросало в жар.
Кто-то невидимый громко крикнул: "Пора, товарищи! Заряжай!"

(Они стояли, в анфас и профиль похожи, словно родные братья.
Я закурила. Мне было плохо. Я не готовилась умирать.)

Хотелось плакать, но я молчала, остатки воли собрав в кулак.
Таким, как я, только две дороги. Уж лучше к Дьяволу, чем в Берлаг.
Смотрела прямо и точно знала: никто из них не поднимет глаз.
Я возглавляла расстрельный список. Они пришли исполнять приказ.

(Стало тихо. Шальное сердце едва стучало в моей груди.
Кто-то крикнул: "На изготовку!" Они прицелились как один.)

Я - дочь предателя, мать шпиона, я - анархистка, я - враг народа.
Вердикт - немедленно уничтожить. Я не заслуживаю свободы.
Мое место займет верный. Мое имя будет стерто.
В этой цепи я стану первым и самым слабым звеном...
К черту.

(Их главный крикнул: "Кончайте суку! Чего застыли? Живее, блять!"
В его лице я читала злое "весь мир бы к стенке - и расстрелять".
Его безумно знакомый голос срывался с грубого на фальцет.)

Их было десять. Одновременно четыре пули попали в цель.

Потом меня волокли по снегу безвольным телом в подвальный морг.
Труп упрятали в тесный ящик, а двери заперли на замок.
И я смеялась до боли в горле, до немоты, до хрипа.
Они боялись меня... убитой?

Они боялись. Меня. Убитой.