На диване возлегая,
Словно танкер на мели,
С любопытством постигаю
Я вращение земли.
Озадаченный движеньем
По просторам пустоты,
Тел друг к другу притяженьем
И бесплодьем суеты.
Мир скользит по тонкой грани,
Там за гранью - темнота.
На одном летим вулкане -
Гении и простота.
Далеки, туманны цели,
И сокрыт от нас маршрут.
Скажет кто, при этом деле
На кой чёрт ударный труд?
И растёт в душе сомненье
В силе разума – ума!
Вопиёт недоуменье,
Не послать, ли, всё ли на?
И вождей призывы глохнут,
Поговорки сердце жгут –
От работы кони дохнут,
Без работы - скачут, ржут!
И вот тут-то из Сибири,
Вышел старец неприметный.
Он один лишь в грешном мире
Знает тот ответ заветный.
Взгляд уверенный и грозный,
Чародей и оккультист.
В прошлом активист колхозный,
И ударник-тракторист.
Он берёт меня за ухо,
Крутит вдумчиво, до слёз.
И втолковывает сухо –
«Что орёшь на весь колхоз!
Без труда народу лихо,
Созерцать ему вредней,
Он ведь съедет крышей тихо,
Без рублей и трудодней!»
Тут же шёпотом гнетущим –
«А начнёт народ шалить?!
Плюнет в рожу властьимущим,
Прекратит поить, кормить.
Марксы вылезут наружу,
Ленинов поприведут.
На кой чёрт всё это нужно?
Лучше уж ударный труд!»
И лежал я на диване,
Словно танкер на мели,
Очумелый от познанья
И вращения земли.
Где-то молот бухал глухо,
Пар валил от конских тел,
Да огнём горело ухо,
Что мне старец навертел.