Крепость Осовец

Крепость Осовец

Защита крепости плацдарма Осовец,
Пятнадцатый шёл календарный год,
Чем этот город не герой и не боец?
Устроил мастерски противнику бойкот.

Германский кайзер тщетно ставил крест,
В желанье диком узел транспортный занять,
На Белосток, за ним и Вильнюс, Минск и Брест,
Осталось только эту крепость разменять.

И до России там уже недалеко,
Преграда – Осовец, букашкою дотошной,
И обойти никак: болото лишь одно,
Смеётся нам в лицо как будто бы нарочно.

Пора. Четыреста двадцатые калибры:
Большие Берты смотрят так взрывоопасно
На гарнизон, играющий со смертью в игры,
Глупцы узнают, что старания напрасны.

От русской крепости останется воронка,
Под крепким натиском осадных батарей,
Раздался первый залп пронзительно и звонко,
Эй! Русский выскочка, смотри, не захирей.

Приказ из штаба: оборону обеспечить
На двое суток, ну а там и враг отступит,
Приказ на то и есть приказ: нельзя перечить,
Неистово вражина по плацдарму лупит.

И с воздуха противник сбрасывал снаряды,
Так безустанно: день и ночь, и день и ночь,
На час не утихали авиа удары,
Казалось временами, что уже невмочь.

Приказ исполнен: двое суток пролетели,
А враг всё продолжает крепость осаждать,
И тут уж к будням привыкай под артобстрелом,
Конца и края от бесчинства не видать.

Десятый канул день: час от часу не легче:
За залпом залп, всего семнадцать батарей,
Огнём закалка, русские бойцы всё крепче,
Закончился бы этот беспредел скорей.

Так месяц шёл. Настырный враг не отступает.
И вместо песни колыбельной взрыв гранат,
И автоматы хриплой очередью лают,
А, иногда сорвавши голос, мерзостно визжат.

Второй уж месяц обороны на подходе,
Сезон разменивает уж очередной,
И вместо петушиных криков на восходе,
Прокашлявшись, смеётся миномёт взрывной.

Полгода жизни под неистовой осадой,
Ах, сколько же погибло стойких земляков?
Подкатывает к горлу горькая досада
За молодых бойцов, не знавшие оков.

Конечно же, сказать спасибо надо тылу
За то, что подвозил украдкой по ночам
Боеприпасы, ожиревши от тротила,
Обозы с провиантом и по мелочам.

Но хитрый кайзер обозначил чёрный день:
Шестое августа пятнадцатого года.
Атака газовая. Осовец – мишень.
И вот химическая началась охота.

Аж, тридцать газовых собрали батарей
И тысяч несколько баллонов с химикатом,
Чтоб проучить засевших крепко дикарей,
Чтоб проучить, так проучить, и вот: «Атака».

Поплыл густой туман из смеси хлора с бромом,
Пропитывая желчным ядом всё вокруг,
Окутавши деревьев зелень мёртвым дрёмом,
И начал замыкаться смерти прочный круг.

Трава чернея, сонно полегла на землю,
Пожухшая листва деревьев опадала,
Слова прощанья, прошептав, травинка стеблю:
Так потихонечку природа увядала.

Захлёбывались горьким кашлем наши парни,
Для тех, кто послабее – благостный покой,
Да и теперь уже не крепость – кочегарня,
Удавом смрадным заползал туман густой.

И снова артобстрелы без предупрежденья
Со всех орудий, чтобы русским не скучать,
Затем семь тысяч пехотинцев в наступленье
Шли плотными цепями, чтобы крепость брать.

Когда германцы уж приблизились к окопам,
Обрушилась атака русского полка,
Ударив из последних сил по ксенофобам,
Чтоб проучить противника наверняка.

А немцы цепью шли уверенно к победе,
А тут сопротивленье, как же это так?
И ринулись назад, попав в свои же сети:
Колючей проволоки по фронту перетяг.

И повисая в панике на огражденьях,
Что сами мастерили как загон скоту,
Трусливо отступая из чужих владений,
Туман, отравленный глотая на бегу.

А русские солдаты, выдержав осаду,
Хоть численность была их больше полу ста,
Защитникам страны есть лучшая награда –
Честь Родины. Спокойно спите города.