Разбойник Чжи

Разбойник Чжи

(согласно размышлениям Чжуанцзы 莊子)

Водил Конфуций дружбу среди местного судейства,
Брат младший судьи Цзи Под Ивой (1) был всегда изгоем,
Его Разбойник Чжи звали, он промышлял разбоем
И был известен в Поднебесной за своё злодейство.

Имел он десять тысяч удальцов в своей дружине,
Они бесчинствовали по стране и всех убивали,
Слов доброты у его шайке не было в помине,
Прорвавшись через стены, двери скот весь угоняли.

На города и на селенья дружно нападая,
Чужих жён, дочерей в леса с собою уводили,
Ни к бедным и ни к знатным людям жалости не зная,
Огромный вред и зло всей Поднебесной наносили.

И в жадности забыв родню, родителей и близкий,
Не приносили жертвы предкам, только издевались,
Так жили они шайками за счёт инстинктов низких,
А жители за стенами от них оборонялись.

Народ сильно страдал от них, не зная избавленья.
Конфуций в разговоре с братом предложил услуги,
Сказав, что может он помочь в моральном исцеленье,
Так как высокого был мненья о своём он друге.

Но тот ответил: "Младший брат не примет поучений,
С разбойником помочь не сможет даже красноречье,
Теряет облик кто, добру не придаёт значенья,
С такими речь можно вести лишь с примененьем сечи.

И даже брат мой, Чжи разбойник, сердца не имеет,
А вместо сердца у него пылает топка страсти,
Бьет силой мысли смерч, никто его не одолеет,
Никто спастись не сможет, очутившись в его власти.

Своё он приукрасит красноречьем злодеянье,
Убьёт, если словам его начнёт кто-то перечить,
Вам не помогут в разговоре никакие знанья,
Понадобится меч в общенье с ним вам, а не речи".

Конфуций не послушался, отправился в пасть зверя,
Разбойник Чжи расположился со своей оравой
На склоне солнечной горы, пространство взглядом меря,
Кормил всю банду свежей печенью людской кровавой (2).

Конфуций слез с повозки, как Дозорного увидел,
Сказал, чтоб ждали двум ученикам сопровождавшим,
Что с ним случится в этом лагере, он не предвидел,
Поэтому просил быть осторожным, его ждавшим.

- "Я слышал о высокой справедливости и чести
Военачальника у вас, с которым ищу встречи,
Я, лусец Кун Цю, сюда прибыл, чтоб побыть с ним вместе,
Немного пообщаться и послушать его речи".

Сказав Дозорному слова, он дважды поклонился,
С докладом тот отправился, чтоб мудреца представить,
Разбойник Чжи, доклад услышав, словно взбеленился:
- "Так это - тот искусный лжец, пришёл себя прославить! -

Вскричал он в гневе, когда в стане лусец появился, -
- "Ты сеешь ложь, и клевету средь всех распространяешь,
С ног на голову ставишь всё. Зачем ко мне явился?
Царей жестоких ты и так бездумно восхваляешь.

Ты носишь шапку из ветвей, на дерево похожий,
И шкурой с дохлого быка живот твой подпоясан,
Ты много разглагольствуешь со своей наглой рожей,
Ешь вволю, а не пашешь, мне паразитизм твой ясен.

Молотишь бойко языком и шлёпаешь губами,
По собственному произволу всё за нас решаешь,
Где правда, где ложь - заблужденья сея между нами,
Но сути истинной вещей ещё не понимаешь.

Владык всей Поднебесной в спорах вводишь в заблужденье,
Чтоб мудрые мужи не занимались своим делом,
И в безрассудстве выдумал сыновнее почтенье,
Средь братьев всех повиновенье учредил уделом.

А у правителей сам домогаешься удачи,
Выискиваешь где, чем поживиться у богатых,
Берёшься у царей за непосильные задачи,
И топишь знатных всех в потоках из слов витиеватых.

Избавь меня от зренья твоих тяжких преступлений,
Прочь убирайся скорей в мир свой лживый и греховный,
Чтоб в сердце не возникло ненароком искушенье,
А то добавлю твою печень к трапезе духовной".

Конфуций в лице, те слова услышав, изменился,
Промолвил: "Я от брата вашего с благоволеньем", -
Перед разбойником встав на колени, поклонился, -
Хочу взглянуть на землю, что под вашим управленьем".

Разбойник Чжи за рукоять меча в гневе схватился,
Его глаза от слов огнём безумным загорелись,
Конфуций от разбойника в испуге отстранился,
И в голове его на миг все мысли разлетелись.

Злодей сказал: "Слова твои мне по душе придутся -
Жить будешь ещё, если нет - умрёшь в одно мгновенье".
Ответил тот: "Три вещи добродетелью зовутся,
Они могут влиять только на наше окруженье:

Когда высоким и красивым кто-то вырастает,
То радуются все, не в силах им налюбоваться,
И равного себе он красотою не встречает,
Его вид высшей добродетелью может считаться.

А если человек весь мир познаньями объемлет,
О всех вещах красноречиво рассуждать умеет,
То обладанье средней добродетели имеет,
Его в народе нашем всякий с радостью приемлет.

Когда же человек решителен или отважен,
Ведёт войну сам, вокруг себя толпы собирает,
Он низшей добродетелью среди всех обладает,
Один из этих признаков, чтобы царём стать, важен.

Но вы всем этим обладаете одновременно:
Ваш рост, а от лица и глаз сияние исходит,
Ваш голос в любом сердце остаётся незабвенно,
Ваш ясный ум у всякого отклик в душе находит.

Вот если б вы мне представлять вас в мире поручили,
Послом направили вести переговоры в царства,
То разом всю страну вокруг себя б объединили,
И создали б единое из царств всех государство.

И войны прекратились бы, народ весь накормили,
Вас прославляли бы из поколенья в поколенья,
По добрым лишь делам люди б о вас судили,
Таким должно стать в Поднебесной ваше поведенье".

- "Цю, подойди! - вскричал Разбойник Чжи в гневе великом , -
Прельщается кто выгодой, тот глуп уж от рожденья,
И если вырос я высоким и с красивым ликом,
Всё дали мне родители, как дар происхожденья.

Без твоего уже об этом знал я прославленья,
Я слышал, как ты человека часто превозносишь,
А за спиной, когда не слышит он, его поносишь,
Вот в этом скрыт порок весь твоего благоволенья.

А ныне сулишь под моим началом сбор народа,
И как невежду выгодой меня ты соблазняешь,
Но разве царства долговечны, стойки от разброда?
Чтоб самому подняться, мне приманку предлагаешь.

Чем Поднебесная вся, царства больше не бывает,
А в мире всё проходит, ничего не остаётся,
С потерей власти и потомки земли потеряют,
Зачем же драться мне за то, что людям не даётся?

Ещё я слышал, в старину людей так мало жило,
Что в гнёздах на деревьях обитали все, спасаясь
От тех зверей, чья шкура им одеждою служила,
Так жили "Владеющие гнёздами" (3), называясь.

При Земледельце высшие лишь свойства процветали,
И человек спокойно спал, довольным пробуждаясь,
Знал свою мать, в те времена ещё отцов не знали (4),
Пахали поле, в одежду из ткани одеваясь.

Однако Жёлтый Предок растерял все эти свойства,
Сражался со Злодеем Красным (5) и залил всё кровью,
От этого и жизнь народа вся пришла в расстройство,
С приходом ненависти перестали жить любовью.

Дела вершили Отражающий и Высочайший,
С тех самых пор повсюду сильный слабым помыкает,
Добро среди царей стало явлением редчайшим,
Малочисленных многочисленные угнетают.

Враждующие лагеря среди людей возникли,
Воинственный Бесчеловечного лишает жизни,
В боях за власть смутьянов постоянно люди гибли,
Государи же пировали на кровавой тризне.

И ныне ты кровавый путь тот насаждать стремишься,
Потомков поучая, к красноречью прибегаешь,
С речами лицемерными в простой халат рядишься,
Владык всех в заблужденье вводишь, знатным быть желаешь.

Нет большего разбойника, чем ты со своим знаньем,
Речами же своими ты ввергаешь всех в опасность,
Простое всё ты обставляешь ложным пониманьем,
К безумию ведёшь всех, разрушая мысли ясность.

Цзылу уговорив в беседах сладкими речами,
Заставил следовать твоему ложному ученью,
И он ступил на путь вражды, согласно обученью,
Напялил латы храбреца, обвесившись мечами.

Все в Поднебесной только и твердят о твоих знаньях,
И говорят, что в силах ты остановить насилье,
Цзылу убить хотелось царя Вэй за злодеянья,
Но сам он был убит, а его тело засолили.

И только ты в его один виновен неудаче,
Хоть сам себя мужем талантливым и называешь.
Твой ум не соответствует поставленной задаче,
Когда ты людям и себе помочь чем-то желаешь.

Тебя уже из царства Лу аж дважды изгоняли,
Ты заметал следы при бегстве из Вэй царства,
Тебя ещё меж Чэн и Цай солдаты осаждали.
Неужто смог б ты защитить устои государства?!

Ведь ты природу истинную вводишь в заблужденье,
Себя приукрашаешь, а других всех порицаешь,
И со своим ты знаньем не достоин уваженья,
Ты даже на словах, как убедить меня, не знаешь,

Если загробными делами, знать их не могу я,
Но только теми, о которых я уже всё слышал.
Теперь тебе я нарисую истину другую,
Все вещи, из которых человек в мир этот вышел.

Ведь мир наш чувством человеческим лишь познаётся,
Так зренье к красоте влечёт, слух - к музыке весёлой,
Уста - ко всему вкусному, что нам миром даётся,
А воля - к полноте и к пониманью правды голой.

Сто лет - отпущенный нам богом жизни предел высший,
Лет восемьдесят - предел средний, где свой срок находим,
А шестьдесят - чтобы понять смысл жизни - предел низший,
И только в этом времени мы жизнь свою проводим.

Если убрать болезни в ней, страданья и утраты,
А также горе, беды, дня четыре наберётся
В луну одну, когда по-настоящему мы рады,
Когда смеяться нам со ртом открытым удаётся.

Так, наша ограниченная жизнь - одно мгновенье,
В которое лихой скакун промчится мимо щели.
Тот, не способен кто испытывать в ней наслажденье,
Не понимает путь, не достигает своей цели.

Всё, что сказал ты мне сейчас, Цю, я не принимаю,
Быстрее уходи, больше ко мне не возвращайся,
Не можешь дать той полноты всей правды, что я знаю,
Поэтому среди всех на свой счёт не обольщайся".

Конфуций поклонился и поспешно удалился,
Туман ему глаза застлал, он ничего не видел,
К себе домой угасший, словно пепел, возвратился,
Судья на встречу ему вышел, словно всё предвидел.

- "Ну как, - задал вопрос, - ты с моим братом повидался?
Сказал Конфуций: "Да, были правы вы в ожиданье,
Не будучи больным, я себе сделал прижиганье,
Погладил тигра, чудом в пасти чуть не оказался".


Примечание

1. Цзи Под Ивой - легендарный судья (ок. VII в. до н. э.). Чжуанцзы намеренно сводит вместе его и Конфуция ( VI - V вв.) усиливая полемичность тем, что Разбойник Чжи - родной брат судьи.

2. Народное поверье: печень врага придаёт победителю смелость и отвагу.

3. "Род, Владеющий гнёздами" (Ючао) - в последствии это название стали относить к одному человеку - предку.

4. Речь идёт о матриархате.

5. Красный Злодей (Чи Ю) - миф о нём представлен в вариантах: от чудовища до первого изобретателя металлического оружия и первого "бунтовщика".