О героях и героизме

Недавно смотрел передачу: залез бравый американский «морской котик» в бассейн с водой +12 град. Температуру понижали до +10 и следили, сколько времени он выдержит. Рассчитывали – 0,5 часа, а он, стиснув зубы, продержался целый час. Потом вылез, куда-то прошёл, куда-то выстрелил, куда-то попал. Герой, как ни крути.

…Шёл 44-й год. Немцы заняли высотку, наши застряли в низинке. Очень болотистая была низинка. Окопы не получились в полный профиль, в них можно было только лежать. Нет, можно было встать, но ненадолго. Чтобы потом опять лечь. Насовсем. Немцы были очень хорошими солдатами и стреляли тоже очень хорошо.
На войне, как известно, не только ходят в атаку и умирают, но и едят, пьют, спят и т.д. Спали наши ребята на одном боку, чтобы хоть другой оставался сухим. Утром разбивали вокруг себя корочку льда – была ранняя весна или поздняя осень, точно не скажу. И так не пол часа, и не час, и не +10, а 0 градусов, и несколько недель подряд, пока не выбили немцев с этой высотки, и не сполз раненый зверь на запад, ещё ближе к своей норе.

Мой отец, Шмеркович Леонид Израйлевич, старший сержант 1506-го отдельного истребительного противотанкового артиллерийского полка, инвалид Великой Отечественной Войны 1-й группы ушёл от нас совсем недавно, 6 июля 2009г. Насовсем. К своим друзьям, оставшимся в этой и других низинках и высотках – на родных полях, в Карпатах, Польше, Чехословакии, к ушедшим с больничных коек или внезапно упавшим на этой Земле, под почти мирным небом. И я уже не могу спросить его, была тогда весна или осень, как выбивали они хороших немецких солдат с той высотки и скольких ребят похоронили там.
Вечная им память. Тем, кто несколько лет подряд каждый миг был настоящим Героем в той, самой страшной мясорубке 20-го века.


***


Огромное на нас катило Солнце,
Как и всегда, прозрачен был рассвет,
Судьба, согласно сталинских пропорций,
Огромную на нас катила смерть.

Совсем не страшен шар, пылающий над нами,
И сколь слабее взрывы на Земле,
Во столько раз страшней оно, земное пламя,
Забыто Солнце – жизнь горит во мгле:

Изрыгивает тысячи проклятий
Махина танка – вой смертельных ласк,
В нём сладострастно – плотью, кровью – нами
Голодных гусениц намотан злобный лязг;

Нам извернуться б – из разбитой пушки
Ещё хоть раз ту мразь поцеловать,
Подставь же щёчку, поцелуй – игрушка,
Взасос, кумулятивно, в бога мать!

А если не удастся это чудо,
С последним вдохом изорвать в клочки
Тебя, себя, Вселенную... Покуда
Я жив ещё – имеешь шанс почить!

Увы, с избытком нам войны пылает пламя,
Чтобы уйти в него, прервав собою нить,
Мы вспоминаем сотворенье словом «Мама!»
И молимся на небе – нас простить…