Ох, река глубока... да вода тяжела...
Меж натруженных пальцев сочится, как жизнь.
Сколько тел плотогонов с собой унесла,
И на дне в топляке их не меньше лежит!
А с фашистом война... что по судьбам прошлась...
Молодых забрала, а затем стариков.
Вот и тешатся бабоньки брёвнами всласть
За себя и погибших своих мужиков.
Разве женская доля – плоты те вязать?
А ночами в бездетной избёнке пустой,
Изнывая нутром, умолять образа:
– Напросился бы беглый какой на постой!
Чтоб рукою, сердешный, коснулся волос
И заставил от страсти, сорвавшейся в крик,
Прикусить молча губы до крови, до слёз,
Ощущая, как мнёт тело жадно мужик.
А потом с ним наутро пройтись по двору
В белой мятой сорочке до самых ворот...
И, прощаясь, босой простоять на юру,
Видя в окнах соседских ощеренный рот.
И остаться счастливой до самых сносей,
Не скрывая живот от назойливых: – Глядь!
И смеяться в глаза окружающим всем,
Кто прошепчет вослед: – Плотогонова бл...
***
Где водою тяжёлой беременна плоть,
Оговорам и злобе людской вопреки,
Примет роды и вынянчит душу Господь,
И с собой проведёт над обрывом реки...
;) Ир, у Тебя написано, что они (души) лежат: "Сколько душ в топляке между брёвен лежит..." А души не лежат - они летают (какое - то время) рядом, пока их не заберут.
К Богу, или... Впрочем, ИМХО, что я тут... :):):) Ну, лежат - так лежат... Пусть лежат, если Тебе так нравится!
Сереж, а кто доказал, что они только летать умеют? Это расхожее мнение, внушенное нам кем-то. Мне кажется, что они и ходить умеют, и лежать, и все остальное. Они же наши души, человечьи, значит, ничто человеческое им не чуждо, просто мы их не видим. Нет ведь доказательств ни общепринятого суждения, ни моих размышлений.
В твои стихи поневоле окунаешься с головой и там живешь... И там... всё понятно, без всяких прикрас, "без купюр", всё кажется абсолютно логичным и бесспорным. Поэтому, иногда даже не знаешь, что сказать, кроме: "Ну да! Точно! Так и есть!" (Даже если до этого сомневался, так ли?)
Удивительное свойство твоего стиха! Каждый раз поражаюсь..
брёвнами лежать... Только тела уже... А души Бог забрал.