Хозяйка огня

Небо красками светится,
Переливчатой зарницей.
Вспыхнуло бескрайнее,
Севера сияние.

Тундра спит, молчит тайга,
И не слышно ветерка.
Лишь над домом вьётся дым,
Хвостиком дразня седым.

Да волков голодных стая,
На пригорке восседая,
Воет голосом дурным
И сверкает оком злым.

В доме мирная картина:
Мать укачивает сына.
Весело огонь горит,
В котелке вода бурлит.

Ждёт кормильца молодая
Чернобровая жена.
Третий день сидит, страдая,
Ни покоя ей, ни сна.

– Сколько ждать ещё осталось?
- На лице её усталость.
- Мужа мне, тайга, отдай!
На погибель не толкай.

Мужа не видать нигде,
Видно, быть теперь беде.
Злой тунгак его окутал
Или бес следы запутал…

Звонко треснули дрова,
Взвилось пламя очага
И задорная искра
Вдруг ребёнка обожгла.

То ли нервы расшатались,
То ли чувства растрепались,
Но усталая душа
Заметалась, ожила.

Разозлилась на огонь:
- Сына моего не тронь,
Не шипи, не извивайся,
Вон из дома, убирайся!

Не видать тебе дрова,
Я водой залью тебя.
Мигом пламя затушу,
За ребёнка не прощу!

Лишь сказала, в сей же час
В очаге огонь погас.
Темнота вокруг стоит,
Сын от холода кричит.

Заметалась снова мать,
Стала угли раздувать.
Только зря старается,
Ничуть не получается.

- Сбегаю в соседний дом,
Не сердись на мать, потом
Будет жарко и у нас.
Видишь, наш огонь угас!

Дверь к соседям отворила,
В очаге вдруг задымило,
Затрещало и заныло,
Злым сияньем озарило.

Вспыхнув ярко, огонёк
Спрятался за уголёк,
Там в искринку превратился,
Прыгнув в воду, растворился.

В темноте сидит сосед,
Не сварить теперь обед.
Раздувает вновь очаг,
Не горит огонь никак.

Вышла женщина наружу,
В ледяную, злую стужу.
В дом другой идёт опять,
Чтоб огонь к себе забрать.

Но едва открылась дверь,
Огонёк тот, словно зверь,
Встал пред гостьей на дыбы,
Фьюить и вылетел с трубы.

Разбирает гостью дрожь:
- Где теперь огня возьмёшь?
Путь один остался ей:
Сбегать к бабушке своей.

Но лишь только в дом шагнула,
Пламя сразу к ней рвануло.
Стало фыркать, задыхаться,
Будто хочет с ней подраться.

Вмиг объяло рукавицы,
Опалило ей ресницы.
Вдруг тихонько убралось,
Словно вовсе не вилось.

И опять нигде не видно:
- Бабушка, ну как обидно!
За огнём давно гонюсь,
Сын замёрзнет, я боюсь!

Плачет женщина младая:
- Весь посёлок замерзает!
Виновата я кругом,
Не придёт огонь в мой дом.

Бабушка спросила:
- Что ты натворила?
Вся дрожишь, моё дитя,
Не пойму никак тебя.

Видно ль это, за огнём
Так бежать из дома в дом?
Что ж, посмотрим твой очаг.
Поглядим, что в нём не так…

Долго бабушка молилась,
Прежде чем пред ней явилась
Баба, вся как из огня:
- Внучка выгнала меня!

Уголёчки затушила,
Все глаза водой залила!
Обругала, оскорбила,
Я обиду затаила.

Потому огонь повсюду
Я дарить теперь не буду.
Пусть замёрзнут семь родов
Средь метелей и снегов.

Тьму и холод напущу,
Глупой внучке отомщу.
Будет помнить меня,
Меня – хозяйку огня.

– Не губи ты нас, владыка,
- молвит внучка-горемыка,
- Что сердилась я, крича,
То напрасно, сгоряча.

Глупой бабе всё немило,
Вишь как сердце-то заныло.
Мужа нет, к тому ж ещё
Надрывается дитё.
- Ну уж нет! – Сердится баба.
- Посердечнее могла бы
Обойтися ты со мной.
Не смогла, теперь постой!

Есть единственное средство,
Как уравновесить бедство:
За огонь отдашь дитя
Будешь цену знать, хотя

Тут ещё подумать надо,
Вижу, ты совсем не рада.
Или думаешь, что можно
Мне дерзить неосторожно?

- Делать нечего, – взмолилась
Бабушка, – уж ты б смирилась.
Без огня погибнут люди
И тебе житья не будет.

Потеряют люди кров,
Да погибнет семь родов.
Ведь они не виноваты,
Что пришёл твой час расплаты.

Внучка на колени пала,
Всем, чем можно заклинала:
- Жизнь без сына не мила,
Лучше ты возьми меня!

Но молчит огня владыка
Лишь зловещий отблеск лика
Скачет тенью по стене.
Внучка плачет: – Горе мне.

Напоследок обнимая
Малыша, она рыдает:
– На погибель отдаю
Я кровиночку свою!

Закружилось в вихре пламя,
Заискрило под ногами,
Жаром жгучим всех обдало.
В очаге, вдруг, заиграло

Ярким отсветом огня,
Разгораясь и маня.
А владычеца пропала,
Будто вовсе не бывало.

Только сгинула она
Прихватив с собой дитя…