Высоцкий и Окуджава

После лекции в синагоге об
Окуджаве.

Он – сын врага Советского народа,
«Грузин московского разлива»,
И не искал в поэзии он брода,
Звучали песни нежно и тоскливо.

Когда он выступал, зал замирал,
Слезу у многих выбивали песни,
И кто-то руку к сердцу прижимал:
Как точно, остро и без лести!

Он и сейчас для нас авторитет,
Вижу блаженные я в Синагоге лица,
Грузин евреем открывает свет,
И многие готовы на него молиться.

Да, Окуджава не лишен таланта,
Довольно частое для времени явление,
Но без поддержки Шварца-музыканта:
Стихи на сцене – жалкое сопение!


«Он красивых женщин любил любовью
не чинной, и даже убит был красивым
мужчиной». Окуджава о Пушкине.

Он любовью к женщинам страдал,
И приглашал не только их за столик,
А вызов на дуэль обычно ожидал,
Как рюмку водки, алкоголик!

От женщин он сходил с ума,
Терял пред ними ведь рассудок,
Без них и смерть, иль черная чума,
И уходил от них почти окурок.

Считал, что женщины обманщицы порой,
И ревновал свою Наталью, словно Бес,
Летал всегда на все дуэли, как герой,
Полет ему прервал юнец-Дантес.

И эта драма так обычна,
Готов мужчина дамам влезть под юбку,
Как жаль! Дантес стрелял отлично.
Пора разжечь за примиренье трубку!


«Я, Высоцкий Владимир Семенович, по паспорту
и душе – русский!» Из письма 4 марта 1962 года
к жене Людмиле Абрамовой.

Письмо к жене.

Ты, женушка, не верь же, ни кому,
Я русский и жру водку, как Иван,
Готов любому объявить войну,
В словах моих врагов - есть ложь, изъян.

Евреев я не переношу нутром,
Отец, ты говоришь, а он боец.
В тот год, когда военным был разгром,
Стал русским, как поймешь ты, наконец.

И у меня ж нет денег и нет дачи,
Не пью я крови бедных русаков,
Готов я каждой сволочи дать сдачи,
Кипит в славянских жилах кровь!

И говорить об этом не хочу,
Противны мне такие речи,
Я роли целый день читаю и учу,
Зачем сомненье ты кладешь на плечи?

И дети наши – говорят в меня,
Их не оставлю, веришь, никогда,
Без них не проживу полдня,
Я лгал тебе, скажи, когда?

В конце письма я ставлю точку,
Как без тебя проспать еще мне ночку?


«Где кровь? Где вера? Где, чей Бог?
Я в середину! А гены гетт живут во мне,
Как черви в трупе». Из В. Высоцкого.

Разговор с Высоцким.
А гены гетт совсем не черви!
Ты сам сгорел на дьявольском огне,
В ряду таком ты не был первым,
Твоя душа несется к черной мгле.

А песни, танцы, музыка и речи,
Зомбируют, зомбируют нас очень,
Мы все уже стоим у раскаленной печи,
Весна проходит…Наступает осень!

И кто твой Бог, совсем нам не понятно.
Ты поклонялся дьяволу, зелью,
Читать и слышать может и занятно.
Да к черту спор, давай еще налью.

Хочу сказать, что гены гетт – броня,
Они спасли евреев от ненастья,
Без них нам не прожить и дня…
Они – наша судьба и счастья!


На экраны вышел фильм о Высоцком.
Декабрь 2011 год.

Бормочет по Высоцкому экран:
Как он велик, талантлив, ярок,
Он как поэт, и как певец – султан,
Писал ночами быстро, без помарок.

Его гноили в жизни, как могли:
Хрипит на сцене, пустомеля,
Глаза свои бесстыжие протри,
Ведешь себя, как пьяница Емеля.

Евреев обходил он стороной,
Отец его по паспорту – ведь русский,
А парень он советский и простой,
И по жене – его язык французский.

Он нас зомбировал: и взгляд, и хрипота.
Но песни слушали мы, затаив дыхания,
И повторяли вслед за ним наши уста.
Нас забирала всех в объятьях мания!

И я с волнением еще скажу,
Я от него, как все, в восторге,
Как пел он, вспоминаю и дрожу,
Но знал: судьбу он встретит в морге!


Монолог от Высоцкого.
(Во время спиритического сеанса.)

С экрана Высоцкий не сходит,
Гудящий голос рвет меня на части,
Звенящим шагом он ко мне подходит,
И молвит с хрипотцой: «Ну, здрасти!

Ты думаешь, меня уж нет,
А я из света – малая частица,
Взгляни и сам поймешь ответ:
Я в жизни – вечная матрица.

Прожил я будто бы немного,
И выполнил наказ небес.
Мой путь тернист, моя дорога
Вела всегда в безлюдный лес.

Меня, как пел я, окружали звери,
Их смело видел, не гоня,
Я открывал им настежь двери,
А водка стала, как броня.

Такая страсть меня сгубила
Она же есть, моя судьба,
И сердце в дребезги разбила,
С нею бессмысленна борьба.

А обо мне грустить не надо,
Пойте, пейте до упада,
И смахни слезинку, Зин,
За водкой, живо в магазин…!

Моисей Шенкман.