РЫЦАРЬ ЛИТЕРАТУРЫ. Памяти Виссариона Белинского

“Без страстей и противоречий нет жизни, нет поэзии.” /В.Г. Белинский /

Сегодня русское общество должны было бы отметить крупное событие в своей культурной и духовной жизни – двухсотлетие Виссариона Белинского, одного из тех, кто своим талантом и страстью раздул пламень русской литературы.
Но не слышно фанфар, дремлют скрипки в футлярах и не срываются полотнища с новых памятников. Нашему больному обществу, в котором хруст челюстей и шелест банкнотов заглушает поэзию, сейчас не до культуры и искусства и нет воли и света в душах, чтобы отдать должное русскому гению. Даже в Минкультуры прикрыли рты ладошкой, чтобы не проронить лишнего слова в его память.
Так что рискуя стать изгоем среди гламура, пошлости и стеба, я сниму в почтении перед ним свою шляпу и вознесу слова благодарности сыну чембарского уездного врача, который заслыша в душе гул высоких образов и мечтаний, рванулся в Москву, чтобы там найти себя.
Из глубины столетий от Ломоносова до Белинского, от героев Чехова и до наших современников доносится до нас из уездов, усадеб и городов России этот внутренний зов неуспокоенной души: В Москву! В Москву! Только там, в этом котле амбиций и новаций есть наибольшая возможности реализовать и найти себя.

Со школьных лет ( я имею в виду советскую школу) у многих сохранился образ Белинского, как вполне благополучного классика – он и на портретах в школьных и библиотечных залах, он в первых рядах революционных демократов, он философ и критик, он законодатель мысли. Наверное, это и есть тот самый хрестоматийный лоск, который искажает истинный образ и создает картонные мифы.
Но если пройти по его жизни и посмотреть на нее современными глазами, без шор на глазах и преувеличений, мы увидим прежде всего человека, увидим знакомый рисунок жизни, присущий многим нашим поэтам и литераторам с их мучительным поиском себя, свой тропы.
Он не окончил гимназии – надоела! И поехал в Московский университет. Но и его не окончил – исключили. Начинает писать, но успеха не имел. Пробавлялся случайными заработками, постоянно в нужде, в долгах, жил в дешевых съемных квартирах ( ну, впрямь, как современные нам «понаехавшие» в Москву!)
Тут кажется, один путь – спиться в прах! Но в нем живет неистовая страсть к литературе, вера в себя, острый ум, неприемлющий рутину и в жизни, и в мышлении, умение самообразовываться, находить близких по духу людей, входит в передовые по мысли кружки и общества. И колоссальная работоспособность!
Первая его статья «Литературные мечтания. Элегия в прозе» вышла в сентябре 1834 года. Последней работой было «Обозрение литературы 1847 года». Между ними всего 13 лет, но все написанное им за эти годы составит 13 томов, - по тому в год. И все они посвящены главному – постижению того, что есть хорошая литература, воспитанию вкуса и широты мышления.

Белинский прошел трудный путь самоутверждения и материальных невзгод, присущий многим профессиональным русским литераторам. У Пушкина после смерти остались многотысячные долги. Живущего в безденежье Достоевского спасла от издательской кабалы лишь самоотверженность его жены. Вот так же и Белинский прожил всю жизнь опутанный долгами. В пример фрагмент из его письма: «Ах, Боткин, Боткин! С какою бы радостию побыл я хоть минутку в милой Москве, послушал бы царственного гула ее колоколов, взглянул бы на святой Кремль и на бодрых московских людей с бородками. А если бы часок посидеть в твоей комнате – святители! Но увы! Мне долго не видеть Москвы, ради долгов - каково встретиться с одним Андросовым – скоро ли я буду в состоянии и возвратить ему его тысячу.» *

Нехватка денег, долги, заемы – обратная сторона творческого служения возвышенному.
Перед его смертью в его доме совсем не было денег, и чтобы оплатить бытовые расходы, его жене пришлось продать его рубашки, которые он привез из-за границы. Нужда вела его до самых его последних дней.
К ней подключилась и вторая беда – легочная болезнь. На ее фоне становится очевидной его самопожертвование ради литературы. Для работы в журнале «Отечественные записки» он переехал в Петербург, в город, который по своему климату был убийственен для него. Он знал об этом, и все же поехал в Петербург и прожил там в работе и борьбе с чахоткой болезнью чуть больше семи лет.

Виссарион Белинский безусловно принадлежит к сонму великих князей литературы. Это подтверждает даже его продолжительность жизни. Прожив бурную жизнь, Виссарион Белинский умер в знаковом для литературных гениев возрасте – в 37 лет, как и Пушкин, Байрон, Маяковский, Хлебников.

Советский период нашей истории – некоторые его называют временем жесткого тоталитаризма - отличался пристрастностью к творческим людям. Одних возносили и осыпали премиями, записывали в классики, а других запрещали и гнобили. К Белинскому эта власть оказалась чрезвычайно благосклонной – я уверен, сам Виссарион Григорьевич и представить себе не мог, что спустя сто лет после его смерти все его работы статьи и письма будут тщательно собраны в 13-ти томник и добротно изданы.
Но такое случилось, и эти тома стали литературным памятником и самому критику, и его времени, и русской культуре.
Откроем же статьи письма Белинского, начнем их читать, стремясь ощутить в ритмах его слов и пульсациях мысли живого страстного человека, рыцаря литературы и отдадим ему должное.
Помянем и поблагодарим!

А в конце прочтем его слова о главной его болезни, которая составляла суть его жизни:
«Со мною сделалась новая болезнь - не шутя. Ноет грудь, но так сладко. Так сладострастно… Словно волны пламени то нахлынут на сердце, то отхлынут внутрь груди; но эти волны так влажны, так освежительны… Ощущение это давно мне знакомо; но никогда оно не бывало у меня так глубоко, так чувственно, так похоже на болезнь. Особенно овладело оно мною, пока я писал «Демона». Странный я человек: иное по мне скользнет, а иное так зацепит, что я им только и живу: «Демон» сделался фактом моей жизни, я твержу его другим, твержу себе, в нем для меня - мир истины, чувств, красот. Я его столько раз читал - и слушатели были так довольны. ***
Какая сладкая болезнь!
= = = = = = = =
* Письмо В.Боткину 3-10 февраля 1840г.
** Накануне Белинский переписывал «Демона» М.Лермонтова
*** Письмо В.Боткину 17 марта 1942 г.