Административный цирк

Не хотелось бы начинать издалека, но в противном случае Вы меня не поймете.
С бедой я столкнулась, сначала шесть лет назад, когда умер мой муж, оставив на моих руках троих детей. И окончательно, бесповоротно, два года назад, когда умер мой папа, моральная, душевная и материальная моя опора. Поэтому оставшись вдвоем с мамой (пенсионеркой), так сказать на своих двоих, мы потуже затянули пояса и продолжили поднимать детей.
Когда ты это делаешь фактически один, без возможности опереться на мужское плечо, начинаешь думать и чувствовать по-другому.
Понимание, что кроме тебя не кому… Осознание, что кроме тебя никому не нужно…
Ведет к тому, что в матери возникает какая-то двойная ответственность, желание прикрыть своих детей обеими крылами, отвести от них суетность этого мира, показать чудо каждого наступающего дня.
Тем более, что кругом люди так утруждены заботами, горестями, желанием материально обеспечить семьи, заплатить налоги, рассчитаться за услуги, и наконец-то выдохнуть, хотя бы ночью. Вряд ли в этих горестях и трудах, мы все замечаем мелькание дней, годов, десятилетий. Принимая на руки собственного ребенка, уже в следующий момент ведем его в сад, школу, институт, на работу…
Понимание этой мгновенности нас настигает в тот момент, когда мы теряем близкого, родного…
Порой, переосмысливая саму жизнь и ее ценности.
А порой так и оставаясь слепыми.
С этим настигшим нашу страну капитализмом мы все перешли на рыночно-потребительские отношения, точно позабыв, что все мы в-первую очередь люди.
Это страшное сервисное обслуживание коснулось всего в нашем обществе и, конечно, образования, медицины. Поэтому сейчас наши школы из учреждений, где учат, воспитывают, помогают, превратились в безличностного исполнителя оказывающего государственные и муниципальные услуги в сфере образования (ФЗ №273 ст.99). И наши дети, сменив почетное название – ученик, воспитанник превратились в продукт данной услуги.
Мне не захотелось, чтобы они были продуктами. Поэтому, когда два года назад я столкнулась с ситуацией, что школа помогать в воспитании моих детей не будет и не хочет, перевела их на семейную форму образования. Старшая моя дочь к этому времени уже училась в институте, а сын Григорий и Павел, стали получать образование дома, удачно сдавая аттестацию, ОГЭ.
Впрочем, им порой хотелось сходить в школу, и не затем, дабы сидеть на уроке, а просто поговорить с ребятами, посмеяться, соприкоснуться с прошлым.
Поэтому когда старший сын Григорий, юноша 17 лет, попросился сходить на дискотеку, я не противилась. Парень он взрослый, летом работал на стройке по восемь часов, помогает мне в огороде, дома.
Однако сын толком и не успел побыть на дискотеке. Так как с другими семью ребятами вышел из школы, подышать воздухом.
Можно, конечно, не доверять своим детям, предполагать, что они врут, изворачиваются. Но я всегда была и остаюсь сторонником того, что если мы не верим их словам, пояснениям, вряд ли можем рассчитывать на их откровенность.
Итак, со слов сына, ребята вышли покурить. Григорий не курит. Я это знаю, потому как сама никогда не курила и в целом к этой пагубной привычке отношусь отрицательно. Посему если бы он курил, я, непременно, бы унюхала.
Ребята еще не успели закурить, как к ним подошли два полицейских, и, действуя грубо, угрожая расправой, повели в школу составлять протокол. Интересное в этой части то, что из восьми ребят, взяли только троих. На этих троих были составлены протоколы по части п.1 ч.1 ст. 12 ФЗ № 15 от 23.02.2013 «Об охране здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака». Так как мальчишки, в том числе и Григорий, впервые столкнулись с подобной ситуацией, не зная всех последствий, они согласились с виной, подписали протокол и поехали домой. Настроения быть на дискотеке больше ни у кого не осталось.
Вызвать меня по телефону сын не решился, потому как в этот день я заступила на суточное дежурство. И даже если бы на Землю упал метеорит вряд ли бы покинула место дислокации, лишив собственных детей и того не большого заработка.
Моей ошибкой было то, что я сразу не написала в отдел полиции п. Калинино Управления МВД России г. Краснодара на действия полиции. А ведь основания были. Во-первых, сотрудники полиции не представились, чем нарушили Закон «О полиции». Во-вторых, разговаривали с подростками грубо, а на отказ моего сына проследовать в школу, дабы составить там протокол, один из них в вызывающей форме пригрозил ему избиением, сказав: « если не пойдешь, я надаю тебе по морде, разобью башку».
Почему я этого не сделала?
Подумала, что смогу защитить права сына в Комиссии по делам несовершеннолетних и (заметьте) защите их прав при администрации Прикубанского внутригородского округа Краснодара.
23 января 2018 года я приехала в школу с младшим сыном сдавать аттестацию и заместитель директора по ВР Карась О.В. выдала мне повестку на Комиссию. Повестка была на 25.01.2018 (в этот день я работала). Хотя как мне сказали позднее в самой Комиссии, школа приняла повестку 16 января. И так как школьное руководство целую неделю держало повестку у себя, не уведомив меня о ней (в том и опять проявив свое безличностно-рыночное отношение), я не успела поменять смены на работе. И дабы не нарушить закон уже 24 января поехала в администрацию Прикубанского округа, где встретившись с работниками Комиссии к собственному удивлению поняла, что интересы моего сына в Комиссии по делам несовершеннолетних и (заметьте) их защите никто защищать не будет и даже не собирается. И у нас с сыном есть всего лишь два варианта развития событий.
Первое, отправиться в Прокуратуру Прикубанского округа писать жалобу – поверьте гиблое дело! Либо признать вину, получить штраф.
Я выбрала второй вариант, и так как дату заседания почему-то не могли перенести, написала ходатайство, в котором указала, что прибыть 25 января не могу, прошу рассмотреть дело моего сына в присутствии моего старшего брата.
Такое ощущение, что везде у нас бюрократический кавардак и каждый не на своем месте, а сам видимо не знает, где он есть…
Потому как, когда на заседании приехал (отпросившись с работы) мой брат и сын, оказалось, что в мое отсутствие (как единственного законного представителя моего сына) его дело рассматривать не будут, не могут, не станут. И заседание перенесли на 8 февраля.
И тогда возникает резонный вопрос, а почему специалисты комиссии или отдела, словом те которые сидят в Прикубанском округе, заставили писать меня это ходатайство? Почему сразу не перенесли заседание? Не знали? Не хотели знать? Или просто издевались…
Теперь немного лирики. Сын, описывая пребывание на заседании мне сказал: «Мама, знаешь, у меня возникло такое ощущение, что я кого-то убил. Потому как стоило мне зайти в зал заседания, как председатель крикнул «Встать!» Там, кажется, не хватало только наручников и тюремной клетки».
Очень четко подмечено поверьте уж мне.
Итак, 8 февраля мы вновь поехали на Комиссию по делам несовершеннолетних и (заметьте) защите их прав при администрации Прикубанского внутригородского округа Краснодара. У меня на руках две характеристики на сына, где он характеризуется, как уважительный, умный, общительный, отзывчивый юноша, хорошо учится. У меня на руках его грамоты, как победителя олимпиад, соревнований, отличника учебы, воинский билет согласно которого ему присвоена категория годности «А-1», как самая высокая дающая ему право служить во всех родах войск. У меня на руках выписки из приказов Министерства Внутренних Дел РФ на моего мужа, который в составе СОМ ГУВД Волгоградской области в 2001 году участвовал в проведении контртеррористической операции на территории Чеченской Республике и за проявленное при этом мужество был награжден нагрудным знаком «За службу на Кавказе» и «За отличие в службе» 1-3 степени.
Смешно…
Ибо все ранее перечисленное, для Комиссии было не нужным, не интересным.
Они вообще торопились, стоило нам только зайти в зал заседания. И хотя характеристики приняли, даже не посмотрели их, не прочитали, сразу убрав в папку.
На мои попытки пояснить, что сын не курит, и в целом положительный парень, присутствующий на заседании христианский священник Рудченко В. (что явствовало из его облачения) резко меня оборвал, назвав дословно «дерзкой женщиной». На мой очевидный вопрос, почему он позволяет себе разговаривать со мной в такой грубой форме, я получила ответ: « я вообще такой грубый, жесткий».
Все это звучало с такой бравадой, желанием оскорбить меня, унизить, опустить, ровно перед ним была не женщина, мать троих детей, вдова, а червяк. Очевидно, Рудченко напрочь забыл заповедь своего бога « Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Так, что глядя на его отношение сразу возникали вопросы, то ли он себя так ненавидит, то ли не признает заповеди своего бога.
Естественно, что само пребывание Рудченко в зале заседания Комиссии нарушает 14 Статью Конституции РФ, где пункт 1 гласит «Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной»
Из комментариев к данной статье 14 Конституции РФ вытекает, что «светским считается такое государство, в котором не существует официальной, государственной религии и ни одно из вероучений не признается обязательным или предпочтительным. В таком государстве религия, ее каноны и догматы, а также религиозные объединения, действующие в нем, не вправе оказывать влияние на государственный строй, на деятельность государственных органов и их должностных лиц, на систему государственного образования и другие сферы деятельности государства».
Итак, еще раз религиозные объединения, не вправе оказывать влияние на деятельность государственных органов, на систему государственного образования и другие сферы деятельности государства.
Посему пребывания христианского священника на Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав при администрации Прикубанского внутригородского округа Краснодара явно нарушает основной закон нашей страны - Конституцию РФ.
Не то, чтобы я не верю в бога… Я просто не верю в личностного, антропоморфного бога. Я понимаю бога, как глобальное единство и святость самой Матери Природы.
И так как я с очевидностью продемонстрировала, что уничижать себя священнику Комиссии не позволю, в бой незамедлительно ворвались и иные его члены. Проще говоря, заглушив меня, ибо их было двадцать три, а я всего только одна.
Видимо, потому как активность и ярость членов Комиссии возросла, мой сын решил окончательно признать вину, и даже согласиться, что в руках держал зажжённую сигарету. Григорий, желая завершения всего происходящего, где его не посадили в клетку и не заковали в наручники (а жаль! эффектнее выглядело бы), наблюдаемо готов был согласиться со всем, наверно даже с тем, чего и никогда не делал.
Члены комиссии вообще торопились, стоило нам только начать говорить. Поэтому перебивали, затыкали, смеялись.
Посему когда я попросила вынести сыну замечание, не штрафовать в связи с тяжелым материальным положением, мне ответили - нет…
Председатель Комиссии Фролова Т.Г., на первый взгляд приятный человек, даже спросила меня: «Сколько у вас детей?» А когда я всего только смогла упомянуть мою дочь, разом перебила раздраженной речью: «Как много слов… Много слов».
Оставив меня в недоумении, ведь если нет желания, слушать, стоит ли спрашивать…
А если торопишься…
И тут новое недоумение, озвучила его та самая инспекторша ОПДН ОП (п. Калинино) УМВД РФ по г. Краснодару Селиванова Ю.М. которая составляла 20 декабря 2017 г. протокол на моего сына, предложившая Григорию идти зарабатывать деньги…
Это нормально?
Ее дети будут учиться, получать образование, а мой сын, которому государство платит социальную пенсию (не дотягивающую даже до минимального прожиточного минимума) должен бросить учебу и идти батрачить. Быть может даже на нее.
Да и куда? Куда он пойдет работать? Кому он нужен, без образования, 17 летний? Очевидно, только на стройку таскать мешки цемента.
Комиссия торопилась… перебивая меня, сына, также торопливо голосовала за пятьсот рублей штрафа. Также поспешно заставив меня подписать Постановление о назначении административного наказания на 4 страницах и Определение о взыскании административного штрафа на двух листах. Еще более раздраженно прощаясь с нами члены Комиссии указали моему сыну пройти обследование в ГБУЗ «Наркологический диспансер», в противном случае обещая поставить его на учет в данном диспансере и на учет в ПДН.
Уже позднее, внимательно изучив, выданные мне на руки документы, я поняла, почему так торопилась Комиссия. Ведь данные документы были напечатаны и заготовлены заранее, в них председатель всего только шариковой ручкой прописал дату, номер комиссии и сумму штрафа. А это значит, что вся это Комиссия и не собиралась рассматривать суть дела, дать возможность объяснится мне ли, сыну… Ибо в самом Постановление о назначении административного наказания на 4 страницах мой сын еще загодя и скорей всего (25 января) признал свою страшную вину, перед государством. Так, что все это пяти-семиминутное заседание Комиссии для меня представилось административным цирком, не более того.

Мы возвращались домой с сыном молча…
Хотя меня душил гнев. Чувство, что я не смогла отстоять сына, прикрыть его от глупых, несправедливых нападок. Чувство, что я общалась с Международным Олимпийским Комитетом, который обрывал на полуслове все доводы, абы они ему были безразличны, вследствие всего только, что загодя видел во мне врага.
Мы шли по железнодорожным путям (здесь и, увы, нарушая КОАП) и не потому как были уж такие закононепослушные, а потому как в Краснодаре, как в целом в РФ, вновь подтверждая высказывание классика «две беды – дураки и дороги». Мы шли так, ибо по правую сторону от железнодорожного полотна живет крупная свора собак, а по левую грязи по колено.
А перед самым домом сын сказал: « Знаешь мама, я решил не поступать в военное училище, так как не считаю нужным поддерживать этот государственный строй. И дело тут не в России, Отчизне, так как моя любовь к ней неизменна. Сейчас я просто понял, что Родина и государство, это разные, а порой даже враждебные понятия. Это с одной стороны мы с тобой, а с другой Комиссия грубых, жестокосердных, злорадных людей».
- Мы не победили сынок, - протянула я.
- Но мы держались достойно, - отрезал он.
И в этот момент я поняла, именно так возгорается пламя. Вот из такой маленькой, но не сломленной ветром невзгод, искры, как мой сын, и может возгореться пламя новой революции!

КОНЕЦ.

г.Краснодар, февраль 2018г.