Проказы лесовичков

Проказы лесовичков

1. Новогодние проказы лесовичков

Мы, Гоша и Кеша – братья-лесовички. Живем в дупле огромного старого дуба. Кеша вечно бегает по лесу, а я охраняю в дупле собранные за лето припасы. Вот и сегодня Кеша разбудил меня рано утром.
- Гоша, вставай. Там такое творится! Даже сказать не могу. Пошли – сам все увидишь. Надо срочно что - то делать! Они там такое затевают!
- Кто?
- Да Дед Мороз со Снегуркой своей!

И мы побежали в сторону большой лесной поляны. Там уже собрался весь лесной народец. Звери сидели с одной стороны, а гномы с эльфами – с другой. Перед ними стояли Дед Мороз со Снегурочкой.
- Друзья! Решили мы на этот Новый Год преподнести городской детворе сюрприз!

Мы с Кешей спрятались за сосной и стали внимательно слушать. Нас уже несколько лет не приглашали на лесные сборы. После того, как мы заменили в новогодних подарках для детишек все орехи на желуди. Зато нам с Кешей этих орехов на целый год хватило.
Кеша толкнул меня в бок.
- Слышал – сюрприз детям готовят!

Дед Мороз продолжал:

- Мы испечем детям огромный торт! Но это не все. Торт будет с секретом!
Кеша опять толкнул меня.
- Не спи. Про секрет слушай!

Теперь говорила Снегурочка:
- На этот Новый Год мы решили пригласить Дюймовочку и Эльфов. Они уже согласились участвовать в этом новогоднем приключении.

Снова заговорил Дед Мороз:
- Когда городские часы ударят двенадцать раз, торт раскроется, как цветок лотоса. И оттуда на воздушных шарах вылетит Дюймовочка. В воздухе ее поймают несколько эльфов и они исполнят для городских детишек красивый воздушный танец! Вот такой сюрприз мы все вместе приготовим. А теперь за работу друзья!

Гномы ушли в свои подземные кладовые выпекать торт. Эльфы же принялись шить платье для Дюймовочки.

А мы с Кешкой поплелись в свое дупло. Как нам хотелось поучаствовать в этом празднике! Особенно жалко, что мы так и не попробуем вкусного торта!


Кеша бегал по дуплу уже второй час и что - то бурчал себе под нос.
Наконец, он остановился и закричал:
- Придумал!

Он подбежал ко мне и стал шептать на ухо свой грандиозный план. О том, как нам попасть на праздник и попробовать торта. План был хорош. До Нового Года оставалось всего два часа. Мы опять побежали на большую лесную поляну.

Там уже стояла тройка белоснежных лошадей, запряженная в сани. Гномы грузили на сани огромный торт. Ни Деда Мороза, ни Снегурочки еще не было. Кешка надувал за сосной воздушные шары. Он так усердно это делал, что стала дымиться его мохнатая шапочка.

Шары рвались в небо. Я с трудом уже их удерживал.
- Хватит, Кеша. Дюймовочка легче меня. Ей хватит и восьми шаров.
Кешка вытер рукавом бежавший с него ручьем пот и надел маску гнома.

А вот и Дюймовочка. Кеша выбежал из - за дерева и протянул ей воздушные шары.
- Возьми шарики, девочка. Залезай внутрь торта. Мы его закроем. А когда на городской площади торт раскроется – ты взлетишь на небо. Только держись крепче.

Дюймовочка зажала в кулачке веревочку от связанных вместе шаров. Кеша тут же их отпустил.

Дюймовочка взмыла вверх в своем новом новогоднем платье. Которое теперь никто никогда не увидит. Мы с Кешей весело засмеялись и наперегонки бросились к торту. Гномы уже ушли и нам никто не мешал.

Мы закрылись внутри торта и стали ждать прихода Деда Мороза. Запах там был очень приятный. Мы не выдержали и стали слизывать со стенок потеки крема. Кешка аж чвакать начал.

- Тише ты. А то услышат.
- Не услышат. Стенки у торта толстые. – Кешка уже с головой влез в пряное нутро еще теплого, пахучего торта.

А вот и громкий голос Деда Мороза.

- Дюймовочка! Ты уже внутри?
- Да! – тоненьким голоском ответил Кешка. Его шапочка уже стала белой от крема.

Он с трудом шевелил слипшимися от сладости губами.

Сани тронулись и мы принялись за настояшее пиршество. Как за работу. Достали большие ложки и стали наворачивать торт изнутри. Мы усердно работали ложками, и скоро от торта осталась только внешняя поджаренная корочка. Кешкин живот так раздулся, что он уже не мог стоять. Поэтому он ел теперь лежа.

И вдруг сани остановились.

- Гоша, бежим, - Кешка заметался внутри выеденного торта.
- Куда? Посмотри! – я проковырял в торте несколько дырок.

Мы уже стояли посреди городской площади. А ведь собирались спрыгнуть с саней еще в лесу. Теперь было поздно. Кругом саней водила хороводы детвора.
Кешка заскулил от горя.

- Попались! Что теперь с нами сделает рассерженный Дед Мороз? - в дырку мне было видно, как он со Снегуркой приветствует детей.
- А сейчас, детки, для вас я приготовил новогодний сюрприз!

Кешка захихикал и похлопал себя по животу.

- Вот он где, твой сюрприз. Очень был вкусный.

С последним боем часов Дед Мороз взмахнул своей палочкой и… торт раскрылся. Вся площадь захлопала в ладоши. И тут же затихла. Вместо торта внутри стояли мы, два лесовичка с раздутыми животами и огромными, вымазанными белым кремом, ложками. Я увидел, как от гнева запылали и без того красные щеки Деда Мороза.

Он взмахнул своей палочкой. И это было последнее, что мы с Кешкой видели.

***

Вся площадь снова взорвалась аплодисментами, когда Дед Мороз превратил лесовичков в две огромные шоколадные фигурки. Потом он взмахнул палочкой еще раз и огромные шоколадки рассыпались на сотни маленьких шоколадных лесовичков, завернутых в разноцветную фольгу.

Зажглись огоньки на елке, заиграла музыка, и все закружились в новогоднем хороводе.

Вдруг с неба раздался волшебный звон. Лучи прожекторов поднялись вверх и осветили несколько эльфов с прозрачными крылышками, которые кружили в волшебном танце нарядную Дюймовочку. Они опускались все ниже и ниже, пока не смешались с хороводом детей.

Дед Мороз подошел к елке, держа одной рукой Снегурочку, а другой – Дюймовочку.

- А теперь, дети, посмотрите приготовленный для вас концерт лесных жителей.

Он взмахнул своей волшебной палочкой. Посредине площади образовалась большая цирковая арена.

Сначала Медведь жонглировал сразу пятью ежами. Потом Лисички - сестрички исполнили удалую барыню. Волк танцевал с Зайцем проникновенное танго. Волк так прижимал Зайца к себе, что у того к концу танца перехватило дыхание. Волку пришлось на руках нести его за кулисы.

Гномы построили на арене живую пирамиду в сорок рядов! Белочки - гимнастки летали по всей сцене через гирлянды из грибов и делали по три сальто кряду. А потом выбежали сто мышек - норушек. Они забегали по арене и неожиданно составили надпись: «С Новым Годом!».

Вся площадь аплодировала приветствию маленьких выдумщиц. Потом Петух спел куриные частушки, а кот Базилий исполнил свой новый хит «Не шумите мыши, спят коты не крыше».

Четыре уточки в белоснежных балетных пачках исполнили танец маленьких лебедей. А Пес Барбос под гитару прогавкал «Новогодний марш».

После концерта Дад Мороз и Снегурочка стали раздавать подарки. Каждому дарили по большому кульку со сладостями и фруктами. А Снегурочка с Дюймовочкой от себя давали девочкам нарядных куколок, а мальчикам мягких зверушек. Кроме того каждому досталось по шоколадному лесовичку.

А в конце праздника с небес снова спустились эльфы. Они закружили в танце Дюймовочку и унесли ее в освещенную прожекторами темноту зимнего неба.
Они поднимались все выше и выше, становились все меньше и меньше, пока не смешались с тихо падающими пушистыми снежинками.



2. Медовые страсти

Очень не хотелось рано вставать, но Кешка, мой брат - лесовичок, торопил:
- Гоша, пойдем быстрее. А то все их секреты пропустим.

Сегодня – очередной большой сбор на Поляне Дружбы. Дружбы между всеми лесными жителями – зверями, птицами, эльфами и гномами. Вот только нас с Кешей уже полгода не приглашают. Обиделись они!

Было бы на что! Ну, заменили мы с братом в новогодних подарках все орехи на желуди. Ну, съели Большой Новогодний торт. Ну и что? Может, мы пошутить хотели? Совсем этот лохматый Мишель - Дубогрыз, глава Лесного Союза, юмор потерял.
- Выгнать их из леса! - орал он тогда, как сучком сухим ударенный. – Они только и могут, что безобразия нарушать!

Еле тогда успели в своем дупле спрятаться.

Да, надо идти. Вдруг опять эта рыжая Лисуня козни нам придумывать начнет? Ишь, воротник ходячий, чего прошлый раз придумала. Давайте, говорит, у лесовиков наши запасы орехов отберем и на всех поделим. Представляете?

Мы притаились за толстой елью на самом краю поляны. Мишель уже начал читать свой нудный отчет о несделанных поручениях и почему их нельзя выполнить. Все – как всегда. Вот опять начал у гномов просить продовольственной помощи. Мол, опять в лесу неурожай желудей и кабаны с голоду мрут. Помогите медом и мясом.

- Гош, а Гош? - Кешка толкнул меня локтем.
- Чего?
- А разве кабаны мед едят? Они же, вот как мы с тобой, только желуди да орехи любят.
- Эх, Кешка, да на халяву – и мед сладкий! Съедят!
- А мне кажется, Гоша, есть у меня такое смутное подозрение, что Дубогрыз для себя мед выпрашивает!
- Может, и для себя. А, может, для своего семейства. Вон, Машка его, опять четверых медвежат привела. И все меда просят.

И тут, как будто в ответ на наши сомнения, вопрос задала хитромудрая Лисуня:
- Уважаемый Глава! А на какие такие цели вы два бочонка меда просите?

Мишель долго откашливался и растерянно оглядывался на своих детишек. Прав, ох прав был Кешка. Как он его раскусил!
- Уважаемая Лисуня! – наконец выдавил из себя Дубогрыз. – Две бочки меда мы просим для молодых спортсменов Центра подготовки к Великой Лесной Олимпиаде.

Мы с Кешкой переглянулись. Ценная информация! Медленно отползли назад и побежали домой.

На следующий день Кешка беспрерывно ходил по дуплу, приставив палец ко лбу.

- Убери палец, дырку протрешь, - лениво пошутил я с лежанки.

В лесу шел дождь и все равно все будут сидеть по домам. Так что стырить, по такой непогоде, сегодня ничего не удасться. Считай – день пропал зря.

- Мне так думается лучше, - ответил на ходу Кешка.
- А о чем?
- Ты что, все забыл? О меде! Я теперь спать не могу, как подумаю, что этим ушастым побегунчикам и попрыгунчикам – зайчатам и крольчатам, весь наш мед достанется.
- Так он же не наш!
- Да, пока – не наш! Вот я и думаю – как сделать его нашим?
- И что?
- Есть у меня одна идея, может не блестящая, но толковая – точно! – Кешка подошел ко мне и начал шептать на ухо.

Я аж привскочил:
- Гениально! И чего мы сидим – идем немедленно!
- Подождем – по дождю гномы мед все равно не понесут.

Выследили мы гномов с медом только через три дня. Два бочонка меда у них принял лично Мишель. Всех долго целовал с причмоком и хлопал своей могучей лапой по спинам. Один гномик даже упал носом в пыль. Умел Дубогрыз отблагодарить!

Все, товар на месте. Дело за малым. Дома мы долго спорили – переносить бочки в дупло или употребить мед на месте?

- Нет, Кешка, ты, брат, неправ! Если унесем бочонки – на кого подумают? Правильно – на нас. И где будут искать? Правильно – в дупле. А если найдут?

И решили мед по порциям за несколько дней съесть на месте. Пусть думают, что это ушастики такие прожорливые.

Запаслись на ночь фонарем, большими ложками и тронулись, помолясь лесным богам, на промысел.

Летний олимпийский лагерь ночью пугал нас своей тишиной и разбросанными по всей территории непонятными, и потому страшными, спортивными снарядами.

Первые пять тренировочных залов были пустыми. Оставалось осмотреть санитарный и массажный кабинеты. Вот там мы его и увидели. Мед сверкал внутри бочонка янтарным светом.

Мы выхватили ложки и кинулись в атаку. Отвалились от бочонка только минут через десять, когда показалось дно.

- Геша, надо немного оставить, - сипло прошептал братик, еле шевеля слипшимися губами.
- Согласен. Все равно я уже больше не могу. Да и вкус у меда какой - то странный. Жирный он очень и вовсе несладкий.
- Я тоже это сейчас заметил. Обманули гномы. Плохой мед принесли. Несвежий.
- Совсем несвежий, что - то у меня в животе нехорошо.
- А что там у тебя может быть хорошего? Шучу. И мне как - то не по себе.

Когда я попытался встать, голова у меня закружилась и ноги подкосились.
Последнее, что помню, это как на меня грохнулся братец.

Очнулись мы в лесной больнице. Доктор - крот подслеповатыми глазами осматривал наши с Кешкой вздутые животы.

- Доктор, я жить буду? – сам удивился своему сиплому и тихому жалобному голосу.

Крот долго кряхтел, сопел, кашлял, пока не произнес:
- Жить оба будете, но плохо.
- Почему, доктор?
- Потому что лесное собрание приговорило вас обоих к году работы на рудниках у гномов.
- За что, доктор?
- За срыв подготовки бегунов и прыгунов к Олимпиаде.
- Ничего мы не срывали!
- Как же не срывали, когда пришлось из - за вас закрыть массажный кабинет.

Мы с Кешкой переглянулись и хором спросили:
- Из - за меда?
- Какого меда? Нет. Из - за того, что вы с братом съели годовой запас массажной мази.

Мне тут же снова стало плохо. Чувствовал я, что мед ненастоящий, чувствовал.

- Вы нас вылечите? Дайте быстрее лекарство! Мне плохо…
- Дадим, дадим, много дадим!

В комнату вошла бобриха с огромной бадьей и подставкой под нее.

- А какое лекарство, доктор. Не очень горькое?
- Нет, друзья мои. Вкуса его вы даже не почувствуете. Для начала я прописал вам ведерные клизмы. Быстро переворачивайтесь на живот!

Мы с Кешкой только охнули и отвернулись друг от друга.

Да, массажный крем даже на халяву оказался горьким.






3. Хитрый домик


Братья лесовички Кеша и Гоша с удивлением разглядывали три образца разных домиков, выставленных на Большой Поляне Собраний. Звери и волшебные лесные жители раз в неделю собирались здесь и обсуждали свои проблемы.
Председатель собрания Мишка Дубогрыз о домиках сказал только в самом конце своего выступления.

- Друзья, лесные гномы дарят нашему братству три чудесных домика. Мы тут посовещались, и я решил, что домики эти надо не просто так отдать, а с пользой для всех лесных жителей. Поэтому я объявляю Большое Лесное Соревнование, где призом самому быстрому, самому прыгучему и самому сильному будет один из домиков.

В своем старом прогнившем дупле после собрания братья поглядывали на замшелые стены и шумно вздыхали, вспоминая красивые, теплые и удобные подарки гномов.

- Кролик, конечно, выиграет прыжки в высоту, да, Гош? – первым не выдержал Кешка.
- Конечно, - тот опять вздохнул.
- Заяц выиграет соревнования на скорость, да, Гош?
- Выиграет, - опять согласился брат.
- А соревнования на силу Мишка объявил специально для себя, чтобы забрать самый большой и красивый дом, да, Гош?
- Для себя, - эхом ответил грустный лесовичок.
- А вот и нет, не угадал ты! – вдруг закричал радостно Кешка.
- Почему?
- Потому что все три домика выиграешь ты!
- Я? Смеешься над бедным братом, а ведь нехорошо это! Какой из меня силач, прыгун и бегун, когда даже в дупло ты меня каждый раз подсаживаешь?
- И вовсе я не смеюсь. Если хорошо подумать, то мы из тебя такого спортсмена сделаем! - Кешка наклонился и стал шептать что - то брату на ухо, постоянно оглядываясь.

Лесовичку Гоше на соревнованиях достался номер десять.
Судья соревнований волк Серый Брат объявил громким рыком о начале кросса вокруг Большой Поляны. Победит тот, кто первым обежит поляну десять раз. Звери стартовали вправо. После первого круга первым слева показался Заяц, за ним – лесовичок с номером десять, и уже третьей – лиса Рыжая Краса.

Так они и выбегали друг за другом девять кругов, а вот после десятого круга первым на поляну выскочил радостный лесовичок и вручил свой номер судье Серому Брату. Вторым прискакал раздосадованный Заяц, и только за ним, чуть ли не ползла, измученная Рыжая Краса. Остальные звери - спортсмены далеко отстали от них.

Серый Брат вскоре объявил соревнования по прыжкам в высоту. На опушке леса выбрали десять разных по высоте елочек. Лиса перепрыгнула через пять, заяц – через семь, а кролик – через девять елочек, и только лесовичок Гоша легко перепрыгнул через все десять.

После этого перешли к соревнованиям на силу. Побеждал тот, кто за три удара глубже вобьет в пенек заточенный деревянный сучок.

Заяц сразу отказался от участия. Лиса два раза ударила и заскулила от боли. А медведь тремя ударами вогнал сучок наполовину и радостно заулыбался. Но тут подошел лесовичок Гоша и полностью вогнал свой сучок в пень.

Мишка Дубогрыз в ярости затопал ногами и заревел:

- Обман, обман. У него кувалда в рукаве спрятана! Серый, обыщи его!

Судья тщательно обыскал лесовичка, но никакой кувалды не нашел. Так Гоша победил в третий раз.

Вручение призов - домиков назначили на вечер. Все лесные жители расселись на поляне, звери и птицы слева, а гномы и эльфы – справа.

И тут неожиданно на середину поляны вышел Шакал и предложил всем посмотреть снятый им фильм о проведенных соревнованиях. Все звери довольно захлопали.

На развернутом экране начался показ. Когда появились кадры забега на скорость, снятые не на поляне, а в лесу, Кешка схватил брата за руку и потащил в глубь леса.

- Ты что, Кеш, нас же сейчас награждать будут!
- Нет, брат, если и награждать, то только тумаками. Бить нас с тобой сейчас будут! Бежим.

А на экране в это время показывали, как Гоша за деревьями передает свой номер брату - близнецу Кешке, и тот выбегает впереди Зайца на поляну. Звери возмущенно зарычали.

А на экране уже шли соревнования прыгунов, где крупным планом показали привязанные к сапогам Кеши две пружины, которые тот ловко за веревочки поджимал после прыжка.

Звери возмущенно вскочили. А когда на экране пошли соревнования силачей, где было прекрасно видно, как Гоша незаметно прячет под пенек огромный железный болт, зажатый до этого в кулаке, все кинулись в погоню за братьями - обманщиками.

Тем пришлось до самой зимы отсиживаться на далеком острове среди болот в хижине из камыша.

- Эх, Кешка, если бы не твоя хитрая придумка, сидели бы мы сейчас в своем уютном дупле и лакомились орехами. А теперь придется всю зиму питаться сушеными лягушками и жуками.
- И вовсе я не виноват, братец. Это все Шакал со своим кинофильмом. Если бы он не влез…
- А может, брат, это нас с тобой жадность подвела? Ну, сам подумай – зачем нам с тобой три домика сразу? Надо было один выигрывать.

А в это же время Мишка Дубогрыз в новом просторном доме угощал семейство медом из бочонка и рассказывал медвежатам о хитрых двух лесовичках, которые хотели обмануть всех, а в конце концов перехитрили самих себя и остались ни с чем.


4. Лесовички и гномы

Я шел по лесной тропинке и весело насвистывал. Полной грудью вдыхал сладкий воздух свободы. Почему – свободы? Потому что вышел из подземелья гномов досрочно. Как говорится: с чистой совестью – домой. И не только с совестью. Гномы мне в подарок еще и бочонок меда дали.

Это я у них годовой срок принудительных работ отбывал.

За что? Да ни за что! Мы с Кешкой невиноватые были. Сами даже больше пострадали. Так ведь не учли этого на лесном собрании. Хуже того - председатель, Мишель - Дубогрыз, вообще предлагал учесть и наши прошлые преступления. Да что мы сделали – пошутили слегка. Ну, заменили в новогодних подарках орехи на желуди, ну, съели новогодний торт, ну, слопали крем массажный для спортсменов перед соревнованиями. Так пошутили мы. А от крема, вообще, отравились и по пять клизм приняли.

Уже за эти мучения могли бы простить. А они? Год работ у гномов…Эх, одним словом - звери…

Меня гномы в котельную поставили уголь кидать в топку, а братцу моему, Кешке, вообще не повезло. Его в пекарню определили. Как он там, бедный? Объелся, небось, сдобными булочками? В наше дупло теперь не влезет на столетнем дубе. А вот и оно, наше жилище.

- Гоша, и тебя выпустили? А я тут целый день один скучаю, тебя вспоминаю. Угощайся, вот булочки с медом, чай.
- Да у меня тоже мед есть. Значит, нас обоих досрочно выпустили?
- Выходит – так.

Мы долго пили чай и рассказывали свои приключения у гномов.

- Гоша, а тебе за что срок уменьшили?
- Э, брат, длинная история.
- А ничего, давай, рассказывай, как ты в котельной уголек кидал. Вон, аж прокоптился весь, бедный.
- Ну, слушай, брат. Этот уголек и помог мне выбраться. Скажу тебе честно, Кешка, долго бы я там не протянул. Я половину своего веса за первую неделю скинул. Это хуже, чем клизмы. Угольная куча лежит от окошка печи метров за двадцать. Пока лопату совковую полную донесешь, а прошлый уголек уже и сгорел. Так и ходили мы с напарником моим, Зайцем, сутками напролет.
- А Зайка - то за что срок получил?
- Тоже ни за что. Сидел, ел морковку. А его Волк решил попугать. Как крикнет из кустов:
- Ты зачем ворованную морковь ешь?

Заяц испугался насмерть и швырнул морковь в другую сторону. А там Мишель - Дубогрыз по нужде присел за кустиком. Морковка ему глаз и выбила. И стал он теперь Пират - Одноглазый. Обиделся, конечно. Собрание собрал и дали Зайцу три года каторги. Три года. А глаз он всего один выбил. Несправедливо.
- Это да. Сейчас в лесу уже давно правды нет. Звери озверели. Ну, и что дальше было?
- Когда я исхудал вконец, стал думать. Голова ведь всегда с голодухи лучше соображает. И приметил я там интересную конструкцию. Водяной насос называется. Воду он по трубам горячую гнал. А вот на нем отбывал повинность Осел. Целыми днями ходил по кругу за торбой с хлебом.
- А Ослик - то, трудяга, за что сидел?
- А тоже, Кешенька, ни за что. Убежал он от хозяина в лес. Долго плутал и проголодался. Потом видит – солома в снопах домиком стоит. Он ее и съел. А это летняя дача Мишеля - Дубогрыза оказалась. Он, как увидел, что ослик его резиденцию доедает, прямо озверел и зарычал нечеловеческим голосом:
- В тюрьме сгною, скотина ненасытная! - и пошел Ослик к гномам на каторгу.
- А ты что?
- Что? Я и подумал: почему бы Ослику заодно и уголь в топку не таскать. Ему - то уже все равно.
- Как это?
- К его колесу мы с Зайкой еще два пристроили. А на них ленту длинную надели. Гномы по моим чертежам быстро все сделали. Руки у них золотые. Мозгов мало. Не то, что у нас с тобой. Уголь на ленту сыпется и движется к печи. И прямо в окошко падает. Остается теперь только время от времени ленту останавливать.
- Зачем?
- Если сыпать слишком много угля, то вода в котле закипит и пар разорвет котел. Весь подземный город гномов на воздух взлетит.
- И как же эта лента останавливается?
- Я же говорю – мозги у меня. Часы у гномов выпросил и к стрелке минутной штырь приделал.
Пять минут прошло – штырь опустился, Ослик остановился. Отдыхает. Потом опять пять минут ходит. Уголек в топку сыпет. Мне только оставалось часы завести и все. Вот этим ключом. Видишь, я его на веревочке на шее ношу. Я, Кешка, сразу два добрых дела сделал – и себя с Зайкой освободил, и Ослику перерывы устроил. Знаешь, как он меня благодарил, когда я освободился?
- Да, Гоша, голова у тебя – что надо. Горжусь тобой.
- Спасибо, братик. А теперь ты расскажи, почему из сытной пекарни сбежал. От булочек пышных и мягких.
- Э, брат. Булочки – это потом. А сначала их сделать надо. А для них что нужно? Правильно, тесто из муки замесить. Так вот гномы меня на эту самую тяжелую работу и поставили – тесто месить. Огромной такой деревянной лопатой.
- Понимаю. Это, брат, не легче, чем уголь таскать. И как же ты свободу заработал? Пекарню сломал или лопату?
- Все смеешься? А мне, Гошенька, не до смеха было по десять бадей теста в день вымешивать. Но пошел я почти по твоему пути. Пекарня была возле мельницы, а мельница – возле подземной реки. Огромный ворот круглые сутки крутит жернова мельницы, только успевай зерно подсыпать.
- Понял, понял. Ты тоже сделал отвод от ворота к лопате и она сама стала мешать тесто.
- Правильно мыслишь, молодец. Но не только тесто само мешалось. Я им там полную автоматику придумал. И булочки сами лепились, и в печь сами ехали. Только успевай вынимать.
- Да, и у тебя башка варит. Но, тот же вопрос и тебе. Пока хлеб печется, надо же время засекать, чтобы не сгорел. Как ты это сделал?
- Да также, как и ты. Часы к пекарне приладил. И оставалось мне только часы заводить раз в сутки, чтобы они не остановились. Вот этим ключом. Я его тоже на веревочке на шее ношу.

И тут мы с братом все поняли, когда на свои ключи уставились. Не наши ведь это ключи. Гномов.

- На сколько, говоришь, Гоша, твои часы заводились в котельной?
- На сутки.
- А сколько прошло?
- Сутки.
- Тогда бежим. И как можно быстрее.

Но было поздно. Земля затряслась, дверь нашего дупла вывалилась и мы скатились на землю.

Над левым входом в подземелье гномов поднимался огромный клуб дыма. Но дым поднимался и над правым входом.
- Кешка, а ведь и твои часы в пекарне остановились. Сгорел у гномов хлебушек.

Тут мы и увидели бегущую к нам толпу гномов. С кольем и дубьем. Сомнений у нас не было – по чью душу они так быстро бегут.

- Гоша, давай на наш остров на Горелом болоте! – и мы припустились, что есть мочи, на запасную базу. Мы болота под водой с камышовыми трубочками во рту перешли, а гномы не решились за нами последовать. Так мы и спаслись.

Ничего. На Горелых болотах у нас спрятан весь запас орехов из новогодних кульков.

Мы - то здесь как - нибудь перезимуем. А вот что зимой гномы будут делать без отопления и хлеба?

Долго они теперь будут помнить, как измывались над двумя бедными лесовичками, как с утра до вечера трудом каторжным их морили.



5. Лесовички и стреломет

Вы когда - нибудь мечтали питаться одними пирожными? Мы, с моим братом - лесовичком Кешкой, – мечтали. Пока не съели подарок гномов - огромный новогодний торт для городской детворы. Теперь – смотреть на пирожные противно.

Тем более – на массажный крем. Желтенький такой, медовенького цвета. Но не вкуса. Мало того, что за бочонок крема нам влили по пять ведерных клизм, так еще и к гномам в темные подземелья на каторжные работы отправили.
За что? За наши мучения! Это все происки Лисуни и Мишеля - Дубогрыза! Звери!

Хорошо, что мозги у нас с Кешкой работают, как часы. Хотя – нет! Лучше. Мы гномам тогда, в ссылке, построили автоматическую котельную и пекарню. Забыли только сказать, что вся автоматика наша от часов работает. И их надо каждое утро заводить.

Ну, забыли! И на лесуху бывает проруха. Взорвалась котельная, сгорела пекарня. Но гномы сами виноваты! Почему эти темные недотепы не учились у нас, не спрашивали? Думали – само все будет работать? Думали? Чем? Мозгов - то у них нет…

Хотели нас с братом побить, но не догнали. И вот уже полгода мы прячемся на Горелом острове посреди бескрайних болот.

Вчера был первый заморозок и снег. Вот это плохо. Голод - то нам не грозит. Орехов из кульков новогодних нам до весны хватит. Но вот – переживем ли мы холод?

- Гоша, не спи! Слышишь, что я тебя спрашиваю?
- А я и не сплю. Я сон смотрю. Многосерийный. Цветной и смешной. Про тебя, кстати.
- Правда? Дашь посмотреть?
- Кешка, ты что, брат, сдурел? Это же сон!
- Ах, да. А говорил – не сплю. Разве можно – не спать и сны видеть?
- Ну, я же вижу?
- Врешь ты все, Гешка. А сон про меня интересный? О чем? Расскажи.
- Комедия. Как ты за малиной пошел и в крапиву влез. Очень смешно.
- Дурак ты, Гошка, хоть и лесовик! Его родной брат от крапивы мучается – а ему смешно! Не стыдно?
- Нет.
- Почему?
- Кешенька, но это же сон. Если бы ты на самом деле в крапиву влез – я бы тебя пожалел, кремом бы помазал.
- Вот только не надо – кремом! У меня от него жуткая чесотка в одном месте начинается. От одного только упоминания.

- Кеш, а зачем ты меня разбудил, что случилось?
- Что случилось? Зима случилась!
- Ну и что? Она всегда после осени случается.
- Ну и дуб ты, Гоша, не в обиду другим лесовичкам будет сказано. Зима – это же мороз.
- Сам ты дуб! Хуже Дубогрыза! А еще башка большая. Пустая только. Что, я не знаю, что зимой мороз бывает?
- А если знаешь, почему не пугаешься?
- Чего – мороза? У меня шубка теплая.
- Темень болотная – не мороза! От мороза – лед бывает! А по льду гномы тут же до нас доберутся. Понял, дубина стоеросовая?

- Кешенька, и что же нам делать? Опять бежать? Из этого теплого домика? Куда?
- Некуда нам отступать, Гоша. За нами – Тундра.
- А что это?
- Книжки читать надо. И спать поменьше. Тундра – это уже чужое владение. Туда нас не пустят. Там рогатые олени живут. А поэтому – будем защищаться. До последнего клочка меха на твоей шубке.
- А почему именно на моей?
- Гоша, сам посуди. Если я замерзну без моей шубки – кто еще тебя защитит?

Я задумался. Получалось – никто. Вот она, какая сложная штука – жизнь!

- Хорошо. А как ты меня будешь защищать?
- Пока ты хрюкал от счастья во сне, твой умный брат совершил великое открытие.
- Говори быстрее, Кешенька, не тяни!
- Это открытие называется – стреломет!
- Что?
- Вот! Не знаешь. И гномы не знают. Пока не почувствуют мое открытие на своей шкуре.
- Рассказывай быстрее.
- Я и говорю. Стреломет, Гоша, это… стреломет!
- И все?
- Как я тебе расскажу, если это новое открытие? А для нового еще не придумали новые слова.
- А нарисовать можешь?
- Я же говорил, Гошка, что ты гений! Тащи бумагу от кульков с орехами. И уголек захвати из печи.

Я поплелся исполнять Кешкины прихоти. Что - то мне кажется, не так он меня обзывал минуту назад, явно не гением.

Рисунок меня поразил. Да, такое во сне не покажут. Это могло родиться только в шишковатой башке моего братца.

И мы взялись за дело. Я напилил в бамбуковой роще длинных стволов, а Кешка тем временем плел из распущенного угольного мешка веревки. Наша пещера на островке была вырублена в невысокой, но крутой скале. Поэтому нападения гномов сзади мы не боялись.

Главная опасность была впереди. Поэтому мы положили поперек входа в наше жилище два ствола сухой березы. К стволам Кешка веревкой привязывал стволы бамбука. Их я насчитал тридцать штук. Пока он их вязал, я нарезал пару сотен камышовых стрел. Для наконечников пришлось надергать игл с пары дикобразов. Слышали бы вы их поросячий визг! У меня даже уши заложило. Ничего, новые вырастут. А нам без этих игл – беда.

Для оперения стрел пришлось еще позаимствовать перышек у глухой старой тетерки. Когда Кешка ее щипал, она даже не проснулась, сонная тетеря.

- Все, Кеш?
- Нет, еще надо мины расставить.
- Кеш, ну откуда у нас мины?
- Вот Гоша, где сказывается разница в возрасте. Родился ты на две минуты позже, а глупее на целый век.

- Только и можешь, что обижать. То – гений, то – дурак. Объясни тогда.
- А мины мы сделаем, гений ты наш недоученный, из болотного газа. Доставай шары из новогодних кульков.
- Те, на которых мы Дюймовочку к эльфам летучим отправили?
- Правильно мыслишь, молодец.

И мы пошли на болота надувать шары болотным газом. Испытали там же, привязав надутый шарик к стволу березки.
- Прячься, Гоша. Сейчас рванет, - Кешка привязывал к стреле кусочек сухого мха.

Мне было интересно и я наблюдал за ним из канавы. Вот он вставил камышовую стрелу в метровый кусок бамбука. Поджег мох и, что есть силы, дунул в трубку, направив ее на привязанный метрах в десяти шарик.

Лучше бы я не смотрел! Рвануло так, что бедную березку перебило пополам. У меня заложило уши и унесло волной любимую шапочку на болота. Вот это мина!

- Видал? – Кешка аж приплясывал от радости, ковыряя в ухе.

Сорок надутых шаров мы привязали к поросшим мхом болотным кочкам. Все. К нападению гномов мы были готовы.

Правда, ждать их пришлось еще неделю, пока до этих тупиц дошло, что по льду они теперь могут легко до нас добраться. Желания отомстить нам у них было много. Ума - мало.

Шли они красиво. Длинной шеренгой. Под барабаны. На психику давили. Хорошо, что у нас ее нету, как говорила рыжая Лисуня на лесном сборище. Или это она про совесть говорила? Ну, все равно. Главное, что этим своим строем гномы нас с Кешкой не испугали.

Кешка усиленно разминал щеки. Понятно. Ему вон сейчас двести раз дунуть придется.

И когда эти темные вояки подошли метров на двадцать – он дунул. Так дунул, что гномам хватит воспоминаний еще на три–четыре поколения.

Мне показалось, что наступил День Страшного суда и небо обрушилось на землю. Вряд ли гномам эта картина виделась в более веселых тонах.

Свистели стрелы, с оглушительным громом рвались мины, дымно и с треском горели островки камыша и дико орали отступающие, оглушенные и обожженные гномы.

Потом Кешка в память об этом дне нарисовал на полотнище из склеенных угольных мешков картину с внушительным и веским названием: «Ледовое побоище гномов на Горелом болоте».

- Это, Гоша, чтобы осталась память потомкам о наших с тобой великих делах. Многие великие люди, типа нас с тобой, начинали свою деятельность по тюрьмам, да по ссылкам, но они от этого не стали менее великими.

Ах, да. Чуть не забыл. Кешка сшил мне вместо унесенной взрывом шапочки маршальскую треуголку и именно в ней изобразил меня в центре картины. Я там бамбуковым копьем пронзаю извивающегося у моих ног зеленого гнома.

Себя он скромно рисовать не стал. Но позже я понял – почему. Мы же с ним близнецы. А маршалом после сражения Кешка назначил себя.

Как мне теперь доказать внучатам, что на картине я, если у меня нет маршальского звания?