"Хроники Старого Башмачка" Сказка первая "Башмачок и Туфелька"

Сказка «Башмачок и Туфелька».

В старом-престаром платяном шкафу, когда-то использовавшемся для хранения различной одежды, жила обувь. Количество ее было столь огромно, что любой, заглянувший в этот шкаф, сначала не поверил бы своим глазам, затем удивленно воскликнул: «Ну и ну, сколько всего навалено!», и уж только после обреченно вздохнул, сетуя на чрезмерное разнообразие радостей для ног. А обуви было действительно хоть отбавляй. В платяном шкафу были расквартированы и начищенные до блеска гордые Военные Сапоги, и угрюмые черные кожаные Ботинки, и вежливые домашние Тапочки, и кокетливые Босоножки, и даже странный Старый Валенок с собственной вечно ворчащей Калошей; как, впрочем, и плетеные старомодные Лапти, и даже какой-то завалявшийся старый рваный Башмак. Они стояли по несколько пар на одной полке и лишь изредка выходили «в свет», надетыми на ногу своего владельца.
Все это можно было бы увидеть со стороны. Но внутри шкафа царила совсем иная атмосфера, там происходили многие важные вещи, совершались определенные поступки, имели место разные эпизоды, решались судьбы и устраивались поединки. Внутри шкафа существовал по-настоящему обувной мир.

На второй полке снизу жил Башмачок. Он переехал туда совсем недавно с третьей и теперь чувствовал, как одинок, считая себя в большей степени забытым и заброшенным, чем это было раньше. В самом деле, гордиться ему было нечем. Герой наш был старый и потрепанный, правда хорошей выделки и из прочной кожи, но «кто теперь на это будет обращать внимание?» - порою вздыхал он, одиноко стоя в своем уголке. Свою пару Башмачок не видел уже давно, да он и сам не помнил, какой собственно она должна была быть. И оставлен-то в этом месте он был только потому, что о нем забыли. Старый труженик часто вспоминал, как, приоткрыв дверцу шкафа, две человеческих ноги советовались между собой, кто из обитателей должен навсегда покинуть свое место, а кто имеет право остаться. Башмачку в тот день повезло. Правда он был перенесен на нижнюю полку, дабы не заслонять другую, более достойную и современную обувь, но, тем не менее, оставлен. Башмачок часто беседовал сам с собой по вечерам, предавался воспоминаниям, воскрешал в памяти те или иные события, мысленно обсуждал свои поступки, думая о прошлой жизни. А ведь было что вспомнить: и красивейшие места, которые довелось ему увидеть, и прекрасные дороги, по которым он прошел, и уважение другой обуви, и даже завистливые взгляды со стороны. Да, он был хорош… . И чем больше воспоминаний было у Старого Башмачка, тем печальнее он становился. «Да, думал он, годы идут, а я, к сожалению, становлюсь все более и более ненужным…» И от этого ему становилось еще тяжелее, и он даже начинал страдать от бессонницы, чего ранее с ним никогда не случалось. Он украдкой поглядывал на новенькие блестящие босоножки, стоящие справа от него, мысленно ими восхищался и в очередной раз бывал жутко смущен, видя, как одна из них смотрела в его сторону; старался подбочениться, вытягивал вперед носок, скрипел потертой кожей и ерошил шнурочек. Но, как, наверное, можно было бы догадаться, впечатление на окружающих это не производило.
- Опять потертый башмак старается выглядеть моложе, - шептались у него за спиной, - как он смешон!
- Его давно пора бы убрать, - незамедлительно доносилось из другого угла, - своим внешним видом он позорит незапятнанную честь остальных!
Старый Башмачок старался сделать вид, что он не слышит всех колкостей, направленных в его адрес, но у него это не всегда получалось, и обыкновенно он забивался в самый дальний угол шкафа, весь сморщивался, боясь даже скрипнуть, чтобы не привлечь к себе дальнейшее внимание сильных мира сего. И чувствовал себя совсем неуютно.
Кто сможет понять его, старый потрепанный башмак, который к тому же просит милостыню спереди и рвется на своих собственных глазах. Когда-то бордовый цвет его кожи поблек и потрескался, единственная гордость – коричневый шнурочек, весь потрепался и протерся, подошва износилась, а носок самым неприличным образом вздымался кверху.

Башмачок смотрел на остальных обитателей шкафа и, откровенно признаваясь самому себе, завидовал беззаботности и хорошему настроению милых его сердцу босоножек, шарму туфель-лодочек с соседней полки, выправке солдатских сапог с нижнего ряда, башмачному ореолу самодовольства кожаных лакированных штиблет и многим и многим и многим….. Не завидовал он лишь себе. Да и не чему было завидовать.
Так Башмачок и жил в окружении разных соседей, старался общаться, чистил каждый вечер на ночь свой дорогой шнурочек и старался по мере сил и возможностей быть в курсе всех событий, поскольку очень боялся отстать от течения современной обувной жизни. И в конечном итоге совсем деградировать.

Часть 1
Туфелька.

Однажды за стенками шкафа произошло событие. По праву нужно было бы написать это слово с большой буквы, настолько важным это самое Событие по сути являлось.
Дело в том, что в шкафу поселилась новая пора обуви. И не просто пара, а очаровательная парочка блестящих лакированных туфелек, до невозможности прекрасных и притягивающих к себе взгляды со всех сторон. Они появились случайно, когда этого, впрочем, никто и не ожидал, в самой середине дня, привнеся с собой такой благоухающий аромат свежей кожи и лака, что Башмачок чуть не задохнулся от удовольствия и восхищения. Как раз именно в тот момент, когда новоиспеченных жителей ставили на полку, он высунул свой носок, чтобы поглядеть на мир и был приятно удивлен тем, что на верхней полке что-то оживленно обсуждается. Наш герой немного вытянулся, скрипнул, пытаясь прислушаться и приглядеться; но слышал он лишь восхищенные возгласы и тихий кокетливых шепот:
- Как вы прекрасны! – раздавались голоса двух военных сапог, - позвольте вами восхищаться!
- Вы очаровательны, очаровательны, очаровательны, - лепетала Болтливая Босоножка, задыхаясь от зависти, - какие пяточки, какой носочек! ...
Башмачок невольно взглянул на свой потертый перёд, глубоко вздохнул и вновь прислушался:
- Я бесконечно гхада ощущать вас гхядом, – прокартавила французская сморщенная Лодочка в возрасте,- такой пгхаздник! …
- Мы так счастливы видеть вас в нашем обществе! – громогласно заявляли оба ботинка и втайне как бы невзначай подмигивали кому-то.
Но кому Старый Башмачок никак не мог увидеть. А обсуждения между тем продолжались:
- Позвольте предложить вам место рядом с нами - заявили Сапоги, в нашей компании, - они молодцевато цокнули каблуками, - вы сможете быть
- с-с-совер-р-р-шенно спокойны!
- Спасибо, - произнес тоненький, но твердый голосок, от которого у Башмачка приятно защекотало под шнурочком, - премного благодарны.
Сапоги удовлетворенно скрипнули и на минуту разговор затих. Башмачок еще сильнее вытянулся, изогнулся, и глянул-таки вверх:
- Боже мой! – только и смог вымолвить он, - какая Красота!!!
Сверху прямо на него в упор глядели два баснословно прекрасных носка;
Башмачок стушевался, смутился, ужасно покраснел, кашлянул, еще минуту помялся, но, видя, что его нетерпеливо разглядывают, в конце концов, все же решился представиться:
- Э…, - запинаясь, произнес он, - очень рад… я … э…. Башмачок…. И опять ужасно покраснел.
- Хм … Башмачок? - произнесла одна из прекрасных туфелек, быстро оглядев его с подошвы до верха и брезгливо сморщив носочек, - Здесь еще такие есть? - и отвернулась.
Вторая тоже окинула взглядом нашего героя, но оказалась учтивей и все-таки поздоровалась:
- Ну … здравствуйте… Вы здесь живете? Я рада… - и посмотрела в сторону блестящих Сапог.
В эту минуту Башмачок готов был умереть от счастья. Он чувствовал, как внутри него закипает и рождается новая жизнь, он был окрылен и ощущал такой небывалый подъем, что в эту минуту готов был на все.
Даже на то, чтобы умереть и заново родиться.
Остаток дня прошел в бесконечных разговорах, знакомствах и обсуждениях. Всем хотелось поближе познакомиться с очаровательными Туфельками, привлечь их внимание и заинтриговать. Каждый старался по-своему: Сапоги весь день топорщили свои ботфорты и рассказывали о тяжелой военной службе, черные Ботинки повествовали о светской жизни, Штиблеты гордились зваными вечерами и восхваляли покрытый лаком паркет, по которому им довелось стучать; Босоножка, не переставая, трещала о пляжах и об отдыхе, да так быстро, что неожиданно проглотила собственную лямку и вынужденно замолчала. (В этот момент повисла небольшая пауза).
Каждый старался, как мог.
Туфельки были заинтересованы. Со свойственным им высокомерием они не спеша отвечали на вопросы, слушали, слегка наклонив носочек и фыркали, если что-то их смешило.
Уснули все лишь под утро.

Башмачок, терпеливо стоя на своей полке, поначалу внимательно прислушивался к разговору, но постепенно его собственные мысли стали брать верх, и он предался мечтаниям. Несомненно, наш герой был влюблен. Такое случилось с ним лишь однажды, в годы туманной юности, да и то на короткое время. Его тогдашней избранницей являлась элегантная Кроссовка; но она постоянно рассказывала лишь о гравии на спортивных площадках и покрытии теннисных кортов, к чему Башмачок был совершенно равнодушен.
Теперь же происходило совсем иное: это - как наваждение, как сон, когда не хочется просыпаться, как сбывшаяся мечта. Старый Башмачок решил, что обязательно еще раз поговорит с прекрасной туфелькой и непременно сделает ей подарок.
Подарок… Он задумался. Но какой? Мысленно оглядел себя с головы до пят, но не нашел ничего, что, по его мнению, могло бы заинтересовать столь прекрасное создание. Подарок непременно должен быть от всей души - в этом Башмачок был убежден, и поэтому после некоторых раздумий решил подарить своей избраннице самое дорогое, что у него было – свой несравненный шнурочек. Башмачок даже мысли не допускал, что он может не понравиться Туфельке, настолько дорог его сердцу был этот атрибут. Старый труженик вспомнил, сколько всего вместе пережили они, вспомнил, как однажды шнурочек потерялся и он, задыхаясь, обегал все места, чтобы найти свое сокровище; также вспомнил он, как однажды шнур простудился во время плохой погоды и долго кашлял и чихал, да так, что содрогались даже дырочки, в которые он был продет. Башмачок тогда очень испугался и как мог укутывал его потеплее, засовывал в ниточки градусник и очень волновался, если температура была выше нормальной.
Это было его Сокровище. Башмачок никогда не задумывался над тем, что шнурочек стар и потрепан, для него это было совсем не важно, главное – никого ближе у него никогда не было.
И вот он решил его подарить; как частичку своей души отдать той, которая так прекрасна и так хороша, что взгляд отвести совсем невозможно.
Шли дни, и Башмачок все время украдкой наблюдал за Туфелькой, ловил каждый ее вздох, каждое слово. Его восхищению не было предела. Упоенный своей любовью, он не обращал внимания на ее высокомерный тон, небрежное отношение, насмешки и капризность.
Для Старого Башмачка она была Богиней.

И вот настал день, когда наш герой решился подойти. Наступил как раз тот момент, когда Туфелька была благосклонно настроена к окружающим ее поклонникам и не столь резка, как это порой с ней случалось.
Башмачок тихо вылез из своего уголка, бережно вынул из дырочек свой шнурочек, поцеловал его, глубоко вдохнул и влез на верхнюю полку. Встав рядом с Туфелькой и увидев, что его не замечают, он тихо кашлянул. Красавица обернулась, недовольно сморщила свой лакированный носочек, посмотрела прямо в дырку Башмачку и произнесла:
- А это вы… . Вы что-нибудь ищете?
От ее голоса у бедняги что-то внутри сильно-сильно сжалось, он очень смутился и поэтому не сразу нашелся, что ответить:
- Я …, - тихо сказал он, - я пришел к Вам, потому что… , потому как …, - и запнулся.
- Почему, почему? – нетерпеливо произнесла Туфелька, - ну говорите же… .
- Когда я Вас увидел, – голос Башмачка почти совсем пропал, стал каким-то тихим - тихим, - Вы мне сразу понравились, и я….
- Тоже мне новость, - шмыгнула носком Туфелька и широко зевнула, да так, что скрипнула застежка, - да говорите же, что вам угодно?
- У ме-ня для ва-с по-да-ро-к, - почти по слогам прошептал Башмачок, по-да-ро-к …
- Подарок? – оживилась Туфелька, - это я люблю, показывайте же быстрей!
- Вот-вот, пожалуйста, - засуетился Башмачок, вынимая свой шнурочек и протягивая его Туфельке.
- Это?! – она вопросительно взглянула на него, - старый грязный протертый шнурок и есть ваш подарок???
Вокруг постепенно стала собираться и другая обувь, с интересом наблюдая за этой сценой.
- Нет, нет, - залепетал Башмачок, - Вы не поняли… это мое самое дорогое…. это мое …
- Да кому нужен ваш оборванный шнурок! – в сердцах воскликнула до глубины души оскорбленная подобным подарком Туфелька, - Рвань! Наслаждайтесь сами вашим убожеством! Надо же, придумать подарить Мне, Мне, – она сверкнула новым лакированным бочком, – подобную мерзость! Проводите меня, - она повернулась к стоящим радом Сапогам, - подобного оскорбления мне никогда не доводилось испытать! Башмак захотел подарить мне свой шнурок! Ужасно!
И гордо задрав носок, она удалилась, в сопровождении пары преданных ей поклонников.

У бедного Башмачка перехватило дыхание. Он стоял, ошеломленный и подавленный настолько, что ему хотелось забиться в самый дальний уголок и никогда больше не выходить наружу, стать таким маленьким-маленьким, чтобы никто не видел, как ему тяжело и насколько он несчастлив. В этот момент ему показалось, что полка качнулась под его подошвой и у него болезненно сжалась стелька внутри. Так и простоял он на этом месте до поздней ночи, совершенно опустошенный, и с тяжелым грузом на сердце.

Последующие дни для Башмачка прошли, словно в тумане. Он просыпался, когда рассветало, глядел по сторонам, но никого не узнавал, чистил свой милый шнурочек и тихо плакал, когда никого не было рядом. Он потускнел, осунулся, сник, как-то весь сморщился и ходил, уткнув носок в землю под неодобрительные взгляды остальных.
И это – жизнь? – мысленно задавал он себе мучивший его в последнее время вопрос, - неужели я так и останусь никому не нужным башмаком?
И опять расстраивался.
Очень портило ему настроение, когда кто-нибудь из коварной обуви язвительно шутил по поводу несостоявшегося подарка. Башмачок тут же убегал в свой уголок и отсиживался там в одиночестве.
Но вот настал тот день, когда наш герой понял: так дальше жить нельзя. И, немного поколебавшись, принял решение сходить к местному психотерапевту. Таковым в обувном шкафу являлся старый-престарый, умудренный опытом Великий Валенок со своей неизменной ворчащей резиновой Калошей. Именно к нему-то Башмачок и решил обратиться за советом.
Однажды утром, едва только солнечные лучи начали пробиваться сквозь дверцы шкафа, он быстро собрался, припудрил для красоты свой носок и спрыгнул на нижнюю полку, где, как он слышал, и должен был обитать Мудрейший. По пути неоднократно ему пришлось осведомляться, не ошибается ли он дорогой, но даже, несмотря на расспросы, добраться до Премудрого удалось ему лишь во второй половине дня.
Почти половина обуви, у которой Башмачок спрашивал дорогу, либо не знала, и поэтому посылала в одну сторону нашего героя, либо опять же не была осведомлена и посылала в обратную. А поскольку сторон на полке было всего две, то, в конце концов, пройдя бесчисленное количество раз направо и еще большее налево, Башмачок все же добрался до места.

Часть 2
У Премудрого Валенка.

Старый Валенок был, несомненно, самым авторитетным среди всей остальной обуви. И бесконечно этим гордился. Он повидал на свете немало и считал себя, во-первых, непревзойденным рассказчиком, а, во-вторых, Великим во всех отношениях. Была у Великого лишь одна слабость: когда-то в ранней молодости подхватил он воспаление подкладки и с тех пор мучался от сильного кашля. Но тут спасала Премудрого его вторая неизменная половина - любящая Калоша. Едва только Старый Валенок начинал стремиться к тому, чтобы издать свое ставшее знаменитым «Кхе-Кхе», как она тут же быстро брызгала ему внутрь прописанную Тапочком - терапевтом с четвертой полки микстуру от кашля. Старому Валенку становилось легче.

Рядом стоящая обувь частенько слышала, как Валенок ворчит на свою Калошу, но чего не бывает, когда живешь вместе не один десяток лет!
Башмачок еще издали увидел знаменитую пару за весьма любопытным занятием: Калоша делала отчаянные усилия, пытаясь натереть Премудрому бок, беспокоящий его последнее время ревматическими болями. Старый Валенок скрежетал и покряхтывал, охал и приседал, но терпел мучительную процедуру.
Завидев Башмачка, Калоша громко сказала:
- А, гость пожаловал! Ну что ж, милости просим!
Башмачок вежливо поклонился, но поскольку был немного смущен, встать рядом не решился.
- Я, собственно, по делу, - немного робея, заговорил он, - хотел спросить у Вас, как у Наимудрейшего, совета.
Старому Валенку обращение очень польстило. Он довольно заскрипел и произнес:
- Видишь ли, обувочка моя, кхе… в мои теперешние годы я, кхе… кхе… много повидал, конечно, и могу сказать, кхе…кхе…кхе…, что дать пустой совет очень просто, это сможет каждый. Дать нужный и полезный -дело нелегкое. Зато такой совет – во много раз дороже. Учись давать нужные советы – и тебя будут уважать; учись мыслить, а позже говорить – и ты обретешь независимость; учись прощать – и ты сможешь жить дальше.
С чем пришел ты?
Башмачок рассказал обо всем случившимся несколько дней назад. Старый Валенок молча выслушал, лишь изредка поскрипывая и недовольно качая потрепанным верхом. А в конце произнес:
- Тот, кто обидит один раз, сам получит сто обид. Тот, кто разочарует, разочаруется в дальнейшем. Тот, кто надсмеется, будет осыпан насмешками в будущем. Это - лишь дело времени.
И скрипнул для пущей убедительности.
- Дам я тебе такой совет. Не ищи невозможного, его никогда не найдешь. Стремись к подобному, и ты обретешь свое счастье.
Башмачок ничего не понял, но тон, которым вещал Валенок, заставил его напрячь свои мыслительные ниточки. А Мудрейший между тем продолжал:
- На самой нижней полке, знаю я, живет одна Старая Туфля. Найди ее и подари ей то, чем дорожишь больше всего.
И закашлялся снова.

Башмачок повернулся и молча пошел домой. Слова Старого Валенка заставили его задуматься.
Он простоял на своей полке молча до самого вечера, погруженный в раздумья и лишь изредка дергал шнурочком, когда в голову приходила совсем уж странная мысль.
Наутро Башмачок все-таки решился последовать совету и отправился разыскивать Старую Туфлю.

Часть 3
Старая Туфля.

Найти ее оказалось несложно. Она сама робко высунулась из самого темного угла, когда услышала вопрос Башмачка, интересующегося о ней.
- Вы, вероятно, меня ищете, - пробормотала она, стараясь оставаться в тени, - это я - Старая Туфля.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался Башмачок, - рад познакомится, - и подошел немного поближе.
Старая Туфля ужасно смутилась и задвинулась совсем вглубь полки. Свет едва освещал эту часть шкафа, к тому же разговаривала она из темноты и Башмачку никак не удавалось разглядеть незнакомку.
- Я пришел к вам, чтобы подружиться, - он вежливо поклонился, - я совсем не хочу вас обидеть.
- Правда? – Старая Туфля, с опаской оглядываясь по сторонам, немного пододвинулась, сделала неловкое движение, оступилась и выкатилась невольно на светлое место.
Премудрый Валенок был прав: Туфля была действительно стара. Ее кожа почти во всех местах потрескалась, от единственной застежки отвалился замочек, а оставшаяся часть сильно потускнела. Подошва была протерта, а стелька неудержимо лезла наружу. Закругленный старомодный носок весь облупился и в связи с этим имел сконфуженный вид.
Старая Туфля негромко звякнула тусклой застежкой и скромно осведомилась:
- Чем обязана вашему визиту?
Башмачок уткнул свой носок в землю, чтобы не видеть выражение ее передней части, когда он скажет ей то, что собирался, и тихо произнес:
- Я хочу сделать вам подарок…
Старая Туфля испуганно воззрилась на героя, дабы убедиться, не пребывает ли незваный гость в пошатнувшемся обувном рассудке и лишь спустя минуту медленно ответила:
- Возможно, вы смеетесь…
- Нет, нет, нет, - заторопился ответить Башмачок, - ни в коем случае! Я, - он немного запнулся от волнения и повторил, - я пришел подарить вам свой подарок…
- Подарок, - совсем тихо прошептала Старая Туфля, - п-о-д-а-р-о-к… - медленно проговорила она уже почти совсем про себя, -
мне никогда никто не делал Подарков…
Возникла небольшая пауза. Башмачок смотрел на Старую Туфлю и представлял ее себе в молодости: наверное, она была не так уж и красива, скругленный носок отнюдь не придавал ей современности, но, безусловно, она не была и уродлива, как почему-то полагала большая часть обитателей шкафа. Как только речь заходила о Старой Туфле, сразу же раздавались слова «убожество», «эта тряпка», «срам для нашего шкафа» и тому подобные оскорбления. «Как несправедливо, как несправедливо, - возмущался внутри себя Старый Башмачок, - она такая же, как и все мы, только немного более несчастлива.

Старая Туфля ему определенно нравилась.

А она между тем, отойдя от сковывающего ее смущения, робко скрипнула и спросила:
- Простите… . А что вы хотите мне подарить?
- Настала очередь Башмачка смущаться и краснеть. Он потоптался на месте, скрипнул из солидарности, чихнул уже от страха и еле слышно произнес:
- Я пришел вам подарить самое дорогое, что у меня есть – мой шнурочек, - и с этими словами вытянул свое сокровище из петелек, - он, конечно, уже не новый и немного потрепан, но ведь это, наверное, не так важно….
Башмачок и сам не понимал, что он пытался объяснить Старой Туфле, просто он очень боялся, что его оскорбят еще раз.
Но все было совсем иначе. При виде протертого шнурочка Старая Туфля вся словно засветилась, даже складочки на ее коже и те, казалось, немного распрямились. Она не отрываясь глядела на протертую веревочку, которую Башмачок, весь трепеща от волнения, протягивал ей, а потом, наконец, с чувством выдохнула:
- Как ваш подарок прекрасен!!! – и тут же с сомнением пробормотала:
- И Все это - мне? ...
У Башмачка перехватило дыхание от счастья, он задрожал и торопливо воскликнул:
- Конечно, конечно это Вам! И только вам!
Старая Туфля все смотрела и смотрела на тонкий вытертый шнурочек, заглядывала то с одной стороны, то с другой, осторожно гладила и тихо шмыгала носком.
- Спасибо, Большое Спасибо, - повторяла она, бережно кладя шнурочек рядом с собой, - такой ценности у меня никогда не было! Как он прекрасен, ваш подарок!
В этот момент Туфля совсем не казалась Башмачку старой, напротив, он увидел в ее облике нечто новое, что-то, что вдруг наполнило ее новой жизнью, вдохнуло силу в эту потрепанную обувку. Несчастная не могла наглядеться на вещицу. Но вдруг она испуганно всплеснула застежкой и воскликнула:
- Простите, я же вас не спросила, может, вы будете скучать без вашего Подарка?
Башмачок так активно замотал передом, что у него даже кольнуло под правой четвертой дырочкой.
Он никогда еще не видел, чтобы кто-то был так счастлив.
- Я буду изредка заходить и спрашивать вас о его здоровье, - пообещал он, - шнурочек легко подхватывает простуду или может ненароком запутаться в себе…
- Может… вы бы переехали ко мне на полку? – неожиданно предложила Старая Туфля, - вы могли бы чаще видеться …
Башмачок и сам в душе хотел предложить то же самое, просто он не знал, понравится ли это его новой знакомой.
Услышав же это, он с великой радостью согласился.

Часть 4

Давно уже никто из представителей обувного мира не видел Старого Башмачка и Старую Туфлю такими счастливыми. Они просто светились от наполнившей их внутренней энергии, вместе встречая рассвет и провожая закат сквозь щелку в стенке платяного шкафа.
Вместе каждый день они будили и чистили лоснящийся от радости шнурочек; вместе обсуждали повседневные дела;
вместе слушали новости, которые всему обувному миру ежедневно сообщал Полосатый Носок, висевший на верхней перекладине.

***
В эти дни Башмачок открывал для себя новую жизнь, познавал новые, доселе неведомые истины. Он был благодарен и Старому Валенку, и чрезмерно болтливой Босоножке и даже горделивой Туфельке, которые подтолкнули его к тому, чтобы идти искать свое счастье.

- Счастье? Оно само никогда не приходит, - позже говорил он всем, кто слушал его историю, одновременно бережно укутывая свою обувную половинку в кусочек теплой материи, - счастье нужно обязательно найти.

Как спросите вы? – у каждого своя дорога, свой путь. Нужно лишь верить, что они выведут к свету.

И он снова и снова с бесконечной любовью смотрел на свою самую прекрасную, дорогую и любимую - потертую и потрепанную Старую Туфлю.

***