СКАЗЫ ПТИЦЫ ГАМАЮН

СКАЗЫ ПТИЦЫ ГАМАЮН

Буря Яга Усоньша Виевна и Тарх – богатырь

За топкими болотами змеиными, за буреломами замшелыми, по горам, по ручьям, по рекам да озёрам, за Морем Хвалынским… И близко и далёко, и вправо, и влево, и вверх, и вниз… Всё одно, дорожка приведёт… В чаще дубовой стоит домишко – себе на умишке. Воля его – показаться путнику заплуталому или нет. Живёт в той избушке Буря Яга Усоньша Виевна. Нежданных гостей отвадит, а желанных заманит. И не воротиться больше страннику домой. Много соблазнов у Усоньши Виевны, а нечисти так и не счесть. Один-то супруг её чего стоит – Вий, а уж сынок – Кощеюшка попил народной кровушки. Были времена, сильна была крепко Усоньша Виевна.
Сговорились они однажды с Велесом, да и победили Даждьбога. Приковали его к дубу могучему, так он тысячу лет, да ещё дюжину простоял… Тёмные то были времена. Уж если бы не Сварог и Лада – родители его Светоносные, не видать бы людям света белого. Освободили они его.
Вот нежданно-негаданно, а может и по повелению Бури Яги, явился к ней Тарх – богатырь. Вышел он из чащи на поляну широкую, Перуникой сплошь поросшую, а дальше ноги не несут! Будто не пускает кто!… Понял Тарх – богатырь в чём тут дело и просит:
-Покажись мне, избушка. Ну-ка, оборотни - подружки дайте дорогу к хозяйскому порогу…
Повернулся он спиной к поляне и сделал три шага назад… Тут-то всё ему и открылось! Дохнула поляна духом лесным: еле устоял богатырь, а избушка показалась, а вкруг неё!… Воинство Яги гадкое; водяницы да нежить всякая, змеи, ящеры… Шипят все, зубами щёлкают, а русалки песни поют сладостные, да заманивают…
Расступились они вдруг, и вышла, словно из воздуха душного Сама – Усоньша Виевна и спрашивает:
-Зачем, Тарх пришёл? Уж я и позабыла о тебе с тех пор, как помял ты моего сыночка Кощеюшку… Нет тебе покою! Не сидится тебе дома, богатырь! Только не к добру нынче наша встреча, хоть и знала я, что найдёшь меня… Не пожалел бы только. Убирайся ты по добру по здорову…
-Полно грозиться, Усоньша Виевна!- Отвечал Тарх. – Погоди бурю то раздувать. Просьба у меня к тебе, тебя же немало касаема…
-Так ты спасать меня пришёл?!… - Рассмеялась старуха, а с ней и всё её поганое воинство. – Никак совсем ты, Тарх Тархович ум по дороге потерял. Так я его отыщу! Есть у меня одно средство путеводное…
-Вот за ним то я к тебе и пришёл, - продолжал богатырь. – Потому как надо мне пробраться в тёмное царство. Там Горыня, горный великан забрал к себе, да и держит в неволе мою невесту Зареницу. Слыхал я, что можешь ты дорогу туда показать…
-Могу то я, могу, - усмехнулась хитро Яга. – А вот захочу ли!… Какой мне прок от этого? Уж не мне ли ты кровушки попортил, да родне моей!…
-Ты на меня, старуха зла не держи. Служба у меня такая, – Сказал Тарх., - а какой тебе прок – слушай… Златогорка, дочь твоя, сестра Святогорова, а ныне жена Дажьбога там же у Индрика – Зверя в подземном царстве. Они со своей супругой Змеёй Пераскеей да Кривдой поганой хотят, чтоб не родился у Златогорки Коляда. И придёт тогда конец времён. Не будет ни зимы, ни весны, ни лета, ни осени…
Вздрогнуло всё кругом. Нахмурилась Яга, а в глазах чёрных холод ледяной…
-Давно не видела я своё дитятко, - прошептала она злобно, - чуяла ведь, что не ладно что-то с ней… Ладно. Помогу я тебе, богатырь выручить твою Зареницу, только и ты мне помочь должен… Спаси хоть Коляду от Горыньей своры. Награжу я тебя, и век благодарить буду. Укажу я тебе дорогу в Тёмное Царство… Вот тебе листочек травки Перуники, сорванной при Новой луне. Куда листочек полетит, туда и ты спеши, да не поспешай; он сам дорогу знает. Как прибудешь, придётся тебе сразиться с Горыней, а уж потом отыщи ты Усеня; сынок это моей Златогорки. Он то Коляду и выручит. А для тебя есть у меня Меч-Кладенец. С ним тебе сподручнее будет Индрика победить…
Так и порешили на этом с Ягой. Взял Тарх у неё Меч-Кладенец, на лепесток дохнул, как она его научила, тот и полетел, а богатырь за ним пошёл, моля Долю – добрую богиню, что ткёт счастливую судьбу, чтобы она не бросала его в пути.
Не близкой оказалась дорога: шёл он через горы, кои упирались прямо в небо лазурное. Там снега лежат в самый жаркий год, а по лесам встречал он Дедов лесных, что тайны хранят, от богов полученные, да не всем о них ведают… Провели они его к птице могучей по имени Могол, кторая некогда отнесла сурицу – напиток волшебный медовый из трав утренних, хмеля да молока с горы Березань, чтобы оживить Перуна, она же освободила из подземного царства бога Велеса.
Поклонился ей до земли Тарх, испросил совета, что делать дальше, так как он был уже у самой горы, где вход в Царство Пекельное охранял Чёрный Всадник. Зябью морозной и нежитью веяло от него. И был он не из плоти и крови, а из огня и дыма пекельного. Не одолеть его ни мечом, ни секирой, а лишь водою живою, чистой и кристальной.
Так сказала птица Могол, и источник тайный указала, где течёт от Начала Времён живая и мёртвая вода. Пошёл Тарх к скале заветной, а листочек то Перуники впереди него летит, да подрагивает, будто жилочка гусельная натянутая туго, поёт…
Недолго он шёл, и вскоре явилась пред ним серая стена гранитная с двумя источниками; Один чистый и прозрачный – с живою водой, а второй чёрный и дымный – с мёртвой. Набрав из обеих источников воду в сосуды, которые дали ему Деды, он прежде жертву принёс богам. Плеснул направо живой водой – Матери Земле поклонился, во имя жизни, мёртвой же водой плеснул налево – богине смерти Марморе. И пришла пора сразиться с Чёрным Всадником… Волнуется под Всадником конь огненный, жарко дышит, из под копыт не искры, а угли алые разлетаются…
Встретились они у входа лицом к лицу. Ближе и юлиже Тарх подходил к нему, щитом прикрываясь и держа наготове сосуд с водою живою. Ночь они бились, и только с первыми лучами Ярилы удалось Тарху поразить Всадника брызгами живой воды. Куда капли попали, туда и свет Ярилин проник. Взвыл от боли раненный хранитель, задрожала земля, и осыпался он серым пеплом у ног богатыря.
-Вот тебе, нечисть святой дождик! – Рассмеялся Тарх. – Примусь теперь за Горыню!… Выручай, Меч – Кладенец! На благое дело ты дан мне!
Почуял, видно, Горыня дух человеческий - насторожился, волнуется…Обратился он в зверя Индрика – Змея трёхголового, задышал огнём, взмахнул крылами погаными, прогремел голосом подземельным:
-Выходи же, Тарх! Давно мне хотелось поразмяться! Не видать тебе твоей Зареницы, и не родится Коляда вовеки! Наступит скоро моё время!…
Услышал его Тарх, вынул из ножен Меч-Кладенец, и загорелся меч пламенем голубым. Отвечал Тарх Горыне:
-Не торопись, чудище! Покажись! Попробуй меча богатырского!
Вышел Горыня – Змей из логова, жаром пышет, ножищами топочет, да так, что земля дрожит. Поднял Тарх свой меч и приказал ему:
-Лети, меч на вражьи головы! Руби их силой Земли Матери и Небесной. Лети с ветром Стрибоговым, жги жаром Хорсовым… Помоги мне, Яр – Хмель! Дай мне силушки молодецкой, чтобы одолеть Ящера проклятого!…
Выпустил он из рук меч, и полетел тот рубить головы Ящеровы… Рубит он, рубит… А новые всё вырастают… Не видать Усыни – Великана, не спешит он на помощь, хоть и слышал, что неладное что-то в Царстве пекельном. Не спасти, видно, Златогорку… Силён Горыня – Змей: мечет крылами стрелы стальные, а из пасти его, реки огненные проливаются…
Тарх только успевает щитом прикрываться, а меч всё рубит и рубит… Каждую голову надобно дюжину раз порубить. Уж одна осталась, а Усыни то всё нет!… Ещё бы пяток раз рубануть!… И ещё пару… И вот он – последний!… Да только уворачивается морда хрипящая! А тут и Усыня подоспел. Издалека его слыхать! Шаги его трёхаршинные эхом по пещере раздаются. Не даётся мечу третья голова… Перехватил Усыня меч в воздухе и ударил последний раз!… Полетела голова, и завалился Горыня замертво.
Ну, вот, Тарх, - вздохнул Усыня, и отдал ему меч, - теперь очередь за Пераскеюшкой. Ну, эту змею я сам раздавлю, а ты освобождай из полона невесту свою Зареницу… Пойдёшь прямо через этот мосток. Да смотри же, берегись! Ветхий он больно, ведь уже тыщу лет по нему ни один смертный не хаживал… Там за ним увидишь хоромы хрустальные, а в них найдёшь свою суженую. Должен ты целованием её отогреть, освободить от чар. А я пойду уж Мать мою с братцем Колядой вызволять.
Тут они и разошлись. Сделал всё Тарх, как Усыня велел, и освободил Зарю Зареницу. А вот Усыня – Великан не поспел вовремя… Родила Златогорка Коляду, да и отдала сыну, только сама скончалась. Похоронил он её на самой высокой горе на земле, а братца своего Коляду посадил в туго плетённую корзину, да и пустил по небесной Ра – Реке к людям…
Четыре раза прибивало его к берегам, и там, где это случалось, сменялись времена года, а в каждом месте гостил Коляда по три месяца. Так и повелось из года в год… А Заря Зареница каждое утро и вечер встречает и провожает. Тарх же получил в награду от Бури Усониши Виевны силушку великую, чтоб мог он защитить Мать Землю от погибели. И было так, и будет вовеки, и до скончания Времен.



Пастух Вагуда и гудочек его чудесный

Жил бедный пастух Вагуда у самых гор Рипейских, где боги обитали, и изредка на землю к подножию спускались. Пас там Вагуда коров да овец из стада бога Велеса, да и горя не знал. Вот шёл он однажды по пыльной дороге и песню весёлую напевал, и встретились ему на обочине два бездельника. А были это – Квасур и Китоврас; боги виноделия и веселья. Не знал этого Вагуда, и прошёл бы мимо, но окликнул его весёлый Китоврас:
-Эй, пастух Вагуда! Посиди с нами! Отдохни!…
-Выпей вина, Вагуда! – поддержал Квасур
-Недосуг мне, братья, - отвечал Вагуда, - надобно стадо пасти. Прогневается Велес, вот будет тогда веселье…
-А ты думаешь, мы кто? – Спросил Квасур. – Я, вот, например бог вина Квасур! Вот у меня в бурдюке вино, которое сделано на вершине гор Рипейских.
-А я Китоврас, - сказал второй. – Я бог веселья.
-А как есть – скоморохи загулявшие, - отвечал удивлённый пастух.
Рассмеялись Квасур и Китоврас. Еле успокоились, катаясь по земле…
-Развеселил ты нас, пастух, - сказал, наконец Квасур, и тут же умолк, а потом пуще прежнего расхохотался, уж совсем захмелевший.
Глядит на него брат Китоврас, , да и сам ничего не понимает.
-Что это вас так развеселило! – Спросил Вагуда.
-Оглянись, пастух Вагуда! – Воскликнул Квасур смеясь. – Стадо то твоё ушло!!…
Тут и Китоврас всё понял, и тоже до слёз рассмеялся. Вот только Вагуде совсем не до веселья стало. Помрачнел он, сел на землю, голову руками обхватил…
-Погубит меня Велес, - простонал он, - а прежде засечёт меня до полусмерти хозяин мой – князь Собака…
-Не горюй, пастух, - сказал, успокоившись Квасур. – Собака лает, а стадо идет… Понравился ты нам, человек! Поможем ему, Китоврас?…
-А чего ж не помочь… , - ответил тот, - Ну-ка, брат, где наша дудочка?…
-Она всегда при мне, - ответил брат, и словно из воздуха явилась у него в руке дудочка серебряная.
-Не простая это дудочка, - продолжал он, - а чудесная! Заиграешь на ней, и исполнится твоё желание, будут слушаться все звери лесные и скот домашний, а услышит её человек, так у него ноги сами в пляс пойдут…
-Только пользоваться ею надо в самых крайних случаях, - продолжил Китоврас, - а иначе пропадёт её сила. Бери-ка её, да возвращай стадо… Кажется, это сейчас твоё самое заветное желание…
С малых лет Вагуда умел играть на дудочке. Вот и теперь, произнеся своё желание: «Небесная крова Земун, верни стадо Велесово…», он заиграл весёлую мелодию, под которую даже Квасур с Китоврасом затанцевали. Вскоре пришло всё стадо до последней коровы и телёнка.
-Спасибо, братья! – Поблагодарил с поклоном богов Вагуда.- Выручили вы меня!
-Не забывай про нас, - сказал Квасур.
-Позови нас в гудочек серебряный, - продолжал Китоврас, - мы и явимся! Повеселимся на славу!
-Да и медку хлебнём! – Дополнил Квасур. – Только береги гудочек, да не пользуйся без нужды!
Тут и исчезли боги, словно и не было их. Повёл Вагуда стадо в селение, так как стало вечереть. Развёл скот по домам, да и сам домой пришёл. Жили они с матерью небогато, а в иные дни и хлеба на столе не было. Трудно стало жить с новым князем Собакой. Брал он дань со своего народа жестоко, и часто до последнего зёрнышка…Вошёл Вагуда в хижину, поздоровался:
-Здравствуй, матушка! Есть ли поужинать у нас чего-нибудь? Уж больно я проголодался за день…
-Нет, сынок. – Ответила мать грустно. – Приходили слуги князевы, да вымели всё до последнего ржаного зёрнышка. Уж и не знаю, что делать… Видно погибель наша пришла. Забыли про нас боги, а им ведь даже крошки хлеба в жертву нет…
Призадумался Вагуда, а затем вдруг улыбнулся и сказал весело:
-Не забыли про нас боги, матушка! Постели-ка на стол скатерть праздничную! Давненько мы её с тобой не доставали! И не спрашивай ни о чём… Поверь мне, сегодня у нас счастливый день!
Мать безропотно постелила новую скатерть, а Вагуда достал дудочку и произнёс желание: «Да будет дом наш, как полная чаша, а семья сыта и счастлива…», и извлёк из дудочки короткую и красивую мелодию… В мгновение ока старенький ветхий столик чуть было не сломался под грузом яств невиданных!
-О, боги! – Всплеснула руками мать. – Что это? Видно от голода я разум потеряла!!… Или чудится мне это всё!… Чур меня!!…
-Так будет всегда, матушка. – Радостно ответил Вагуда. – Это боги подарили мне этот чудесный гудочек. Завтра же я пройду по нашему селению, и в каждой хижине будет такой стол!
-Ой, накличешь ты беду, сынок, - со слезами на глазах сказала мать. – Не могут быть все сыты и счастливы! Кому - то это очень будет не по нраву!
-Завтра будет новый день, - обнял он матушку, - а сегодня нас ждёт этот сытный ужин…
Они поели и легли спать, и никогда ещё не спали так крепко и спокойно. С утра на завтрак у них были лепёшки с молоком… После Вагуда решил исполнить своё обещание, и выйдя из дому, прошёл по селению, играя на дудочке, прежде сказав: «Хочу, чтобы в каждом доме, всякое утро, день и вечер были еда и питьё вдоволь…».
Народ танцевал и гурьбой ходил за пастухом Вагудой, он устроил в честь него большой праздник. Весь день не смолкала музыка и радостные голоса, а стадо по желанию Вагуды паслось само… Сами же коровы и пришли домой. Прослышал о празднике князь Собака, и решил разузнать подробнее, в чём там дело. Он послал своих слуг в селение, и те вернулись с вестями. Они рассказали князю, что в селении всё не так как прежде… Народ с удовольствием отдаёт им всё, что они потребуют и совсем не робщут. А достатка у них не убывает, а совсем наоборот…
-Что-то удивительное происходит там, - сказал князь, выслушав их. – Я сам всё узнаю…
На следующий день в селении появился грязный, в оборванном рубище нищий, просящий подаяния… Люди привели его тут же к Вагуде. Пастух накормил его, дал ему одежду с помощью чудесной дудочки, и на прощание нищий получил ещё и целую котомку еды. Не знал Вагуда, что под рубищем скрывался сам князь Собака, который, вернувшись во дворец, послал за ним стражников. В миг отобрали они у пастуха гудочек чудесный, а самого его заковали в цепи и привели к князю.
-Ну, здравствуй, пастушок! – Обратился к нему князь ласково. – Что же это ты утаил от меня такое диво!… Придётся казнить тебя, потому как не нужен ты мне боле… Дудочка у меня твоя, а тебя, Вагуда…Так и быть – подержу в темнице, а уж потом казню.
-Зачем же меня сюда привели? - удивился Вагуда..
-А должен я быть спокоен, - ответил князь, - что всё пойдёт так, как я захочу! В темницу его!…
Сидит пастух Вагуда в тёмном подвале, в цепи закованный и думает:
-Выбраться отсюда самому никак нельзя, а вызволять некому… Силой князя не возьмёшь, да и нет у меня такой силы… Лишь хитростью можно его победить…
Думал, думал Вагуда, и, наконец придумал… А тут и случай подвернулся; князь Собака зачем-то снова зовёт…
-Вот и снова понадобился ты мне, пастух, - встретив его на троне, сказал князь.- Всё я сделал, как и ты в селенье, да только не выходит у меня ничего! Открой мне секрет, Вагуда! Оставлю тебе жизнь, а хочешь, ещё и золота дам, а не откроешь… Пеняй на себя! Не носить тебе головы!
-Правда твоя, князь, - сказал пастух, - есть тут один секрет, но нужны мне помощники мои. Надо бы мне их вызвать. Дай мне, князь дудочку…
Неохотно отдал князь Собака пленнику дудочку, а на всякий случай стражников побольше позвал. Взял Вагуда гудочек серебряный, да прошептал прежде, и так тихо, чтобы не услышал никто: «Явитесь ко мне, Квасур и Китоврас! Выручайте меня, братцы!»
С первыми звуками музыки рядом с Вагудой появились из воздуха два весёлых бога.
-Приветствую тебя, пастух Вагуда! – воскликнул Китоврас.
-Не забыл ты про нас, - продолжил Квасур, - да только вижу, не в добрый день ты позвал своих друзей!…
-Здравствуйте, Квасур и Китоврас! – Радостно поприветствовал он друзей. – Полонил меня князь Собака, надел цепи тяжёлые и гудочек хотел отобрать. Использовал я силу чудесную на благое дело, на дело мирное!…
В бешенстве встал с трона, очнувшись князь Собака и закричал:
-Схватить этих шутов! Казнить Вагуду!…
-Это мы-то «шуты!…». – повернувшись к нему сказал Китоврас. – Кажется, нас здесь не очень то жалуют, Квасур.
Согласился брат и обратился к пастуху, освободив его от оков:
-Ну-ка, дружок, сыграй песню! Да повеселей!…
Ой, что тут началось! Стражники мечи и алебарды побросали, и в пляс пустились. Сам князь Собака такие коленца выделывал, что весёлые боги от смеха по земле катались. Уж час прошёл, и второй, и третий… , а музыка всё льётся… Уж и стража вся лежит на земле бездыханная, а князь всё пляшет, руками машет и только губами шевелит – сказать чего-то хочет… Скоро набок завалился и еле дышит…
-Ну, довольно! – Махнул рукой Китоврас. – Пора нам послушать, что пролает нам эта собака!
-Слушаем тебя, князь Бреховатый, - подойдя к нему, сказал Квасур. – Довольно мы повеселились, Вагуда.
Музыка затихла, а князь, отдышавшись, заговорил:
-Помилуйте старика… Нет боле мочи… Отпущу я Вагуду и не трону больше народ… Не стану брать дань жестокую…
-Вот так-то лучше будет, - улыбнулись Китоврас с Квасуром. – Ну прощай, пастух Вагуда! Позови нас, коли понадобимся, и гудочек чудесный у себя оставь, да береги его. А мы за князем с высоких гор присматривать станем…
-Спасибо Вам, братья, - поклонился им Вагуда. Тут они и исчезли, как появились.
С тех пор счастье поселилось в селениях князя Собаки, по прозвищу Бреховатый, который исполнил своё обещание, да только прожил он недолго, а вместо него стал княжить мудрый и молодой. А Вагуда прожил длинную жизнь, и гудочек чудесный, серебряный сохранил, и внукам передал. На том и сказу конец.