ТОСКА ЗЕЛЕНАЯ

СЕРГЕЙ МОГИЛЕВЦЕВ

ТОСКА ЗЕЛЕНАЯ

сказка

Один молодой парень получил в наследство большое хозяйство. Была у него лошадь, корова, коза, а также добротный дом, и не было только жены. Вот поехал он один раз в лес за хворостом и дровами, и видит под деревом пригожую девушку, краше которой, кажется, никогда еще не встречал. У Николая (так звали молодого хозяина) сразу же дрогнуло сердце, и он подумал, как было бы хорошо жениться на этой лесной красавице. А та, словно бы угадав его мысли, подошла к парню вплотную, обвила его шею руками, трижды поцеловала, и, засмеявшись, сказала:
– Вижу, что нравлюсь я тебе, Николай, да и сам ты мне люб. Если посадишь меня на плечи и отвезешь на себе домой, то буду тебе женой, и никогда ты со мной уже не сможешь расст¬ться!
Николай обрадовался, посадил красавицу себе на плечи и отнес ее прямиком к своему дому, не обращая внимания ни на насмешки соседей, ни на то, что рядом шла свободная лошадь, которую он так и не успел нагрузить хворостом и дровами.
Свадьбу справили быстро, и зажил Николай с молодой женой, себе на радость, и соседям на зависть. Однако вскоре странное чувство стало томить изнутри Николая. Все чаще и чаще он стал о чем-то задумываться, стал подолгу грустить, и ни утехи любви, ни пригожий вид молодой жены не могли его вернуть в прежнее состояние. Да и не молодая жена это была вовсе, потому что туман любви, долго застилавший глаза жениха, наконец-то улетучился, и он увидел, что женился вовсе не на молодой девушке, а на какой-то кикиморе, маленькой, злой, с кожей зеленого цвета, которая сидела целыми днями в углу возле печи и пилила его за каждый мелкий поступок. Так сильно она его изводила, что стал Николай часто ходить в ка¬бак, стал напиваться допьяна, и подолгу шататься по лесу, лишь бы не видеть ему кикимору; которая с каждым днем зеленела все больше и больше и ела его поедом, начиная скандалить прямо с порога, как только войдет тот в избу, и, по старой памяти, вознамерится подойти к жене, чтобы обнять ее и сказать что-то ласковое. Но разве скажешь что-то ласковое такой зеленой кикиморе? Не мог ничего сказать ей и Николай, потому что всякий раз, как пытался он обнять молодую жену, она злым и противным голосом ему выговаривала:
– Не подходи ко мне, Николай, потому что вовсе и не жена я тебе, а Тоска Зеленая, данная не на радость, а на погибель. И вовсе не счастье принесу я тебе, а беду, иссохнешь ты от меня, сопьешься в дым и станешь в итоге похожим на высохший ивовый прут, который совсем ни на что не пригоден и валяется без дела на краю проезжей дороги. Так и ты, Николай, по¬гибнешь от меня ни за что и окончишь свои дни у дороги, под трухлявым забором, всеми брошенный и осмеянный. Потому что тот, кто женился на Тоске Зеленой, никогда уже не сможет стать прежним, молодым и веселым.
После таких ее слов Николаю становилось еще более тошно, и он опрометью бежал в кабак, чтобы залить там водкой свое горькое горе, а Тоска Зеленая смеялась ему вдогонку злым тонким смехом, и зеленела еще больше, надеясь в скором времени совсем сжить мужа со свету.
Однажды ночью Николай проснулся от странного прикосновения, как будто какие-то лягушачьи лапки, липкие и холодные, скользили по его телу. Он открыл глаза, и увидел в тусклом свете Луны маленькую зеленую женщину, которая через длинную стеклянную трубочку, приставленную к его горлу, пила из него кровь. Николай хотел пошевелиться, и не мог, хотел закричать и позвать на помощь соседей, но язык не повиновался ему. Он только с ужасом наблюдал, как сосала Тоска Зеленая кровь из его шеи, и раздувалась от нее во все стороны, становясь все гаже и все безобразней, став похожей к утру на большую раз¬дувшуюся лягушку. Утром он встал с постели совсем больной и, подойдя нетвердыми шагами к старому зеркалу, увидел у себя на шее большое пятно запекшейся крови, которое еще продолжало слабо кровоточить. А Тоска Зеленая, развалившаяся у печи на лежанке, только насмехалась над ним, говоря тоненьким злым голосом:
– Совсем изведу я тебя, Николай, высосу всю кровь, а потом переберусь к кому-то другому. К такому же, как ты, простачку, который посадит меня к себе на загривок. Нам без простачков жить нельзя, у нас от этого кожа становится бледной, и можем мы совсем умереть, лишившись людской теплой крови!
Понял Николай, что совсем изведет его проклятая женушка, и отправился на край села к избе, в которой жил старый одноглазый колдун по фамилии Григоренко, занимавшийся продажей любовного зелья, поиском пропавших вещей, снятием заговоров, лечением от бешенства и чумы домашних животных, и массой других подобных вещей, отчего к избе его была протоптана большая тропинка, и по ней постоянно сновали туда-сюда или бойкие молодухи, или умудренные опытом односельчане. Всему селу было известно, что Григоренко просто так не будет помогать никому, и что ему надо принести богатый подарок. Вздохнул Николай, взял под уздцы лошадь, доставшуюся ему еще от родителей, да и отвел к одноглазому колдуну. Григоренко ощупал лошадь, похлопал ее по спине и бокам, заглянул в зубы, и, оборотясь Николаю, сказал:
– Хороший конь, очень хороший, и стоит, наверное, недешево; просто так таких коней в подарок никому не дают. Говори, чего ты хочешь от меня получить, и ни в чем тебе не будет отказа!
– Хочу я, – заговорил, сбиваясь, и стараясь не потерять нужную мысль, Николай, – избавиться от постылой жены, которая совсем меня извела. Да и не жена это вовсе, а Тоска Зеленая, замучившая и запилившая меня до смерти. Помоги мне, Григоренко, избавиться от нее, потому что в противном случае высосет она из меня всю кровь, а сама завладеет хозяйством, да еще и посмеется над моим добрым именем.
– От Тоски Зеленой непросто избавиться, – ответил ему Григоренко, продолжая любоваться добрым конем, – потому что вовсе и не женщина это, а болотная кикимора, обманувшая тебя и завладевшая твоей чистой душой. От такой нечисти есть лишь одно средство: кинуть ее в чистую воду посередине большой реки. Не сможет нечисть вынести чистой воды, пойдет под воду и задохнется в ней навсегда. Но сделай все это быстро, не откладывая ни на день, потому что сил в тебе очень мало, и можешь ты не дойти до полноводной реки. Да смотри, заткни себе уши ватой, чтобы не растрогали тебя ее уговоры и плач, и не отпустил ты проклятую ведьму посередине дороги.
Николай поблагодарил одноглазого Григоренко, пошел домой, связал ремнями Тоску Зеленую, взвалил себе на плечи и понес к полноводной реке, пути к которой было три дня, предварительно заткнув уши ватой. Еле-еле добрался он до реки, начиная уже дорогой жалеть свою злую жену, и, найдя на берегу рыбацкую лодку, погрузил в нее зеленую ведьму, которая от страха стала совсем белой, маленькой, и такой жалкой, что глядя на нее и не верилось, сколько горя она ему принесла. Все же на¬шел Николай в себе силы, собрался с духом, и, подняв над головой проклятую ведьму, бросил ее в чистую воду. После чего перекрестился, и, добравшись на лодке до берега, кое-как за несколько дней дошел до родного села.
Войдя в дом, он чуть не умер от неожиданности, потому что в углу у печки увидел Тоску Зеленую живую здоровую, радостно потирающую руки при виде мужа.
– Просчитался ты, муженек, – сказала она ему, – ибо такие, как я, не тонут в чистой воде. Поищи-ка для меня смерть другую, да только навряд-ли ты это сделаешь, поскольку я к этому времени совсем тебя изведу. Ни на что не годен ты, Николай, и нет в тебе сил тягаться с Тоской Зеленой!
И действительно, Николай стал чахнуть день ото дня все больше и больше, потому что Тоска Зеленая по ночам сосала через стеклянную трубочку его кровь, а он лежал с открытыми глазами и не мог ничего сделать. Наконец в одно хмурое утро он пошел в хлев, вывел оттуда корову и повел ее на веревке к избе одноглазого Григоренко. А тот уже как будто специально стоит на крыльце и оглядывает одним оставшимся глазом, про который говорили, что он видит им до края земли, Николая и его худую корову.
– Больно уж худая корова твоя, – говорит он Николаю, – не кормишь ты видно ее и не заботишься, как положено. А ведь добрым хозяином был когда-то, да и родители твои были хорошие люди!
– Да как же мне заботиться о скотине, – говорит Николай одноглазому колдуну, – если совсем извела меня проклятая ведьма?! Пьет мою кровь по ночам, и грозится совсем сжить со свету. Одна надежда на тебя, да на твой мудрый совет. Если ты мне не поможешь, то уже никто не поможет. А за нужное слово можешь взять эту корову.
– Хорошо, Николай, я тебе помогу, – отвечает ему колдун. – Бессильна, как видно, против Тоски Зеленой вода, потому что сама она болотная тварь и, в некотором роде, родилась в воде. Так пусть же возьмет ее сырая земля. Закопай ее в лесу в глубокую яму, и не будет она больше пить твою невинную кровь!
Поклонился Николай одноглазому колдуну, пошел в лес, вы¬рыл там с трудом глубокую яму, а потом вернулся домой, связал свою зеленую женушку и закинул себе на плечи. Идет в лес, а самому до того жалко ее, что хоть вот бери и отпускай на все стороны. Однако вспомнил он про длинную стеклянную трубочку, из которой проклятая ведьма пила его кровь, пересилил себя, подошел к яме и закопал в ней связанную кикимору. Идет обратно домой и радуется, что наконец-то остался один. Приходит домой, а Тоска Зеленая у печки на прежнем месте сидит, жива-живехонька, да еще и глумится над ним:
– Никому не одолеть меня, – говорит она Николаю, – ни воде чистой, ни земле сырой. – Еще две ночи, и совсем в тебе, Николай, не останется крови. Всю ее вытяну до капли через стеклянную трубочку!
И действительно, как только настала ночь, взяла Тоска Зеленая свою длинную, вымазанную в крови трубочку, приставила Николаю к горлу и стала сосать из него кровь. Встал он утром, еле живой, с постели и понял, что до завтрашнего дня уже не дотянет. Пошел в хлев, вывел из него последнюю оставшуюся козу и повел на веревке к колдуну Григоренко. А тот, как всегда, на крыльце стоит и своим зорким глазом на гостя смотрит.
– Худая у тебя коза, – говорит он Николаю, – такая худая, что на драную кошку больше похожа; мог бы я не помогать тебе, да вижу, что это все, что у тебя есть. Знаю заранее твою просьбу, и вот тебе мой совет: ни чистая вода, ни сырая земля не смогли одолеть Зеленой Тоски. Много силы она в себя забрала, много крови выпила из тебя. Одно лишь солнце, обнимающее от края до края всю землю и освещающее на ней все доброе и все злое, от лучей которого не спрятаться никакому злодейству, способно одолеть Тоску Зеленую. Пока еще есть время, сложи у себя в огороде огромную кучу хвороста, а ровно в полдень зажги ее вот этим стеклышком и бросай в середину проклятую ведьму. Только лишь жар большого огня, зажженного от лучей полдневного солнца, сильнее Зеленой Тоски и ее страшной силы.
Николай так и сделал. Он взял у Григоренко заветное стеклышко, сложил у себя в огороде огромную кучу хвороста, а ровно в полдень зажег ее от лучей чистого солнца. Поняла Тоска Зеленая, что настал ее смертный час, стала биться в руках Николая, стонать и просить пощадить ее. Ну да Николаю больше не было ее жалко, поднес он ведьму к костру и бросил в самую середину. Так и сгорела Тоска Зеленая дотла, а пепел Николай разбросал на все четыре стороны, чтобы и следа от нее не осталось. Сам же постепенно вновь стал молодым и красивым и женился на пригожей девушке из своего же села, которая всегда была ласковая, и за всю жизнь не сказала ему ни одного худого слова.