Быль ли, не быль ли

Быль ли, не быль ли, сама не знаю. Птичка-невеличка на ухо нашептала, а я уж вам расскажу.
Случилось сие происшествие в тридевятом царстве в тридесятом государстве. Зима тогда стояла, ох и лютая. Мороз лошадь с ног сшибал, не то, что гражданина почтенного. Но я это, я не о том вовсе.
Чем народ в зимние вечера занимается, знамо дело у печки сидит, аль в честной компании медовухой балуется. Вот и Змей Горыныч поскучал, поскучал в своей пещере меблированной, да и решил под вечер к Кощею Бессмертному в гости слетать. Так в картишки перекинуться, да поболтать о том, о сём, что в мире честном делается.
Собрал сундучок заветный с картами да яйцами золотыми. Курочку-Рябу то он ещё полгода назад как у заезжего старика выменял на скатерть- самобранку. Змею то она ни к чему, вегетарианец Змей был, а скатерть будь она неладна, исключительно гусей в яблоках, да поросят молочных подавала. Так что, обменом оба остались, весьма довольны. И теперь ежемесячно Горыныч получал по золотому яйцу. Мелочь, но приятно.
Змеюшка то среди всех остальных Горынычей эстетом слыл, пещера у него, что ни на есть музей. Куда ни глянь всюду редкости разные, и раритеты расставлены, лепота так сказать для всех шести Змеюшкиных глаз.
Так о чём я там, а собрался, значит Горыныч, и полетел. Благо Кощеевы хоромы совсем недалеко стоят, приземлился, пар выпустил и вот уже с Кощеем Бессмертным вечеряют под настойку еловую тысячелетней выдержки. Кощей то за свою жизнь бессмертную знатный запас заготовил.
Сидят значит, в карты играют, беседа сама тонкой ниточкой вьётся, в клубочек сматывается.
- А что, Кощеюшка, не слыхать ли чего там, в мире твориться, деется,- отпивая глоточек хмельной, спрашивает Горыныч.
- Да, что там деется Змеюшка, глобальное похолодание вот кругом говорят. У леших в лесу уши мерзнут, кикиморы с ног сбились шапки-ушанки вязать из пера чудо-птицы. Баба- Яга вроде на поток дело поставила, а потом плюнула и заперлась у себя в избушке. « Не хочу говорить задарма шапки вязать, платите мол, тогда ещё подумаю».
- А откуда им лешим зимой денег взять то, в лес народ не ходит особо, никого не захороводишь. Вот такие дела Змеюшка.
Выпили ещё по чарке, Кощей и продолжил.
- А ещё говорят, что во всех царствах государствах кризис казны наступает, потратились цари да бояре на утехи свои да развлечения, нет у них теперь ни злата, ни серебра, одни медяки остались, да и те скоро закончаться. Поговаривают, правда, о тайной казне, что под семью замками спрятана, да только никому про это неведомо. Вот какие дела нынче в свете творятся.
- Да, нам то, что Коша,- оскалился всеми тремя ртами Горыныч.
- У меня вон Курочка – золотонесушка есть. Ты, уверен, за свою бессмертную много чего накопил, да все, небось, в злате да каменьях самоцветных. Так что никакой кризис казны нам не страшен. Это вот люд простой пусть жалиться, да и то, что ему терять то, пару медяков, да коровенку худую. Эх, наливай Коша, а я карты раздам.
Только налили по чарке, да карты в лапы-руки взяли, слышат во дворе шум какой-то, да гам и вообще, дым коромыслом стоит. Оторвались от приятной беседы и пошли посмотреть, что там происходит такое.
Выглянули. Батюшки – светы, стоит посреди двора лошаденка худая, а рядом с нею толи богатырь, толи просто вьюнош неразумный. Лошаденка бедная трясется, толи от морозу, толи от страху. А богатырь странный какой-то, одет в тулуп поверх кольчуги и в руках от чего-то гуся здоровенного за горло держит. Гусь, посиневший от мороза, на последнем дыхании глаза закатил, крылья опустил, к смерти неминуемой готовиться. Как увидел богатырь Кощея со Змеем Горынычем. Так приосанился, ножку вперед выставил и каааак заорет не своим голосом.
- Воооот, Кощей, супостат!!! Видишь, вот она смерть твоя, у меня в руках! Отдавай половину богатства, а то сейчас как сверну гусю шею, да как выну яйцо заветное, тут тебе и придёт конец, а коли поделишься, ещё может и поживёшь на свете на белом.
- Эт, он о чём, Коша? Какой такой гусь с твоей смертью, чёт я ничего не понял,- выпучил от удивления Змей все свои шесть глаз.
- Хм, а скажи мил человек, как звать то тебя величать, героя такого, что к Кощею придти не побоялся?- улыбаясь, спросил Бессмертный.
- Ваня величают, по батюшке Иванович будем, - отвечает ему огорошенный вопросом богатырь.
- Аааа, и, небось, младшенький в семье то будешь,- всё больше веселясь, спрашивает Кощей.
- А откуда вы узнали,- вытаращил глаза Ваня.
- Так Ванюша дела то сами за себя говорят. Ты скажи лучше, с чего это ты взял, что смерть моя в этом, хм, гусе храниться и где ты его вообще раздобыл?
- Так знамо дело где. Позавчерась пошли с братьями, да батюшкой в пивной дом, медовушки попить, да с народом пообщаться, вот, а там значиться купец заезжий ужинал, вот он то мне про смерть Кощееву и рассказал, а гуся, так на корову я его выменял на нашу, на Иваську. А чё думать то долго, вот богатство у тебя отберу, так и не одну корову куплю и Иваську у купца обратно выкуплю.
-Мда, Ваня скажу я тебе, сколько тыщь лет на свете живу, а такого ещё не слыхивал. А скажи-ка мне братья твои, и батюшка знают о том, куда ты направился с гусем волшебным.
- Неа, я тайком Иваську вывел, на гуся поменял и скорее к вам, а то вдруг кто ещё другой опередит. А так вот он я, буду героем дня, - горделиво подбоченясь произнес Ваня.
Кощей от таких речей просто обомлел и дар речи потерял. Горыныч же не сдерживаясь, заржал всеми тремя головами, покатываясь по двору и пуская клубы пара, замерзающие ажурными льдинками на морозе.
Смотрит Ваня то на одного, то на другого и думает, почесывая вихрастую голову. - Зря тулуп надел, вот и ржут нелюди. А как без тулупа то, на дворе чай зима, не лето. Эхма, промашка вышла, снять бы насмешившую всех овчину, но как тогда с гусем быть, вона, как Кощей на него смотрит, глазами, так и зыркает. Не, гуся они не получат, может это вообще специально задумано, чтобы бдительность усыпить, с них станется, с нелюдей. Как верно подметил богатырь, на дворе то зима стояла, мороз трескучий даже Кощея заставил поежиться.
- Вот, что Ваня. Чего тут мёрзнуть то, пошли в дом, посидим, еловой выпьем, а там и посмотрим, как дальше быть.
Слова Бессмертного приятно булькнули в голове богатыря, и долго не раздумывая, он шагнул в распахнутые двери. Сначала с опаской, мало ли чего, а после третьей чарки еловой, осмелев, или вернее захмелев, богатырь с нескрываемым интересом рачитого хозяина, оглядывал вражью обстановку.
- Ничего живёте. Богато. Вона половички, какие мягкие, словно лужок летний. Много у вас добра я посмотрю, как делить будем?
- Ты Вань погоди делить то, расскажи-ка лучше, зачем тебе богатство моё, на кой ляд сдалось. А? – как можно дружелюбнее поинтересовался Кощей.
- Как, на что?- удивился богатырь.- Жениться хочу! Братья то мои старшие, давно молодух в избы собственные привели. И мне охота. Только батюшка знай, одно твердит: « Денег нет. Кризис. Иди, говорит Ваня, учись, может, говорит и из тебя какой – никакой толк будет».
- Ну, а ты чего,- вставила средняя, самая умная голова Горыныча.
- А чё я, я ни чё. Я всё гирьками больше баловаться люблю, а буквы енти и цифири, это всё не по мне. Эт, пусть другие бумагу марают, у меня для неё другое предназначение, так сказать по назначению.
- Это, по какому такому назначению?- оживилась левая голова Змея Горыныча.
- Ну, это, ну знаете, ну того вообщем,- покраснел, застеснялся, словно красна девица богатырь, слова вымолвить дальше не может.
- Для естественных нужд у него бумага,- констатировала средняя голова Змеюшки. Тут уж Кощей не выдержал, поперхнулся от смеха еловой.
- Ладно тебе Змей, не вводи богатыря в краску, видишь, как засмущался. В конце концов, это личное дело каждого индивидуума, по какому такому назначению бумагу использовать, главное, чтобы польза была, остальное не важно.
Налили. Выпили. Замерзший гусь отогрелся в тепле и толи пары хмельные над столом витавшие на его голову гусиную подействовали, толи решил последний шанс для спасения своей жизни использовать, только извернулся он, как уж на сковороде, да и ущипнул богатыря за бок.
Не ожидал такого подвоха Ваня от своего главного козыря, на секунду расслабил хватку и тут уж гусь не будь дурак, руки в ноги, ой забылась, лапы в крылья и бежать, только его и видели. Бросился богатырь за ним в вдогонку, только Кощей его остановил.
- Да брось ты его Ваня, на кой ляд он тебе нужен. Это самый обычный гусь, нет в нём никакой смерти Кощеевой, один пух да перья, больше ничего.
- Как это нет?- тут уж Ваня совсем растерялся.
- Да нету, тебе говорю. Что ж ты думаешь, я вот так вот смерть свою, куда попало положу и по свету гулять отправлю. И вообще, Ваня, нет её смерти моей. Бессмертный я, понимаешь. Бессмертный. А, что там люди напридумывали, так сказки всё это для детей неразумных.
- Совсем, совсем Бессмертный,- жалобно простонал Ваня.
- Совсем!- отрезал Кощей.
Расстроился богатырь, стоит, чуть не плачет.
- Ты вот, что Ваня, ты так не расстраивайся. В конце концов, богатырь ты смелый, вон не побоялся же ко мне в одиночку придти. Ценю. Поэтому сейчас посидим ещё, подумаем втроём, как твоему горю-горюшку помочь. Наливай Горыныч!
Смешно вам? А мне Ваню жалко. Надеялся бедный на богачество несметное, и для какой цели, а? Жениться голубок хотел. Всё так сказать к ногам лебедушки белой. Не вышло. Но это ещё не конец. Быль ли, не быль ли, а только слушайте дальше. Собирались вдвоем вечерять, а вышла целая компания. Ваня, конечно, тупо…, ой, простите, легкомысленный немного был, ну да это всё по молодости, по незнанию так сказать жизни.
Эт я о чём. А вспомнила. Значиться посидели, поговорили за жисть, только так ничего и не придумали толком. Горыныч ночевать к себе в меблированные пещеры полетел, а Ваня у Кощея остался. Утро то оно вечера мудренее будет.
Не успело солнышко красное на небо взойти, а Змей уже тут, как тут, да не один, а в приятной компании. Если бы быль небылица, что вам рассказываю, иноземная какая была, там наверняка сказали бы « Шерше ля фам», то бишь по-нашему – « Пригласите даму, ежели у самих фантазия закончилась», вот Змеюшка подсуетился и пригласил Бабу- Ягу.
Хотя… Назвать молодицу, что прилетела на сверхзвуковой метле, Бабой, да ещё и Ягой, язык не поворачивается. Статная да ладная, коса рыжая в пол, глаза зелёные, бирюза, да и только, губы алые, словно маков цвет. Вообщем не Яга, а загляденье, один раз взглянешь, во век не забудешь.
Прошли они значиться в хоромы Кощеевы, Яга здесь частая гостья, так что без церемоний там всяких типа в дверь постучать или ногами потопать. Бесмертный их ещё в окошко углядел, ждёт, улыбается, гостей встречает. Ваня рядом стоит, головой вертит, ни как в толк взять не может, что за девица со Змеем Горынычем прилетела, к окошку то он позже Кощея подошел, метлы и не заметил.
- Знакомься Ваня, Баба-Яга XVII,- подтолкнул Кощей богатыря навстречу гостье.
-Э-э-э, Иван, по батюшке Иваныч будем,- застеснялся от чего-то богатырь, а сам с девицы глаз не сводит, пропал парень, утонул в бирюзовых с поволокой.
Яга смеётся, зубки жемчужные показывает, смех колокольчиком по хоромам Кощеевым разноситься.
- Наслышана о тебе Ваня, ой, наслышана. Горыныч все уши прожужжал о тебе и твоих бедах, вот не выдержала, решила сама взглянуть на горе, ой, прости чудо-богатыря. Да ты не робей, Вань, потолкуем, глядь чего и надумаем.
От таких слов богатырь ещё больше краской залился.- Небось, и про тулуп и про гуся, будь он неладен, Змей разболтал. Ой, мысли, ой тяжкие совсем Ваню замучили, не знает бедный, как и быть дальше. Сам уже не рад своему походу, да деваться некуда, был - не был, жил - не жил, знать, что пропал.
Бессмертный, как радушный хозяин чайку организовал с пряниками да плюшками всякими, сидят, прихлёбывают, друг на друга поглядывают. Тем временем гусь, что давеча сбежал, осмелел и вышел поискать чего съестного, голод то он, не тётка, прошлёпал потихоньку, сидит под столом крошки собирает, забыл видно, как его Ваня по морозу таскал. Горыныч его заприметил, от его трех пар глаз вряд ли схоронишься, да виду не подал.
- Вот что Ваня я тебе скажу,- Яга лукаво взглянула на богатыря, немного помедлила и продолжила.- Парень ты складный, силушки то вон, сколько богатырской, только всю бестолку растрачиваешь. Купец хитрый тебя обманул, как теленка нерадивого вокруг пальца обвел с гусем волшебным. Эт же надо корову отдать, родители чай убиваются без кормилицы, что ж ты Ваня так опростоволосился.
Опустил голову богатырь, и сам уже об этом думал, только содеянного то не воротишь.
- Ну, что ты Ягуся на парня накинулась, видишь и так ему плохо, а ты, нет бы пожалела по-женски то, совет, какой дельный дала, аль ещё чего предложила,- заступился за богатыря Кощей.
- Вот-вот, Ягуся, ты не ругайся, помоги лучше, ты ж у нас мудрая, да хитрая,- добавил Горыныч.
- Да и не со зла я вовсе, так в воспитательных целях, и советом помогу, есть у меня для тебя Ваня работа, как раз по твоей по богатырской части будет, и мне поможешь и сам в накладе не останешься.
- Да, я, я готов хоть сейчас, хоть в огонь, хоть в омут головой, - воскликнул Ваня, тут же позабыв о бедах да печалях, да и что о худом помнить, когда такая краса богатырём его славным считает.
- Ты погоди, выслушай сначала, дело у меня такое к тебе будет. Поселился недалеко от моей лесной избушки басурманин окаянный, Свистун- соловей, разбоем промышляет, людей всяк мимо его логова проходящих грабит.
Только и мне нет от него покоя ни днем, ни ночью, мало того, что проходу не дает, всё в любви своей басурманской признается, так он гад эдакий ещё и свистит, как оглашенный, да так, что у моей избушки ножки подкашиваются, того и гляди рассыплется. Я уж его и так и сяк просила, и по-хорошему и по-плохому пробовала, да всё бестолку, мотает своей головой нерусской и всё тут. Вон и Змеюшка пытался, да только и у него ничего не вышло, Свистун то, заговоренный какой-то попался, ни огнём его, ни водой не взять. Надоел, сил моих женских больше нету. Ты Ваня его попроси так по-богатырски убраться, подобру-поздорову в степи свои басурманские. Кто его знает, может у тебя чего и выйдет. У Свистуна этого добра много награблено, прогонишь, считай, это твоя награда будет. А народ про твои подвиги прознает, будет тебе и честь и почёт ко всему в придачу, там уж у тебя от невест точно отбоя не будет, будут сами на двор к тебе приходить, только их в поленницу и складывай.
Ну, что согласен?- Яга внимательно смотрела на богатыря, ей то ответ, конечно, был известен, на то она и хитрость женская.
- Прямо сейчас отправлюсь, избавлю тебя от басурманина, - вскочил Ваня, и хотел, было аж бегом бежать на подвиги на ратные, только Яга его остановила.
- Постой, Вань, я ж тебе дорогу не показала, где искать то ворога будешь. Ты вот что, я полечу низенько так, а ты за мной на лошади поспевай, прямо к Свистуну тебя и выведу, а уж там, за тобой дело станет.
На том и порешили. Горыныч с Кощеем вздохнули с облегчением, вроде и жаль непутевого, а чем помочь не знали.
- Вань, ты гуся то прихвати, авось пригодиться, он у тебя вроде, как амулет счастливый, - протянул Змей зазевавшегося под столом лапчатого.- И это, заезжай в гости, у Бессмертного запасы еловой не переводятся, посидим за жисть поговорим.
Дело решено, считай на половину сделано. Попрощался Ваня с Кощеем да Змеем, оседлал лошадку, гуся в котомку запихнул, уж как тот не супротивлялся, а супротив силы богатырской не попрёшь. Яга на метле летит, богатырь за ней на лошади поспевает.
Вона, как оно в были небылице то дело пошло. Ехал Ваня за одним, а получил, как « всегда», ну почти…..
А, что хотите поспорить? Девица есть, пусть и зовётся Бабою-Ягой, да дело то не в названии, а в содержании так сказать и упаковке. А чем там дело дале обернётся, так енто одной птичке-невеличке ведомо. Ой, мама, опять меня понесло на Кудыкину гору, вернусь-ка я лучше к героям нашим.
Едет значиться Ваня на разборки со Свистуном-соловьем, как там Яга на своей метле не знаю, а вот богатырь наш замерз просто ужас. Тулуп то, он у Кощея оставил, ну как же, перед молодицей то петухом надо пройти, а в тулупе как-то не очень мышцами покрасуешься. Едет на своей лошаденке от холода трясётся, зубами калинку-малинку выстукивает, о лете знойном вспоминает, кольчуга инеем покрылась, гусь сзади в котомке сидит, голову свесил, к смерти близкой от переохлаждения готовится.
Долго ли коротко ли дорожке ледяной виться, только и она наконец-то к месту обитания Свистуна привела, благо не далече от Кощеевых хором оказалось, а то всё конец бы моей рассказке и вам скука.
Стоит значится на опушке шатер, ни дать ни взять миска перевернутая, ну вроде той, из которой щи хлебают, стоит вся такая из себя загадочная.
Вона, какое оно логово у Свистуна то, басурманин, да и только. И избы то себе доброй не справит, живёт в чуде-юде непонятном. Почесал Ваня репу, спешился, коня к заиндевевшему кустику привязал. А сам всё на Бабу-ягу поглядывает, ну как же павлин, грудь колесом выпятил и вперед с песней, ой нет, это не из этой сказки, не с песней, эт я так заговариваюсь, конечно, с возгласом молодецким.
- Выходи Свистун на бой ратный! Выходи лиходей, бить буду,- выкрикнул, значится. А в ответ - тишина…….
Что делать, набрал побольше воздуху в грудь, лицо такое злобно - замороженное сделал и как заорёт, не, не матом не пугайтесь.
- Выходи, распроклятый, а не то хуже будет.
В ответ - ни гу-гу, тишина стоит гробовая, только деревья от мороза поскрипывают, да гусь, заиндевевший от ужаса, глаза выпучил.
Да что ж это на белом свете то делается, где она справедливость, куды делась. Пришёл богатырь честь свою, так сказать отстаивать, даме помочь, ан нет, опять всё заново.
Расстроился Ваня страшно слово молвить, а что делать опять не понятно кругом одни загадки, да мороз трескучий.
- Эхма, была не была, раз не выходит басурманин окаянный наружу, сам к нему в миску зайду, чуде-юде в пасть. Ну, как же, Баба-Яга то недалече за всем наблюдает, лукавым взглядом поглядывает, ждёт героических подвигов богатырских.
Так с опаской вначале, кто его знает Свистуна, что за овощ такой, вон даже Баба-Яга с ним не совладала, шажок другой и внутри, смотрит и глазам своим не верит. Кругом подушек разных и думочек цельная куча, да что там куча - гора, ни лавки тебе, ни скамеечки и в помине нет. А посреди ентовой горы спит мертвецки пьяный Свистун, сам росточку маленького, плюгавенький такой ни рожи богатырской, ни мышц, что бугорками играют, так одни кости кожей обтянуты, да платьем басурманским прикрыты.
Спит и ухом не ведет, что к нему гости пожаловали. Ваня поближе значиться подошёл, толкнул легонько Свистуна, тот ноль эмоций, рукой отмахнулся, повернулся на другой бок и дальше храпит. Ну не жизнь, а сплошные неприятности у Ванюши.
- Батюшку бы сюда, он уж точно этого пьянчугу в чувство привел, дал бы пару тумаков, да так, чтобы искры из глаз, сразу бы очухался. Мда, что там у нас в этаких случаях ищо делают. Так, окатить ушатом ледяной воды,- огляделся наш богатырь на предмет оного, кругом одни пустые бутылки валяются.
- Не годится, вот ещё в баньку бы неплохо, да веничком - веничком, сам бы косточки не прочь прогреть, только баньку здесь днем с огнем не сыщешь. Что делать? Как быть?
Стоит Ванюша бровями шевелит, думу думает, но как говориться в народе « Не наше дело горшки лепить, наше дело их колотить». Взвалил он Свистуна на плечо богатырское и на улицу, на мороз и в снег его и в снег, возюкал, возюкал морду пьяную, сам аж вспотел. Свистун то поначалу признаков жизни никаких не проявлял, а потом видно и его трескучий пробрал, открыл басурманин сначала один глаз, потом второй, Ванюша это как заметил, так скорее его обратно в миску, ой простите, в шатер значится занес. Усадил на гору подушек, брови сдвинул, и говорит: « Очнулась морда басурманская. Давай собирайся биться пойдем, за все свои прегрешения ответишь. Ух, как я зол». Свистун на него глаза таращит, ничего в происходящем не понимает. Что за детина у него в шатре стоит, злая такая вся, грозная, да ещё и ругается по чём свет.
А Ваня не унимается, руки в боки, ждёт, когда басурманин на честный бой с ним выйдет. Как назло в этот самый исторический, так сказать момент, ему гусь под ноги подвернулся, пока богатырь наш Свистуна на морозе в снегу купал, гусик то из котомочки вылез, отогрелся малость, ну и пошёл на поиски съестного. Ваня его как увидел, ваще рассвирепел, сразу ему все его злоключения вспомнились, как зыркнет, да как гаркнет. – Ну, всё, скотина непонятливая, сча убью!!! Эт, он гусику рявкнул, да только Свистун то их предыстории не знал, затрясся весь бедный и в ноги Богатырю упал.
-Пожалей молодец, пожалей, челом бью. Не могу я с тобой на бой ратный выйти, простудился я, голос потерял, нету у меня больше силы, вообще ничего не осталось, с того и напился. Пожалей, забирай всё моё богачество, только жизнь оставь. Смотрит на него Ваня, доходит до молодца, что опять попал.
- Да что ж это за дела такие. Ну, никак мне не побиться, не проявить свою геройскую удаль.
- А ты это к Кощею или Змею Горынычу съезди, может с ними проявишь богатырскую удаль, а Вань,- хитро улыбаясь, молвит Свистун, сам думает, вот дурак попался.
-Да был я уже у Кощея, еловую почитай до утра пили, а Горыныч, так и вообще хоть и нелюдь, а хороший. Не с руки мне к ним, а больше во всей округе злодеев, вроде тебя басурманина нету.
- Вань, ты это отпусти меня на все четыре стороны, а я ни кому ни скажу, что боя ратного у нас не было. Уйду потихоньку в степи родные, там отлежусь, глядишь, может и голос вернется, - жалобно так, чуть не плача говорит Свистун.
-Это что значит, голос вернется, и опять будешь народ русский грабить да пугать,- рассвирепел, было успокоившийся Ваня.
- Нет, что ты, я это в песняры пойду, ежели голос вернется, а вдруг не хуже дев заморских петь начну. Отпусти богатырь, а богатство моё забирай, всё отдаю. Ну что тут думать долго, решился Ваня, отпустил Свистуна на все четыре стороны, а что с ним с басурманином делать. Что совой о пень, что пнём о сову, а всё одно сове больно. Драться с немощным, не по богатырски, а так всё равно ведь уйдет с земли русской, и какая кому разница, каким таким Макаром это у Вани вышло.
Вот вам и быль небылица, сказочно скажу я вам Ванюше повезло, только дело то на этом не закончилось. Ну, Свистун понятно дело руки в ноги и бежать в степи басурманские, а богатырь наш гуся в котомку, злато серебро, да каменья самоцветные собрал и вышел вслед за ним из шатра. А там его ну кто, угадали, конечно же, Баба-Яга поджидает. – Молодец Ванюша, видела как Свистун – Соловей деру дал, я в тебе богатыре и не сомневалась, - а сама улыбается, глазками стреляет. Богатырь то наш, не стал в подробности схватки с лиходеем вдаваться, так скромненько взор потупил и ножкой так шарк, шарк. Ой, умора мне над этими богатырями.
- Ты Ванюша, что дальше то делать намерен, домой наверное, поспешишь, али может ко мне в избушку на чаек заглянешь. Я тебе и баньку истоплю, и стол накрою, посидим, поговорим. Ой, лукавая, ой молодица, видно приглянулся Яге богатырь, пусть и непутевый местами, но богатырь.
- Дык, я ж, да с радостью великою, домой то ищо успею,- расцвел, заалел как маков цвет вьюнош наш. Так и сладили, отправился Ваня в гости гостевать к Бабе-Яге тобишь, а что там дальше у них сладилось, одному гусю и ведомо, его то уж богатырь не забыл с собой прихватить.
Быль ли, не быль ли, сама не знаю. Птичка-невеличка на ухо нашептала, а я уж вам рассказала.
Конец.
15.01.09 г.



© Copyright: Андреева Елена, 2009
Свидетельство о публикации №1901160691