Сказ о проделках пьяного беса

Пожалуй, каждый слышал о проделках беса, которого в народе издавна называют пьяным. Почему пьяным? Все очень просто. Является он тем, кто не может похвастаться здоровым и трезвым образом жизни. Сейчас беса этого еще белочкой называют. Как знать, может облик юркого зверька принимает? На то он и бес. А вот во времена не столь давние бесовская сила не больно-то была озабочена преображениями. Являлась как есть.
Вот какая история, связанная со злокозненными выходками пьяного беса, приключилась в 90-х годах 19 века с мелким чиновником, коллежским регистратором (1) по имени Софоний Панкратыч Чувакин.
Служил Чувакин писарем в одной из петербургских канцелярий. Особым усердием в служебных делах отмечен не был, нужных связей не имел, поэтому путь наверх по служебной лестнице оставался для него несбыточным мечтанием. А уж как мечтал! Видел себя не меньше чем коллежским секретарем, (2) разговаривающим через губу со всяким, кто по положению стоял ниже его.

Но все это были грезы, которые каждый день тонули в старой чернильнице на рабочем столе. Груды деловых бумаг и вовсе вызывали у Чувакина безудержную зевоту. От такой однообразной, мучительно-тягостной жизни Софоний Панкратыч стал пить.
И до того допился, что Марфа Евламиевна, жена его, не на шутку обеспокоилась вечно нетрезвым состоянием мужа. Чего она только не делала: ставила свечки в церкви перед иконой святым Флору и Лавру, молилась мученику Бонифатию, опаивала мужа водой, оставшейся после обмывания покойника, купила у колдуньи высушенный кошачий послед с наговором. Все напрасно! Пить Софоний Панкратыч не перестал.
Пьяный бес потешался над беднягой чиновником. «Пей, пей,– шептал на ухо, – в этом единственное спасение от проклятых забот!»
Напивался Софроний Панкратыч до беспамятства. А как еще успокоишь заляпанную кляксами чернил душу? Наступало безнадежное утро, и он с сизым помятым лицом плелся на службу в ненавистную канцелярию. И так каждый день.

Однажды проснулся Софоний Панкратыч после очередного запоя, посмотрел в окно и обмер. Силуэт странный в окне увидел. Черт – не черт, сразу и не поймешь. «Почудится же такое, прости, Господи», – подумал Софоний Панкратыч, перекрестился и пошел умываться. Посмотрел на себя в зеркало. Батенька! Бес махонький на плече сидит, улыбается. Попробовал, было, стряхнуть, куда там! Показал кулак нечистой силе. Та ему в ответ.
– Слезай! – сказал настойчиво и громко.
Бес мотнул головой. Мол, не слезу.
– Ах так! Я сейчас тебе задам!

Бес соскочил с плеча и прыгнул в фарфоровый кувшин. Софоний Панкратыч схватил кувшин и стал его трясти. Но нечистая сила не поддавалась. Звенела внутри, а на пол не падала. Осознав бессмысленность попыток выудить беса, Софоний Панкратыч что есть силы грохнул кувшин об стену. На звук разбитого стекла прибежала из кухни Марфа Евлампиевна.
– Софон, ты зачем кувшин разбил, пьяница проклятый?
– Не шуми, спугнешь! Он, зараза, хитрый.
– Совсем спятил от водки! Иди завтракать, а то на службу опоздаешь.
Сел Софоний Панкратыч за стол, подвинул к себе тарелку. А в ней – бес. Глаза хитрющие.
– Марфа, ложку подай!
Подала Марфа Евлампиевна мужу ложку, а тот вместо того чтобы есть, стал нечистую силу по тарелке гонять. Гонял до тех пор, пока тарелку не разбил. Упала со стола вместе с бесом.
– А, попался!– торжественно произнес Софоний Панкратыч и полез под стол.
Марфа Евлампиевна – следом. Бес выскочил из-под стола – и на буфет.

Полетели на пол чашки, блюдца, вазочка с вареньем. В довершение всего на груду битой посуды упал лимонный пирог.
– Держи его!– истошно закричал Софоний Панкратыч и стал бросать в беса все, что под руку попадалось.
Марфа Евлампиевна за сердце схватилась, глядя на разор. Попыталась остановить мужа. Какое там! Софоний Панкратыч оттолкнул жену и запустил тяжелым табуретом в ходики. Показалось ему, что вместо кукушки бес вылез из окошечка и рожу скорчил: «ку-ку».
– Куда? А вот я тебя!– кричал в исступлении чиновник, продолжая крушить все вокруг.
Затем распахнул окно и выпрыгнул наружу. Благо невысоко было – первый этаж.

Очутившись на улице, Софоний Панкратыч продолжил гоняться за бесом. Уже и любопытствующие стали останавливаться, спрашивать, в чем дело. Чиновник только руками перед собой хлопал и кричал: «Поймал!». Но не тут то было. Не хотела сдаваться нечистая сила. Совсем вымотала беднягу своими проделками. Увидел подъезжающую пролетку (3) Софоний Панкратыч. Бросился ей наперерез, показалось ему, что бес в ухо лошади влез.
– Куда прешь!– грубо крикнул возница, натягивая поводья.
Софоний Панкратыч клещом вцепился в возницу, стащил его на землю. Вырвал из рук поводья. А бес из уха лошади вылез и по дороге побежал, да так быстро – не догонишь. Залез чиновник на облучок.
– Но, залетная!
И погнал лошадь вслед за стремительно удаляющимся бесом. Возница вскочил на ноги, стал кричать:
– Ограбили средь бела дня на виду у всего честного народа! Полиция!

Сколько бы гонялся за нечистой силой Софоний Панкратыч, неизвестно, только встретилась ему на пути коляска со знатным генералом. Кучер генерала беса не видел, поэтому сильно удивился, когда от сильного удара покинул козлы и очутился на дороге. А испуганная лошадь, впряженная в коляску с важным генералом, помчалась дальше. Софоний Панкратыч неуверенно слез с оставшейся без переднего колеса, накренившейся набок пролетки. Отстраненно выслушал отборную ругань кучера генерала, лишившегося в один миг и лошади, и седока, а может, и здоровья.
Пьяный бес сидел рядом и ехидно ухмылялся.
Прервал дальнейшую поимку беса Софонием Панкратычем городовой. Разобравшись в чем дело, отправил чиновника в лечебницу для душевнобольных.
Когда он оттуда вышел, никто не знает.
А пьяный бес до сих пор проказничает. Да вы и сами все знаете…

Примечания

1. Коллежский регистратор – чин 14 класса (самый нижний) в Табеле о рангах. Соответствовал армейскому званию «прапорщик».
2. Коллежский секретарь – чин 10 класса в Табеле о рангах. Соответствовал армейскому званию «штабс-капитан».
3. Пролетка – легкий четырехколесный двухместный экипаж.