Мой учитель искусств

Мой питомец не любил, когда кто-то, а им часто становился я, заходил в его каморку в минуты творческого подъема или вдохновения. В это время он творил: или стихи, или композицию, или картины. Откровенно говоря, мне не всегда было понять этот процесс: его игру на арфе или скрипке я воспринимал как некую пытку животного, от боли издающего кошмарные звуки; стихи носили столь сложный формат, что перед глазами всплывали математические или химические формулы, а картины имели свойства как кубизма, так и сюрреализма, а иногда всего намешенного из головы шизофреника, что я закрывал глаза и старался не смотреть на эти «произведения искусства».
Просто мне было скучно в этот день, и я хотел поболтать с Зубастиком, ибо только он отвлекал меня от томных и серых моментов моей жизни. В его камерке пахло маслянными красками, чувствовалось, здесь кипит большая работа. Дракон рисовал натюрморт – я догадался, что это натюрморт, хотя на холсте были мазки, словно осел макнул хвост в тюбик и потом обрызгал все вокруг. И все же были очертания яблока, мандарин, винограда на тарелке – оригиналы находились в трех метрах от художника, и поэтому я сразу распознал объекты. Дракон задумчиво смотрел то на картину, то на фрукты, и что-то бурчал под нос. Видимо, вдохновение переполняло его душу и тело.
Я подошел и уверенно сказал:
- У тебя стиль как у Микеланджелло... да, точно. Узнаю кисть великого мастера! Стиль ар-деко или готика!
Зубастик грустно повернулся ко мне, отложил палитру и кисть, после чего сказал:
- Микеланджело был больше скульптором, чем художником. И стиль ар-деко появился после итальянского мастера. Хотя по сути эти искусства — архитектура и художество - близки: один творит красками, другой делает красоту из камня. Но твои познания, хозяин, меня удивляют, раньше я полагал, что ты как попугай повторяешь то, что где-то услышал, не понимая при этом смысла. А сейчас удостоверяюсь, что ты дорос до уровня неандертальца и пытаешься эти чудненькие словечки использовать в обиходе. Явный прогресс твоего мозга!
Он явно мне льстил.
- Ах, помню, - поморщил я лоб, вспоминая это слово. – Это был герцог Неандерталец и... его спутник барон Петикантроп... правили сорок лет назад, так? Из очень знатного рода...
Мой дракон от удивления полыхнул огнем, чуть не подожгя мои волосы на голове:
- Хозяин, а ведь ты прав! В нашей стране много таких баронов и герцогов, от этого у нас такая хилая экономика и тупая армия – там сплошные петикантропы и прочие приматы. Если так дела пойдут и дальше, то вы, люди, скоро вернетесь в пещерный век, а мы, драконы, одичаем!
Да, дракон не очень любил военных и аристократов. Насколько помнится, из-за их интеллектуального уровня, который оценивался так низко, что даже шкала не могла его показать. В любом случае мой питомец ехидно смеялся, едва слышал их светские беседы или читал их выступления в парламенте, называя это «ать-два-левой-правой-ногой-по-кислой-морде». Но переводить тему с искусства в политику, где Зубастик мог засунуть за пояс любого эксперта, мне не хотелось. Я был настроен на мирный и спокойный диалог с другом.
Нисколько не смутившись, я добавил:
- Ага, твой натюрморт выполнен в стила барокко или позднего рококко... – и встал в некую задумчивую позу.
Дракон чертыхнулся, да так, что крылья в негодовании затрепыхали:
- Хозяин, это термины из архитектуры!
- А какая разница? – не понял я. – Разве не может быть такого стиля в натюрморте?
Дракон не знал, чем парировать, поэтому махнул лапой и взялся опять за рисование. Правда, его мазки были жестче и густыми, и в итоге весь холст покрылся толстым слоем краски, очертания стали еще более размытыми и аморфными, словно вода превратила яблоки и мандарины в разноцветные пятна. Мне показалось, что дракон в большей степени размышляет над моими словамим, чем занят художеством. Так прошло пять минут в полном молчании. Лишь скрипел инструмент в лапах зверя.
Наконец Зубастик не выдержал наплыва эмоций, отложил кисть и повернулся ко мне:
- Хозяин, наверное, тебе есть что мне сказать.
- Я... э-э-э... я, - я почесал лоб, придумывая тему разговора, - хочу... э-э-э... тоже заниматься искусством.
И на этот раз мой питомец не скрывал своих чувств. Крякнув, он уселся за стул, который аж затрещал от тяжести, облокотился на стол, тоже издавший жалостливый тон, и, лапой поддерживая морду, сказал:
- Хорошо. А чем именно?
- Хочу стать как Галатея-скульпторша. Быть знаменитым на весь мир.
Морда у дракона перекосилась, аж очки сползли с носа на клыки.
- Галатея была скульптурой, ожившей в руках мастера-грека Пигмалиона. А вовсе не скульптуршей. Хозяин, если ты что-то услышишь, то постарайся вначале прочитать об этом, а потом говорить, чтобы не выглядеть олигофреном.
Его слова навели меня опять на извлечение из памяти некой информации:
- Э-э-э... помню, в Морском департаменте был граф Олигоф...
- Все-все, не надо! – остановил мои воспоминания дракон. – Был да сплыл этот граф, утонул в море Забвения. Я понял, тебе хочется поработать молотком, зубилой и напильником!
- Ага, - кивнул я, не совсем поняв, о чем говорит мой любимец. Вроде бы этими инструментами работают столяры, каменьщики, кузнецы и шахтеры. Причем тут искусство?
- Отлично! – пробурчал дракон и, вздохнув, двинулся к дверям. – Тогда подожди меня.
- А ты надолго? – забеспокоился я. Мне не хотелось, чтобы дракон покинул меня и устремился черт знает куда. Я-то пришел для общения.
Тот отмахнулся:
- Да я к горам, туда и обратно – всего пять минут! А ты, хозяин, пока поешь фрукты! – и мне в руки бросил тарелку с яблоками и мандаринами. Наверное, желание рисовать дальше у него пропало и поэтому пожертвовал объектами своего вдохновения в мой аппетит.
До ближайшей горы путь не близкий. Ну, учитывая скорость полета крылатого зверя, то он уложится в сказанный промежуток времени. Только зачем ему горы?
Пока я размышлял над этим, жуя яблоки, Зубастик уже вернулся. В лапах он держал мраморный камень весом в десять тонн. Он постарался аккуратно положить его на пол, однако все равно от глухого удара застреслись стены – все-таки это не камешек. С потолка посыпалась штукатурка.
Чихая и смахивая с себя пыль, я поинтересовался:
- Что это?
- Тебе, хозяин, начнешь рубить свои статуи, - пояснил он.
- То есть? – не понял я. – Как это рубить?
Вздох дракона был протяженный, переходящий в свист, у меня аж в ушах заложило. Было видно, что Зубастик ведет мучительную борьбу с теми эмоциями, что полыхают у него в душе.
- Хозяин, ты хотел стать скульптором, так я тебе и принес то, с чего следует начинать, - выдавил он наконец из себя. – Короче, берешь инструменты и начинаешь выбивать ненужное, чтобы получилась фигура...
- Фигура чего?
- О господи, хозяин, твой разум на уровне дриопитека! – завопил дракон, схватившись за глолову. – Любую фигуру! Хочешь человека, хомо сапиенса, хочешь – осла, что будет ближе к тебе по сути, хочешь – квадрат, что также не далеко от идентичности формата твоего мозга! В любом случае, делай что пожелаешь, только не выводи меня из себя!
Я махнул рукой:
- Ладно, ладно, Зубастик, чего ты разгорячился! Я просто конкретизировал...
В ответ услышал стон. Мой питомец рыгнул огнем и быстро вкипятил воду в чайнике. Заварка была ароматной, и упиваясь напитком, дракон смотрел, как я молотом бился с камнем, пытаясь сделать из него фигуру Юпитера – древнеримского бога. Не скажу, что это было просто. Мне в течение часа удалось накрошить килограммов пять, однако я даже мизинца или носа мысленно очерченной статуи не сделал. Мраморная глыба казалась не просто монолитной, но и недоступной, и я в бессилии и от усталости присел на стул.
- Уф, на сегодня хватит, - сказал я, смахивая со лба пот. У моих ног валялись инструменты. Настроение что-то творить улетучилось вообще-то уже спустя минут десять работы, но я не желал показывать это и долбил уже по-инерции до изнеможения.
Говоря данные слова, старался не глядеть на дракона, который, в свою очередь, не скрывал насмешки. Он отложил чайник, после чего взял молот и зубило, заявил:
- Ладно, хозяин, для тебя принесу камень другой, поменьше. А из этого сейчас сделаю какую-нибудь статую... покажу, как нужно работать с материалом!
И он стал быстро и эффектно махать инструментами, в моих ушах все звуки слились в один стрекот, словно это работал отбойный молоток, а мраморные крошки летели во все стороны, рекошетом пробивая диван, занавеси, грозя попасть мне в глаза. Пришлось закрыть их ладонями, и дальнейший процесс творения мне был недоступен для лицезрения.
Спустя какое-то время услышал в востороженом тоне:
- Ладно, ладно, хозяин, проснись, можешь поднять веки – работа закончена! Любуйся!
Я открыл глаза и ахнул. Перед мной был мраморный дракон. Но какой! Ничего подобного раньше встречать не приходилось: изящное и гибкое тело, большие глаза, остроя мордочка, крылья-паруса, длинные ноги и острые когти. На голове дракона красовалась корона. Если бы не оттенок мрамора, можно подумать, что это живой летучий зверь.
- По-моему это дракониха, - с подозрением выдал я свою мысль, и Зубастик не стал отнекиваться:
- Да, хозяин, на этот раз ты не обманулся! Я сделал статую принцессы Северных драконов Мариэтту, которая правила в Сибири сто лет назад. Легендарная личность!
Похоже, мой питомец гордился своим трудом, его аж распирало от удовольствия. Не скрою, творение удалось, Зубастик на самом деле оказался великим скульптором. Он обходил статую и небольшим напильником подправлял кое-где острые или не совсем удачные, по его мнению, места и при этом напевал песню на незнакомом мне языке. И в этот момент у меня возникла идея.
- Слушай, Зубастик, а почему бы тебе ее не оживить? Как Галатею?
Мой питомец замер. Моя идея молнией пронзила его сознание, и он задумался, сцепив в замок лапы на груди. Размышлял он долго, и по глазам его было видно. Что решение не простое.
- Это... гм... это хорошее предложение! Пигмалион обратился к богине Афродите, и та оживила Галатею. Я же обойдусь без богини - знаю один древний рецепт, как можно оживить камень. Мрамор входит в список, который поддается превращению в живую плоть! Да, это точно!
И Зубастик, развернувшись на одной ноге, стал поспешно рыться в стеллажах, стараясь найти нужную книгу заклинаний. У них, у драконов, была своя магия, недоступная для человека, и писали они колдовские тексты на непонятном мне шрифте. При этом он боромотал:
- Оживлю Мариэтту... Она станет опять принцессой... Возглавит драконье сообщество в Сибири, возродит Царство Золотых Крыльев...
И вдруг он заговорил несколько в ином, более нежном тоне. Его глаза вспыхнули синим пламенем.
- А если... О-о, почему бы и нет?
- Ты о чем, дружок? – поинтересовался я, чувствуя, что сейчас может произойти нечто такое, что не совсем понравится мне. Ведь подобное уже бывало, причем много раз.
- Я женюсь на ней! Ведь Пигмалион потом женился на Галатеи и она родила ему сыновей Пафоса, Кинира и дочь Метарму. Мариэтта станет моей женой и мы поселимся здесь! Появятся драконята...
Зубастик не остановился на моей идее, он развил ее в иной плоскости, но в той, которая выходила за рамки уже моих желаний. Иметь двух драконов в своем жилище не входило в мои планы, тем более возможность иметь кучу потомства, и нужно было как-то выкручиваться из такого не совсем приятного положения.
- Э-э-э, дружок, ты по-моему, не осознаешь, что предлагаешь, - начал я осторожно и медленно, смотря на реакцию питомца. Ведь не знаешь, к чему тот своими мозгами склонится в логических рассуждениях.
Дракон в недоумении уставился на меня.
- О чем ты, хозяин?
Его глаза были томными, наверное, такие были у любого влюбленного.
- Ты забыл, что у нас государство, где на все требуются документы? Где паспорт мраморной Мариэтты? Как я оформлю свидетельство о ее рождении у бургомистра? Что он скажет, если я расскажу о превращении драконихи из камня? – он решит, что я чернокнижник и меня сожгут инквизиторы на костре! А что скажут ветеринар и пожарник – без их решения ей нельзя находится в городе? А прописка? А справки от Общества защиты летучих животных? А если у вас пойдут дети, то как вы расселитесь в моем и без того маленьком доме? Ты понимаешь, в какую сумму мне все обойдется, не говоря о потраченном времени? У меня на банковском счету денег осталось на оплату дров и воды, а в кошельке пара серебряных монет – не хватит тебе даже на бутерброды.
Мои доводы были убедительными, и они стали холодной водой, политой на горячую голову дракона. И действительно, из ушей и ноздрей Зубастика заклубился пар. Глаза потускнели, челюсти клацнули в судороге, и я услышал:
- А ты прав, хозяин... мороки сколько... Бюрократию не победить волшебством!.. К тому же я читал, что характер у Мариэтты был не очень... ну, от нее сбегали все женихи, едва проводили с ней пару часов. Боюсь, что и мне не понутру придется совместная с ней жизнь... И дети будут вредными как она сама... А ну ее!
И с этими словами Зубастик схватил молот и не успел я ахнуть, превратил свое творение в груду камней. Заодно и стол, и тарелку, на которой были фрукты.
- Зачем? Ведь можно было бы установить статую в центре города! – воскликнул я. – Ты бы прославился как великий мастер!
Однако дракон покачал головой:
- Поздно, хозяин, уже и не восстановить порушенное... А к тому же, видя Мариэтту, я бы испытывал противоречивые чувства, так что лучше все позабыть!
Я осмотрел каморку, в которой проживал дракон, и вздохнул:
- Ох, пять тонн мусора в моем доме... Как все это теперь вынесем? Не будешь же спать на мраморной щебенке!
Конечно, это нисколько не расстроило Зубастика, он прочитал заклинание, и камни превратились в песок. После дракон открыл окна, замахал крыльями как вентилятор, создавая мощный воздушный поток, который вынес все из помещения. Со стороны казалось, что это пылевая буря, и до меня доносились крики возмущения и проклятия соседей, которым не понравился этот способ очищения от мусора. Ведь их дома и тела покрылись толстым слоем мраморной пыли. Впрочем, спорить со мной они не захотели, ведь у них не было ни своего дракона, ни даже прирученного Минотавра или собаки, а моего питомца они опасались.
- Вернусь к живописи, - пробурчал Зубастик.
Я сделал кислое лицо:
- Ха, как? Я съел твои фрукты, а ты разбил тарелку! С чего будешь срисовывать? Тарелок на тебя не напасешься...
Мои слова почему-то натолкнули Зубастика на совершенно ошеломляющую идею:
- Эврика! Хозяин, а ведь ты прав! Почему бы нам не вернутся к скульптуре, только гончарной?
Если честно, то я не уловил, что же предлагает питомец, и об этом заявил прямо. Дракон улыбнулся, да так, что вылезли наружу все клыки, и если бы в этот момент в каморку сунулся кто-то из соседей, то решил бы, что сейчас начнется плотоядство. Но на самом деле Зубастик просто радовался тому, что нашел способ занять меня ремеслом.
- Хозяин, скульптором можно быть, творя посуду из глины! Это тоже искусство! Кувшины! Тарелки! Чашки! Вазы! Кадушки! Это проще, чем махать молотом, как рудокоп на шахте!
Я не успел ответить - он приволок откудато гончарный станок. Потом схватил меня и усадил за него, и рядом вылил из ведра глину, едва не утопив меня.
- Что я должен делать? – спросил я, поскольку никогда не занимался этим и даже не знал, с чего начать. Станок для меня был таким же непонятным, как астрономические приборы, которыми пользовался дракон, изучая звездное небо.
Зубастик присел рядом, ногами завертел педали, а лапами выдавил как пасту глину на поверхность вращающего каменного круга. Он умело щелкал пальцами, и вскоре сотворил амфору, такую, что делали умельцы в Древней Греции. После чего дракон полыхнул огнем, осторожно так, чтобы глина затвердела в созданной форме.
- Ну как?
- Отлично! – похвалил я. - Когда ты успел этому научится?
- Да, в детстве дедушка научил. Он любил лепить горшки по драконьим рецептам.
Зубастик схватил краски и быстро расписал посуду, после чего водрузил на стол.
- Ну, хозяин, пора и тебе научится, - и он выдавил глину перед моим носом. Теперь уже я крутил педали и руками при давал форму магкому материалу. Не скажу, что мне удалось сразу сделать даже туалетный горшок. Получилось нечто похожее на помятое блюдо.
- Первый блин всегда комом! - успокоил меня дракон. - Но ты не останвавливайся, продолжай, и тебе воздасться за усердие!
Он был прав. Спустя месяц я крутил красивые горшки и вазы и даже сотворил амфору, которая была куплена на аукционе за большие деньги. Конечно, я не стал знаменитым как Микеланджелло, однако мое имя звучало у любого горожанина, кто покупал мои изделия. Так я вошел в искусство гончарного ремесла как мастер. И все благодаря учителю Зубастику, который продолжал рисовать картины в своем драконьем жанре.
(7 апреля 2017 года, Элгг)