Книга 1 Будущее Эл

Часть 1. Знакомство

Глава 1. Задание

Этот полет Эл считала простым. Прогулка. В ее распоряжении катер класса «Дельта», набитый навигационным оборудованием для разведки и снабженный оружием. Полет далеко. Маршрут выверен заранее. Это была обыденная работа, скучная, но необходимая для будущего капитана. Она освоила, пилотаж и навигацию лучше, чем ее научили бы в Академии Космофлота. Здесь не было теории, только практика. Теорию Эл освоила не хуже по причине практической необходимости. Она знала правила разведки, устав и кодексы, как положено капитану.
Капитаном Эл не называлась в силу возраста и не хватки полетного времени. Последний год она постоянно занималась полетами. Эл старалась налетать недостающее время, как требовали правила. Остался последний полет, чтобы, наконец-то, получить капитанские знаки. Форма цвета индиго, при взгляде на которую глаза начинали сладко щуриться, была частью ее груза уже давно. Эл таскала ее с собой на удачу и как напоминание о том, что близится время, когда она получит относительную независимость.
Главным препятствием были вовсе не полеты, а возраст. Ей было восемнадцать.
За предыдущие четыре года полетов она освоила требуемые четыре вида кораблей. Однако потом капитаны получали один из них, и летали долго, меняя модификацию.
Кодекс о капитанстве предполагал сложное деление на капитанов разных классов от самого низкого нулевого до искусного флотоводца. Между ними была лестница градаций с описанием уровней мастерства, дипломатических уровней, уровней разведки. Не мудрено запутаться. Эл сочла, что знает больше нулевого уровня, однако, претендовать на большее ей не позволят. Она выбрала разведку, дипломатия ее мало интересовала.
Если бы не возраст!
Перспектива стать капитаном в восемнадцать лет Эл не просто нравилась, она была убеждена, что иного ей не нужно. Старшие посмеивались над ней, иногда зло. Эл научилась это игнорировать. Пусть смеются, пусть считают ее амбициозной. Если рассудить, какая разница, есть это звание, нет его, ее цель не в звании как таковом, в настоящем полете все решает опыт. Опыт был.
Ей остается еще месяц служить на орбитальной базе Плутон-6, чтобы цель была достигнута. По окончании этого срока Космофлот уже не может отказать ей в звании.
Ее, пока негласно, «приговорили» к уровню капитана для одиночных полетов. Эл догадывалась об этом потому, как к ней относилось начальство, по характеру заданий на полеты, которые ей давали. В экипажах она работала только на авариях и ремонтах, потому что у Эл была низкая оценка коммуникабельности. Недостаточное умение работать в экипаже и под командованием. Желание все делать самой и самой принимать решения, установленное тестами и проверками, заклеймило Эл как отъявленного индивидуалиста. Эл клеймо одиночки не смутило, она чаще обычного работала одна, она не пропадет. Таких как она, своеобразно ценили, не многие согласятся уйти в космос в одиночку.
Самые близкие друзья: Димка, Ольга, Игорь, Алик – еще курсанты Академии, работали в экипажах. Во время редких сеансов связи они с напором задавали один и тот же вопрос:
– Когда же у тебя будет свой экипаж?
Эл обычно отвечала:
– Мне мало лет, кто мне доверит людей? Разве что курсантов на полеты внутри Солнечной системы. Не хочу.
Было бы проще оставаться обычным пилотом или разведчиком, постепенно изменить сложившееся мнение. Но после всех испытаний не претендовать на то, чего достойна? Эл решила не выбирать простой вариант.
Сегодня ей дали задание похожее на учебный разведывательный полет, с той разницей, что вместо точных координат – схема полета и рейс довольно далеко. Всего-то – подробная топография космоса маленького сектора за пределами орбиты станции, в районе, где нет навигационных маяков. Это означало свободный полет! А что такое свободный полет, когда тебе восемнадцать? Для кого-то – восторг, а Эл лениво зевнула. Составить атлас в районе, где нет ничего кроме космической пыли – дело не трудное для курсанта-штурмана. Ей предстоит просидеть на борту катера для дальних полетов, наблюдая, как навигационная система занимается работой, отвечать на запросы системы и вносить поправки. От нее много трудов не требовалось – поставить маяк на сложном участке. Тридцать два часа полетного времени – эквивалент полезности.
Сегодня ее провожал техник Верден. Старик прослужил на базе всю жизнь, и у него была странность – провожать свои корабли лично. Он был ее личным техником. Эл и то на чем она летала, он опекал с нежностью деда, прикрывая свои чувства градом язвительных замечаний. Он похлопал катер по обшивке.
– Не разбей скорлупку, капитан, – насмешливо заметил он. Верден называл ее исключительно капитаном. – Двигатель испортишь, сама будешь ставить новый.
– Ну и поставлю, – с улыбкой ответила ему Эл. – Сам учил.
– Да, ты поставишь! Не сомневаюсь! – старался он задеть ее. – Только что-то тебе такой умной и талантливой кроме топографической разведки ничего не поручили. Я помру, пока ты соберешь свой экипаж.
Эл перестала улыбаться. Она всегда старалась показать, что выше его нападок. Не всегда получалось. На самом деле Верден умел ее задеть, он знал больные места ее самолюбия. В первые месяцы на ее борту дважды оказывало навигационное оборудование и система слежения. Но это были не аварии, о причинах Эл помалкивала. Верден, не добившись ответа, донимал ее этим каждый раз.
Кроме пилотажного навыка, Эл умела ремонтировать то, на чем летает. Пилоты обычно не утруждали себя подобными нагрузками. Эл такое умение не считала лишним. На трудных ремонтах Верден не отказывался от ее помощи. Но перед каждым вылетом напоминал, что она может устроить аварию. Эл, как подросток, начинала дерзить.
Верден это знал. Исчезновение улыбки свидетельствовало, что колкость достигла цели. Старик ехидно улыбнулся.
– Верден, нельзя быть таким вредным. Это отравляет душу, – со вздохом ответила Эл. – Не перестанешь ерничать, я оправдаю твои худшие ожидания и загоняю машину так, что ее спишут.
– Иш! Будет свой корабль, тогда делай с ним, что хочешь, а «Дельту», чтобы вернула целой. – Верден погрозил ей пальцем. – Ух, капитан.
Эл в ответ засмеялась.
– Хорошо. Я ей по дороге сменю обшивку и покрою лаком.
Эл влезла в кабину с мыслью, что не стоит соревноваться с Верденом в словесном фехтовании, ему перебранки доставляют удовольствие, а ей становиться кисло. Впереди полет, пускай не сложный, но работа. Она стала серьезной.
Верден любовался тем, как она отчаливает от пирса. Пилот она отличный. Без единого лишнего движения, дрожи, мощный тупоносый катер плыл по каналу пирса в свободное пространство, словно он смотрел учебный полет. А она так летала. Эл – самородок в пилотировании. Начальник сектора поощряет ее дальними полетами. Верден знал, что она любит развлекаться, выводя катер с пирса вручную. То же самое она делала на посадке. Технический персонал и наблюдатели с опаской следили за ее пилотажем. Но садилась она не хуже. Что тут скажешь – талант.

Глава 2. Тобос

Желание Эл стать капитаном родилось не из упрямого устремления подростка к самостоятельности. Эл никогда не упомянула бы вслух истинный мотив. Это желание родилось из прошлого, которое Эл желала бы забыть.
В четырнадцать лет она попала в экспедицию, в дальний полет. Это был полет к системе Тобос по сигналу, который приняли на Земле. Экспедиция была научной. Корабль потерпел аварию и распался на части, не достигнув цели. Из восемнадцати человек экипажа в живых остались она и космобиолог Максимилиан Лондер. Воспоминание об этом отзывались болью в сердце и подсознательным желанием забыть те события. Два с половиной года, она провела в полете на одноименном корабле «Тобос», от которого осталась одна спасательная капсула. Каким чудом? Это Эл хранила как великую тайну от Лондера, от врачей, от всех.
С первых дней Эл стала жалеть, что согласилась лететь. Конкретной работы у нее не было, она только училась, а когда переставала воспринимать учение, слонялась по кораблю и помогала всем подряд. Это было отличной практикой, но не всем взрослым нравилось, когда подросток лезет в их дела. Напористая девчонка с еще детским любопытством этого не понимала.
Капитан экспедиции пошел на уступки и обязал экипаж учить Эл всему, что ей интересно. С разрешения капитана она стала «девочкой на побегушках», что скажут, то и делала.
Все шло неплохо, если бы не ссора со старшим инженером, которому Эл неосторожно «влепила» пощечину. Произошла маленькая авария, в чем сначала, как самую неопытную, обвинили Эл. Но когда ситуация прояснилась инженер Кадейчис извиняться не стал. Эл считала, что справедливость – самое важное. Отстоять ее – дело чести. Пощечина, по мнению девочки, была успокоительной компенсацией. Но в последствии она стоила ей «прохладного» отношения всего экипажа. Ссоры стали возникать чаще.
Потом было следующее указание капитана:
– Эл, тебе лучше подежурить на десятой палубе, там холодновато, где-то минус десять. Оденься теплей. Возьми тренажер. Поучись управлять кораблем. Срок дежурства – две недели. Задание понятно?
Кто такая Эл на «Тобосе»? Курсант космической академии, будущий капитан разведки, но не разведчик еще. Приписана на борт как «биологическая поддержка». Звучало странно, но верно. Задача Эл заключалась в том, чтобы довести корабль назад, если случиться что-либо, когда вместо трех или четырех лет они будут летать тридцать, сорок, пятьдесят, или даже больше. Когда остальные члены экипажа умрут после искусственного поддержания жизни, Эл должна была довести корабль назад. И все!
Эл думать не хотела в этом направлении. Конфликт довел ее до отчаяния, мысль провести всю жизнь на этом борту, приводила в состояние паники.
Дежурство длилось не две недели, а два месяца. Это было наказание изоляцией. Эл не желала извиняться за пощечину. Она отличалась упрямством. Это была настоящая ссылка. Отдых, медосмотр, дежурство. Отдых, медосмотр, дежурство… Экипаж неохотно общался с ней, ее договорились игнорировать. Она оскорбилась, как только может оскорбиться человек.
Ее одиночество скрашивал пилотажный тренажер. Эл освоилась с управлением так, что одного корабля было уже недостаточно. В тренажере было четыре конфигурации кораблей – капитанский минимум. Она изучила все. Это было не трудно при обилии времени и азарте. От скуки она вызубрила начинку, инструкции по ремонту и управлению, модификации. Все, что было в памяти тренажера.
Чтобы решить вопрос с коммуникабельностью к занятиям на тренажере добавилось изучение психологии и теории контактов. Эл поставила цель отыскать лазейку и завоевать расположение экипажа.
Она с усмешкой думала, что когда вернется домой, то непременно подаст документы на капитанское звание. Пусть смеются, но отказать не имеют права. И еще, она будет всегда летать одна. Эл обиделась на всех взрослых в мире и на людей вообще.
Самоанализ в одиночестве подвел ее к пониманию, что и она тоже не подарок. Эл рассудила, что подчас ведет себя слишком напористо. По словам Лондера, за ее спиной экипаж называл ее поведение щенячьей наглостью, а ее «белокурой бестией». Этим прозвищем в Академии ее наградил командор Ставинский, ее наставник на курсе капитанов. Так оно к ней и прилипло.
Эл надеялась, что со временем ситуация переменится и экипаж примет ее назад.
Чтобы не скучать в одиночестве, Эл собрала обучающего робота, назвала его «Олли» и назначила его ассистентом. Дружить ей на тот момент было не с кем. «Олли» был занудным компаньоном и умел играть в шахматы. У него была практическая функция, он создавал ей проблемы, таскался за ней по палубе и моделировал аварийные ситуации на борту. За полтора месяца тренировок «Олли» довел ее умение до четвертого уровня сложности.
И вдруг появились они... Странные существа не похожие на людей. «Олли» их не видел, а Эл подумала, что сходит с ума. Испуга не было.
Они объяснили, что она видит не больше чем их отражение, адаптированное к ее сознанию, а робот не воспринимает эти частоты. Эл поняла, что не бредит.
Это контакт!!! Для обиженного подростка контакт с другим разумом – открытие и подарок. Естественным желанием Эл было скрыть контакт от экипажа. По уверению пришельцев взрослые люди их не чувствовали, а у Эл обнаружилась способность их воспринимать.
Общение было встречено обоюдной радостью. Настоящий, первый в жизни контакт! «Общий язык» был найден быстро. Она без труда их понимала, они ее. Эл сообразила, что у нее врожденные способности к контактам такого класса. Пройдя тайком тест в биологическом центре корабля, Эл обнаружила, что ее кровь во время полета начала меняться. А ее восприятие претерпело изменения из-за изоляции. Новости не казались плохими, если давали преимущества. Чувствительная психика подростка оказалась единственным каналом связи доступным пришельцам.
Сначала Эл ликовала, считая удачный контакт вознаграждением за моральные потери в противостоянии с экипажем. Когда же ей стала известна истинная причина визита, она, не задумываясь, помчалась к капитану, о чем пожалела, спустя сутки. Земляне сочли телепатические контакты Эл нервным срывом. Две недели она доказывала врачу и Лондеру, что на корабле присутствует иной разум. Ей не верили. Вместо обжитой палубы Эл переселили в медицинский отсек. Скепсис членов экипажа закрыл «визитерам» дорогу к общению.
Эл бунтовала. Бортового медика насторожили аномалии, которые Эл обнаружила недавно. Он счел это мутацией в опасном направлении. Ему ситуация казалась непоправимой.
Тобосцы исчезли, медицинский изолятор исключал возможность контакта. Эл опять осталась одна.
Повод для контакта оказался невеселым. Корабль ждала катастрофа при вхождении в зону солнечной системы, где находился Тобос. Она поверила в катастрофу безоговорочно. Она потребовала в медицинский бокс «Олли», смоделировала ситуацию и пришла в ужас. Эл с рвением доказывала, что авария может стать роковой. Тщательное изучение корабля позволяло ей понять причину и отыскать слабое место раньше, чем начались первые неполадки. Ей не удавалось убедить экипаж.
Но почему они должны были верить? Предупреждение о возможной поломке сочли нервным бредом Эл, о том, чтобы спасаться речи не шло, все системы работали отлично, никаких признаков беды не нашли. Вернуться! Что за бред? Тобос близок! «Эл у тебя галлюцинации! Нам осталось шесть месяцев до цели! Врач тебе поможет», – заявлял капитан. Так ее ссора с экипажем приобрела иную окраску. Они решили, что девочка сходит с ума.
Эл усердно моделировала варианты спасения. Она знала, откуда возьмется трещина в корпусе, в какой момент, как она дойдет до генераторных отсеков, как произойдет взрыв. Ей становилось не просто страшно, слово «ужас» слабо описывало ее состояние, от того она выглядела странно. Безысходность и бездействие экипажа убивали ее. В довершение взрослые отобрали «Олли»
Ее тело стало вести себя странно. Ткани и органы отреагировали на стресс накоплением энергии и выходом в виде приступа. Эл теряла сознание и не могла понять, что творилось с ней.
Причину аварии нашли за сутки до взрыва. Эл к тому времени перестала разговаривать с экипажем, впала в отрешенное состояние, позже узнала, что капитан отправил на Землю рапорт о ее ненормально поведении.
Когда появилась обещанная трещина, Эл вернули из ссылки и выслушали. Было поздно. Она пыталась ремонтировать корабль вместе со всеми, ругалась и кричала, что надо эвакуироваться и дать сигнал спасателям.
В отчаянии она закатила истерику Лондеру, стараясь хоть его затолкать в скафандр и в спасательную капсулу. Биолог выполнил требования, только что бы успокоить взбешенную девчонку. Так Лондер оказался в уцелевшем отсеке – отлетевшем далеко от основной массы осколков корабля
Эл не успела отрегулировать свой скафандр, влезла в него в легком защитном костюме, от толчка ударилась головой и потеряла сознание.
Их спасла цивилизация Тобоса. Она осталась жить. Жить после взрыва…
Это и было той самой тайной, которую Эл не доверила бы никому. Лондер пребывал в беспамятстве, его держали в состоянии сна.
Эл предстояло пережить и осмыслить необычное возращение к жизни.
Она очнулась среди существ совершенных и прекрасных, как ей казалось. Мысли о допотопном рае пришли ей в голову. Это были не гуманоиды и вообще сложно сказать, кто они были по форме. Они выглядели не так, как на корабле. Ей дали понять, что мысли неправильные, что это никакие не потусторонние существа, надо думать по-другому. Эл пребывала в пост катастрофической реальности и долго не могла поверить, что жива.
Она долго болела. Ощущение, что ее тело перемешивается как каша, пропадает и появляется, вызывало панику. Это было бы проще приписать безумию. Но она снова «просыпалась» живой в окружении заботы и нежности ее спасителей. Невозможно было понять, сколько это длилось. Эл жила без надежды на то, что процесс закончиться.
Когда она оказалась здорова, ее ждали плохие известия. Экипаж не выжил, корабль разрушен.
Среди странных существ у нее появился друг и покровитель. Она выбрала нового друга сама, по ощущениям особой теплоты. Между ними возникла привязанность. Эл предпочитала Он, без имени. Он давал советы, расспрашивал, успокаивал. От него Эл узнала о великой истории этой цивилизации, ныне угасающей, которой придет скорый конец. Ощущение счастья и покоя было разбито. Это был следующий удар.
Он называл ее «девочка». Видимо это понятие, он вытащил из сознания кого-то из экипажа.
– Девочка, – обратился он однажды, – тебе предстоит очень долгий путь, который называется жизнью. Встреча с нами надолго определила твое развитие, поскольку ты прибыла к нам в период своего созревания. Ты умеешь открываться для контактов, а твое тело умеет реагировать на окружающий мир. Это хорошее качество, не бойся его. Мы сделали для тебя очень мало, но прими это с искренним уважением. То, что я попытаюсь тебе передать, поможет тебе. Если не поймешь теперь, запомни, тебе будет очень важно знать это для будущего. Твое биологическое тело умерло во время взрыва, но не умерло сознание. Ты, вообще не можешь умереть, в твоем нынешнем понимании… Тело является носителем истинного обладателя жизни, каковым ты являешься. Мы не просто восстановили тебя по установленной изначально матрице, мы обнаружили исправления в твоей природе. Мы не может утверждать, что изменения были намеренными, мы допускаем. Мы исправили ошибки. Мы исправили все, как было изначально. Теперь тебе предстоит себя изучить. Знаю, что тебе было бы легче этого не знать, это займет время, твоя природа проявится. Ее не скрыть. Поверь, со временем к тебе придет необходимое понимание, и тебе станет легче. По вашим меркам, на это могут уйти, – он остановился, – годы. Ты никогда больше не будешь тем, кем была раньше. Тебе будет очень тяжело принять себя в другом качестве. Человеческое сознание будет сопротивляться. Ты необычная для твоего мира, но не значит, необычная вообще. Тебе придется мыслить иными масштабами. Окажись вместо тебя другой землянин, мы едва ли стали его спасать. Твоя природа уникальна. Это причина. Контакт с тобой, привел нас к заключению, что ты достойна, чтобы продолжать существование, в том виде в каком есть. Мы спасли также Лондера, так его зовут. Точнее ты его спасла, его тело не пострадало. Ты испытывала к нему притяжение больше, чем к другим. Мы спасли его, чтобы он скрасил твое одиночество после возвращения домой. В будущем он много сделает для тебя.
По всему телу пробежала дрожь. Эл прервала его:
– Вы могли всех спасти?
– Мы пытались спасти. Но мы были не вправе этого делать. Мы не можем спасать кого-то против воли. Мы не можем противоречить законам. Они сами приняли свою смерть. Ты сделала для них, что могла и как понимала. Их путь отныне лежит в другом русле.
Эл оторопела, буря из вопросов и сомнений захватила ее.
«Что это? Жестокость? Или то чего она не понимает? Почему спасли меня? Что во мне особенного, кроме способности к контакту? Почему не остальных?»
Он вернул ее внимание следующими словами:
– Я уже ответил на все твои вопросы. Позволь дать тебе важный совет – никогда не считай себя чем-то исключительным…
После этого Эл не смогла ни разу добиться ответа на вопросы, которые у нее возникали. Он уходил от ответов.
Скоро состоялся последний разговор.
– Наша планета, наш мир очень древний. Пришли сроки. Скоро мы прекратим материальное существование, как и ваш корабль. Наш мир пришел в зону действия сил разрушения, в зону распада материи. Сигнал, который вы восприняли, как призыв о помощи, был предупреждением об опасности. Вы интерпретировали его неверно. Гибель твоих соплеменников стала неизбежной, когда вы пересекли дозволенную границу. Обоюдная вина. Мы не нашли способа вас убедить. Вы нас не услышали. Все случиться, после того как вы покинете нас. Ты и твой друг окажетесь ровно за некоторое время до взрыва вашего корабля, в прошлом, как вы его называете, время достаточное, чтобы погрузится в спасательную капсулу и покинуть корабль. Ты уже пересекала время сама, ты знаешь, что это такое. Тебя не пугает перемещение такого рода. Вам будет передано достаточно энергии, чтобы оказаться в досягаемости ваших соотечественников и далеко от нас. Вы будете жить. Мы испытываем радость оттого, что помогли.
– Вы собираетесь отдать остатки жизненно важной энергии, чтобы мы вернулись?!
– Именно так, – последовал ответ.
– Я не могу это принять.
– Это не подарок… Любому гостеприимству есть конец. У тебя – своя судьба, у нас – своя.
Речь прозвучала настойчиво и резко, Эл не посмела возразить.
– Как же я смогу с этим жить? – спросила она.
– Прими, как должное. Как приняла все, что происходит. Как саму жизнь. У тебя гибкое восприятие.
Так, она и Лондер были спасены волей и силой не открытой еще землянами цивилизации.

Глава 3. Прошлое

Возвращение к людям далось ей тяжело. Легче оказалось доказать, что она здорова и годна для службы. Через полгода после возвращения с Тобоса ее вернули к полетам. Это быстро, но она настояла. Медики не нашли ничего, что запрещало бы работу. По тестам работу сочли после стрессовой терапией полезной для ее здоровья.
Год она служила на орбитальной станции Плутон-6, далеко от Земли. Через месяц она закончит Академию Космофлота.
Ковер из датчиков светился на экране, перемигиваясь с ней. Эл подумала о том, что когда-нибудь человек будет летать сам, как во сне, далеко от своего тела, не обременяя себя ничем. Это возможно.
Она задавала полетную карту, мысли были в прошлом, а пальцы набирают заученные комбинации. Она не отслеживала, что делает. Она пожурила себя за автоматизм. Нельзя делать, не вникая, за этим крылась безошибочность и точность.
Податливая «Дельта» безукоризненно слушалась команд. Звук двигателей. Плавное покачивание. Фигурка Вердена за ограждением. Реально освещение стало меркнуть, ему на смену система смоделировала виртуальные образы. Тело пирса стало подсвеченной иллюзией, а потом и станция. И вот – полет. Звезды остались неподвижны. Движение казалось медленным. Плутон отпустил ее не сразу, заставляя терпеть неприятные ощущения. Переменная гравитация была особенно сильной здесь – в зоне станции. Станция была создана специально, чтобы изучать это явление, потом превратилась в полетную базу размером с приличный астероид, несколько городов.
Мысли Эл были сконцентрированы на полете, воспоминания исчезли. Миновав маяки, она снова сверила программу с заданием. Дальность достаточно большая для катера. «Дельта-31» была хороша для разведки, но энергии только-только хватит, возможно, будет остановка для ее набора.
Заниматься топографией – скучное дело. Почему не послать аппарат без пилота? Причин две – командующий сектора Леон Дантел давал ей налетать часы, а опыт топографии дополняет штурманскую подготовку. На тот случай, если Эл не утвердят в звании, штурманские знаки у нее уже на рукаве до окончания Академии, она штатный навигатор базы, член пилотажной группы.
Была еще причина, почему самостоятельная «Дельта-31», приспособленная для беспилотной разведки, пилотировалась будущим капитаном и опытным пилотом. За этого год по статистике беспилотные корабли пропадали часто, пилотируемые возвращались. Леон подстраховался.
Это был четырнадцатый сектор, граничащий с Галактисом – объединением цивилизаций, к которым Земля не примкнула. Дружественными эти отношения назвать никак нельзя. Среди участников дальних полетов было негласное правило – не вступать в контакт с галактожителями. Иначе не избежать пространных объяснений с парочкой инспекторов по возвращении. Эл за год ни разу не повстречалась с соседями. Каждый раз, представляя непредвиденную встречу, она полагала, что не преодолеет любопытства. Чего боялись люди? Чем так опасны граждане Галактиса? Эл плохо представляла. Во всем их разнообразии форм, эти самые галактожители были весьма горды и дипломатичны, земляне у них большим уважением не пользовались, считались агрессивными, почти варварами. Видимо такое отношение породило недоверие и обиды со стороны землян. После полета на Тобос, Эл стала критично относиться к соплеменникам, поскольку было с чем сравнивать. Галактис имел прямое отношение к возвращению Эл и Лондера домой. Их капсулу подобрал спасательный корабль Галактиса и доставил до границы Солнечной системы. Кроме заботы, вежливости, осторожности со стороны спасителей Эл ничего не испытала, ни намека на презрительное отношение. Кто знает? Возможно, ей и Лондеру повезло. Все были разными, в том числе на Земле. Система устройства Галактиса, как слышала Эл, была строго иерархической, каждый вид разума занимал свое место в ней. Ее миру такое место видимо тоже отвели, но это ее миру не понравилось.
«Так вот зачем меня послали. Шпионить», – думала Эл равнодушно и вздохнула. Она будет обязана доложить обо всем, что увидит необычного, то, что даже совершенный прибор не уловит. Эл отогнала мысль о шпионаже, уверила себя, что ей дают налетать то самое время, которое необходимо для стажа. Бесполезный полет. Решив так, Эл откинулась в мягком кресле пилота и погрузилась в дальнейшие размышления, далекие от топографии.
Близок рубеж, когда она станет самостоятельной. Капитан на корабле далеко от Земли – царь и бог на борту, самая уважаемая фигура. Эл улыбнулась. Ей летать одной не меньше года. Уважать ее будет некому. Какая жизнь ее ждет? Одиночество – хороший способ прятать тайны, но оно тяготит. Ее жизнь после катастрофы напоминает десятую палубу «Тобоса». Бортовой мозг корабля не заменит придирчивого «Олли», который обыгрывал ее в шахматы. Она выросла из того состояния, чтобы дружить с роботом.
Эл пошарила глазами по доступному для обозрения кусочку звездного пространства.
Наверное, за короткое время ее друг с Тобоса узнал о ней больше, чем она о себе знает. Приступы бывают все чаще. Следом за ними ее восприятие изменилось. Эл острее чувствовала окружающее. Так она и спалила однажды навигационные датчики катера и систему наблюдения. Это был приступ. Потому Верден ее и точит, как древесный жучок, причины не знает. Она чуть не рухнула на пирс, села вслепую. Опасаясь повторения, Эл научилась пилотировать «руками». С ее тренировками на взлете и посадке все смирились.
Ей удавалось утаить другую сторону своей жизни. На Плутоне-6 режим экономии энергии приводил к тому, что отключали защитные купола, за частной жизнью следить – роскошь. На Земле с этим будет сложно.
Еще ее друг с Тобоса знал о перемещениях во времени. Она давно не думала на эту тему, но перед близким возвращением на родную планету, эти мысли вернулись. Эта тайна закопана глубже катастрофы «Тобоса». До Земли далеко, а в космосе скачки иного рода. Тут экспериментировать негде и опасно. С этой особенностью она сталкивалась редко, она знала состояние особенного беспокойства и предощущения. Она уже забыла, как испытывать такое. Столько лет прошло.
Друг с Тобоса был прав, ее пугала мысль о необычности собственной природы. После катастрофы и той беседы, Эл стала задумываться о своих особенностях. Будто странностей раньше не было. Еще какие! Но она не думала о них, не предавала этому значения, как это умеют делать дети. Катастрофа все изменила, заставила ее стремительно вырасти.
Если бы они знали, те, кто учил ее в Академии, те, кто отправлял на Тобос, те, кто спасал и допрашивал… Как показал опыт, эту способность тестами не выявить. Эл с опаской подозревала, что ее тело ведет себя странно в случае медицинского обследования. Если бы они знали…
Она из прошлого. Эл мысли не допускала, что когда-то во всеуслышание заявит, откуда она взялась в этом времени, в этом веке. Потребность признаться временами мучила ее. Несколько человек знают об этом, и ни один по своим веским причинам не нарушит молчания.
Воспоминания о детстве заменил вымысел нужный в этом времени, Эл старалась не вспоминать о своем подлинном прошлом.
Ей было десять лет. В тот день, когда это случилось впервые. Эл с утра не находила себе места. Накануне она мечтала о необыкновенных приключениях. Воображение уносило ее в неизведанные дали. Детская страсть была столь сильной, что она ощущала боль в теле от желания удрать куда-нибудь. Жажда приключений оказалась сильнее любых доводов. Эл сбежала из дому, села в трамвай и уехала за город.
Она никогда не задавалась вопросом: как это случается? Как это происходит? Случиться и все. Как происходило много раз потом? Происходило и все. Ей казалось, что если она поймет, то никогда не сможет это повторить, ее чудесное свойство перестанет действовать. Детское суеверие превратилось в табу. Она проходила сквозь пространство и время, не задумываясь о механизме, над которым ломали головы взрослые ее родного двадцатого века.
Она была счастлива, как может быть счастлив ребенок. Она обладала тайной и не была одинока. Сама судьба подарила ей друзей, которые разделили эту тайну, друзья, с которыми было легко.
Первый раз ее провожал Димка, настаивал на том, чтобы бежать с ней. Он всегда был посвящен в мечты Эл и верил безоговорочно. Они жили в одном доме, дружили и были роднее брата и сестры. Он был младше на год. Пухлый мальчик, воспитанный бабушкой. Родители Димки погибли в автокатастрофе, когда ему было четыре. Димка «прилип» к Эл, как только они познакомились. Добродушный и податливый он следовал повсюду, лез за ней туда, где страшно, куда в одиночку не полез бы ни за что. Дрался, хоть не умел. С азартом разделял мечты Эл о приключениях.
После первого путешествия произошла встреча со вторым закадычным другом.
Конец первого путешествия… Она мчалась во весь дух, чтобы избежать смерти. То был случай или подошло время, но Эл с изодранными руками и коленями, перепачканную в пыли, швырнуло обратно в ее время и пространство.
В таком виде ее нашел Алька. Алик, так его звали. Она на всю жизнь запомнила эту сцену. Он стоял в пяти шагах под березами и смеялся над ней, над ее видом. Эл поняла, что вернулась, когда увидела его – незнакомого, злого мальчишку в клетчатых шортах и голубой рубашке. Он показывал пальцем и смеялся над ней. Он был один, гулял в том самом месте. Если бы были силы, она подралась бы с ним. Но сил не было. Шок оттого, что с ней произошло, ввел ее в оцепенение.
Он перестал смеяться, когда Эл зло посмотрела на него и прошипела:
– Что хихикаешь, как девчонка, лучше бы помог.
Он насупился, покраснел, ему стало стыдно.
Так они и познакомились.
А потом Эл сидела на бугорке рядом с канавкой, в которой скопилась вода после недавнего дождя. Алька привел ее к воде, усадил на камешек, достал свой носовой платок, намочил в лужице, аккуратно, не замутив воды, и стал осторожно протирать испачканное лицо Эл и раны на руках и коленях. Злоба прошла, и сердце сказало ей, что это друг. Еще больше она убедилась в этом, когда сама не зная почему, ему первому поведала о своем приключении… И он… поверил!
– Здорово, – сказал он. – Я тоже так всегда хотел.
А потом добавил:
– Возьми и меня как-нибудь.
Димка немного поревновал, но скоро смирился с тем, что в их компании появился третий.
Ну и попало же Эл тогда за побег. Но никакие увещевания и наказания не испортили того детского ощущения счастья. Открытие! Разве что-то помешает ей теперь!
Мальчишки помогли Эл сделать первые шаги к пониманию своей способности. Их настойчивость привела к решению попробовать еще раз. Вместе. Эл знала ключ к заветной двери – это абсолютная убежденность в успехе и особенное предощущение, когда сила влечет ее сильнее всего, что она понимает. Вера доступна ребенку в большей степени, чем взрослому.
В возрасте десяти лет было вполне естественным оказаться в новом приключении втроем. Они часто ссорились, пока научились сосуществовать как маленькая команда. Да и само путешествие занимало больше времени. Время ТАМ текло неадекватно реальному. Уходишь на три дня, а проходит несколько недель. Время потеряло смысл. Возраст утратил значение.
Наибольшим препятствием были взрослые, которым было бесполезно говорить правду, приходилось молчать или врать, что Эл было противно. Каждый раз, придумывая отговорку, она испытывала жгучий стыд.
Прошло два года в реальном времени, а для Эл и ее двух друзей времени прошло больше, никто из них времени не считал. Оно тогда было фактором второстепенным и несущественным.
Что же до нынешнего ее положения, то тут был настоящий прорыв. Тогда ей было уже двенадцать, она хотела пересечь время в другом направлении. В отличие от предыдущих похождений, на него нужно было решиться. Это была полная неизвестность. Ей очень хотелось полететь к звездам. Кто в детстве не мечтает об этом? Страсть привела ее сюда, в эту реальность.

Глава 4. Взрыв

– Ты близко, – услышала она, голос не походивший на бортовой. Не понятно, откуда он идет. Снаружи?
В следующее мгновение катер замер. Это была не иллюзия, обычно сопровождающая полет на небольших скоростях, когда звезды стоят на месте. «Дельта» остановилась. Эл насторожилась.
– Борт, что происходит?
– Получен сигнал бедствия, в международном стандарте. Время приема две секунды. Место положение объекта установлено – два парсека от границы четырнадцатого сектора. Какие действия, капитан?
Голос замолчал. Авария в космосе! У Эл холод прошел по спине.
– Лечь на спасательный курс! – выкрикнула Эл. – Прыгаем!
– Предупреждение, зона поиска вне заданных границ, капитан. Остановить разведку? Послать сообщение?
– Передать. Принят сигнал бедствия, ухожу на помощь. Сообщить координаты. Закончить топографический анализ. Фиксировать карту полета.
– Задание выполнено, капитан. Переход в режим скачка через тридцать секунд.
Зажглось два дополнительных экрана. Появились обработанные результаты недавней топографии.
– Удачи, – пожелала Эл сама себе.
– Для поддержки будет послан крейсер класса «Центурион», – сообщил голос. – Встреча через сутки.
– Отлично.
Эл первый раз взглянула на время за весь полет. Прошло немногим больше половины орбитальных суток по Плутону с того момента, как она покинула базу.
Главное не медлить. Какой бы предельной не казалась скорость, все равно ее было недостаточно. Страх, что она не успеет, горячил кровь. Как медленно тянулось время. Как медленно! Эл переживала странное состояние: все тело горело, перед глазами встали картины гибели «Тобоса», фрагменты астероидов и изуродованных остатков корабля. Ей казалось, что она опять погрузилась в атмосферу катастрофы.
Эл осознала, что психика уходит из-под ее контроля. Нервы слишком напряжены. Мысль о том, что она может растеряться и загубить дело, отрезвила ее.
– Время полета, – как можно тверже проговорила она.
– Осталось сорок две минуты, – ответил корабль.
Сорок две минуты. Так долго! За сорок две минуты надо было не только успокоиться, но и сохранить это спокойствие, а значит найти занятие для ума, да такое, чтобы вернулось нормальное состояние.
Эл отгоняла все страхи и опасения. «Если надо успеть, то я успею. Если им суждено погибнуть, как не старайся … Ну, нет, я успею. Сорок две минуты… Время не однородно». – Твердила она. «Я сижу в рубке управления космического корабля, и это также реально, как-то, что я существую. Хотя в моем времени я бы сошла за сумасшедшую, и меня бы поволокли в больницу. Скажи я здесь, откуда я, меня и здесь к врачам поволокут под белы руки. Не первый раз, Эл. Не первый раз. Время не однородно», – продолжала она рассуждения.
Корабль достиг нужной скорости. Координаты цели. Скачек. Еще раз. Скачек.
– Я смогу – вырвалось у Эл. – Время полета?!
– Тридцать пять минут.
– Еще раз.
Если в поддержке будет «Центурион» энергию можно не жалеть. Она глубоко вздохнула, задержала дыхание, чтобы сердце не билось так яростно. Три скачка до цели.
Еще попытка. Нет. Не вышло.
Она на границе зоны, которую удалось исследовать, дальше – ни карт, ни маяков. Разгоняться нельзя. Корабль не прыгнет без координат. Минуты уйдут на то, чтобы корабль сориентировался. Эл старалась представить себе примерный план поисков. Она вспомнила инструкции на подобный случай, они были в памяти корабля, но ей не стоит сейчас лезть в справочники и отыскивать нужные пункты, и какой в этом смысл, память надежнее.
– Приготовить медицинский отсек и техническое обслуживание! – довольно громко произнесла Эл.
– Все готово.
– Эта машина сама принимает решения, зачем ей я, – пробормотала Эл.
Судьба улыбнулась ей, и этот полет приобрел таки важный смысл.
– Экипажу приготовиться к торможению. Обнаружена метеоритная зона. Нет карты. Время полета увеличилось приблизительно вдвое, – сообщил голос, назвав ее не капитаном, а экипажем.
Корабль обращался к ней несуществующим в реестре званием. Это были проделки Вердена, который заменил программу голосового сопровождения. Она обратила на это внимание, услышав общее обращение – «экипаж». Если оценила шутку, значит нервы у нее в порядке.
Час. Целый час! Эл вдавило в кресло. Это была не перегрузка. Это искусственная гравитация, на случай экстренной остановки. Рядом мелькали мелкие астероиды. На больших экранах поплыл пейзаж. Солнца специально обозначенного на экране уже не было видно. Красные очертания метеоритов – лишь искусственная подсветка «выдуманная» мозгом машины для удобства наблюдения. Вокруг кромешная темнота.
Картинка на экране менялась, словно объекты совершали неторопливый танец, катер маневрировал сам. Эл целиком ушла в наблюдение. В этом движении было нечто завораживающее и зловещее.
– Готовы результаты исследований, капитан, – заявил корабельный голос.
– Я слушаю, – снисходительно разрешила Эл.
Искусственный интеллект корабля действовал ей на нервы, рождая неприятное чувство, словно чье-то неуловимое присутствие, как напоминание о собственной беспомощности. Эл казалось, что ее все время контролируют. Она безошибочно определяла в любом месте, не только на корабле, местонахождение датчиков разного рода, переговорных устройств, визиров, экранов и прочего. Раньше она так остро не чувствовала. Сказывался результат «заботы» тобосцев, последствия контакта, в виде чувствительных отношений с пространством. Какие ошибки они в ней исправили? Эл становилось не по себе. Она знала, что может повлиять на приборы, но избегала пользоваться этим свойством. Несколько экспериментов заставили ее не рисковать. Требовались душевные усилия, чтобы не обращать на все это внимание.
Тренажеры, в функции которых входило следить за состоянием человека, доставляли Эл особое беспокойство, и ей пришлось испортить не один из них, чтобы научиться вести себя спокойно.
Ее «Дельта» не была исключением, но к счастью, до последней минуты, Эл была занята другими мыслями и на анализаторы не обращала внимания.
Внезапное озарение разорвало угнетающее напряжение, словно свежий ветер вырвался из заточения наружу. Идея! Она чувствует пространство, в потоке метеоритов «Дельта» стала неповоротливой. Объекту меньшего размера будет легче отыскать путь.
Следующие десять минут корабль совершил еще один маленький скачек, на ту дальность, которую разведал. Эл вытащила данные из памяти системы на узкую пластинку и кинулась к выходу.
Идея была проста. Бортовые спасательные скафандры оснащались двигателями и системой жизнеобеспечения такой надежности, что этого хватит для поиска в одиночку. Маленький объект, чуть больше тела человека, боле маневренный в метеоритном поле, чем корабль. Костюм быстро сканирует ближайшее пространство. Расчетный путь до места аварии уменьшится на целых двадцать минут.
Визг шлюзовых дверей за спиной, и Эл отправилась своей дорогой, а корабль своей – в обход забитой осколками зоны. Бортовые огни судна некоторое время освещали ей путь, потом настала кромешная темнота. Сердце забилось. Страшно. Первое ощущение – беззащитность. Стайки мелких частиц барабанили о стенки ее «убежища», казавшегося теперь ничтожно хрупким. Эл включила систему ориентации, замелькали объемные картинки, вырисовался указатель расстояния до цели, появился характерный звук. Круговое освещение дало иллюзию видимого пространства, стало не так страшно. Окружающий пейзаж совершал колдовской танец. Обломки астероида плавали в пространстве или проносились мимо, под действием невидимой силы. Чем ближе к предполагаемой цели, тем отчетливее и звонче становился звук, а указатель собирался в точку. Движение доставляло Эл удовольствие, управляя скафандром, она ощутила собственную значимость здесь и сейчас. Это не была гордыня, просто она делала то, что должна была делать, подготовка у нее безупречная. Жесткая муштра командора Ставинского в Академии приносила свои плоды. Эл не чувствовала себя новичком. Она не первый раз была благодарна старику за то, что он прочно вбил ей в голову, ей и еще десятку оставшихся на курсе человек: «Самое главное – не трястись за свою шкуру, а дело делать и идти к цели, тогда меньше шансов погибнуть».
Неприятность доставила огромная, около трех километров в поперечнике астероидная глыба, она обладала собственной гравитацией, и Эл пришлось делать маневр, чтобы избежать его влияния. Ее крутило несколько раз так, что она не знала где ноги, а где голова. Ей помог собственный магнитный поток «монстра». Эл влилась в его движение. Вырвавшись из «цепких лап». Эл вернулась к поиску.
Пока ее швыряло в поле астероида, двадцать минут уже прошли, прибавить скорость она больше не могла.
Вдруг писк смолк. Сигнал исчез. Это означало, что она на месте взрыва.
Эл стала освещать пространство, медленно вращаясь вокруг своей оси, ничего похожего на обломки судна. Где его искать, и куда оно дрейфовало – неизвестно. Она включила запись сделанную кораблем. В массе данных она отыскала единственное сообщение о том, что куски астероида вокруг принадлежат некогда одному небесному телу. Стая астероидов до аварии была одним целым. Причина разрушения – взрыв. Что искать? Эл выключила двигатели и запустила все системы поиска, которые могли бы уловить необычные объекты. Результатов – никаких, на экранах ничего, кроме обломков астероида.
Эл убрала руки с пульта и скрестила их на груди.
«Думай Эл, думай, задавай себе вопросы, версии, догадки, глупые фантазии – все в пору», – подбадривала она себя.
Воспоминание о зове, который она, не то услышала, не то ощутила, заставило унять все мысли. Ей помог опыт экспедиции, когда беседы с обитателями Тобоса были похожи на разговор с самой собой.
Эл успокоилась, закрыла глаза и напряглась так, словно собиралась крикнуть. И крикнула, только про себя:
– Я здесь! Здесь!
Она твердила это много раз:
– Если кто-то жив, кто-нибудь! Отзовитесь! Я вас слышала!! Я здесь! Я – помощь!
Потом в ход пошли свет, который она представляла себе, музыку, звук, вибрацию – все, что пришло на ум как информация. Эл «шумела», как фантазия подсказывала.
Ответ пришел! Смутный образ. Борьба с «монстром» была напрасной, ее вожделенная цель была именно там, у громадного обломка.
Она снова включила двигатели, свернула работу систем, сделала вираж, и стала возвращаться туда, где в глубине, в темноте плавало каменно-металлическое тело. Она не сопротивлялась притяжению, тормозила, чтобы не набрать лишнюю скорость.
Толчок означал, что она приземлилась. И только теперь Эл осознала, что села на ощупь. Прожектора на костюме не горели, она их выключила, чтобы не создавали помех. В эти минуты полета, все будто бы «светилось» перед глазами. Она не соображала, что управляется без помощи системы.
У костюма была удивительная тактильная чувствительность идентичная человеческой. Эл знала, что датчики передают ее рукам и ногам внешние ощущения. Камень, шершавая в рытвинах поверхность. Она условно стояла на четвереньках. Эл оттолкнулась, притяжение медленно вернуло ее назад.
Эл включила двигатели на обратный ход и чуть повисла над поверхностью. Потом заняла вертикальное положение, настроив гравитацию в подошвах. Эл стала искать то самое, что было в ее видении. Восстановить картинку никак не удавалось, она начала уставать. Стило воспроизвести в воображении осколок, и свое местоположение, как «зов» повторился. Взаимодействие стало очень явным. Она знала не только, где искать, но и каким путем следовать.
То, что Эл нашла, походило на внушительный саркофаг-капсулу. Поверхность находки была черной, гладкой и матовой. Идеальный контейнер, чтобы что-то или кого-то спрятать. Началось первое исследование – обшаривание поверхности в поисках неровностей и изменений формы. Эта «штука» не выделяла энергию, но хорошо ее поглощала. Размеры были примерно таковы, что в него поместилось бы человек пять. Высотой, он был ниже ее роста, за то широкий. Остальное можно было узнать только на борту. Любопытство было основным и всепоглощающим чувством, которое владело Эл в первые минуты. Страсть к загадкам и тайнам была, одна из тех, которую Эл не могла обуздать. Вот и теперь она крутилась вокруг своей находки так и этак, искала любые детали, знаки, царапины, все, что могло дать отгадку. Она забыла о безопасности.
В эфире раздалось знакомое шуршание. Эл сообразила, в чем дело, и радостно сказала:
– Борт «Дельта – 31», ответьте капитану.
– Система «Дельта – 31» на связи, капитан. Корабль у вас за спиной.
– Спустить гравитационную платформу и приготовить исследовательский отсек. Готовность принять груз на борт.
Только после этого Эл обернулась. Тонкие струйки бортовых огней зажглись – это единственное, что выдало присутствие корабля. Ее «Дельта» заботилась о своем секретном пребывании в незнакомом районе.
Судно застыло над ее головой через минуту. В свете прожекторов Эл, наконец, внятно рассмотрела находку. У саркофага–капсулы была неправильная обтекаемая форма не похожая на ту, которую она ощущала при тактильном осмотре. На вид такая же глыба как все вокруг. Внешность объекта не совпала с ощущениями. Маскировка.
Пришлось потрудиться, устанавливая саркофаг на платформу. Он соскальзывал с подъемника, Эл призвала на помощь два манипулятора, соорудила упоры, объект будто сопротивлялся погрузке. Чтобы удержать его потребовалось сильное поле. Эл с трудом находилась рядом с платформой, ощущала, как режет глаза и кровь стучит в висках. Скафандр не спасал от воздействия такого сильного воздействия. Это как нырять на большую глубину. Находка была погружена самым грубым образом. Когда платформа исчезла в брюхе корабля, Эл радостно вздохнула, теперь была ее очередь грузиться.
Оказавшись на борту Эл, задала вопрос:
– Что произошло во время взрыва?
– Никаких признаков аварии корабля не обнаружено. Источник сигнала не выявлен. Произошел взрыв астероида. Анализ показал, что обломки принадлежат одному небесному телу, которое было разрушено почти одновременно с тем, как был получен сигнал о помощи. Вся масса астероидного облака расположена в одной плоскости, что говорит об искусственном направленном взрыве.
Эл задавала наводящие вопросы, чтобы узнать, что «видит» «Дельта». Для системы катера не было источника сигнала. «Дельта» уловила сигнал о помощи в приемлемом формате и определила взрыв. Тот, кто бросил клич Эл обошел педантичную «Дельту», искусно скрыв присутствие.
– Достаточно. Какова площадь астероидного облака? – перебила Эл.
– Основная масса облака сосредоточена на площади тридцать девять квадратных километров.
– Локальный взрыв.
– Да, капитан.
– Надо исследовать находку, – сказала Эл.
– Работа в исследовательском отсеке началась, – заявил голос.
– Пробы брать только с поверхности, – приказала Эл.
– Да, капитан, – утвердительно ответил голос.
– Капсулу не вскрывать.
– Да, капитан.
Эл вздохнула и начала выбираться из скафандра. Ощущения изменились, притупились. Скафандр обладал особой сенсорной системой, час в костюме и мир вокруг кажется другим. Эл пошла в активаторную камеру, потом в душ. Голос заявил искусственно заботливым тоном:
– Капитан, вы не спали больше суток, организму нужен отдых. Вы утомлены.
– Дома отосплюсь, – раздраженно заявила Эл и направилась осматривать находку.
Она села напротив большого экрана, отделявшего ее от объекта, и стала наблюдать. В тесной камере «суетились» автоматы и пара роботов, об их присутствии на борту Эл и не вспоминала, до этого момента. Сейчас весь этот «консилиум» был занят своей непосредственной работой – исследованием. Изменения были видны невооруженным глазом, поверхность стала не камнем, а гладким сине–фиолетовым объектом обтекаемой формы, она перестала поглощать энергию, слабо пульсировала, становясь светлее. Вибрация разлагалась на разные частоты. Находка жила. Температура поверхности, размеры, вибрация, цвет, – все, что смог определить «консилиум», постоянно менялись. О содержимом ничего неизвестно, поскольку Эл не давала команды исследовать его внутри.
– Какова вероятность того, что это живое существо? – спросила Эл.
– Данных нет, – заявил голос.
Эл решила все-таки не заглядывать внутрь. Пускай ученые на базе разбираются.
– Через какое время будет встреча с «Центурионом»?
– Крейсер отозван.
Как гром среди ясного неба. Эл опешила.
– Как отозван?
– Сообщение пришло после того, как «Дельта – 31» покинула заданный курс.
– Причина?
– Район за границами зоны влияния нашей системы. Сигнал принят с территории, которую контролирует спасательный флот Галактиса.
– Ха! – зло усмехнулась Эл.
На крейсер у Эл была единственная надежда. Только там можно было толком разобраться, что именно Эл нашла. У нее не было сомнений, что находка уникальная. Пеленг и видения не были обманом.
– Какой курс задать кораблю, капитан? – задал вопрос голос.
Вот уже полчаса «Дельта – 31» висела на месте, над поверхностью большого обломка астероида. Озадаченная этим вопросом Эл посмотрела через прозрачную стену, отделявшую ее от саркофага.
– Сколько времени займет путь на базу?
– Мы пойдем по огибающей траектории с максимальной экономией энергии, с остановкой на Маяке-10. – Последовал ряд цифр и координат. – В общей сложности сто четырнадцать часов, шестнадцать минут, капитан. С учетом остановки на восстановление энергосистемы.
– Почти пять суток… Сколько времени потребуется, что бы долететь до границы Галактиса?
– Ближайшая точка контакта находиться в двадцати семи часах полета, но тогда корабль не сможет вернуться, по причине не хватки энергии, в районе нет источников пополнения энергии. Общее время для возвращения – тридцать шесть суток.
«Меня отчислят с базы», – подумала Эл с чувством весьма противоречивым. Она всегда чувствовала это противоречие, когда вставал выбор между ее внутренними ощущениями и требованиями человеческой логики, правил и норм.
Перспектива застрять в космосе Эл не прельщала. Эл все смотрела на капсулу, задавалась одним вопросом: «Что с ней делать?» Решение не было неожиданным, но она точно знала, что это сейчас решит ее судьбу.
– Мы идем на точку контакта с Галактисом.
– Да, капитан. Предупреждение! С этого момента вы несете полную ответственность за действия свои и системы! – торжественно произнес голос.
– Какая новость, – буркнула Эл.
– Через сорок минут мы покинем нейтральную зону.
– Мне нужна сводка сообщений с Плутона.
– … Вы не имеете права получать сводки.
И Эл поняла, что ей не просто попадет и увольнение будет желанным из зол. Она забыла о запросах, которые по инструкции положено посылать в экстренной ситуации. Надо было получить разрешение, как минимум, от старшего по званию. Стало ясно, почему крейсер остался в порту. Эл связалась с базой, не соблюдая правил. Сообщение послала, а получать разрешение не подумала. Координаты пеленга были почти на территории Галактиса, кораблей в округе не было, скорее всего, земляне решили предоставить право спасения самому Галактису и отозвали Эл дважды, а она ничего на этот счет не спрашивала у системы. «Свидание с инспектором и порция расспросов неизбежны», – подумала Эл.
Пока подобные мысли крутились у нее в голове, корабль уходил от астероидного облака и от правильного решения по кодексу.
Эл решила больше не трогать саркофаг, пусть в Галактисе разберутся сами. Один из неписаных законов гласил: «Почитай все, что вокруг тебя живет своей жизнью, и с тобой не случиться ничего дурного».
Была еще одна из причин, по которой Эл не вернулась назад. Она вдруг подумала, что земляне со своим непомерным любопытством навредят больше, чем смогут принести добра. Она припомнила свою жизнь, от возвращения с Тобоса и по сей день, когда эксперты, врачи, инспекторы и прочие «сочувствующие лица» не давали ей придти в себя. Не все отличались состраданием. В расследование гибели экспедиции Эл была единственным свидетелем. Лондеру, как проспавшему половину пути, долго пришлось приходить в себя. Все объяснения легли на ее плечи. Если бы не все тот же Ставинский, который помог ей удрать на Плутон, ее бы по сей день таскали бы по комиссиям. Любопытные проходу бы ей не давали. К счастью Эл была курсантом, и неумолимый режим курсантской жизни требовал продолжать учебу и практику. Эл перевели на дистанционное обучение, это помогло ей укрыться от проблем на Плутоне. Эл была благодарна за такую отсрочку. Однако Ставинский предупредил со всей присущей ему суровостью, что скоро она попадет в крупный скандал, кто-то уже копался в ее прошлом, а оно до момента поступления в Академию было сплошь фальшивкой.

Глава 5. Командор Ставинский

Через год после поступления в Академию Космофлота Эл попала на капитанский курс. Ее предыдущий наставник невесело сообщил, что командор сам отбирал себе курсантов.
По курсу дальней разведки Академия выпускала пять-семь человек в год. Командор не делал разницы между взрослым курсантом и новичком. Характер командора вызывал у курсантов душевный трепет.
Для Эл много лет оставалось секретом, по каким причинам командор ее выбрал и почему оставил на курсе. Они не ладили.
Эл иначе оценила Ставинского только после Тобоса. Он, авторитетное лицо в Академии, персона важная. Он вдруг бросился ей помогать.
Их встреча с командором на Марсе была короткой. Ставинский воспользовался отпуском не для отдыха, а полетел навестить ее. Эл тогда держали в реабилитационном центре, на Землю не пустили.
Ставинский бесшумно вырос в открытой двери ее бокса и спокойно ждал, когда Эл оправиться от удивления.
– Командор! Здравствуйте, – машинально сказала Эл.
Наступила пауза. Ставинский изучал ее пару минут. Он смотрел очень строго. Эл мысли не читала, но поняла, что бурной встречи не будет. К ее удивлению командор сказал:
– Прости, девочка, что я послал тебя туда.
Он никого не называл «девочка». Эл удивилась еще больше. По возрасту, он был стариком, но бодрый и очень активный, он никак не подходил к определению «старик». Эл давно не видела его, вот так, воочию, и только теперь рассмотрела его преклонный возраст. Он был мрачен и выглядел не таким строгим, каким она помнила его.
– Садитесь, – тихо сказала она и подала ему кресло.
Он сел и отвел взгляд. Он говорил, не глядя на нее.
– Я ненадолго. От нашего разговора и, особенно от его искренности зависит твое будущее, Эл.
Она не удивилась. И этот туда же. Ее терзали такими разговорами непрестанно. Ультиматум Ставинского ее не испугал, даже не обидел. Она рассудила, что командор готов вмешаться в ход событий. Он был строг с учениками, но защищал своих в случае сложных обстоятельств. Говорят давно он спас своего ученика от трибунала. С какой бы целью не прилетел Ставинский, он мог ей помочь. Терять его доверие и поддержку Эл не хотела.
– Я отвечу, если смогу.
– Я не о полете, Эл. Твои рапорты я смотрел. Меня другое волнует. Твое прошлое. От твоей искренности зависит, смогу ли я помочь.
Эл тяжело вздохнула. Она всегда знала, что когда-нибудь этот вопрос будет задан.
– Вы что-то обо мне узнали?
– В том то и дело, что ничего. Тебя до Академии, будто, не существовало. И я хочу знать, что было до того, и откуда ты взялась на мою голову, Эл? Название колонии в твоем деле указывает на давно ликвидированное поселение. Как ты попала на Землю? Этим тогда не интересовались. Ты была ребенком.
– Меня выгнали из Академии?
– Еще нет, и не за что. Ты теперь – герой. Ты не вовремя прославилась. Слава становится своеобразной. Ты выжила там, где не выживают. Я не первый, кто начал сомневаться, а будут другие. В отношении колонистов в Академии суровая политика, они возвращаются обратно. По документам ты сирота, у тебя есть официальный опекун. Я думал, к какому флоту тебя приписать по окончании. Хочешь остаться на Земле, придется сказать мне правду.
– Я не шпион, не инопланетянин, не плод искусственного рождения, – выпалила Эл.
– Этому я хочу верить, но мне нужен твой искренний рассказ.
– Для отчета? – спросила Эл и в голосе скользнула жесткость.
– Никто не знает, что я здесь, кроме врачей. Они безразличны к частным визитам. Я твой гость. Я хочу для тебя добра. Хочешь в дальнюю разведку – рассказывай. Ты выжила черти где. Я твой наставник. Горжусь. Но меня мучает одно обстоятельство. Экипаж не выжил, а ты цела и Лондера спасла. Его воспоминания противоречивее некуда. Он сказал, что заключение капитана «Тобоса» о тебе неверно. Но как вышло, что ты просчитала аварию? Курсант обставил специалистов? Весь экипаж? Лондер в недоумении от этих вопросов. Он рассказал, с каким рвением ты отстаивала свою правоту. До исступления. Я знаю, как ты себя ведешь, когда права. До драки.
– Вы готовы услышать версию, какой бы она не была? Даже абсурдной?
– Любую, – он снова стал строг, – только правду. Тогда я смогу и согласен тебе помочь. Положение твое пока, повторяю пока, не вызывает подозрений, но потом будет беда, если кто-нибудь захочет в этом копаться. Я должен знать первым.
Эл молчала. Где была гарантия, что он не лукавит. Старик скрыть цель визита. Риск был велик, однако, надо было кому-то довериться. Раз уж начинается переделка, следует запастись союзниками. Эл решилась. Командор был лучшим из зол.
– С чего мне начать? С аварии или с прошлого?
– А что, по-твоему, лучше объяснит, твое положение?
Эл подумала с минуту, взвешивая риск.
– Ладно. Сначала. Происхождение…Я не из вашего века, – как можно спокойнее сказала Эл. – Я из двадцатого. Я не лгу.
Ставинский молчал, вытянулся в струну, смотрел, молчал, ждал продолжения.
– Как? Служба времени? – наконец, спросил он недоверчиво.
Эл раньше лишь догадывалась, что такая служба существует.
«Ага, есть такая служба», – констатировала она про себя.
– Нет. Я сама. Это был прыжок.
Ставинский ожидал услышать что угодно, но известие оказалось не впечатляющим и потому в данный момент казалось правдоподобным.
– Сама… Сама… – повторил он несколько раз. – По этой причине ты выжила ТАМ?
– Нет, командор, вы же знаете из отчетов. Был контакт. Нас пытались спасти, но экипаж был глух к предупреждениям.
– Знаю. Знаю о твоем психозе. Истеричка. Я тебя плохо знал? Или мало воспитывал?
– Это был не психоз, это был контакт. Даже Лондер в это не верил, как все в экипаже не верили.
– Я прочел рапорт капитана «Тобоса» и тоже не поверил. Ты не из тех, кто впадает в истерику. Я сам тебя проверял. Был контакт. Верю. Ты молодец. Я знал, у тебя способности.
Эл улыбнулась. Услышать похвалу от Ставинского было невероятной редкостью.
– Спасибо, – отозвалась Эл. – Меня очень злило и злит, что мне не верят. Все считают, что я подросток.
– Страшно было?
– Да. Теперь страшнее. Мне хотелось их спасти, а я не смогла…
– Не думай об этом, не терзайся. Забудь пока про аварию. Давай о тебе поговорим. Из прошлого говоришь? Допустим, я тебе поверил. Как же тебе удалось пробраться в Академию? На мою голову.
– Я год готовилась. Изучала, расспрашивала, подделала документы. Училась. Я очень много училась. Мне помог один замечательный человек. Вопросов он не задавал. Он ничего не знает. Я очень, очень ему благодарна.
– Том Мисс. Он не знает кто ты?
– Нет. Но мое имя действительно Эл. Элли Светлова. Без обмана.
– Готовься. Элли Светлова. Что правда, что ложь скоро начнет проясняться.
– Все так серьезно?
– А ты думала просто! Вранье до добра не доводит! И как меня угораздило выбрать именно тебя!
– Я только скрыла, откуда я! Остальное - правда! – воскликнула Эл. – Кто скажет, что я была недостойна? Вы сами меня выбрали.
– Потому выбрал, что живучая. Медики определили, что твоя биологическая матрица устойчива к воздействиям. Редкий для землянина тип. Потому не было сомнений в твоем колониальном происхождении. И по характеру ты редкая… – Ставинский пропустил окончаний и вздохнул тяжело.
– А что тогда не так?
– Тебе не сказали. Ты вернулась из космоса, а твоей матрице специалисты не нашли следов перенесенной аварии. Как на Луну слетала. Двух лет словно не было. У Лондера есть, а у тебя нет. С одной стороны это прекрасно, тебе позволят дальше летать. Ты здорова. Даже гипотезу выдвинули, что твой подростковый организм неким уникальным образом справился с таким потрясением. Ну а с другой стороны, ты понимаешь…
– Поэтому меня на Землю не пускают? Они считают, что я не человек?
– Скорее ты человек больше, чем следует, Эл.
По тому молчанию, которое за этим последовало, Ставинский понял, что она не все о себе рассказала.
– Что мне, по-вашему, делать? – спросила Эл. – Заболеть?
– Побудь на Марсе. На Землю не рвись. Попадешь под обследование. Мало ли что там еще найдут. Я тебя сейчас вижу и уверен, что это та же Эл, которую я знал. Я подумаю, что могу сделать для тебя…
Они говорили еще час.
Он обещал и сделал. Через три недели по требованию Академии Эл отправили на станцию Плутон-6. Летать. Эл училась по видео-курсу и обязана была налетать на легких катерах в качестве пилота недостающие 2500 часов – год работы.
Впоследствии у Эл не было времени подумать о предостережениях командора. Предстоящее капитанское назначение не умалило Академическое начальство. Эл пришлось отчитаться за пропущенные годы учебы, сдать массу экзаменов по курсу дистанционного обучения.
Марс остался ближайшей планетой, на которую ее пустили. Ставинский уехал, после разговора, больше они к этой теме не возвращались. Все выглядело так, будто командор поверил ей на слово, без лишних объяснений. Эл не сразу поняла, что он рискует репутацией, защищая ее. Старик был скрытен, не потому что разгорался скандал, он всегда был таким.
В его характере было много противоречий. Например, он мог долгое время мог не сообщать истинного мнения о своих курсантах перед академическим советом. Зато ругал в лицо, называл шарлатанами, слабаками и тупицами. Он был беспощаден на словах и в практике. Терпеть его норов было частью обучения. Эл свыклась с этим, потому что всегда помнила о своей цели. Командор имел право на самые крутые оценки, на самые унизительные меры наказания. Все у него были плохими. Хорошее место после выпуска получали единицы. Строгость командора была на уровне жестокости. Возмущенному он обычно говорил:
– Гордись, ты будешь жить ближайшие пять лет, а потом пусть другие решают, что с тобой делать.
Вмешательство командора в ее судьбу Эл сочла знаком расположения с его стороны. Тех, кого он брал под крыло, считали счастливчиками. Цена за такое покровительство – откровенность.

Глава 6. Столкновение

Эл сделала ошибку, не выйдя на связь. Она приблизительно представляла возможные выражения, которые для нее лично придумал бы Ставинский.
– Ох, представляю, какая у меня будет репутация. А ну, все в черную дыру! – Эл потерла руки, предвкушая, что скоро интеллект корабля передаст ей управление, и будет анализировать каждое ее действие.
Она махнула рукой на кресло пилота и пошла в маленькую «кают–компанию». Спать. Отдохнуть стоило, хотя бы пару часов, пока первые маяки Галактиса не засекут ее корабль.
Эл только закрыла глаза, как сразу провалилась в сон. Казалось, прошло мгновение.
– Капитан, корабль атакуют, – очень громко сказал голос.
Эл тут же проснулась.
– Как это атакуют? Зачем? Оружию готовность!
– Оружие готово, капитан.
Эл выскочила из «кают-компании», как ошпаренная, только приоткрылась дверь. По дороге из ближайшего бокса она вытащила защитный костюм. Натягивала его на ходу. Вот пилотское кресло. Прицелы уже работали, корабль маневрировал. В прицелах три корабля.
– Повреждение. Необходимо ручное управление, – произнес голос.
– Ручное управление, – скомандовала она.
Эл подумала, что эта посудина теперь играет роль зайца на охоте, а она его мозги.
– Защитное поле включено.
– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, – пропела Эл стишок.
Три легких корабля, одинаковой формы старались взять ее в тиски. Струйки излучений лились в след «Дельте – 31». Разворот и Эл налегла на управление. Ответный удар, она промахнулась. Они метались в прицеле, как мухи.
– Резвые! – воскликнула Эл.
И продолжая бормотать стишок про зайца и охотника, который уже выбежал, она стала обстреливать неприятеля.
«Дельта» не штурмовой катер, она более инертна. Эл крутилась, как могла. Наконец, ее опять зацепили. «Дельта» вздрогнула, и голос заявил:
– Включаю резервный левый двигатель. Капитан, перейдите в спасательную капсулу.
– Некогда! – заорала Эл.
Разворот на одном двигателе и она окружила себя стеной сплошного огня не жалея остатков энергии, такое она видела только в атласе по боевым действиям. Ей бы выжить! Леон Дантел не поощрял военное обучение пилотов в реальных условиях. Реальность – это не тренажер. Удача ли это была или Эл хорошо стреляла, но один враг был уничтожен. Мощное кратковременное зарево осветило пространство.
– Умирает зайчик мой! А-а-а! Знай наших! – завопила Эл. – Два – уже не три!
Зайцем была она.
– Принесли его домой! – ликовала она, когда зацепила еще одного противника.
– В поле досягаемости четвертый корабль, капитан, – сообщил голос.
– О, нет! А-а-а! Вот это громада! Это что? Война?!!
Ее пробила дрожь, и появилось неприятное чувство, что в спину кто-то смотрит. К черту взгляды.
– Держать на прицеле малые корабли. Уходим. Куда ж деться! Скачек!
– Невозможно, капитан. Недостаточно энергии, – ответила система, потом пропела утешительно. – Два малых корабля удаляются. Они больше не атакуют, капитан.
Эл показалось, что в нем послышались нотки торжества. Она замерла, убирая руки от панели управления, глубоко вздохнула, чтобы унять нервную дрожь.
Опять взгляд.
Эл поежилась, повернулась вместе с креслом, чтобы узнать, что твориться у нее за спиной.
– О!
В воздухе висел яркий предмет, голубой, сияющий, как звезда. Ослепительная сердцевина была окутана дымкой. Форма его все время менялась, то собиралась в пучок, то вытягивалась в струнку света.
Эл вытаращила глаза, забыла, про атаку, про корабль. Она почувствовала, как тело бросило в жар. Между ней и объектом возникла связь. Знакомый поток образов пронесся в сознании Эл. То был житель саркофага. Знакомая вибрация и характер необыкновенно ярких видений, укрепили ее уверенность.
– Привет, – тоненьким голосом выдавила Эл.
Связь исчезла, существо – тоже.
Эл выскочила из кресла, передернула плечами, голос корабля еще что-то говорил:
– …серия запросов. Необходимо им ответить.
Эл снова обернулась к экранам. Все пространство перед ее «Дельтой» занимал гигантских размеров корабль. От неожиданности она даже взвизгнула.
Голос начал повторять:
– На связь вышел корабль Галактиса. Это спасательный крейсер. Капитан. Ответьте. Идет серия запросов. Капитан, вы слышите?
– Кто здесь был?
– Только вы капитан. Что ответить крейсеру?
– Спасатели? Сообщение… – начала проговаривать Эл. – Я – земной корабль. «Дельта – 31». Производил разведку и топографию космоса в районе станции Плутон-6. Ушел с курса по сигналу о помощи. Найдена капсула. Содержимое… неизвестно. Атакован тремя неизвестными кораблями. Повреждения. Нужен ремонт.
– Разрешена посадка. Выключаю автопилот. Капитан, примите успокоительное.

Глава 7. Галактожители

Он был весьма похож на человека, тот первый гуманоид-галактожитель, который встретил Эл на посадочной площадке. Он был один. Форма пирса представляла собой площадку с почти зеркальной поверхностью. Мозг ее «Дельты» стал неоднозначно интерпретировать окружающее пространство, и она переключилась на самые простые изображения. Из-за повреждений она садилась, подруливая по каналу. Двигатель издавал неприятные звуки, подвывая. Пассажирский посадочный модуль при аварии заклинило. Эл решила высаживаться через грузовой отсек. Нужно было изловчиться, чтобы повернуть «Дельту» так, как удобно для высадки. Эл подтянула ее поближе к дальней стенке, попутно подметив, что так будет легче разогнаться, в случае бегства. Маневр удался с трудом. Наблюдатель мешал ей. Уходить не собирался. Она ощущала его внимание. Эл видела на экране, как он подошел к ограждению еще ближе, когда тело катера замерло. Он терпеливо ждал. Эл рассматривала его с минуту, не веря тому, что она в безопасности и спасена. События боя самопроизвольно мелькнули перед глазами.
Ее спасли. Стоит обойтись без лишней подозрительности.
– Включить внешнюю связь. – Эл достала из подлокотника кресла свой шлем с прозрачным щитком и светоотражающим фильтром. Надела шлем, подумала, опустила фильтр, чтобы не показывать лицо, и пошла к выходу. Перед спуском аппарели она включила дыхательный аппарат. Эл шагнула вперед.
Она приветствовала его кивком головы, в ответ увидела жест, вероятно, приветственный, почти земной. Перед ней стоял какой-нибудь специалист по земной цивилизации, решила Эл. Вдруг в наушниках раздался голос схожий по интонациям с голосом ее корабля, только менее четкий.
– Мы не причиним вреда. Следуйте за мной, – сказал он на земном наречии.
Голос у «Дельты» по вкусу Вердена был женский и заботливый. Эл улыбнулась. Не имея должного опыта в контактах, она обозначила инопланетянина мужским образом. Двуполость была одним из признаков гуманоидных типов. Эл была не сильна в этом вопросе. Соотношение голоса и вида заставило ее улыбнуться.
– Да, – ответила Эл с заминкой.
Отходить от корабля не хотелось. Оружие она не взяла, чтобы не выглядеть агрессивной. Они видели бой и могли принять ее за воинственного представителя земной цивилизации.
Она решила проявлять миролюбие и открытость, на сколько позволят обстоятельства. Для нее это было частью понятия «быть человеком». А сейчас она представитель своего народа. На случай встречи в уставе была масса инструкций, но сейчас Эл вспоминать о них не хотела.
«Первый встречный» оказался провожатым. Они остановились в маленьком зальчике, безо всяких предметов. Стены сияли бледно фиолетовым светом, от чего атмосфера казалась гнетущей. Гуманоид удалился без комментариев. Скоро в открывшийся овальный проем, вошел еще один. Эл опешила. Землянин. Самый настоящий землянин с непокрытой головой, очень коротко остриженный, седой, в широкой одежде.
– Здравствуйте, – произнес он спокойно. – Рад видеть соплеменника.
Эл повела бровью, открыла рот, но слова застряли. Номер второй, сложив руки на груди, встал в торжественную позу. Он был похож на индейского вождя в момент переговоров. По его виду читалось, что прием обещает быть радушным, он улыбнулся, заметив ее замешательство.
Он был выше ее на голову, пожилой, с осанкой придававшей ему значительность, Череп красивой формы. Взгляд был ясный, уверенный и добрый. Правильные черты лица. «Модификация», – подумала Эл. Во всем его облике читалось благодушие. Он осматривал ее с интересом. Эл захотелось поднять фильтр на шлеме, стало неловко скрывать лицо.
– Здравствуйте, – ответила она, поднимая щиток, затем, коротко поклонилась.
– Мы видели ваши маневры. Хочу выразить свое восхищение. Вы хороший пилот. Мое имя Торн. Вы можете не называть звание, только имя.
Вот теперь Эл удивилась. Их мало интересует кто она?
– Эл, – ответила она.
– Спасибо за искренность, Эл. Элли Светлова.
Он снова улыбнулся.
– Вы знаете мое имя? Откуда?
– Гибель «Тобоса» не прошла мимо нас. Вы возвращались по нашей территории. Вы имеете дело со спасательным флотом Галактиса уже во второй раз. Я один из спасателей. Я объясню вам ситуацию, чтобы не было недомолвок. Наш корабль так же как «Дельта – 31» получил сигнал о помощи. «Дельта» была очень близка к цели, ближе, чем мы, но мы усомнились, что это судно пойдет к месту взрыва. Извините, но это так. Мы удивлены и очень довольны, что землянин сделал подобный жест.
– Значит, мое вмешательство ничего не значит, вы спасли бы капсулу все равно?
– Да, но вовсе не значит, что мы нашли бы ее так быстро. Ведь была еще третья сторона. Мы могли опоздать. Впрочем, здесь я должен замолчать, поскольку не знаю, стоит ли вам углубляться в эту историю.
– Я могу хотя бы знать, кого я спасла? – спросила Эл. – Вы и это знаете?
– Знаем. Капсула у вас на борту. Вы отдадите ее нам?
– Да. Конечно. Поэтому я здесь, на вашей территории.
– Можно вопрос? – спросил он с любопытством.
– Да. – Эл знала, что он спросит.
– Почему вы не полетели к своим?
– Можно я не буду отвечать?
– Конечно, если это личное. – Он понимающе по-доброму улыбнулся. – Позвольте немедленно забрать вашу находку.
Они возвращались тем же путем. Эл косилась, рассматривая Торна. Он мягко двигался по правую руку от нее. Мужчина старше сорока, с удивительно умиротворенным лицом, оно сохраняло прежнее благодушие. Так выглядят люди уверенные в том, что они в жизни все делают верно, и отвечают за то, что говорят и делают. От него веяло уверенностью и покоем, достоинством. Он смотрел прямо в глаза собеседнику, что характеризует человека наделенного властью. Он был ей симпатичен. Эл доверяла ощущениям. Какую должность он занимает?
Спросил он:
– Нужна помощь в разгрузке? Капсула тяжелая?
Эл вспомнила трудности погрузки и решила, что будет трудно. Гравитация здесь была слабее, чем на ее борту. Грузовая платформа «Дельты» может не работать здесь.
Торн что-то сказал, Эл не поняла, и воздух вокруг разразился стрекотанием, показавшимся Эл, неприятным. Их окружили несколько существ. Стрекотали именно они. Звук вызывали тоненькие разряды молний. Эл осторожно замерла.
– Это не опасно. Так же как кровь пульсирует у нас в жилах, у него идут разряды, – успокоил Торн. – Проводите нас к вашей находке.
На сей раз, транспортировка не заняла много времени. То, что жило разрядами: совокупность каких–то сгустков материи похожих на клецки, перемещавшихся хаотично внутри определенного пространства, обволокло капсулу и стянуло ее с платформы, от усилия пульсации разрядов увеличились. Опасения прошли, и Эл с любопытством следила за работой «искрометного создания». Попутно она старалась вспомнить справочник по известным формам инопланетной жизни, отыскивая в памяти скудную справку из учебника по космобиологии, который ее заставлял штудировать Лондер. Это была колония примитивных организмов вырабатывавших сильный разряд электричества. Разумно ли оно? Известно не было.
– Оно разумно? – задала Эл вопрос в след своим мыслям.
– Я бы сказал, у него есть высшая нервная деятельность, он телепат. В некотором смысле. – Торн наблюдал ее заинтересованность. Он решил продолжить объяснения, заметив на ее лице любопытство, свойственное азартной натуре. – Отвечает на мысли и состояния. Ручной, если можно так выразиться. Хорошо живет в космосе, мы используем его для разных работ и учим.
– Он у вас один?
– Нет. Но группами они не живут. Агрессивны.
– Не опасно держать такое на корабле?
– Экипаж хорошо обучен, терпимость – главное, что нужно. А вы не испугались!
– Страх это чувство, которое испытывают и чувствуют большинство живых существ. Он возникает от чувства самосохранения. В принципе – инстинкт, – умничала Эл. – Но я знаю, что он может побудить к нападению и ту, и другую сторону. В космосе это опасное чувство. Поэтому я учусь не бояться.
– Как, и в жизни. Как, и в жизни. Вы действительно не испугались, – подтвердил Торн.
– Если бы на его месте оказался кто-то похожий на человека, во всяком случае, с наличием головы и конечностей, либо что-то подобное земной форме, тогда чувства были бы иные, далеко не спокойные, – призналась она.
Они молчали, стоя у катера и это молчание, более чем красноречивое, заставило обоих задуматься. Галактожитель думал о том, что это не первый раз в его практике, когда землянин нарушил границы Галактиса, презрев обоюдную напряженность в отношениях и риск стать презираемым соотечественниками. Но то были беглецы. Она же пошла на контакт по иным соображениям. Как расценивать этот случай?
Перед ним была девушка, еще очень молодая. Ее порыв просто объяснялся юношеской решимостью и, возможно, не знанием последствий. С другой стороны бой, который он видел, говорил об опыте или таланте пилота катера. Он испытал чувство восхищения и благодарности. Это удача или знак, что она подобрала капсулу раньше нападавших.
В свою очередь ему хотелось сделать ей что-то приятное. Ему, как спасателю, была известна история Тобоса и экспедиции землян. Обитатели планеты помощи не просили, только сообщили о происшествии, когда планета вот-вот должна была погибнуть. Неверно расшифровав сигнал с Тобоса, земляне послали исследовательский корабль. Последнее сообщение с Тобоса содержало просьбу о спасении двух уцелевших человек. Необычным оказалось не сообщение, а сам факт того, что кто-то выжил после взрыва. Торну было очень интересно увидеть одного из тех безумцев.
Едва Эл вступила на борт его корабля, ее личность установили без ошибки. Костюм ее не скрыл, ее «портрет» нашелся в архиве. Как удивительно пересеклись события! Он с огромным интересом побеседовал бы с нею о катастрофе, но ему показалось, что Эл не одобрит его попыток. Он знал, что для землянина область личного очень болезненная. Вторжение чужого в личную жизнь никто из них не допустит. Она была тогда еще моложе. Безумием было посылать ребенка в космос!
– Что будет с содержимым контейнера? – спросила она.
– Вам очень важно это знать?
– Да, пожалуй.
– Вы знаете что внутри?
– Да. Кажется, да.
Она знала! Все смешалось вновь, Тобос и его гибель, бой и то, что ей известно, что в контейнере. Он был уверен, что она откажет ему, и все-таки спросил:
– Хотите откровенный разговор? Обоюдный. Я отвечу на любые ваши вопросы. Поговорите со мной.
Эл насторожилась. Не потому, что ее жизни что-то угрожало, потому что повеяло тайной.
– Только о Земле и землянах я ничего рассказывать не буду. Могу рассказать о капсуле.
– Меня интересуете только вы.
-Я?
– Вам удобно в шлеме?
– Удобно, – ответила она.
– Если хотите, мы пойдем туда, где вы сможете его снять.
Он сделал пригласительный жест, и Эл кивнула в ответ. Они двинулись по коридору. Эл по связи слышала, как катер закрывает трап, она отошла на опасное расстояние. Оставлять аварийный катер без присмотра Эл не хотелось, но гостеприимством пренебрегать было невежливо. Ее новый знакомый дал понять, что опасаться не стоит. Она пошла за ним, но запоминала дорогу на всякий случай. Инстинкт разведчика не давал ей расслабиться.
Они пришли в маленькую, уютную комнату. Здесь был земной интерьер. Эл удивилась, разглядывая знакомые предметы.
– Это моя личная комната, – пояснил Торн. – Можете снять шлем, здесь привычная для вас атмосфера.
Эл освободилась от шлема и с удовольствием вдохнула озонированный воздух, ноздри приятно защекотало, она почувствовала легкий сквозняк от вентиляции, едва не чихнула. Кресла, кровать, этюды и земные пейзажи на стенах, ящики. «Домашняя обстановка». Это красноречиво говорило о привычках и натуре хозяина.
– Садитесь, – сказал Торн.
Эл села в уютное широкое кресло. Он устроился в другом, таком же, и мог ее рассматривать на правах собеседника. По меркам земли она была красива. Мягкие, еще юношеские черты лица. Первое, что его привлекло – темные, неестественные для светловолосого человека глаза с крупными радужками, они словно «горели» на лице, делали ее образ загадочным. Взгляд был уверенный и любопытный. Она знала, что делает. Смотрела пристально. Такой взгляд не каждый смог бы выдержать. Казалось, Эл смотрела в глубь него, как врач смотрит на рану больного, оценивая, что делать. Взгляд притягивал. «Не боится», – подумал он. Внутри зашевелились почти забытые человеческие чувства. Интересная девушка. Он задал первый вопрос совсем не тот, какой хотел. Разговор пошел в другом русле.
– Почему вы прилетели сюда, а не на Плутон? Я знаю, что вам не хочется отвечать. Но поверьте, скрытого смысла в этом вопросе нет. Мы удивлены.
– Галактис был ближе. У меня энергия на исходе, граница – близко. Капсула появилась с вашей территории. И, конечно, любопытство.
– И вам, конечно, хочется знать что внутри?
– Не что, а кто, – пояснила Эл. – Кто?
– Его зовут Май, так, во всяком случае, это может звучать на земном наречии. Если вы поклянетесь молчать, то я смогу рассказать вам больше. Я уполномочен сделать это, но есть сомнения, что это попадет в ваш рапорт. – Параллельно Торн подумал, что рано откровенничать, кто знает, как она себя поведет. Но она заслужила правду.
– Не попадет, если вы просите, – заверила Эл и добавила. – Я не шпион.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Мне и так придется отвечать перед командованием за свои действия, а такая подробность не в мою пользу.
– Вы боитесь.
– Нет. Это будет неприятно для меня. Впрочем, это мое дело, как я стану оправдываться. В свою очередь хочу узнать, почему вы решились мне довериться. С точки зрения безопасности, лучше, чтобы я ничего не знала.
– Учитывая то, что мы знаем о вас и обстоятельства, при которых вы сюда попали, мы доверяем вам. Я могу оказать вам небольшую помощь, это немного облегчит трудности, которые возникнут из-за визита сюда.
– Ну, уж нет. Я сама за себя отвечу. Кто Май?
– Тот, кого вы спасли – принц. Он будущий владыка целой цивилизации с высокоорганизованными существами по нашим меркам. Объяснить устройство их сообщества – задача сложная. В вашем и моем родном языке нет аналогов понятий, которыми они пользуются. Они прародители конфедерации миров, которую мы именуем Галактис, но сами они в нее не входят, лишь пользуются местом советников. Так вот. У них на протяжении тысячелетия по земным меркам существует только один руководитель. Об уровне его сознания просто нет смысла говорить. Тысячелетний срок – это срок жизни правителя, а иногда больше. Наследник рождается в назначенное время, но он беззащитен перед окружающим миром и перед самим собой. Он провидец во всех смыслах, но управлять этой силой он не может, кроме того, его духовная сила столь высока, что он может двигать планеты, но она также неуправляема им. Вы оказались рядом с эпицентром страшного события и не отдаете себе отчет во что ввязались, Эл. На ваше счастье. Не знаю, по каким-то причинам он воспитывался иначе, чем его предшественники. Пришло известие, что его намереваются похитить. Кто? Вам знать не нужно. Космос велик для нас, даже если мы чувствуем себя в безопасности. Принца пытались спешно спрятать. Признаться, что в этой части Космоса мы не ожидали встретить угрозы, но ошиблись. Все ошибаются. К счастью похищение не удалось. В какой-то мере и благодаря вам. Бой, который мы вели, был последним шансом для похитителей, они, скорее всего, наемники, если сбежали. Теперь вы понимаете всю серьезность и важность вашего поступка, следовательно, сложившегося положения. То, что вы сделали, Эл, – трудно неоценимо.
Эл все это время пристально смотрела на него. Потом почесала лоб. Отвела взгляд в сторону. Торн ждал.
– Замечательно. Значит, мое решение лететь сюда было верным. Но вот мое вмешательство вообще… Нет, я не жалею, но что будет, если они вернуться?
– Они вернуться, Эл. Не беспокойтесь. Мы сможем вас защитить, если это потребуется.
– Я не о себе, а о моем «подопечном», – Эл улыбнулась, шутливо прищурив глаза. – Как называется его планета?
– Торн, – ответил ее собеседник и смутился.
– Торн? Мне везет на совпадения. Корабль, который погиб назывался «Тобос» и планета Тобос. Чуть не погиб принц с планеты Торн, и вы тоже – Торн. Скоро я начну верить, что приношу несчастья.
– Это не так.
– Что будет с Маем?
– Его будут тщательно охранять. Более тщательно, чем всегда.
– Извините, что лезу с советами, – сказала Эл, – но, может быть, не прятать его, наоборот держать на виду. Придать ему форму, статус, пусть живет и учится.
Торн улыбнулся. В девушке проступала еще свойственная юности детскость, а в ее правильных, по ее мнению рассуждениях, звучала наивность.
– Почему вы решили, что он может принять форму?
– Вы сами сказали, Торн, что его раса высокоорганизованна. Для них это не проблема. Или проблема?
– Может это и так, – улыбнулся опять Торн.
– Звучит глупо?
– Нет. Мы не знаем мотивов похитителей.
– Это могут быть пираты. Говорят, они коллекционируют уникумов. Могущественный принц – хороший кандидат в коллекцию.
Торн подумал, что ее предыдущее предложение имеет какой-то смысл, с точки зрения девушки и это не совсем наивность.
– Вы знаете о пиратах? – спросил он.
– А кто о них не знает? Если вы хорошо осведомлены обо мне, то знаете, что я будущий капитан дальней разведки. Я обязана знать такие нюансы. Если те, кто в меня стрелял, пираты, то я перешла от теории к практике. У вас тревога в голосе, значит, мне подобное стечение обстоятельств чем-то грозит.
– Вы уничтожили одного. А это надо уметь. Смогли уйти от них. Вы хороший пилот.
– На меня напали. Мне повезло. – Эл немного помедлила. Уверилась в своей догадке. – А так ли это? Он мне помог. Май. Он был у меня за спиной во время боя. При его возможностях… У него был контакт со мной.
Торн засмеялся. Она спокойно рассуждала, в ее позе не было напряжения. Самообладание у нее хорошее. Из девушки вышел бы специалист по контактам.
– Вы не из пугливых, – заметил он. – Вы слишком легко принимаете то, что наша раса не приемлет в контактах. Влияние.
Он посмеивается над ней?
– В этом мире что-то на что-то непременно влияет. Можно личный вопрос? – спросила она.
– Конечно. Я даже знаю какой. Как я сюда попал? Верно?
Эл утвердительно кивнула. Он мало общался с землянами последние годы, поэтому ее мимика, жесты, блеск в глазах были приятны Торну.
– Я смотрю на вас. Вы обычный землянин. Ведете себя, как землянин. Живете, как землянин. – Эл обвела взглядом пространство вокруг. – Но вы – галактожитель.
– Ну, скажем, вы решили, что я модифицированный землянин. Не стоит отрицать. Я – измененная форма. По вашим меркам я – мутировавшая особь. Все довольно просто. Наши с вами истории похожи. Я участвовал в дальнем перелете, и мой корабль потерпел аварию. Я был ранен, обречен на смерть. Тогда о Галактисе на Земле не знали, а если знали, то единицы и говорили тайком. Так вот, нас спас крейсер Галактиса такой же, как этот. Это произошло почти тридцать лет назад.
– Сколько же вам лет?
– Больше восьмидесяти по земным меркам. Здесь это еще не старость.
– О.
– Меня и моих товарищей вылечили. Восстановили корабль и отправили домой. Тогда я чувствовал себя счастливчиком. Но все оказалось непросто. Мой организм, не только мой, у всех нас тела стали отличаться экзотическими свойствами. Мы долгое время провели вне Земли, мутации стали необратимы. Врачи на Земле нашли аномалии и сочли их опасными. Со временем разгорелся скандал. Нас обвинили в том, что мы не настоящие, подделки. Но это было абсурдом. Доказывать бесполезно, аномалии были очевидны. Сначала к нам относились терпимо, но потом, – Торн вздохнул, – мутация стала неуправляемым процессом. Не земными методами. Двое из вернувшихся не прожили и года, один умер от нервного истощения, другой сошел с ума, о судьбе остальных я ничего не знаю. Кончилось все тем, что нас изолировали друг от друга и от мира. Сначала я жил на маленьком острове совсем один, потом на Марсе. Там то я и понял, что я стал чужаком и никому не нужен. Я решил любым способом, пусть незаконным, вернуться в Галактис. Умирать в бездействии я не собирался. Я улетел на Плутон и работал там. Приступы и изменения в моем организме прекратились, но желание улететь преследовало меня. Однажды я сбежал.
Меня приняли здесь. Удивление долго не покидало меня, мне предложили эту службу, встреча была радушной. С тех пор я занимаюсь патрулированием на этом корабле. Жить в колонии я не смог. Я стал обладать особенными способностями, что дает мне возможность долго жить в космосе без последствий для здоровья. Меня научили управлять мутациями, мой организм никогда теперь не делает ничего против моей воли. Более того, ни один врач на Земле не обнаружит мой экзотизм, если я этого не захочу. Я умышленно говорю об этом, ведь ваш организм восстановили жители Тобоса. Я знаю об этом от них. Проблемы, если они еще не начались, скоро начнутся, стоит вам вернуться на Землю. Простите, что я перевожу разговор в это русло, Эл. Я не желаю вам того, что пережил сам.
Эл ощутила, как холодная змейка пробежала по спине, а голову стиснуло, словно обруч был надет на нее. Они все знают?! Что это, если не шанс!
– Значит, я не человек?
– А вы уверены, что можно ставить подобный вопрос? Что означает быть человеком?
– Я имею в виду физическое состояние.
– Трудно что-то сказать. Ведь я не врач, хотя, разбираюсь в земной медицине лучше земных врачей, я никогда не практиковал. Требуется большое исследование. Каждый человек неповторим, нет точных схем.
– У вас на борту есть кто-то, кто смог бы установить мой… Как это? Экзотизм.
– Да, это возможно. Но…доверитесь ли вы? Я хочу помочь, иного мотива я не имею. Клянусь. За спасение Мая, я многое готова сделать для вас.
–Я знаю, что со мной не все в порядке, но хочу знать досконально, что бы сопротивляться. Вы не первый, кто говорит со мной о проблемах. Я хочу этому сопротивляться.
– Чему сопротивляться?
– Мутациям. Врачам. Давлению, если будет, как было с вами. Я хочу постоять за себя. Я хочу остановить этот процесс, если возможно.
– Эл, успокойтесь. Прежде всего, вы думаете в неверном направлении. Осмыслите положение иначе. Надо подождать и обдумать. Ведь для землян мы, галактожители, все равно, что захватчики. Не получится, тогда вы начнете нас обвинять. Мне бы не хотелось. Я благодарен за доверие. Я удивлен, на сколько вы лояльны.
– Я думаю, что это глупости. Тобосцы достаточно знали о вас и о нас. Ваши технологии и уровень эволюции позволяют в считанные часы захватить Солнечную систему. Однако этого не происходит. Не думаю, что вы чего-то ждете. Все что я знаю о действиях с вашей стороны – это попытки сотрудничать. Я смотрю на неприязнь землян, как на эгоизм и инстинкт самосохранения, – она говорила убежденно. – Я работаю далеко от Земли. Я дома не была давно. Я видела другой космос и знаю, как он бывает жесток. Нельзя ставить человеку в вину, что он меняется где-то далеко от Земли.
Торн был удивлен. Из подростка она на глазах превращалась во взрослое существо, с собственным мнением. Это было уверенное заявление.
Эл угадала его состояние.
– Извините, – сказала она. – Торн, мне нужна помощь.
– У нас есть несколько часов, пока ремонтируют корабль, с вашего разрешения, – с улыбкой ответил Торн. – Я провожу вас. Обдумайте хорошо то, что хотите сделать. Опыт изучения живых существ в Галактисе достаточно большой, человек – это одна из известных его страниц. Когда речь идет о развитии некоторых особенностей, тут результат нельзя предсказать. Он может быть неожиданным, прежде всего, для вас. Это будет опыт. Осторожно. Я не поручусь за результат.
– Я не боюсь.
Эл не могла упустить возможность узнать о себе больше без вмешательства землян. Короткий рассказ Торна о себе демонстрировал одну из моделей, в соответствии с которой может развиваться в будущем ее история с аномалиями. Теперь Эл владело не любопытство, а желание знать ситуацию с иной точки зрения.
Ее сопроводили двое приглашенных Торном галактожителей, пришлось опять надеть шлем.
Никакой аппаратуры или оборудования в помещении, куда ее доставили, не было. Изнутри – как яйцо, только поверхность пола была прямая. Желание узнать, что с ней происходит, пересилило в те минуты все другие чувства. Она согласилась на эксперимент, нарушая все возможные инструкции. Ей виделось, что скоро она узнает о себе немного больше, чем теперь. Здесь ей было проще довериться кому-то, чем земным специалистам, после того, что сказал ей Ставинский на Марсе. Едва ли здесь ее рассматривают как почву для экспериментов.
Столько раз Эл уже говорила себе, что почти ничего не знает о том, что она за человек. Одних скачков во времени было уже достаточно, чтобы задавать себе много вопросов. Теперь вопросов было еще больше.
В яйцеобразной камере ее встретил другой гуманоид, маленький, щуплый, даже тщедушный. Она предположила, что он – врач. Эл не испытывали ни смущения, ни сомнений, ни страха. Он жестом указал, куда встать и ушел. Ее не просили снимать костюм.
Эл ждала какого-нибудь сигнала к началу. Минуту ничего не происходило. Потом пространство начало меняться. Ей казалось, что стены изменили форму, тысяча тонких лучей заскользила по ее телу. Оно начало их впитывать прямо через костюм, Эл ощущала эту энергию всем телом. Она взмокла, точно на нее вылили воду. Струйка пота медленно стекла по щеке от виска. Костюм должен был справиться с повышенной влажностью внутри. Пришла мысль об обезвоживании. Она разволновалась. Потом Эл ощутила, что все тело нагрелось до такой степени, и вот-вот полыхнет. Кожу неприятно обжигало. Но по дыханию она сообразила, что воздух в костюме тот же. Иначе, в зеркальце шлема она увидела бы предупреждение об опасности. Костюм не замечал перемен. В голове к тому времени стоял звон, будто били в колокола. Она ощутила, что падает.
– Прекратите!!!
Она рухнула на колено, во время выставила руку, чтобы не упасть набок. Половина тела онемела, но ощущение быстро прошло.
– Да, остановите же это! – зарычала Эл.
Тело бросило в холод. Лучи пропали. Вокруг появились клубы дыма. Датчик костюма распознал ядовитую атмосферу. Тело снова онемело. Эл ненадолго перестала чувствовать себя, пропали абсолютно все ощущения. Она погрузилась в темноту, потом все вернулось обратно. Это было короткое помутнение сознания. Она очнулась, трясла головой. Кроме своего дыхания она ничего не слышала. Она была одна в пустой яйцеобразной камере.
Казалось бы, ничего не случилось, пережитое было наваждением, но внутри внезапно поднялась волна ярости. Ей захотелось разнести в клочья эту комнату. Она в два шага оказалась у стены, ударила кулаком в стенку капсулы, и та лопнула, как и полагается яичной скорлупе. Эл пробила ее, не удержалась на ногах и сползла вниз, оказавшись на коленях. Где-то раздался грохот, со звоном отозвавшийся в ее голове.
Рядом возник Торн.
– Что случилось?!
– Меня что, хотели зажарить?! – завопила Эл.
Он хотел ей помочь.
Эл отмахнулась, сжав руку в перчатке в кулак. Торну пришлось отступить.
Сжимая кулаки, сильно зажмурившись, Эл пыталась побороть накативший приступ ярости. Живот свело. Эмоция была сильной. Эл уперлась одной рукой в потрескавшуюся стену и попробовала встать с колен. Она открыла глаза. Анализаторы костюма не издавали никаких звуков, показатели экрана на шлеме находились в зоне безопасности. Костюм не предпринимал никаких действий. Это было странно. А как же боль? А злость? Ей хотелось сломать еще что-нибудь. Медицинская система костюма должна была распознать яркую эмоцию и предложить успокоительное.
Она встала и попробовала обойти Торна. Галактожитель был обеспокоен, но не напуган. Это обстоятельство тоже злило ее.
– Вам плохо?
– Хуже некуда!
В последнюю секунду Эл удержалась, чтобы не кинуться на него. Мысленно представив, что сейчас она похожа на разъяренное и перепуганное животное.
– Отойдите от меня! – крикнула она, чтобы обезопасить Торна.
Ее разум боролся с яростью, но пока безуспешно. Ей показалось, что от ее крика еще раз хрустнула стенка капсулы. Торн чего-то ждал, не останавливая ее. Появилась разумная мысль – уйти самой.
– Будет лучше, если я займусь своим кораблем.
Торн заметил, как она борется с гневом. Какая-то часть Эл понимала, что происходит странное событие. Он попытался ее проводить, но Эл снова рыкнула на него, заявив, что дорогу помнит.
Уйдя под прикрытие катера, за пределы «враждебной территории» Эл достала из шлема тайком сделанную запись. До последнего происшествия у нее и в мыслях не было проверять, что произошло. Сейчас она искала объяснение своему поведению. Шлем писал события сам. Эл была уверена, что происходит нечто странное. Окажись она в боевой ситуации – убила бы противника, не задумываясь. Она вдруг вспомнила свои ощущения. Она как животное на охоте ощущало спокойствие и сосредоточенность Торна. Прояви он себя иначе, она не поручилась бы, что он не пострадал бы. Ее сдержали выдержка Торна и остатки здравого смысла.
Она вставила кристалл в преобразователь. На экране проекции перед ней пошли картины происшедшего. Ее разговор с Торном, переходы и камера. Она стояла в комнате совершенно одна, сферическое обозрение позволяло видеть все вокруг. Но… Ничего не происходит… Никаких лучей или намека на излучение. В капсуле был разный спектр частот. Они проводили сканирование в разных спектрах, трудно теперь понять, что вызвало ярость. Вот она падает на колени. Для нее реальность выглядела иной, чем в проекции. На экране все длиться не более минуты. Эл чувствовала, как было больно, но показатели костюма показывали нормальное самочувствие. Сколько сил она вложила в удар, чтобы пробить стенку? Если бы не это обстоятельство, Эл решила бы, что все было иллюзией, навеянной чьим-то воздействием, но в этом случае не было галлюцинаций. Она рассматривала на экране разрушенную стенку капсулы.
Вот, взволнованное лицо Торна… Он был искренен. А она машет руками, как сумасшедшая.
Эл не могла успокоиться. Она отправилась в медицинский отсек и стала проводить анализ. Она рывками сняла костюм и залезла в медицинскую капсулу. Мгновение ей было страшно включить систему, она боялась повторения. Запустив процесс, Эл нервно ждала результата. Ей нужно было отрешиться, отвлечь психику, она стала сосредоточенно запускать программы анализа своего тела, в попытке найти причину своей ярости. Датчики земного корабля показали только усталость и стресс, результат долго пребывания без сна. Всплеск адреналина в крови не вызвал бы такой реакции. Система предложила либо выспаться, либо принять ободряющий коктейль. Эл отказалась от обоих вариантов. Вышла из капсулы, стерла данные и снова влезла в костюм. Ответы следует искать не у земной системы. Ответы, наверняка, там, откуда она ушла так спешно.
Эл выключила преобразователь, вытащила кристалл, и, не зарядив новый, натянула шлем снова. Повинуясь не утихшему гневу, перед выходом она прихватила оружие, испытав при этом удовлетворение, которое чуть загасило злобу. Эл прогрохотала, топая по трапу уверенной походкой человека готового к сражению. Вокруг никого не было, галактожители предупредительно оставили ее в покое.
Эл ушла с пирса с желанием найти хоть кого-нибудь. За первым же поворотом она наткнулась на «номера первого».
– Я готов помочь, – заявил он.
– Как ваше имя? – спросила она.
– На вашем языке оно не произносимо.
– И все же… – Эл и ждала ответа.
– Тефрион, но в нашем языке нет гласных, – ответил он.
– Вы про гласные знаете, – язвительно заметила Эл. – Так вот, Тефрион, я жажду объяснений!
– Вы возбуждены. Мы причинили вам боль. Извините. Вы получите объяснения. Успокойтесь. Вы опасны.
– Да! Я опасна! Где Торн?
– Он пробует выяснить, что произошло.
– А что произошло?
– Система, которая вас сканировала, уничтожена, поэтому мы пробуем найти рациональное объяснение косвенными методами. Ни один анализатор не уцелел. Это серьезная потеря для нас, система была ценной. Торн вас не винит, он встревожен тем, как авария на вас сказалась.
Эл старалась унять свое раздражение, но оно преследовало ее.
– Нет. Пока я не чувствую ничего, кроме огромного желания… Проводите меня к Торну. Обещаю, что я его не убью.
– Вам нельзя туда. Вы опасны для окружающих, – он попытался преградить Эл дорогу.
Девушка не стала прибегать к угрозам и оружию, но по ее поведению Тефрион понял, что она оценивает его физические возможности. Она придирчиво осматривала его тело, выискивая слабые места. Помимо этого инопланетянин ощутил давление внутри тела, от ее взгляда стало тяжело. Он отступил. Эл прошла мимо него и исчезла за поворотом. Ощущение прошло. Он отправился за нею следом на безопасном расстоянии.
Торн бездеятельно стоял и смотрел, как другие изучают место аварии. Капсулу осторожно разбирали.
Врач стоял рядом и наблюдал происходящее. Вид у него был вполне спокойный.
– Ни один анализ не сохранился, – ответил на его немой вопрос врач. – Она уничтожила весь аппарат.
– Спасибо, я вижу, – кивнул Торн.
– Очень энергичный объект, – добавил врач. – Очень интересный объект в массе вашей расы.
Торн задумался. Опыт не удался, он опасался этого, когда предлагал эксперимент. Эл ушла в ярости. Как убедить ее, что это не трюк, не обман, что они искренни с ней. Теперь это будет непросто. Торн, будучи землянином, знал недоверчивость соплеменников. Что, если Эл решит, что это была ловушка?…
– Вам встречалось что-либо подобное? У особей вашего вида? – спросил врач.
– Раньше не замечал. Мы сильно реагируем на чужие эмоции, это правда. Только ее подготовка должна была компенсировать этот недостаток. Она не типичный землянин. Я уверен в этом и была причина ее поведения.
– Ее восстановили. Вернули к жизни.
– Нет. Здесь что-то другое. Жители Тобоса не практиковали насилие. На первый взгляд не было признаков, что она так воинственна. Она проявила хладнокровие в схватке с темя противниками. Ничем кроме постороннего воздействия ярость теперь нельзя объяснить.
– Мы найдем причину.
Воцарилось молчание. Торн думал о том, что когда-нибудь недоразумения с его соотечественниками будут улажены. Люди станут собратьями с другими формами жизни, что поможет им лучше изучить себя. Неудача этого дня убеждала Торна в обратном. Он знал, если она расскажет о своем визите – беды не миновать. Что-то не давало ей покоя, если она безоглядно решилась на эксперимент. Значит, вернется.
Эл выросла рядом, подтвердив его выводы. Торн понял, что приступ еще бешенства продолжается. Она была вооружена. От нее веяло угрозой. Инстинктивно он закрыл собой врача.
Тот ловко отстранился и обошел его. Он встал рядом с девушкой. Они были очень близко друг от друга. Фигура Эл казалась крепкой и большой, а врач беззащитным малышом.
– Вы хотите знать, что произошло? – начал он. Голос оказался ровным, как и прежде, он обратился к ней на земном языке.
Видимо определенных агрессивных намерений у Эл не было. Торн успокоился, когда она отступила назад и отозвалась. Голос был нервным и хриплым:
– Да, я желаю объяснений.
– У меня нет ответа, только догадки. Я могу спросить? – спокойно продолжил врач.
– Да.
– Вы видели что-то или ощущали?
– Лучи, звуки. Боль. Много всего. Тут такой вой стоял! – голос Эл дрогнул, воспоминания причиняли ей страдание.
– Вы не могли их видеть или слышать. Землянин этого не может ощущать. Они были вне ваших органов чувств, – заметил врач.
– Значит, я могу, – резко заявила она. – Я видела и слышала. Это было больно. Я горела изнутри.
– Страдало ваше тело?
– Нет… Может быть… Не знаю… Я не понимаю…
– Вы испытываете гнев?
– Слишком много вопросов! Если бы не законы вежливости…
– Не надо продолжать… – голос врача все также был спокоен. – Я не стану больше спрашивать.
Торн наблюдал сцену с опасением за обоих.
– Что произошло? – настаивала Эл.
– Могу высказать только предположение… Вы сами прекратили обследование, вам захотелось, и вы сделали это. Вы испортили систему, потому что этого пожелали. В результате выброса части энергии вы произвели разрушение. Мы не выдвигали изначально гипотезу, что ваша чувствительность находится далеко за границами вашего вида. Мы искали только аномалии. Поэтому исследование было спланировано неудачно. Вы потеряли самообладание при воздействии определенной вибрации, – говорил врач. – Мы не можем понять, какой именно, мы не можем повторить эксперимент. Это опасно. Надеюсь, вы не хотите убивать?
Торн и раньше знал и слышал, что есть люди с исключительными способностями, но прежде не был свидетелем ничего подобного.
– Хочу, – сказала Эл.
Эл не нравилось то, что с ней творилось. Ее ярость была необъяснима, но прекратить злиться она не могла, злость жила помимо ее воли. Так будто внутри еще одна Эл, совсем другая. Эл уже трясло от борьбы с собой. Последний вопрос врача отрезвил ее. Какое, наверное, жуткое впечатление она производит. Она отстегнула излучатель и протянула Торну.
– Заберите.
Торн взял оружие и отошел.
Эл осмотрелась, комната опустела. Их было трое.
Врач занял место рядом с Торном, невзрачный человечек с другой планеты, из другой традиции. Ее эмоции его не волновали. Он ждал пока пройдет ее ярость. И от этого Эл злилась сильней.
– Вы полагаете, я сама виновата?
– Этого уже нельзя установить, вы уничтожили результаты. Мои предположения можно свести к одному, – отозвался врач на ее вопрос, – вам предстоит еще многое узнать о себе.
– Мне лучше улететь. Я могу хотя бы узнать, что произошло с моей находкой? Как обстоят дела? А потом я должна покинуть ваш корабль. Я сожалею.
Торн, наконец, заговорил с ней.
– А ремонт?
– У меня есть дополнительный двигатель. Снабдите мой борт энергией.
– Вы себя нормально чувствуете? – спросил врач.
– Мне неловко за свою ярость, но успокоиться я не могу, – сказала Эл. – Мне не понятна причина.
Эл стала ощущать, как волна ярости начинает спадать. Тело переставало дрожать, осталось противное чувство раздражения. Тело опять грелось. К букету чувств добавился стыд.
Лучше забиться в темный угол и сидеть до самой смерти, так стыдно ей еще никогда не было.
– Я могу вас успокоить, если это поможет, – сказал маленький доктор. – Никто из присутствовавших не осудил вас. Я смею сделать вам предложение. Вы всегда можете найти меня, и я изучу этот случай сообща с вами. Конечно, если вы сами не отыщете ответ. Его следует искать обязательно. Я ученый, мне важно помочь, я не стану использовать вас… Точнее, изучу эту аномалию только как феномен.
– Извините. Я ухожу, – ответила она, поклонилась и повернулась к ним спиной.
– Она победила, – заметил врач. – Что она сказала о вежливости?
Торну стало ее жаль. Он был землянином и понимал ее чувства. Изоляция и другая цивилизация позволили ему приобрести новый опыт, но в глубине его сознания существовал земной человек. Присутствие Эл всколыхнуло, задело, подняло на поверхность ту его часть, которая всегда оставалась человеческой. Каково ей перед этой неизвестностью? Он испытал всплеск эмоций. Сердце забилось так часто, что пульс стал ощутим в гортани, у него перехватило дыхание. Он чуть не закричал ей в след: «Эл, остановись!». Но она уже исчезла за поворотом. Куда девались его многолетний опыт самообладания и благоразумие, уверенность и спокойствие? Утрата хладнокровия, как думал Торн, была следствием той ярости, которую проявила Эл, она подействовала на него. Значит, она может влиять на окружающих. Человеческие чувства легко передаются другому чуткому человеку.
Он вспомнил, как во время их короткой беседы ощутил себя молодым, как будто ему снова было двадцать, жизнь «забурлила» в нем с юношеской силой. Девушка взволновала его. Тут же его озарила его давняя забытая, затерянная надежда, его давняя мечта, открыть Землю Галактике. И он теперь знал, что стоит попытаться, а Эл может стать подмогой. Ее агрессия – результат неудачного опыта, но девушка лояльна и проявила любопытство. Она из тех, кто составляет собственное мнение на опыте. Сейчас он благодарил судьбу за то, что ее занесло на этот корабль. Трудно было предполагать, что потом произойдет, но сейчас ему не хотелось отпускать ее. Ведь он – капитан этого судна и может вести любые переговоры.
Торн побежал догонять Эл.
Эл стояла у трапа с опущенной головой. Торн издали заметил, что она кусает губы. Она переживает. Ярость ушла. Торн понял, что спешить нельзя. Он не стал прерывать ее размышления, она не заметила его. Пусть думает. Он окинул взглядом катер. Покореженный в бою он не внушал чувства безопасности. Она поймет, что не сможет долго лететь на нем. Он тихо удалился. Нужно подождать.
Торн посмотрел на ее оружие в своей руке. Не включила.
Эл занималась самобичеванием. Как глупо вышло! Наладить отношения, а потом так сорваться. Может дело в тех странных лучах, другого объяснения своей внезапной ярости Эл не находила. Самое время идти извиняться, но никто теперь не даст гарантии, что ее поймут. Единственный выход – немедленно ремонтировать корабль и поскорее улететь отсюда.
Эл решительно принялась за работу. Ей потребуется несколько часов, чтобы демонтировать разбитый двигатель и установить запасной. Можно было бы этого не делать и лететь так, но тогда и энергии надо больше и от управления отлучиться будет нельзя. Пока автомат демонтировал разбитый двигатель, Эл просмотрела список поломок. Настроение совсем испортилось. Обшивка почти на половине корпуса была с дефектами, сгорели несколько систем слежения и датчики для топографии, что означало, задание Эл не выполнит и на Плутон вернется не раньше, чем через неделю. Ей повредили навигацию. А на борту только данные топографии, которую она успела сделать. Придется просить местных помочь с картой полета. Был другой выход – ремонтироваться здесь, но ей сейчас было стыдно просить об этом. Бортовой голос молчал, это было просто замечательно. Чем дальше Эл планировала ремонт и возвращение, тем больше убеждалась, что затея абсурдная. Сил у нее и у корабля не хватит, а если и хватит, то потом на Плутоне несчастную «Дельту» разберут на запчасти, как хлам. Верден ее изведет своей язвительностью. Эл вспомнила перебранку перед вылетом. Случилось все, что она ему обещала, даже хуже.
И Эл стало жалко машину.
Выход был один – прижать свою гордыню, извиниться и принять помощь. Эл пугало чрезмерное местное гостеприимство, но упрекать хозяев она не имела права. Она глубоко вздохнула и послала вызов на переговоры.
То, что появилось на экране, кроме как физиономией назвать было нельзя. Эл ощутила раздражение, но нашла силы справиться с этим.
– Я хочу встретиться с вашим капитаном. Речь идет о переговорах, – как можно спокойнее выговорила Эл.
Ответ был неожиданным:
– По вашим законам имеете ли вы на это право? – спросила физиономия явно через переводчика. – Каков ваш статус?
Эл задумалась. Если они не только своими законами руководствуются, значит, дело пойдет.
– Да. Я имею право на переговоры, – твердо заявила Эл. – Я капитан дальней разведки.
Он, кажется, остался доволен известием. Эл с удовольствием ощутила, как разум начинает преобладать над эмоциями. Здравый смысл победил. Напряжение постепенно убывало.
Нужно поспать. Эл откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Усталость такова, что она легко провалиться в сон. Ей нужно вернуть прежнюю выдержку. Эл прибегла к методу Академической тренировки.
Где-то на границе сна ей стало казаться, что она висит в воздухе, пронизанном ярким светом. Он беспрепятственно проходит сквозь нее. Мелькнул силуэт Мая и потерялся в вихре ощущений. Ее существо купалось в этом свете, и становилось светом. Словно ничего более в мире не существовало, не существовало отдельно от него. Тишина не глушила, она была упоительной и ласкающей. На смену ярости, невыносимо тяжелой и грубой пришло умиротворение. Это был не сон. Хотя бы потому, что Эл знала, что не спит. Какой резкий переход. Два противоположных состояния за короткий срок. Недавно она металась, как напуганный дикарь, сейчас – купалась в ощущении счастья. Это все эмоции, огромная клавиатура эмоций, градаций и переходов. Она быстро промчалась по этим клавишам и погрузилась в тишину.
Было бы прекрасно, если бы на этом корабле ее узнали такой.
Она вспомнила лицо Торна. Его добрую улыбку.
Пора. Подлокотники кресла показались очень жесткими. Эл трогала их пальцами и задавалась вопросом, что было более реально, видение или эти подлокотники. Медитация вернула покой. Она с удовольствием вздохнула, не ощущая тяжести и гнетущего состояния. Покой не ушел.
Ей предстояло обдумать беседу. Встреча должна быть короткой и емкой. Свое любопытство Эл решила умерить, занять официальную позицию, выступать только как представитель Космофлота. Пора влезать в «мундир». Прежде она мечтала, как однажды наденет капитанскую форму. Но не представляла, что это случиться в подобных обстоятельствах.
Скоро пришло согласие на встречу. Эл натянула новый цвета индиго капитанский костюм, впервые в жизни. Не важно, что знаков на форме почти нет. На левом рукаве только одна полоска – запись об экспедиции на Тобос. Ниже локтя – метка навигатора и пилота дальних рейсов. Не густо для послужного списка. Тем не менее, новая одежда создавала приятный уют и придавала уверенности. Эл проверила систему дыхания, надела шлем и опять покинула корабль.
Эскорт в этот раз был больше, ее сопровождали шестеро. Они вели себя чинно, как полагается караулу. Их манеры были продиктованы знанием моделей отношений у землян. На этой волне, чувствуя торжественный момент, Эл отправилась на официальную встречу.
Теперь ее привели в большой зал. Здесь было «многолюдно». Такое многообразие видов Эл видела только на картинках. Впечатление, что здесь собрался весь экипаж. Пересчитать их Эл не смогла бы. Она отыскала взглядом уже знакомых существ и врача, и сопровождающих, и чудо-грузчика, не было только Торна. Она без особого стеснения разглядывала присутствующих, любопытство опять взяло верх. Ей хотелось их поприветствовать, но Эл не знала как. Решить эту проблему ей удалось, создав внутри наиболее доброжелательное состояние. Она делилась с ними тем светом, который ощущала недавно, больше она ничего не придумала. Ее остановили по средине зала.
Эл, в последствие, так и не оценила, какое чувство она испытывала при встрече с капитаном – испуг или глупость своего положения. Торн выглядел так же как раньше, только смотрел испытующе. Эл убрала затемнение на шлеме, чтобы он видел ее голову целиком, она решила доиграть свою роль, как хороший актер. Эл ждала, что капитан обратится к ней первым.
Торну был проницательным, догадался, что ей хочется убежать. Он едва не рассмеялся. Смущенная Эл выглядела юной девушкой. Капитанский костюм подчеркнул очертания ее фигурки, сделал выше. Эл чуть не втянула голову в плечи при виде его, но вовремя нашлась. Она не ожидала увидеть его в ореоле официальности, при экипаже, смутилась и чувствовала неловкость. По сути, перед ним еще девчонка, если забыть о том, чему он был свидетелем еще недавно. Торн пришел ей на помощь. Он улыбнулся, сказал мягко и торжественно:
– Я и мой экипаж рады принимать у себя человека с Земли, – при этом он сделал широкий жест рукой и обвел присутствующих. Потом после поклона продолжил. – Я, как спасатель, искренне благодарен за вашу смелость и помощь.
Тут Торн понял, что если продолжит свою речь, то доведет Эл до крайнего смущения. Его способности были развиты достаточно, чтобы почувствовать, как бешено бьется ее сердце.
Она ответила сдержанно и твердо.
– Спасибо за оценку моих заслуг, капитан, я выполняла свой человеческий долг. Могу я узнать все ли благополучно с доставленным мною пострадавшим?
– Да, – ответил капитан. – Все хорошо. Даже более того, вы можете его увидеть.
Эл подняла брови, но больше никак не выразила своего отношения.
– Могу я рассчитывать на вашу помощь, капитана Торн? – она подчеркнула интонацией его звание и договорила заранее заготовленную речь. – Мой корабль имеет значительные повреждения. Я не откажусь от предложенной раньше помощи.
– Мы восстановим ваш корабль к вашему возвращению. Спасенная вами высокопоставленная особа желает и настаивает, чтобы вы сопровождали его на его родную планету.
Эл привстала на носках и подалась вперед, будто собиралась подбежать к Торну. Ее изумление сломало тот барьер, который она старалась поставить, чтобы выглядеть, по ее мнению, достойно.
– Я должна сопровождать принца домой?!
– Именно. Он считает, что это крайне важно и очень почетно. У него нет другого способа вас отблагодарить, кроме экскурсии в его мир.
– Я не могу отказаться? – вкрадчиво спросила Эл.
– Я не вижу причин для отказа. Путешествие будет недолгим и, безусловно, приятным.
– В каком качестве я буду его сопровождать.
– В качестве гостя и защиты.
– Я могу подумать?
– Разумеется.
– Позвольте мне покинуть зал?
– До свидания. – Торн с достоинством поклонился.
Эл повторила его поклон и, не поворачиваясь спиной, удалилась из зала.
Эл села на краю трапа, в защитном поле корабля можно было дышать без шлема, рука рефлекторно потянулась к замкам. Высвободившись из тесного убежища, Эл с удовольствием тряхнула головой и взъерошила волосы.
Предложение было слишком заманчивым. Голова отказывалась думать. Эл казалось, что она стала участницей веселого спектакля, где повороты сюжета неожиданны, а она как главное действующее лицо не в состоянии понять, что происходит. А что такого происходит? Какой же исследователь откажется от путешествия в другой мир?
Она решила привести мысли в порядок, и пошла на встречу с принцем. Маршрут ей сообщила по связи уже знакомая физиономия. Это был тот же зал, куда ее привели в первый раз на встречу с Торном. Торн оказался капитаном. Чем она могла так заинтересовать главу этого крейсера? Тем, что они с одной планеты, иного объяснения нет. Торн хотел пообщаться с соотечественницей. Такое гостеприимство снова показалось Эл чрезмерным.
Эл склонилась, с любопытством разглядывая сияющий столбик, с едва читаемыми очертаниями диковинного человечка. Май. Вот ты какой, на самом деле. Ничего похожего на то, что Эл видела в рубке своего корабля. Она присела, стала внимательно рассматривать. Если бы ее попросили в последствии описать увиденное создание, вряд ли она нашла бы точные слова. Он был очень милый.
– Вы можете снять шлем, – сказал Торн.
Он стоял рядом и наблюдал сцену. Эл сняла шлем. Торну было приятно вновь увидеть это лицо. Сейчас оно было преисполнено счастьем, и в блеске ее детских глаз Торн прочел восторг первооткрывателя. Она вытянула шею, чтобы еще немного приблизиться к принцу, подбородок заострился, и она сама в копне светлых волос была похожа на Мая. Тот проявил к ней встречный интерес. Торн никогда не видел, чтобы подобные ему существа прикасались к кому-то, но от тельца Мая отделилось подобие руки, и он мягко коснулся лба Эл. Она звонко рассмеялась и сощурила глаза. Торн позавидовал ей. За этой внешностью, смелостью, недавним гневом, скрывалось чистое сердце, иначе вряд ли принц снизошел до прикосновения. Он провел по ее лбу «рукой». Неприятное ощущение быстро прошло. Эл сощурилась, потом ей стало щекотно, и она рассмеялась. Некая сила приковала взгляд к этому существу. Эл смотрела очень внимательно. Ей хотелось взять его на руки, как берут детей на Земле, и прижать к себе. Она не зря рисковала, спасая эту жизнь. Ни что другое уже не могло быть важным в этом случае. Эл с легкостью поверила, что в нем было сосредоточено самое лучшее, самое великое. Вершина эволюции другой цивилизации. Она знала это по тому отзыву, который возник внутри. Они соприкоснулись впервые, когда она услышала его, через тьму космоса. Они смогли понять друг друга.
Первое знакомство длилось больше часа, напоминая то церемонию обмена любезностями, то ласковую встречу, то осторожное взаимное изучение. Торн мог поклясться, что не видел ничего по-детски более забавного за свою полетную практику. Встретились два ребенка, которые забыли о присутствии посторонних. Едва ли Эл так сложно, как он сейчас, оценивала ситуацию, для нее происходила любопытная встреча.
– Вы будете его сопровождать? – тихо задал вопрос Торн
– Да, – коротко ответила Эл. – С удовольствием.
«Что будет, когда она узнает, что никакого путешествия на корабле не будет?» – подумал капитан и хитро улыбнулся.
Торн как напутствие сказал:
– Вы вернетесь быстро.

Глава 8. Последствия

По возвращению на Плутон-6 Эл плохо представляла, что будет. Наблюдатели замешкались с ответом на запрос. Система распознавания на дальнем расстоянии не узнала ее «Дельту-31», определив как неизвестный объект.
– Плутон шесть, я пилот дальней разведки Элли Светлова. Это борт Дельта тридцать один. Приписан к восьмому сектору базы. Борт имеет повреждения навигационной системы. Пилотирую вручную. Я вернулась с опозданием. Проверьте реестр полетов. Не тяните с посадкой.
Эл пришлось еще раз объяснять, кто она и что управляет катером вручную.
На внешней посадочной площадке было полно пустых пирсов, рабочие сутки были в разгаре. Ее направили в ремонтную зону, на пирс с охранной системой и защитой от несанкционированного взлета.
– Борт «Дельта-31» разрешаю стоянку в боксе пятнадцать, – сообщил механический голос диспетчера.
Эл села у дальней стены бокса. Ее «Дельта», повинуясь ручному управлению, замерла у самого выхода из бокса. На экране Эл увидела, как несколько техников бросились к кораблю выставлять защитный экран. «Посадка вручную встревожила их», – подумала Эл. Их яркие оранжевые комбинезоны выделялись на фоне темно-серой площадки. Эл шагнула в зев трапа, и встретилась с десятком любопытных глаз. Поле не включили. Она улыбнулась им, кивнула, сделал предупредительный жест, что поле не требуется. В ответ увидела лишь одну смущенную улыбку старика Ведена, остальные смотрели настороженно. На легком автомобильчике подкатило еще трое в форме Космофлота. По знакам на одежде Эл распознала людей из инспекторского корпуса. Что-то будет. Эл, наконец, спустилась по трапу, техники расступились, пропуская ее к инспекторам.
– Совсем новая обшивка, – услышала Эл шепот за спиной.
Действительно «Дельта» теперь выглядела как новенькая. Эл вспомнила о нарушенных инструкциях, о невыполненном распоряжении, о длительно отсутствии, об отремонтированной «Дельте» и в одно мгновение осознала, что ничего хорошего все это не сулит. Она миновала автомобильчик, решив не останавливаться, и услышала ожидаемое обращение:
– Вы пилот «Дельты-31»?
Эл обернулась, не успев заметить, кто из них говорил.
– Верно, я. Здравствуйте, – ответила она.
– Каковы ваши планы, пилот? – голос был тем же, принадлежал старшему из них.
– У вас ко мне вопросы? – спросила она. – Я арестована?
– Нет. Нам хотелось бы услышать ваш рапорт.
– Я отправляюсь к командиру сектора, если угодно, вы можете идти со мной. Я представлю рапорт ему.
Эл не в первый раз сталкивалась с инспекторами. В ее тоне они могли распознать вызов. После Тобоса Эл испытывала к ним неприязнь. Она так устала, что не хотела притворяться, что этот визит на пирс ничего не значит. Если это не арест, то они явились лично убедиться, что это она.
По правилам субординации, прежде всего, нужно идти к начальнику сектора. Опередить Леона Дантела они не могут. Поздно она вспомнила о субординации, но сейчас было не зазорно уйти под защиту начальства. А потом ей, вероятно, грозит арест. Эл посмотрела в сторону этой троицы, ее лицо едва ли могло что-то выразить. От усталости все время хотелось зевать.
Леон Дантел, мрачный лысый человек, выслушивал Эл в присутствии троих инспекторов. Он не смотрел на нее, потому что испытывал в эти минуты жгучее желание выгнать ее из летного состава базы. За подобное нарушение он имел право наказать ее увольнением, чем избавил бы себя от последующих разбирательств. Он удерживался от этой резкости исключительно из-за строгих физиономий людей в инспекторской форме. Сложно сказать, что будет с дальнейшей жизнью девушки, если она сейчас попадет в руки этой тройки. Он уже поверил, что она не вернется. За эти дни его засыпали вопросами, ему хотелось по-человечески сорвать на ней злость. Но он коротко и сдержанно ответил:
– До завтрашнего вечера можешь отдыхать, потом я тебя вызову снова.
– Разве я недостаточно ясно все объяснила? – удивленно спросила Эл.
– Мне не все ясно! – сказал он, едва не перейдя на крик.
Эл поняла, что он раздражен. От усталости она сразу не сообразила, что Леон оттянул время, якобы для повторного рапорта, чтобы помочь ей. Догадалась она только за дверью его кабинета.
– Ну, каково ваше мнение? – спросил старший инспектор у Леона. – Ее преждевременно обвинили в дезертирстве?
– Мнение я составлю завтра к вечеру, когда выслушаю ее снова. Она еле на ногах держится.
– Вам что-то непонятно?
– Мне неясен мотив. И еще есть десяток вопросов. Она ничего противозаконного не сделала. Она нарушила протокол по оповещению базы в экстренной ситуации. Не каждый день курсант оказывается вблизи от взрыва. Она вернулась. Будем разбираться. Я уверен, если была ошибка в ее действиях, я найду ее сам.
Тем временем Эл вернулась на площадку к своей «Дельте». Там был один Веден, который, прохаживаясь вдоль борта, гладил рукой в перчатке новенькую обшивку.
– Нравиться? Все как обещала, – сказала Эл с улыбкой.
– Те сделали. За что такое?
– Меня обстреляли на границе Галактиса. Полагаю, пираты. Осталось два двигателя и половина систем с повреждениями. Вот спасатели меня и подобрали.
– Ты уж извини, тут болтают всякую ерунду о тебе. Говорили, ты сбежала. Разное говорят.
Эл посмотрела на недовольного старика и решила пошутить.
– Тебе не нравиться, что «Дельту» подновили? Сам, небось, хотел месяц с ней возиться? А? Ей начинку придется менять. Ты поменял регламент обращения к экипажу? Она называла меня капитаном, – Эл сощурила глаза.
– Ну, тебя, – отмахнулся Верден. – После их ремонта она два срока отлетает, я такое видел. Из чего они это делают?
Он постучал по обшивке, глянул на Эл из-под седых бровей.
– А тебя там не подновили? Мозги не вправили?
Эл нахмурилась.
– Ты о чем?
– Кто ты теперь есть? – нервно спросил он.
– Тоже что и было. – Обиделась Эл. – Капитан Космофлота, если тебя это интересует.
Эл сказала довольно жестко, глаза не опустила, значит, не врет. Верден снова заговорил, теперь мягче:
– Ты хоть думала куда влезла? Ведь все знаки сдернут. Какой ты теперь капитан?
– За что меня лишать звания? – Эл опять нахмурилась.
– Будто не знаешь?
– Знаю, что не за что.
– Вот, упрямая!
– Верден, расскажи, просвети глупую.
– Ладно-ладно. Ты не глупая. Пойдем, я тебе покажу что-то.
Эл улыбнулась. Верден казался чудаковатым, сейчас он был похож на придворного шута – весь изогнулся и наклонил голову так, будто шея у него была без костей
– Только без глупых шуток, – сказала она.
– Идем. Держи штаны, капитан.
Эл двинулась за ним следом. Соседние площадки не были разделены стеной, они шли друг за другом террасами. Она и Верден стояли на самом верху бокса, впереди были видны пять площадок в ряд. Эл оцепенела. Две нижние террасы были заняты ее «старыми знакомыми». Это были два судна, похожие на те, что ее обстреляли. Эл заметила повреждения обшивки и сомнения пропали.
– Я пошел посмотреть, – стал объяснять Верден, – присмотрелся, они как новенькие, а на борту у одного полоса горелая, как от луча… Они в бою побывали. Не с тобой? Ты летела с включенным оружием.
Эл прервала его:
– Мне тоже надо посмотреть поближе. Пошли.
– Там у них охрана. Своя. Скоро улетят.
– Когда?
– Я не знаю. Иди к наблюдателям, у них узнай, они без оповещения их не выпустят. Чувствую, они ждут чего-то. Ты ж разведчик, только оттуда, поди, узнай. Я бы не рискнул сейчас лезть к ним на пирс. Мало ли что.
– Сначала я к командиру сектора … пойду.
Она свесилась за ограждение и внимательно смотрела на пришельцев. Они ли это?
– Поспать бы тебе. Вид у тебя… Как только ходишь. Наверняка слопала все ободряющее на борту.
– Не... Еще осталось. Они на ремонте?
– Вроде того. От помощи отказались. Агрессивные. Говорят, среди них есть на нас похожие. Я ведь оттуда никого не видел, хоть здесь всю жизнь.
А ведь верно было то, что Верден прожил на Плутоне-6 пятьдесят лет, ни разу его не покидал. Он ровесник этой базы. Шутили, что он боится летать. Эл подумала, что ему, наверное, очень уютно и спокойно в своем добровольно ограниченном мире, где есть корабли, работа, знакомые люди. Для Эл он был будто в скорлупе, за которую вряд ли когда-то выберется. Разве сама судьба разобьет ее, нарушив его устоявшуюся программу жизни. Эл вдруг стало жаль его. Про себя она называла таких людей, как Верден, «спящими». Они жили и умирали в узких рамках своего сознания, руководствуясь лишь одним, однажды выбранным способом жизни, сменить его, означало крушение и разрушение всего. Для Эл все было иначе, она отчетливо понимала, что достаточно неудачного стечения обстоятельств, чтобы иллюзорный мирок рассыпался. Эл не стала бы делиться с Верденом подробностями своего недавнего путешествия, чтобы не рушить его мирок.
– Я пошла, – сказала она, обернувшись к Вердену.
Тот кивнул. Эл быстро вернулась к уже опустевшему зданию командования сектором. Коридоры были пустыми, в холле – никого. Эл знала, что Леон еще там. Она дала себе отдышаться перед его дверью и нажала «вызов». Дверь открылась.
– Можно? – спросила Эл.
– Я звал тебя завтра, – ответил хмурый Леон.
– Это важно.
– Что еще?
– На тринадцатой и четырнадцатой площадках в моем боксе стоят два судна, одинаковые. Именно эти обстреляли меня. Такие же.
– Эл, прошло меньше часа, а я вижу тебя уже второй раз. Не слишком ли много за один день?
Он не шутил.
– Это важно.
– Для тебя важно внятно объяснить свои действия. Завтра.
– Но…
– Я сказал, завтра.
Эл приняла решительную позу и заявила:
– Я не уйду, пока вы меня не выслушаете.
Леон опешил. Подобного себе никто из его подчиненных не позволял. Он знал, что с Эл – особый случай. Он хотел ей помочь и понимал, что делала она все это по своей молодой запальчивости и от недостатка жизненного опыта, от самонадеянности, которой многие страдают в ее возрасте. Теперь Эл перешла черту, за которой терпение Леона могло кончиться.
Вот уже несколько дней наблюдатели и инспекторы не оставляли его в покое, только потому, что версия о дезертирстве Эл была принята как действительность, и девушке угрожала серьезная опасность – навсегда распрощаться с полетами. Временами Леон действительно думал, что лучше было бы ей остаться там. Отношения с Галактисом не стали бы не лучше, не хуже от измены Эл. Сегодня Эл вернулась. Это он заставил наблюдателей держать ее на орбите пару часов. Он отложил ее рапорт на завтра. Как ей было объяснить, что она рискует всем? Леон понимал, что испугать ее не возможно. Не было подчиненного упрямее ее. Сейчас у него почти кончилось терпение, и он понимал, что его ответственность по должности несоизмеримо выше значимости Эл. Поэтому он сказал:
– Неофициальной беседы быть не может. Только рапорт.
Эл смотрела на Леона, на своего прямого командира, и подумала, что помощи она то него не получит, по крайней мере, в случае с чужаками. Останется разбираться самой. Если не верил Леон, значит, и другие не верили. Ей стало обидно, правда была на ее стороне, оправдываться было противно ее натуре.
– Когда я выполняла спасательный рейс, – начала Эл, впившись взглядом в Леона, – и подобрала спасательную капсулу, как я уже говорила, меня обстреляли три неизвестных судна малого размера. Одно из них я уничтожила, другие скрылись. А теперь я вижу два подобных судна у нас на пирсе. Поэтому я думаю, будет очень важно узнать, откуда они и зачем они здесь?
– Где гарантии, что это те самые?
– Я никого еще не обвиняю, но может быть…
– Тебя это не касается. Они гости. Думай о себе.
– Как это может меня не касаться, меня чуть не убили!
– Это может установить только расследование.
– Каким интересно образом, если они улетят? Значит, мне уже не верят?
– Могу сказать одно. Все объяснения у тебя еще впереди. Лучше будет, если ты придешь завтра с внятным докладом. А эти два борта оставь разведке.
– Что такого криминального я сделала, кроме нарушения протокола?
– Эл я не буду обсуждать это сейчас. Иди и отдыхай.
– А если они пираты?
– Оставь свои фантазии.
Безрезультатно Эл пыталась вывести его на разговор. Через десять минут она вышла из здания и решительно направилась к пирсу. Ей ничего не оставалось, как самой заняться сбором фактов. Эл думала сейчас о Галактисе. О той огромной разнице между приемом на крейсере и встречей здесь. С миром Мая лучше не сравнивать. Несопоставимо. Возникло желание развернуться, угнать «Дельту» и вернуться в Галактис, разом прекратить эту возню. Пускай догонят. При нынешних характеристиках корабля даже при ручном управлении черта с два им это удастся. Эл тряхнула головой. Спокойно.
Она вспомнила последний разговор с Торном. Казалось, беседа ему давалась нелегко. Он не хотел ее отпускать. Она почувствовала это по особой интонации в разговоре, по тому, как он смотрел. Эл вернулась «из гостей» другой.
Он сказал, что она быстро меняется, от впечатлительного подростка до взрослого капитана, от яростного человека с задатками бойца до обаятельного существа. После возвращения она создавала вокруг себя атмосферу покоя и умиротворения. Никто не посмел поинтересоваться, что же произошло за время ее визита. На вопросительный взгляд Торна она ответила:
– Это невозможно передать. Со мной никогда ничего подобного не случалось. В мире существует много реальностей, эта была самой лучшей.
Она больше не извинялась за свою ярость, забыли об этом и на корабле. Торн теперь понимал, что она едва ли осознает, в каком масштабе могут развиться ее способности. В каком спектре она способно действовать.
Она собиралась лететь, когда он вышел на площадку. Эл спустила трап и вышла к нему.
– Можем мы поговорить искренне еще раз? – спросил он.
– Попробуем, – ответила она.
– Эл вы представляете, как будет нелегко возвращение назад? Доверия не будет.
Она задала вопрос, которого он ждал:
– Вы хотите, что бы я осталась?
– Я не питаю большой надежды. Я не имею права настаивать, но пытаюсь, я сам проходил через подобное, это будет очень не просто.
– Что именно?
– Доказать вашу невиновность.
– Невиновность в чем?
– Вы отсутствовали две земных недели.
– Вот вы о чем? Правда – на моей стороне.
– Мы почти воюем. Сложная ситуация.
– То есть?
– Нас обвиняют в попытке психологического давления и захвата ваших колоний, так это, кажется, звучит.
– Положение ухудшается?
– Боюсь, что да. Оно ухудшается быстро, будет еще ухудшаться. Эл, вы не боитесь?
– Меня многое связывает с Землей. Я все равно вернусь.
– Надеюсь, что вы не решите, будто это провокация.
Он достал из кармана маленькую пластинку похожую на золото и протянул Эл.
– Возьмите.
– Что это?
– Паспорт, если переводить на ваш язык.
– Паспорт? – удивилась Эл и взяла пластинку.
– Если будет очень тяжело, отыщите наших наблюдателей, они есть на каждой планете вашей системы, вам помогут… Или прилетайте сюда. Этот сектор космоса – мой.
Он слабо улыбнулся.
– Вы думаете, будет настолько плохо? – усомнилась тогда Эл.
– Я хочу быть уверен, что с вами ничего не случится. Вы мне нравитесь.
– Спасибо.
– Спрячьте и держите в тайне. – Он покосился на пластину.
– Значит, я почти гражданин Галактиса.
– Не почти.
Эл улыбнулась, помолчала и отвела взгляд. Торн ждал, что она ответит. Он боялся, что из страха или по другой причине она откажется. Это был самый искренний жест, не только с его стороны, таково было желание торнианцев. Весть об отважном землянине стала общим достоянием, о ней знали за пределами его корабля. У Торна это вызывало лишь беспокойство. Эл знать не могла, как высоко ее оценили, и как опасна эта оценка. Торн попутно ощущал волнение, которое мог испытывать землянин. Она летит домой.
– Для меня это большая честь! – громко сказала она и протянула ему руку.
И только тут Торн вдруг понял, что на ее руке нет перчатки. Этот старинный жест приветствия и благодарности в исполнении еще молодой девушки усилил его волнение. Он осторожно взял ее теплую ладонь, без намерения сжимать, она стиснула его пальцы. Крепкая рука.
– Вы удивлены? – улыбнулась она.
Он не понял, о чем она. Торн держал ее руку и спросил:
– Вы здесь уже освоились?
– Вы уже который раз спрашиваете меня о страхе. Я дышу вашим воздухом, точнее смесью из фильтров. Не волнуйтесь, капитан. Ни о чем. Мне приятно, что я стала галактожителем, это расширение границ. И для меня не будет необычным явлением, если рано или поздно мы опять встретимся, что бы ни было между нашими системами. Я счастлива знакомству с вами и вашим экипажем, капитан. Спасибо за все. И простите еще раз за капсулу.
Она высвободила руку. Торн не знал, зачем сказал ей это:
– Знаете, что считает наш врач?
– Что? – она выразила интерес.
– Вы – архаическое существо. Он пока затруднился определить истоки этого эволюционного явления.
Торн тихо засмеялся. Он сказал это, потому что именно сейчас ему стал понятен смысл этого замечания.
– Что значит архаическое?
– Древнее. Что-то есть в вас из далекого прошлого. Как рукопожатие.
Эл улыбнулась и хитро сощурила глаза.
– Он прав. В какой-то мере.

Глава 9. Расследование

Эл осторожно взялась за ограждение пирса. Внизу был аварийный колодец. Требовалось несколько мгновений, чтобы попасть в него и оказаться на четырнадцатом пирсе, минуя лифты и проходы. Она убедилась, что никто не смотрит в ее сторону и, перескочив через ограждение, нырнула в колодец. Подъемник под тяжестью тела легко и бесшумно поплыл вниз.
Оказавшись на полуметаллическом полу пирса, Эл шмыгнула в тень. Эх, стоило узнать у Вердена, как именно корабль был поврежден. Эл наблюдала за происходящим на пирсе. Несколько охранников стояли по периметру площадки метрах в пяти от корабля. Живая охрана – это очень странно. Проникнуть внутрь не было никакой возможности, но Эл это было не нужно. То, что стояло перед ней, без сомнения было кораблем, напавшим на нее. На брюхе виднелась метка, которую она видела в прицеле. Они.
Эл повезло, она увидела своими глазами обитателей корабля, которые сошли на пирс и направились к выходу. Они шли не в порт. Оставив корабль без внимания, Эл отправилась следить за ними. Нельзя было идти прямиком по коридору, заметят, поэтому она вернулась назад через аварийный колодец, снова очутившись на своем пирсе, она собралась бежать в общий коридор, но в проходе мелькнула тень. Эл забежала в укромный угол. Это были они. Наглухо запакованные в костюмы, они следовали мимо нее к «Дельте. Она забилась глубже в нишу, когда расстояние стало минимальным, и молилась, чтобы они не были столь чуткими, чтобы ее заметить. Их поведение казалось подозрительным. Они вышли на пятнадцатый пирс, как хозяева, пошли к ее кораблю и стали внимательно осматривать, тихо совещаясь. Эл различила колониальное наречие. Кто-то из них некогда был землянином. Они долго совещались около борта, указывая на него. Скоро пара техников вышла на пирс и присоединилась к этой группе. Завязался разговор. Техники вели себя так, словно их не тревожит чужое присутствие. Верден бы их выгнал. Эл решилась выйти из своего убежища, пока техники не наболтали лишнего.
– А вот капитан этой «Дельты», – сказал один из техников.
«Болван», – подумала Эл и обратилась к ним на межгалактическом наречии
– Что вас интересует?
Хриплое рокотание раздалось в ответ, и переводчик, скорее всего устройство, выдало ответ:
– Этот корабль не похож на другие.
«Они и о других знают», – подумала Эл. Тут ей пришло в голову, что один из них оказывает воздействие. Техники выглядели, как пришибленные.
– Да, его ремонтировал Галактис, – ответил за нее тот же техник.
– Почему вас это интересует, и что вы делаете рядом с моим кораблем? – возмутилась Эл.
– Это любопытство и только. Вежливость. Этот корабль не похож на другие.
– У нас любопытство не является вежливостью, – сурово ответила Эл. Она решила пойти ва-банк. – Его ремонтировали потому, что меня обстреляли в космосе корабли похожие на ваши. Может быть, мы встречались? И мне бы тоже хотелось знать, почему вы не обратились в Галактис за помощью? Ведь до него было ближе лететь.
Реакции не последовало, ответ был таков:
– Это ошибка. Мы не просили ремонта.
Другого Эл не ждала. Она опять пошла в наступление.
– Еще бы. Ведь одному из ваших уже никогда не потребуется ремонт. Я его, кажется, сожгла.
– Это невозможно, – прохрипел в ответ переводчик. – Наши корабли намного совершеннее и летают в десять раз быстрее.
Эл поняла, что они все равно не признаются, поэтому решила закончить разговор.
– Дело здесь не только в умении летать. Правда?… А теперь я прошу покинуть этот пирс. Я отвечаю за этот корабль. Вам здесь делать нечего.
Эл умышленно говорила резко. Она почувствовала взгляд. Нет, не просто наблюдающий, кто-то хотел залезть в ее мысли. Прикосновение было слишком тонким. Она напряглась, пусть поймет, что она чувствует его. Влияние исчезло.
Когда они ушли техники засуетились. Они не совсем поняли, что происходило.
– Зря ты так грубо, – сказал один из них.
– Может быть, – ответила Эл, развернулась и пошла прочь.
Через час странные гости улетели. Неужели, ждали ее? Эл потеряла шанс узнать что-нибудь самостоятельно. Оставались любопытный Верден и наблюдатели, которые, наверняка изучали чужаков.
Эл поспешила в диспетчерский корпус.
Ирма, молодая девушка, чуть старше Эл, наблюдатель, встретила ее радостно. Ей было скучно дежурить одной, основные работы на сегодня были закончены. Наблюдатели знали всех пилотов и капитанов в порту.
Эл нравилась Ирме. Во-первых, она была девушкой-капитаном, что поднимало Эл в глазах Ирмы на большую высоту; во-вторых, Эл всегда была приветлива, никогда не «возносилась», как другие. Она шутливо называла наблюдателей «ангелами взлета и посадки», Ирме очень нравилось. И, наконец, Эл помогала Ирме готовиться к сдаче экзаменов в академию на штурманский курс. Ирма вообще была уверена, что у Эл нет недостатков. Когда заговорили, что Эл пропала, она расстроилась, первые дни переживала за нее. Потом пошли плохие слухи. Ирма не хотела верить, но все же стала сомневаться в ней. Она была готова согласиться с тем, что Эл могла уйти на другую сторону. Она была известна среди пилотов независимой манерой поведения. Иногда Ирма задавалась вопросом: откуда в Эл столько свободы? Она будто играла в игру, в капитана Космофлота, в полеты в космос, в жизнь вообще, в это же время, параллельно, в Эл текла какая-то другая жизнь. Эл словно смотрела на все издали, не особо чувствуя происходящее. Вот и теперь она выглядела не как все. Она похудела, глаза горели, каким-то странным любопытством. И все же она была где-то далеко, словно явилась из другого мира, чтобы бросить пару фраз.
По своему обыкновению она сказала:
– Здравствуй.
Больше ничего.
– Здравствуй, – так же коротко ответила Ирма.
– Не помешаю?
– Что ты! Я ждала, что ты зайдешь!
– Ирма, что за «тузы» были на четырнадцатом и тринадцатом?
Ирма не совсем поняла что такое «тузы». Поверила по названию пирсов.
– Стояли неделю. Говорили, что им нужна профилактика. Странники, что ли. Торговцы, но ничего не предлагали покупать. Охрана своя. От помощи отказались. От кого только тут охраняться? Злобные существа.
– Говорили с начальством?
– Да. Их кто-то обстрелял на нейтральной территории. Представляешь? По описанию наша «Дельта». Всех подробностей не знаю, но какая чушь! А? «Дельта» же невоенный корабль, только универсальный катер с оружием.
Эл изобразила удивление.
– Вот как? Сильно пострадали?
– Обгорели только. Верден знает. Старик ведь кораблей видел видимо-невидимо. Спроси у него, он же твой техник.
– Спрошу… Слушай, Ирма, что тут за история с моим отсутствием? Верят, что дезертир?
Ирме совсем не хотелось говорить на эту тему. Вдруг Эл обидится. Она, конечно, догадывалась, что Эл спросит, но лучше бы не спрашивала. Она помедлила. Как-то мягче надо выразиться.
– В общем, решили, что ты не вернешься.
– С чего это?
– С Земли на счет тебя пришел запрос. Из Академии, в тот же день когда ты пропала. Это секрет, я случайно узнала. А ты как раз исчезла. Леон сам не свой ходил. Неудачно вышло. Между собой, на базе, Леон бы затер твое отсутствие, но с Земли требовали встречи. Тебя нет. День. Два. Неделю. Чужаки прилетели. Вот откуда инспекторы. Не повезло тебе. Эл. Что будет?
– Я что-то не пойму? Какой запрос? Леон ничего не сказал.
– Эл, я толком ничего не знаю. Правда. Одни слухи.
Ирма ждала, что Эл устроит допрос, но Эл больше ничего не спросила. Эл смотрела, как на большом объемном экране дрейфуют корабли. Картина была правдоподобной. Звезды казались звездами, а модели кораблей, как настоящие скользили в пространстве. Иллюзия была захватывающей.
– А как там? – осторожно спросила Ирма.
Ирма, не отрываясь, смотрела на экран, занималась своей обычной работой.
– Они такие же, как мы, только чуть цивилизованней, – ответила Эл.
– Неужели? Ты говорила с ними?
– Немного. Они же «Дельту» ремонтировали.
– А с «Дельтой» что было? Тебя маяк не распознал, по параметрам другой корабль получался.
– Мне обшивку поменяли. И двигатель. Меня обстреляли. Те самые корабли, которое Леон сегодня отпустил. Вообще-то их было три.
– Это тебя крейсер Галактиса до самой границы доставил?
– Да. Побоялись, что гости вернуться. Вы меня за чужака приняли.
– По виду на посольский катер было похоже. У них бывают похожие конфигурации.
– Послы без предупреждения не прилетят. И какие проблемы им решать в этом секторе?
– Говорят, они о нас все знают, – заметила Ирма вкрадчиво.
– Не все конечно, но достаточно, чтобы уважать нас.
– Почему же мы тогда почти воюем с ними?
– Вот именно, что мы с ними, – вздохнула Эл.
– Они тебе предлагали остаться?
– Нет, – солгала Эл.
– А ты бы хотела?
– На Земле мой дом. Меня слишком многое держит.
Ирма, наконец, решилась задать вопрос, который давно ее интересовал.
– А для тебя разве важно все это? Земля, люди? Мне казалось всегда, что для тебя это как игра.
Эл удивилась. Ее взгляд оторвался от действия на экране и сосредоточился на Ирме. В нем была усмешка и интерес.
– Странно. Не уж-то я произвожу такое впечатление?
– У тебя все отдельно – эмоции, мысли.
– Ирма, разве можно оценить человека по его внешнему облику? Ты уверена, что хорошо знаешь меня? Если я сдержана внешне, не означает, что я миролюбива вообще. Я сбила чужой катер две недели назад. В хлам разнесла. Ни одна душевная струна не дрогнула.
Ирма недоверчиво посмотрела на нее.
– Это был бой?
– Да. Не жить бы мне, если бы не галактожители. Так за что мне их не любить?
– Я давно наблюдаю за тобой, и мне иногда кажется, что все, что окружает тебя, не имеет для тебя значения. Тебе все равно, что о тебе думают и говорят, какие последствия у твоих поступков.
– Это не так, – заверила Эл. – Может быть, мое поведение вызывает такое отношение. Правда, с хладнокровием после последних событий стало плоховато. Но я же не робот. Я тоже умею чувствовать плохое и хорошее, я люблю и ненавижу, как все люди. Я самый обычный человек.
Эл уловила во взгляде Ирмы незнакомое раньше выражение. Эл не торопилась дать ему определение, но лицо Ирмы изменилось, и она будто напряглась при ее последних словах. Она сомневалась.
Знала бы Ирма, какой букет чувств испытала Эл за мгновения паузы. Эл загорелась идеей вытащить из Ирмы, что та знает, хотя минуту назад отказалась от этого намерения. Эл боролась с собой. Для Ирмы прошли секунды, для Эл время растянулось, дав шанс обдумать ситуацию.
Потом ни говорили в ином духе. Эл спрашивала, какие корабли прилетали и откуда. Кто остался на Плутоне. Какие новости и сообщения. Иногда вкрапляла шутки о своем отсутствии и даже рассказала, как искала саркофаг. Ирма и не подозревала, что Эл вытаскивает из нее информацию. Тут Ирма дала промашку, утратив изначальную подозрительность. За безмятежной беседой Эл коварно узнавала, что творилось на базе во время ее отсутствия. Эл про себя извинялась перед Ирмой, наблюдатели всегда знают больше всех. Это было нечестно, но Эл пошла на хитрость, чтобы не усугублять подозрительность Ирмы прямыми вопросами. Она вставляла закамуфлированные вопросы, затянув беседу на пару часов.
Сначала посчитали, что она вернется. Когда отменили вылет «Центуриона» прокатилась молва, что Эл пропала. Через неделю возникли версии о дезертирстве, потому на базе появилось три инспектора сразу. Пресечь пересуды Леон не смог.
– Ой, я забыла! – воскликнула Ирма. – Тебя ждет гость с Земли!
– Кто?
– Молодой человек. Уже дней пять.
– Ты знаешь, где он?
– В портовой гостинице номер восемь. Эл, я забыла. Дежурю давно. Шок был, когда ты села, и я забыла послать тебе сообщение. В реестре посадок на сегодня тебя еще нет. Леон приказал не вносить. Так что гость о тебе не знает.
– Все, я пошла. Спасибо за новость. Как ты могла забыть такое! Я сама его найду.
Эл убежала. Ирма проводила ее взглядом, и улыбка исчезла с ее лица, выражение стало печальным. Хорошо, что они поговорили. Беспокойство поутихло. Эл ничем не отличалась от себя прежней, видно только, что устала. Ирма не поделилась последней сплетней. По базе поползли слухи, что Эл – модификация.
Эл бежала из корпуса наблюдателей к территории общественного порта, через служебные площадки, а потом коротким путем по транспортному коридору. Она бежала без остановки и была уже у пассажирских причалов, когда вдруг поняла, что его нет в гостинице. Нет и все. Но она отправилась туда, чтобы убедиться, что он еще не улетел. Эл даже не сомневалась, что это Алик.
В гостинице ей сказали, что такого человека в списке нет. Ошибки быть не могло. Эл стала перебирать известные ей имена и фамилии. Никого. Она села в фойе и задумалась. Мягкое кресло действовало, как снотворное, сердце перестало биться часто, она успокоилась, а потом и вовсе задремала. Сладостное погружение в забытье было очень коротким.
Эл проснулась, потому что кто-то тряс ее за плечо. Она подняла тяжелые веки и посмотрела перед собой. Она смотрела в потолок, такой бледно-голубой пастельный цвет, очень красивый, цвет земных небес, краски моделировали глубину. На фоне потолка появилось женское лицо. Эл с трудом сообразила, где она, потом попыталась встать.
– Сидите-сидите, – сказала ей девушка в гостиничной форме.
– Извините, я не спала нормально несколько суток.
– Вам нужен номер, капитан?
– Нет. Я ищу одного человека. Он остановился у вас. Наверное, у вас.
– Я знаю, – сказала она, – он вас описал и это верно, что вас ни с кем не спутаешь.
– Почему?
– Я случайно обратила внимание на вас, а потом вспомнила описание. Редкий человек уснет в кресле гостиницы в парадной форме капитана Космофлота. Вы с Плутона, судя по значку на рукаве, значит, ждали кого-то?
Эл только теперь поняла, как она выглядит. Форму она не сняла с тех пор, как оделась перед встречей с капитаном Галактиса. На борту «Дельты» она так и не переоделась. За усталостью она не обращала на это внимания. Привычка носить одежду весь рейс – нормальная практика для пилота. Она не задумывалась, что ела, сколько спала и спала ли вообще, что делала в то время, когда не вела катер. Отключалась на время, а потом, очнувшись, вводила поправки для навигатора, вручную корректируя курс. Обыденность утратила над ней власть. Она возвращалась назад, удаляясь от мира Мая и произошедших перемен.
Она немного взбодрилась, пытаясь выяснить что-то о чужаках на соседнем пирсе. Оказавшись в удобном кресле гостиничного холла, тут же заснула. Какие уж тут заботы о переодевании?
Эл потерла глаза.
– Да. Мне не смогли толком объяснить, кто ко мне прилетел.
– Я отдам вам сообщение.
Из сумочки на поясе она извлекла кристалл. Эл с благодарностью приняла его. Почесть его в ближайшее время Эл не удалось. Прибор связи на рукаве куртки издал призывный звук.
– Мне нужно идти, – вежливо сообщила служащая. – У вас вызов.
– Я слышу. Спасибо, – пробормотала Эл.
Она еще раз взглянула на потолок. Земное небо, летнее, глубокое, наполненное жизнью.
– Я слушаю, – неохотно ответила Эл на вызов.
– Вы не спите, пилот. Зайдите в сектор исследований. Среда Б. Код «альфа 2J». Вас вызывают из службы охраны порта.
– Я не понимаю.
– Вызов неофициальный. Отказать?
– Кто послал?
– Рассел Курк. Инспекторский корпус Космофлота. Психоаналитик.
– Что ему надо? – буркнула Эл.
Система приняла это за вопрос.
– Информации нет.
– М-м. Я приду.

Глава 10. Рассел Курк

Рассел Курк развалился в кресле, лениво перебирая пальцами шарик на пульте управления. Он занимался изучением досье. Оно вызывало скуку. В сухих отчетах и результатах исследований никогда не найдешь то, что нужно. Что толку читать чужие заключения, когда нет своего.
Донован, его напарник, напротив смотрел внимательно.
– А вот это интересно, – сказал он, и дал знак Курку приостановить просмотр.
– Заключение командора Ставинского. Характеристика неплохая, – проворчал Курк. Что такого?
Это был даже не вопрос, а ленивое бормотание.
– Ты о командоре ничего не слышал? Не может быть, Курк. От Ставинского доброго слова не услышишь в адрес воспитанников, а тут прямое указание: «потенциальный разведчик». Чтобы от Ставинского такое получить, надо быть любимчиком или гением. Не случайно она здесь ведет топографическую разведку. Это уровень штурмана.
– Она – не гений, я ее видел. Ну, талантлива. Замечание нужное. Говорит о складе ума.
– Ну и что ты думаешь?
– Думаю, зря мы согласились сюда лететь. Надо было дождаться ее на Земле. Курсант, девчонка, без нас этот случай не придали бы огласке. Молодая, что с нее возьмешь. Дантел это понимает. Жалко карьеру портить. Думаю, зря ты к ней прицепился. Работай сам. Потренируйся. Она не твой формат. Перед начальством выслуживаешься. На ищейку ты похож, Донован. Я не люблю с тобой работать. Зачем я только согласился?
Короткие фразы Курка с обвинениями ничуть на Донована не подействовали. Курк ворчал, потому что считал это дело несерьезным. Ему бы не курсанта, а кого покрупнее и посолиднее. Характер Курка был именно таким. Он любил только самые сложные случаи. По факту, выходка Эл не побег, если возвратилась. В подобных делах он не любил копаться, старался сплавить их с рук поскорей. Как только он дослужился до верхних чинов, одному создателю было известно? Донован понял, работая с Курком время от времени, что он как-то безошибочно чувствовал людей. Если кто-то лгал при нем, Курк чувствовал, этот человек – лучше любого детектора. Донован подбил Курка на досрочный вызов Эл, без присутствия еще кого-либо, только для того, чтобы услышать это самое заключение: лжет или нет.
– Я спрашиваю, что ты о ней думаешь?
– Я с ней не беседовал.
Конечно, Курк ничего не скажет, пока в эту дверь не войдет сама Эл.
И она скоро вошла. Было видно, что отдыхать она не собиралась, на ней была та же одежда, вид уставшего человека. Донован предложил ей кресло. Он предвкушал словесную дуэль ее и Курка. Хоть Курк почти засыпал в своем кресле, но он будет спрашивать, и вопросы не будут случайными. Курк умел задавать собеседнику нетривиальные вопросы. Этого Донован только и ждал.
Эл села и дала понять, что пора разъяснить цель визита.
– Мы решили поговорить в приватной обстановке. Без контроля, – сказал Донован немного заискивающе.
– Это допрос? – нарочито мягко, копируя его манеру, спросила она.
– Нет. Мы хотим познакомиться, – заявил Донован. – Я, Вин Донован, а это Рассел Курк, мы оба из службы безопасности Космофлота.
– Это допрос, – спокойно заключила Эл. – Сожалею, что потрудилась придти.
Она встала, но Донован мягко преградил ей дорогу.
– Это не дорос. Мы действуем в ваших интересах. Мы хотим вам помочь.
– В чем? – спросила Эл. Это был дежурный вопрос, она не сомневалась, что речь пойдет о полете.
Она села обратно в кресло. Тут ей пришла в голову мысль, что она не чувствует слежки, датчики в комнате были выключены, за ней наблюдали только две пары глаз. Что-то новенькое в манере инспекторов. Что ж, глупо упустить шанс познакомиться с теми, кто собирается вести расследование.
– А где третий? – задала вопрос Эл, так и не дождавшись ответа на первый.
– С вами произошла не очень приятная история. Боюсь, что одним рапортом начальству вы не обойдетесь. Придется объясняться и возможно не один раз. Мы начинаем служебное расследование, но неизвестно кто и как его закончит. В общих интересах завершить его бесконфликтно. По возможности, тут же на Плутоне. На кону ваша честь и должность, – опять оставив ее вопрос без ответа, сказал Донован.
– Вы игрок? – спросила Эл.
– Вы о чем?
– «Кон» – слово, которое используют игроки.
– Нет. Просто к слову пришлось.
Тут в разговор встрял Курк, все тем же ленивым голосом спросил:
– Зачем тебя понесло на территорию Галактиса? Спасать корабли в том районе – их обязанность. Славы захотелось?
– Обязанность помогать другим – нормальное для человека состояние души, – парировала девушка.
– Ты получила сигнал и помчалась на помощь. Очень хорошо. Геройство. А зачем было лететь в Галактис?
– Об этом я расскажу завтра в рапорте, чтобы не было досужих предположений.
Разговор неудачно начался, Курк был зол на Донована.
– Это вопрос из любопытства.
– Извините, – отреагировала Эл. – У вас не бывает вопросов из любопытства.
– Извини, что я тебя разозлил, – продолжил Курк. – Не обижайся. Дело действительно серьезное. Донован прав, ты крепко вляпалась. Я понимаю, что тебе просто хотелось помочь из чистых побуждений. Ну, неужели нельзя было вернуться назад?
– Ой! – Эл театрально приложила ладошку к щеке. – Где ж я вляпалась? Нарушила пару пунктов инструкций? Или пиратский катер спалила? Или лучше чтоб меня убили?
Эл кривлялась и смотрела нагло, прямо в глаза Курку. Донован наблюдал за ней и думал, что Курк ее раскусил.
– Хорошо, – продолжал Курк. – Я объясню, в чем дело. В порт для ремонта приходят два корабля чужаков. Они утверждают, что их обстрелял наш корабль. Один двоих. Глупо? Пусть. Но они так сказали. Повреждения на их корпусах подтвердили, что обстреляли с нашего судна, нашим оружием. Суть жалобы в том, что они пришли спасать гибнущее судно, по тем координатам, что дала ты. Получается, стреляла твоя «Дельта». Факт. А теперь я хочу услышать твою версию.
Эл криво усмехнулась.
– А мой борт не в счет? Повреждения только на одном из них или на двух? – Глаза девушки провокационно блеснули.
– Уже знаешь, проверила до того, как улетели, – констатировал Курк.
– Не улетели, а удрали. Образцы старой обшивки «Дельты» я приберегла. Стреляла я, но мне досталось больше… Потому что, это они на меня напали. Спасибо, спасателям.
– Мы осматривали твой катер. Новая обшивка, двигатель. Внутри, правда, не были. Галактис ремонтировал твой борт.
– Естественно. Теперь понимаете, что я не могла вернуться. По характеристике у меня плохо с чувством страха, но я не самоубийца. Не вернулась, значит, не могла.
– А что ты нашла? Чужаки утверждали, что от корабля ничего не осталось. Только пыль.
– Пыль и нашла, – повторила Эл.
Тут ее осенило. Не было никакой гарантии, что нападавшие не вернуться, отчет о находке, даст им понять, что принц уцелел. Галактису надо время, вспомнила Эл. Эл решила сменить тему.
– Добрые земляне помогали бандитам. Вот это – факт. У нас не те масштабы разведки, чтобы выследить, куда они отсюда полетят.
– Это бездоказательно, они не галактожители – это верно, но и не враги, залетели сюда с научными целями, а ты их встретила огнем, – ответил Донован.
– Я похожа на безумную? С чего мне в них стрелять?
– Значит, ты что-то нашла, – вернулся к теме Курк. – Я их не оправдываю. Значит, ты с ними поспорила, пустив в ход оружие. Из-за пыли? Не логично, Эл.
– Послушайте, Курк. Я не знаю, что вы хотите вытянуть из меня, но смею напомнить, что я будущий капитан разведки Космофлота. Я не охотник за сокровищами. А что до доказательств, то завтра я их представлю.
– Вы поставили пароль на «Дельту». Зачем? – вмешался Донован.
– Потому, что на соседней площадке стояли те, кто пытались убить меня.
– Зачем ты им? – спросил Донован.
– Это вопрос не ко мне. Догоните их.
– Тебя во время боя подобрали спасатели Галактиса? – уточнил Курк. Его ленивый тон настораживал Эл и уже раздражал Донована.
– Да. Мой корабль был разбит. Домой я бы не добралась.
– Насилие? Было с их стороны?
– Нет. Гостеприимство. Любопытство. Обоюдное. Они и не ожидали, что я появлюсь. Удивились сильно. Землянин не струсил выйти на контакт! – Эл театрально всплеснула руками.
Донован чуть не высказался по поводу ее манеры поведения, но поймал взгляд Курка и промолчал.
– А может, не стоило любопытствовать? Тебе известно положение. Может быть, стоило просто вернуться на базу, а не заниматься самодеятельностью?
– Я сама решаю, что мне делать на катере и какие решения принимать. Я же капитан.
– Ты еще не капитан. Значит, инструкции вспоминаются тогда, когда это тебя устраивает, – съязвил Донован.
– О вас могу сказать то же самое, – парировала Эл. – Наша беседа тоже не по закону.
– Что была за находка? В пыль не верю. Говори, а то беседа станет допросом, – продолжил Курк, проявив настойчивость. Он не изменился в лице и позы не поменял, только взгляд из-под бровей, колючий, был устремлен на Эл.
– Капсула. Что-то вроде саркофага.
– Отдала спасателям?
– Да. Это их территория.
– Благодарили?
– Очень. Они были о нас худшего мнения. Думали, не отдам.
Курк впервые улыбнулся за все время разговора. Губы его растянулись в две узкие полоски. Секунда, и улыбка растаяла.
Улыбка Курка понравилась Эл. Либо смягчился, либо готовится к атаке.
– А почему было не стать героем в глазах соотечественников?
– «Центурион» остался в порту. Я в зоне не возврата. Может, я не капитан, но как летать я знаю. Зачем тащить сюда то, о чем мы ничего не знаем. Им виднее и опыта у них больше. А вдруг зараза? Отдать им находку было разумно.
– Разумно, – кивнул Курк.
– Наши ученые с вами бы поспорили, – заявил Донован.
– Я не поставляю экспонаты для науки, меня еще к разведке не приписали, я осуществляла спасательную операцию. Ничего особенного в моих действиях не было. Я решала по обстановке. Забыла от волнения связаться с базой. Я не каждый день так летаю.
Курк подумал, что девчонка слишком умная и быстро соображает даже в таком плачевном состоянии. Так просто ее не возьмешь. Донован ее недооценил. Будет продолжать – проиграет.
– Если честно. Предлагали остаться? – спросил Донован.
– Да, – без смущения ответила она.
– Отказалась, – заключил Курк.
– Как видите.
– Эл, если подумать и сделать заключение о твоей встрече, что ты думаешь об их отношении к нам? – спросил Курк.
– Они хотят сотрудничать.
– Об этом знаю. Но как?
– Это будет зависеть от нас.
– Нужны переговоры? – слова Курка звучали уже не лениво, а заинтересованно.
– Надо начинать действовать, – заключила Эл. – Там видно будет.
– Как думаешь, будет война?
– Да вы что? – осеклась Эл. – Мы что, себе враги? Впрочем, вам больше известно.
– Да. Например, мне известно, что наши корабли не допускаются в наши же колонии, галактожители настаивают на своем участии в управлении этими планетами. Они поощряют наших перебежчиков. Это, кстати, и тебя касается.
– Давайте, докажите, – начала сердиться Эл. – Какие ко мне есть претензии кроме ремонта?
– Претензиями это не назовешь, – вмешался Донован. – Скорее это пункты о нарушении кодекса, инструкций, полетного расписания, субординации и т. д.
– Весело. И это все мне? – с усмешкой пошутила Эл. – Я курсант, вот если командор Ставинский явится по мою душу, подумаю пугаться. От ваших угроз мне весело.
– Тут не повеселишься, – серьезно заявил Донован.
– Что, Донован, уже руки потираете? – снова усмехнулась Эл. – Главная версия, конечно, о вербовке. Угадала?… И гадать нечего. Давайте, залезьте в мой разум, психику тряхните, как следует. Вы же умеете. Доставьте себе удовольствие. Мне восемнадцать, я быстро расколюсь.
– Ладно, Эл. Давай закончим на сегодня, до нашей официальной встречи. Иди отдыхать, я очень тебе советую, – вмешался Курк.
– Спасибо. Но мне не хочется лишать вас единственного шанса задать тот вопрос, который вы оба хотели задать. Сыграем в волшебницу? Я отвечу на два вопроса, по одному на каждого, – она почти рассмеялась.
– Я не игрок, – презрительно заявил Донован.
– На кону два вопроса, – не унималась она.
– А я спрошу. Тебя пытались вербовать? – Курк расстался со своей ленью и выглядел серьезным.
– В шпионы? – спросила Эл.
– В любом качестве.
– Нет. Они предупредили, что у меня ждут большие проблемы по возвращению сюда. Представьте, я поверила.
– И все-таки вернулась?
– Это уже второй вопрос, инспектор Курк, – с иронией ответила Эл.
Она ушла не простившись.
– До чего же нахальная, – возмутился Донован. – Она с тобой кокетничала.
Курк еще некоторое время сидел молча, потом закрыл глаза и брезгливо сказал:
– Донован, не будь таким…, – Курк решил не дополнять, все-таки коллега. – Она играет. От возмущения ты потерял контроль, а она – нет. Девочка-то умненькая. И смелая. Наши реакции не правильны. Да, разведка сильно выиграет от такого курсанта. Ставинский прав.
Донован готов был наброситься на Курка с протестом, но тут вошел третий – Кленон Мулини, ничем не примечательный человек, но на этот рейс – их начальник.
– Приходила? – спросил он сразу.
– Да, – резко ответил Донован.
– Что это с вами? – спросил Кленон.
– Не сошлись во мнениях, – пояснил Курк, не открыв глаз.
– Что ты думаешь? – обратился Кленон к Курку.
Тот глаз не открыл и все тем же ленивым тоном отметил:
– Она не лжет и она, похоже, ни в чем не виновата, кроме своего благородства.
– Я другого мнения, – заявил Донован. – Она лжет и умышленно. Ее подготовка позволяет ей скрыть ложь. Вербовка не доказана, но мы ее поймаем.
– А досье? – спросил Кленон. – Изучили?
– Да, – ответил Донован. – Занятно. Характеристики лестные, очень. Это настораживает.
– Согласен, – протянул Кленон. – Талантливый капитан, самостоятельная, судя по выходке. Отпор пиратам – шутка ли. А я верю, что она одного сбила. Они ее здесь ждали.
– Вы верите в пиратов? – усомнился Донован, ему было неприятно, что шеф единодушен с Курком.
– Курк, открой глаза и скажи мне, что ты думаешь, я все-таки твой командир, – напомнил Кленон.
Курк не только открыл глаза, но и встал с кресла, обнаружив свой высокий рост и грузную комплекцию.
– Она понимает свое положение, хорошо понимает. Симпатия Галактису очевидна, что не удивительно в ее возрасте. Открытие. Другие существа. Она же будущий разведчик. Она слишком неопытна, чтобы уловить опасность. Вряд ли ее завербовали. Она без задней мысли все делает. Начнем давить – научим ее притворяться, а с такими талантами она далеко зайдет. Ждем Ставинского. Он с ней разберется.
– Что по ее биографии? Что скажешь? Правы аналитики?
– Ничего утверждать не буду. – Курк подумал. – Она – человек без прошлого. Пробел в десять лет. Нужно проверить колонию, из которой ее вывезли.

Глава 11. Неожиданные союзники

После этой встречи Эл решила, что впечатлений достаточно. Усталость брала свое, она не понимала, сколько прошло времени, и какое время суток. Ей стало казаться, что она смотрит на мир из тесного грузного скафандра, что достаточно открыть двери и вот она легкость и свобода.
Эл шла по пустой улочке, миновав строения порта. Тело хотело есть и спать, есть хотело больше.
Она зашла в просторное кафе и направилась к автомату. Эл встала у стойки, опасалась, что уснет, как только сядет. Чувство голода пересилило желание заснуть. Эл вдохнула запах пищи, в желудке заурчало.
Она думала о том, что совсем недавно не чувствовала усталости и голода. Ее ум был занят беседой с инспекторами. Если бы относительно нее было четкое решение, эта встреча не потребовалась бы. Ее вызвали, чтобы прощупать. Будь она бодрой, разозлилась бы, сейчас ее хватало на сарказм.
Эл протянула руки и достала из окошечка большой бокал с молочным коктейлем, отпила глоток и решила все же присесть куда-нибудь. На самом деле она села на первое попавшееся сидение. Коктейль был вкусным, больше ничего для счастья не нужно.
Почти спящее ее существо поймало устремленный на нее пристальный взгляд. Кто-то смотрел ей в спину. Реагировать не хотелось. Она уже привыкла к тому, что кто-то смотрит на нее. Посмотрит и отстанет. Но он не отстал. Эл повернулась.
– Алик, – чуть слышно произнесла она.
У двери кафе стоял молодой человек ее возраста в гражданском. Он был выше Эл и выглядел крепким. Обычная одежда не скрывала бывшего курсанта. Звук ее голоса вряд ли донесся до него через зал, но по губам он понял, что она узнала его. Алик двинулся к ней. Эл встала, держа бокал в руке.
– Здравствуй, Элька, – тихо произнес он.
Они обнялись, и Алик вызволил полупустой бокал из крепкой кисти Эл, она не сообразила его поставить. Он почувствовал, как она измотана. Объятия были еле ощутимы. Ему показалось, что она не стоит на ногах. Он не выпустил ее, еще крепче прижал к себе.
– Сколько ты не спала?
– Не знаю.
– Снова лопала тонизирующее большими дозами?
– Пришлось, – виновато бормотала Эл, ему казалось, что она сейчас заснет, прямо у него на руках.
– Так не годиться, друг.
Было странно слышать: «друг». Эл улыбнулась. Они не виделись очень давно. После Тобоса Эл не пустили на Землю, а он и ребята еще учились в академии, если бы не все тот же Ставинский, не видать бы им Эл даже по связи.
Алик возмужал. Изменился. Вырос. Она помнила его угловатым подростком. Это был уже не мальчишка, которого она помнила, а вполне зрелый молодой человек. Эл уткнулась в его плечо и чувствовала, как он смеется. Она любила, когда он смеялся.
– Я прилетел зализывать твои раны, – пошутил он.
Она промолчала.
– Допивай молоко, и идем, – строго сказал он.
– Куда?
Эл никуда не хотелось уходить. С ним и тут было хорошо…
– Спать, капитан, – решительно сказал он и вывел Эл на улицу. Он не стал ничего рассказывать и спрашивать. Он настоял, чтобы она шла отдыхать.
– Как же так, – возмутилась Эл. – Ты здесь, а я – спать.
– Что толку, ты потом ничего не вспомнишь.
Эл довела его до своего жилого бокса, нашла силы принять душ и переодеться. Потом рухнула на постель и мгновенно заснула.
Он смотрел, как она спит, осторожно провел рукой по волосам, лбу, щеке. Сердце сжалось. Он не видел ее так близко, Бог знает, как давно. Она все это время была с ним, он мысленно разговаривал с ней о победах и неудачах, об ожидании, и ему казалось, что она слышит, как бы далеко ни находилась. Но сейчас это была другая Эл. Алик ощутил это так ясно. Черты лица немного изменились. Уже не шустрая девчонка, помешанная на путешествиях, была рядом. Кто ты новая Эл? Алик не питал иллюзий. Когда она проснется, все будет не так, как он мечтал.
Он ждал ее на Плутоне почти неделю. Волей-неволей он знал всю обстановку. На шестой день ему открыто заявили о том, что нет сомнений – она не вернется. Слишком быстро здесь принимали решения. Знает ли об этом Эл? Алик прилетел вовсе не встречу праздновать, у него была совершенно иная цель – вытащить отсюда Эл и отправиться домой в двадцатый век. Настоять, уговорить. Хорошо, что они вот так встретились, он боялся первого разговора. Если Эл скажет: нет, то бесполезно убеждать дальше.
Он отогнал мрачные мысли и снова взглянул на нее. За несколько минут по лицу Эл прошла целая череда переживаний. Сначала она улыбалась, нежно как ребенок, будто видела чудо. Потом лицо стало спокойным, но это длилось недолго. Он и представить себе не мог, что Эл может изобразить такое. Она всегда держала себя в рамках, не позволяя лишним чувствам вырываться наружу. Теперь она была беззащитной внутри своего мира сна, лицо выдало ее переживания. Она часто дышала и приподнималась, но Алик осторожно возвращал ее в прежнее положение.
– Тихо, Эл, успокойся, – прошептал он. – Это сон. Только сон.
Она его не слышала. Метания продолжались некоторое время. Потом ее тело свела судорога, потом еще одна. Тело неестественно изогнулось, а лицо изобразило страдание. Ей снился кошмар. Наконец, он не выдержал и начал ее тормошить.
– Эл, очнись! – громко сказал он. – Эл! Эл.
Она открыла глаза.
– Алик, – сказал она. – Да, я помню.
Она снова стала засыпать. Он гладил ее по волосам, уложил обратно, но на этот раз смотреть не стал.
Эл жила в маленьком боксе, не капитанском. Минимум вещей, удобно и просто. Она всегда была готова сорваться с места и уйти.
Он решил оставить ее в покое, поскольку от сна он защитить ее не мог, от самой себя. Алик покинул жилые боксы и ушел в сторону порта.
Как новенькая, ее «Дельта» красовалась на пирсе. На площадке никого не было, и он перелез через ограждение и пошел к кораблю. Такой обшивки Алик никогда не видел. Она словно светилась изнутри, ни царапинки, ни трещинки. Двери были блокированы. Машина попросила пароль. Рядом возник пожилой техник.
– Ты кто? – спросил он не очень дружелюбно.
– Хотел посмотреть «Дельту». Я курсант, скоро мне на таких летать.
Алик солгал, он уже не курсант, он давно получил свое назначение, а здесь он совсем не из любопытства.
– Смотри. И иди отсюда, – сказал техник.
– Она новая?
– Из ремонта.
– Отличная обшивка. Никогда такую не видел. Из чего?
– Не знаю, – раздраженно ответил техник.
– Прогресс не стоит на месте, – стал отшучиваться Алик. Его расспросы собеседнику не нравились.
– Посмотрел? Теперь иди. Ступай обратно.
Он буквально отогнал его от корабля.
– Что злишься, пусть смотрит, – раздался голос сзади.
Алик обернулся. Еще один техник управлял платформой с грудой аппаратуры. Ни чего из увиденного набора Алик не узнал.
– Я говорю, красивая штука, – обратился он к водителю платформы, как к спасителю. Уходить ему не хотелось, и Алик искал зацепку.
– Да. Жаль не наша.
– Разве? – удивился Алик.
– Не моя подопечная, а то бы и горя с ней не знал. Летать будет без ремонта, – сказал водитель.
– Помолчи, – грубо одернул его пожилой техник.
– Перестань, Верден, пускай посмотрит.
– Болтаешь зря.
– Что? Все секреты, Верден? Чего ради? И так весь порт знает. Этот корабль из Галактиса пришел.
Появился повод для беседы, Алик ринулся вперед с очередным вопросом.
– А она как летает? Быстрее? Да? – Он «играл в дурака». Суровый техник поджал губы. Он готов был убрать Алика с площадки под любым предлогом.
– Из Галактиса! – воскликнул Алик. – А что, правда?! Подарок что ли?
Тут Вердена понесло, и он выложил все, что знал, только бы парень ушел.
– … Подбили корабль, без экспертизы видно. Эти суда в десять раз быстрее наших, и не могла она в них попасть, – закончил Верден.
– Точно. Слишком быстрые, – подтвердил водитель платформы.
– Быстрые, говоришь? – хорохорился Верден. – А она этим быстрым крылышки подпалила. Зверь – девчонка, в обиду себя не даст.
Появился еще один незнакомец, не техник. Форма гражданская. Алик узнал его. Они летели сюда одним рейсом – инспектор.
Верден нисколько не смутился.
– Да, быстрее, я вам это скажу, как специалисту. – Ткнул Верден пальцем в Алика.
– А следы ремонта можно подделать? – спросил Курк.
Это был он, по счастливой или несчастливой случайности пришел еще раз взглянуть на этот корабль и слышал речь Вердена. Бессвязная реплика о скорости машины предназначалась уже ему, Курку. Верден заметил его раньше всех. Старик симпатизировал Эл и хотел помочь.
– Зачем подделывать результаты ремонта? – возмутился Алик.
Курк узнал Алика – близкий друг Эл – прилетел, не иначе, на помощь. Курк рад был увидеть весь спектакль, Верден без задней мысли помог ему.
– Откуда ты знаешь, как теперь она летает? – Курк задал провокационный вопрос и указал на «Дельту». Если Верден был внутри, значит, он знает, как открыть ее, но техник оказался хитрее.
– Я те корабли чужаков и раньше видел, про них раньше капитаны говорили, что их пираты за скорость любят. Те, кто на дальних рейсах, показывали мне записи, а тут смотрю, стоят. Те самые, что летают быстрее раз в десять, чем наши посудины. А уж «Дельта» вообще не скоростной катер. Так. Для прогулок. – Верден поднял вверх указательный палец. – О! Как моя девчонка летает, если жива осталась!
– Для прогулок, говоришь. А кто ей боевое вооружение поставил, для топографического полета, – съязвил Курк.
– А тебе известно, инспектор, – фамильярно заявил Верден, – что только за этот год было шестьдесят нападений на наши суда? Леон разрешил, вот я и поставил.
– Знаю, – равнодушно ответил Курк, сожалея, что техник его узнал, понял, что с Верденом тягаться бесполезно. Хитрющий старик, а казался простаком.
Курк решил уколоть его в последний раз.
– Верден, вы играете в шахматы?
– Конечно, Эл научила, и обдумываю свои ходы очень тщательно.
Курк не стал больше атаковать, дав возможность Вердену насладиться победой.
Верден вызывал у окружающих разные чувства. Одни быстро находили с ним общий язык, терпели его язвительность и желание быть первым в любом споре. В остальном, он был отличным собеседником, если он кого-то любил и уважал, то непременно от всего сердца. Другие ценили его как грамотного техника, но считали болтуном и спорщиком. Если говорить о профессионалах в своем деле, то Верден, безусловно, заслуживал такого определения. Его бы давно могли комиссовать по старости, но вряд ли кто-то хотел этого. Третьи его просто не любили.
Курк это уже знал, достаточно опросить людей в порту. Верден был очень интересен, как техник Эл, он досконально знал корабль и то, как летает новоиспеченный капитан. По свидетельству наблюдателей у Эл был особенный почерк полета. По нему ее распознали на подлете к базе. Верден за своего капитана стоял горой все время ее отсутствия. Он нагрубил Доновану, когда тот попробовал критиковать Эл. Он, не стесняясь, называл Эл капитаном и заверял, что она обязательно вернется, потому что обещала. Начальник сектора доверил курсанту боевое оружие, что было знаком доверия со стороны командования. Лестные отзывы техника не звучали, как попытка выгородить ее, он говорил с искренней гордостью.
В следующий момент Курк пожалел, что отвлекся на размышления, вместо того, чтобы наблюдать. Верден прошел мимо Алика подал ему какой-то знак, молодой человек стремительно удалился с пирса. «Старый лис» его обыграл. Найти их и застать вместе, шансов у Курка не было. Скоро и Верден распрощался и направился к служебным помещениям. Инспектор не имел права преследовать или останавливать старика. Курк усмехнулся и пошел своей дорогой.
Алик обернулся на звук шагов. Это Верден вышел из дверей подъемника. Он нес в руках что-то вроде маленького ящичка, остановился в отдалении, смотрел недоверчиво.
– Я тебя узнал, ты был на снимке у Эл. Алик, кажется. Я Верден, бывший техник на корабле Эл.
– Бывший? – Алик удивился.
– Несколько часов назад меня отстранили.
– Почему?
– Как ты и сам уже догадался, Эл натворила беды на свою голову. Я буду краток. – Он многозначительно указал на коробку. – Здесь память ее «Дельты». Я залез туда и кое-что исправил. Она врать не станет, скажет правду, а ее этой правдой – по морде. Теперь они ничего не докажут. Я поменял память на редактированную версию. Я уставы да инструкции не хуже вашего знаю. Пусть поищут каверзу. А это оригинал. Отдай ей, только не на базе. Видал, какой инспектор крепкий. По ее душу.
Сейчас Верден был серьезен и суров. Узкие скулы старика придавали ему грозный орлиный вид. Алик невольно сравнил его со Ставинским, одного склада люди.
– Вы вскрыли катер? Но как? – Алик был действительно удивлен. Он думал, что знает многое, и тут же ощутил неловкость, оттого, что выглядит глупым курсантом. Он ни за что не смог бы снять пароль с Элькиной машины, даже если задался такой целью.
– Это было не просто, но я слишком давно здесь служу и хорошо ее знаю. Только это должно остаться в тайне. Даже Эл не должна знать, что это я сделал. – Он протянул коробку Алику. – Если ты хороший друг, помоги ей. Спрячь это так, чтобы ни кто не нашел и забудь об этом.
– Но как скрыть проникновение?
– Никто знать не будет. Поверь мне. Это снаружи корпус гладкий, а в системе - разруха. Она изнутри ее не трогала. Хитра, когда надо. Эта бестия летает на рулях не хуже автомата.
Верден, наконец-то, улыбнулся хитрой улыбкой. Отдал коробку. В эту минуту ему стало легче. Молодой человек обладал приятной внешностью. Однажды, давно, он заглянул в снимок в руках Эл, именно Алик бросился в глаза первым. Эл никогда не обсуждала сердечные дела, пресекая такие разговоры. Верден знал, что сердечко у нее не каменное и это парень больше, чем друг по Академии. Этот бывший курсант здесь единственный ее близкий человек. Кроме него, Вердена, да этого парня Эл некому помочь. Верден был уверен, что поступил правильно, угрызения совести или страх не мучили его. И чего бояться старику? Этот парень не равнодушен к Эл, примчался сюда под чужим именем, значит, тайну сохранит.
– Спасибо вам, Верден, спасибо, – твердо сказал Алик. – Эл будет не одна переживать это время. Я обещаю. Она не надеется на случай, Эл умеет постоять за себя. Спасибо, что помогли, хоть и посторонний.
– Я не посторонний… Могу обидеться, – фыркнул Верден.
– Обижайтесь, если хотите, только больше не вмешивайтесь, лучше вам быть посторонним. Эл это не понравится.
Верден презрительно задрал нос и посмотрел так, словно перед ним недостойное насекомое.
– Хм… Ты еще учить меня будешь… Все… Аудиенция окончена. Теперь забудь, что мы виделись. – Он развернулся и ушел.
Алик поспешил покинуть место встречи. Какая-то сила тянула его в порт. Он отправился к грузовым пирсам.
Алик понимал, что оставлять «подарок» Вердена при себе не стоит. Он не нашел ничего лучше, чем отправить его почтой на Землю, первым же попавшимся кораблем. Он медлил, называя адрес получателя. Первые, кто пришли ему на память, конечно, были Димка, Ольга и Игорь. Только им он и смог бы в конечном итоге довериться. Кому? Игорь может промедлить с получением или вообще забудет. Его романтическая, легкомысленная натура здесь не подходит. Ольга? Может быть. Димон, конечно идеально подошел бы, если бы не его болезненное любопытство в случаях, когда речь идет об Эл и ее жизни. Нет не Димка. Значит, Ольга. Алик назвал получателя и добавил сообщение: «Для Эл. Не вскрывать». Алик отошел от приемника и подумал о том, что предубеждение о женском любопытстве весьма ложно. Это, во всяком случае, не про Ольгу. Она мысли не допустит, чтобы вскрыть, что ей не адресовано. Неплохо было бы лично связаться с ней, но Ольга была в учебном рейсе, тревожить ее он не будет.
Алик осознал в эти нервные минуты, что они стали взрослыми. Прошло ни много, ни мало почти шесть лет с момента их побега сюда. Алик рассуждал о том, что они выросли. Как-то раньше не приходило в голову. Жизнь уже не игра в приключения. Эл уже не спасает кого-то, а теперь нужно ее спасать. Димка – первоклассный пилот. Димка, который казался ему занудливым и вечно рассуждающим о смысле жизни, он скоро улетит в первую большую экспедицию. Ольга – врач, какой-то там специалист, даже не выговорить, а еще спасатель. А Игорь, вот это смешно, – вечно пишущий стихи и музыку инженер. Про Эл по Академии сейчас ходят легенды. После «Тобоса» она стала гордостью Академии. Выживший курсант, который добрался назад и спас взрослого члена экипажа. Алик только хмурился, вспоминая это. Такая слава Эл с ее-то прошлым – совсем ни к чему.
Он пошел прочь. Стал петлять по улочкам.
Он вспомнил родителей. Он часто вспоминал их последнее время. Что будет, если он вдруг вернется назад и явится домой? Таким, какой он теперь. Наверное, его не узнают. Нет, мама узнает. Его опять стала мучить совесть. Так нельзя. Столько лет. Он уже запутался и не знает, что делать с этим приключением. Он никогда не говорил ни с кем об этом. Официально для всех они трое – Димка, Эл и он, были сиротами, познакомившимися в Академии. Алик улыбнулся, вспоминая всю их конспирацию. Как долго это будет оставаться тайной? Как объяснить Эл, что надо вернуться?
Он мрачнел. Эта неделя ожидания была полна наихудших предположений. Больше всего он боялся, что запутается когда-нибудь в очередной авантюре, его поймают на лжи, и все выплывет наружу. Да, он боялся, страх преследовал его. Эл начнет презирать, если узнает.
Он завидовал Ольге и Игорю. Им гораздо проще, они из этого времени и живут в реальном для них мире. А ему казалось, что он спал и видел один большой сон, а теперь он пробуждается и…
Он оборвал свою мысль. Оглянулся и понял, что не знает, куда попал. Припортовые строения напоминали лабиринт с однообразными коридорами, улицами с искусственной атмосферой и имитацией времени суток. Все здесь казалось одинаковым. То место, где он остановился, выглядело, как площадь, от которой в разные стороны отходили улицы-коридоры. Окружающее напоминало лабиринт из его мыслей, в котором он сейчас бродил.
«Если пойти по одной из улочек, то можно будет найти не только дорогу, но и ответ на вопросы», – подумал он и усмехнулся. Он решительно пошел по выбранному направлению и вышел на здание «Центра коммуникации». Алик зашел в холл. Приятная прохлада и ароматный воздух с невероятной смесью запаха моря, цветов и еще чего-то трудноуловимого взбодрили его.
Он решил связаться с Землей. Никто из ребят ему не ответил. Алик вызвал академию. Ставинский отозвался. За его спиной был антураж жилого бокса.
– Здравствуйте, командор, – приветствовал Алик своего бывшего учителя.
– Так. Та-ак, – протянул Ставинский. – Что же ты делаешь на Плутоне?
– Как вы узнали?
– Надпись прямо над тобой – «Приветствует Плутон-6!» Конспиратор.
– Ведь вы не знали.
Ставинский поднял седые густые брови и буркнул:
– Не знал.
– Я же оставил сообщение.
– Я его не получал.
Алик был удивлен. Ведь это он подбил его лететь на Плутон своими тонкими намеками.
– Не пугайся, я только что вернулся на Землю, а тут ты объявился. Ну да, может быть, кстати. Рассказывай.
Алик коротко изложил суть дела, умолчав о посылке, Вердене и истощении Эл. Рассказал остальное, что знал.
Ставинский изменился в лице и возмутился.
– Вот, бестия! Беды с ней не оберешься! Я лечу к вам.
– Зачем?
– Зачем?! Зачем. Меня вызвали. Я выхлопотал ей отпуск на Землю. Черта с два я позволю застрять ей на Плутоне. Она пока еще мой курсант!
– Я не уверен, что это возможно, – Алик отрицательно покачал головой.
– Увидим. Главное, что она в принципе жива. Ее куда-нибудь вызывали?
– Не знаю. Она сейчас спит. Мы толком ни о чем не говорили.
Командор смотрел сурово, Алик поежился.
– Хорошо. Сам все узнаю. Передай ей… Ничего не говори. Конец, – командор махнул рукой и отключил связь.
Он нашел в поиске, где живет Эл. Когда он вошел в ее незапертый бокс, она еще спала.
Алик снова вглядывался в лицо. Его прошлые размышления заставили иначе взглянуть на происходящее. Его, как прежде, интересовал вопрос: как Эл удалось попасть сюда самой и привести сюда их с Димкой? Другое время, совсем чужой мир. Это было не трудно, по выражению Эл. Как дверь открыть. Почувствовать, оказаться в нужном месте, в нужное время. Так просто! Ничего более внятного добиться от нее они с Димкой не смогли.
Эл – безусловный феномен и таких больше нет. Во всяком случае, Алик их не встречал. Годы разлуки укрепили чувство, что он жить без нее не может. Сначала он отрицал, что влюблен, считал это просто крепкой дружбой, но постепенно признался, она заняла такое место в его сердце, которое иначе, как любовью, назвать нельзя. Он летел сюда, чтобы признаться. Но время ли теперь, уместны ли подобные объяснения. Эл не до чувств, судя по ситуации. Вокруг нее твориться полная неразбериха.
Эл стала красивой. Может быть, раньше он этого не замечал? Теперь, чем больше он смотрел, тем более родным становилось это лицо, он отвык видеть ее вживую. В ее характере было многое: воля и упрямство, смелость, редкая у девушек, чуткость, как у зверя, и спокойствие в случае кризиса. Катастрофа сделала ее замкнутой, судя по отзывам сослуживцев. Он в это не верил, Эл умеет ограничивать контакты, когда не находит для себя подходящей компании, но она умела договариваться с людьми. Иначе, не быть ей капитаном. Ее шалости в Академии помнят до сих пор.
Алик отрицательно замотал головой в след этим мыслям. Он не знает, какая она теперь.
Он не видел ее глаз, но вспомнил как они, чуть туманные от усталости, смотрели на него несколько часов назад, такие красивые. Эл обладала почти гипнотическим взглядом, поэтому он всегда старался не смотреть в них долго.
Сердце сильно забилось. Алику так захотелось поцеловать ее. Он отогнал желание, чтобы не разбудить. Что Эл подумает, если проснется?… Все-таки он коснулся ее щеки. Она была совершенно холодная. Дыхания тоже не было.
– Эл! – Алик крикнул так громко, что было сил. Он схватил ее за плечи и тряхнул. Ничего другого ему в голову не пришло.
Хриплый резкий вдох, Эл вздрогнула. Внезапно, резкая, яркая волна света прошла по ее телу от макушки до самых пяток. Его ударило настоящим электрическим разрядом. Алик отскочил в сторону метра на два. Еще один вдох. Эл набрала полную грудь воздуха, попыталась подняться, потом голова беспомощно упала на подушку. Она стала хрипло дышать, потом открыла глаза. Вид испуганного Алика привел ее в чувства.
Она села, смешно цепляясь за воздух.
– Что-то случилось? – голос ее прозвучал естественно сонно.
Алик ничего не ответил. На его лице застыл испуг.
– Алик? – позвала она осторожно. Он опять не ответил. – Это из-за меня? Ты видел что-то?
Они оба глядели друг на друга, словно виделись впервые. Вот они – эти темные глаза. Темные. Глубокие. Алик вздрогнул. Эл отвела взгляд, потом повернула голову в сторону, вернулась в прежнее положение.
– А как ты здесь очутился? – она закрыла глаза, потом с шумом выдохнула воздух, покашляла.
Алик опять вздрогнул.
– Ах, да. – Эл улыбнулась. – Это ведь ты меня сюда привел. А мне снилось, что ты сидишь на краю кровати и смотришь на меня внимательно, то улыбаешься, то хмуришься, и это длится целую вечность. А потом ты коснулся меня…
Эл осеклась. На мгновение она оцепенела, застыла на месте.
– Значит, это был не сон. Это я тебя так напугала? – ее слова звучали обречено. – Расскажи мне, что ты видел?
Алик ощущал напряжение, внезапно возникшее между ними. Он сам хотел бы верить, что это сон. Перед ним сидела Эл. А может, нет? Но просыпаться не придется – это была действительность. Он, наконец, выдавил из себя:
– А ты ничего не ощутила? Когда проснулась.
– Нет. Я просто проснулась. Так вот что – сон перешел в явь. Ты здесь, страшно бледный, словно смерть увидел. Меня?
Алик опять вздрогнул. Эл встала и подошла к нему. Она коснулась ладонью его руки. Рука ее теперь была теплая, жесткая рука Эл. Алик замер, надеясь, что она не сразу уберет руку, чтобы он мог убедиться, что это живой человек. Она отстранилась, он поднял голову и посмотрел на нее.
– Может, ты все-таки расскажешь? Мне это важно, – голос ее прозвучал неожиданно требовательно.
Алик понял, что нужно решиться на что-нибудь, либо довериться ей, либо быть осторожным и начать играть. Нет. Он выбрал первое.
– Взамен, я жду комментариев, – твердо сказал он.
– Идет… Если знаю.
Он помолчал, а потом сказал:
– У тебя не было дыхания. Ты была холодная. Я решил, что ты умерла. Но когда я коснулся тебя, твое тело светилось. Волна, яркая. Ты вдохнула. Я испугался.
Эл серьезно смотрела на него.
– Что скажешь? – прервал молчание Алик. – Я жду объяснений. Ты понимаешь, что с тобой происходит?
Эл подумала, что Алик первый за все время возвращения из экспедиции видел, как она спала и просыпалась. Ничего такого Эл раньше о себе не знала. Она отрицательно замотала головой.
– Я не знаю… А что думаешь ты?… Алик?
– Ходили версии, что ты подставка. Дубль. Модификация. Что настоящая Эл из экспедиции не вернулась.
– Ты в это веришь? – спросила Эл угрюмо.
Алик молчал. Не верил до этого момента. Как-то теперь все не так. Он вспомнил недавнюю свою мысль о том, что когда Эл проснется, все будет иначе. Ему до боли захотелось вернуть то упоительное ощущение встречи, которое он пережил совсем недавно, когда увидел ее измученной, взрослой и красивой. Он не думал о своем порыве, ничего не анализировал. Он притянул Эл к себе, сжал крепко и застыл так. Ему не хотелось ничего знать, только бы она снова улыбалась. Он ощутил, как ее мягкие губы осторожно коснулись его щеки… потом еще раз. Это была она! Это ее глаза! Ее вкрадчивость! Эл была осторожна в выражении чувств, особенно нежности. Идея неожиданно пришла ему в голову. Однажды она поцеловала его, перед самым полетом в экспедицию. Он почувствует. Он обязательно почувствует. Если то ощущение появится, значит, это она.
– Можно тебя поцеловать? – он сказал и испугался своей собственной смелости. Он вдруг уверовал в свой эксперимент. А если…
– Можно. Как на Земле.
Словно тысяча игл исколола его в то мгновение. Он и не надеялся, что когда-то сам осмелиться ее поцеловать. А сейчас. Они словно растворились друг в друге. Он подумал: «Хоть бы это никогда не кончалось». Невероятное счастье от обретения чего-то огромного, раньше не достижимого наполнило его существо. Это она.
Он отстранился и увидел удивленные глаза Эл. Она была не похожа на себя прежнюю – это сияние в ее глазах, лицо, выражающее смущение.
– Я думала о дружеском поцелуе, а тут такое! Алька, что это было? – она посмотрела искоса. – Ну вот, покраснел до малиновых ушей.
Лицо Алика горело, залилось краской. Она засмеялась. Зря, этим она совсем его обескуражила.
– Эл… Я… Извини… Это было глупо…
Он не мог побороть свое смущение и чувствовал себя полным идиотом. Это все-таки она. Вдруг он нашел что сказать:
– Это ответ на твой вопрос.
Снова косой взгляд и улыбка та самая, которую он хотел увидеть. Алик облегченно вздохнул. Все было хорошо.
– Я тебе верю, Эл, – сказал он, и спокойствие вернулось к нему. – У меня есть новости для тебя.
Эл прикрыла глаза, а когда подняла веки, взгляд был другим. Наваждение прошло.
– Выкладывай, – сказала она.
– Твою «Дельту» хотели вскрыть, пока ты спала.
– Не новость. Я поставила пароль.
– Зачем, Эл?
– Сейчас будет много желающих собирать компромат. Пусть исследуют, когда Леон даст команду. Я им не верю.
– Никому?
– Вопрос неверный? – голос ее прозвучал жестко.
– Я уже застал около нее любопытного, поручусь, что это инспектор. Крепкий, даже толстый, довольно высокий.
– Это Курк, он действительно до многого может докопаться. Умный. Ну и что?
– Он разглядывал «Дельту», ему помешал твой бывший техник, Верден.
– Курк тебя видел? – вид у Эл стал еще более недовольный. – Уже отстранили Вердена… Зря старик радовался. Моя «Дельта» не скоро полетит, как бы ее не растащили на части ради эксперимента. Плохо, что Курк тебя видел, он тебя узнал по данным моего досье. Теперь он знает, что у меня есть союзники. Ладно. Знает, так знает. Хорошо.
– Собираешься играть? – спросил Алик.
Эл была способна поставить в тупик инспекторов, она обладала умением контролировать и использовать события в своих интересах, из совокупности фактов, которые были у нее на руках, она могла сочинить любое алиби, не подкопаешься. Цепь ее доводов либо убеждала соперника, либо доводила до абсурда. Практики у Эл было достаточно. Первые месяцы в Академии ей приходилось много выкручиваться из ситуаций с расспросами о прошлом. Она не лгала, но говорила очень пространно, но так, чтобы к ней больше не приставали с расспросами. Алик был уверен, что она обставит инспекторов, сделает так, что они сами объявят ее невиновной.
– Да. Какую бы игру мне не предложили, я буду играть, теперь никуда не денусь. Играть придется честно. Я буду соблюдать интересы всех сторон. Свои интересы в последнюю очередь. Хоть мне есть что скрывать, но истина все-таки дороже. Грязью пачкать себя не дам.
Алик ощутил, как по его коже прошла нервная дрожь. Эл не просто так это говорит. Звучит, как обдуманное решение. Упрямая. Она не бравирует. Алик поежился. Эл затевает очередную битву. Ему затея с поисками правды не нравилась. Первый порыв был – уйти в сторону и не вмешиваться. Страх! Он испугался за нее. Эл не первый раз попадала в похожие ситуации, масштаб теперь был неподростковый, и Эл тоже не подросток. Один шаг и все перевернется, станет иначе. От этих мыслей он еще сильней, чем когда-то раньше, ощутил сильную связь с ней. Эл обладала силой, которая забросила его сюда, от нее зависело его и Димкно возвращение домой. Если Эл примет решение и останется здесь навсегда или вынуждено останется, они тоже застрянут, надежда угаснет.
Он стал оценивать события с другой стороны и понял, что боится собственно вовсе не за нее, а за себя самого, сознаться в этом он смог не сразу. Угрызения совести, последовавшие за признанием, толкнули Алика на отчаянный поступок.
– Эл, я хочу вернуться домой, – сознался он. – Без тебя это невозможно. Ты думала об этом когда-нибудь?
Она посмотрела с пониманием, покивала.
– Я тоже этого хочу. Когда-нибудь, но не сейчас… Не сейчас.
– Не на Землю. Я хочу домой. Понимаешь о чем я? Достаточно одного твоего желания и ничего этого не будет. Понимаешь? – почти умоляюще произнес он.
– В том-то и дело, что ничего. Ничего не будет. Есть шанс многое изменить. Я не смогу вернуться, если не попробую помочь кое-кому.
– Кому?
– Всем. Земле. Людям. Галактису. Они почти воюют, но это такая глупость!
Алик ее не понимал, Эл ощутила это. Она не боялась действовать одна, но она рискует потерять друга. Когда он сказал: «Я верю тебе, Эл», – она словно крылья за спиной почувствовала. А теперь – растерянный взгляд, сомнения. Мечется. Не похоже на него. Он всегда был решительным. Алик, нет! Поддержи меня! Она очень хотела, чтобы он ее услышал. Пожалуйста, Алик.
– Ты вознамерилась помирить два мира? Эл! Очнись! Ты собираешься изобразить миротворца? Кто будет тебя слушать? Что ты знаешь об этом? Кто ты такая? Для всех ты – изменник! Одни считают, что ты подделка, тебя подменили на Тобосе, а другие, что ты вступила в Галактис и стала шпионом. Кто станет тебе доверять?
– Ты, Димка, Ольга, Игорь, Ставинский, Леон, Курк, Верден, Торн – капитан, который меня спас, Галактис. Еще продолжить? Список будет не из десяти имен! – гордо заявила Эл.
– Против миллиардов предубежденных, – зло сказал он.
– Миллиардам до меня дела нет. А ты, если не можешь помочь, не мешай! – вспылила она, потом нахмурилась. – Прости.
Она не могла злиться на него. Права не имела. Его опасения не случайны.
– Почему ты назвала Курка? Он же инспектор? – спросил он.
– Он мне нравиться. Я чувствую – он свой человек. Еще новости есть? Я не хочу ссориться, Алька. Остынь. Я тебя понимаю, я тоже хочу домой, мне бы на Землю попасть. Вот разберусь и обещаю – мы вернемся.
«Вопрос: когда?» – подумал Алик, а вслух сказал:
– Сюда летит Ставинский.
Эл улыбнулась.
– Я даже подумать о нем еще не успела, а он уже летит.
– Он организовал тебе отпуск на Земле. Теперь понимаешь, почему я настаиваю на возвращении. Это шанс, Эл. Вокруг тебя такое начинается. От Ставинского теперь зависит твоя судьба в Космофлоте.
– Да. От меня только куски обшивки полетят, – пошутила Эл. – Командор будет зол. Уйди в дальний угол. Вот туда, – Эл указала пальцем на нишу в углу.
Алик послушно ушел. Эл набрала код на видеофоне.
– Леона Дантела, пожалуйста, – уверенно сказала она.
В Космофлоте было принято обращаться по имени – это считалось вежливостью. Звания лишь определяли порядок, иерархию в управлении системой, а человеческие отношения, даже дружеские ценились особо. Космофлот – большая семья, – твердили в Академии. Уровень коммуникации ценился высоко.
Дантел ответил не сразу. Сейчас он умолял про себя, кого уже сам не знал, чтобы Эл отсрочила визит.
– Я слушаю, – угрюмо сказал он.
– Леон, – Эл умышленно обратилась по имени, – отсрочьте мой рапорт, не могу сказать насколько, как сочтете возможным. Я должна встретить командора Ставинского. Формально, я еще его курсант. Он летит сюда. Разумно его подождать.
На немой вопрос Леона Эл пожала плечами.
– Хорошо. Чтобы я тебя на службе до его прилета не видел, – не без удовлетворения согласился Леон.
Они поняли друг друга.
– Да, – с улыбкой ответила Эл.
Экран связи отключился, а Леон облегченно вздохнул. Это удача.
Так же как Леон Дантел не видел Алика в комнате Эл, так и Эл не видела Курка в кабинете Дантела.
Курк сел на свое прежнее место.
– Девушка умна, – высказался Курк в никуда. Леон ничего на это не ответил. – Она права. Ставинский ее непосредственный наставник. Прежде всего, она ответит перед ним.
Курк почесал подбородок и лениво прикрыл глаза. Так продолжалось недолго.
– Ее любят коллеги? – наконец, спросил он.
– Вообще-то на подобные вопросы я не обязан отвечать. Вы знаете правила.
– Знаю. Я хочу разобраться во всем до того, как закрутиться эта карусель, чтобы не страдать от предубеждений.
– Почему я должен вам верить?
– Единственное, что меня интересует, – протянул Курк, – это истина.
– Какое совпадение, – усмехнулся Леон.
– Вы ее защищаете, а значит, уважаете. Техник ее защищает, старичок огрызался на меня не на шутку.
– Мне не на что жаловаться. Она отлично выполняет свою работу. Этот случай – исключение.
– И все-таки. Общительность, – напомнил Курк.
– Если дело не касается полетов, она со всеми ладит. Когда речь идет о работе, могут возникать спорные вопросы.
– Чем она это мотивирует?
– Тем, что от ее действий зависит жизнь людей и ее самой. Она чувствует ответственность.
– Не слишком самонадеянно?
– Она бывает права. У нее профессиональное чутье. Именно чутье. Она вживается в ситуацию, порой обгоняя стариков. Подготовка тоже хорошая. Эл свойственно досконально разбираться в ситуации. Для ее возраста – завидные качества. В одиночку она работает отлично. Мне как командиру не на что жаловаться.
– А в чем основная причина споров?
Леон вдруг обнаружил, что не знает ответа. Он не особо интересовался тем, о чем спорит Эл с техниками и со всеми остальными, и спорит ли вообще.
– Не могу точно сказать. Мое мнение не даст полного ответа. До меня скандалы не доходят. Мои подчиненные сами решают споры. Тут люди опытные, сами разбираются. Но если предлагаю взять ее в группу, навязывать не приходится, не отказываются. Техники даже любят с ней работать. Она находчивая, не лениться проверять все системы по нескольку раз, что не все любят. А что до ссор, пожалуй, она жаждет самостоятельности. Ей восемнадцать, она доказывает право иметь свое мнение. Вспомните себя в ее возрасте.
– А приказы?
– В конечном счете, она их выполняет.
– Но спорит?
– Она будущий капитан, я бы сказал уже капитан. Она должна уметь думать. У нее есть право на свое мнение. Плохо, что она отстаивает свое мнение без компромиссов. С годами это пройдет.
– По рапортам с Тобоса у нее был нервный срыв.
Курку было важно мнение Дантела, он год работал с девушкой.
– Она участвовала в ликвидации трех аварий. Добровольно. Я не слышал, чтобы она впадала в панику или истерику, ни сразу, ни потом. Да, она впечатлительна, это нормально, но срывов не было. И еще, если вы вчера были внимательны, то заметили, что она была весьма сдержана и спокойна, а ведь это после семидневного управления кораблем, а может и больше.
– Откуда вам известно?
– Наблюдатели сообщили. У них глаз опытный, почерк пилотов они знают, трое подтвердили, что корабль садился не автоматически, вручную. Отметили, что так пилотирует очень уставший человек. После такого напряжения люди превращаются в комок нервов.
– Она не сообщила о неполадках на борту?
– Она оставила все для официального рапорта, потом я отдам «Дельту» вам, я уже отстранил техников от обслуживания. Сколько времени займет экспертиза никто не знает. Постарайтесь быстрее. Мне необходим этот катер для топографической разведки, поэтому разбирать его я не позволю, приглашайте сколько угодно специалистов, но оставьте «Дельту» целой для работы.
– Меня интересует только память машины.
– Не сомневаюсь. Если она была в бою, как говорит Эл, то на память не надейтесь.
– Вы, я чувствую, будете защищать Эл, – заключил Курк.
– Я буду действовать в соответствии со своими обязанностями.
– Но вы умышленно оттягиваете ее рапорт.
– Она очень измотана, во-первых, а во-вторых, я даю ей время хорошо подумать над своими действиями. Она, я уверен, знает о своих нарушениях.
– Раскается ли? – усомнился Курк. – Значит, об измене речи не идет.
– Она вернулась. Согласитесь, веский аргумент.
– У меня есть данные, что за одну только неделю появлялось до десяти таких заблудших, как Эл. У меня есть данные, что они провели в Галактисе какое-то время, то же под видом ремонта, и создается впечатление, что наши границы облеплены кораблями Галактиса. Показания всех пилотов похожи. Полет, поломка, ремонт, вербовка. Кто-то сразу признается, у кого совесть, кто-то позднее, под давлением. Они контактировали с Галактисом гораздо плотнее, чем предполагает устав. Так что у меня есть повод думать плохо. Другой вопрос, что я сомневаюсь в версии о дезертирстве Эл, но поверьте, что мое мнение выслушают, но могут не принять к сведению.
– На наших границах стоит флот Галактиса. Что ж, возможно, они чего-то добиваются, но не очень уж откровенно?
– Они всегда всего добиваются настойчиво.
Потом разговор перешел на Галактис и обстановку вообще. Леон успокоился, под конец беседы он называл Курка по имени, Расселом.

Глава 12. Конфликт интересов

Бодрый Ставинский, не дожидаясь пока опустят трап до конца, спрыгнул с метровой высоты и по-хозяйски окинул взглядом посадочную площадку. Он стал искать глазами Эл и Алика. За ним последовала темноволосая ассистентка, она сообщила, что заберет багаж и догонит их. Пока шла регистрация, Ставинский не произнес ни слова. Молчал он до тех пор, пока они не добрались до его номера в гостинице.
– Значит, пока я вытаскиваю тебя из одной дыры, ты уже залезла в другую? – начал он грозно. Ни здравствуйте, ни до свидания. Командор был раздражен. – Расскажи все подробно и по порядку.
Обе фразы предназначались Эл. Она его уважала и не думала обижаться.
Эл обстоятельно стала рассказывать о событиях последнего полета. Конечно, остались в тайне разговоры с Торном, его имя, принц и визит в его мир. Такое командору рассказывать нельзя. Не случись конфликт, она с радостью поделилась бы с командором. Его подозрительность отозвалась в ней ответной подозрительностью. Признание усугубит недоверие и ради безопасности принца землянам лучше не сообщать подробности, командор являлся членом Совета Космофлота.
Ставинский не заметил в ней особых перемен, точность изложения дала понять, что Эл готовилась к разговору.
Эл умолчала о неофициальном свидании с инспекторами. Это может стать поводом для скандала, тогда Донован ее возненавидит, а Курк устранится.
Ставинский слушал с непроницаемым, грозным видом.
Он шумно выдохнул и спросил:
– Почему же ты не осталась? – на последнее слово он сделал особое ударение, будто сожалел, что Эл вернулась назад.
– Здесь мой дом, полеты, друзья.
– Так вот должен тебе заявить с большой вероятностью, что через несколько недель твое место будет в какой-нибудь тюрьме или колонии, откуда на Землю уже не возвращаются. Инспекторский корпус всерьез копался в твоем прошлом. Я тебя предупреждал.
Командор увидел, как побледнел Алик. Мальчишка был ее другом и вообще был в нее влюблен, черт побери эту молодежь, ему как раз больше всех придется страдать. Он перевел взгляд с Алика на Эл. Она стиснула зубы, и желваки играли на скулах. В глазах Эл появился дьявольский блеск. Натворила беды и еще злится. Вот бестия! На курсе они общались друг с другом, как кошка с собакой. Роль кошки исполняла Эл, командор гонял ее до обидного больше, чем других. Имеешь талант – лезь из кожи, чтобы его оправдать. Она огрызалась, спорила с ним. Сокурсники шарахались от нее, чтобы гнев командора не перешел на них. Сколько раз он грозил вышвырнуть ее из Академии. Но она была лучшей, так он и написал в сопровождении к ее диплому. Эл не знала, что уже не курсант, по старой привычке пошла в атаку.
– Если вы не верите мне, то тогда мне не о чем больше говорить, – резко заявила она и направилась к двери.
– Назад! – заорал Ставинский.
Алик вжался в кресло, Эл собиралась открыть дверь. Словно послушавшись команды, она резко развернулась. Но не тут то было.
– Никто не давал вам право на меня орать, – возразила она.
Такое Алик видел не впервые – раздраженного командора и не менее разъяренную его ученицу. Они стояли друг напротив друга, поза Эл была полна упрямства и достоинства, командор застыл со сжатыми кулаками и гневным выражением лица. Тут Алику пришла мысль, что Ставинский проиграет в этой стычке, она более спокойна и, кажется права. Незыблемость авторитета Ставинского пошатнулась в его глазах.
Эл усилием воли заставила себя хотя бы казаться спокойной. Здесь не театр, чтобы тянуть паузу. «Драка» никого не устраивала. Она стала раздражаться, тело нагрелось. Почувствовав неладное, Эл постаралась загасить зарождающийся гнев.
– Командор, сядьте и успокойтесь, – ровным голосом сказала она, но ее тон был не учтивым.
Ставинский неожиданно без возражений сел. Эл села после него.
– В чем я не права? – спросила она.
– В том, что ложь никогда никого до добра не довела.
– Вы знаете правду обо мне?
Ставинский хмыкнул.
– А он знает? – он кивнул в сторону Алика.
– Да.
Алик испугался, что Ставинский начнет его расспрашивать, но командор ничего не спросил у него, снова накинулся на Эл.
– Значит, благородство взыграло. Чтоб тебе! Почему не осталась?!
Эл сидела в кресле мрачнее тучи. Не такого свидания с командором она ждала. Когда Алик сказал об отпуске, у Эл в сердце вспыхнула надежда, что хотя бы один человек поверит ей, Ставинский. Ей стало больно. Торн оказался тысячу раз прав. Эл и не предполагала, что станет так переживать. Действительно, как и Алику, Эл захотелось бросить всю эту возню и исчезнуть. От этой мысли стало еще противнее. Она уловила звук голоса Ставинского, откуда-то издали.
– Что? – переспросила она.
– Как намерена поступить?
Эл не посмотрела на него.
– По обстоятельствам. Я не разобралась до конца.
Алик насторожился. Неужели мысль о побеге посетила ее упрямую голову. Ставинский шутить не станет. Он хотел, чтобы она не вернулась! Алик возликовал. Это заставит Эл передумать.
– Сбежишь? – резко спросил командор.
Эл подняла на него глаза. И тут командор ощутил укол совести. Взгляд девушки был полон пустоты, ему показалось, что край бездны приблизился к нему. Зрачки сильно расширились, а в них - темнота. Ему стало холодно, так, что кончики пальцев свело судорогой. Что это?! Ставинский не смог объяснить. На мгновение он ощутит приступ паники. Эл сейчас была словно не Эл, а какое-то существо, заполнившее пространство вокруг, комната исчезла, он плыл в холодной пустоте, кроме ее взгляда не за что зацепиться. Он хотел крикнуть, но понял, что не может кричать. Ощущая собственную беспомощность, он испытал ужас и понял, что не хочет умирать.
Он открыл глаза и увидел встревоженное лицо Светланы Бернц, его ассистентки, доктора психологии, а потом Эл, немного испуганную, сжимавшую в руке карманный электрошок. Дышать было трудно.
– Что это было? – спросил он, ощущая резь в груди.
– Сердечный приступ, командор, – пояснила Светлана. – Не знала, что у вас слабое сердце.
– Я тоже не знал, – сказал Ставинский и перевел взгляд на Эл.
Она стояла в двух шагах от кровати. Вид у нее был растерянный. Командор понял, что боится снова взглянуть ей в глаза.
– Где Алик? – спросил командор.
– В коридоре, ждет врачей, – пояснила Светлана. – Мы уже познакомились с Эл, я ей коротко объяснила, кто я.
– Я перенес смерть? – спросил Ставинский, – Что это было?
Он посмотрел на Эл. Она молчала.
– Обморок. Такое с вами впервые, – деловито пояснила Светлана. – Что же тут случилось?
Вошли врачи и напуганный Алик. Командора увезли. Светлана отправилась с ними.
Суета стихла. Алик и Эл остались одни. Алик сел в кресло и замолчал. Он был растерян. В голове – беспорядок.
Эл осталась стоять посреди комнаты. Она была озадачена. Предположение, что обморок командора – ее вина, не укладывалось в голове. Очевидно, что Ставинский не тот, на кого ей стоило рассчитывать. Эл мысленно вернулась к тому моменту, когда Ставинскому стало плохо. Она ощущала такой холод внутри, а источником этого холода был сам Ставинский, словно его несдержанность и гнев отразились от ее внутреннего зеркала и ударили командора возвратной волной. Она тогда подумала, что он бывает часто жесток и не справедлив к окружающим, но его гнев ее не затронул. Она вовремя остановила себя. Ей хотелось вернуть ему его же ярость, но не заражаясь ею. Чтобы испытал он, если бы эта пустота оказалась у него внутри. Тогда то Ставинский и потерял сознание. Она мгновенно поняла: виной тому – ее желание. Эл, не думая, пустила в ход прибор из кармана. Эл не покидало чувство, что ей понадобиться оружие, но таскать с собой излучатель в порту – абсурд, никому бы в голову не пришло. Оружие здесь не носили.
Щелчок током не дал сердцу командора остановиться. Тогда же появилась Светлана. Она вошла в комнату без стука, ей не потребовалось объяснений, она повторила действия Эл. От второго удара Ставинский стал приходить в себя. Светлана коротко представилась:
– Светлана Бернц. Ну-ка, молодой человек, зовите врачей. Одним нам не справиться.
Потом она стала давить на разные места на теле командора.
– Ты молодец. Сообразила, – похвалила она Эл. – Надеюсь, узнать тебя получше.
Эл не понравился ее взгляд и заискивающая манера в разговоре. Понятно, Светлана изучала ее. Ставинский привез ее с какой-то целью.
Алик думал примерно о том же, спокойствие понемногу возвращалось, и он пытался осознать, что же произошло около пятнадцати минут назад.
– Неужели не найдется человек, который поверит мне? Просто так! Я не сделала ничего такого, что дало кому-то право оскорблять меня недоверием! Что я сделала? Почему я стала предателем в глазах других?… Какая нелепость… Бред какой-то, – громко возмутилась Эл.
У Алика чаще забилось сердце. Он тоже был причастен к «лагерю недоверия», к тому кольцу, которое сжималось вокруг нее. Он только и делал, что сомневался, решая как ему поступить, он не думал, каково сейчас Эл.
Она смотрела на него глазами обиженного ребенка. Эл страдала, как самый обыкновенный человек. Он захотел подойти к ней обнять, дать понять, что он здесь, и на него можно рассчитывать. Но Эл не дала ему такого шанса, она опередила его.
– Так. Со Ставинским ситуация понятна. Не буду дожидаться, пока он очухается. Я иду к Леону, пусть все начнется сейчас. Надоело тянуть время. Ставинский знает. Формальности соблюдены.
Она была у двери, когда вновь вошла Светлана. Встретившись взглядом с Эл, Светлана произнесла:
– У-у-у, да тут все еще молнии летают. Не уходи, Эл. Я хочу, наконец-то, познакомиться с тобой. Поговорим пять минут. Алик, займись нашим багажом. Это не трудно?
– Хорошо. Только чтобы отослать меня, надо было просто попросить, – сказал он язвительно.
Она ему не нравилась. Светлана была остролицая, тонконосая, от чего ее лицо казалось очень вытянутым. Темные волосы были искусственно завиты крупными кольцами и были уложены в прическу. Подтянутость ее напоминала Ставинского. Алику такие женщины не нравились. Он сравнил ее Медузой-Горгоной. Впечатление усиливал колкий взгляд, она насаживала человека на иглу как бабочку, чтобы разобрать, как он устроен.
Алик ухмыльнулся. «Эл не бабочка, об нее можно коготки обломать», – подумал он.
– Он меня невзлюбил, – заключила Светлана, когда за Аликом закрылась дверь. – Твой друг быстро впадает в антипатию.
Она склонила голову, прятала ироничную улыбку. Потом она прошла по комнате и заняла кресло, в котором недавно сидел командор. Откинувшись на спинку, она закрыла глаза, вздохнула. Эл стояла в пол-оборота и наблюдала за ней. Светлана словно нюхала воздух. Лицо ее новой знакомой изменилось, стало сурово-холодным, а потом вновь приняло безмятежно-спокойное выражение. Она криво ухмыльнулась, а потом сказала:
– Странно, что именно мне, а не командору придется объяснить цель нашего визита, – начала она. – Командор сделал все возможное для того, чтобы вернуть тебя на Землю. Ничего, что я говорю «ты»?
– Ничего, – согласилась Эл.
– Надо сказать, что сила предубеждений относительно тех, кто имел связи с Галактисом, слишком велика. Борьба за так называемую «чистую Землю» диктует определенные условия. По этой причине тебя до сих пор не пустили домой. Есть весомые доводы, что ты подверглась модификации. Звучит обидно, но реалии таковы, что ты своим полетом в Галактис усугубила недоверие.
Авторитетный тон, которым Светлана сообщила эту новость, говорил, что она уверена в своем утверждении. Она была намерена это сказать, не прибегая к предосторожностям человека, изучающего человеческую психику, знала, какую струну задеть. Эл стало неприятно. Она осталась стоять у двери и наблюдала за новой знакомой краем глаза, делая вид, что думает. Ее взгляд блуждал по обстановке комнаты и не останавливался на Светлане. Эл, как Алик, почуяла недоброе, но не показала виду. Она изобразила этот блуждающий взгляд, который психоаналитики порой оценивали, как растерянность. Эл хотелось показать озадаченность, смущенность, уязвимость, потому что Светлане этого хотелось.
– Тогда какое чудо свершилось, чтобы мне дали отпуск? – с наивной усмешкой спросила Эл.
– Это не отпуск. Это разрешение на обследование. Ввести его буду я.
Эл подняла брови. Светлана не смотрела на нее, она изучала взглядом вазу на небольшом столике прямо перед ней. Она приняла игру Эл в блуждающие взгляды и продолжала:
– Ты можешь вернуться с тем условием, что тебя тщательно обследуют.
– Я представляю опасность для всего человечества? – опять усмехнулась Эл.
На этот раз она изобразила недоумение. Светлана не смотрела на нее в упор, но Эл чувствовала ее внимание. Эл повернулась к ней спиной, делая вид, что рассматривает проекцию на стене. Тут Светлана посмотрела ей в спину, взгляд стал пристальным. Эл напряглась, чтобы выдержать его. Мурашки побежали вдоль позвоночника. Взгляд был недоброжелательным, с каждой секундой он мог оборваться. Светлана ее изучала, пользуясь тем, что Эл стоит спиной. Эл захотелось резко повернуться. Интересно, она все еще мило улыбается?
Голос Светланы стал строгим, когда пациентка показала спину.
– Не язви, Элли, не те условия. Формально, есть мнение, но оно еще не доказано, что твое тело имеет необычную структуру. Дело только в твоем согласии. Я берусь тебе помочь, если возникнет взаимопонимание. Я рассчитываю на доверие, но не смею настаивать.
– Меня запрут в клинику?
– Нет. Поэтому я здесь.
– Так-так. Значит, это вы будете препарировать меня, как…
Эл вдруг осеклась. Здесь уже давно никого не препарировали. Эта фраза вырвалась у нее случайно. Светлана засмеялась.
– Замечательное, старинное выражение.
Эл захотелось поскорее избавиться от ее присутствия.
– Что будет, если я соглашусь?
– Предстоит примерно две недели очень интенсивной, ежедневной работы. Мы будем жить на острове, удобном, в южных широтах, с микроклиматом. Заодно, ты сможешь сдать все экзамены в академии и стать настоящим капитаном. Если тесты ничего не покажут – ты свободна.
Эл вспомнила рассказ Торна.
– Мою свободу ограничат?
– В какой-то мере. Большие города тебе будут противопоказаны до истечения инкубационного периода. Общественные места – с моего разрешения. Замужество пока тоже невозможно. Но ты мечтаешь о полетах, а не о семейном покое. Командор позаботится о твоих будущих капитанских знаках. Однако я должна предупредить о том, что любые аномалии твоего организма подтвердят подозрения, что ты мутант, исследования будут проводиться регулярно. Если тебе позволят дальние полеты, это усложнит твою жизнь. Командор видит тебя капитаном ближних рейсов.
– Уже? Я собиралась в дальнюю разведку. Вы так описываете, словно врачи уже вынесли приговор. Такой приговор есть? В моем организме произошли изменения, после полета на Тобос. У меня, действительно, изменился состав крови. Есть лишь одно огромное «но», меня отправили за пределы Земли и Солнечной системы в период роста организма и гормональных изменений, а длительное пребывание вне Земных условий для возрастов от десяти до восемнадцати лет ведет к естественным мутациям.
– Изучала вопрос?
– Я не только корабли умею водить.
– Да, ты права, что интересовалась последствиями. Точно никто вопрос не исследовал из-за малого количества случаев с дублирующими экипажами биологической поддержки, – спокойно заявила Светлана. – Эту программу посчитали негуманной. По этой причине к тебе не применили жестких мер. Тебе дали возможность оправиться после неудачного полета. Я бы даже дала заключение, что твои реакции и действия превзошли ожидания.
– Потому меня записали в особи с потенциальной угрозой? Так это называется?
– Эл. Не сердись. Ты не на меня сердишься? – она говорила примирительным тоном и сверлила спину взглядом. Эл обернулась. Светлана сделала вид, что смотрит в сторону. – Я согласилась на просьбу командора, исследовать тебя в приватной обстановке. Я изучила все, что касалось полета, медицинские освидетельствования и тебя, и Лондера. Меня ждало несколько открытий. Особенно, когда я изучила рапорты капитана. У тебя был контакт, командор считает это достижением. Скажи, как ты общалась с инопланетянами?
– Телепатией. Они читали мои мысли и позволяли слышать их.
– А почему никто из экипажа их не слышал?
– Они были взрослыми людьми. Занятые своими делами, глухие ко всему, что не касалось их работы.
– Ты видела инопланетян или только слышала?
– Слышала. И видела то, что они сочли нужным показать.
– А тебе не приходило в голову, что они могут быть виновниками катастрофы. Эл я в феномен подростковой телепатии не верю. Подобные случаи – моя специализация. Больше случаев телепатии у тебя замечено не было. Или скрываешь эту способность? Или ты рассказала не все?
– Все, что могла.
– А было еще что-то? Ведь было, Эл? Ты первая устанавливаешь контакт. Доказываешь, что корабль погибнет. Находишь трещину. Именно ты, Эл… Ты посылаешь Лондера туда, где ему нечего делать, тем самым спасаешь ему жизнь, а потом умудряешься сесть в катер и Лондера прихватить, который спит, как младенец, до самой Солнечной системы. Ты ведешь обожженную машину. В довершение ко всему ты попадаешь к спасателям Галактиса. Просто сказка. У меня сложилось впечатление, что ты знала заранее ход событий. Три группы аналитиков без сговора пришли к тому же выводу. Инспекторский корпус Космофлота не случайно прислал сюда троих. Тебе помогли – единственный вывод, который напрашивается, если здраво оценить ту аварию. Ты была на планете? Возможно, был задействован механизм переброски во времени. Почему чужая нам цивилизация так отнеслась к тебе и Лондеру, а остальным позволила умереть?
– Я обаятельная, – язвительно сказала Эл. – Я виновата в том, что жива? Эти вопросы мне уже раз двести задавали. Вы читали отчеты, зачем снова спрашивать? Ждете другой реакции?
Эл ощутила, как рушатся ее тайны. Она была, по меньшей мере, наивной, думая, что сможет скрыть подробности катастрофы. Ее многократные ответы на одинаковые вопросы были пропущены, через аналитическую машину. Выдержав прессинг того периода, Эл научилась держать одну точную линию ответов. Светлане не удастся узнать больше содержания существующих отчетов. Доказать, что они с Лондером были на Тобосе, не смог никто. Эл читала доклады аналитиков, подробно изучая ход расследования. Если они решили копаться в ее памяти, она начнет бунтовать.
Светлана оставила без внимания ее словесный выпад.
– Ты выжила. Оставим это в области везения. Теперь об экзотизме, о мутациях и прочих прелестях медицины, – не унималась Светлана. – У тебя, безусловно, очень крепкий организм, для современного человека. У тебя очень высокая выносливость. И это не дурно, если они человеческого происхождения. Чтобы подтвердить мою теорию относительно тебя, потребуется доказать, что телепатия была, что ты способна ее развить. Но другие аспекты весьма смущают меня и моих коллег. Твоя кровь. Чтобы не мучить тебя медицинскими подробностями, хочу обозначить простую, но верную примету. С таким составом крови, как у тебя, люди долго не живут.
– Отсюда идея, что я – мутант?
– Именно, – Светлана говорила как врач, сыщик и прочее, вместе взятое. Инспекторы и те были корректнее. При этом она была спокойна, собрана, уверена в себе. Судя по тону, она считала, что «вывернула все карманы» Эл, что их содержание девушка скрыть не сумеет. – Так вот. Тебе повезло, что никто не брался за скрупулезное исследование, тебя щадили, как жертву. Иначе, ты знаешь, где бы находилась. Пока это известно узкому кругу, мне и Ставинскому, который во все это не верит. Представляешь! Он болен твоей гениальностью. Он утверждает, что ты прирожденный капитан, разведчик-одиночка, каких мало. Что контакты с другим разумом – твой дар, а аномалии просто пройдут со временем. Ни о чем другом, кроме космоса для тебя он и не мечтает. Ему все равно, что ты из себя представляешь. Он утверждает, что сделает из тебя то, чем сам не смог стать. Но старик одного не понимает, что малейшие подозрения перечеркнут его мечты, все, что он сделал за столько лет.
– Моего согласия для обследования будет достаточно? – спросила Эл. Ей хотелось уйти.
– Думаю, да.
– А с Лондером что? Как он?
– Он живет на Земле.
– Его пустили туда?
– С ним ничего не случилось. У него сын. Командор не поладил с ним в последний раз, поэтому он нам не союзник.
– И он не мутант?
– К его счастью аномалии, возникшие по прилету, исчезли. На втором и третьем обследовании анализы были чистыми. А на тебя обратили мало внимания, кроме рапортов и маленькой комиссии ничего не требовалось. Тебя пожалели.
Тон Светланы был отрешенно легкомысленным, она давала понять, что обследование было несерьезным. Эл покоробило лицемерие.
– Маленькая комиссия длилась пять месяцев на Марсе. При назначении сюда меня пропустили через всю медицинскую машину, – серьезно возразила Эл. – Мне не поставили на вид мои аномалии, пометка об экспедиции означала возможность мутаций. Медицина Космофлота лояльна к таким как я за пределами Земли? Как вы дошли до заключения, что я не человек? Кровь? Ее проверяли десятки раз. На борту моего катера сейчас тоже есть образец. Она и теперь ненормальная, я провела две недели в космосе. А на Земле четыре года не была. Не захочешь, а мутируешь.
Светлана поняла, что «на дурачка» Эл не возьмешь. Ставинский не зря говорил со смехом, что она «умненькая девица». Светлана не принимала всерьез капитанское звание Эл, считая ее самоучкой и выскочкой. Ей было неприятно, что девушка быстро нашла аргументы против.
– Не так категорично. Я не утверждаю, что ты безнадежный случай, – примирительно заговорила она.
– По-моему, вы именно это только что утверждали.
Светлане было очень важно заставить Эл говорить. Раздражение девушки было очень кстати.
– Я думаю так, – категорично заключила Эл. – Оставим эту тему. Я иду с рапортом к начальнику моего сектора. Лично. Командор в больнице, я ему все рассказала. Теперь я обязана подать рапорт своему начальству.
– Ты хочешь прекратить разговор? – требовательно спросила Светлана.
– Да. Мне он не приятен. Мало того, что из меня делают предателя, да еще вы хотите сделать из меня нелюдь. Я – человек. Я докажу это, если потребуется. Как бы вы не сыпали аргументами, мои аномалии еще придется доказывать на Земле. Это не Марс и не Плутон. Разговор окончен.
– Ты пойдёшь с рапортом без командора?
– А причем здесь Ставинский? Он со мной в Галактис не летал.
– Он намерен тебя защитить.
– Я сумею за себя постоять.
Впервые за время их натянутой беседы Светлана решилась взглянуть на Эл пристально, не в спину, она встретилась с упрямым взором девушки. Эл наградила ее суровым взглядом. Тут Светлана почувствовала холодок в теле, неуверенность и страх. Она вжалась в кресло, зубы свело. Вот оно! Эл кивнула на прощание и ушла.
– Как ты это объяснишь, Элли? – Светлана вытянула руку и смотрела, как вздрагивают пальцы. – Ты делаешь это спонтанно, не контролируешь свой экзотизм.


Глава 13. Совет

Леон задержал рапорт Эл на час. Эл терпеливо дождалась в приемной, она была самым безопасным местом, которое спасло бы от любых других расспросов. Время работало на нее, к концу часа она совладала с собой. Тон разговора со Светланой заставил Эл выбрать осторожную манеру поведения. Светлана не писала их разговор, Эл почувствовала бы. Разговор с глазу на глаз не поможет Светлане строить обвинение. Это был психологический трюк.
Эл ждал сюрприз. Кроме Леона в комнате для докладов оказалось еще десять человек: трое инспекторов, капитан «Центуриона», трое наблюдателей, Верден, еще один техник, «воскресший» командор Ставинский и секретарь Леона. Все свидетели событий были в сборе. Эл захотелось выругаться, они рассчитывала на личную беседу с Леоном.
На ней была обычная серая форма пилота Космофлота, капитанскую Эл не надела, чтобы не дразнить начальство. Она обвела взглядом присутствующих. Сердце билось: часто. Оно задавало ритм тому, как она будет говорить. Стук, стук. Точно. Ровно.
– Можешь начинать, – разрешил Леон.
Эл повторила заготовленную речь. До конца высказаться не удалось. Ее прервали. Содержание устного рапорта в день прилета было известно.
Быстро началось обсуждение, перешедшее в спор. Перепалку затеяла не она. Донован, будь он не ладен, начал высказывать предположения, перебивая ее. Вмешался Верден, как же без него, он принялся защищать Эл со свойственным ему сарказмом. Техник и инспектор пару минут орали друг на друга, вызывая всеобщее недоумение, пока Леон приказом не урезонил старика. Эл благоразумно не вмешивалась, Вердену перепалки всегда доставляли удовольствие. Звание инспектора старого техника не смутит. Она испытала некоторое удовольствие, наблюдая как Верден в своей манере, намеренно действует Доновану на нервы. Она посматривала на Леона и, удивлялась, почему он сразу не урезонил Вердена. В его молчании была умысел. Видимо остальные участники обсуждения не стали следовать не лучшему примеру дискуссии.
Потом ее засыпали вопросами. Эл стояла, а они сидели, как на допросе. По ходу разбирательства все равно возникали споры, в которых непременно появлялись обвинитель и адвокат. Эл считала, что спорные моменты они должны были оставить для закрытого совещания, однако ее не удаляли в периоды обсуждений. Аудитория постепенно начала уставать. Эл поняла задумку Леона, этот совет собрался быстро, времени, чтобы обдумать аргументы, у присутствующих было не много.
Эл удивилась, что Курк молчал, вот уж кто мог реально заставить ее путаться и пересказывать события так, как ему нужно. Но Рассел Курк сдержанно молчал, наблюдая за дискуссией. Только раз он успокоил разгорячившегося Донована, остальное время он лениво наблюдал за всеми.
В середине заседания с места встал капитан «Центуриона», он был единственным кто встал, чтобы вести разговор. Он не выглядел грозно и вел себя с ней, как с равной. Эл впервые почувствовала себя капитаном на этом консилиуме. Он стоя обратился к ней. Тон был уважительным.
– Почему вы поставили корабль под пароль? – спросил он, медленно выговаривая слова.
– В экстренной ситуации я имею на это право, капитан, до первого технического осмотра в моем присутствии, – пояснила Эл.
– Его еще не было?
– Нет. Я благодарна за то, что мне дали время, чтобы отдохнуть.
– Вы не доверяете службам порта? – спросил капитан. – Может быть я, как коллега, могу быть полезен.
– Вы не хотите, чтобы мы обследовали судно? Так? – вмешался Донован.
– Я не доверяла своим соседям по пирсу, которые здесь стояли в день моего возвращения. Именно такие корабли атаковали меня. Они подходили к моей «Дельте». Я там была.
– Они заявили обратное, – констатировал Донован, давая понять, что не верит ей. – Это твоя «Дельта» их обстреляла.
– У меня не было оснований в них стрелять. Я пилотировала невоенный корабль. Я уже рассказала о стычке.
Вмешался Леон:
– Первоначального рапорта в этой части достаточно. С ним все ознакомлены. Без технического исследования «Дельты» дискуссия не имеет смысла. Нас интересуют детали, касающиеся нарушения полетного протокола. «Центурион» не покинул порт, потому что Эл не просила помощи. А она, оказывается, была необходима. Это бездумный риск для жизни, пилот. Эл, – Леон словно поправил сам себя. – Как ты понимаешь, здесь собрались люди, которые не ставят целью тебя намеренно дискредитировать, но твои доводы могут быть опровергнуты в силу различия в опыте.
– Я бы настаивал, что дело тут не в нарушении протокола, – заговорил снова капитан. – Я отвечаю за безопасность судов в этом секторе и я, признаюсь, скорее, разочарован поведением будущего капитана. Безрассудство тому виной, возраст или отвага, но что бы чувствовал я и мой экипаж спасателей, если бы мы потеряли того, кого можно было спасти. Я должен это сказать, как опытный капитан, полет на ту сторону, в Галактис – это отчаянная, но правильная мера в данном случае. По моим оценкам у «Дельты» значительные повреждения, которые невозможно получить иначе, чем в результате боя. Я считаю, что моя будущая коллега не лжет, но ее действия спонтанны. Я буду настаивать, чтобы ей назначили дополнительный экзамен в Академии по вопросам соблюдения полетного протокола. Заодно бы в спасательном флоте попрактиковаться, чтобы дошло окончательно.
– Без осмотра судна трудно судить о ее действиях. Для предварительного заседания мне хотелось бы узнать подробности. – Это был голос одной из наблюдателей. Фраза ее была некстати Леону и Доновану, но она высказала важное замечание. Она смутилась и добавила. – Это был дальний полет. База фиксировала взрыв. Дельта была слишком близко к эпицентру. Я, как наблюдатель-аналитик, не уверена, что «Центурион» успел бы на помощь. Если на борту требовался ремонт, то здесь уже не важно от кого принимать помощь. Каков был характер повреждений? Били ли они до боя?
– До боя корабль был в порядке. Что именно вас интересует? – спросила Эл. – Осмотрите судно когда угодно, я сниму пароль немедленно.
– Вас ремонтировали,… ваш корабль ремонтировали в Галактисе. Какие системы подвергались ремонту? – спросила наблюдатель.
Ее звали Лила Берг. Она могла бы поспорить, что эта Лила Берг спутала карты Доновану, переведя разговор на технический аспект. Эл оживилась. Большинство присутствующих были служащими базы, они знали, что Эл разбирается в технических вопросах так же как в пилотировании. Верден с удовольствием облизнулся.
– Обшивку, внешнюю навигационную систему, из-за новой обшивки прежняя плохо работала. «Дельте» сменили двигатель на запасной. Я подкорректировала систему жизнеобеспечения, отключив часть систем ради экономии энергии. Я не пустила внутрь «Дельты» специалистов Галактиса. По моему требованию мозг не трогали. Другое качество обшивки повлияла на работу управления полетом. Поэтому часть пути я вела корабль вручную. Повреждения навигационной системы в той части, которая связана с мозгом, влияли на ориентацию корабля, – четко ответила Эл. Она обследовала корабль после ремонта несколько раз и до мелочей знала, куда залезли ремонтники Галактиса.
– А система управления осталась прежней? – спросила Лила увидев противоречие.
– Ее не ремонтировали, она осталась цела.
– Я видела, как вы садились. Автопилот был отключен.
– Он работает. – Эл показала смущение и улыбнулась. – Я забыла его включить.
– Сколько времени вы управляли катером?
– Несколько часов. Потом спала. Я бы не могла вести его все время. Поскольку не было точных данных топографии района. Топографическая система пострадала в бою. Курс нужно было постоянно корректировать.
– Сколько суток длился полет?
– Может, восемь, может, больше, – неуверенно сказала Эл. – Я не следила за временем, чтобы на психику не давило.
– Вы принимали ободряющее?
– Постоянно. Я съела почти весь запас.
– Вы не щадили себя, чтобы вернуться.
– Да у меня была цель – вернуться.
Присутствующие зашумели. Удивление перешло в обсуждение. Леон решил выждать. Пусть пошумят, а Эл пока выработает тактику дальнейшего поведения. Она отвечала без напряжения, выглядела уверенно и естественно. Она умеет мобилизоваться в случае напряженных ситуаций. Впечатляет. Ее убежденность в правильности действий не похожа на самоуверенность. Она всегда себя так вела, если чувствовала правоту. Леон ловил себя на том, что кивает в согласие с ее доводами. Он знал, что технические вопросы на руку Эл. На этом поприще ее не в чем винить, она хорошо разбиралась во всем, что касалось корабля и полета. Он ждал обсуждения моральной стороны вопроса, вот где она начнет вязнуть. Только бы не спорила. Еще полчаса, и он объявит перерыв.
– Попрошу тишины, – наконец, громко заявил он. – Продолжайте, Лила.
Лила утвердительно кивнула.
– Почему вы не отремонтировали все системы?
– Не хотела пускать их в мозг машины.
– Почему? У меня есть информация, что они отлично знают наши корабли.
– Да. Но каждая система хранит свои особенности. У меня были на борту карты полетов, данные топографии, которые я смогла сохранить, съемки боя. Я предполагала, что когда вернусь, с цветами меня не встретят. Модификация корабля – это еще один повод обвинять меня в измене. А это не так. Пусть все, что я делала, будет известно. Я отремонтировала только то, что жизненно необходимо.
– Сколько раз в вас попали нападавшие? – спросила Лила.
– Один раз задели, – ответила Эл. – Второй удар был точный, в двигатель.
– Почему они вас не добили? Ваше мнение.
– Я попала в один из трех кораблей. Из-за взрыва им пришлось перестраиваться. Я получила передышку. Потом, я вращалась и стреляла. Не давала подойти близко. На помощь пришел корабль Галактиса, нападавшие скрылись.
– Что вы нашли на месте катастрофы? – спросил Курк, будто не знал этого.
Эл подозрительно посмотрела на него.
– Капсулу похожую на саркофаг. Я отдала ее спасателям. Она могла быть не безопасна, во-первых; и я нашла ее на территории Галактиса, во-вторых. В-третьих, я не нашла живых существ, ничто другое меня не интересовало.
– Как к вам отнеслись ваши спасители? – спросил Донован заискивающим тоном.
«Вот язва», – подумала Эл, а вслух сказала.
– Очень вежливо.
– Опишите их? Какие существа вас встретили? Были там земляне и кто?
Эл сказала коротко, без имен. Донован не унимался еще около получаса. Большинство вопросов, которые он задал, уже имели ответ при их тайной встрече. Эл решила, что он либо глуп, либо перепроверяет ее. Тогда он глуп дважды.
Прошло два долгих часа. Единодушия не было, спорили по каждому вопросу. Эл пришла к заключению, что собравшиеся в таких заседаниях участвуют не часто. Царила некоторая неразбериха. Леон смотрел на всех усталыми глазами, его ждали дела сектора. Поведение присутствующих ему не нравилось, но формально он был обязан провести это заседание.
– После обследования корабля, начинаются поименные беседы с каждым из присутствующих, – сообщил он, намекая, что заседание заканчивается. – Эл, будь готова. Одна беседа в сутки. Помните, что Эл имеет право уставать, и она находится на службе. Остальные контакты прошу ограничить. Через две недели Генеральный совет базы заслушает Эл и нас. Надеюсь, они примут верное решение.
– Это невозможно, – возразил Ставинский. – Я должен отправить ее на Землю для академического экзамена. Генеральный совет заслушает ее там, а свое заключение отошлите почтой.
– Она может сдать экзамен и здесь. Я включу ее в аварийную группу, для завершения работы. Она капитан Космофлота, командор. Экзамены в этом случае – формальность, поскольку я получил аккредитацию ее звания еще до полета, – возразил Леон. – Ваше участие в этом совете – это уважение вашего опыта. Ее начальник, на данный момент, я.
– Она – курсант. Мой курсант, – сопротивлялся Ставинский. Он раздражался постепенно. Все время совещания он не задавал вопросов о полете. Вдруг оживился и явно хотел пойти на конфликт. Что это с ним? Или сложившееся положение нарушало его планы?
Леон спорить не хотел.
– Я подумаю, что могу сделать, – уклончиво ответил он командору. – Список встреч будет у секретаря в восемь часов. Эл, я даю тебе трехдневный отпуск. Ты отстраняешься от дальних полетов. Я согласен с капитаном «Центуриона», я выношу взыскание в виде работы в аварийной группе и экзамен по протоколу, считаю эту меру достаточной в рамках моих полномочий. Остальное решит большой совет. Я благодарю всех за терпение и внимательность. Готовьте ваши мнения и вопросы. Завтра назначаю полное техническое обследование «Дельты – 31», оно займет трое суток, которые Эл будет отдыхать. Прошу всех разойтись.
Леон встал и дал понять, что все закончилось.
Эл вышла первой и натолкнулась на встревоженного Алика.
– Ну, как? – тихо спросил он.
Эл поморщилась, не ответила, пожала плечами. Что-то было не так в этой встрече. У людей заинтересованных возникла бы масса попутных вопросов. Эл окончательно убедилась, что Леон намерено выбрал момент и подобрал такой состав совета. Рассел Курк молчал, только его вопросов Эл по большому счету опасалась.
Донован возник за спиной. Он был не доволен результатом заседания, в той же мере, как им была довольна Эл.
– Все еще только начинается, – глядя ей в глаза, сказал он.
– Всегда что-нибудь бывает в первый раз, – туманно ответила Эл.
Донован не успел ничего добавить, громоздкая фигура Курка отсекла его от девушки. Он возник рядом неожиданно, стремительно для его грузной комплекции. Курк молчал. Молчали и все остальные, кто покидал кабинет. Леон остался внутри.
Эл вдруг подумала, что здесь, на Плутоне, многое было по-старинке. Перед ней сидели люди, а не стереограммы, как это часто было на Земле. Они смотрели ей в глаза, и она не видела в их осуждения. Напротив, некоторые выражали молчаливое сочувствие. Вряд ли они одобряли ее поступок, но и не судили строго. Эл вспомнила взгляд Лилы, такой зовущий, опасливый. Странно. Она определенно сочувствовала. Пожалуй. Все знали о неизбежности того, что им придется высказаться, но не все хотели ее обвинять. Скорее всего, они ничего не решат, и дело дойдет до Совета Космофлота. Ставинский может поспособствовать. Зря Леон припомнил, что ее досрочно утвердили в звании.
– Эл, может, расскажешь? – подал голос Алик, про которого она забыла.
– Ничего особенного. Спросили, что было. Я рассказала. Ничего не решили. Вот и все. На Землю я не лечу. Сумбур.
– А что рассказала?
– Все.
– Совсем все? – спросил он.
– Что значит, совсем все? Я устала, Алик.
– Я беспокоюсь. Ситуация такая, что тебя из капитанов, из Космофлота, чего доброго, с Земли попрут. Откровенничать здесь – только себе вредить. Он сыпал очевидные аргументы, чтобы она еще раз подумала о возвращении. Не тут то было.
– Алик, что произошло, пока я спала? Кроме того, что ты осмотрел «Дельту» и поговорил с Курком и Верденом?
– Да ничего, Эл.
– Тогда, что ты так мечешься?
– Ничего я не мечусь, – обиженно сказал Алик.
– А ну, идем, – почти приказным тоном заявила Эл.
– Куда?
– Туда, где мы спокойно поговорим.

Глава 14. Лила

Они ушли из здания порта. Алик не мог понять, почему она ведет его так далеко. Наконец, Эл выбрала самую людную закусочную, взяла первое попавшееся блюдо из автомата и заняла место в самом углу зала.
– Хорошо, что в этом мире еще существуют места общественного питания, – сказала она с удовольствием в голосе. – Теперь поговорим.
– Эл, я не понимаю, чего ты прицепилась ко мне? Что я сказал такого, что вызвало такую подозрительность?
– Что ты такого знаешь, что я должна скрыть? Какую правду?
Самое ужасное заключалось в том, что Алик ничего не знал, но ему была известна выходка Вердена, а в последствии и его собственная.
– Эл, ты себя странно ведешь. Я только хотел узнать, что было на этом заседании. Я волновался за тебя, как друг.
– Ты и сейчас волнуешься, как друг, – передразнила Эл. – Ладно, партизан, ешь и иди к Ставинскому, что ли. Узнаешь как дела. Уж он непременно выскажется!
– Эл! Ты тащила меня сюда, что бы такое сказать?! А разговор?
– Не кричи. Я тащила тебя сюда потому, что за нами следят. Мы с тобой пришли поесть. – Эл сунула в рот розовый шарик с начинкой и продолжила. – Я познакомлюсь с наблюдателем, а ты пойдешь к командору. Только сначала давай это съедим. Вкусно.
Алик не ожидал от Эл такого недоверия. Видимо, лицо у него откровенно выразило то состояние хаоса, который творился сейчас в его душе. Он ничего не понимал. Эл меняла направления действий в лишенном смысла порядке.
– Я не понимаю, – сказал он, проглотив кусочек еды.
– Если ты уже что-то натворил и не хочешь признаваться, пусть будет так. Прощаю. Все равно узнаю рано или поздно. Извини, что почти ничего не объясняю тебе. Я отвыкла, что рядом есть кто-то, с кем можно обсудить свои планы. Я долго была одна и никого не пускала в свои мысли и душу. Мне не верили, я, в свою очередь перестала доверять людям, хотя большинство ничего не делали, чтобы заслужить такое отношение.
Эл погрустнела.
– Ты думаешь о возвращении? – спросил Алик осторожно.
– Пока я об этом мало думаю. Но вся эта история выведет нас на чистую воду. Вот почему я не хочу больше врать, Алька. Понимаешь? Домой я вас верну, тебя и Димку, если он захочет.
Его детское имя прозвучало из ее уст с нежностью, ему было приятно. После стольких лет и инцидента с пробуждением его терзали сомнения, что общение станет натянутым. Эл воспринимала все с прежней непосредственностью. Ту он поймал себя на мысли, что ловит в ее реакциях что-нибудь, что выдаст ее искусственное происхождение. Она все-таки заговорила о возвращении, у него опять зажглась надежда ее убедить.
– Как? Ты знаешь как?
– Если был путь сюда, значит, найдется путь обратно.
– Нам надо на Землю. Может, сбежим?
– Нет. Сначала надо разобраться.
– Эл, никто кроме тебя правды добиваться не станет. Никто в этом не заинтересован. Мы почти воюем с Галактисом.
– Мы воюем, а Галактис с нами не воюет. И я с Галактисом не воюю. И ты. А что до правды, то тебе она тоже нужна. Или нет? Я ведь так и не знаю, зачем ты здесь. Зачем?
– Я хочу тебе помочь. Я прилетел, чтобы вытащить тебя отсюда. Я хотел, чтобы мы вернулись домой. И еще потому, что я, кажется… Нет, ничего.
Духу не хватило сказать. Эл скривила губы, доела последний шарик с тарелки и произнесла
– Я обещаю, что скоро мы решим, что делать. Иди. Пора разобраться с тем, кто так усердно пилит меня взглядом.
– Можно мне остаться? – спросил он.
– Только не подумай, что я отсылаю тебя. Мне надо знать, как вести себя с командором. Помоги. Я отправила его в обморок, а его мнение станет решающим, он самый старший и по возрасту, и званию. Я его ученица. Он дал понять сегодня, что отвечает за меня. Я боюсь его опеки, а ассистентка его мне не нравится.
– Свяжись с ним, – посоветовал Алик.
– Мне нужно твое впечатление, глаза в глаза. Может он меня больше видеть не хочет. Светлана поняла, что я виновата в его сердечном приступе, – сказала Эл и провела взглядом по залу.
– Эл, я хочу все знать.
– Я же обещала. Объясню. Потом. Иди.
Алику пришлось встать и удалиться. Эл стало жаль его. Они не виделись так давно, а тут такой кавардак. Она заметила, как он шатается между сомнениями и желанием ей помогать. Она понимала, что значит: «Мне кажется, что я…»
Эл глубоко вздохнула, рассматривала крошки на тарелке, пока не почувствовала, что рядом кто-то стоит. Эл подняла голову.
– Лила, – не скрывая удивления, сказала Эл.
– Да. Я могу поговорить… Это не для доклада командиру, это не касается полета, только вас… Я путано говорю… Я хочу помочь.
Эл указала взглядом на то место, где раньше сидел Алик. Лила поставила тарелку все с теми же цветными шариками. Есть она не собиралась. Эл решила разрядить обстановку.
– Можно? – спросила она, указав на тарелку. – Розовые – самые вкусные. У меня зверский аппетит после этого полета.
– Конечно, – кивнула Лила в ответ и еще больше смутилась.
– Так о чем будет разговор?
– Я знаю человека, который может вам помочь. Ирма сказала, что вам грозят неприятности. Это очень… плохо.
– Щекотливое дело? – закончила Эл.
– Нет… Незаконное, – выдавила из себя Лила.
– Хотите, мы уйдем? – спросила Эл.
– Нет, – запротестовала Лила и тут же сунула в рот голубой шарик. Она стала нервно жевать и оглянулась.
А говорят, наблюдатели – люди спокойные.
– Почему вы решили мне помочь? Чем я это заслужила? Прежде всего, я должна понять, зачем вам рисковать?
Лицо Лилы исказилось от испуга.
– Я хочу верить, что не ошибаюсь, – добавила Эл.
– Я… Нет… – Лила пришла в ее большее волнение.
Эл встала, принесла воды и на глазах у Лилы всыпала порцию успокоительного. Лила была похожа на перепуганного зверька.
– Зачем? – спросила она, глядя в воду, ставшую абсолютно чистой.
– Вы успокоитесь. Потом решите, говорить ли со мной вообще. Клянусь, о нашей встрече будут знать только те, кто видел нас вдвоем.
– Вы всегда носите с собой лекарства?
– Да. Как вам известно, бывает, я не сплю сутками и попадаю в авантюры, вроде последней. Хочу избавиться от этой привычки, да обстоятельства не позволяют. – Эл сделала глоток из стакана, а потом подвинула его Лиле. – Это не отрава. Пейте, я союзников не травлю.
Лила взяла стакан и прошептала:
– А вы жестоки.
– Извините, – ответила Эл.
Лила выпила воду, всю до капли и посмотрела на Эл.
– Ответьте, только честно, вам предлагали остаться там? – спросила она.
– Каждый встречный, кто меня знает, задает этот вопрос. Да, мне предлагали остаться. Вы уже слышали правду, зачем переспрашивать?
Лила посмотрела на Эл с испугом. Девушка сердилась.
– Тогда, почему вы вернулись? Ведь вы могли избавиться от массы проблем, – с болью простонала Лила.
«Тут что-то личное», – подумала Эл.
– Опять. Прежде всего, я – капитан Космофлота, у меня здесь много дел и бежать мне не отчего, – вслух сказала она.
– Есть один человек, его имя Уолтер Уолис. Он бывший штурман Космофлота и друг моего отца. Он много знает о Галактисе и может вам помочь. У него есть корабль.
– Частный? – удивилась Эл.
– Да. Он живет далеко от территории порта. Он поселенец на свободных площадках, за пределами нашего полиса.
Лила говорила словно на одном дыхании, она торопилась.
– Почему вы решили, что мне это интересно?
Лила молчала, а Эл стала изучать ее лицо. Ей было за сорок, она выглядела как взрослый, состоявшийся человек, а переживала, как восемнадцатилетняя. Ирме это было бы позволительно, но для опытного наблюдателя такая несдержанность не свойственна. Эл подумала, что успокоительное ей не поможет. Лила дрожала от нервного напряжения, и хотела выговориться. Эл в ожидании молчала. Лила взглянула в глаза Эл и почувствовала потребность говорить по существу, не дожидаясь вопросов.
– Дело в моем отце… Я должна… – она опять запнулась. – Он был капитаном, почти командором Космофлота и довольно известным человеком. Они с Уолесом были близкими друзьями. Он участвовал в создании этого поселения и водил дружбу с Галактисом. Они с самого начала помогали, точнее, предлагали помощь. Я была девочкой, но хорошо помню, что отец всегда говорил о Галактисе только хорошее. Кое-кого из них я видела и помню. Он ими восхищался. Он никогда не верил в обвинения против них, потому что знал, что их цивилизации во много раз организованнее нашей. Если бы хотели, то без ущерба для себя заняли бы Плутон, еще, когда мы в космос не летали. Я иногда слушала его разговоры с друзьями, с теми, кто приходил к нам в дом. А потом что-то случилось, потом в нем что-то изменилось. Меня отправили учиться, и я десять лет провела на Земле. А когда вернулась… Мы мало виделись тогда… Он стал совсем седым…Он умер у меня не глазах, сгорел за несколько месяцев. Я очень любила его… Это было ужасно.
Лила заплакала. Эл перевалилась через столик, чтобы закрыть ее от любопытных. Лекарство не действовало. Личное.
– Тогда-то я узнала, что Уолес ушел в отставку и уехал на свободные территории. Отец считал его предателем, но перед смертью простил. Уолтера я больше не видела, он пытался связаться со мной, но я испугалась. Я очень многого боюсь. Но я не могу допустить, чтобы с вами произошло то же, что с моим отцом. Они просто затравили его, затравят и вас…
Слезы потекли у нее из глаз. Эл протянула Лиле кусок ткани, который носила вместо платка. Лила не сразу поняла ее жест, а потом схватила лоскут и стала быстро вытирать слезинки со щек. Эл дождалась, когда она успокоиться.
– Я слышала о вас раньше. Никогда, ничего плохого. Когда все началось я желала больше всего, чтобы вы остались там… Когда я увидела вас в зале, то вы очень понравились мне. У вас удивительные глаза, может это моя фантазия, но мне отчего-то показалось, что вы похожи на воина из легенд. Вы держались с таким достоинством. Я верю вам. И у меня родилась надежда! Это чувство придало мне уверенности, что я могу что-то сделать для вас. Найдите Уолеса. Вот координаты. – Она протянула Эл кристалл. – Я знаю, как пройти за купол внешнего наблюдения незамеченной. Вам нельзя покидать полис, но я прошу – решитесь. Я знаю, как остаться вне поля зрения системы. Я наблюдаю эту картину много лет, каждую вахту. Каждые два часа проверяется защитный купол, и системы связи настраиваются на планету, происходит задержка на три секунды. В это время купол открыт, можно пересечь в любом месте, никто не узнает. Ошибка ли это в проектировании, специально сделано, я не знаю. Я уже проверила это на себе. Работает. Если вы доберетесь до Уолтера, вам многое станет ясно. И улетайте, если сможете, здесь нечего искать правды.
Она выдохнула воздух и замолчала, глядя в стол.
– Я не улечу, – проговорила Эл. – В том смысле, что не стану бежать как трус, только потому, что мои действия были кем-то неверно поняты. Моя совесть спокойна.
– Вы не понимаете, что с вами могут сделать! – возмутилась Лила. – Если они решат сослать вас на одно из дальних поселений, тогда – все… Вы больше не увидите ни Земли, ни друзей, ни родных.
– Неужели так просто, Лила, – Эл впервые произнесла ее имя, странное, но звучное. – Я не преступник. Кому дано право распоряжаться моей судьбой?
– Ради общественных интересов, ради назидания другим, могут сделать очень много… Поверьте… Вы молоды еще. Мой отец был фигурой много значимее вас.
– Ладно. Не будем мудрить. Посмотрим, – Эл перебила Лилу, она решила, что на сегодня ей достаточно болезненных воспоминаний. – Поторопимся. Надо еще взять катер и скафандр.
Эл стала подниматься, когда Лила коснулась ее руки и сказала:
– У меня все есть.
У взлетных площадок никого в такой час не было. Катер был прогулочный.
– Я буду на вышке и отслежу ваш отлет, – успокоила Лила.
– Давай на «ты», – предложила Эл.
– Это нарушение субординации, вы же – капитан, – отозвалась Лила. В эхофоне скафандра ее голос звучал тоньше и мягче.
– Зато, это стирание границ, – пояснила Эл.
Эл одарила Лилу широкой улыбкой. Эл смотрела на нее так ласково и хитро, как на ребенка. Лила не могла не улыбнуться ей в ответ, чувство было таким, словно в ее жизни случилось что-то очень важное. Лила совершала поступок, на который решалась давно. Эл стала поводом для этого поступка.
– Что-то случилось? – спросила Эл, заметив изменения в лице Лилы. – Ты словно по-особенному счастлива.
– Эл, я желаю тебе удачи, – вместо ответа сказала Лила. – Помни, дождись полного отключения купола.
Эл ловко запрыгнула в кабинку катера, закрыла купол и показала жестом – «уходи».
Лила услышала шум двигателя и отбежала на безопасное расстояние. Эл дождалась, когда Лила уйдет за ограждение, и подняла катер вверх. Начались переговоры с диспетчером, и Эл отвлеклась от наблюдения за Лилой. Когда катер исчез из виду, Лила ушла с площадки.
– Редко кто так отлично взлетает. Испытал удовольствие.
Лила обернулась. За ограждением стоял пожилой мужчина. Одет он был не в форму, поэтому Лила решила, что это просто посторонний. Плохо, что он их видел.
– А почему вы не полетели? Это ведь интересно.
– Я люблю ходить пешком, – сказала Лила и покинула площадку, чтобы больше не отвечать на вопросы этого человека.
Тревога и страх снова вернулись к ней. Чувство триумфа исчезло вместе с Эл. Лила решила, что не будет дожидаться ее возвращения, тем более не станет расспрашивать о встрече.

Глава 15. Изгои

Эл ждала заветных мгновений. Лила досконально объяснила порядок действий. Искусственная сопка, над которой Эл остановила катер, была единственным местом, с которого не нужно было набирать высоту. Здесь не было огней, только сине-фиолетовая линия очерчивала границы купола, и излучатели цепочкой расположились по ней, словно бусы. Это отсюда они казались бусами, на самом деле между ними было расстояние не менее ста метров. Темнота такая, что малюсенький катер не виден на таком пространстве. Эл была уверена, что ее не увидят. Задача заключалась не только в том, чтобы набрать за три секунды большую скорость, но и пролететь точно в середине между излучателями, иначе ее отбросит назад, и о нарушении границы станет известно. Тогда она пропала.
Эл отключила мозг катера, доверившись самой себе. Если она не будет чувствовать машину, то вряд ли сможет уйти за барьер. Это вообще было особенностью Эл в отношении к технике. Да она знала, что система надежнее, что прибор быстрее человека, но не могла чувствовать полную уверенность, если не контролировала все сама. Она предпочитала довериться собственному чутью.
В одном из прошлых путешествий, один из ее новых друзей очень старый человек и маг к тому же, дал ей такой совет:
– Если ты научишься чувствовать дыхание мира, который окружает тебя, и сама будешь держать этот ритм, то события, вокруг происходящие, выстроятся в четкую схему, ты увидишь их порядок и узнаешь много нового в том, что тебя окружает.
Эл с тех училась видеть «порядок». Остановиться, сосредоточиться, тогда меняется восприятие, ощущение, словно мир расширяется и теряет границы. Никто и ничто, никогда явно, напрямую, не подтверждало, что она что-то делает правильно или нет, но ей везло. Значит система «порядка» работала.
Таймер отсчитывал последнюю минуту. Эл поправила регулятор контроля жизнеобеспечения скафандра, увеличила границу критической зоны, чтобы система с опозданием отреагировала на перегрузку и положила руку на управление. Лила предупредила, что перегрузка сумасшедшая, особенно после пересечения границы, не потерять бы сознание. И зря она съела две порции. Эл отключила гравитационную систему внутри катера. Только бы с управлением справиться. Что-то подсказало ей включить ускорение секундой раньше! Именно эта секунда позволила ей увернуться от излучателя. Все произошло быстро, но не для Эл. Эти секунды словно растянулись, время стало пластичным и текло внутри нее по-другому. Эл могла точно сказать, сколько раз в жизни она испытывала такое состояние, обычно за этим не следовало ничего хорошего. В таких ситуациях ей казалось, что изнутри ее существа появляется кто-то другой. Тот, кто не может ошибиться, сомневаться, бояться, ему или ей даже думать было не надо. Она переставала существовать, вливаясь в происходящее событие. Потом время останавливалось. Окружающее, до мелочей ощущалось особенно четко…
Получилось.
Двигатели ревели от перегрузки, катер кувыркало так, что мозг машины, не приспособленной для таких трюков, потерял ориентацию. Пространство кабины стало тесным. Голова кружилась, кости болели, но она справилась с управлением, и скоро катер летел ровно. Эл ощущала себя так, словно небольшая группа слонов станцевала фокстрот на ее теле. Она по привычке посмотрела на шкалу медицинских показателей на рукаве скафандра. Это был кошмар, они все стояли на красных линиях. Скафандр был умница, она подумала так, когда ощутила зуд в нескольких частях тела, шлем жестко закрепил ее шею – заработало медобеспечение скафандра.
Она задала координаты. Теперь можно было довериться мозгу катера. Эл откинулась в кресле и толкнула панель управление от себя.
По сведениям Лилы на прогулочном катере до поселения Уолтера Уолиса было около сорока минут полета, за это время она обязана была привести себя в порядок. Нельзя было сказать, что ей это удалось. Когда замаячил вдали купол свободного поселения, Эл все еще чувствовала ломоту в теле и старалась не шевелиться лишний раз.
Врата в куполе плавно образовали дыру, принимая катер внутрь, значит, ее увидели. Катер сразу сообщил, что условия для жизни здесь пригодны для человека и скафандр можно снять. Эл сняла шлем и открыла грудной отсек скафандра. Струйка воздуха из фильтра ударила в ноздри. От этого она ощутила себя чуть бодрее.
К катеру подошли люди. Трое. Эл до этого момента, следуя рассказу Лилы, считала, что штурман живет один-одинешенек. Любопытные глаза пронаблюдали картину, как несчастная Эл, поднимала свое тело и вылезала из катера. Эл видимо представляла картину достойную сожаления, потому что на лицах присутствующих отразилось сострадание. В довершение ко всему она шлепнулась на четвереньки и поняла, что встать не может. Трое тут же устремились к ней на помощь. Ее отнесли в небольшое здание, стянули скафандр и дали воды.
– Здесь гравитация чуть больше, – пояснил уже не молодой мужчина более молодому. – Видно, не приспособлен бедняга к таким полетам.
– Как ты только с управлением справился? Думали, тебе – конец, – отозвался третий.
Через пять-семь минут разговора, в котором Эл участия не принимала, по причине плохого самочувствия и к ней никто не обратился, она поняла, что они видели весь ее полет и приняли ее за юношу. Эл не стала возражать. Она все ждала, когда же они спросят, кто она и зачем рисковала, чтобы сюда попасть, но так и не дождалась.
– Хороший скафандр, ни одного перелома, – сообщил самый пожилой из них.
– Пойду, посмотрю катер, проверю поломки, – отозвался самый молодой, почти мальчишка, который выглядел моложе Эл.
Он убежал так быстро, что Эл не успела возразить.
Наконец, третий заглянул Эл в лицо и сказал:
– Меня зовут Клим, а тебя?
– Эл… Элли.
– Девушка?!…Я сражен! – заорал Клим.
– Мне нужен Уолтер Уолис. У меня очень мало времени.
– Так ты не беглец? – удивился самый пожилой. – Меня Бар зовут.
– Нет. Это частный визит.
– Чем же грозный Уолтер заслужил такой подарок, сударыня? – обратился к ней Клим. Слово «сударыня» как-то очень естественно и игриво прозвучало из его уст.
Эл улыбнулась.
– Спасибо, что помогли. Так вы все видели? – заговорила Эл, чтобы ответить им той же вежливостью.
Никаких подозрительных взоров, проверок, одно доверие и радость. Этот прием озадачил Эл, и она даже растерялась.
– Да. Не надо было лететь через долину, там переменная гравитация. Вы хороший пилот, такие бочки крутить не каждый может, – рассуждал вслух Бар.
Эл хотела сказать, что она капитан, но смолчала.
– Да. Я хорошо летаю. А вы врач?
– Говори «ты», – поправил ее Бар, поморщившись. – Не в Космофлоте. Мы все здесь, как одна семья, не до церемоний. Попробуй встать, у тебя нарушение кровообращения, но это быстро пройдет. Сердце не болит?
– Нет.
– Вот и хорошо. Лучше тебе не сидеть.
Эл встала, Бар подал ей руку и помогал ходить.
– Я отведу тебя к Уолтеру, только он на нрав суров, может выставить в пять секунд. Как бы ты не пожалела, что так рисковала… И еще, извини, что приняли тебя за парня.
– Ерунда, – с улыбкой отозвалась Эл.
Ходить и стоять было тяжело, но Эл в сопровождении Бара и Клима отправилась к Уолтеру Уолису.
Его дом напоминал маленький сарайчик с ограждением и какими-то невообразимыми растениями в маленьком дворике. Человек на пороге, в противовес окружающему антуражу, был очень высокий. Эл догадалась, что он и есть Уолтер Уолис.
Клим и Бар вежливо ушли.
– Что тебе надо? – грубо спросил он.
– Я капитан Космофлота Элли Светлова. Лила, посоветовала поговорить с вами.
– Убирайтесь обратно, – заключил Уолтер и исчез в дверях.
Такое обращение после вежливости Клима и забот Бара выглядело хамством. Это задело Эл, и она решила, во чтобы-то не стало добиться разговора.
Тело все еще болело, и Эл прошла до двери, оперлась о косяк, наблюдая за Уолесом. Он был лысым, со спины неуклюжим. Эл предположила, что он одного возраста со Ставинским. Это поколение, наверное, все такое. Первопроходцы. Герои – как они думали о себе. Молодежь нынешняя, по их мнению, ничего не умеет и не знает, от того и такое пренебрежение. Эл готова была согласиться, но зачем быть невежливым.
– Мне очень важно узнать кое-что. Я едва в аварию не попала, пытаясь пробиться сюда.
– Да видел я, как ты кувыркалась. Не стоило того. У меня нет приемных дней. Гостей я не приглашал.
Он стоял к ней спиной, его голос с хрипотцой разносился по всей комнате, казавшейся больше, чем снаружи. Здесь все было забито приборами. Эл решила либо окончательно вывести его из себя, либо добиться согласия.
– Здесь что, национальная забава наблюдать за зрелищами, вроде моего полета, а потом выгонять? Все равно раньше, чем через два часа, мне не улететь назад.
– Нет, такое представление не каждый день увидишь, и гостей здесь не бывает годами.
Эл стало не по себе. Они жили рядом, почти рядом, с огромным портом, совсем одни…
– Вы думаете, я шпион? – спросила она.
– Я ничего не думаю.
Эл потеряла терпение.
– Я понимаю, хорошо чувствовать себя хозяином положения. Я прилетела, потому что вы единственный, кто может мне помочь. Вы знаете о Галактисе. Я попала в неприятную ситуацию, меня обвиняют в измене, а я не знаю как мне себя вести. Вы думаете, я играю здесь спектакль?! Можете побить меня, но я с места не тронусь! Мне нужны ответы.
– Можешь войти, – раздраженно заговорил Уолис. – Но если ты еще раз позволишь себе повысить на меня голос, я выкину тебя за пределы купола. Здесь частная территория. Никто меня не накажет.
Эл поняла, что он не шутит. Она сделала пару шагов, голова закружилась, в глазах стало темно. Когда она очнулась, увидела лицо Бара, поняла, что потеряла сознание.
– Не хватало еще мне отхаживать курсисток, – услышала она голос Уолеса.
– Напрасно ты так, Уолтер, крепкая девушка. А обморок, скорее всего от напряжения. Значит, это ты причаливала вручную несколько дней назад. Так? – Бар изобразил вопрос. – Уж очень твои сегодняшние кульбиты похожи на то, что я уже видел. Манера полета, как почерк.
– Наверное, я, – подтвердила Эл. – Вы и это знаете?
– Уолт старый прожженный навигатор. Он соорудил здесь такую систему, которая даст фору всей команде слежения твоего порта. Он все переговоры отследил, а потом рассказывал нам про тебя за ужином. Вот ведь судьба. Занесло же тебя сюда.
– Потому и занесло, – закончила Эл.
– Бар, – обратился Уолтер к врачу. – Позови Клима.
Когда все собрались вместе, Эл усадили и дали еще воды.
– Говори, – разрешил Уолис.
– Подслушивать, конечно, не хорошо, но раз вы видели и слышали о моем полете, тогда не надо объяснять, в каком положении я оказалась. Я вступила в контакт с Галактисом. Дело случая. Меня обстреляли неизвестные корабли, спасатели меня подобрали, – начала Эл.
– Пираты обстреляли, – уточнил Уолис.
– Я не знаю. Спасатели Галактиса ремонтировали мой корабль, а капитан оказался землянином. Здесь я это скрыла. Зато я узнала немного о разногласиях между нашими системами. Мне кажется, что обе стороны пристрастны, поэтому я в растерянности. Все было хорошо. Я вернулась с чистой совестью, но здесь уже сложилось мнение, что я шпион или еще хуже, что меня подменили. Положение не самое хорошее.
– Плохое положение, – согласился Бар.
Эл вздохнула и нахмурилась.
– Такой шанс упустить, – вздохнул Клим.
– Не встревайте, – сказал Уолис. – Зачем тебе я?
– Лила сказала, что вы достаточно знаете о Галактисе и развеете мои сомнения на счет их искренности… И посоветуете, как выкрутиться из этой ситуации.
Тут в комнату влетел тот юноша, имени которого Эл еще не знала.
– Нашел! – заорал он. – Нашел ее досье. Она капитан. Это правда, и летала в экспедицию на планету Тобос. Выжило двое из всего экипажа. Это она.
– У вас своя разведка? – съязвила Эл.
– Удивил, – прохрипел Уолтер. – Птенцы из гнезда Ставинского далеко залетают.
Эл почувствовала себя как на рентгене. Четыре пары глаз со всей серьезностью оценивали ее.
– Ну, если вы все знаете, и я так популярна, то, может быть, скажете что-нибудь по существу моего вопроса?
Наступило молчание. Уолис выгнал всех, не принимая никаких просьб и протестов. Когда в комнате стало тихо, он сел напротив Эл на маленькую скамеечку, которую поставил близко от нее и в упор, молча, стал глядеть ее. Так продолжалось минуту. Он словно что-то искал в ее облике.
– Они над тобой поработали? Значит, все с экспедиции началось… – заговорил он. – Наверное, если бы могла что-то изменить – не полетела бы?
Ответ был неожиданным.
– Нет. Я бы постаралась всех спаси.
– Врешь. Не надо красоваться. Страшно было.
– Я не вру.
– Что ты делаешь на Плутоне?
– Отрабатываю полетное время. Топография. Выполняю ремонтные работы. Так, по мелочи.
– Значит, геройства захотелось?
– Я не понимаю, кто дал вам право…
– Злись. Будешь нервничать – меньше наврешь.
– Давайте о деле поговорим, у меня всего пара часов.
– Хочешь опять пробиться в брешь, – усмехнулся он. – Знаю. Мы с отцом Лилы давно шутили по этому поводу. А Лила – молодец, запомнила. Я уважаю твой риск, но извини, то, что ты услышишь, может оказаться слишком горькой правдой. Начнем сразу с Галактиса. Надеюсь, ты уже поняла, что их уровень развития несравнимо высок, мы для них – дикари. Ко всему прочему мы еще и расползаемся по всем соседним системам. Конечно, их гуманный кодекс не позволит нас обидеть, но и у них терпение не безгранично. Так вот. Мы система, находящаяся почти на самой их границе, но рядом с нами огромная область космоса, которая не очень благополучна. Мы дети в космосе и мыслим, как младенцы. Там пираты. Тут Галактис. А мы посередине. Я опущу массу подробностей, связанную с моим личным опытом изучения Галактиса. Все кончилось тем, что они предложили Солнечной системе войти в состав Галактиса.
Он замолчал.
– И мы отказались! Почему? Такой шанс! – возмутилась Эл.
– А как ты думаешь? Ведь этот спасатель, который говорил с тобой, неужели не объяснил?
– Мне ясно, что наша сторона боится попасть под влияние Галактиса. Стать колонией.
– Именно так и будет. Только с пиратами на этот раз. Продолжай.
– С другой стороны, мы отличное поле деятельности для пиратов и играем им на руку. Они чувствуют свободу на наших территориях, если у нас вообще имеются свои территории.
Эл вспомнила ее недавние свидание с теми кораблями, вольное поведение их владельцев.
– Получается, что мы мешаем и рано или поздно, либо те, либо другие нас захватят.
– Ну что ж. Ты умеешь думать. Так оно и есть.
– Вы издеваетесь. Не нужно иметь много ума, чтобы это понять.
– В Космофлоте иное мнение. А как бы ты поступила?
– Я бы вступила в Галактис.
– По началу так оно и могло быть. Но потом наши связи стали рваться. Мы остались ни с чем. Все те, кто боролся за вступление… Большинства уже нет в живых. Их сослали в колони, довели до самоубийства, как отца Лилы, моего капитана, заставили принять сыворотку быстрого старения. Лила об этом так и не знает. Ради интересов цивилизации можно на многое закрыть глаза. Если ты беспокоишься о своей судьбе, то единственное что тебя сейчас спасет – это бегство. Хочешь остаться – покорись, но о Земле забудь. Тебе опасно туда возвращаться. Тебя не станут слушать.
– И нет никакого выхода?
– Только переломить сознание тех, кто верит, что Галактис – враг.
Эл вспомнила, как Алик говорил в точности так же.
– Я многих знаю на Плутоне, достаточно сомневающихся, – все же возразила она.
– Наверное, тебе неизвестно, что мы формально воюем с Галактисом. На наши суда нападали несколько раз. Здесь такая станция, куда стекается информация со всей Солнечной системы. Ты здесь служишь. Большинство таких, как ты, не интересуется, что происходит за пределами сектора. Вы мните, что находитесь в безопасности. А до войны нам – один шаг.
– Я не знала. Но зато знаю, что Галактис с нами не воюет. Это мы с ними воюем. Неужели неясно, что вместо союзников мы можем стать рабами.
– Мы уже рабы, собственного страха и самомнения.
– Уолтер, неужели нет никакого, пусть даже самого безумного способа выйти из этой ситуации?
– Тебе-то это зачем? Не ломай голову, лучше найди способ свою жизнь спасти. Возьми и сбеги в Галактис, если тебя там знают. С таким умением летать ты угонишь любой корабль.
– А почему же вы не улетите? Ведь у вас есть корабль.
– Меня там никто не ждет. Я некогда грубо оборвал все связи. Оставим это. Что ты еще хочешь знать?
– Что такое Галактис?
Уолтер рассмеялся, кашлянул.
– Я не Бог, чтобы все знать. Не знаю. За те двадцать пять лет, что я ему посвятил, узнал я немного. Дело в ином способе мышления, в другом сознании. Это целая иерархическая система цивилизаций, невообразимых нами форм коммуникации. Каждая занимает свое место. Одна сменяет другую. Сначала главенствуют одни, потом другие. Что-то гибнет, что-то рождается. Все заключено в одну систему, непостижимую для человеческого ума. Масштаб слишком большой для человеческой жизни. Понадобится несколько поколений, чтобы нам это понять. Особенно, их уровень коммуникации. Мы не самые плохие, но отнюдь и не такие достойные. Мы можем быть, или не быть… Им на нас наплевать, если мы не хотим сотрудничать…
Он продолжал говорить. Эл не смела прервать его, она боялась пошевелиться, чтобы не обнаружить себя. Уолтер Уолис забыл о ее существовании, он рассказывал, рассказывал. Вместо агрессивного циника появился исследователь, философ, политик. Уолтер знал много, но утверждал, что знает крупицы. По уровню мышления он является настоящим галактожителем, подобным Торну. В этом человеке был виден масштаб.
Вдруг Уолтер вспомнил о ней. Он пристально смотрел на нее, будто испугался своего откровения или не понимал, что она здесь делает.
Эл в ответ решила рассказать свою историю. Начиная с Тобоса, про то, как сцепилась с пиратами. Про Торна, про комнату, которую спалила, и про события на Плутоне, про инспекторов и комиссию. У нее не было никакого плана, откровенность Уоллеса заставила ее откровенничать в ответ. Чтобы он ей доверял. Чтобы выговориться, наконец.
– Так Торн, что же, жив? – спросил с удивлением Уолис.
– Да. Он капитан громадного крейсера.
Эл сунула руку в нагрудный карман и вытащила золотую пластинку – пропуск в Галактис, который дал ей Торн.
– Вот. Держите. Если вы знаете Торна, с этим вас всегда примут в Галактисе. Улетайте, Уолтер. Берите своих и летите.
Она встала.
– Подожди. – Уолтер опередил ее и преградил путь.– Ты отдаешь это мне?
– Да.
– Но это твой шанс.
– Нет. Это ваш шанс. Меня там и так знают. Распознали, как только я появилась. Вы не заслуживаете той жизни, какой живете сейчас. А я найду другой способ, если это будет надо.
Эл сунула ему в руку пластину, отстранила Уолтера и вышла. Время пронеслось стремительно. До вылета считанные минуты. Ей стало легко на сердце оттого, что она отдала пластинку тому, кто больше нуждался. Она вспомнила Лилу, ей понравится такое решение. Для Эл пластина была, словно второй выход в лисьей норе. Паспорт – веский аргумент в ее сделке с совестью. Легко воевать, когда знаешь, что подстрахован. Теперь страховки не было.
Эл торопилась улететь. Юноша, имя которого она так и не узнала, убеждал подождать еще:
– Я заложил курс. Он поможет обогнуть сложные участки и попасть в зону порта с другой стороны. Подожди. Потом сотри курс – и все в порядке. Ускоришься в той отметке, что я заложил и по времени точно пройдешь. Перегрузок не будет.
– Откуда ты знаешь? –спросила Эл.
– Я иногда балуюсь. Летаю туда. Нам нужны приборы, медикаменты. Так проще, нет нужды связываться с властями. Дай слово, что не сболтнешь.
– Даю. Значит, вы не так уж изолированы от цивилизации.
– Мы еще в хорошем положении, вот у других похуже. Это все Уолтер. Он все здесь знает, это помогает нам выжить. Конечно, может так не честно, но мы не часто злоупотребляем.
– Я не осуждаю. Спасибо, за помощь и теплый прием.
– Не злись на Уолтера, он бесится, когда речь идет о Галактисе и Космофлоте. Он начинает всех ненавидеть, он ведь уже старый.
– А как ты сюда попал?
– Я сын местных вольных поселенцев, они погибли в бурю три года назад, меня приютили здесь.
– А сколько вас?
– Пятеро. Есть еще жена Клима, но она не любит встречаться с гостями, стесняется, она мутант.
– Как тебя зовут?
– Зачем тебе. Ведь мы больше не увидимся.
– А вдруг.
– Да, нет.
Он помог ей натянуть скафандр и усадил в катер.
– Стой! – услышала Эл хриплый окрик.
Уолтер грузно бежал по площадке. Он сильно запыхался, и это выдало его преклонный возраст.
Он протянул Эл пластину и, переводя дыхание, сказал:
– Я … не могу… это взять. Слишком велика услуга…
Эл посмотрела на него из кабины сверху вниз, отсюда он казался не таким высоким. Эл решила не идти напопятную.
– Уолтер Уолис, вы окажете мне большую услугу, если доберетесь до Галактиса. Найдите капитана Торна и расскажите обо мне, что знаете. Пусть примут решение помочь мне или нет. Если я окажусь на Земле, пусть кто-нибудь из них свяжется со мной.
– С какой стати им помогать тебе? – недовольно и удивленно спросил Уолтер.
– Я такой же гражданин Галактиса, как и вы. До свидания, когда-нибудь.
Эл закрыла кабину и подала знак уйти с площадки.
Юноша с опаской потеребил Уолтера за рукав.
– Что это, штурман? – обратился он к Уолису и указал на пластину.
Уолис повертел пропуск и ответил:
– Это подарок небес. Приглашение в Галактис на пять персон.

Глава 16. Отдых

Не выходя из катера, Эл уничтожила все данные о своем полете. Парнишка дал хороший совет. Обратно она вернулась без затруднений. Сделано так, что не подкопаешься.
Лила ждала ее у стоянки. Она заметила, что Эл не совсем здорова.
– Что случилось? Ты его видела?
– Да, все хорошо, – кивнула Эл в ответ.
– Ты странно движешься?
– Тело затекло, – пояснила Эл.
– Давай уйдем, расскажешь дорогой, – предложила Лила.
Эл отлично понимала, что Лиле лучше не знать о том, что рассказал штурман. Что Уолтер Уоллес грубоват и научился ненавидеть людей. Эл в самых обтекаемых выражениях передала Лиле ход событий.
– … Уолтер Уолис не рассказал ничего особенного, – заканчивала рассказ Эл. – По его мнению, Галактис не преследует корыстных целей. Они проводили меня. Вот и все.
– Странно, он живет не один, – нахмурилась Лила. – Уолтер – известный одиночка. У него кроме отца и друзей-то не было.
– Люди меняются, – заключила Эл.
– Да. Конечно, – согласилась Лила. – А обо мне он не спросил?
– Нет. У нас было мало времени. Думаю, он не подаст знака, потому что боится навредить тебе. Он осторожен.
Эл врала, волновать Лилу понапрасну она не желала. На сегодня ей было достаточно впечатлений.
Они расстались у входа в порт. Разошлись в разные стороны, чтобы их не видели вместе.
На вопрос:
– Что я могу еще сделать для тебя?
Эл ответила:
– Будь объективной.
Эл не собиралась злоупотреблять ее добрым расположением. Они едва ли еще раз поговорят по душам. Лиле стало грустно. Она всегда мечтала о сильном друге, как Эл. Капитан Эл отошла на второй план, она видела живого человека, странного в своей прямоте, немного загадочного. Эл теперь виделась ей неоднозначным человеком. Лила вспоминала свое возвышенное состояние. Первое, что она сделает – будет защищать Эл, в память об отце. Дома ее ждало уведомление от Леона с приглашением на осмотр корабля Эл. Все будет решаться завтра. В этот день она заснула счастливым человеком.
С Эл было по-другому. Беседа с Уолесом заставила ее поменять план действий. То будущее, которое обрисовал Уолтер, было безрадостным. Он был прав, сейчас она не могла ничего сделать. Но кто знает? Может быть, она не случайно соприкоснулась со всеми этими событиями. Собрав воедино то, что знает, Эл стала думать о том, что можно изменить. Но прежде, нужно добиться, чтобы с нее сняли обвинения, доказать свою невиновность и остаться в Космофлоте. Тогда ее, как капитана-новичка, отправят на одну из транспортных линий. Пресловутый психологический фактор сыграет свою роль, и экипаж ей не доверят. Ее ждет нормальная жизнь. Через пару лет можно подать рапорт в одну из экспедиций, точно возьмут, ведь в запасе у нее подготовка разведчика и штурмана. Уж очень долго. Этот вариант весьма реален, потому что фактов подтверждающих ее измену нет, только самовольные действия в полете. Самое сложное – исследование, которое затевает Светлана Бернц. Это уже решать Ставинскому, ведь на половину она еще курсант, пока Академия ее не атестует. Запретить исследование он не в силах, но повлиять на решение он может.
А если совсем плохой вариант…
До обдумывания плохого варианта дело не дошло. Эл добралась до жилых боксов, потом оказалась дома. Выдвинув кресло на середину маленькой комнаты, она опустилась в него с ощущением небывалого удовлетворения и усталости. Мышцы стали расслабляться, местами отступила боль, и Эл решила недолго посмаковать это состояние, не думая ни о чем плохом. Комната наполнилась ароматом, который система жизнеобеспечения создала произвольно. В комнате появился сквозняк, запах свежей травы и цветов. Эл услышала музыку. Глаза закрылись. Тело вибрировало. Красота.
«Все. Сдаюсь. Надо отдохнуть», – подумала Эл.
Она заснула. Теперь это был другой сон, совсем не тот, который был после возвращения из космоса. Эл разобралась в ситуации, поняла, к какой цели следует идти, она расслабилась, человеческая природа взяла верх. Эл спала спокойно, ей снился красивый пейзаж. Словно она стоит на самом верху скалы, внизу шумит открытое море до самого горизонта, кругом множество трав всех цветов и оттенков, и Солнце такое яркое, что слепит глаза. Земля ли это или другая планета, в сущности, было не важно. Эл чувствовала, что может летать, но она намеренно медлила. Эти мгновения счастья и покоя, твердой почвы под ногами, окружение трав и серо-голубых камней вокруг, создавало ощущение счастья.
Она не скользнула с обрыва, чтобы полететь, а развернулась и пошла вдоль него по пологому спуску. Она знала куда идти. Где-то далеко была расщелина – проход среди скал. Эл устремилась туда. Перескочив через небольшой ручей, Эл без труда отыскала трещину в скале. Осталось скользнуть внутрь…
– К вам посетитель, капитан! – довольно громко проговорил голос домовой системы.
Сон исчез, Эл поморщилась, открывая глаза.
– Пропусти, – сонным голосом сказала она.
Эл ждал неприятный визит. В ракушке входа возникла Светлана Бернц.
– Эл. Мы с командором тебя ждали после обсуждения, – начала она с явной претензией в голосе.
Эл менее всего хотелось говорить с ней. Она бы согласилась на чудо, только бы исчезнуть из виду Светланы. Она была слишком цепкой и вызывающе откровенно пользовалась своим положением и влиянием командора.
– Я могу отдохнуть спокойно? У меня отпуск. Мне потом в аварийном режиме работать. Возможно, я опять спать не буду. Вообще-то, я за то, чтобы назначать встречи заранее. А мы не договаривались, – Эл так и осталась вальяжно сидеть в кресле, размахивала руками, позволяя себе ворчать.
Светлана не ожидала такого приема и нашлась лишь через несколько секунд. Она впилась глазами в лицо Эл, которое еще выражало отпечаток сна, и пошла в наступление:
– Тебя не могли найти после заседания. Ты не оставила сообщения, где тебя искать в случае необходимости. Если бы я не спросила местную систему, то не узнала бы, что ты вернулась домой. С момента заседания прошло много времени. Тебе не пришло в голову, что нужно побеседовать с командором?
– Я попросила Алика. Мы свяжемся и поговорим. – Эл пыталась изображать только что проснувшегося и еще плохо соображающего человека.
– Командор ждет тебя. И с каких пор Алик стал твоим секретарем?
– Он просто помог.
– Собирайся, пойдем к Ставинскому, – скомандовала Светлана.
– А вы здесь причем? Командор может сам вызвать меня. А я, по желанию, могу пойти к нему или отказаться. Вы слышали, что сейчас он мной не командует. Так что, извините, я хочу отдохнуть.
Светлана начала раздражаться. Эл удивилась: что она так нервничает? Поведение не совсем совпадало с первым впечатлением о ней. Тем не менее, Эл задалась целью выставить ее прочь. Тело после недавнего приключения плохо слушалось, поэтому Эл надо было остаться одной. Если известие о неожиданном недомогании Эл дойдет до Светланы, то вызовет подозрения, объяснениям не будет конца.
– Я наблюдающий специалист. Я помогаю командору. Все остальное обсудим по дороге, – настаивала она.
– Я никуда не пойду, – четко выговаривая слоги, с наивным лицом сказала Эл.
– Что?
Эл пренебрегла этическими правилами, уважением и вежливостью.
– Я прошу оставить меня в покое. Мне трое суток треплют мозги и нервы. Я хочу и имею право отдыхать столько, сколько считаю нужным. А вы, мадам, явились явно не к командору звать, вам не терпится начать свои опыты. Так вот, если я помню точно, то я не дала еще согласия на них. Если мне понадобиться посоветоваться с командором, то я явлюсь пред его светлы очи своими ножками, без приглашения. Аудиенция окончена. Я спать хочу. Вы у меня дома, а я не помню, чтобы звала кого-то в гости.
Эл попала в точку. Удар по самолюбию, нанесенный ею, заставил Светлану выразить презрение и уйти.
Вибрация от кресла приятно расходилась по телу.
– Сколько я спала? – задала она вопрос.
– Девять часов, сорок две минуты, – ответила система. – Завтрак?
– Уже утро?
– По местному времени восемь часов. Что еще нужно из информации?
– Ничего. Спасибо. Можно завтрак.
– Приятного аппетита, – сказал незримый собеседник Эл, и в полу возникло движение.
Появился столик, на нем несколько блюд. Аппетитно это выглядело, но все было синтетикой. Эл вздохнула – делать было нечего, хотелось есть.
И почему это она стала скучать по обычным, привычным с детства вещам: по еде и молоку, по ветру и осадкам. Все можно смоделировать здесь. Окружающие ее люди не страдали от недостатка всего этого. Иллюзионы пустовали, редко, кто приходил и заказывал дождь, пляж или ледник, по которому можно было лазать. Эл ходила туда чаще, чем занималась гимнастикой. Особенно ее занимали исторические периоды.
После завтрака она туда и отправилась. Натолкнул ее на это сон. Она вспомнила несколько картин из него, но не могла вспомнить, где и когда видела их раньше. Возможно именно в Иллюзионе. На всякий случай она нацепила на себя датчик связи, чтобы ее могли найти.
Как не старалась Эл, так и не смогла найти нужную панораму. Похожих было сколько угодно. Она несколько раз представляла эпизоды сна, система считывала их, но ответ всегда был отрицательным. Наконец, Эл надоело это занятие, и она заказала морской берег.
Вот она идет по берегу, шум прибоя гудит в ушах, даже ветер есть. Эл поднимает камушки с песка и кидает в волну, один за другим. Это занятие идеально отвлекало ее и чистило ум. Скоро Эл поняла, что это все искусственное и освободилась от моделирующей системы.
– Это все не настоящее. А я хочу все это снова увидеть.
Сейчас особенно остро Эл ощутила, как скучает по всему, что оставила в прошлом. Многолетнее путешествие в будущее одарило ее массой проблем, а совсем не захватывающими, почти сказочными событиями. И Эл мысленно вернулась к тому, с чего все началось тогда, когда ей было всего двенадцать лет.

Глава 17. Большие тайны маленьких людей

В канун своего двенадцатилетия, Эл часто посещали мысли, что детство быстро кончается. Неумолимые перемены происходили внутри нее, когда не ребенок, но еще не взрослый начинает искать свое место в мире. Отношение взрослых меняется, они становятся внимательно-подозрительными и все чаще напоминают, что она уже не ребенок.
Она жила в состоянии ожидания, не зная покоя. Ей казалось, что наступит день, и она утратит свою способность исчезать из этого мира и появляться в другом. Эл чувствовала, как растет. Еще год, может быть, меньше и… Все? Способность исчезнет? Эл не встретила среди людей этого века ни одного взрослого, который поверил бы в ее дар, никто не обладал чем-то подобным.
«Это такая новая современная игра? Ты много читаешь фантастики», – говорили родители и их друзья. Какая там фантастика! Был с десяток путешествий и два живых свидетеля. Ее одолевали страх и боль оттого, что она не может жить так, как живут другие, как все люди. Она жила двойной жизнью, тайком от взрослых совершая путешествия. Вот только куда? Прошлое? Пожалуй. Однако древний мир не походил на учебники истории и исторические романы, те, кто их писал, никогда подлинной истории не видели. Ей казалось, что она чувствует дыры в пространстве и все чему ее учат в школе – просто смешно. Пространство неоднородно, время неоднородно, этот мир не единственный.
Но стоило начать доказывать, непременно повели бы к врачу, решили бы, что Эл больна. У нее хватило сообразительности быстро это понять, как только впервые она решила рассказать маме о том, где была. Первый и последний раз. Пусть лучше взрослые считают ее поведение игрой.
Первое путешествие было самым коротким и самым впечатляющим. Когда тебе десять лет и душа поет от ощущения сказки, все кажется прекрасным. Мир делиться на героев и злодеев. Это все, на что способна детская фантазия. Все ясно и понятно, искать объяснения скучно, вокруг все существует потому, что должно быть так. Нет времени думать о том, что будет потом, как опасен окружающий мир, хочется просто увидеть его. Первое путешествие. Старик Махали. Волшебник. Как он смеялся, когда она назвала его волшебником. Маленькая Эл была убеждена, что нет в мире такого секрета, которого он не знает. У него было все, что полагается старику – седая борода, длинные волосы, странная одежда и вредный попугай. Эл помнила их встречу до мелочей, каждый разговор, каждое слово и те мгновения, когда они молчали. «Мы учились друг у друга», – так сказал Махали. Что он мог узнать у десятилетней Эл? Эл, как ребенок умный, заключила, что она прошла из своей цивилизации, из своего мира, в тот, не менее удивительный, где жил он. Он – единственный взрослый, который ей поверил. Он дал совет не оставлять путешествий.
– А если ты испугаешься, то подумай, что ты будешь делать, если потеряешь свои способности, – напутствовал он.
– А у меня получиться? – со всей серьезностью спросила она.
– Зависит от того, как сильно ты будешь верить и желать. Верь не только в возможность пройти в дверь, верь, что ты вернешься. – Твое жгучее желание привело тебя ко мне. Захочешь возвратиться – возвратишься. Верь.
И Эл верила. Они о многом не успели поговорить. У нее было столько вопросов. Он не считал ее интерес ко всему назойливостью. Простые советы, простые объяснения, простые слова, а сколько было пользы от них.
За эти годы Эл уходила «в путешествие», как она это назвала, больше десяти раз. Сначала одна, потом с друзьями. Эл пришла в восторг, что может прихватить с собой Альку и Димку. Мальчишки с восторгом разделили трудности путешествий. В дар Эл они всегда верили безоговорочно.
Она никогда не попадала в одно место дважды, но так мечтала увидеть еще раз Махали, друзей из первого путешествия. На день или на час. Единственным воспоминанием о нем был медальон из желтого металла, который Махали подарил ей. Эл считала его золотым. Он был величиной с детскую ладонь, круглый с изображением Солнца и вращающихся вокруг него планет. Толстая цепочка была длинной, поэтому Эл не носила его на шее, а прятала в красный бархатный мешочек, который сшила сама. Его вместе с ценным грузом носила с собой, тщательно пряча от родителей и других любопытных глаз. Вторым подарком из тех времен был нож с красивой рукояткой и обоюдоострым лезвием – это был дар Такманди – воина странствующего по свету, ученика Махали. Он дарил его со словами: «Пусть защитит тебя твое оружие и пребудет с тобой твоя судьба». Слова задели душу и обожгли сердце. Такманди будто бы пожелал ей чего-то великого и опасного. Эл решила, что не прочь стать странствующим воином, о чем немедленно заявила. Махали взял с нее слово, что ее путешествия не будут простой забавой. Эл искренне поклялась. Они относились к ней, как к взрослой. Эл гордилась такой дружбой.
Взрослые, вечно занятые суетой и делами, воспринимали ее жизнь как игру. Как бы они обеспокоились, если бы узнали что скрывается за стрельбой из лука, поисками кладов по компасу, детскими битвами на деревянных мечах, затрепанными атласами, сухариками, бинтами в карманах и складным ножиком под подушкой. Мать журила Эл, что она таскает в карманах целый походный арсенал, поэтому они отвисают, как у шалопая. Эл с боем не давала разгребать свои запасы. Мать отступала. Пусть играют, детям все в диковину. Да игры были. Эл обнаружила у себя талант – стоило ей взять в руки палку и представить, что это меч, она ощутила способность отразить любой удар. У нее обнаружилась отличная реакция. Неугомонный Димка атаковал ее много раз, но так и не смог уколоть и попасть по ней своим «оружием». Эл испытала вкус победы и щенячий восторг.
После некоторого времени скитаний Эл чувствовала себя древней, будто невидимая нить протянулась из невесть какого прошлого, и один ее конец Эл сейчас держала в руках. Нить была крепкой и тянула туда, куда Эл своим сознанием еще не могла проникнуть.
Ощущение исчезло и появлялось вновь на протяжении пары лет.
Эл сделала открытие, если «уйти» из этого пространства, совершить путешествие, то вернешься через определенный промежуток времени, но меньше того, за какой происходили события по другую сторону. Как во сне события растягивались на годы, когда прошли часы. Эл быстро разуверилась в объективности времени.
Она взрослела. Чаще и чаще обдумывала свое положение. Спросить совета было не у кого. Лишиться способности – страшно.
Она хотела найти ответы.
Однажды ей приснился сон со стариком Махали, сидевшем у огня в его доме в горах. Эл была счастлива и не торопилась что-то спрашивать. Время от времени она поворачивалась от огня и смотрела в маленькое окошко. Там были звезды до самого горизонта. В горах они казались близкими и более яркими, чем внизу.
– О чем ты думаешь, когда смотришь на небо? – спросил Махали.
Было приятно слышать его речь. Он говорил на другом языке, таком же понятном для Эл, как родной.
Старик глядел пристально. Эл поняла, что он не совсем тот Махали, уже совсем старый, и себя она почувствовала много старше. Она видела только руки и часть своей одежды. Сначала Эл насторожилась, но потом приняла это как должное. Она взрослая.
Махали был близко. Приятно снова увидеть родного человека. Спокойствие его и прямой взгляд заставили Эл отмести сомнения. Это он. Он не торопил ее с ответом, и Эл задумалась.
– Я хочу когда-нибудь полететь туда, к звездам, – сказала Эл, снова ощущая себя настоящей и маленькой.
– И вовсе не так сильно. Это ведь сон, – вмешалась она же сама, словно возражая самой себе. Она снова стала взрослой. – С чего я так говорю. Я сплю.
– Разве ты еще не знаешь, что во сне человек испытывает самые искренние желания? – спросил старик.
Героиня сна снова задумалась.
– Да. Я знаю. Потому так и говорю. Ты думаешь, я смогу? – спросила она.
– Полететь? – спросил старик. – Это же возможно. Все могут летать.
– Как же я полечу? – спросила та, что спала.
– Это тебе решать, – пояснил старик. – Найди способ. Ведь ты научилась управляться с мечом и водить парусник, если так пойдет, то и до звезд добраться сумеешь.
Героиня сна встала и подошла к окну. Она была высокая и одета странно. Хотя одежда была удобной, наяву Эл такую никогда не носила. Она рассматривала широкие тупые носки своих высоких сапог и рукав серой куртки.
– Эй, – обернулась она к старику. – А сколько мне лет?
– Откуда мне знать. Ты никогда не говорила, сколько тебе, – ответил старик и засмеялся.
– Я ребенок или взрослый? Я сплю или нет? – стала она расспрашивать.
– Если будешь много думать – запутаешься или проснешься, – пояснил старик. – Лучше наблюдай.
Наступила тишина. Действительно лучше было помолчать. Потянуло прохладой, а звезды показались ближе.
– А может попробовать прорваться туда к звездам?
Эл очнулась. Раннее утро и домашняя тишина. Сон прервался, пока она решала, кто она. Так и не узнала ответ.
Этот сон все утро не давал Элли покоя, днем, к вечеру не ушел из головы. Кем она была, и сколько ей было лет?
Взрослые говорили, что она плохо росла, и что ей можно дать лет десять. Она и правда была ниже всех в классе. Все дело в этих исчезновениях, там время идет по-другому. Димка с Аликом выросли немного, но мальчишки взрослеют не так быстро. Во сне ей все равно было больше лет, наверное, она была уже совсем взрослая, раз голос у нее был такой звучный, спокойный, похож на мамин.
Эл не нашла ответа на вопросы о сне, которые сама себе задавала. Она обсудила сон с друзьями. К единому мнению они не пришли. Димка почесал затылок.
– Спроси у моей бабушки, – сказал он. – Она много знает.
Димка жил со своей бабушкой двумя этажами выше Эл. Эл с серьезным видом попросилась на разговор.
Димкина бабушка прияла гостью, «длинноногую белянку», как она ее называла. Димка по-мальчишески тайно был в нее влюблен, где-то прятал им самим сделанную фотографию. Поэтому мудрая баба Лиза, а для взрослых Елизавета Сергеевна, не упустила случая поговорить с самой таинственной девочкой во дворе и закадычной подружкой внука. Вопрос Эл о сне порядком озадачил Елизавету Сергеевну. Она посмотрела на Эл, которая, подобрав ноги под табурет, сидела в углу кухни и смотрела в стол.
– Не в том ты, барышня, возрасте, что бы сны разбирать, – начала она.
Елизавета Сергеевна не симпатизировала Эл, но никак это не выказывала, чтобы не потерять доверие Димки. Их дружба ее беспокоила. Эл казалась старше и слишком характерной. Димка же обладал нравом мягким и Эл вертела им, как хотела, по мнению бабы Лизы. Она считала семью Эл довольно бестолковой. Отец Эл, Павел Тарасович, полковник танковых войск, оставлял семью на несколько месяцев. Эл отца видела время от времени. Он всегда где-то командовал, хотя надо отдать должное очень любил и баловал дочь. Эл ждала встречи и очень гордилась им. Таких отношений баба Лиза не понимала. Елена Васильевна, мама Эл, была геологом, что уже совсем не давало покоя бабе Лизе. Она тоже надолго отлучалась из дому – в экспедиции, месяца на два-три с завидной регулярностью. Эл гордилась и мамой, была счастлива, когда та возвращалась. Еще у Эл был брат на тринадцать лет старше, он-то преимущественно и воспитывал эту девочку. По мнению бабы Лизы ничего толкового из такой семьи не выйдет. Правда, на первый взгляд, семья Светловых являла противоречие мнению Елизаветы Сергеевны и жила дружно в редкие периоды объединения. Все соседи считали их порядочной семьей: дети не хулиганы, дочь отличница, родители хоть и странные, но милые люди. От всех таких парадоксов у Елизаветы Сергеевны иногда болела голова, особенно, когда Эл и Димка стали друзьями «не разлей вода». А как стали дети пропадать – кричи: «Караул!» Три, четыре дня нет, а вернуться ремнем из Димки не выбьешь, где были.
Пятнадцать минут назад Эл появилась в дверях их квартиры, баба Лиза гордо заявила:
– А Димка во дворе.
– А я к вам, – сказала Эл.
– Ко мне? – удивилась баба Лиза и про себя решила, что они опять набедокурили и Эл, как водиться, зашла оправдаться. Димка в таких случаях подсылал подружку.
– Мне приснился странный сон. Димка посоветовал обратиться к вам, Елизавета Сергеевна.
Тут то Елизавета Сергеевна и назвала Эл «барышней». Когда Эл передала суть дела, Елизавета Сергеевна еще больше удивилась и более пристально оглядела девочку. Шутка ли? Ребенок задает такие вопросы.
– А ты знакома с тем, кого видела? – спросила баба Лиза из интереса.
– Да. Я была знакома с этим стариком, хотя на того, моего знакомого, он почему-то не очень был похож.
– А как же ты его узнала?
– Не знаю.
– Ой, придумала ты все, – усомнилась Елизавета Сергеевна.
Эл сразу же насупилась.
– Ладно. Я пойду, – обиженно сказала она.
– Ты что, обиделась? – захлопотала баба Лиза. – Брось. Хорошо. Дай, подумаю маненько, а ты пока чайку попей.
Баба Лиза остановила Эл, усадила обратно и налила чаю с травами.
Она подумала о том, что Эл, небось, наслушалась внука ее, что мол бабушка у него – колдунья. Димка любил придумать что-то такое, а потом весь двор ходил за нею с просьбами. То заговоры, то рецепты таких блюд, что баба Лиза и не знала, приходилось покупать книгу по кулинарии и искать нужный рецепт. Прямо беда с этим Димкой. Вот и теперь Елизавета Сергеевна попала в затруднительную ситуацию. Не хотелось ей отпускать Эл ни с чем. Ведь полезно будет потом иметь знакомство с Димкиной подружкой, а что сказать не знала. Вот и решила баба Лиза придумать толкование.
– Видишь ли, детка, – начала она, – сон иногда человеку хочет что-то сказать. Вот мучается он вопросом, а ответ во сне видит. Может этот дед прав, и станешь ты космонавтом, когда вырастешь.
Баба Лиза мыслей Эл не знала, и удивилась бы сильно, если бы выведала, что эту девчушку мучают вопросы вроде тех, что иные люди и в ее, Елизаветы Сергеевны, возрасте себе не задают. Димка, тот иногда ввернет вопрос, только старушке невдомек, что ее внук где-то путешествует.
– Елизавета Сергеевна, – с серьезным лицом заговорила Эл, – а для чего люди вообще на Земле живут?
– Да кто же тебе скажет, – пожала плечами Елизавета Сергеевна. – Каждый для своего. Главное, чтобы польза была.
Эл потом быстро распрощалась и шмыгнула за дверь. Баба Лиза согласилась с мнением соседей, что Эл – девочка своеобразная и странноватая. И ведь какие вопросы задает!
Откуда было знать старой женщине, что к тому времени у Эл уже хватало ран, которые исчезали со временем, но научили девочку верить в невозможное. Не знала Елизавета Сергеевна, что эта беседа возымеет самые невероятные последствия. Эл хорошо все запомнит и про ответы, и про пользу, и про космонавта.
Эл, конечно, не мечтала и вообразить не могла, что станет капитаном Космофлота, лет через 500 с небольшим, после того разговора с бабой Лизой на кухне.
Через несколько недель после того Эл, Димка и Алик сидели на крыше гаража бурно обсуждали свои мечты.
– А я хочу куда-нибудь в Африку. Ведь мы там еще не были, – говорил Алик. – А может совсем в древность, где мамонты.
– Какие мамонты, – возражал Димка. – Вот бы снова в море или в будущее. Только, Эл, ты ведь и сама не знаешь, куда мы попадем.
Эл сидела молча и ковыряла пальцем заживающую царапину. Потом она почесала кудрявый затылок и осмотрелась вокруг.
Эл не знала.
Наступала осень и скоро опять надо идти в школу. Неинтересно. Мальчишки вот о путешествиях мечтают, а Эл совсем не хотелось больше в прошлое. Как они не поймут до сих пор, что скоро вырастут! Не сойдешь за глупого ребенка, не прошмыгнешь незаметно, в щель, не спрячешься. Взрослый – человек заметный. Это не геройство и приключения, вовсе не игра, а дело серьезное и опасное. Димке хорошо, он всегда на вторых ролях и ему вечно везет, все время его кто-то спасает, а если некому, то спасает она или Алик. Алик всегда сомневается, из лука стреляет плохо, зато кулаки у него крепкие и голова тоже ничего работает. Но сами они ни путешествовать, ни возвращаться без Эл не могут, поэтому так легко им сидеть и мечтать. Алику постоянно пеняет мама на их дружбу. Вот он возьмет однажды и откажется. Жалко Димкину бабушку, она за него так переживает.
Эл приняла решение идти одна, собиралась сказать, но не решалась – обидятся до ссоры. Поэтому Эл просто сидела и молчала.
Сказать или нет? Алик и Димка были поглощены своими мечтами и красочно описывали друг другу, как все может быть. Они уже грезили сражениями с пиратами, и как они в меньшинстве будут всех спасать. У них все красиво складывалось, и непременно они вернуться героями, будут рассказывать новую историю во дворе и говорить, что это было с Эл. А ее опять будут дразнить «сказочницей». Они смеялись и пугали друг друга. Натешившись вдоволь, они стали тормошить Эл.
– А куда ты хочешь?
– Куда, Элька?
– Ну, выкладывай!
– Куда? Куда? – твердили они.
Эл все молчала, потом поняла, что делает это зря, эти двое не отстанут.
– Ребята, скоро мы не сможем путешествовать вместе.
– Ты чего, Эл! Мы тебя обидели? – в один голос закричали они.
– Я хочу попробовать пройти одна.
– Как одна! – возмутился Алька. – Ты что не хочешь нас брать? Друг называется!
Димка оказался менее категоричен. Он насупил брови, ссутулился и спросил:
– Ты хочешь попасть туда, куда нам нельзя?
– Я хочу попробовать. Но я совсем не знаю, что получится. Этого я не могу сказать. Я не знаю, куда я попаду.
– Тебя что-то зовет? – спросил Алик и попал в точку.
Эл ясно поняла, что это ее состояние похоже на физический опыт, когда разные силы тянут то туда, то сюда, является признаком будущего перехода. Ее ЧТО-ТО звало. Алька без особых размышлений угадал ее состояние.
– Да! – ответила Эл и закивала головой.
– А почему без нас? – спросил Димка, тем же угрюмым тоном.
– Я не знаю, удержу ли я вас. Когда я одна мне проще, я надеюсь только на себя.
– Разве мы тебя подводили? – заупрямился Алик. – Мы всегда тебе помогали. Ведь не было так, чтобы из-за нас тебе было трудно.
– Да было, – заступился Димка.
Он совсем помрачнел. Когда она не взяла его в самый первый раз, Димка сильно обиделся. Как он не уговаривал – бесполезно. Ох, ему досталось тогда. Все приставали с расспросами, где Эл, тормошили его те три дня. Самое мучительное было, что он дал честное слово не выдавать Эл. Он знал, а ему приходилось врать, от этого становилось так противно. Димка видел, как все волнуются, и родители Элькины, как назло, оба были дома. Он завидовал Эл, ведь она смогла попасть «куда-то». Димка верил, что смогла. И даже злился целый день за то, что она назвала его маленьким. Димка был всего на год младше Эл.
Сейчас, те чувства снова вернулись, он понял, что Эл его не возьмет. Димка не злился, он старался понять. Но как будет грустно без нее! Именно тогда, на крыше гаража, Димка тоже ощутил себя взрослым. Он почувствовал ответственность за Эл. Он встал и сверху вниз посмотрел на нее.
– Дай честное слово, что когда ты разберешься, куда попала, то позовешь нас с собой, – громко и четко сказал он.
– Я не могу, – сказала Эл. – Что я знаю?
– А ты дай слово, тогда будешь знать, что ты должна сделать. Я тебя знаю, Элька, ты обещаний не нарушаешь. Будешь там одна? А ты – девчонка, тебе помощь понадобиться.
– Ох, и врезала бы я тебе за девчонку, – возмутилась Эл и тряхнула кудряшками.
Она встала на ноги и оказалась сразу на голову выше Димки.
– Мы мальчишки, мы сильнее. Димка верно говорит, – вступился Алька.
Элька могла стукнуть Димку, чтобы не задавался, Алик решил поддержать друга.
– Разве тебе не нужны друзья? Даже там, – сказал он.
Алька ростом был чуть выше Эл, и Димка почувствовал себя спокойнее. Алик не давал никому зазря драться, хотя сам был сильный, и Эл его слушалась.
– Нужны, – согласилась Эл.
– Тогда, дай слово, – настаивал Алька.
– Да, – поддержал Димка.
Эл свела брови. Вид у нее был грозный, сейчас она больше походила на мальчишку. Она сжала кулаки и не сводила с ребят глаз.
Димка подумал, что она полезет в драку, но вдвоем они ее одолеют. Он ошибся. Эл драться не хотела. Ее злила настойчивость мальчишек, но Алька был прав – они ее друзья. Конечно, им обидно.
– Ладно, – сдалась она. – Только, чур, молчать. Никто не должен знать, где я, хоть год меня не будет.
– Год? – переспросил Димка.
– Эл, ты куда собралась? – спросил Алик.
– В будущее, – тихо сказала Эл. – У меня такое чувство, что я попаду в будущее.
– Раньше ты не знала, куда попадешь, – напомнил Димка.
– Нет, но я чувствовала. Я знала место. Ну, не могу я объяснить! Словами не объяснишь. Я знаю, что смогу.
– Мы все равно этого не поймем, – вздохнул Димка. – Это тебе понятно. А мы…, а мы ходили за тобой хвостом. Тебе хорошо, а нас опять будут допрашивать.
– А вы говорите, что я сбежала в горы, что я решила стать горным спасателем.
– Так нам и поверят, – возразил Алик. – Туда только спортсменов берут.
– А я целый год ходила на акробатику и фехтование, – убеждающим тоном заявила Эл. – Поверят.
– Не-а, не поверят, – замотал головой Димка.
– Что мы спорим? Если получиться, какая разница, меня все равно не найдут, – заключила Эл.
– А родители и брат? – спросил Алик. – Что они подумают?
Все трое замолчали. Мальчишки посмотрели на Эл. У Эл был готов ответ.
– Ну и что. Мама ездит в экспедиции, папа тоже ездит на учения, Саша тоже ездит в командировки. Почему я не могу поехать куда-нибудь?
– Потому что ты еще ребенок, – пояснил Димка.
– И паспорта у тебя нет, – добавил Алик.
– Зачем мне паспорт? – возмутилась Эл.
Они потом долго еще спорили, мальчишки надеялись отговорить ее, но Эл хранила стойкую убежденность в том, что она права и надо искать путь в будущее.
Все произошло, как обычно, неожиданно. Однажды Эл открыла глаза и поняла, что уже не дома.

Глава 18. Алик

Дни на Плутоне отличались от обычной жизни Алика. Академический распорядок был забыт. Он попал в водоворот быстро сменяющихся событий, в котором он должен был найти способ не запутаться.
Он летел на эту базу со страстным желанием увидеть Эл. Он хотел отодвинуть в сторону суету и бешеный ритм последних лет.
Полеты в космос стали делом обычным. Еще курсантом он много летал. Алику легко давались навигационные дисциплины. Ставинский, который сначала взял его на курс капитанов, перевел его на штурманский курс. Алик не протестовал, потому что Савинский сопроводил свое решение редким хвалебным замечанием. Он сказал, что у Алика такой же талант к навигации, как у его подружки талант быть капитаном и место им – в одном экипаже. Это вдохновляющее заключение прозвучало до того, как Эл приписали на «Тобос».
Когда пришло известие о гибели экспедиции, он пару месяцев жил как во сне. Его друг Димка в гибель Эл никогда не верил, чем спас и Алика, заставив его цепляться за безнадежное.
В то время он осознал, что никакие путешествия не стоят жизни. Он впервые захотел возвратиться назад, в свое время.
Ставинский все время отправлял его в учебные рейсы, практиковаться.
Алику окружающая жизнь стала казаться суетой, он скучал по более размеренной жизни.
Происходящее здесь опять напоминало дурной сон. Известие, что Эл опять пропала, всколыхнуло старые переживания.
Эл изменилась и стала в реакциях и суждениях резче, чем прежде. У нее появились тайны.
Эл исчезла сразу после разговора за обедом. Алик пошел к Ставинскому с ощущением страха. Командор всегда был крут с теми, кто его не слушал. Если он сдерживался на заседании, по мнению Эл, то потом непременно будет ругаться. Алик боялся даже смотреть в его сторону. Командора не оказалось на месте. Вместо Ставинского он встретил Светлану Бернц.
– Заходи, – пригласила его Светлана. – А де Эл, вы ведь неразлучны?
– Решила отдохнуть, – соврал Алик.
– Командора нет, пошел воевать за свободу любимой ученицы.
– Как он? – поинтересовался Алик.
– Здоров. Медики сказали, что это было что-то в виде соматического сбоя. Сердце у него здоровое. Говорят, что влияние Плутона.
Алик покивал. Светлана хотела затеять разговор, он был как будто не против. Ему хотелось поговорить, чтобы прояснить обстановку. Сейчас Алик не испытывал прежнего недоверия. Светлана улыбалась ему.
– Но мы с тобой понимаем, что Плутон здесь ни при чем. Ответишь на несколько вопросов? – спросила она.
– Смотря каких?
– Про Эл, – честно призналась Светлана. – Давно вы не виделись до Плутона?
– Вот так воочию давно, с тех пор, как она улетела в эту злополучную экспедицию.
– Как тебе кажется, она сильно изменилась? У нее всегда был такой характер?
Светлана попала в точку, об этом он думал последние минуты.
– Какой? – Он сделал вид, что не понял вопрос.
– Жесткий. Она очень самостоятельная и манера поведения, честно сказать, слишком независимая.
– Ставинский – тоже не подарок, – постарался защитить Эл Алик.
– Ставинский – это имя, авторитет, выше не бывает, а Эл, с ее положением, ведет себя глупо.
– Нет. Она старается быть честной.
– Но при этом она не признает авторитетов, общепризнанных норм и принципов. Руководить ею не просто.
– А ею не надо руководить, с ней можно замечательно сотрудничать.
– А тебе не кажется, что ради собственных интересов и нужд она пойдет на нарушение любых законов и правил?
– Это не так. Знаете, что не так, если ее изучали. Мне не очень нравиться этот разговор. Эти вопросы лучше задать ей самой или в ее присутствии, – сказал Алик. – У Эл есть свой кодекс, сколько знаю ее, не припомню, чтобы она делала что-то, что идет в разрез с принципами человеческой совести. Она всегда думает о деле и о других, и в последнюю очередь о себе.
– Лестно звучит. Ты друг, поэтому так ее оценил. А ты уверен, что видишь прежнюю, настоящую Элли Светлову? У нее даже имя странное, что сказать про остальное.
В душе Алика всколыхнулись сомнения, которые он еще недавно, казалось, поборол. Светлана верно нащупала его слабое место.
– Мы говорили об этом. Я рассказал ей о подозрениях и слухах, которые ходят вокруг нее. Она дала понять, что ничего не изменилось, она такая, как была, – ответил Алик.
Зачем он поддержал разговор? Ставинский не зря привез ее, она специалист и, скорее всего, знает больше чем он. Она навредит Эл.
– А каковы твои впечатления? Ведь вы были друзьями.
В глазах Светланы блеснуло любопытство.
– Мы и сейчас друзья. Я ей верю. Эл редко говорит неправду.
– Ты читал, что-нибудь об экспедиции «Тобос»?
– Все, что нашел. Все отчеты и дискуссии. Почему вы спрашиваете?
– А тебе не показалось удивительным, что спаслась Эл, которая никакой квалификации не имеет. Кого она спасла еще? Биолога. Аналитики говорят, что никто выжить не мог.
Светлана говорила убедительным тоном. Алик слушал, а потом решил возразить.
– Странно то, что о катастрофе судят те, кто катастрофы не видел, – возразил Алик.
– Судят специалисты поумнее нас с тобой. Противоречий много, Алик.
– Знаете, чем больше я узнаю людей, тем больше убеждаюсь в том, что они берутся судить через собственную призму ощущений. Если что-то не поддается для них осмыслению, они считают это невозможным. Если хочешь, чтобы тебе доверяли, доверяй сам – для меня это правило ценнее. Я вижу Эл. Я ей верю, – настаивал Алик.
– Ты просто пристрастен… Вы не виделись долго… С ней рядом трудно пять минут пробыть. Она либо спешит, либо злится. Если хочешь, я кое-что тебе расскажу, чего не было в отчетах. – Светлана уголком глаза глянула на Алика, он насторожился, она продолжала. – Эл не проходила полное медицинское освидетельствование. Специалисты сочли преждевременным травмировать ее. Все-таки, жертва катастрофы. Но потом, на самом деле тайком провели скромную серию исследований. И вот что примечательно. Когда делают спектральный анализ крови и проверяют биологическую матрицу, а Эл об этом знает, то показания не хуже, не лучше нормального человека. А вот во сне, когда Эл не знает, что ее исследуют, анализы на редкость отличаются от нормальных.
Алик замер.
– Потом выясняется, что Эл и Лондер летели на катере с испорченной навигационной системой. Взрыв ее повредил. Теоретически катер не мог вернуться, а на деле летел по самому кратчайшему расстоянию, тут как тут подвернулись спасатели Галактиса. Просто сказка с хорошим концом. Все согласно показаниям Эл. То, как она вела катер и садилась последний раз, странно повторяет ее прошлое возвращение. Когда я сводила все воедино, выяснился еще один парадокс. Тело Эл представляет собой естественный аккумулятор энергии. Давно известно, что человек сам способен аккумулировать жизненную энергию столько, сколько надо. Но люди, за редким исключением, не осознают этого преимущества. Наша эволюция еще этого рубежа возможностей не достигла. Допустим, она может. Врожденное это или она научилась, но Эл аккумулирует в количествах разрушительных для живых существ нашего вида. А она бегает, ходит, спит и ест, как ни в чем не бывало. Самое потрясающее то, что у нее вообще нет прошлого – человек из ниоткуда.
Алик покрылся холодным потом.
– Поэтому меня интересует вопрос, где и как вы познакомились? – завершила Светлана.
Алик сам удивился, что нашел что сказать.
– Мы познакомились в Академии. А Эл об исследованиях знает?
– Может и знает, но виду не подает. Она очень чуткая девушка, как я заметила. Я по пути сюда предполагала, что встречу что-то необычное, но Эл превзошла все, что я воображала. Я считаю удачей, что мы встретили ее именно теперь, когда она опять вернулась из Галактиса.
Алик будто снова пережил страшное пробуждение Эл, которое он сам видел. Рассказ Светланы частично объяснял то светопреставление. Ему стало жутко. Жутко и страшно.
– Вы должны ей рассказать. Я хочу, чтобы вы это сделали. Слышите? Я не знаю… Она может не знать… Только я был рядом. Кровь, ноги, руки – это еще не человек, есть что-то большее. Для меня Эл – это то самое больше.
– Брось, Алик, ты себя просто уговариваешь. Я не знаю, с кем Эл пообщалась в экспедиции, но я знаю, что у Галактиса есть технологии по перенесению личности. Все мы носим маски и меняем их время от времени. Вот только, что действует под маской Эл, я затрудняюсь ответить. Ей нужны союзники. Она их медленно собирает. Так, чтобы было потом, кем манипулировать. А ты можешь легко оказаться в ее руках послушным инструментом, потому что питаешь к ней чувства.
Алик понял ее намерения.
– Вы собираетесь обрядить ее в шпиона Галактиса?
– Я собираюсь это либо подтвердить, либо опровергнуть, но знаю, что она станет сопротивляться любыми способами. Она уже сопротивляется, значит виновна.
– Вы обязаны рассказать ей про тайное исследование. Это незаконно.
– Тебе рассказала, значит, и ей расскажу. Если хочешь, можешь опередить меня. Заодно сам увидишь реакцию.
– Светлана, кто дал вам право?…
Светлана подошла ближе. Алик кожей почувствовал, как она надвигается на него. В ушах зашумело.
– Ты не скажешь, – он слышал ее голос, но звучал он странно, точно она говорила с ним через тонкую стену издали. Ему захотелось спать, веки слипались. – Ты не скажешь. Я приказываю тебе не вмешиваться. Ради собственной безопасности, тебе не следует показываться ей на глаза. Она опасна.
Алику почудилось, что он проваливается в колодец, но голос, который он постоянно слышал, не давал потерять чувство реальности.
– Ты сильно устал. Полно носиться за своей подружкой, – говорила Светлана. Она больно схватила его за плечо. Туман исчез, он снова видел стену бокса. – Эл не та, что была раньше, тебе будет лучше вернуться на Землю. Она не человек. Она опасна. Ты мне веришь, Алик?
– Верю, – согласился он машинально.
– Вот и хорошо. Иди.
Алик не стал ждать командора, на ватных ногах он вышел из бокса, потом на улицу. Внутри началась настоящая битва. Она его часть старалась опровергнуть доводы Светланы, другая тут же находила подтверждения. Вернулась прошлое ощущение потери, боль которую он преодолевал и давил, когда пропала Эл. Внутри возникла темная пустота и страх. Он остался один. Ему хотелось кричать. Он не понимал, что происходит с ним. В груди все кипело от отчаяния. Он сел в каком-то уголке по дороге в никуда, где никто его не видел и, закусив губу, застонал:
– Эл!
Он не представлял, что может испытывать такую жгучую боль. «Она другая? Она другая…» – крутилось у него в голове, а перед глазами мелькало ее сонное бледное лицо.
Эл нашла его таким, тупо глядевшим перед собой. Его глаза словно не видели ее.
– Алик, – позвала она его. – Алик, что с тобой?
Он не ответил, глаза остались пустыми. Эл тормошила его за плечи, но он не отреагировал.
– Алька, Алька, – позвала она снова.
Эл опустилась на колени и прижала его горячую голову к своей.
– Алька, отзовись. Да что с тобой? Алик?
Ему показалось, что его зовет знакомый детский голос. Никто так его не называл уже много лет. Это была Эл? Он не знал, она ли это?
– Ты, – прошептал он, не узнав собственного голоса. – Ты нечеловек… Уже все равно.
Она взяла его лицо в свои руки и заглянула в глаза. Он и видел, и не видел ее, но глаза узнал. Страшно. Страшно в них смотреть.





Глава 19. Кризис

Издалека лились звуки музыки. Еле слышные, тонкие-тонкие. Он не знал мотива. Он хорошо расслышал голос глубокий, завораживающе звучный, как труба. Обладателя голоса он не видел, голос был не знакомым, но знал, что кто-то рядом.
– Ты обязательно ее найдешь. Я сделал все так, что твое существо отзовется, надо только подождать. Ты будешь похож на него, и она тебя узнает, а значит, и я буду знать. Возможно, это будет самая запутанная и интересная история…
Волны шумели. Это океан, который оглашал округу грохотом воды, врезавшейся в скалы или шум в его ушах? В эту идиллию врывался, звук других голосов голоса и мешал ему погрузиться в тишину, резал слух.
– Алька, Алька.
Потом голос исчезал и переставал его тревожить, снова возвращался.
– Алька.
Снова эта странная вибрация. Потом он ощутил беспокойство. Он был не один и знал это, но то был не обладатель того голоса, который он слышал, смысл слов которого не мог понять. Рядом было еще существо. Невозможно было не заметить силу идущую от него. Тот первый был вообще не ощутим, только голос. Этот возбуждал окружающее всем своим присутствием. Он пугал его и удерживал от погружения в пустоту. Его сила то отталкивала, то манила, словно меняя направление.
Он уходил.
– Давай, очнись.
Его тянуло назад.
***
– Я не думаю, что удастся быстро вытащить его из этого состояния, – сочувствующе сказала врач. – Мне очень жаль вашего друга.
– Что это за состояние? Походит на сумасшествие? – спросила Эл.
Она не отходила от Алика с того момента, как принесла его в медицинский центр.
– Мне трудно сказать. Он турист. Я не знаю его. Где он был? Не могу сейчас дать заключение.
Девушка-врач развела руками.
– Надо найти причину, – сказала Эл.
– Как вы его нашли?
– Мы пообедали и договорились, что свяжемся. Я тихонько сунула ему датчик под воротник. Он имеет привычку теряться. Так, на всякий случай. – Эл смутилась и пожала плечами. – Он так и не связался со мной. Я успела выспаться. Я пошла его искать, нашла в переулке недалеко от восьмой гостиницы. В таком состоянии. Он не мог даже идти, поэтому мне пришлось тащить его, а потом я вызвала вас.
– Вы несли его?! – удивилась врач, и глаза ее расширились.
Эл явно не внушала ей веру в то, что она сможет унести человека. Эл улыбнулась и кашлянула.
– Я очень тренированный человек. К тому же тут гравитация иная. В порту она сильнее, а в жилых комплексах – слабее. Мне было не трудно. Это правда, я его несла. Немного, – подтвердила Эл, немного смутившись.
Сейчас это звучало глупо, но она сказала правду, он не показался ей тяжелым.
– У вашего друга сильный шок, если не психическая травма. Мы не имеем права вмешаться, потому что не знаем, что было причиной. Мы можем навредить ему.
– Сколько еще ждать? – не унималась Эл.
– Я не знаю. Извините. Он должен сам подать признаки активности. Он впал в апатию. Причиной может быть испуг, травма, что угодно. Мы не на Земле, я видела разные реакции на такую удаленность от родной планеты. Наверное он не тренирован.
– Он будущий штурман, у него подготовка, – не унималась Эл. – Это не Плутон.
– Случается, что переменная гравитация действует на психику.
– Не оно, – возразила Эл. – Причина отыщется.
Эл села на табурет – подушка, висящая в воздухе. Она обхватила голову руками и постаралась сосредоточиться. Она чувствовала Ставинского, чувствовала Светлану, Курка и Донована. Она сможет и Алика почувствовать. Хаос какой-то. Он словно «вылетел» из реального мира в неизвестность.
Врач наблюдала, как девушка замерла. Какой смысл так сидеть? Что изменится? Она закрыла глаза и мерно покачивалась. Она сама была похожа на ненормального человека. Просить уйти – жалко.
– Я не понимаю, – прошептала Эл. – А нельзя увидеть как-нибудь то, что видит он?
– Нет. Использование такого оборудования здесь запрещено. Попробуйте узнать у знакомых, где он был. Очень поможете, – попросила врач.
Эл подняла голову.
– Сейчас займусь, на датчике есть его маршрут, – сказала Эл, ее глаза торжествующе блестели. – У вас найдется музыка?
– Музыка? – переспросила врач.
– Да. Плавная, очень тонкая. Флейта или что-то подобное? Включите ее.
– Но зачем?
Эл улыбнулась и пожала плечами.
– Догадка. Клин клином… – Эл осеклась. – Он любит флейту. Я понимаю, глупо звучит. Он в Академии тренировался не спать и для этого включал флейту. Уверял, что не может под нее заснуть. Вдруг поможет. Это древний способ, еще с античности. Человек подсознательно реагирует на звуки. Мне подсказал его один весьма пожилой, по нашим меркам человек, он когда-то был практикующим лекарем. Терапевтом. Звуки действуют на душу… Музыка ему не навредит.
Врач подняла брови, глядя на девушку с иронией. Эл в свою очередь сделала серьезную мину, старалась быть убедительной.
– Я прошу.
– Я включу. Делать пока нечего.
– Я постараюсь быстро вернуться.
Врач проводила Эл взглядом и пожала плечами.
Эл застала Ставинского в гостинице. Опасаясь выяснения отношений, Эл вызвала его из холла по связи.
Объемная фигурка Эл появилась перед командором.
– Здравствуйте, командор, – обратилась к нему Эл. – Я могу спросить?
– Спрашивай, – кивнул Ставинский.
– Вы говорили с Аликом?
– Я нет. А вот Светлана его видела. Ты подослала мальчишку шпионить за мной?
Эл пропустила намек.
– Где она? – требовательно спросила Эл.
Командор отрицательно мотну головой.
– Скажите, командор, вы ее давно знаете? Светлану.
– Честно сказать, не очень давно.
– Она хороший врач?
– Почему ты спрашиваешь?
– Хочу знать ваше мнение. Она собралась меня исследовать.
– Да. Очень разносторонний врач. Она владеет большими способностями. К ней направляют людей со сложными случаями психических травм. Я склонен считать, что она научного направления, но и практика приличная. Ты не забыла? У нас должен состояться разговор.
– И что за практика была? У Светланы.
– Различные направления общественной психологии. Почему бы тебе не спросить у нее самой? Ты вызывала меня по конкретному вопросу?
– Я обязательно спрошу у нее, командор. Извините меня.
– За что? – Ставинский был непроницаем.
– За ваш обморок.
– Сомневаюсь, что это твоя вина.
– Я знаю, что не сомневаетесь.
– Как только у тебя будет время, зайди, – попросил Ставинский весьма мирным тоном.
– Да, – отозвалась Эл и прервала связь.
Эл поднялась на лифте и отыскала кабинет, где лежал Алик. Врача не было, играла музыка. Глаза Алика по-прежнему были широко открыты, перед ними проплывали невидимые для нее картины.
– Я тебе помогу, – прошептала она. – Держись, Алька. Я тебя разбужу.
Он казался беззащитным, комок подступил к горлу, его боль стала частью ее самой.
– Как ваше имя? – спросила возникшая рядом врач.
– Эл.
– А полное?
– Элли.
– Он произносил слово. Я записала, на слух трудно разобрать, произношение странное, оно не очень длинное. Вот. – Она показала на экран. – Монтуэль. Вы понимаете?
– Понятия не имею. Я не могу сказать, сколько языков он знает.
– Я запросила его досье.
– Музыка помогла?
– Да. Вы уловили верный ход. Он стал часто дышать, зашевелился, а потом опять замер. Слово повторил дважды.
– Кусок музыки. Когда он заговорил? – заключила Эл. – Повторите еще раз.
– Я повторю запись, – кивнула врач. – Вы узнали, где он был?
– Да. Я, кажется, знаю причину. Ему сделали внушение. В Академии учат этому противостоять, но в данном случае он не защищался, потому что доверял тому, с кем разговаривал. Еще он был взвинчен последние дни. У меня неприятности, а он мой друг. Мы давно не общались, я не знала, что он такой впечатлительный. – Эл стиснула зубы. – Я сейчас пойду и встречусь с автором этого кошмара.
– Внушение? Уже легче. Я поработаю в этом направлении, – кивнула врач. – Идите, Эл. Мне нужна цель внушения.
Она шагнула в лифт, когда врач спросила:
– Это же вы вернулись из Галактиса?
Лифт пошел вниз.
– Да, – подтвердила Эл и добавила самой себе. – Кто в городе еще не знает, где я была?
Эл прошла к справочному.
– Мне надо найти Светлану Бернц. Врач. Прилетела с командором Ставинским на днях.
– Известен личный номер? – спросил вежливый голос.
– Нет.
– Ждите.
Ждать пришлось недолго. Голос ответил:
– Она в Главном банке информации. Подготовить переход или обеспечить связь?
– Переход, – выбрала Эл.
Это означало скоростную переброску. Через минуту Эл была в банке.
Светлана вздрогнула, когда крепкая ладонь Эл легла ей на плечо и с силой придавила к полу. В отражении экрана Светлана узнала Эл.
– Вы говорили с Аликом? – прозвучал металлический голос за спиной.
Светлана ощутила, как по спине бегут мурашки.
– Что случилось?
– Я задала вопрос.
– Да.
– О чем? – тот же голос, та же интонация.
– О тебе.
– Конкретно.
– Рассказала все, что знала.
– Он в руках врачей. Что вы с ним сделали?
– Рассказала правду о тебе.
– Такую, что он сходит с ума?
Эл развернула ее к себе лицом. Светлана разумно не сопротивлялась. Она старалась не смотреть в темные глаза Эл. Взгляд был яростным. Эл все чаще при ней демонстрировала свой нрав. Она выбрала верный способ ее зацепить.
– Хм, так в том не моя вина, – возразила Светлана. – Элли, задумайтесь и о своей роли. Молодой человек неравнодушен к девушке, он питает дружеские чувства, даже более чем дружеские, а потом узнает, что она не только не искренна, она…
– Скажете еще слово, и я вас ударю, – прорычала Эл и замахнулась.
Светлана присела и постаралась отстраниться, защищаясь. Эл разжала кулак.
– Нет. Бить я вас не буду. Но запомните, если он не поправиться, я сделаю все, чтобы прекратить вашу практику. А если вы и впредь будете поливать меня грязью, если я увижу вас поблизости от Алика или моих друзей, – Эл притянула ее к себе и впилась взглядом, заставляя смотреть к себе в глаза, – я обещаю, что вы потеряете право практиковать. Оставьте меня и моих друзей в покое. Слышите?… Да или нет?
Светлана молчала.
– Да или нет?!
– Да, – ответила Светлана.
Эл развернулась и пошла.
Светлана повела болевшим плечом, одежда на ней взмокла, ее трясло, кожа на теле горела, в коленях возникла слабость.
– Попалась, – дрожащим голосом произнесла Светлана. – Ах, Элли, как мы умеем злиться! А глазки – лед, а ярость – в дрожь бросает. Докажи мне теперь, что ты не воздействуешь на людей. Способность не в твою пользу. Жаль, свидетелей не было. Как опрометчиво, Эл, не в твоем духе. Я принимаю твой вызов. Забыла? Без меня ты на Землю не вернешься. Не терпится узнать, как ты реализуешь свои угрозы.
Не чувствуя больше страха, она ощущала вкус победы.
Эл тем временем спешила назад, к Алику, и жалела что, она не дикий лев или другой хищник. Тогда она бы растерзала эту тварь на части. Эл чувствовала злобу и отчаяние оттого, что если Алик очнется, его дружбу она уже могла потерять. Последствия внушения не проходят сразу. Она влетела в комнату, где он лежал, разгоряченная и запыхавшаяся. В эти мгновения Эл вспомнила, как злилась в присутствии спасателей Галактиса. Вспомнила, на какую ярость она способна. Оказывается дело не только в излечении. Человек тоже может довести ее до бешенства.
Врач пристально посмотрела на нее, налила воды и протянула Эл. Эл сочла разумным сначала успокоиться.
– Точно внушение. Неразрешимое противоречие, – сказала она, выпив воду до капли.
– А я нашла кусок музыки, на который он реагирует. Хотите увидеть?
– Не на нем. Запись есть?
– Да.
– Тогда давайте попробуем вытащить его. Ему внушили, что я не человек, а мы близкие друзья. Он, скорее всего, стал сопротивляться и запутался. Он не согласился с тем, что я – враг.
– Я могу это сделать сама, – недоверчиво сказала врач. – Я бы посоветовала, чтобы он вас не видел после побуждения. Это может привести к повторной реакции.
– Я хочу помочь. Очень.
– У вас есть медицинская подготовка?
– Я капитан.
– Да. Я помню. Но сколько вам лет?
– Пятьсот шестьдесят семь.
– Не смешно. Садитесь к приборам, – сказала врач и указала Эл на кресло ассистента. – Хотя мне было бы спокойнее, если бы на этом месте сидел андроид.
– Считайте меня андроидом, – улыбаясь, сказала Эл.
Эл в слух читала доктору сообщение с экрана и параллельно рассказывала свою версию случившегося. Услышав о мутации, врач сочувствующе посмотрела на Эл. Так прошло пять часов.
– Все хорошо, – услышала Эл, наконец. – Температура, давление, метаболизм в норме. Он спит. Состояние стабильное. Сон будет долгим, это необходимо. До завтра его не стоит будить. Неравные связи восстановится. Останется состояние тревоги, его он будет преодолевать уже в бодрствующем состоянии. Не пытайтесь говорить с ним о кризисе, он не сможет принять решение, пока последствия внушения совсем не затушуются новыми впечатлениями. Я рекомендую вернуть его на Землю.
– А память? – спросила Эл.
– Она не повреждена. Мозг в порядке, – ответила врач. – Пусть поспит, будет естественнее, если он проснется сам. Если ему не напоминать о случившемся, он быстро оправиться от травмы. Несколько недель. Если причина шока – вы, то лучше вам не видеться. Дождитесь, когда он сам захочет встречи. Сможете?
Эл посмотрела на нее с благодарностью и кивнула.
– Вы такая бледная, – сказала врач.
Ее звали Катрин.
– Я переживаю за него, – Эл сидела в кресле с усталым видом, сложив руки на груди.
– Что вы будете делать с ней? Я имею в виду с виновницей? – спросила Катрин.
– Я уже сделала. Предупредила.
– Грозно, – сказала врач и улыбнулась. – Комиссия по этике ничего не даст, я могу дать заключение, но не смогу подтвердить автора этого варварства. Я бы советовала поскорее забыть происшествие. Молодой человек работает в Космофлоте, а подобный случай испортит ему карьеру. Мне придется зарегистрировать происшествие в его досье.
– Доктор, пожалуйста, не надо. Занесите головокружение. Нет. Обморок. Он раньше не был на орбите Плутона. Простой обморок. Такое часто тут бывает. Доктор, я умоляю.
– Вы подбиваете меня на обман?
– Да, – обречено выдохнула Эл. – Вы же сказали, что случай необычный. Это из-за меня. Я себе не прощу. Он перенес психическое воздействие, но сейчас он – в норме. Посоветуйте ему тренировки.
– Он весьма неадекватно перенес внушение для подготовленного курсанта академии, – усомнилась Катрин.
– В том и дело. Он невиноват. Он крепкий парень, я его с детства знаю. Я ручаюсь, с ним все будет хорошо. Все дело в том, кто внушал.
– Вы не врач, откуда такая уверенность? Ваши доводы – не больше, чем эмоции.
– Хотите, я на колени встану? – Эл сложила руки в мольбе. – Пожалуйста, доктор.
Катрин с минуту смотрела на Эл, потом повернулась к экрану и в графе «диагноз» набрала: «приступ летаргии».
– Устроит? – посмотрела она на Эл. Та в ответ со счастливой улыбкой часто закивала. – Сообщить когда он очнется?
– Да. Вот номер. У меня будет много работы. Оставьте сообщение.
– Что же побудило вас так бороться за него? – спросила Катрин и улыбнулась.
– Наверное, любовь.
Катрин улыбнулась еще шире, ей понравился ответ.
– Рассказать ему?
– Ни в коем случае. – Эл в знак протеста замотала головой.
– Вы хороший человек, Эл, обаятельный. И хороший друг.
– Хотелось бы в это верить, – сказала Эл. Лифт пошел вниз. – Только, кажется, не совсем человек.

Глава 20. Буря миновала

Эл стояла перед Леоном.
– Дайте мне работу. Любую. Я уже несколько суток болтаюсь без дела.
– У тебя отпуск, – пояснил Леон. – А завтра беседы, забыла?
– Я все успею. Я не хочу сидеть без дела, – заявила Эл. – Что мне делать?
Леон поднял одну бровь.
– Ты вовремя. У меня скоро сложиться мнение, что ты появляешься там, где происходят аварии.
Он шутил, но Эл прореагировала грустным вздохом.
– Хорошо. Я прикрепил тебя к ремонтникам, но сейчас мне нужен пилот. Смена улетела на Землю, а другая застряла – лайнер задерживается. На орбите крутит станцию, как волчок. Знаешь, такие конструкции, как люстра. Что-то с гравитацией, вращает с большой скоростью. Что надо делать, тебе объяснят на месте. Пилот ты хороший. Справишься. Доверяю. Бери рабочий катер и отправляйся. Учти, работа бессрочная. Задача ясна?
– Да. Только я не ребенок, чтобы так примитивно объяснять, – нагрубила Эл.
Леон пропустил это мимо ушей.
– Значит, это я так тупо объясняю. «Дельту» свою передашь другому пилоту.
– С нее сняли арест?
– Инспекторы там все переворошили. Верден вопил как ошпаренный. Кстати, мозг поврежден, и это объясняет, почему ты летела на ручном управлении. Забыла сказать или не знала?
– Я не акцентировалась на этом. И так понятно.
– Семь суток не поспишь, точно не будешь акцентироваться. Отправляйся.
Вот почему Леон был доволен и простил ей грубость. Инспекторы не нашли ничего, что подвергло сомнению утверждения Эл. Все сказанное подтвердила техническая экспертиза. Башка у девчонки работает, как по программе. Все учла.
Эл вышла на площадку, увидела свою «недавнюю спутницу» и сразу вспомнила, что мозг «Дельты» был в порядке, когда она вернулась.
– А, ну все к лешему. Нет надобности разбираться. Только бы у Альки все было хорошо.
Мысль о происшедшем застряла болью внутри. Ее собственные догадки, подозрения и сомнения слились с тем малым, что она о себе узнала. Этого было достаточно, чтобы ощутить себя в центре разыгрывающейся драмы, о финале которой она сама и окружающие едва догадывались.
Эл не пыталась искать выход, махнув на все рукой, она ушла в работу. Если происходят какие-то события, то между ними либо есть связь, либо нет, все просто. Развязка – только вопрос времени.
Леон ежедневно получал отчеты с места аварии. Он наводил о ней справки. Эл работала, как зверь, демонстрируя все, на что была способна. Через шесть суток прибыла долгожданная смена. Всех заменили, кроме Эл, она добровольно осталась. Леон не мог приказать или запретить. Он составил точный фактический рапорт о происшедшем, сделал свои заключения и послал в совет Космофлота. Удивительно, как быстро ему разрешили выдать Эл капитанские знаки отличия. Удивило Леона и единодушие членов комиссии во мнении, что Эл не виновна в измене, а ее действия результат молодой запальчивости. Словно какая-то сила подействовала на всех, кто был посвящен в суть дела. Особыми заступниками явились капитан «Центуриона» и все наблюдатели. Леон потирал руки от удовольствия. Девчонка «отделалась» замечанием и дополнительным экзаменом по летному уставу.
Буря прошла мимо.
Аварию устранили, никто не погиб. Леон думал о том, что плохие времена миновали. «Чужаки» не посещали станцию, не рвались астероиды, бывшие курсанты не сбегали в Галактис. Инспекторы с докладами и рапортами удалились, а с ними командор Ставинский, у которого кончился отпуск. Воцарился прежний порядок. Бурные обсуждения, версии, догадки утихли под грузом повседневной работы.
Единственной тревожной новостью явилось то, что с одного свободного поселения стартовал корабль и ушел в открытое пространство. Очередная группа безумцев отправилась искать счастья подальше от этой системы. Никто их за это не судил.
Леон не видел Эл с тех пор, как послал ее работать и благодарил судьбу за это обстоятельства. Он сомневался, что она останется долго под его началом, он не мог не отметить себе, что эта девушка – человек другого масштаба. Спокойная, размеренная жизнь – не для нее.
Эл прожила на Плутоне-6 еще три месяца. Это время не принесло облегчения. Она стала совсем замкнутой, меньше общалась с прежним окружением, предпочитая одиночество. Кто-то списывал это на усталость, кто-то на гордыню.
Эл ощущала, как медленно между нею и людьми растет стена. Она оправдывалась, что ей не следует заводить новые связи или обнадеживать окружающих, что она останется.
Она признала факт, что правда о ней выйдет наружу. Душевные муки усугубляло странное поведение ее тела. Во сне она не спала как раньше, а бродила, видя свое тело со стороны и окружающий мир так же, как наяву. От этого она ложилась спать только от большой усталости. Тело приобрело невероятную чувствительность, она чувствовала состояние людей, ее невозможно стало обмануть. Была целая гамма иных ощущений, мир стал богаче, но это не радовало Эл. В довершение ко всему ей внезапно стало плохо, с телом творилось непонятно что. К великому везению, ее получасовую конвульсию никто не видел. Это был приступ.
Последней каплей в чаще терпения стало то, что Эл вдруг предугадала смерть. Это был Верден. Она чуть не вскрикнула, но потом от нахлынувших эмоций ощущение притупилось и исчезло.
Эл подошла к Вердену, он суетился вокруг все той же «Дельты-31». Это был первый человек за последние десять дней, к которому Эл обратилась не по служебному делу.
– Как дела? – услышала она свой голос.
– На редкость хорошо, если ты заговорила со мной. Могу узнать почему? Других не балуешь.
– Просто не хочется, – Эл сказала так и попыталась улыбнуться.
– О, взошло Солнце, – отреагировал Верден.
– Как это?
– Ты улыбаешься.
Эл посмотрела на него. «Неужели его не станет? Когда?»
– Ты словно первый раз меня видишь. А ведь я твой техник. Правда, к «Дельте» своей ты и не подходишь. Взгляни последний раз. Завтра ей в рейс. Ждешь назначения?
– Нет. Думаю, что делать дальше.
– Ты же теперь настоящий капитан. Реши сама.
– Верден, ведь это ты распотрошил память корабля?
Они сели около опоры «Дельты – 31», прямо на полу площадки.
– С чего ты взяла? – возмутился Верден.
– Я знаю. Все было исправно, несколько неполадок в навигации. Выяснилось, что мозг вышел из строя только здесь.
– Странная ты. Кого винить?
– Верден, не отпирайся, я тебя насквозь вижу.
Верден засуетился, делая вид, что садиться поудобней.
– Давай пооткровенничаем, – предложила она. – Ты расскажешь, как все было, а я расскажу тебе кое-что о себе. Мне очень надо кому-то выговориться. Очень.
– Ты стала какой-то другой после последнего инцидента. Я уже задаюсь вопросом, не подменили ли тебя?
– Ну, будешь говорить?
Верден признался. Эл еще больше огорчилась, потому что замешан Алик.
– Значит, вы наврали? Выгородить меня решили? – с досадой сказала Эл.
– Что ты заладила? Кому от этого плохо? Тебе бы, спасибо, сказать. И другу своему скажи. Он тебя любит, иначе, не сделал бы. Риск большой.
– Верден, если узнают, не предполагаю, что будет. Тебе высылки не миновать.
– Да, не боюсь я, и так немного осталось.
Эл посмотрела на него, а Верден заметил тревогу в ее глазах.
– Я же старик. А ты копию найди и либо уничтожь, либо спрячь. А теперь давай, выкладывай свой секрет.
Эл словно прорвало. Боль и отчаяние вырвались наружу. Голос дрожал и срывался, перехватывало дыхание, тело трясло. Она рассказала все, начиная с того, как попала в будущее и в Академию, рассказала то, что случилось с планетой Тобос и ею самой. Перед ее глазами снова прошли эти годы.
Верден обдумывал ее рассказ, поводил густыми бровями, поджимал губы и хмыкал, мотая головой.
Эл устала, безучастная сидела рядом, ей стало легче от собственной откровенности. Тайна перестала быть тайной и не так сильно тяготила ее. Она не ждала, что Верден быстро выскажется.
– Ну и история. Не знаю, во что тут верить, – протянул он.
– Во все верь. Я рассказала чистую правду.
Верден неуверенно покачал головой.
– Так ты у нас кто? И что ты теперь будешь делать?
– Я не знаю, – призналась Эл.
Верден всегда считал ее очень умной девушкой. Редкий человек сочетал в себе такие достоинства. А вот и угадай, кто она? Было очень жаль ее. Едва ли она придумала мудреную историю. Вердену очень хотелось верить ей, особенно в такую редкую минуту, когда она казалась беззащитной.
– Жалко, что я ничего не могу для тебя сделать, разве что помалкивать обо всем, – он смолк, словно подбирал нужные слова. – Знаешь, наверное, будь я на твоем месте, я вернулся бы домой, ни что так не лечит душевные раны, как возвращение в детство.
Вот теперь он заметил на ее лице подобие той улыбки, что видел раньше, потом она превратилась в усмешку и исчезла совсем.
– Спасибо, что выслушал меня.
– Все-таки я дам совет, хоть ты его не просишь, – начал Верден. – Для того чтобы понять людей, надо самому быть человеком, чтобы понять других, тех, надо забыть, что ты человек. Тебе дано и то, и другое. Люди тебя любят, я давно за тобой наблюдаю. Отвечай им тем же. Больно ты колючая, как ежик.
– Сначала стоит понять, кто я. Не хочу обманывать чужие надежды.
– У-у-у, – протянул Верден, – боюсь, что на это у тебя уйдет вся жизнь. Лучше подумай о том, какая от тебя будет польза. Ты пытаешься понять обе стороны. Несколько пространств сразу, несколько времен. Что-то мне говорит, что тебе это под силу. Далеко же ты зашла, чтобы назад поворачивать.
Эл молчала. Верден положил ей на затылок свою иссушенную годами руку и потрепал светлые кудри. Эл искоса посмотрела на него. Вдруг она почувствовала как по щеке, оставляя прохладный след, скатилась слеза.
– Вот тебе и ответ, – пояснил Верден, глядя ей в глаза и вытирая пальцем каплю. – Жизнь наделила человека способностью плакать и смеяться, сострадать и радоваться вместе с другими, совершать дурные и хорошие поступки, любить. Да, человек умеет любить, с любовью в сердце он способен на очень многое – это песня его души. Вот я люблю корабли. Ни одного здесь нет, к которому бы я не приложил руки. Если завтра я умру, то обо мне будут помнить все капитаны и пилоты, потому что, вступая на борт, они вспомнят старика Вердена, чудака и острослова, потому что я люблю эти машины, они как дети для меня. И вовсе не важно, что я никогда на них не летал далеко, зато они хранят следы моей работы, той, что дала им еще и еще шанс полететь. Тебе не скоро подводить итоги, но раз уж наделила тебя природа талантами, позаботься о том, чтобы было на что оглянуться. Отыщи такую любовь, человек это будет или дело, не важно, чтобы от этого ожил целый мир вокруг и тогда совсем неважно будет – человек ты или нет. А для меня ты была и будешь отважной девчонкой, которая умеет жить, улыбаясь, но при случае, не побоится показать зубы. И я не стану разбираться какая у тебя кровь. Ты для меня – человек. Я очень рад, что был твоим техником.
– Почему был? Ты и сейчас мой техник.
– Уже нет. Час назад мне дали согласие на отставку. Мое время закончилось. Но я все равно – твой техник.
Эл неожиданно кинулась ему на шею, обняла и сильно прижалась. Она плакала, не стыдясь слез, не пытаясь их сдержать. Верден, будто факел сунул ей в грудь, внутри все жгло, словно на старом пепелище снова начался пожар. Она ненадолго забыла о смерти.
Верден посмотрел на нее и подумал, что видит ее в последний раз. Он умер от сердечного приступа через три дня после разговора, отказавшись от помощи врачей, объяснив тем, что ему давно пора отдыхать.


Часть 2. Земля

Глава 1. Том Мисс

Курк который раз штудировал досье Эл, ему не хватало подробностей, слишком сухо и официально. Он возвращался к нему снова и снова. Он видел ее в действии и хотел понять, откуда в ней такое завидное сочетание качеств. Непростая у него задача. Он хотел дать объективное заключение и «не утопить» девушку.
Курк старался оставаться беспристрастным.
Ей удалось отвести от себя угрозу в обвинениях в измене, благодаря поддержке старших. Командование базы Плутон-6 посчитало, что Эл совершила оплошность по молодости, по причине недостаточной практики в контактах.
У Рассела было свое мнение, оно было жестким. Поэтому он согласился с итогами расследования действий молодого капитана в том виде, как их сформулировали на базе. У него было мало возможностей наблюдать за ней. Но не это было поводом для сомнений. Курк заострил внимание на общем ходе событий и на атмосфере, которая ее окружала. Сразу после посадке версия об измене была первоочередной, но, уже день спустя, словно невидимая сила перевернула ситуацию. Стан сочувствующих стал больше обвинителей.
Рассел решал дилемму: насколько умна Эл, чтобы спланировать нужную для ситуации модель поведения. Курк не мог избавиться от подозрений, что она воспользовалась настроениями людей в свою пользу. Остроты добавило замечание Светланы Бернц, брошенное при Курке явно умышленно, доктор намекнула, что Эл спонтанно воздействует на людей и эта сила ей неподконтрольна.
Тут было над, чем думать. Ее посадка на рулях, на катере с поврежденной системой просто покорила технический персонал сектора, наблюдателей и спасателей. Это послужило поводом игнорировать моральную сторону ее поступка. Большинство даже не приняло в расчет, что в сетке полетного состава Эл – пилот с высокой квалификацией и капитанской подготовкой. Тут скорее нужно было отдать должное ее таланту, а не делать из нее жертву обстоятельств. Будь она чуть старше, это списали бы на мастерство, а для юной Эл аварийная посадка – психологический дивиденд.
Ситуация ее сражения с так называемыми пиратами вызывала у Рассела те же подозрения. Она уцелела благодаря необыкновенному везению.
Рассел дошел уже до той стадии в расследовании, когда противоположные стороны начинают уравновешивать друг друга, а аргументов за и против – поровну. В такие периоды ему хотелось все бросить.
Рассел дал себе слово, что дождется возвращения Эл на Землю. Время от времени он перечитывал досье.
Записи академических наставников не отличались оригинальностью изложения, язык отчетов был сухой, преобладали хвалебные записи, на ее деле было больше красных пометок, чем у всех ее сокурсников. Кстати, Ставинский ей этих меток не ставил, хоть их отношения на курсе были примером конфликта наставника и ученика.
Донован сделал вывод, что командор покровительствует Эл не из-за ее исключительных качеств, а из чувства вины, что отправил девочку в роковую экспедицию. Рассел Курк в этих отношениях видел иные подоплеки. Скрытный Ставинский, наученный опытом политических трений в Космофлоте, питал относительно Эл какие-то надежды. Его цель прояснится, когда у Эл появится первое назначение. Академическая традиция была такова, что наставник сам подбирал для хороших учеников первые экспедиции. Это была узаконенная протекция. Честь для выпускника. Инспектор хотел бы лично быть свидетелем того, как ученица вроде Эл воспримет такую заботу наставника. Эл имела смелость возражать командору в прежние времена, за что он ее не раз отстранял от занятий в наказание. В вынужденном отпуске Эл отмечалась какой-нибудь выходкой. Командору приходилось защищать ее своим авторитетом.
Эл любила и умела шалить, с чувством осторожности у нее явно было плохо. У Курка сложилось мнение, что ей прощали то, за что других выгнали бы с курса, а ей удавалось балансировать на грани. Бурная «неуставная изобретательность» курсанта Элли Светловой компенсировались изрядным трудолюбием. Чтобы развлекаться при такой нагрузке и успеваемости, нужно иметь запас сил.
Курк навестил Академию Космофлота, опросил кураторов курса, на котором практиковалась Эл. Узнавая его звание и должность, они не спешили откровенничать. Лишь вскользь кто-то упомянул, видимо, от былой досады, что, если бы все выходки ее компании заносились в досье, Эл никогда бы не закончила Академию. Отлет в экспедицию был кстати.
Курк переключился на бывших сокурсников Эл, в паре случаев ему удалось скрыть должность и разговорить молодых людей. По неосторожности и молодости они поведали Курку немало интересного. Эл на курсе не любили, завидовали ее успехам, но единодушно переживали из-за неудавшейся экспедиции. В итоге Курк пришел к заключению, что Эл – лицо весьма уважаемое в среде курсантов. Все были единодушны в том, что она честный человек с принципами и с ней сложно конкурировать в деле.
Родителей у Эл не было, точнее они были колонистами, девочка их не знала, так как ее вернули назад после неудачной колонизации. Колония была ликвидирована, и он не нашел сведений о родителях Эл. Курк принял эту версию, как ловкий ход. Он обратил внимание, что до десяти лет Эл будто бы не существовало. Не поэтому ли о первых годах ее жизни не было известно, данные никто не искал, потому что она была ребенком. В точности как на базе ей помог возраст. Курк увидел в этом обстоятельстве связь с нынешней ситуацией. Если она однажды уже прикрывалась малолетством, то по аналогии могла проделать то же самое на этот раз.
Он нашел в академических хрониках имя Том Мисса с пометкой «воспитатель». Этот человек сыграл незаметную, но важную роль в жизни Эл. Он помог ей попасть в Академию. Он выступил опекуном, хотя подтверждений опекунству тоже не было. Курк вернулся к самому началу. Он всегда старался быть осторожным в суждениях, поэтому не определился в вопросе, какие точно отношения были у Тома Мисса и Эл.
Он стал вызнавать все, что касалось Тома Мисса. Тот оказался исследователем в области древних цивилизаций, сотрудничал с археологическими университетами всего мира и институтом Времени. Он не был широко известен и производил впечатление одиночки. Его связь с Эл показалась сомнительной, может он вообще ее не знает. Курк мог поверить, что с Эл сталось бы подделать документы. Он стал искать Тома Мисса и нашел. Том жил на уединенном острове в Тихом океане. Хороший климат и обособленность могли вызвать зависть у кого угодно, остров был искусственный, маленький и удаленный от населенных центров.
Курк прилетел без приглашения, надеясь на удачу. Том Мисс был дома и вежливо разрешил приземлиться.
Этот островок напоминал музей, здесь было полно экспонатов, преимущественно из древних культур Европы, Азии, реже Америки. Мисс заметил интерес инспектора и, обведя очень смуглой рукой все вокруг, сказал:
– Это копии, точные на столько, насколько возможно… Но копии. Некоторые уменьшены, – он улыбнулся и продолжил – Я вас, кажется, узнал. Раз вы здесь, то знаете, как зовут меня, а я знаю, как зовут вас. Рассел Курк. Если позволите, я буду называть вас по имени.
В той среде, где общался Рассел Курк, принято было называть друг друга по званию, но перед ним был человек далекий от устоев Космофлота. Курк был не против обращения по имени, поэтому предложение Мисса одобрил ленивым кивком.
Том Мисс был человеком за тридцать, хотя ему могло быть и больше. Он был очень тощий, имея рост такой же, как у Рассела. Курк обратил внимание на его худые тонкие руки с красивыми кистями, как у женщины. Одет он был в странную одежду сделанную вполне из современных тканей, обрезанные штаны и куртка без рукавов на голое тело. Он был из Европы, Курк навел справки, но загорелая дочерна кожа скрывала европейское происхождение. Этот человек жил на острове, в субтропиках уже лет семь, не удивительно, что кожа стала такой темной. Лицо с узким квадратным подбородком, широкий нос, широко посаженные глаза. Кроткие волосы выгорели, как и брови. Лицо Мисса имело беззаботное выражение, что насторожило Рассела. Он двигался с изяществом танцора. Рассел решил, что этот человек кроме интеллектуального труда ничем не занимается. Том производил впечатление человека оторванного от жизни, но Рассел не торопился верить первому впечатлению.
Еще на стоянке для катеров Мисс спросил:
– Ведь речь пойдет об Эл?
– С чего вы взяли? – без удивления отозвался Курк.
– Вы инспектор Космофлота и вряд ли интересуетесь историей, археологией и прочим из моей специализации. Отсюда я заключил, что речь пойдет о моей подопечной. Особенную проницательность здесь иметь не надо, – прокомментировал Том Мисс и посмотрел на Курка в упор.
– Да. Я хотел бы поговорить о ней. И о вас, – подумав, добавил Рассел.
– Чем же я-то вас заинтересовал, Рассел? – спросил Том и прищурил глаза.
Произнесенное имя, его имя, заставило Курка стряхнуть с себя официальность.
– Вы не поверите мне, если я скажу, что это не для протокола. Впрочем, ваше дело, – пробормотал он.
Мисс снова улыбнулся.
– Идемте в дом, здесь жарко, а вы в форме, – предложил он.
И они двинулись вверх по склону. Искусственный остров Рассел видел впервые. Удивительно, на что способен человек. Здесь росло огромное множество растений, пели птицы, в ветвях тропических деревьев играл ветер. Дорожка под ногами была из белого песка, от которого слепило глаза. Все это было забавно. Мисс смотрелся вполне естественно во всем этом окружении.
Они приблизились к деревянному строению – хижине, ее словно притащили сюда с раскопок. Довольно маленькая, абсолютно отличавшаяся от нынешних жилых комплексов и высоток. Когда они вошли внутрь, Рассел надеялся увидеть, наконец-то, признаки цивилизации, но не тут-то было. Это напоминало жилище дикаря. Немного столь же примитивной мебели, полки на стенах, через большое окно без фильтра солнечный свет падал на пол. По вертикальным сторонам окон висели куски ткани. Рассел изучил плетеные кресла и грубый стол из деревянных толщиной с ладонь полос. Полки на стенах были из того же материала, на них – горшки и плоские изображения. На одном, самом большом, висевшем на стене, как современная проекция, Курк узнал Эл. Личико детское, а взгляд все тот же – дерзкий. Рассел осмотрелся еще раз. Антураж выглядел неестественно игрушечным.
Мисс вовремя понял его недоумение и прокомментировал:
– Внизу есть лаборатория, и жилые комнаты, они вполне в современном духе. Я иногда там работаю, но живу здесь.
– Зачем все это? – спросил Курк.
Вот теперь Курк был действительно удивлен. О Миссе говорили, как о человеке оригинальном и хорошем ученом, но такой образ жизни вдумчивому Расселу Курку показался странным и нерациональным.
– Я историк, – пояснил Мисс. – Я открыл для себя оригинальный, но простой способ понять людей прошлого, надо пожить в той же обстановке, что и они. Я упомянул лабораторию внизу – это место, где я могу смоделировать иную эпоху, любую, какую мне нужно.
– Зачем?
– Что бы лучше понять жизнь людей того времени, их потребности, информационную среду, уклад и ритм жизни. Это помогает мне работать, я погружаюсь сам, и погружаю в ту эпоху моих учеников и коллег.
– Я не знаком с вашими работами, – признался Курк.
Мисс не был разочарован.
– Это не страшно. Я же не читаю отчеты Космофлота, за исключением новостей об Эл. Давайте поговорим о ней, чтобы не задерживать ваше внимание.
– Еще один вопрос, – попросил Курк. – Кто построил этот остров?
– О-о-о. Это целая эпопея. В основном остров построен мной, точнее проект мной, я нанимал специалистов, – ответил Мисс и смутился, он поднял вверх ладони, словно создавая стену между ними.
Он держался очень раскованно и Курк позавидовал ему.
– Неужели? – удивился он.
– Это звучит странно и очень не современно. Но так оно и было. Это и инженерная, и биологическая, и геологическая система, очень хрупкая, зато я могу гордиться. Есть участки, которые еще не завершены.
– Как вам пришло такое в голову? И зачем? – Курк задал вопросы и вдруг столкнулся с сочувствующим взглядом Тома.
– Это иррационально, да? Просто давно, очень давно, еще ребенком, я хотел иметь нечто подобное. Не уединенности, нет, скорее это была потребность влиться в целую систему, природную, настоящую. Пожить в другом измерении, самому его создать. В результате я получил забавное сочетание острова и лаборатории, природы и научного эксперимента. Если вернуться к Эл, то многое из того, что здесь есть, подсказано ею.
– Что, например? – заинтересовался Курк.
– Растения, образцы птиц и насекомых, почвы, минералы – она хорошо разбиралась в них. Она была в восторге от этой идеи и кинулась мне помогать. В ход шло все, что Эл узнавала в Академии.
Следующий вопрос Курка был не случаен. Он хотел увидеть реакцию Мисса и, наконец, понять притворяется он или он действительно таков. Его отстраненность от мира выглядела несколько ненормальной.
– Вы ведь хорошо поняли, зачем я прилетел и кто я. Речь пойдет об Эл и ее прошлом. Кажется оно у вас общее.
Он замолчал. Мисс грустно улыбнулся. Курк был для него слишком цивилизованным. Но Мисс остался невозмутим, не стал метаться. Он спокойно посмотрел Расселу в глаза и сказал:
– Однажды, когда Эл должна была улететь на Тобос, мы сели вечером в этой комнате, нагрели молока и поговорили о будущем. Я всегда знал, что когда-нибудь сюда придет человек вроде вас и задаст вопрос о ней. Эл тоже знала. Я мог бы сейчас потребовать ее присутствия или согласия, но не стану, потому что она разрешила мне рассказать все, что знаю. Она связалась со мной и сказала, что вы, Рассел Курк, обязательно придете ко мне. Я отвечу на все ваши вопросы, она разрешила, но лишь о том, о чем вы спросите.
– Знаете о ее прошлом? – спросил Курк напрямик.
– Не все, но знаю, – с утвердительным кивком ответил Мисс.
Том придвинул инспектору плетеное кресло. Курк не без опасения погрузил в него свое тело, качнулся один раз и остановился.
– Как вы познакомились? – спросил он.
– В порту. Где еще можно встретить будущего капитана Космофлота? – засмеялся Мисс.
– Опишите, как это было.
Том задумался, постепенно его лицо расплылось в улыбке, как у человека, который вспомнил что-то очень приятное.
– Я историк, по призванию, но наблюдаю и настоящее тоже. Однажды я встречал экспедицию в Восточно-европейском порту, возвращался мой знакомый. Экспедиция была не то с Марса, не то с Плутона, тогда многие интересовались Плутоном. Я не стал обращаться в справочную, а решил сам поискать причал. Вот тут то я и увидел девчушку, такую необычную. Она стояла у огромного табло со звездными картами, держала в руке датчик. Такой… Универсальный. Я удивился, что такой есть у ребенка. Она явно не знала, что со всем этим делать. Потом она дождалась, когда кто-то из взрослых начал перелистывать карты, а когда он ушел, начала делать то же самое. Но в ее поиске не было никакого порядка. Она просто смотрела. Тут я догадался, что она смотрит все подряд. Я обошел ее осторожно, чтобы разглядеть лицо.
Мисс остановился. Он снова задумался или вспоминал. Потом опять рассмеялся и продолжил:
– Такого восторга я не видел у обычных детей. Она вся светилась. Любовался я недолго, она тут же меня заметила. Мы встретились глазами. Она обернулась, высмотрела кого-то среди посетителей и затерялась в толпе. Это произошло быстро, я тут же пожалел, что спугнул ее. Но мне повезло. Мы наблюдали встречу экспедиции с одной площадки. Я понял, что она бродит по порту в одиночку. Тогда я не стал церемониться, подошел и положил ей руку на плечо. А потом гонялся за ней по порту минут двадцать! Она оказалась очень шустрой!
Мисс громко рассмеялся. Курк слушал его и все больше погружался в события его рассказа. Мисс говорил с интонацией, как в театре. Он решил не перебивать Тома.
– Я даже ругал ее про себя. Служитель порта помог мне. Когда я наклонился к ней, то увидел, что у нее на лице такое выражение, будто она будет биться на смерть. Не знаю, что больше на меня подействовало в тот момент – ее отвага или жалость. Я солгал, что это мой ребенок, что я ее обидел. Она больше не отставала от меня ни на шаг. Мы досмотрели встречу экспедиции, я сделал всю работу что планировал, а она тенью скользила за мной… Если не интересно я могу покороче.
Мисс обратил внимание на полусонное лицо Курка, он не знал, что у Рассела была такая манера слушать и изучать собеседника из-за полуоткрытых век, так он лучше усваивал информацию и вникал глубже в суть.
– Нет. Мне интересно, – сказал Рассел и приоткрыл глаза. – Не обращайте внимания, у меня такая привычка слушать. Мне очень важно ваше видение событий. У меня складывается впечатление, что вы не знакомы, не подозревал, что она вам дорога.
– Дорога? – переспросил Том. – Эл – часть моей жизни. Она – моя семья.
Он замолчал, дожидаясь очередного вопроса. Рассел понял не без разочарования, что охладил пыл собеседника своим видом и суждением. Да. За долгие годы официальных отношений Рассел разучился воспринимать беседы, кроме деловых. Живое описание Тома заставило его не только увидеть события, но и пережить их знакомство самому. В сухих пунктах отчетов и записок такого не найдешь. Будь он на месте Мисса, повел бы себя иначе. Том оказался чутким человеком, его манера говорить и вести себя была утонченной, а артистизм делал его обаятельным. Раскованность, которую Рассел принял за игру, оказалась отличительным качеством Тома Мисса.
– Извините, – пробурчал он. – Я привык к более официальным беседам. Продолжайте. Я хочу все подробно услышать.
Но, увы, он понял, что ситуация не поправима. Мисс стал рассказывать сдержанно и кратко.
– Я привез ее домой.
Он стал без особых подробностей рассказывать, как Эл стала его подопечной, но Курк остановил его.
– Знаете, Том, – Курк перешел на более теплый тон. – Я все это читал. Все. Даже то куда обычный инспектор не полезет. Ответьте на один вопрос, но очень искренне. Если знаете. Откуда она взялась? Это, возможно, предвосхитит мои будущие вопросы, а, возможно так прояснит ситуацию, что я их не задам. Вы заитересованы в том, чтобы я задал меньше вопросов?
Мисс взглянул в глаза Курку.
– А вы правды не боитесь?
– Нет. Я ищу правду.
Тут Курк неожиданно ощутил себя неуютно. Он уже составил впечатление об Эл, ему нужно было дополнение к уже существующим данным, а не их опровержение. Мысль, что после признания придется начинать сначала, Расселу Курку не понравилась. Что такое знает Мисс, чего он уже не предполагал? Эл все-таки связана с Галактисом, и она – чужак. Тогда зачем Мисс так рискует, или он так же смел, как его воспитанница? Но то, что Рассел услышал, оказалось ошеломляющим.
– Она из двадцатого века. Она – гость в нашем времени.
– Что?!
Мисс пожал плечами.
– Она из прошлого.
Курк изначально произвел на Мисса впечатление спокойного человека, даже слишком. Том давно навел о нем справки, как только Эл произнесла его имя. Этакий ко всему готовый инспектор, прожженный в делах исследования неординарных ситуаций. Мисс и подумать не мог, что известие произведет на инспектора оглушительное впечатление. Глаза Курка из ленивых очей стали шальными. Он замер и было понятно, что он не в силах «переварить» то, что услышал.
Мисс подождал немного, потом принес стакан воды. Курк пить не стал. Мисс решил разрядить атмосферу и немного прокомментировать сказанное, но Рассел спросил:
– Она часть эксперимента? Кто проводит такой эксперимент?
– Нет. Она попала сюда сама. Это парадокс. Редкое явление.
– Невозможно.
Том лишь улыбнулся.
– Я сразу заметил, что она мало говорит, но если говорит, то очень четко выговаривает слова. Она знала кое-что, фразы из межгалактических языков, из нескольких сразу, суррогат. Я позже заподозрил, что она не совсем знает наш язык, но она умудрялась меня понимать. Я решил, что она колонистка. Но чтобы не напугать, я не спрашивал. Она настолько настороженно относилась ко мне, что я чувствовал себя неспокойно. Она много раз пыталась уйти, но я схитрил, прицепив ей на тело датчик, прямо на волосы, раза три мне удалось ее найти. Потом она предъявила мне датчик, вместе с прядью своих кудряшек и заявила, что нам надо серьезно поговорить. Я ожидал, что она расскажет, кто она и откуда. Не тут-то было. Я не могу пересказать это дословно. Надо было записать. Прозвучал ультиматум. Она не собиралась у меня оставаться. Если я не перестану ее выслеживать и буду к ней так внимателен, она уйдет. Потому что ей не нравиться, видите ли, что я ее все время изучаю. Ей нужна помощь и она согласна остаться, если я ей помогу. Раз уж я хочу о ней узнать, то должен иметь терпение и ждать, когда она расскажет сама. И она действительно рассказала. Она по неведомой случайности попала из прошлого в наше будущее. Оказалось, что она семь месяцев живет в нашем времени. Я был потрясен не менее вас. Я поверил только потому, что видел ее трудности в контакте с внешним миром. За это время она умудрилась не попасться ни одной из официальных служб. Она могла бы написать учебник по приспособленчеству. Она наблюдала, учила язык, изучала наши нравы. Потом нашла банк информации, и он оказался ее лучшей находкой. Она умудрилась по незнанию частично выучить пару межсистемных языков, пресса была для нее основным источником информации. Она училась быстро. Рассел, это надо было видеть, как она училась, засыпая на ходу и падая от усталости. Такого упорства я еще не видел.
Когда она хорошо выучилась говорить, и мы легко общались, состоялся еще один разговор, до которого я очень сомневался, что она сказала правду. Я нашел ее брелок с именем и данными, какие носят все дети в ее возрасте. Я тайком узнал, что ее родители погибли, а она пропала без вести. Я решил, что ее поведение – последствия перенесенной травмы, но должен сразу предупредить, я никогда не видел в ней сумасшествия. Я предъявил ей брелок. Изображение в шифре брелка было похоже на нее, но не точь-в-точь, зато биологические данные подходили ей. Оказалось, она следила за девочкой похожей на нее и видела катастрофу. Помочь не смогла, но нашла в их доме запасной брелок. История правдивая, я потом обо всем справлялся. Понимаете, Рассел, она могла бы выдать себя за ту, но не стала. Когда я спросил почему, она ответила, что ей стало очень больно за тех людей. Она воспользовалась брелком один раз, чтобы пройти освидетельствование, потом сохранила на память и больше не пользовалась. Если бы она смогла соврать, то мы сейчас не разговаривали бы о ней в таком ракурсе.
Вдруг Курк не выдержал. Он слушал речь Мисса, и чем больше, тем сильнее тон историка раздражал его. Расселу показалось, что его держат за дурака. Немыслимая история. Чудовищная ложь. Как взрослый умный человек, ученый может верить в то, что говорит? Он почти закричал, если при его натуре такое вообще было возможно.
– А вам никогда не приходило в голову, что она лжет?! Что она просто подставка, а это легенда, рассчитанная на вас, историк?!

Глава 2. О чем молчал Том Мисс

На долю Тома Мисса, наблюдателя Галактиса среднего уровня, выпали непростые задачи. Первая заключалась в том, чтобы преодолеть свое старое воспитание и смириться с мыслью, что Земля и Солнечная система только часть огромного Космоса. Вторая – научиться жить иначе, наблюдать и быть беспристрастным. А затем, не выдавая себя, оказывать помощь тем, кто находился под покровительством Галактиса или попадал под покровительство.
История с Эл, тянувшаяся до этих дней, была одной из ярких в его жизни. Можно было сказать, что, благодаря случившемуся, он окончательно почувствовал себя гражданином Галактиса.
– У нас странный случай. – В то утро старший наблюдатель разбудил его еще до рассвета. – Мы заметили временное аномальное проникновение. Вам, Том, надо отыскать место и носителя аномалии. Не торопитесь. Задание трудное. Ищите и не ограничивайтесь во времени.
Том не без содрогания вспоминал те семь месяцев, что искал объект. Он дошел до отчаяния. Встреча походила на чудо, а сам Мисс чувствовал, что его понимания не хватает, чтобы просто поверить в находку.
Смешным ему казался случай в порту лишь теперь, когда прошло несколько лет, он ликовал вовсе не от пережитой погони, а оттого, что сама судьба, одними только ей известными путями, свела их. И кто? Белокурая кудрявая девочка! Когда он засек ее, то не поверил, как сейчас не верил Рассел. Он понял свою ошибку. Он искал взрослого, того, кто совершает осмысленные планомерные, поддающиеся анализу поступки. Ребенок действует спонтанно, по сути, не имея цели, он втекает в события, принимая все, как есть. Потому поиски так затянулись. Еще более странным и невероятным показалось тогда распоряжение планетного наблюдателя, главного представителя Галактиса на Земле: оставить Эл у себя, и не мешать действовать. Мисс был благодарен этому приказу. Ему не терпелось изучить свою новую знакомую. Эл была находкой для историка, наблюдателя, ученого и человека, каким был Мисс. Человек из прошлого. То время, что Эл пользовалась его покровительством, было самым лучшим на его памяти. Оно подарило Тому массу подробностей о прошлом, а потом детскую мечту – остров в океане. А Космофлоту – нового капитана. Мисс даже не сомневался, что Эл станет космическим путешественником, едва она заявила об этом. Он верил, что с таким упорством она добьется своего.
Он, не покидая Землю, знал о том, что Эл вступила в контакт с Торном и про Уолтера Уоллеса, доставившего паспорт Эл по назначению. Это была бы не Эл, если бы поступила по другому.
Том сейчас делал все, чтобы Эл вернулась на Землю. Он старался не воображать, что будет, если об этом узнает Эл? Том опасался, что она развернется и уйдет, слишком много скрыто было от нее. Она верит, что в их отношениях не было лжи. Он день за днем ждал с надеждой их встречи. В Космос улетела четырнадцатилетняя девочка. Какой она вернется после Тобоса, Марса, Плутона, Галактиса, Том не знал.
То, что перед ним сейчас сидел инспектор Космофлота, не болван, не чинуша, а вдумчивый человек, было хорошим знаком. Эл дала ему верную характеристику, ей свойственно чувствовать людей. Ей понравился Рассел. Курку надо было дать понять, что Эл не опасна. Об уговоре с Эл Том не солгал, она действительно согласилась с тем, что и ей, и Тому когда-то придется отдуваться за эту тайну. Час настал.
Том посмотрел в лицо взволнованному Курку и понял, что буря началась. Надо сделать так, чтобы Курк не улетел в таком состоянии, надо оставить его на некоторое время на острове.
– Нет, Рассел, она не подмена, не шпионка Галактиса, как вы полагаете. Эл была до мозга костей землянкой с самого начала. Космос составлял ее мечту. У меня есть доводы.
Курк свел брови, но возражать не стал.
– Она отлично знает древний язык, один, и неплохо говорит еще на двух. У нее были неплохие знания по некоторым естественным наукам, популярным в прошлом, точнее в двадцатом веке, она точно знала названия, факты из своего времени. И подобных фактов очень много… Я все тщательно проверял, это моя специальность и обязанность. Рассел, она из прошлого.
– Как? Каким образом?
– Я не знаю. Она не может объяснить. Какая-то аномалия.
– Том, вы совершили преступление! Вы понимаете? Это немыслимо. Как ребенок, честное слово! Нашел игрушку и оставил себе! Нет. Невозможно. Вы обязаны были заявить о ней, связаться со службой времени. Представить ее миру.
– Я пытался. Она отказалась. Я уважаю ее право. Рассел вы мыслите, как инспектор. А вы поразмышляйте, как человек. Как свободный человек. Не внутри ваших инспекторских шор. Взгляните глазами постороннего. Чтобы вы сделали на моем месте?
Курк задумался. Смятение не сходило с его лица. Он имел право сомневаться, но и Том не мог отступить. Речь шла о слишком масштабном деле, чтобы дать Курку право думать о давней связи Эл с Галактисом. Он понимал, как опасно его признание. Все было не кстати, и то, что Эл стала капитаном, и авария «Тобоса», и находка Эл в Космосе.
Эл попала в полосу невезения, клубок запутывается и без скандала не обойдется. Но он доверял Эл. По понятной только ей причине, она позволила рассказать Курку правду. Том надеялся, что жалеть не придется. Он был убежден, что не стоит ждать скандала, а отправить Эл в Галактис или вернуть обратно в ее время.. В Галактисе думали иначе. Он понимал, что ему не все известно. Главный наблюдатель не дал конкретных указаний. Эл тоже не торопилась исчезнуть. Она не меньше, чем он, должна понимать, как рискует. Том напоминал себе, что он – только наблюдатель. Ситуация еще не критическая, а Эл не настолько глупа. Она – еще тот персонаж! Как бы ему не хотелось помочь, Эл самой предстоит решить свои проблемы.
– Том, я скажу то, что не должен говорить. – Курк перешел на шепот. – В эту историю я не верю, никто не поверит. Вам тоже будет угрожать беда, если Эл заявит о своем прошлом. Я нарушу инструкции и подожду развития событий. Но если вы солгали – берегитесь, я обвиню вас в соучастии.
Он говорил тихо, нервно, не мог обрести равновесия, его слова не звучали угрозой.
– Затрудняюсь пока судить. Я обязан принимать любые версии. Я повидал много необычных ситуаций, – продолжал Рассел. – Мне показалось, когда мы общались, что в ее отношении к жизни есть какая-то архаика. Некоторые ее сослуживцы употребляли не столь популярное понятие, как кодекс чести, когда характеризовали ее поступки. Не многие могут похвастаться крепкими моральными убеждениями. Она производит впечатление честного человека с задатками дикаря. То, как она хорошо вжилась в роль современного человека, говорит о том, что ваша Эл умеет играть. Замечание не в ее пользу. Кстати, об учебнике по приспособленчеству вы зря сказали. Я учту эти слова.
Мисс добро усмехнулся:
– Убеждения – не отпечаток эпохи, это часть Эл. Они – нетленные качества человека, Рассел. А талант уживаться в чужой культуре, и себя не потерять – дорогого стоит. Командор Ставинский безошибочно увидел в ней способность к контактам. Это хорошее качество не только для исследователя космоса, но и для любого человека.
– У меня и на счет человека есть сомнения? – сказал Рассел.
– Вы и до медицинской стороны докопались? Ну, инспектор, вы меня повергаете в отчаяние. – Том Мисс театрально всплеснул руками.
– Я собираю материалы воедино. Все, что нахожу. Мне нужен полный портрет человека. Я ищу только истину, в любом виде.
– Аномалии в теле Эл, ее энергетике и прочем, были и раньше. Я могу это доказать. Девочка с самого начала имела странную кровь и мутабельную биологическую матрицу одновременно устойчивую к воздействиям. Изменения мог вызвать переход через время и пространство. Это неизученная область. На тестах в Академии это сочли достоинством, я замечу.
– У вас есть подтверждения? До полета ее данные были нормальными.
– Она умеет быть нормальной, Рассел. Когда Эл спокойна, нет никаких прецедентов, она – человек. В экстренных случаях мы имеем уже другое существо, вышедшее за пределы человеческих основ. Если вы примете переход во времени, как факт, он многое может объяснить.
– Или оправдает. Она – мутант. Даже вы не отрицаете.
– Не так грубо.
– Тогда почему вы до сих пор убеждены, что она из прошлого? Там такие все?
– Успокойтесь, Рассел. Каждый из нас, так называемых нормальных людей, обладает всеми теми же задатками, что есть у Эл, но у нас они в потенциале. Они еще не развиты, спят, а в Эл они уже начали просыпаться.
– О, Космос, – пробормотал Рассел. – Что же мы получим? Она может быть опасной?
– Вы тоже можете быть опасным, если вас начать травить. В каждом человеке сидит зверь и во мне, и в вас. Эл – дисциплинированный человек, вы сами сказали, что она руководствуется моральными принципами.
– Принципами? – возмутился Рассел. – Она, не задумываясь, нарушает инструкции и приказы. Не о дисциплине речь. Она умеет манипулировать уставом. В академическом архиве достаточно доказательств.
– Она нарушает инструкции писанные людьми, Рассел. Вы же общались с ней. Не могли не заметить. Она себя не выгораживает.
– Заметил. Самонадеянность и бунтарство, – парировал Курк. – Она чересчур много берет на себя.
– Рассел, но ведь она вам нравиться?
Мисс пристально посмотрел на Курка. Курк вопросительно посмотрел на Мисса.
– С чего вы взяли?
– А вы загляните себе в душу. У вас на руках информация, которой достаточно, чтобы уничтожить Эл, но вы этого пока не сделали. Значит, что-то вас остановило в эти полчаса. Вы могли бы сделать из нее то, что вас больше устраивает. Предателя. Мутанта. Но вам нужна истина. Она заключается в том, что Эл – другая, не такая как все. Вы хороший инспектор и должны понимать, что сила предубеждений всегда может перевесить истину, но истина все равно будет существовать. Ради этой истины Эл не пожалеет даже своих капитанских знаков, а я не пожалею своего имени, чтобы ей помочь. Рассел, она не встречалась с Галактисом до экспедиции «Тобос», если вас только это интересует. Хотите – верьте, хотите, не верьте.
Курк оценил откровенность историка. Он, как и Том понимал, что в таком состоянии ему не следует делать выводы. Курк был опытным психологом и в отношении себя тоже. Он не мог отыскать четкий вариант решения вопроса. Он всегда знал, когда его панцирь, в котором он обычно держится, дает трещины. Происходит это тогда, когда его ум сталкивается с проблемой, не имеющей однозначного решения, когда он не может согласиться с очевидным ответом на вопрос. Сейчас было именно так. Все эти месяцы ему приходилось строить целые системы выводов и умозаключений. Он старался быть логичным, но что-то ломалось в этой стройной цепи.
«Курк, ты перетрудился», – говорил он самому себе.
Он ощущал тупик. Чему он должен верить, и на что опираться?
Эл из прошлого. Тогда вопросов возникало еще больше. Если она внедренный агент – все встает на место и легко объясняется. Просто. Но именно этой простоте Рассел Курк не верил. Не верил! Что-то внутри говорило ему, что Мисс не просто искренен, он обдуманно преподнес факт, который может погубить его воспитанницу. Мисс, насколько ему позволяет положение, готов сотрудничать. Зачем? Почему он не защищает ее?
Тысяча мыслей пронеслась в голове у Рассела, потом он почувствовал отупение, и эмоции отхлынули. Сейчас он не мог и не хотел делать выводы. Мисс многие годы наблюдал за ней. Почему бы, не заняться тем же. Наблюдать, наблюдать, наблюдать. Стало легче, он даже не заметил, как уходил Том и возвращался, оставляя его одного.
Он еще какое-то время задавал Миссу вопросы, а потом попросил разрешения остаться. Историк был рад.
Уже стемнело. Рассел быстро заснул, а Том спустился в лабораторию, чтобы заняться делами. Ему оставалось ждать утра.
Потом он отвлекся от работы и отправился взглянуть на звезды. Он лежал на лужайке перед домом, на спине, и смотрел на скопление ярких точек. Где-то там был неведомый Космос, Галактис, Эл с сумасшедшими мечтами.
Он лежал и думал, что с завтрашнего дня его жизнь пойдет по-другому. Все, о чем он мечтал прежде, уже сбылось, теперь наступала пора новых событий и дел. Ему, скорее всего, придется оставить часть нынешней работы, а может быть и остров. Может быть, он улетит с Земли.
Он спросил, чего же он хочет в ближайшем будущем, в том будущем, до которого уже мог мысленно дотянуться. Увы, оно не казалось Тому лучезарным. Эл выросла, его могут отстранить от дальнейших наблюдений за ней. Хорошо, если он не окажется втянутым в будущие конфликты Галактиса с его родным миром. В том, что конфликты будут, Том не сомневался. События миновали то время, когда все только зарождалось. Точка возврата пройдена. Нужно настоять, чтобы Эл осталась под его опекой. Ему стоит подумать о том, как уберечь ее и хватит ли ему, Тому Миссу, сил на это.
Эл уже не ребенок. Вот именно, что не ребенок! Она имеет достаточно опыта и сможет найти выход сама. Ему не под силу остановить ход истории, он лишь посильно будет участвовать во всем, а главная роль теперь принадлежит Эл. Таких испытаний у нее еще не было. Главное почувствовать ту минуту, когда он действительно будет ей нужен. В его обязанности не входит опекать ее, как прежде. Капитан Эл не струсила ни в схватке с пиратами, ни при встрече с Торном, она возвращается на Землю на свой страх и риск.
Какая она теперь? Он видел ее во время сеанса связи. Картинка мало, что покажет. Повзрослела.
Том улыбнулся, сел и сразу же подскочил на ноги. В двух шагах от него, не выдавая своего присутствия, сидел его куратор, другой наблюдатель Галактиса.
– Прости, что прервал твои размышления. У тебя есть, о чем размышлять.
– Вы давно…
Он прервал его:
– У тебя инспектор?
– Да.
– Значит тайна – уже не тайна.
Том кивнул.
– Что ж, все очень кстати. Эл летит на Землю.
– Я знаю. Что будем делать?
– Исчерпаем инцидент.
– Как?
– Отправь ее обратно в двадцатый век. Пусть отдохнет.
– Отдохнет? – удивился Том.
– У нее будет отпуск, так это, кажется, называется.
– Она не согласиться.
– От тебя зависит. Убеди. Она попала в сложную ситуацию, затронула сферу интересов пиратов. Ты понимаешь, что ей грозит. Она должна на время исчезнуть, а если станет упрямиться, нам придется отказаться от планов помогать ей. Мы не можем рисковать. Мне пора. Я назначаю тебе встречу на следующий день после ее прилета. Наблюдай очень внимательно. Но не предпринимай ничего без разрешения. Девушка подозрительна, будь осторожен. Галактис сообщил, что у нее очень возросли возможности. Она может тебя разоблачить.
Он исчез. Том опять лег и откинулся на спину. Становилось прохладно, это бодрило. Голова была ясная, Том посмотрел в сторону океана.
– Очень интересно. Элька, ты даже не представляешь, как тебя тут ждут. Она меня поколотит, если узнает правду.
Когда Курк проснулся, не сразу понял, где он. Над ним был не привычный потолок жилого блока, а бревенчатая конструкция хижины. Необычно. Несколько минут он лежал, отходя ото сна. Потом вернулись в память события вчерашнего дня. Рассел решил, что не стоит омрачать такое пробуждение плохими мыслями.
Рассел расслышал пение. За стеной хижины кто-то бодро напевал песню. Это мог быть только Том Мисс. У него был зычный голос, но со слухом не очень. Рассел пытался понять, что он поет, но так и не узнал мотив.
Курк встал, надел комбинезон, куртку и вышел. Снаружи было уже жарко. Он сразу понял странность своего вида, когда на лужайке перед домом увидел Мисса, голого по пояс в его вчерашних, коротких штанах. Его худощавое, но крепкое и мускулистое тело заставило Рассела вспомнить о его грузной фигуре, «тело в упаковке». Он шумно вздохнул, что привлекло внимание Мисса. Он обернулся и приветствовал его:
– Доброе утро.
– Что?
– Доброе утро, говорю.
– Да. Спасибо.
Том скрыл улыбку.
– Хотите искупаться? – спросил Мисс.
– Где? – Рассел выразил недоверие.
– Хоть в океане, хоть в водоеме в центре острова. Вода чистая. Я гарантирую. Только соленая.
– Я как-то не привык, – ответил Рассел.
Большую часть времени он проводил не на Земле, и купаться в море ему казалось дикостью.
– Бросьте предвзятость, Рассел. Когда еще вам удастся вот так вот искупаться, как наши предки.
Рассел недоверчиво посмотрел сначала на Мисса, потом на воду до горизонта. Усмешка Мисса задела его, и Рассел двинулся на берег.
– Здесь глубоко? – бросил он через плечо.
– Нет. Не очень. Тут искусственный шельф.
Рассел разделся и вошел в воду. Был штиль, и вода еле колыхалась. Рассел поплыл. Его скепсис быстро исчез. Удовольствие не поддавалось сравнению. Рассел, наверное, долго не вышел бы на берег, если бы не неожиданное происшествие. Он плыл на спине с закрытыми глазами, чтобы ощутить воду, когда вдруг что-то скользкое и большое толкнуло Рассела в бок. Он вскрикнул. Толчок повторился, и течение развернуло его. Огромный плавник проплыл рядом. Акула! Расселу стало страшно. Он изо всех сил поплыл к берегу, с сожалением понимая, что ему не уйти от погони. Еще один толчок в живот и Рассел решил, что сейчас пойдет ко дну. Том уже плыл ему на встречу, потом встал на мелководье и крикнул:
– Не пугайтесь, это дельфин!
Рассел облегченно вздохнул и остановился. После следующего толчка он опять решительно поплыл к берегу.
Когда он выбрался, увидел как Мисс, заплывший уже далеко, играет с дельфином. Они оба нашли себе достойную компанию и самозабвенно резвились, пока Рассел успокаивался.
Вчерашний день и сегодняшнее утро вырвали Рассела из обыденной жизни. Словно он еще спал. Под солнцем тело высохло и покрылось солью. Рассел почувствовал, как портится настроение.
Том тем временем вернулся, вылез из воды и повалился на белый песок. Курк увидел, как песок тонкой зернистой пленкой прилип к телу Мисса и подумал, что это не гигиенично.
– Это Машка, – пояснил Том.
– Кто? – не понял Рассел.
– Дельфиниха. Ее Эл приручила. Они часто купались вместе. Эл научила ее выполнять команды.
Рассел напрягся. Инспекторская хватка опять вернулась к нему. Он почувствовал, что Том сейчас расскажет важные подробности, и превратился в слух.
Том продолжал:
– Она ее очень ждет. Приплывает сюда почти каждый день, когда хорошая погода и нет шторма. Выписывает разные пируэты, чирикает по-своему. Когда Эл улетела, Машка плакала, как плачут дети, я спокойно слушать не мог. Иногда она со мной играет, когда захочет. А вы ей понравились.
– Она меня чуть не утопила.
– Это не так.
– Неужели она приплывает каждый день?
– Не каждый. Она ждет. Я живу здесь давно, и так никого и не приручил, – в голосе Тома скользнула грусть.
– Вы тоже ждете? – спросил Рассел.
– Конечно.
Курк смотрел, как прыгает над водой Машка, и тут ему в голову пришла идея.

Глава 3. Заговорщики

Том не смог связаться с Эл. Она покинула орбиту Плутона, не сообщив точного времени прибытия. Он начинал волноваться.
Как-то около полудня к берегу причалил катер, который подошел к острову по воде. Том пошел к пристани. Никто не сообщал сегодня о визите.
В катере было трое людей в форме курсантов Академии Космофлота. Они выскочили из кабины. Среди них он увидел девушку и понял, что это приятели Эл. Они не были здесь уже давно.
Тройка решительно шла к дому. Том двинулся через низкий кустарник им на перерез.
– А вот и хижина дяди Тома, – пафосным тоном сказал один из троих.
Это был Димон. Том не смог не улыбнуться. Он знал, что это название, придуманное Димоном, прочно прилипло к его домику, и в их компании он иначе не назывался.
Девушку звали Ольга, а другого молодого человека – Игорь.
Они одновременно заметили его, и после церемонии приветствия Ольга сказала:
– У нас очень важный разговор, Том. Вы должны нам помочь.
– Что ж, идемте в дом, – пригласил Том.
Они вошли. Димон, для друзей Димка, без труда нашел, где сесть. Ольга и Игорь стушевались, потому что здесь, в этом допотопном жилище, ориентировались неуверенно.
Пока все рассаживались, Димка собирался с мыслями.
– Том, – начал он смущенно или с опаской, – у нас важное дело. Нам известно, что ты знаешь о прошлом Эл.
Он остановился и посмотрел в глаза Тому. Историк поднял брови.
Вмешалась Ольга:
– Она нам рассказала. На всякий случай, перед отлетом «Тобоса». Она сказала, что, в крайнем случае, к вам стоит обратиться.
Том молчал. Эти трое были настроены решительно. Только вмешательства молодежи ему не хватало. Друзья у Эл бойкие, но молодой задор в этом деле ему не нужен.
– Я рад, что мне оказана такая честь, – пошутил он. – Значит, экстренный случай настал? И какой?
Они подготовились и поделили роли. Продолжил Игорь:
– Вы знаете, что у Эл сейчас трудное время. Тут стали всплывать некоторые тайны. Нам нужна ваша помощь, поэтому мы предлагаем объединить усилия.
– Давайте сначала разберемся, о какой тайне Эл идет речь. Для меня она всегда была загадочным человеком, – попросил разъяснений Том.
– Вы же знаете, что она не из нашего времени, – сказала Ольга, – она из прошлого.
– А вы откуда знаете? – поинтересовался Том. – Если от Эл, то где гарантия, что это не выдумка.
– Я гарантия, – заявил Димон. – Я точно знаю.
– Точно? – с улыбкой спросил Том.
– Точно. Только экспертизу мы сейчас проводить не будем. Сейчас нужно ей вовремя помочь. У Эл действительно проблемы.
– Хорошо. Только все-таки давайте подробнее, – предложил Том.
– Дим, – обратилась Ольга к смутившемуся другу. – Чего тянуть? Выкладывай.
– Нет. Постойте, – вмешался Игорь. – Скажите сначала вы. Вам известна история Эл? Только правду.
– Известна, – кивнул Том.
Игорь кивнул Димону в знак того, что он может говорить.
– Дело в том, что по Академии давно ползут грязные слухи о ней, – Дмитрий скривил губы и недобро ухмыльнулся. – Болтают-то, пусть болтают, но недавно появилась ассистент у Ставинского. Ее зовут Светлана Бернц. Цепкая зараза.
– Не ругайся, – одернула Ольга Димона.
– Ладно, – как бы извинился он. – Эта Светлана вынюхивает про Эл. Она врач и еще кто-то. Приставала она и к нам, но мы прикинулись болванами.
– Не болванами, – поправил его Игорь. – Мы старались вести себя честно, но осторожно. Мы Эл не видели с момента отлета в экспедицию. Но Бернц интересуется ее прошлым. Самое страшное, что Ставинский ей доверяет. Эл созналась о том, откуда она Ставинскому, то есть вероятность, что Светлана знает.
– Понимаете, – продолжила Ольга, – она копает очень специфические вещи. Я ее отслеживала, а поскольку медицина – моя область, то могу судить довольно точно, какого рода она собирает информацию. Она может сильно навредить Эл. Она способна на более, чем просто исследования. Димка, расскажи.
– Все бы ничего, – начал Димон. – Только несколько месяцев назад наш общий друг Алик летал на Плутон. Оказывается Светлана и командор тоже были там. Они общались, знаю наверняка. Я у него выпытал. Алик оттуда такой вернулся, словно его на изнанку вывернули. Я думал, он бредить начал или болен на голову. Ольга нас убеждает, что это последствия какого-то потрясения. Он видел Эл. Мы месяц от него ничего добиться не могли. Он даже плакал. Я в жизни не видел, чтобы он плакал. Потом я из него стал выдавливать по капле. Он упирался. О полете молчал и уходил сразу. Мучался я с ним, мучался, потом чуть не побил. Знаете, я злой был до невозможности. Одним словом, я его разговорил. Говорили мы полчаса не больше. Он убежден, что Эл обладает какими-то специфическими качествами. Он именно так сказал. В общем, он думает, что Эл больше не существует. Что она может быть опасна. Я просил объяснить, каким образом он пришел к таким выводам. Он видел Эл, как вы нас видите, значит, там что-то произошло. И тут начинается путаница. Яко бы ему это Светлана доказала. Он говорит, а чувствую, что он сам не верит, не хочет, сопротивляется. Он сам не свой, словно не Эл, а его подменили. Доходит до некоторого момента в воспоминаниях и путается. Он таким никогда не был. Он был уверенным в себе человеком, у него нормальные мозги, иначе бы он штурманом не стал. Он всегда был силен в логике. А тут такие заявления, что не понятно, где что начинается и откуда берется. Мы не смогли связаться с Эл. Мы не знаем причин. На Плутоне что-то случилось. Элька вернется, и тут ее наверняка ждет обследование. Это плохо.
Димка умолк. Было видно, как ему трудно говорить. В нем закипало раздражение. Том насторожился.
– Что не так с Аликом?
– Он… – пытался продолжить Димка, – он… трещину дал. Слабину… – Вдруг он поднял голову и почти крикнул. Его голос разнесся по дому. – Поверить не могу… Трус он! И предатель!
– Димка, ты что! – воскликнула Ольга.
– Брось, Димка. Не время, – сказал Игорь.
– Что не время?! Он единственный знает, что случилось. Он ничего не объяснил! Эл не могла ему не рассказать … А он просто сбежал! Сбежал! В экспедицию улетел. Его, видите ли, штурманом взяли. Предатель.
Димка с силой стукнул себя по колену.
Том был поражен. Эта вспышка встревожила его. Он упустил момент, когда следовало отследить Алика. Том пожалел, что не настоял на встрече в момент их связи, но тогда молодой человек вовсе не показался ему странным. Димон преувеличивает. Человека после нервного потрясения никто штурманом в рейс не возьмет. В одном они правы, что-то произошло. Инспектор промолчал или не знает.
Наступила пауза. Димон сидел, опустив голову. Ольга переводила взгляд то на него, то на Тома, то на Игоря, с надеждой, что они что-то скажут. Ребята не знали обстоятельства полета Эл в Галактис. Она знала. Ей было страшно. Она вскрыла посылку, которую получила с Плутона. Не из любопытства. Она была уверена, что это от Эл, не обратив внимания на предостережение. Она была так рада, что просто не увидела надписи сопровождения. В посылке был блок от памяти, очень похожий на те, которыми пользовались на кораблях для записи. Она воспроизвела данные и … Ольга знала о полете Эл. То, что ей пришлось пережить, убедило Ольгу в том, что Эл теперь совсем другая. Ольга не сомневалась, что это настоящая память корабля, но Эл не стала бы красть память. Посылку послал кто-то, кто знает об их дружбе. Не вызывало сомнений, что в записи была Эл. Она боялась, что у нее не хватит духу хранить тайну при таких обстоятельствах, она пообещала себе, что победит сомнения и дождется Эл. После возвращения Алика, она перестала надеяться, что Эл вернется. Что делать с блоком, она не знала. Что-то подсказывало Ольге, что посылку послал Алик, но он ничего у нее не спрашивал по этому поводу. Ольга распознала внушение и его последствия, но не стала обсуждать это с друзьями. Она боялась, что Дмитрий кинется выяснять, кто это был. Подозрение пало на ассистентку Ставинского, едва она нашла Ольгу в Академии и предложила разговор.
Том нарушил молчание:
– Вы считаете, что Эл, больше не Эл?
– Нет. Мы так не считаем, – сказал Игорь. – Как мы можем судить? Просто мы надеялись, что вы посоветуете, как себя вести. Нам надо объединиться и помочь ей.
Том оглядел этих троих. Они знали о той Эл, которая когда-то улетела с Земли. Тогда они, несомненно, знали больше, чем он. Там где ему нужны были трудные наблюдения, им потребовалась только дружба. Они были готовы ей поверить и защищать. Они сами в состоянии почувствовать, если Эл изменилась непоправимо. Хорошо, пусть помогают. Сотрудничество – хороший способ наблюдать за ними и знать их возможные поступки.
– Прежде всего, молодые люди, вам стоит понять, что если Эл вернется, то это будет уже взрослый человек. Другой. Мутант или нет – это только экспертиза сможет установить.
– Экспертиза, – возмутился Димка. – Да пусть у нее хоть четыре уха, три ноги и молнии из глаз, она не перестанет быть моим другом. Я Эл всегда узнаю.
– Ты не представляешь, о чем говоришь. Как ты ее узнаешь? – спросил Том. – Алик не смог.
– Я знаю то, что никто не знает.
Том удивленно посмотрел на него. Димка закрыл лицо руками и стал покачиваться. Видимо, это помогало ему обрести равновесие. Том почуял тайну.
Ольга закусила губу и недоверчиво посмотрела на Тома, она думала, что он знает, что Эл рассказала о Димоне и Алике.
Том молчал. Игорь не выдержал и спросил:
– Что будем делать?
– Будем ждать, пока она вернется на Землю, – ответил Том.
– А она вернется? – спросила Ольга.
– Вернется, – покивал Том.
– Нечего тут думать, – сказал Димка. – Надо отправить ее назад в прошлое.
– Мы будем ждать Эл, – настойчиво сказал Том. – Ничего не предпринимайте. Ведите себя как обычно.
– Дело плохо, потому что инспекторы Космофлота дважды нас вызывали. Сколько нам еще валять дурака? – сказал Игорь.
– Пока я вам не скажу, что делать, никакой самодеятельности, – предупредил Том. – Слышите? Все понятно? Вам не терпится, понимаю. Чему вас учили? Мы ничего не знаем. Чистейшая правда. Вызовут вас хоть в десятый раз – повторяйте одно и тоже. Ничего не предпринимайте, вы можете навлечь на Эл еще большие подозрения. Здесь был инспектор. Ее подозревают не в мутациях, хотя и это правда, главное подозрение – связь с Галактисом. Это политика. Проблема совсем другого уровня. Вас этому не учили. Останьтесь ей просто друзьями. Эл вернется, и мы услышим правду, нам она не станет лгать. Она достаточно умна, чтобы разобраться в ситуации. Если ей потребуется помощь, она попросит вас об этом. Вы знали Эл лучше меня. Ей нужно наше доверие.

Глава 4. Встреча

Том проснулся рано. Вчера от Эл пришло сообщение с точным временем прибытия, с названием порта.
Тревожное состояние не давало ему думать и действовать спокойно. Накануне он твердо решил, что не поедет встречать Эл, чтобы не привлекать внимания. Она сама должна навестить его.
Едва проснувшись, он понял, что не может усидеть на месте, встреча намечалась во второй половине дня по его времени. С трудом дождавшись намеченного часа, Том махнул рукой на осторожность. Он натянул на себя «приличную одежду», посмотрелся на собственное отражение в настоящем зеркале, одобрительно кивнул.
Через час он был в порту и искал в списках прибывающих свою воспитанницу. Среди пассажиров Эл не оказалось. Том пересмотрел списки экипажей прибывших кораблей. Экипаж «грузовика», на котором она прилетела, прошел карантин и тридцать минут назад получил разрешение на выход в порт. Сердце часто билось. Он опоздал. Том побежал на указанную площадку. Порт был наводнен людьми. Том не замечал ничего, кроме препятствий в виде потока людей.
Он добрался до смотровой площадки, перевел дыхание и пошел по выходному рукаву прямо на поле. Оно было пустым, пассажирский корабль с орбиты вдалеке был окутан дымкой защитного купола. Никого. Том пошел к кораблю, но его обогнала платформа со служителем, который не совсем тактично дал понять, что ему на площадке делать нечего. Тома выдворили с поля самым настойчивым образом. Он вернулся на смотровую площадку. На поле по-прежнему было пусто.
Эл не вышла в порт сразу. После карантинной проверки и прививок ее отпустили на все четыре стороны. Эл на память попросила список медицинских показателей, заполучив заветную пластинку, она отправилась за вещами.
Еще на базе она записалась помощником техника на грузовой рейс до Земли. Это сэкономило ей только двое суток, зато медицинский осмотр экипажа грузовика был не таким педантичным, как на пассажирском рейсе. Виза и визовое подтверждение были при ней, плюс карта с медицинскими показателями.
Как только Эл вступила на плиты площадки, комок подступил к горлу. Она никого не хотела видеть и побежала в сторону старинных посадочных полей, с которых когда-то стартовали «старые корабли», в том числе и «Тобос». Парочка из них теперь служили музеями. Она могла бы улизнуть из порта, минуя общий поток пассажиров. Старый академический трюк курсантов.
Она шагала по плитам, еще плохо осознавая, что она дома. Земная травка пробивалась сквозь трещины. Это означало, что площадками не пользовались давно. Ветер. Огромное голубое небо над головой. Воздух, напоенный запахами порта и природы. Солнце только начинало греть спину. Шквал ощущений. Восторг! И боль.
– Я дома, – прошептала она. – Я дома.
Эл испытала острое желание стянуть с себя форму. Она обернулась, вокруг никого, только корабли.
Сумка шлепнулась на землю, Эл отключила гравитационную подушку, до этой минуты вещи плавали за ней, к этой забаве, она еще не могла привыкнуть.
Порывшись в скудном гардеробе, Эл извлекла тонкую рубашку из шелка и шорты. Она с удовольствием переоделась. Ветер трепал просторную рубашку – это чувство расшевелило в Эл забытое состояние, как в детстве. Она засмеялась, осматривая себя.
– Это я?
Она огляделась вокруг, закрыла глаза и вслушалась. Ветер. Живой, настоящий, а не искусственный сквозняк. Упоительная музыка в ушах. Запахи. Острое обоняние точно отделило от запахов порта и цивилизации аромат трав и близкого леса. Она знала, что вокруг порта есть поле длинной с километр и кустарники, высаженные как ограждение, а там дальше – нетронутый лес. Здесь людям в голову не придет лезть через кусты, все пользуются корпусом порта. У нее возникло сильное желание удрать через эту живую изгородь и побыть где-нибудь инкогнито. Но начнут искать, в порту ее точно ждет парочка инспекторов. Эл не без грусти поняла, что ей надо идти в портовые корпуса и заявить о прибытии. Бесполезно прятаться.
Она нахмурилась, оглядела себя и, осознав нелепость вида, натянула снова форму, прицепила капитанские знаки отличия. Вот вам. Встречайте не просто Эл – обычного человека, а капитана Космофлота – достойную единицу в Космической системе Земли. Эл криво усмехнулась, включила антигравитацию сумки и пошла широкими шагами, как на битву, туда, где ее, видимо, ждали одни неприятности. Так, во всяком случае, она представляла.
Том заметил шагающую по площадке фигурку. Издали невозможно было разглядеть, кто это был. Походка от пребывания в космосе у людей менялась, одинаковая форма не подсказал бы ему ответ. Он снова бросился к выходному рукаву, надеясь на везение. Терпение лопнуло, он чувствовал себя несдержанным мальчишкой и не корил себя за то, что дал волю накопившемуся ожиданию. Он остановился, когда четко разглядел лицо. Она.
– Том!
Она сорвалась с места и побежала на встречу, налетела на него, как вихрь. Том ощутил крепкие объятия. Потом волна смущения захлестнула его, он обнимал не девчушку с кудряшками, перед ним была взрослая девушка. Она выглядела уставшей и взрослой.
– Эл, – тихо произнес он.
Она отстранилась и смотрела на него круглыми широко открытыми глазами. Она улыбалась ему, изучала лицо, потом снова прижалась.
– Я так ждал тебя, а теперь не знаю что сказать, – признался он.
– Ничего не говори. Не нужно, – сказала она. – Лишнее. Главное, что я снова дома. Я дома! Я хочу на остров. Никуда больше. У меня право на отпуск. Я обоснуюсь у тебя?
Том все еще молчал.
– Ты против? – спросила она.
Том ожил, словно кто-то снял оцепенение.
– Я…Конечно можно. Что ты, – он улыбнулся. – Не могу поверить, что это ты.
– Изменилась?
– Очень. Знаки. Форму не надела.
– Не хочу. – Эл улыбнулась. – Ты на катере?
– Нет. Прилетел транзитом, – ответил он. – И у меня два места на обратный рейс.
Эл поморщилась, едва ли ей позволят лететь на лайнере, а потом сказала:
– Только отмечусь. Ну, пошли, чего стоишь. Сейчас нас погонят отсюда.
Эл потащила его к выходу. Она выглядела решительной. Том ощутил гордость, какую чувствуют родители за своих чад. Осанка. Стать. Взгляд был жесткий, даже когда она улыбалась.
Они прошли пару сотен метров, и Эл обернулась.
– Мы не одни, – сказала она. – Инспектор уже на смотровой площадке. Он еще на орбите со мной связался, попросил разрешения встретить. Вежливый. Я хотела удрать через кусты в лес, честное слово. Раньше непременно бы удрала. Не правильно поймет.
– Кто? – спросил Том
– Рассел Курк. Человек, который выпытывал и выкапывал обо мне все, что возможно найти. Дотошный и очень серьезный тип. Мне бы злиться на него, но почему-то он мне очень симпатичен. Снаружи – тюфяк, а внутри – супермен.
Том не понял последнего слова. Она по-прежнему употребляет древние словечки.
– Кто? – переспросил он.
– Герой. Большой человек, не в физическом смысле. Чертовки умен.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – Эл пожала плечами. Это было единственное объяснение, которое она дала.
Они вошли в зал порта и сразу наткнулись на Курка.
– Здравствуйте, инспектор, – приветствовала Эл первой и даже чуть-чуть шутливо поклонилась.
– Здравствуйте, капитан, – кивнул ей Курк.
– Здравствуйте… – Том чуть не назвал инспектора по имени.
– Здравствуйте, – коротко ответил Рассел.
– Вы знакомы? – спросила Эл и посмотрела на обоих. – Вижу. Знакомы.
– Да, мы беседовали, – подтвердил Том.
Рассел ощутил неловкость. Он чувствовал себя лишним, потому что видел их встречу. Она была слишком дружественной. Как, интересно, чувствует себя Мисс? Кажется, счастлив и смущен. Она тоже. У капитана игривое настроение, она счастлива, что вернулась. Еще бы, четыре года прошло. Даже больше.
Том очень боялся, что появление Рассела испортит светлое чувство от их встречи. Эл снисходительно отнеслась к его появлению. Суровый вид Курка не испортил ей радость возвращения.
Она осмотрела обоих.
– Хотите, угадаю? – Она сделал вид, что напряженно думает, а в глазах – хитрость. – Вы говорили обо мне? Не отрицайте. Знаю, что это единственная тема, которую вы могли обсуждать вместе. А вы, инспектор, будете как тень, везде со мной?
–Это условие, – согласился Курк.
– Условие? – удивился Мисс.
– Моего пребывания на Земле, – пояснила Эл. – Хорошо, что не Донован. Пара дней и мы бы подрались. Нет, я бы его… – Эл вовремя осеклась, потому что Курк изменился в лице.
– Подождите, – обратился Том к обоим. – Это наблюдение? Официальное?
– Да, – кивнул Курк.
– Ты согласилась? – воскликнул Том, обращаясь к Эл.
– А что мне было делать? У меня даже был выбор. Светлана Бернц из Академии или инспектор Космофлота. Я выбрала Курка. – На вопросительный взгляд Рассела она пояснила. – Да, не удивляйтесь, я сама вас выбрала. Как капитан я имею такое право.
– Я не знал, – спокойно сказал Курк. – Мне представили, как назначение.
– Подозреваю, что у нас есть катер, – провозгласила Эл. – Можно отказаться от наших мест на лайнере, два на троих – маловато. Я отмечусь и выйду на стоянку.
Она развернулась и пошла прочь. Том поднял брови. Курк посмотрел ей в след. Она не спросила у Тома разрешение на его присутствие.
Эл не задержалась долго. Она спокойно вышла на стоянку в сопровождении контейнера с багажом. Он был маленький.
– Эл, откуда ты знаешь про катер? – спросил Том.
– Я персона подозрительная, – она хихикнула. – Удивляюсь, как меня вообще сюда пустили. Так, инспектор? Гадостное чувство, надо признаться. Чтобы я не села в лайнер мне выделили катер для личных нужд. Капитану нулевого уровня явно не по рангу. Скоростной. Вон там. Даже номер подходящий – 777.
Эл подошла к синему катеру с названным номером и взялась за корпусной выступ.
– Доброе утро, капитан, – проговорил зычный четкий голос машины.
– Доброе утро, 777– ой, – приветствовала его Эл. – Счастливый номер.
Она легко открыла купол катера, поместила контейнер прямо внутрь, туда, где сидел бы четвертый пассажир, и пригласила спутников.
– Прошу. – Она сделала пригласительный жест. – Чур, поведу я, чтобы вы не очень приставали ко мне с вопросами. Я устала и не хочу больше говорить.
– Для этого существует автопилот, – заметил Рассел.
Эл сделала суровое и загадочное лицо, чуть приблизилась к нему и сказала мрачным тоном:
– Я ему не доверяю.
Том оценил шутку, а Рассел – нет.
Они уже подлетали к острову, перемещаясь из дня в вечер. Эл вела катер на низкой высоте, метрах в семи над водой. Волны внизу стремились к маленькому островку Тома. Эл поглядывала вниз через нижнее окно. Внезапно она схватила руку Тома, сидевшего рядом.
– Машка! – закричала она. – Том! Держи управление!
Она резким движением водрузила руку Тома на рычаг, а сама хлопнула ладонью по точке останова на панели.
Ни Курк, ни Том не успели ничего сказать, как она распахнула купол, привстала и прыгнула вниз, в воду.
– Эл! – крикнул Том и перевалился через борт.
– Садимся! – скомандовал Курк. – Сумасшедшая!
Внизу еще расходились круги, когда Эл вынырнула на поверхность, а вместе с ней из воды высоко выпрыгнул дельфин. Совершив пируэт, Машка бухнулась обратно в воду, подняв столб брызг, волна накрыла Эл.
Мисс улыбался и кивал. Он был рад, чего Рассел не мог ни понять, ни одобрить.
– Вот и дождалась, – спокойно сказал Том.
Катер сел на воду и плавно покачивался в нескольких метрах от девушки. Она подплыла и нырнула. Том и Рассел не поняли, что происходит. Потом за борт зацепилась ее рука, потом показалась голова и плечи.
– Вот, – сказала она, переводя дыхание. На пол салона упали два мокрых ботинка, следом форменная куртка. – Я плыву к берегу сама. С Машкой. Летите.
– Здесь далеко, – возразил Курк недовольным тоном.
– Инспектор, я не только летаю в космос, я и плавать умею. К тому же со мной Машка. Мы не утонем.
Она оттолкнулась от борта, рядом с ней проплыл мощный плавник, и она ловко ухватилась за него. Над водой виднелась лишь ее голова.
Том приподнял подбородок и улыбался.
– По-моему, лучшего доказательства, что это настоящая Эл, не нужно. Машка узнала бы ее, даже если сотня человек оказалась в воде, а Эл узнала бы Машку не только с борта катера, но и из стаи дельфинов. Сердце не обманешь, Рассел.
Курк как раз думал над этим. Сегодня ему необязательно было лететь с ними, можно было найти массу способов наблюдать заочно, но он сам хотел увидеть узнает дельфин Эл или нет. Рассел согласился с Томом. Она настоящая.
Церемония встречи длилась минут сорок. Рассел с берега смотрел, как Эл возится с дельфином. Том ушел в дом, а Курк с тревогой наблюдал за этой дикой парочкой. Эл сломала его прежнее представление о ней. Рассел склонялся к мысли, что Эл расчетлива, она хорошо обдумывает свои поступки, а опасные действия совершает, чтобы проверить свои возможности. Рассел только что убедился, что она способна на порыв. Прыжок в воду с катера, и ее полет в Галактис отдавали безрассудством, вряд ли она делала это с умыслом.
Она вышла на берег. С нее струями текла вода. Рассел наблюдал, как она смешно прыгает то на одной ноге, то на другой, вытряхивая воду из ушей. Рассел Курк – почти сорокалетний мужчина понял, что перед ним совсем молодая девушка, мокрая и счастливая она больше была похожа на азартного подростка. Какой бы путь она не прошла, она очень молода. Он мог ошибочно наделить ее хитростью зрелого человека.
– Сколько вам лет? – спросил он.
– Вы же знаете, – ответила она.
– На самом деле.
– Пятьсот шестьдесят семь. Могу ошибиться.
– Вы так спокойно заявляете мне об этом.
– Бросьте интриги, инспектор. Вы говорили с Томом, и он точно рассказал, что я из прошлого.
– И вы не считаете, что он вас предал?
–Я сама ему разрешила. Если бы на вашем месте оказался другой, то он вряд ли рассказал обо мне.
– Почему?
– Том разбирается в людях.
Она подошла близко и встала лицом к океану, скрестив руки на груди. Эл смотрела вдаль. Курк невольно посмотрел туда же, для него там ничего не было. А Эл все смотрела и смотрела туда. Она вспоминала свой любимый сон, как она стоит на берегу моря, плеск волн смешивается с шумом ветра и криками птиц. Это не тот пейзаж, но ветер и птицы здесь есть. Ей стало грустно. Чувства обострялись по мере того, как она привыкала к пространству. Родная планета, частью которой она себя считала, наконец-то, подпустила ее к себе. Присутствие Курка нисколько ее не беспокоило, пока он не стал пристально смотреть на нее.
Он вежливо отошел подальше, туда, где была трава и сел. Он наблюдал за ней. Непринужденная обстановка – лучше не бывает. Эл стояла, широко расставив ноги, ступни были в песке. Курк видел ее спину, но этого было достаточно. Уверенность виделась ему в этой позе, спокойствие. Она видела свой родной мир. У нее были годы, чтобы соскучиться. Рассел сомневался, что она также спокойна внутри.
Эл стояла долго. Рассел смотрел ей в спину и не представлял, как мешал ей насладиться пейзажем. Эл терпела этот взгляд, сколько могла, потом решила уйти в дом.
– Что вы чувствуете? – спросил Курк, когда она проходила мимо.
– Усталость, – ответила она, встала рядом и опять всмотрелась в даль. – Говорите мне «ты». Субординацию вы не нарушите, здесь не перед кем. Две недели я буду отдыхать и не улечу с острова, только, если наскучит, что мало вероятно. Скучать здесь невозможно. Вы тоже можете слетать куда-нибудь, нет нужды следить за мной воочию, у вас есть надежные системы.
– Я говорю «вы» из уважения, – пояснил Курк. – И перестаньте считать меня соглядатаем.
– У-у-у, вы начитались древней литературы, инспектор. Соглядатай. Готовились.
Она была права. Он действительно пересматривал разделы по истории. Он изучал язык, которым она могла владеть. Уловка сработала.
– Значит, вы из прошлого? – озвучил он свою мысль.
– Как вы отнеслись к этому известию? – спросила она в ответ.
– Был поражен. Не поверил. Как это вышло?
Эл, наконец, обернулась. Ее карие глаза блеснули.
– Все что я скажу, пойдет в рапорт, а сейчас я не хочу объясняться. Вся эта возня очень мне надоела. Я предпочту отдых. Можно?
– Я хочу помочь, и открыто говорю об этом. Рапорта, пока, не будет.
– Единственное, чем вы можете помочь – объективностью. Никаких пристрастий и увлечений. Вы хороший человек, поэтому я не хочу, чтобы вы пострадали. Я доверила вам тайну, распорядитесь ею разумно. Ведите расследование, наблюдайте, собирайте факты. Только не угрожайте мне, как Донован, а то я разозлюсь.
Она не дождалась ответа и пошла широким шагом к дому.
Том был в лаборатории. Эл спустилась к нему и спросила:
– Тут еще есть нормальный душ?
– Да. Где и обычно. Твоя одежда в шкафу, я приобрел кое-что. Контейнер – там же.
Эл подошла и облокотилась на стол.
– Что моделируешь на этот раз?
– Двадцатый век. Самый конец.
– Специально?
– Да. С момента твоего исчезновения многое изменилось. Думаю, тебе будет интересно, – сказал он.
– Ты будто мысли мои читаешь.
У Тома все дрогнуло внутри.
– Наши интересы совпадают? – спросил он.
– Да. Пока я не знаю, как это осуществить. Не сразу
Она удалилась. Том решил навестить инспектора.
– Вы голодны? Скоро будем ужинать, – сообщил он. – Вам удастся поесть настоящие продукты, а не синтетику. То, что ели наши прадеды. Это даже не гибриды.
Реакция Рассела выбила его из равновесия.
– Том, вы хоть от части понимаете, что ее здесь ждет? Это не отпуск, – пристально глядя на историка, сказал Курк.
Он был напряжен и не казался грузным увальнем, взгляд был не сонным, а резким.
– Я знаю, что ей будет очень тяжело. Исход всей этой истории целиком зависит от нее. Ни вы, ни я, ничего сделать не сможем, а если что-то и сможем, то это лишь облегчение, а не решение вопроса. Рассел, не поддавайтесь эмоциям, это плохо кончиться. Делайте свое дело, я буду делать свое, а Эл пусть сама найдет выход, потому что кроме нее – некому. Поверьте, мы знаем одну Эл, а она может оказаться другой. Никто, даже она сама, не знает, на что способна. Эта особа весьма многогранна. Она осмелиться на то, что нам покажется безумством. Осторожно, инспектор, я сейчас говорю не для рапорта. Успокойтесь и дайте ей передышку. Не спросили, сколько суток она опять не спала?
– Сплетничаете? – Эл вышла на террасу в легкой блузке и брюках. – «Эта особа» зовет вас ужинать. А если мозги кипят от нетерпения, мокните свои головы в океан.
Ужин состоял из свежих фруктов и овощей, настоящего риса и чая. Они сидели за маленьким столиком и все трое сосредоточенно жевали.
Курк питался иначе и пробовал всего понемногу, опасаясь за желудок. Эл ела с закрытыми глазами, удовольствие было написано на ее лице. Прежде чем отправить кусок в рот она принюхивалась и облизывалась, потом отправляла рот и издавала сладостный вздох. Том переставал периодически жевать и смеялся над ней. У Курка к середине трапезы при взгляде на нее сводило скулы.
– Том, я хочу обыграть тебя в шахматы, – доедая яблоко, сказала Эл.
– Ни за что, – парировал историк.
– Если вы сыты, инспектор, предлагаю быть нашим секундантом. Шахматы – это древняя тактико-стратегическая игра… – стал объяснять Том.
– Не надо. Я знаю, что такое шахматы, – сказал Рассел.
– Тогда к столу! – воззвала Эл.
Они достали настоящую доску и старинные антикварные фигурки. Игра началась.
Эл проиграла партию через полтора часа.
– Я слишком устала, – оправдывалась Эл. – Том, у тебя найдется сухое дерево на этом островке жизни и изобилия? Страсть как хочется костер запалить.
– Я это предвидел. Рассел, вы когда-нибудь жгли костер?
– Нет, – пожал плечами Курк. – Ни к чему было.
– Вы не попадали в катастрофы, не бродили в одиночку в лесу, не охотились? – удивилась Эл.
– Никогда, – ответил Курк.
– Вы родились инспектором, – заключила Эл. – Это надо исправить.
Затея Расселу не понравилась, он был воспитан в других условиях.
– В двадцатом веке это уже было развлечением для так называемых цивилизованных людей. Сейчас об этом вообще никто не думает. Хотя не стоит обобщать, люди разные, – размышляла Эл.
– А что обычно в вашем времени делали с костром?
– Грелись, готовили еду, пели песни. Много чего.
– Песни? – спросил Рассел. – Ты умеешь петь?
– Все умеют петь. Люди не могут не петь, если только у них не черствая душа. Идите за мной, – позвала она.
Они нашли место для костра. Эл выбрала пятачок, где ветер дул не сильно. Тщательность и быстрота, с которой она развела огонь, говорили об опыте, в космосе такому не учат. Рассел наблюдал ее манипуляции и думал, что так она спасается от мыслей о надвигающихся проблемах.
– Ты хотела спеть, – сказал Том. – Спой что-нибудь, какую-нибудь древнюю песню.
Эл задумалась. Наступила полная тишина, только костер потрескивал, нарушая молчание. Эл подняла голову и запела, на незнакомом языке. Она обладала тонким и чистым голосом.
Рассел оцепенел, он не мог представить ее поющей, это было трогательно, черты лица смягчились, пела она с воодушевлением.
Он покосился на Мисса, тот сопереживал Эл и ловил интонации. Его лицо печальное с грустной улыбкой меняло выражение, он двигал бровями, смотрел на воспитанницу с нежностью, как отец на дочь.
Эл закончила петь и закрыла глаза. Они некоторое время молчали.
– О чем песня? – спросил Том.
– О любви, – ответила она. – Самые красивые песни всегда о любви.
– А язык? – спросил Курк.
– Русский.
На Курк осознал, что ему, человеку совсем не сентиментальному, в эти мгновения стало хорошо на душе. Его, как и двоих присутствующих ненадолго посетило состояние отрешенности, они переглядывались, но ничего не говорили. Эл замерла, снова обратив взгляд в сторону океана.
Рассел почувствовала, как останавливается поток событий, и уходят заботы. За много лет работы в его жизни не было такого дня, как сегодня. Он никогда не прыгал в воду с борта катера, не приручал дельфина, не проходил сквозь время, он ничего в жизни не делал, кроме своей работы. Он исследователь-аналитик, его дело – искать и сопоставлять факты, делать выводы, исследовать. Но это лишь теория. Он словно не жил. Его натуре чуждо безрассудство, он мыслит в строго определенном направлении, и если признаваться себе в чем-то в такой момент, то он признал бы, что в его жизни нет романтики. Он по-доброму позавидовал Эл.
Ему нужно знать ее планы. Он хотел затеять разговор еще в порту, но не стал торопиться. Недавнее откровение Тома заставило его подумать о том, что Эл действительно человек необычный, яркий, которого стоит уважать. Она не спрячется и не станет уходить от проблем. В этом деле она его соперник. На всем протяжении разбирательства окружающие люди неизменно старались ей помочь, их было немало, на Земле у нее есть более близкие люди, даже дельфин.
Курк почувствовал свое одиночество. Рассел всегда жил один, его старомодные предки не стали продлевать себе жизнь. Не так давно умерла мать, с отцом отношения были натянутые. Отец, капитан дальней разведки в отставке, тоже доживал последние годы. Курк ни о ком не заботился, только о самом себе и своей работе. Нрав Рассела, его бескомпромиссность и чрезмерная замкнутость сделали из него одиночку. Начальство ценило его, а коллеги недолюбливали. В этой девушке он усмотрел часть своей натуры, задушенной в детстве и юности рациональностью и стремлением только к разумным и взвешенным, осторожным действиям. Возможно, оттого он так захотел помочь ей. И еще потому, что давно стал осознавать, что в конфликте с Галактисом многое неясно и искусственно раздуто, словно некий скрытый механизм портил и портил отношения. Эл была не виновата, что попала к спасателям. Рассел был на ее стороне, хоть и скрывал это от радикально настроенного Донована и сослуживцев, потому он и выбрал путь правды, чтобы казаться объективным. С этого дня беспристрастность будет сохранять все трудней.
Когда он очнулся от своих мыслей, то увидел, что Эл растянулась на песке и спит. Том смотрит на нее и улыбается. Он заметил ожившего Рассела и шепотом сказал:
– Оставим ее, пусть спит тут.
Он осторожно приподнялся. Рассел взял кусок дерева и подбросил в огонь.
– Я еще посижу, – сказал он.
Том пошел к домику. Шаги сзади, и грузная фигура Рассела выросла рядом из темноты.
– Надо накрыть ее чем-нибудь.
Том шел рядом и думал о том, что решит инспектор. Том полагал, что Рассел настроен дружелюбно, но мнение может всегда изменить. Зависит от Эл.
– Том, простите, что я опять о своем. Я постоянно думаю о деле. Очень непросто доказать, что Эл связана с Галактисом, если не предположить, что она не послана во время полета «Тобоса». Все можно опротестовать, но ее экзотизм мы не сможем скрыть. Врачи докопаются.
– Я расскажу один случай. Эл тогда только год, проучилась в академии. Она списала себе пару лет, по фальшивым документам ей было лет… Да, неважно. Они проходили обучение в экстремальных условиях. Никто не смотрит ребенок или нет, в академии на тренировках нравы жесткие. Эл и несколько ребят испытывались в пустыне и по неопытности заблудились. Нашли бункер, старинный, военный, залезли в него, чтобы спрятаться от солнца, а двери как в мышеловке захлопнулись. Оказалось это заброшенный военный полигон, напичканный психологическим оружием, излучатели, датчики страха. Их там было пятеро – две девочки и три мальчика. Мозг системы оказался целым, и вся эта машина заработала в одночасье. К счастью снаружи остались двое ребят. Вы знаете Алика, он был на Плутоне. Он поднял тревогу. Сутки по всей Земле собирали информацию, как отключить систему, а дети как мыши бегали по лабиринту. Я эти сутки до смерти не забуду. Когда систему вывели из строя, троих нашли в довольно безопасном месте. Знаете, что они делали? Пели. Эл нашла в нише следящее устройство и сломала его. Оставила ребят и подучила их петь, чтобы не бояться, а сама ходила по полигону до последней минуты. Ее нашли в камере управления. Оказалось, она не стала искать выход, потому что поняла, что его нет, и решила уничтожить систему. На ней было девятнадцать ожогов от низкотемпературных излучателей. Ей не хватило совсем немного сил и времени, чтобы уничтожить всю систему, она только повредила ее. Она была в сознании, но не могла двигаться, потому что парализующее излучение задело левую часть тела. Она прошла четыре километра коридоров. После этого у нее изменился состав крови, и открылась способность чувствовать любое наблюдение. Эксперты сказали, что это чудо, а Эл выдирала из шевелюры седые волосы. Когда я спросил, что ей помогло, она ответила: «Страх». Я попросил объяснить, а она сказала, что предположила, что, если она боится систему, то почему система не может бояться ее. Она уловила самое главное. Полигон был создан, чтобы отбирать сильных и учить. Отбирать тех, кто обладает выдержкой, и может не бояться. Если испытуемый проявил смелость, система отключалась. Эл поняла это. Там, где она шла, были сломаны все системы управления, она добралась до мозга, сил не хватило.
– Вы сказали, детей было пятеро.
– Да. Один мальчик погиб, в него попал заряд, он умер от сердечного приступа. Ему было одиннадцать лет.
– Почему вы это рассказали, Том?
– Она выжила, понимаете? Нормальный взрослый человек при тренинге находился там только два часа, взрослый солдат. Проходили не все, я проверял. Тогда я понял, что она не простой человек. Два года моих медицинских проб это подтвердят. Этот экзотизм не искусственный, это результат тех потрясений, что она пережила. Я полагаю, что проход через время сделал ее матрицу гибкой. А был еще Тобос, Рассел. Вы знаете, какой кошмар ей пришлось пережить. Она невероятное существо, очень сильное. Мне совсем не хочется, чтобы ее душу загубили в битве за не совсем ясные идеалы. Она очень молода. Если обозлится, то пустит свои таланты в ход, результаты могут оказаться грустными. Я знаю, что вы могли бы сделать. Не дайте ее сломать.
Рассел прихватил одеяло и вернулся к костру. Огонь потух. Он раздул угли и добавил горючего, как делала Эл. Он накрыл Эл, и она сразу проснулась.
– Инспектор, вас словно холодной водой облили. Вы купались?
Рассел посмотрел в сонные глаза девушки.
– Том рассказал мне про полигон.
– Про какой? – сонным голосом спросила Эл.
– В пустыне. Я читал отчет, но живой рассказ лучше.
– А-а, про этот. Не напоминайте, а то я больше не засну.
– Может пойти в дом?
– Идите, мне здесь хорошо.
Она укуталась в одеяло и перевернулась на другой бок. Рассел услышал слабое бормотание.
– Том – болтун, макну его завтра в океан… Спокойной ночи.
Рассел проснулся и увидел, что лежит на траве. Костер превратился в пепел, и легкий ветерок разносил остатки. Эл еще спала. Восход только начинался. Курк с удовольствием наблюдал, как восходит солнце. После этого сел в катер и улетел на континент.

Глава 5. Лондер

– Том, инспектор нас покинул.
Эл просунула голову в окно. Она зевнула. Волосы ее были спутаны, торчали клочками в разные стороны.
– Странно, – отозвался Том из закутка, называемого кухней. – Что ты будешь на завтрак?
– Молоко и жирного кролика.
– Эл, ты – хищник.
– Это ты хищник. Мы будем завтракать вместе. Я – молоко, а он – травку.
– Брось шутить. Я серьезно.
– Я есть не хочу. Молоко.
Том вышел в комнату.
– Ты так и спала у костра?
– Ага.
Она уже влезла в окно. Эл сидела на табурете, подобрав под себя одну ногу, и смотрела в окуляры на воду.
– Будет сильная волна, – заключила она. – Ветер усиливается. Надо бы окна закрыть.
Том отдал ей стакан с молоком, а сам поставил на стол большую чашку салата и белковый коктейль. Отпил немного и спросил:
– Как думаешь, он скоро вернется?
– Не знаю. Датчиков он не оставил, шпионить не будет.
– Благородство?
– Просто вежливость. Ты зачем ему про полигон рассказал?
– Он боится, что твой экзотизм будет серьезным аргументом против тебя.
– Я отыщу Лондера.
– Зачем?
– Он тоже страдает от этого, но как-то справился.
– Эл, на Тобосе все погибли?
– Лондер – нет. Я – да. Странно звучит. Я в том числе.
– Но как? – Том не скрыл изумления.
– Не совсем. Что-то скорее всего сталось. Меня восстановили, а Лондера извлекли до взрыва, только усыпили. Ты должен бы знать.
Том знал. Удивился, что она так запросто сказала.
– Зачем ты мне призналась?
– Затем, что я действительно больше не тот человек, чтобы не питал иллюзий. Это тело не то, что было раньше. Оно – хорошая копия, и эта копия последнее время выделывает всякие трюки.
– А тебе не показалось странным, что Машка тебя узнала?
– Машка не в лицо меня узнала. Она узнала то, что внутри, в душе. Меня настоящую. Тело – это же робот.
– Смешная ты Эл, люди себе новые руки, ноги вживляют и считают своими. У тебя все осталось: память, опыт, характер, привычки, знания.
– Поменьше бы этих знаний, – вздохнула Эл.
Она отпила половину стакана и вдруг спросила:
– Том, что ты знаешь о Галактисе?
– Почему ты спрашиваешь?
– Мне надо отыскать наблюдателя на Земле.
– Все-таки ты согласилась на контакт?
– Я уже поняла, что здесь меня съедят живьем. Не хочу быть жертвой предрассудков и чужих заблуждений. Вот и хочу поискать.
– Надо же? – удивился Том. – А что ты скажешь этому наблюдателю?
– Ничего. Мне нужен только ориентир. Пока я сама справляюсь, а если будет совсем трудно, обращусь к нему, знать бы только, где искать.
– Надеешься на помощь?
– Кто знает.
– Ты сильно рискуешь, – предупредил Том, – говоря об этом со мной.
– Я все время рискую. Когда сюда попала – рискнула, в академию – рискнула, на Тобос – рискнула. Это не риск – это жизнь, скучно ходить там, где все ходят, далеко не уйдешь, интересно там, где трудно. А ты свой, я не боюсь тебе признаваться. Я думаю, к тебе допроса с пристрастием не применят и память из тебя не вытряхнут. Если меня арестуют…
– И долго ты будешь проверять себя на прочность, и испытывать терпение? Сколько тебе лет? Двадцать? Больше? Меньше? Ты уже не подросток и к твоим выходкам относятся серьезно. Что за ними стоит? Желание выделиться? Желание узнать, на что ты способна? Что, Эл?
Том поймал ее пронзительный взгляд. Она стала суровой, напряглась как струна. Том редко так с ней говорил. Эл почувствовала подвох, его что-то тревожило и пугало, но это не был страх за собственную безопасность. Другое. Определенно другое. За этим вопросом стояло больше, чем обычный воспитательный ход. Том увидел, как меняется ее взгляд: изучающий, потом прищуренный хитрый, потом суровый, снова хитрый. Темные зрачки расширились. Вдруг на ее лице отразилась тревога.
Он первый отвел взгляд и спросил:
– Что? Стало не по себе? Подумай, Эл.
– Хочешь, я построю логическую цепочку выводов, от которой тебе тоже станет не по себе, – Том догадался, что сейчас будет словесная атака. Она прищурила глаза и, отпивая молоко, продолжала. – Тот, кто знает, что я связалась с Галактисом, обязательно выразил свое отношение. Так или иначе, плохо или хорошо, этот вопрос задавали все, кроме тебя. Допускаю, что ты его задашь. Я смею заключить, что ты лоялен в этом вопросе и допускаю, что ты на моей стороне. Курк отличается изрядной выдержкой, при его-то информированности, ему становиться не по себе, когда он думает, что со мной будет, он косвенно признался в этом еще не Плутоне. Я тоже неспокойно себя чувствую от всего, что твориться. Ты, человек, который отличается открытым нравом и эмоциональностью, спокоен, как сфинкс. Том, ты же все обо мне знаешь… А может, ты знаешь больше? Сколько живу рядом с тобой, знаю тебя, столько задаюсь вопросами: какого лешего ты так настойчиво ловил меня тогда в порту, почему не выдал? Я же историческая находка. Нонсенс, Том! У меня нет веских доказательств, но я уверена, что ты имеешь отношение к Галактису. Или очень симпатизируешь им, что для землянина, не покидавшего планету столько лет, весьма странно. Все, что касается отношений с Галактисом – табу, отчетов и информации не добудешь без специального разрешения, а я вчера нахожу здесь звездные карты с графиком моего полета в четырнадцатом секторе. В простое любопытство я не верю, потому что на той карте есть данные топографии, которую я делала, а их еще не обнародовали, я провалила ту топографическую разведку. Это были не наши карты.
Том понял свой провал. Эл не просто вчера принимала душ. Она близка к разгадке. Он решил молчать до последнего, пока она не выложит все свои доводы. Она не стала продолжать, больше ни слова не сказала, залпом опустошила стакан, встала, мягко поставила его на стол и спустилась в лабораторию. Через несколько минут она вернулась одетая в серенький неприметный комбинезон, волосы были тщательно убраны под такую же серую шапочку.
– Я лечу к Лондеру. Пора разобраться с моим здоровьем. Я возьму твой катер, моя посудина очень приметная.
Том остался сидеть за столом, утвердительно кивнул и проводил ее взглядом. В дверях она обернулась.
– Я подумаю над твоим вопросом, а ты подумай над моими домыслами. Если вернется Рассел Курк, соври что-нибудь. Я быстро.
Она ушла, оставив Тома в замешательстве. Том почувствовал, что расстроен. С самого начала он испытывал неловкость оттого, что их отношения имеют подоплеку. Он боялся, что он привяжется к ней, а она к нему, и обоим будет больно, когда истинная причина их встречи выйдет наружу. Для Эл чистые искренние отношения значили очень много, были определяющими. Она мало кого подпускала близко к своей душе, кроме друзей. Том оказался таким человеком, и тем труднее ему было скрывать свою миссию наблюдателя. Она была его семьей несколько лет. Теперь близок был тот час, когда она либо простит его, либо он ее потеряет.
Она обо всем догадывалась. В ней никогда не дремал маленький умненький и очень внимательный человечек. Том забыл об этом, от радости встречи чувство осторожности притупилось. Эл намекнула, но в атаку не пошла, предоставив ему право решать. Что ж он совершил ошибку, не спросил то, что спрашивали все. Зато он получил хорошую новость – она ищет наблюдателя.

Лондер жил в центре северо-американского континента, в микроклиматической зоне. Общее похолодание на Земле заставило создавать искусственные тепловые участки. Здесь уже стемнело. Эл сориентировалась без мозга катера, по светящемуся куполу. Она отключила в катера все, кроме ручного управления, так за ней практически невозможно уследить, а если следят, то, почему бы ей ни навестить Лондера, бывшего коллегу по экипажу.
Эл подогнала катер к самому куполу, открыла кабину и съежилась, было очень холодно после острова Тома. Шаг из катера она провалилась по колено в снег, комбинезон не подходил для этого климата. Эл втянула голову в плечи и стала пробираться вдоль заградительной линии, пока не обнаружила вход. Проход в куполе открыл смуглый темноволосый мальчик лет четырнадцати.
– Входите, – коротко сказал он.
Эл вошла в зону микроклимата, костюм, лицо и руки сразу покрылись каплями влаги. Она сняла шапочку и стряхнула воду.
– Я вас узнал, – улыбнулся мальчик. – Вы летали с отцом на Тобос.
– Ты Камилл, сын Лондера?
– Верно. Отца нет, он улетел на юг в Анды. Улетел давно, скоро вернется. Будете ждать?
– Да.
– Тогда заведите катер под купол.
Эл так и сделала. Когда она вернулась, то застала Камилла за ремонтом похожего катера. Он увлеченно копался сначала в двигателе, а потом в системе управления. Он так увлекся, что забыл, видимо, о ее существовании. Эл не вмешивалась. Камилл хмурился, по лицу видно – зашел в тупик.
– Помочь? – обратилась к нему девушка.
Она оперлась на пластиковый панцирь машины и заглянула туда, где рылся Камилл.
– Я сам. Он очень старый, но летать будет. Правда, у него нет мозга, он будет молчать.
Он извлек увесистый блок с кристаллами. Причудливая конструкция засверкала полированными гранями. Камилл достал из кармана анализатор и стал тыкать стержнем в кристаллы. Их было штук четыреста, и Эл заключила, что так он долго провозиться. Она пошла к своей машине, достала чемоданчик с ремонтной оснасткой и вернулась.
Камилл придирчиво осмотрел ее.
– Вы техник?
– Что-то вроде того. Я капитан. – Она открыла чемоданчик, взяла блок из рук Камилла и вставила в ячейку анализатора. – Он работает.
– Здорово! – восхитился Камилл. – А еще можно?
Поиск поломки занял минут десять, ремонт и того меньше.
– Здорово! – повторил Камилл по окончании работы.
– Пробуй, – с улыбкой предложила она.
Мальчик юркнул в кабину и без труда поднял катер. Эл едва успела отскочить на безопасное расстояние.
– Отец обещал мне новый, – стал рассказывать мальчик, когда спустился, – Но он только обещает. Говорит, что я и этот не могу отремонтировать, а новый и подавно. У меня не технический ум, сколько он меня не учит, я с трудом понимаю принцип действия. Вот биология и сопутствующие ей науки, другое дело. Хотите, я расскажу, что мы вырастили?
– Один мой друг утверждает, что техника и биология – одно и тоже, – высказалась Эл. – Показывай.
Эл с удовольствием согласилась. Этот мальчик ни сколько не смущался ее присутствием. Большие темно-карие глаза напомнили героя ее самого первого в жизни путешествия. Ей было десять лет, а ему чуть более того. Он был рабом, учил ее языку и наблюдал за нею исподволь. Восточная внешность Камилла, явно материнская, очень резонировала с тем образом из ее детства. От этого внутри появилось чувство чего-то давнего, забытого, и очень родного. Эл не чувствовала разницы в возрасте. Камилл пробудил в ней воспоминания, словно связал два мира удаленные друг от друга. Осознание того, что в ней самой встретились прошлое и настоящее, вызывало у нее состояние безвременья. Камилл глядел с любопытством. Любопытство возросло, когда гостья с блуждающей улыбкой на лице изучала его. Вид у нее был загадочный. Камиллу очень захотел узнать, о чем она думает.
Он видел Эл только в составе экспедиции и один раз, когда она перед самым отлетом прилетала познакомиться. Камилл плохо помнил ту встречу. Отец об Эл не любил говорить. Камилл не понимал почему. Он стал серьезным. Рядом стоял человек, который спас жизнь его отцу. Камилл испытал чувство благодарности и смущения.
Он показал ей сад, многоярусный, устремленный под самый купол. Им пришлось пробираться по укрепленным терраскам наверх. Эл следовала за мальчиком, слушала его комментарии и с восхищением понимала, как много он знает.
– Здесь только лекарственные травы, – комментировал Камилл.
Эл ткнула пальцем в маленькие листочки неприметного кустика.
– А этот, если его растереть на ладони, быстро останавливает кровь. А вот из этого готовили настой, от которого человек засыпал и излечивался во сне, только к нему нужна особая добавка, но я не знаю какая.
– Это же редкие растения, они только в коллекциях биологов! – воскликнул Камилл. – Откуда вы знаете о них?
– Раньше они часто встречались. Это росло в юго-восточной Азии, а это даже в Европе росло. Это из Америки. Не пугайся. У меня очень специфические знания о растениях. Я когда-то давно изучала растения, что бы подобрать флору для искусственного острова.
– А-а-а, – протянул Камилл. – Тогда понятно. Тогда, я покажу то, что, клянусь, вы никогда не видели.
Они карабкались еще некоторое время.
– Отец не хочет ставить подъемники. Говорит, что лазать тут полезно для здоровья.
Эл споткнулась, и ей потребовалось усилие, чтобы не свалиться вниз.
– Не только полезно, но и опасно, – прокомментировала она.
Камилл уже огибал склон. Она догнала его только тогда, когда он остановился.
– Вот. Это гордость наша. Особый гибрид, – объяснял он, указывая на большой красно-розовый бутон. – Мы смоделировали его, даже запах, но он не раскрывается, так и остается бутоном. С ним еще много работы. Листья съедобные, а из цветка отец будет готовить кровоочищающее средство.
Эл склонилась над цветком. Аромата не было. Она осторожно коснулась бутона, словно стараясь заглянуть в него. Ей представилось, как под тонкой кожицей лепестков в тончайших каналах пульсирует жизнь, почувствовала, как цветку не хватает сил раскрыться. Она представила картинку, как он расцвел бы под лучами настоящего тропического солнца где-нибудь на юге, да хоть на лужайке перед домом Тома. Эл на мгновение зажмурилась, чтобы удержать это в памяти.
– Не может быть! – закричал Камилл, и Эл встревожено посмотрела на него. Мальчик смотрел на бутон, и глаза его от удивления казались еще больше. Он перевел тот же взгляд на Эл, а она посмотрела на цветок. – Он раскрылся!
В наступившей тишине Эл различила дальний шум двигателей. Возвращался Лондер. Заметив полный удивления взгляд Камилла, Эл почувствовала себя неловко. Она сама не понимала, что произошло.
– Может быть, ему чего-то не хватало? – неуверенно сказала она. – Надо возвращаться, твой отец летит сюда.
– Я не слышу двигателей, – сказал Каммилл.
– А я слышу. Может, кажется.
Камилл снова прислушался, а Эл начала спуск.
– Не кажется, – твердо сказала она.
Они были уже у самого жилого комплекса, когда звук двигателей стал слышен даже Камиллу. Эл уловила посторонний шум.
– У него поломка. Что-то с двигателем…
Камилл наблюдал за нею, как она вслушивается в звук, водит зрачками, словно в звуке можно что-то увидеть.
– У вас есть трос-ловитель? – спросила она.
– Да.
– Неси.
Камилл исчез в доме, потом выбежал, спотыкаясь, волоча за собой груду какого-то хлама. Эл поняла, что он, скорее всего не знает, что тут трос. Она нашла его сама и прицепила к аварийной стойке на площадке.
Купол распахнулся, сразу хлынул холодный воздух и клубы пара. Из этого тумана показалось тело крупного грузного катера. Эл оценила ситуацию, подобное в ее практике не в первый раз. Трос был ловко запущен вверх, мощный магнитный ловитель на конце троса впился в обшивку катера.
– Не садись!!! – что было сил закричала Эл, и замахала руками в знак протеста.
К туману добавился едкий дым.
– Вот невезение, – прошипела Эл сквозь зубы. – Гаси! Гаси двигатель!
Катер накренился.
– Камилл, ты знаешь, где включается аварийная система посадки?
– Что? – испуганно спросил мальчик.
– Антигравитационная подушка, где включается? – переспросила она.
– В доме! – крикнул Камилл, потому что гул двигателей стал очень громким.
Мальчик зажал уши и побежал в дом.
Эл между тем добыла второй трос из своего катера. Вторая попытка оказалась менее удачной – трос не сразу прилип к вибрирующему катеру.
«Только не торопись, Камилл. Только не торопись. Не включи раньше времени», – умоляла про себя Эл.
Эл сосредоточилась. Она уже не слышала гула двигателей, не чувствовала едкий запах, целью стало круглое брюхо катера, за которое надо было зацепиться. Второй трос был более совершенен и выстреливал как гарпун, но и во второй раз он упал обратно. Катер накренило, и он готов был рухнуть. Трос уже намотало обратно. Третий бросок и трос с визгом запел под сильным натяжением. Эл со всех ног бросилась с площадки, ощущая, как антигравитационная волна настигает ее. Убежать она успела, но, споткнувшись, повалилась на какой-то куст, и ощутила, как обломанные ветки царапают лицо. Пока она поднималась катер замер, двигатели заглохли, наступила тишина.
Лондер, пошатываясь, вышел из кабины на крыло и ждал трап. Камилл подал его и подбежал к Эл.
– Ваше лицо… – с испугом и сожалением сказал он.
– Ничего. Могло быть и хуже, – успокоила она его. – Как ты?
– Испугался и у меня, кажется, колени дрожали. Я все видел. Это было здорово. Извините, я сразу включил не тот режим гравитации.
– Ничего. Не сильно тряхнуло.
Эл перевела взгляд на подходившего к ним Лондера.
– Ты? – с неопределенной интонацией спросил он.
Эл попыталась улыбнуться.
– Ш-ш-ш, – зашипел Лондер в протест ее улыбке. – Идем в дом. Надо остановить кровь.
Потом Эл рассматривала свое новое изображение в зеркале. В комнате был только Лондер. Камилл ушел готовить обед.
– Ну и рожа, – произнесла она, разглядывая поцарапанную щеку.
– Быстро заживет. Вот теперь, здравствуй, – сказал Лондер. Он подошел и осторожно обнял ее за плечи. – Спасибо, что прилетела. Я узнал, что ты вернулась, но думал, ты здесь не появишься. Не перестаешь меня удивлять. Опять тут как тут, во второй раз ты меня спасаешь.
– Надеюсь, в этот раз ты не будешь орать на меня? – спросила она.
– Прости, я тогда был в шоке и наговорил массу мерзостей, – извинился он.
– Я уже не злюсь. Напротив, у тебя есть шанс отплатить мне добром. У меня нет времени на долгие приветствия.
И она коротко рассказала о странностях своей жизни за последний год.
Лондер слушал, и время от времени выражение его лица менялось от удивления до насмешки.
– Глупая история, – сказал он.
– Ты мне веришь? – спросила она.
– Я тебя неплохо знаю. Ты врать не стала бы, да и такие игры не по тебе. Верю. Заодно разреши одно мое противоречие. Объясни мне… Точнее ответь. Нас спасли те, с кем ты тогда познакомилась?
– Почему ты так решил?
– Я с самого начала был в этом убежден. Я понял, почему ты это скрыла, не хотела, чтобы тебя таскали по комиссиям.
– Меня и так таскали, – подтвердила она.
– Ты не ответила, – настаивал Лондер.
Эл прикусила нижнюю губу.
– Неужели это так очевидно? – спросила она.
– Такое можно предположить, хоть ты и солгала, я кое-что нашел в своей области. Да или нет?
– Да, – сказала Эл, выдержав паузу.
– Так чем ты хочешь, чтобы я помог?
– Лондер, я собственно и прилетела именно за этим. Меня беспокоит мой организм. У меня есть подозрения, что ты испытываешь что-то подобное. Мне нужна твоя помощь. У меня нет надежного знакомого, сведущего в биологии, кроме тебя.
Лондер поводил густыми бровями, потер лоб ладонью. Эл ждала, ждала и не выдержала.
– Я прошла карантин в порту практически чудом. Службу карантина не поставили в известность кто я. Корабль грузовой, контактов – минимум, тест стандартный. Они лениво нас осмотрели. У меня мало времени, несколько недель, а потом меня обследуют. Научи меня как с этим справиться. Ведь для врачей ты – чист. Если ты не согласен – скажи. Это твоя тайна, я не обижусь. Клянусь молчать. Просто улечу.
Лондер думал еще некоторое время.
– Ты готова пройти обследование прямо сейчас? Здесь? – задал он вопрос.
– Да. Конечно.
– Идем.
Они вошли в комнату, оборудованную отличной техникой.
– Ого! Как в клинике, – воскликнула Эл.
– Становись на платформу.
Эл послушно встала в середину синего круга. Началось сканирование.
– Как ты долетела сюда?
– Удачно.
– Камилл хорошо тебя встретил?
– Да. Очень вежливый мальчик.
– Только кроме биологии его ничто не интересует. А как ты? Курсант?
– Капитан.
– О-о. Поздравляю. Я подозревал, что ты пробьешься к своей цели. Извини, что спрашиваю, ты часто вспоминаешь катастрофу?
Эл напряглась.
– И всех… Ты хорошо помнишь взрыв?… Как взорвался корабль? Как все погибли…
Она посмотрела на него вопросительно.
– Стоп, – скомандовал Лондер. – Отходи. Извини, что напомнил.
– Ничего. Бывает, что вспоминаю.
– Теперь смотри, – сказал Лондер и указал на стерео проекцию. Там было несколько ее изображений и масса медицинских данных, из которых она и половины не знала. – Это самый подробный анализ твоего тела, который можно сделать в земных условиях. Когда я задавал тебе простые бытовые вопросы, ты была в норме. Но вот последнее сканирование, сама смотри и поймешь.
– Лондер, они все разные.
– Ты уверена?
– Да. Тут и тут.
Эл указала пальцем в изображения.
– Ты внимательна. Ты улавливаешь незначительные отличия. Откуда такие познания? Не важно. Тем проще объяснять.
– Та, что последняя, это тоже я? Только что-то с ней не то.
– Не то – это мягко сказано.
– Ты понимаешь, что происходит? Объясни, прошу. Это либо прикончит меня, либо даст какую-нибудь надежду. Ты такой же?
– Не совсем. Эл, я постараюсь быть кратким, для первого раза. Когда я проведу весь анализ – мы встретимся, или я перешлю тебе все, что узнаю. А пока слушай и ничему не удивляйся. От твоей реакции многое зависит. Так вот. Ты пришла не просто меня увидеть, при других обстоятельствах вообще не пришла бы.
Эл кивнула.
– Но ты почувствовала, давно или недавно, что твое тело ведет себя странно, оно идет за твоими ощущениями. Ты очень мало ешь, не спишь сутками, что могло и раньше быть, но способности усилились. Дню к пятому ты ощущаешь этот мир немного иначе. К этому примешивается масса разных ощущений, необычные чувства и необычные сны. Ты ощущаешь, что твое тело живет особой жизнью, а сознание постоянно влияет на эту деятельность. Ты можешь себе приказать, но этим ты себя изматываешь. Это тебе мешает. Уточнять больше не буду. Представь, что в твоем организме идет постоянный процесс совершенствования, как в любом другом, только быстрее. Ты молода и еще растешь, что усугубляет процесс. Я не удивлюсь, что на тебе нет ни единого шрама или следа ожога, царапины на лице тоже исчезнут. Все это не слишком тебя волнует, пока не происходит что-то неординарное. Пока проблема не выходит на иной уровень. Ты, невольно, оказываешься в центре событий, тебя влечет непонятно куда, специально для тебя жизнь преподносит катастрофы, поломки, сюрпризы всех мастей. Люди. Вот что создает трудности. Они тянуться к тебе под разным предлогом. Жизнь течет как бурная река, а ты несешься в этом потоке, и сегодня ты уже не вспоминаешь, что было вчера, но в моменты кризиса ты словно живешь в ином измерении. Твой организм все время копит энергию. Если у тебя не было приступов, то они будут. В пиковые моменты ты можешь разнести все вокруг. У тебя в руках способен взорваться любой прибор, человек от твоего присутствия способен сойти с ума или излечиться. Возможно, что ты только на пути к этому. Я только это предполагаю, такого может и не быть. Проанализируй и вспомни. Может оттого, что ты еще молода, процесс не осознан, не накоплен опыт, процесс идет постепенно, ты месяцами можешь не видеть изменений. Я еще не понял, обратим ли он. Что будет в итоге, мне неизвестно. Ты думаешь, этот двигатель на катере сам загорелся? Нет. Это я виноват. Пожар спровоцировал я сам. Меня разозлили, и я дал волю своим плохим мыслям. В итоге, я чуть не разбился. Это и есть аномалия. Тебе известно, при каких обстоятельствах нас спасли? Если расскажешь, мои заключения будут более точны.
– Теперь я понимаю, почему они выбрали именно тебя.
– Расскажи хотя бы немного, если с тебя, конечно, не взяли слово молчать.
– В общем, нет… Я сама себе запретила, как ты выразился, думать о гибели экспедиции. От тебя я не хочу прятать правду. Ты меня видеть не хотел, поэтому я раньше не сказала. Цивилизация Тобоса гибла. Они знали точную дату гибели и пытались нас остановить. Сигналы, что мы получали так настойчиво, были только предостережением, а не зовом. Кстати, Галактис предостерегал нас, еще в момент организации экспедиции, но здесь без расследования выдвигать версии нельзя, а то на предумышленное убийство смахивает. Поломка нашего корабля, вероятно, произошла по причинам близким процессам саморазрушения части пространства, в которое мы попали. Они хотели, чтобы мы вернулись. Мы с тобой не пережили взрыв. Я во всяком случае. Ты был в скафандре, мог уцелеть. Силы, которые там действовали, пропитали нас, их свойства в нашем пространстве могут быть какими угодно. Корабль рушился медленно. Взрывная волна тебя могла не задеть. Со мной – другое дело. Не пугайся, это правда. Я не знаю, умерла я или нет. Они сохранили все, что узнали о нас. А со мной общались непосредственно. Они сочли, что я достойна, чтобы жить дальше. Ты один из немногих в экипаже, кто пытался меня понять, ты биолог, и они были уверены, что ты примешь их дар с благодарностью, поможешь мне, поскольку ты – старший.
– И ты молчала?!
– Лондер. Не злись. Я тогда не смогла сказать. Как только я подумала, что из меня сделают материал для опытов, у меня отпадало желание говорить об этом. Да и ты был не в духе, чтобы выслушивать такие откровения. Я не потревожила бы тебя и на этот раз, но мне не к кому обратиться, в моем окружении никого, кто помог бы мне в области медицины и не сдал бы меня.
– Как давно это началось? Я имею виду необычные явления вокруг тебя?
Лондер ощущал ее неловкость, сомнения относительно того, можно ли ему доверять.
– Да нет никаких явлений. Ничего особенного, чего не было до Тобоса… Хотя…
– Эл задумалась. – Нет, не буду утверждать. Точно не знаю.
– До катастрофы или после, – Лондер улыбнулся. – Не ломай голову. Оно уже есть. Привыкай.
– Лондер, почему загорелся двигатель?
– Я же сказал, все дело в том, что внутри.
– Мысли? Желания?
– Хочешь, верь, хочешь – нет. Мысли только часть процесса. Со мной ничего не происходит такого, что не известно и не описано в опыте изучения человеческой природы. Мои способности немного сверхчеловеческие. Поэкспериментируй, может быть, у тебя будут другие явления. Нужно много себя наблюдать. Предупреждаю, не увлекайся, не торопись их развивать и пользоваться. Боюсь, что перед тобой скоро встанет труднейшая задача, которую человечество еще не решило – подчинить свои чувства и мысли собственной воле, иначе последствия никто не сможет предсказать. Может, я зря это тебе говорю, и на твою бедную голову свалиться масса бед.
– Значит, я – мутант?
– В каком смысле?
– Я не опасна?
Лондер молчал. Эл смотрела на него.
– Так вот почему ты сюда забрался. Холодный климат тормозит процесс.
– Тебе надо понять одну простую вещь, – начал Лондер тихо. – Я смирился, хотя это не просто. Ты уже никогда не будешь обычным человеком. Хочешь им остаться, старайся узнать о себе как можно больше. Ты не сможешь обманывать себя. Но я понимаю, что ты задумала. Я поступил так же. Первое, что тебе надо освоить – это научиться обманывать врачей. Увы, Эл, именно обманывать. Тебе придется, иначе, тебя выгонят с планеты. Ты должна делать вид, что не выходишь за рамки обычного представления о человеке.
– Что нужно делать?
– Вспомни ощущение, с которым ты встала в круг. Давай повторим.
Лондер указал на синее пятно на полу. Эл сделала два шага.
– Я просто встала.
– Ты была спокойна.
– Мне было интересно.
– И никаких задних мыслей.
– Цветок! – воскликнула Эл.
– Какой цветок?
– Камилл показал мне его. Ваш эксперимент. Он раскрылся, – Эл перешла на шепот. – Это я.
Лондер вскочил и выбежал из комнаты. Эл шагом пошла за ним. Снова карабканье по терраскам с растениями. Лондер уже стоял у раскрывшегося бутона.
– Прости, я нарушила чистоту эксперимента.
– О чем ты думала?
– О чем? О том, как ему будет хорошо на настоящем солнце, на лужайке у моего друга.
Лондер посмотрел на нее. Царапины на лице затянулись и побледнели, два любопытных глаза притягивали внимание. Он вгляделся в ее лицо, взрослое и очень симпатичное. Лондер сбросил наваждение и потряс головой.
– Я прикасался к нему сотню раз. Ты смогла помочь ему. Это самая дивная аномалия, подумай об этом. Элли, боюсь, что тебе будет трудней, чем мне, если процесс станет стремительным.
Эл переводила взгляд с цветка на биолога и обратно. Лондеру было интересно, о чем она думает, он стал испытывать внутреннее напряжение. Стоя рядом с девушкой, он подумал, что она еще более уникальна, чем он. Может быть, жители Тобоса наградили ее каким-нибудь даром, в знак благодарности за понимание. Ее нельзя выпускать из виду, и, безусловно, ей нужно помочь.
– Давай остановимся на сегодня, – сказал он и начал спускаться вниз. – Мне надо все проанализировать. Клянусь, это останется между нами. А сейчас, надеюсь, ты останешься перекусить, мне нужно дать тебе целый список, что делать с собой. Начинай тренинг немедленно. Найди тот способ, какой тебе наиболее подойдет. Какой-никакой, а опыт у меня есть, тебе очень пригодиться. Эл у тебя три недели, чтобы освоиться. Земля усилит твои способности, почувствуешь, что больше не можешь – сбегай хоть на Луну.
Эл осталась обедать. Быть уличенной в отлучке с острова – меньшее зло, чем не знать, как себя вести. Эл внимательно выслушала и запомнила советы Лондера.
Когда Лондер провожал ее, он помог вытолкать катер на обширное снежное пространство за границами купола.
– Будь внимательна, ни один мой совет не был лишним. Если тебя потащат к врачам раньше срока, думай об обычном. О том, что ты ела на завтрак, например. Вспоминай то, что тебя не выведет из равновесия, тогда у тебя получиться. Очень сложно справиться с рефлексам, с привычками. Очень сложно. Перед тобой адская задача и времени совсем нет. Не бойся тратить силы на тренировки, сил у тебя в избытке. Сложнее, если обстоятельства и люди, будут тебя провоцировать. Ты станешь нервной, Эл. Но от нервного напряжения следует избавляться в первую очередь. Здесь требуется тренировка. Не давай себе злиться. Наблюдай, постоянно наблюдай. Не давай скапливаться энергии, физические нагрузки снизят ее накопление, что хочешь делай, хоть землю копай. Ты должна найти баланс.
– А у тебя получалось?
– А как ты думаешь?
– Вдруг не получиться.
– У тебя?.. Получиться, – уверенно сказал Лондер.
Если до сегодняшнего дня он не очень любил вспоминать о ней, то теперь его душа успокоилась.
– Я бы пожелал тебе удачи, – сказал он.
– Спасибо. Она мне пригодиться, – поблагодарила она. – Я свяжусь с тобой. Я сама заберу результаты исследований или пришлю друга. За мной ходит инспектор, так что не торопись.
Эл подняла катер в воздух. Впервые за эти месяцы она ощутила, что снова обретает себя. Тяжелое бремя сомнений не давало ей покоя. Лондер сделал для нее доброе дело, заставил взглянуть иначе на свое существование, объяснил суть процесса, подтвердил ее собственные подозрения. Впереди забрезжила цель, маленький просвет в темном тоннеле прошлой безысходности. Эл призналась себе, что так и не смогла побороть отчаяние. Выходка Светланы Бернц и кризис с Аликом глубоко ранили ее душу. В ней, прежде всего, видели силу характера, а про то, что ей может быть больно, вспоминали после. Эл прежде чувствовала, что потихоньку начинает черстветь. Предстоящая борьба с собой только усугубит этот процесс. Надо было выстоять и найти выход из всех предстоящих трудностей. Прежде чем решать крупные задачи, нужно разобраться с телом. О пиратах, Торне, Галактисе, принце на время придется забыть.

Глава 6. Друзья

При снижении она заметила учебный катер на посадочной площадке острова. Сердце заколотилось в груди. Ребята! У нее едва хватило терпения, чтобы ровно сесть. Спотыкаясь, она помчалась к дому. В комнатах – никого, по дороге она зацепила и опрокинула табурет, шум внизу выдал их присутствие.
Эл, переведя дыхание, спустилась в лабораторию и остолбенела.
Она оказалась на пороге своей квартиры, не все здесь было так, как раньше. С кухни донесся запах кофе. Эл обвела взглядом узкую прихожую. В гостиной играла музыка. Ей потребовалось время, чтобы сделать первый шаг. Эл, озираясь, пошла на звук музыки, у двери она опять остановилась. Ей пришлось взять себя в руки, от волнения горело лицо и стучало в висках.
Она открыла дверь…
– Привет! – раздалось сразу несколько голосов. – Ура!!!
И крепкие объятия со всех сторон обездвижили ее.
Лицо улыбающегося Тома привело Эл в чувство.
– Сюрприз, – сказал он.
Эл подняла брови.
– Ребята, – прошептала она. – Вы меня задушите.
– Извини, – услышала она голос Димки. – Это была моя идея.
Они отстранились и стояли рядом. Эл ощутила, как дрожат колени.
Они все изменились. Эл внимательно рассмотрела их. Волосы Димки стали еще чернее, прежде круглое лицо вытянулось и выражало мужественность, хотя хранило еще юношеские черты. Он раздался в плечах и стал выше Эл на целую голову. У него был вид этакого крепыша.
Ольга отрастила волосы, и новенькая форма Космофлота ей очень шла. Она казалась смущенной и от этого изящно женственной. Эл давно созналась себе, что Ольга обладает невероятной мягкостью, и всеми теми женскими качествами, которых у Эл не было, они где-то оставались в зачатке, жизненные обстоятельства их развитию, увы, не способствовали. Ясные, серые с искорками глаза Ольги сейчас горели и были наполнены слезами.
Игорь посматривал из-под бровей и прятал улыбку. Игорь и она были немного похожи внешне. Они были одного роста. Волосы Игоря были светлее, чем у нее, но так же вились, он их специально очень коротко стриг, чтобы казаться взрослее. У него были мягкие, немного женские черты лица, высокий лоб, очерченный дугами светлых бровей, серые глаза с длинными ресницами. Во взгляде его была мягкость и доброта, но всегда старался казаться серьезным, хотя в душе был неисправимым романтиком. Его лицо тоже немного изменилось, стало белее мужественным.
В отличие от Алика и Димки, Игорь имел утонченное воспитание. Он первый начал относиться к Эл не просто, как к другу, а как к девушке, чем привлек ее внимание. У них был маленький подростковый роман, и Эл было приятно вспомнить, что он писал ей стихи и назначал свидания в необычных местах. Было в нем притягательная, постоянно присутствующая возвышенность, какая свойственна творческим натурам.
Именно его Эл обняла первого, вовсе не потому, что он стоял ближе. Потом все четверо снова обнялись. Том смотрел на сцепленные руки ребят, слушая наступившую тишину, и понял, что Эл в этом мире далеко не одна.
– А где Алик? – спросила Эл, и ни с кем не смогла встретиться взглядом.
Ольга поборола неловкость первая.
– Эл, он улетел штурманом в экспедицию. Ты же знаешь, он всегда хотел им быть. Ему повезло…
– Он улетел, – поспешил подтвердить Игорь.
Снова наступила тишина. Том посмотрел на Эл. Она уяснила смысл, но не отреагировала, прячет чувства. Том постарался отвлечь ее.
– Ты не сильно испугалась? – спросил он.
– Чего?
– Этого всего.
– Немного. Удивили. Я думала…
Она, наконец, улыбнулась. Они расселись на уютном диване и в креслах. Эл время от времени казалось, что сейчас вот-вот войдет мама и суетливо предложит всем кофе. Она ловила во взглядах томительное ожидание, но не знала, что сказать.
– Ну. Какое впечатление от встречи? – вмешался в молчание Том. – Мне как историку, такой момент очень любопытен. Историческая встреча старых друзей.
– Я очень рада вас видеть. Я чувствую, что вернулась домой. Только предупреждаю, я теперь опасный друг.
– Перестань, Эл, – нахмурилась Ольга. – Мы знаем. Мы здесь и готовы помочь, если тебя еще устраивает наша компания.
– Я действительно опасна, – утверждала Эл. – Весь тот шквал историй, которые вы слышали обо мне, имеет под собой изрядную долю правды. Вам придется узнавать меня заново. Я так говорю, потому что видела, как изменился Алька.
– Не будем о нем, – вмешался Димон.
– Его надо понять, ребята, – спокойно продолжала Эл. – Ему очень авторитетно заявили с сильным внушением, что я уже не человек, с ним случился шоковый припадок, дошло до врачей, так что его нельзя обвинять.
– Неужели тебе не обидно? – спросил Димка и упрямо посмотрел Эл в глаза.
Димке не нужен был ответ, он чувствовал, как она прячет боль и старается ее побороть.
– Обидно, – созналась она. – Я была слишком увлечена своими проблемами. Мы так и не успели толком с ним поговорить, события развивались быстро. Мне было трудно после его отлета. Но винить его я не хочу.
– А ты говоришь, не злиться, – сказал Димка.
– Знаете, кто это был? Ассистентка Ставинского, – предупредила Эл.
– Светлана Бернц, – закончила фразу Ольга. – Она уже и к нам подбиралась.
– И Донован, инспектор Космофлота, – добавил Игорь. – И еще тот здоровяк, Курк, кажется. Они говорили с нами о тебе.
– Знаю, дорогие мои, знаю, – покивала Эл. – Только будьте все-таки осторожны со Светланой.
– Что она сказала Алику? – спросила Ольга.
– Я сейчас вам расскажу, как все было, постарайтесь мне поверить.
Она осмотрела ребят и Тома, потом уставилась в пол и стала рассказывать.
– Мой организм после полета к Тобосу и катастрофы приобрел способности, которые можно условно назвать аномальными. – Эл с трудом сказала последние слова. – Я вынуждена признать, что действительно обладаю экзотическими способностями, природа которых мне непонятна. Мне придется разбираться во всем этом, причем очень быстро. Я действительно та самая Эл, ваш друг, если у вас есть сомнения. Меня никто не подменял, и даже Галактис не имеет никакого отношения к этому. Прошу мне поверить. Я была у Лондера, и он кратко объяснил некоторые мои странности. Хотите, принимайте меня такой, хотите, пытайтесь понять и помочь, но, ребята, я должна вам сказать, что результаты всего того, что произойдет, никто не в силах из нас угадать. Я хочу верить, что сложится так, как наиболее справедливо. Сохраняйте спокойствие. Будут спрашивать – говорите правду, насколько сочтете нужным. Врать опасно. Можно запутаться.
– Эл, ты хочешь признаться, что ты из прошлого?! – воскликнул Димка.
– У меня есть смутные подозрения, что меня ищет Служба Времени. Курк уже знает, Ставинский узнал еще на Марсе. Светлана Бернц может знать от Ставинского. Я не уверена, что они сочли мое признание правдой. Я сама так вжилась в местные условия, что собственное прошлое кажется сном. Что знают двое – уже не тайна, а нас больше. Дело в том, что рано или поздно мы должны будем в этом сознаться. Тайны начнут действовать против нас. Нельзя постоянно скрывать.
– Кошмар, – только и смогла сказать Ольга.
– А что будет потом, Эл? Может пока не поздно, не ввязываться, отправить вас обратно? – предложил Игорь. – А, Эл?
– Не выйдет, – ответил ему Димка.
– Почему?
– Алика нет, – сморщился он.
Ему было неприятно имя произносить, он уже считал Алика своим бывшим другом, и не понимал, почему Эл так спокойна. Она всегда была принципиальна в таких вопросах. Димка решил, что потом поговорит с ней наедине.
– Давайте не будем больше говорить о делах, – предложил Игорь, – отпразднуем нашу встречу. Душа требует праздника!
– Я поднимусь наверх, посмотрю, нет ли гостей. Рассела Курка – нет, что подозрительно, – сказал Том и быстро вышел.
– Эл, тебе и Димке надо исчезнуть, – шепотом сказала Ольга. – Мы поможем.
– Ни за что, – отреагировала Эл с азартом. – Начинается самое интересное, я должна понять, что со мной происходит. В таком виде мне назад нельзя. Может быть потом. Не сейчас.
– То, что тебя вот-вот возьмут под арест – это ты называешь интересным? – возмутилась Ольга. – Эл, ты не тот человек, который рискует из-за порции адреналина. Ты что-то не договариваешь.
– А чего вы ожидали? Думаешь, вы к этому готовы? Я должна думать и о вашей безопасности. За себя я не боюсь. Я с самого начала живу на грани провала. Сначала мне было страшно, потом я устала бояться, теперь мне уже все равно. Предстоят серьезные перемены в моей жизни, влетит мне от местных властей, но это все же не такая большая плата за тот опыт, что удалось получить. Вы должны быть осторожны, вы будете втянуты в расследование, чем меньше вы знаете обо мне, тем меньше из вас вытянут. На Плутоне уличить меня не удалось. Нет доказательств, одни домыслы инспектора Донована. На Плутоне решили, что я невиновна, у меня на руках заключение моего начальника, целой комиссии и инспекторов, но на Земле события приобретут другой оборот. У Ставинского на меня большие планы, перед Советом Космофлота за своего курсанта будет отчитываться он, а я рядом постою. Опасность в другом. Меня обязали пройти полное клиническое обследование. Вот от чего в дрожь бросает.
Снова пауза. Димка почувствовал, как трудно ему в этой тишине. Рушились его старые представления о встрече. Она казалась старше и «больше самой себя». Ей бы сейчас серьезное трудное дело, тогда она себя покажет, а предстоящая возня явно не для нее. Эл не любит выяснять отношения, обстановка давит ее.
– Значит, буду трудные времена. Я другого и не ждал, командир. Не вспомню, когда мне рядом с тобой было легко жить. Только не будь такой суровой, – сказал он и толкнул Эл в плечо. – Расслабься. Отобьемся. Не впервые.
– Чтобы не случилось, даже если мы крепко повздорим, знайте, что у меня нет людей ближе, чем вы. Я вас всех люблю, – сказала она.
Эл поймала взгляды смущенных и удивленных глаз. Никто из них прежде не слышал от Эл подобных признаний. Эл свои чувства в слова не облекала. Они удивились. Она чувствовала потребность сказать им что-то приятное. Они ей поверили. Она от всей души была им благодарна. Последние месяцы прошли в одиночестве. Эл чувствовала потребность в близких людях, сердцем ощущала особое родство с ними. После Вердена она ни с кем не могла поговорить по душам, никому не могла доверить своих опасений и сомнений без оглядки на последствия. Ей придется выглядеть сильной.
– И я очень вас прошу, чтобы я не делала, как бы ни поступала, пытайтесь меня понять. Не сможете помочь, тогда не мешайте. Я теперь живу по другим правилам. Мое поведение может казаться странным. Не удивляйтесь. Договорились?
Ребята замерли, словно их просили давать клятву. Эл почувствовала их неуверенность. Пройдет время, эйфория первой встречи схлынет. Что потом? Неужели и над ними нависнет, как над Аликом, пелена сомнений?
– Нет, – решительно сказала Эл. – Ничего не говорите.
– Я согласен, – сказал Димка. – Я буду драться за тебя.
– И я, – опустив низко голову, сказала Ольга.
– Я тоже, – достаточно громко сказал вернувшийся Том. – Если мне будет дозволено, сударыня, выступить одним из ваших пажей.
– Я, как все, – широко улыбнувшись, кивнул Игорь.
Эл осмотрела всех и улыбнулась в ответ. Она обняла за широкие плечи сидевшего рядом Димку. Тот посмотрел ей в лицо. Димка напрягся, когда увидел ее взгляд. Вот оно! То самое в ее глазах, чего он боялся больше не увидеть. Это дерзкое выражение с лукавым огоньком.
– А Димка говорил, что у тебя три уха и искры из глаз, – хитрым язвительным тоном сказала Ольга.
– Не правда, я не так сказал, – громко возразил Димка.
– Говорил, говорил, – подтрунивал Игорь.
– Я не про это говорил, я сказал, что…
– Я тоже слышал, – скрывая улыбку, с поклоном сказал Том.
– Эл, они…Они пытаются очернить меня в твоих глазах! – возмутился Димка.
– Дим, тебя нельзя очернить, ты брюнет, – пожала плечами Эл и потрепала Димку по волосам. Она подняла руки и сделала в его сторону устрашающий жест. – А что до искр из глаз, такое очень может быть.
Димон сильно отстранился и повалился на бок, изображая обморок, и смешно вздрагивал. Он открыл один глаз, покосился на Эл, увидел, что она смеется, поднял голову и тоже засмеялся по-детски задорно. Вот теперь он видел, что она радовалась по-настоящему. Внутри ослабла туго натянутая струна. Потом улыбка так же быстро сошла с ее лица. Димка все это время следил за ней и не мог не увидеть этой перемены. Он догадался, о ком она думает. Вздохнул, злость опять закипела у него внутри. Неужели она не понимает, что он ее предал.
Эл снова слабо улыбнулась.
– Ждете еще рассказа? Чего только не было, – бодрым тоном сказала она.
Самое время было развлечь друзей интересными историями. Эл принялась рассказывать забавные или опасные случаи из своей практики. Про бой на границе с Галактисом рассказывать не стала. Ее друзья задавали и задавали вопросы, разговор перешел в профессиональное русло: о полетах, о технике, об условиях жизни далеко от Земли. Эл в подробностях рассказывала, что знала. За разговорами они не заметили, как наступил вечер.
После шумной беседы все проголодались. Том призвал на помощь Ольгу и Игоря, и эта творческая группа с шумом удалилась готовить ужин.
Эл и Димка остались вдвоем, вышли из дому, обогнули его и направились в садик. Тут Димка не выдержал.
– Ты вообще когда-нибудь собираешься вернуться? – спросил он.
Эл села под деревом, прямо на выпирающих корнях, прячась от солнца. Димка сел рядом.
– Да. Когда-нибудь я вернусь, – ответила она.
– Когда?
– Не знаю. Нужно во многом разобраться.
– Эл, мы выросли. Как станем выкручиваться? Это тут мы себе лет убавили, повезло, что местные дети по сравнению с нами – акселераты. А там, как станем оправдываться?
– Еще не думала. Потом, когда время подойдет. По обстановке. Сейчас мне других вопросов хватает.
– Мы вернемся вдвоем?
– Нет, мы дождемся Алика. Без него никак нельзя.
– Видеть его не желаю, – резко сказал он.
Эл взяла его руку, Дмитрий повернул голову, Эл и заглянула ему в глаза. Там был холод и презрение.
– Димка, он правильно поступил, – сказала она тихо.
– Он тебя бросил. Ты его оправдываешь?!
– Нет. Сама бы я никогда так не сделала. Но мы не знаем, что происходит у него внутри. Я его жалею.
– С чего это?
– На его психику было оказано давление человеком, который обладает даром заглядывать в чужие души. Может, я преувеличиваю способности этой дряни, но не могу не признать, что с Аликом произошло сильное потрясение. Я его видела. Его несколько часов выводили из шока.
– Я не знал. Так и не добился ничего.
– Какой он был? – спросила она.
– Потерянный. Даже слабый. Хмурился. Мне было страшно на него смотреть. А потом я разозлился. Мне хотелось его побить. Он твердил все время, что ты потеряна навсегда, что Эл больше нет, что ты… Да, ерунду всякую.
– Значит, не прошло. А ты уверен, что я – это я? – спросила она.
Димка не отвел глаз.
– Брось, Эл. Меня не обманешь. Думаешь, я не знаю про все эти истории. Глупости. Когда это ты была нормальной? И что вообще значит быть нормальным? Как только ты вошла, я сразу почувствовал, что это ты. Другая немного, но все равно – это ты. – Он уверенно кивнул в подтверждение сказанному.
– Димка, я действительно странная. У меня в крови инородные частицы гуляют. Я влияю на людей. Я сама себя боюсь. Я начинаю по-другому ощущать мир. К чему приду? Вдруг я на людей начну кидаться? Я Ставинскому устроила обморок. Я много думала о последних годах жизни, оказывается, я агрессивная. Ох! Как же хочется быть обычным человеком.
– Да-а-а, тут есть от чего впасть в психоз, – протянул Димка. Он мотал темноволосой головой. – Эл, значит, тебя воскресили?
– Воссоздали.
– И каково это?
– Ничего особенного, я разницы не чувствую, если не считать всех тех прелестей, что выясняются в последствии.
– Да, командир. Вляпалась ты! Зачем ты полетела на этот Тобос?!
– Не ори…И не называй меня командир, не в академии.
– Простите, капитан, – хихикнул он.
– Димка! – предупредительно сказала она.
– Не буду, не буду, – замахал он руками. – И все-таки в моей голове твои откровения умещаются лучше, чем у нашего общего друга. Я бы им, с Тобоса, в ножки бросился, за то, что они тебя вернули. А Алик – болван.
– Значит, ты его простил?
– Я стараюсь, – пояснил Димка. – Как мы вернемся без него?
– Без него мы не вернемся, – пояснила Эл спокойно. – Раньше я стремилась к цели, а о последствиях совсем не думала. Представь, если я нарушила какие-нибудь законы, равновесие. Предпочитаю думать, что так просто ничего не происходит.
– Один раз у тебя получилось вернуться. Ты вернулась за нами. У тебя получилось. Почему ты боишься теперь?
– Я выросла. Мне ни разу не довелось почувствовать, что пора вернуться. Не чувствую. Я, мы все, не завершили начатое дело. Рано уходить.
– Значит, будем здесь?
– Разочарован?
– Разочарован. Глупо звучит. Я домой хочу. Поигрались, и будет.
– Вернемся. Я обещаю, но без Алика нам нельзя уходить.
Димка кивнул. Ему стало грустно. Зря он рассчитывал на скорое возвращение.
– А что тебя лично еще держит, кроме Алика? – спросил он.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – отшутилась Эл. – Лучше посмотри как красиво. Океан. Закат. Красивый остров.
– Остров искусственный. Впрочем, тут много что искусственное. До сих пор привыкнуть не могу. Представляешь, мне даже поохотиться захотелось. Дичь или зверя поймать. Помнишь, как мы ставили ловушку на зайца, а я его упустил? Ты еще тогда учила меня искать съедобные корешки. Ну и гадость мы тогда ели. Но вспоминается, как сладкий сон.
– А в космос ты не хочешь? – спросила Эл с интересом.
– Хочу, – ничуть не смутившись, сказал он. – Тебе повезло, ты уже практикуешься, а я только на Марс летал.
– Ты был на Марсе? Когда?
Димка стал вслух вспоминать даты.
– Погоди, у меня есть полетная карта, – Димка рылся в своем карманном секретаре. – Нашел. Вот.
Он показал Эл.
– Ты летал, случайно, не со Ставинским? – спросила Эл.
– Да, с командором. Он сказал, что у меня плановый учебный полет.
– Что вы везли?
– На Марс? Медицинское оборудование. Ставинский привез туда какой-то ящик. А обратно мы летели пустые.
– Димка, а ты знал, что я была тогда на Марсе?
– Знал. Меня к тебе не пустили.
– Не узнал, почему?
– Я не спросил. Мне отказали – я ушел, – виновато сказал Димка.
– Тоже мне исследователь, – вздохнула Эл. – А командор?
– Он тоже к тебе не попал.
– Ошибаешься, – резко сказала она. – Значит, он обманул нас обоих. А меня обманул вдвойне. Ты был близко, а он не дал нам встретиться.
Она посмотрела на Димку. Он сидел спокойно, только бровями водил, обдумывал. Потом он повернул голову.
– Да, странно. Вообще странные дела вокруг тебя творятся. Я верю в судьбу. Ты, конечно, нарушила законы, поэтому судьба тебе мстит. События словно специально выстраиваются не в твою пользу. Инспекторы копаются в академическом архиве. Эл они тебя разоблачат. У меня алиби железное – я сын погибшего капитана, а Алька официально признан родителями. Ты – другое дело.
– Откуда знаешь?
– Я вскрыл архивы. Игорь помог. Меня ловили, но не поймали.
– Ну, дела, – усмехнулась Эл. – Как вы догадались, что искать? Такое ощущение, что всем, кто меня знает или узнает, не терпится залезть в мое прошлое.
– Это твоя тайна лезет наружу, – очень серьезно сказал он. – Я когда узнал – испугался. Потом только, что они с тобой ничего не сделают. Не убьют же.
– Сделают. Как оказалось мифическая Служба Времени существует. Мне с ними встречи не миновать. Что со мной сделают? И кто вперед? Космофлот, Служба Времени, борцы за чистоту генофонда? Потом еще кто-нибудь найдется.
– А может, они захотят тебя изучить?
– Этого я больше всего не хочу. Не хочу быть подопытной. Космос терять не хочу.
– А представь, – заговорил Димка, – завтра все решиться, в один день, и ты станешь свободна. Хочешь в космос, хочешь домой, еще куда. Чтобы ты выбрала?
– В том и дело, что я не рвусь назад. Я хочу родителей увидеть. Я виновата перед ними, но и судьбу свою изменить не могу. Я должна летать. Странно, когда нас разделяет не пространство, а время. Даже письмо не напишешь. Я хотела бы дотянуться до них, чтобы они поняли, поверили и приняли это спокойно. Я их люблю, но уже никогда не буду жить, как обычный человек.
– А тебе не страшно оттого, что мы не вернемся? – спросил Димка.
– Мне будет очень больно. Для Алика это уже обернулось трагедией. Я в ней виновата. Поэтому злиться не имею права.
– А если все-таки… – начал снова Димка.
– Нет! – оборвала она его. – Если двери открылись сюда, то почему не могут открыться обратно. В природе так не бывает. У меня два раза вышло.
– А чтобы три болвана прыгнули во времени обратно, бывает? – не унимался Димка.
Он увидел ее суровый взгляд. Димка хотел домой немедленно, и не хотел понять, что у Эл есть другие цели.
Она успокоилась и сказала:
– Знаешь, Дим, хоть триста раз спроси, я тебе отвечу, что мы вернемся. Вы, по крайней мере. Как? Я не знаю. Я не чувствую, что нам пора. Не сейчас, не такой, какая я теперь. Пусть все идет своим чередом. Уверена, придет срок, я почувствую, и ты будешь рядом. И Алик. И все дела будут доведены до конца.
– Ладно. Остынь, капитан. Можно я его побью, когда он вернется? – спросил Димка. – Страсть как хочется дать ему в ухо.
– Излюбленный твой способ решать конфликты, – вздохнула Эл. – Не разучился еще? Если хочешь, побей меня, я больше виновата.
– Ты тут причина, а он – предатель, у него был выбор, – сказал Димка. – Потом, ты девушка, а я хочу по-мужски с ним разобраться.
Димка сжал кулаки.
– Умные люди кулаками не машут, – улыбнулась Эл и постучала пальцем по Димкиному лбу. – Они тут все решают. Сколько тебе повторять?
Димка прищурил глаза и глянул ревниво.
– Влюбилась, – заключил он.
– И вовсе нет. Он мне как брат, – стала по-детски отпираться Эл.
– Целовались, небось, – поморщившись, продолжил Димка. – Видел я его до отлета. Цветы тебе хотел везти. Ромео.
Эл не нашлась, что сказать, поэтому сказала первое, что в голову пришло:
– Дать бы тебе в ухо, лисий хвост.
Она назвала его детским прозвищем того времени, когда они играли в индейцев.
– Не выйдет. Я сильнее, – заявил Димка.
– Да ну. Я тебя всегда била, – с издевкой сказала Эл. – Подумаешь, вырос. Больше тумаков поместится.
– Еще чего, – подзадоривал он.
Они препирались, как дети, пока Эл не вскочила на ноги и не двинулась на друга. Это была взаимная игра. Димка подскочил, гордясь тем, что теперь он выше. Он оказался ловок и уходил от попыток Эл свалить его с ног. Он побежал от нее к берегу. Она загнала его в воду, но он не сдавался.
На берег, привлеченные шумом, вышли ребята и Том.
– Эй! Спасайте! Она хочет меня утопить! – кричал Димка.
Он отвлекся, и …вода сомкнулась над ним. Эл сбила его с ног.
– Не отвлекайся, – поучительно сказала она, когда голова Димки высунулась из воды. – Я тебя всегда била.
Она почувствовала, как его рука приближается под водой к ее щиколотке. Одержать верх над Димкой было бы обидой для него. Эл промедлила мгновение и набрала полные легкие воздуха до того, как оказалась под водой.
Она вынырнула, резким жестом откинула волосы назад.
– То-то, – торжествующе заявил Димка.
Он стал выходить из воды с гордо поднятой головой.
Ольга авторитетно сказала:
– Поддалась.
– Поддалась, – согласился Игорь.
– Ничья, – заключил Том.
– У нее преимущество, – сказал Димка без тени обиды. – Она старше меня на целый год.
Это было излюбленное его оправдание, когда ему было шесть лет, десять, тринадцать. К ним ненадолго вернулось детство, уже такое далекое, что иногда казалось, что здесь они были всегда. Не было уютного московского двора, школы, где учили простым предметам, и сказок не было. Им обоим стало хорошо и легко.
Ночью так никто не уснул. Разговоры не прекращались. Говорили обо всем. Эл естественно больше всего интересовало, как изменилась жизнь здесь за эти годы.
Под утро улетели Димка и Игорь. Ольга осталась. Она помогла Тому с уборкой, потом пошла на берег искать Эл. Близился полдень, и становилось жарко. Увидев подругу, Эл вылезла из воды.
– Какое блаженство, – сказала Эл и потянулась.
– Как ты выносишь такую жару? Ты недавно из космоса, – обратилась к Эл Ольга.
– Я о ней мечтала, – ответила Эл.
– Ты изменилась, – сказала Ольга.
– Знаю. Надеюсь, ты не станешь хуже ко мне относиться.
– Мне нужно поговорить с тобой. Конфиденциально, – осторожно, почти шепотом сказала Ольга.
Эл внимательно посмотрела на Ольгу, потом посмотрела на дом и пошла к нему, изобразив замысловатый знак рукой.
Ольга помедлила вовсе не для того, чтобы обдумать разговор, это было частью их условных знаков, принятых еще в самом начале знакомства. Глаза, позы, жесты, порой красноречивее слов. Этот язык понимали все в их компании, требовалось лишь внимательно следить друг за другом.
Ольга пошла в дом только тогда, когда Том появился на крыльце и громко сказал:
– Кто хочет есть?
– Через полчасика, – ответила ему Ольга.
Эл и Ольга уединились в кабинете Тома. Ольга сразу перешла к делу. Она извлекла из сумочки кристаллическую призму и положила в руки Эл.
– Узнала?
Эл посмотрела призму на свет.
– Недостающая деталь от всей истории и от моего бывшего корабля. – Эл подбросила кристалл. – Правда.
Ольга задумчиво закивала головой.
– Я должна сознаться, что знаю содержание. Там была надпись, но я ее пропустила.
– Ай-яй-яй, – с усмешкой отозвалась Эл.
Ольга глубоко вздохнула. Она знала, что Эл это не понравилось, и чувствовала себя неловко.
– Как это попало к тебе? – спросила Эл.
– Пришло по пересылке. Маршрут был странный, запутанный, без имени отправителя.
Эл положила блок на колени и впилась в него взглядом, словно силилась прочесть содержимое.
– Ты хочешь что-то спросить?
Она не оторвала глаз от кристалла. Ольга сразу оживилась.
– Что это было в саркофаге? – спросила она.
– Живое существо. Очень важная персона… Оль, лучше бы тебе поменьше знать, а то будет как с Аликом. Это он послал. Видимо до того, как с ним...
– Давай утопим это в море, – предложила Ольга. – Или разобьем.
– Нет. Это – правда. Вся целиком. Пусть остается и всплывет когда надо. Отдам Тому на хранение.
– А почему ты решила, что Алик переслал его мне?
– Задача в одно действие. Он виделся с моим техником. Техник сознался, что заменил память. Блок у тебя. Не нужно долго соображать, кому Верден доверил пересылку. Просто.
– Я переживаю за тебя. Я что угодно для тебя сделаю.
– Опасно, – предупредила Эл.
– Тоже мне, напугала, – с бравадой возмутилась Ольга. – Мы настроены воевать всерьез, как в старые времена.
– И не боишься? – сказала Эл.
– Конечно, боюсь.
– Я оказалась в такой глубокой яме, что уж и не знаю, есть ли шанс выпутаться. Вы трое – моя единственная надежда. Все, кто со мной общаются, окажутся на допросе в случае моего ареста. Нужно его предотвратить. За мной будут следить. За вами? Думаю, нет. Противозаконно. У меня есть план, в общих чертах, если выйдет, победа нам гарантирована.
– Так уж и гарантирована, – усомнилась Ольга.
Тут она увидела на лице Эл ухмылку с прищуром. Если Эл так смотрит – жди авантюры.
– Скучно не будет, – сказала Эл.
– Выкладывай…
Том видел как Ольга, обычно сдержанная, вприпрыжку бежит к своему катеру, забыв о еде. Значит, договорились. Задание получила. Том понял, что Эл, сложа руки, сидеть не будет и не теряет времени.
Ольга улетела, не простившись с ним. Торопиться. Торопиться выручать свою подругу. Он по-хорошему позавидовал Эл. У него были хорошие знакомые, коллеги, но никого, кому бы он доверил спасать свою репутацию, в похожем случае. Он – наблюдатель, обязан действовать сам. У Эл есть друзья. Они хорошо понимают друг друга и, если собираются вместе, то сумеют найти способ изменить положение. Друзья Эл мечтали об общем экипаже, капитаном которого они видели только Эл. Димон употребил на этот случай старинное выражение: «только свистни».
Том их тайн не знал. Он остался вне их команды, вне общих секретов, потому что был взрослым. Он не предполагал, каким арсеналом они уже обладают, что роли давно поделены, что существуют план А, Б, В, Г, придуманные на случай чрезвычайных ситуаций. Эл никогда не забывала, что она в этом мире – пришелец. Они готовились к возможному провалу, сложностям и бегству. Наученные опытом путешествий и учебой в Академии, Эл и компания разработали систему на случай разоблачения, с массой пунктов отработанных на практике. Молодые люди вооружились не только техническими новшествами, но и известным им опытом поколений путешественников прошлого. Дополнительный курс разведки в Академии был пройден не зря. Каждый умел спрятаться, добыть незаметно информацию, достать транспорт, найти жилье. Они были готовы к неожиданностям, даже смогли бы потеряться на планете, где человека можно отыскать в считанные минуты.
Ольга добралась до академии, разыскала друзей. Игра началась.

Глава 7. Гордость Ставинского

Темно-синий катер с номером 777 сел на площадку возле академии Космофлота. Димка открыл купол и с удовольствием потянулся. Он сидел в кресле пилота, а Эл в кресле пассажира. Он привез ее в Академию по ее просьбе после двухнедельного отпуска на острове. Рассел Курк не усердствовал в наблюдении за ней, просил поставить в известность, когда она покидала остров. Эл оценила деликатность Курка.
– Ну вот, Альма Матер, – сказал Дмитрий, – я привез твою блудную дочь. Принимай.
Он вылез, обошел катер и галантно подал Эл руку. Она улыбнулась, вежливо кивнула, но вылезла сама. Ее форменный костюм и знаки отличия блеснули на солнце. Димка осмотрел ее с головы до ног критичным взором.
– Отлично смотришься, – заключил он. – Внушительно. Твоя серьезная физиономия картины не портит.
– Димка, можешь оказать мне услугу?
– Ну вот, опять она о делах! Почувствуй момент! Ты вернулась, Эл. Неужели не рада?
Эл задумалась.
– Мне все равно. Даже чувствую, что зря надела форму.
– Так-так. Давай о делах. У меня хорошее настроение. Слишком хорошее, чтобы его омрачать твоим самокопанием. Сама не гордишься, дай другим погордиться. Ты мой друг. Я вожу дружбу с настоящим капитаном. Виват, капитан!
На звук его голоса люди на стоянке стали оборачиваться.
– Дмитрий.
– Меня распирает от гордости.
– Еще слово и я напомню, что я старше по званию, пилот.
Дмитрий не обиделся. Он искренне ощущал гордость. Она капитан! Она его друг. Даже больше, чем друг. Что это больше, Димка еще не осознавал. Он считал, что это большая победа, что она добилась своего и теперь он уверен, что все эти годы прошли не зря. Люди на катерной стоянке смотрели на них. Дмитрий с удовольствием ловил вопросительные взгляды, делал вид, что поглощен беседой, а в душе был рад играть на публику.
– Хватит купаться в лучах чужой славы, – заворчала Эл. – Я хочу поручить тебе небольшое расследование, в рамках нашего заговора. Найди информацию, когда командор Ставинский познакомился со Светланой Бернц. На почве чего они познакомились. Узнай, что он привез на Марс. Ты понимаешь? Димка, нужно сделать быстро. Веди себя аккуратно.
– Я не боюсь.
– Врешь.
– Я чувствую неуверенность, страха нет. Не зря же мы готовились. Сама – осторожно. Светлана Бернц может быть здесь. Вчера столкнулся с ней – мороз по коже, Алика вспомнил.
– С тобой этого не случиться.
– Почему? – удивился Димка.
– Ты думаешь иначе, меньше сомневаешься. У тебя другой склад мышления. Ко всему прочему, я ее предупредила.
– Ты?! – опять изумился он. – Эл, она такая, что не очень будет тебя слушать.
– Если она поняла меня, а я уверена, что поняла, то ссориться со мной она не станет. Это мне придется терпеть ее присутствие на обследовании, до него нам лучше не видеться. Я унизила ее, я ей угрожала. Теперь жду подлости. Для встречи с ней нужен козырь – незаконное медицинское обследование. На Марсе что-то было. Нужно узнать, откуда у нее такие подробные сведения обо мне, когда и кто провел тесты. Но эту информацию я поручила Игорю. Он аккуратный и зря рисковать не будет. Попробуем установить факт, что меня обследовали без моего ведома, и она в этом замешана. Она перестанет диктовать условия.
– Ох, Эл, не слишком?
– Димка, ты плохо представляешь, что будет, если меня обследуют. Я о себе ничего не знаю, я могу объяснить, откуда у меня аномалии, но их свойства мне непонятны. Мне не хочется, чтобы во мне копались как в находке. Я хочу первой знать, что из себя представляю.
Рассказывать ему о том, что она устроила на борту крейсера Галактиса, Эл не решилась. Ему можно довериться, это не вызовет у него сомнений или подозрений, но может подогреть его любопытство. Лондер о происшествии тоже пока не знал.
Для Димки это все были слова. Он видел Эл и изменившуюся, и ту, которую знал с детства. Это были ее манера говорить и двигаться, ее сдержанность. А взгляд? Димка хорошо помнил, как она смотрит, иногда казалось, что она видит сквозь него. В душе не возникло сомнений, она – та самая. Наблюдения последних дней укрепили его уверенность.
– Как ты собираешься установить, кто ты есть? – спросил он.
– Эксперимент, друг мой, только эксперимент. Если бы нашелся добрый дядя, который объяснил все, ушел и забыл, что я вообще живу на свете, я бы ему поклонилась в ножки. Только такого не будет.
– А Лондер? – прищурившись, спросил он.
– Лондер. Да. Он сделает что может, но я не уверена, что научный интерес или еще что-нибудь, не побудят его оставить себе информацию. Боюсь, что если его допросят со всей строгостью, и начнут угрожать выселением, он меня сдаст. Я не обижусь, но и в его надежность не верю. У него сын, который ценнее меня.
– А за что его припрут? – удивился Димка.
– Будет необходимость, найдут за что, – спокойно сказала Эл.
– Вы летали вместе. Он же живое доказательство того, что ты не подмена, не шпион.
– Стоп! – резко остановила его Эл. Она посмотрела ему в глаза и коснулась Димкиного лба. – У Лондера сын, он любит Землю и хочет спокойно заниматься любимым делом. Если вдруг Лондер захочет мне помочь и вмешается в ход обследования, предложит свои услуги, я еще хорошо подумаю, прежде чем согласиться.
– Эл, как же так?
– А вот так. Вернемся к Ставинскому. Мне еще нужен список всех его встреч с момента моего возвращения из экспедиции. Это много информации. Будь осторожен, узнавай понемногу каждый день. Начни с Марса. Потом займись расписанием полетов, ищи любые данные, которые касаются меня или Галактиса. Могут быть другие подробности. Сообрази сам. Все отдавай мне при встречах. Осторожно.
Эл отвернула край воротника и показала Димке микроглушитель, он гасил волны диапазона, в котором работали почти все системы слежения.
– На тебе такой же. Я прицепила еще на острове. Не потеряй. Слежка за тобой маловероятно, расследования формально нет, но если почувствуешь, что следят, прекращай работу. У тебя есть мое расписание, ты всегда меня найдешь. Встретимся вечером, здесь.
– Встретимся вечером, – согласился он, оттянул свой воротник, чтобы убедиться на месте ли прибор, а потом добавил. – Хитрая ты, Эл.
– Привычка, – пошутила она и двинулась в сторону академического корпуса.
Димка одобрительно кивнул, провожая ее взглядом. Она так осторожна, предвидит возможные неожиданности. Живет всю жизнь, как разведчик. А кто она есть? Эл – искатель нового, неугомонная, ведомая неизвестно какой жаждой.
Он понаблюдал, как она уходит. Она шла легко, и вместе с тем уверенно ступая по земле. Димка невольно пофантазировал. А кем бы она смогла быть, если бы не капитаном, и почти рассмеялся своей фантазии – танцовщицей. Если к походке Эл добавить пластики и жеманства, точно получилась бы танцовщица.
Он услышал окрик, который перечеркнул его иллюзию.
– Димка, прекрати! Терпеть не могу, когда смотрят в спину!
Она отошла не очень далеко. Окрик подействовал отрезвляюще, Димка смутился и пошел в другую сторону.
Она вошла в здание Академии, где в холле развернули огромное табло со списком назначений и вакансий. Это был главный официальный зал – «Зал Назначений». Ее в списке не было. Диплом она заберет только сегодня, потом ей подберут место, а ее сокурсники уже числились в экипажах. Она увидела назначения Дмитрия, Ольги и Игоря, через три недели они все уйдут в первый рейс. Эл поискала назначение Алика в штурманском списке. Странно. Его там не было. Если он улетел месяц назад, то информация должна быть. Эл не собиралась с ним связываться, но на всякий случай нужно знать, где он. Эл проверила снова. Нет. Эл сложила руки на груди и подняла брови.
Следующий час она оформляла свои документы, потом сидела в архиве под видом изучения полетных карт. Потом ее вызвал командор Ставинский.
Ставинский заметил фигуру на другом конце длинного перехода, соединившего два корпуса академии. Ее выдали золотистые кудрявые волосы. Она! Да, Ставинский испытал гордость. Эта девушка лучшее, что он смог «изваять» из угловатого и неграмотного курсанта. Из нее получился таки капитан! И какой! Она не подходит для мелких полетов. Ставинский мечтал о размахе. Эта девушка готова для дальней разведки. Истории столкновений Эл и Галактиса навели его на мысль о том, что, возможно, она завяжет более глубокие отношения с соседями по космосу и изменит положение вещей. Для этого ей не понадобятся дипломатические регалии, у нее талант приобретать личные связи.
Ставинский был одним из тех, кто вместе с лучшими представителями Космофлота устанавливал первые связи с Галактисом. Позднее, приняв идею об обособленности Земли, он отказался публично от своих убеждений и старых знакомств. Независимость родной планеты стала выше интереса к великой системе, но интерес не умер, а с годами перерос в мечту, что когда-нибудь его воспитанники продолжат начатое им дело, но уже на равных с Галактисом.
Эл и в голову не могло придти, что командор был некогда тесно связан с отцом Лилы и Уолтером Уолисом, с которым ненадолго свела ее судьба, что капитан Торн руки ему не подаст при встрече.
Ставинский решил, что время осуществления его мечты пришло, и Эл станет первым камнем в фундаменте будущих отношений. В войну, о которой так часто болтали, он не верил. Командор понимал, что война не возможна из-за разницы в уровнях развития. Он был уверен, что, попав на корабль Галактиса, Эл продемонстрировала лучшие качества и оставила мнение о землянах не как о дикарях. Тогда ей без сомнения предлагали сотрудничество. Вопрос в том: согласилась или нет?
То, что произошло на Плутоне, и напряженное отношение к ней Светланы по возвращении, мало сейчас его волновали. Во всяком случае, он отложил на время мысли о возможных трудностях его ученицы. Он был уверен, что его авторитет проложит Эл дорогу к дальним полетам. Попутно вспомнил низкую оценку коммуникации. Не по той шкале ее измеряли. После событий на Плутоне Ставинский оценил способность Эл вызывать симпатию людей. Светлана считала это воздействием. Ставинский приписал способность таланту Эл как капитана. Он радовался, как юноша, своему и ее успеху.
Наконец, они остановились в двух метрах друг от друга. Эл изобразила приветствие.
– Хороша! – сказал командор. – Ну, здравствуй, капитан.
– Здравствуйте, командор.
– Я не приказывал тебе явиться, я просто пригласил тебя на встречу. Не за чем было так торопиться, – покровительственным тоном сказал Ставинский.
Эл внимательно его осмотрела. Какая перемена! Ставинский в новом ракурсе. Старческие глазки так и горят! Где тиран, которого она знала? Сразу всплыли в памяти их перепалки во время учебы, оскорбления, которыми он осыпал курсантов, наказания, на которые он был крут. По его рапортам ее за год раз двадцать отстраняли от полетов. Он знал, что она любит летать, и наказывал только так. У Ставинского это называлось: «Ползать на пузе по земле». Унизительно. Еще унизительней выслушивать намеки сокурсников и рассказы, как они летали на орбиту. Раньше Эл думала, что никогда ему не простит. Простила.
– Хотела встретиться с вами, поблагодарить за помощь на Плутоне. Вообще за все, что вы сделали для меня. Словами нельзя выразить ту благодарность, которую я испытываю. Спасибо, что поверили в меня, - речь была заготовлена заранее.
Ситуация с полетом Дмитрия на Марс не давала ей покоя. Как он мог так поступить? Ставинский допускает, что ее подменили? Едва ли он берег чувства двух курсантов, командор слишком черств для этого.
– Хорошо. Принято. Давай устроимся где-нибудь. А знаешь что, пойдем в «капитанскую». Курсантам туда нельзя, но ты не курсант. Капитан! – гремел его голос эхом в арочном коридоре. – Я представлю тебя.
– Там есть кто-то, кто меня не знает? Полагаю, состав наставников мало изменился, – улыбнулась Эл в ответ. – Нет. Лучше найдем спокойное место.
– Что же такое произошло? Не скромничай. Ты – лучшая. Я просто уверен, что однажды твой портрет будет висеть в холле среди знаменитостей. Но мне нравиться твоя скромность. Ну, хорошо, идем ко мне.
Личный кабинет командора был в другом крыле, и им пришлось пройти целый лабиринт коридоров. Каждый встречный приветствовал их. Эл кивала, отводила глаза и молчала всю дорогу. Ставинского это молчание насторожило, хотя не испортило его радостного настроения.
Кабинет Ставинского был огромен. Такое же табло, как в холле, но меньше по масштабу занимало одну из стен. Эл захотелось спросить про Алика, но она во время остановилась.
Они сели напротив друг друга за огромный стол.
– Ты молчишь. Ведешь себя сдержанно. Что-то случилось? У меня впечатление, что ты не благодарить меня пришла. Если ты о назначении, то оно случиться после обследования, будет наилучшим, я об этом позабочусь. Тебе полагается несколько месяцев отпуска, после твоих приключений. Воспользуйся. Отдыхай. Надоест? Скажи, я немедленно тебя устрою, куда захочешь, в любую наземную службу.
– Спасибо, командор. Я не тороплюсь с назначением. Извините, если разговор будет неприятным, – начала Эл.
– Почему же неприятным?
– У меня есть вопросы.
– Задавай.
Ставинский в разговоре любил точность и краткость. Эл готовилась задавать вопросы, которые вызовут бурю эмоций. То, что она в течение последнего часа нашла в академическом архиве, пробудило желание поиграть на нервах у Ставинского. Эл собиралась с мыслями.
– Вам известны истинные причины того, что Светлана Бернц делала на Плутоне?
– Пыталась познакомиться с тобой.
– Вам известно, о чем она говорила с Аликом?
– В общих чертах. О тебе. Я не разделяю ее опасений, я слишком хорошо тебя знаю, Эл. Ты отказалась сотрудничать с ней. Зря. Она снесла без обиды твою выходку. Ты устала, что оправдывает твою грубость.
– Ах, вот как? Грубость? Точнее, я пригрозила дать ей по физиономии и прекратить ее карьеру, если она не отстанет от меня и моих друзей со своими грязными методами.
– Не слишком ли ты резко? – удивился, яко бы, командор.
– Нет. Она не уточнила, что было с Аликом после разговора с ней?
– Я читал доклад врача. Обморок. Мальчишке хватило впечатлений. Слабая психика твоего друга – еще не повод ее обвинять Светлану.
– Командор, вы его учили. Понятие «курсант Ставинского со слабой психикой» звучит абсурдно. Не так ли? – спокойно рассуждала Эл. – Вы знали, что она умеет воздействовать на людей?
– Конечно.
– И считаете, что она имеет на это право?
– Я не знал, что тебя можно так раздосадовать.
– Раздосадовать? Я была вне себя от злости. Мне придушить ее хотелось. Алик был встревожен, взвинчен, растерян и она этим воспользовалась, ударила в самое больное место.
– Ты тоже вела себя… Я знаю о синяках. У тебя завидная хватка, но это не делает тебе чести в подобной ситуации. Ты дала волю эмоциям, чувства к другу руководили твоим разумом. Алик не тот, за кого стоит так сражаться. Он мужчина, сам должен решать подобные вопросы. А Светлана великодушно поступила, не заявив о твоей агрессии.
– Что? Значит, вы такие методы оправдываете?
– Я не совсем уверен, что она воздействовала на Алика, но я и не исключаю что влияние Светланы, побудило твоего друга на такую реакцию. Пусть вопрос останется без ответа. Ты должна смотреть в будущее.
– Я это так не оставлю. Я друга потеряла. Она ваш ассистент. Это вы позволили ей такие действия?
– А может, ты сама виновата. Завралась.
Эл встала. Она хотела взглянуть на командора, но сдержалась, вспомнив его обморок. Ярость стала нарастать внутри как ком, Эл почувствовала, как теряет контроль.
– Может, вы верите и во все, что она предположила? Вы одобрили исследование?
– Более того, я был целиком за это исследование, я знаю, что Светлана – профессионал, она будет беспристрастна. Да, я верю, что возможно у тебя аномалии, и ты сама можешь об этом не подозревать. Ради твоего же блага, помирись с ней.
– Нет, – уверенно сказала она. – И вы знали?!
Эл понимала, что командор слова «нет» не признает. В назревающем конфликте она теряла самого важного своего союзника.
– Ты не похожа на глупую курсантку. Не делай вид, что не понимаешь, чего мне стоило выучить тебя. Будь благодарна. Не заставляй меня менять мнение о тебе!
Опять он употребил слово, которое Эл слышала в свой адрес не впервые, презрительное – «курсантка». Командор злиться. Эл почувствовала, как ее гнев действует на него. Эл не нашла сил справиться с эмоцией.
– Вы с самого начала не были уверены, что я – это я? Пресловутые исследования, о которых намекала Светлана, проведены не без вашей помощи?
– Что?! – возмутился командор.
– Вы прилетели ко мне на Марс и не сказали, что Димка был с вами. Вы лишили меня права увидеть друга. Зачем?
– Потому, что его не пустили к тебе. Я просил.
– А исследования? Они сделаны на Марсе?
– Откуда ты знаешь?
– Догадалась.
– Ерунда.
– А если я попытаюсь их затребовать? Сам факт, что они проводились без моего ведома, уже наказуемо. Это нарушение закона.
– Не поздновато ли ты вспомнила о законах. Это ты здесь незаконно. Ты мне угрожаешь? Кого же ты хочешь наказать?
– Тех, кто в этом замешан.
– А ты не думала, что можешь сильно пострадать, – в голосе командора слышалась угроза.
– Поправка. Я уже пострадала. Думаете легко чувствовать себя под постоянным подозрением, чувствовать себя чем-то непонятным. Легко друга терять, потому что у него сил не хватило вылезти из своих страхов? Меня трудно обидеть, но можно, если перестать верить. Командор, мне бы не хотелось, чтобы недомолвки в дальнейшем мешали нам понимать друг друга. Мне стыдиться нечего. Я действую в согласии со своей совестью. Вы принимали участие в обследовании, когда были на Марсе?
Ставинский заметил, как желваки заиграли на ее скулах. Он видел, с каким трудом она сдерживала себя. Он вдруг почувствовал что-то близкое, к тому его состоянию на Плутоне, когда он видел бездну в ее глазах. Ему стало трудно дышать.
– Да, – почти выдохнул он, и дурнота отступила.
Эл сдвинула брови.
– Я хочу знать всю правду.
Командор посмотрел на нее снова. Суровое лицо девушки казалось сделанным из мрамора. Эл была очень бледна. Она ушла от него подальше села на мягкую подставку у двери. Он пытался понять, что с ней происходит. Он боялся обозлить ее еще больше и заметил, как она старается отойти подальше. Девчонка понимает, что может повториться то, что с ним случилась на Плутоне. Светлана права. Эл знает, что может воздействовать. Командор решил, что разумно не прятать правду, так у нее будет меньше поводов злиться.
– Я участвовал в исследованиях только тогда, когда был на Марсе, потом я отвез данные на Землю. Этим все закончилось. Ничего толкового они не нашли. Изменение биологической матрицы и психологических характеристик, биологический состав клеток – это еще не основание для того, чтобы считать тебя опасной. Подобное происходит со всеми, кто долго пробыл в космосе. С тобой случай особенный, ты была почти ребенком. Аномалии могли возникнуть в силу возраста. Причиной тому – катастрофа. Никто тебя не винит. Ты делала, что могла, спасала экспедицию. Я тебе верю. Остальное – последствия. Я горжусь тобой. Я участвовал в исследовании, потому что чувствую свою ответственность. Я послал тебя туда. Единственное, что осталось загадкой, так называемый, «эффект аккумулятора», неумеренное накопление энергии твоим организмом. Что не свойственно людям. Аномалия, которая требует изучения. Если эффект пройдет с возвращением на Землю, то никто не посмеет требовать дополнительных исследований. Космос – это космос мы мало знаем о его жизни. Светлана настояла на том, чтобы тебя вернули. Ты должна благодарить ее, а не ссорится. Она действует как ученый. Она уверена, что реабилитация возможна.
Эл упрямо молчала, командор продолжал.
– Видишь ли, она сделала предположение, что твой организм нуждается в энергии, потому что идет какой-то процесс. Больше всего человек тратит сил на адаптацию. Простые жизненные функции не требуют таких затрат. Есть в тебе что-то, о чем тыне подозреваешь. Это гипотеза, но иной, пока, нет. На самом деле я не склонен обвинять тебя в шпионаже, измене и прочих грехах, не с твоей прямотой. Более того, я против этих обвинений. Но то, что ты скрыла что-то о катастрофе, мне – очевидно. Я очень много летал Эл, надо быть почти полубогом, чтобы выжить там, где выжила ты. Я допускаю, что вас спасли, потому что у тебя был контакт, а Лондер был тебе больше всех симпатичен. Я превратил это в официальную версию. Мое намерение было на этом завершить расследование. Но Тобос не единственная проблема, как выяснилось.
Командор был прав, вопрос лишь в силе его уверенности, в том, как он использует свои догадки. От этого у нее возникло желание не только молчать о тобосцах, но и вообще попытаться увести разговор от этой темы.
Ставинский хотел ее успокоить, но понял, что прежние способы не годятся. Эл сейчас формально уже не находилась под его командованием, она подчинялась из уважения к нему. Командор рассудил, что если он не направит ее теперь, потеряет контроль над ней, никакая сила не удержит ее от предстоящих глупых поступков.
Повинуясь старой привычке, он мысленно остановился, чтобы эмоции и мысли не запутали его. Командор был готов к такому разговору давно, он неминуемо состоялся бы, если не теперь, то позже. Она, бесспорно, имела право знать об исследовании с самого начала. Он разделял ее недовольство, хотя понимал, почему от нее скрыли сами исследования и их результат. Эл пришла в ярость, что не свойственно ее натуре. Действительно, с ней что-то происходит.
Плоды этого «шпионажа от медицины» были ничтожны. Человека нужно исследовать в условиях Земли, чтобы установить экзотические свойства. Марс для получения таких данных не подходил. Заключить, что она – нечеловек, никто бы не решился. Единственно разумный выход, который он видел – продолжение исследований. Правда, для этого согласие Эл было обязательным. Исследования носили бы научный характер, без цели ее в чем-то обличать. Светлана проявляла азарт ученого, что нравилось Ставинскому. Ей была интересна Эл не как его воспитанница, а как человек переживший катастрофу далеко от Земли. По ее мнению, Эл была уникальным случаем, который требовал всестороннего исследования. Светлана убедила его, что исследования надо вести лично ей и их знакомство с Эл – часть этих исследований. Она ждала доверия и участия, а получила грозный отпор предполагаемой пациентки. В чем Светлана сделала ошибку? Инициатором конфликта, по его мнению, была Эл. Переутомление и психологический кризис довели ее до срыва. Тут командор ошибался. Он был убежден, что реакция Алика – это неожиданность для Светланы Бернц. Командор готов был настаивать на примирении и пустил в ход свой авторитет. Приказать он не мог, оставалось убедить Эл, используя самые разумные аргументы.
Ставинский выдержал свою паузу и перешел к процедуре убеждения.
– Давай рассудим здраво. Исследований тебе не избежать, тебя с этим условием пустили на Землю, только тут есть лучшие средства и нужная среда. Тебе самой хочется знать правду? Наверняка. Если Светлана тебе не по вкусу, пусть будет другой врач, но тогда мы не сможем контролировать ситуацию. Я говорю «мы», потому что я перед тобой виноват, я тайком участвовал в экспериментах. Сознаюсь, и если возможно, прошу простить меня, за то, что скрывал так долго. Повторяю, я – за исследования. Представь, что тебя исследовали и сделали заключение посторонние люди. Я не поручусь, что исследователи будут беспристрастны. Если будет отрицательный результат, то тебе грозит навсегда покинуть Землю. Если тесты проведет доктор Бернц, то я смогу повлиять на ход событий раньше, чем результат будет обнародован. Я берусь вытащить тебя из этой ямы, пусть мой авторитет даже частично падет. Мне важен твой талант, а не твои биологические нюансы, разбирайся с ними сама.
– Подождите, командор, – остановила его Эл. – Я хочу понять, какую цель или цели вы преследуете? Вставая на мою защиту, вы делаете мне честь, но мотив я не могу понять.
Пауза Ставинского дала ей шанс остановиться. Эл вроде бы «остыла».
Эл ощутила, как гнев схлынул, а тело стало греться, как кожа покрывается испариной. Надо уходить. Она почувствовала, что нужно закончить разговор и задала последний, важный вопрос.
Ставинский этого вопроса не ждал. Видимо потому, что считал, что стремление Эл в космос – ее единственное желание. Причем здесь его мотивы, зачем ей знать? Он считал, что рано посвящать ее в его планы, возраст не тот, опыт у нее мал. Она взвинчена от навалившихся проблем. Вопрос о мотиве смутил командора.
– Причин много, – отговорился он, – считаю, что они не слишком важны.
– Я так не считаю, – заявила Эл. – Все, с кем я соприкоснулась в этой истории с катастрофой и Галактисом, имели определенный интерес. Я не хочу, чтобы меня использовали.
– Это, моя дорогая, твоя плата за капитанские знаки и вранье о прошлом, – заявил Ставинский безапелляционно.
Эл криво усмехнулась.
– Значит, на Марсе вы мен не поверили. Смолчали? Я-то думала, что в будущем люди станут возвышеннее и чище. Значит, я ошиблась… Но вы не ответили на мой вопрос. Каков ваш мотив, командор?
Ее настойчивость задела его.
– Давай договоримся, – сказал он сурово. – Мы оба преследуем свои цели, и надеюсь, благородные, давай оставим эту тему. Мои мотивы – это мои личные соображения. Тебе их не понять, в силу возраста и отсутствия опыта.
Эл подняла одну бровь, бросила на Ставинского колючий, полный сарказма взгляд и заявила:
– Все решается просто. Я не соглашусь на исследования, уйду в отставку и отправлюсь домой. У меня будет другое будущее, не то, которое домыслили вы или кто-то еще.
Ставинского обдало холодной волной.
– Что?! Как?! – его грозные вопросы эхом разнеслись по кабинету.
– Я сделаю, как сказала. Этим я решу целую массу вопросов и прекращу всю цепочку неурядиц, причиной которых была.
Командор впился в нее взглядом. Эл была готова лезть в драку, даже если будет одна против всех, ее решимость он знал, испытывал много раз.
– Значит, сбегаешь? – неожиданно заключил он. – Позволь узнать, ты немедленно исчезнешь или дождешься конца беседы?
– Боюсь, беседа у нас не получается, командор. Слишком много эмоций и у вас, и у меня. Я опасаюсь очередных домыслов в свой адрес, а вы не хотите сказать правду. Так мы только поссоримся. Единственный выход – сказать друг другу искренне о своих намерениях или остановиться, каждый на своем.
– Хорошо, – уже раздраженно согласился Ставинский. – Что ты хочешь услышать?
– Какую цель вы преследуете, помогая мне? В свою чрезмерную одаренность, в ваших глазах, я уже не верю. Каков мотив?
Ставинский грохнул кулаком по подлокотнику кресла и заорал:
– Да кто ты такая, чтобы допрашивать меня?! Хочешь выжить – слушайся и делай, что тебе говорят!
Он еще что-то говорил, когда Эл вдруг озарило. Галактис! Ему нужен Галактис! Откуда пришла эта мысль она не знала. Ни тени сомнений. «Осторожно, Эл», – сказала она сама себе.
– Не будем продолжать, – успокаивающим тоном предложила она. – Извините за резкость. Я прошу отпустить меня. Мне бы не хотелось ссориться с вами, хоть я и не до конца вас понимаю. Разрешите мне уйти.
– Иди, – сухо сказал командор, понял, что она упрямится и бесполезно препираться со взбалмошной девчонкой. Вот чего он выбить из нее не смог.
Эл вышла из кабинета и со всех ног бросилась к лифту. Только бы добраться до катера.
Димка слонялся по площадке, назначенный час настал, Эл задерживалась. От нечего делать он заглянул в кабину катера. Он проходил мимо, ему показалось, что в грузовом отсеке за креслами пилотов, кто-то есть.
– Эл? – Он ринулся в салон.
Она лежала на полу абсолютно бледная и периодически корчилась. Димка растерялся и пару минут стоял над ней, как истукан. Наконец, присел на корточки и протянул руку, коснулся ее кисти. Мощная ярко голубая волна прокатилась по телу Эл и по его руке. Она застонала и зашевелилась. Руки были холодными, а лицо напоминало серо-мраморный бюст. Он отскочил в сторону. После очередных конвульсий Эл резко вытянула руку, будто показывала на ряд приборов между сидениями. Ее кисть то сжималась, то разжималась, как у просящего ребенка. Он зажал рот, чтобы не закричать.
– Уходи! – выдавила Эл.
Димке долго объяснять было не надо, он шарахнулся назад.
Хлопок. Осколки кристаллов полетели во все стороны. Он успел прикрыть лицо, споткнулся, сильно ударился спиной о запертую дверь. На мгновение в глазах потемнело, и он потерял ориентацию. Чтобы не потерять сознание он укусил себя за руку. Боль отрезвила его. Специфический запах заполнил салон. Дыма не было, и он увидел, как ладонь Эл сползла по опаленной поверхности блока. Димку поразило, что на ней не было ни царапины. Он сидел, не шевелясь в ожидании продолжения. Эл не двигалась, и не дышала. Так продолжалось некоторое время, потом раздался шумный вздох, и кулаки сжались. Димка вздрогнул. Он покрылся холодным потом от испуга, костюм впитывал влагу, он ощущал, как от этого по телу бегают холодные муравьи. Он тряхнул головой, чтобы очнуться от шока, заставил себя приблизиться к ней, встретил грустный взгляд.
– Прости, – прошептали сухие губы. – Я не хотела, чтобы кто-то это видел.
Димка сел рядом.
– Тебе плохо? – спросил он.
– Еще как, – ответила она. – Пройдет.
– Почему такое произошло?
– Я не смогла себя сдержать. Ставинский вывел меня из себя.
– Часто бывает? – поинтересовался он, старясь быть мягким.
– Нет. Три, может четыре раза на Земле.
– За какое время?
Вопрос остался без ответа.
Она снова шумно вздохнула. Он помог ей сесть и подставил плечо. Она склонила голову, и кудри закрыли лицо.
– Страшно было? – спросила она.
Димка помедлил.
– Да. Я испугался, что ты умрешь, – ответил он.
– Ты первый, кто видел приступ. Я не знаю, что происходит. Я будто не здесь.
Димка обнял ее одной рукой за плечи, другая болела от ушиба.
– Ведь тебя не убило, даже не ранило, – сказал он.
Он посмотрел на ее руки, а потом вокруг на мелкие обломки прибора, на свои порезы.
– Сама удивляюсь. Я плохо соображаю сейчас, – сказала она.
– Давай помолчим, – предложил он.
Ее молчание означало, что она не возражает. Он соображал, как ему действовать. В голове было пусто. Отсутствие какого-либо опыта на этот счет породило чувство беспомощности. Единственное, что он мог, это поддержать ее не только плечом, но и своим участием. Он сильней обнял Эл. Ему было очень ее жаль. Ни тени сомнения, что она не настоящая, не легло на душу. «Эл – это Эл, пусть немного другая», – повторил он про себя в который раз.
Она ожила быстрее, чем он ожидал, дотянулась до пульта на подлокотнике кресла и набрала комбинацию. Заработали уборочные устройства катера, осколки исчезли, запах тоже. Система приступила к наращиванию утраченного блока.
– Хороший катер. Сам следы заметает, – своим обычным голосом сказала она. – Ты как? Сильно пострадал?
Она посмотрела на него.
– У-у. Лицо в крови и рука. Не вовремя ты появился. Я тебе всегда говорила, что ты – «лисий хвост», вечно суешься, куда не следует, и попадаешь в неприятности.
Она нашла салфетку, воду и стала отмывать его лицо. Раки на скуле были неглубокие, а вот из Димкиной руки пришлось извлечь пару осколков.
– От неприятности слышу. Оставь. Заживет, – протестовал он.
– Это единственное, чем я могу извиниться перед тобой.
Димка наблюдал, как она отмывает кровь и смазывает рану, аптечка у нее была всегда. Ловкие руки Эл показались ему очень мягкими. Он не ощущал ни боли, ни прикосновений. Димка чувствовал, что с ним что-то происходит. Эл показалась ему тонкой и хрупкой, такой родной, что он забыл о случившемся. Ему захотелось ее снова обнять.
Она подняла глаза и посмотрела ему в лицо.
– Дим, ты чего? Вид у тебя очумелый.
Видение пропало.
– Показалось, – сказал он.
– Ты головой не стукнулся?
– Нет. Хребтом, – со смехом сказал он. – А у тебя не бывает так, что ты видишь людей по-другому?
Она смутилась и, помедлив, сказала:
– Очень часто бывает. Люди и не подозревают, какие они бывают разные.
– Вот ты показалась мне нежной и утонченной. Беззащитной.
– У тебя контузия, Димка, – прокомментировала она.
– Брось, Эл, не притворяйся. Ты сама давным-давно рассказывала, что видишь через стены и ходишь во сне, что люди разные тоже говорила.
– Я придумывала, чтобы было интереснее.
– Врала?
– Ну, да, – смутилась она, – немножко врала.
– Ты не врала.
Она насторожилась.
– Кто-то идет, – сказала она.
Димка ничего не услышал. Как она догадалась? Пауза. Действительно шаги за бортом.
Эл сразу изменилась и с интересом заглянула, как работает преобразователь, выращивая кристаллы для нового блока.
В окне кабины появилось лицо инспектора Донована. Димка про себя проклял его. Свою физиономию он кому-кому, а Доновану предъявлять не хотел.
Он увидел их и спросил, его голос за окном прозвучал глухо.
– Вот вы где. Случилось что-то?
Эл потянулась к панели на двери и открыла ее. Донован заглянул внутрь с нескрываемым любопытством.
– Вон. Деятель, – сказала Эл и кивнула в сторону Димки. – Сунулся, при включенном двигателе, испортил блок, чуть без глаз не остался.
Донован посмотрел в лицо Димке.
– Как это ты умудрился? Катер новый.
– А ему что новый, что старый, лишь бы разобрать, – сказал Эл, изображая недовольство.
– А чего на полу сидите? – хитро спросил Донован.
– Просто сидим и все! – резко заявил Димка.
Он понимал, что Эл сочиняет оправдание на ходу, но он не очень-то хотел выглядеть дураком. Тон Эл слегка задел его, а любопытство Донована добавило раздражения.
– Не груби, – сделал замечание Донован. – Эл, а ты разве не ограничена в перемещении?
Эл спокойно поправила волосы и с кокетством сказала:
– А сегодня у меня праздничный день – возвращение в родную Академию. Мне можно! Великая радость! Инспектор Курк знает, что я здесь. А вечером мне вручат диплом на заседании Совета Космофлота и награду за Тобос. Только вот заседание закрытое, вы не увидите моего триумфа. А что вам здесь надо?
– Проходил мимо.
– До-оно-ван! Чтобы снять копию с памяти машины достаточно попросить у меня. Или вы хотите испытать прилив адреналина, копируя ее дрожащей рукой, чтобы я не видела? Так я могу отвернуться.
– Зря ты так, – сказал он. – Это моя работа.
– Избрал свой путь – терпи, – язвительно провозгласила Эл. Она извлекла из незаметной ячейки в потолке пластинку и бросила Доновану. Он едва успел поймать. – Дарю. Мне она не нужна.
Донован ушел. Он знал, что Эл разбирается в технике, но катер был новый, поэтому пластину пытались скрыть, чтобы она не нашла. Он лично искал укромное место. То, что она обнаружила тайник так быстро, сильно уязвило его. Он ненавидел ее в этот момент. Еще одно доказательство, что она не совсем человек. Слишком легко ей все дается.
– Зря ты так, Эл, – сказал Димка, когда Донован отошел довольно далеко.
– Прости, что свалила аварию на тебя.
– Я не про то. Он же инспектор, а ты его унизила. Зря.
– Надо было спровадить его. Согласна, способ не очень хороший, но иначе он бы догадался, что тут неладное.
– Он и так поймет. Пластина у него.
– Пустая, – сказала Эл спокойно. – Я подпортила следящее устройство.
– Ты с ума сошла! – со смехом воскликнул он.
– Знай наших, – рассмеялась Эл. – Еще одну найду, пожалуюсь на него в ведомственную комиссию. Он не имел права следить за мной.
– А вдруг у него разрешение.
– Я узнавала. Меня курирует Рассел Курк, а Донован ему помогает. Он не имеет права следить за мной. Я не обвиняемый, за мной записано только дисциплинарное нарушение. Будет приставать к вам впредь, отсылайте его к пункту семь инструкции двенадцать «Ответственность инспектора службы безопасности». За эту пластину его могли отстранить от должности, пусть благодарит, что я ее отдала.
– Эл, ну ты даешь! – Дмитрий пришел в восторг от ее поступка. Эл прижала инспектора. – Здорово!
– Помоги мне сесть в кресло. Ноги плохо слушаются.
Димка сразу перестал веселиться. Если бы Донован пробыл здесь еще немного, ей пришлось бы встать, чего она сделать не могла. Трюк с оскорблением стал ему более ясен. Димка покачал головой.
Он усадил ее в кресло второго пилота, туда, где она сидела раньше, сел на соседнее и внимательно посмотрел ей в лицо. Оно было обычным, даже румянец появился на щеках. Будто не было ничего, он не видел той ужасной сцены.
– Удивляешься? – спросила она. – Сама удивляюсь. Пока летела с Плутона, два раза так было. Мука жуткая, а потом живешь дальше, и никто не заметит. Кровь у себя брала, ткани проверяла… Ничего. Не могу найти. После приступа тело как новенькое. Может, Лондер докопается.
– Ты хоть приблизительно знаешь, почему такое случается? – с интересом спросил Димка.
– Можно сказать, что нет, но это не правда. Можно сказать, знаю чуть-чуть и опять совру, – туманно ответила она.
– А сейчас почему было?
– Ставинский разозлил. Это еще бывает, когда я злюсь. Мы повздорили, я не сдержалась. Раньше пропустила бы мимо. Теперь не могу. Не знаю, что он подумал, но я прервала разговор и ушла. Лондер предупреждал меня. Случись приступ при командоре – мне конец. Это нервы. Я стала чувствительной. Эмоции не могу сдержать, особенно гнев. Если бы люди знали, какая это зараза, то поклялись бы никогда не злить друг друга.
– Что значит повздорили? Что значит нервы? Это у тебя есть нервы? – спросил он. – Да у тебя нервы железные, капитан. Да в тебя хоть из пушки стреляй, ты не сдвинешься.
– Я что не человек?! – воскликнула она, потом осеклась и засмеялась – Да, звучит сомнительно из моих уст. Давай посмотрим, когда сможем взлететь.
Димка опередил ее, нажал вызов бортового секретаря. Восстановление блока уже завершалось.
– Много повреждений? – спросила она.
– Нет. Только этот блок. Мы можем летать без него, – пояснил он. – Что произошло между тобой и командором?
– Я хотела честного разговора.
Димка криво улыбнулся в ответ.
– Эл, ты как дитя. Командор – фигура икс, никто не знает, что у него на уме.
– Я только хотела понять, почему он за меня так уцепился? Таких, как я, хватает, даже лучше.
– Он верит в тебя, потому и защищает.
– Можно не проверять, это он помогал проводить исследования без моего ведома. Это меня и разозлило. Твердит о доверии, я рассказал ему о прошлом. Он казался искренним и волновался за меня, а сам помогал меня тайно обследовать. Можно не узнавать, это Светлана его подбила. Результаты ему известны. Результаты надо добыть, не поверю, что их уничтожили. На первый раз они ничего опасного не нашли, если пустили меня сюда. Но что будет во второй?
– Тогда зачем требуют исследований, если не опасна?
– Во всем, что происходило последнее время, есть какая-то тайна, словно не хватает важной детали, как в мозаике. Я сегодня смотрела архивы по «Тобосу». Мне не понравилось то, что я нашла. Там мало сведений, меньше, чем я давала. Гибель корабля – крупная катастрофа, а проводиться самый минимум работ и исследований. Отчеты экспедиции оседают где-то, но не в архивах Космофлота. С самого начала что-то происходит. Лондера тестируют и пускают на Землю, а меня – нет. Я даже академические экзамены сдавала на Марсе. Ни с того, ни с сего Ставинский ввязывается в историю с незаконными исследованиями. На него не похоже. На Марсе он узнает, что я из прошлого. Уж не знаю, что он подумал, но он продолжает двигать меня в капитаны, и нужно сказать очень удачно. Но! Накануне окончания Академии я совершаю, с точки зрения устава, должностной проступок, который приравнивают сначала к измене, а потом к халатности. У Леона, моего начальника на Плутоне, поджилки тряслись. Донован и Курк пытались отыскать следы измены, но потом произошло что-то необычное. Комиссия обвинения сняла. Я думала, что надо мной смеются или шутят, когда мне отдали капитанские знаки. Я капитан! Плюс монстр, по описанию Светланы Бернц. Обманщица – по мнению командора. Шпионка Галактиса – по версии Донована. Меня подозревают, что я как-то повлияла на выводы комиссии. И все-таки капитан Космофлота! Ставинский запихивает меня в дальнюю разведку. Словно неведомая сила дергает за ниточки и вертит всем как хочет. Будущее зыбко и не предсказуемо. Знаешь, что злит меня больше всего? Что каждый норовит использовать меня и извлечь пользу. Светлане Бернц нужна тема для исследований и карьера. Донован напал на скандальную и интересную тему, стычки со мной разогревают его кровь и вызывают азарт. Он жаждет разоблачений. Курку нужна правда для заключения по моей персоне, будто я что-то могу такое натворить, что изменит мир, а командору нужны мои связи с Галактисом. Это все предположения, но не беспочвенные. Надоело, не хочу так. Неужели никто ничего не делает бескорыстно!
– Стоп, Эл. Должен тебе напомнить, что ты тоже кое-кого использовала для своих целей. Тома – для обеспечения своей безопасности, и командора, который тебя учил. Судьба возвращает тебе должок. Так что обижаться не справедливо.
– Ой, Димка! Есть тут, с чем поспорить. Я-то делаю и делала из любопытства и бескорыстно, даже в сделке с Томом. Мы не очень-то обманывали друг друга. Он узнал, кто я и откуда. Что до остальных, то в их высокие мотивы я не верю. Хотя нет, не так. Рассел Курк, кажется, единственный, кто хочет докопаться до истины честно.
– Ты прямо таки безрадостную картину рисуешь. Кругом одни враги. Ложись и умирай. Ты не объективна и не последовательна.
– Чем больше я узнаю, тем больше понимаю Курка. Хочу знать правду. Что-то тут твориться! У меня есть неплохой план. Риск велик, но зато, какой будет опыт!
– Не разделяю я твой азарт, – сказал Димка. – Зачем это все? Что ты хочешь доказать?
– Ничего. Я хочу потягаться с обстоятельствами. Сама кашу заварила, сама ее и буду расхлебывать.
– Какая самонадеянность! Я. Я, – с пафосом сказал Димка. – Не ты, Эл, будешь расхлебывать, а мы.
Эл облокотилась на подлокотник. Лукавый взгляд устремился на Димку. Он смотрел ей в лицо и не мог предугадать, что она сделает.
– Во всяком случае, я на вас очень рассчитываю. Одной мне не справиться. Ты прав.
– Хочу плату за услугу, – потребовал Димка.
– Какую? – Эл подняла брови, делая вид, что не знает.
– Домой хочу. Дай слово, когда все кончится, мы вернемся. Я с тобой. Но мы вернемся.
– Даю слово, – Эл решительно протянула ему ладонь.
Димка хотел ее пожать сильно, по-мужски, и ощутить в ответ крепкое Элькино рукопожатие. Нет, он этого не сделал, ему вздумалось шутить, он поднес пальцы Эл к губам и поцеловал.
Он смутился в тот же миг, ощутив горячую волну и то, как краска заливала лицо. Эл тоже не ожидала, но скрыла удивление, сощурив глаза. Потом она улыбнулась.
– Сообщение, капитан, – хриплым голосом сказал бортовой секретарь.
– Ну что еще? – вдруг вырвалось у нее.
Опять эти голоса. Эл их не любила и надеялась, что хоть тут его нет. Ошиблась.
– Совет Космофлота отложил заседание на некоторое время, точно не указано. Приносят вам извинения.
– Так!
Эл откинулась на спинку кресла с такой силой, что оно закачалось.
– Злишься? – спросил Димка.
– Не-а, – ответила она. – Восхищаюсь Ставинским, это он. Не выпускает меня из цепких лап.
– Ну, Эл, ты приписываешь ему чрезмерное могущество. Он не в силах влиять на совет. Узнать бы, что стало истинной причиной.
– Летим к Лондеру, – встрепенулась она. – Все к лучшему.
Она задала курс автопилоту.
Димка тактично молчал, не обсуждал, что видел, не донимал ее расспросами. Она была очень ему благодарна. Он испугался. Удивительно, как быстро он справился с собой. Эл оценила его мужество. Старый друг сдержал удар.
Эл подумала о том, каково ему было эти годы. Они договорились не хныкать и не жаловаться, когда все трое готовились пересечь время. Она вспомнила, как с первых дней он из рук не выпускал симулятор полетов. Он заявил, что будет пилотом, ни что другое его не интересует. Алик прилежно учил язык, изучал окружающую обстановку, вживался в новую роль. Димка жил только полетами, язык учил по командам на экранах и имитации бортового голоса. На тестах в академию его не приняли ни на один курс, кроме летного, в то время как она и Алик учились сразу по шести дисциплинам. Он и в пилоты бы не попал, но Димка удивил будущих воспитателей курса тем, что сходу запомнил пилотажную инструкцию и поднял вверх учебный катер, на котором летали старшекурсники. Он внимательно выслушал, как летать эта штука и взлетел. До Димки никто из начинающих таких трюков не показывал.
Первый год Димка только летал. Сердиться на него было не возможно, он с таким азартом занимался любимым делом, что ему прощалась безалаберность в других дисциплинах. Эл и Алик писали за него тесты по навигации, ремонтировали его учебный катер. Ругаться с ним было бесполезно, он выслушивал их претензии, кивал, соглашался, извинялся и летал дальше.
Потом Дмитрий словно очнулся. Одного пилотирования ему стало недостаточно. Он бросился нагонять упущенное, прошел технический курс, курс разведки, на котором они с Эл стали лучшими, потом ему приглянулись астрофизика и химия, попутно он увлекся историей, философией и теорией контактов с другими цивилизациями. Так к концу обучения Дмитрий освоил все то же, что остальные.
С выбором специализации вопроса не возникло – только пилот, зато с припиской в дальнюю разведку. Он мечтал, что они полетят всей компанией в одну экспедицию. Поэтому он поссорился с ней перед отлетом на Тобос. Дмитрий был возмущен ее поступком. Она летела одна, без друзей. Обиделся, устроил настоящий скандал, назвал ее предателем, заявил, что знать ее больше не желает. За день до отлета он вдруг смягчился, пришел провожать, попросил прощения и смотрел, как побитая собака. Только тогда Эл поняла, что поступила с друзьями несправедливо, оставила их ради призрачной мечты.
Эл искоса посмотрела на него. Теперь Димка возмужал, не был похож на прежнего мальчишку, в его облике читался сильный характер. В деловой обстановке он был на вид собран, суров и серьезен. Но вдруг ему приходила на ум шалость, и вся серьезность слетала, как маска. Он приступал к реализации задуманного.
Эл всегда ценила в людях благородство и доброту. Димка без ложных преувеличений обладал и тем, и другим. Единственное, что смущало ее, то, что он ничего не делал сам, а все больше по просьбе или за компанию. Чтобы не затевала их команда, Дмитрий никогда не был лидером, он только следовал за ней или за Аликом, который всегда относился к Димке, как к младшему и учил его, что делать. Димка от жизни на вторых ролях не страдал. Скорее наоборот. Зато он был надежным другом, что снова доказал во время ее приступа.
Она припомнила полигон, тот самый, о котором Том говорил Курку. Димка был одним из тех, кто туда попал вместе с ней. Это он пел песни, сидя в нише. Димка с ней не пошел, чуть ли не единственный раз, когда он согласился остаться, потому что он был уверен, что их обязательно найдут. Она поручила ему ребят, а сама ушла искать выход, шла и была уверена, что он не сдвинется с места, а значит, они все будут живы. Каждый из них тогда определил свою судьбу и манеру добиваться результатов. Эл пробивала дорогу, а Дмитрий предпочитал помогать.
Впереди трудное время. Теперь она не сомневалась, Дмитрию она может доверять, как самой себе. Интересно посмотреть на него в новых обстоятельствах. Каков будет Димка?
Она стала улыбаться своим мыслям. Он это заметил и с любопытством посматривал в ее сторону.
Его удивило, что отмена Совета не произвела на Эл впечатления. Когда он представил себя на ее месте, начал волновался. Он не смог бы так спокойно погрузиться в свои мысли. У Эл получилось. Он повернулся и стал откровенно рассматривать ее. Ее лицо оказалось так близко. Спокойные ясные глаза и легкий румянец на щеках придавали ее внешности обаяние. При том, она улыбнулась ему улыбкой все понимающего друга. Сколько всего таилось в этой голове! Он вспомнил, что она говорила о каком-то плане.
– А какой у тебя план, Эл?
– Кто-то хочет сделать из меня предателя и нелюдь. Это не правда, ни одно, ни другое. Моя задача добиться, чтобы меня оставили в покое, а значит, и вас тоже. Только добиваться я стану всего исходя из тех правил, которые мне задали в этой игре. Я не могу сказать, что буду предельно честной. Но правду я найду.
– У тебя не план, а цель. За правду, знаешь, можно пострадать, – замотал Димка головой, выражая свой протест. – Не нужно доказывать всем вокруг, что ты права. Есть масса всякого народа, которому до тебя дела нет. Нужно точно понять, где действовать.
– Да. Вопрос о выборе средств борьбы. Вранье о моем происхождении уже порядком мне навредило. Потому, любую ложь надо исключить. Тайны при этом не отменяются, но мы попробуем действовать максимально честно.
Димка засмеялся. Она любила тайны, и они были, конечно, даже от него.
– А вдруг спросят напрямую?
– Главное – как задать вопрос. Ответы могут быть разными, зависит от точности вопроса. Как сказал Лондер: «Главное, что ты чувствуешь в момент ответа».
– Например? – спросил Димка с задором.
– Например, вопрос: откуда ты? Вот спроси, – сказала она.
– Ну и откуда же ты? – спросил он.
– Я лечу из Академии Космофлота, – ответила она. – Разве я лгу?
– Я не это имел в виду.
– А я в свою очередь не знаю, что ты хотел узнать. Но я не лгала. Ты был неточным в своем вопросе.
– Кругом тоже не дураки, такие вопросы никто тебе задавать не станет.
– Это же пример, Дим, – пояснила она.
– Правда – это слишком абстрактно. Нам нужно договориться, что можно говорить, а что нельзя.
– Мы уже договорились.
– Мы, я и ребята, можем сильно навредить тебе, если расскажем лишнее. Так что определись с пределами правды.
– Я так не считаю, – успокоила она. – Что такого лишнего вы обо мне знаете? Могу поручиться, что Рассел Курк знает больше. Вы знаете только то, что слышали от меня, Алика или других. Главное не строить предположений и не высказывать версий. Вся каша вокруг меня заварилась из-за версий. Кто-то, где-то, так-то предположил. Я уже думала, как избежать обследования, даже хотела просто сбежать. Только знаю, что нельзя. Буду доказывать, пока не надоест. Способ найдется. Пока Ставинский придержал Совет, у меня появилась еще пара дней. Растянуться бы всему этому еще на месяц.
– А потом?
– Потом будет видно.
– Не хочу спорить, – возразил он, – но твои размышления наивны.
– Мне так не кажется, – спокойно сказала она.
– Еще бы, это же твои рассуждения. А как на счет двадцатого века? Что скажешь?
– Если угроза станет слишком большой, признаюсь. Но не вы. Помалкивайте.
Димка ощутил, как холодок бежит по спине.
– Эл. А что делать мне?
– Сам реши, – ответила она.
Это была первая неожиданность, которая его подстерегла. Вопрос застыл на его лице. Снова молчание. Димка ощутил, какими вдруг вязкими стали его мысли и не одной стоящей.
– Неужели так сложно? – подождав, спросила она.
– Я хотел тебе помочь, – недоумевал Димка. – А тебе, похоже, все равно.
– Да, – согласилась она. – Мне все равно. Факта, что я из прошлого, уже не изменить. Прими, как должное, и не мучайся этим вопросом. На счет слов о своем прошлом – решай сам.
Легко говорить. Для Димки это оказалось дилеммой. Он внутренне готовился защищать Эл, бороться, хранить тайну. Что она задумала?





Глава 8. Человек?

Лондер вышел из своего ангарчика, когда услышал звук двигателей. Синий катер, капитанского класса, завис над куполом его фермы. С визитом он никого не ждал. Он открыл купол, катер плавно сел на площадку, облака пара закрыли ему обзор. Когда две фигуры вышли из тумана, он узнал шевелюру Эл. Она выглядела солидно в новеньком капитанском костюме, с которого по пути стряхивала влагу.
Он салютовал ей жестом, принятым в Космофлоте, а она ему. Второго он не знал.
– Здравствуй, капитан! Для такого катера моя площадка маловата. Какая солидная посудина! Представь своего пилота.
– Знакомьтесь. Это Димон – мой друг. Это Лондер – астробиолог, – коротко представила она. – А где Камилл?
– Учиться, – пояснил Лондер и жестом пригласил гостей в дом.
Он понял, зачем она прилетела. Присутствие постороннего насторожило его.
– Я ничего не послал тебе, Эл. Лучше забери сама, – начал он.
– За мной пока не следят, но предосторожность разумная. Благодарю. С нетерпением жду результатов.
Лондер не хотел говорить при постороннем.
– Это мой друг, – пояснила Эл еще раз, видя его замешательство. – Мы можем обсуждать меня, в его присутствии, он вправе знать. Я так хочу.
Димка не слышал этой фразы, потому что засмотрелся на экзотическое растение под колпаком сразу у входа.
Лондер покосился на него.
– Про меня ни слова, – предостерег он.
Эл утвердительно кивнула. Они молча пошли в лабораторию, где Лондер прежде тестировал Эл. Димка оторвался от растения и догнал их.
Лондер зажег большое объемное изображение. Это была она, испещренная какими-то знаками и символами. Димка ничего не понял. Эл какое-то время не отводила глаз от собственной копии.
– Далеко ты продвинулся. – Это был не вопрос, а замечание по поводу увиденного.
– Я сделал подробную матрицу, которую при тестировании не делают, – сказал Лондер и глубоко вздохнул. – Знаешь, Эл, над этим можно голову сломать.
Он выключил большое изображение и перенес его на плоский экранчик.
– Следи внимательно, видишь, как меняется. Пройдет совсем немного, несколько секунд и картина станет другой. Слишком быстрый процесс. Видимо, в предыдущих исследованиях использовали оборудование с меньшими возможностями и скоростью считывания.
– Верно, – согласилась Эл. – Я вижу, но смысла не понимаю. Я пыталась ознакомиться со всем, что нашла, мне не хватает подготовки.
– Когда ты говоришь «ознакомилась», имеется в виду, что ты проштудировала кучу трудов? Биогенетика, биоинженерия, методики мутаций и прочая чушь? Эл, это не подходит. Такого нет ни в одном общедоступном труде. Слишком узкая и специфическая тема.
– А мои данные до полета?
Лондер криво и с сожалением улыбнулся.
– У меня не такие большие возможности. Я добыл в академии твои тесты в период учебы. Мне стало ясно, что ты обладаешь завидными потенциалами, включая физическое здоровье, но по тем временам ты не выходила за человеческие рамки. Большего я, пока, сказать не могу.
– Как? – удивилась Эл. – Столько времени.
– Да. Пока не более, чем раньше.
Он включил еще экраны и еще, и еще. Их стало штук пятнадцать.
– Все эти схемы принадлежат одному человеку – тебе. Человеку, Эл, я настаиваю. – Лондер обходил экраны. – Но есть существенное замечание. Все они составлены в то время, когда ты была спокойна и жила в неведении относительно своей природы. Жаль, что ничего не уцелело из обследований сделанных на нашем корабле. Быть может, я нашел бы начало цепочки.
– Почему нет? Почему не посылали данные? Сводки с борта шли ежедневно. Я сегодня читала рапорты о себе, они есть в архиве.
– А медицинские карты не посылали, – заметил Лондер.
– Быть такого не может.
– Я не нашел.
– Есть рапорт капитана о моем психологическом кризисе. У меня брали анализы, я помню. Я не видела своей медицинской карты, думала она в другом разделе.
– Карт нет, Эл. Я проверял.
– Очень интересно.
Лондер посмотрел на Эл и взглядом указал на Дмитрия, на его лице отразилась просьба не продолжать разговор.
Наступило молчание. Димка ничего не понял. Все эти изображения, как темный лес, ничего ему не говорили. Он пожалел, что в свое время упустил эту область из своего образования. Оля тут могла быть полезной.
Эл терла пальцем подбородок. Потом она подошла и решительно встала в круг.
– Сделай тест сейчас, – сказала она.
Лондер выполнил ее просьбу.
– С тобой что-то случилось? Примерно час назад, – заключил он.
Димка нашел сидение и сел в сторонке. Ему было интересно наблюдать, и он надеялся, что начнет что-нибудь понимать.
– Верно, – кивнула она.
Лондер снова вздохнул и улыбнулся ей.
– Эл, после приступа ты стала нормальной. За какой срок? Эти данные отличаются от тех, что я сделал раньше.
– Нет аномалий?
– Никаких. Постой там еще немного. Ответь мне, как часто случаются приступы? Есть периодичность?
– Я еще не заметила. Их было меньше десятка. Все они связаны с моей психикой, физическое напряжение приступов не вызывает, причина – мои эмоции.
– Вспомни, что было во время приступа.
Лондер посмотрел на молодого человека. Дмитрий не сводил глаз с девушки, он был встревожен. Значит, парень знает. Они встретились взглядами.
– А что в них разного? – подал голос Димка. Этот вопрос крутился у него внутри и рвался наружу. – Вы сказали, что это люди. Что в них разного?
Лондер посмотрел на Эл. Она кивнула, разрешая сказать. Лондер указал на первый экран.
– Это обычный ребенок. Только для человека нашего времени он отличается хорошим резервом в плане здоровья. Костная ткань без следов облучения, нет следов инъекций, которые делают детям. Мозг очень развит для такого возраста, его некоторая часть даже слишком… – Лондер перешел к другому экрану. – Эта интересная. Идеальная матрица. Никто не поспорит, что это человек, но он идеален, все в таких золотых пропорциях, что дух захватывает.
– Это после полигона? – спросила Эл.
– Видишь. Догадалась. Твой организм от стресса пришел не к истощению, а к мобилизации в виде баланса. Борьба со страхом привела к гармонизации не только сознания, но и тела. Дальше, – он указал еще на одно изображение, – Вот! Я назвал их «марсианские хроники». Элли, я нашел то, что ты хотела. Я связался с Марсом. Специалисты занесли результаты в твой архив в центре. Их никто не запросил в последствии. Тебя анонимно исследовали.
– Ставинский думает, что увез единственную копию с собой.
– Кто-то допустил маленькую оплошность, не удалив архив из единой базы системы медицинского контроля реабилитационного центра. Специалист за собой такие хвосты не оставляет.
– Ставинский торопился. Это вероятнее всего было автоматическое сканирование, пока он разговаривал со мной. Оборудование было поблизости.
– Надо Игоря попросить, он сумеет восстановить события того дня. Эл это очень важно, – высказался Димка.
– Согласен, – кивнул Лондер. – Это единственный компромат на тебя, который существует. Но даже по этим тестам нельзя доказать, что ты уже мутант. Исследования нерегулярны и отрывочны, сделаны в считанные часы. Идет сильный метаболизм, а температура тела остается в норме, словно ему не хватает энергии. Поле организма очень мощное, но магнитное поле комнаты тоже находится в норме. Явление удивительное, ты влияешь на приборы, вообще не чувствуешь перемен в теле, в ощущении реальности. А должна. Все можно объяснить неправильной работой датчиков, например, свалить вину на технику, диапазон не тот, настройки неправильные.
– А последнее? – спросила Эл.
– Ты – обычный человек. Низкий гемоглобин, утомление, минералы, проще говоря – человек давно не был на Земле. Эл ты узнала, какими данными обладают люди, после длительной жизни в космосе?
– Конечно. Я что? Подстроилась под то, что изучала?
Лондер улыбнулся.
– А может быть, ты ведешь себя нормально? Не нужно тут же искать аномалии, где их нет. Это только биология, Эл. Она ничего не объясняет в достаточной мере. На этом поле ни врачам, ни инспекторам тебя не победить. Это только тело. Если хочешь, мы продолжим. Не уверен, что результат будет чем-то выдающимся.
– Не надо, – остановила Эл.
– Почему? – удивился Димка. – Это интересно.
– Какой смысл, если нет ответа, – сказала она.
– Ответ есть, Эл, но он не из моей области, – заговорил снова Лондер. – Это не биология. Это психомеханика, как сейчас выражаются. Твое тело реагирует на те процессы, которые идут в твоем сознании. Если бы к этим матрицам дать точное описание того, что ты испытывала, какие мысли тебя занимали, какие страсти увлекали, то картина стала бы более полной и уже объяснимой. По непонятной мне причине психобиологи и просто космобиологи не занимались тобой. Область поисков оказалась узкой, словно тот, кто хотел тебя уличить искал лишь биологические свидетельства, упуская другие факторы.
– Значит, я – человек?
– Вполне. Кроме одной особенности, которую скорее можно считать исключением из общих правил. Это можно назвать как угодно – быстрым изменением, спонтанной мутацией. Суть в том, что состояние любого нормального человека меняется с течением времени. Он страдает и радуется, устает, испытывает триумф, каждое состояние души имеет соответствующее отражение в его организме.
– На этом с древности строилась медицина. Лечили не тело, а душу, – вмешался Дмитрий.
– Отлично, молодой человек, – Лондер с уважением посмотрел на него. – Только у нормальных людей процессы протекают медленно. Тело – инертный механизм. Только не у тебя Эл. Твое тело за кратчайшее время перестраивается под новое состояние. Нужно немедленно начинать эксперименты, чтобы разобраться в том, что твориться. Это может тебе помочь.
– О, Великий Космос! У меня исследование на днях. Лондер, что мне делать?
– Научиться управлять своим состоянием. И попытаться оттянуть исследование. Элли, ты прошла отличную подготовку в академии. Тебе не нужно учиться заново. Используй тот опыт, который у тебя есть. Держи себя в некоторых рамках, как я объяснял тебе раньше.
– Легко сказать, – Эл всплеснула руками.
– Найди способ избежать исследований еще недели три, лучше, месяц. Все равно нет другого выхода. Тебя никто не изучал, мой скудный опыт недостаточен. Тебе придется заняться собой всерьез.
– Ты ничего не скрываешь?
– У меня есть гипотезы. Но чтобы их подтвердить пары тестов недостаточно, даже пары дней исследований. Нужны тысячи опытов, ежедневно. Постоянный контроль.
– Лондер, грамотный специалист твоего уровня может прийти к таким же выводам, исследуя меня? – спросила Эл.
– Смотря, какие результаты он получит. Какую цель поставит. – Лондер задумался. Потом стал сильно нервничать. – Я бы не советовал тебе обследоваться прямо сейчас. Требуй реабилитационного периода. Плутон, где ты пробыла почти год – не подходящее место для того, чтобы оправиться от катастрофы. Требуй отпуск. Два месяца. За это время мы что-нибудь совместно сообразим. Я тебе помогу. Стану тебя исследовать.
– И мне придется согласиться. Я понимаю, что просьба не совсем уместна, но я решилась просить именно провести эти исследования. Как только я юридически стану капитаном, я имею право контролировать исследования. Ты имеешь опыт, твоей квалификации вполне хватит. Наши интересы совпали? Идея в том, что мне нужны не медики, а космобиолог.
Она очень элегантно склонила голову, словно кланялась Лондеру.
Лондер задумался и прикрыл ладонью губы.
– Почему ты должна соглашаться? – спросил он, не отнимая руки. – Мой результат может оказаться печальным, и я обязан буду его признать на официальном исследовании. Мне это будет тяжело. Меня призовут, как эксперта и человека, который тебя знает. Академия прислала мне такую просьбу. Не поздно избежать исследования?
– Это условие, с которым меня пустили на Землю. Я дала формальное обещание. Исследуй меня.
– Это слишком серьезно, Эл. Не торопись официально привлекать меня к работе. Это тебя не защитит.
– Ты опасаешься, что будет скандал? И из-за Камилла? Что ж я не могу настаивать, – сказала она. – Я подыщу другой способ.
– Быть может, все же доктор Бернц? У нее завидный опыт.
– Только не Светлана. Она мне не нравится, она знает это. Она будет этим пользоваться. Не сомневаюсь. У меня был с ней конфликт на Плутоне.
– Тебе будет не безынтересно кое-что знать о ней. Она имеет непосредственное касательство к исследованиям Службы Времени в этом направлении. И узкая область исследований задана здесь, на Земле. Твои космические аномалии не слишком интересовали инициаторов исследований. За официальной темой кроется целый пласт других изысканий.
Эл снова покивала в ответ.
– Это хорошая новость. Клубок стал распутываться.
– Ты времени не теряешь. Напала на след?
– Возможно. Лондер, ты можешь поручиться, что я смогу пройти обследование через месяц?
– Сможешь, если много работать. Разумная идея – опередить официальное исследование и провести добровольное, независимое. С твоего согласия оно намного законнее того, что сделали на Марсе. Я согласен это сделать, когда ты будешь готова. Себя ты не обманываешь, но придется обмануть систему. Ты должна это понимать.
– А что делать с приступами? – вмешался Димка.
Лондер вопросительно посмотрел на Эл.
– Он видел мой приступ, – пояснила она.
Лондер широко открыл глаза и посмотрел сначала на Димку, потом на Эл.
– У вас очень крепкие нервы, молодой человек.
– Что вы! Я перетрусил, как щенок перед бульдогом, – отозвался на похвалу Димка.
Лондер засмеялся. Димка подождал несколько секунд и тоже засмеялся.
– Приступы – это совсем отдельный разговор. Они будут возникать. Эл тебе следует быть внимательной. Следи за эмоциями. Ты сама должна найти причины. Сейчас, ты не избавишься от них, сможешь их предотвращать, считай, сделала огромный шаг.
Лондер открыл ящик стола и достал зеленую кристаллическую, гибкую пластинку.
– Возьми, прилепи на тело и носи. При следующей встрече отдашь и получишь новую. Если, конечно ты не против, потому что я буду знать о тебе все. Это новейший датчик, я его создал.
Эл уверенно взяла пластину.
– После исследования ты отдашь мне всю информацию. – Она спрятала пластину в карман.
– Разумеется, Эл.
Лондер провожал их после ужина. Димка добежал до катера первым, легко заскочил в кабину. Эл собралась последовать за ним, когда Лондер тронул ее за локоть.
– У тебя замечательный друг… – сказал он, а потом улыбнулся и добавил. – Тебе очень идет эта форма, капитан.
– Благодарю, – сказала Эл и подала руку на прощание.
Мгновение и она уловила его напряжение. Лондер нервничал, он сказал не все. Эл отвернулась, чтобы не выдать свою догадку, знание снова явилось ниоткуда. Они улетят, у него может быть приступ от волнения не менее мучительный, чем испытала она. Пусть не говорит, считает, что рано ей знать правду.
– Ты почувствовала? Мое напряжение. – Он смотрел печально. – Ничего не поделаешь. Я очень разволновался. Не вини себя. Чувства будут усиливаться. Не паникуй. Спокойно. Узнаешь много интересного.
Он чувствовал то же, что и она – недоумение и тревогу от неизвестности.
Они мягко взлетели. Эл откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
– Он найдет ответ, – сказал Димка.
– Найдет, – отозвалась она тихо.
– У нас мало времени.
– У нас достаточно времени, давай подумать о чем-то другом.
– О чем? – удивился Димка.
– О том, как здорово было бы сражаться на мечах, пострелять из лука, залезть на каменную башню. А?
– И ты об этом думаешь? – удивился он.
– Почему нет?
Эл сделала жест, словно натягивает тетиву лука.
– Знаешь, куда мы попадем в следующий раз? В какое-нибудь древнее время или в средневековье.
– Ага. И нас сожгут на костре как колдунов, – драматизировал Димка. – Ты еще из этой передряги не выбралась, а уже в другую собираешься. Эл, ты сумасшедшая, ты когда-нибудь остановишься?
– Разве плохо знать чего ты хочешь? – спросила она и снова закрыла глаза, и приняла безмятежную позу.
Катер слабо покачивался.
– Но мы же путешествуем не ради того, чтобы пострелять из лука, – сказал он.
– А почему, как ты думаешь? – спросила она.
– Не знаю, – пожал плечами Димка. – Наверное, чтобы что-то узнать. И зачем было учиться летать в космос, если ты собираешься в средневековье? Зачем мы здесь?
– Ты впервые задаешься этим вопросом? – с улыбкой спросила Эл.
– Вовсе нет. Только он звучал иначе. Зачем я только ввязался в это?
– А-а. Вот ты и попался. Дело-то в самом вопросе. Почему?
– Потому, что ты здесь, – решительно ответил Димка.
– А если завтра я умру, ты тоже умрешь? Чего ты сам хочешь, друг мой?
Димка обиделся.
– А сама-то ты зачем здесь?
Эл улыбнулась, не открывая глаз, ее лицо приобрело мечтательные черты.
– Потому, что однажды звезды позвали меня, и другого способа я не нашла, как оказаться здесь. Это было так же, как с моей первой сказкой, которая позвала меня. Там были чудеса и Махали.
– Ну, нашла ты, что искала? – съязвил Димка.
– Если я еще здесь, значит, нет, – ответила она.
– Значит, ты вовсе не знаешь, зачем ты здесь. Только выдумываешь. Хотела в космос и добилась своего.
Димка вдруг осекся, потому что понял смысл того, что сказал. Правда заключалась в том, что не совершилось еще то, о чем она мечтала. Все только начинается.
– А что дальше? – с опаской спросил он. – Что мы будем с этим делать?
– Не надо обобщать, Дим. Что ты будешь делать?
Димка широко открыл глаза и посмотрел на Эл. Та же поза. Те же закрытые глаза. Он ждал, что она ответит, а Эл молчала.
Эл было его жаль. Раньше ей уже приходилось мучиться этим вопросом. Он верно угадал, Эл не знала, что же в действительности ею движет, что будет. Не отыскав внутри себя ответа, Эл оставила вопрос в покое. Верден неожиданно дал на него ответ. Так было в детстве, так было и сейчас. Может потом она узнает еще что-нибудь о том, куда ей двигаться. Вот и до Димки докатился этот вопрос, и только он сам в силах был найти ответ, потому что он заключался в нем самом.
Она чувствовала, как он смотрит и ждет. Ее не оставляло желание дать ему совет. Она уже открыла глаза и собиралась сказать, но Димка заговорил сам.
– Я тут, потому что ты тут, – сказал он.
– Ты это уже говорил.
– Я не сказал до конца. Когда ты исчезла, и мы с Аликом остались одни, я помню, как я мучался. Стоило подумать, что ты не вернешься, и я хотел кричать. А еще твои родители, я им в глаза не глядел. Но потом твоя мама…она меня встретила, поздравила, тогда был мой день рождения, и в который раз спросила, не знаю ли я что-то о тебе. Я будто ежа съел. А потом она вдруг сказала, что так оно, наверное, и должно было быть, как появилась, так и исчезла. Я ничего ей не сказал, не мог, мотал головой и злился на тебя. Потом я сочинил для них письмо. Неделю учился писать твоим почерком. Вышло криво, но, похоже. Написал, что хочешь стать горным спасателем, и вернешься когда станешь. Глупо, конечно. Тебя тогда уже год не было. А когда ты вдруг появилась и сказала, что можешь взять с собой, я только этого и ждал.
Эл внимательно слушала его и уже с открытыми глазами.
– Значит, ты сбежал от ответственности? – спросила она.
– И да, и нет. Я думал, что нужен тебе, как друг. Конечно, летать я то же хотел, но это детское.
– Тяжело становиться большим? Да, Димка?
Он думал, что она шутит, и посмотрел в глаза. Она была серьезной.
Эл не ждала, что он ответит. Такое обсуждать трудно. Тем не менее, она ощутила свою вину. Димка стал жертвой ее детского безрассудства. Тогда она не задумалась о том, имела ли право вовлекать его и Алика в эти события. Это уже была не вина, это была боль острая и сильная, словно только вчера она втащила полумертвого друга в кабинет врача.
Они молчали. Каждый ушел в свои мысли.
Она неожиданно встрепенулась.
– Давай полетим по-настоящему! – громко сказала она.
Эл шлепнула ладонью по экрану, отключила автопилот. Катер дал крен, серебристые подлокотники кресла ожили, образуя рули.
Катер болтало и крутило. Такого пилотажа Димон еще не видел. Скоро он потерял всякую ориентацию. Ни лево, ни право, ни верх, ни низ – все перемешалось.
– Прекрати! – заорал он. – Что с тобой?!
Он понял, что они сели. Точнее, приводнились. Катер качало, и волны шумели за бортом.
– Ну, ты даешь, – выдохнул он.
– Извини, – ответила она, и, перегнувшись через проход между креслами, коснулась рукой его плеча. – Я верну нас домой. Я сделаю. Скоро.

Глава 9. Приступ

Они были около острова. Стемнело. Когда катер прибило к берегу. Выходка Эл с полетом была попыткой унять эту острую боль, избавиться от нарастающего внутри напряжения. Напряжение усиливалось, потому что она думала об Алике. Картинки с Плутона мелькали перед глазами: встреча, его лицо сквозь туман усталости, улыбка и испытующий взгляд, поцелуй, неожиданный его порыв. Потом его безжизненное тело на тротуаре, где-то в закоулках портового городка. И темнота. Она стала нервничать сильнее, вспомнила про датчик. Она вытащила пластину из кармана, расстегнула куртку, оттянула ворот тонкой безрукавки, Эл прилепила датчик на грудь. Она хотела понять, что с ней произойдет. Воспоминания, то, что она испытывала сейчас, предвещали новый приступ.
Оставив катер на попечение Димки, Эл убежала в глубь острова. Два приступа за день – было уже слишком. К счастью сил после первого скопилось немного и трясло ее недолго, не так сильно.
В какой-то момент она поняла, что совсем ничего не чувствует, а тело лежит внизу. Было светло, свет и звезды одновременно. Земля внизу, а кругом сонм звезд ярких, как глаза. Понятия цвет, свет и все возможные состояния смешались. Появилось ощущение растворения во всем окружающем и способность принять любую форму. Ощущение свободы! Чье-то присутствие, возникшее через какое-то время, ее способность это осознать, заставило Эл вспомнить о том, что она Эл, что она не одна, кто-то был близко.
…Привкус крови во рту, она прикусила язык, трудность дыхания и онемение по всему телу. Свобода и вдруг – оцепенение. Она понимала, что поза неудобная, но заставить тело шевельнуться оказалось невозможным. Одной щекой она касалась песка, поэтому глаз пришлось закрыть, второй глаз видел тот же песок. Ни тепло, ни холодно.
Когда тело начало ломить и колоть, словно все обрастало иглами. Это порядок ощущений становился ей все более знаком, значит, скоро она сможет пошевелиться. Она была бы рада потерять сознание, но не теряла, вынужденно перенося все эти муки. Резкий громкий вздох. Да, она вернулась.
Еще минута и она почувствовала верхнюю половину тела, пальцы впились в песок. Нужно двигаться. Эл изловчилась заползти в воду. Форменный костюм не промок, и воду не пропускал. Волны обдавали ее, стараясь вытолкнуть тело на берег. Намокла голова, когда волна накрыла тело. Стало легче.
«Представление» могло занимать до часа времени, но не в этот раз. Время тянулось в ожидании, когда пройдет боль. Потом тело начнет двигаться, потом она сможет нормально сосредоточиться на чем-то кроме боли, мышцы «вспомнят» как двигаться. Эл подумала, что еще с десяток подобных случаев, и она будет знать анатомию на себе без справочника. Закончилась процедура восстановления, вернулась способностью ощущать холод ночи, песок в руках и воду. Следом – ясность сознания, легкость в теле.
Эл умылась и сплюнула кровь. Вкус был гадкий вперемешку с морской водой. Заныла укушенная в приступе губа.
Эл стянула куртку, ее волной тут же прибило к берегу. Накатившая волна обдала ее пеной со всех сторон. Эл забралась в воду, волна накрыла ее с головой. Как хорошо!
Наконец, все ощущения вернулись в полную силу. Она позволила волне вынести ее на берег. Вышла из нее. Эл набрала в руки песка вперемешку с камушками, растерла на ладонях, смыла с рук. Лондер прав, она менялась. В эту минуту она могла бы сказать о песке и камнях очень много, если описывать ощущения в деталях. И эти чувства пройдут, притупятся, с такой остротой ощущений ей было бы сложно жить. Натянутая на мокрое тело куртка согрела ее, удовольствие было удвоенным или даже утроенным, от обостренных чувств. Сегодня она нашла в приступе что-то приятное.
Немного поодаль рос кустарник, а за ним была лужайка из растений с длинными стеблями. Эл двинулась туда. Рядом – никого. Она легла на спину.
Маленькие огоньки звезд безразлично подмигивали, а трава шелестела от ночного ветра, звук такой словно кто-то шел по ней.
Здесь были другие звезды, далекие, холодные, земные. Она смотрела вверх в состоянии полного покоя. Она знала, что если долго-долго лежать, не шевелясь, то появиться иллюзия, что вокруг только звезды и ничего больше. Она скоро оставила это занятие, пусть себе мигают эти хитрые обладательницы иных миров. Для нее сию минуту не существовало ни прошлого, ни будущего, было только «теперь». Вот бы всегда пребывать в этом состоянии. Эл задумалась. Не получиться. Колесо ее жизни сделает очередной поворот, а через минуту это блаженство станет сном. После приступов она всегда видела сны, Они были необычными. Эл закрыла глаза и не ощутила момент перехода.
Берег, песок, все тот же прибой, но остров не Тома. По всем ощущениям он был больше, она знала это.
Она пробежалась взглядом по полосе дюн. Она вскочила на ноги, едва не запутавшись в длиннополом платье. Из-за дальней дюны показался темный силуэт.
Это была словно не она, такое чувство беззаботности ей было чуждо, и эта все заполняющая радость не свойственная ей.
Она махнула ему рукой и побежала навстречу.
За метр до него она споткнулась, но этот человек легонько подхватил ее. Его черный костюм, очень похожий на изящный костюм вельможи отблескивал на солнце и резко контрастировал с ее одеянием. Он легко удержал ее от падения и приподнял над песком.
– Куда делать моя ловкость? – посетовала она.
– У нас мало времени, – сказал он.
– Это ничего. Никто и не заметит, – отозвалась она.
– Заметит, – возразил он. – Пусть заметит.
Он продолжал держать ее. Это был Алик. И вроде бы не он.
– Отпусти, – попросила она.
– Ты такая беззаботная и легкая, – засмеялся он. – Какая редкость. Я счастлив, видеть тебя.
Она осторожно коснулась его лба, сначала пальцами, потом губами. Он напомнил ей, что время мчится. Она либо поймет, что пора уходить, либо… проснется.
– Такая ты мне тоже нравишься.
Она не сразу поняла, только когда вместо белого тонкого полотна платья увидела длинный, выше колен сапог, удивилась, что произошла перемена.
Она смутилась.
Он осторожно погладил ее волосы.
– Когда-нибудь эта голова перестанет воевать? – хитро спросил он.
– Прости. Я хотела сделать тебе приятное. Мне шло платье?
– Очень… Но так ты больше похожа на себя. Зато эти глаза и улыбка никогда не меняются. – Он поцеловал ее. – Но ты меняешься слишком быстро даже для меня.
– Прости, – повторила она. – Я не буду думать о будущем. Давай помолчим.
Они сидели на песке спина к спине. Долго. Мгновениями она осознала, что спит, но не переставала чувствовать тесную связь между ними и всем. Когда она оглядывалась, чтобы посмотреть на него, это вроде бы был Алик. Стоило отвернуться – вроде бы не он. Но это чувство! Она любила его.
Время перестало существовать.
Эл глубоко вздохнула и села, потерла глаза. Сон. Она видела сон. Она помнила сны, тренированное сознание запоминало их. Удивительное было видение. А сон ли? Так же ярко и отчетливо, как когда-то на Плутоне, когда Алик ее поцеловал. Но там она видела обыденность, а здесь было что-то сказочное. Она пожала плечами. Она не похожа на героиню своего сна. Она не может быть такой. И Алик ли был тот, кто оказался рядом? Сон странное состояние, когда на время можно позаимствовать другую жизнь.
Ей хотелось вернуться туда, назад. В жизни она не позволяет себе тех, чувств, какие были во сне. Как хочется назад!
Эл хотела заснуть опять, но вместо безвременья погрузилась в свои ощущения. На Земле ощущения после приступов отличаются. В космосе ощущения не такие острые, а после чувство, что тебя растворило в пространстве, она могла понять, что происходит на других палубах борта.
Эл прислушалась. Она поняла, что слышит, как Том ходит по дому. Он думает о Галактисе и как ей помочь, но незаметно, чтобы она не обиделась на него, за долголетнюю слежку. Том – наблюдатель?!
Где-то по берегу брел Димка. Хотел ее найти и вернуться в дом. Он недоумевал по поводу ее полета, думал, что так летать нельзя и невозможно. «Дим, катер капитанский, для орбитальных полетов, его маневренность выше всего, на чем ты летал», - мысленно обратилась она, а потом сообразила, что он ее не услышит.
Вблизи острова спокойно плавала Машка, занималась своими дельфиньими делами, ожидая утра, чтобы поиграть с Эл.
Жизнь на острове не замерла даже ночью. Все вместе это составляло единый аккорд, который проще было назвать дыханием жизни. Если бы не тревога Димки и метания Тома, это ощущение было бы идеальным. Невозможно постоянно жить в таком состоянии, она не готова. Это мука – все ощущать до мелочей.
Она много раз слышала и читала о подобных состояниях. Ее смутило, что она невольно услышала Тома и Димку. «Надо бы освободиться от оцепенения», – подумала она. Эл поднялась и нетвердо пошла навстречу Димке. Песок под ногами напомнил сон. Эл улыбнулась и грустно вздохнула. Интересно, если бы она не напугала Алика, если бы не вмешалась Светлана, он мог бы быть таким, как во сне?
Димка увидел ее, когда Эл выбрела из-за низенького кустарника. Ему показалось, что она идет из глубины острова. Он поспешил подойти ближе.
– Извини, что я заставила тебя волноваться, – певуче прозвучал ее голос. Он был какой-то неестественный и мягкий.
– Ты чего убежала? – спросил он.
– Мне было плохо. Не хотела, чтобы ты видел, – ответила она.
– Опять?! – У Димки был и без того взъерошенный вид, к этому добавилось выражение сострадания на лице. – Не слишком ли для одного дня?
– Слишком, – согласилась она.
Он подошел ближе, обнял ее за плечи и прижал к себе.
– Что-то не так, Эл, – он взял ее за подбородок и заглянул в лицо. – Ты и не ты. Изменилась.
– Что изменилось? – она хотела знать.
– Ты не такая как всегда, что ли. Взгляд шальной, словно пьяный. Улыбаешься. Ты что-то чувствуешь? Я угадал? Лицо у тебя удивительное.
«Димка, Димка, тебя не обманешь. Ты прав, хоть и придаешь своим словам иное значение. Если бы ты однажды понял, что мир вокруг не так уж устойчив и реален…», – думала Эл.
– Я такой сон видела. – Из ее груди вырвался вздох.
– Когда ты успела? Прошло пятнадцать минут. А. Забыл. У тебя особые отношения со временем. Пойдем-ка. Надо отвести тебя домой, – говорил Димка. – Не могу остаться, брошу тебя на попечение Тома. Эл, я не сказал, что меня отправляют на днях на стажировку. Забыл со всем этим. Нужно в Академию, закончить дела, вещи собрать. Сразу как вернусь, найду тебя. Я очень волнуюсь. Не сходи без меня с ума. Хорошо?
Он врал. Она видела сегодня его назначение. Это экспедиция. Зачем он врет? Ему нужно время, чтобы что-то сделать. «Стоп, Эл. Это нечестно. У него секрет. Не нужно лезть в чужие секреты», – остановила она себя.
– Хорошо. Я буду здесь ждать, – согласилась она.
– Чего ждать? – удивился он.
– Мне есть чего ждать, и есть чему учиться. Только это мне и осталось.
– Эл, ты не в себе. Ты что задумала? – насторожился Димка.
– Не задумала, не бойся. Пока ничего, – улыбнулась она. – Но собираюсь задумать. Планы меняются каждый день. Столько неизвестного.
Димка отшутился:
– Ты же говорила, что часто догадываешься, что будет.
– Верно. Это называется предвидение.
– Наверное, тяжело знать наперед, – заключил он.
– А я не знаю, секунда и, оп, – ясно как день. Но бывает крайне редко.
Димка пожал плечами.
– Какое же это предвидение? Это называется ясновидение.
Эл опять улыбнулась. Они пошли прочь от моря, туда, где озабоченный Том ходил по дому.
Том встретил их коротким приветствием:
– Добрый вечер.
Потом замолчал. Димка осмотрелся и сразу стал прощаться.
– Я вернусь скоро. Не провожайте. Не надо. Эл, возьму твой катер? Он вернется утром. Обещаю. Выспись, Эл. И эмоций поменьше.
Он ушел в темноту, час был уже поздний. Он летел на запад, ожидая, что еще увидит солнце, догонит закат.





Глава 10. Наблюдатель

– Где вы были? – спросил Том, – Я слышал двигатели. Давно. Искать не пошел. Где вы причалили?
Эл не думала о времени.
– У нас была поломка. Потом летали к Лондеру. Потом просто летали. Так время и прошло.
– Ты какая-то странная.
– Наверное. Земля полна неожиданностей.
Ответ Эл показался ему бессвязным.
– Ты была на Совете?
– Нет. Отменили. Перенесли.
– Надеюсь, ты ничего больше не натворила?
– Ровным счетом ничего. Клянусь.
– Ты здорова?
– В моем положении этот вопрос неуместен. Каковы критерии здоровья? У меня ничего не болит.
– Я вижу, что ты вообще не здесь.
Эл закивала головой.
– Том, это правда что ты связан с Галактисом? – спросила она, и ее взгляд стал другим, прежним.
Том растерялся. Он хотел ей это сказать сегодня, предложить помощь, а она опередила его. Оказалось, трудно ответить: «Да». Он так давно осторожничал, что даже не думал о своей причастности. Работа, которую он делал, существовала отдельно от обычной жизни. Вопрос задан в лоб. Он решился.
– Да, – твердо, сколько было духу, ответил он.
– Давно? – спросила она.
– Давно.
– Значит, ты за мной следил?
– Эл, только не думай, что я лгал. Я не притворялся. Ты мне дорога.
– Том, не надо. Я пойму. Дай мне привыкнуть к этой мысли.
– Хочу сразу внести ясность. За тобой наблюдали, как за необычным явлением, но использовать тебя никто не собирался без твоего ведома. Твое знакомство с Галактисом – частный случай. Его никто не планировал. Это судьба, своего рода. А вот местная Служба Времени пришельца ищет до сих пор. Они знают, что есть чужак и не один. Трое, как минимум. Ты их знаешь?
Эл отрицательно замотала головой.
– Значит, меня ищут. Есть целая служба. И много нарушителей ты опекаешь?
– Твой случай единственный в моей практике. Я знаю ход твоих мыслей. Я всегда, на сколько мог, пытался понять тебя, и был искренен с тобой. Я привязался к тебе, я забыл что я – наблюдатель. Эл – ты моя семья.
– Значит, за мной следили вы, чтобы уберечь? – недоверчивым тоном спросила она.
– Ты уникальна. Ты пересекла время, внесла аномалию в этот мир, но столь незначительную, что тебя оставили. Ты встроилась в эту реальность, словно этот процесс естественен для тебя. Я оберегал тебя от земных служб, чтобы из тебя не сделали жертву экспериментов. Земная техника несовершенна, они не поняли, что это был скачек реального существа, но они ищут тебя.
– Зато припомнят все, когда найдут.
– Нет доказательств, – заключил Том. – Тебе нельзя сознаваться. Зря я рассказал Расселу. Ошибка. Это все из-за долгого ожидания. Я пошел у тебя на поводу.
– А я не доказательство? Ум Рассела на столько развит, что смог переварить эту новость. Рассел попытается узнать о поисках Службы Времени, а, значит, и я буду знать.
– Тебя сейчас должно волновать обследование. Пока ты официально не призналась, ничего с тобой не сделают.
– Меня когда-нибудь оставят в покое, как ты думаешь? Что такое надо сотворить, чтобы меня оставили в покое? А?
– Не знаю, что будет. Эл ты не боишься, потому что не знаешь возможных последствий. От таких перемен люди либо ломаются, либо становятся сильнее. Желаю тебе второго.
Она опять показалась ему потерянной. Том не относился к Эл как к младшей. Она была взрослой в его глазах. Он внимательно вгляделся в ее лицо. Юная девушка, совсем не подумаешь, что за ее спиной трудные испытания. А сколько предстоит? С такими людьми, как она, судьба сурова. Если не будет трудностей естественных, она начнет искать их сама. Восемнадцать лет – еще не мудрость, не время для глубоких размышлений и анализа, это время надежд и планов, проб и ошибок, время движения вперед. Нельзя допустить, чтобы ее жизнь превратили в кошмар. Следуя своим мыслям, он спросил:
– О чем ты мечтаешь? Вообще, не только сейчас.
– Я хочу помочь Земле.
– У-у-у, – протянул Том. – Желание достойное великого человека.
– Не смейся. Все очень серьезно. Ты же наблюдатель, должен знать ситуацию, – сказала она.
– Откуда ты знаешь, что я наблюдатель?
– Уолтер Уоллес посоветовал, если станет трудно, искать наблюдателя. Искать не пришлось.
– Я не наблюдатель, а его сотрудник, помощник, если угодно.
– Ты – наблюдатель. А кроме меня ты еще кого-нибудь пасешь?
– Некрасивое выражение, – возмутился Том.
– Извини, наблюдаешь, – поправила сама себя Эл, потом добавила, – Давай поговорим за ужином. Я, оказывается, с утра не ела.
Недолгие приготовления и разговор продолжался.
– Я ни за кем специально не слежу, – выговорил Том.
Он старался оценить опасность своего разоблачения. Том занервничал.
Эл не была сильно голодна, просто она ощутила потребность разрядить обстановку и дать Тому время собраться с мыслями. Говорить не торопилась. Она ждала, когда он сам продолжит беседу. Ему было нужно ее сотрудничество. Том продолжал:
– Я могу только сказать, что моя обязанность помогать тем, кто терпит несправедливость от тех или иных служб. Очень узкая функция. Помогаю людям переправляться в Галактис, но сам никого не отправляю. Человек, порою, сам не знает, что я ему помогал. Все должно выглядеть так, словно произошло стечение обстоятельств.
– А я?
– Ты – другое дело. С тобой было легко. Мы жили по взаимной договоренности.
– Я не о договоре. Как меня обнаружили?
– Проникновение заметили. Подробностей я не знаю. Такое в моей практике больше не повторялось. Надеялись, что ты исчезнешь. Время шло, ты оставалась здесь, будто так и должно было быть.
– За мной с самого начала следили?
– Нет. Найти тебя было трудно. Ты просто гений приспособленчества. Если бы не моя удача в порту, неизвестно что с тобой произошло бы.
– Значит, мое поступление в Академию, учеба, капитанство, с вашей помощью?
Том уловил возмущение.
– Ну, нет, – отрицал он. – Таких услуг мы не оказываем. Это ты. Здесь ты сама всего добилась, можешь быть спокойна.
– Плутон, тоже ваших рук дело?
Она кажется, ему не поверила.
– Ей Богу, про Плутон не знаю.
– Значит, аномалия, – задумчиво произнесла она. – Надо крепко подумать, что со всем этим делать.
Она замолчала ненадолго.
– У меня выбора не остается, надо возвращаться назад, туда, откуда пришла. Только проясню, что происходит с телом. Если все вернется в прежнее русло и никаких проблем не последует, я уйду, но не такой как теперь. В моем времени нет способа изучения подобных аномалий. Чем дольше наблюдаю ситуацию, тем больше убеждаюсь, что иного пути нет, мне придется уйти. Вчера была уверена, что нужно сражаться, еще утром была уверена и днем, а сейчас вдруг словно проснулась. Я только подвергну всех опасности, всех, кто мне дорог. Я попросила Лондера исследовать меня, если он частично прояснит, в чем дело, мне будет легче ориентироваться, а я попробую разобраться со своей стороны. В конце-концов, это мое тело.
– Эл, тебя в покое не оставят. Теперь на Земле есть средства, чтобы отследить временную аномалию. Теперь знаешь, что Служба Времени – реальность. Найдут – неприятностей прибавится.
– Но это будет на моей территории, то есть я буду знать возможности и варианты осложнений, – она помолчала. – Значит, существует нечто похожее на машину времени.
– Звучит смешно – «машина времени», – смеясь, сказал Том.
– Человечество всегда мечтало об этом. Неужели возможно?
– Не совсем. Тебе, как я понимаю, она не нужна. Ты сама – ходячая машина времени. Только подумай, ты исчезнешь, а что будет здесь? Не торопись уходить. Ты что-то пообещала в гостях.
– Если я останусь, могут пострадать близкие мне люди и ты в том числе. Я этого не желаю.
– А Земля? Галактис? Ты же хотела помочь.
– Уходить нельзя и оставаться опасно. Посмотрим. Ты знаешь об угрозе? Ты должен знать. О возможном захвате? Уолтер рассказал мне.
– Знаю. Конечно, знаю. Ты как-то можешь помочь. Не спрашивай, откуда мне известно. С твоими возможностями, умом, свойствами, можно изменить ход событий. Мне трудно поверить, но я доверяю своим наставникам. Эл, Ставинский не ошибся, у тебя способности для контакта.
– Какие способности, Том?! – воскликнула она. – Я ничего о них не знаю! И у меня минимальный бал в шкале коммуникации. Представляю, как сложно мне будет набрать экипаж.
Она чуть не рассмеялась. Потом снова принялась есть.
– Так как на счет машины времени? Она существует? – с интересом спросила она, возвращаясь к прежней теме. – Ты ушел от ответа.
– Существует. Но это не совсем «машина», я не занимаюсь такими проблемами, мне сложно объяснить. Что-то связанное с переброской. Я не разбираюсь в этой области.
– А как я здесь оказалась?
– Тебе-то лучше знать, – ответил Том и хитро улыбнулся. – Неужели не знаешь?
– Понятия не имею, – спокойно сказала она.
– Обманываешь, – не поверил он. – Тогда откуда такая уверенность, что ты вернешься?
– Всегда возвращалась.
– Что значит, всегда?
– Такое было и до попадания сюда. Меня швыряло раньше, Том.
– Швыряло? Слово-то нашла. Эл, за столько лет ты не попыталась разобраться? За столько лет, Эл! На тебя не похоже.
– Ты не поверишь, но это детское суеверие. Я думала, если пойму, потеряю дар. Я и теперь так думаю. Понятия не имею, – повторила она.
– Вот так дела, – лицо Тома вытянулось. – А как же ты собираешься вернуться?
– Еще не знаю. Поэтому и спрашиваю.
– Эл, может тебе подумать о местном будущем, затея с возвращением выглядит ненадежно. Ты как-нибудь объясняешь себе процесс? Что ты чувствовала?
– Переход. Мгновенный. Но перед ним… Не найду определения. Знаю, что получиться. Место вижу. Место ухода. Это как притяжение испытывать. А потом, как сквозь стену. Я была ребенком, что я понимала?
– А сейчас испытываешь что-то подобное?
– Нет.
– Стоит подумать о будущем. Ты теперь – капитан. Большие возможности.
– Капитан, – усмехнулась Эл. – Сегодня есть, завтра знаки снимут. Я особенно не обольщаюсь.
– Ты умеешь управлять кораблями и много знаешь – это ценнее знаков.
– Не. Дело не в этом. Я научилась жить, справляться с трудностями, заработала опыт. Путешествовать можно и без корабля. Для меня сейчас совсем не важно, буду я летать или нет.
– Ты шутишь? – удивился Том.
– Нет. Пусть я не буду капитаном, я найду другое занятие.
– Ты больше не хочешь в космос?! – почти крикнул Том. – Почему?
– Какая разница, кем я стану. Сейчас главное понять, зачем я вообще нужна? Куда теперь? Ты говорил о способностях. Какой в них толк, если не применять с умом. Решить эти проблемы для меня важнее благополучного будущего. Каковы будут решения, таким и будет дальнейший путь, будущее. Мое будущее решается вот-вот. Мгновение. Неверный шаг – и я себя потерю.
Том замер. Вот так юная девушка! С такими мыслями люди старятся. Том задумался.
– Можно я завтра возьму меч из твоей коллекции? – спросила она.
– Возьми, – равнодушно сказал.
Даже не удивился. Эл прокрутила в голове весь разговор и решила, что он совсем не в ту сторону пошел. Она так и не узнала, поможет ли он ей? Том растерян. Ну и денек!
Том тут же поднял голову и ответил на вопрос:
– Я тебе помогу. Только дай мне слово, что ты никуда не исчезнешь.
– Тогда я хотела бы узнать, зачем я нужна Галактису? – спросила она.
– Ты поверила тому, что я сказал? Или нет? Мне нужен ответ сейчас.
– А если я совру?
– А ты не ври. Знаешь уже, чем это оборачивается. Ты понимаешь, какой масштаб проблем тебя ждет. Я не могу просто тебя отпустить, поскольку ты знаешь, что я наблюдатель. На мне лежит ответственность. Эл, я ничего тебе не смогу объяснить, если ты мне не веришь, и если я не пойму, что могу тебе доверять. Сама понимаешь, что я сильно рискую, объясняясь с тобой.
– А почему ты думаешь, что мне нужна именно твоя помощь, Том? Речь ведь не о конкретно твоей помощи. От меня нужно сотрудничество, своего рода благодарность за мою безопасность. Ты предлагаешь мне уход на сторону Галактиса? В качестве кого?
– Я могу обидеться. С чего ты взяла, что я вербую тебя. С тобой что-то твориться. Чем дольше ты здесь находишься, тем больше неясностей. Тебе понадобиться помощь и защита, а способности здесь не главное. В качестве кого? – повторил он ее вопрос. – Обычного человека. Ты вольна выбирать свою судьбу. Для меня не секрет, что ты произвела на торнианцев и их принца большое впечатление. Мы для них – животные. Уж не знаю чем, но ты вызвала у них чувство близкое к любви, уважение, во всяком случае. Что случилось во время твоего визита?
Она не ответила.
– Том, дело не в Галактисе, не в том, что меня ждет. Я хочу понять, почему так происходит. Я не первая, кого обвиняют в подобных грехах. Измена? Не было измены. Да, я формально приняла гражданство – это честь для меня, но я никого не предала. Симпатия к Галактису? А что такого, это мое личное мнение, оно есть у многих, но если надо, ради пользы дела, я его озвучу.
– Тебя тут же отстранят от полетов, – вмешался Том. – Потом арест. Если ты сдашься, Рассел Курк тебя похоронит. Все равно, что добровольно встать под обвал.
– А то, что происходит последние месяцы – это не отстранение. Капитан, а космоса не видела, ни корабля, ни экипажа. Если так дальше пойдет, я сочту, что ждать не стоит и уйду, куда получиться. Томить меня неизвестностью – жестоко.
– А что бы ты предпочла: отправиться в Галактис или вернуться в прошлое, то есть домой? Только в том, и в другом случае – навсегда.
Он увидел, как она улыбнулась по-доброму.
– Проверяешь? – спросила она. – Догадываюсь, что мое возвращение домой никого не радует. Я слишком много знаю.
– Мне было трудно тебе это сказать, но догадка верна. В прошлое тебе дорога закрыта, это плата за твои знания. Чем раньше ты сживешься с этой мыслью, тем легче будет жить дальше.
– Неужели мне не дадут вернуться? – удивилась она.
– Сама сказала: знаешь много, – пояснил Том. – Только если…
Он умолк, язык не поворачивался сказать ей такое.
– Договаривай, – настояла она.
– Только если тебе сотрут память.
Эл взъерошила волосы, словно помогала им встать дыбом. Перспектива, обрисованная Томом, шокировала ее.
Том ждал, что она скажет. Эл приподняла подбородок чуть-чуть вверх. Она делала так, когда уже приняла решение и собиралась сообщить. Она обвела взглядом комнату в древнем стиле, остановилась на проеме окна, потом посмотрела на Тома. Он ждал.
– Я должна подумать.
Том кивнул в знак согласия. Он надеялся, что уже завтра будет знать ответ.

Часть 3. Назначение

Глава 1. Тренировки

Вот уже целый месяц Том наблюдал с утра одну и туже картину. Едва солнце начинало подниматься на востоке, как Эл с мечом в руках и современным арбалетом уходила в глубь острова. Она была неизменно одета в легкую просторную рубашку и широкие брюки.
Он ни разу не последовал за ней, вежливо не задавал вопросов. Он ждал. Она так и не дала согласия или отказа. Эл ушла в себя. Разговаривала мало, почти не вылетала с острова и, кажется, совсем забыла про так и не состоявшийся Совет Космофлота.
В это утро терпение историка лопнуло. Он дождался, когда Эл уйдет, взял наблюдательную камеру и вскоре отправился следом.
Он укрылся за песчаной дюной. Эл стояла, широко расставив ноги посреди небольшого пустыря, он предназначался под посадку широколиственных деревьев, Том все откладывал озеленение острова. Площадка была гладкой.
То, что предстало его глазам, было чарующей картиной. Она держала меч то в одной руке, то в другой, то в обеих, при этом совершая замысловатые движения. Двигалась Эл так легко и грациозно, что все вместе это напоминало танец. Шум волн добавлял впечатления. Том залюбовался. Он отснял ее движения, чтобы проверить какой техникой, какой культуры она пользуется. Он знал, что Эл и раньше баловалась мечом, но то, что она делала теперь, под определение «баловство» не подходило.
Тренировка была долгой. Она двигалась то быстрее, то медленнее, то замирала. Нападения, отступление. Атака – защита. У нее был невидимый противник.
Том пошевелился первый раз только тогда, когда ощутил, что затекли ноги. Он сменил положение, и наблюдал дальше. Некоторое время спустя Эл убрала меч в ножны и взялась за арбалет.
Сочетание оружия навело Тома на тревожные мысли. Она подняла арбалет и через секунду выстрелила. Он не видел, куда полетела стрела, мишень была вне его поля зрения. Выстрелы повторялись с разной частотой из разных положений. Том решил, что так она доведет себя до исступления. Он не выдержал, встал и пошел к ней.
Эл стояла боком к нему, подняла в приветствии свободную руку. Он приблизился, она сказала:
– Я все жду, когда ты решишься выйти из засады.
Он удивился ее веселому тону, бодрому, после напряженной тренировки. Она не улыбнулась. Лицо было в поту, но спокойным, даже умиротворенным.
– Значит, заметила? – спросил он.
– Ты сильно пылил, когда шел сюда.
– А мне казалось, что ты так увлечена тренировкой, что ничего не видишь.
– Значит, ты ничего не знаешь о сражениях, – заключила она.
– Ты ловко с ним управляешься, – похвалил ее Том или подумал, что похвалил зря.
Эл безо всяких эмоций подняла арбалет и выпустила стрелу в центр мишени. Там уже торчало несколько. Том кивнул в сторону лежавшего на песке меча.
– Зачем тебе это? Уж, не собираешься ты ли ты пустить его в ход? – спросил Том, и хитро улыбнулась. Он лукавил, пряча за шуткой свое беспокойство.
– Я думаю, ты сам ответил на первый вопрос. Если придется драться – буду драться. Это ответ на второй вопрос, – опять бесстрастно сказала она.
Эл снова выстрелила. Стрела вонзилась рядом со своими предшественницами. Том пожалел, что разрешил ей взять оружие. Появилось раздражение.
Последние дни он много думал о ней и о накалявшейся вокруг ее возвращения обстановке. Он давал ей сводки, Эл бесстрастно их изучала и молчала, он не чувствовал себя уверенно. Беспокойство немного его выбивало из обыденного ритма работы. Работы хватало всегда, а еще Эл, чем дальше, тем страннее. Он старался понять, что происходит в ее голове, спрашивать не решался.
Вот уже месяц ее жизнь идет по размеренной схеме. Она, как механизм, повторяет свои действия. Эл стала бесстрастной, холодной и чужой, он терял с ней контакт. Эл точно готовилась к войне. Он решил, что пора вмешаться, внести ясность в ситуацию, напомнить о разговоре, о вопросах, которые остались без ответа. Он был достаточно терпелив.
– О чем ты думаешь? Если не тайна? – спросил он. – Ты замкнулась.
– Я вспоминаю, как могу точно, все, что случилось за эти годы, – ответила она.
– Годы? Ого, – удивился Том. – А оружие причем?
– Оно дисциплинирует, – ответила Эл, снова подняла арбалет и выстрелила. Конечно, попала.
Том указал на мишень.
– Тебе дисциплины не хватает? Вся твоя жизнь здесь – сплошная дисциплина. Какой в этом смысл? Ты ни разу не промахнулась. Там уже десяток стрел. Ты отлично стреляешь.
– Точнее тридцать две. Дело в том, как стрелять, – неопределенно ответила она. – Я должна попадать всегда, сто, тысячу или один раз. Стрела – только инструмент.
– Уж не собралась ли ты в средневековье? – спросил Том, стараясь улыбнуться.
– Думаешь, решила сбежать? – отозвалась она. Механизм взвизгнул, она вскинула руку и прищурилась. – Не беспокойся. Если я решусь, ты узнаешь одним из первых.
Она скосилась, заметила, что ему не по себе.
– Оружие, – продолжала она, – нужно мне для того, чтобы вспомнить.
– Как это? – поинтересовался Том. – Например.
– Например, – стала объяснять Эл. – Когда мне было десять лет, я познакомилась с замечательным, может быть, лучшим из воинов. Я заявила, что тоже хочу владеть мечом. Он дал мне свой. Он оказался тяжел для меня, и я поранилась. Было очень больно. А он сказал: «Прежде чем причинять боль другим, пойми сама, что это такое». Потом он взял мои руки в свои. Он показал мне азы своего искусства. Не искусства убивать, а искусства владеть собой.
Эл показала жестом, как это было, чуть присела. Она закрыла глаза и начала двигаться. Все выглядело правдоподобно.
– Вот так это было. Он помогал мне, передавая свое учение. Я до мелочей вспомнила каждое его движение. Он пообещал, что я стану воином, когда вырасту. – Эл ткнула себя пальцем в лоб. – Сначала все происходит здесь. Если бы он знал, в какой неожиданной форме мне пригодиться его мастерство.
– Не подумал бы, что ты будешь жить сказкой.
– Совсем не сказкой. Я залезла в твой архив, там нашлось много полезного в разделах по боевым искусствам. Со всей вашей цивилизацией я забыла, каким опытом наградило меня прошлое. – Она усмехнулась
– По-моему это не совсем то, что стоит делать. Мне представить страшно, что ты пустишь в кого-то стрелу, а еще страшнее, что не промахнешься.
В тоже мгновение Эл подняла арбалет и прицелилась в Тома. Движение было таким же, какое он видел на протяжении всего их разговора. Том рефлекторно сгруппировался. Страх овладел им.
Она выстрелила ему под ноги, опустив конец стрелы в землю.
– Это твой страх, а не мой, – пояснила Эл. – Ты не понял, о чем я говорю.
Она увидела его глаза, изумленные с остатками страха. Такого она себе никогда не позволяла, но как иначе доходчиво ему объяснить, что она не собирается убивать. За каждым выстрелом стояло сосредоточение воли, контроль мыслей и эмоций, точнее их отсутствие. Она училась владеть собой одним из доступных, понятных ей способов.
– Я учусь контролировать себя и изучаю. Это трудно. Хотя, кажется, я всю жизнь только это и делаю. Я ничего о себе не знаю, все, что было со мной, иногда действительно напоминает сказку, я жила в ней как живу здесь. Оказывается, я очень многое забыла. Этот мир – всего лишь одна из реальностей, в которых я жила. Нынешняя моя жизнь немало этому способствовала. Я чуть не убила в себе живого, любопытного, искреннего человека. Я хочу вернуться к себе самой, а не быть тем, что из меня хотят сделать, только в этом случае я смогу действительно быть полезной. Тогда я сделаю, что должна и вернусь. Так было всегда. Так будет.
Том внимательно ее слушал. Испуг прошел. Он очень хотел ее понять, обязан в сложившейся ситуации.
– А зачем оружием махать? – снова вернулся он к своему беспокойству.
– Да пойми ты, Том, я никогда не смогу так просто пустить его в ход.
– Не уверен, – решительно возразил Том.
Она промолчала, глубоко вздохнула и положила оружие на песок, отстегнула от пояса запасной колчан. Том оценил, что в нем не меньше двух сотен тонких стрел. Арбалет был современный – заряжался автоматически из магазина.
– Эл, когда ты такая, это означает, что принято решение, которое ты очень хочешь воплотить в жизнь. Может, поделишься? Я не посторонний.
– Если ты ждешь ответа на свой недавний вопрос, то я не готова дать ответ. Время еще не пришло.
– Чего ты ждешь?
– Дальнейшего развития событий. Многое еще осталось невыяснено, поэтому запасись терпением, – спокойно пояснила она. – Впереди обследование, я к нему готовлюсь.
– С оружием в руках, – добавил Том.
– Да. Я умею сражаться и не позволю себя легко уничтожить. Это то поле деятельности, на котором меня трудно сбить с толку.
Он ощутил непроходимую границу, которую она провела между ними. Внутри Эл что-то творилось, и Том стал опасаться, что скоро потеряет способность понимать то, что с ней происходит. Прежде он приписывал странность поведения пережитому, от того, может быть, он престал обращать внимание на те мелочи, которые окружали его с момента ее возвращения. В ее манере держаться, взгляде, стали очевидны изменения, и Том с досадой понял, что не уловил начала перемены. Какой она вернулась, и какая теперь. Она изменилась за такой короткий срок.
Он не обращал внимания на то, что она вешает тайком датчики-экраны на его и свою одежду, защищаясь от слежки. Откуда ей знать, что инспекторы получили разрешение на слежку за островом. Она избавлялась от любых мелких энергоносителей в своем окружении, убрала опознавательные и сканирующие устройства из дома, от этого он стал совсем первобытным. Том стерпел все это, понимая ее нелюбовь к следящим устройствам. Она ела только определенные продукты в строго определенное время, плюс эти тренировки. Происходило непонятное ему действо.
– Эл, я хочу получить внятные ответы на все вопросы. Мне многое неясно. Как я могу тебе помочь?
Она сделала два шага ему на встречу, встала вплотную и заглянула в глаза.
– Когда нужна будет помощь, я обращусь за ней, – холодным тоном сказала она. – Будешь давить на меня – уйду.
Она была спокойна, никакого раздражения, просто дала понять, чтобы он отстал.

Глава 2. Слежка

– Наши подопечные, кажется, ссорятся, – сказал Донован, обернувшись в профиль к Курку.
Курк вошел пару минут назад и наблюдал как раз ту сцену, когда Эл выстрелила под ноги Тому. Рассел обошел объемное изображение.
– О чем они говорят? – спросил он.
– Не знаю. Она везде таскает с собой эхоглушитель, по периметру острова она тоже наставила глушителей. Она точно чувствует, где их ставить и меняет положение каждый день, – ответил Донован с недовольством в голосе. – Она использует блуждающие шумы. Научили в академии на нашу голову. Непонятно, о чем они говорят. Он, по-моему, хочет понять, зачем ей тренировки. Том Мисс тоже странный, почему он ей позволил махать этой штукой.
– Какой смысл следить, если она знает о слежке? – намекнул Курк.
– Все очень аккуратно, – хвастливо заявил Донован.
Курк был не уверен. Все что он узнал, изменило его отношение к Тому и Эл. Том может и не знать о наблюдении, вел он себя обычно, а Эл знает наверняка. Это не они аккуратны, а она. Она вредит из принципа.
– Этот спектакль происходит каждое утро, – заговорил Донован. – Как думаешь, она собирается в кого-нибудь стрелять из этого?
Донован ткнул пальцем в арбалет.
– Зачем ей это? – снова спросил он, не дождавшись ответа. – Как думаешь, сколько может весить эта железяка?
– Это меч, – наконец, сказал Рассел.
– Зачем он ей?
Курк посмотрел на Эл. Она еле шевелила губами. Том видимо задавал вопросы и не получал ответа, от этого раздражался. Не зная эту пару, можно было решить, что они действительно ссорятся. Эл меняла позы и поворачивалась, Том двигался за ней, и от этого изображение менялось, иногда прыгало. Рассел давно понял, что толку в этом нет, и не следил за Эл. Будет время и она подпустит его ближе к своим тайнам. Он ей нужен. Рискует. Знать бы, что задумала? Донован отслеживал все, искал подтверждения, что она опасна. При современном развитии техники ее упражнения выглядели наивной забавой. Они нужны ей для концентрации. Надо навестить ее, воспользоваться правом. Возможно, она скажет, что затевает.
Донован посмотрел на скучающего в кресле Рассела, его злило равнодушие Курка к слежке. Он подумал о том, что ему давно пора сменить напарника. Только Донован не решался заявить об этом, слишком выгодной компанией был Курк, удачлив и очень умен, он еще не провалил ни одного дела.
Тренировки Эл заставили Донована еще раз пересмотреть ее досье. Он заметил детали, которые раньше посчитал незначительными.
Ее увлечением в академии была верховая езда и особые виды гимнастики. Она отлично знала примитивную механику и химию. Она на спор прошлась с завязанными глазами по тонкой двадцатиметровой трубе на высоте пятнадцати метров. За это ее отстранили от занятий на две недели, но спор она и выиграла. В колонке «любимые занятия» наставниками были отмечены: биология, ботаника, геология в разделе «драгоценные камни», она сама выращивала кристаллы. Эл любила историю – это объясняло ее дружбу с Томом Миссом, потом шло перечисление мелких занятий. Эл явилась Доновану в ином свете. Вместо дерзкой и самонадеянной девчонки перед ним предстал образ хорошо обученного шпиона с большим кругозором. Она походящий объект для вербовки. Ее надо было арестовать еще до возвращения на Землю. Она чересчур быстро освоилась на Земле. В глазах Донована Эл была опасна, если в юности она так себя вела, то каковы ее способности теперь. Удвоенные? Утроенные? Арест не разрешат, у него нет доказательств. Донован ждал, когда она себя проявит.
Ее наставников за попустительство и потакание ее выходкам следовало бы привлечь к ответственности. Но Донован не рискнул бы затевать еще одно расследование, Ставинский, будучи явным покровителем, неумеренной на выходки ученицы, сомнет его своим авторитетом. Это он придержал торжественное назначение Эл капитаном. Совет Космофлота откладывает этот пункт целый месяц. Тут нужна поддержка Рассела, его ум.
Он рассказал об этом Курку. Курк разве что не зевнул в ответ.
– Ну и что? – сказал он.
– Она опасна.
– Это всегда было известно. Даже ты опасен, особенно тогда, когда в твоей голове такая каша.
Ответ Курка обидел Донована и тот зло высказался.
– Не пойму тебя. Ты что-то нашел? У меня не напарник, а болото, что туда не упадет, все исчезает бесследно. Что ты знаешь? Не говоришь. Знаешь, Курк, это последнее наше дело вместе, я буду искать другого напарника…
Рассел вздохнул. То был вздох облегчения. Он все ждал, когда Донован решиться на такой шаг. Избавиться от него он давно хотел. Отвечать на заданные вопросы Курк не стал. Когда Донован успокоился и сел, Курк подошел и выключил изображения.
– Что ты делаешь? – воскликнул Донован.
– Избавляюсь от глупого занятия. Ты можешь хоть всю жизнь за ней следить, но ты никогда не поймешь, о чем она думает. Ты за это время ни разу с ней не говорил. Ты суешь ей датчик в катер, а она великодушно отдает его тебе. Не воспользовалась случаем заявить на тебя, так будь благодарен. Она угадывает те примитивные действия, которыми ты пытаешься уличить ее во лжи. От твоих трудов проку – ноль. Досаждай ей дальше и, если ей удастся оправдаться, то она заставит тебя и меня публично извиниться. Или найдет умный способ нас унизить. Наше ведомство и без того непопулярно, так еще и хихикать будут за нашими спинами. Ты исходишь на злобу, а дело так и стоит на месте. Еще месяц и его закроют, как бесперспективное, а может быть и раньше, если обследование покажет положительный результат. Донован, прости, этот соперник не по твоим зубам. Предоставь дело мне, а сам подыщи себе пару.
– Она себя выдаст. Ее поступки говорят сами за себя, – парировал Донован замечание Курка.
– И о чем, по-твоему, мнению, она думает? – спросил Курк неопределенным тоном.
– Она ждет. Совет не решил ее дело. Она выжидает и надеется, что проскочит эту ситуацию. У нее есть план действий. Она надеется найти лазейку в инструкциях и думает, что командор ей поможет. Пока она на острове мы держим ее под контролем, но если она выберется оттуда, тогда придется усилить бдительность. Скоро закончится ее отпуск, и ее можно будет допрашивать снова. Светлана Бернц нам поможет. Она подготовила очень хороший план исследований. Она сможет выявить все существующие в Эл аномалии и прояснить их происхождение.
Курк вздохнул. Донован и Бернц объединились. Этого еще не хватало. Эл не мешало бы знать об этом. Курк подумал, что ежедневные тренировки – это попытка Эл подготовиться к будущим мытарствам. Курк не совсем понимал их смысл, но чуял, что думает верно.
Он решил, что Донован не навредит Эл, а если перейдет дозволенную границу, Курк найдет способ его остановить. Вот доктор Бернц – гораздо опаснее. Рассел решил не мешкать и навестить ее.
Светлана встретила его радостно.
– Я жду вас очень давно, инспектор, – сказала она со сладкой улыбкой. Вид у нее был весьма располагающий. – Я была уверена, что вы войдете в эту дверь.
– Донован сообщил мне, что появилась на свет программа исследований Эл. Можно взглянуть? – сразу перешел Курк к сути визита.
– Раньше вас не очень интересовали мои исследования, – так же улыбаясь, сказала Светлана.
– Ошибаетесь. Я знаю о них, – пояснил Рассел.
– Я ничего не публиковала, только детали и некоторые заключения.
– Вот с некоторыми заключениями я и знаком.
Светлана понимала, что Курк – высокий ранг в инспекторском корпусе, он профессионал, ему доступны тайные данные. Курк вызывал у нее интерес. Он был словно айсберг. Только малая часть инспектора была доступна окружающим, остальное – загадка. Ее привлекала его беспристрастность в этом деле, которой она хотела воспользоваться. Она отдала ему планы исследований. Рассел бегло просмотрел их при ней.
Он читал, а Светлана ловила его состояние. Рассел остался спокоен, ни что не вызвало в нем напряжения.
– Не нужно меня изучать. Я работал с сенситивами мощнее вас. Не тратьте свои способности. Ваш вариант тестирования мало отличается от обычных исследований, от тех, что уже проводились, с той разницей, что больше проб, – высказался Рассел.
– О-о-о. Вижу, вы уже разбираетесь в подобных тонкостях, – удивилась Светлана.
– Я видел предыдущие. Смею заключить, что эти исследования займут место тех незаконных, или частично незаконных. Марс был для Эл, как тюрьма с парком? Ведь так? Ваше имя еще не появилось на горизонте, но ваше влияние уже было, доктор.
– Вы наблюдательны, – она не сменила тон.
– Я очень наблюдательный, – заметил Рассел. – Вы давно интересуетесь этой девушкой. Дольше, чем полагается. И дело тут не в науке, уверяйте в этом Ставинского. Поинтересуйтесь, что бывает за незаконные исследования. Я отвечу. Эл теперь не курсант вашего хорошего знакомого командора, она – капитан. Я могу и Ставинского привлечь к ответу. Я как инспектор могу не только расследовать, но и защищать. Сделайте мне копию. Если будете вносить изменения, поставьте меня в известность. Я – куратор расследования. Я имею право знать о тестах все. И я особенно попросил бы вас не использовать в своих целях моего коллегу, в нашем ведомстве это не принято, довольно с вас Ставинского. Еще, если вы при Эл хоть раз упомяните имя Алика Славина во время исследований, я начну расследовать, что так потрясло мальчишку во время его встреч с Эл и вами. Он пострадавший. Эл рассказала, и я склонен верить. Я заставлю исследовать его, если докажу вашу причастность, а я докажу, сами знаете что будет. Она пригрозила вам на Плутоне – вы ей не поверили. Я достаточно узнал, кто такая Эл, она не склонна ненавидеть людей. Вы редкий человек, кому удалось вызвать у нее ненависть, я знаю за что. Мое предупреждение не менее серьезно, чем ваши намерения. Я не буду оправдывать ее проступки, но ее человеческое достоинство я буду защищать. Не рассчитывайте, что я позволю Доновану объединиться с вам. Запомните, победа над Эл вам дорого достанется.
– Вы мне угрожаете?
– Я не Эл. Праведный гнев мной не движет, только интересы дела. Я не позволю вам использовать незаконно сделанные тесты. Проводите новые, если разрешено. Всплывут старые – я подам на вас рапорт в коллегию врачей.
– Значит, угрожаете, – заключила Светлана. – Предположить не могла, что она вас уже обаяла. Инспектор, инспектор, она испортит вашу карьеру.
– Она испортит вашу карьеру, как обещала, а я не стану ей мешать, – при этом Курк вдруг улыбнулся.
– Инспектор, не ожидала от вас таких поступков. Эта девушка меняет людей. Осторожно. Она опасна.
Курк ушел. Светлана подняла брови.
– Какой неожиданный поворот. А он уверен, именно уверен, что она честный человек. Эл, Эл, какая проникновенность. Не думала, что Рассел Курк купится на твои темные глаза, – заметила Светлана, когда инспектор ушел.

Глава 3. Повод для побега

Том не сразу догадался, что произошло в то утро. Накануне они всерьез поссорились. Она ушла спать недовольная разговором. Он хотел увезти ее с планеты. По прошествии этого времени он видел ее будущее только в Галактисе. Эл отказалась наотрез. Она понял, что она следит за событиями, ее спокойный отпуск имел какую-то подоплеку. Том поверил, что она занята подготовкой к обследованию и отдыхом. Ошибся.
Том встал рано, надеясь опередить Эл и возобновить разговор. Он принял как факт, что за ними следят, и осторожно подбирал слова. Надо было затащить Эл в секретную комнату и убедить не ждать обследования. Накануне Тому сообщили план обследования. Он был не уверен, что Эл готова к такому.
Она проследовала мимо и слова не сказала. Том двинулся за ней. Она не обернулась на шум его шагов, шла дальше к своему излюбленному месту тренировки.
– Может, уделишь мне минутку? – спросил Том. – И, кстати, доброе утро.
Она не отреагировала. Том не отставал. Они дошли до места тренировок. Эл машинально положила свои вещи на песок, извлекла из ножен меч и встала в стойку.
Том встал и уставился на нее. Пусть попробует сохранять свое спокойствие, когда он пристально смотрит. Он зря ждал. Эл тренировалась.
Том сел на песок, продолжая сверлить ее взглядом.
– Хватит дуться. Мы погорячились вчера. Давай поговорим.
Эл никогда не устраивала бойкотов, не ее манера. Том удивился. Во времена больших раздоров Эл оставалась вежлива. Сегодня она вела себя странно. Она повернулась к нему лицом. Наконец-то. Но смотрела Эл не на Тома, а куда-то мимо и очень уж отстранено. Тут Том уже не утерпел, встал на ноги и пошел на нее. Лезвие угрожающе блеснуло. Только в это мгновение Том уловил странность. Солнце было еще над горизонтом еле-еле и так отразить свет не могло. Он застыл.
– Какого черта, Эл! – сказал он сам себе.
Перед ним была отличная, точная квадрографическая копия девушки. Делала она, обычные упражнения, которые Эл повторяла регулярно.
Том ушел. Около часа он бродил по острову, потом обшарил дом. Эл исчезла. Как? Катера на месте, никто не прилетал и не приплывал на остров. До ближайшего порта – пятьдесят километров. И все-таки ее нет.
За пятнадцать минут Том оделся, собрал вещи, зарядил катер необходимым, и взлетел. Напоследок он увидел, как копия Эл стреляет из арбалета. Том чувствовал досаду, он с трудом сдержался, чтобы не стукнуть по чему-нибудь кулаком, что есть сил. Ему ничего не оставалось, как исчезнуть с острова, чтобы не выдать ее. Он отправиться на поиски.
Тому было невдомек, что у Эл и ее компании полно в запасе подобных трюков. Этот был не сложный. Незаметно исчезновение с острова Эл репетировала много раз.
За многие годы пребывания здесь Эл, Алик и Димка соорудили сеть укромных мест, они называли их норами. «Нора» – это местечко, куда нормальный обычный землянин ни за что не полезет. В норе было все необходимое для скромной жизни, на случай, если нужно будет исчезнуть. Нора была устроена примитивно по меркам этого времени. От источника питания, до систем коммуникации, все было продумано так, чтобы не заметили и не обратили внимания, все пряталось и убиралось. Нор было много, добраться до них легко, а найти нельзя, если не знаешь хитрость. Бывали времена, когда они уставали от повседневности и просто сбегали в одно из таких мест по одиночке, и очень редко втроем. Отдых сопровождался, как они называли, «выпадением из цивилизации».
С годами нор стало еще больше, и они были совершеннее. Каждая имела имя, которое хранилось только в памяти. Существовали собственные тайные углы, в которых вообще никто, кроме одного не знал.
В одной из таких нор собрался маленький совет. Они собрались, чтобы подвести итоги своей шпионской операции.
– Знаешь, Эл, – говорил Димка, – чего я только не накопал. Ты просила о Ставинском. Тебе понравиться, уж поверь мне.
Димка не улетел в рейс, сказал, что попросил отложить назначение, но Эл не очень ему верила.
Когда-то Ольга улетала от Эл с острова на «шпионское» задание, и с этого момента работа не останавливалась. План Эл за месяц был пересмотрен, усовершенствован и воплощен в жизнь. Поскольку Совет Космофлота отложил ее дело, а информация затаивалась, Эл решила собрать ее до того, как ее совершенно засекретят. Без друзей, разумеется, было не обойтись. Ольга, Игорь и Димка стали тайными агентами.
Все время пока Эл изображала иллюзию отпуска на острове, они выуживали информацию доступную и тайную, засекреченную и публичную. Набралось немало. Потом все отсортировали, отфильтровали, и остался суррогат из фактов.
Сейчас перед Эл лежало пять кристаллических брикетов с информацией.
– Что, страшно стало? – спросила она ребят.
Все трое пожали плечами.
– Мои исследования показали, – стал рассказывать Игорь, – что тебя фактически не в чем обвинить. Только в толк не возьму, почему они в тебя вцепились? У них на тебя ничего нет.
– Это как посмотреть, – усомнилась Ольга. – Ясно одно, они заставят тебя носить датчики, чтобы исследование получило окончательную форму, они потребуют непрерывного сеанса. Они приставят к тебе человека. Так что держись, если что в тебе не так – это легко обнаружат. Хотя, ты можешь отказаться. Имеешь право.
Димка молчал.
– А я заметил, что полемики больше, чем обвинений или опасений, одни споры, – наконец сказал он. – Впрочем, ты сама все посмотришь. Скажи что дальше? Какие действия?
– Наши соперники, честь им и хвала, – сказал Игорь. – И какие соперники. Светлана Бернц спит и видит тебя в колбе для опытов, оказывается, она всю жизнь работает с экзотизмом, я откопал ее связь со Службой Времени. Эл, тебе понравиться, что я нашел. Ставинский. У него очень туманная позиция. Порою, кажется, что он вообще не на твоей стороне, но что касается контактов с Галактисом, он держит нейтралитет. Курк. Дотошный до невозможности. У него, наверное, больше всего данных на тебя. Я его отследил, он близок к тому, чтобы тебя разоблачить, но он подозрительно медлит.
– Он уже знает, – усмехнулась Эл. – Пусть копает, не бойтесь. Он наш.
– Что значит «наш»? – с ужасом сказала Ольга. Она сделала неопределённый жест руками. – Он знает, что ты из прошлого? Что ты…
– Он наш союзник. Пока. Он уничтожит меня, если разувериться. Я не дам ему разувериться. Сама им займусь. Вас не обнаружили?
– Не знаю. Может быть, – сказал Димка.
– Я остался неизвестен. Дело чисто, – отрапортовал Игорь.
– Тоже не уверена, – замотала головой Ольга.
– Я не смогу себе простить, если вы пострадаете, – сказала Эл.
– Оставь. Какой смысл называть наши отношения дружбой, если мы бросим тебя в беде, – сказал Игорь.
– А мне нравится, – сказала Ольга. – Как в старые времена. А знаете, что я нашла? Не поверите. Оказывается, лет сорок-пятьдесят назад мы были дружны с Галактисом. Целая компания капитанов занималась контактами. Представьте, и наш командор тоже. Там был список. Много имен, но на Земле живут только трое. Ставинский, кстати. И… О, сила совпадения! Отец Рассела Курка, сейчас капитан в отставке.
– Оля, ты настоящее сокровище! – воскликнула Эл. – Это здорово!
– Список там, – Ольга указала на кристаллы. – Третьего не вспомню.
– Молодчина!
– Любишь же ты свои древние словечки, – засмущалась Ольга.
– Ну и дела… – протянул Димка. – Если во все вдуматься, голову сломаешь. Я тоже заинтересовался этой связью Ставинского. Он говорил, я хорошо помню, что Галактис – наш соперник в освоении космоса. Что нам не дают заселять колонии. Хотел бы я слетать хоть в одну.
– Давайте так, – сказала Эл. – Галактис оставим в покое. Мою связь с ним они не докажут ни за что. Фактов нет. Что у них есть, кроме реставрированного корабля? От Совета Космофлота стоит ждать формального одобрения заключений заседания на Плутоне. Они ждут результатов исследований, потому и медлят. Они будут задавать вопросы, пусть задают. Лондер просит потерпеть эти мытарства еще неделю. Я буду честной. Мне таить нечего, подробности они все равно не узнают. Исследование Лондера идет полным ходом. От меня не отстали по сей день, за мной следят. Я не понимаю почему.
– Нужно исчезнуть, Эл, – заключил Димка.
– Опять ты за свое, – возразила Эл. – Куда бежать? Как? Оставим это на крайний случай.
Эл стало неуютно, она вспомнила разговор с Томом и намек, что ей сотрут память. Какой шум поднимет Том, если узнает, что их трое.
– Давайте решим что-нибудь на этот самый крайний случай, – предложил Игорь.
– Провала не будет, – сказала Эл. – Уж, поверьте. Деваться мне некуда. Только перед. Получиться.
– Откуда такая уверенность? – спросил Димка.
– За меня не переживайте. Самое печальное, что, может быть, мы потеряем друг друга из виду, может быть, на несколько лет.
Они замолчали. На их лицах отразилось недоумение и недовольство. Только встретились, и опять расстаться? Такая перспектива не устраивала никого. Димка облизал сухие губы и посмотрел на время. Через десять минут он должен уйти.
По «правилам пользования «норами»» Димка уходил первым, чтобы проверить все ли в порядке снаружи, и не обнаружен ли их тайник. Он должен подать знак дождаться выхода еще двоих. Последним уходил Алик, но теперь это была Эл.
– Мне скоро, – грустно сказал он. – Скажи, что я еще могу сделать для тебя?
– У тебя рейс. Куда ты полетишь? – спросила Эл.
– К Венере. Вторым пилотом. Хорошая практика. Вернусь быстро.
– Найди послужной список инспектора Донована. Осторожненько. Через общественные службы. Особенно не старайся с секретами, судя по его поведению, у него их может не и быть. Главное сделай быстро. Оставь материалы у себя. Я заберу.
– Начинается борьба с врагами, – пошутил Игорь.
Эл засмеялась.
– С врагами говоришь, – сказала она с широкой улыбкой. – Как тебе Рассел Курк? Хочешь потягаться?
Игорь торжественно поклонился.
– Что не сделаешь для друга, – он развел руками. – А если провалюсь?
– Я пошутила, – созналась Эл, – Рассел – моя забота.
– Эл, Эл, подожди. Я не пойму до конца, что ты затеяла? – насторожилась Ольга.
Вместо ответа она услышала:
– А тебя, Оля, я познакомлю с Максимилианом Лондером. Он лучше любой энциклопедии по космобиологии. Теперь открываю секрет. Я готова к обследованию, и я их удивлю. – Эл расстегнула ворот, оторвала от тела зеленую пластинку и протянула Ольге. – Я сказала, что ты прилетишь. Он тебя ждет. От тебя требуется одно – узнать вышло или нет. Так и спроси у него. Отдашь ему это. – Эл сунула Ольге в руку датчик и осмотрела всех. – Предупреждаю, с этого момента, вы – мои глаза и уши, но не язык. Простите, что так властно, но никаких частных бесед и встреч. Отказывайте всем. У вас есть оправдание – вы готовитесь в рейсы, первые в своей новой жизни, а допрашивать вас никто не имеет права. Дело ответственное и вам не до меня. Настала моя очередь работать. Я все сделаю сама. Ваша безопасность мне дороже всего. Можете считать мои беды своими, но не афишируйте это.
Все трое кивнули. Эл улыбнулась в знак одобрения.
– Мне пора. Я пошел, – сказал Димка. – Увидимся, капитан. А вам, до завтра.
Эл встала проводить его. Ольга и Игорь заняли места у запасного выхода. Эл быстро вернулась. Все прошло хорошо. Ребята опять сели в кружок.
– Осталось еще одно дело, – заговорила Эл. – Мне надо узнать, как действует агентство внештатных капитанов Космофлота. Правила, деятельность, полеты за пределы Солнечной системы, связь с колониями. Дело для тебя Игорь.
– А это еще зачем? – спросил Игорь.
– Это на будущее, – пояснила Эл. – Вдруг придется воспользоваться их услугами. Ах, как же не терпится узнать, что вы собрали. Времени так мало.
– А ты время останови, – посоветовал Игорь.
Эл улыбнулась.
– Надо бы Алика разыскать. Мы до сих пор номера рейса не знаем, – сказала Ольга. – Можно я займусь?
– И я, – присоединился Игорь.
– У меня просьба, – заговорила она. – Если заметите даже малую слежку, прекращайте все. Дайте мне знать. Димку даже просить не стану, он не остановится. А вы… должны удержаться. Для вас – я друг, но мое спасение не стоит вашего будущего.
Ольга подумала о том, что Эл много раз заступалась за них и в драку лезла, и всегда готова помогать, но никогда не позволяла то же самое делать для нее. Вот и теперь, если бы она могла сделать все сама, то не попросила бы их. Как она не поймет, что они всегда заодно. Она им дорогá. Они мечтали о ее возвращении, о начале новых больших приключений, о взрослой жизни и свободе! Вот они эти события. Начались. Какая личная безопасность, если дело важное.
Вслух Ольга ничего не сказала. Скоро уходить. Так хотелось остаться с ней и помочь, поддержать. Они почти не общались. Она скучала без Эл.
Когда они с Игорем поднялись, Эл встала вместе с ними.
– Я не буду прекращать, – сказала Ольга упрямо. – Я не боюсь. Ты не враг. Ты не виновата. Кому хочешь скажу.
– Знать бы еще, какую цель мы преследуем? – спросил Игорь. – Ты не сказала. Чувствую, что не только в справедливости дело. А, капитан? Масштабы пугают.
– Масштабы и меня пугают, – согласилась Эл.
– Ты боишься? – почти в один голос воскликнули ребята.
– Да, боюсь. За вас, за Димку и Алика, за Тома, за Курка, за всех, кто соприкасается со мной. Я боюсь, что ошибусь, и развязка станет непредвиденной. Невозможно учесть все. Я стараюсь, чтобы пострадало как можно меньше людей. Я за себя не боюсь. Идите. Время.
Они попрощались жестами и ушли. Эл кивнула в ответ. Зачем она сказала все это. Глупо. По-детски. Что они сами не знают?
Потом она одним жестом смахнула пластины с данными в маленькую сумку, из другой извлекла запасную одежду и быстро переоделась. У нее в запасе много времени. Пока к ее копии никто не прикасался, иначе, датчик на руке запищал бы неприятно, объявляя крах операции. Том, если догадался, не тронет копию, а отправится на поиски. Остров будет пуст. Осталось добраться до ближайшего обучающего центра и загрузить все найденное ребятами в свою память. Тогда держись, Эл. Такой способ узнавать был совсем не лучшим, от объема информации можно было получить травму. Эл шла на риск, потому что потребность узнать и разобраться была выше самосохранения.
Через десять минут она покинула «нору». Свидание с ребятами прошло без неожиданностей. Напоследок Эл осмотрелась, потом вернулась в шумный мир мегаполиса и затерялась в нем.
Несколько сотен человек одновременно посещали обучающий центр. Индивидуальные ячейки, обручи и информация. Учись, и времени будет затрачено немного.
Администратор поднял брови, когда Эл попросила не обруч, а шлем.
– Что изучаете? – спросил он.
Это был человек. Эл тоже удивилась, люди редко попадали на такие должности. Он был не молод.
– Математику, – ответила она.
Она не стала «обучатся» в этом центре. Помаячив у кабин минут пятнадцать, она ушла.
В двух других центрах администраторами тоже были люди. Видимо, опять пошла мода на живое общение, автомат не станет спрашивать. Кончилось тем, что Эл приобрела шлем для домашнего обучения. Чувство опасности погнало ее из этого мегаполиса в другой. Около часа полета на катере. Трудность заключалась в том, что надо искать место поближе к побережью, время идет. Небольшое поселение на берегу залива привлекло ее внимание. Эл села на стоянке, пустующей в этот час. Это был городок отдыхающих. Ей опять пришлось переодеться в кабине общего пользования, она выбрала легкий прогулочный наряд и сумку отдыхающего. Туда влезли все ее скромные вещи и шлем. Обучающий центр был отмечен на карте, и Эл незамедлительно отправилась туда.
Ее замечали. Молодые люди оглядывались. Загар, приобретенный за время «отдыха» на острове миловидное личико, небрежность в движениях и наряд не способствовали конспирации, после нескольких ослепительных улыбок отдыхающих молодых людей, Эл исчезла в дверях обучающего центра.
Удача. Администратора здесь не было. Старый центр был снабжен только окном заказов.
Эл взяла номер, уселась в удобное кресло, заправила пластины в шлем. На мгновение она остановилась. Пять носителей было много для любого человека. Но Эл понимала, что она уже не любая и, возможно, ей повезет. До возращения на остров остались часы, она торопилась. Она активировала только три носителя. Натянула шлем и включила воспроизведение. Информация шла быстро. Главное было не анализировать ее немедленно, а ждать, когда кончится загрузка. Сколько это длилось, Эл не знала. Привыкнуть к такому обучению просто, но оно одинаково было как полезно, так и вредно. Если мозг не справится, жди осложнений. После трех порций информации она не остановилась. Эл допустила ошибку. Грузить еще две порции было заманчиво, но не правильно.
Резко подступила тошнота. Голова закружилась, упало давление, и она увидела, именно увидела, как тело дрогнуло и сползло с кресла. Она оказалась на полу. Шлем слетел с головы. Абсолютно бледное лицо, если бы не загар, она казалась бы мертвой.
«Я не умерла? Пожалуй, нет. Обморок. Единственно верное решение – позвать на помощь», – думала она.
Она оказалась в коридоре. Туман кругом. Потом он рассеялся, изображение стало объемным и резким.
Удача! По коридору шагал парень невысокого роста. Мулат. От загара чернее, чем был на самом деле. Кричать бесполезно. Парень остановился у двери ее кабины. Ну, загляни!!! И о чудо, он открыл дверь. Сообразил быстро, поднял тело и положил на кресло. Потом собрал вещи. Умница! Блоки не выпали из шлема при ударе. Все было цело.
Что он делает! Вместо того чтобы приводить ее в чувства, он взял сумку, поднял ее на руки и понес.
«Неужели я такая легкая?» – мелькнула мысль.
В такое время в обучающем центре безлюдно и их никто не видел.
– Что случилось? – задал вопрос человек у входа.
– Перегрелась на солнце. Удар! – сказал парень.
Он погрузил ее в катер и увез. Всю дорогу он посматривал на нее. Видимо она ему понравилась. Забавно было наблюдать за ним. Он то щупал пульс, то проверял дыхание.
Побережье. Это место она знала.
Она очнулась. Голова была пустой и ясной, а веки тяжелые. Она почувствовала озноб и поняла, что ничего не видит. Глаза закрыты. Прежде чем пошевелится, пришлось понять, что делать с руками и ногами. Тело слушалось. Эл пошевелила пальцами рук и ног, открыла глаза, повернула голову. Шорох рядом привлек ее внимание. Молодой человек с любопытством разглядывал ее. Надо бы что-то сказать.
– Где я? – спросила Эл.
Голос звучал необычно, оказывается он выше, чем она думала.
– У меня дома. Я решил, что так будет лучше, – ответил ей спаситель.
– Спасибо. Верное решение.
Было бы также хорошо, если бы он не задавал много вопросов. Эл села. Он поднял брови и улыбнулся.
– Вы хорошо выглядите для человека, записавшего себе в память пять блоков информации, – сказал он.
Он видел шлем. Он даже привез его сюда. Откуда она это знала?
– Где мои вещи? – спросила она.
– Все здесь, – ответил он, указывая в угол, где лежала ее сумка.
– Спасибо, – поблагодарила Эл и вежливо кивнула. – Как ваше имя?
– Марат, – ответил он.
– Необычно. Я – Эл, – представилась она.
– Я знаю. Я узнал, – как-то неуверенно сказал он. – Экспедиция «Тобос». Вы капитан. Очень молодой капитан.
Эл встала и не очень ровно подошла к сумке.
– Простите мою невежливость. Мне надо успеть домой.
Эл не обрадовал тот факт, что он ее узнал. Только поздно сокрушаться. Чем раньше она вернется на остров, тем больше шансов оправдаться. Он ее видел, узнал, этого не изменить, как и последствий.
– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? – спросил он.
– Как бы там ни было, я должна вернуться, – четко выговорила Эл.
– Я провожу. Можно? – спросил он и вкрадчиво заглянул ей в глаза.
– Вы действительно хотите мне помочь? А может это любопытство? – спросила она.
– И то, и другое, разумеется. Вы – загадка. Легенда. – Он смущенно улыбнулся, настроен дружелюбно.
– Я? Так уж и легенда. Что вам обо мне известно? – насторожилась Эл
– Я работаю в агентстве внештатных капитанов Космофлота, – пояснил Марат. – Когда «Тобос» потерпел катастрофу, агентство нанимали в помощь. Это был мой первый год работы, поэтому я хорошо помню события.
Он увидел, как она просияла. Улыбка ее была удивительной и милой, словно она была счастлива известию. Эта вспышка радости сделала ее лицо беззаботным. Суровость сменилась на приветливость. Ему хотелось, чтобы она улыбнулась и дальше.
Марат сожалел, когда улыбка погасла. Девушка старалась избавиться от дезориентации и шарила взглядом вокруг. Глаза горящие, цепкий взгляд блуждал по обстановке его комнаты. Она сосредотачивала взгляд на предметах. Она делала упражнение, он тоже этому учился, от перегрузок в полете сам, бывало, страдал от потери ориентации. Когда она прошлась, было заметно, что ее шатает, но уже меньше. Марат попутно подумал, что она борется с телом и старается повторно не упасть в обморок, шатает ее не от полета, таким образом ей не справиться с информационной перегрузкой.
Эл зацепилась за спинку кресла, чтобы не упасть. Легкое платье не скрыло крепкое телосложение. Марат подметил, что тренировалась она на Земле. Она повернулась к нему, словно почувствовала взгляд. Выглядела она немного шальной. Марат старательно напоминал себе, что перед ним капитан, а не просто симпатичная девушка. Ее упорство в борьбе с последствиями информационной перегрузки говорило о ее характере и осознанных действиях. Он хотел бы помочь, но понимал, что она откажется. Будет помогать, если она опять упадет в обморок.
Она снова улыбнулась. Марат догадался, что она делает так специально. Она встретились взглядами, она отвела глаза первой.
– Я в опале. Это вам известно? – спросила она, глядя Марату в глаза.
– Да. Эта тема часто обсуждается у нас. Никто не верит, что вы изменили Космофлоту, опытные пилоты говорят, что сделали бы то, что сделали вы.
– Откуда вам столько известно? Я не помню, чтобы мои действия широко оглашались.
– У нас есть люди на Плутоне, там, где вы работали. Один транспортник проговорился, слово за слово всплыла история с «Тобосом». Кто-то заглянул в архивы, кто-то припомнил. Не такая редкость последнее время, когда кто-то сбегает в Галактис. Но чтоб кто-то вернулся… У меня есть средство от головокружения. Хотите?
Марат скрыл улыбку. Он удивил ее отстраненный взгляд. Потом она старалась сосредоточиться на его лице. Она поняла свое положение и смутилась.
– Либо мир тесен, – заключила Эл, – либо я и впрямь так известна. Это плохо.
– Был контакт с Галактисом, этим многие сейчас интересуются.
– Вот так живешь и ничего не знаешь, – кивая головой, говорила она. – Я слишком долго не была на Земле. Значит, не все плохо… Мне бы еще раз встретиться с тобой. Можно?
– Конечно. Вот номер, – он отдал ей вкладку с номером. Эл списала его и вернула.
– А номер агентства можно? Лучше кого-то из штата, а не справочные номера?
– Конечно. У меня есть номер Ольет Бенуа, она заведует наймом капитанов.
– Отлично.
Эл списала и его. Это была удача. Она ушла переодеваться, сделала она это так быстро, что Марат не успел сообразить, что делать дальше.
– Твоя помощь принимается, – сказала она. – Летим. Я опаздываю. Но давай условимся, что ты меня не видел. Что говорил со мной – забудь. Меня тут не было. Сотри данные о полете. Сболтнешь – мне не уйти от неприятностей. Я сама свяжусь с тобой. Договорились?
– Ты сбежала? – неуверенно спросил Марат. – За тобой, по идее, должны наблюдать. Ты сбежала.
– Да. Раз уж ты стал соучастником, могу добавить следующее. Я была бы обязана тебе, если бы ты замолвил словечко за меня в агентстве, когда я об этом попрошу. Мне ничего не остается, как доверится тебе. Все. Летим.
Последнюю часть пути вела катер сама. Марат следил как плавно и четко она управляет им. Она пришла в себя. За этой четкостью чувствовалась подготовка. Над морем она ускорилась. Его катер не мог сесть на воду, но мог зависнуть метрах в трех над ее поверхностью.
– Я спрыгну здесь, – сказала она.
– Спрыгнешь?! – воскликнул Марат. – В океан?
Она только кивнула.
– Удачи, – сказала она с улыбкой. – Спаситель. Помалкивай. Обещал.
Марат занервничал, но возражать не стал. Она останется одна в океане. Зачем? Спросить так и не решился.
Она спрыгнула в воду. Сумка зависла над поверхностью. Скоро из воды появился дельфин. Это казалось странным. Теперь понятно, что она не утонет. Она махнула, чтобы он улетал. Махнула еще. Марат послушался и стал возвращаться домой.
Он думал о ней. Эта встреча была неожиданной и фантастической. Он увидел сильного человека и сумасшедшего к тому же. Сбежать из-под наблюдения. Как? Зачем? Марат не мог осмыслить такое. Его всегда тянуло жить не так как все, не по правилам. Она нарушила закон и совсем не сокрушалась от этого. Теперь и он нарушил закон вместе с ней. Условие не болтать и самому Марату было по сердцу. Она поверила, что он не станет ее выдавать. Они общались так, точно знали друг друга давно. Какая девушка! Ему оставалось благодарить судьбу за эту встречу.
Давно Марат хотел изменить свою обычную скучную жизнь. Ему приходилось курировать корабли с переселенцами, быть просто охранником. Работа была интересна тем, что он повидал самых разных людей. Он много общался, в остальном, его работа не имела перспектив. Встреча с Эл давала ему шанс. У нее нет экипажа и далеко не каждый решиться полететь с капитаном-новичком. Марат надеялся, что из их знакомства выйдет толк. Как странно получилось. Он от нечего делать зашел в информационный центр, развлечься, а нашел ее. Она понравилась ему, помочь красивой девушке – это приятно. Правда красота была суровой.
Мысли Марата не улетали дальше обычного самодовольства и строительства планов на будущее. Эл не давала ему повода, но Марат уже мнил себя членом ее экипажа. Не так уж плохо. Ему было двадцать два, и он считал, что заслуживает в жизни большего, чем охранять пассажирские рейсы. Он дважды подавал рапорт в Академию Космофлота о пересмотре его экзаменов, но ему отказали. Марат боялся высоты. В агентство его устроил знакомый. Марат не пожалел. Капитаны, с которыми он общался – люди интересные, с характером, менее заносчивые, они отличались от строгих, вымуштрованных коллег из Космофлота. Он хоть завтра мог напроситься в любой рейс, а в Космофлоте надо ждать назначения.
Если бы он мог сдать экзамены, то стал бы хотя бы помощником пилота или младшим техником, в десант его не возьмут, на это Марат не рассчитывал.
Когда вдали показалась береговая линия, стало быстро темнеть. Марат забеспокоился о своей новой знакомой. Как она там? Эйфория вдруг прошла, и он очнулся. На его лице мелькнула усмешка. Все что он себе придумал, показалось фантазией мальчишки.
Марат причалил у дома, зашел внутрь, посмотрел на кресло, где недавно она пришла в себя, вспомнил разговор.
Странная встреча. Для них обоих. Удача. Хорошо, что он вытащил ее из обучающего центра, а то ее задержали бы. Марат не стал представлять причину задержания. Зачем она это сделала? Пять блоков с информацией не давали ему покоя. Это из-за них она сбежала из-под наблюдения. Отважный она человек, очнулась быстро, и обморок был недолго. Хорошо ее готовили. Марат решил, что завтра поспрашивает о ней еще.

Глава 4. Потоп

Машка тянула Эл в темноте. Иногда вода попадала в рот, кружилась голова, и земля с небом менялись местами то и дело.
Эл знала, что остров рядом. Земля была близко, она чувствовала. Вскоре появились первые огоньки, очень нечеткие, он заблестели над поверхностью волн. Это была рабочая подсветка береговой линии. Она включилась автоматически с наступлением сумерек, значит, Тома нет на острове. Прошло с полчаса после прыжка в воду, пока ноги коснулись дна.
Машка что-то чирикнула и уплыла. Эл осталась стоять по горло в воде, волна подтолкнула ее к берегу.
Эл выбралась на песок и сверилась со временем. Она опоздала на сорок минут, дубль уже начал исчезать. Где Том, и не явился ли кто-нибудь на остров?
Эл осмотрелась и стала быстро стягивать костюм. Сухие вещи были в сумке, которая висела рядом. Эл переоделась. Разрядила шлем. Блоки спрятала в кармашки-тайники на полотенце. Сумку спрятала, чтобы забрать при случае. Последнее, что она сделала, обшарила датчиком остров. Тома не было, но на острове был чужак. Он был рядом с домом, и у него тоже мог быть анализатор. Том не закрыл дверь по привычке, кроме кабинетов с архивом. Стоит спрятаться в мертвой зоне острова, где ее никто и ни что не обнаружит. Дубль исчезнет, и она сможет вернуться. Можно было обмануть пришедшего гостя и тайком забраться в дом, уничтожить копию. Эл отказалась от затеи, отвлечь гостя нечем. Осталось надеяться на запасенное, на такой случай, происшествие. Она направилась к небольшому пятачку, где стояли катера, туда вела дорожка через искусственные террасы, Эл полезла через кустарник. Под ней был настил металла под грунтом, для анализатора – это слепая зона.
От прошедшего дня осталась тонкая полоска зари на западе. Луны не было, в наступившей темноте Эл едва нашла свой катер.
Хорошее укрытие – кабина катера. Эл легла в кресло. Она сильно устала за этот день, ужасно хотелось спать. Она засекла время, решила, что вздремнуть не повредит. Если гость явится сюда, то вряд ли полезет в катер. Двери она все же заперла.
Сон был сладким и странным. Ей увиделось, что она шагает прямо с платформы незнакомого корабля на балкон дома, где живут родители. Одежда странная и не очень удобная. Она приседает под подоконник, потому что в комнату входит мама. Эл придержала эмоции, чтобы сразу не кинуться к ней, они столько лет не виделись. Спустя минуту, она приподняла голову и убедилась, что в комнате никого нет. Что уж вовсе поразило ее, она прошла сквозь балконную дверь так легко, словно ее вовсе не было. Вот она стоит спиной к окну и оглядывается. Конечно, многое изменилось здесь. Новая мебель и запахи другие, но это ее дом. Чувство восторга наполнило душу и стало так легко, что хоть под потолок прыгай.
– Эл, – сообщил в ее голове незнакомый голос. – Через тридцать секунд ты должна быть за входной дверью.
Неслышно ступая, она вышла из комнаты и, миновав узкий коридор, остановилась у двери. Замок был старый, она хорошо знала, как его открыть бесшумно. Поворот ручки и дверь открылась. Крадучись, Эл шмыгнула за дверь и тихо прикрыла ее. Собачка замка тихонько щелкнула. Отец всегда хорошо его смазывал.
– Ты что у двери стоишь? Ключ забыла? – раздался голос за спиной.
Эл давно разучилась вздрагивать, но от неожиданности она резко повернулась. В высоком широкоплечем мужчине Эл едва узнала брата.
– Саша? – спросила она.
Эл не нашла ничего другого как начать шарить по карманам. Ключ оказался в куртке, и Эл демонстративно показала его.
Саша посмотрел удивленно, а потом сказал:
– Ну, так открывай.
Эл не была уверена, что ключ вообще подойдет… Он подошел, дверь открылась, она снова оказалась в квартире.
Эл повернулась к брату и внимательно наблюдала, как он снимает куртку. Он поймал ее взгляд.
– Давно приехала? – спросил он.
Она была готова к ответу.
– Только что, – отреагировала она.
– Эл! – восторженный крик раздался справа.
– Мама!
Эл обняла мать. Она не постарела. Эл готова была заплакать от трогательной сцены. Сердце сжалось и оказалось в горле.
Эл сразу проснулась. Отогнав сон, она взглянула на время. Что-то в кабине было не так. Она неестественно сидела в кресле. Это катер накренился. Эл быстро покинула кабину, напоследок засунула сумку в багажник.
Почва под ногами шла под уклон. Остров дал крен. Слабым местом острова был магнитный понтон, на котором, как на плавучей подушке был устроен остров. Его нужно было проверять раз в полгода, но Том этого не делал. Сегодня очень рано утром она вмешалась в работу системы понтона.
Гул из-под земли напомнил, что надо торопиться. Эл вернулась в кабину, дала катеру программу слежения и, натянув связной рукав, выбралась наружу. Потом она миновала террасы и оказалась на берегу. Теперь было уже не важно, как она попадет в дом, только бы незаметно. Под домом была лазейка, Эл расширила ее, готовясь к побегу. До дома минута бегом, потом крадучись за низкими кустарниками, Эл обошла его. Если чужак здесь, то на берегу или в доме. Она скользнула в щель, как кошка. Крен усилился, она ползла по пологой поверхности. Удивительная штука – человеческий организм, он точно чувствует, где низ, где верх. Эл нашла заветный ключ, прикрепленный около дверцы, вставила в замок, плавно разошлись створки, и Эл заползла в узкую нишу между двойными полами дома. Осталось доползти до своей комнаты. Трудность составляли большие и маленькие датчики – анализаторы, что пронизывали дом, их близость заставила Эл поморщиться. Мурашки по спине и неприятное чувство слежки беспокоили ее, совсем не то, что утром, скопившаяся усталость усилила чувство неприязни к этими штукам. Она осторожно стала двигаться по известному маршруту, проползая мимо шин и коробок управления. Здесь становилось ясно, что домик дяди Тома – сплошная декорация, напичканная достижениями цивилизации. Ее стало знобить. Скорее бы добраться до люка.
Вдруг она замерла, растянулась на животе. Эл не поверила сначала, заподозрив, что начинается приступ. Она вдруг четко увидела весь дом и остров. Как все тихонько кренится. Дом был объемный, и она могла увидеть каждый уголок, изгиб поверхности и предметы. В доме был Рассел, он явно не представлял, что делать и уже собирался идти в ее комнату. Дубль тоже был там, в комнате. В шкафу, как ему и полагалось. Ощущение не исчезло, когда она доползла до второго люка. Рассел уже приближался. Рывок, Эл залезла в комнату под кровать, стянула управляющий катером рукав, выкатилась, растянулась на полу. Комната пошла ходуном, все завертелось – это кружиться голова. Стук в дверь.
– Входите, – разрешила она.
Вошел Рассел и, увидев, что она лежит на полу, удивился. Он приблизился к ней, опустился на одно колено и заглянул ей в лицо.
– Ты знаешь что это? – спросил он.
– Остров крениться. Что-то с понтоном, – ответила она.
– Что ты делаешь на полу? – снова спросил Рассел.
– Я ловлю крен, вибрацию, хочу понять, как мы утонем, – пояснила Эл.
Про вибрацию она придумала на ходу.
– Вы знаете, как управляются с навигационными системами, Курк? – спросила Эл.
– Понятия не имею, – ответил он.
Эл стала подниматься, он неожиданно помог ей.
– Я объясню, такое поймет и ребенок, – заговорила она. – У нас две степени свободы. Мы наклоняемся относительно морского дна, значит, в системе понтона есть сбой. Я подняла в воздух катер, который будет висеть над поверхностью и даст правильное положение. По нему мы выровняем остров, а потом я полезу искать поломку.
– Куда?
– Еще не знаю. Идем в комнату управления.
Это была тесная комнатка, Том пользовался ею, как дополнительной кладовой, снес сюда хлам. Эл принялась выкидывать лишнее, расчищая пространство.
Рассел осмотрелся. Им двоим здесь было тесно. Курк забился в угол. Огромный экран во всю стену отразил карту. Эл набирала какие-то комбинации на маленьком пульте с ладонь. От кисти до локтя, ее левую руку охватывал связной рукав, который она достала из-под кровати к удивлению Курка. Эл нажала на что-то на рукаве и сказала команду. Моментально зажегся еще экран и на нем появился остров с разных точек. Эл стала бродить вдоль стены, рассматривая план.
Рассел наблюдал. Это был уже не дубль, а живая Эл. Лицо спокойное, но очень измотанное, глаза красные как от бессонницы, волосы растрепаны и вились крупными прядями, как попало.
– Эл, ты принимала душ? – неожиданно спросил он.
– Что? – отвлеклась она от экрана и переспросила.
– Ты принимала душ?
– Хотела, он-то и выдал крен. Вы бы лучше спросили: что делать?
– Что мне делать? – сразу же переспросил Рассел.
Эл коснулась одного из планов рукой, он стал объемным. Эл коснулась еще раз – изображение повернулось.
– Вот зона затопления. Это юго-западная часть острова. Мы погружаемся, а эта часть поднимается. Дом стоит в зоне затопления. Остров встанет в это положение, градусов на двадцать и прощай, Атлантида. Мы утонем.
– Атлантида? – переспросил Рассел.
– Да. Так Том назвал остров. Он не верит в дурные приметы. Запустил понтоны наш атлант. Они не реагируют на команды. Мы выровняем остров, но для этого мне придется нырнуть.
– Что?!
– Нырнуть, – повторила она. – Часть системы выключена из-за повреждения. Под островом есть местечко, где сходятся все коммуникации, оттуда проще им управлять.
– Надо о помощи просить, – заявил Рассел. – Глупо делать все самим. Глупо и опасно.
– Глупо спорить. У нас меньше часа. Хотите – помогайте, хотите – садитесь в катер и наблюдайте.
– За кого ты меня принимаешь? – возмутился Рассел.
– Извините, инспектор. Может за работу? Я спущусь под воду, если удастся запустить систему, она начнет сама давать рекомендации. Вам надо точно их выполнять, тогда мы не утонем, и Том не лишиться дома.
– Как все просто, – съязвил Рассел. – Я ничего в этом не смыслю!
– Только слушайте систему. Если меня не будет больше сорока минут, поднимайтесь в воздух и ждите помощь. Я ее уже вызывала. Нас не слышат.
– Что мешает? – настаивал Рассел.
– Геомагнитная система острова.
– Я могу попросить помощи с воздуха.
– Мой катер уже там, связи нет. Мы далеко от материка, Том не поставил остров в реестр глобальной связи, он считает это лишним. За нами не наблюдают. Будем надеяться, что нас как-то услышат.
– Как?
– Например, у Тома возникнет чувство сильного, необъяснимого беспокойства, и он вернется. Или ваш Донован, увидит, что не работает ваша слежка, прихватит конвой и явиться сюда меня арестовать.
Рассел оценил ее способность шутить.
– Эл, нырять под остров – это бред. На какое расстояние надо улететь от острова, чтобы дать сигнал?
– Леший с вами, летите и сигнальте, если так вам спокойнее, – резко отреагировала она, первого слова Рассел не разобрал. – Катер выйдет в зону приема через двенадцать минут, вас услышат. Больше ничего сказать не могу. Я пойду одеваться.
Эл повернулась к нему спиной. Тонкая рубашка прилипла к телу и была испачкана в нескольких местах, штаны где-то побывали. Она солгала про душ. Уйти он не мог, пока не выяснит, где она была.
– Хорошо, я останусь, – крикнул он ей в след.
– Идите на террасу, – услышал он издалека.
Она вернулась в комнату управления во всеоружии – в костюме для подводного плавания и дыхательным аппаратом, Рассел уже ушел. Эл подошла к пульту и набрала код. Тоненький писк, потом гул, потом он превратился в голос системы:
– Эл, крен исправим, – сказала система ее голосом.
– Знаю. Какая нужна поправка?
– Невозможно выполнить точный расчет. Юго-западный понтон нужно тестировать вручную. Он не отвечает на запросы. Отцепите сектор четыре.
Еще бы, крен острова – часть ее плана. Так за ней нельзя было уследить. Сбой произошел за полчаса до ее исчезновения, пошла помеха. Потом она отплыла от острова и с помощью Машки оказалась вне досягаемости зоны слежения. При помехах, которые дал сбой, отличить копию от нее самой было невозможно. Эл шутила про себя, что знания цивилизации были обращены против самой цивилизации. Ее коварства хватило, чтобы притопить остров, значит, должно хватить ума, чтобы все исправить.
– Отцепить, – скомандовала она.
– Отцепление невозможно, заклинило механизм, мозг системы не управляет замками понтона.
Положение опасное. Делать нечего, надо нырять. Потом ремонтная бригада все восстановит.
Голос системы тоже отключила она, чтобы не болтал о поломке. Том не имел привычки по утрам проверять систему, так и не научился. Эл отслеживала его две недели, а он даже не заглянул в комнату управления.
Эл запустила в мозг поправку, теперь остров будет спасаться от крена сам, они станут дрейфовать. Если вдруг вернется Том, то его остров окажется на другом месте. «Гном пришел, а дома нет… Том пришел, а дома нет», – перефразировала она детский стишок.
Она выбежала из дому, направляясь к Расселу. Он ждал на террасе, она осветила его фонарем, он был угрюмым, даже злым.
Эл в люминесцентном костюме переливалась яркими бликами и производила жутковатое впечатление. Она проследовала мимо Курка, приглашая жестом следовать за ней. Рассел повиновался. Пока ее не было, он вспомнил один из разговоров с Томом, когда он сказал: «Чтобы понять Эл и ее мотивы, необходимо ей доверять, тогда, она может открыть неизвестные свои черты». Он видел ее в роли наглого курсанта. Она хороший соперник Доновану, она напугала Светлану Бернц, прыгала с катера, чтобы обнять своего дельфина, а потом сбежала с острова ловко и незаметно, так же и вернулась. Благородство переплеталось в ней с чем-то демоническим, логика с бессмыслицей, эмоции с трезвым расчетом.
Сейчас она действовала так, как когда-то охарактеризовал ее Леон Дантел. Хладнокровия в ней было на взрослого. Если не она сама это устроила.
Эл ловко зацепила покрытие газона и с силой откинула его. Обнажился огромный люк.
– Помогите, – позвала она.
Крышка хоть и большая, оказалась нетяжелой. Рассел без труда ее открыл. Мурашки побежали по спине, когда он заглянул в глубину темного колодца, казавшегося бездонным. Эл засунула туда руку, включился прожектор, и лучи освещения показали содержимое этой черной дыры. Внизу плескалась вода, спуск к ней представлял собой череду балок и решеток, составлявших лестницу. Рассел удивился, что лифт не предусмотрен.
Эл села на край и спустила ноги вниз. Рассел замер.
– Эл, это опасно? – зачем-то спросил он.
– Не очень, – ответила она, подсоединяя дыхательный аппарат.
– Может, есть другой способ?
– Быстрого нет, точнее, я его не знаю, – отозвалась она уже менее внятно. – Следите за сообщениями системы. Помните? Сорок минут.
Она показала цифру жестом, стоя на одной из балок. Рассел смотрел, как она осторожно спускается вниз. Он давно не чувствовал такого страха. Он, взрослый мужчина, не решился бы сделать так. Он невольно осознал, что хочет оказаться подальше от всего этого. Чувство было унизительное. «Вот так, инспектор Курк, вы еще и трусом можете быть», – услышал он в своей голове укор, почему-то голосом Эл. Он отошел от люка. Все это время он только одного и хотел – уличить Эл в побеге, а она решала, как исправить положение.
Расселу в голову не могло придти, что именно его появление на острове спровоцировало погружение. Эл настроила начало аварии на появление любого чужого человека, кроме себя и Тома.
Он вернулся в маленькую комнатку с планами на стене. Он не представлял, что остров такой большой. Его подводная часть была больше, чем поверхность, он представлял собой сложную систему. Разобраться, почему он стал тонуть, ему было не под силу. Он припомнил, что Эл в считанные минуты определила поломку.
Он стал ждать. Ему хотелось увидеть ее, и что она делает, но как это сделать?
– Надо было установить наблюдение, – сказал он вслух.
– Запрос на наблюдение? – раздался неожиданно голос. Это был голос Эл, только более детский.
– Эл? – спросил Рассел, система говорила ее голосом.
– Вы хотите видеть Эл?
– А это возможно?
– Я пытаюсь установить визуальный контакт. Назовите себя.
– Рассел Курк, инспектор Космофлота.
– Вы выполняете функцию оперативного наблюдателя. Вы чужой и не имеете права управлять системой. Ваша задача отвечать «да» или «нет» на мои вопросы. Согласны?
– Да, – ответил Рассел.
Такой диалог – обычное дело для управляющих систем. Создатели записали голос Эл, или это сделала она сама. Система диктовала ему условия, что было в духе обладательницы голоса. У Курка сложилось стойкое убеждение, что Эл играет по придуманной схеме и старается заставить играть других по своим правилам.
Скоро Рассел увидел условное обозначение – желтую точку, висящую под планом острова.
– Есть другое изображение?
– Система повреждена, ресурсы задействованы на ремонт. Эл произведет ремонт самостоятельно. Наблюдение не требуется.
После спуска под воду Эл остановилась, чтобы настроить зрение. Здесь свет был еще хорошим, но в двадцати метрах от колодца тускнел. Единственный свет, который ей будет доступен уже через тридцать метров – светодатчики костюма. Он весь был прошит сенсорами, и Эл кожей чувствовала препятствия. Брюхо острова представляло собой огромное количество балок, расположенных на разном расстоянии, они не были единственным препятствием. Остров стал дрейфовать, создавая течение. Оно несло Эл к нужному месту, но и грозило ударить о балку. Путь не был бы затруднительным, если бы не тяжелый день.
После погружения заболела голова. Усвоенная информация стала проявляться обрывками фраз и целыми текстами, неизбежный процесс, который мешал ей сосредоточиться. Несколько секунд Эл не двигалась, потому что забыла, что она вообще делает. Время шло, а двигалась она медленно. Наконец, течение усилилось и подхватило ее. Несколько раз ее не сильно ударило о балки, к счастью она успела сбалансировать, попало в бок, раз по ногам. Пришлось нырнуть глубже, до рези в ушах, балок поубавилось, и течение уже не было таким быстрым. Через десять минут она увидела место назначения – технический резервуар цилиндрический короб со шлюзом и кабиной. Когда Эл вплыла в нее, зажегся свет, ослепив смирившиеся с темнотой глаза. Эл вынырнула из воды и повисла на поручнях, не в силах выбраться наверх. Некогда отдыхать, но руки так дрожали, что заставить их дотянуться до панели управления, было не просто. Вода стала уходить, заложило уши и перед глазами опять замелькали сюжеты записанной в память информации.
Эл влезла на площадку, в воде она чувствовала себя лучше, без нее с трудом встала на ноги. Она собралась с силами и открыла корпус панели управления. Панель подалась с трудом, хлопок от нарушения герметизации разнесся гулом по камере и отрезвил ее. Она старалась сосредоточиться на показаниях системы оправления, а вместо этого перед глазами мелькали лица или списки данных. Временами ей казалось, что она еще в воде. Соображать было сложно, вся последовательность четко описана прямо на панели. Тем не менее, операция заняла много времени. Эл раз пять перечитывала пункты инструкции, знаки расплывались, смысл не умещался в сознании. Перегрузка.
Сейчас она свяжется с Расселом, а дальше пусть работает он.
– Эл, – услышала она его голос. – Есть связь.
– Я слышу, Рассел, – отозвалась Эл. – Все. Я уже возвращаюсь. Услышите грохот – не пугайтесь, сектор понтона отсоединиться, будет нарушение покрытия с просадкой грунта. Это как небольшое землетрясение. Дом не пострадает. Затопления больше не будет. Система все сделает сама. Я дала системе разрешение на аварийную связь, теперь нас услышат спасатели.
Когда Эл коснулась руками стен кабины, то ощутила, что характерная вибрация исчезла. Потом все дрогнуло так, что ей пришлось присесть. Экран показал, как отсоединяется понтон. Дрейф постепенно прекратился. Остров замер. У нее было время только до конца выравнивания. До места ее ухода в воду нечего надеяться добраться. Метрах в пятидесяти был еще один выход, Том недавно его чистил от морских обитателей и флоры. Эл не могла припомнить, где он был точно. До края острова метров семьсот, тоже шанс, но если она опоздает, понтон начнет опускаться, она не выберется. Эл решила искать ближний выход.
Рассел занервничал, когда желтая точка не стала возвращаться на место погружения, а поплыла в сторону.
– Что происходит? – спросил Рассел.
– Остров прекратил тонуть и дрейфовать, – ответил голос.
– Я спрашиваю, почему она не плывет обратно?
– Эл ищет люк «В», профилактический туннель.
– То есть?
– По нему можно подняться на поверхность острова.
– Почему она раньше по нему не спустилась?
– На момент ее погружения там было сильное встречное течение. Эл верно выбрала траекторию движения.
– Это далеко? До люка далеко?
Сразу появилось изображение. Канал был уже того, в который спустилась Эл.
– За какое время я могу добраться туда? Быстро.
– Вам нужен катер. – Пауза. – Катер у лестницы дома. Время полета – пятнадцать секунд.
– Костюм понадобится?
– Да.
Рассел быстро сообразил, что делать. Он с трудом натянул узкий костюм Тома, который отыскал здесь же в ящиках и побежал к катеру.
Он откинул люк, так же легко как первый раз. Так же зажегся свет. Рассел стал спускаться вниз. Оказывается, его грузной фигуре не хватало гибкости, чтобы двигаться быстро. Он миновал отметку «5 метров». Так медленно. Он посмотрел вниз. До воды еще приличное расстояние, внизу стенки обволокло водорослями. Он включил дыхательный аппарат. Рассел снова стал спускаться и скоро услышал плеск внизу, он опустил глаза. Рука Эл зацепилась за нижнюю перекладину, потом вторая. Вот должна показаться голова, но вдруг руки соскользнули и ушли под воду. Он ждал. Руки не появились.
Он сорвался вниз, забыв о высоте. Погружение было шумным и резким. Он отбил колени. В канале света внизу погружалась фигурка, по инерции он погрузился быстро и поравнялся с ней. Он схватил девушку и стал толкать вверх. Это оказалось не просто. Борьба длилась какое-то время, пока Рассел не втолкнул Эл в колодец. Он держал ее за талию, пытаясь дотянуться до поручня. Скользкие как мыло водоросли, не давали зацепиться. Он вынырнул, на мгновение отпустил ее, влез на узкую площадку. Ему удалось снова поймать ее за руку. Он втянул тело в колодец, потащил наверх. Если бы Рассела в спокойном состоянии попросили повторить его путь на поверхность, он, скорее всего, не смог бы этого сделать. Как только они оказались на лужайке, Рассел стал трясти девушку. Она не приходила в себя. Он снял аппарат дыхания и линзы, расстегнул костюм. Наконец-то она стала кашлять от резкой адаптации к обычному воздуху. Хриплое дыхание возвестило о том, что она жива.

Глава 5. На следующий день

Том шагал от берега к дому, когда заметил Эл, сидевшую на ступенях крыльца. Голова ее была опущена, волосы мокрые. Ее локти опирались о колени, а кисти рук беспомощно повисли и вздрагивали. Тут же на лужайке лицом вверх лежал инспектор. Глаза его были закрыты, Том заметил, что на нем его костюм для ныряния. Эл тоже была в костюме, и он был неприлично расстегнут. Она подняла голову, посмотрела так, словно не знает его. В слабом свете прожекторов, необычно слабом для этого времени суток, ее лицо казалось узким и очень бледным.
– Что произошло? – спросил Том и перевел взгляд на Рассела.
– Он спит, – пояснила Эл, язык у нее ворочался плохо, она прикусила его. – Твой остров чуть не утонул.
Том осмотрел обоих. Рассел дышал ровно и тихо. Вид у Эл был нездоровый.
– Завтра разберемся. Тебе надо лечь, – сказал он.
– Я тут, – сказала она и попробовала лечь на ступеньку.
Том решил, что она не понимает, что делает. Он поводил рукой у ее глаз, Эл не отреагировала. Том поднял ее на руки, она не сопротивлялась. Ему пришлось ее раздеть и уложить. Последнее что он услышал:
– Следи за системой.
– Хорошо, – ответил он.
Том посмотрел на нее. Это Эл, а не копия, она вернулась.
Наутро Рассел очнулся с больной головой, глазами, коленями, спиной, не было места, которое не ныло бы. Перед глазами – комната в доме Тома. Он лежал на удобной современной постели и был укрыт большим лоскутом теплой ткани. Его одежда лежала на полу аккуратно сложенная. Он вспомнил события вчерашнего вечера, встал и оделся, задумался, что будет делать дальше.
Вокруг было тихо, двери и окна были закрыты, свет в комнате был искусственный, приглушенный. Это была комната для гостей, устроенная вполне современно. Рассел отыскал диагностическое кольцо и одел его на голову. Боль постепенно ушла, голова прояснилась, и он осмотрелся кругом без тумана в глазах.
Он вышел в «гостиную», архаичную комнату, и выглянул в окно. На берегу был Том и несколько людей. Рассел догадался, что это инженеры. Они были увлечены беседой и не заметили, как он приблизился.
– Ничего опасного нет. Мы состыкуем понтон с телом острова и сделаем профилактику системы. Сбоев больше не будет, – объяснял Тому старший группы.
Он первый заметил Рассела и приветствовал.
– О, инспектор, доброе утро, – тон был удивленный. – Ваше присутствие так необходимо? Случилось еще что-то?
– Нет. Я прилетел по другому делу. Мне довелось участвовать в операции спасения этого рая. Я здесь гость.
– Нам оставили немного работы, – похвалил старший.
– В чем была причина? – спросил Рассел.
– В основном их две. Неисправность в системе управления и износ стыкующих узлов, – пояснил он. – Вы верно поступили, отсоединив понтон.
– Такое можно подстроить?
– Диверсия? Инспектор. Вы преувеличиваете. Я занимаюсь этим пятнадцать лет и не помню диверсий.
– И все-таки, можно? – настаивал Рассел.
– Неполадки связаны с гравитационной ориентацией острова. Нужно было вносить некоторые поправки в систему ориентации, остров же плавает. Знания диверсанта должны быть очень высокого уровня, – улыбнулся ремонтник.
– Можно? Да или нет? – опять спросил Курк.
– Точно сказать не могу. Но если требуется анализ, я его сделаю.
– Да. Сделайте, – твердо сказал Рассел. – Сколько нужно времени?
– Двадцать минут, полчаса, если мне можно еще раз заглянуть в комнату управления.
Старший посмотрел на Тома. Том утвердительно и спокойно кивнул. Они ушли, а Рассел подошел к другим членам группы.
– Что вы думаете об этой аварии? – спросил он, обращаясь ко всем.
– Разве недостаточно ясным было предыдущее объяснение? – ответил один из них.
– Меня интересует качество ликвидации, – пояснил Рассел.
– Вы хотите похвалы? Что ж, работа хорошая. Удача, что вы не утонули.
– Это было опасно? – спросил Рассел.
– Это лучше, чем доставать остров из-под воды. Хорошая работа. Судя по скорости погружения, он затонул бы в течение пары часов. Если это вы ныряли под остров, то вы хороший техник и пловец, но лучше бы вы улетели на материк.
– Нырял не я.
– А кто? Есть третий человек? Мне бы очень хотелось поговорить. Случай не частый и опыт перенять хочется.
– Она еще спит, – сказал Рассел.
– Если это женщина, то это вдвойне интересно.
– Почему? – спросил Рассел.
– Они многое видят иначе, чем мужчины, – инженер засмеялся, – но потом плохо помнят, что было.
Эл проснулась поздно и сразу устремилась в комнату управления, натягивая на ходу комбинезон. Погода испортилась, в доме гулял сквозняк. Шум незнакомых голосов снаружи дал понять, что ремонт еще идет. Эл нашла Тома в компании с незнакомцем.
– Доброе утро или день, – неуверенно поприветствовала она присутствующих.
Она встретилась глазами с Томом, он отвел взгляд.
– Это вы вчера ныряли под остров? – спросил незнакомец. В его глазах выразилось любопытство.
– Кто вы? – поинтересовалась Эл, потирая глаза.
– Я руковожу ремонтом понтона. Я – инженер.
– А-а, – протянула Эл. – Я Эл. Да, я ныряла вчера.
– Вы отлично разбираетесь в устройстве острова, если за час смогли его спасти, – похвалил он. – Откуда вы узнали, что происходит?
– Я хорошо знаю систему, ее строили при мне.
– Когда вы заметили крен?
– Стемнело, точно не знаю, я не смотрела на время. Я была в душе. Вода отключилась.
– Простите, где вы были?
«О, современные люди. Он же не знает про водяной душ», – подумала Эл.
– Это струя воды, она льется с потолка. Древнее средство гигиены. Том историк. Такие штуки обычное дело в этом доме.
– Можно я потом взгляну? – заинтересовался Бур.
– Конечно, – разрешил Том.
– Инспектор был на острове, пришел ко мне, и мы вместе установили, что остров тонет.
– Вы установили, – поправил ее Бур.
– Да. Инспектор в этом не силен. Он вел диалог с системой, пока я была в воде.
– Вы, очевидно, быстро принимаете решения. Слишком быстро.
– Принимать решения быстро и очень быстро – часть моей специальности, – пояснила Эл.
– Какова ваша специальность?
– Капитан Космофлота.
Трюк удался. Лицо инженера вытянулось, и он глянул на Тома. Том стоял спокойно, не подавая ни признаков одобрения, ни признаков удивления.
– Вы шутите? – спросил Бур, поворачиваясь к Эл.
– Ничуть, – с улыбкой сказала она.
– Тогда мне все ясно. Инспектор спрашивал о возможности диверсии. Могу я узнать за одно ваше мнение.
Хорошо, что он не видел, как Том отрицательно замотал головой за его спиною.
Эл подняла брови, помедлив с ответом.
– Врагов у нас нет, – с улыбкой сказала Эл, – а понтон никто не проверял длительный срок. Дрейф, погрешность, износ. Вот вам и причины.
– Тогда почему вы не проверили всю систему раньше?
– Я недавно на острове. Руки не дошли.
– Вы не виноваты, разве только в том, что недостаточно аккуратно обслуживаете свой остров. Я рад, что вы остались живы. Если бы я имел вакансию в группе, то предложил бы вам работать у меня.
– Летать я люблю больше, чем плавать. Но все равно, спасибо, – вежливо сказала Эл.
– Если можно я осмотрю берег и это устройство…
– Душ? – повторила Эл.
– Да.
– Я провожу, – предложил Том, потом обратился к Эл. – Инспектор на берегу.
Она вышла из дома на лужайку, посмотрела на серое в кучевых облаках небо, потом огляделась кругом. Жаль, если бы все это исчезло вчера.
Она вспомнила, как тонула. Тогда она не оценивала действительность, не понимала, что происходит, а сейчас очень четко осознала, что могла погибнуть. Она потеряла силы, но близости смерти она не ощущала. Эл передернула плечами. Она испугала Рассела, но то, что он полез в воду, было для нее неожиданностью.
Рассел бродил по воде босой, закатав штаны до колен. Он шел медленно. Сейчас он не казался Эл таким огромным, как раньше. Волны набегали и захлестывали ноги по щиколотку. Он уже не боялся войти в воду, вчера он столкнулся со стихией, способной быть другом или врагом человеку.
Эл волновали его чувства. О чем он думает? Он не улетел и не бросил ее, хотя для него логичнее было лететь на материк. Рассел остался.
Эл не торопилась догонять его. Ей сейчас попадет, потому что он видел дубль. Он знает об обмане и обвинит ее в аварии. Она не знала, что перевесит: долг инспектора или человек Рассел Курк с его симпатиями. Для нее было не главным оправдаться, главное, чтобы Рассел Курк не потерял к ней расположения. Сомневаться в его честности не приходится, а вчерашний вечер доказал Эл, что Рассел Курк способен на мужественные действия. Чем больше она узнала его, тем больше он ей нравился. Что он выберет? Если он сочтет ее виновной, то уже сегодня ее арестуют.
Инспектор не услышал ее приближения из-за шума волн и ветра, он не почувствовал, что она рядом, потому что всецело был погружен в свои мысли. Эл стояла и ждала, когда он повернется. Он был так погружен в свои мысли, что ничего не замечал вокруг. Он уходил все дальше.
Тогда она решила обогнать его окольным путем и попасться на глаза за ближайшим поворотом. Так он наверняка ее заметит, заодно по дороге придумать начало разговора. Она не придумала достойного начала. Решила, что Курк увидит ее и первым начнет разговор.
Эл выбрала место, где берег круто обрывался, высота обрыва – метра на два, потом он переходил в пляж. Рассел показался из-за валуна, и Эл оказалась в пределах видимости. Она села на край обрыва. Песок маленькими струйками потек вниз из-под ее босых пяток. Пока Курк приближался, она продолжала пускать песчаные струйки, сталкивая песок.
Курк остановился и посмотрел на Эл снизу вверх. Она посмотрела на него и поздоровалась:
– Добрый день.
– Добрый день, – равнодушно ответил он. – Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Спасибо, что не дали мне утонуть, – поблагодарила Эл.
– Я думал ты не сможешь встать сегодня.
– Я живучая, – усмехнулась она.
– Рад это слышать, – неясным тоном сказал он.
Рассел отвел глаза и посмотрел влево, на горизонт. Эл почувствовала, что не знает, как продолжить разговор.
– Спасибо, что спас мне жизнь, – тихо и мягко сказала она, переходя на «ты».
– Ты уже благодарила, – отозвался он, вновь глядя ей в глаза.
Рассел смерил ее взглядом. Вот сидит напротив девчонка. Белые кудряшки, черные глаза – сама юность, беззаботность, а копнешь глубже – сколько в ней тайной, скрытой мощи, и совсем не ясно, на что она ее употребит в будущем. Рассел почувствовал сильную потребность выяснить это. Что ею движет? Зачем ей так необходимо усложнять свою жизнь? Она словно почувствовала его вопрос, и снова обратилась на «ты».
– У тебя есть вопрос… Вопросы, которые очень хочется задать. Я отвечу. Спрашивай.
– А если вопросов будет много?
– Смотря, кто станет их задавать, – ответила она туманно.
– В каком смысле? – спросил он.
– С кем я буду говорить? С Расселом – человеком или Расселом – должностным лицом?
– А это не одно и тоже?
– Для меня нет. Я бы не рискнула разговаривать по душам с тем, кто натягивает на себя свою должность, чтобы не выдать истинные чувства.
– Я здесь вообще-то по службе, – сказал строго Рассел и сразу же пожалел об этом.
Она предлагала ему заманчивый шанс заглянуть ей в душу, чего он только что желал. Однако он предпочел бы кое-чего не знать, если это помешает расследованию. Лучше держать дистанцию.
– Какова тогда цель визита?
– Совет Космофлота вынес решение прервать твой отпуск и привлечь к работе.
Эл моментально отмела желание говорить по душам. Он не хотел, да и новость была неожиданной.
– Это означает, что мне позволят летать?
– Они одобрили решение, вынесенное на Плутоне-6.
Она была удивлена.
– А эксперимент и прочие пункты?
– Ставинский счел тебя квалифицированной. Совет с ним согласился. Тебя не будут экзаменовать. Обследование пройдешь завтра.
Эл подняла брови, как могла высоко, и так замерла. Она смотрела мимо Рассела, и он в очередной раз увидел другую Эл. Она была похожа на ребенка, попавшего в неразрешимую детским умом ситуацию.
– Для тебя, я вижу, такая новость – большая неожиданность.
– Да.
– Ты не спросишь меня, почему так решили?
– Когда мне явиться и куда?
– Завтра в Академию. В два часа дня по местному времени.
– Я могу сегодня покинуть остров?
– Можешь. В моем присутствии. Теперь я буду тебя сопровождать. Правда, Ставинский предупредил, что у меня нет шансов. Если ты захочешь улизнуть - ты исчезнешь. Теперь я верю.
– На основании чего он так сказал?
– На том основании, что сам учил тебя.
– Командор… Командор. Он всегда высокого мнения о себе и своих педагогических способностях.
Ее замечание Расулу не понравилось.
– Это не шутка, насколько я мог вчера убедиться, – сказал Рассел. Ее побег не давал ему покоя. – Только не знаю, зачем тебе нужно было сбежать?
Она посмотрела на него снизу вверх. Потом встала на ноги, от чего разница в высоте только увеличилась. Зато Рассел смог полюбоваться на ее величественную стойку. Неужели после вчерашнего у нее хватит наглости «пойти в атаку».
– Не бойся говорить. Наблюдения нет. Его сняли вчера, когда остров дал помеху. – Успокоил ее Курк. – Отпираться глупо. Я видел дубль.
– Я знаю. Я знаю о наблюдении. Я не позволю тайком следить за мной. Между прочим, это нарушение прав на личную жизнь, я могу обратиться в суд. Но не ты его затеял. И много узнал Донован? Есть подозрения, а фактов нет, есть желание обвинить, а доказательств нет. Тебе вчера повезло больше. Так, инспектор? Что вы все прицепились ко мне?
– А на что ты рассчитывала? На удачу? Не то время ты выбрала, чтобы доказывать свою правоту. Я хочу понять, что тобою движет, Эл? Какой принцип? Чего ради? – Он смотрел ей в лицо. – Ради принципа, ты ушла с заданного курса, что-то там спасать в космосе. Ради принципа, ты отдала находку в Галактис. Ради принципа, устроила стычку с доктором Бернц. Ради принципа, сбежала вчера с острова. Ставинский удерживал вынесение решения по твоему вопросу. Ты и с ним успела повздорить? С ним-то ради чего? Что тобою движет? Или нарушать правила доставляет тебе удовольствие?
– Бывают правила, которые пишут люди, а бывают неписанные. Так вот я предпочитаю пользоваться вторыми. – Она легко спустилась вниз и поравнялась с ним. – То, что нельзя постичь умом, иногда можно ощутить сердцем, Рассел. Мной движет желание действовать так, как мне сердце подсказывает. Мне казалось, что у тебя это тоже получается. Я заслуживают подозрения. Твое право поступать с тем, что знаешь, как тебе совесть велит. Хочешь сидеть в своем мундире – твое право.
Они начинали ссориться. Эл предпочла уйти.
Эл не пошла берегом, а срезала путь через насыпь от ветра. Она быстро шла к дому. Понтонеры все еще были тут, их катера стояли на площадке вдалеке, яркие машины выделялись на фоне зелени.
Уже за насыпью, отделявшей берег от остальной части острова, она услышала оклик:
– Эл, подожди!
Она оглянулась. Рассел мчался по берегу следом за ней. Его грузная фигура двигалась быстро.
Она не могла сейчас говорить спокойно. Вчерашнее напряжение не добавляло самообладания. За ночь в памяти появилась большая часть записанной информации, потому события теперь виделись с иной стороны. Она едва удерживалась, чтобы не высказать Курку то, что знает. Она не могла даже порадоваться новостям. Не смогут они сейчас договориться. Он зол на нее за вчерашнее. Она злилась на него, за то что, занимая такую должность, он не пересмотрел до сих пор отношение к Галактису. Рассел Курк не мог не знать того, что сейчас было у нее в памяти. Потому первым побуждением убежать, пусть считает ее взбалмошной. Она едва не сорвалась с места. Не догонит. Эл усилием воли осталась стоять. Он поравнялся с нею и старался быстро восстановить дыхание.
– Извини, – сказал он, переведя дух. – Я не совсем прав. Передо мной сложная задача. Том оказался прав, когда предупреждал, что ты необычный человек. Давай поговорим. Если хочешь, разговор останется в секрете от всех. Я забуду, что я инспектор.
– Едва ли. Какой в этом смысл, если мне никто не верит? И что ты хочешь узнать?
– Причину! Тобою что-то движет? Ты не должна была возвращаться, ты далеко не глупая, чтобы не понять, что здесь тебя ждет. Но ты вернулась. Пока еще ничего не произошло, но произойдет. Это решение Совета только отсрочка. Ты знаешь об этом не хуже, чем я. Тебе придется таскать на себе медицинские датчики целые сутки. Сутки, Эл. Я знаю про аномалию у тебя в крови. Почему ты до сих пор тут? Не сбежала. Не улетела. Только любовью к Земле это ведь не объясняется. Почему, Эл?
– А может мне просто некуда бежать? – переспросила она.
– А Галактис? Неужели нет надежды?
Рассел удивил ее. Скрыть удивления Эл не смогла.
– Вы, инспектор Космофлота – оплот безопасности и чистоты состава, подстрекаете меня, капитана, на побег?
– Перестань! Только глупый поверит, что у тебя нет договора с Галактисом.
– Откуда такая уверенность?
– Он есть. Подозреваю тебя не только я. И говори мне «ты», не понимаю зачет такие переходы?
– «Ты» я говорю друзьям, а вы – инспектор, который разбирается в моем деле, как недавно дали понять.
– Эл, я обидел тебя, понимаю, но я не готов воспринимать такие отношения. Есть правила. Если об этом узнают, мне дадут отвод, тогда дело возьмет Донован, тогда ты пропала. Он похоронит твою карьеру капитана. Он уже уличал меня в симпатиях к тебе. И твои друзья еще добавили хлопот.
– Что-то случилось?
– Димон вчера ударил Донована по лицу, когда тот пытался узнать о тебе. Донован был слишком настойчив, аргумент твоего друга были веским – фингал под глазом Донована. Дикость какая. У него будут неприятности.
Эл опустила голову.
– Димка-Димка, – грустно сказала она.
– Я знаю, что твои друзья рылись в архивах. А они у тебя ловкие, я не смог узнать, что они искали. Они тебя достойны, Эл. Что ты задумала? Мне нужен твой мотив. Без этого мои поиски приводят в тупик.
– Рассел...
– Говори кратко. Поверю во все, что скажешь.
– С чего вдруг? – усомнилась Эл.
– Эл, давай без упрямства. Достаточно, что ты довела Ставинского до гнева, я тоже не каменный, и у меня есть нервы. Твои выкрутасы доведут тебя до тюрьмы.
Эл сурово посмотрела на него.
– Я хочу, чтобы меня оставили в покое, – сказала она. – Единственный принципом, которым я руководствуюсь в своих действиях, и который ты ищешь так безрезультатно, – это совесть. Я не чувствую за собой вины, потому что не сделала ничего, что могло кому-нибудь навредить. Ты знаешь. Ты давно все понял, едва ли не с первого раза. Но ты и Донован продолжаете наблюдать за мной. Вы обязаны поставить меня в известность о том, в чем меня обвиняют.
– Ты знаешь.
– Не знаю, в том и дело.
– О твоем архаическом происхождении я даже заикаться не смею. Ты скрыла мутации и связь с Галактисом.
– Первый раз об аномалиях я услышала на Плутоне, от Светланы Бернц. Я места себе не находила. Я не виновата, что согласилась на экспедицию, не виновата, что взорвался корабль, не виновата, что вернулась вопреки всему. Меня исследовали, как подопытное животное, тайком. Это унизительно. По поводу Галактиса. Да, я с ними общалась. У меня есть конкретный опыт, а не выдумки, которыми всех здесь пичкают. Рассел, ты знаешь о пиратах? Ты знаешь, что Солнечная система граничит с зоной их влияния. Тебе, как инспектору это известно?
– Немного, на уровне общего представления.
– А имя Нейбо тебе ни о чем не говорит?
– Допустим, я знаю, что он известный главарь пиратов.
– Точнее бог среди них… Наша система посещается ими. Они нас изучают.
– Это недоказуемо.
– Ну, это ты другим говори. Я их видела на Плутоне. Они ходили по порту беспрепятственно. Они обвинили меня в нападении. Им поверили. Если ты поверишь, что Галактис – враги, то могу честно сказать, что положение у нас смешное. Пираты изучают внешнюю и внутреннюю жизнь Земли, ее контакты. Возможности нашей техники. Если не остановить этот процесс, то через год мы окажемся в зоне войны, и Галактис за нас вступаться не станет. Пиратам нужна база. Мы на окраине галактики, по развитию ушли недалеко. Дальнейшие выводы очевидны. Нам грозит захват. Я хочу помочь остановить весь этот процесс. А что до любви к Земле, так она действительно есть. И еще, я хочу когда-нибудь вернуться домой… В двадцатый век. Но с легким сердцем. Я порядком устаю уже от вашей цивилизации… Если не веришь, поговори с отцом, передай ему, что капитан Торн командует крейсером Галактиса. Он будет рад слышать, что Торн жив.
– Ты видела Торна?
– Он спас мою «Дельту».
– Отец любит его вспоминать. Как ты узнала о моем отце?
– Я тоже умею вести расследование.
– Значит, вчера ты сбежала за информацией.
– Когда мы впервые встретились, я подумала, что твоя проницательность меня погубит.
– Что тебе удалось узнать?
– На этот вопрос мне незачем отвечать, инспектор.
– Где гарантия, что ты ответишь на мои вопросы потом?
– Могу сказать, откровенно. Что теперь уровень того, что мы оба знаем одинаковый.
– Продолжай.
– Рассел, о моих планах не знают даже друзья.
– Ты собираешься оказать мне большую честь?
– Да. Я тебе расскажу свои планы.
– Эл, подумай. Я имею право использовать твои откровения.
– Ты обещал забыть о своей должности. Не вижу другого способа сохранить твое доверие. И мне нужен твой совет. Эти полтора месяца ты не докучал мне и не ходил за мной. Ты дал мне отдохнуть и подумать. Я тебе благодарна. Мой побег – отчаянная мера. Идем.
Она повела его на катерную стоянку, открыла багажное отделение своего катера, достала сумку, из нее полотенце, и вытряхнула на пол пять кристаллических блоков. Эл собрала их и протянула Расселу.
– Вот. Отдаю до того, как начну говорить. Тут все, ты можешь проверить. Я ничего не придумываю. А теперь пойдем в дом.
Эл привела его в кабинет Тома, он сел. Эл ходила из стороны в сторону.
– Я могу быть неточной, потому что в голове у меня – каша, но через дня два, три, я буду готова абсолютно.
– Ты записала все, что было на кристаллах в свою голову?
– Рассел ты так быстро догадываешься, что мне становиться страшно - Она усмехнулась.
– Ты действительно так сделала? Ты сумасшедшая.
– Пока нет. Пока обошлось. Но повторной процедуры мой ум не перенесет.
– Ну и голова у тебя.
– Плавать с такой головой неудобно, на дно тянет, - пошутила она. – В воде мне стало плохо, если бы не ты, мои тайны буквально пошли бы ко дну. Оставим шутки и перейдем к делу. Сначала заявление о намерениях. Мне не нравиться, что за моей спиной происходит возня. Я не буду ждать, пока явиться конвой с арестом. Я намерена защищать себя. Кажется, на Плутоне все решили. Так нет же. Ко мне приставили тебя. Плюс тайная слежка. Расспросы моих друзей. Я понимаю Дмитрия. Мне самой хотелось пару раз дать Доновану по физиономии только за этот месяц. Он прилетал сюда и угрожал мне. Позже я получила письмо от Светланы Бернц полное сладкого яда. Сложилось впечатление, что меня провоцируют.
Когда я возвращалась на Землю, больше всего меня интересовало мое здоровье. Рассказ Светланы и реакция Алика потрясли меня до глубины души. Мне даже было наплевать, к каким последствиям приведут будущие исследования. Я хотела домой и хотела знать кто я. Я встретила Тома, потом ребят, из разговоров с ними я поняла, что нельзя успокаиваться. Мне пришлось искать способ защиты. Я поняла, что не знаю людей, с которыми мне предстоит тесно общаться. Собрать информацию было разумным ходом.
– Ты превратила нас в своих врагов, а «врага надо знать в лицо», так, кажется, говорили в твои времена. Эл, ты агрессивна, как подросток, который видит во взрослых источник своих бед. И ты дала друзьям задание накопать компромат на нас.
– Да. И не только на людей. Мне продолжать?
– Да, пожалуйста. Обещаю, что не стану тебя прерывать.
Эл остановилась. Курк на нее не смотрел, сидел, прикрыв глаза. «Впитывает», – подумала Эл. Она перестала ходить по комнате. Она уподобилась Курку, села на небольшой диванчик, откинула назад голову и закрыла глаза. Эл продолжила медленно, ее голос постепенно стал убаюкивающим.
– Вы первые увидели во мне врага. Я не святая, не удержалась, чтобы не ответить тем же. Рассел, мне было очень приятно знать, что ты стараешься понять меня. Еще раз, спасибо. Ты знаешь больше других. Вы рылись в моем прошлом на том основании, что общество наделило вас такой функцией, но кое-кто начал смешивать службу с личными интересами. Я изучала вас всех, потому что мне стало интересно, с кем я имею дело. Каждый искал правду сообразно своим целям. Бог нам всем судья. Я силилась понять, что же происходит? Ну не велика я птица, чтобы вокруг меня так прыгать!
Когда я заполняла документы на диплом, мне потребовались данные из академического архива. Какая-то сила подтолкнула меня к поискам. Мне захотелось увидеть те топографические карты, которые я сделала во время полета. Я хотела посмотреть взрыв астероида. Явление редкое, я была так близко. Я удивилась, прошло столько времени, а карт и данных нет в реестре. Не поверю, что они не пришли на Землю.
Дальше удивляться пришлось еще больше, когда я решила прочесть заключения экспертов о гибели «Тобоса». Я со счета сбилась, на скольких допросах я побывала. Я давала точные сведения о происходивших на борту событиях. Мне приходилось много раз повторять одно и тоже. Я помню свои рапорты. Информация с корабля шла до момента взрыва. Но когда я прочла заключение, у меня возникло чувство, что я никуда не летала в эту экспедицию, что я служила на другом корабле. Со строкой: «назначение рейса» произошла метаморфоза. Вместо названия «спасательная миссия» там значилась «научная экспедиция». Оказывается это Лондер меня спас, а не я его. Какие авторитетные подписи там стоят. Я была на борту, я видела катастрофу своими глазами, а обнаружила такой бред, что возмущению моему границ не было. Это я сейчас могу говорить спокойно, а тогда я была зла. Я стала искать, кто состряпал эту ложь. Когда я благодарила Ставинского, а он принял мои слова с благодарностью, он представить не мог, сколько в них было сарказма.
Я хочу объяснений. Я хочу ответа. Почему Лондера пустили на Землю, а меня – нет? Почему не сделали грамотного медицинского обследования? Зачем эти заячьи прыжки, если было так просто установить, что я ненормальная? Год прошел. Я четыре года не была на Земле. Медицина только подходит к оценке долгого пребывания человека вне планеты и далеко в космосе. Все сроки для исследований вышли. Ни одна коллегия врачей не возьмется констатировать, что меня подменили, как утверждает Донован. Изменения в моем теле закономерны. Если я пройду обычный курс реабилитации, все процессы будут восстановлены. Я выяснила это без специальной медицинской подготовки. Меня хотят записать в мутанты и вышвырнуть с родной планеты, хотя технически аномалии можно исправить. Но об этом речи не идут. Вместо этого доктор Бернц хочет сделать из меня материал для опытов. А я не позволю! Лондер этот месяц по моей просьбе проводил независимое обследование. У него на руках восемь тысяч тестов. Я носила датчики не одни сутки. Один завтрашний день уже ничего не решит. Я могу заподозрить, что интерес ко мне Светланы Бернц и других служб, которые за ней стоят, весьма специфический, возможно, что космоса он не касается. Версий две: либо ложь относительно гибели Тобоса, либо мое происхождение из прошлого. Я поищу ответ, какой камушек Светлана в действительности носит за пазухой? Ради Алика. Алика я ей не прощу.
Рассел, если меня попытаются травить за связь с Галактисом, как это было со многими до меня, я устрою публичный скандал. К черту. Я даже разрешу залезть в мою память. А там сейчас весь компромат по этому делу. Рассел, ты должен знать, в чем дело. Ты инспектор. Если не знаешь, значит, тебя используют.
Эл открыла глаза и подняла голову. Курк давно пристально смотрел на нее, она чувствовала, но виду не подавала.
– Рассел, ты плохо выглядишь, – посочувствовала она.
– Это не все.
– Не-а. Время идет. Если ты сейчас меня арестуешь, процесс обработки информации в моей голове все равно будет продолжаться, возникнут новые подробности. Если не сойду с ума до завтра, я сопоставлю данные и сделаю выводы. Я стану неудобной персоной для допросов. Я не позволю инспекторам допрашивать меня в тихих кабинетах. Я потребую публичного разбирательства, и потребую человек пятьдесят свидетелей. Я капитан со вчерашнего дня, сам сказал, теперь у меня есть такая привилегия, как обнародование данных. Если меня не убьют, начну порциями выдавать информацию, юристам придется потрудиться ее проверить. – Эл приставила палец к виску. – В моей голове коды и корешки страниц. Мой ум хорошо тренирован, чтобы запоминать такую информацию. Я точно скажу, где искать. Если попытаются изъять, есть копии, я скажу, где они спрятаны. Неудача экспедиции кому-то стоит поперек горла. Я – живой свидетель. Галактис предупреждал, что корабль погибнет. Было известно даже, как он погибнет. Экипаж не знал. Не это ли теперь называется научной экспедицией? Некоторым чинам Космофлота придется расстаться со своими должностями, когда ложь выйдет наружу. Я соглашусь не трогать эту кучу дерьма и беспокоить мертвых, если меня оставят в покое. Биологическое исследование завтра и – все. Никаких разговоров о мутантах и предательстве. Иначе, я за себя не отвечаю. Лучше умереть, чем знать, что мне сотрут память или отправят в колонии.
– Эл, ты монстр…
Эл тяжело вздохнула.
– Меня вынудили. Прости, я устала, у меня мозги кипят. Пойду спать, ни на что другое я не способна.
– Я не останусь.
– Воля твоя, – ответила Эл и вздохнула.
– Завтра я заберу тебя. И мы продолжим этот разговор.
– А как со свободой перемещения?
– Со мной – куда угодно.
– У меня еще не отобрали катер?
– Он твой.
– Тогда я хотела бы встретиться на побережье, – предложила она.
Курк согласился.
– Курк, поговори с отцом, – сказал она, когда он уходил.
Поздним вечером Том забеспокоился и разбудил Эл. У нее сильно болела голова, Эл стянула голову лоскутом ткани. Они сидели в «гостиной» хижины за ужином. Эл ничего не ела, сидела, положив голову на руки.
– Ольга прислала тебе странное сообщение, – сказал Том. – Одно слово: «получилось».
– Я завтра улетаю, – сказала Эл.
– Когда? – удивился Том.
– Утром, – грустно сказала она.
– Почему?
– Меня отзывают. Отпуск кончился. Завтра обследование. Потом назначение.
– Ты будешь летать? – удивился Том. – Эл, твою жизнь тут нельзя назвать отдыхом.
Том был недоволен. По голосу понятно, что он устал. Он весь день занимался аварией. Он много нервничал последнее время. Напряжение от ее присутствия, шумиха, побег, – все понемногу выводило Тома из равновесия. Тем скорее ей стоит уйти.
– Да. Я буду летать. Только не знаю кем.
– А как же мое предложение? – спросил он осторожно.
– Я пока откажусь. Не от сотрудничества, нет. От перехода. Мне нужно быть здесь.
– Велик риск… Эл, а исследование?
– Завтра я устрою показательные выступления. Блюдо по рецепту Максимилиана Лондера. Предвкушаю, какая физиономия будет у Светланы Бернц.
– Эл, ты с ума сошла? Ты всем рискуешь.
– Завтра я отделаюсь от врачей, а потом займусь своим будущим. К утру Курк проведет переговоры со своим начальством. Они меня отпустят. Он знает о побеге, о сборе информации. Я ему рассказала. К утру он надавит на все возможные рычаги. Я его напугала.
– Ты призналась? Эл, ты сумасшедшая. Я понять не могу, что твориться в твоей голове? Он инспектор. Хоть и лоялен, но он «форма» – человек в форме. Если бы я знал!
Том сжал кулаки и так выдохнул, что пламя свечей на столе заколебалось.
Эл грустно улыбнулась. Какой она была в первый вечер на Земле!
– Эл, хочется тебе этого или нет, но я отвечаю за тебя, – возражал Том. – Я не могу позволить событиям течь бесконтрольно. Если ты хочешь осуществлять связь с Галактисом, то через меня, не иначе. Вчера ты ушла с острова. Без предупреждения. Это мог быть грандиозный провал.
Эл отрицательно мотала головой.
– Прилет сюда Рассела ты тоже запланировала? – Том был недоволен ее протестом и указал рукой на море. – Думаешь, тебя не заметили?
Эл снова отрицательно мотнула головой.
– Том, успокойся. Это был хороший всем урок. И мне, и Расселу, и тебе тоже. Можете контролировать сколько угодно, но только я должна об этом знать. У меня может быть личная жизнь и свои интересы.
– Боюсь, что нет, – строго сказал Том. – Раньше ты это понимала. Что с тобой случилось за этот месяц? Ты превращаешься в человека, который в своих интересах использует всех вокруг!
Эл опешила и впилась в Тома глазами.
– Раньше я не очень концентрировалась на этом, потому что не всегда понимала, что я здесь делаю. Я очутилась в будущем, потому что этого хотела. Но желание это походило на прихоть подростка. Мое путешествие затянулось. Во всех предыдущих случаях я быстро понимала, что надо делать, что изменить. Здесь все оказалось по-другому. Я думала, что звезды – моя цель. Но ни академия, ни полеты не дали мне понимания цели. Сейчас я что-то нащупала. Моя задача была сложна, вот и потребовалось больше времени на ее осуществление. Все мои знания и опыт, сомнения и боль, может, и нужны были только для того, чтобы помочь в сложившейся сейчас ситуации. Если я пойму, что мне делать, лучше бы до конца, то буду действовать, и никто меня не остановит. Надо будет, выкручусь из чего угодно. Это моя судьба. Кто в праве вмешиваться? Ты? Ты можешь помочь, повлиять, побудить, но не заставить. Чтобы схлестнуться с пиратами, силы нужны, и я не хочу больше тратить их на споры, разбирательства и болтовню.
– Эл, не много ли ты на себя берешь? – Том стал нервно смеяться. – Тоже мне миссия… Кто же поручил тебе спасать Землю от пиратов? Детство какое-то… Ты послушай себя. Эл. Я думал, ты взрослее. Или у тебя от перегрузки началось легкое безумие?
– Не вижу ничего смешного, – сказала Эл.
– Завтра ты покинешь остров. Тебя арестуют. Сотрут память и пошлют куда-нибудь на Луну рыть грунт. От твоей миссии, – Том снова хихикнул, – останется дым. Лучшее, что ты можешь сделать – отправиться назад или в Галактис, пока еще что-нибудь не случилось. Эл, перестань мнить себя бог весть кем.
В это мгновение Том пожалел, что сказал так. Взгляд Эл изменился. Глаза расширились и стали, как бездонные. Она смотрела грозно. Том ощутил холодок на спине. Он подумал, что она сейчас ударит его. Эта картина так живо встала перед глазами, что он невольно отшатнулся. Страх не ушел.
– Том, что случилось с тобой? Где тот человек, что верил мне?
Вопрос отрезвил его. Страх потихоньку исчез.
– То, что я наблюдаю сейчас, сильно отличается от моих прежних надежд. Ты становишься неуправляемой. Я чувствую, что бессилен спасти тебя и помочь.
– Спасать меня не нужно. У тебя еще есть дела, и рисковать собой не надо. Еще будут тысячи людей, которым ты поможешь. Я ухожу с лучшими воспоминаниями о тебе. Том, ты действительно больше не властен надо мною. Не злись. Но той Эл уже нет. Есть другая, к которой ты не можешь привыкнуть. Позволь мне действовать самой, перестань меня опекать. Наблюдай, если так велит твой долг, но не мешай мне действовать.
– Я не могу этого допустить. Я должен обеспечить твою безопасность.
– Тогда свяжись с Расселом и попроси его об этом. Лучше ты для меня ничего не сможешь придумать. Курк своей репутацией рискует, но правда ему дороже. Он еще склонен защищать меня. Попроси.
– Нет. Это должен делать я. Это моя обязанность.
– Вы с Расселом словно сговорились!
– Я думаю, не мы одни так ответим. Ты делаешь то, что тебе хочется, а это значит, что никто не скажет, что ты станешь делать завтра. Ты опасна. Вчера ты чуть не утопила остров, чтобы скрыть побег. А что ты придумаешь потом? Ты думаешь о своих целях, а другие?
– Я никому, кроме Космофлота на верность не присягала. Том, я прошу только понять. Я знаю, что так нужно…
Она почувствовала, как Том напряженно смотрит на нее. Неужели он тоже встанет в стан сомневающихся, она потеряет и его. Как доказать Тому, что ею движет не упрямство. Одна ее часть хотела пойти на уступки, другая говорила, что по-другому не получиться. Эл решила попытаться спасти их теплые отношения.
– Том, ты мне дорог. Я не хочу оказаться неблагодарной. Я хочу с теплотой вспоминать этот остров, тебя, свое детство, все что было. У меня завтра начнется другая жизнь. Я хочу помнить, что ты родной для меня человек, таких как ты немного в моей жизни. Ты столько лет дарил мне надежду. Я наполовину твоя воспитанница. Отпусти меня с миром.
Он увидел, что она бледнеет на глазах.
– Эл, – позвал он.
Она попыталась улыбнуться и встать. Ничего не вышло, ноги не слушались. Это было преддверие приступа. Меньше всего Эл хотелось, чтобы кто-то такое увидел…
Она очнулась на полу. Том сидел в дальнем углу комнаты и напряженно смотрел на нее. Он вздрогнул, когда она зашевелилась. На этот раз она сама увидела голубую сияющую волну, которая пробежала по телу. Ее видел Алик, о ней сообщал Лондер и говорил Димка. Теперь она сама увидела ее. Следом за волной наступила усталость. Поза, в которой она лежала, была неудобной. Эл шевелилась, чтобы как-то сдвинуть тело, но ноги не слушались. Голова стала ясной. Она вновь посмотрела на Тома.
– Теперь ты знаешь мой секрет.
Том молчал. Он был напуган. Было с чего случиться приступу. Побег, потом авария, объяснения с Расселом, воспоминания, наконец. Стоп! Воспоминания! Эл попыталась встать, но снова не смогла.
Том очнулся и поспешил на помощь. Он усадил Эл и обнял так, чтобы она опиралась спиной на его плечо. Том считал себя смелым человеком, но за этот вечер он уже дважды испытал ужас, хотя разум не мог смириться с тем, что причиной испуга была она.
– Я могу попросить тебя кое о чем? – сказала она тихо.
– Если смогу, – согласился Том.
– Лондер провел кое-какие исследования, не мог бы ты передать их Торну, капитану, чей крейсер спас меня. На борту был врач, который пытался меня обследовать, но ничего не вышло. Может, эти данные помогут выяснить, что со мной.
– Почему ты не рассказала раньше.
– Я боялась, что ты мне не поверишь. Что я – это я.
– После того, что видел, верю с трудом. Наблюдение включено, можешь сама увидеть.
– Оно испорчено, – сказала она.
– Откуда знаешь?
– Чувствую. Пойди, проверь. Я бывает что-то порчу во время приступов.
– Потом. Тебе плохо?
– Трудно поддается объяснению, я не знаю, что со мной твориться, но проходит быстро.
– Часто бывает?
– Бессистемно.
– А причина?
– Думаю, мои мысли, эмоции, воспоминания. Вчера я перетрудилась.
– Хорошо, я передам. Но летать тебе нельзя. Если такое случиться в полете?
– Было уже. Справлюсь.
– Эл, это же прямое доказательство. А если увидят посторонние? Друзья твои знают?
– Димка видел. Ничего, выдержал.
– Он может выдать тебя, если его допросят.
– Не выдаст.
– Ты знаешь, что он ударил Донована?
– Да, Рассел сообщил.
– Его от полетов отстранили. Он делает все, чтобы остаться на Земле.
– Расследование будет?
– Нет. Дело было при мне. Я искал Димона, когда ты сбежала, и был свидетелем, как Донован действительно давил на него и пользовался своим положением. Я Димона поддержал как свидетель. Донован заявил, что мы одна компания, но рапорт не подал. Это было до решения Совета Космофлота. Теперь его выходка ценности не имеет.
– Слава Богу. А почему тогда его отстранили от полета?
– Все произошло в корпусе распределения. При курсантах.
– Тогда понятно. Дисциплина – прежде всего.
Эл смекнула, что Димка сделал это специально, даже не ради отстранения. Ну, «лисий хвост»!
Эл тихо засмеялась, предвосхищая изумление Тома, Эл сказала:
– Доновану дали по физиономии, жаль, что меня там не было.
– Эл, вы общались мало, за что ты его не любишь?
– Глупых людей стоит опасаться больше, чем умных, потому что дураки – орудия в чужих руках, хотя они обычно этого не понимают. Я бы сказала, что Донован в этой истории опасней Рассела, Бернц и комиссии.
Она окрепла и зашевелилась.
– Попробую встать.
Эл поднялась на ноги и прошлась по комнате.
– Надо же, – покачал головой Том. – Словно ничего не было.
– Не беспокойся обо мне. Когда-нибудь я найду ответ, как это со мной происходит.
Эл подняла руки, растопырила пальцы и, держа кисть на уровне глаз, стала совершать рукой странные движения. Том смотрел. Эл видела сейчас иначе, после приступов чувства менялись. Силуэт Тома в блеклой дымке расплывался. Искры пробегали по его телу. Он волнуется. На темном фоне пола силуэт руки казался прозрачным. Эл уже понимала, что за болью придут силы.
– Сначала я думала, что это из-за повреждения нервной системы. Взрыв или дублирование. Но это что-то другое. Это уже не тело, это энергия. Пойдем, снимем данные и завтра отправим все в Галактис, – предложила она.
– Что-нибудь можешь объяснить?
– Знаю одно – мое тело способно накапливать энергию в больших количествах, а также тратить больше, чем обычный человек. Здесь задействованы какие-то связи, помимо человеческих возможностей. Может быть, был задействован как-нибудь резерв, что-то из эволюционного прошлого. Лондер уверяет, что это сверхчеловеческое, но настаивает, что я человек. Поэтому я могу долго не спать, переносить дискомфортные условия, долго не дышать, впадать в состояния подобные смерти. Но ничего такого, что не было бы уже известно людям. Пребывание на Земле дает свои поправки, но в космосе эти процессы идут иначе. Мне там легче. Это делает меня уникальной в плане адаптации к условиям. Я только в начале пути. Может, когда-то я с горечью скажу тебе, что я уже не человек, хотя меньше всего хочу этого. Том, я сама виновата в своих неурядицах и буду узнавать себя еще очень долгий срок. Остров уже не может служить мне укрытием, и тебе нужно вернуться к прежней жизни. Я только твой гость теперь. Я выросла, Том. Мне пора обратно в космос. А потом, я как-нибудь найду дорогу домой.
– Тогда я хочу сделать тебе подарок.
Том ушел и вернулся с двумя футлярами.
– Я боюсь давать тебе меч, но дам, а арбалет я поменял на современную модель, он подходит для многого, не только для твоих диких выходок, его можно использовать по-разному. В космосе тоже. Там есть инструкция.
Эл мягко улыбнулась и приняла подарок.
– Спасибо. Честно признаться, я не знала, как выклянчить у тебя оружие.
– Можно сказать, что я посвятил тебя в рыцари, – пошутил Том.
– Не шути так, а то накличешь, – запротестовала Эл.
– Я желаю тебе никогда не пускать его в ход. Прежний владелец меча утверждал, что его нельзя сломать, и то, что он верно служит хозяину.
– Ты хорошо подумал, Том? Я ведь не отношусь к таким вещам как к сувениру или игрушке.
Том посмотрел серьезно.
– У меня тоже есть предчувствие. Они тебе понадобятся.
– Когда-нибудь мы снова встретимся, здесь или в Галактисе, только нам уже не придется прятаться. Тогда я еще не раз скажу тебе: спасибо.
– Только острова уже не будет и этих лет ожиданий. Я все думал, чем все кончиться. А получилось, что никогда, никогда это не кончится, пока мы живы. Ты выросла, но я тревожусь за тебя не меньше.
– Конец есть у всего, – с грустью сказала она.
Они обнялись.
Утром он провожал ее. Вместо легких одежд на ней была форма, которая делала ее строгой. Капитанские знаки блестели перламутром. Вещей у нее традиционно был минимум. Если бы могла, вообще не брала бы багаж.
– У меня есть кое-что для тебя, – Эл протянула ему коробку. – Открой, когда улечу.
Том кивнул в знак согласия.
Катер умчал ее на материк. Том вернулся в дом, вошел в кабинет и открыл коробку, там лежали кристаллическая призма и крупная жемчужина.

Глава 6. Исследование

Рассел вышел на поле, когда ее катер сел на стоянку. Инспектор был один. Она отодвинула щиток на куполе. Солнце слепило глаза, она сощурилась. Она старалась уловить, в каком настроении пребывает Курк. Темный силуэт инспектора закрыл солнце. Эл расслабила веки и посмотрела на него.
– Здравствуйте, инспектор.
– Здравствуй, Эл.
– Вы один?
– Ты ждала еще кого-то?
– Как минимум конвой.
Рассел забрался в кабину. Он начал осматривать потолок и стены. Эл поняла, что он ищет.
– Здесь нет датчиков, ничего не фиксируется, – пояснила она. – Не люблю.
– Да уж. Тебе есть, что скрывать. Голова не болит? – в его словах сквозил сарказм. Эл ощущала, как он напряжен.
Эл не стала отвечать на вопрос, спросила в ответ:
– Что-нибудь случилось?
– Я говорил с отцом. Мы поссорились, – признался Рассел.
Рассел Курк говорит о своей личной жизни? Эл пристально посмотрела на него. Ей до смерти хотелось узнать результат их разговора, но не решалась спрашивать. Рассел сам по взгляду понял ее жгучий интерес.
– Он подтвердил твои слова.
– Не поверю, что ты не знал об особенных контактах Земли с Галактисом в прошлом?
– Не знал. Точнее знал немного. Когда не сталкиваешься с конкретным делом, то и данные не ищешь. Я посмотрел только часть твоего сокровища Элли, твои друзья под трибунал попадут за такое. Ты отдала мне их в руки. Это шпионаж.
– А как докажешь, что это они? Я повторяю. Я доверяю тебе. Что сказал отец? – не удержалась и задала вопрос Эл.
– У тебя сейчас исследование, – напомнил Рассел. – Мы должны появиться там раньше. Максимилиан Лондер изъявил желание встретиться с тобой. Ты не сообщила мне, что вы очень часто общались.
– Заочно, – соврала Эл. – Я говорила тебе, что он ведет исследования.
– Не верю, – парировал Курк. – Он обратился прямо ко мне за разрешением. Он знает твое положение. В подробностях.
Эл ответила ему улыбкой. Лондер решил ее поддержать. Эл готова была взвизгнуть от радости.
– Я отсылала ему данные. Да ты прав. Эти сутки дела могут подождать, – согласилась она.
Рассел поджал губы.
– А как быть с аномалиями?
– С какими аномалиями? Какие-такие аномалии? Летим, поищем?
Эл включила двигатель, и они взлетели. Катер несся на большой скорости. Эл ушла в полет. Рассел не смотрел на нее, только подметил, что она летает, как привыкла. Она не смотрела на руки, когда манипулировала с управлением. Она опять не пользуется автопилотом. Мимо проносились облака.
Он вспоминал встречу с отцом.
Вечным камнем преткновения между ними была его работа. Отцу не нравилось, чем сын занимается. Пока была жива мать, она умела сгладить их трения. Он рассчитывал на короткий визит, не больше полутора часов, а провел у отца половину дня. Старик о Галактисе говорить не хотел. Ему потребовалось усилие, чтобы вывести разговор в интересующее его русло. Отец «тертый калач» раскусил его замысел и уходил от разговора. Тогда Рассел рассказал ему об Эл, о деле, которым занимается. Это было нарушением правил. Рассел пошел на это ради возможной информации. Он обычно не вел с отцом разговоров о работе, так как подобные беседы приводили к раздорам. Рассел не знал, как поступить. Старый капитан с интересом выслушал сына.
– У девушки отчаянное положение, если она тебе доверилась. Или ты ей нравишься, – высказался он. – Не знал, что ты еще в состоянии производить впечатление на девушек.
Рассел не отозвался на насмешку.
– Сын, тебе давно пора жениться. Ты же не капитан разведки, который на Земле и трети жизни не проводит. Ты всего лишь инспектор. «Форма», как вас дразнят в Космофлоте. Ты жизнью-то никогда не рисковал, разве что чужой. Мог бы обзавестись подругой. Эта девушка красивая?
Рассел закрыл глаза и стиснул челюсти.
– Какое это имеет значение. Я веду ее дело.
– Другого шанса на знакомство у тебя нет. Пригласи ее на свидание, лучше вечером, прогуляйся с ней по берегу, поплавайте. Расскажите друг другу забавные случаи из жизни. Пусть она поймет, что ты не сухарь.
Рассел представил, как это будет, и расхохотался.
– Отец, дело в том, что мы и по берегу гуляли и ныряли, она рассказывала мне удивительные вещи, – Курк не справился с приступом смеха. – Не поможет. У нас неромантические отношения. Недавно я с трудом удержался, чтобы не отдать ее под трибунал.
Он опять засмеялся, вспомнив, как выглядели их прогулки и совместное плавание. Его смех смягчил обстановку и отец подобрел.
– Кстати, она как раз будущий капитан дальней разведки, и она влюблена в другого, – закончил Рассел.
– Ты еще помнишь, как смеяться? – пошутил отец. – Рассел, я бы гордился тобой, если бы ты ей помог. Я рад, что в новом поколении найдутся люди, которые перешагнут через предрассудки, которыми мы их наградили. Не могу сказать о пиратах, в мои времена о такой угрозе не говорили, но она вполне может быть права. Космос огромен, она познала эту истину на своей шкуре. Галактис особенно предостерегал наш флот от контактов на границах четырнадцатого сектора. Она права, что кроме Галактиса кто-то, но я не знаю кто, предлагал нам сотрудничество. Девушка ничего не придумала. А про Торна я уже не мечтал услышать. Жив бродяга. А досталось ему не меньше, чем ей в этой чертовой экспедиции «Тобос». Кто, как не он, мог ее понять. Торн существует. Она не лжет. Она доверилась тебе, потому что поняла, что ты умный, что твой ум не извращен вашим новым варварским уставом. Я всегда стремился воспитать тебя свободно мыслящим человеком. Пригодилось. Жаль, я не могу с ней познакомиться. Но передай мой совет – пусть не отступает. Она права.
Последнее он заявил особенно категорично. Старик при этом помрачнел.
– Что мне-то делать? Я не могу обнародовать ее заявление. Ее «сожрут», – высказался Рассел. – Ей восемнадцать.
– Представь все, что она нашла, как свои изыскания. Твои выводы. Не говори, что за этим стоит она. Расскажи своему начальству ту перспективу, которую она обрисовала. Как она сообразила! Вас же побила вашими методами! А? Пусть узнают, к чему приведут ваши подтасовки и умалчивания. Она воспитанница Ставинского. Командора ее изыскания ставят под удар. Старый плут из кожи вылезет, чтобы ей помочь, чтобы себя оправдать.
– Значит, ты всерьез считаешь, что угрозы скандала серьезные. У нее получится?
– Получится. – Кивнул старый Курк. – Ты мой сын. На полчаса я забуду, что ты инспектор, и что я ненавижу вашу организацию. Многие годы, я не позволял себе откровений в твоем присутствии. Ты понимаешь почему. Не уверен, что эта девушка до конца понимает, какой нарыв она хочет вскрыть. Сорок лет назад ее бы считали выдающимся человеком, способным на контакт с другой системой, с другим разумом. Ставинский усмотрел ее способности. Старый пройдоха своего не упустит. Он почуял перемены. Сейчас за контакт ей грозит отстранение от должности, а через год она может стать героем.
– Ничего ей не грозит, если я не скажу, что знаю. Ставинский уже ее обезопасил на время. Ее вернули к полетам. Но у Эл намерения самые серьезные. Ложь об экспедиции разогревает ее ярость, надеюсь, она сумеет быть и разумной. Она совсем девчонка. Может быть, у нее есть опыт полетов, но в политике она ничего не смыслит.
– Она хороший капитан?
– Будет. Ставинский не ошибся.
– Я тебе кое-что расскажу. Твое право, можешь использовать мой рассказ в своем исследовании. Мне давно не страшно. Я слишком стар. Правительство Земли намеренно отказалось от контактов с Галактисом. Причина – колонии. Колониальная политика, сырье, возможность исследовать космос, контакты с другими культурами. Однако есть законы, которые мы, по мнению галактожителей, нарушаем. От нас требовали ограничить свою деятельность, а подчас прекратить совсем. И такие условия, и диктат нам, разумеется, не понравились.
– Что конкретно от нас требовали? Начал говорить, так говори.
– Расселение некоторых земных колоний.
– Но мы не заселяем территории, которые Галактис обозначил, как свои.
– Заблуждение. У Галактиса вообще нет понятия территорий. Это мы мыслим границами. Мое. Твое. Для них космос – единое целое. Рассел бесполезно пытаться понять их образ мышления, пока ты не столкнешься с ними сам. Твоя подопечная столкнулась, и ее развития хватило, чтобы, по крайней мере, не видеть в них врагов. Она осмыслила свое место и свою роль. Отлично. На мой взгляд, ее вывод правильный. Я скажу, но вот этого, больше никто слышать не должен. – Он погрозил пальцем. – Галактис не оставит ее без помощи. Они будут ей помогать. Она попала в их поле зрения и проявила себя достойно. Она рискнула вернуться, зная об угрозе, о пиратах, о своем шатком положении. Очевидно, что она разделяет их убеждения. Для ее возраста равносильно прыжку через время. За такими людьми будущее. Такие люди потихоньку меняют историю.
– Большой ценой, – заметил Рассел.
– Это в каком масштабе оценивать.
Рассел услышал последнюю фразу и не смог сдержать усмешку.
– Хочешь быть достойным в моих глазах – помоги ей, – настаивал старик.
– Да ты только что мне доказал, что она – предатель, – возмутился Рассел.
Вот тогда они и поссорились. Отец не церемонился, Рассел пытался быть вежливым, держать хорошую мину при плохой игре. Старик разнес его теории и построения в прах. Рассел чувствовал себя бессильным, старик назвал его, не понимающим истинного положения вещей мальчишкой. В порыве спора отец забыл об осторожности, он выложил сыну то, что было тщательно стерто из старых архивов. Рассел ушел обиженным, но своего отец добился, он тряхнул сына так, что в голове все перемешалось и не хотело укладываться в тот ряд, который бы он хотел. Рассела тряс озноб, как ночью, когда он вытащил из воды Эл и начал более реально представлять, что могло случиться с ними. Эти двое, не сговариваясь, выбивали у него почву из-под ног. Эл в буквальном смысле, а старик своим напором и знанием прошлого.
Отец дал нужный совет. Рассел разыскал начальника своего сектора, добился личной беседы с глазу на глаз и выложил все доводы Эл и добытую информацию, представив это, как часть своих изысканий.
– И она сможет докопаться до того, что и вы? – недоверчиво спросил командир сектора.
– Она очень умна. Упряма. Она знает о Тобосе все. Она очевидец. Это она натолкнула меня на поиски. Нам в пору начинать расследование по поводу подтасовки данных, командир.
– С расследованием подождем. Что вы предлагаете делать с ней? Арест?
– Ни в коем случае, – нарочито запротестовал Рассел. – У нас нет оснований. Ее контакты с Галактисом – это стечение обстоятельств, а не умысел. Мы знаем, что в случае опасности Галактис эвакуирует своих агентов. Если мыслить как раньше – она проваленный вариант. Тогда почему она еще здесь?
– Согласен, – кивнул командир.
– Предлагаю, оставить ее в покое. Пусть летает. Если связь есть, она проявиться. Сейчас она не опасна. Дайте ей летать, и она успокоится.
– Ты прав. Останови расследование, если врачи ничего не найдут. А вам не кажется инспектор, что это дело и вовсе дутое? Инспектор Донован несколько напорист и попал под влияние доктора Бернц, – усомнился командир, а Рассел возликовал в душе.
– У него личная неприязнь к Эл. Бывают люди, которые беспричинно терпеть друг друга не могу. Эти двое из такой категории. Он ее задел на Плутоне, причем в присутствии начальства. У Эл по молодости взыграло самолюбие. Вот они и сцепились. На днях пилот, бывший курсант, друг Эл ударил Донована на глазах у курсантов, за что был отстранен от рейса. Ну и как это выглядит. Курсант из Академии одной ногой, а его уже треплет инспектор Космофлота. Это приобретает неприятную окраску
– Инспектор Донован подал рапорт с просьбой подобрать ему другого напарника. К вам у него тоже неприязнь.
– У нас разные темпераменты. Мне трудно работать с ним. Инспектор Донован скор на выводы, а я не люблю торопиться. Но его предусмотрительность я оценил. Я давно хотел перейти из инспекторского корпуса в штат аналитиков.
– Да. Послужной список достаточный и опыт, и склад вашего ума подходит для такой работы. Но дело не закрыто, приостановите расследование, но доведите его до конца. До логического конца. Я полагаю, что если медицинское исследование не даст неожиданных результатов, разумно будет снять с капитана Элли Светловой подозрения. ДО следующего инцидента.
– Согласен, – кивнул Рассел и был доволен.
Но потом замечание начальника испортило радость.
– Судя по ее темпераменту, следующего раза не долго ждать.
От победы или провала Эл отделяли сутки.
Рассел не сказал ей о выводах его начальства. Она искренне удивилась, что он пришел один.
Эл села на площадку у медицинского центра Академии. К катеру быстрее вихря примчался лучший друг и защитник Димон. Он не сбавил ход и затормозил только, когда практически врезался руками в борт. Катер качнуло от столкновения. Эл откинула купол и встала.
– Что случилось? – спросила она.
– Лондер. Он тебя ждет, – переводя дыхание, выпалил он.
– Я знаю, – спокойно сказала Эл. – Инспектор мне сообщил.
Димон торопливо отдал инспектору честь. Попутно Курк припомнил, что друзья звали его Димкой. По документам он был Димоном. Димка не скрывал, что торопится, буквально вытащил Эл из кабины.
– Что случилось? – повторила Эл свой вопрос и успокоительно положила руки Дмитрию на грудь.
– Сама узнаешь, – многозначительно ответил Дмитрий.
Рассел вышел на площадку и оперся спиной о борт.
– Мы торопимся? – спросил он у Эл.
Эл пожала плечами.
– Сейчас узнаем. Веди, – обратилась она к Дмитрию.
Он отвел их не в клинику, а в сквер, во дворик у архива. Увидев инспектора, Лондер поднял брови. Эл подошла к нему и смущенно улыбнулась.
Не сводя глаз с Курка, Лондер сухо со всеми поздоровался. Потом перевел взгляд на Эл, снова на инспектора. В следующем взгляде, который был обращен к Эл, читался вопрос: что тут делает инспектор?
– Спасибо, – сказала Эл в ответ на его взгляд.
Лондер с сожалением понял, что при инспекторе поговорить не удастся, а он собирался дать Эл последние наставления.
– Я хотел проконсультироваться с тобой, капитан, – сказал он, соображая на ходу, на какую тему говорить, – Какие из тестов ты позволишь мне использовать?
– Ты специалист. Тебе виднее, – Эл хитро сощурилась.
– Если вам мешает мое присутствие, я могу оставить вас на пять минут, – предложил Рассел.
– Я был бы благодарен, – настоятельным тоном сказал Лондер.
Курк отошел от них, чем удивил биолога. Лондер проводил его удивленным взглядом, тот же взгляд был обращен и к Эл.
– Что? – спросила Эл. – Какие-нибудь сложности?
– Эл, я не понимаю. Этот человек – Рассел Курк, он – инспектор и он, только что, оставил нас наедине, – шепотом заговорил Лондер. – Я нахожу такой поступок странным.
– К делу, – потребовала Эл.
– Как ты себя чувствуешь? Приступы?
– Вчера. Несильный.
– Это тебе на руку. Оказывается, приступ делает тебя нормальной. Если начнут спрашивать про эффект аккумулятора – не отрицай. Я думал, что приступ – это скачек в сторону мутаций. Не в твоем случае. У тебя это сопровождает процесс возвращения к норме. Это можно использовать, как аргумент в твою пользу. Это отличная новость. После приступов у тебя человеческое состояние. Светлана Бернц вчера пыталась давить на меня. Ей не понравилось, что я вмешался, что не главная в обследовании. Я изменил ее программу исследований. Мое участие в экспериментах приветствовали. Им был нужен астробиолог моей квалификации. То, что я был с тобой на «Тобосе» и изучал экипаж во время полета, сильно упростило возможность участия в исследованиях. Тебя будут исследовать по моей схеме. Эл, ты с самого начала разыграла правильный вариант. Удача явно на твоей стороне. Комиссия настроена лояльно. Эл, только не ошибись. Я сделал все что мог, я отдал все мои предварительные исследования. Разумеется, я их отредактировал. Таким образом, необходимость в суточном наблюдении отпала. Тебе нужно продержаться пару часов.
Эл просияла.
– Спасибо, Лондер, – она облегченно вздохнула.
– Повторим еще раз, – предложил Лондер. – Сначала, общие тесты и пробы.
– Думать о чем-нибудь простом.
– Прежде, чем отвечать на вопросы…
– Сконцентрироваться и представить биологический результат.
– Обязательно смотри на экраны. Ты должна не попасть в аномальную зону.
– Но и нормальные параметры не выдавать. Я цифры, что ты дал, вызубрила, – добавила Эл.
– Отлично. Они не засекут твое воздействие на датчики, им в голову не придет, что ты такое можешь. Если появятся отклонения…
– Не пугаться, при повторном тесте выдавать тот же результат в пределах двух процентов, – твердила Эл.
– Самое сложное, когда тебе начнут задавать вопросы. Бернц будет задавать их, она будет тебя провоцировать. Тут я не могу ей помешать. Совсем плохо, если тесты будет проводить именно она. Твое самое слабое место – это воспоминания о Тобосе и твой Алик. Эл не думай о нем, крепись, как можешь.
– У меня есть хитрый ход.
– На этот случай я привез Камилла.
– Лондер, – Эл с удивлением подняла брови.
– Он студент-биолог. Хорошая практика. Он мало смыслит в сути экспериментов и не может повлиять на их чистоту, и тебе будет спокойнее.
Эл улыбнулась биологу, зубы блеснули на загорелом лице девушки.
– Ты делаешь для меня больше, чем нужно. – Улыбку сменило смущение.
Лондер протянул ей широкую ладонь.
– Ты мне жизнь спасла. Удачи, капитан.
Они обменялись рукопожатиями.
Рассел сообразил, что совещание закончено, и подошел к ним. Эл знаком дала Дмитрию понять, чтобы он остался с биологом, а другим жестом предложила Расселу идти за ней.
– Когда ты успела? – спросил Рассел, глядя ей в спину.
– Что?
– Сговориться с ним.
– Мы не сговаривались. Мы летали вместе. Он хорошо осведомлен о моем физическом состоянии во время полета. Лондер вызвался, как эксперт. Он был свидетелем того, что было в экспедиции. Это его область.
– Как ты его уговорила? Помниться он не слишком жаловал твой поступок. Ему не понравилось, что ты спасла ему жизнь.
– Теперь оценил, – небрежно бросила Эл через плечо.
– Я узнаю, Эл, – предупредил Рассел.
Она не отозвалась на угрозу.
– Рассел, ты будешь присутствовать при моем обследовании? – спросила она.
– В этом нет надобности. Я прогуляюсь по городку.
– Прогуляйся. Мне нужно побыть одной.
Она свернула за угол здания архива. Рассел проводил ее взглядом.
– Удачи, – шепнул он.
Для обследования ее переодели в другую одежду. Костюм был напичкан датчиками. Ее закрыли в медицинской капсуле. Врачей было человек десять. Эл могла видеть происходящее через экран. Восемь человек суетились, проверяя работу системы, а парочка парапсихологов расположилась в близи капсулы. Лондер безучастно сидел в дальнем углу.
Перед самым началом появилась Светлана Бернц. Она поздоровалась. Эл ей не ответила.
– Что-то не так, капитан? Почему появление доктора Бернц вызывает у вас недоброжелательное отношение? – спросил Эл председатель коллегии.
– Я должна ответить? – спросила Эл.
– Для чистоты эксперимента, – пояснил он.
– У нас не складывались отношения.
– Вам не приятно ее присутствие?
– Да.
– Мы можем попросить ее уйти, – сказал врач.
– Я протестую. Я инициатор исследований, – возмутилась Светлана.
– Именно по этой причине я не могу требовать ее отсутствия, – умиротворенным тоном сказала Эл.
– Вы укажете причину вашей неприязни.
– Я полагаю, доктор Бернц сама может ее указать, – ответила Эл.
– Не хотите отвечать?
– Мой ответ может произвести на вас не благоприятное впечатление и коллегия решит, что я пытаюсь компрометировать доктора Бернц, – ответила Эл.
Система настроилась. Стекло капсулы из матового стало прозрачным, теперь Эл видела все, что происходило снаружи своими глазами. Эл посмотрела в глаза Светлане. Та отвела взгляд и сделала вид, что изучает ближайший экран.
– Вы чувствуете датчики? – спросил врач.
– Да, – согласилась Эл.
– Почему?
– Последствия неудачной тренировки в академии. Полигон. Это есть в моей карте, – пояснила Эл и вспомнила, как фальшиво пел Димка в нише.
– Опишите ваше состояние. Что вы чувствуете? – попросил врач.
– Слева – система контроля сердечной деятельности. Я лежу на системе контроля позвоночника и центральной нервной системы и мне не приятно. Вдоль позвоночника пять микрокристаллов, их не сняли после возвращения на Землю и они входят в резонанс с системой. Мне неприятно.
– Вы всегда были так чувствительны?
– Да.
– Вы ощущаете что-либо снаружи капсулы?
– Нет. Здесь внутри слишком большое напряжение. Слишком много вибраций.
– Спасибо, капитан. Приготовьтесь, приступаем к пробам. Ощущения не будут приятными.
Эл закрыла глаза, и ее лицо стало безразличным. Она стала мысленно повторять упражнения с мечом. Она видела движения до мельчайших деталей, собственные руки, блеск металла отражающего солнце. Воображаемые картины приводили ее в состояние умиротворения. Она успокоилась и отрешилась от происходящего.
– Спасибо, капитан, – расслышала она заветные слова и открыла глаза.
– Можно переходить к вопросам? Вы готовы?
– Да.
От нее требовалось вникнуть в суть вопроса. Подобные вопросы задавали ей много раз. Вопрос. Короткая, почти не уловимая для окружающих, пауза. Воспоминание о том, кто и когда ее об этом спрашивал. Она представляла лицо Курка, словно он задает вопросы, и отвечала на них так, как ответила бы настороженному придирчивому Расселу – четко и подробно. Эл даже стало интересно играть в эту игру. Она чувствовала удовольствие от того, что вопросы об экспедиции больше не вызывают дурных воспоминаний.
Как будто издалека, Эл услышала голос Светланы. Эффект неожиданности ей удался. Эл не слышала вопроса, но перед глазами возникло лицо Алика и по телу, точно ток прошел. Эл вздрогнула.
– Капитан, что с вами? – услышала она мелодичный женский голос. Он принадлежал одной из врачей парапсихологов. Голос был приятным, Эл расслабилась.
– Неприятное воспоминание, – отозвалась Эл.
– Ответьте на вопрос, – попросил красивый голос.
– Я его не поняла, – ответила Эл.
– Доктор Бернц спросила, – при произнесенном имени Эл опять напряглась, – ваше мнение. Связаны ли изменения вашей крови с аварией «Тобоса».
– Я не разбиралась в этом вопросе, но полагаю, что связаны.
– Поясните.
– Энергии области космоса, где мы оказались, разрушили корабль. Он был частично биологической системой. Если так, то разрушительная энергия повлияла на все живое в том районе. В том числе она могла действовать на меня. Там погибла целая цивилизация.
– Но вы уцелели.
– Тогда для меня важно было выжить. Я просто пыталась выжить.
– Вы все еще переживаете последствия?
– Да. Сейчас уже меньше, я все еще стараюсь быстрее забыть о катастрофе.
– Вы часто вспоминаете катастрофу? – спросил все тот же мелодичный голос.
Эл открыла глаза, увидела прозрачную стенку капсулы. Ее внимание сосредоточилось на маленьком пятнышке на стекле.
– Раньше вспоминала, сейчас вспоминаю, только если задают вопросы, – ответила она.
– Вы старались блокировать воспоминания.
– Да. Я тренирована запоминать много подробностей. Но такие воспоминания мешают. Я стараюсь их блокировать.
– Это сложно?
– Очень сложно. У меня слишком хорошая память.
Эл покосилась на Светлану, парапсихолог проследила за ее взглядом.
Дальше последовал ряд тестовых вопросов. Тему «Тобоса» больше не трогали.
Лондер предупреждал ее, что не важно как она будет отвечать, как объяснит свои действия, важно то состояние, в котором она будет находиться в момент вопроса и ответа. Через Тома, который любезно согласился слетать к Лондеру, биолог передал целую программу тренинга. Он умудрился записать голоса членов коллегии и моделировать вопросы, он предвидел, какие вопросы ей могут задать. Тренинг дал плоды. Эл лежала в капсуле не чувствуя своего тела, в состоянии подобном трансу и говорила, говорила фразы из своих воспоминаний, повторяя ответы на вопросы годичной давности и фразы из собственных рапортов. На теле ни один мускул не дрогнул.
Когда ее вызволили из капсулы, один из врачей пошутил.
– У вас выдержка андроида, капитан.
Эл слабо улыбнулась.
– У нас на курсе шутили, что при обучении у командора Ставинского первыми отмирают нервы, – ответила она.
Шутку оценили, по комнате пронеслись смешки. Атмосфера оживилась. Пока готовили вторую часть исследований.
Эл мельком осмотрела экраны с результатами. Она спрятала улыбку, когда увидела, как Светлана пристально изучает изображения.
В комнате появился Камилл.
– Позвольте представить нашего будущего коллегу, – обратился к присутствующим председатель коллегии. – Курсант биологического отделения Академии, Камилл Лондер. Он будет снимать данные второй части экспериментов. Молодой человек не знает о смысле тестов, он будет работать, как оператор, выполняя мои команды. Оборудование крайне чувствительное и любой из нас, зная приблизительные нормы, может повлиять на работу оборудования. Я прошу вас удалиться, коллеги, и оставить капитана и курсанта одних.
– Позвольте мне остаться, – вызвалась Светлана.
– Я против, – отреагировала Эл.
Камилл повернулся спиной к прозрачной стене, за которой разместилась коллегия, подмигнул Эл и взглядом дал понять, что она должна обернуться. Эл так и сделала. За ее спиной горели экраны с графиками и диаграммами. Ярко зеленым цветом были выделены коридоры нормальных параметров. Эл посмотрена на каждый, на все ушло полминуты, пока Камиллу объясняли, что делать.
– Капитан, вы готовы? – спросил Камилл.
Эл обернулась, посмотрела на него и улыбнулась. В ответ она кивнула и встала в круг.

Глава 7. Ожидание

Ольга, Игорь и Димка прилипли спинами к стене коридора метрах в трех от заветной двери. Ольга кусала губы и периодически шумно вздыхала. Дмитрий сложил руки на груди, весь сжался, словно ему было холодно, смотрел перед собой невидящим взглядом. Игорь старался расслабиться стоял прямо, не шевелясь, и водил глазами из стороны в сторону.
Несколько недель отделяли Игоря от первого самостоятельного полета. Он умышленно выбрал назначение на полет внутри Солнечной системы. Отрицательный опыт Эл с дальним путешествием поселил в его душе сомнения. Стоит ли вообще ему летать? На Земле была масса занятий, которые он хотел освоить. С детства он занимался музыкой и собирался стать композитором. В Академию он поступил по настоянию отца. Если бы не знакомство с Эл, он бросил бы это занятие, не закончив первого курса.
Эл была из такой категории девочек, с которыми он еще не сталкивался. Она с первого дня знакомства захватила его внимание. Девчонок он сторонился, очень смущался в их присутствии. С Эл было легко, он не испытывал никакого барьера в общении. В ее голове всегда были интересные идеи, которыми она заражала окружающих. С ней можно было делиться тайнами, без опасений, что она проболтается, говорить и спорить о чем угодно. Общение с ней было приключением, чем-то новым и необычным в его детском опыте. Он чувствовал, что она старше, тогда он не знал, что его подозрения верны. Трудности возникли при знакомстве с Аликом и Димкой, особенно с Димкой. Нового друга старые друзья Эл не жаловали. Димка так и норовил его побить. Шансов устоять против Димки в драке у Игоря не было. Его никогда не привлекали физические нагрузки, он считал глупостью качать мышцы, если нужно развивать интеллект и душевные качества. Иметь крепкие кулаки он считал примитивным понятием о силе. Он аргументировано разъяснил свою точку зрения Дмитрию и не получил «в ухо» только потому, что рядом была Эл. Более того, она с ним согласилась.
– Ты прав, но… – сказала она.
До этого Игорю никто не говорил, что он прав в вопросе тренировок, ему всякий раз доказывали, что он должен быть сильным в дополнение к прочим качествам. Игорь упрямо с ними не соглашался. Небрежное «но» и пауза сделали свое дело. Она не сказала ничего того, что он не слышал прежде. Эл просто оказалась убедительнее других.
– У тебя нет цели большей, чем музыка, – сказала она. – Поэтому подготовленное тело тебе не нужно. Ты любишь музыку. Занимайся музыкой. Зачем тебе Академия Космофлота? Отец настоял? Он за тебя жизнь жить не может. Музыка – тоже приключение, тоже полет. Но без движения тело грубеет и лишается свободы и гармонии. Сила, которая должна течь в нем гармонично, останавливается. Ты просто не знаешь, что гармонию можно увидеть не только в музыке, но и движении твоего тела. Когда ты поймешь, у тебя не будет возникать вопрос: зачем владеть своим телом? Ты прав, физическая сила тебе не нужна, но, ограничивая гармонию до пределов музыки, ты теряешь гармонию всего окружающего. Тело тоже инструмент, который ты отказался осваивать, а космос – мир который ты не хочешь узнать. Музыка – не только звуки, которые ты слышишь, она везде.
Откуда Эл знала это? Он почувствовал себя уязвленным и ограниченным. Как это ему самому раньше в голову не приходили такие мысли? Так просто?
– Какая ты умная, Эл! – воскликнул тогда Димка. – Почему ты мне никогда такого не говорила?
– Потому что для тебя сила – это крепкие кулаки, средство для примитивного выяснения отношений. – Эл ткнула Димку пальцем в лоб. – Когда ты поймешь, что в голове у тебя не мышцы, ты будешь думать, как он, и тогда я и тебе скажу что-нибудь красивое.
– Эл, откуда ты это знаешь? – спросил Игорь.
– Ниоткуда. Вдохновение нашло. Я посмотрела на вас. Вы словно две крайности. Я мысленно вас смешала, и получилось то, что я сказала. Если бы объединились, то вышел бы толк. Не вредно смотреть на проблему шире, чем требуется в данный момент.
Игорь знал, что сейчас происходило за тонкой стеной коридора, Ольга объяснила им. Он стоял и был уверен, что у Эл получится. Если тогда, четыре года назад, она знала и говорила такие вещи, то сейчас знает и того больше. Она сможет. Игорь твердил себе эту фразу: «Эл сможет».
А вот в себе он был неуверен. Потому не выбрал дальние полеты, не выбрал разведку. Технический корпус был для него компромиссом, приемлемым вариантом. Он рассчитывал, что будет летать в экипаже Эл. Если она пройдет исследование, и ей позволят набрать экипаж, он откажется от назначения, он полетит с ней. Тогда – куда угодно, хоть на край галактики.
Из оцепенения молодых людей вывел появившийся из-за поворота Рассел Курк. Дмитрий, как по команде приобрел беззаботный вид. Ольга посмотрела с вызовом. Игорь издали кивнул, приветствуя инспектора.
Рассел подошел ближе и мельком осмотрел тройку. Свита Эл в сборе. Курк усмехнулся про себя – компания достойная своего капитана. Не побоялись. Накопали досье на родной Космофлот, на Ставинского, даже на него с Донованом. Жаль, Рассел не знал, кто из них такой умелец, что скопировал его данные из его же личного архива. Рассел попробовал догадаться. Что-то ему подсказывало, что светловолосый парень с проникновенным взглядом и почти ангельским личиком вполне мог оказаться весьма проворным. Он еще раз их осмотрел. О них он знал мало, ничего кроме архивов академии и впечатлений от коротких бесед. Он хотел узнать их ближе, так же как Эл.
– Что так долго? – спросил он у компании.
– А вы торопитесь? – спросила Ольга с иронией и кокетством.
Рассел в ответ улыбнулся ей и одарил оценивающим взглядом сверху вниз, чем тут же смутил девушку.
– Не возражаете, если я тоже здесь подожду? – поинтересовался он.
Ольга и Игорь пожали плечами, Дмитрий усмехнулся. Они промолчали. Рассел ждал, чем закончится пауза. Он намеренно не отходил в сторону и делал вид, что ждет ответа на вопрос.
Дмитрий опять прислонился к стене и сложил на груди руки, на этот раз он опустил голову, чтобы не смотреть на инспектора. Дмитрий размышлял, что если Курк заслужил расположение Эл, то опасаться его не стоит. Его поступок при разговоре с Лондером вызвал у Дмитрия уважение и облегчение. Эл просто так никого к себе не подпустит.
Рассел осматривал троицу, задержался взглядом на Игоре. Молодой человек смотрел без неприязни, с интересом. «Он вскрыл мой архив», – подумал Рассел еще раз.
– А почему вы не готовитесь к рейсам? – спросил Рассел.
– А я в отпуске, – хихикнул Димон.
Рассел знал его как Димона, услышав от Эл странную интерпретацию его имени, как «Димка», Рассел заинтересовался этим, но происхождения не нашел. Имя Димон ему подходило больше. «Димка» казался самым открытым среди них. Его родители вернулись после неудачной колонизации и усыновили ребенка из погибшей семьи. Мальчик почти не жил в семье, поступил в Академию и переехал в пансион, там он познакомился и подружился с Эл. Он был соучастником всех ее выходок. У него было больше шансов покинуть Академию из-за нарушения правил, чем у нее. Теперь Рассел догадывался, что Эл его выгораживала. «Димка» – верный дружок детства. Знает, что Эл из прошлого или нет? Если она поделилась с Томом, то с лучшим другом – несомненно. Ради Эл Димон отсрочил свой полет, полез в драку. Донован обиды не простит. Не летать «Димке» на дальних рейсах.
Рассел ждал и думал: «Не торопятся улетать. Думают, если она пройдет исследование, то наберет свой экипаж. Хотят летать вместе. Кто же вас, свежеобученный молодняк, в таком количестве пустит в один рейс?»
Наконец, он услышал ответ Игоря.
– Между прочим, за стеной наш друг. – Он указал большим пальцем себе за спину. – И нам небезразлично, что с ней сделает Светлана Бернц.
– А вы не знаете? – удивился Рассел. – Светлана не является ведущим исследователем. Она их инициатор, автор методики, но исследует Эл не она. Светлана – только один из членов коллегии. Ведущий эксперимента – Максимилиан Лондер.
Рассел увидел, как оживилась Ольга, чем выдала свою осведомленность в вопросе.
– Она может воздействовать на Эл. Она этого и добивалась, – высказалась девушка.
– А зачем? – Рассел изобразил интерес.
Ольга соображала, что ответить, как правильно ответить. Знает об аномалиях, знает о целях Светланы. Она летела к Лондеру.
– Она считает, что Эл – мутант, – ответил за Ольгу Игорь.
– А вы так не считаете, доктор? – обратился Рассел к Ольге.
Ей придется ответить и у нее минимум времени, чтобы сообразить, как не навредить Эл.
– Я так не считаю, – твердо ответила девушка.
– Отправить бы вас, инспектор, куда-нибудь на альфу Центавра. Поболтайтесь в космосе без нормального воздуха, нормальной пищи и солнышка. Гарантирую, вы тоже станете хорошим материалом, для исследований доктора Бернц, – недружелюбно высказался Дмитрий.
Разговаривать в таком тоне с инспектором считалось хамством, поэтому Рассел убрал с лица дружелюбное выражение и посмотрел на «Димку» строго.
– Извинитесь, пилот, – потребовал он.
Димон метнул в него недобрый взгляд из-под темной брови, стиснул зубы, но его лицо через мгновение преобразилось и приобрело откровенно нахальное выражение.
– А, извиняюсь, – нарочито весело выпалил Димон.
Курк продолжал смотреть сурово. Димон выдержал строгий взгляд, глаз не отвел, на его лице читалось: «Я все равно прав». «Ах ты, мальчишка. Не попадал ко мне для беседы, вот и ерепенишься», – подумал Рассел. Димон, кажется, понял угрозу без слов, по одному выражению лица, уголок его рта приподнялся в слабой усмешке. Рассел уловил сходство, Эл усмехалась бы также, мол: «А что ты еще можешь сделать?»
Ольга подошла и мягко взяла Димона за предплечье. Тот скосился, и его улыбка стала покорно доброй.
А за стеной в это время заканчивалось исследование Эл.
– Вы устали, капитан? – спросил председатель коллегии.
– Немного, – ответила Эл.
– Предварительные результаты получите через полчаса. Не покидайте комнат.
Эл кивнула. Мимо прошла Светлана и не удостоила Эл взглядом. Камилл оказался рядом.
– Хотите, я подожду вместе с вами, капитан? – спросил он.
– Пожалуй, – согласилась она. – Пить хочется.
Она едва реагировала на то, что творилось вокруг. Камилл видел ее отстраненность, но связал это состояние с усталостью.
Уединиться им не дали. Пока Камилл наливал воду, к Эл подошла обладательница красивого голоса. Эл взглянула на табличку у нее на груди: «Марина Шубина, реабилитационный центр космопорта «Северный». Эл перечитала табличку. Космопорт «Северный» – главный порт дислокации Агентства нештатных капитанов. Она ответила на мысленный вопрос Эл.
– Макс попросил меня, и с председателем коллегии я хорошо знакома, – певуче пояснила Марина. – Вы хорошо держались. Даже отлично. Эта академическая тренировка или самостоятельно? Можете не отвечать. Хорошая выдержка, капитан. Для дальней разведки как раз хорошее качество.
Она мило улыбнулась и указала жестом на дверь в соседнюю комнату. Эл послушно пошла за ней. В комнате кроме диванов и кресел ничего не было. Марина села первой. Она была маленького роста, худенькая и словно потерялась в обширном кресле. Эл плотно закрыла дверь. У Эл сложилась некоторая убежденность, что люди склада Марины часто бывали от природы наделены обостренным чутьем.
Марина пристально следила за ней. Девушка казалась вялой и уставшей. Когда Эл заняла место в кресле напротив, Марина отвела взгляд.
– Хотите, что-нибудь сказать? – без энтузиазма в голосе спросила Эл.
Марина опять мило улыбнулась.
– И хотела бы, чтобы вы ответили.
Тут в комнату вошел Лондер.
– Эл, мы приступаем к обработке. Тебе интересно?
Эл повернула голову в его сторону.
– Нет.
– Марина?
– Мне тоже не интересно, – отказалась та.
– Как на твой взгляд? – поинтересовался Лондер.
– Я как раз хотела спросить у Эл, сколько времени она тренировалась? – Марина перевела взгляд с Лондера на девушку.
– Больше чем полтора месяца, – ответил за Эл Лондер.
– Вы поняли? – Эл сощурила глаза, и лицо ее стало хмурым.
– Полтора месяца? Великолепно. – Марина с уважением посмотрела на Эл. – Не пугайтесь, Эл, я не скажу.
– Когда вы поняли?
– Я не поняла. Это Макс меня предупредил. Я не смогла уловить отличий. Ваши центры работали нормально и реакции были адекватные. Хорошая работа.
Эл хмуро покосилась на Лондера.
– Кто еще знает?
– Кроме Светланы, никто. Ты ее удивила, – Лицо биолога расплылось в улыбке. – Пойду. Отдыхай. И не злись.
Эл откинулась на спинку, выдохнула и закрыла глаза.
– Эл, результаты будут готовы уже сегодня. К вечеру вам стоит решить вопрос с назначением. Я бы посоветовала вам улететь с Земли, – сказала Марина.
– Улечу. Только, я вернусь. Все начнется сначала. Почему бы вам ни выдать меня?
– Я вижу, что вы не опасны. Вы справляетесь с аномалиями, и я верю, что вы сможете однажды вернуться в нормальное состояние или отыщите разумный, удобный для вас компромисс. Как Макс. Не оставляйте занятий. При таком прогрессе. Полтора месяца. Не вериться. Максу потребовалось больше года. Эл, не считайте, что каждый, кто касается вашей природы, непременно хочет вас обличить. Со временем вы заметите, что очень многие отнесутся к вам снисходительно. Таких на Земле – большинство. Вы теперь капитан, юношеский максимализм и ершистость вам не по званию, и не по развитию, насколько я могу судить. Вы умно, тактично нейтрализовали Светлану, вы хорошо сыграли негативную реакцию на нее. Но она вас в покое не оставит. Поэтому держитесь от доктора Бернц и темы ее исследований подальше.
– Тогда я буду нетактичной. Если она не успокоится. У меня есть для нее еще сюрпризы. Ответьте, как вы собираетесь распорядиться своими знаниями?
– Забуду, до того времени, пока снова вам не пригожусь. Вы можете рассчитывать на меня. Я помогла Максу, я занималась его реабилитацией. Помогу и вам.
– Спасибо, – поблагодарила Эл.
Марина ушла и несколько минут Эл без движения провела в кресле. Ей хотелось уснуть. В голове опять замелькали кусочки собранной друзьями информации, стоило только расслабиться.
Спустя время в комнате появился Лондер, он тряхнул полусонную Эл за плечо. Она очнулась, встала, изобразила бодрый вид.
– У меня есть вопросы. Пока комиссия занята, у нас есть время. Уйдем отсюда.
Эл вышла в соседний зал и шагнула в сторону двери, через которую она сюда вошла. Лондер остановил ее.
– Эл, отсюда есть другая дверь. Мне нужно двадцать минут. Твой инспектор лишний в нашей беседе, – сказал биолог.
Лондер взял ее под локоть и направил к другому выходу. Они оказались в параллельном коридоре тихом и пустом. Лондер толкнул ближайшую дверь, она открылась, и он втащил Эл внутрь.
– Проверь, здесь есть датчики слежения? – шепотом попросил он.
– Нет, – быстро отозвалась Эл.
Она напряженно смотрела на него. Неужели нашли?
– Очень быстро, предельно ясно объясни мне, что ты ощущала. – Он взял ее лицо в ладони и пристально заглянул в глаза. – Только не лги.
– Нашли? – Эл подалась вперед.
– Наоборот. Результаты отличные. Я тебя этому не учил. Что произошло?
Эл взвизгнула и повисла у Лондера на шее.
– Получилось!
– Тсс! Ответь мне, что ты чувствовала? – Лондер мягко отстранил от себя девушку. – Ну?
– Пока я была в капсуле, все было как обычно, как ты учил. А когда мы остались с Камиллом, я впала в странное состояние. Это как во время приступа. Стены перестали быть для меня границами. Я так расслабилась, как мне кажется, что перестала себя ощущать. В точности, как после приступа. Я видела происходящее со стороны, мне так казалось. Я всех чувствовала. Даже ребят в коридоре и Рассела. Никто, даже Светлана, в тот момент не хотели, чтобы проявилось худшее. Они искали не в том направлении. Они только проверяли тело. У них была надежда, что им не придется меня обличать. Люди не были настроены против меня, скорее наоборот. Потом Марина намекнула мне о том же. Я была готова сопротивляться. Когда горизонт восприятия расширился, я перестала думать об опасности.
– Не отвлекайся. Исследование. Меня интересует исследование.
– Я поняла, что от меня ждут. С каждым тестом картина прояснялась. Они все представляли, что в результате должно получиться то-то и то-то. Они подсказывали мне ответы.
– Ты симулировала результаты? – Лондер замер, ожидая продолжения.
– Я знаю, почему Светлана гоняется за мной. Она считает, что мои аномалии связаны не с космосом, а с переброской во времени. Возможно, что она права, и я так ощущаю время. У меня форма генетической матрицы, которая редко встречается в современных людях. Из чего она сделала вывод, что я…
– Продолжай.
– Я не могу этого сказать тебе. Не сейчас. – Эл почесала затылок. Взгляд ее стал отстраненным, совсем как во время исследования. – Я должна забрать заключение. Если меня пропустили, я должна найти назначение и набрать экипаж как можно скорее. Марина посоветовала мне побыстрее убраться с Земли. Это разумно.
Лондер взял ее за плечи.
– Эл, что с тобой? Ты что-то поняла.
– Ничего. Задумалась. – Она тряхнула головой. – А эффект аккумулятора?
– Ты призналась, что вчера был приступ. За сутки ты много сил не накопила. Фон ровный.
– И еще за сутки я чуть не утонула. Рассел спас меня. Я не чувствовала что тону. Под водой что-то случилось. Еще у меня была информационная перегрузка.
– Эл, ты выглядишь вялой. Это произвело нужный эффект. Ты четыре года не была на Земле, странно ждать от тебя абсолютного здоровья. Тебе сейчас нужно отдохнуть. Успеешь разобраться. Надеюсь, придет время, и ты со мной поделишься. Мы больше не увидимся. Твой инспектор до отлета от тебя не отстанет, а я с ним объясняться не хочу.
Лондер хотел уйти.
– Рассел мне не желает зла. Подожди, один вопрос, – остановила его Эл. – Почему ты допустил искажения информации о Тобосе?
Лондер свел брови.
– Потому что мне дали понять, что если я хочу остаться на Земле, я должен забыть ту реальность, в которой побывал. Галактис особенно.
– Ты же спал.
– Я то спал, а ты – нет.
– Забудь.
– Ты знаешь? Докопалась? – Лондер выглядел виноватым. Он тяжело вздохнул и стал кусать губы. – Я согласился на ложь ради сына.
– Я тебя не виню. Я понимаю и говорю это совершенно искренне.
– И все-таки мне стыдно смотреть тебе в глаза.
– Глупости. Я сказала: забудь. Я не буду раскапывать правду. Только в том случае, если меня начнут обвинять. Если Космофлот оставит меня в покое, я оставлю в покое Космофлот.
Эл хотела сказать ему, что Галактис предупреждал Землю о гибели корабля, но их не вернули. Потом она сочла, что для Лондера такая новость будет слишком.
– Я пойду, – она попыталась улыбнуться. – Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. Спасибо.
Она уткнулась ему лбом в грудь. Он потрепал ее по волосам.
– Все только начинается, капитан. Я тебе еще пригожусь. Я должен тебе гораздо больше.
Они разошлись. Лондер удалился этим коридором, а Эл зашла обратно, чтобы забрать результаты.
Из кабинета все давно вышли. Эл не было. Друзья не решились остановить членов коллегии, зато Рассел «по долгу службы» пошел следом за одним из специалистов.
– Вы что-нибудь нашли? – задал он вопрос.
– Могу заверить вас, инспектор, что ваши труды напрасны. Эта девушка не мутант. Есть аномалии, но они не больше, чем результат долгого пребывания в космосе. Ее генотип устойчив, не смотря на его древнюю природу.
– Извините, не понимаю.
– Людей с таким составом биологических параметров на Земле осталось несколько сотен. Он на уровне двадцатого, может быть двадцать первого века. Чего не бывает в природе! Если ее предки были колонизаторами – это не удивительно. В колониях искусственно поддерживают биологические параметры на протяжении нескольких поколений. Возможно ее система – результат биологического моделирования, но уверяю вас ничего оригинального, тем более криминального мы в ней не нашли. Мы знаем о запросе инспектора Доновала. Она – колонист.
Врач посмотрел на Рассела. Казавшийся бесстрастным инспектор был поражен и не смог скрыть. Доктору был приятен сам факт, что он чем-то вывел из равновесия «блюстителя личного состава». Председатель с удовольствием решил «дожать» его.
– Я бы советовал извиниться перед ней. Космофлот посылает молодую девушку в космос на четыре года, как раз в момент созревания организма и еще в последствии требуется, чтобы она осталась нормальной. Возмутительно. Почему ее так долго держали вне Земли? Развитие организма задержалось на пару лет. В момент отлета ее физический возраст не соответствовал развитию, он был выше, у подростков, особенно у женщин, такое бывает – раннее взросление. Поэтому ее предпочли, среди других претендентов по биологическим параметрам. Зато сейчас ей пары лет не хватает. Тело на семнадцать против девятнадцати. Ей повезло, на умственном развитии это не отразилось. И она еще безропотно снесла это унизительно обследование. Выдержка колоссальная. Взрослый позавидует. Убедите свое начальство оставить ее в покое. Иначе, вы загубите перспективную действующую единицу Космофлота. Она находка для дальней разведки с такой живучестью. Если вас интересуют подробности – обратитесь к Максимилиану Лондеру. Он великодушно согласился курировать этот вопрос, а у меня других забот хватает. Прощайте.
Рассел смотрел в спину удаляющемуся врачу. Душа наполнилась ликованием. За спиной у него раздался визг и крики, они эхом разносились по пустому коридору – это компания друзей праздновала победу. Ему тоже хотелось ее поздравить, но он не мог себе этого позволить, потому просто ушел.

Глава 8. Назначение

Наступал вечер. Последние часы Эл провела в здании Академии. Здесь размещалось все: учебные подразделения, совет капитанов, главный информационный банк и Совет Космофлота. При желании курсант, поступивший в Академию, мог вообще никуда не выходить, кроме летных полей. Пространство вплоть до космического, здесь тоже было собственностью Космофлота, и соответственно, курсанты тоже были хоть начинающими, но членами этой огромной организации. Эл видела Космофлот по-разному. Одно время как безграничные возможности, потом как отлаженный механизм, в котором каждая мелочь учтена, потом как систему столь огромную, что в ней образовалась масса лазеек. Эти лазейки Эл изучала еще на Плутоне, отыскивая их в инструкциях для состава, для капитанов, потом в самой структуре работы Космофлота.
Как только она появилась в здании, ей не давали покоя курсанты и преподаватели. У нее взяли три невнятных интервью для местных новостей с общими вопросами. Потом секретарь-робот мучил ее час, занося во всякие архивы ее данные, и составлял паспорта. Потом ее послали в две комиссии, где уже живые люди выясняли то одно, то другое.
– Вы, Эл, человек особый, – сказал один из них. У нас пару лет ничего не заполняется на вас. Такие скудные данные разве что у дальней разведки, вы ее не в ее составе, а данные на вас поискать. О ваших перемещениях информации еще меньше, Плутон представил только характеристику. Единственный человек, который может помочь – это вы. Мне нужны карты полета и данные рейсов.
– Неужели важно? Вам рапортов мало? – с усмешкой спросила Эл.
О чем пожалела, потому что ей пришлось выслушать лекцию об учете, со всеми тонкостями, только потом он перешел к ее делу. Лицо Эл к этому моменту уже выражало тоску.
Потом ее нашел Ставинский, попросил о встрече. Эл не хотелось видеть его, не хотелось выслушивать наставления и советы. Ей вообще не хотелось, чтобы командор вмешивался теперь в ее дела. Что-то Эл перестала доверять ему после последнего разговора и известий о его прошлом.
Потом она решила, что остался еще один невыполненный пункт – зайти в здание Совета Академии и забрать свой диплом. Про его торжественное вручение в связи с расследованием предпочли забыть. Эл это устраивало.
Она решила не спешить на свидание с командором, погулять и взбодриться. Эл медленно прошла коридоры, отделявшие ее от здания Совета.
После того, что ей с помощью друзей удалось узнать, ее мнение о методах работы Космофлота и всей системы стало неопределенным. Ей обещали, что решение об исследовании будет послано в Совет еще сегодня, никаких сообщений относительно решения Совета в ее пользу она не получила. Без нравоучений ее отпускать не захотят, а фактов против нее в нарушениях и связях с «недругами» не было. Эл не чувствовала себя в безопасности, не радовалась удаче, она напряженно ждала, что найдется предлог, чтобы контролировать ее.
Эл пыталась думать конструктивно, не дать волю эмоциям, но что греха таить, иногда, ей очень хотелось устроить разбирательство, поднять на поверхность ложь о «Тобосе», а потом исчезнуть. Пусть поищут. Но это были эмоции.
Она не могла сбежать без Алика, поэтому ей оставалось ждать.
Во время блуждания по переходам Академии ей пришла в голову идея, и она помчалась в «Зал назначений». Лихорадочно пересматривая списки, Эл искала строчку со своим именем. Время словно замерло. Сердце громко билось. Эл была очень взволнована. Так недалеко и до приступа! Ее еще не внесли в списки. Она решила опередить комиссию по распределению и командора. В штатных назначениях ничего подходящего не было. Эл забралась во внештатные списки вакансий, предназначавшиеся для тех, кому отказали по разным причинам в назначениях в Космофлот.
И, о чудо! Третья строка сверху – космопорт «Северный» искал капитана для полета в колонии. Это был вызов «агентства внештатных капитанов Космофлота». Эл подскочила от радости и сразу вписала свои данные, с гордостью сообщив в графе «звание»: капитан, стаж семь месяцев. Тут ее осенило, что цифра смехотворная, она лихо исправила на один год, мысленно приписав полгода ожиданий. Потом разберутся.
Когда зажегся ответ: «вызов принят», у нее похолодели кончики пальцев. Эл замерла, словно перед ней сиял приговор всем трудам последних лет крупными буквами: ВЫЗОВ ПРИНЯТ! Она забыла о Ставинском, о Совете, о своих неудачах и победах этого времени. В поздний час зал был пуст, и она прыгала от радости на одной ножке, как ребенок.
Перед нею открылись ворота в новую жизнь. Она влекла своей неизвестностью. Ощущая приятный холодок в спине и дрожь возбуждения, Эл ни на мгновение не усомнилась, что сделала все правильно. Она бегом покинула «Зал назначений», миновала поле, крытое голубым куполом. Оно отделяло учебные корпуса от больших административных корпусов. Корпус Совета Академии выделялся розовыми оттенками плит, легкомысленно и броско на фоне строгих белых или серых, более приземистых зданий. Она вошла в это немыслимое по полету фантазии сооружение, оставила позади холл и на лифте поднялась до указанного яруса, там без церемоний в архивном окне получила свой диплом. Время навестить Ставинского.
Система наблюдения быстро отыскала командора, и она вошла, наконец, в просторный зал заседаний. Заседание было поздним. Люди торопливо расходились, командор сидел на своем месте в ярусе для высших чинов. Он ждал ее.
– Ты сегодня не быстро, – сказал он без обычного приветствия. Эл показалось, что она безнадежно опоздала. Командор осмотрел ее и удовлетворенно кивнул, словно это много значило. – Я знаю о твоем триумфе. Светлана сообщила мне о результатах. Мне показалось, она была смущена. Я не видел ее такой мрачной.
«Она уже, наверное, локти кусает», – подумала Эл. При этом лицо ее ничего не выразило. Командор ждал реакции – улыбки, едкого замечания, Эл не реагировала.
– Я осмелился просить для тебя вызов из отпуска, поскольку все события затянулись неопределенно. Раз тебе разрешили летать, то сам случай велел помочь тебе с назначением.
Лицо Эл по-прежнему ничего не выражающее, озадачило старика.
– Ты не рада? – спросил он. Не дождавшись ответа, он продолжил. – Капитанских мест в Космофлоте сейчас нет. В твоем положении претендовать на руководящий пост я бы не посмел. Это этический вопрос. Но есть отличное место штурмана на курьерском судне. Масса информации, навигация, отличный экипаж с мудрым сильным капитаном. Новизна. Корабль недавно укомплектован.
Ставинский увидел улыбку на ее лице. Она была наивной, но острый ум командора истолковал ее довольно точно – это был отказ.
– Я хочу услышать ответ, – ровно сказал он.
– Спасибо за беспокойство, командор, но я уже нашла себе назначение, – сказала она.
Тут у Эл мелькнула мысль, что командору мало кто из курсантов отказывал. Эта честь, с рекомендацией САМОГО, была высшей наградой. Со стороны Эл самостоятельный выбор назначения – оплеуха любимому наставнику.
– И куда…ты соизволила податься? – спросил он и вдруг улыбнулся.
Он не ощутил уязвления. Для него, знавшего результаты обследования Эл на Марсе, ее сегодняшнее обследование казалось невероятным. Он пока не злился. Наоборот, эта бестия без конца удивляла его. Не прошло и дня, как ее вытащили с острова, а она уже имеет назначение!
– Порт «Северный». Капитан колониального судна.
– Это шутка?
– Нет. Я была в зале назначений.
– Так вызова еще нет? – уточнил командор.
– Есть. Они ответили сразу.
– Ты просила пояснения?
– Нет. Завтра полечу туда и разберусь на месте. Заочные объяснения мало что дают.
– Как только они увидят фигуру Рассела Курка за твоей спиной, это охладит их желание иметь с тобой дело.
– Но ведь Рассел никуда не летит. Он лишь сопровождение, которое за ненадобностью, я надеюсь, исчезнет на днях.
Командор рассмеялся. Его смех густой и громкий сотрясал зал с изумительной акустикой. Он смеялся, полагая, что уже завтра она согласиться на его назначение и будет извиняться в том строго официальном стиле, в котором обычно это делала.
– Что ж. Лети. Надеюсь, тебе повезет.
Когда Эл попрощалась и ушла, он ринулся узнавать, о том странном назначении и был шокирован. Насколько он смог узнать Эл, она не откажется от этой затеи. Их последний, точнее предпоследний уже разговор, закончившийся ничем. Он научил командора быть гибким с ней. Чтобы склонить Эл в свой лагерь, ей надо было позволить сделать выбор самой и дать ошибиться. Пара шишек ее самолюбию не повредит, пара неудач остудит горячий нрав. Так бывает с молодыми, которые самоуверенны вначале и могут быть покладистыми в конце. Так уже было, и Эл не последняя. Что ж, пусть ошибается.
Подчас большие события начинаются с маленьких людей, их действия становятся отправной точкой большого круга событий, а в конце едва ли кто вспомнит, с чего все началось, с кого все началось, потому что это событие уже мало заметно на фоне всего того, что произошло.
По мнению командора Эл легко решалась на новый шаг, с трудом представляя, что будет делать. Не смотря на умение многое предусматривать, она подчинялась принципу «куда кривая вывезет», если она не властна над событиями. Так пусть они текут сами собой. Она передумает.
Сколько бы она не думала о возвращении, дом удалялся дальше и дальше. Она приняла решение покинуть планету и оставить желание вернуться в прошлое. Полгода полета могли решить вопрос о возвращении. Время сейчас работает на нее.
Командор легко согласился. Слишком легко. Эл представила, что, как только она покинула зал Совета, Ставинский отправится третировать командира порта «Северный». Она мысленно пожелала этому человеку выдержать натиск командора.
Когда она вышла на зеленую лужайку за зданием Совета, была уже ночь. Усталость валила с ног, тело просило отдыха. Эл села на траву. Ясное небо над головой полное звезд было едва видно от яркого освещения идущего от зданий Академии. Постепенно огни притушили, все погружалось в темноту.
Эл легла на траву лицом вниз. Щека почувствовала теплоту идущую от земли, тепло того дня, который ушел. Приятное ощущение появилось, когда тело стало расслабляться. В это мгновение Эл ясно ощутила, что она обыкновенный человек. Заботы ушли. На несколько секунд мысли замерли, а потом перед глазами заскользили лица, образы, фрагменты событий, смешивались, а потом снова выстраивались.
Это был Алик. Он осторожно взял ее за руку. Первым желанием было убрать руку и отойти. Тесная кабина машины оказалась мала, почему-то болело плечо. Откуда все взялось? Он говорил ей что-то. В душе она рада была видеть его, что они вместе, но другое странное ощущение заставило сердце сжаться. Потом она оказалась на поляне. Машина осталась рядом. Остатки заката освещали лес вокруг и небольшое озерцо. Воздух был прохладный, незнакомый, чистый, наполненный тонкими ароматами. Мир вокруг тоже был другим, но это была Земля. Это прошлое! Другое время! Она снова была взрослее, чем теперь. Она остро чувствовала, как все вокруг живет и дышит: вода, трава под ногами, шевеление листвы. Оставаясь собой, она была частью этого дня, места, заката. Слияние было абсолютным, если бы не боль в плече и зуд.
Он подошел сзади. Она чувствовала, как он смотрит в спину в нерешительности, решает, как поступить. Ей стало смешно, и она повернулась к нему лицом. Он был хорошо освещен. Такое удивительное лицо, которого она раньше словно не замечала. Он старше. В глазах настороженность и теплота. Он внимательно изучал ее лицо. Она улыбнулась снова и ощутила его состояние. Это была любовь. Словно догадавшись, он спросил:
– Ты когда-нибудь уйдешь?
– Да, – она едва различила свой ответ.
Его следующие слова потонули в шуме. Кто-то шуршал рядом. Шаги. Тишина. Снова шаги.
Она спала, когда открыла глаза и приподнялась, увидела Рассела. Он только что присел на газон в полутора метрах от нее.
– Добрый вечер, – сказал он. – Мы договорились о встрече. Совсем не правильно, что я ищу тебя по всей академии.
– Я забыла, – сказала она.
– Эл…Ты не могла забыть. Ты вообще ничего не забываешь.
Эл подперла голову рукой и посмотрела на Рассела и подавила зевок. Он тем временем думал о том, что едва ли когда-то видел, чтобы кто-то в парадной форме валялся запросто на газоне. Она могла себе позволить такое в силу своего варварского воспитания.
– Я не совсем забыла. У меня не было времени сообщить о себе. Я знала, что ты меня все равно отследишь. Я была весь день здесь.
– Я знаю. Но это лишняя для меня работа.
– Тебе понравилось бы ходить со мной по кабинетам и заполнять дурацкие паспорта?
– Знаешь, Эл. Я в таких случаях думаю не о твоей пользе, а о том, что я на службе.
– Вот в этом твоя слабость. Мундир тебя погубит. Зачем заниматься заведомо бесполезной работой. Только время терять. Я не собираюсь бежать.
– Будь я рядом, ты бы не выбрала свое глупое назначение.
– Рассел, посмотри на эти звезды, траву, теплую землю. Забудь ты про свою работу. Если бы ты знал, какой сон ты испортил!
Рассел укоризненно покачал головой.
– Иногда мне кажется, что ты рассчитываешь каждый шаг, а иногда, что живешь, как придется.
– Я не хочу умных бесед. Н надо меня воспитывать, – отмахнулась Эл.
– А я хочу понять, что тобой движет.
– Ты уже спрашивал. Я уже говорила тебе об этом. Вспомни.
– Да. Я помню. Но то были общие слова.
– Рассел. Пощади! Я очень устала.
Она устала?! Рассел удивился. Последнее время Эл мало напоминала человека, который признается, что он измотан. Она меняется как ветер, вместе с тем оставаясь на редкость последовательной.
– Я в тупике. Мне не достаточно прежних объяснений. Ты только что похоронила свою карьеру в Космофлоте, – сказал он и развел руками. – Я нахожу тебя спящей на газоне в парадной форме. Ты привела бы себя в порядок, капитан.
– Рассел, а ты сидишь на газоне в позе турецкого султана и читаешь мне морали. Это по твоим инструкциям?
А ведь она права. Такое он вряд ли себе позволил бы до первого визита на остров Тома.
– До чего ты дошел, – продолжала Эл, заметив его напряжение. – Для тебя сесть на траву и поговорить с человеком уже стало невозможным поступком близким к варварству. Я, ладно, дикарь с дурными привычками. А ты? Что ты себе позволяешь?
Рассел молниеносно вскочил на ноги и выпрямился. Потом он понял, что сделал это машинально.
Эл разразилась приступом смеха, колотила ладошкой по траве. Он не злился на нее, осознавая, что смешон.
– Эл, меня разжалуют, если я к концу задания начну бегать по лужайкам, сидеть и спать, где вздумается, говорить с подопечными на отвлеченные темы, – стал объяснять Рассел, и это было единственным оправданием, которое он нашел.
Эл перестала смеяться.
– А давай это обсудим завтра. Только покажи напоследок, где я буду теперь жить.
Она устало поднялась, чтобы сгладить неловкость ситуации, в которую она нехотя поставила инспектора.
– Ты сама об этом позаботься.
– Тогда сегодня я посплю в катере, а завтра подыщу себе местечко.
– В катере?
– Утром я лечу в европейский порт «Северный». Зачем мне селиться где-то? Поселюсь рядом с портом. Правда, там еще вечер, но мне так лень искать сейчас жилье.
– Ты можешь переночевать у меня, – сказал Рассел.
– Хорошо, – ответила она неожиданно быстро.

Глава 9. Испытание

Рассел знал, что она проснется рано. Когда он оделся и вышел в зал, то увидел, как Эл машет своим мечом, едва не задевая окружающие предметы. К счастью она еще ничего не разбила. Он остолбенел. Раньше он видел такое только в записи. Воочию это выглядело страшновато.
– Что ты делаешь? – спросил он и нахмурился.
– Думаю. Я так учусь думать.
Рассел шумно выдохнул.
– Зачем тебе это?
Эл опустила оружие и повернулась к нему лицом. Строгая поза и спокойное отрешенное лицо говорили о сосредоточении.
– Это напоминает утреннюю тренировку. Словами сложно передать. Я стараюсь подчинить свои мысли своей воле. Таким образом, они не мешают мне, не разбредаются.
– Меч для этого обязателен? – спросил Рассел.
– Нет. Это только способ. Понятное для меня действие.
– Но почему такой способ?
– Я была маленькая, когда встретила одного человека. Он был отличный воин и научил меня кое-чему. Я смогла быстро понять, как владеть таким оружием и стала делать все сама. Я смогла понять, как действует мое тело, как движется сила и откуда она берется. И как сделать то же с мыслями. О, Космос, я тебе читаю лекцию, как Тому! Со временем тело изменилось, детский опыт немного устарел. Я решила подновить его, а заодно поучиться сосредоточению.
– Разве этому не учат в Академии?
– Да. Но пределов не существует. У каждого свой способ контролировать воображение. Уровень, которым я владею низок для нынешних событий. Скоро наступят трудные времена. Лучше быть готовой к этим переменам. А теперь я лечу к планете, о которой мало известно.
Было видно, что он не понимает ее. Мышление Рассела текло в других руслах и традициях. Эл вспомнила почти такой же разговор с Томом. Том смог понять, не отыскивая мотивов, он просто согласился с тем, что это ей нужно. Рассел будет сидеть в тупике, пока отыскивает ответ не вопрос: где именно она собирается применить меч? Наконец, он спросил то, что она ожидала.
– Есть тысячи мирных способов, почему ты избрала этот?
– Мне нужно давать выход своей воинственной натуре, чтобы она не мешала мне в мирных делах. Так мне наиболее понятно, Рассел.
– Ты применишь его? Когда-нибудь?
– Конечно, если будет надо. – Она знала, что его устроит именно этот ответ.
– И ты сможешь убить человека?
– Это зависит от намерений противника. Я постараюсь сильно не навредить. Ты и Том принимаете все лишком всерьез. Для вас это старинная форма агрессии, от которой современное человечество понемногу отвыкает. Но она никуда не денется из людей. Случись сейчас война, ты бы увидел много страшных картин. Я вижу ее в людях, в тебе, Томе, Доноване, командоре, я вижу ее в себе, и боюсь, что не смогу с собою справиться. Я не могу победить ее, но могу изучить. Как изучают дикого зверя. Почему бы не зять в руки оружие и научиться управлять собой. По крайней мере, я буду понимать, что могу. Самый доступный для меня способ, не подходящий для окружающих, не для вех. Нужно лишь изменить точку зрения, и ты меня поймешь.
– Для этого надо быть тобой, – усмехнулся Рассел.
– А ты попробуй, – с вызовом и улыбкой сказала она. – Раньше у тебя получалось.
– Когда?
– «В ней есть что-то архаичное», – твои слова. «Я знаю, что ты сбежала с острова, чтобы доказать свою исключительность», – твои мысли? «Я хочу понять мотив!», – ты это восклицал. По-моему, ты уже давно не расследуешь это дело. Ты увлекся попытками понять меня. А это опасно для нас обоих. Ты верно рассудил, что тебе лучше находиться в границах твоего «мундира». Я зря шла на дружеские отношения. Прости меня. Я причинила боль Тому и не хочу того же тебе. Я подумала и решила, что отныне соблюдаю субординацию. Мы не будем больше говорить на отвлеченные темы, сидеть на газонах, поэтому лучше вернуться к теме расследования, если оно еще не закончено. А мне скоро в рейс.
– Разве не ты предлагала мне дружбу на острове? – воскликнул Рассел, ее решение уязвило его.
– Да. Я хотела рассчитывать на поддержку. В моих поступках нет корыстных интересов, ты уже понимаешь. Надеюсь, – она смутилась. – Рассказ о пиратах остался выдумкой. Так? А мое стремление помочь людям – повышенным самомнением. Нет доверия – не имеет смысла говорить о дружбе. Я не боюсь говорить открыто, потому что, если завтра часть разговора или весь попадет в мое дело, все расценят такое заявление как мое сумасшествие или решат, что меня купил Галактис. Но никто не пострадает. А если меня уличат в вербовке инспектора Космофлота, Рассел Курк перестанет быть инспектором. Я не хочу такого конца. Я уважаю тебя за искренность и добросовестное расследование, за то, что ты просто отличный человек, который спас мне жизнь. Когда все закончится, я с благодарностью пожму эту большую руку. Если завтра будет рапорт о побеге, и меня арестуют, что ж, так мне и надо.
– Зачем ты так! Кто дал тебе право решать, что я тебя выдам? – Рассел даже кулаки сжал от возмущения. – Ты просила поговорить с отцом. Он подтвердил твои доводы. Вчера тебе не терпелось узнать о нашем разговоре. Сегодня, ты решила, что опасность миновала и хочешь избавиться от меня. Почуяла, что расследование закроют? Я тебе больше не нужен? Пойми же ты, если я перестану ходить за тобой – появиться скрытое наблюдение. Я волнуюсь за тебя. Не будь наивной, Эл!
Эл проглотила комок. Рассел глядел на нее сурово. В его глазах вспыхнул и погас гневный огонь.
– Прости, – извинилась она.
Но едва ли это могло оправдать ее в его глазах. Сказать она ничего не могла. Рассел точно определил свое отношение к ней. Ее опасения рассеялись, но чего стоило ему такое откровение. Ей казалось, что Курк слишком рациональный человек, чтобы принимать близко к сердцу силу противоречий. Сейчас она наблюдала короткую сцену борьбы с собой. Недавно ей показалось, что он приветствует соблюдение прежних формальных отношений. Но Курк думал об обратном. Неужели их действительно, что-то зацепило друг в друге.
– Я думала, что в пределах расследования такой вариант очень возможен. Дело только в доказательствах. Они тебя имеются. Ты не хочешь, чтобы я летела. Логично ждать от тебя…
– Я – это доказательство. Я же был на острове и видел. Моего слова вполне достаточно. Эл, я полагаю, тебе удалось обойти опасности исследования, но оно – сплошь фальшивка. Вместо успокоения, я начал подозревать не только тебя, но твоих верных друзей, Тома, Лондера и некоторых членов вчерашней комиссии. Эл, я далеко не глуп. Ты забыла, кто я и чем занимаюсь. Я от тебя не отстану, ради твоей же пользы.
– Я еще раз извиняюсь. Хотя не очень понимаю за что. Ты добивался правды и не верю, что мог запутаться.
– Я пытаюсь понять, зачем тебе понадобилось так себя вести, и не использовала ли ты меня? Я начинаю думать, что Светлана была права. Ты используешь людей. Я тебе этого не позволю.
– И да, и нет, – решительно и мягко сказала она. – Я с самого начала видела в тебе угрозу, потому что ты искал корни. Я бы почла за честь иметь такого союзника, но не исключаю, что большей угрозы, чем ты, для меня быть не может. Та правда, которую ты хотел знать, не идет в одной колее с теми представлениями, которыми руководствовался Космофлот. Если ты дальше решил разбираться и не запутаться, то тебе придется изменить мировоззрение. Тут я тебе помочь не могу. Я собираюсь летать. Хочешь шляться за мной до рейса – воля твоя. Гнать не стану. Я улечу, и будь добр, закрой это дело. Иначе я вернусь к идее со скандалом.
– Выходит, ты по уши виновата! И Донован прав.
– Да. С точки зрения инструкций Космофлота.
– А ты опасный человек. Если рассмотреть факты, тогда без твоего рассказа, тебя не в чем обвинить, кроме того, что ты из прошлого и твой организм меняется. Но те, кто знают – тебя не выдадут. Даже я. Удобно, очень удобно. Пожинаешь плоды своих стараний. Ты выставила себя так, что тебя все видят юной девой неведающей о последствиях.
– Ты не один такой умный. Именно поэтому Совет Космофлота отпустил меня летать. И через час я лечу на собеседование в порт. Мне пора собираться.
– Я бы не советовал тебе соглашаться. Такие полеты опасны. У тебя нет опыта.
– Я уже приняла решение.
– Какого мнения командор?
– Он считает это глупостью.
– Отношения с Агентством – пятно на твою репутацию.
– Одним пятном больше, – улыбнулась Эл. – Собирайтесь в путь инспектор. Сегодня вам придется скучать.
– Да, с тобой соскучишься.
Они шагали по низкосводчатому коридору порта. Массивная фигура Рассела делала ее маленькой по сравнению с ним. Она доходила едва-едва до его плеча, поэтому Курк смотрелся грузной массой за ее спиной. Встречные люди с интересом оглядывали неизвестную пару.
Порт был очень старой постройки, не слишком ухоженный, без указателей и справочных ячеек. Отыскать кабинет командира порта удалось, лишь изрядно поплутав по коридорам. Эл вошла одна, достала из кармана карточку с дипломом.
Женщина возрастом за сорок, встретила Эл и указала на кресло напротив. Эл не придется стоять. Документов она не взяла.
– Мне нужен командир порта, – сказала Эл.
– Я и есть командир порта, – ответила она. – Мое имя Ольет Бенуа.
Эл удивилась всему сразу. Эта дама не производила впечатления командира. Одежда обычная, никакого намека на форму или знаки отличия. Имя – удивительное, на французский манер. О ней говорил Марат.
– Я вижу, вы удивлены. Все что вы здесь увидите, сильно отличается от ваших уставных привычек, капитан. Мне, согласитесь, тоже есть чему удивляться. На наш запрос ответило только три капитана, после уточнения условий рейса остались вы. Молодая девушка – лучшая на курсе, но со скандальным прошлым. Хочу сразу признаться, что я изрядно озадачена. Могу я узнать, почему вы выбрали это назначение?
– Это было единственным капитанским назначением.
– Командор Ставинский связался вчера со мной. Он не одобряет ваш выбор. Мне интересно, что вы хотите получить от этого назначения?
– Мне известно, что думает командор, он вправе сомневаться. По поводу полета ничего не могу сказать, потому что кроме запроса в назначении ничего не было. Моя цель – опыт.
– Вы хоть понимаете, что за агентство вас нанимает?
– Внештатных капитанов, – улыбнулась Эл.
Она видела сомнение в глазах собеседницы. Чего и следовало ожидать. Слишком просто было попасть сюда.
– Это, значит, – стала пояснять командир, – что мы не подчиняемся законам и инструкциям Космофлота.
– Мне известно о вас кое-что. И коль скоро командор говорил с вами, то он рассказал о моих затруднениях.
– Нет. Он просил не портить вам послужной список, – пояснила она.
Эл свела брови, сделала вид, что не подозревает о происках Ставинского.
– Не считаю свой выбор зазорным, и хочу узнать подробности о полете.
Ольет Бенуа провела пальцем по своему удлиненному носу, потом губам и волевому подбородку, словно делила лицо на две части.
– Полет в колонию. Капитаном дублирующего экипажа. Колония дальняя. Называется Уэст. Этот же экипаж отвечает за высадку колонистов на планету, что-то похожее на десант в Космофлоте, только ответственности поменьше. Остальные подробности после обоюдного согласия.
Эл задумалась.
– Зачем вам запасной экипаж?
– На случай если с членами основной команды что-то случится, неопределенно ответила Ольет. – Корабли для нас большая ценность, они должны возвращаться – это одно из отличий нас и Космофлота… Я жду предварительного решения.
Эл охватили сомнения.
– Что надо, чтобы вы меня приняли?
– Тестовые испытания на полигоне. Я хочу знать возможности и квалификацию, кроме данных, что я уже просмотрела.
– Я выпускник. У меня полно тестов в Космофлоте.
– У нас свои тесты, как и условия работы.
Визит Эл не был здесь неожиданностью. Редчайший случай, чтобы выпускник Академии дал ответ на запрос внештатного агентства, только «неудачники» соглашались на такое. Эл отмечалась в списке лучших выпускников, что добавило особый тон ситуации. Ольет не могла еще понять бывшего курсанта, на вид Эл была умной и хваткой. Может, недавний скандал повлиял на ее решение. Ольет пока придерживалась такого мнения. Затея с тестом на выносливость могла бы удержать девушку. Тесты ей не требовались, ее послужной список весьма способствовал тому, чтобы занять это место безоговорочно. Ольет склонялась к мнению Ставинского. Она давала Эл шанс передумать.
– Я готова попробовать. Куда мне направиться?
Ольет сделала жест рукой и «летучая мышь» вынырнула откуда-то. «Летучей мышью» в шутку называли маленькое устройство-проводник, которое могло помочь ориентироваться в незнакомом здании.
Эл поднялась из кресла.
– Я могу взять некоторое снаряжение из катера?
– Что угодно. У нас приветствуется собственное снаряжение. Оружие не берите.
Они раскланялись, и Эл ушла.
Проводник сопровождал ее и Рассела до катера. Эл достала управляющий рукав, наколенники, шлем и пояс. Все это она нацепила поверх формы.
– Зачем тебе это? – спросил Рассел, наблюдая ее манипуляции.
– Я иду тестироваться. Снаряжение не помешает.
– Так много? Зачем тебе тесты. Ты вчера из Академии.
– Такие правила. Его все равно надо проверить. Убью сразу двух зайцев.
– Кого убьешь?
– Это поговорка, Рассел. Пожелай мне удачи.
– Я должен пойти с тобой, – возразил он.
– Зачем? Меня проверят на полигоне, по программе. Поскольку ты не претендент, нет необходимости преследовать меня и там.
Около здания полигона Рассел остановился, но, подумав, решил пойти внутрь.
Эл остановилась в центре большого распределительного зала, пол которого медленно вращался. Множество дверей располагались по кругу, темные проемы пугали, Эл следила, над какой из них загорится сигнал. Эл загадала, что если угадает дверь, то решиться на полет. Бортовой голос предложил Расселу кресло, а у Эл забрал паспорт, выставив из пола устройство. Эл считала про себя: «Раз, два, три. Она». Остановка. Она угадала. Свет немного ослаб, дверь напротив, зажглась полосой по контуру. Скоро девушка исчезла в дверном проеме.
Рассел ждал. Полигон старенький, как и порт. Рассел вспомнил рассказ Тома о другом полигоне и невольно занервничал.
Прошло довольно много времени, Эл не появилась. Рассел перестал думать о ней. Последние дни скопилась масса невыполненных дел. Рассел редко запускал дела, но этот случай был исключением из его правил, скоро он вернется к своим обычным обязанностям. Он стал обдумывать план действий.
Даже в удобном кресле спина скоро заныла, и Рассел поднялся. Он не следил за временем. Она там, наверное, уже час. Слишком долго для полета на колонизированную планету.
Когда ожидание стало томительным, Рассел поинтересовался у диспетчера, сколько ему ждать. Голос секретаря густой и гулкий пояснил, что об этом ему не известно. Рассел прошелся два круга вдоль ряда дверей, потом вновь сел в кресло, стараясь удобно устроиться.
Вскоре он попросил аудиенции у командира порта. Женщина приятной внешности ответила ему, вскоре Рассел узнал, что она и есть командир. Вопрос о тестировании Эл вызвал у нее странную реакцию. Она попросила подождать, стереограмма загадочной дамы исчезла. Ожидание затянулось, и Рассел насторожился.
Вскоре появились двое. Из пола вытянулись экраны и табло управления. Через пять минут одна из дверей открылась, но не та, в которую Эл ушла. Рассел насторожился еще больше, когда в проеме двери никто не появился.
– Не та дверь! – выкрикнул он.
Прошло еще время, открылось еще несколько дверей. Рассел догадался, что они не представляют, где она.
– Открой все, – бросил один техник другому.
В зал вошло еще двое, в одной из женщин Рассел узнал командира, кем была вторая, он понять не мог, потому что знаков отличия на их одежде не было.
Командир подошла к Курку и произнесла:
– Произошло недоразумение. Систему перенастроили на другие формы тестирования. Я не успела предупредить тестовую группу, – призналась Ольет. – Здесь все происходит медленнее. Это не та программа тестирования.
– Вы это не подстроили?
– Что вы! Это жестоко.
– Ей что-то угрожает? – спросил Рассел и оглядел всех сурово.
За такие ошибки в Космофлоте наказывали строго.
– Не думаю, но я объяснюсь с ней, попрошу извинения, – виновато проговорила Ольет Бенуа.
– Не с ней, а со мной, – пояснил Рассел.
– Успокойтесь, инспектор, пара ссадин ей не повредит, может это заставит ее отказаться, – сказала командир.
Чувство вины сменилось задетым самолюбием. Она смотрела с достоинством. Ее Агентство не допускало вмешательства Космофлота в собственные дела, потому что Космофлот вообще не допускал никого в свои дела. Это противостояние породило неприязнь с обеих сторон. Рассел понял, что требовать отчета бессмысленно.
Эл, наконец, вывалилась в один из проемов. Сначала она опиралась на косяк, а потом стала медленно сползать вниз. Рассел поспешил к ней.
Волосы Эл были мокрые, куртка комбинезона была расстегнута и порвана, часть снаряжения отсутствовала.
Она посмотрела на Бенуа и хрипло произнесла:
– Не много ли для теста?
Потом она стала кашлять. Рассел хотел поднять ее, но Эл вялым жестом отмахнулась.
– Не надо. У меня вода в легких. Я еще тут посижу, если никто не возражает.
Расселу стало жаль ее. Последнее время она собирала на себя происшествия одно за другим. Эл, кажется, относилась к этому без особых эмоций. Сейчас она выглядела уставшей, но совсем не злой.
Ольет осмотрела ее. Раны отсутствовали, взгляд был осмысленный и спокойный.
– Что там произошло? – спросил Рассел у Ольет Бенуа.
– Сейчас узнаю, – проворчала она и пошла к техникам.
Рассел стал наблюдать. Один пожимал плечами, женщина-техник жестикулировала, третий стоял в стороне. Только однажды этот третий неопределенно помотал головой, выражая несогласие. «Бардак», – подумал Рассел.
Командир вернулась.
– Все ясно. Ее запустили по другой программе. Мы готовим людей для серьезного полета. Люди здесь не слишком поворотливы, хоть и профессионалы. Систему еще не перегрузили, когда Эл вошла туда. Ее паспорт оформлен по высокой категории с возможным назначением в разведку, она подходила к этой программе и система пропустила ее внутрь. Это недоразумение.
– Вы могли ее убить, – сказал Рассел тоном обвинения.
– Это симулятор, тут не умирают, только условно. Но если судить по ее виду, зашла она далеко. Приношу свои извинения, капитан, – обратилась она к Эл. – Вы нам подходите, но по нашему уставу вы должны хранить молчание о том, что было на полигоне. Даже инспектор не должен знать. Если вы в состоянии ходить, то я покажу, где можно отдохнуть и привести себя в порядок, новая одежда за счет агентства, снаряжение вам вернут.
– Я ничего не сломала? – хрипло спросила Эл. – По-моему, сломала.
Ольет слабо улыбнулась.
– Не беспокойтесь об этом, капитан.
Эл встала с трудом. Рассел протянул руку. Она старалась идти твердо, пыталась протестовать, когда Рассел поднял ее на руки. Он сурово посмотрел на нее, и Эл смирилась. Ольет придержала ее голову. Она смотрела на девушку с интересом, Рассел исподволь наблюдал за командиром. Ольет была довольна. Только чем? Что Эл осталась, цела или Эл ей нравиться, или это повод, что Эл откажется. Лучше бы первое и третье. Эти две женщины с характером обязательно найдут общий язык. Будь неладно это назначение!
Ольет лично отвела их в медчасть. Рассел снова остался ждать в холле. Ольет и Эл скрылись за дверью.
– Раздевайтесь, – скомандовал врач, едва взглянув на пациентку.
Это был необычно тощий человек средних лет с бритой головой. Мягкими движениями он напоминал богомола. Эл мысленно дала ему эту кличку.
– Что же вы медлите, – поторопил он ее.
Пальцы плохо слушались. Ольет Бенуа поспешила ей помочь.
– Можно? – спросила она.
Эл кивнула утвердительно. Ольет с трудом справилась с замком энергетического рукава. Наконец она освободила руку Эл и принялась за куртку. Эл сразу усмотрела в ней администратора. Если Ольет когда-то и летала, то было это давно. С одеждой у нее тоже возникла заминка, к счастью одеревеневшее тело Эл не чувствовало жестких движений командира.
– Давайте я, – отстранил ее врач. – Лучше скажите, что произошло? Мне нужны подробности. Не вынуждайте меня спрашивать пациента.
– Ее потрепало на полигоне, перепутали тестовую программу, – ответила Ольет. – С виду повреждений нет.
– Спасибо, ассистент мне не нужен. Идите, – сказал врач строго.
Ольет удалилась.
Он быстро отсканировал ее тело.
– Не знаю, что там произошло, моя милая, но вы – молодец, – отреагировал он. – У нас не новость, когда что-то путают. Вы чувствуете тело?
– Плохо, но чувствую.
– Что болит?
– Больно дышать, болит стопа и круги перед глазами.
– Спешу успокоить, что у вас серьезных травм нет. Сломано ребро, растяжения, а круги перед глазами от усталости. Вы знаете, что у вас аномальная кровь?
Он это спросил так спокойно, словно, между прочим.
– Да.
– Генетические изменения были?
– Да.
Он сканировал ее еще раз. Эл поежилась. Попалась. Никто не сказал, что на полигоне будут экстремальные условия. Вряд ли стали бы устраивать колонию в таком аду.
– Через три часа я вас подновлю. У нас старенькое оборудование. Придется потерпеть. У вас своеобразная форма экзотизма. Игра природы.
– Вы так спокойно говорите об этом, – выдохнула Эл.
– Я не борец за чистоту человеческого рода, я лечил любых людей. Сколько вы были на полигоне?
– Я не знаю. Час, может больше.
– Час! Это серьезно. Неплохо.
– Да. У меня хорошая подготовка.
– Судя по нашивкам и юному возрасту, капитана вам присвоили не просто так.
Эл улыбнулась в ответ.
– Доктор, что вы можете сказать о моем экзотизме? Вы занесете данные в мой паспорт?
Врач рассмеялся.
– Я знал, что вы спросите, капитан. Клянусь не заносить эти данные. Пока мы говорим, ваше тело одеревенело, потому что идет мощный восстановительный процесс. И вам не больно. Не смогу порадовать, что это хорошо. Как только я напомнил вам о происшествии, тело стало менять состав крови. Вы словно защищаетесь от воспоминаний. Тренировались? Потом сами посмотрите.
– Вы сообщите обо мне? – беспокоилась Эл.
– Я клятву давал. Гиппократа.
– Кто сейчас дает клятву Гиппократа?
– О-у, вы знаете, что это такое?
– У меня друг – врач.
– Максимилиан Лондер не врач, а космобиолог. К тому же, я не хочу, чтобы вас выслали с планеты. Вы уникальный, но, в сущности, безвредный экземпляр, с нормальной психикой и хорошей выдержкой. Расслабьтесь. Расслабьтесь. Ольет будет довольна, что нашла такого капитана. Хотите поспать? Я разбужу вас, как только реабилитация закончится.
– Хорошо было бы, но боюсь, что мне опять приснится этот кошмар.
– Начнется кошмар, я верну вас в сознание.
– Я согласна.
– Вы приятный пациент. За какую сотню перевалило количество обследований? – Он шутил. Эл не ответила.
Кошмаров она не видела, темнота – больше ничего. Она открыла глаза, словно через мгновение.
– С пробуждением, – приветствовал ее «богомол». – Хотите узнать, что я обнаружил?
Эл напряглась. Обследование вовсе не входило в ее планы.
– Расскажите.
– Вы недавно с Плутона. Три дня назад вы несколько часов провели в воде. Вы тонули. Более того, я знаю, что с вами было на полигоне. Ну что?
Эл привстала на локтях.
– Как вы узнали?
Он был доволен собой.
– Должен вас предостеречь. Ваши тайны можно узнать, когда вы спите. Я говорил, что ваш организм восстанавливается, так вот по тому, как он восстанавливается, я и узнал, что с вами было. Пока вы бодрствуете, ваш организм всячески старается походить на нормальный. Вы вероятно с помощью мыслей учились контролировать его. Верно? Можете не отвечать. Но во сне вы беззащитны. Хотите сохранить свою тайну, спите в отдельном от всех месте и держитесь подальше от медицинских комиссий, пока не научились владеть собой даже во сне. Марина Шубина была здесь. Это имя вам уже известно. Она безжалостно уничтожила записи о вас. Никто не узнает, кого я в действительности лечил. Вы не одиноки, таких, как вы, я встречал. Их беда в том, что они позволяют воспоминаниям владеть собой, поэтому страдают. Сами вы догадались или кто-нибудь подсказал, но вы нашли верный способ справиться с собой. Желаю вам удачи.
– Могу я узнать, почему вы до сих пор не сдали меня Космофлоту?
– Девочка моя. Вы пережили катастрофу, тонули, боролись за свою жизнь, а придется, поборетесь за жизни других. Я не сомневаюсь, что верно распознал ваш характер. Вы вызываете у меня уважение, и я считаю недостойным предавать человека, который отличается от меня лишь составом крови и тела. Используйте свой неожиданный дар во благо, это единственное о чем я вас прошу. И не рискуйте слишком, силы стоит тратить рассудительно. Одевайтесь и идите заниматься своей жизнью. Ваш инспектор очень терпелив.
Эл соскочила с ложа на пол и быстро оделась в новую, принесенную кем-то одежду. Она была удобной, гражданской. В каком-то смысле Эл была рада расстаться с формой. Разорванную куртку и снаряжение она сложила и сунула подмышку.
– Я очень благодарна вам, доктор. Как ваше имя? – сказала Эл и протянула ему руку.
Он мягко пожал ладонь Эл.
– Отто, – представился он.
– Эл, – улыбнулась в ответ девушка.
– Я знаю, – сказал Отто.
– Спасибо еще раз, – поблагодарила Эл и вышла.
Уставший от ожидания Рассел поднялся ей на встречу
– Ну, как?
– Я здорова. Идем.
Эл решила сразу идти к Ольет Бенуа. Уже знакомый коридор и кабинет. Ольет посмотрела на Эл изучающе.
– Хороший вид. Словно ничего не было.
– Что мне делать дальше? – спросила девушка.
– Если случившееся не изменило твоего решения, то мы должны обсудить детали.
– Я остаюсь, – спокойным тоном сказала Эл. – Мне нужно жилье рядом с портом.
– Я дам распоряжения в гостиницу. А какого мнения инспектор на этот счет?
– Курк – наблюдатель, а не советник. Мое решение окончательно. Я остаюсь.
– Что ж. Тест, хоть и неудачный, показал отличную подготовку. Если бы у меня была вакансия, я предложила бы постоянное место в разведке.
– Вы весь десант в таком кошмаре тренируете?
– У нас работать опаснее, чем в Космофлоте. Но нам нужен капитан запасного экипажа, а не разведчик. Нам нужен капитан. Собственно экипажа тоже нет, придется его собрать, с тобой вместе должно быть девять человек.
– Обычно экипаж – десять, – пояснила Эл.
– Одно место займет инспектор, наподобие вашего сопровождающего. Мы везем переселенцев и вынуждены соблюдать формальности. Найдете людей для экипажа – хорошо, если нет – я найду. Идет?
– Попробую сама, – отказалась Эл. – Кто полетит в основном составе?
– Это наша опытная команда. Капитан – женщина. Я потом вас познакомлю. Они хорошо знают Уэст.
– Когда вылет?
– Через десять дней. Времени очень мало. Если вопрос с экипажем не решится через четыре дня, я должна об этом знать. Для начала найди себе штурмана и десант, человека четыре. Пилота, врача и людей для связи, я обеспечу хоть в последний день.
– Вы не против бывших курсантов в экипаже?
– Курсантов? А что, есть еще претенденты?
– Надеюсь, да. Пилот у меня точно будет.
– Для меня такая новость неожиданна. Надо подумать.
– Что-то смущает? – спросила Эл, подозревая, что она ответит.
Эл ошиблась, ответ был другим.
– Космофлот не одобряет такие действия выпускников. Их учат не для нас. Считается, что люди у нас не талантливые и сплошь неудачники. Хотя я другого мнения. Дисциплина у нас не столь сурова, но зато уровень и опыт не хуже. Людям приходится рассчитывать на свои способности, а не на технику. Скоро убедитесь. И еще. Мы работаем с экзотизмом, как с достоинством. – Ольет мягко улыбнулась. – У меня есть один вопрос. Он касается твоих личных качеств. Можно?
– Да, конечно, – кивнула Эл.
– Уровень коммуникации в твоей карте поставлен низкий. В чем причина?
Эл задумалась.
– Я люблю все делать сама.
– Тогда это не вяжется с капитанским званием.
– Нет. Людьми я управлять могу, но…если дело доходит до критической точки, то действовать начинаю сама. Иногда я ругаюсь с окружающими и мной сложно управлять, потому что я думаю прежде, чем делать, и не выполняю приказа тупо.
– Это интересно. Мне следует подумать об этом. А как же дисциплина?
– Смотря, кому подчинятся, – пояснила Эл.
– Ах, вот как, – удивилась Ольет Бенуа.
– Да, к сожалению, это так.
– На лицо задатки лидера и вольнодумство. Собственно за это тебе и попадает. Ты отдаешь себе отчет в том, что берешь на себя ответственность за жизни людей?
– Конечно.
Ольет усмехнулась.
– Ты знаешь про параграф десять в нашем уставе?
– Нет.
– Он гласит, что в случае осложнений с высадкой, или если твой экипаж вовремя не вернулся на борт корабля, вас оставят на планете в лучшем случае до следующего рейса.
Глаза Эл округлились. До этого момента Ольет видела мало эмоций на лице Эл, даже когда ей было больно. Сейчас оно выражало целую гамму чувств. Значит, девочка хорошо владеет собой, а вовсе не обладает спокойным темпераментом. Она стала ждать, что она скажет. Такие правила шокировали всех новичков и являлись причиной многих отказов от должности. Уговаривать она была не в праве.
Эл думала о том, что надо решать сейчас или никогда, но воспоминание о ребятах, которых она собиралась взять в экипаж, остудило ее, и она решила не торопиться.
– Могу я дать ответ завтра?
– Только это последний срок.
– Хорошо. Завтра до полудня я дам ответ.
Осталось сообщить друзьям. Эл вернулась к катеру и стала вызывать всех на общую связь.
– Думаешь, они согласятся? – спросил Рассел.
– Рассчитываю, – ответила она.
– Тогда я покину тебя на пару часов. Мне нужно вернуться к другим делам.
– Хорошо. Сообщи, когда закончишь, я подберу тебя. За кров и пищу поработаю твоим личным пилотом. Подброшу тебя до Академии.
На стоянке академического городка Рассела уже ждал другой катер.
Эл была благодарна за то, что он не пошел с ней на встречу. Они договорились встретиться в «Зале назначений». Эл с удовольствием заметила, что напротив ее имени графа уже заполнена. Первым примчался Дмитрий. Он затормозил в двух метрах, отдал ей честь, потом понял, что на ней ни формы, ни знаков.
– Дим, хочешь отделаться от наказания и через десять дней уйти в рейс? – спросила она, хитро прищурив один глаз.
– С тобой? Ты еще спрашиваешь, капитан! Я твой.
– Почему опять – капитан?
Он снова улыбнулся.
– Мне нравится тебя так называть. Но теперь же ты официально мой капитан?
– Пойдешь ко мне пилотом?
– Только позови, – шутливо среагировал он.
Эл показала себе за спину, на графу назначения.
– Я серьезно. Полет в колонии. Это не Космофлот. Читай уже.
Пока Димка удивлялся, а заодно молчал, Эл объясняла суть дела.
– Надо подумать, – заключил он. – Драка. Потом Агентство.
Эл посмотрела на друга. Он мысленно оценивал сложность своего положения. Он согласится, но ей придется брать ответственность за его жизнь. Это было не детство, когда она знала, что ничего плохого с друзьями не случится. Теперь – космос и чужая планета. Первый полет вместе. Димка был дорогим человеком, потерять его было страшно.
Димка громко вздохнул.
– А меня возьмут?
– По уставу Космофлота – ты нарушитель. В Агентстве не станут спрашивать, за что ты дал по физиономии инспектору. За экипаж целиком отвечаю я.
– Неужели тебя взяли в рейс? – еще не верил Димон. – Ставинского «кандратий» хватит, если и я полечу. А я полечу. На зло врагам.
Он замолчал. Эл поняла, что он хочет еще что-то добавить, но не решается.
– А пока нет Ольги с Игорем, я кое-что скажу тебе, – продолжил он. – Тебе будет больно, Эл. Алик не покидал Землю, он никуда не полетел. Сволочь.
Димка замер. Он ждал реакции и думал, что Эл вспылит. Обман она не любила с детства и всегда злилась, но сейчас ее лицо вдруг изменилось.
– Его нужно разыскать. Мне нужен штурман, – деловым тоном сказала она.
– Эл, ты не слышишь меня?! Он нас обманул! Да я убью его, если увижу.
Она не хотела обсуждать этот вопрос.
– Вот найдем и спросим. У нас один день в запасе. Пять человек есть, – Эл вспомнила Марата, – шесть человек. Если уговорить Лондера будет семь.
– Почему ты уверена, что Ольга и Игорь согласятся. Стоит ли портить им карьеру? А у Лондера может быть приступ.
– У меня тоже может быть приступ, – пояснила Эл. – А еще Лондер вместо себя может кого-то посоветовать. Ученому есть место в колониях.
– Алика я бы не брал, – решительно заявил Димка.
– Он мне нужен. Времени мало. Он нам лучший друг.
– Был когда-то.
– Знаешь, Димка, теперь я понимаю, почему ты треснул Донована. У меня тоже появляется желание поколотить тебя. Мне позарез нужен штурман. Кроме него со мной никто не полетит. Кроме меня никто не закроет глаза на пометку об обмороке на Плутоне. Это дальний рейс, шанс для него.
– Да с чего ты взяла, что он полетит? – Дмитрий не стал продолжать, когда она зыркнула на него. – Ладно, молчу. Но начинаю думать, уж не влюбилась ли ты в него всерьез.
Димка увидел, как изменилось ее лицо. Ему следовало извиниться, но он смолчал. Это была шутка, однако, реакция Эл поразила его. Димка свел брови и погрузился в себя. Ольга и Игорь задерживались. Пауза затянулась.
Димка подметил, Эл изменилась и стала более эмоциональной. Раньше ее лицо походило на спокойное изваяние, она улыбалась довольно мило, смеялась, но за редким исключением оставалась сосредоточенной. Прошло едва больше месяца, и теперь Эл стала другой. Ее спокойствие – видимость, результат тренировки. Она продолжил рассуждать о переменах. Разговор стал живым, она жестикулировала, ее лицо менялось. Особенно сейчас. Он не знал радоваться или огорчатся таким переменам. Такой она нравилась ему больше. Димка согласился с тем, что Алика нужно найти, пусть посмотрит на нее такую, предатель.
Он поднял глаза на Эл. Вид у нее был отсутствующий, она погрузилась в свои мысли, полное противоречие его рассуждениям. Сейчас она была красива и в своей песочно-белой одежде напоминала ангела. Вот-вот улыбнется, и вокруг станет светлее. Эл заметила его взгляд, Димка сразу отвел глаза.
Раздался сигнал, Эл включила связь. Появилось изображение Игоря.
– Ребята. Предлагаю встретиться в другом месте. У меня новость.
– Где? – спросила Эл.
– Космопорт «Северный». Я уже здесь. Разминулись. – Он не сдержал улыбку.
– Ты знаешь, – догадалась Эл. Игорь в ответ по-детски хихикнул. – А ты как узнал? Видел назначение?
– Весь наш курс, кто еще не в рейсах гудит, как улей. Вы не знаете, что тут твориться. Ставинский вызвал меня и настрого запретил связываться с тобой.
– Что ты ему сказал? – вмешался Димка.
– Я сказал, что имею право сам выбирать назначение. Эл, я лечу с тобой. Димка, как я понимаю, тоже. Ольга сейчас у Ставинского, думаю, он чистит ей мозги. Если возьмешь, то она тоже хочет лететь. Ставинский, гарантировано, доведет ее до слез, но она не откажется.
– Вот тебе и карьера… Я знала, что вы согласитесь.
– Эл, с тобой – хоть куда, хоть к черту на кулички, – торжествующе заявил Игорь. – Я уже песню сочинил по этому поводу.
– Эй, романтик, а где ты отыскал это выражение? – спросил Димка
– Когда-то ты его употреблял, мне понравилось – я запомнил, для меня – это экзотика.
Игорь широко улыбнулся. Эл улыбнулась ему в ответ.
– Пусть Оля мне сообщит как дела, – сказала она мягко.
Таким образом, необходимость во встрече отпала. Димка спешил оформляться в рейс, ему так хотелось лететь с ней, но проклятые формальности придется соблюдать.
– А как же Алик? – спросил он уже в дверях зала.
– Я буду сама искать его, – отозвалась она.
– Зови, если что, – кивнул он.
Рассел отказался встречаться в инспекторском корпусе и предложил пообедать у него дома. Эл сочла предложение очень своевременным. Ей не терпелось поговорить с Расселом об Алике. К прилету инспектора она заказала плотный обед, чтобы задобрить его.
– Мне нужно отыскать Алика, без твоей помощи не обойтись, – начала она разговор к концу обеда.
Рассел сидел в своем кресле, в любимой ленивой позе. Он помедлил с ответом.
– Я не должен этого делать, – сказал он, четко выговаривая слова.
– Почему?
– Это станет известно, а значит, будет приобщено к делу. Любая информация, которая проходит через мои руки, фиксируется в рапортах. Понимаешь?
– Да, понимаю, – согласилась с ним Эл. – Подучи тогда. Ты же специалист по розыску.
– А ты не специалист? – заметил он.
Она обошла стол и села рядом на сидение. Еще при приближении она испытала уже ставшее знакомым состояние. Рассел знал об Алике. Это была не догадка и не подозрение, а уверенность, очень точное знание.
– Рассел, ты знаешь, где он.
Инспектор уже привык, что она проницательна и хорошо осведомлена. Как ответить?
– Найди себе другого компаньона, – посоветовал Рассел.
Эл помрачнела.
– Он мне не компаньон, а друг. Если с ним что-то происходит, для меня не лишнее знать что. Я виновата за историю на Плутоне.
– Интересно, что это была за история? Я же не знаю, – осторожно спросил Рассел, и знал, что она не ответит.
Эл промолчала.
– Не поможешь? – спросила она, наконец.
– Нет. Оставь его в покое. Я дам тебе совет. Ты накрутила здесь таких дел, что тебе стоит отказаться от полета и побыть на Земле. Если ты, конечно, еще хочешь понять, что происходит. Однако это грозит тебе дополнительными проблемами. Лучше исчезнуть совсем, домой, откуда пришла, или в Галактис. Не терзай мальчишку. Он уже пострадал из-за тебя. Добром эта история не кончится. Скоро я тебе не помощник. Из-за истории с аварией, я не вовремя подал отчет. Донован обвинил меня в симпатиях к тебе. Маленькая неосторожность – и я ничем не смогу помочь. Не трогай Алика. Пожалей его. Если тебе не терпится себя проявить, улетай в колонии. По возвращению, возможно, решиться твоя судьба в Космофлоте. Но мне бы не хотелось, что бы ты потянула за собой еще одного друга. Хочешь его видеть? Жди неожиданностей.

Глава 10. Свидание

Алик поднимался по пандусу главного входа в «Институт времени». День начинался трудно. Огромное количество работы заставило его потерять счет дням. Он иногда шутил про себя, что испытывает превратности и повороты этой единицы измерения. На второй неделе он стал понимать, что ровным счетом ничего не понимает в этой области. Она была не слишком связана с навигацией, как его убеждали при приеме на службу.
Светлана Бернц пыталась навещать его, но он отказался беседовать с нею. Упоминание об Эл вызывали боль и чувство вины.
Поэтому он не сразу понял, что это она, когда обернулся на окрик.
– Алька!
Эл стояла, прислонившись плечом к огромному тополю недалеко от входа в здание. Она стояла, сложив руки на груди. Поза казалась непринужденной. Алик застыл. Чувство было такое, словно внутрь налили раскаленный свинец. А она специально не двинулась с места, ждала, когда он подойдет. Алик собрался с духом и пошел к дереву. Весь короткий путь он не поднимал глаз. Лицо горело, в голове была каша и ни одной толковой мысли. Он забыл поздороваться.
Он с трудом посмотрел на нее.
– Ты без формы, – сказал он, уже ругая себя, что начал разговор первым.
– Да, я ее порвала. На тренировке, – пояснила Эл.
Знал бы он, чего ей стоило заговорить. Их состояния были похожи. Эл боялась, что этот визит для нее кончиться приступом. Она призвала все самообладание.
– Значит, ты не улетел? – тихо сказала она.
Этой фразой Эл хотела задать тему разговора. Больше всего она опасалась, что вновь спугнет его. Неизвестно, что твориться у него в голове. Люди иногда меняются до неузнаваемости. Он был не похож сам на себя. Ему был тяжело, я ее вопрос оказался небезобидным. Она посмотрела ему в глаза и сразу отвела взгляд в сторону. Он очень нервничал. Глаза сумасшедшие.
– Нет, – только и ответил он.
Напряжение осталось прежним. Говорить о его работе было бессмысленно.
Эл выдержала паузу, чтобы понять, что ей делать дальше. А потом решила, что ее заготовки никуда не годятся, и выпалила:
– Мне нужен штурман.
Алик резко поднял голову и вздрогнул, словно его иглой укололи.
– Зачем? – спросил он.
– Собираю экипаж, – более уверенно сказала она. – Полет непростой. В колонии. Нужны люди, которых я знаю.
Он грустно улыбнулся. Она поняла, что он не знает, что сказать. Он медлил. Эл решила, что для первого разговора уже достаточно.
– Не торопись с ответом, – сказала она. – Если ты не против, я прилечу за ответом вечером. Когда удобно? Ты можешь послать сообщение, но я бы предпочла поговорить. Нам нужно поговорить, Алик.
Он молчал. Эл ждала. От этого зависело так много. Пауза тянулась медленно.
– В семь, или около. На пристани Адельвани, – сказал он. – Знаешь где?
– Да. Далеко, – удивилась Эл. – Хорошо. Я приду.
С этими словами она повернулась и пошла. Алик знал, что она не оглянется, она никогда не оглядывалась, хотя он очень этого хотел. Он забыл в это мгновение, что Эл чувствует взгляды. Он умолял ее оглянуться… Эл оглянулась. Потом вновь повернулась спиной и махнула рукой.
Алик без сил сел у корней дерева и закрыл лицо руками. Когда-нибудь она все равно нашла бы его. Не рассчитывал, что так быстро. Сознание не хотело верить, что она была здесь. Когда он открыл глаза и осмотрелся, Эл, конечно, уже не было.
Она летела к Лондеру, стараясь пока забыть эту встречу. Она думала о полете и мысленно готовилась убеждать биолога. Напряжение схлынуло. Она даже забыла, что рядом немой тенью сидит Рассел, находясь в своем полусонном состоянии. У Эл не было времени говорить с ним. Он ничего не спросил, и сам вид Курка говорил о том, что он не расположен к беседе.
Эл посадила катер в снег. Рассел пошел за ней. Они пешком вошли под купол, Эл стряхнула капли конденсата с одежды. Лондер уже вышел навстречу. Он сумеет держаться при инспекторе строго. Камилл был в оранжерее, и Лондер попросил его не выходить.
– Рад твоему визиту, Эл – со сдержанной улыбкой сказал Лондер. Он проводил их в дом. – Садитесь, инспектор.
Он подал Расселу табурет.
– Что тебя привело? Не уверен, что вежливость, – спросил он у Эл, которая сесть отказалась.
– Я собираю экипаж. Полет в колонии. Мне нужен человек с большим опытом и еще биолог.
– Эл, я больше не летаю, – сразу отказался Лондер.
– Может, тогда посоветуешь кого-нибудь? – спросила Эл, готовясь к следующей атаке.
– Связей такого рода у меня тоже больше нет.
Эл потерла подбородок, а потом стала накручивать локон на палец. Лондер поймал несвойственное для Эл движение.
– Все будет хорошо. Это агентство внештатных капитанов Космофлота. Запасной экипаж.
– Ты смелый человек, – высказался Лондер. – Это же десятый параграф. Эл, у меня сын.
– Ты знаешь про условия? – Эл откровенно удивилась.
– Я летал тридцать лет. С ними тоже. Других сумасшедших видимо не нашлось, и своих курсантов ты тащишь с собой. Так?
– Так. Поэтому мне нужен взрослый, выдержанный, опытный человек и поводырь для щенков, вроде нас. К тому же мне нужно с кем-то советоваться.
– Щенки – это хорошо сказано, – по-отечески мягко сказал Лондер. – Инспектор, а что вы думаете?
Рассел посмотрел на Лондера сонным взглядом.
– Мое мнение не в счет, – буркнул Рассел и кивнул на Эл.
– Верно. Эл, зачем тебе советы, которых ты не слушаешься? – обратился к ней Лондер.
– Может быть, научусь, – с досадой ответила Эл. – Ответь сразу. У меня два дня для докомплектации экипажа.
– А вылет?
– Скоро.
Лондер только покачал головой. Эл снова проявляла безрассудство. Либо ее загнали в угол, либо она плохо понимает, что делает. Если она так решила, может действительно есть причина.
– Ты хорошо знаешь, что делаешь?
– Это опасно… Много неизвестности. Дело темное. Не знаю. Не знаю. Но все равно полечу. Мне нужен ты, Лондер.
– Агентство навяжет тебе своих. Без экипажа не останешься.
– Терять половину полета на то, чтобы тебя слушались, – проговорила Эл, глядя в пол. – Ты мне нужен. У тебя опыт.
– Нет, Эл.
– Ты не помнишь, я могу отказать людям из агентства?
– Можешь, но где ты найдешь замену?
– А если лететь вшестером, а остальные рейнджеры?
– Ты с ума сошла!
– Значит можно?
– Теоретически. Но это, значит, устроить себе трудную жизнь. А если с кораблем что-то?
– Значит можно, – подытожила Эл. – Спасибо, Лондер. Мало не значит плохо. Что ж, передай привет Камиллу. Привезти тебе что-нибудь с Уэст? Только маленькое.
Лондер подошел к ней и положил руку на плечо.
– Эл, ты просто глупая девчонка. Если тебе свою жизнь не жаль, то остальных пожалей. Ты – умная. Представь, если вас там оставят. Время для высадки – минимум. Подумай. Может этот полет кому-то на руку.
Он увидел понимание в ее глазах, но они думали о разном.
– Осталось мало времени, – отозвалась Эл. – Ты меня убедил, доберу экипаж.
Лондер беспомощно хлопнул себя руками по коленям.
– У меня сотня причин отговаривать тебя. Тобос может повториться, – стал снова убеждать Лондер.
Эл гордо подняла подбородок.
– Мне бы не хотелось всю жизнь жить в душе с этой трагедией. Она только часть моей жизни, пусть не самая лучшая. Хотя, как на это посмотреть. Только я пойду дальше. И корабли водить буду, и летать буду, и людей спасать буду. Иначе, сама себя убью, своими собственными мыслями. Я хочу идти дальше! Пусть трудно, но ведь мне никогда легко не было. Почему должно быть легко теперь? Я вернусь, и экипаж будет цел! Вот увидишь! Извини, что потревожила тебя… Извини.
Эл повернулась и вышла. Лондер проводил ее. Вид у него был озадаченный. Рассел посмотрел на него.
– Похоже, вы хорошо понимаете друг друга, – заключил Рассел. – Она шальная эти дни, поэтому резкая. Переубедить ее невозможно. Поверьте.
Они улетели. Чем больше Лондер думал, тем труднее ему было забыть разговор. Уверенное, полное силы лицо Эл стояло перед глазами. Он ожидал приступа и ушел к себе, чтобы не испугать сына. Но приступа не было. Последние слова Эл задели Лондера за живое. Если бы это был кто-то другой, не Эл, он взбесился бы. Но из ее уст звучала правда. Лондер боялся снова выйти в космос. Догадалась она или вышло случайно, но Эл попала в точку. Вечером Лондер сообщил в агентство, что принимает предложение Эл.
Она ждала Алика на пристани Адельвани, как договорились. Океан плескался в старый пирс, с еще не разрушившимися плитами. Место было безлюдным. Алик опаздывал. Эл смотрела, как волны разбиваются о берег.
Уплыть бы сейчас! Огромный корабль с парусами! Эти мысли отвлекли ее от цели визита, на душе стало легче. Она тянула носом морской воздух, редкие порывы ветра накатывали вместе с шумом воды. Эл прохаживалась по пирсу взад и вперед.
Рассел издалека наблюдал все это, потом подошел.
– Я пойду. Осмотрю окрестности. Вызови меня потом.
Рассел напомнил ей о себе и вежливо удалился.
Эл в душе поблагодарила его за тактичность. Неужели так заметно, что встреча слишком личная. Это не свидание. Пусть Курк думает, что хочет, главное, что он ушел.
Эл стала нервничать. Состояние менялось быстро, наверное, так было всегда, но теперь из-за тренировок, она стала фиксировать перемены своего настроения и состояния. В такой ситуации ей тяжело справиться с собой. Утренние тренировки тут помогали бы мало. Здесь совсем иные чувства, у нее не было сил побороть такого рода волнение. Ощущение, словно за шиворот держат над пропастью.
Волнение усилилось, когда вдалеке показалась фигура Алика. Эл без труда узнала его. Он шел своей характерной походкой мимо камней и остатков построек. Его одинокая фигурка мелькала, то появлялась, то исчезала за камнями.
Сердце Эл забилось очень сильно. Чтобы успокоиться, она стала анализировать его состояние, угадывая по походке. Он всегда ходил твердо и легко. Угадывать – занятие довольно бесполезное, но оно помогло ей сосредоточиться. Сейчас ей придется объясняться.
Алик приблизился и остановился метрах в двух.
– Хорошее место, – сказала Эл.
– Да. Я живу недалеко. Прости, что не пригласил, посчитал, что неудобно.
– Здесь лучше, – согласилась Эл. – Спасибо, что пришел.
– Сомневалась?
– Очень.
– Я тоже.
– Ты выглядишь уставшим.
– Да. Много работы.
– Как ты туда попал? Если не тайна.
– Об этом потом. Эл. Мне хочется спросить, почему ты хочешь взять меня в экипаж?
– Мне нужны люди, которые знают меня, которых знаю я. Так будет легче в полете.
– Есть еще причины?
– Да. Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями. Хотя для меня ты всегда был другом. Если ты не хочешь об этом говорить – не будем.
– Ты хочешь сказать, что это возможно? – спросил он осторожно.
– Да. Если ты примешь мои извинения. Я не все рассказывала тебе на Плутоне. Я боялась, что ты не поймешь меня. Я сделала ошибку. История моего полета в Галактис имеет много сторон. Тогда я не могла говорить, впрочем, сейчас я тоже не говорю об этом. Я была тогда слишком занята своими делами. Потом эта история с Бернц…
– Не нужно, Эл, – он почти простонал эти слова.
– Я должна знать, что случилось. Не о разговоре, о том, что было, когда ты…
– Я ничего не помню. Потерял сознание и все.
– Ты кое-что говорил. У меня есть запись, разобрала я только одно слово.
– Да, врач говорила, что я бредил.
– Алик, это был не бред. С тобой что-то случилось.
Она увидела, как он нахмурился, и замолчала.
– Зачем тебе штурман, который слишком чувствителен для этой работы, который может свалиться в обморок? Где гарантия, что я не сбегу?
Эл слабо улыбнулась.
– Бежать будет некуда.
– А ты не боишься, что я доложу о тебе в Космофлот?
– Это место уже занято. С нами летит инспектор. Давай я тебе все расскажу подробно, а там сам реши.
Эл удалось справиться с волнением. В спокойном состоянии легче размышлять. Она будто бы «скользнула» в сторону от ситуации. Только тогда события заняли свои места, мысли уже не путались, и она ощутила уверенность, как тогда, на Плутоне. Чувства отступили на второй план.
– …Вот собственно и все, – закончила она объяснения. – Задание формально несложное, что будет на деле, я не знаю. Агентство умышленно скрывает подробности, но я узнала, что два экипажа уже гибло на этой планете, а колонисты исчезают бесследно. Если получится, мы расследуем это дело. Теперь тебе, в общем, все известно. Снаряжение – свое.
Алик впервые с начала разговора посмотрел на нее. Спокойствие Эл не удивило его. Она ловко сглаживала неудобство встречи своей выдержкой. Тон разговора был официальным, но не холодным. За что она просит извинения? Какое слово он говорил, почему она доверяет ему? Он знал, что ее мысли уже на шаг или два впереди, и сейчас Эл думает уже о другом. Это хорошо. Вспоминать Плутон он не хотел.
– Эл, ты ни разу не спросила, почему я …солгал?
– Мне интересно, но я могу подождать, пока ты решишься. Трудно говорить – оставь, – заключила она.
– Разве это не самое главное? И ты не злишься на меня? На тебя это не похоже.
– У тебя есть основания меня бояться. Ты считаешь, что Эл, которую ты знал – исчезла, а вместо нее – существо неизвестного роду-племени в образе старого друга. Мы уже решали этот вопрос. Даже Космофлот отложил это дело, а ты все еще ищешь ответ. Так посвяти этому больше времени. У тебя есть отличный шанс отыскать доказательства. А что до лжи… Я знаю, зачем тебе Служба Времени, чтобы попасть домой. А солгал ты, чтобы мы оставили тебя в покое. У тебя не выйдет в одиночку. Поверь мне. Боюсь, что выход в другом направлении.
– Уж не в полете в колонии точно. Может не поздно подыскать другого штурмана? В этой истории моей вины больше, другого выхода я не нашел. Нам нужен запасной вариант, на случай если твой дар не сработает. Сейчас все очень трудно изменить. Я не полечу.
Эл готовилась к отказу, но не думала, что будет так больно. Лучшим было уйти.
– Я зря побеспокоила тебя, – сказала она, повернулась к морю спиной, порыв ветра подтолкнул ее прочь, и Эл стала уходить.
Путь до катера, метров сто пятьдесят, она проделала как во сне. Она оставила двери открытыми, чтобы воздух проникал в салон.
Она жила этой встречей много месяцев, сотню раз представляя, как они встретятся. Отчаяние было слишком велико. Эл закрыла лицо руками и села на сидение. Когда первая волна боли отхлынула, она попыталась сообразить, что сделала не так, но только вызвала вторую. Она потеряла контроль, и приступ был неизбежен. Эл быстро постаралась переключить мысли на другое, единственное, что пришло в то мгновение – удивительный цветок в оранжерее Лондера. Эл кинулась прочь от катера в прибрежные заросли, держа образ в голове. Это не помогло.
Алик остался стоять на пирсе. Эл ушла, и ему стало немного легче. Осталось чувство тупика. Он вдруг понял, что никогда больше не сможет посмотреть ей в глаза.
– Если ты не трус, догони ее и извинись, – услышал он голос с жесткой интонацией.
Алик оглянулся. За спиной выросла огромная фигура, он не узнал человека в сумерках.
– Кто вы?
– Инспектор Космофлота Рассел Курк. Я наблюдал за вами.
Значит, он знает. О, Боже! Только сейчас Алик узнал в нем инспектора с Плутона. Дело приняло странный оборот.
– Я делал все, чтобы она тебя не нашла. Но она словно чувствовала, где искать. И нашла же. Хотя я считаю, что должно быть наоборот. Не будь трусом. Догони ее.
Рассел видел недоумение парня, но не страх. Он стоял еще немного, стараясь осмыслить слова Курка, а потом действительно побежал в ту сторону, где недавно скрылась Эл.
Алик без труда разыскал катер, но Эл рядом не было. Он замер, прислушиваясь к тишине. Ни шороха, ни звука, только шум моря вдали и ветер.
– Эл! – крикнул он, что было сил.
Если Рассел подслушал, значит на ней маяк. Он залез в кабину и включил поиск. Место оказалось далеко, зато объект не двигался.
Алик поспешил туда. Почти стемнело, вместо Эл он нашел лишь куртку от ее бежевого костюма. Она избавилась от маяка. Он хотел крикнуть еще раз, но вовремя вспомнил о Расселе Курке, и швырнул куртку в кусты. Он стоял еще немного, в этих зарослях темнело быстро. Он стал поворачиваться вокруг своей оси, пока не заметил слабенький отсвет. Он пошел туда и действительно нашел девушку.
Он не представлял, что еще раз увидит это зрелище, не объяснимое тем, что он знал об устройстве человека. Но на этот раз увиденное не испугало его. Зато испугал ее вид. Очевидно, что это состояние было мукой для нее. Алик мгновенно вспомнил Плутон, энергия несмертельна. Он нашел в себе смелость подойти ближе, присел и протянул руку к ее волосам. Он чуть не закричал, когда она сделал резкое движение, уходя от прикосновения, старалась подняться. Он увидел ее непонимающий взгляд, но надеялся, что она все-таки узнает его. В следующее мгновение сияние потускнело, и Эл повалилась назад. Алик инстинктивно он подхватил ее за талию, и волна энергии прошлась по его телу. Он словно получил удар по затылку, тряхнул головой. Кажется, с ним все было нормально. Он набрал полную грудь воздуха, подышал часто, чтобы успокоиться. От страха волосы слегка пошевелились на затылке. Стало холодно.
Тело Эл чуть вздрагивало, она кашляла и хрипло, тяжело дышала. Он уложил ее на траву и сел рядом.
– Что, испугался? – услышал он слабый голос. – Ничего. Димке больше досталось.
– Это очень больно?
– Если тебя никогда не выворачивали на изнанку, тогда тебе не понять, – говорила она хрипло, останавливаясь, чтобы отдышаться. – Подложи мне что-нибудь под голову, пожалуйста, а то шея болит.
Алик положил ее голову себе на колени.
– Не боишься? Вдруг я заразная?
– Если ты шутишь, значит, все не так плохо.
– Зачем ты пошел за мной?
– Твой инспектор, тот здоровый, с Плутона, наорал на меня. Сказал, что я трус… Я действительно трус… А он подслушивал.
– Ох, Рассел, шпион-неудачник, знает, что я их чувствую, и все равно прицепил маяк.
– И ты знала.
– Конечно. Для него это важный разговор. Я старалась глубоко не копать, а ты…, ладно, забудем.
Жаль, что он сейчас не мог видеть ее лицо. Только слышал редкий кашель и чувствовал, как вздрагивают плечи. Она какое-то время приходила в себя, потом вытянулась на земле, и он услышал вдох облегчения.
– Ты можешь идти? – спросил он.
– Нет. Ноги онемели. Подожди немного. – Она помолчала, потом предложила. – Давай начистоту. Самое главное говорю я, а потом ты. Идет?
– Смотря, что считать главным?
– Не уходи от разговора.
– Эл, я не могу. Ты можешь злиться.
– Тебе стыдно признаться? В чем? Другого шанса не будет. Нельзя чтобы мы расстались вот так. Это глупо. Когда мы вернемся, многое может измениться. Связь нам необходима.
– Общение со мной опасно. Меня завербовали. Это был шантаж. Я работаю на Службу Времени, как человек, который знает о тебе. Кто-то уже донес, что ты из прошлого. Они знают, Эл. Знают. Светлана Бернц тебе не враг, но я не пойму чего она добивалась. Я действительно согласился, потому что хотел найти путь домой. Димка все еще чист, меня допрашивали без приборов.
– Отлично. Они тебя завербовали. Значит, у меня есть шанс перевербовать тебя обратно.
Алик опешил. Она быстро оправилась от шока, но голова у нее видно еще не совсем соображает.
– Эл, ты не поняла? Я тебя предал. Я подтвердил, что ты из прошлого.
– А про себя смолчал.
– Да.
– Замечательно. Нам повезло, если ты, конечно, не врешь о том, что сделал это не только из страха.
– Я думал, ты никогда не поймешь.
– У тебя есть шанс понять, как происходит переход с точки зрения науки. – Она снова закашляла, повернулась на бок. – Если я вдруг умру от очередного приступа, если мы потеряем друг друга, у вас с Димкой хоть будет шанс вернуться. Это здорово.
Он не понимал чему она так рада.
– Эл, ты умираешь?
– Не знаю, но приступы сильнее. Как с ними справиться, я не знаю.
– Значит, ты не человек?
Он услышал ее вздох.
– В обычном физическом смысле не совсем, но душу не поменяешь. А этот робот, – она хлопнула себя по колену, – он тоже не все может. Понимаешь меня?
– Мне надо привыкнуть.
– У тебя будет время. Полгода при удачном перемещении. Да. Без штурмана мне будет нелегко.
– Ты летишь? В таком состоянии? Это окончательно?
– Не будь сто первым, кто отговаривает меня. Умоляю. За эти дни я выслушала кучу речей на эту тему.
– Поступай, как считаешь лучшим.
– Ты не переживай. Они знали о нас. Им нужен свидетель.
– Я сбежал, потому что почувствовал, что могу навредить.
– Когда это случилось?
– По возвращению на Землю. Меня арестовали в порту, как сообщника. Я упирался, тогда они сказали, что поймают и сотрут тебе память. Тогда я согласился и стал изображать психологический срыв. Кома так подействовала, что я был похож на сумасшедшего. Они знают о нашей встрече. Мне придется рассказать.
– На тебе маяк?
– Нет.
– Хорошо.
– Я не знаю, что будет потом.
– Видно будет, когда вернемся. Попробуй понять, как все происходит, а мне действительно надо удрать с планеты.
– Чтобы понять, для этого не моя голова нужна.
– Ты умный. Сообразишь. Уверена.
Алик усмехнулся.
– Рассел идет, – встрепенулась она.
– Как ты догадалась?
– Я чувствую. Сейчас включит свой фонарь. Он куртку нашел. Сделай что-нибудь. Я встать не смогу. Он поймет, что мне плохо – хлопот не оберешься.
Алик подтянул ее и посадил, потом подогнул ее ноги.
– Обними меня за плечи. Попробуем встать, – шепнул он.
– Нет. Я не устою. Пару минут.
– Встаем, – возразил он, а потом решительно выдохнул. – Извини.
Когда луч фонаря Рассела попал на них, Алик стал целовать Эл. Она запротестовала от неожиданности, но он сжал ее еще сильнее.
– Сильнее обними меня за плечи, – шепнул он, отрываясь от ее губ.
Сцена была пикантной. Рассел сразу отвел фонарь. Алик обернулся, когда Рассел снова навел на них луч. Эл опять закашляла, уткнувшись в плечо Алика.
– Как это понимать? – Рассел тряхнул курткой Эл.
– Каждый человек имеет право на личную жизнь, – смущаясь, сказала она.
– Я просил вызвать меня. Уже ночь.
– Простите инспектор – это я виноват, – стал оправдываться Алик.
– Я вижу, герой.
Эл уткнулась лицом в грудь Алика.
– Алька, погоди, не отпускай, – прошептала она тихо-тихо, потом громко попросила Рассела. – Уберите свет, инспектор. Это неудобно.
– Может, вы расцепитесь? Так будет удобно? – недовольным тоном спросил Рассел.
– Я не могу ее отпустить. Минуту назад я сделал ей предложение, и Эл согласилась стать моей женой, – сообщил Алик. – Когда она вернется из колоний, мы поженимся. Спасибо вам, инспектор.
Рассел с удивлением оглядел обоих. Эл часто закивала в знак согласия. Взгляд у ее был туманным и счастливым.
– Я жду у катера, – сказал он и ушел.
Когда Рассел исчез, прихватив с собой куртку, Эл тихо произнесла:
– Ты с ума сошел. Он инспектор Космофлота… О чем ты думал?
– Я не думал. Казал, что в голову пришло. Как ты себя чувствуешь?
– От таких поворотов не только у Рассела, у меня голова пошла в обратную сторону.
– Старый трюк. Помогло же. Попробуй встать на ноги.
Он осторожно поставил ее на землю. Эл разминала ноги, переступая, как гусь.
– Ты хорошо держалась.
– Ты тоже.
– Я переборщил с шуткой?
– Ничего, переживу. У Курка голову заклинило от твоих признаний. Благодари, уж не знаю что, что у него есть чувство такта. Он вежливо оставил нас наедине, – в шутку ворчала Эл. – Если он занесет это в рапорт, я позволю Димке дать тебе в ухо.
Она не злилась. Алик вдруг ясно понял, что не чувствовал бы себя потерянным, если бы все это было правдой. Он слабо улыбнулся и с сожалением подумал: «Нет. Я ее не достоин». Ещё с Плутона он корил себя, что не поверил ей. Когда страсти улеглись, первое время он думал, что поступил верно. Он любил ее, но предал. Эл ему уже не просто друг детства, но она об этом знать не будет. Алик решительно отвергал всякую возможность признаться, до этой минуты. А теперь стало все равно кто она. Она существует в этом обличии или изменится, но Эл – это Эл. Он все это время думал о ней. И ему уже все равно, какая она. Он хотел кричать, что любит ее.
Он не знал, что Эл осторожно наблюдает за его лицом. Со стороны ей казалось, что он впал в задумчивость, не похожую на терзания, но переливы света от его лица давали знать о волнении.
Она подошла и крепко обняла его за плечи, она едва сдерживалась, чтобы не поцеловать его. Он крепко прижал ее к себе и зарылся лицом в волосы.
– Мир? – шепнула она.
– Мир, – согласился он.
– Не печалься, Алька, проскочим.
Раньше она так говорила, когда было трудно. Он много лет не слышал этой фразы.
– Попробуем.
– Когда-нибудь мы сядем вечером и выложим друг другу всю правду, – тихонько сказала она.
– Но сейчас нам лучше знать друг о друге поменьше, – отозвался он.
– Угу, – согласилась Эл.
Он поцеловал ее волосы осторожно и отпустил.

Глава 11. Экипаж

Оставшиеся дни шли тренировки. Экипаж Эл так и не набрала, их по-прежнему было шестеро. Марат, недавний знакомый Эл, примчался по первому зову. Его появление оживило компанию, он понемногу разбирался во всем, в механизме работы Агентства и помогал, чем мог.
Рассел наблюдал происходящее молча. Выражение его лица было постоянно мрачным.
За два дня до вылета Ольет Бенуа вызвала Эл к себе.
– Радостная новость для тебя, – начала она, как только Эл появилась на пороге ее кабинета.
– Что случилось? – переводя дыхание, спросила Эл.
– Опять не пользуешься транспортом. Бегаешь? – поинтересовалась Ольет.
– Когда еще будет возможность. Что за новость? – поторопила Эл.
– Пришло шесть заявлений в твой экипаж. У тебя есть возможность расформировать своих котят и взять толковых опытных людей. Все они из Космофлота. Откуда у тебя такая популярность?
Ольет хотела увидеть реакцию Эл. Девушка вязла список, но еще не прочла имена. Ольет прятала улыбку. Сейчас начнется.
– Раньше вы называли нас как-то иначе… Дети, что ли, – задумчиво проговорила Эл. – Значит, из отряда человекообразных детенышей мы перекочевали в отряд кошачьих. Ладно, хоть хищники. Не обидно.
– Ты еще способна шутить? Будешь смотреть заявления? – спросила Ольет. – Мне некогда.
– Троих возьму, – ответила Эл. – Давайте все, я отберу. То, что Космофлот, это хорошо, будут слушаться.
– Эл, я настаиваю, чтобы ты заменила курсантов, – тоном начальника сказала Ольет.
– Рекомендовать можете, но соглашаться я не обязана. Не Космофлот.
Эл стала просматривать заявления.
– Что? – к разочарованию Ольет, Эл произнесла только это. Медленно читает.
Она то поджимала губы, то поднимала брови. Есть инженер-техник, староват, если он составит компанию Игорю, то неминуем конфликт поколений. Игорь справиться сам. Другая – женщина, Милена Дагерт, инженер связи с солидным послужным списком. Эл остановилась на ней, потом отложила. Штурмана среди них не было. Можно взять восемь, а штурманом полетит она сама? Нет, нагрузка велика. Третьим был человек со странным именем Сорумба. Эл нашла его изображение. Сильный на вид мужчина средних лет, правда, страшноват и глаза бешенные. Хорошо, кто четвертый? Эл оторопела. Рассел Курк! Не может быть?!!!
– Вы видели список? – спросила Эл у командира.
Ольет видела список, но солгала.
– Нет. Мне некогда. Знаю, что они из Космофлота. Об этом с утра весь порт шепчется. Нравиться?
Эл посмотрела следующего кандидата.
– Так, – выдохнула она. – Сами напросились. Шутники. Я беру этих.
Эл хлопнула об стол три карточки. Ольет мельком взглянула на нее. Ага, обрадовалась.
– Оформи их сама, – как бы безразлично и снисходительно отмахнулась Ольет. – И прошу, займитесь комплектацией экипажа и снаряжением, вы затянули погрузку, так что помогите основному экипажу. Еще Эл, вы дублирующий экипаж, так что перестань так зверски гонять своих. Вымотаешь людей до вылета, хлопот потом не оберешься.
– Ничего, на борту отдохнут. А где колонисты? Я их до сих пор не видела.
– Увидишь в день отлета, они ведь пассажиры, – равнодушно сказала Ольет.
– Можно идти? – спросила Эл.
– Погоди, – Ольет замешкалась. – У тебя нет сомнений или предчувствий относительно этого полета? Все ведь еще не поздно отменить. Были случаи, мы обходились одним экипажем.
Эл посмотрела на Ольет. Темнит.
– Я пересмотрела, что нашла об Уэст. Сложное задание. До меня все отказались? Верно? Обратно лететь по сложной траектории.
Ольет кивнула.
– Я до сих пор думаю, что ты плохо понимаешь обстоятельства. Безрассудство – свойство молодости. Мне будет трудно, если случится непоправимое.
– У-у! – протянула Эл. – На командора намекаете. А каково будет нам! Вы не найдете другой экипаж, поэтому летят котята и трое «матерых» из Космофлота. Я могу быть спокойна, экипаж подобрался добротный.
– Не пойму я тебя, – удивилась Ольет. – С твоей подготовкой…
Она пожала плечами и уткнулась в дела.
Эл махнула рукой и ушла. Ольет в сердцах стукнула рукой по столу.
– Сумасшедшая, – буркнула она. – Могу поспорить, у нее получиться.
Работать спокойно она не смогла и вызвала капитана основного экипажа. Лично она не явилась, но зато появилось изображение.
– Добрый день, Нес, – поприветствовала ее Ольет.
– Да, добрый, Ольет, – ответила она.
Нес была хорошим капитаном и любила дальние полеты. На Земле она страдала от меланхолии из-за недостатка острых ощущений. Космос для нее был роднее Земли. Ольет считала, что Эл подходящая компания для Нес. Нес было все равно, кто полетит ее дублировать. Она была убеждена, что вернется.
– У меня личная просьба, Нес, – начала командир. – Ваши дублеры очень молоды. Постарайся, чтобы они вернулись.
– Ольет, сделка есть сделка, ты же согласилась. Я беру дублеров, хотя не нуждаюсь в них. Лишние руки на борту – это здорово, и высаживать уродцев не мне придется, но прости, колонии не место для детей. Ты набрала их, ты и отвечай. Мне дороже корабль и экипаж. Моя дублерша, говорят, странная особа, если она выкинет что-нибудь, я вышвырну ее за борт, так ей и передай. Ничего личного. Но здесь не Космофлот, поощрять детские шалости никто не будет. Ты меня знаешь.
– Нес, она ничего не сделает, ручаюсь.
– Рассказывай. После нее полигон ремонтировали?
Слухи уже расползлись. Ольет разозлилась.
– Помолчи, Нес. Это тебя не касается.
– Конечно. Когда дело заходит о темном деле, я должна молчать. Я рискую многим и не требую объяснений, но, в свою очередь, никто не суется и не судит мои поступки. У нас договор.
Уговаривать Нес было бесполезно. У Эл будут трудности, но она все равно понравится Нес.
– Хорошо. Не будем обсуждать такую тему. Ты подобрала корабль?
– Да. «Радугу». Моя любимая конфигурация. Скажи переселенцам, чтобы не брали больше восьмисот грамм груза на килограмм своего веса.
Это была любимая шутка Нес. Значит, она не злилась. Она слыла среди капитанов аскетом, потому что брала с собой минимум груза, даже пищи, и подшучивала в таком духе над остальными.
– Пусть дублеры тоже поработают на корабле, – попросила Ольет. – Я выделю им бот. Пусть летают на орбиту.
– Хорошо. Но двигатели пусть не трогают, – согласилась Нес.
– У нее люди все из Космофлота, – сообщила Ольет.
– Да ты что?! – воскликнула Нес. – Как она их собрала? За пять дней? Похоже на чудо!
– За шесть, – поправила ее Ольет. – Только штурмана толкового у нее нет.
– Она же сама может. Ее Ставинский учил? – поинтересовалась Нес.
– Да.
– Хорошую пощечину она ему влепила. С его курса и вдруг к нам! Хотела бы я увидеть его лицо.
– Ладно, Нес. Они соберутся на борту через час. Спасибо. До встречи.
– Буду ждать.
И Нес исчезла.
Ставинский выгнал Нес с курса. Ольет это знала. Тогда он руководил полетами, но командором еще не был. Нес, не стеснялась в выражениях и нагрубила ему. Это сначала породило взаимную ненависть, и в последствии привело к неповиновению Нес. Ставинский выгнал Нес в отделение пилотов, а потом и вовсе выжил с курса. Строптивый курсант, по мнению старика, хуже врага. Почему же старик оставил Эл? Ольет улыбнулась.
Она снова ушла в дела, об Эл и Нес она больше не думала.

***
– Капитан на борту, – сообщил бортовой голос.
Зал управления, где собрались оба экипажа, был просторным, по нему можно было пробежаться. Пока все ждали капитана Нес, Эл осматривалась. Она любила просторные залы, где могли разместиться все члены экипажа. Большой зал управления – преимущество крупных кораблей. «Радуга» – корабль со средними возможностями был хорошо спланирован изнутри. Эл оценила хороший вкус будущего своего командира. Нес всегда летала на «Радуге», считая этот корабль лучшим. Эл, хоть и новичок, но перед знакомством с кораблем просмотрела, что смогла об устройстве судна и особенностях Уэст.
У нее сложилось мнение, что Нес понадеялась на свой опыт кораблевождения больше, чем на информацию о пункте назначения. Эл же сразу стали терзать сомнения. «Радуга» быстрый, но не маневренный корабль, для небольшой Уэст корабль нужен меньше, легче, с большей тягой. Планета коварная и мало изученная. Эл забеспокоилась. «Радуга» не тот корабль, который нужен для этого полета. Спорить с ведущим капитаном было невежливо и Эл, решила не возражать.
Когда Нес поднялась на борт, она небрежно приветствовала всех. Эл краем глаза заметила, как переглядывается ее экипаж. В Космофлоте встреча капитана на борту – торжественный момент.
– У нас мало времени до вылета, – сказала Нес без предварительных объяснений. –Предлагаю всем заняться делом, познакомитесь в процессе работы. Обращайтесь к моему помощнику. Переселенцев грузим завтра, приготовьте им место. Каждому члену основного экипажа – в помощь дублер. Проверим, на что вы способны. Эл, останься.
Они отошли в сторону.
– Значит, это ты. – Нес оглядела Эл. – Забавно… Тебе известно, что я не брала дублеров раньше?
– Нет, – ответила Эл.
– Бенуа не сказала?
– Я не интересовалась этими вещами.
– Как ты думаешь, чем будет заниматься твой экипаж?
– Тем же, чем все. Плюс отработка высадки.
– Значит, полностью перечня задач ты не знаешь?
– До деталей еще нет, – спокойно сказала Эл. – Мало времени на подготовку. Мы отрабатывали высадку, остальное освоим в полете.
– Как можно лететь куда-то и не интересоваться?
– Главное – мы летим, – отреагировала Эл.
– Страшно?
– Немного… Неизвестность.
– Не такая уж… От вас требуется выполнять мои приказы.
– Не лучше было набрать десант? – поинтересовалась Эл. – Там кто-то погиб. Зачем дублеры, если нужны военные? До сих пор неясно.
Нес до этого замечания стояла в пол оборота, но вдруг развернулась. Она подумала, что эта особа либо странная, либо преследует свои интересы. Она и половины не знала из того, что ей предстоит, но уже сообразила, что к чему.
– Как тебе корабль? – спросила Нес.
Эл решила все же высказаться.
– Я бы выбрала «Амфитрион».
– Почему?
– Он, конечно, не совершенен, но на Уэст переменная гравитация и «Радугой» будет трудно управлять. «Амфитрион» менее инертный, если его придется сажать на планету, маневрировать будет легче. А взлетит он без труда. У него более совершенная навигация. Мы имели бы время для маневра, если бы замешкались с уходом от Уэст. Суток на трое. Плюс скорость. Он может взять запас топлива побольше в дополнительные отсеки, это нужно для старта с поверхности, хоть это не существенно.
Нес усмехнулась.
– Может ты и права, но для «Амфитриона» нужна команда двенадцать человек персонала и четыре техника. Где взять столько людей? И на планету я садиться не собираюсь. Сразу это уясни.
– У меня есть трое в запасе. Мой экипаж собрался за несколько дней. Успеем переброситься туда. «Амфитрион» здесь рядом. На соседней стоянке. Он пустой. На перезагрузку нужен всего один день. Мы нагоним это время в полете. На всей планете можно найти людей, или роботов. Сами колонисты могли бы помочь, а после высадки задействовать второй состав. Дело, скорее всего в том, что никто не хочет туда лететь, а Агентство скрывает реальную опасность.
– Если ты знаешь, почему летишь?
– Вам, конечно, известно обо мне. Я хочу отдохнуть от дрязг и сделать что-то стоящее. Это мой первый полет с экипажем, он не обязательно должен быть легким.
– Хоть я и считаю… – Нес помедлила. – Какая разница, что я считаю… Не могу не сказать тебе, спасибо. Послаблений не жди, если не будем ссорится, все будет хорошо. Делай работу вовремя и вернешься живой. А сейчас осмотри корабль, проверь управление, не для меня, для себя. Потом определим места для экипажа – это у моего помощника, потом займемся колонистами, тебе с ними общаться. Мне, если откровенно, совсем не хочется контактировать с ними. Еще, если не объявится штурман, подучи кого-нибудь в полете, мои ребята помогут ему… Да еще, поменьше делись с экипажем своими сомнениями. Об «Амфитрионе» забудь. Иди.
Эл отдала честь и ушла. Нес посмотрела ей в спину и изобразила кислое выражение. Ей показалось, что Эл ведет себя слегка надменно. «Амфитрион» ей по вкусу пришелся. Вот и летай на нем. Но Нес обиделась не потому, что Эл вмешалась в выбор корабля, а потому, что Эл была права. Дело было в том, что Нес боялась этого корабля, привычная же «Радуга» изученная вдоль и поперек, не вызовет проблем в управлении. Убедив себя, что она права, Нес занялась своим делом.
Уже вечером, после рабочего дня, Эл собрала свой экипаж в зале управления. Димка, Игорь, Ольга, Марат, Курк, Лондер, Мили Дагерт – инженер связи, Ким – второй техник. Эл дополняла экипаж.
Эл осмотрела всех. Глаза были ясные, даже Курк выглядел бодрым.
– Я хочу поблагодарить всех за то, что вы согласились лететь. Другого времени у меня не было. Каждый из вас имеет определенный опыт, на который я могу рассчитывать. Мы сохраняем тот порядок субординации, который принят в Космофлоте, так удобнее для всех. Хочу сразу определить один пункт. Что бы вы не думали о моих указаниях, если даже я не права, вы можете высказаться в течение минуты после указания, если она у вас есть, сумеете убедить – ваша удача, нет – команду придется выполнять беспрекословно. Каждый добровольно принял решение о полете и еще волен остаться на Земле. Полет опасный, не скрою. От слаженности, понимания друг друга зависят наши жизни. У кого есть сомнения – говорите теперь.
– У меня есть замечание, – звучным голосом сказала Мили Дагерт. – Здесь старые средства связи. Я могу обеспечить хорошие устройства связи, помимо местных. Разрешите, капитан.
– Конечно. У меня вопрос к «старикам», – обратилась Эл. – Я знаю, почему летит молодая группа, и Лондер, но почему летят остальные? Могу я хотя бы примерно знать?
– Мне скрывать нечего, – сразу заговорил Ким. – Мне надоело летать на ближних рейсах. Это скучно. В Космофлоте мне ходу нет, поэтому мне нужен этот рейс. И этот корабль я знаю наизусть.
Второй ответила Дагерт.
– Я узнала о вас, капитан. Эта история полна странностями. Вы молоды, и, судя по поступкам, неглупы. Я умею много и хочу помочь. Я – в отпуске, считайте это благотворительностью.
– Откуда вы знаете обо мне?
– От меня, – сказал Лондер.
– Я его бывшая жена. Первая, – пояснила Дагерт.
– Да, дела… – протянула Эл и посмотрела на Лондера. Тот спрятал улыбку. – Спасибо. Ясно.
Эл посмотрела на Рассела.
– Я решил охранять вас, капитан, – сознался Курк.
– Ну! О своей безопасности я сама в состоянии позаботится в космическом пространстве. Должности телохранителя на борту нет. Инспектор, я в таком случае отправлю вас отсюда.
– Не нужно. Я возьму на себя все контакты с колонистами и постараюсь, чтобы обстановка не накалялась. Первый состав не скрывает неприязни, возможны конфликты. Высадки до нас не были удачными, я, как аналитик, смогу помочь инспектору, который будет вести расследование положения в колонии. И еще, я и Марат выполняем функции десанта. Меня устраивает такая роль.
Эл посмотрела на Курка и улыбнулась. Десант.
– Все мы, по сути, десантники, – с улыбкой сказала она. – С нами действительно летит инспектор Космофлота, не Рассел, кто-то другой. Кто я еще не знаю. Если у экипажа есть вопрос, почему я согласилась взять в экипаж Рассела Курка, я отвечу: нам предстоит кое-что расследовать. Нам будет нужен аналитик. В случае неудачи среди нас будет человек, который беспристрастно оценит мои действия. Поверьте, мой выбор неслучаен. Желаю всем нам удачного полета. Завтра… Завтра – мертвый день. Всем отдыхать.

Глава 12. В рейс

Подготовка завершилась. День вылета был назначен. Было холодно и ясно. Чистое небо – лучшее, что может увидеть покидающий Землю.
Всеобщее оживление в порту царило с утра. Экипажей еще не было. Ольет Бенуа вызвала капитанов на последний разговор.
До вылета оставалось не больше двух часов. Оля, Игорь и Димка полетели «кое-куда» по Димкиному определению. Он отвез их недалеко на юг от порта. Они оказались на холмистой местности. Кроме остатков развалин, поросших деревьями и кустарником, они ничего сверху не увидели. Димка выбрал поляну и посадил катер.
– Вот. Это примерно тут, – сообщил Димка.
– Что? – последовал вопрос.
– Здесь когда-то был город, откуда мы с Эл и Аликом. Когда я посмотрел по карте, где находится наш порт, мне стало странно, что кроме порта здесь нет ничего. Детьми мы бывали тут, но я не знал, что порт рядом. Эл таскала нас сюда играть, но я тогда не интересовался, где мы. Оказывается, здесь стоял наш город, а потом его … сравняли с землей.
– Почему? – спросила Ольга.
– Потому что была война, и люди сочли, что проще построить новый город, чем отстраивать старый. Он умер, как умирают люди.
– И Эл знала? – спросил Игорь.
– Конечно. Зачем ей еще тащить нас сюда? Она не говорила, чтобы нас не огорчить.
– А ты не пытался искать сам? – спросил снова Игорь. Его пристрастие к розыску было известным делом.
– Видите ли, за несколько столетий все очень изменилось. У вас другая система исчисления и ориентации, поэтому у меня не хватило бы способностей тогда отыскать это место. А Эл нашла, потому что она иначе чувствует.
– Как это? – спросила Ольга.
– Не знаю как, – ответил Димка.
– Интересно, – сказал Игорь. – Я уже размышлял над этим. У меня есть гипотеза. Думаю, что Эл никакой не монстр. Она всегда была такой, а полет разбудил в ней эту силу. В этом весь секрет. Меня это успокаивает. Может, когда-нибудь мы узнаем правду.
– С чего ты взял? – недовольным тоном возразил Димка, ему казалось, что никто лучше, чем он не знает Эл.
– Нормальные люди не могут прыгать через время. Мы же не можем. Она чувствует, когда на нее смотрят и может выделывать то, что нам и не снилось. Еще она влияет на людей, сами понаблюдайте. Но самое главное – она оказывается там, где что-то должно случится, словно притягивает события.
– Ты хочешь сказать, что с нами что-нибудь случится? – встревожилась Ольга.
– Я ничего конкретного сказать не могу, да и не хочу. Что зря настраивать себя этими глупыми предположениями.
– Погодите, – остановила их Ольга. – Мы не о том. Дим, значит, вы тут жили? Тут были дома, улицы. Вы ходили по ним. Как это было?
– Ты об этом в любом учебнике по истории прочтешь. Я помню по-детски. Мне было двенадцать лет. Вот Элька точно помнит, она может закрыть глаза и рассказать, что и где было, – сказал Димка.
– Здорово! Хотя я тоже так умею. Этому можно научится.
– Да нет. Я о другом. Она про это место говорила, что тут было в наше время. Как будто видела.
– А что если она просто скрывает свои способности или не знает о них, – предположила Ольга.
– Ты же биолог. Вот и разберись, – посоветовал Димка.
– Нет. Тут не биология, так не понять. Человек сложное создание, его одним телом природа не создала.
– И что же делать?
– А ничего. Само распутается, – спокойно сказала Ольга.
Ребята переглянулись.
– Что вы так смотрите? Мы ничего в этом не понимаем, – пояснила Ольга. – Нашего ума не хватит, чтобы такое понять.
– Никто не говорит против, – обиделся Димка, про ум она зря.
– Предлагаю наблюдать, – сказал Игорь решительно. – Внимательно, по чуть-чуть, вот и узнаем.
– Мы снова не о том, – поправила их Ольга. – Что вы все про Эл. Об Альке лучше вспомните.
– Слышать не желаю, – буркнул Димка.
– Мы обсуждали эту тему. Эл же сказала, что он не виноват, – возразила Ольга. – Все серьезнее, чем мы думаем. Может быть, у него тоже аномалия. Эл немного говорила, помните, он на музыку реагировал и что-то говорил. В этой истории все так запутано, до конца жизни будем разбираться.
– Может мы все… того… У-у-у! – и Игорь изобразил руками жест, якобы олицетворявший что-то необычное.
– Я все равно ему морду набью! – настаивал Димка.
– Тогда сделай это сейчас, – раздался голос за их спинами.
Ребята резко обернулись. Метрах в десяти стоял Алик и вертел в руках сухую ветку.
– А где Эл? – спросил он. – Рад видеть вас вместе.
Замешательство прошло не сразу. Эл не рассказала им, что искала Алика, что нашла его, и он не летит с ними по важным причинам.
Алик думал о том, что с самого утра все валилось у него из рук. Он не находил себе места, желание прилететь в порт и проводить их было очень сильным. Он связался с Эл, она сообщила, куда полетели их общие друзья. Это была Димкина затея.
Эл его простила. Это обстоятельство смягчало горечь от его вины и вселяло надежду, что когда-нибудь и они его простят. Желание извинится, оказалось сильнее осторожности.
У него было время рассмотреть каждого. Потому что они упрямо молчали. Взгляд в него бросила только Ольга. Они изменились, на них не было привычной его глазу формы. Игорь отвернулся, когда он посмотрел в его сторону. Выглядели они немного уставшими, а нервозность Димки, говорила о том, что он вовсе не рад ему. Димка высказывался резко и категорично, как он смог услышать, что означает большую обиду.
Оля осторожно двинулась вперед, чтобы встать между Аликом и Димкой, если тот решит воплотить угрозу в жизнь. К счастью, Димка растерялся. Игорь закусил губу и молчал, потому что сказать ему было нечего. Этот случай сам по себе был велением судьбы. Он хотел сказать дежурную фразу, чтобы разрядить обстановку, но передумал.
– Вы улетаете сегодня? – спросил он, хотя знал ответ.
– Почему ты здесь? – тихо спросила Ольга.
Он посмотрел с грустной усмешкой.
– Я не улетал. Это ложь, – ответил он.
Димка стиснул зубы.
– Я так и думал, – сказал Игорь. – Поэтому мы не нашли тебя. Эл знает?
– Да. Она разыскала меня. Только не сказала как, – ответил Алик.
– Нам надо возвращаться, – сказала Ольга. – Вылет скоро. За час мы должны быть на корабле.
Ольга осторожно взяла его за руку.
– Летим с нами, – предложила она.
– Я хочу вас проводить. У меня свой катер. – Он не ответил на ее предложение, слишком тяжело.
– Тогда я лечу с тобой, – предложил Игорь. – А Ольга с Димкой. Идет?
Возражений не последовало.
Скоро оба катера взлетели. Катер Дмитрия безоговорочно стал ведущим. Алик понимал, что друг даже его катер впереди видеть не хочет.
– Да. Можно сказать, удача, – сказал Игорь. – Ты мог не встретить нас.
– Это не случайность. Так должно было случиться, – грустно сказал Алик. Катер качнуло. – Мы все этого хотели.
– У нас все еще нет штурмана. Может с нами? В агентстве тебя просто зарегистрируют, – Игорь предложил с осторожной надеждой.
– Нет. Я остаюсь. Буду ждать здесь. И еще не хочу нагнетать обстановку.
– Да. Куда уж больше. Все нас так провожают, как на эшафот, – прокомментировал Игорь. – Тебе будет трудно, но на всякий случай – я на тебя зла не держу. Эл говорила, что с тобой случилось. Впрочем, то, что ты прятался – считаю трусостью. Помочь мы не могли, но знать о тебе и волноваться – наше право друзей. Не знаю, что случилось между тобой и Эл… Проще говоря, не поступай так больше.
Игорь все-таки не смог скрыть досаду. Он много лет знал Алика и считал его выходку странной. Он не судил его, только не мог понять. Раньше Алик никогда не прятался. В глазах Игоря он всегда был натурой героической, но этот случай сильно пошатнул репутацию Алика. Игорь быстро уяснил совет Эл и не выносил резких суждений. Но сейчас ситуация складывалась так, что они могли больше не встретиться. В такие минуты нужно говорить правду. Игорь решил в душе простить Алика, хотя еще злился на него.

***
Эл бродила по порту, ушла из центральной части на грузовые пирсы. Здесь точно никого не будет до взлета. Ей надо было подумать.
Беседа у Ольет Бенуа кончилась почти ссорой. Командир порта в мягкой форме пыталась убедить Нес не оставлять молодой экипаж ни при каких условиях. Нес очень резко отреагировала и высказалась, что никто их не тянул, правила были общие для всех. Видимо она узрела в этом тайное влияние Эл, поэтому бросала недовольные взгляды на своего дублера. Эл не была благодарна Ольет. Из этой беседы ничего не вышло, Эл ушла не только с досадой, но подозрением. Почему Ольет Бенуа ведет себя так? Эл показалось, что она знает больше, даже больше Нес о полете, но молчит, не договаривает, боится. Эл могла понять Нес. Корабль и собственный экипаж имели для нее неоспоримую ценность, большую, чем девять жизней незнакомых людей.
Эл забралась за грузовые контейнеры так, чтобы ее не было видно с прохода, и усевшись поудобнее стала думать. Раньше ей было некогда анализировать поведение окружающих. Цель была достигнута, и Эл задумалась о некоторых особенностях отношения людей к полету, неожиданных на первый взгляд событиях этих дней. Их провожали сочувственными взглядами. Новички в порту были интересны всем. Один из пожилых штурманов посоветовал Эл вооружиться до зубов.
Лондер мельком намекал, что в порту шепчутся. Тревожное сообщение пришло от доктора Бернц, что Эл никак не ожидала. Она требовала, ни много ни мало, отложить полет. Эл игнорировала ежедневные попытки Ставинского связаться с ней, ссылаясь на крайнюю занятость.
На самом деле Эл не имела представления о том, что творилось эти дни в Академии. Общественность была взбудоражена ее поступком. Мнение резко разделились.
Капитанский корпус счел ее выбор достойным, она капитан и выбрала капитанское место, независимо от Космофлота. Этот полет был сложным для капитана ее квалификации. От этого полета отказались многие, а собрать экипаж менее чем за неделю вообще сочли ее капитанской победой. Эл была рада, что коллеги заочно ее поддержали. Это был повод для гордости.
Эл поднялась и стала бродить, перебираясь с контейнера на контейнер. Они были разной формы и цвета с особыми знаками для инициализации. Эл заметила большую стойку с такими же знаками, какие грузили на борт «Радуги». Эл расшифровала запись с помощью карманного секретаря. Первым подозрением было, что они не догрузили корабль, а эти контейнеры потеряли из виду. В этом порту такое возможно.
Прежде чем поднимать шум и привлекать для срочной догрузки целую службу порта, Эл решила проверить груз. Это были военные андроиды. Табличка указывала, что анимационная аппаратура подключена. В каждом находилось по четыре экземпляра. Эл стала вспоминать. На борт уже грузили такие же. Она сосредоточилась, вспоминая картинку, шесть рядов по два – сорок восемь. Ого! Больше чем людей на борту. Им не догрузили еще шесть контейнеров. Она решила проверить весть груз «Радуги» при первой возможности. На справочном терминале высветилось: «Борт укомплектован». Эти контейнеры оказались лишними. Эл решила проверить историю погрузки. Загадки продолжались! Эти контейнеры Нес собралась взять вместо груза для колонистов, но потом Ольет Бенуа выправила реестр собственноручно приказом командира, тем самым отдав приоритет колонистам. Это был единственный случай, когда командир порта вмешалась в подготовку рейса.
Она дала себе совет: «Эл, почаще гуляй по кораблю. Может, еще чего отыщешь». Потом, после отлета, она предупредит экипаж о грузе, чтобы не поднимать шума теперь. Ким не будет высаживаться на Уэст, а останется на боту. Она вменит ему в обязанность следить за этим подозрительным грузом и подучит экипаж, как с минимальным ущербом обезвредить эту штуку. Андроиды на людей не нападают. По справочным данным на Уэст нет опасной фауны. С кем Нес собралась воевать, если не сажает корабль на поверхность?
Эл поспешила вернуться в зал. Он был пуст. Значит, всех созвали для отправки на орбиту. На рукаве высветилось место встречи. Эл побежала туда по переходному рукаву. Все собрались, и ждали только ее. Ольга помогла ей натянуть костюм. Димка подошел и деловито потеребил крепление для шлема, сделал вид, что поправляет его.
– Там тебя дожидается кое-кто, капитан, – пробормотал Димка и указал большим пальцем себе за спину. – Ты обрадуешься.
– Дим, – умоляющим тоном сказала Ольга.
– Где? – спросила Эл.
– У купола.
Эл устремилась к краю купола, отделявшего пирс от порта. Стена была прозрачной и Эл еще издали узнала Алика.
– Ты куда? – услышала она гулкий голос Рассела.
– Там Алик, – Эл указала направление. – Я попрощаюсь.
– Я иду с тобой.
– Не надо. Это личное, – сказала Эл, преграждая ему дорогу. – Ты в отпуске.
– Формально, да, – подтвердил Рассел, но пошел за ней.
Эл решила опередить его.
– Не слишком ли? – спросила она обиженно.
– Нет, – отрезал он.
Он остановился в метрах пяти и стал наблюдать. Делать было нечего, спорить не время, его осталось мало.
Эл смотрела на Алика. Он посмотрел не нее, потом на Рассела и махнул рукой, чтобы Эл подошла ближе. Она шагнула вплотную к стене, так, что почувствовала вибрацию поля разделявшую их. Он тоже сделал шаг. Такая близость показалась Эл слишком личной, и она отошла. В ответ Алик широко улыбнулся. В его улыбке была такая теплота, что у Эл сердце екнуло. Он показал жестом: «Я буду думать о тебе». Эл вдруг вспомнила про их тайный язык жестов, который они придумали еще детьми, но он так прижился в их компании, что они иногда общались на нем. В ответ Эл передала: «С этим полетом что-то не так, узнай». Алик показал: «Опасность?» Эл ответила: «Непонятно». Он кивнул в знак согласия, а потом спросил: «Ты еще помнишь о спектакле для инспектора? Тогда подойди ближе». Конечно, Эл помнила. Она кивнула в знак согласия. «Сделай шаг», – попросил он. Эл шагнула навстречу. Его губы зашевелились, но сквозь купол слова не доходили до ее слуха, Эл смотрела ему в глаза. Ничего подобного она раньше в них не видела. От этого взгляда тысячи игл впивались в тело. Если бы не преграда, она бы обняла его. «Господи! Зачем я лечу?! Куда я лечу?! Почему он остается?! Мы многое могли бы сказать друг другу!» – мелькали мысли.
Рассел наблюдал за ними со стороны и не чувствовал себя неловко до той минуты, когда они не застыли друг напротив друга. Эл была чуть выше плеча Алика, а в костюме вовсе широкоплечей. Но сейчас она будто уменьшилась, мягкий свет от купола играл на ее волосах. Ее глаз он не видел, зато видел молодого человека. И инспектора осенило – то была не игра. Он был уверен, что они разыгрывали его. Это не тек. Такими глазами не смотрят на друзей и не выражают фальшь. Этот мальчишка был плохим актером, он действительно любит ее.
– Что ж ты делаешь, Эл, – проворчал Рассел.
Пока они жестикулировали, он ничего не понимал, потом они замерли. Парень заговорил, Рассел разобрал слово «люблю». Он не услышал ответа по эту сторону купола. Она молчала. Она ему не ответила. Она его защищает.
По связи Эл услышала:
– Капитан, вернитесь к экипажу, – сообщил голос Дагерт. – Команда: Занять места для отлета. Нам пора на орбиту.
Эл словно проснулась. До этой секунды ни порта, ни корабля, ничего не существовало, кроме его глаз. Она старалась запомнить его лицо. Запомнить его таким. Со времен Плутона в нем что-то снова изменилось.
– Мне надо идти, – показала она. Она с трудом повернулась к нему спиной, и сделала усилие, чтобы не обернуться.
Она и Рассел двинулись к боту, а он остался стоять.
До самой посадки она не могла стряхнуть наваждение. Хорошо, что ей не надо командовать, а то наделала бы глупостей. Рассел наблюдал очередную перемену. Ее можно было сравнить с растерянной девчушкой, словно она потерялась в какой-то неизвестности. Переживает.
После взлета Димка зашел в каюту к Эл. Она стояла у экрана и наблюдала за звездами.
– Я все видел, – с порога сказал Димка.
– Что? – спросила она.
– Ваше прощание, – ерничал Димка. – Настоящий театр жеста. Выглядело забавно. Я-то жесты понимаю! Ромео и Джульетта!
– Дим, это не тема для разговора, – настойчиво сказала она.
– Ага! У капитана новые тайны.
Эл развернулась к нему лицом.
– Это тебя не касается, – тон Эл был сдержанным, но настойчивым.
– Может, ты встречалась с ним раньше? В тайне. В тишине. Это ты его к нам на встречу позвала. Помирить нас решила? Может, влюбилась в него?
Их разделяло несколько шагов, которые Эл проделала мгновенно, оказавшись рядом.
– Эта тема не обсуждается. Займись делом.
– Значит, мне уже сказать нельзя? Я его не прощу, капитан, – настаивал Димка.
– У нас сейчас другие заботы. Нечего себе голову забивать, – тем же спокойным тоном сказала Эл.
Димка насупился, как ребенок.
– Что же это происходит? – развел он руками.
– Я не знаю, – услышал он ответ. – Займись делом, «лисий хвост». Прошлое там. – Она указала вытянутой левой рукой в одну сторону, а правой рукой в другую. – А там будущее. Наше будущее. Между ними – космос. Иди, займись делом, а мне нужно подумать об этом самом будущем.




1998-2001 гг.