Душа в залог ( первая часть )

ДУША В ЗАЛОГ

РОМАН


Фантастика, которая могла быть реальностью.








«Не нужда, не страсть - нет! Любовь к власти есть демон людей. Дайте им все: здоровье, пищу, жилище, образование, - и они будут несчастны, капризны, потому что демон ждет и хочет удовлетворения. Отнимите у них все и удовлетворите их демона, и они станут счастливы, так счастливы как могут быть счастливы люди демона.»
Фридрих Ницше (1844-1900)

Глава 1

Конец апреля. Пришла настоящая весна: проснувшаяся после зимней спячки природа, оживала. Воздух наполнился неповторимым запахом: ароматом первых невзрачных весенних цветов, смолы от распустившихся почек деревьев, щекочущий ноздри при вздохе. Так воздух пахнет только весной!
Максим сошел, не доехав остановку до Марьино, чтобы пройти три километра пешком, подышать чистым, пьянящим апрельским воздухом, послушать звонких весенних птиц. Сердце учащенно билось от радости и желания жизни. В голове родилось четверостишье:
Люблю тебя я , мой апрель,
С твоим бездонным синем небом,
И шум воды, и жаворонка трель,
Твоя земля так пахнет хлебом.
Дорога до Марьино шла по полю, через широкий овраг, заросший кустами терновника и боярышника. Весной прошлого года Лосевы купили в этом селе, в 50 километрах от областного центра, домик под дачу. Вполне добротный, с рубленой баней и сараями за очень приемлемую цену. Отсутствие газа и удаленность от автомагистрали, превратили некогда богатое село в неперспективное. Молодежь уезжала в город, изредка наведываясь к своим престарелым родителям на выходные. Живописное расположение села, лес, река привлекали сюда горожан, которые охотно покупали дешевые дома под дачи.
Подождав, когда рейсовый автобус скроется за поворотом, Максим отошел на пригорок на обочине дороги, присел на густо пробивавшуюся сочную молодую траву. Открыл свою большую дорожную сумку, достал бутылку хорошего вина, приготовленный бутерброд с колбасой и сыром, разложил на разостланную газету. Выложил из карманов легкой куртки сигареты и зажигалку. Какое это блаженство сидеть вот так, вытянув босые ноги и никуда не спешить! Просто дышать, радоваться жизни! Видеть голубое небо над головой, горячее весеннее солнце и мечтать! О чем? Что скоро закончит институт. Вся жизнь впереди! Все дороги открыты! Инженер- программист, очень востребованная профессия. К ним в группу зачастили представители от фирм, коммерческих банков, ведут собеседования, отбирают кадры для себя. Максим Лосев один из лучших студентов на курсе. Есть перспективы роста и зарплата солидная относительно бюджетников: учителей и врачей. На прошлой неделе звонил отец и решительно заявил, что видит Максима у себя в фирме. Но может обида за мать или скорее желание стать самостоятельным, а в фирме «ЛИК» все будут видеть в нем только сына генерального директора, а не высококлассного специалиста. Максим обещал отцу подумать, хотя для себя давно решил быть независимым от родителей. Хотя Лосевы-старшие три года в разводе и у отца и его новой жены Майи растет годовалый Никита, брат Максима, мать Ольга Васильевна работает на фирме юристом - консультантом.
Где-то в глубине души Максим понимал отца, он даже с искренней радостью поздравил его с рождением сына, но на ставшие модными крестины не пошел, сослался на занятость. Любви у Лосевых-старших не было давно, только супружеские «обязанности» - как шутил отец. После сорока мать как-то очень быстро из интересной общительной женщины превратилась в сварливую, всем и всегда недовольную барыню. На работе терпели ее характер только из-за отца, которого уважали все сотрудники. Деятельный, жизнерадостный Алексей Алексеевич пытался вдохнуть в жену остывший интерес и радость к жизни: всю Европу за два года объехали Лосевы, но и отдыхать Ольга Васильевна устала. В Германию для подписания контракта о закупке оборудования и техники, вместо нее три с половиной года назад поехала, молодой юрист Майя Решетова, которую и взяли в фирму по прихоти Ольги Васильевны, не успевавшей оформлять необходимые документы. Уже через полгода Майя Решетова стала Лосевой. К удивлению Максима мать спокойно перенесла уход отца из семьи. Ее больше интересовали мелочи: раздел имущества и сплетни сотрудников. Отец поступил по-мужски: оставил трехкомнатную квартиру, гараж в центре города и совсем новую машину «Тайота» бывшей жене и сыну. Но обида, где-то в подсознании невольно осталась, тем более, что новая жена Майя всего на шесть лет старше Максима и он посчитал поступок отца не душевным порывом, а новым веяньем моды. Среди «новых русских» или обеспеченных людей стало модно жениться на молодых, заводить новую семью с обязательным рождением ребенка. Словно в 45 мужчина не может полюбить искренне.
В прошлом году по очередной прихоти матери, захотевшей дышать чистым деревенским воздухом, который лечит десяток имевшихся у нее заболеваний, как она вычитала в модном журнале, они купили дом селе Марьино. Ольга Васильевна, правда, быстро охладела к размеренной деревенской жизни и ,прочитав, что ее болезни можно успешно лечить в городе, в открывшемся недавно солярии, записалась туда. Но бабушка Ирина Борисовна с удовольствием жила здесь все лето до октября. На прошлой неделе она снова переехал жить на дачу и сегодня Максим ехал к ней, впервые в этом году.
В голубом безоблачном небе слышна, громкая песня певца полей - жаворонка. Максим поднял голову, прикрыв глаза ладонью от яркого солнца:
- Где ты невидимый солист?
Высоко-высоко с трудом рассмотрел темно-серую трепещущуюся точку. Песню подхватил второй, третий его пернатый собрат. От напряжения и яркого солнца, глаза на секунду закрыло черное облако. Всего на мгновенье и сразу исчезло словно мираж. «Свет плюс свет рождают мрак» - вспомнил Максим слова преподавателя физики. Тогда это ему казалось нелепостью. Как из света может создаться мрак?
Максим открыл бутылку, налил в пластиковый стаканчик, выпил, взял бутерброд. Прелесть! Вот так сидеть! Никуда не спешить! Быть свободным! Дышать и слушать голос природы. По дороге из города в сторону Марьино проехала черная иномарка «Ауди». Сколько их теперь подержанных и совсем новых колесят по пыльным дорогам России? Еще десять лет назад иметь иномарку была исключительная привилегия людей известных, заслуженных, занимающих высокие посты. Теперь ее мог купить любой водитель городской маршрутки. Жизнь улучшается. Жить богато, и обеспечено не значит быть вором или плохим человеком. Надо только сильно захотеть. Конечно, нужен талант, и много работать. Человек сам строит свою судьбу, у каждого свое понятие счастья. Кто-то довольствуется зарплатой учителя или рабочего завода, кто-то хочет всего много и сразу.
Максим Лосев вырос в интеллигентной семье: отец и мать работали преподавателями. Алексей Иванович доцент политехнического института, Ольга Васильевна преподавала право в юридическом техникуме. Когда началась перестройка, и вышел закон «О кооперативах», отец сразу ушел в бизнес. Вместе со своим старым другом Игнатьевым, бывшим начальником отдела областного комитета КПСС, они создали кооператив, а за тем фирму «ЛИК» (Лосев, Игнатьев и Ко) по ремонту, а за тем и строительству жилья. Начинали компаньоны с одной бригады в 15 человек, зачастую сами помогали в работе строителям. Сейчас в фирме работает более 3500 человек. Бесспорно, связи бывшего партийного работника Игнатьева сыграли свою роль в быстром росте фирмы. Но и работали они, по словам отца: «Как волы в поле». Сутками, даже ночевали в офисе, тогда еще купленной по дешевке у сильно пьющего старика двухкомнатной квартире. Скупали ставшую в одночасье бесхозной технику, выбивали огромные ссуды в банках, заложив в залог свои квартиры.
Что мешало другим начинать как они? Природная русская лень? Привычка жить по команде? Когда кто-то решает, как тебе работать, как отдыхать? Человек делает себя сам, нужно только стремиться и знать, что ты хочешь в этой жизни.
От выпитого вина приятно и легко кружилась голова, Максим взглянул на часы:
- Ого! Целых два часа я дышу - вслух проговорил он, - Пора. Бабуля уже заждалась внука. Лосев легко встал, допив остаток вина по-студенчески прямо из горлышка, выбросил пустую красивую бутылку на засеянное поле с изумрудным ковром озимых всходов. Перекинул походную черную сумку через плечо и бодро зашагал в сторону скрытого за горизонтом Марьино.

Глава 2

Ирина Борисовна встретила внука у калитки.
- Максимка! Я вся на нервах. Три часа назад прошел автобус, - запричитала она ,едва увидев внука.
- Бабуля, я же звонил, предупреждал тебя, что хочу прогуляться. Там в овраге нет связи, - начал оправдываться Максим.
- Что ты такой возбужденный? Ты выпил? - подозрительно посмотрела на интенсивно жестикулирующего руками внука Ирина Борисовна.
- О чем вы Ирина Борисовна? Я опьянен деревенским чистым воздухом.
- Каким воздухом? От тебя разит за версту.
Ирина Борисовна Мальцева, заслуженный учитель России, всю жизнь до выхода на пенсию работа преподавателем биологии и властный учительский тон стал для нее нормой. Не замечая этого, она разговаривала даже с родным внуком, словно с нашкодившим учеником старшего класса. Хотя месяц назад Максиму исполнилось двадцать два, и он без пяти минут инженер с высшим образованием.
- Конечно, ты пьян! - не унималась взволнованная Ирина Борисовна, театрально подперев подбородок сомкнутыми ладонями.
- Бабуля, не надо из-за пустяка разыгрывать трагедию.
- Из-за пустяка? Ты приходишь через три часа после прибытия автобуса… Пьяный…Где ты был? С кем пил?
- Я шел пешком…Сошел на повороте и пошел один по дороге…Я выпил пива… Вот и все… Вы удовлетворены моим объяснением? Я устал немного бабуля, пойду, лягу, отдохну с дороги, с вашего позволения, сударыня, - Максим сделал реверанс в сторону пожилой женщины, приобнял за талию.
- Не надо паясничать, молодой человек. Оставьте это для своих барышень,- своим беспристрастным тоном воспитывала внука Ирина Борисовна. - Я вынуждена обо всем сообщить отцу.
- Ему прийти в школу? - съязвил Максим и поцеловал расходившуюся не на шутку бабушку в щеку, прошептал ей на ухо. - Прости меня, бабуля, пожалуйста. Я больше не буду… Можно ваш непутевый внук, ляжет отдохнуть?
- Ирина Борисовна, у вас гость? Мы видели его на повороте, но не знали, что это наш сосед. Из дома напротив, вышла высокая, в меру полная женщина за сорок, в синем спортивном костюме.
- Это мой внук, Валентина Викторовна, приехал в гости на выходные.
- Кто эта женщина? - шепотом поинтересовался Максим.
- Наши новые соседи Борисовы, - тоже шепотом ответила внуку старая учительница. Мать и сын с женой. Сын тоже студент медицинского.
- Рома, познакомься с нашим соседом, - громко произнесла женщина, обращаясь к кому-то в глубину своего сада. Из зарослей вишняка вышел высокий черноволосый парень в черном спортивном трико с обнаженным торсом. Атлетически сложенный, со смуглой «природной» кожей, увидев стоящего с Ириной Борисовной внука, подошел к ним.
- Здравствуйте! - громко поздоровался, подойдя парень, протянул руку Максиму.
- Роман !
- Максим!
Симпатичное открытое лицо с правильными чертами, волевой подбородок, узкий с едва заметной горбинкой нос, темно-карие почти черные глаза. По возрасту немного старше, но рядом с по-юношески белокожим Максимом, он выглядел зрелым, уже сложившемся мужчиной.
- Извини, Максим, не знал, что ты наш сосед, не остановился подвести.
- Нет. Я сам сошел с рейсового автобуса. Захотелось пройтись пешком, уединиться с природой. Всю зиму мечтал, это мой первый выезд на «лоно природы».
- Я так и подумал. Хотя жена и мать настаивали тебя подвезти.
- Спасибо…
- Что планируешь делать?
- Отдохну с дороги. Разморило меня на свежем воздухе, - Максим украдкой провел двумя пальцами по своей левой щеке.
Роман, поняв значение «жеста» улыбнулся, обнажив красивые белые зубы.
- А вечером?
- Пока не задумывался так масштабно, - пошутил Максим.
- Тогда приходи к нам. Мы будем жарить шашлык: у нас сегодня новоселье.
Из дома Борисовых вышла молодая женщина со светлыми коротко стрижеными волосами.
- Рома, я мясо замочила, - доложила она приятным голосом.
- Хорошо. Это моя жена Тая, - сообщил новому приятелю Роман - пойдем я тебя познакомлю. Думаю, мы станем хорошими соседями. Ты не женат?
- Нет. Я еще учусь на пятом курсе в политехническом.
- Я тоже учусь на пятом, но уже третий год женат, - сообщил Роман.
Они подошли к даче Борисовых.
- Познакомьтесь, наш сосед Максим. Тоже студент пятого курса политехнического, - представил Лосева Роман.
- Валентина Викторовна, - первой представилась мать.
- Тая.
Максим пожал протянутую маленькую мягкую ладонь. «Красивая! И глаза чисто голубые, словно цветки василька» - подумал Лосев..
- Максим, вы женаты? - на правах хозяйки поинтересовалась Борисова - старшая.
- Нет. Еще не успел.
- Это исправимо. Мы с Таечкой работаем в облсобесе. В нашем «пенсионном учреждении» одни невесты. Одна красивее другой, - пошутила хозяйка - главное ваше желание.
- Я не мыслил столь масштабно, - второй раз пошутил дежурной шуткой Максим. Но не буду отрицать и такого развития событий. Если у вас работают действительно такие красивые девушки как ваша невестка, могу не устоять.
- Вы шутник, Максим. Думаю, вы, подружитесь с Романом.
- Я пригласил Максима вечером к нам на новоселье, - сообщил Борисов своим женщинам.
- Правильно. Приходите, Максим, вместе с Ириной Борисовной.
Пообещав соседям, что он обязательно придет, только отдохнет немного с дороги, Максим ушел. Выслушал еще раз, но уже в более мягкой форме нравоучения Ирины Борисовны, Максим завалился спать на приготовленной кровати в отведенной ему комнате. Едва коснувшись головой подушки, Максим забылся здоровым, беззаботным сном.

* * *

Догорал весенний апрельский день. Белый погожий солнечный диск прятался в кроны берез, белевшей на горизонте рощи. Внизу по улице, идущей к берегу неширокой и быстрой речки Студеной, названной так за холодную до ломоты в зубах воду, даже в самое жаркое лето, надрывисто мычала корова. В покрывшихся первыми листочками зарослях ольховника, несмело защебетал соловей. Еще совсем робко, словно стесняясь своего чарующего голоса. Максим легко соскочил с измятой кровати, подошел к приоткрытому окну. Свежий вечерний воздух ласково пахнул в лицо. Максим провел ладонью по щеке.
- Пойдет.
Полгода назад Лосев - младший начал бриться «по - взрослому» и гордился этим мужским жестом, проверяя наличие щетины, еще совсем для него новым, не надоевшим. Его ровесники, давно бравшие ежедневно в руки бритву, вызывали в нем даже зависть. Его «лицевая растительность» ограничивалась десятком редких белых волос, которые он обычно выщипывал раз в неделю пинцетом. Полгода назад, словно проснувшись, усы и даже борода, черной обильной порослью стали покрывать лицо Максима. Надо сказать, он даже гордился этим и не спешил сразу сбривать новую растительность. Сейчас после утреннего бритья, лицо покрылось шершавой щеткой. Максим раскрыл свою походную сумку, достал: мыло, зубную пасту, щетку, пошел на улицу к прибитому к столбу умывальнику, возле рубленой бани. Ирина Борисовна сидела с соседкой Валентиной Викторовной на искусно сработанной резной лавочке под окнами дома и о чем-то разговаривала.
- Максим, подействуйте на бабушку. Приглашаю к нам на новоселье, говорит, не пью. Как будто мы собираемся для того, чтобы напиться.
- Ирина Борисовна, это не педагогично отказывать соседям, - на ухо бабушке прошептал Максим, присев рядом и обняв свободной левой рукой ее за плечи. - «Сосед как семьянин» - гласит русская народная мудрость.
Старая учительница улыбнулась краями губ, ласково погладила Максима по щеке.
- Почему, ты, не побрился?
- Бабуля, я брился утром. У меня повышенная лохматость, как у Шарика из Простоквашино.
- Значит надо бриться два раза в день.
- Ирина Борисовна, Максим выбрит. Это вы заметили своим педагогическим глазом. Для шестнадцатилетних юношей это может и заросли, но для двадцати двухлетнего парня норма, - заступилась за Максима соседка. Все дружно засмеялись над ее словами - шуткой.
- Господа! Кушать подано! - в проеме открытой калитки стоял улыбающийся Роман, в черном спортивном костюме с широкими белыми лампасами.
Максим по-детски, вприпрыжку, побежал к умывальнику. Ирина Борисовна пошла в дом, надеть теплую кофту, вечерами еще очень свежо на улице. Быстро почистив зубы, с удовольствием умывшись, Лосев забежал в дом. Надел, подаренный отцом еще на совершеннолетие любимый теплый турецкий свитер, прикрыл дом на висячий замок, по-деревенски без ключа и побежал догонять, подходивших уже к крыльцу дома Борисовых, Романа и женщин.

* * *

В глубине большого старого сада стоял стол с двумя лавочками со следами свежих опилок вокруг, видимо сделанный только сегодня. На столе ароматно дымился шашлык, на длинных шампурах из нержавеющей стали. Гордо возвышались бутылки коньяка и иностранного вина, тесно прижавшись стеклянными боками. Тарелки с салатами. Максим невольно проглотил набежавшую слюну, почувствовав, что голоден. Расселись на лавочки, на заботливо приготовленные радушной Валентиной Викторовной, небольшие подушечки из темно-зеленого бархата. Зрелые женщины по одну сторону, Максим с Таей по другую. Роман на правах хозяина уселся во главе стола на старом, но еще крепком резном стуле с мощными подлокотниками, вероятно оставшейся от прежних хозяев.
Борисов налил женщинам вина, мужчинам коньяк, чем вызвал неодобрительный взгляд Ирины Борисовны. Первый тост за знакомство, за добрые соседские отношения. Все долго стукались друг с другом, высказывая свои дополнения и поправки к озвученному Романом на правах хозяина тосту.
Максим жадно ел пахнущее углем костра теплое ароматное мясо. Ночной мрак по-весеннему быстро сгустился над селом, потянуло свежестью. Роман включил смонтированную над столом лампочку под розовым абажуром. Темнота, отступив на несколько метров, сгустилась сильнее. На востоке, прячась в еще совсем голые ветви густого сада, холодным матовым светом поднимался полный диск луны. Повторив тост, за дружбу, насытившись, молодежь пошли танцевать под зажигательную мелодию иностранной песни. Повеселевшие Ирина Борисовна и Валентина Викторовна, увлеченные Романом тоже несколько минут потанцевали в созданном кругу, демонстрируя весьма пластичные движения тела, чем вызвали восторг и рукоплескания молодежи. Но потом, усевшись на свои подушечки, начали обсуждать поднятую старой учительницей проблему, очередного повышения пенсий. Быстро летело время. Уже к полуночи довольная и уставшая Ирина Борисовна, засобиралась домой. Ее пошли провожать Валентина Викторовна с невесткой. Оставшись вдвоем, молодые люди сели рядом на лавочку. Роман налил коньяку из сильно опустевшей бутылки, взял свой стакан в руки, поднял до уровня глаз:
- Макс, за дружбу! Надеюсь, этот приятный во всех отношениях вечер, перерастет в настоящую дружбу. Даже если ты станешь новым Билом Гейтсом. А я останусь скромным психиатром, в захудалой бюджетной клинике для душевнобольных, в Оськино, с окладом в несколько тысяч рублей.
- Ром, почему в таких серых тонах ты рисуешь свою будущую карьерную перспективу? – стукнувшись, выпив свой коньяк, жуя уже остывшее мясо, улыбаясь, спросил Максим.
- Извини, старик, я исхожу из худшего, чтобы не отпугнуть лучшее. Планов громадье! На три жизни. Конечно, не отрицаю, что для начала клиники в Оськино мне не избежать. Хотя я мечтаю о городском диспансере. Там оборудование и кадры медиков на порядок выше, но я хочу начать с самого дна. Ты уже приглядел себе банк, посолидней?
- Я не знаю…, - Максим неуверенно пожал плечами - Отец зовет к себе на фирму, но я не хочу быть его тенью. Хочу быть Лосевым Максимом Алексеевичем, а не Лосевым - младшим.
- Лосев? - искренне удивился Роман и выронил только что прикуренную сигарету. Алексей Алексеевич Лосев твой родственник?
- Отец.
- Бог мой! Как тесен мир. Даже в миллионном городе имя строительного магната Лосева не в последней десятке. Тогда думаю, проблем с карьерным ростом у тебя просто не будет. Роман взял со стола совсем опустевшую бутылку. Максим жестом показал, что ему хватит. Борисов вылил остаток жидкости в свой стакан. Выпил одним глотком.
- Вот видишь, - обиженно произнес Максим, - даже ты мой друг думаешь, что все чего я добьюсь, будет заслугой отца. А я хочу добиться всего сам. Понимаешь, Ромка, сам?
- Стремление, заслуживающее уважения. Макс, без обиды, но поверь мне, своему новому другу - это намного труднее и противнее, чем ты думаешь. Я вырос без отца. Зарплаты матери хватало только на еду и скромную одежду. Отец природный тунеядец вечно скрывался, менял работу по несколько раз в году и выплачивал копейки алиментов. Мне приходилось быть на голову выше других, чтобы быть с ними в одном ряду. И в учебе и даже в спорте. Приходилось грызть зубами, пробивать лбом, чтобы не возникало даже сомнения в моих знаниях. Хотя кому-то то, что никогда не прощалось мне, сходило с рук, даже не обращалось на это никакого внимания. Ответив на вопрос по теме мне задавались десятки дополнительных и так всегда! Я шел к доске, уже имея бал один с минусом. Уверен у тебя он тоже был, но один с плюсом. Это логика жизни! Роман посмотрел в глаза Максима, дружески обнял его за плечи, похлопал тяжелой ладонью по плечу.
- Не обижайся, Макс! Я ни в чем тебя не обвиняю. Родителей не выбирают. Думаю, я бы не отказался от Николая Борисова миллионера, если я сейчас хожу к Борисову алкоголику, ношу еду и даже даю ему сотку на опохмелку. Каждому свое. Главное оставаться человеком.
- Спасибо, Ром. ты меня окрылил. Вот почему хочу создать что-то сам…Без помощи отца…
- Свой «ЛИК», - улыбнулся Борисов, имея ввиду компанию Лосева -старшего.
- Пусть «ЛИК» , но свой! - не обиделся Максим и поднял вверх указательный палец для убедительности своих слов.
Возвратились женщины, проводив Ирину Борисовну до дома. Валентина Викторовна попросила молодых людей убрать посуду.
- Ромик, поставьте все на кухне, на столе. Мы устали, идем спать, мыть будем завтра.
- Ты, не спишь еще? - на ухо шепотом спросил Роман Максима.
- Нет, - тоже шепотом ответил Лосев. - Я днем поспал хорошо.
- Тогда подожди за столиком пять минут. Уложу дам и приду, поболтаем, - и заговорщески подмигнув, добавил, - У меня есть заначка.
Максим прошел в сад, сел на свою уже остывшую подушку. Свежо. Не смотря на выпитое, неприятный колючий холод забирался под теплый свитер. Полная луна мертвым матовым светом освещала притихшую землю, оставляя длинные черные тени еще голых деревьев. Белое облако тумана, поднималось над остывающей после теплого солнечного дня землей. Тихо до звона в ушах. Лосев закурил, перевел взгляд на холодный диск луны: «Если долго смотреть на Луну, можно сойти с ума». Где он слышал эти слова? В кино? Или может, прочитал в книге? От напряженного взгляда, как и сегодня, днем, когда он смотрел на солнце, перед глазами пошли черные круги, закрыв часть лунного диска: «Свет плюс свет - порождает мрак».
Макс, вздрогнул, очнувшись от шагов подходившего Романа. Борисов поставил на край стола тарелку с остатками шашлыка, вынул из кармана, накинутой на плечи болоньевой теплой куртки отпитую на треть такую же бутылку коньяка. В другой руке он держал новую телогрейку защитного цвета. Протянул ее Максиму:
- Держи, Макс. Свежо еще ночью.
- Спасибо, - поблагодарил Лосев. - Очень вовремя. Коньяк плохо согревает.
- Надо дозаправиться, - пошутил Роман. – Я, правда, стараюсь не увлекаться. Боюсь дурной наследственности. Но сегодня отличный вечер, можно позволить.
- Пять звездочек. Вы всегда пьете подобный напиток, милорд? - закусывая выпитый коньяк, приятно растекающийся теплом по телу, спросил друга Максим.
- Почти всегда. Нет не от барских прихотей, если ты об этом подумал. Я по вечерам и в выходные хожу на базу разгружать фуры с продуктами с коньяком тоже. Кладовщицы часто расплачиваются с нами товаром.
- Извини…
- Не стоит. Я не стесняюсь своего пролетарского происхождения. И машину я купил, продав, доставшийся мне по наследству от бабушки, гараж в центре. Дачу купила мать, она родом из деревни, копила много лет, чтобы осуществить свою мечту. Закурили.
- Мне тоже по наследству от папы досталась новенькая «Тайота», стоит в гараже. Я и на права давно сдал, но езжу очень редко. Не лежит у меня к этому душа, - глядя на лунный диск, признался Максим.
- Почему?
- Не знаю. Фобия какая-то, все встречные едут мне в лоб , - засмеялся Лосев. Вот компьютер - это мое… Ты, тоже выбрал профессию по зову сердца?
- Наверное - Роман тяжело вздохнул, - еще в детстве, когда домой приползал пьяный отец, у меня появилась мечта: лечить от алкоголизма людей. Теперь в наше время, как удавка захлестнула молодежь, новая еще более страшная чума - наркомания. Часто очень талантливые люди, но с детской, ранимой психикой становятся первыми жертвами. Как помочь им? Этот вопрос уже много лет волнует умы тысяч медиков и психологов. Конечно, только сам человек способен это сделать, если осознает ужас пропасти, на краю которой он стоит. Но это очень тяжело, порою просто невозможно сделать больному. Алкоголизм, наркомания - это страшные болезни, может даже страшнее рака и СПИДа. «Болезнь души» - когда здоровый физически человек сам себя шаг за шагом, час за часом неудержимо приближает к смерти. Может в какие-то минуты просветления он осознает это, но у него нет силы воли , самому остановиться, сделать первый, самый трудный шаг к спасению. Вот здесь и нужна наша помощь. Помощь -докторов души - психиатров, наркологов.
Роман страстный оратор. Он захватил Максима, словно клещами, своей зажигательной речью. Старше него всего на три года, Борисов казался ему учителем, и он словно прилежный ученик, впитывал в себя каждое его слово, каждый жест.
- Не все люди обладают силой воли, способной переломить себя, заставить отказаться от привычки ставшей страстью. - робко возразил Максим, глядя в освященное матовым светом Луны, лицо Романа.
- Нет! Нет! И еще раз нет! Я думаю…., - Борисов на секунду заколебался, видимо эта проблема, мучавшая его с детства, словно заноза сидела в его сознании. - Я уверен, любой человек способен бороться. Если в сложнейшем организме человека, в его мозге, существуют заложенные с рождения программы, которые борются со всеми недугами. Существует иммунитет против вирусов, найдены даже хромосомы, отвечающие за цвет глаз человека, за его рост, значит должен быть и против порочных привычек. В процессе эволюции он угас, потерял свое первостепенное значение. Надо только найти и разбудить его… Подсказать… Как это сделать?
Лосев пожал плечами.
- Может это сложнейшая хирургическая операция… Но почему-то я думаю, что это совсем просто, как и все гениальное в нашем мире. Сигарета в руках Романа давно истлела. Он не сделал ни одной затяжки, увлеченный своим страстным рассказом.
- Ты прирожденный учитель, Роман, - улыбнулся Лосев, - так толково и доходчиво мне, далекому от гуманитарных наук ученику, не объяснял никто. Знаешь, мне даже стало интересно. Не пригодится, тебе, в твоих изысканиях инженер - программист?
- Конечно, пригодится! Знаешь, если без шуток. Это мечта моей жизни - найти лекарство, «панацею» против страшных недугов человечества: наркозависимости и алкоголизма. Создать свою лабораторию если необходимо. Самое интересно, большинство ученых, политиков признают то, что это чума XXI века. Но в лучшем случае отшучиваются, когда речь заходит о серьезных научных изысканиях. Да эти вопросы рассматривают, но в общем плане психиатрии. Я не думаю, что нужны колоссальные затраты. Может действительно пара толковых программистов, и аналитический мозг вашего покорного слуги…, - Роман наклоном головы обозначил свое присутствие, - и десяток миллионов долларов для начала работы, думаю, не станут лишними.
Друзья весело засмеялись, Роман закурил уже третью сигарету. Видимо тема, давно захватившая его сознание, стала реальностью, он жил ею. От возбуждения глаза его горели в матовом свете Луны. Он нашел интересного слушателя его идей. Его энергетика, сильного и властного человека, захватили Максима после первого вечера их знакомства. Максим чувствовал, что пойдет с этим человеком до конца, если он позовет его. Истинный лидер, вожак Роман Борисов, казался ему взрослым, сложившимся мужчиной, учителем и он видел себя рядом с ним робким, зеленым учеником. Такие сильные люди были всегда вожаками, вели за собой других.
- Знаешь, Ром, я смотрю на себя и восхищаюсь. Был я девчонкой, я бы уже в тебя влюбился, - признался Максим и невольно покраснел. - Я думаю, ты добьешься своего. Найдешь свою панацею, если она есть… В тебе есть Дар, талант от Бога, который есть не у многих. Дар Лидера.
- Ты, думаешь, этот дар от Бога? – улыбнувшись, спросил Роман.
- Конечно! Или ты атеист и не веришь в существование высших сил?
- Нет, Макс! - Роман на секунду замолчал, достал и закурил еще одну сигарету. - Скорее наоборот, я не просто тупо верю, повинуясь ставшей модной «Вере в Бога». Я скорее уверен, что существуют высшие, не подвластные даже нашему воображению, силы. Они правят нами. Назначают царей и президентов. Развязывают войны и делают открытия. Не сами конечно, а через избранных ими людей. Бог - это высшее, он в космосе, а демон он с нами на Земле, он среди нас. Никто его не видел. Может это просто фантазия, плод больного воображения. Это просто черная энергия зла и власти, которая зовется князем мира. Я слышал, если смертный человек увидит князя, он немедленно должен умереть. Все гении на грани безумства. Высшая честь для человека - услышать князя тьмы и человеческих душ. Удостоиться этой чести могут единицы избранных, но увидеть его не должен никто. Неминуемая плата за это - жизнь. Роман стал еще серьезнее. Полная луна оттеняла бледность его лица с неестественно блестящими глазами.
- Ром, ты о чем? Ты, современный парень. Студент 5 курса медицинского института, веришь в эту средневековую муть? - Максим рассмеялся. - Ты явно выпил лишнего, как будущему великому психиатру, тебе необходимо лечь проспаться.
- Нет, Макс. Я трезв! По крайней мере, рассудок мой трезвый. Это мои мысли. Конечно, не выпей я сегодня, я б не стал их тебе озвучивать. Говорить о князе нельзя, лучше молчать. Всегда молчать. - серьезно повторил Роман. - И словно очнувшись, уже другим, прежним тоном, весело предложил. - Давай выпьем еще за знакомство. Думаю и хочу, чтобы оно превратилось в настоящую дружбу - И расход! Утро уже, смотри как светло на востоке! Что день грядущий нам готовит!? Роман сразу перевоплотился, стал, как и прежде веселым и жизнерадостным парнем.
- Я соскучился по жене, - не умолкал Борисов, - алкоголь действует на меня возбуждающе. Женись Макс! Милое дело - никуда не надо идти! Всегда все рядом! Роман весело засмеялся, слегка похлопал по плечу своего нового друга и став на минуту серьезным, добавил, - И забудь, Макс, то, что я тебе наговорил по пьянке. Свежий воздух, крепкий коньяк - это действует на мозги даже психиатрам. Да и луна сегодня….. - Роман рукой указал на низко повисший над горизонтом полный белый диск. - Полнолуние!!! - и снова весело засмеялся. Слил из бутылки остатки, поровну в пластиковые стаканчики. Стукнулись.
- За знакомство! За дружбу! За любовь!

Глава 3

Годовалый Никита давно громко плакал. Сквозь сон Майя слышала его надрывный голос, но сознание упорно не хотело подчиняться воле.
- Господи! - прошептали Майя, - это не сон. Лосева сбросила легкое пуховое одеяло, под которым всегда спала, даже летом. Легко вскочила с кровати, не одевая халата, побежала в соседнюю детскую спальню.
- Ну конечно, мы плаваем. Молодая женщина бережно взяла сына на руки. В доме Лосевых, как это становилось модным в обеспеченных семьях, работали нанятые женщины - прислуга, или горничные по-новому. Они помогали молодой матери: нянчили ребенка, убирали большой двухэтажный дом, стирали, готовили. Две зрелы женщины за пятьдесят, которых Майя сама отобрала из многочисленных претенденток. После начала перестройки экономика некогда могучей империи, резко пошла в упадок. Остановились частично или полностью сотни заводов и фабрик, и в их городе в том числе. Десятки тысяч людей остались без стабильного заработка, к которому все привыкли за семьдесят лет социализма. Работа горничной у обеспеченных людей считалась высокооплачиваемой, и в желающих не было недостатка. По обоюдному согласию сторон работали даже на полторы ставки, как у Лосевых через двое суток. Хотя, если бы велся учет по текучести кадров, профессия горничной заняла бы первое место. Очень тяжело налаживались отношения у новых господ с их слугами, в обществе еще десять лет назад считавшим главным своим лозунгом: «равенство». Новые господа еще не привыкли к своему статусу, часто проявляли излишнюю напыщенность, щепетильность. Считавшие себя всегда хозяйками женщины, болезненно вживались в новую непривычную для них роль домработницы. Майя Лосева выбор прислуги взяла под свой контроль. Юрист по образованию, она, не смотря на молодость неплохо разбиралась в людях, в их психологии и уже после первого собеседования с намеченными кандидатами, она выбрала себе двух женщин из восемнадцати претенденток и не ошиблась. Горничные работают у них уже год и стороны довольны друг другом, что бывает крайне редко. Разногласий у горничных и их молодой хозяйки практически не было. Сегодня Наталья Ивановна была выходная, уехала к сыну в районный центр области, а Надежда Николаевна приболела, позвонила вчера вечером, и сообщила, что у нее температура, она не сможет выйти на работу. К хорошему быстро привыкаешь, оставшись одна, молодая мать в полной мере ощутила все трудности семейной жизни. Вчера была третья годовщина их регистрации, правда Алексей Алексеевич категорически отказался отмечать эту дату. Пригласили только близких друзей Игнатьевых и нового молодого талантливого прораба Артема Волкова с женой Ириной, за полгода ставшего «их правой рукой», как его называли друзья-компаньоны Лосев и Игнатьев, руководители и хозяева фирмы «ЛИК». Засиделись за полночь. Проводив гостей, еще долго, как впервые месяцы их дружбы, не спали, болтали, дурачились. Прожив вместе три года, Майя иногда стала задумываться, может ее решение, выйти замуж за мужчину ровесника ее матери было спешным. Одно дело быть любовницей обеспеченного, дарящего дорогие подарки мужчины, встречаться с ним несколько раз в месяц. Другое дело быть его женой, жить вместе с ним, родить ему ребенка. Майя Решетова вышла замуж одной из последних из своих подруг, по школе, по университету. С ее яркой внешностью недостатка в ухажерах у нее никогда не было, но очередные поклонники ей быстро надоедали, и вспыхнувший интерес совсем скоро становился скукой.
- Мужчина должен меня, прежде всего, удивлять. Ежедневно. Ежечасно. Не обязательно подарками или посещениями ресторанов. Удивлять своей непредсказуемостью,- делилась Майя со своими подругами. Алексей Александрович Лосев, руководитель, он же хозяин фирмы «ЛИК», куда ее устроила университетская подруга Юля, работавшая секретарем у Игнатьева, компаньона Лосева и исполнительного директора фирмы. Помогла ей Ольга Васильевна Лосева, жена генерального директора, юрист - консультант фирмы. Лосева потребовала себе помощника, фирма расширилась, работы становилось больше. К тому же, Ольга Васильевна охладела к некогда любимой работе. Сплетни сотрудников, мода и лечение десятков придуманных заболеваний, отнимали у нее все больше времени. На работу в фирме его просто не оставалось.
Сначала Майя вела всю работу в офисе, через несколько месяцев стала выезжать с руководством в другие города для ведения переговоров и заключения сделок. В поездку в Германию три с половиной года назад вместе с Алексеем Лосевым, по решению Ольги Васильевны, поехала Майя. Была ли ее любовь к Лосеву искренней? Скорее да. Потому что насильно делать что-то противоречило ее мировоззрению. Она и в фирму пришла, не польстившись на большую зарплату, а для того, что бы иметь возможность посмотреть мир. Лосев влюбился в нее как мальчишка. После первой их ночи в отеле он летал. Майя просто не чувствовала разницы в возрасте. Моторный, заводной, всегда с новыми идеями. Наперекор советам и предсказаниям подруг, что двадцать лет разница огромная, через пару лет он остынет к сексу и превратится в обыкновенного сварливого пятидесятилетнего мужчину, Майя дала Лосеву согласие стать его женой. Прожив три года, Алексей не охладел к ней, а как показал вчерашний вечер и ночь, даже разгорелся с новой силой.
- Майечка, знаешь, - смущенно улыбаясь, признался он вчера ночью, - я, таким как с тобой не был никогда, даже в двадцать пять лет. Я хочу тебя всегда и каждыми прожитыми месяцем все больше и больше. Правда, работа затягивала его. В каждую новую идею, в каждый проект он уходил с головой. Лосев, наверное, не мог жить по-другому. Гореть в полнакала - это не для него. Может, за это она и выбрала его, из десятков знакомых мужчин. После рождения сына, Майя стала ловить себя на мысли, что ей становится скучно. Исчезла та дрожь в груди в ожидании встречи. Они были ежедневно вместе, за исключением командировок, куда Лосев после женитьбы ездил очень неохотно, только в исключительных случаях. Майя перестала удивляться. Не было той волнующей радости удивления, как было в первый их «семейный» Новый год, когда Лосев притащил домой 31 декабря огромный арбуз свежий на девять килограммов. Что теперь этот арбуз, когда все есть. Год назад они переехали в огромный двухэтажный особняк почти в центре города, первые два года они жили в однокомнатной квартире. Майя еще работала не в фирме, конечно, в юридической консультации. Она так захотела, муж поддержал. Он всегда соглашался и поддерживал ее мнение. Сначала это тоже приятно удивляло. Лосев, которого знает вся элита миллионного города, бежит на кухню разогревать ужин, или кормит ее йогуртом в постели с ложечки, как ребенка.
- Конечно, работай. - соглашался с женой Алексей Алексеевич и приводил даже при этом доводы. - Во - первых тебе нужна практика. В начале их семейной жизни Майя хотела отучиться в аспирантуре, защититься. Потом, правда, к этой своей затее она охладела, после того, что муж ей сказал однажды, что можно просто купить ученую степень, даже доктора, не прилагая больших усилий. Только числиться. Тогда зачем, если все так и будут делать. Во-вторых, - перечислял Лосев свои доводы, - работа дисциплинирует. Всегда смотришь за собой, одеваешься. Теперь Майя три раза в неделю посещает «салон красоты», солярий, показы мод. У целеустремленной Майи Решетовой проблем с внешним видом не было никогда. Имея шикарную фигуру, она после родов даже на ночь, не снимала утягивающий бандаж и на фитнес ходила строго три раза в неделю без отпусков и выходных. Лосев даже шутил.
- Маечка, ты у меня куколка. Зачем тебе с твоим телом так истязать себя?
- Ты хочешь, чтобы я к сорока годам обросла целлитом?
- Хорошего человека должно быть много, - шутил муж. - К тому же мне будет шестьдесят, и я буду любить тебя еще больше: как дочь и как внучку. Майя почему-то злилась от этих слов мужа, хотя не сомневалась в их искренности. Видела блеск в живых глазах Лосева.
- Неужели я его разлюбила? - спросила она как-то у матери. Близких подруг с кем можно поговорить о личном, душевном у Майи не было. Да и можно ли об этом поговорить с подругой? Мать улыбнулась, ласково провела ладонью по светлым, коротко стриженым волосам дочери. В свои сорок семь Марина Борисовна Решетова, была еще очень хороша.
- Дочь, знаешь, что я тебе скажу?! Ты хоть мать уже сама, но осталась большим ребенком. Одна ты у нас, наверное, очень мы с отцом тебя баловали. Люди плачут: есть нечего, жить негде, а ты плачешь всего вдоволь и много ласки и внимания от мужа. Уже ничего тебя не удивляет. Стоит только захотеть, сказать. Через час достанут, через два подвезут. Маечка, радуйся жизни! Живи! Ищи себе занятие, в клуб какой-нибудь по интересам запишись. Или любовника заведи, в конце концов! Майя гневно посмотрела на мать, но после, опустив глаза ,тихо спросила:
- Марина Борисовна, вы считаете, что правильно учите свою дочь?
- Да, считаю правильно! Это жизнь доченька. Не только секс радость жизни. Алексей любит тебя, молится на тебя. Он хочет видеть блеск, радость жизни в твоих глазах, а не повисшую губу и взгляд из под бровей. Может, после встреч с любовником, ты будешь чувствовать вину перед мужем , поймешь, что он значит для тебя в твоей жизни. Только попроси - все у твоих ног. Основная масса мужиков только обещает. И не в богатстве дело, главное забота, внимание, а не цена подарка. - Посмотрев на притихшую, задумчивую дочь, Марина Борисовна добавила. - Конечно, трудно найти порядочного мужика для встреч пару раз в месяц на несколько часов. Рыцари в книгах, в жизни их мало осталось. Узнает богатая, станет шантажировать, или еще правда влюбится, пойдет мужу все расскажет.
- Зачем, мам, я к нему как к мужчине не имею претензий. Но как-то обыденно все стало, - попыталась оправдаться дочь и, взглянув в ее глаза Марина Борисовна поняла, об этом Майя уже думала и не раз, мать только озвучила мысли дочери. - Может действительно я заелась и барыней стала. - пожав плечами продолжала Майя. - Приелось все. На Руси так всегда было: бьет, значит, любит. Мне стало скучно, что меня не бьют, даже не кричит и не ревнует. Верит он мне, всему что скажу и, наверное, все готов простить - даже измену.
- Тогда не знаю, Майя Вячеславовна, что вам надо еще?! - мать заговорщицки улыбнулась, помолчав, посмотрела куда-то в окно, поверх головы дочери, проговорила. - Знаешь, дочь, про любовника я тебе из своей жизни сказала, у нас с отцом , тоже было как у всех, приелось все. Я нашла любовника, из своих, еще девичьих ухажеров. Десять лет не виделись, случайно встретились. Он женат давно, двое детей. Работает врачом в областной больнице. Встретились, поболтали в кафе. Потом созвонились, он предложил встречу, я не отказалась. Все прошло, казалось и не плохо, но далеко не столь сказочно как грезилось. Все одно и то же. Только на часы он украдкой все смотрел: «Время!» - Марина Борисовна весело засмеялась. Прихожу домой, Славик, отец твой встречает, пальто снять помогает.
- Покушай, полежи, отдохни, ты устала. Я Майечку уложил уже. Я, конечно ,придумала, что попросили задержаться на работе, больше ничего на ум не пришло. Знаешь, дочь, мне стыдно стало. Кровь в лицо ударила. Обняла я его, прижалась: «Родной мой! Люблю тебя одного!
- И что дальше? - Майя внимательно слушала, не моргая, смотрела в глаза матери.
- Что дальше? Встречались с доктором. И не один год. Встретимся, пар выпустим или дурь, как говорят, и бежим к своим родненьким, виновато опустив голову, искупать вину. Жизнь это, дочь, - мать взяла в свои руки мягкую ладонь Майи, сжала, - порою надоест все до чертиков. Но попробуешь другого, все тоже, даже хуже, чем есть. «Что имеем, не храним, потеряем плачем» - Марина Борисовна вздохнула, снова погладила дочь по волосам.
- Ты подумай, дочь…Любит он тебя…Да и тебя никто не насиловал идти замуж. Я помнишь, говорила: «Встречайтесь, живите как любовники. Трудно это, он старше на целое поколение». Но Майя Вячеславовна твердила: «Нет. Он лучше всех. Таких просто нет». Не верю я , что за три года может угаснуть любовь. Может ,затихла немножко? Я читала где-то выражение философа: «Если костер любви угасает, то его надо разжечь вновь или загасить». Ты не планируешь бросить своего Лосева?
- Нет! Что ты… - Майя даже вздрогнула от слов матери.
- Тогда разжигай! - Марина Борисовна, улыбнувшись, поцеловала дочь в красивый немного вздернутый носик…

* * *

Майя поменяла памперсы. Подогрела бутылочку смеси. Притихший Никита с интересом наблюдал за хлопотавшей матерью, большими темными глазами, посасывал пустышку.
- Что, сынок, забыл мать? - нежно потрогав карапуза за пухлые щеки, улыбнувшись, спросила Майя. - Наталью Ивановну будешь мамой звать, а меня тетей?
Никита радостно улыбнулся, открыв беззубый ротик, громко произнес фразу на понятном ему одному языке. Майя ласково пощекотала сына, на что тот ответил агуканьем и поднял вверх руки. Видимо попросил:
- Возьми меня на руки, поноси, если ты моя мать.
- Некогда сыночек. Прости, пожалуйста, уже десять, а мать твоя барыня нежится в постели. Вся посуда не мытая. Прости, - Майя, наклонившись, поцеловала сына в улыбающиеся губы. - Полежи тихо, пожалуйста. Я быстро уберу и мы погуляем. Хорошо? Никита снова издал радостный восторженный звук, и мать, истолковав его, по-своему похвалила сына:
- Вот и умница ты у меня.
- Переодевшись в трико и светлую топ-майку, Лосева прошла на просторную, со вкусом обставленную по последней моде, кухню, еще хранившую в себе следы вчерашнего застолья, в виде стопок немытых тарелок и фужеров. Остановилась возле посудомоечной машины и, махнув рукой, надела красивый передник, взяла из шкафчика губки и моющие средства для мытья посуды. Сегодня ей хотелось снова быть Майей Решетовой, а не барыней и хозяйкой большого дома на улице Свободы. Мысли невольно снова возвратились к мартовскому разговору с матерью:
- Может, после встречи с любовником ты будешь чувствовать вину перед Алексеем. Не в богатстве счастье… Главное любовь, забота, внимание, а не цена подарка. Банальные, избитые фразы. Во времена их молодости так говорили все, думали, конечно, не все, но вслух озвучивали только подобные мысли. Прошло два десятка лет и уже говорить подобные слова стало наивно, даже смешно. Человека, сказавшего подобную фразу, в лучшем случае назовут наивным чудаком, романтиком. Деньги во главе всего! За деньги продают и покупают все! Колеблется только их количество, для одних десять тысяч рублей уже деньги - для других сотни тысяч. Количеством денег измеряют величину счастья. Только неудачники могут считать жизнь на жалкую зарплату, возможность ежедневно видеть вещи, которые никогда не сможешь купить - счастьем. Эти слова стали нормой морали. Об этом говорят на десятках каналов с экранов телевизоров. Деньги норма жизни, как считалась нормой вера в светлое будущее еще тридцать лет назад. Не столь важно как заработать деньги, про это стараются не говорить. Если ты талантливый, целеустремленный, избранный - ты будешь богат. Бедность удел неудачников и серых бездарных людей. Жизнь в, ставшем историей социализме, у Майи Решетовой осталась в воспоминаниях о бесконечных очередях, талонах на сахар и мыло. Ей казалось, что так было всегда, все семьдесят лет. Хотя семья Решетовых жила зажиточно по советским меркам. У отца, высококвалифицированного станочника, была даже своя «шестерка», мечта всех мужчин СССР. Оборонный завод на котором работал Решетов -старший, давно закрыли, отдав цеха под склады торговцам. Таких специалистов как Вячеслав Анатольевич Решетов в их городе остались единицы. ПТУ переименовали в колледжи и больше не готовят, видимо ставших не нужными, токарей и фрезеровщиков. Отец зарабатывал на жизнь, выполняя заказы частников, недостатка в которых у него не было. К Решетову записываются, в прямом смысле, на недели вперед. Он даже приобрел себе новую «Ауди», но когда дочь приходит к родителям, чаще слышит от отца слова неудовольствия и упреков в адрес нового строя и новой власти. Может это просто ностальгия о тех молодых годах, прошедших в том другом обществе, где девиз: «Труд. Братство и Равенство», был выше других. Майя даже выказала отцу удивление, что они без ее помощи съездили в отпуск не в Сочи как обычно, а в Грецию, в прошлом году были в Египте. Люди, живущие на копеечные пенсии и зарплаты, понимают стремление новой власти улучшить жизнь простых людей, поддерживают ее, а он «белый воротничок», вполне обеспеченный человек ругает власть.
- Шизофреники эти люди! - пробурчал отец и ушел в свою комнату смотреть футбол. Не объяснив, дочери, почему он поставил такой диагноз доброй половине России. Мать, легко толкнув дочь в бок пальцем, поднесла его к своим губам ,прошептав.
- Не обращай внимание…
- Нет, мам, - возмущалась Майя. - Я понимаю, старушки живут на крошечные пенсии. Отец за два дня больше зарабатывает. Но откуда такое недоверие? Жулики! Все богатые воры!
- Это, дочь, менталитет, наверное, у нас такой. Стереотип об олигархах сложился и пошло. Мы отдыхать ездили в апреле в Грецию, там все наши не бедные и представляешь , выпьют и один разговор: «Воры! Жулики», хотя больше половины из них торговцы и их наценка на товар далека от законных двадцати пяти процентов. Такова, наверное, сущность человека: иметь причину зла не в себе, а в других. Мать встала, зажгла газ, поставила чайник, достала торт.
- Кофейку попьешь?
- О прелесть! Сама пекла? - обрадовано удивилась Майя, красиво оформленному торту. Мать славилась своим искусством выпечки тортов и Маечка в детстве просто обожала матушкины торты постромляя скептиков, утверждающих, что от сладкого обязательно полнеют.
- О чем ты дочь? Уже забыла, когда последний раз пекла торт или крутила котлеты, только на очень большие праздники. Все для народа! Везде полуфабрикаты.
- Мясо только в них маловато. - съязвила шуткой дочь. - Лосев их есть не будет.
- Это потому, что Надя с Наташей накрутят их вам. Ел бы как миленький . Отец тоже вначале выражал свое недовольство. Ничего приелся. Даже стал заказывать ,какие покупать сорта. Лучше меня разбирается, чем домашние от свино - говяжьих отличаются. Я думаю, что они все из одного фарша… Мать с дочерью дружно и громко засмеялись. Даже отец услышал, зашел на кухню, явно желая узнать причину смеха. Но ничего не спросил, отрезал большой кусок торта, навел большую кружку крепкого кофе и снова ушел к телевизору.
- Меня ругал, заставлял есть за столом. - на ухо матери, зажав губы ладонью, чтобы не рассмеяться, прошептала Майя.
- Стареет… Склероз. - равнодушно, махнув рукой произнесла мать и они снова весело рассмеялись. Майя любила бывать у родителей. Отношения с матерью, особенно после мартовского разговора, стали еще более открытые. Они словно ровесницы подруги могли говорить друг другу обо всем даже самом сокровенном, о чем часто стесняются говорить дети родителям.

* * *

Вымыв до блеска посуду, Майя протерла полы, покрытые дорогим итальянским линолеумом. Устало опустилась в кресло, в детской снова подал признаки недовольства младший, всеми обожаемый Лосев. Майя машинально взглянула на висевшие, на стене в кухне часы: без четверти час. Время кормления и короткой прогулки. Вечером горничные гуляли до темноты часто с мирно спавшим в коляске Никитой, видимо больше гуляли перед сном сами. Работали они по двое подряд суток, хотя изначально в контракте был договор о работе по двенадцать часов, с семи утра до семи вечера. Но Никита плохо спал, часто просыпался по ночам и сначала по просьбе хозяйки, за отдельную плату, а потом после разговора, по обоюдному согласию сторон, горничные стали работать сутками, с соответствующей прибавкой к жалованию. Даже не стали принимать, по предложению Алексея Алексеевича для облегчения работы третью горничную. Согласились на работу вдвоем, для удобства по двое суток подряд. Надежда и Наталья, женщины за пятьдесят, дети взрослые, живут своими семьями. Это, к слову, и было определяющим во время отбора кандидатов, одиноких и за сорок, согласных жить постоянно. Видимо, в подсознании Майи Лосевой, срабатывал женский инстинкт. Хотя она считала, что барыней подобно ее предшественнице Ольги Васильевны она никогда не станет, и Лосева Дон Жуаном они никогда не считала, зачем еще в доме молодые, красивые? Есть она, хозяйка - этого достаточно. Майя на удивление обыденно приняла жизнь с прислугой, словно, это было не новшество для страны, нет вернее давно забытое старое, словно это было всегда. Может это потому, что в сознании Май Решетовой на первом месте при выборе было то, что муж должен полностью обеспечивать жене достойное существование. Что имела ввиду юная Майя под словом достойное, но жизнь с милым в шалаше, в общежитии или с родителями она даже в черных планах не рассматривала никогда. Наскоро попив кофе, покормив Никитку уже ставшим совсем скудным материнским молоком, которого хватало только на его обед, Майя Лосева одела сына, вывезла красивую темно-синюю германскую коляску. С тормозами, полочками для сумок и другими удобствами для матери, которые в России никогда не предусматривались, видимо по причинам не нужности русским мамам. Майя с сыном вышла на улицу. Улица Свободы в самом центре города, в зеленой «парковой зоне» выбрана состоятельными горожанами не случайно. Самый центр, но тихая утопающая в зелени парков лесотехнической академии и тесно соседствующей с ней клиникой психдиспансера, огражденного тяжелой искусство сработанной кованной железной оградой с причудливыми вензелями. Широкий тротуар, недавно вымощенный ставшей модной тротуарной плиткой «бикини». На противоположной стороне улицы тротуар выложен «клевером» с резными узорами. На широкой проезжей части ровного свежеуложенного асфальта редкие машины. По ходатайству элитных жильцов въезд на улицу Свободы, где возвышались двух и трех этажные коттеджи новых хозяев жизни, был ограничен. «Только для спецмашин и лиц, проживающих по улице» - гласила надпись под строгим знаком «кирпич». Освещение на каждом столбу и включается всегда с наступлением темноты в отличие от других менее удачливых улиц. Никита громко разговаривал сам с собой на понятном одному ему языке, изредка постукивая по натянутой на резинке погремушке. Так он обычно поступал пред тем как заснуть. Свежий мягкий воздух, ровный ход мягкой коляски быстро сделали свое дело. Никита заснул, смешно раскинув ручки со сжатыми кулачками. Не смотря на полдень жаркого майского дня в парке, только одевшем ярко-зеленую листву, свежесть и прохлада. Щекочущий ноздри воздух, наполненный запахом смолы распустившихся почек вековых лип и каштанов. Птицы весело, наперебой рассказывают что-то друг другу, наверное, радуются яркому солнцу, теплу, обилию корма. В глубине парка громко заговорили кукушки. Майя невольно улыбнулась. В детстве она почему-то боялась спрашивать у кукушки, как делали ровесницы деревенские девчонки, когда она на лето приезжала в деревню к бабушке, сколько лет ей осталось жить. Майя, почему-то думала, что пестрая гадалка отпустит ей не так много, как ей хочется. На дорожке, в нескольких метрах впереди, выскочила ярко-оранжевая подвижная как ртуть белка. Пробежала, одним прыжком перепрыгнула на дерево, ловко вскарабкалась по гладкому стволу высокой липы, затерялась в ветвях, и вот уже на соседнем дереве каштана, мелькнул оранжевый шарик, стрелой скатился в низ. В огромном парке академии мирно уживались деревья, свезенные, наверное, со всех широт необъятной России. Сибирский кедр величественно соседствовал с нежной березой, вдалеке у здания административного корпуса возвышались пирамиды красавиц голубых елей. В углу парка приютились трехэтажные корпуса психоневрологического диспансера. Здесь уже отчетливо слышен шум машин, бегущих по параллельному тихой улице Свободы шумному «Рабочему проспекту». Никита спал, изредка улыбаясь во сне или издавая звуки. Майя присела на скамейку, облокотившись на спинку, наслаждаясь спокойствием и величием тишины природы. На ухоженных ровных симметричных дорожках парка очень редкие прохожие. Вход в здание академии и в диспансер со стороны проспекта. По соседней параллельной дорожке с кустами рябины по краям и аккуратно подстриженными кустарниками, двое молодых парней, о чем-то громко спорят, интенсивно жестикулируя. Ближе к ней высокий, спортивного телосложения, черноволосый в светлом легком свитере, оттеняющем смуглую «природную» кожу, джинсах и кроссовках. На полшага позади второй пониже ростом. Майя видит лишь одежду: синий джинсовый костюм и жестикулирующую руку с блестящими часами. Молодые люди приближались, между дорожками метров двадцать.
- Макс! - Майя даже обрадовалась, узнав сына Алексея Алексеевича .
Парни остановились. Высокий, в свитере бесцеремонно осматривал молодую женщину.
- Здравствуй Макс! - громко поздоровалась Лосева.
- Здравствуйте, Майя Вячеславовна. - Явно съязвил Максим, подчеркивая статус своей мачехи, старшей его всего на шесть лет.
- Мачеха, - одними губами пояснил он Роману, тот понимающе кивнул головой.
Они подошли, прошагав по скошенному редкому из-за нехватки света газону. Максим заглянул в коляску к мирно посапывающему малышу, спросил смущаясь;
- Спит брательник?
- Спит…
- Как отец?
- Спасибо все хорошо. Что давно не заходишь?
- Я звонил отцу… Времени совсем нет… Защита… - Максим растерялся от неожиданной встречи с Майей, и не замечая говорил с не на «вы». - Мы пошли… Извините… Отцу привет… Я зайду… Лосевой как молодой хорошенькой женщине было приятно смущение и неловкость симпатичного парня. Максим не считал ее разлучницей, Майя знала это по рассказам мужа, но почему-то всегда терялся перед ней. Видимо Максима смущало, что стройная красивая женщина почти ровесница и жена его отца.
- До свидания. - С поклоном головы галантно попрощался приятель Максима. Майя посмотрела на него: симпатичное правильное лицо с волевым подбородком смуглая «природная» кожа и глаза! Всего на миг их взгляды встретились темные почти черные с невероятным блеском. Такой взгляд невозможно выдержать! Майю словно током пробило. Парни уже подходили к главному центральному входу, куда сходились все дорожки идущие по парку. Но блеск глаз парня еще стоял в ее сознании.
- Взгляд гипнотизера. - Улыбнувшись проговорила вслух Майя. - Что за новый друг у Макса?

* * *

- Ничего твоя мачеха. Не мудрено, что Алексей Алексеевич потерял голову. Даже ты перед мамкой растерялся. - Роман дружески похлопал по спине притихшего Максима.
- Глупости!… Хотя не спорю Майя красивая баба все при ней и ровно столько чтобы было в самый раз. - Улыбнувшись согласился Макс.
- Красивая? Я даже не рассмотрел. Для меня важнее в женщине красота души, а красивая внешне только одна женщина в мире.
- И кто эта позвольте узнать?
- Моя Тая. Других красивых я просто не вижу.
- Завидная самоуверенность и я бы сказал преданность. Ну и душу Майи Вячеславовны за столь мимолетную встречу вы конечно же не успели рассмотреть. - Пошутил Максим. Я растерялся и даже не догадался вас познакомить с мамой соблюдая этикет нового русского джентльмена. - Продолжал осмелевший Лосев.
- Я думаю, встреча не была последней. Вы еще исправитесь после минутного смущения милорд. Только вы ошибаетесь, что я не смог рассмотреть душу вашей мамы даже как вы выразились за столь мимолетную встречу. - В тон друга произнес Роман.
- Даже так! - удивился заинтригованный словами друга Максим.- И осмелюсь спросить, что вы увидели в душе Майи Вячеславовны Лосевой-Решетовой?
- Пустоту.
- Оригинально!… Но позвольте…
- Не позволю! Пустоту души невозможно объяснить. Только увидеть!

Глава 4

Открывая входную дверь, Макс услышал зазвонивший телефон. Быстро открыл, вошел. В квартире душно от запаха воска горевших свечей. Заглянул в комнату матери. Ольга Васильевна неподвижно сидела на полу, на круглом коврике в позе лотоса. Побежал в коридор, взял трубку. Звонил Роман.
- Привет Макс! Как жизнь молодого перспективного программиста крупной фирмы? - по голосу Борисов в хорошем настроении.
- Пратьяхара. Отвлекаю чувства от контакта с объектами.
- Не понял?!
- Маман, прочитав в каком-то журнале о пользе медитации, всерьез занялась йогой.
- Серьезно?! И как успехи у Ольги Васильевны?
- Перешли на третью ступень - Асана. «Объединение души и тела по средствам физической деятельности»», вернее бездеятельности. Сидит целыми днями в позе лотоса, медитирует. Взаимодействие с внешней и внутренней средой достигнуто. - Шутил Максим. - Но на работе ее нет третий день.
- Не удивляюсь. Йога в России за последние десять лет, захлестнула обеспеченные слои общества. И, конечно первыми увлекаются те люди, которые не совсем ясно представляют цели в своей жизни.
- Вам это не грозит, Роман Николаевич?
- Думаю, нет. Я звоню тебе по этому поводу. Мы трудоустроились так, как хотели. Первая ступень пройдена. - Роман засмеялся, вспомнив слова Максима о третьей ступени занятий Ольги Васильевны. - Надо встретиться. Поговорить. Наметить план работы, так сказать. Кто за что отвечает и вообще, что мы хотим?. В любом удобном месте.
- Хорошо. Где и когда?
- Хоть сейчас. В парке на лавочке или в кафе, а лучше в кафе в парке. - Роман снова засмеялся.
- Настроение у командира наилучшее. - Отметил Макс. - А его энергии хватит на целый НИИ.
- Хорошо, тогда через час в Петровском парке. Устроит?
- Вполне. Тем более, что все конспекты у меня всегда с собой, в голове.
Борисов повесил трубку.

* * *

Теплый летний вечер накрывал шумный город. До наступления темноты в парке хозяйничали многочисленные молодые мамаши с колясками и пары за сорок, чинно беседующие на лавочках вокруг фонтанов, в уличных кафе, неторопливо гуляющие по ровным аллеям парка. С наступлением темноты на летней эстраде будет звучать громкая рок-музыка, и молодежь шумно заполнит все огороженные клетки танцплощадок.

* * *

Максим и Роман уселись на дальней лавочке в самом углу парка, выходящего на набережную водохранилища.
- Макс, я постараюсь тебе кратко объяснить то, чего я хочу добиться. Что я хочу, я тебе говорил еще в Марьино, теперь наберись терпения и слушай мою исповедь.
- Слушаю внимательно, Роман Николаевич. Только пожалуйста, поменьше медицинских терминов, не забывайте, профессор, что я не интерн медицинской академии, а скромный инженер-программист. - Попытался пошутить Максим, видя, как сразу изменился его друг, звонивший ему в веселом жизнерадостном настроении менее часа назад.
- Нет, что ты какие термины. - Тихо проговорил Борисов. Казалось, он был где-то далеко. Только тело его сидело на лавочке в парке, рядом с Максимом, а мысли стремительно носились в другом одному ему понятном и известном пространстве.
- Звуком - называют ощущение, воспринимаемое нашим органом слуха при ударе о барабанную перепонку, - начал Рома, даже голос у него изменился, может он волнуется? Хотя, Максим всегда считал, что сила воли Борисова железная и может ли его, что-то вывести из себя, заставить волноваться или нервничать? Да, видимо эти мысли волнуют его давно, владеют его сознанием, наверное, еще раньше, чем он поступил в медицинскую академию. И профессию свою стать наркологом он выбрал под воздействием своей идеи - спасти человечество от алкоголизма!
- Эти волны вызывают вибрирующие колебания слуховых нервов. Строго говоря, звук не существует, он рождается в самом ухе - раздражением окончания слуховых нервов. Я доходчиво объясняю? - Роман посмотрел на Максима. Глаза его, как и тогда ночью в саду в Марьино, горели. Он словно растворился в своей идее, стал ее неотъемлемой частью.
- Замечательно! Поверь, Ром, еще ни один преподаватель не объяснял мне так доходчиво. - Заверил друга Макс.
- Человеческое ухо способно принимать механические колебания, происходящие с частотой от шестнадцати до двадцати тысяч Герц. - Продолжал лекцию Борисов. - Надеюсь, ты не забыл, что один Герц - это полное колебание за одну секунду.
- Я не скажу, что любил физику, по крайней мере, не так как математику. Но у нас знания физики просто необходимы. Я многое хорошо помню. - Подтвердил Максим.
- Отлично! Тогда ближе к делу. Задача мозга - воспринимать, перерабатывать и передавать информацию путем возбуждения определенных структур и установления связи между ними. В нервных клетках - нейронах, информация передается в виде электрических сигналов, значение которых зависит от той роли, которые играют конкретные нейроны в работе нервной системы. В мотонейронах электрические сигналы служат командами для сокращения мышц. Если сила электрического стимула превышает пороговую величину, происходит взрыв электрической активности, которая в виде волн возбуждения, распространяется по нейрону с большой скоростью до ста метров в секунду. От одной нервной клетки к другой электрический сигнал передается - опосредовано, с помощью химических сигналов - нейромедиаторов. Роман машинально достал пачку сигарет, прикурил от газовой зажигалки. Словно, опытный педагог он сделал паузу, чтобы прилежный студент смог немного прийти в себя, осознать, переварить полученную информацию. Сделав три глубоких затяжки, Борисов продолжал.
- Современная наука выделяет четыре основных ритма мозга. Главный из них альфа ритм или ритм покоя. Частота от 8 до 13 Герц. Возникающий в теламо -кортикальной области мозга. Он максимально выражен у человека, находящегося в состоянии покоя с закрытыми глазами. Колебания с частотой более 13 Герц относятся к бета -ритму. Генерируемого корой головного мозга. Его называют активационным так, как он усиливается при активной деятельности. Тета -ритм от четырех до семи Герц, рождается во время неглубокого сна или глубокой медитации. Максим решил пошутить, вспомнив про медитацию матери, но посмотрев в глаза Романа, не решился. Неестественно блестели глаза Борисова, даже зрачки стали большие, словно после выпитого.
- И наконец, дельта-ритм - от 0,3 до 4 Герц. Его называют волной природного безмолвия. Состоит из высокоамплитудных волн. Возникает как при глубоком естественном сне, так и при наркотическом, а так же при коме. Как правило, регистрируется при наличии органического поражения мозга - сосудистого, травматологического или опухолевого характера, например при шизофрении…Борисов достал еще одну сигарету. Не зажигая, взял губами.
- С легкой руки индийских трактатов по йоге и медитации о дельта -ритме говорят, как о волнах протекающих сквозь ум. Эти волны возникают в виде потока образов и мыслей, пестрым калейдоскопом сменяющихся в сознании человека. «Ум желания» - так определяет его теософия. Не поехала еще крыша? - Роман, улыбнувшись, посмотрел на Макса, замолчал. - Ты не стесняйся, спроси если, что не ясно. - прикуривая сигарету, проговорил Борисов.
- Нет, все доходчиво. - Максим пожал плечами. - Только для чего тебе, вернее нам, - поправился Лосев. Для чего нам эти ритмы, если мы их и слышать не можем? Ты говорил наше ухо способно улавливать колебания с частотой выше 16 Герц? Для чего?
- Вот в этом и есть моя идея! - Роман, казался на минуту сникшим и потухшим, после своей бурной речи. Казалось, что он выплеснул всю свою энергию до конца, но он снова оживился. Загорелся прежним огнем. Он понял, что Максим не просто прилежно слушал его лекцию о звуках, но и попытается, уловит ее смысл, значение. Живет его идеей, обдумывает смысл сказанного.
- Мы говорим. - Роман впервые произнес эти слова, словно они не в первый раз говорят об этом с Максимом. Уже давно, много лет обсуждают волнующую их тему. - Мы говорим о звуках чистых тонов. То есть о звуке источника, совершающего гармонические колебания одной частоты. Камертон помнишь?
Максим убедительно кивнул.
- В музыкальном тоне, а он отличается от шума, разговора тем, что ему соответствует какая-то определенная высота звука. В шумах присутствуют колебания всевозможных частот и амплитуд. Музыкальный звук ощущается при правильных, равномерных колебаниях, барабанной перепонки уха. Музыка была всегда, даже у диких племен есть своя музыка, пусть и примитивные барабаны, дудки, но музыка! Орган слуха различает высокие и низкие звуки . Высокие звуки производятся более быстрыми колебаниями, низкие - более медленными. Например, высота голоса певцов баса от 80 до 350 Герц, тенор от 130 до 500, а сопрано от 250 до 1000 герц. Самый низкий предел звука, различаемый еще человеческим ухом, производит 16 колебаний в секунду - он обозначен тоном - субконтра. Звуки более низкой частоты, воспринимаются уже на подсознании, как двадцать пятый кадр для глаза. О котором, сейчас много говорят и пишут. Наличие бит - ритмов, а бит - это непрерывное повторение регулярных пульсаций в сочетании с укороченными ритмами, характерен для рока. Сила рока заключается в прерывистых пульсациях, то есть ритмах, вызывающих психическую реакцию организма. Если бит, кратен полутора ударам в секунду и сопровождается мощным давлением сверх низких частот (до 16 Герц), то способен вызывать у человека экстаз. При ритме два удара в секунду и на тех же частотах, слушатель впадает в транс, который сродни наркотическому. Бит - ритм обеспечивает ударник и бас - гитара. Но у некоторых рок-групп интенсивность или громкость звука доходит до 120 децибел. Это порог восприятия человеческого слуха. Например, обычная речь человека имеет громкость в пределе 60 децибел, шелест листвы 20 децибел. При увеличении громкости на 10 децибел, интенсивность звука увеличивается в 10 раз.
Роман вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. - Но это для общего твоего развития. - улыбнулся он. Громкость звука нас не интересует совсем. Нам нужна высота звука, а именно сверхнизкие частоты, которые человек уже не слышит, но воспринимает на подсознательном уровне, как команду.
- Так, ты, хочешь с помощью сверх низких частот проникать в сознание больного, чтобы донести до него необходимую информацию? - Максим даже привстал, выбросил в стоящую рядом со скамейкой урну, истлевшую сигарету. Он, увлеченный зажигательной лекцией Романа, прикурил сигарету и сделал всего две затяжки.
- Ты умница, Макс! Я говорил тебе: «Все гениальное просто!». Я прочитал десятки, может сотни книг о шизофрении. А больного наркомана или спившегося человека можно смело назвать, именно шизофреником. Этиология шизофрении не понята до сих пор. Эта болезнь остается одним из самых загадочных и разрушительных недугов. Шизофрения от греческого «расщепляю душу». Нарушения психики, проявляющиеся в расстройствах восприятия, мышления, эмоций или «старение души». Это о ком? О спившихся людях конечно! Человек погибает, часто это осознает, но не может остановиться. Сделать толчок! Помочь ему можно только на подсознательном уровне - гипнозом. Это давно практикуют, но спонтанно, используя индивидуальность врача обладающего гипнозом. Но не системно, не научно. Создав фон из обычных музыкальных звуков, которые воспринимает наш слух; мы, с помощью мощного цифрового процессора обработки аудио сигналов, уменьшаем частоту звука до сверхнизкого предела одного какого-нибудь музыкального инструмента. Например, флейта - дает основной чистый тон, почти без примесей обертонов. Даже в чистой, казалось бы, по звучанию скрипке основной тон преобладает, но его сопровождает ряд более высоких обертонов. Доводим восприятие сознания больного до нужной фазы и даже обычным голосом или даже шепотом, говорим больному в ухо: « Ваня, никогда не пей! Ты гибнешь! Не бери стакан! Даже глоток не делай! Он твой конец! Мир прекрасен! Открой глаза и посмотри!» Что слышит при этом больной? Спокойную тихую музыку или даже рок, это не столь важно. Важнее то, что он не слышит! Вернее он не знает, что слышит. Но его организм включается и начинает бороться. Старт дан! Наш организм как и мозг, настолько сложен, что любой суперсовременный компьютер по сравнению с ним - детская игрушка…
- Ромка, это гениально!!! - Максим снова встал, дрожащей от волнения рукой достал сигарету, прикурил. Энергетика, сила эмоций Борисова, полностью захватили его, передались в его сознание, словно он сам только что стал участником сеанса гипноза. - Ром, даже не верится, неужели это может быть так просто? - он с волнением смотрел в глаза Борисова, как преданный ученик на своего учителя. Роман посмотрел куда-то вдаль, где над городским парком уже опустились сумерки. На столбах зажглись фонари, отодвинув сгустившийся мрак. Мамаш с колясками становилось все меньше. Парк заполнила ярко разодетая молодежь, и молодые мамы задерживались на несколько минут, встретив вчерашних подруг с которыми совсем недавно приходили сюда на танцы.
- Знаешь, Макс. Наверное, прав филолог Руднев, утверждавший, что ген шизофрении присутствует у каждого человека. Проявление гена, развитие болезни - это плата человечества за владение языком. От гениального до безумства всегда один шаг. Но в какую сторону сделать этот шаг? Как узнать этот низкий порог восприятия сознанием звука? Я уже свой парень у себя в психушке. Мы сможем для работы пользоваться электроэнцефалографом и другим оборудованием. Но захочет ли князь открыть нам тайну, кода?…
- Какой князь? Какого кода? - Роман, ты иногда пугаешь меня своей непредсказуемостью. - Макс смотрел в глаза побелевшего Борисова.
- Я же говорю тебе: прав Руднев! Макс, я забыл о главном - моя Тая пригласила свою подругу Лилю к нам в гости. Я вообщем, послан за тобой. Правда, предупредил при этом жену, что мы поболтаем немного. Конечно, моя любимая женщина очень терпеливая. Но сегодня я не уверен, что у них хватило терпения ждать нас. - Роман лукаво улыбнулся . - Летим ко мне, если Лиля еще у нас у тебя как у рыцаря отличный повод проводить засидевшуюся до поздно у подруги девушку до дома. Если терпение у женщин не беспредельно, а судя по времени это вполне объяснимо, я провожу тебя до остановки маршрутки, чтобы хоть чем-то искупить свою вину за затянувшуюся лекцию…Роман снова стал прежним Борисовым: веселым, жизнерадостным и подвижным. Друзья быстро пошли по парку к ближайшей остановке. Вместо спокойной мелодичной музыки под танцующие цветные струны музыкального фонтана, гремели басы рок-ансамбля. Молодежь стала полноправным хозяином парка. Веселые, шумные стайки, разгоряченные пивом и сигаретами, в пляжных тапочках, шортах и мини юбках, рано созревшие юные девчонки, о чем-то громко спорили около эстрады. Шум, мат, крики со всех сторон. Молодые стражи порядка, видимо только вчерашние солдаты срочники, оживленно жестикулируя, разговаривали с тремя ярко раскрашенными, девицами , будто не замечая ничего вокруг. Все было обыденно, уже стало нормой поведения молодежи, вступившей в XXI век. Громкий мат и малолетки открыто пьющие пиво из алюминиевых баночек с сигаретами между пальцев, вполне пристойно для поколения третьего тысячелетия. Новое поколение – зажигает! Поколение ровесников перестройки и совсем другой новой России.
- Ух, ты девочки! - Макс даже не удержался от возгласа восхищения. Глазами , провожая точеную фигурку юной девушки в легких шортах и белой майке с декольте, выставляющем, словно на витрине, великолепие пышных форм хозяйки.
- Где? - Борисов лениво посмотрел на вызывающую восхищение друга малолетку. Покачал головой. - Знаешь, Макс, для меня существует одна женщина, интересующая меня, моя жена. А это красивое мясо не вызывает во мне даже простого плотского желания, не говоря о восторгах. И чем наглее хозяйка этого великолепия, тем ничтожнее для меня товар. Душа - вот главное в женщине.
- Может ты и прав. Но красиво! - и улыбнувшись, добавил. - Знаешь Ром, слушая тебя, мне иногда кажется, что тебе пятьдесят.
- Если мой прожитый год считать за два, то так оно и есть. - тоже отшутился Борисов, лукаво сверкнув темными глазами. Быстро доехали до дома, где жили Борисовы. Назначая встречу, Макс предложил парк из соображения, что туда легче добраться, Лосевы жили в районе, где не было хороших парков для отдыха. При высоких ценах на городскую землю, большие парки и скверы уходили в прошлое и оставались в старой части города, где и жили Борисовы. Поднялись на третий этаж. Роман открыл дверь квартиры свои ключом. В коридоре Тая Борисова с высокой хрупкой девушкой, уже собиравшаяся уходить, и хозяйка, провожая подругу до двери, как всегда бывает у женщин при расставании, что-то оживленно ей рассказывала.
- Вот и наши мальчики. - Тая улыбнулась красивой белозубой улыбкой. - Немного поболтали. - добавила она, но даже без признаков раздражения, как бывает обычно у жен к опоздавшим мужьям.
- Родная, прости, - Роман поцеловал жену в щеку. - Лилечка и вы ради бога простите нас. Познакомьтесь, мой лучший друг! - Представил Макса Борисов.
- Максим…
- Лиля.
Лосев пожал белую нежную ладонь с тонкими, длинными, музыкальными пальцами.
- Ребята, может полчасика, еще посидим? - Борисов как школьник, виновато
пожал плечами.
- Нет, нет. Извините Роман. На работу утром, и ехать через весь город. - Лиля набросила ремень маленькой изящной сумочки на плечо.
- Лилечка, чтобы сгладить вину за опоздание я рекомендую вам охрану. Макс тоже живет в вашем микрорайоне и доведет вас до дверей подъезда.
- Спасибо. - Лиля улыбнулась. - до свидания. Спокойной ночи. Подруги попрощались, поцеловавшись в щеку. С Романом Лиля попрощалась по-мужски, за руку.
- Она действительно, словно белый цветок лилии, - подумал Максим, рассматривая девушку. Имя часто подходит к людям носящим его.
- Вы, действительно живете в нашем районе, на какой улице? - спросила Лиля, когда железная дверь лифта с шумом закрылась за их спиной и им в лицо пахнула прохлада августовского вечера.
- Нет. Роман пошутил. Я живу в противоположном районе города, в Северном.
- И часто он так противоположно шутит?
- Нет. Вообще, я считаю Романа не по годам серьезным и целеустремленным. Таких теперь совсем мало. Всех тянет в бизнес. Все хотят денег много и сразу.
- И вы? - Лиля смотрела на него детскими светло-карими глазами.- Какая она наивная и чистая, - промелькнуло в голове Лосева.
- Раньше да. Теперь даже не знаю. - честно ответил он девушке. - Всего три месяца назад, до встречи с Романом. Понимаете Лиля? Наверное, кроме денег есть у человека цель, смысл в жизни. - Макс замолчал. Он никогда не отличался скромностью в кругу своих сверстников, но рядом с красивой хрупкой девушкой с чистым детским взглядом, он заробел. Доехали до нужной улицы быстро, им повезло: в вечерние часы автобусов становилось меньше, но их подошел почти сразу. Пассажиры, в основном шумная молодежь, возвращались с танцев.
- Вот и мой дом… - Лиля остановилась. - Максим спасибо, возвращайтесь. Вам еще ехать через весь город. Я буду волноваться. Приятный холодок прошел в груди Лосева. Как это приятно, когда о тебе волнуется такая красивая девушка.
- Лиля, давайте для начала может на «ты» перейдем, если не возражаете? - Максим остановился. - Я знаю ваш дом, его Китайской стеной зовут.
- Да зовут. - Лиля улыбнулась. - И на «ты» перейти я не возражаю. Спасибо, что проводил Максим. - Лиля протянула руку для прощанья.
- Нет Лилечка. Борисовы поручили мне, проводить вас до подъезда, я не могу подвести их. Максим взял протянутую ладонь девушки в свою.
- Пошли?
- Пошли. - согласилась Лиля, не пытаясь высвободить руку. они так и шли до самого подъезда. Лосев чувствовал приятное тепло от ладони девушки.
- Ты знаешь, как переводится твое имя? - спросил Максим, когда они в который раз за этот вечер стали прощаться у подъезда дома.
- Знаю. Белый цветок с латыни. А твое?
- Величайший, - немного смутившись, ответил Максим. Лиля улыбнулась.
- Правильно, но есть и другой перевод - привлекательный.
- Не думаю, что мне подходят оба этих перевода, - снова смутился Лосев. Лиля посмотрела на часы.
- Ой! Половина второго. Как ты доберешься?
- Маршрутки ходят и ночью, - спокойно ответил Максим, хотя не смог вспомнить, когда он ездил в два часа ночи на маршрутке и ходят ли они в это время.
- Спокойной ночи. Не волнуйся. Я доберусь. Постояв еще несколько минут, они обменялись телефонами и набрав код замка, Лиля зашла в подъезд. Максим с нетерпением достал сигарету, присел на лавочку, жадно в несколько затяжек выкурил одну. Курить при Лиле он почему-то не решался. Теперь ему было даже смешно: почему? Прикурив вторую сигарету, Максим зашагал к магазину «Мелодия», сверкавшему рекламными огнями. Здесь всегда стояли таксующие по ночам частники. Над многоэтажкой, цепляясь за антенны над крышей, повисла полная луна. Максим ликовал, ему хотелось говорить даже с безмолвным светилом. Задрав голову, он остановился и долго смотрел на матовый холодный диск до черных кругов в глазах. «свет и свет рождают мрак» - снова пронеслась в голове ,когда-то услышанная фраза.

Глава 5

Строительная фирма «ЛИК» получила государственный заказ на строительство жилого комплекса для военнослужащих: «Военный городок». Игнатьев с утра уехал в мэрию, подписывать документы. Алексей Алексеевич Лосев хорошо знал: избранный мэр города Шорохов Олег Наумович, возвращает дивиденды за финансовую поддержку фирмой «ЛИК» его кандидатуры на прошедших выборах. Нового мэра, его компаньон Игнатьев знал давно, еще по совместной работе в обкоме комсомола, где до обкома партии успел поработать Сергей Тимофеевич. Он даже рекомендовал Шорохова на свое место секретарем обкома комсомола из рядовых инструкторов, когда уходил с повышением на работу в обком партии. Власть срасталась с бизнесом, эти границы были призрачны и от окружающих почти не скрывались. Хотя создавалась видимость борьбы, проводились конкурсы, аукционы, при отборе фирм подрядчиков. Да и сами фирмы часто принадлежали чиновникам, только регистрировались на имя родственников, исполнявших роль руководителей. В качестве откатных, за предоставленный мэрией заказ, фирма «ЛИК» обязалась построить детский садик на сто мест. Документально фирма честно выиграла заказ на аукционе, хотя фактически аукциона не было совсем. Одна крупная фирма, которая затем снялась с аукциона и три мелких теоретически даже не способных выполнить заказ на миллионы долларов. Обязательство фирмы «ЛИК»: бесплатно построить дошкольное учреждение, так широко разрекламированное в печати и на местном областном телевидении, не шло в сравнение с масштабами прибыли, которую получит фирма «ЛИК» от выполнения предоставленного заказа. Хотя и за садик фирма получает свой куш. Участок для строительства жилого дома, в центре города. Это значит, что в ближайшие три года работа у фирмы будет. Будет стабильное финансирование из госбюджета, несмотря на все ветра кризисов, будет стабильная прибыль. Лучшие специалисты строители работают у Лосева и Игнатьева. Отбор строжайший. Требования кроме профессиональных, к дисциплине и качеству, аналогичные самым передовым строительным фирмам запада. Хотя и намного меньшей, относительно Запада, зарплатой для рабочих. При скупом финансировании государством бюджетных рабочих и служащих, зарплата в фирме «ЛИК» в разы больше даже среднеобластной. Городу и области нужен лидер. Нужен образец для сравнения уровня организации и материального стимулирования труда. И этот лидер в их области фирма «ЛИК».
С приходом новой администрации города, в сущности, поставленной на деньги фирмы, дальнейшие перспективы выглядели еще радужней. Лосев через секретаршу вызвал к себе старшего прораба Артема Волкова. Надо согласовать сроки переброски техники на строительство нового объекта на Северо -Востоке города.
- Алексей Алексеевич, звонила Ольга Васильевна она взяла два дня за свой счет по семейным обстоятельствам, - в динамике селектора голос секретарши Зои Петровны. Лосев сморщился, словно от зубной боли: «Хорошо. Я понял». Зоя Петровна Жукова, одна из трех , включая Лосева и Игнатьева, кто работал в фирме с момента ее создания. Не считая, десятка рабочих. Потом фирме стал необходим юрист, для составления договоров, ведения юридических документов. Законы в те первые годы перестройки были очень путанные, существовало десяток лазеек на каждый, чтобы обойти их. Для этого нужен свой толковый юрист имеющий имя и авторитет. Лосев и Игнатьев, посоветовавшись, пригласили жену Алексея Алексеевича, Ольгу Васильевну, преподававшую право в юридическом техникуме, юриста грамотного и изворотливого. До работы преподавателем, Ольга Васильевна много лет работала в областной прокуратуре. Секретарша Зоя, с первых дней пребывания Лосева на фирме, стала называть ее, обращаясь к Алексею Алексеевичу, как «жена»: «жена звонила», «жена просила передать». Когда отношения Лосевых разладились, и Алексей Алексеевич жил уже с Маей Решетовой, правда еще в гражданском браке, привычка брала верх. Лосев не грубо, но властно сказал секретарше:
- Зоя Петровна, у меня нет жены Ольги Васильевны, моя жена Майя Вячеславовна и пожалуйста, запомните это. Жукова покраснев, извинилась и после этого никогда не называла юриста -консультанта фирмы его женой. Через два месяца Алексей Алексеевич оформил в загсе брак с Маей, она стала Лосевой, хотя к этому времени в фирме уже не работала.
Вошел Волков, поздоровался с шефом за руку, как всегда подвижный, веселый от него буквально веяло энергией, целеустремленностью. «Генератор наших идей», «наша правая рука» - так его называли даже в глаза руководители фирмы: Лосев и Игнатьев.
- Артем Юрьевич! - официально обратился к вошедшему прорабу Лосев, пожимая протянутую руку. - У тебя жена последний год учится?
- Да. После Нового года защита. - в недоумении, что хочет от него шеф, пожал плечами Волков.
- Может, хватит ей в своей консультации бумажки перекладывать? Пора начинать серьезно работать? Ирина Волкова училась заочно в филиале Московского юридического университета, открытого шесть лет назад в их городе. Группа Волковой первый выпуск юристов с высшим образованием в их филиале. Работала Ирина в частной юридической консультации.
- Я не знаю. - растерялся молодой прораб. - Алексей Алексеевич, что хотите не томите. - Волков улыбнулся.
- Хочу пригласить Ирину Павловну Волкову работать к нам юристом.
- Но извините, Алексей Алексеевич. - Волков заколебался. - Я не уверен, что у нее получится.
- Что так? Ирина окончила техникум, университет заканчивает, пять лет работает в консультации. Я интересовался у ее шефа: настойчивый, грамотный юрист. - Лосев перечислял, загибая пальцы.
- Я не об этом…
- О чем тогда?
- Я не уверен, что у нее получится сработаться с Ольгой Васильевной. Я восемь месяцев в фирме и у нее уже пять юристов поменялось… Извините. - Волков смущенно, словно школьник, пожал плечами. Мальчишеская привычка, всегда выдававшая его волнение, которую он не может побороть с детства - волнуясь, пожимать плечами.
- Не стоит, Артем Юрьевич, извиняться. Я предлагаю Ирине Павловне занять должность юриста - консультанта фирмы «ЛИК». - Лосев сел на свое кожаное кресло.
- Я не знаю…. - Волков совсем разволновался от неожиданного предложения генерального. Это выбило его из привычного, «железного» восприятия действительности.
- Это хорошо, что не знаете. - Пошутил Лосев, чтобы разрядить обстановку потому, что следующий вопрос, который должен по логике задать Волков: «А Ольга Васильевна?»., но как тактичный, воспитанный подчиненный, он не стал его задавать своему шефу. Умный Лосев это понял.
- Артем Юрьевич, сегодня посоветуйтесь с женой и дайте мне ответ. Хорошо?
- Хорошо. Завтра я скажу.
- Сегодня. - Не резким, но властным, не терпящим возражений голосом преподавателя, перебил прораба Лосев. - Сегодня сообщите мне решение Артем Юрьевич.
- Хорошо Алексей Алексеевич.
- Закроем тему. Теперь о главном: переброска техники на новый объект. - Лосев взял коричневую папку, положил перед собой на столе.
- Алексей Алексеевич, - теперь Волков перебил своего начальника, - я все уже предусмотрел. Сделал самые необходимые указания. Вот я набросал план, - Артем протянул Лосеву несколько печатных листов. Здесь все расписано, все сроки. Вам надо просмотреть и подписать, если не имеете возражений.
- Артем, - уже совсем по – свойски, как обычно обращался он к своему старшему прорабу. Фамильярность в фирме не приветствовалась. Все, по- крайней мере , пытались быть проще. «Ближе к народу» - как любил говорить Игнатьев. - Артем, за что ты дорог - это за умение предвидеть, на шаг мысли руководителя. - Лосев широко улыбнулся, даже похлопал по руке Волкова. - Только не пойму: это хорошо или плохо? Вошел исполнительный директор фирмы Игнатьев. Лосев занимал должность генерального директора. Хотя по уставу фирмы «ЛИК» оба директора считались равными, даже имели одинаковый процент акций, взаимно заменяли друг друга с правом подписи документов. Это тоже придумал и внедрил старый партработник Игнатьев, во избежание раскола. «Хочешь иметь друзей, не имей с ними денежных дел», либо все должно быть до буквы оговорено и беспрекословно выполняться. В фирме, на зависть конкурентов, никогда не было разногласий. Нет споры были, еще какие. Даже до обид дело доходило, но всегда дело было выше эмоций. Волков увидел хмурого, чем-то озабоченного Игнатьева, попросил разрешения удалиться.
- Я вам больше не нужен, Алексей Алексеевич?
- Нет. Спасибо Артем. Волков вышел бесшумно, прикрыв толстую звуконепроницаемую дверь. Лосев тоже заметил не соответствующее подписанию подобного контракта настроение компаньона.
- Что хмурый, Сергей Тимофеевич? Проблемы? Или устал?
- Да нет… - Игнатьев выдержал паузу, словно актер на сцене. - Все по плану… Подписали… - и посмотрев в глаза Лосева, добавил - пятнадцать процентов запросил Шорохов от сделки и максимум через месяц. Ссуду банк уже оформил…
Лосев даже привстал с кресла.
- Пятнадцать?! Это же половина прибыли! Да, аппетит, однако у нового мэра! Ты говорил свой. В доску преданный! - Лосев покачал головой.
- Да не себе говорит. Наверх. - Игнатьев показал указательным пальцем в потолок и, усмехнувшись, добавил. - В штаб партии… Шорохов сам растерялся. На десять у нас с ним был железный договор. Но верхи хотят еще. - Игнатьев закурил, нервно щелкнув дорогой газовой зажигалкой. - Аппетит у господ хороший…
- Да. Тем более он напрямую зависит от аппетита наших рабочих. Обещание повышения тарифов за качество по сделке на новом объекте не будет. Лосев встал, заходил по просторному кабинету.
- Ты Алексеевич, не кипятись. Так уж не будет. Конечно, пересмотрим, немного срежем. Но заметьте, господин генеральный директор, зарплата у нашего рабочего в три раза…
- Сереж, прекрати. Ты не на собрании и не на митинге, - Лосев остановился, глядя куда-то вдаль за широкое окно своего кабинета в офисе, - Ты не забывай, что этот средне областной размер ниже прожиточного минимума! Помолчали. Первым заговорил Лосев.
- Извини Сереж, я знаю, что ты «до мозга костей» за наших рабочих и прибавку эту ты сам предложил. Ладно, жизнь продолжается, загрузим бухгалтеров, экономистов: что-то может, придумаем.

* * *

В половине шестого позвонил Артем с площадки нового объекта и сообщил, Лосеву, что он посоветовался с женой, она согласна прийти работать на фирму.
- Только, Алексей Алексеевич, - Артем снова замялся в разговоре, - Чтобы не было кривотолков…
- Артем. Ты кто - начальник отдела кадров?
- Нет.
- Тогда о чем разговор. Это не ваша головная боль. Жена, когда сможет прийти?
- Хоть завтра.
- Отлично. Тогда жду ее к девяти у себя в кабинете. Немного посидел, подумал, прижав ладони к вискам, Лосев нажал клавишу вызова секретарши. Вошла Жукова.
- Зоя Петровна, позвоните, пожалуйста, Ольге Васильевне, пусть придет завтра к восьми тридцати. У нас важные переговоры и договора , без подписи юриста нам не обойтись.
- Хорошо Алексей Алексеевич. Жукова хотела уйти, Лосев поднятием руки остановил ее.
- Зоя Петровна, передайте Ольге Васильевне, что ей дадут помощницу, пусть обязательно придет завтра, введет ее в курс дела, даст задание, а сама пусть занимается семейными обстоятельствами.
- Хорошо. Я так и передам. Жукова улыбнулась. Ольгу Лосеву за ее скандальный, высокомерный характер не уважали в фирме. Доставалось от юриста-консультанта всем, даже секретарю генерального директора.

Глава 6

Два месяца врач нарколог Роман Николаевич Борисов состоит в штате областного психоневрологического диспансера. Он еще год назад знал: будет распределен именно сюда, помогли связи матери Валентины Викторовны. Она часто шутила:
- У меня в облсобесе нет больших денег, но есть большие связи. Роман сам попросился сюда в пятое отделение, где основной контингент больных с диагнозом: «Delirium tremens». «Трясущееся помрачение», алкогольной делирии или «Белая гвардия», как звали их отделение в народе, да и сами сотрудники. Роман отказался стать врачом элитного тринадцатого отделения платных услуг: где несколько месяцев необходимо быть ассистентом лечащего врача. Здесь в пятом, было все проще, уже через месяц его наставник Волобоев Олег Михайлович ушел в отпуск и Борисов стал работать самостоятельно. Пусть с наставлениями, не менять назначения или курс лечения без согласования с заведующим отделения или заместителем главного врача по лечащей части. Это немного сковывало свободу действий, но Роман Борисов стал доктором, как к нему обращались его больные «белогвардейцы», а не интерном и уже через неделю понял, что все инструкции просто формальность, в его работу никто не лез, ему никто не навязывал своего мнения. Будучи студентами на практике, врачи диспансера стремились показать им все в радужном свете, как должно быть, обучали работе с томографом, электроэнцефалографом, как просто необходимым для врача XXI века. В жизни все было проще, по -старинке. Став сотрудником диспансера Роман поинтересовался у Олега Волобоева, как ему обследовать больного на электроэнцефалографе.
- Ром, брось эту затею. Твоя фамилия Сербский? Нет? Тогда работай как все.
- Нам же объясняли студентам. Это необходимость для врача XXI века, - пытался оспорить наставника Борисов.
- Вот для студентов XXI века он и стоит. Или когда на ВТЭК нужна тамограмма, электроэнцефалограмма. Не заморачивайся Роман, лечи народ проверенными методами. У нас еще аминазин при лечении назначают, а его применяют, если не ошибаюсь с 1952 года! А ты электроэнцефалограф! Увидев, что Борисов обиженно поджал губу, даже побледнел, Олег смягчился и стал объяснять молодому коллеге:
- Ром, не обижайся. Я тоже всего десять лет назад таким же был. Мечтал спасти человечество от алкоголизма и наркозависимости! И что - назначаю ацефек больному, нет его, есть пирацетам. Больному следует назначить седативные препараты: он перевозбужден, но их тоже нет, в изобилии дизингибирующие - растормаживающие. Их всегда у нас в диспансере избыток: контингент в основном без препаратов - перевозбужден. Сейчас, правда. лучше стало, рисперидон, алазапик, в лихие девяностые от всех болезней аминазин спасал. Даже в тринадцатом отделении не все есть, хотя у них другой подход и к больным и к сотрудникам. Там медсестра больше чем врачи у нас получает. Но ты не пошел туда. Ты не обижайся, Ром. хочешь поработать в лаборатории к заведующему не иди, лучше к заму по лечащей части, Когану Самуилу Исааковичу, он толковый мужик: и подскажет и поможет сам, хоть и еврей.
- Хорошо Олег. Спасибо. - Роман оживился, посветлел даже. - А почему к заведующему не идти? Зануда?
- Нет. Мужик хороший. Но лучше, чтоб разрешение для работы исходило не от него. Два года до пенсии, а там оборудование иностранное, за валюту купленное. - Олег засмеялся своим густым раскатистым басом, оскалив белые ровные зубы.
Роман понимал, наверное, прав Олег во многом. Далека от совершенства российская система здравоохранения и совсем не та, что видят люди с экранов телевизоров, читают в газетах, за исключением редких случаев. Их городской стационар в эти исключения не входил. Олег и Марина Александровна Крахмаль, врач - нарколог их отделения, вечерами и по выходным халтурят у друга Волобоева, открывшего наркологический кабинет. Контингент тот же, только работают врачи в роли медсестер: ставят капельницы, выводят из запоя, за совсем другую зарплату. На прошедшей неделе в их отделение поступил новый больной. Новым его назвать трудно, за последние шесть лет он поступал в диспансер в пятый раз. И как он вчера признался в доверительном разговоре в ординаторской, куда его вызвал доктор Борисов, три раза еще кололся у «частников», так называют открывшиеся в городе многочисленные кабинеты «анонимного вывода из запоя». Готман Рем Яковлевич с типичным семитским профилем, кудрявой шевелюрой, с бегающими черными глазами за толстыми стеклами очков. Его занесли в палату санитары: Рем, что-то невнятно бормотал. Психоз достиг своего апогея: буйствовать, даже ходить у него не осталось сил. История болезни, объемом с хороший классический роман, просто шокировала Романа: алкогольная делирия, бред, Карсаковский психоз, слуховые, зрительные, тактильный галлюцинации, алкогольное отравление ,… наверное, все известные наркологам симптомы «Белой горячки», были выявлены при каждом его поступлении. Но еще больше удивился Роман, узнав биографию своего неординарного больного: талантливый художник, музыкант, учился в Гнесинке, куда поступил из Ростовской провинции без денег и связей с первого раза. Даже получил бесплатное койко-место в общежитии. Это в Москве в конце восьмидесятых! Через три года его выгнали за прогулы и пьянство. Олег предложил Роману с трех раз определить возраст Готмана:
- Пятьдесят. - был ответ Борисова и он в очередной раз был шокирован узнав, что Рему Яковлевичу всего тридцать один! Наверное, все имеющиеся в арсенале наркологов психотропные средства и ноотропы, были в назначениях Готмана за четыре предыдущих посещения диспансера. Олег Волобуев дружески похлопал Романа, изучавшего историю болезни, по плечу своей кувалдой ладонью.
- Роман Николаевич, вылечишь Готмана - сразу дадут доктора без кандидатской. - и оглушил Борисова раскатом громкого смеха. Через три дня интенсивной терапии Рем ожил. Его голова с смоляными кудрями как маятник мелькала по отделению, попадая на глаза Роману весь день. Он вызвал Гетмана в ординаторскую на доверительную беседу. Готман, словно юла, не мог без движений, подергиваясь, почесываясь, крутил головой, словно искал что-то спрятанное, но забыл где именно. Видимо, тактильные галлюцинации стали давно хроническими. Он усердно лечился, пил все таблетки и порошки, первым спешил на капельницы. Откровенного разговора не получалось. Рэм в свойственной национальной манере отвечал вопросом на вопрос, жаловался на происки недоброжелателей, не давших раскрыться его большому таланту. Цитировал на память стихи: Есенина, Блока, Ахматовой. Не задумываясь, дал обещание на вопрос Романа, когда он думает попробовать завязать и начать новую жизнь. Он прозрел - таки. С сегодняшнего, вернее вчерашнего дня он в полной завязке и покончил с «зеленым змием», всерьез и надолго. Почти час беседы и как пять минут ничего не услышал, ни о чем не спросил, что хотел услышать и спросить - «Правду». «Правды в обширных монологах Рема Яковлевича не было ни слова», - сделал заключение молодой нарколог.
- Да, наверное, даже докторской будет мало, - вспомнив слова Олега, засмеялся Борисов. - Вы свободны, Рем Яковлевич. Идите, опаздываете на ужин. Готмана никто не навещал. На вопрос Романа, Волобуев пояснил, что живет он с матерью, старушкой за семьдесят. Рем единственный поздний ребенок в интеллигентной еврейской семье. Отец - искусный ювелир, умер лет пять назад. Мать - преподавала музыку в музыкальном училище. Видимо, возраст брал свое, при всех предыдущих посещениях Ремом их диспансера, она всегда приходила к нему уже на второй день, вот, почему Олег Волобуев знал все подробности их семейной жизни. Он был его лечащим врачом года четыре назад. Утром перед работой Роман зашел на рынок, купил фруктов, три пачки сигарет. Готман заядлый курильщик. Борисов видел его жадные глаза, смотревшие на лежавшую, на его столе в ординаторской пачку «Бонда». Просить Рем не решался. Хотя после их разговора побежал в туалет, где проводил почти все свободное от процедур время, ожидая очередного курильщика, который его угостит сигаретой или оставит докурить. Чтобы не вызывать кривотолков в палате, что всегда свойственно местам с ограниченной свободой передвижения. Всякое внимание со стороны сотрудников расценивалось как плата за услугу, то есть стукачество. Хотя и режим содержания, особенно в последние годы, был весьма щадящий, и строгость режима содержания часто нарушалась, более половины контингента «белой гвардии» имели уголовное прошлое, наверное, отсюда и излишняя подозрительность, чаще просто надуманная по сложившимся в сознании людей стереотипам. Готман очень растерялся. Он держал дрожащей рукой пакет с фруктами.
- Роман Николаевич, к чему вы… Мне? За что?… Не стоит… - бормотал он, опустив черные угли глаз. - Я тихо живу… Я ничего не знаю…
- Вы о чем, Рем Яковлевич? Я просто угостил вас от души… Вижу никто не навещает. Вместо благодарности помолитесь своему богу за меня. Чтобы все у меня получилось…, - Борисов улыбнулся.
- Мать ходит плохо, не может прийти, - виновато, как-то жалко пожал плечами Готман. - У вас все получится Роман Николаевич. Вы добрый, талантливый врач и человек. Я разбираюсь в людях, поверьте, - Готман снова разволновался, он стоял у дверей, переминаясь с ноги на ногу.
- Помогать мне в этом будете, Рем Яковлевич.
- Я?… Что я могу… Я жалкое подобие гомосапиенс…Я же говорил вам, я ничего не знаю. Готман снял дрожащей рукой очки, близоруко посмотрел в глаза Романа.
- Это не та помощь, о которой вы думаете. Я хочу исследовать ваш организм на томографе, электроэнцефалографе. Как у вас с памятью?
- У меня? - по привычке, вопросом на вопрос ответил, вернее, спросил Готман. - Нормально. Конечно, запои вычеркнуты. Наверное, мой больной мозг не хочет оставлять в себе эти черные дыры.
- Я назначил вам ноотропы: ацефек, селегирин - для улучшения работы мозга.
- «Ноос тропас» - память изменяю, - пробормотал Рем.
- Рем Яковлевич, вы даже латинские переводы препаратов изучили, - не удержался от улыбки Борисов. - Талантливый вы человек. Мне очень хочется помочь вам. Вы еще молоды, вся жизнь впереди.
- Suum cuique - “каждому свое». Я пойду, Роман Николаевич, - Готман снова опустил глаза.
- Да, вы свободны. Готман, вертлявой, прыгающей походкой пошел к двери и уже взявшись за ручку, он остановился, повернул голову.
- Роман Николаевич, только Бог у нас у всех один. Называем мы его все по-разному… Но он один.
- А демон?
- Демон!?… - Рем на секунду задумался, видимо не ожидал такого вопроса от молодого доктора. Демон тоже один. Демон власти. Деньги, семья, слава меркнут при слове - власть! Готман вышел, старчески сгорбившись, прижимая покет с фруктами к груди.

Глава 7

- Представляешь, Макс, - принимая от Максима и Лилии зонты, на улице шел дождь, рассказывал другу Роман. - К нам в отделение больного положили. Это уникум! Пятый раз за пять лет! Наверное, все препараты на нем перепробовали. Нулевой результат. Он дал согласие на сотрудничество с нами. Я ему уже передачи ношу, как компенсацию, - Борисов возбужденно говорил, жестикулируя руками, словно речь шла о новом важном открытии или о ком - то выдающемся, но Рем Готман был просто больным, спившимся человеком, который потерял в жизни все, даже радость самой жизни. Отправив Лилю на кухню помогать своей жене, Роман увел друга на балкон.
- Пошли, покурим. Сели. Закурили. Роман, засунув руку, извлек из недр небольшого диванчика, который верно служил еще его бабушке, бывшей хозяйке квартиры. После ее смерти Роман Борисов стал единственным владельцем просторной двухкомнатной «брежневки», . Довольно улыбаясь, Борисов извлек на половину начатую бутылку водки «Кристалл».
- Роман Николаевич, не кажется ли вам, вы стали злоупотреблять горячительными напитками. Даже в целях экономии стали изменять столь любимому коньяку? Роман серьезно посмотрел в глаза друга.
- Ты о чем Макс? Все под контролем. Как говорит мой коллега, врач Олег Волобуев, сто для снятия напряжения. В противном случае, нервная система в нашем лечебном заведении очень быстро изнашивается. Год за три у нас, - подытожил разговорившийся Борисов, видимо уже пару раз, за вечер успевший приложиться к посуде для снятия стресса. - Все под контролем, старик, - Роман блеснул своими темно - карими глазами. Налили в пластиковые стаканчики, спрятанные в тумбочке, там же стояли тарелки с салатом. Выпили. Закусив, закурили по второй.
- Все идет даже лучше, чем я предполагал, в своих самых радужных мечтах, - не умолкал Роман. - Электроэнцефалограф, томограф в моем распоряжении. Я подходил к заместителю главного врача. Самуил Исаакович золотой человек, - Борисов для убедительности поднял вверх указательный палец левой руки. – Говорю, в будущем году хочу поступать в аспирантуру. Разрешите работать в лаборатории в нерабочее время на личном энтузиазме, во славу Родины и клиники конечно…
- Разрешил?
- В любое время! Я говорю - человек золото, хоть и еврей, - добавил Роман, запомнившиеся слова Олега Волобуева. Только просил держать его в курсе. Я, конечно, ему поверхностно рассказал наши изыскания, хочу проверить воздействие сверхнизких частот на психику больного.
- Ром, а почему ты дальше учиться не стал? Ты был одним из лучших на курсе, - Макс внимательно посмотрел на друга.
- Почему один из лучших? Лучший! - без скромности, что впрочем ,соответствовало истине, ответил Борисов. - Но поверь, в аспирантуру поступают не всегда лучшие, чаще нужные. Бываю исключения, но опять, если у лучшего нужные родители, - Роман засмеялся. Он весь вечер без умолку болтал, шутил, строил новые планы. Их у него как обычно было громадье! «На три жизни. Но надо успеть за одну” - так обычно шутил Борисов. После затянувшегося ближе к полуночи семейного ужина, Максим и Лиля стали собираться.
- Ребята, что у вас с семейными планами? - поинтересовался, заметно захмелевший Роман, провожая гостей.
- Ром, мы три месяца знакомы, - ответил за обоих Максим. - Ты торопишься старик.
- Да. Я старик и хочу успеть погулять на свадьбе. Не обижайтесь, ребята, я от всей души спросил. Вы отличная пара. Правда, Таюсик? - Роман обнял подошедшую жену.
- Да. Пара они замечательная, - подтвердила Борисова.
- Время все рассудит, - с нотками грусти в голосе сказал, прощаясь за руку с другом, Максим. Борисов, воспользовавшись обычной суетой при прощании женщин, Лиля забыла губную помаду в комнате, привлек к себе Лосева, спросил, дыша в ухо.
- Что так не радостно говоришь, дружище! Ссоритесь?
- Нет, что ты! Я вообще часто думаю, можно ли с Лилей поссориться. Дома напряг… мать уволили с фирмы… Истерики, нервозы, тесно даже в трехкомнатной.
- Снимите частную.
- Наверное, придется. Мы с Лилей уже думали про это. Нам сейчас и любовью негде заниматься. У нее негде. У меня филиал вашей клиники. К ним не пойду, к нам не хочу, - улыбнулся Макс.
- Ты же любишь свободу и независимость, Лосев - Роман крепко сжал запястья друга.
- Лось вольный и большой зверь. В клетке ему тесно, - отшутился Максим.
- Отец уволил мать с работы?
- Да. Хотя я его понимаю. Как специалист Ольга Васильевна о себе явно завышенного мнения. Как человек - нет в офисе сотрудника, с кем она бы не поругалась. Как работник - в последнее время работа мешает ее основным занятиям медитацией. Она берет себе дни по -семейным обстоятельствам, когда ей надо, даже не ставя в известность заранее руководство. Извещает отца по телефону через секретаршу в тот же день. Я не осуждаю отца. - Максим пожал плечами. - Хотя маман считает себя незаконно уволенной. Истерики, нервозы, угрозы. Стала изучать «Черную магию», видимо хочет наслать проклятие на фирму. В трехкомнатной, улучшенной планировки, нам тесно: даже вдвоем. Жену вести некуда. Но ничего, прорвемся, - Максим пожал с силой ладонь друга.

Глава 8

Время монотонно отмеряет свой бег. Кажется, совсем недавно была весна, распускались ароматные почки на городских тополях. В клумбах горело, словно стяг исчезнувшей империи, алое полотно тюльпанов. Сегодня Новый год. Прошел первый год третьего тысячелетия нашей новой эры. Зима не торопилась вступать в свои права, хотя гидрометеоцентр, мелодичными голосами ведущих, ежедневно обещал скорое ее настоящее наступление. Температура стояла плюсовая. Шел нудный моросящий дождь с утра до вечера. Нависшие мохнатые свинцовые тучи, уменьшали и без того короткие дни. На улицах неуютных и грязных, с многочисленными лужами посреди проезжей части и на тротуарах. Городская ливневка уже не справлялась с потоками воды быстрорастущего города. Только к утру грязные лужи стягивало тонкой корочкой хрупкого льда. Казалось, так будет всегда. Даже оптимист профессор Беляев, давая прогноз погоды на неделю, высказал свое опасение относительно Новогодней ночи, которую возможно придется провести горожанам на раскисших сырых улицах города. Но два дня назад подул северо-восточный ветер. Мороз, за ночь плотно сковавший лужи, придал головную боль и новый объем работ коммунальным службам, уплотняя автомобильные пробки на улице. Зима в России всегда приходит неожиданно. Неважно когда, тридцатого октября или тридцатого декабря, но всегда неожиданно. К обеду на ясном светло - голубом небе низко поползли черные тучи, цепляя своими отвисшими боками края высотных зданий. Пошел первый снег. Белые, большие, пушистые хлопья не переставая, словно боясь не успеть убрать улицы до наступления самого желанного и веселого праздника россиян, Нового года, сыпались на город всю ночь. К утру областной центр преобразился до неузнаваемости: стал чистым и белым, словно невеста в день свадьбы. Пришла настоящая зима.

* * *

Новый год семейный праздник. Роман с Максимом решили встречать в узком кругу со своими любимыми девушками. Правда, Роман предлагал пригласить Рема с женщиной, у которой он стал жить после лечения в клинике. Он устроился работать охранником в детскую больницу, переехал жить к Марине.
- Моя пятая семейная попытка, - Шутил он с Романом по телефону. Мы с Мариной знаем друг друга уже сто лет, еще со школы. Четыре раза даже пробовали жить вместе. Но …, - Готман замолчал, стараясь не озвучивать причину разрыва их отношений. Зачем? Ее знал Роман Николаевич. После выписки Рем не раз приходил в диспансер и Борисов продолжал наблюдать за ним. Проводил свои эксперименты. Уменьшал до десятых герц частоту и даже стал заверять Максима, что это благодаря их изыскательному методу лечения, Готман не пьет четвертый месяц. Хотя хорошо знал из истории болезни. Так было всегда: от трех до шести месяцев, Рем Яковлевич после очередного лечения не пил никогда. За неделю до Нового года связь с Ремом резко оборвалась. На квартире, где жила его старенькая мать, куда они с Мариной приходили ежедневно и даже оставались ночевать, телефона не было. Перейти жить вместе, им было трудно, дома у Марины тоже мать - инвалид II группы. Хотя в последнем разговоре Рем веселым жизнерадостным голосом сообщил, что у них намечен консенсус в жилищном вопросе, но подробности не сообщил. Даже по прошествии, десяти лет, слова из лексики последнего генерального секретаря ЦК КПСС и первого президента СССР, продолжали ходить в народе. Телефона и у Марины, несмотря на мать инвалида не было. Рем звонил от соседей или с работы. Не произнося свои мысли вслух, друзья подумали одно: «Рем Готман снова сорвался».

* * *

Из-за загруженности на работе, вызванной в первую очередь строительством нового объекта «Военный городок», Максиму в последний месяц года редко удавалось навестить друга. Все свободное от работы время он старался проводить с Лилей. Отсутствие которой, даже несколько часов, с каждым днем чувствовалось все сильнее. Они словно были созданы друг для друга и могли просто сидеть взявшись за руки по -детски и молчать, чувствуя тепло тел друг друга и при этом быть счастливыми. Или уезжали за город. Ставший, из - за затянувшейся осени, сырым и неуютным, бродить по лесу. Лосев уже присмотрел себе квартиру для съема. Но в последнем разговоре с отцом Алексей Алексеевич, услышав об этом от сына подумав, сказал.
- Сын, зная с детства твой независимый характер, я не буду тебе даже предлагать купить вам с Лилей квартиру. Я предложу тебе другой вариант. Половину плачу я , как отец по всем законам не только имею право это сделать, но и это мой долг, при наличии денег разумеется. Вторую половину фирма дает тебе в долг, не кредит, а долг и ты выплачиваешь нам, продолжая работать. Зарплата у старшего программиста достойная. Мы даже не будем фиксировать сумму ежемесячных взносов. Сколько можешь. Это лучше чем платить за чужую квартиру и выбрасывать деньги на ветер. Практика эта не новшество и становится популярной у успешных фирм для привлечения и удержания молодых, грамотных специалистов. Семье нашего старшего прораба Артема Волкова мы купили квартиру на тех же условиях. Правда фирма заплатила треть суммы, но я как отец имею право на лишние 17 ? Лосев старший улыбнулся, лбом боднул опущенную голову сына. Максим молчал.
- Я не тороплю с ответом. Ты поговори с Лилей. Завтра скажешь. Хорошо? -посоветовал отец, стараясь удержать сына от опрометчивых не обдуманных ответов.
- Хорошо. Я поговорю, - пообещал Лосев - младший, искренне растерявшись от предложения отца. Отказаться? Обидеть? За что? Практика покупки фирмами жилья для своих сотрудников становилась повсеместной в последние годы. Успешные фирмы, твердо ставшие на ноги, получив от государства обеспеченные законом гарантии своего существования и развития, привлекали к себе знающих толковых специалистов, покупая им жилье под отработку. Посоветовавшись с Лилей, Максим дал отцу согласие. Даже уже квартиру в одном из предложенных строившихся их фирмой домов, они выбрали на улице Студенческой, почти в центре города, всего в квартале от квартиры Борисовых.
- Следующий праздник, а это в порядке очереди день Защитников отечества, будем праздновать у нас, - взял у друзей обещание Максим, сообщив им о разговоре с отцом и принятое ими с Лилей решение. Роман поддержал и предложение Лосева – старшего, и решение друга.
- Правильно Макс, чем платить чужому и оставаться без жилья, лучше купить свое, если предоставляется возможность. А твои заморочки относительно самостоятельности здесь не к чему. Не тот случай. К тому же ты не у отца, а у фирмы берешь кредит.
* * *

Последний вечер года уходящего начался как обычно: после небольшого застолья как принято, женщины пошли на кухню разогреть, разложить по тарелкам. Сделать последние штрихи к последнему праздничному Новогоднему столу. Мужчины, набросив на плечи куртки, вышли на балкон, уселись на аккуратном диванчике покурить, поговорить. Максим замечал нервозность Романа. То, что Рем сорвался в очередной раз, у друзей уже не вызывало сомнения. Они не хотели вслух говорить об этом. Но если Максим подходил к этому вполне спокойно: «Что же, в принципе этого и следовало ожидать», то для Романа, начавшего всерьез верить в успех и первые плоды своего эксперимента, это был сильный психологический удар. Внутренне осознавая, что не может, да и не могло просто быть, все так просто и гладко. Не он первый пытается найти панацею от страшной болезни. Тысячи клиник, частных кабинетов ведут борьбу с алкоголизмом. Кто-то конечно ради наживы, а прибыль здесь с лихвой окупает затраты, но кто-то искренне хочет помочь оступившимся людям выбраться из болота, жить полной жизнью. Борисов сам говорил Максиму после первых экспериментов в лаборатории: - Макс, представляешь все ритмы, все отклонения мозга, восприятие, мышление, эмоции у Рема как у типичного больного шизофренией. Я просто поражен, как после этого он остается вполне нормальным, адекватным человеком. Когда не пьет конечно, - улыбнувшись добавил Роман. - Даже эпилепсия у него отсутствует. Неужели это возможно, после нескольких сеансов с колебаниями частоты диапазона звука можно было надеяться на положительный результат? Наивно! Никто не знает границ этих частот. Да и можно ли воздействовать на мозг сверхнизкими частотами, не улавливающимися даже органами слуха, проникающих в подсознание, заставить человека не просто выполнить отдельную команду, а перестроить психику, годами сложившиеся привычки, ставшие хронической болезнью? Это всего две три минуты за один сеанс?! Может это неосуществимая мечта и изначально идея Борисова просто утопия, не имеющая под собой ничего научного, и значит: обречена на провал.
При каждом звонке телефона, а они в Новогодний вечер не умолкали в квартире Борисовых, поздравляли родственники, друзья, Олег Волобоев, могучим басом разрывая мембрану трубки, видимо уже хорошо проводивший год Старый, начал было затягивать разговор, видимо желающих еще выслушать, рядом не было. Роман извинившись, остановил говорливого коллегу:
- Извини Олег, мы за столом. Созвонимся позднее, поговорим. Хотя, уже после одиннадцати дозвониться куда - то было не просто. Городские АТС в Новогоднюю ночь критически перегружены. Несмотря на то, что в быт россиян все настойчивее входил новый вид связи - мобильная. Но для большинства простых граждан этот вид общения был еще дорогим, хотя для людей более обеспеченных «новых русских», сотовый телефон становился привычным. Был такой телефон и у Максима, отец подарил на день рождения, но он словно стесняясь, редко пользовался им у Борисовых. Позвонила мать Романа, сообщила, что собирается идти встречать Новый год с коллегами по работе. Лиля, с Таей переглянувшись, улыбнулись. Тая сообщила мужу, что у Валентины Викторовны появился ухажер. Водитель их облсобесовского УАЗика, овдовевший год назад.
- Матери всего сорок пять, она имеет право на личную жизнь, - ответил Роман.

* * *

Борисов налил в стакан водки, выпил, залпом не закусывая.
- Ты что, Ром, так разволновался? - Максим с курткой, перекинутой через руку зашел в комнату, где стоял шикарный праздничный стол. - Один пьешь без друга! - попытался шутить Лосев, видя возбужденное состояние товарища.
- Ты же умеренный. За столом отказался повторить, - злым холодным голосом ответил Борисов, занюхивая по русскому обычаю куском колбасы на вилке. - Вот и пью один как мои подопечные.
- Вспомнил! Когда это было, год назад.
- На. Пей. - Роман налил почти полную рюмку, протянул Максиму.
- Ром, ты не волнуйся, все будет хорошо, - попытался успокоить друга Лосев.
- Макс! Вот этого не надо! Не люблю! Я не барышня, не надо меня уговаривать.
- Я не уговариваю. Просто…
- Что просто? Просто я врач - утопист Фурье? Возомнивший себя спасителем человечества? Серый, незаметный такой … Нарколог, выписывающий общепризнанные и утвержденные десятками комиссий и консилиумов препараты своим больным? Ты это хочешь мне сказать?- Роман чужими глазами посмотрел на Максима.
- Ну, брат, ты и даешь, - только и смог выговорить растерявшийся после этих слов Лосев. В комнату с подносами в руках вошли женщины.
- Мальчики! Все готово. Помогите нам, - на правах хозяйки попросила Таисия.
Максим пошел на кухню, взял поднос заставленный тарелками с салатами, принес к столу.
- Уже половина. Давайте садиться, - щебетала раскрасневшаяся хозяйка в новом голубом красивом платье. Все сели к столу. Максим боковым зрением наблюдал за мрачным, почерневшим Романом. Нехорошее предчувствие затаилось у него в груди. Борисов словно был не с ними. Нет, вернее его тело сидело за столом, празднично обставленным, на красивом резном ручной работы «хозяйском» как он его называл стуле, но его сознание, его душа были где - то совсем далеко. Он смотрел, не мигая, пустыми глазами на всех, ел лениво пережевывая. Зная характер друга, всегда старавшегося похвалить жену даже за приготовленный повседневный борщ. Второй день молодая хозяйка Тая Борисова готовила, украшала праздничный стол, но муж, словно не видел этого, просто не замечал этого пустяка, летая в своем видимом ему одному мире. Долгожданный бой курантов, после ставшего уже привычным выступления нового президента, клятвенно обещавшего своему народу служить ему не жалея сил для его блага. Обещавшему в Новом году жить лучше, чем в Старом. Стукнувшись под общий шум восхищения и поздравления, выпили за Новый год! Сразу после тоста не, пригласив Максима, Роман вышел на балкон, на ходу накинув куртку.
- Что с ним? - на ухо спросила Лиля Максима.
- Разволновался. Помнишь, больной у него лечился, Готман, я тебе говорил о нем? Пропал…
- Как пропал? - не поняла захмелевшая девушка.
- Как! Запил, наверное. На четыре месяца его хватило…
- Так причем здесь Роман? - снова не поняла Лиля.
- Он верил, что вылечил его…
- О! Бог мой! С такой психикой трудно работать в диспансере. Если о каждом запившем после лечения так переживать. Там и лечатся только такие. Это не похоже на Романа.
- Вот именно. Это не каждый больной. Это больной его, Борисова! - Максим выразительно поднял вверх указательный палец, поцеловал невесту в мочку уха.
- Пойду к нему, попытаюсь успокоить. Лосев вышел на балкон. Роман Борисов улыбаясь, с сигаретой в зубах, сидел на кожаном уютном диванчике. Увидев Максима, достал бутылку, поднял, посмотрел содержимое на свет.
- Составишь компанию, Максим Алексеевич?
- Конечно. А почему здесь, а не за столом?
- Здесь мне комфортнее. Наверное, от больных передается по средствам ультранизких звуков, - улыбаясь, пошутил Борисов. Он словно сбросил с себя старую маску, одетую на весь вечер и теперь стал как обычно веселый, разговорчивый. - Помнишь фильм «Кавказская пленница», главврач снимает мнимых насекомых со своего халата, с халата лечащего врача, ее Нина Гребешкова играет. Тактильные галлюцинации - больной чувствует, даже видит: по его телу ползут насекомые, начинает их ловить. Это с годами, у пьющих становится хронической болезнью. И у наркоманов тоже. Они непроизвольно начинают чесаться, конечно, не замечая этого. Роман засмеялся. Хорошее настроение, будто снова вернулось к нему после вечерней хандры, он стал шутить, ухаживать за женщинами.
- Все нормально… Роман вернулся… -Прошептал на ухо Лиле Лосев.
- Откуда?
- Не знаю, …Может от своего князя, - задумчиво ответил Максим, и чтобы любопытная девушка не задавала ему больше вопросов, крепко поцеловал ее в губы. В два снова сели за стол. Роман, еще несколько раз, молча, подходил один, наливал себе, выпивал и бежал к жене танцевать. Сев за стол, он, снова молча, налил, и ни к кому не обращаясь, словно не замечая, выпил. Алкоголь словно не брал его, чем больше он пил, тем трезвее, по наблюдению Максима, становился. Сев за стол Лосев подражая другу, тоже молча, налил себе водки.
- А нам?! - наигранно, жалобно, в один голос проговорили молодые женщины. - Мы тоже хотим. Роман взял со стола водку.
- Нет, нам шампанского, - тоном приказа потребовала Тая, протянув свою рюмку мужу. Роман, словно не замечая ее, налил себе половину фужера водки.
- Ромочка, тебе хватит! Таисия ладонью накрыла налитый фужер. Борисов резко вскочил, грубо схватил жену за пышный рукав праздничного платья. Свободной ладонью звонко ударил ладонью по лицу и сквозь зубы процедил.
- Слышишь! Никогда! Никогда! Так больше не делай! Я делаю, как я хочу! - и с силой грубо толкнул жену. Тая с трудом удержалась на стуле. Максим вздрогнул и выронил вилку на стол. Салатница с «шубой» и два фужера со звоном разбились, упав на пол. Роман стоя выпил залпом свой фужер и, не сказав больше ни слова, ушел в спальню. Тишина за столом, минутное оцепенение. Тая, вскочив, заплакала, побежала на кухню. Лиля бросилась следом, успокаивать подругу. Максим сидел один, обхватив голову руками за красиво убранным праздничным столом. Машинально вынул сигарету, закурил. Вышел, на балкон, не одеваясь. Свежий морозный воздух ударил в лицо, забрался под рубашку. Лосев жадно, тремя затяжками выкурил сигарету, сел на диванчик.
- Да! До экспериментировался доктор Борисов. Таким я его даже не мог представить в самых черных красках, - вслух самому себе проговорил Максим. На балкон вышла Лиля.
- Что там! Как Тая?
- Хочет ехать домой к матери, вызывает такси…
- А Роман?
- Спит…
- Может напрасно она уезжает. Все перемелется. Выпил лишнего, расстроился из- за этого Готмана… Будь он не ладен.
- Я ей говорила, - вздохнула Лиля.
- И что она?
- Не хочет даже слушать. Говорит, что если после каждого алкоголика он будет ее бить по лицу, им лучше сразу расстаться…
- Да, вечерок прошел. Что нам делать? Едем домой?
- Конечно. На одном такси и поедем. Отвезем Таю на левый берег и поедем домой. Расходы на ваш счет, Максим Алексеевич, - Лиля прижалась к груди жениха. - Макс, дай мне честно слово, что никогда, слышишь никогда, не поднимешь на меня руку!
- Я клянусь тебе, любимая. Теперь я знаю, как ты поступишь…
- Как?
- Ты сразу уедешь, а я без тебя сразу умру, - нежно целуя шею, волосы шептал Максим.
- Нет Макс! Я не смогу уйти. Я не смогу жить без тебя. Я могу любить один раз в жизни…

Глава 9

Роман позвонил только через неделю, после неприятного Новогоднего вечера Максим звонил ему на следующий день в два часа, но Борисов не стал с ним даже говорить, деликатно извинился, на удивление спокойным трезвым голосом.
- Извини, Макс. Нет настроения… Я тебе сам позвоню… Извини…И вот через неделю вечером Роман позвонил.
- Привет! - в трубке обычный, как всегда веселый голос друга. Прости за долгое молчание. Мне нужно было разобраться в себе самому.
- Привет… Разобрался?
- Все нормально. «И снова в бой. Покой нам только снится».
- Рад за тебя, - Максим поймал себя на мысли, что он совсем не может успокаивать, тем более Романа, всегда такого жизнерадостного и казалось в любой ситуации не теряющего самообладания. Трезво ,взвешенно принимающего решения в любых, так казалось Максиму, жизненных ситуациях.
- Чем занимаетесь?- Лосев задал этот банальный вопрос, не зная о чем еще спросить друга.
- Я на работе. Обследовал двух своих больных. Сижу, анализирую, делаю сравнения.
- На работе? - удивился Максим, машинально посмотрев на часы, без четверти восемь.. -Я думал…
- Не надо ничего думать, Макс, - перебил друга Роман, хотя Лосев определенно и не знал, что он думал. - Жизнь продолжается! Будем работать с удвоенной энергией. Если ты еще со мной.
- О чем ты Роман?! Конечно с тобой. Только чем я могу тебе помочь?
- Спасибо Макс. Ты настоящий друг! Борисов искренне обрадовался, услышав заверения друга. Все о чем тебя просил, ты, сделал? Я приду, заберу графики… Может сегодня. Теперь моя работа …Думать. Уверен мы на правильном пути, и до решения задачи один шаг. Поговорив ни о чем еще несколько минут, Борисов стал прощаться.
- Извини, Макс, время… Спасибо тебе за все…
- Ты о чем, Ром? За что спасибо?
- За поддержку. Что поверил, не отвернулся. Привет Лиле. Чувствуя, что Борисов через мгновенье повесит трубку, Максим не выдержал и задал мучавший его вопрос:
- Ром, как у вас с Таей? После минутной паузы, Роман ответил, но совсем не то, что ожидал услышать Лосев.
- Макс, наверное, нормально. По крайней мере, цивилизованно. Мы поговорили. Я попросил прощения. Мы поживем врозь, по крайней мерее какое-то время. Может мы чужие друг другу люди. Ладно. …Удачи… Я перезвоню если не вырвусь сегодня, - Борисов положил трубку. Максим сидел за телефонным столиком с трубкой в руке, слушал короткие гудки. с трудом осознавая, что фраза «чужие люди», сказанная Романом, касается его жены Таи, «единственной женщины в мире», которую он Борисов любит и лучше которой нет и просто не может быть в природе. Неужели все можно разрушить за одну минуту? Забыть свои слова? События последних дней потрясли, перевернули мнение Максима о своем друге. Роман Борисов, которого он уже привык считать за месяцы их знакомства лучшим, честным человеком. По крайней мере, из которых, он встречал за последние годы своей жизни, за неделю стал другим. Чужим. .выходит он совсем не знал своего друга, и все его слова не так искренни, если способны стать пустыми за несколько минут?! Максим очнулся от голосов в прихожей. Пришла мать с новой подругой Людмилой Николаевной, разговорчивой крашеной блондинкой под сорок. После увольнения с работы, мать уволенная по сокращению, получила солидную компенсацию от фирмы в размере пяти месячных окладов. Теперь же она стояла на бирже или как правильно «В центре занятости населения» как безработная. Материальных вопросов у неё не возникало. Ольга Васильевна не стремилась даже искать новую работу. Новое увлечение матери «Тенториум» - пищевые биологически активные добавки, а также моющие и косметические средства на основе продуктов пчеловодства. Ее новая подруга Людмила Дорохина, фанат нового в России метода лечения от всех болезней, теперь неразлучна была с Ольгой Васильевной, даже часто ночевала у Лосевых, что очень удивляло Максима: мать никогда раньше не имела постоянных подруг. Всех женщин, с которыми общалась, она всегда ставила ниже себя. Здесь же, как минимум, она считала себя равной Людмиле, даже часто ставя ее в вопросах пчеловедения, как более опытную, над собой.
- Людочка - гуру в нашем деле, - часто повторяла Лосева. - Я только ученица.
Оживленно о чем-то дискуссируя, женщины разделись в прихожей, прошли в кухню, водрузив на два стула огромных размеров желтую сумку с множеством замков и карманов, видимо с продукцией их детища.
- Здравствуйте, Максим Алексеевич, - Людмила поздоровалась с зашедшим на кухню Лосевым, кокетливо улыбнулась зелеными глазами, - составите на компанию за чаем.
- С удовольствием, Людмила Николаевна
- Макс ты дома? - Ольга Васильевна поцеловала смутившегося сына в щеку. - Помоги нам, пожалуйста. Мы с вокзала, встречали пермский поезд, он как всегда опоздал. Замерзли до костей. На улице жуткий мороз.
- Ольга Васильевна, вы преувеличиваете мороз восемь градусов, - поправила подругу разговорчивая гостья. - Мы просто продрогли. Необходимо срочно попить чай с медом. Максим помог женщинам разложить многочисленные коробки, согласно инструкциям по применению. Взял в руки красиво раскрашенную под миниатюрную бочку одну из них, вслух прочитал:
- «Хлебина» - славянское слово. Перга «пчелиный хлеб». Продукт способствует восстановлению нормальной флоры и функциональной деятельности желудочно-кишечного тракта. Хорошо поддаются лечению хлебиной такие заболевания как: псориаз, экземы, герпес, нейродермит. Применяется при расстройствах половой сферы, простатите, доброкачественных опухолей, туберкулезе легких, сахарном диабете. Да, воистину панацея от всех болезней, которую много веков безуспешно искали медики всего мира! А Раиль Хабулхакович Хисматулин взял и нашел! - Максим засмеялся.
- Вы напрасно смеетесь, Максим Алексеевич, тенториум будущее медицины! - Людмила Николаевна, словно на рынке очередному покупателю, приготовилась перечислять все достоинства и преимущества БАДов и драже…
- И пчелки на своей хрупкой шее спасут человечество?! Простите, Людмила Николаевна, два дня назад Ольга Васильевна мне прочитала лекцию по данной теме, - Максим снова приятно улыбнулся.
- Причем здесь шея пчелок? - пожала плечами растерявшаяся Дорохина.
- «Тенториум» - место, где соединяется голова и туловище пчелы - это дословный перевод или шея, - блеснул полученными от Романа знаниями латыни Максим. - Вы разве не знали это, Людмила Николаевна?
- Нет, Макс, - совсем растерялась Дорохина. Спасибо, что пояснил. - Она назвала Лосева по имени, при этом снова просверлила его «кошачьими» глазами. - Ничего, что я по имени обращаюсь к ведущему программисту?
- Ничего. Мне так даже привычнее. В дверь позвонили. Лосев пошел открывать и очень удивился, увидев в дверях Романа. В куртке - аляске, нараспашку, с головой присыпанной инеем: на улице шел снег.
- Ты? Так быстро? От диспансера до дома, где жили Лосевы ехать через весь город.
- Взял такси. Нетерпение сжигает мое сознание. Хочу посмотреть графики после обработки железными мозгами. Чем хорош компьютер - у него нет эмоций и слава ему не знакома. Он дает только ответ. Даже если, по мнению человека, противоречит здравому смыслу. Кто у тебя? Лиля? - Борисов услышал женский смех на кухне.
- Нет. Мать с новой подругой. Принесли продукцию «тенториума». Два часа ждали пермский поезд, он опаздывал. Представляешь и это моя маман! Два часа стоять на платформе, чтобы не опоздать! Поезд проходящий, стоит семь минут. Воистину, чтобы узнать человека надо уволить его с работы.
- Да, скоро нам врачам грозит это. Что нам делать, если страну вылечат дистрибьюторы от «Тенториума»? - Роман широко улыбнулся, обнажив ровные ухоженные зубы.
- Раздевайся. Будем чай пить с лечебным медом, - предложил Максим.
- Только чай? - игриво намекнул Борисов.
- Да. Тем более по выдыхаемому воздуху я определил, что расслабляющий допинг ты уже принял?
- Да. По сотке с Олегом. Он как клещ, если предложит - не откажешься.
- И вы, Роман Николаевич, терзаетесь от угрызений совести, что не смогли устоять перед змеем-искусителем Олегом?
- Ладно, Макс. Прекращай. Все под контролем. Борисов повесил куртку, разулся и пошел следом за Максимом на кухню.
- Здравствуйте коллеги, - громко поздоровался с женщинами Роман. Людмила Николаевна даже встала со стула.
- Здравствуйте вы тоже…
- Пока нет, - не дал задать вопрос женщине Борисов. - Я врач-нарколог. Но если меня уволят из диспансера за ненадобностью, надеюсь влиться в ваши ряды, - пошутил Борисов. - Да и сейчас мы делаем общее дело.
- Что так. В стране перестали пить? - приняла игру Дорохина.
- Нет. Но «Тенториум», думаю, способен вылечить и этот страшный недуг, если онкология и туберкулез ему по плечу. –
- Что же с удовольствием возьмем в наши ряды такого красивого мужчину, - Людмила Николаевна кокетливо протянула красивую ухоженную ручку.
- Людмила.
- Роман Николаевич. А вы?
- Просто Людмила! - настойчиво повторила Дорохина.
- Хорошо. Тогда просто Роман, - сдался Борисов напору еще очень приятной женщины. Сели пить чай. Ольга Васильевна принесла бутылку дорогого французского коньяка.
- Нам необходимо согреться. Четыре часа на морозе, - удвоила время ожидания Лосева. В силу «Тенториума» она, конечно, верила, но выпить рюмку за знакомство на Руси - свято! - пояснила она гостям, принявшим это заявление веселым смехом и аплодисментами. После долгого чаепития Роман с Людмилой даже станцевали медленный танец. Женщина явно хотела понравиться Борисову. Ухаживала за ним за столом, задавала десятки вопросов по медицине. Нарочно заводила споры об эффективности лечения заболеваний продуктами пчеловодства, при этом свою позицию отстаивала уже с меньшим усердием. Даже несколько раз соглашалась с коллегой, как она стала называть Романа. Людмила фармацевт по образованию и это соответствовало истине. В одиннадцать гости: Роман и Людмила, стали собираться уезжать.
- Людмила, ты говорила, останешься. Уже поздно. Кто ждет тебя, в пустой квартире? – раскрасневшись от выпитого, чопорная Лосева превратилась в обычную женщину «за сорок».
- Нет, Ольга. Я забыла покормить Нюсю. Моя бедная кошечка сидит теперь на подоконнике, смотрит в окно, ждет маму. Я еду. Рома меня проводит. Он обещал. Пятнадцатилетняя дочь Людмилы от первого брака Лиза жила с бабушкой на Левом берегу города. После обязательных при прощании церемоний объятий, поцелуев и рукопожатий, Роман с Людмилой ушли. Макс видел как захмелевшая мать, показала украдкой обернувшейся в дверях Дорохиной, свернутый в круг большой и указательный палец. «О кей» - хорошо, так переводят ставший модным иностранный жест, заменивший поднятый вверх большой палец, истинно русское выражение эмоций. Что хотела сказать, выразив свое одобрение, подруге Ольга Васильевна? Наверное, Людмила первая после техникума подруга матери, с которой, как и раньше в совковые времена обсуждала новости моды, жизни или просто сплетничала. О том, что Роман пойдет к Людмиле ночевать, Максим не мог даже предположить в самых смелых фантазиях. Хотя сорокалетняя Дорохина, женщина, ухаживающая за собой, модно одевается, да и очень не дурна. Но она старше на много. Да и зачем? Вокруг много молодых девчонок, и Роман всегда говорил: - Для меня важна красота души. Внешне мне нравится только моя Тая. Другие все на одно лицо. Что могло заинтересовать Романа у Людмилы? Ее интеллекта хватило для того, чтобы выучить названия драже и примечание. Это не трудно, если учесть, что двадцать лет назад она закончила фармацевтическое училище. Когда Роман перевел с латыни название одного из БАДов, она удивилась не меньше, чем Максим и Ольга Васильевна:
- Как любит русский народ новые названия. Они как магнит тянут к себе, - проговорил Борисов, взяв в руки одну из баночек, расставленных на тумбочке в кухне. – «Сорбус»!!! – красиво и таинственно, напиши перевод – рябина – и уже веет серостью, застоем, а здесь такая игра букв. Сорбус – нараспев произнес Роман, - просто музыка! Да и у вас в фирме работают не дураки. Что-что, а мозги запудрить людям они умеют. Людмила смеялась вместе со всеми. Она как машина, еще видимо по заведенному с училища правилу, заучивала названия препаратов на латыни и, видимо очень редко у нее возникал интерес узнать и запомнить перевод. Зачем? На упаковке все написано, и спектр лечения указан. Да и очень широк он в одном флаконе: и кожные, и органов дыхания, и пищеварения. Все великое просто!
* * *
В семь, когда Максим, любивший по утрам понежиться в постели еще лежал на кровати под одеялом, зазвонил телефон:
- Кто это с утра? – недовольно пробурчал Лосев, шлепая босыми ногами по ковру на полу. На определителе зеленые цифры незнакомого номера.
- Да. Слушаю.
- Привет, Макс, - бодрый голос Романа,- я вчера таки не взял графики. Отшиб тенториум все мозги. Возьми, пожалуйста, на работу в офис, я подъеду к тебе к обеду. Хорошо? Прости, что побеспокоил рано, мне к восьми на работу. Уже не спал?..
- Veni, vidi, vici (пришел, увидел, победил)? – с издевкой спросил Лосев, догадавшись с чьего номера, звонит Борисов.
- Amor non est medicabilis herbis (нет лекарства от любви), - смеясь, ответил Роман, тоже на латыни.
- Ром, ты думаешь, я блеснул одной, знакомой со школы, фразой познал латынь? – Переведи, - обиженно попросил Макс, - О чем ты сказал?
- Так, ни о чем. Жизнь продолжается дружище. Все это так ничтожно мало в сравнении с нашим делом. Вперед и только вперед! Всю энергию в дело!
- Что так? Заговорил лозунгами страны советов? Не доволен маман?
- О, Макс! Не ночь – сказка Шахерезады! Женщины под сорок привыкли, что мужчины их возраста не столь темпераменты и им нужно время и действия для разогрева. Людочка не сильна, в латыни, но в другом… какие у нее жирные, ненасытные губы… Suum cuique (каждому свое)

Глава 10

В квартире тепло, немного даже душно от слабо уловимых запахов лака и клея. Максим открыл дверь, вышел на застекленную лоджию. Вид на парк лесотехнической академии: даже зимой красота. Почти не слышен шум улиц большого бурно растущего города за толстыми стенами стеклопакетов. Повернул ручку, окно на лоджии бесшумно раскрылось, плавно скользя по полозьям. Февральский солнечный день. Легкий морозец. В воздухе искрятся инеем снежинки, переливаясь радугой в лучах солнца. Тихо подошла Лиля, обняла Максима сзади, сжала свои ладони на его груди.
- Макс… Как все красиво! Я словно во сне. Даже не верится, боюсь проснуться. Какое качество ремонта! Супер! – восхищалась девушка.
- Супер – это конечно сильно сказано, - пытаясь казаться невозмутимо спокойным, ответил Лосев. – В ванной уголки у многих плиток не в плоскости и наличник на двери в туалете… Лиля не дала договорить Максу, закрыла его губы своими.
- Вы о чем господин Лосев? Вы становитесь нуворишем и во всем хорошем хотите видеть только изъяны? Три, четыре уголка? Трагедия! Уголок у плитки завален на сотую миллиметра!
- Нет, что ты… Я просто… Конечно не у одной… и не на сотую…, - Максим заулыбался. – Прости родная. Я, наверное, заразился от прораба Волкова, он три месяца гонял бригады отделочников, когда принимал свою квартиру. Придирался , как они сказали до сотых миллиметра. Бедные работяги, до хрипоты ему объясняли, изъяны от калибровки плитки, то есть разных размеров или кривизны, которая есть почти всегда, даже на дорогих иностранных. Но наш Волков неумолим! Хотя он сам работал на отделке и думаю, понимает, что рабочие правы.
- Это правая рука твоего отца?
- Да. Знаешь, я про него много слышал от отца хорошего раньше, но за полгода работы на фирме мое представление о «железном прорабе» и незаменимом специалисте сильно изменилось. И не в лучшую сторону.
- Вы поссорились?
- Нет. Что ты. Волков никогда не будет спорить с нужными ему людьми. – Максим улыбнулся и виновато опустил глаза. – Можно я закурю? Месяц назад он дал обещание Лиле, попытаться бросить курить. Пока эти обещания привели только к уменьшению количества выкуренных сигарет, причем очень заметному. Надо отдать должное Лосеву он не врал, никогда не прятался от любимой девушки.
- Можно. Если сильно хочется. – Лиля улыбнулась своей детской открытой улыбкой. – И что Волков?
- Волков!?- Максим сделал первую глубокую затяжку. – Я, наверное ,подсознательно повинуясь характеристике отца, видел в нем все, что и слышал о нем. Инициативный, толковый, исполнительный, но не бессловесный робот, всегда имеющий свое мнение. Казалось: он видит и знает все, на всех объектах. Но присмотревшись внимательней, я стал замечать: наш ведущий специалист – Молчанов.
- Как это? – Лиля даже округлила глаза.
- Как у Грибоедова: «Во-первых, угождать всем людям, без изъяна… Правда наш современный Молчанов угождает не всем, а только нужным ему людям. Своих подчиненных, за исключением опять-таки нужных ему бригадиров и мастеров, он как бы совсем не замечет. Так сплошная серая масса. Хотя почти всех, надо отдать ему должное, он знает по имени и отчеству. Случай с ремонтом в его новой квартире только подтвердил мои предположения. Наш Волков далеко не так прост и открыт, каким хочет казаться. Что у него весьма успешно и получается. Нет, он никогда не будет кричать на рабочего. Это не принято на фирме. «Принципы Игнатьева» - мы единая семья, вынесенные им еще с его партийной работы, в фирме незыблемы. Я видел однажды, случайно оказался на стройплощадке. Отец попросил отвезти Волкову чертежи эскизы, которые мы дорабатывали. К нему подошел отделочник Николай Петрович. Я его знаю с детства, они с отцом еще с первой бригады начинали. «Золотые руки России» - так его Сергей Тимофеевич Игнатьев зовет. Петрович ему говорит по работе, я со стороны вижу, Волков куда-то поверх него смотрит, словно не видит его даже.
- Мастеру своему объясните Николай Петрович.
- Ну и что? Это правильно: рабочий должен обращаться к своему непосредственному начальнику – мастеру, - попыталась вступиться за прораба Лиля.
- Правильно Лилия Юрьевна. Но это не рабочий, а «Золотые руки России»! Уже вечером предложение Петровича, о запилке облицовочной плитки на угол под 45° он предоставил отцу как свое, даже с чертежами. И премию получил, думаю не малую исходя из его оклада ведущего прораба. Не думаю, что он поделился с рабочим за предложение.
- Макс! Ты все усложняешь. Так всегда было, есть и будет. Почти всегда лавры победителя достаются не тому, кто придумал, а тому, кто доложил или внедрил. Ты излишне строг к прорабу Волкову. Пойми : у него даже знакомых на фирме не было, когда он пришел. И сделал себя он сам.
- Может и так. Но есть у него внутри что-то хищное, кажется, дай ему шанс он никогда не уступит. Пойдет по трупам, но любой ценой добьется своего. – Максим, возбужденный разговором, смущенно улыбнулся и пошутил. – Может меня его фамилия настораживает? Скорее да, чем нет…Молодые весело засмеялись, обнявшись , крепко прижались друг к другу.
- Лилечка, пошли в комнату. Становится зябко.
- И что мы будем делать? – девушка кокетливо закатила голубые глаза.
- Ромка звонил… Обещал забежать, - Максим виновато пожал плечами… Жду с минуты на минуту…
- Как он? Водкой лечит себя и микстурой от водки своих больных?
- Вроде того…Звонил правда трезвый. Я его не видел давно .мне кажется он стал избегать наших встреч. Позвонит, на занятость сошлется. Я его приглашал много раз. Даже не пойму, что в его душе и голове твориться? Чужой он стал какой-то…
- Тая ушла от нас в Левобережный райсобес. Объяснила: ездить тяжело, а там ,рядом с домом и должность заведующей отделом. Я спросила у нее про Романа. Она, как и он сказала: « Мы чужие» - сообщила Лиля.
- Вот как… - Максим выдержал паузу. – Я почему-то был уверен, что они помирятся. С кем не бывает… Ромка всегда говорил: «Для меня существует одна женщина на планете – моя жена». Так все глупо получилось. Выходит, нет теперь у него на Земле, его женщины…Громко зазвонил звонок на входной двери. Лиля даже вздрогнула.
- Ой! Макс, первое, что мы сделаем – заменим звонок. Я слышала, что у моей подруги трель соловья. Прелесть!
- Хорошо. Я иду открывать. По всем признакам это доктор Борисов. Больше просто пока некому придти к нам в эту квартиру.
- Почему эту?
- Прости родная. Нашу квартиру. Лосев поцеловал девушку в губы. Быстрым шагом пошел в коридор, открыл замок.
- Привет Макс!
- Здравствуй Роман.
Борисов улыбался и вообще какой-то посвежевший после того, как его видел Максим последний раз, случайно утром на остановке. Оба спешили на работу, обменялись приветствиями и парой дежурных фраз.
Тогда Максим увидел Романа каким-то загнанным, растрепанным, даже будто постаревшим. «Сколько у вас лиц, доктор Борисов?» - Лосев не удержался и сказал другу об этом.
- Теперь прядок и главное улыбка! Улыбка у тебя Ром обворожительная. Бедные женщины!
- Вот именно! – Роман многозначительно поднял вверх указательный палец, - одна из них и подняла мне настроение.
- Это уже интересно. И кто эта счастливая избранница? Из вашей клиники?
- Нет, мой друг, не угадал. Это вам хорошо знакомая Людочка Дорохина!
- Людмила Николаевна?!
- Она самая. Людочка в канун пенсии стала нимфоманкой. Представь, пришла к нам в больницу. Любит! Не ест, не спит. Предлагает пожениться.
- Ты серьезно? И что ты ей ответил?
- Я? Посоветовал в паспорт смотреть почаще, в церковь ходить по выходным, это модно стало и пора задуматься о душе. – Борисов самодовольно рассмеялся. – Я дар речи потерял. Представь картину: больные кругом, посетители. Она виснет на меня, падает на колени. Старая вешалка!
- Ром, зачем ты так о человеке? Она одинокая. Для своего возраста она хорошо сохранилась. Ежедневно принимает десятки компонентов, вот и вскружила в голову «Лебединая песня». Ты тоже хорош, зачем повод давал?
- Я повод? Старик ты о чем? Переспал несколько раз это повод? Мне тогда тоже тяжело было; спасибо ей помогла забыться, успокоила, как это могут женщины. Я ей очень благодарен за это. Но зачем путать чувства и секс?!
Роман в свойственной ему манере сопровождал свой рассказ жестами. Эта его привычка, с которой он, видимо, давно смирился и не замечал. Когда он был, чем-то взволнован, интенсивность жестов возрастала, это и выдавало знающим его людям его душевное состояние. Вот и теперь: за маской улыбок и хорошего настроения – он кипел внутри. От чего только? Не может забыть свою «единственную женщину на Земле?». Это было бы здорово!
- Ром, успокойся. Вы все обсудили с Людмилой Николаевной, надеюсь?
- Нет, конечно. Я послал ее и сказал все то, что тебе вначале: и про паспорт и про церковь.
- Роман Николаевич, я тебя не узнаю. Ты обидел женщину. Может даже незаслуженно. Сердцу не прикажешь.
- Ты о чем? Макс, какое сердце? Я и ходил к ней, когда напивался. Неужели она совсем глупая и не видела, для чего она мне была нужна. Вернее даже не она, а ее тело…- Борисов махнув рукой, замолчал и снова наигранно улыбнувшись, добавил, - вот тело у нее очень и очень, - он мечтательно закатил глаза.
- Вот видишь,- обрадовался откровенности друга Максим. – Я так и знал. Ты, пусть и по пьянке, восхищался ею, у нее в голове и закружилось. Ром, ты психиатр, не я и лучше меня знаешь: у женщин нет возраста. Они всегда остаются женщинами.
- Ладно, проедем, - Борисов пренебрежительно махнул рукой, словно они говорили не о женщине, пусть и старше него, но которой он вскружил голову, а о пустяке не требующем столько слов и внимания. Я пришел к тебе в гости, а не к попу на исповедь.
- Не к попу, а к батюшке, - попытался шуткой сгладить нервозно начавшийся вечер Максим.
- Какая разница? Поп – с греческого «священник». Это коммунисты окрестив всех религиозных служителей этим, словом прировняли его к неприличному.
Борисов снял куртку, повесил в открытый шкаф в прихожей, снял сапожки, сунул ноги в мягкие комнатные тапочки, прошел на кухню.
- Вот теперь вижу. Нежданный я гость, Максим Алексеевич, в вашем доме,- рукой указав на пустой стол, как бы в шутку, но очень серьезным, даже обиженным тоном, проговорил Роман.
- Ром ты что? Мы еще даже не ночевали здесь ни разу. Кошку вчера привезли, пустили, - приняв всерьез слова друга, начал оправдываться Лосев.
- Водка есть надеюсь?
- Есть! И колбаса…
Максим засуетился, открыл холодильник, достал колбасу, копченое сало, банку консервов. На кухню вошла Лиля.
- Здравствуй, Ром. Извини, мы ничего не готовили. В субботу будет новоселье, ты придешь?
- Простите, ребята, но не смогу: дежурство, - не моргнув, соврал Борисов. – Если честно у меня и не было большого желания. У вас будут господа, боюсь затеряться.
- Ром обижаешь: какие господ? Отец, Игнатьев, Волков старший прораб с женами соответственно, ну и ребята мои программисты, кто с кем. Каких господ ты здесь увидел. Отец с Игнатьевым скорее товарищи, - обиделся Максим.
- Старик прости. Я, конечно, пришел бы обязательно. Но график, просить кого-то в выходной день, сам понимаешь. К тому же грешник я теперь: Самуил Исаакович сделал последнее предупреждение. В случае рецидива обещал принять меры.
- За что? Выпил на работе? – догадалась Лиля.
- Да по сотке с Олегом, для поднятия тонуса, и надо было ему зайти к нам в ординаторскую. Кричал на все отделение, стыдно перед больными. Роман снова врал, что становилось для него этической нормой. В тот вечер, когда их с Волобоевым застал заместитель главного врача Коган, они напились до песен, которые и пели, обнявшись, сидя на диване в ординаторской своего отделения. Их дуэт, и особенно раскатистый бас Олега, Самуил Исаакович услышал из своего кабинета, который находился этажом выше, в другом крыле здания диспансера, и пришел, чтобы проводить домой разгулявшихся докторов. При этом, когда спокойный, всегда вежливый и уравновешенный Коган стал делать им замечание, Роман накричал на него, мотивируя тем, что после работы их свободное время и не нужно вмешиваться в личную жизнь. Утром заместитель главного врача вызвал Борисова к себе в кабинет и как, всегда спокойно не поднимая глаз от бумаг на столе, сказал всего пять слов:
- Роман Николаевич, это в последний раз. Идите, работайте.
Максим достал бутылку «Парламента», открыл. Лиля, сославшись на головную боль, ушла в спальню.
- Ром, мириться не будете с женой? – после выпитой рюмки, закусывая первым начал разговор Лосев.
Борисов словно в недоумении пожал плечами.
- Я с ней не ругался…Сделал замечание как муж.
- Старик, ты ее ударил! Понимаешь, ударил по лицу!
Максим даже привстал, раздраженный спокойствием и равнодушными словами друга. Он ожидал любого ответа, но не этого.
- Макс, если бы я ударил, ее бы скорая увезла. Так ладошкой, в воспитательных целях. В глазах Романа пустота. Он спокойно пил, ел. Налил себе еще, жестом предложил Максиму, тот отказался. В словах Борисова нет ни раскаяния, ни чувства вины, словно это так обыденно было в их семье , он всегда пощечинами учил жену хорошим манерам за столом, и прививал уважение к мужу.
- Что теперь будешь жить один? – не унимался быстро захмелевший Лосев.
- Почему один? Один я спать не люблю. Часто меняю постельные принадлежности.
- Какие? – не понял Макс.
- Женщин на ночь я так называю. Теперь у меня любовь Марина Александровна.
- Врач вашего отделения? Она замужем?
- Да. Что это преступление? К тому же двенадцать лет это как без мужа. Не замечает. Не трогает. Это как у всех.
- У кого у всех, - недоумевал охмелевший Лосев.
- У женщин. Макс это нормально. Марина хорошая баба и жена. На двух работах вкалывает. Просто муж немного остыл, да и она к нему тоже. Ей хочется как, в первые годы, даже больше. Вот и придумывают бабы оправдания своим изменам.
- Ром я тебя не узнаю. Я словно с другим человеком общаюсь. Еще года не прошло, как ты говорил «Моя женщина»…
- С годами мнения могут меняться, - перебил Борисов. – Я звонил Таисии, даже извинялся не раз, правда, пьяный. Она неумолима, что мне делать? Спасибо Мариночка не дает умереть одинокому мужчине. Она супер? Худовата немного: я люблю бюст три и выше …но ничего… у нее масса других достоинств.
- Ром ты так свободно рассказываешь мне про постельные сцены с замужней женщиной. Я…
- Макс, - снова не дал договорить другу Борисов. – Ты спросил. Я ответил. Если эти подробности тебя шокируют, не заводи разговор. Ты, что думал от меня услышать, что женщин я домой привожу разгадывать кроссворды. Поговорим лучше о погоде, о душе. Роман снова налил из почти опустевшей бутылки.
- Давай о душе, - согласился Лосев, тоже закурил на кухне, что не позволял себе никогда.
- Что душа?! – Борисов встал, как преподаватель в аудитории. Душа человека уязвима и мелочна. Только фанатики и неудачники довольствуются тем, что имеют. Ибо они осознают, что ничего не изменить, пусть все идет, как идет. Это и есть жизнь. Пример такого человека перед тобою, Макс. – Роман сделал наигранный реверанс.
- Что в этом плохого? Человек живет для этого. Семья, дети, работа, любовь – это и есть счастье, - начал Максим загибать пальцы, перечисляя доводы счастья.
- Нет, мой друг! Каждый из тех, кто так говорил в своем подсознании, ночью под одеялом думает не так. Он согласен отдать свою душу даже дьяволу за успех, за власть! Только возьмет ли князь его жалкую душонку? Это вопрос.
- Значит, ты врач Роман Борисов считаешь, что все люди продажные пошлецы? Так?- разгорячившись, стал спорить Лосев. – Я не согласен…
- Почему все? Каждому свое. Человек как разумное существо понимает, что ему не вырваться из своего круга. Одни получают за год то, к чему другие идут всю жизнь. Если человек захочет нарушить законы он становится преступником, изгоем для общества в котором живет. Не навреди! Страх за содеянное держит его в определенных рамках. Он ходит на нелюбимую работу, ругает власть после рюмки, с другом на кухне. На улицу он не пойдет. Не навреди!
- Может ты Ром и прав . но это мораль. Она вырабатывалась годами.
- Страх давил людей годами, а не мораль. Убери страх и ты увидишь, что человек, прежде всего – зверь. Даже худший из них. Так бывает во время бунтов и войн. Но всегда нужен вожак. Лидер. Говорят красиво многие, но идут люди за кем-то одним. Не думал почему?
- Я не знаю – откровенно признался Лосев.
- Тогда давай еще выпит… Есть?
- Возьми в холодильнике. Я не буду, я сегодня выпил лишнего.
- Я тебе и не предлагаю. Каждому свое. – Борисов налил себе еще. – Я Рема видел. Он мать похоронил. Капался у частника, к нам не пошел – совесть. Я думал у него ее не осталось. Ошибался. Роман смачно, двумя глотками выпил свою рюмку, взял кусок колбасы.
- Мы даже посидели за бутылочкой с ним, за жизнь поговорили.
- Ты же сказал, он капался?
- Макс, он пьет всю жизнь. Иногда раз в 4-6 месяцев уходит в запой, тогда капается. Под градусом он всегда, это его норма жизни. Как собственно и я в последнее время, - рассмеялся над своей шуткой-признанием Борисов.
- Ром, ты прекращай. Я с первых дней нашего знакомства тебе завидовал. .Твоей целеустремленности, радости и жажде жизни. Старик я тебя не узнаю. Что с тобой? – Максим дружески обнял Борисова за плечи.
- Я сам себя не узнаю, - Роман посмотрел в глаза друга. – Словно что-то щелкнуло во мне. Наверное, захотел взять больше чем смогу донести. Эта мечта стоит в моем сознании. Кажется, я уже жил когда-то, и в той жизни нашел свою панацею, а теперь забыл и не могу вспомнить. У тебя бывает такое: произошло что-то, а ты будто знал, видел это во сне или в другой жизни?
- Нет…Я малопьющий, - не совсем понял смысл вопроса захмелевший Максим.
- При чем здесь пьющий! Я вообще говорю…
Роман встал, открыл окно, закурил, пуская сизый дым в морозный воздух на улице. За окном совсем стемнело. Город засверкал разноцветными огнями вывесок и витрин.
- Небо расчистило … Мороз к утру будет. Какая величавая Луна! – посмотрев на немного убывающий диск луны, сообщил засыпающему, за столом другу Борисов. – Ладно, Макс, отдыхай. Спасибо за вечер. За разговор.
- Ты уходишь? Посиди. – очнулся Лосев. - .Лиля, он уходит.
Вошла Лиля, положила руку на голову Макса.
- Родной мой, ты заболел.
- Да я болен и хочу спать.
- Уложи его, Лиль. Прости, что напоил мужа. Такой я непутевый. Кстати, когда свадьба?
- В мае хотим, - сообщила, немного смутившись, девушка.
- В мае – маяться всю жизнь, - тихо, словно себе проговорил Роман и уже громко добавил. – У нас тоже с Таисией в мае была свадьба. На свадьбу позовете?
- Ты обижаешь, старик, - Максим встал, развел руки пытаясь обнять друга. – Ты мой лучший друг. У меня ближе тебя…- доказывал Лосев, плохо слушавшим его языком.
-Ладно, ребята. Счастья вам. Простого человеческого счастья.
- Ром, вы может, помиритесь? Тая переживает очень, - попыталась завести разговор Лилля.
- Нет, Лиля. Когда переживают, неделями не молчат. Телефон перед глазами на работе восемь часов. Когда любят в кино с другими не ходят. Клин клином вышибают. Это невозможно, потому – что когда любишь: замены просто нет. Наверное, мы ошиблись друг в друге. К тому – же я не остановлюсь, буду продолжать свои эксперименты. Борисов налил себе еще.
- Ром только ты осторожней с водкой – как – то робко попросила Лиля.
- Страшная сила вино и женщины, словно тост произнес Роман и выпил одним глотком.- Все ребята, улетаю! Простите. Отдыхайте.
Пошел, улыбаясь в коридор. Подвижный , всегда куда – то спешащий. Тот Роман Борисов, каким бывал всегда, когда Лиля приходила в гости к подруге. Как – будто это было так давно, в другой жизни, но прошли несколько месяцев. Роман взялся за дверную ручку, повернул замок.
- Ром, ты не бросишь эксперименты? – с трудом произнес последнее слово, держась за любимую девушку, видимо прослушав разговор друга, спросил Максим.
- Макс ты о чем? Нет . Никогда! Со щитом или на щите! Удачи!

11 глава.

Гости давно разошлись. Супруги Волковы не стали откладывать наведение порядка на завтра: дружно перемыли посуду. Артем в клеенчатом цветном переднике, в засученном до колен трико, ловко орудуя шваброй и тряпкой, протер полы во всей просторной квартире. Их мечта сбылась! Квартира на восемьдесят метров, мечта с первых дней супружеской жизни, стала их частной собственностью. Волков втайне от жены вечерами доставал свидетельство или «зеленку», чтобы подержать в руках в сотый раз, прочитать скупые буквы и цифры документа, вдохнуть запах полиграфической краски. Что им пришлось пройти за семь лет супружеской жизни. Волковы сменили десяток частных квартир, в одной их даже обокрал хозяин. Украл шубу Ирины, все золото; обручальное кольцо, перстень, серьги, цепочку с кулоном подарок Артема к 25 -летию и золотую печатку. Старинную, видимо начала прошлого века, дутую с выгравированным вензелем ВВ на фоне короны императора. Артему ее подарил дед тоже на 25- летие. Как оказалась дорогая вещь собственностью скромного пенсионера, он сказал от его отца, то есть прадеда Волкова, но его звали Семен. Артем и Ирина с одного города Глебовска – это райцентр на востоке области. Небольшой, старенький утопающий в зелени садов и парков. Уютный городок, он ровесник их обл. центра. Когда стала расти Русь, оба города , как крепости построили почти в одно время на краю Дикого поля для защиты южных рубежей от кочевников. Города, как люди: у каждого своя судьба. Областной центр стал миллионным городом с десятками заводов и ВУЗов, с сотнями магазинов, а их Глебовск остался райцентром с тихими улочками частного сектора и двумя десятками пятиэтажек в центре. Артем Волков и Ирина Москалева жили на соседних улицах: Ирина в частном доме, Артем в новой пятиэтажке. Учились в одной школе, еще в десятом классе, он заметил длинноногую семиклассницу, не погодам ладно сложившуюся с длинной косой и большими голубыми глазами.
- Ира будет моей невестой – шутил он с приятелями. – Ир, дождешься меня с Армии?
– Хорошо Артем. Только ты не забудь про меня в большом городе – шуткой отвечала девушка. Тогда еще не осознавая, что они совсем не шутят. После десятилетки Артем поступил в строительный техникум в обл. центре. Приезжая на выходные, каникулы стал гулять с быстро наливающейся соком Ириной Маскалевой. Потом служба в Армии. За эти годы Ирина закончила десятый класс и переехала в обл. центр, поступила в юридический техникум. Стать юристом, мечта всей ее жизни. ВУЗа по профилю в городе не было, поступить в университет девчонки с провинции без связей и денег нереально и они уже совместно с Артемом решили: пока техникум, а потом можно заочно продолжить учебу. Тем более Артем после службы тоже решил поступать в строительный институт, что он успешно сделал после демобилизации, и пошел работать на стройку: рабочим, бригадиром, мастером. Шла перестройка; лихие, как их теперь называют 90-е годы. Шел раздел собственности в разрушенной империи и на стройке тоже. Все это видел молодой мастер, какой ценой, очень часто путем лжи и предательства, вчерашние соратники и друзья разваливают вполне рентабельное производство, чтобы обанкротить и за гроши передать в частные руки. Десяток СМУ, трестов, участков поменял Волков: устраивался в работоспособное СМУ, которое через несколько месяцев становилось банкротом. Людей распускали, чтобы завтра собрать под крылом частной компании. Бесхозяйственность, хищение вот главные аргументы того времени. Целые цеха с рабочим оборудованием закрывались, продавались под складские помещения. Станки, металлоконструкции резали для сдачи в металлолом. Мощные моторы раскурочивали в поисках дефицитной, имеющей хорошую цену меди. Порою казалось, идет разграбление поверженной, завоеванной державы победителями, но люди рушили свою страну, которую еще вчера звали «Великая Родина». Так после очередного банкротства Артем оказался под крылом фирмы « ЛИК», когда их небольшой строительный участок за долги был обанкрочен, и все оборудование и технику скупила быстро растущая успешная фирма. Людям тоже предложили писать заявления, но при этом предупредили, будет строгий отбор и не все смогут его пройти. Нерадивых рабочих, прогульщиков в «ЛИКе» нет. Волков успешно прошел собеседование, он уже заканчивал строительную академию и, не смотря на возраст, учитывая опыт руководящей работы, ему сразу предложили должность прораба и дали объект: строительство детского садика. Артем Волков не плохой специалист, сам прошедший стройку простым рабочим: и каменщиком, и жестянщиком, и облицовщиком, что он часто делал, чтобы прокормить семью. Его сразу заметили после сдачи садика, дали новый объект. Так за очень короткий по времени срок, Артем Юрьевич Волков стал старшим прорабом, правой рукой руководителей и учредителей фирмы Лосева и Игнатьева. Весной прошлого года супругам Волковым, жена Ирина тоже пришла работать на фирму юристом - консультантом, как молодым перспективным специалистам фирмы предложили приобрести жилье на очень выгодных условиях…Половину стоимости квартиры , брала на себя фирма, вторую половину давали в долг, под отработку, наверное так более правильно, можно назвать беспроцентный кредит. При этом сроки выплаты по взаимной договоренности, ограничили сроком в пять лет, не фиксируя сумму ежемесячным взносом. Оговорили минимум так для порядка. Волков как мог, сдерживал свои нахлынувшие амбиции. Он всегда мечтал иметь свое жилье, но не просто квартиру , а обязательно большую. Имей Артем Волков хотя одного ребенка в семье, он не задумываясь стал бы претендовать на приобретение пятикомнатной в двух уровнях, которые совсем недавно стала строить фирма «ЛИК» . Учитывая условия соглашения и их с Ириной зарплату – это было очень приемлемо. Но на двоих! И срок их работы совсем не большой! По совету жены, правда, не сразу, а через несколько дней споров и высказанных в свою пользу аргументов при обсуждении «квартирного вопроса» Артем согласился на трехкомнатную. Но «уменьшенной» планировки, по «улучшенной» «трешка» занимала сто два метра, их квартира всего восемьдесят. Жена настаивала на «улучшенной» двухкомнатной по метражу они почти идентичны.
- Тема! Надо уменьшить свои амбиции. Ты еще новый человек, твоему карьерному росту очень многие завидуют. Сам пойми, это будет их козырем – приводила свои доводы Ирина.
– Народ скажет аппетит у Волкова – волчий – отшучивался не в меру расходившийся муж.
- Что – то в этом роде – соглашалась жена.
Ирина всегда считавшая, что она очень хорошо знает своего мужа, была немного даже шокирована его подходом к приобретению жилья. Еще вчера снимая частную однокомнатную на последнем, продуваемом всеми ветрами 12 этаже, они мечтали о своей уютной и теплой пусть и небольшой. Теперь он хочет сразу и хоромы в двести метров.! Выходит, чтобы знать внутренний мир человека мало знать его с детства, мало ложиться с ним каждый день в одну постель. Хотя потом Артем извинился перед Ириной.
- Прости, родная. Мне что – то голову вскружило это почти халявное жилье. Сам не пойму что со мной. Конечно даже «двушка» своя в новом доме это счастье, но лучше пусть будут комнаты поменьше но «трешка». Нас же будет трое? Хорошо! – и посмотрел в глаза жены.
- Хорошо – опустив взгляд, согласилась Ирина.
Это был разговор еще весной прошлого года, а сейчас Волков летал на крыльях по своей «трешке» со шваброй в руках, мягко скользя влажной тряпкой по гладкому ламинату.
- Маечка Решетова настоящая барыня. Похоже, простых людей она перестает замечать – делился своими впечатлениями о прошедшем вечере Артем.
- Жена Лосева? Напротив я посчитала ее совсем простой в общении.
- Как же. Как там мои няни справляются с Лосевым – младшим – попытался скопировать голос Майи Волков.
- Ты об этом. Но это быт людей обеспеченных. К нему быстро привыкают и перестают замечать. Кстати Артем Юрьевич в глазах простых рабочих, а их в стране подавляющее большинство, вы тоже не бедствуете. И машина у Вас новая иномарка и трехкомнатная квартира на двоих – съязвила Ирина.
- Но милая моя. Машина еще не совсем моя, кредит плачу, и квартира в долг или лучше сказать в залог за преданность делу Лосева – Игнатьева.
- Согласна. Это юридически. Но и машина, и квартира приобретены на льготных, очень выгодных условиях. Квартира так вообще, за такие деньги и ЗГТ трудно купить в нашем городе. За все это простому смертному придется выложить всю сумму.
- Выкладывают Ирина Павловна! «ЛИК» не успевает удовлетворять потребность простых смертных. Квартиры скупают еще на нулевом цикле строительства – развел руками муж. Он очень комично смотрелся в переднике на голом торсе, в закатанных до колен трико, с тряпкой в разведенной в сторону руке. Ирина не выдержала, чтобы не рассмеяться.
- Ты настоящий мачо! – со смехом проговорила она, глядя на мужа. Артем бросил тряпку и швабру, поднял жену на руки, понес в спальню.
- Ты в этом сомневалась?! – шутя, ревел он. – Я тебе это сейчас докажу!
- Тема прости, я никогда не сомневалась. Отпусти, пожалуйста – вырываясь, попросила жена.
- Никогда!
- Артем я тебя прошу! – уже серьезно попросила Ирина.
- Что случилось? Волков остановился и поставил жену на ноги.
- Ничего… - заволновалась Ирина. Утром .. Вообщем по женски не все у меня в порядке – призналась она преодолев смущение.
- Так только неделя прошла – не понял муж.
- Нет ни это … Выделения какие – то … Прости … Я иду в ванную.
Ирина ушла, виновато опустив голову, словно извиняясь за то, что не может ответить разгулявшемуся мужу взаимностью. Артем глубоко вздохнул, взял сигареты пошел на лоджию, или кальянную, как называлась она в проекте при ремонте квартиры. План ремонта и контроль ежедневно осуществлял сам Волков, да и доплата за ремонт такого качества была смехотворна, все делалось на девяносто процентов за счет фирмы. Рабочим досталось от его дотошности и придирчивости по любым пустякам. Казалось просто не возможно сделать не вызвав замечания молодого прораба. На ремонт он пригласил лучших специалистов, но и им досталось, словно выпускникам ПТУ.
Артем сел в удобное кресло, закурил. Последние месяца он все чаще стал вспоминать слова, вернее глаза женщины – гинеколога услышанные им семь лет назад, в канун их свадьбы. Собственно эта пикантная история ускорила дату свадьбы. Нет, они любили друг друга искренне с юношеским задором и романтизмом, как это может быть только в молодости. Но случилась не совсем ординарная, хотя и банальная история: Ирина забеременела, не смотря на все меры предосторожности, принимаемые ими, еще надо сказать совсем не искушенными в интимной жизни молодыми людьми. Что делать? Ирина учиться на последнем курсе техникума, после защита, хочет поступать в Московский юридический институт, филиал которого с этого года будет открыт в их городе. Учиться она будет заочно, работая при этом в юридической конторе. Как у отличницы, у Ирины Масловой есть все шансы уже в этом году стать студенткой, ни имея даже ни связей, ни больших денег. Артем не работает больше года на одном месте, его вполне нормальное управление или участок находит своих новых хозяев, и процедура банкротства повторяется. Так везде во всех строительных организациях. Неопределенность, постоянные задержки выплаты зарплаты. Он поступил в строительный институт и впереди долгие пять лет учебы. Какое решение принять? Может, все было бы не столь драматично, но упущены оптимальные сроки и прерывание беременности могло в дальнейшем привести к негативным последствиям, к бесплодию. Об этом сказала Ирине на консультации врач – гинеколог, и девушка дословно передала слова Артему. Врач попросила прийти к ней мужу или как она сказала «отцу ребенка» Ирина покрылась краской. Она еще не жена и у нее будет ребенок. О чем могла думать девятнадцатилетняя девчонка из провинциального городка, где нравственные устои семьи до середины 90 – х еще незыблемо сохранялись.
- Хорошо. Я ему скажу – боясь поднять глаза , пообещала Ирина врачу. Артем согласился сразу. Зашел в кабинет, присел на предложенный врачом стул. Приятная немного полная женщина под пятьдесят, короткая стрижка мелированных волос. Она долго внимательно смотрела на него карими усталыми глазами за стеклами очков и молчала. Волкову даже неловко стало от этого молчания. Он заготовил долгий монолог, о том, что им трудно, живут во времянке продуваемой всеми ветрами и удобствами во дворе, но живут потому что дешево. Что нет стабильной работы и надо обоим учиться. Они еще очень молодые и вся жизнь впереди. Что им делать с ребенком? Уехать в Глебовск, но там совсем нет работы , им придется пополнить ряды безработных, перебиваясь случайными подработками по ремонту. Но и ремонт стал редким, и хороших специалистов в достатке. Все это хотел сказать врачу – гинекологу Артем, хорошо обдумав каждое слово объяснения причины побудившей их пойти на этот шаг – прервать беременность. Но женщина врач не спросила его, ни о чем. Она сидела и молча ,смотрела на Волкова, так продолжалось минут пять. Потом она встала, прошли по кабинету, подошли к окну, посмотрели на улицу.
- Снежок как идет. Словно зима вернулась и повернувшись лицом проговорила – Артем Юрьевич я знаю, что вы хотите мне сказать, наверное, еще дома речь заготовили?
Волков даже привстал от услышанных слов.
- Сидите, сидите. Я вас понимаю как человек, но как женщина скажу только одно. Ни какое богатство, ни какая карьера, не смогут заменить ребенка, только потому, что это и есть счастье. Последствия от аборта могут быть худшими, и у Ирины никогда не будет детей.
- Я согласен с вами – даже не присев на стул согласился Артем – но мы еще очень молоды…
- Хорошо. – жестом руки остановила Волкова врач – я Вас последний раз спрашиваю: «Вы настаиваете на прерывании беременности?»
- Да. Но…
- Не надо доводов молодой человек. Он только один – трусость. Вы свободны , пригласите свою девушку.
Что говорила она ей, он так внятно и не понял. Ирина объяснила, но как – то сбивчиво, словно чего – то не договаривая. Как и ему, она говорила о счастье. О возможных последствиях. Они тогда не сказали главного, просто решив, что пожилая женщина, еще старых моральных устоев, просто решила для себя, что Артем струсил.
- Вы хотите доверить свою судьбу Артему Волкову?
- Да, мы подали заявление в ЗАГС.
- Смелый поступок с его стороны.
- Почему? Почему Вы так решили?
- Потому, что Артем Волков ваш будущий муж – трус.
- Нет, вы не знаете его – попыталась объяснить Ирина.
- Я все знаю. Я сама с деревни и родила в 18 лет, работала санитаркой в больнице. Я все знаю. Но мой мужчина узнав, что у нас будет ребенок, летал и работал в две смены и учился, чтобы нас кормить.
- Свое всегда лучше – обиделась девушка.
- Не обижайтесь Ирина Павловна – по имени отчеству назвала ее врач. Я не хочу вам зла, поверьте. Тем более, лично вам. Вы настаиваете на аборте?
- Да. Мы…
- Сегодня ложитесь в стационар. Вот направление – женщина протянула исписанный листок на стандартном бланке. Прочитайте его еще раз и помните, это смертельный приговор вашему ребенку, и может быть вашему женскому счастью. Но я этого не хочу, и пусть у вас будет все хорошо.
Девушка не сказала тогда все Артему. Почему? Наверное, боялась обидеть тем, что женщина – врач назвала его трусом. Он смог переубедить Ирину, что ничего страшного нет. Они еще так молоды, и у них вся жизнь впереди. Сигарета давно погасла. Волков сидел, откинувшись в кресле, смотрел в темноту за окном.
Зашла Ирина, в красивом зеленом халате. От нее пахло ароматным гелем и свежестью. Артем встал, обнял жену за плечи.
- Устала? Пошли отдыхать, родная.
- Пошли…Знаещь Тема для тебя хорошие новости…. Очень хорошие….молодая женщина кокетливо закатила глаза – У меня все нормально…
- Ирочка, почему ты считаешь, что новости о твоей нижней половине для меня всегда «очень хорошие».
- Но как… - смутилась жена. – Ты мужчина.
- Ты нужна мне вся. Понимаешь вся от волос до костей, а не определенные части тела – он крепко обнял любимую женщину.
- Спасибо… Родной….

* * *

Уже засыпая, Артем прошептал на ухо жене.
- Родная, что много воруют наши генералы?
- Не знаю – растерялась от неожиданности заданного вопроса Ирина.
- Нормально…. Как все….
- Знаешь, зайчонок мой, что я хочу сказать? Мы теперь скованы с фирмой одной цепью. На пять ближайших лет, точно, очень крепкой. Ты, если через тебя будут проходить документы… левые… - Артем не знал, как правильно и по деликатнее сформулировать свое предложение.
- Я поняла. Ты меня шпионить за директорами подбиваешь – сонно, совсем без обиды спросила жена.
- Нет, что ты! Они столько сделали для нас и Игнатьев, и особенно Лосев.
Я Алексея Алексеевича очень уважаю. Но будет спокойнее, если у нас в руках будут козыри против них.
- Кому спокойнее?
- Нам, пока двоим: мне и тебе. А там… Жизнь продолжается – на ухо любимой женщине шептал Артем целуя ее шею, уши. Волосы приятно щекотали, кружилась голова от выпитого вина, усталости. От желанного неповторимого запаха любимой женщины.



Глава 12.


Весна. Когда хочется куда – то бежать подальше от душной квартиры или даже двухэтажного особняка. Кружиться голова и сердце в груди трепещется просто так, от хорошего настроения, от случайного изучающего взгляда симпатичного мужчины, от запаха первых цветов на городских клумбах. Разве можно усидеть дома?! Лосевы планировали поездку в Тайланд, но у Алексея Алексеевича, как обычно нашлась причина перенести ее на более поздний срок.
- Жить в золотой клетке. Надо чем – то жертвовать – улыбаясь, сказала сегодня мать, заглянув в глаза дочери. Не сиди дома. Ходи на выставки, презентации. Тебе ли скучать. Не думаю, что стоять у плиты и слушать жалобы о своей недооценки пьяного мужа намного веселее, чем твоя жизнь. Майя, доченька радуйся жизни! Бери от нее все! Что унесешь, конечно – лукаво блеснув глазами, посоветовала мать на прощание дочери.
Наверное, она права: «Все ждала принца, а когда он появился, то хочется что – то еще». Сущность человеческая: всегда чего- то хочется, всегда чего –то не хватает. Либо денег, либо внимания. Страшнее когда и того и другого. Это уже афоризм, который Майя Лосева придумала сама. Он стал ее жизненным девизом. Конечно ,можно завести любовника. Эта еще год назад неприемлемая ее сознанием мысль, постепенно растворилась. Что страшного в этом? У нее до Лосева были мужчины, и не один. И любить мужа она станет не меньше, а может даже больше, как ей рассказывала про случай из своей жизни мать. Секс и любовь разное, хотя и дополняющее друг друга чувства. Прекрасно когда они всегда вместе. Но любит человек сердцем, его не обманешь, ему не прикажешь, не притворишься, что вполне возможно при сексе. Так размышляла Майя Лосева, бесцельно бродя по весенним улицам города, возвращаясь от родителей. Она не поехала на своем новеньком автомобиле, подарок мужа на день рождение. Майя решила поехать в тесной душной маршрутке, пропитанной запахом пота и хамства. Это была ее прошлая жизнь ставшая далекой, чужой, словно и не было ее, и жила Майя Решетова всегда только в особняке с прислугой, и в магазин через квартал ездила в присланной мужем машине. Теперь окончив курсы, она сама могла поехать куда захочет. Надо сказать в этом, по мнению многих не совсем женском деле, Майя была на высоте. Правда, раньше сначала отец, потом муж позволяли, даже поощряли ее желание самой сесть за руль. Но тогда это было чем – то вроде забавы, теперь она с водительским удостоверением и своей красавицей «Маздой» , что еще нужно человеку; когда у тебя есть человек который тебя обожает, у тебя есть ребенок которого ты любишь и не возникает финансовых проблем. И самое главное когда тебе двадцать девять лет. Ласковый ветерок нежно перебирал складки открытого платья. Хотелось расправить руки и лететь далеко- далеко, сколько хватит сил. Боковым зрением Майя заметила черную «Ауди» медленно ехавшую по первой полосе. Ей показалось кто – то внутри за тонированными стеклами следит за ней. Таких машин у своих знакомых она не знала. Может быть Лосев? Майя решительно отогнала мысль, что муж нанял ставших популярными частного сыщика, чтобы следить за ней. Зная характер Лосева для этого нет предпосылок, тем более нет и повода. Она чиста перед ним с первых дней их знакомства, и трудоголик Алексей Алексеевич совсем не озабоченный ревнивец. Так думала Майя, хотя свернув на перпендикулярную улицу увидела, авто тоже обозначило поворот. Сомнений не оставалось «Ауди», вернее водитель за рулем едут за ней. Майя остановилась возле газетного киоска, рассматривая глянцевые журналы мод. «Ауди» немного не доехав, прижалось к обочине. Улица совсем узкая, хотя запрещающих остановку знаков нет. Майя, улыбнувшись, смело пошла к автомобилю. Боковое стекло на месте пассажира плавно опустилось. На женщину улыбаясь, смотрел молодой смуглый мужчина в затемненных очках.
- Здравствуйте Майя Вячеславовна. Извините. Увидел Вас, узнал, но думал, ошибся. Зачем мадам Лосевой ходить одной по пыльному городу. Но вижу, не обознался.
- Здравствуйте. А мы разве знакомы?
Молодой человек снял очки.
- Я Роман Борисов, друг Максима Лосева. Он нас познакомил в парке лесоакадемии, летом в прошлом году. Вы гуляли со своим малышом.
- Роман! Извините, не узнала – призналась Майя, вспомнив тот случай, но не припомнила даже знакомил ли их Максим вообще. Она тогда обратила внимание на высокого спортивного парня. – Ну и память у Вас! Один раз видеть, год назад...
- Не буду лукавить, я видел Вас и на фотографиях у Макса в альбоме.
- Это ближе к истине. Вы тоже гуляете? – улыбнулась женщина.
- Нет, я еду в Марьино. Это деревня. Там у нас дача. Завтра мои туда уезжают, и попросили отвезти вещи, посуду которую забирали на зиму. Хотите поехать со мной? Это пару часов туда и назад. Посмотрите на великолепие деревенской весенней природы. Весной там действительно рай, что не скажешь про осень и зиму. Из – за отсутствия дороги деревня в центре России становится забытым островом.
Искренний чистый взгляд черных глаз. Роман действительно производил впечатление честного, хорошего парня, каким его всегда рисовал Максим, когда приходил к отцу.
- Я не знаю Роман – замешкалась Лосева.
- Что вас останавливает? Отсутствие времени или просто неудобно ехать замужней женщине с мужчиной, которого и видит второй раз.
- Скорее второе – призналась Майя.
- Тогда это совсем пустяки. Никто, даже Макс не узнает про это. Поверьте, я могу держать язык за зубами – Роман снова улыбнулся, обнажив красивые белые зубы. – Это моя работа.
- Как интересно. Вы врач – психолог насколько я помню. – Майя уже согласилась и только ради приличия тянула время. Вы дадите мне поводить? У меня и права с собой. Хотела ехать к родителям на машине, но вышла на улицу и передумала. Чудная погода.
- Хоть сейчас садитесь за руль – Борисов с готовностью отстегнул ремень безопасности.
- Я потом за городом. Майя сдалась. Что в этом плохого? Он друг Максима и к тому же психолог, наверное, очень интересный человек – мелькнуло у нее в голове, когда она садилась на переднее сидение. Вслух она сказала:
- Ром, можно я буду вас называть по имени. Мы почти ровесники, да и отчества я вашего не знаю.
- Нужно – подтвердил Борисов, даже не вас, а тебя. Это более по -дружески, надеюсь, мы ими станем.
- Ром и пожалуйста, не говори Максу, неудобно как – то, первый раз встретились на улице…
- Не вопрос. Майя я вижу вы авантюрная женщина. Это очень хорошо. Тогда мы родственные души. Я не ошибся?
- Ошибся. Не вы, а ты – ответила Лосева.
Они посмотрели в глаза друг другу и весело рассмеялись.
- Вперед?
- Вперед!
Весело бежит ровное шоссе навстречу комфортному автомобилю. Мелькают надписи населенных пунктов и полосатые придорожные столбы на поворотах. Слева и справа до самого горизонта зеленое покрывало полей с озимыми всходами. Лосева уверенно вела «Ауди», машина послушно выполняла все ее команды.
- Здесь быстрее. Здесь притормозить – перед выполнением маневра говорила сама себе женщина , советуясь взглядом восхищенных искрящихся глаз с Борисовым. Роман болтал без умолку. Его начитанности, эрудиции не было границ. Он знал все и стихи Ахматовой, и последние новинки женской одежды в модных бутиках. Как здорово, что она его встретила. Казалось, он читал ее мысли, говорил о том, что она думала минуту назад. Это придавало адреналина, говорить с человеком, читающим твои мысли. Здесь поворот налево и здравствуй царство природы! Автомобиль плавно свернул с трассы и запылил по грунтовой дороге.
- Майя, ты Ирину Борисовну знаешь?
- Роман первый раз серьезно посмотрел на Лосеву.
- Нет. Это…
- Это бабушка Максима – пояснил Борисов.
- Нет. Но видела на фотографиях.
- Думаю, тебя она тоже видела именно на фотографиях, как и я.
- Почему ты спросил?
- Она соседка по дачи. Их домик напротив. И ,наверное она уже живет в нем. Я еще не ездил, не знаю.
- А Максим? Он не приедет – Майя, не зная отчего разволновалась, сильно вильнув рулем. Роман, пронизывающим, лукавым взглядом посмотрел ей в глаза.
- Нет. Макс загружен работой. Я звонил утром. Да и не любит он ездить за рулем, а Лиля еще не сдала на права. Притормози, пожалуйста.
Майя остановила машину.
- Сделаем так. Я сажусь за руль. Ты на заднее сидение. Я заеду во двор, даже если бабушка хлопочет у дома, я выйду, поздороваюсь.
- Но она подумает ты с женой. Она ее знает?
- У меня нет жены – холодно, словно о чем – то постороннем произнес Борисов.
- Как? – не поняла Майя – знавшая со слов Максима, что его друг женат.
- Нет. Уже почти полгода.
- Поссорились?
Роман не ответил на вопрос, вышел из салона. Они пересели. Ирины Борисовны не было видно, хотя ставни на окнах были открыты. Может, ушла за молоком или к своей деревенской подруге; пенсионерке учительнице, живущей в другом конце улицы. Заехали во двор. Вышли. Роман быстро затащил в дом сумки со звенящей посудой, с постельным бельем. По хозяйски, обошел вокруг дома. Майя зашла в дом и с интересом все рассматривала. Не часто ей истинно городской, приходилось бывать в сельских домах с печкой и колодцем во дворе. Лосева не могла понять логику своего поступка. Она наверно поступила очень легкомысленно. Тихо вошел Роман, она даже вздрогнула. Подошел, взял ее за запястье.
- Брось. Не думай об этом – голоса повелителя произнес он.
- О чем? Ром ты кажется, перегрелся. Я не о чем не думаю – вспыхнула Лосева пытаясь изобразить недоумение на лице.
- Ты сомневаешься о правильности своего поступка. Ведь так? Скажи, только честно – Борисов смотрел в ее глаза.
- Так – невольно прошептала она.
- Тогда слушай. Тебе стало скучно в твоей «золотой клетке». Все хорошо! Даже прекрасно. Но угнетает однообразие, нет адреналина. Натура ты авантюрная. Тебе нужны трудности, доказательства своего я. Я не ошибся?
- Нет.
- Тогда ответишь на мой вопрос. Только одно слово «Да» или «Нет» - глаза Романа горели.
- Ром, я тебя боюсь. Кто ты? Ты читаешь чужие мысли. С тобой страшно общаться, вернее даже думать о чем – то. Что за божий дар ты хранишь в себе – попыталась перевести разговор, ставший слишком откровенным и прямым Майя. Мы и знакомы час десять минут – посмотрела на часы Лосева.
- Почему Божий дар. Может быть князя – улыбнулся Борисов.
- Кого ты завеешь князем?
- Сатану. Бог на небе. Демон на земле. Он среди нас. Он один из нас. Ты ответишь на мой вопрос.
- Постараюсь – неуверенно пообещала молодая женщина.
- Тебе душно в твоей клетке. Я молодой здоровый мужчина. Ты хочешь встречаться не часто, без обязательств? Просто как женщина и мужчина? Я никогда не смогу тебе дать семейного счастья. И если ты даже подумаешь уйти от Лосева, я тебя тогда просто не знаю. Майя попыталась возразить, но Роман властно ладонью прикрыл ее губы.
- Я еще не задал свой вопрос. Условие одно. Тайна встреч и никаких обязательств друг перед другом. Все встречи оговариваем заранее без институтских замашек: «Я хочу, приезжай через минуту!». Места встречи буду подготавливать всегда я. Ты звонишь, говоришь время, я сообщаю, куда приехать. Если нет, мы садимся и уезжаем. Никто, не когда не узнает, что ты здесь была. Я даю тебе слово. И ты забудь, что я тебе говорил. Роман замолчал. Майя еще не пришла в себя от его слов, которые можно назвать хамством, даже наградить Борисова пощечиной, но зачем лицемерить себе. Она сама ждала этих слов. По крайней мере, последние пол – года жизни.
- Да – одними губами прошептала Майя. И утонула в ласках Романа.


* * *


В последнюю субботу мая у Максима и Лилии состоялась свадьба. Роман Борисов накануне уехал в иногороднюю командировку, он очень извинялся по телефону перед другом. Прислал дорогой подарок. Максим искренне сожалел об отсутствии друга, которого хотел видеть свидетелем на своей свадьбе. Он не знал, что в четверг, накануне регистрации, Роман Николаевич Борисов сам слезно выпросил иногороднюю командировку у зам. главврача. Поехать должен был совсем другой врач.

Глава 13
Супруги Лосевы поссорились. Вернее это даже громко сказано, просто поговорили на повышенных тонах. Но подобного никогда прежде не было и теперь Алексей Алексеевич, сидя в просторном кабинете в своем офисе, чувствовал себя как- то не в себе. Уже вторую неделю Лосев был не в своей тарелке, хотя всячески скрывал от всех. Старался быть, как обычно спокойным, уравновешенным и деловым. Причина: просочившиеся в верхи власти области известие о скорой отставке губернатора. Партия власти, ставшая подобием КПСС для новых «хозяев жизни» не спеша выдавливала из провинции высших руководителей, на их места назначали своих проверенных и преданных. Строительный бизнес очень лакомый кусок и последние годы к нему настойчиво тянется московский бизнес. Старый губернатор, правивший областью еще со времен СССР уроженец их города. Он отдавал предпочтение своим предпринимателям, всегда защищая их интересы, имея хорошие связи в Кремле. Но эра управленцев, выходцев КПСС, постепенно уходила. На смену шли новые люди, создававшие свою партию власти. Формально все высшее руководство области тоже состояло в партии власти, как и в старые времена. Добиться чего – то в бизнесе или в карьере просто невозможно не став членом партии власти. Но московские не очень доверяли местным, понимая, что как легко они перешли к ним, так легко и уйдут, и старались поставить своих. Даже лозунги остались прежними: «Благо человека», «Все для народа», во главе всех принимаемых решений. Конечно, про свое благо руководство откровенно не забывало. Благо общества в целом, как – то растворялось в потоке возникающих проблем. Национальная идея и приоритеты развития намечены, все силы мобилизованы на их выполнение. С экранов всех многочисленных каналов бойко восхваляли успехи и победы, при этом простые граждане часто не понимали о какой стране идет речь. Как всегда бывает найдены и указаны враги общества, мешавшие жить еще лучше. Время от времени число их возрастало, и вчерашние герои в одночасье становились изгоями. Так было всегда. «Разделяй и властвуй» - слова из книги жизни, будут актуальны всегда. Месяц назад впервые вовремя не были переведены деньги на строительство «военного городка». Рабочим впервые с момента создания фирмы во время не выдали зарплату. Можно было сослаться на обычное российское разгильдяйство и непунктуальность. Первый встревожился Игнатьев, как старый партработник прошедший все звенья власти с района он увидел в этом признаки надвигавшихся на их спокойный не политизированный город и область, грядущих перемен. Губернатор поднявшийся, из исполкома не был никогда даже приятелем Игнатьева, так приходилось пересекаться, не более того. Сергей Тимофеевич ждал выхода из отпуска мэра Шорохова. Олег Наумович с семьей отдыхал в Египте. Неделю назад после возвращения мэра, Игнатьев, друживший с ним семьями, побывал у него в гостях. За столом градоначальника, Сергей Тимофеевич и узнал все новости. Новый человек из столицы приведет свою команду. Начнется новый передел сфер влияния. Конечно без стрельбы и стрелок, как было в 90 – е : теперь другие времена. Все решалось за высокими дубовыми дверями обладминистрации с милиционерами на входе. То что «ЛИК» контролировал прямо или косвенно добрую половину строительного бизнеса в областном центре, было явно не всем по нутру. Подпив, мэр по секрету сообщил: первое что сделают, поменяют руководство МВД, отправив на пенсию престарелого генерала, ему на смену пророчат московского генерала Кирьянова из министерства, проявившего себя решительным и исполнительным командиром во время второй войны в Чечне. Значит это не просто слухи. Теперь так принято: сначала через СМИ подбрасывают слух, неизвестно от кого полученный. Тут же делают опровержение представители власти, но процесс запущен. Слух обрастает подробностями, к нему привыкают, высказывают свои доводы. Это и есть мнение народа, которые конечно собирают компетентные органы.
Игнатьев и Лосев просидели тогда в офисе за полночь. То, что казалось незыблемо, что построено всерьез и надолго, от одного слуха, пущенного какой – то бульварной газеткой, в один миг превратило их многолетний труд в хрупкую восковую фигуру, которая может легко расплавиться и принять совсем другую форму.
Если олигарха на деньги, которого избирались власть, пусть нажитые не честным путем. Кто мог супер обогатиться в 90 – е честно? Конечно никто! Теперь этот олигарх стал изгоям власти. Что тогда фирма «ЛИК»? Любой выпускник юрфака найдет десятки нарушений в их работе. Их раздавит машина в пыль, даже не заметив этого.
Да проводились конкурсы. Но если посмотреть более детально, то кроме «ЛИК»а просто не кому было их выигрывать. Не фирмой «Двое из ларца» или «Муж на час», где шесть человек руководства и восемь постоянных рабочих. Для выполнения заказов привлекались в основном приезжих из Средней Азии и Молдавии. Так было у большинства мелких строительных фирм. Кто кроме «ЛИК»а мог освоить миллионные госзаказы? Выходит, если подходить, с буквы закона изначально при проведении конкурса, был известен его победитель! Все это понимали компаньоны и их тревога за свое дело отнюдь не напрасна.
Нервозность копившаяся в течении двух недель, выплеснулась сегодня утром. Сначала Алексей Алексеевич отчитал за увиденную в своем кабинете пыль Наталью Ивановну. Потом поссорился с раскапризневшейся женой. Майя захотела отдохнуть в Греции. Лосев, сославшись на занятость, согласился отпустить ее с подругой, оплатив расходы за двоих. Сегодня утром, когда он спросил жену, когда они хотят уехать, Майя ответила, что никуда не едут. Алексей Алексеевич высказал свое недоумение, которое перешло в ссору. Лосев не мог понять резкую перемену ее желаний, посчитав их «барскими прихотями». Может он напрасно обидел молодую женщину? В другое время он, наверное, просто не обратил внимания на ее капризы. Так бывало раньше и не один раз, но накопившиеся переживания выплеснулись на Майю. Две женщины сегодня утром плакали по его вине. Исполнительная, трудолюбивая Наталья Ивановна, которая только заступила утром, после двух суток отдыха за пыль, и его жена. Раньше , Лосев не замечал подобного. При Ольге Васильевне он сам часто мыл полы, вытирал пыль. Бывшая жена последние годы их супружеской жизни охладела к своим женским обязанностям. Теперь пыль, найденная на журнальном столике стали катастрофой. Или он тоже превратился в барина?
Алексей Алексеевич не понимал причины отказа жены от поездки. Майя хотела поехать в Грецию с Романом и сообщила ему об этом по телефону.
- Майя Вячеславовна вы за кого меня держите? Я проститутка, содержанка у богатой дамы? Вы, почему решаете за меня?
- Ром я думала – испуганно пролепетала Лосева – море, солнце и мы…
- Извини, я не могу себе позволить заграничную поездку.
- Я все продумала – обрадовалась Майя, посчитав, что только деньги причина грубого отказа Борисова. – Моя подруга едет с любовником, я сказала Лосеву, что поеду с ней. Он согласился даже оплатить ее путевку.
- Вот видите госпожа Лосева. – Роман нарочно интонацией голоса подчеркнул ее фамилию – Муж вам так верит, так любит. Вам не стыдно?
- Ром, извини, пожалуйста, если я задела твое мужское самолюбие. Мне стыдно. Ты отчитываешь меня словно нашалившую школьницу. По – моему, ты хорошо знал, что я замужняя женщина, когда вез в Марьино. Так в чем мое преступление?
- Май прости. – Борисов артистично сделал паузу, видимо притушил сигарету. – Я обидел тебя, наверное, незаслуженно. Все быт, когда врач - не берущий взяток, работающий без выходных, не может позволить себе съездить с женщиной, отдохнуть за границу. Роман лукавил: он брал, как все.
Если первые месяца он еще отказывался, играл в благородство, то теперь его эксперименты, аудио оборудование стоило хороших денег. Да и «сто грамм» для снятия стресса не умножали доход, и он сломался, как все брал подношения, не брезгуя, и продуктами от благодарных родственников.
- Ромочка милый, такие пустяки. Не думай об этом.
- Принять как благодарность от родственников за лечение пациентки – съязвил Борисов.
- Как угодно, я не обижусь. Только быть с тобой десять дней. Море… Солнце – Майя радостно защебетала, почувствовав, что упрямый любовник сдается.
- Майя Вячеславовна – Роман снова перешел на официальный тон. – Я вам говорил тогда в Марьино. Я никогда вам не дам всего, что дает Лосев. Свобода- прежде всего, даже если я стану когда – нибудь богат. Я другой человек. Я не создан для семьи и не стану собакой на привязи, куда бы меня не увезли.
- Причем здесь собака – не поняла, куда клонит Борисов Майя.
- Езжайте в Грецию с подругой. Там на берегу теплого моря ждут богатых скучающих дам, сотни альфонсов. Думаю, вы не дурно проведете время. Как врач я помог вам сделать первый шаг, теперь будет легче. Какая разница с кем. Главное адреналин. Мы заключили контракт только как женщина и мужчина – закончил Роман и отключил телефон. Майя просто взбесилась от его слов. Дрожащими пальцами она набирала его номер. Борисов выключил телефон.
- Хам! Мужлан! – шептала в ярости Лосева.
Потом немного успокоившись, легла на диван. Утром муж спросил про дату поездки. Майя прикинулась не здоровой. Даже вызвала на дом участкового врача. Мысли давили, не давали заснуть. Она лежала ночью в кровати, уставившись в невидимую, скрытую мраком люстру, и думала, думала.
- Что с ней происходит? Тот первый раз в Марьино… Она была словно под гипнозом Борисова. Безропотно подчинилась ему в постели, дала всю волю своей необузданной фантазии. Почему? Она и видела его один раз пять минут, тогда в парке. Да он интересный, симпатичный молодой человек. Но тысячи, таких как он, ходят по городу, и за каждым так безропотно она бы пошла ? Легла в постель? Роман словно подавил ее волю или наоборот раскрепостил. Он сказал вслух о том, что будоражило ее мозги, возбуждало женское сознание все последние месяцы. Она сама хотела этого и ждала. Вот почему так безропотно уступила. Психолог Борисов только озвучил ее фантазии. Семя упало в благородную почву и быстро проросло. Вот и весь гипноз, он наивен и прост, как и вся жизнь.
Наша жизнь – простыня и кровать.
Наша жизнь – поцелуй да в омут.
Запали в голову строчки стихов обожаемого Лосевой поэта.
Что за человек Роман Борисов? Ласковый, страстный, неутомимый любовник он через минуту остывал и становился чужим и неприступным. Словно и брал не ее, а совсем другую и очнувшись вел себя как с чужой женщиной. Как можно шептать нежные слова, ласкать и тут же становиться другим. Хотя все согласно контракта, он просто мужчина - она женщина. Ни разу после их первой поездки он сам не проявил инициативу для новых встреч. Хотя когда она, как условились, звонила ему, он никогда не отказывал. Но Майя сначала ждала его звонков, потом ее останавливали гордость и только когда терпению приходил конец, она набирала номер Борисова. Четким без интонаций голосом, Роман говорил ей план их новой встречи, словно он только сидел и обдумывал его, ждал ее звонка. Во истину как врач – больной! Они встречались почти каждую неделю, пусть и на несколько часов. Майя так привыкла к нему и уже, наверное, не сможет жить без этих глотков адреналина. Почему всегда набирая его номер телефона, она чувствовала дрожь по всему телу? Мать говорила ей: после ее первой встречи с любовником, ей стало стыдно перед отцом. Ничего подобного Майя не испытывала. Она пожаловалась на недомогание: может, перегрелась на жарком весеннем солнце? Лосев еще пожурил ее, что ходила пешком; заботился, ухаживал, словно за ребенком. «Эх! Алексей Алексеевич узнали бы вы, где устала ваша королева, как он ее называл» и что бы было? Эта мысль даже заводила Майю, но никак не пристыжала. Лосева подарила Роману мобильный телефон, своего у Борисова не было. Он и тогда принял подарок в штыки, но выслушав все доводы и аргументы о том, что теперь не надо искать телефон автомат, а добрая их половина не работала по причине поломки, они могут писать СМС сообщения. Роман улыбнулся, взял трубку и положил в карман джинсовой куртки.
- Вы убедили меня Майя Вячеславовна. Хорошо пусть это будет наш рабочий телефон - для вызова врача. Майя тогда тоже рассмеялась, приняв слова Борисова за удачную шутку.
- Врач – сексолог на дом!
Роман написал ей СМС через три дня. Утром. Муж уже ушел на работу, Майя еще лежала в кровати с открытыми глазами, прозвучала мелодия полученного сообщения. Лосева вскочила, подбежала к лежащему на комоде телефону.
«Прости. Будь счастлива. Каждому свое».
Дрожащими пальцами Майя набрала знакомый номер, пошли сигналы вызова.
- «Не выключай. Пожалуйста ,не выключай» - как заклинание шептала она.
- Слушаю вас – Борисов был пьян и даже не скрывал это.
- Ром, что случилось?
- Ничего. Жизнь продолжается. Я как врач оказал вам первую помощь…
- Ром, что ты несешь?!
- Майя, послушай меня, пожалуйста. Я серый бездарный человечек! Врач, живущий за счет подачек от больных. Что я могу тебе дать? Любовь! – Борисов засмеялся. Ты барыня Лосева! Если захочешь ,будешь сотни менять таких как я. Держись за своего Алексея Алексеевича и благодари судьбу. С ним ты имеешь все, потеряв его, все потеряешь. А терять ой как не хочется, и бегать за гроши на работу не хочется – Роман пьяным голосом болтал без умолку.
- Где ты? Я приеду.
- Майя Вячеславовна, вот этого делать не надо. Я вас выгоню и скажу, вижу в первый раз. Куда сдать рабочий телефон? Себе оставить ?! Как бонус за работу?! Спасибо. Будь счастлива. Борисов выключил телефон. Майя даже не стала набирать номер снова, зная это не к чему.


* * *


Лосев подошел к окну своего кабинета, посмотрел на улицу.
- Алексей Алексеевич, в двенадцать заседание обл. думы – в селекторе местной связи голос секретарши Зои Петровны. Он просил ее не беспокоить по внутренним вопросам фирмы, отправлять к Игнатьеву. Хотя по уставу оба директора равны, все почему-то считали Лосева старшим. Сергей Тимофеевич этому не противился даже, когда возникал сложный вопрос, сам говорил
- К Алексею Алексеевичу он наш профессор. На удивление Игнатьев сохранял спокойствие. Его весть об отставки губернатора и возможном переделе сфер влияния казалось, по крайней мере, внешне, не волновала совсем.
- Прорвемся – шутил он – То ли было в 90-е?!
Может он прав? Не стоит так близко все принимать. Вот с утра накричал на домработницу. Как быстро меняются нравы. Еще вчера он преподаватель политического, читал лекции студентам. И жили все в одной стране, и были все товарищи! Строили светлое будущее. И он , и Наталья Ивановна работали на государство. У нее тоже высшее образование, она двадцать лет проработала в ОТК крупнейшего когда – то завода города «Сигнал». Кто мог подумать двадцать лет назад, что Лосев станет барином, и как девчонку отчитает солидную зрелую женщину за пыль на журнальном столике. Да и не причина это. Просто не было у него настроения. Выходит без настроения он может накричать, обидеть любого подчиненного, зависящего от него человека, даже женщину. Не важно, чья это недоработка ее или сменщицы, он хозяин, она должна слушать его наставления виновато опустив голову.
- Господи – прошептал Лосев, что со мной? Еще ничего не произошло. Да и если произойдет, не каменщиком я стану. Неужели в семьях простых рабочих живущих на одну зарплату, каждый день истерики и ругань. Нет! Он видит их улыбки, слышит смех. Люди счастливы. Они живут, довольствуясь тем, что имеют. Добросовестно делают свое дело. Есть у них свои радости, может не меньше чем в их семье. Майю третий месяц словно подменили: капризы, головная боль, недомогание. Боже от чего?! От походов в фитнес центр и солярий? Ей всего 29 лет. Неужели за четыре года она стала барыней? Что страшного произойдет, если они потеряют заказы, а значит и фирму? Конфискации не будет, они просто продадут фирму за хорошие деньги другому хозяину. В любом случае и им, и Никите хватит на безбедное существование. То, что создали они с Игнатьевым за десять лет, хватит даже их внукам. При умеренных конечно расходах. Но тогда он станет просто Алексеем Лосевым пятидесятилетним мужчиной с заметной залысиной, слегка располневший. Тогда его, скорее всего не изберут в следующий состав областной Думы, где он возглавляет комитет по строительству. Про него быстро забудут за тенью других пришедших ему на смену. Старушки на остановках не будут говорить:
- Дай Бог здоровья Алексею Алексеевичу. Отстроил остановки, лавочки поставил, благоустроил территорию. Думает о народе!
Он делал это перед выборами и сейчас делает. На это идут средства от прибыли, в сущности это деньги всех рабочих ими недополученных. Он станет таким как все. Совсем от дел не отойдет, возраст не пенсионный. Может у них с Игнатьевым останется бригада в десять человек, как было у истоков фирмы. И будут они выживать, получая мелкие заказы на ремонт, за откаты у новых хозяев. Как теперь они получают от мелких фирм.
- Может и лучше даже? Проговорил вслух свои мысли Лосев – буду жить как человек. И в Грецию моя жена поедет не с подругой, а с мужем. Как должно быть. Сыном буду заниматься. Даже настроение поднялось от подобных мыслей.
- На хлеб с маслом заработаю!
Алексей Алексеевич нажал кнопку внутренней связи:
- Зоя Петровна сделайте ,пожалуйста кофе крепкий и бутерброд если можно… Я проголодался. Попросил Лосев и счастливо улыбнулся.


Глава 14.

- Макс привет – взволнованный голос Романа. Он звонил на мобильный телефон. – Выручай старик. Мне нужны деньги. Борисов назвал солидную сумму, ему как врачу такой не осилить и за два года, даже если перестать покупать продукты и сигареты.
- Что случилось? Когда тебе такую сумму надо?
- Да стукнул «мерена» немного…. Они суки подрезали меня, не успел затормозить. Я на перекрестке ,на «Бульваре Победы»….
- Ром, но такие дела через ДПС делают, потом через страховку – попытался возразить Лосев.
- Макс! ДПС здесь давно. На «мерене» жулики, какие – то ехали. Назвали сумму, время пошло. Гаишники перед ними на цыпочках. Все старик продается в нашем мире. Так, что мне ждать? Я отдам тебе за месяц. Подчиню свою «Ауди» и продам…. Быстрее месяца не получится.
- Ты что? Может ,что придумаешь….
- Что? Ссуду в банке под 20 процентов годовых. Подо что? Под мою зарплату в двести долларов и надеяться на благодарных родственников больных . Бросить клич: «Помогите доктору Борисову!» сам задавал и сам отвечал на вопросы Роман.
Максим понял, что друг попал в большую неприятность и судя по голосу, он не трезвый. Он перевозбужден. Скорее всего, его уже обработали парни из «Мерседеса» не только психологически, но и физически.
- Жди. Я ищу деньги.
Лосев выключил телефон. Что делать? Такой суммы у Максима не было. Даже с его хорошим заработком, собирать не один месяц. Единственный выход, идти к отцу и сказать правду. Да он и не умеет лгать.
- Здравствуй отец.
Лосев старший даже встал от неожиданности. Они с сыном работают в одном офисе, но Максим всячески не хочет подчеркивать, что он его сын, даже не заходит в кабинет. Встретятся в коридоре, поговорят несколько минут, или позвонит по телефону.
- Здравствуй сын – Алексей Алексеевич пожал руку Максима. – Если зашел значит, что – то серьезное?
- Да мне нужны деньги – Максим назвал сумму. – И сейчас.
- Ого! Но можно хотя бы узнать для чего такая спешка?
- Пап – Максим волновался и назвал отца как в детстве. Повзрослев он почему – то стал стесняться слова «папа» и называл Лосева «отец». - Мой друг Ромка Борисов попал в ДТП ; стукнул «Мерседес», вообще ДПС считает его виновным в аварии и хозяин машины назвал эту сумму за ремонт.
- Макс подожди. Я хорошо знаю начальника ДПС и в управлении УВД почти всех, может я смогу…
-Нет отец- перебил сын- Роман выпил.
Думаю, ему не поможет и министр, потому что парни тоже не с пригородного колхоза.
- Ясно… Лосев- старший колебался.
Отказать сыну он не мог. Но его предпринимательская жилка; всегда иметь гарантию возврата с годами стала привычкой.
- Отец. Я понимаю. Сумма приличная. Я тебе даю слово он вернет в течении месяца.
- Ограбит Сбербанк? –попытался пошутить Алексей Алексеевич, чтобы смягчить напряжение. Сын догадался о причине его колебаний.
- Я верю Роману. Он настоящий мужик. Продаст свою машину в ближайшие год, два она ему ненужная, думаю, прав его уже лишили.
-Эх, Ромка! Ромка! Я всегда завидовал его напористости, целеустремленности.
С чего вдруг он пить начал?- Лосев- старший взял из стола ключи от сейфа. У Максима отлегло: ”Даст!”
- Ты чего отец? Просто выпил. На работе у кого- то юбилей был.- попытался солгать Лосев- младший.
- Сын не можешь врать, не берись.- Алексей Алексеевич лукаво прищурившись , посмотрел на сына, даже деньги перестал считать.
Максим виновато опустил голову.
- Я не знаю, что с ним происходит. Я говорил тебе об его экспериментах… Помнишь?...
- Помню!
- Одно я знаю точно. Деньги он через месяц вернет. Даже если для этого ему нужно будет продать квартиру.
- Ну зачем такие крайности – смутила искренность Максима отца. Если не может за месяц, за два…три…
- Спасибо, отец.
Максим посмотрел в глаза Алексея Алексеевича и крепко пожал ему руку. Взял лежащий на углу стола серый конверт.
- Возьми кого - нибудь из наших водителей. Кто свободен - в спину уходящему сыну посоветовал отец.
- Хорошо.
Максим умел водить, и права у него были с 18 лет, но ездить за рулем он не любил никогда. При плохом зрении в юности он стеснялся очков, а контактные линзы ему не пошли. Повзрослев, он перестал стесняться садится за руль в очках, но желания это не прибавило. Новенькая «Тойота» оставленная Алексеем Алексеевичем сыну после развода с Ольгой Васильевной, очень редко покидала гараж. Теперь в семье Лосевых роль водителя взяла на себя жена Лиля, закончившая курсы и успешно постигающая азы городских пробок, что очень приветствовал муж.


* * *

Немногим больше получаса прошло после звонка Романа. Максим подъехал к перекрестку на « Бульваре Победы». Столкнувшиеся автомобили уже убрали с проезжей части на первую полосу. Лосев не сразу сумел разглядеть «Ауди» Борисова за густым потоком транспорта. Вот и серебристый «Мерседес- 200» чуть впереди. Ущерб явно завышен, за привезенную им сумму в сером конверте он ожидал увидеть более серьезные повреждения. Максим вышел из салона служебного «Рено» Игнатьева, пошел к стоящим на тротуаре рядом с автомобилем Романа милиционерам в форме со значками ДПС и троим крепким парням в джинсах и светлых футболках, коротко стриженным по заведенной еще в 90-е моде. Они о чем – то весело беседовали, жестикулировав, словно старые знакомые, случайно встретившиеся на оживленном перекрестке.
- Здравствуйте – громко поздоровался Лосев.
Один из парней старший по возрасту и видимо главный у этой троицы оценивающе осмотрел его с головы до ног и сквозь зубы лениво спросил.
- Привез?
- Привез. Где присядем, напишем расписку?
- Ты о чем братишка? Наше слово твоя расписка.
- А как – же ДТП…. Протокол – растерялся Максим.
Теперь ему ответил капитан, старший по званию среди сотрудников ДПС.
- Не было аварии. Пусть поставит свечку в церкви за хороших людей. Пожалели твоего друга. Два года за управление в нетрезвом состоянии ему светило, даже при очень добром судье.
- И что теперь?
- Вызовем эвакуатор. Не я же его домой повезу – капитан артистично развел руками.
- Я отгоню машину. Я сын Алексея Алексеевича Лосева – Максим вынул из барсетки свое водительское удостоверение, и даже паспорт, который захватил с собой на всякий случай. Он никогда не говорил, что Лосев его отец, преследуя выгоду для себя. Но здесь другой случай Макс понимал, что поездка на эвакуаторе обойдется Роману в круглую сумму теперь для инспекторов ДПС.
- Того самого Лосева? – мельком глянув, даже не раскрыв паспорт, на водительское удостоверение капитан. – Ладно. Только быстрее – почему – то поторопил он Максима, наверное, этим пытаясь показать, что делает услугу, может даже рискует, но для сына Лосева. – Протянул ему документы, улыбнулся и уже мягко проговорил.
- Ну и друзья у тебя Лосев. Еле на ногах стоит, прется за руль.
- Извини капитан, так получилось. Роман хороший парень. Врач – нарколог.
Услышав это все и парни, и милиционеры дружно загоготали, даже прохожие, проходившие рядом, обернулись в их сторону.
- В натуре? – на жаргоне спросил один из парней. – Синяков лечит?
- Да, работает в диспансере.
Все снова засмеялись.
- И пьет один раз в год. Просто сегодня наверное как раз тот день. – дипломатично перевел в шутку разговор Лосев. Прощались уже как друзья, за руку.
Роман безучастно сидел в своей «АУДИ» , понуро опустив голову. Со стороны казалось: он спит. Его автомобиль отделался лопнувшим бампером и разбитой фарой.
- Привет Макс – Борисов протянул дрожащую руку. Сомнений не оставалось, с ним хорошо поработали парни в джинсах или попросту избили. Об этом красноречиво говорили и грязные пятна на светлой рубашке и ссадина над бровью и на подбородке.
- Давай в Северный – попросил Роман. У меня там знакомый автомеханик, делает иномарки на дому в своем гараже. Я уже звонил ему, договорился. Обозначив поворот, Лосев медленно тронулся.
- Не гони Макс – жалобно просил Борисов. Колотит всего.
Роман был, не просто выпевши, а откровенно пьян. Видимо выпил перед дорогой, а теперь его разморило совсем. Он как – то поник весь, словно стал меньше ростом.
- Суки – зло шептал он. Ладно, проехали. Макс ты не волнуйся, через пару недель я тебе все верну. Олег Волобуев берет мою тачку. Он сел за руль ко мне, как – то я ему давал, после своей шестерки, глаза навыкате: « Продай!» - кричит. Накаркал. Сука!
Машина с фирмы по просьбе Лосева ехала следом.
- Ром ты совсем расслабился. Что за причина?
- Нет причины Макс – пробормотал Борисов, опустив виновато голову, покачиваясь на заднем сидении.- Просто взял и напился, как свинья. Тут эти жулики подрезали, я не успел среагировать. Суки! – оправдывался Роман.
- Вот здесь сверни налево…. Улица Ленинградская, он живет….


* * *


Борисов сдержал слово и через две недели расплатился с Лосевым – старшим. Но после этого видимо снялся запрет, когда любивший вождение и свою машину Роман не пил, чтобы не добираться с утра на общественном транспорте. Он стал все чаще и чаще приходить домой, по его выражению на «автопилоте». Через два месяца Борисова уволили с работы. Начальник департамента здравоохранения Юрий Константинович Кравченко вечером приехал к своему другу, Самуилу Исааковичу Когану. Кроме приятельских отношений у них были и рабочие. Дочь Кравченко Тамара страдала хроническим алкоголизмом, но об этом знал очень узкий круг близких людей. Вот Коган и лечил Тамару, кандидат медицинских наук, как медсестра ставил капельницы. В случае необходимости выводил молодую женщину из запоев, которые с регулярностью через 5- 6 месяцев повторялись пять последних лет. Просто страшно, высокая красивая двадцати шести летняя женщина, в период запоя превращалась в старуху с городской мусорки. Что только не предпринимал Юрий Константинович, спасая дочь. К кому не обращался, возил в Москву и Курган, все это сохраняя в тайне. Все знакомые знали, что Тамара любит выпить, но видеть в период запоев могли самые близкие и надежные друзья Кравченко. Роман буквально повис на вошедшего в вестибюль больницы главного медика области, даже полез обниматься. Самуил Исаакович спускался по парадной лестнице со второго этажа, встретить приятеля.
- Кто это? – раздраженным, дрожащим голосом спросил Юрий Константинович.
- Роман Борисов, молодой врач, у него большие неприятности дома – попытался спасти Борисова добряк Коган, но тщетно.
- Завтра! Слышишь меня Самуил, даже сегодня он уже не работает у вас! Слышишь меня!
- Слышу…. Хорошо Юр…. Жаль парня…. Я так много ставил на него…. Видел в нем своего приемника после выхода на пенсию – зам. Глав. врача печально вздохнул.
Борисов просто не понял, что речь идет о нем, и кто этот седой солидный мужчина в иностранном костюме. Он видел Кравченко пару раз на конференциях. Но в тот вечер Роман не видел ничего….


Глава 15.


В сентябре губернатора проводили на заслуженный отдых. Как сообщили областные и общероссийские газеты по состоянию здоровья. Исполнять обязанности до мартовских выборов назначили присланного из столицы Шишкина Олега Филипповича. Еще молодого чиновника, вышедшего, как и многие в Кремле из Санкт – Петербурга, вернее из области. До работы в аппарате министерства сельского хозяйства Шишкин возглавлял один из районов Ленинградской области. Почти все замы и начальники отделов за исключением двух первых остались работать и при новом губернаторе. На встрече с предпринимателями города и области, новый губернатор показал себя знающим руководителем, имеющим свое мнение, с интересом прислушивающийся к мнению докладчиков. Всех выступавших слушал, не перебивая, помечая что – то в своем блокноте. Задавал актуальные вопросы. Даже всегда осторожный, порою ,мнительный Игнатьев после встречи сказал.
- Вот видишь Алексей. Нормальный мужик, ему с нами работать. Всех выслушивает, спрашивает, дает дельные советы. И связи в Кремле у него остались, те, кто его к нам прислал. Не так страшен черт, как его рисуют газетчики. Сергей Тимофеевич рассмеялся над своей шуткой, имея в виду просочившийся слух, что с приходом новой власти , в области начнется передел собственности. Новый начальник УВД тоже за два месяца работы заменил только начальника следственного отдела, все остались работать на своих местах. Правда прислали из Москвы комиссию по расходу бюджетных средств, но так всегда бывает в конце года. Стали задерживать перевод денег, может, совпадение, да и средства огромные. А в масштабе всей страны? Все нормализовалось и в семейной жизни Лосевых. Майя перестала капризничать, даже ласковее стала, иногда правда излишне задумчивая сядет, смотрит в одну точку, когда одна в комнате. Алесей Алексеевич подсмотрел однажды, когда приехал с работы пораньше. Он пятнадцать минут наблюдал, как жена, сидя в кресле, подперев лицо ладонью, смотрела на выключенный телевизор. Но Майя Лосева увлеклась поэзией, сама стала писать стихи, ходить на поэтические вечера, наверное, дань моды. «Пусть» - думал Лосев, «Скучно молодой женщине, он так мало проводит с ней времени».
Алексей Алексеевич вышел сегодня сам погулять с Никиткой по парку. Осень стояла чудесная. Ясные, солнечные дни, растянувшегося на месяц «бабьего лета» с дрожащим на солнце воздухом, голубым чистым небом, длинными нитями летящей паутины. Потом начался листопад. Яркие желтые, красные листья устилали землю, тихо шелестя под ногами. Никитка радостно взял в кулачке большие узорчатые листья каштанов, что – то восторженно бормотал, на одном ему понятном языке показывая их отцу. В парке много малышей: смешно, неуклюже бегающих как его сын и совсем маленьких в колясках, которые катили заботливые мамы и бабушки. Лосев присел на край крашенной под цвет опавшей листвы желтой лавочке, достал пачку сигарет, но передумал, положил обратно в карман. Не хотелось травить себя и воздух в этом сказочном величии осени. Хотелось дышать чистым, распирающим легкие воздухом и думать. Просто думать, строить планы, анализировать прошлое.
Сын Максим начал интересоваться жизнью фирмы и даже поступил на заочное платное отделение строительной академии на архитектурный факультет. Это радовало Лосева – старшего. Он всегда мечтал видеть сына на месте своего заместителя или как модно сейчас называть – приемника. Жизнь не стоит на месте, время скоротечно. Глядя на молодого энергичного Волкова, Алексей Алексеевич часто завидовал ему. Его молодости, его умению на один шаг предвидеть, что нужно сделать. Потому что у Артема строительное образование. Он сам, своими руками прошел почти все строительные профессии на стройке: и плитку облицовывал, и бетон укладывал, и монтировал водопровод с канализацией. Дружбы у старшего прораба с Максимом не получилось, сын даже сказал однажды ему:
- Прости отец, я знаю, ты ценишь Артема, как работника. Но мы с ним разные, по крайней мере, духовно. Лосев – старший в недоумении смотрел на сына:
- Что так?
- Я всегда выскажу свое мнение, когда спросят – ответил сын. - А Артем Юрьевич только то, что хотят от него услышать.
Через два дня после этого разговора, Максим позвонил ему в кабинет и сообщил, что подал документы в строительную академию.
Алексей Алексеевич знал о бредовом замысле сына и его друга Романа Борисова, создать научную программу лечения алко- и наркозависимости. Он не отговаривал Максима, зная его характер, хотя всегда считал их юношескую идею – утопией. В молодости всегда хочется всего и сразу. Совершить поступок, то обязательно – подвиг. Если спасать – то весь мир!
Лосев считал Романа не плохим, грамотным парнем. Даже после случая с ДТП, он не знал подробности, но виноват Борисов даже тем, что сел за руль в нетрезвом состоянии. Но данное обещание Роман сдержал, деньги вернул в срок. Дороги Максима и Романа разошлись в сентябре. Сын пришел на работу перевозбужденным ,и каким – то измятым. Алексей Алексеевич даже стал волноваться, что могло так расстроить сына? На вопрос «Что случилось», Максим ответил дежурным «Все нормально». Жаловаться не в его характере с детства. Но здесь сын пришел к нему сам, в кабинет, в обеденный перерыв. Робко зашел, сел на предложенный отцом стул.
- Отец, ты уделишь мне несколько минут? – глядя куда –то в пол, спросил он тихо.
- Даже час. Что у тебя случилось? Говори без стеснения. Я твой отец и пойму лучше чем кто – то другой. Поверь….
- Спасибо….
- Что там у тебя стряслось?
Максим как школьник пожал плечами, видимо не решаясь , как начать разговор. Но подумав несколько секунд, он твердо сказал.
- У меня ничего. Вчера я кажется ,потерял лучшего друга.
- Романа?
- Да. Я тебе не говорил, его уволили с работы. Его увидел пьяного в диспансере, заведующий отделом здравоохранения.
- Кравченко?
- Да. Он, конечно, утверждает, что выпил немного с Олегом. Я ему не верю. И вообще, чем больше он пил, тем больше становился другим. Чужим, каким – то. Начал лгать, пытаясь доказать, что незаслуженно страдает от зависти менее грамотных по его мнению коллег. Я ему даже у нас предлагал работу…. Конечно зная, что он откажется…. Теперь уже не важно….
Максим еще несколько секунд колебался, словно обдумывая, как доходчивее и короче объяснить отцу их отношения последних месяцев.
- Он стал пить, причем ежедневно, в компаниях, которые находил где – то возле магазина. Я конечно много раз пытался его убедить. Он хороший специалист, может открыть свой кабинет реабилитации, если считает после негативного знакомства с Кравченко, путь в клиники области для него закрыт. Но тщетно ….
Роман катится вниз со скоростью саночника на ледовой трассе. Он просил меня скачать с интернета несколько статей известных зарубежных психиатров. Вчера я поехал к нему, после работы.
Максим снова замолчал. Отец видел: сын очень волнуется, переживая вновь в воспоминаниях, события вчерашнего вечера. Лосев – старший молча, пододвинул к нему сигареты и зажигалку. Сын прикурил, сделал несколько глубоких затяжек, выпуская облако сизого дыма.
- И что случилось вчера вечером? – тихо задал вопрос Алексей Алексеевич, понимая надо помощь сыну вылить накопившееся в его душе до конца.
- Я приехал. Жуть! За месяц он продал почти все ценное из квартиры. …
-Борисов?! – Лосев - старший даже встал от неожиданной информации Максима.
- Да. Врач Борисов превратился в пациента Ромку с дрожащими руками и недельной щетиной.
- И что он говорит? – отец с нетерпением смотрел в глаза взволнованного сына.
- Ничего. Он просто меня выгнал.
- Он был не один?
- Да. Со своими новыми друзьями.
- Почему он это сделал?
- Наверное, последние крохи совести у него остались. Я поехал без звонка. Куда звонить? Сотовый он давно продал. На стационарном, постоянно короткие гудки. Он, или его дружки разбили аппарат. Я зашел в пустую квартиру. На кухне застолье. Двое мужиков лет по сорок…может на вид, и дама, мятая с ними. Сидят, пьют…. Беседуют….- Максим улыбнулся – О чем можно говорить с такими?
- Сынок человек по своим интересам друзей себе находит. С кем ему легко и интересно общаться. Но Ромка! Я поражен….- Алексей Алексеевич сел в свое кожаное кресло.
- Увидел меня Борисов – Максим назвал друга по фамилии, как – бы отделяя от себя. – Встал, взял меня за руку…. Хорошо не за шиворот , как нашкодившего кота, подвел к входной двери….
Максим снова замолчал, прикурил новую сигарету.
- И чем он объяснил свое поведение? – Лосев – старший встал, прошел по кабинету.
- Разные у нас с ним дороги. Мой отец, ты то- есть; строительный магнат, и я им стану в будущем . Все у меня гладко в жизни – и карьера, и машина, и квартира. Я за год нажил – людям до пенсии не нажить. Его отец алкоголик и его судьба такая – же. «Кесарю- кесарево» словами из Библии закончил свой прощальный диалог Роман Борисов.
- Его отец сильно пьющий?
- Да. Вытолкнул за порог и попросил забыть его адрес.
Алексей Алексеевич подошел к окну посмотрел на клумбу во дворе офиса, пестреющую яркими цветами роз и хризантем; несколько минут помолчал, взвешивая услышанное. Казалось, прошла вечность, только громко тикали напольные часы в углу кабинета.
- Неужели он действительно так верил в свою бредовую идею? – Лосев – старший посмотрел на сына.
- Да. Думаю, это его и сломало. Мечта оказалась сказкой – ответил Максим.
- А ты верил?
- Я? – Лосев – младший по привычке дернул плечами. Я верил Роману. Его энергии, его жажде жизни. Наверное, в подсознании верил в его идею…. Он заставил меня верить. И вот после вчерашнего вечера, словно не он, а я потерял свою мечту. Пусто стало на душе, даже страшно от такой пустоты.
- Надеюсь, ты не будешь заполнять пустоту методом доктора Борисова? – улыбнулся Алексей Алексеевич, положа свою руку на плечо сидевшего на стуле сына.
- Нет, конечно….
- Макс, ты взрослый человек с высшим образованием, второе хочешь получить . неужели ты не понимаешь. Сотни институтов исследуют эту проблему во всем мире, ищут пути лечения. Неужели ты серьезно верил, что это так просто? Мечты даже безумные часто воплощаются в жизнь. Они двигают науку, не дают застояться. Но надо здраво смотреть на жизнь.
- Я понимаю отец…. Я все понимаю. – Максим встал – спасибо тебе.
- За что?
- Что выслушал, понял меня.
Жизнь продолжается и надо искать в ней свое….
- Спасибо сын – Лосев – старший крепко пожал руку повзрослевшего сына.


* * *

По аллее парка шла молодая красивая женщина. Девочка лет трех в яркой курточке что – то напевая, бежала впереди. Никита, увидев девочку лет трех, бросил собирать свои листья, с интересом наблюдал за ней, держась рукой за край лавочки. Взял уже отобранных им несколько ярко – красных листьев, подошел к ней, протянул. Девочка смутившись, приняла подарок.
- Спасибо – вежливо поблагодарила она.
- Ой, ваш внук настоящий кавалер – весело расхохоталась молодая мама, хлопнув от восторга в ладоши.
Кровь ударила в лицо Лосева. «Ваш внук!». Неужели люди в парке не знающие его так думают. Человек не замечает старость своего тела, душа остается молодой всегда. Мелодично зазвонил мобильный телефон в кармане куртки. «Волков» прочитал Лосев надпись абонента на дисплее.
- Алло Артем! Здравствуй.
- Здравствуйте Алексей Алексеевич – спокойный голос старшего прораба – Вы дома?
- Нет. Гуляю в парке с сыном. Погода прелесть. Не усидел. Что ты хотел?
Сегодня воскресенье, но Лосев попросил Волкова проконтролировать работу бригады отделочников на строительстве офиса на улице Гагарина. Сроки заказчиков поджимали, пришлось пойти на работу в выходные. Хотя он и особенно Игнатьев были не сторонниками писать приказы о работе в выходные. Работа оплачивалась по расценкам сверхурочного времени, и желающих работать по двойным расценкам было всегда с избытком.
- Выходной это свято – любил повторять Сергей Тимофеевич.
- Я на объекте – как –то неуверенно доложил Артем .
- Я понял.
- Приехал, здесь трое солидных мужчин в костюмах ходят, с рабочими беседуют. Я думал …. Комиссия, какая.
- И кто это был?
- Строители из Москвы …
- Из Москвы?! – Алексей Алексеевич растерялся от ответа Волкова.
- Да. Так они мне представились. Но строители с замашками работников органов правопорядка – добавил Артем.
- Почему ты так решил?
- Десятки вопросов задали мне и рабочим до моего приезда.
- Вот как…. И что интересует столичных строителей? – Лосев почувствовал тревогу в груди.
- Все! Коньюктура рынка – так они мне сказали. И вообще вопрос цены, Волков, судя по голосу, улыбнулся.
- Что конкретно?
- Объем заказов. Зарплата рабочих. Цены на строительные материалы, даже песок?
- Ого! И что ты им ответил? – поинтересовался Алексей Алексеевич.
- Что я не уполномочен давать им отчет.
-Правильно сделал. И что они?
-Вежливо извинились, попрощались и уехали на «BMW», действительно с московскими номерами.
- Вы не знали о их приезде? – поинтересовался уже Волков.
- Нет, конечно. Спасибо тебе Артем за своевременную информацию…. Как на объекте?
- Все по графику.
- Хорошо. Спасибо.
Лосев отключил телефон.
- Что это проверка? Или действительно независимые строительные гастролеры, имеющие деньги, и ищущие их применения? Волков молодец сразу сообщил. Выходит Максим Алексеевич на этот раз ты не совсем прав: «Артем не всегда говорит то, что от него хотят слышать!».
Но Алексей Алексеевич ошибался и в этот раз. Артем Волков не изменил своей логике. Он не сказал о том, как один из приезжих, старший по возрасту в дорогих очках, одетый в светлый иностранный плащ, вежливо попросил его отойти в сторону.
-Вы Артем Волков, приятно улыбаясь, спросил он. Основной довод, по которому прораб определил их замашки работников правоохранительных органов, был в этом. Он представился старшим прорабом, когда приехал на объект и подошел к ним, а они уже знали имя и фамилию.
-Да я.
- Как ваши боссы не обижают молодого специалиста? – глаза за стеклами позолоченных очков смотрели в упор на Артема, словно сверлили.
- Нет. Наоборот доверяют и часто советуются.
- Еще бы! Единственный строитель с высшим образованием в офисе.
Волков еще раз удивился осведомленности столичных гостей. Они внимательно изучали кадры фирмы.
- Нет у нас много инженеров- строителей – попытался прораб поправить вежливого мужчину.
- Я сказал в офисе – снова улыбнулся гость.
- Меня зовут Геннадий Николаевич. Я представитель столичного банка «Надежда». Не слышали.
-Нет, к сожалению – признался Артем.
- Это не удивительно…. Мы молодой банк, но не бедный и всерьез ищем пути инвестиций. В частности в строительном бизнесе.
- Хорошо. Приезжайте завтра с утра в офис, к Лосеву или Игнатьеву.
- Это ваши директора – учредители? – снова задал вопрос Геннадий Николаевич. Что тоже было не совсем логично. Если они знали о нем, то руководство должны знать по имени отчеству обязательно.
- Да. Генеральный и исполнительный директора.
- Много они воруют? – не сводя гипнотизирующий взгляд черных глаз, в лоб спросил банкир.
- Я не знаю…- растерялся от откровенного вопроса незнакомого человека Волков.
- Хорошо. Вот моя визитка. Если что – то узнаете….
- Но я только прораб, а не главный бухгалтер – попробовал мягко уйти от неприятного разговора Волков.
- Артем Юрьевич, мы серьезный банк и хотим попробовать свои силы в строительном бизнесе. Нам обязательно будут нужны и генеральный и исполнительный директор и обязательно с высшим строительным образованием – для убедительности подняв указательный палец левой руки вверх, спокойным ровным голосом говорил Геннадий Николаевич.
- Я не говорю вам, вы обязаны узнать. Я говорю если вдруг узнаете – гость снова приятно улыбнулся, сунул в руку совсем растерявшегося прораба визитку и вежливо попрощавшись, ушел, пригласив за собой остальных. Они сразу уехали. Артем Волков еще долго стоял, читая надпись и цифры сотовых телефонов на куске картона из хорошей финской бумаги. Банк «Надежда» Черных Геннадий Николаевич и два номера мобильного телефона, должность не указана.
Вечером Артем попросил жену позвонить своей подруге по институту. Москвичка Галина Федоровна работала в одном из столичных банков. Ирина попросила узнать о банке «Надежда» и Черных. Через двадцать минут подруга перезвонила.
- Алло Ирочка! – в трубке радостный голос Галины спешившей угодить не забывшей ее подруге.
- Банк «Надежда» совсем новый, но говорят перспективный, хотя толком никто не знает, на чьи деньги он создан. Руководство сплошь отставники из силовых структур . Черных Геннадий Николаевич – генерал – майор ФСБ в отставке, один из трех учредителей. Артем слушал ответ и чувствовал, как вспотели пальцы державшие картонку визитки.


Глава 16.


Холодные крупные капли больно хлестали по лицу. Куртка давно промокла насквозь и неприятный холод сырого прилипшего к телу свитера, вызывал дрожь по всему телу. В голове не одной мысли, тупое движение уставших до боли в икрах ног. Роман даже не осознавал, зачем он пришел сюда в парк психоневрологического диспансера, этим холодным ненастным весенним вечером. В окнах стационара горит свет. Там идет своя жизнь, все как заведено много лет назад. По расписанию подъем и отбой, прием пищи. В отведенные режимом часы, медработники проводят лечение. Казалось все это было в другой чужой жизни, которую Борисову кто – то рассказал очень давно, и рассказ отложился в его памяти. Не он, совсем другой человек, доктор Роман Николаевич лечил здесь больных, назначал курс процедур, проводил эксперименты в лаборатории и хотел вылечить весь мир от страшных болезней: наркомании и алкоголизма.
Роман стоял под окнами своего пятого отделения, видел мелькающие черные тени в окнах коридора. По щекам, заросшим черной, густой двухнедельной щетиной текли слезы, смываясь каплями холодного дождя. Горло сдавили спазмы, и бывший доктор Борисов заплакал уже навзрыд. Он рыдал как один раз в своей жизни на похоронах своей бабушки, еще совсем ребенком. Он и помнил ее совсем плохо, только в памяти на всю жизнь сохранились рыдания, над горбом человека, который растил его с пеленок, отдавая ему, последнее тепло иссохшего тела и последний жар своей души. Мать из- за пьянок отца пошла, работать через полгода после его рождения. В семье не хватало денег. Отец почти не доносил зарплату домой; отдав долги , обмывал как следует с друзьями собутыльниками, которые его часто просто обворовывали. Жить на крошечную пенсию бабушки было не невозможно.
Слезы уже не переставая, катились по лицу, шум вековых деревьев заглушал рыдания. Это конец! Это черта, которую перешел Роман Борисов. Что его жизнь? Кто он? Роман почему – то верил, что он один из тех, кого выберет князь. В душе он много раз молился своему черному Богу, как на рынке предлагая свою душу в обмен на тайну магического кода. Почему он так верил в свою звезду? Почему так уверенно считал, что миром правят люди князя? Люди, которых выбирает сам повелитель тьмы. Почему одним дается то, что никогда не смогут взять другие? Часто более талантливее и трудолюбивее избранных? Кто выбирает людей властвовать над другими? Может это больной бред, который годами создавал в своем воображении, в своей психологии сначала Ромка, потом Роман Николаевич Борисов. Наверное, просто случай возвышает одних и опускает других. В этом нет определенной закономерности, случай нельзя прогнозировать и предсказывать. Тех, кто хочет сам искать свою судьбу, часто бросает на самое дно. Нет, не оттого, что они пытаются открыть запретную для людей завесу, а потому что человек слаб, бороться и переделывать свое сознание, самому создавать свою мечту. Неудачи при попытке что – то найти, доказать , вышибают из седла, ломают все сознание человека. Если при этом ты пытаешься найти, то чего может совсем не существует, тогда у тебя одна дорога в старый парк под окна психоневрологического диспансера. Роман засмеялся, страшно, диким больным смехом, глотая слезы смешанные с холодными каплями дождя.
- Ты ничтожество Борисов1 – громко во весь голос проговорил он. – Ты алкоголик и цена твоей жизни стакан водки, а ты возомнил себя избранником! Кого! Того кого придумали своим воспаленным воображением, такие же больные люди?! ТЫ ГОМОСАПИЕНС!, Подобие человека! Иди в родное отделение. «Белая гвардия», Там твое место! Ты всего лишь один из них!
Уверенным твердым шагом Борисов подошел к двери, рука потянулись к звонку. Но он не позвонил. Постояв еще несколько минут , Роман развернулся и сгорбленной старческой походкой пошел назад в свою грязную, пропахшую перегаром и сигаретным дымом квартиру. Запах немытого тела остро напрягал обоняние. Чей это запах? Его! Он забыл, когда мылся в последний раз с шампунем и мочалкой. Не помня, как добрел до своего дома, поднялся по гулким порожкам на свой этаж. Дверь, стоявшая больше месяца без замка, со скрипом открылась. Да и зачем закрывать? Все что когда – то имело цену в его квартире, давно продано или обменяно на спиртное. Только одно: синтезатор и японский магнитофон с записями мелодий разных инструментов, звучащими с разной частотой еще остались. Их он не смел трогать. Это его мечта, смысл его существования. При любом похмельном синдроме, дрожа, умирая от разрывающего тело желания выпить, Борисову в голову ни разу не пришли мысли продать их. Даже закрыл их на замок в ставшей пустой спальне. Он спал в зале, на сломанном после одной из пьянок диване, когда его охватила дикая ярость по какому – то пустяку, сказанному ему кем – то на улице. Придя домой , он сорвал свою злобу на диване, после чего тот стал непригоден для продажи или обмена и служил ложем своему хозяину. Сбросив на пол в коридоре тяжелую промокшую куртку Борисов не разуваясь по грязному забросанному окурками полу, прошел в зал, обессилено упал на скрипучий диван. В углу тускло горел свет ночника, который Роман не выключал почти никогда уже больше трех месяцев. Даже когда у него оставался ночевать Рем или кто – то из очередных собутыльников, с кем познакомился у винного магазина или в пивнушке «Бабьи слезы» на углу соседнего дома. Он боялся спать без света. Не осознанно в подсознании страх темноты давил его, не давал забыться даже пьяному, стал фобией. Если он отключался в пьяном наркотическом сне еще днем, то очнувшись, первое, что он всегда делал, зажигал ночник. Потом мог часами лежать смотреть в пустоту, в выбранную им точку на треснувшем потолке. Роман почувствовал холод, не помогло и прожженное одеяло без пододеяльника. Он дрожал всем телом, стучал зубами, согнувшись калачиком прижав колени к груди. Минута, десять, тридцать, сколько он так лежал, дрожа, тяжело дыша открытым ртом? Слух уловил музыку сначала совсем тихо, словно в соседней квартире за толстой стеной. Играла скрипка, потом громче, еще громче. Борисов вскочил сел на диван, пачка сигарет на стуле возле кровати вместо тумбочки, давно пуста. Подобрал на полу большой окурок, прикурил от газовой зажигалки, сделал глубокую затяжку. Музыка не умолкала.
- Неужели это все?! – мелькнуло в голове, и от ужаса Роман почувствовал, как зашевелились волосы, на давно не мытой и не стриженой голове.
- Delirium tremens – трясущееся помрачнение! Выкурив за несколько затяжек найденный окурок, он бросил его на пол, затушил сырым ботинком.
- Какая теперь разница!? Все, значит все! Suum cuique – каждому свое. Пусть будет так. Утром пойду сдаваться. Олегу Волобоеву – снова вслух проговорил Роман, снял промокшие ботинки, снова лег, свернулся калачиком, укрылся с головой одеялом, от дрожащего внутри его тела холода.
Музыка стала усиливаться. Уже отчетливо различались звучащие инструменты. Скрипка, рояль и флейта! Слабый еле уловимый чистый звук флейты. Роман даже попытался снова подняться, но с ужасом осознал, что нет сил. Его словно прижала какая – то волна воздуха к скрипучим пружинам дивана. Он не может повернуться, оторвать голову от подушки, сделать движение рукой, не то, что встать1 Только в голове еще работало сознание. Он слышал шелест, движение воздуха. Комнату заполнил запах. Какой – то совсем новый, никогда не улавливаемый его обонянием. Что это? Карбид?! Сильная концентрация чего – то напоминающего серу. Слух напрягся до предела, даже стук своего сердца Роман принимал за громкие удары. Снова шелест! Уже сильнее, и кажется кто – то стал наваливаться на него, вдавливая в старую обивку дивана. Сил нет, чтобы открыть рот, чтобы закричать! Уже отчетливее шаги. Кто – то подошел к дивану, наклонился над ним черной тенью. Роман не видел этого, но все его сознание чувствовало, что это так. Кто – то стоит над ним у изголовья черной тенью.
Музыка флейты зазвучала совсем близко, казалось, в комнате играл невидимый оркестр. Отчетливо выводя каждую ноту чудесной знакомой мелодии «скерцо» Иоганна Баха
- Восемь, восемьдесят восемь, восемьсот восемьдесят восемь – нет, это не голос, это раскат заполнивший комнату, от него, наверное, должны лопнуть лежавшие под диваном пустые бутылки. Такого голоса не может быть в природе! Но он услышал его! Точнее не слышал: Голос заполнил все его тело, все его сознание, каждую клеточку воспаленного мозга!
- Ты всегда искал шесть, подчиняясь фантазиям безумного старика.
Восемь – бесконечность. Я был! Я есть! Я буду! Я – бесконечность!
Последнее, что помнил Роман, он быстро летит, падая в черную бездну пропасти…


* * *


Утром пришел Рем и нашел Романа, крепко спавшего на полу укрывшись с головой прожженным одеялом, рядом со стоящим на кирпичах вместо ножек диваном.
- Подъем! – весело прокричал Готман – Роман Николаевич, что случилось? Почему здесь? – глаза Рема улыбались, он был в хорошем настроении и искренне хотел поднять его и своему другу. Борисов открыл глаза. За окном яркое мартовское небо. Состояние вполне удовлетворительное: легкое недомогание и неприятный привкус во рту, забывшем о зубной щетке.
- Сколько времени? Дождь закончился?
- Вчера еще. Время 10.05. Вы хорошо накушались, я вижу.
- Я не пил. Как вчера, вечером шел дождь?!
- Роман Николаевич – Готман не изменил своей привычке и всегда, сначала их знакомства, называл Борисова по имени отчеству, даже теперь, когда спал с ним под одним прожженным одеялом.- Дождь пошел в пятницу вечером и шел всю ночь.
- Так какой сегодня день?
- Воскресенье 15 марта.
Роман удивленно покачал головой. Значит, он проспал больше суток. Он легко встал, прошел на затекших ногах несколько раз по комнате от окна до двери.
- Как твоя халтура? – поинтересовался Борисов, он помнил как в пятницу утром Рема и еще пятерых молодых завсегдателей взяли прямо у пивнушки, подъехавшие на джипе и микроавтобусе крепкие парни спросили:
- Кто хочет хорошо и без напряг подзаработать? Романа осмотрев с головы до ног, главный явно намного старше него по возрасту, покачал бритой головой, сквозь зубы произнес:
- Иди, проспись мужик!
- О, все прекрасно! – затараторил Готман. Везли долго, я даже заволновался, завезут, закатают в бетон. Конечно, кому нужны наши души? Разве только кости, вместо арматуры!... – пошутил черным юмором Рем.
- Это в Ломово. Там строится крутой катеджный поселок, для новых хозяев жизни.
- И кто был ваш хозяин?
- Ни много ни мало Витя «Мосол».
- Кто он? Депутат Госдумы? – съязвил Борисов.
- Представь себе вор! Новый смотрящий над областью. У них, как и у нас тоже смена губернатора. И почти в одно время. Власть законная приводит воров в законе. Банально звучит, но приходится верить. Может так должно быть для блага и покоя народа.
- Я долек от их уголовного мира.
- Почему их? Это наш мир Роман Николаевич и мы в нем живем, и воры и депутаты.
- Ты видел хозяина?
- Да. Нормальный мужик. Правда за годы проведенные в местах не столь отдаленных, а их у него набралось 20 из 42, со своей сформировавшейся лексикой и мимикой. Я даже слышал он наркоман.
- Вор наркоман?! Нонсенс…. Им запрещены наркотики, тем более на таком высоком уровне.
- Может быть…. Хотя в силу имеющегося порока «Мосол» всегда будет в цепких руках власти. Во время ломки, за дозу можно запросить любую цену.
- Что вы там делали?
- Таскали керамзит в подвал и на чердак для утепления перекрытий – со знанием строительного дела произнес Готман. Я насыпал ведра, парни носили.
- Национальные корни Рем Яковлевич и здесь уготовили вам командную роль – беззлобно пошутил Борисов.
- И возрастные тоже – не обиделся Готман. Кормили одним мясом. Правда выпить только после работы, бутылку на двоих. Спали там – же: дом отапливается в подвале, в котельной разослали матрасы. С утра снова за работу. Сегодня утром привезли в город, на то же место откуда взяли, щедро расплатились. Пошли поправляться Роман Николаевич, Рем театральным жестом указал на кухню.
- У меня все готово.
- Знаешь Рем не хочется – заколебался Борисов, внутренне осознавая, что пить он не будет. Нет не только желания, но и мыслей о водке. Поесть бы горячего – мечтательно произнес он.
- В чем проблема? Сей момент. Вам сударь «Ролтон» или «Доширак»? я богат как соплеменник Абрамович – лукаво улыбнулся Готман, сверкнув черными глазами.
- Да и пельменей.
- Лечу в «Мир вкуса». Ставь воду…. Рем подвижный, вертлявый, захватив на кухне пакет, скрылся за дверью. Роман уверенно зашел в зал, включил аппаратуру.
- Ноль восемь, восемь, восемьдесят восемь….- как заклинание шептал он настраивая ручки синтезатора. Знакомая мелодия сюиты 2…..
-Прекрасно! Голос оставим свой!
Отлаженным движением за месяцы экспериментов, Борисов заменил кассету на двухкассетнике, поставил запись сначала .
Рем застал его за этим занятием, возвратившись с покупками.
- Где кипяток? – с порога засуетился Готман. Забежав в комнату.
- Роман Николаевич, вижу, вы в полном здравии, с Нового года я не видел вас в этой некогда магической комнате.
- Тогда поздравь меня с днем рождения. Борисов увлеченно подбирал нужные параметры частот. - Так готово!
- Рем Яковлевич, вы хотите быть моим ассистентом?
- О чем вопрос Роман Николаевич.
Готман широко улыбнулся. – Пойдем, поправимся и я в вашем распоряжении.
- Нет. Давай сначала десять минут, а потом все остальное. Присаживайтесь, пожалуйста, коллега. Рем не стал спорить, с готовностью уселся в старое затертое кресло, которое сам принес, увидев возле мусорных контейнеров. Вся мебель Борисова к этому времени была обменяна на спиртное, за исключением трех поломанных табуреток на кухне.
Готман артистично откинулся на спинку, закрыл глаза. Роман развернул кресло лицом к окну, остался за спиной друга.
- Можно мне закурить профессор?
- Сделайте одолжение – разрешил Борисов, уверенно щелкая кнопки двухкассетника. Комнату заполнила классическая музыка. Чистые стереозвуки, из динамиков дорогого магнитофона, невольно щипали за душу.
Не жалею, не зову, не плачу
Все пройдет, как с белых яблонь дым,
Увяданья золотом охваченный
Я не буду больше молодым.
Во весь голос, медленно с интонацией, начал читать Роман первое пришедшее в голову стихотворение любимого им Есенина. Он знал другие слова, команды уже звучат в потоке музыкальных аккордов. Их не слышит никто, их воспринимает только сознание. Рем еще дымил, пуская вверх сизые кольца дыма, по пижонски закинув ногу на ногу.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Закончил читать Борисов и закрыл глаза ладонями. Нет он не боялся их открыть. Он был уверен в результате. Он пытался до конца осознать, что это не сон. Рем Готман выронив на пол дымящую сигарету, спал сном младенца, уронив черную, кудрявую голову себе на плечо. Очки сползли на кончик носа. Роман подошел, снял очки. Поднял воздушное тело друга, бережно уложил на разосланный матрас в углу комнаты. Носком ботинка затушил сигарету. Нервно прошел по комнате, вернулся к аппаратуре, перемотал назад пленку. Снова чарующие звуки скрипки и флейты заполнили комнату….
Сколько раз повторил Борисов мелодию, он не помнил, все в его груди трепетало от восторга, вырывалось на волю.
- Он открыл мне свою тайну!- Я победитель! – шептал Роман, безумно сверкая глазами, выкуривая одну сигарету за другой. Наконец он просто устал и почувствовал, что проваливается в блаженное объятие сна….


( ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ ).