Чаша Чистого Восторга

***
Pass the word and pass the lady and pass the plate to all who hunger.
And pass the wit of ancient wisdom, pass the Cup of Crimson Wonder.
And pass the Cup of Crimson Wonder.

Ian Anderson

***
Ты мне не снишься - я тебе тоже,
Чем-то на блядство это похоже...

Г. В.
0.

Так, давайте-ка все проясним с самого начала - я не отношусь к тому типу людей, которые бегают с выпученными глазами, бормочут себе под нос нечто бессвязное и тычут пальцами во что ни попадя. Я не хлопаю себя по пузу и не изрыгаю при этом громоподобное "Хо-хо-хо!!!". Даже простое и непритязательное "Гыыы!" позволяю себе чрезвычайно редко. Зубовный скрежет и одобрительное "Я-я-я" вы также вряд ли услышите из моих уст. А уж о том, чтобы вилять при ходьбе бедрами и (упаси Боже) подпрыгивать на каждый нечетный шаг, вообще речи быть не может. Да, все именно так. Надеюсь, теперь у вас появилось некоторое представление. Весьма скудная, не спорю, но очень важная информация, которая характеризует то, чем я являюсь. Точнее, не являюсь. Уф, для начала совсем не плохо. Да, мне определенно кажется, что самую суть я изложил точно. Итак, поскольку теперь я сориентировал вас на верное восприятия моей личности (смею на это надеяться), полагаю, можно продолжать. Беспрепятственно - как того требуют здравый смысл и простота моей натуры.
Что бы вы сказали в случае внезапной гибели? Я имею в виду вашу собственную смерть, при том совершенно неожиданную. "Блядь!"? Да, вполне вероятно. Как будто налетели коленкой на дверной косяк или молотком себе по пальцу болезненно пристукнули. Примерно так я это себе представляю. Разумеется, если бы у вас было побольше времени, вы могли бы презрительно отпихнуть куда подальше подобную лаконичность и позволить небольшую роскошь, что-нибудь типа "пиздец!". Но, к сожалению, уходящей жизни на два слога у вас, скорее всего, не хватит. И, в общем-то, брань вам не будет казаться таким уж страшным осквернение торжественного момента собственной смерти. Скорее всего, вы даже не заметите, что за слово сорвалось с ваших губ вместе с последним вздохом. Но так уж вышло, что далеко не все будут материться, перед тем как взглянуть в глаза вечности. Некоторые не скажут ни "блядь!", ни тем более "пиздец!", как бы скоропостижна ни была их кончина. Они лишь блаженно улыбнутся и ласточками полетят к линии горизонта. Почему? Просто этим счастливчикам довелось узнать, что такое Чаша Чистого Восторга.

1.

- Сергей Петрович, признайтесь, - мужчина в кожаном плаще и очках без оправы устало присел на краешек письменного стола, - заливаете?
- А? - Павлов рассеянно поднял на него глаза и поерзал на низеньком табурете, куда его усадили в самом начале допроса. Сидеть на табурете Павлову было решительно неудобно - его обширное тело заявило ему об этом на первой же минуте. Попробовал положить ногу на ногу, не получилось.
- Врете, - терпеливо пояснил следователь Жердин (по крайней мере, именно так он представился Павлову).
- Простите? - Павлов попытался сместить свой центр тяжести, чтобы хоть как-то облегчить страдания левой затекшей ягодицы, на секунду потерял равновесие и чуть не грохнулся вместе с ненавистным табуретом на пол.
- Гоните, вешаете лапшу на уши, брешете, э... хримуздите, в конце концов! - Жердин в сердцах стукнул кулаком по столу, вскочил со стола, наступил на полу своего длинного кожаного пальто в стиле ЧК и нелепо размахивая руками пробежал через всю комнату. Благо, на его пути препятствий, о которые можно было бы споткнуться, не встретилось, и Жердин благополучно уперся в стену.
- Хримуздите... - Павлов попробовал сложить руки на коленях, но и это ему никак не удавалось - краешек колен, выглядывающих из-под бочкообразного брюшка, был слишком мал и покат. Пришлось сложить руки на животе, сцепив пальцы в замок. Спина устала и чертовски ныла. Все это раздражало Сергея Петровича неимоверно и мешало ему вникать в суть вопросов, которые задавал Жердин.
- Блин, - Жердин сокрушенно покачал головой, снял очки и принялся машинально протирать линзы. Павлов таращился на него с полным отсутствием понимания в розовых заплывших глазках. Он напоминал Жердину этакого фривольного Бахуса, Диониса со сложенными на брюхе коротенькими пухлыми ручонками. - Все, что вы мне сейчас сказали - этого просто не может быть. Скажите, зачем вы мне врете?
- Я? - руки у Павлова тоже почему-то затекли, живот громко и неприятно урчал. Еще два часа назад Сергей Петрович и не подозревал, что процесс сидения не табурете может быть такой мучительной пыткой. - Чего мне врать-то? Правда все это. Вот что я вам скажу... Может мне можно...
- Сидите, - Жердин подошел к Павлову, раскрасневшемуся от попытки встать на ноги, положил ему ладонь на плечо и усадил на место. - Сигарету?
Сергей Петрович горестно засопел, что следователем было истолковано как ответ утвердительный. Он небрежно похлопал себя по карман пальто, затем выудил откуда-то из недр некогда позолоченный портсигар, щелчком откинул крышку и протянул Павлову. Сергей Петрович взял одну папиросу и начал задумчиво ее изучать.
- Беломор, - пояснил Жердин. Павлов вздрогнул, бумажный цилиндрик в его пальцах смялся и разорвался, табак посыпался на пол.
- Ладно, - Жердин скрипнул зубами и выпустил струйку папиросного дыма из ноздрей, - давайте начнем с начала.
Павлов охнул, покачнулся и кулем опрокинулся на пол. Когда Жердин подбежал к распростертому телу, сердце Сергея Петровича уже не билось. Напрасно следователь хлестал его по щекам, чуть ли не утопая в них, тщетно пытался сделать наружный массаж сердца и даже искусственное дыхание. Ничто не могло заставить Павлова вернуться в эту комнату, в неудобное тяжелое тело, к табурету. И ничего, даже суетливое копошение Жердина, не могло стереть улыбку с его побледневшего лица.

2.

Жердин сгорбившись сидел на подоконнике, рассеянно болтая ногами и вперяя невидящий взор поверх очков в мутное окно. В зубах дымила беломорина. Мысли в голове лихорадочно скакали и путались между собой, как глистообразная рисовая лапша в кипящей воде. "Вляпался! И зачем я только?! Мне ж теперь вообще! И что он заладил-то, все свое, свое. Я бы может и поверил бы... Но что б уж так, совсем... Это же как-то... не того...Да врал он! Хримуздел как сивый мерин! Черт! Мужику под полтинник, а он даже в мыслях не решается произнести слово "пиздел"! Следователь! Какой из меня к чертям?! Вот ведь вляпался-то! А с телом теперь что делать? Килограмм на сто двадцать потянет. Да... не меньше. Вот у бабы Маши хряк был, тот примерно... В задницу хряка! Весна, очей очарованье... Зима-весна веселые каникулы. Я щас взвою! Он ведь врал мне все - с начала и до конца. Даже улыбка его эта мертвецкая - лживая насквозь... Чушь какая-то. Мне конец... Мне конец. Мне конец!!! Конец мне. Мне, наконец... все это могло показаться. Да уж, показаться - вон, лежит, жмур поганый, лыбится. Дело провалил - фиг с ним, надо уносить ноги. Не до жиру быть бы живу. Жиру... У него-то вон сколько жира, а сам ласты склеил - только в путь. Пора в путь, куда-нибудь подальше. Они же меня везде достанут! Черт-черт-черт! Да, жирного с собой. Его здесь найдут, как пить дать. Что он там лопотал? Чисто... Чаша... Возбуждение? Пора, пора... Пара-пара-парадуемся на своем веку-у-у, красавице-якутке свинячьему свистку... Как же мне его, не привлекая лишнего этого... внимания? По частям? Нет уж, дудкис. Там же сала этого курдючного натечет, кровищи... Фубля, ща блевану. Ан нет, нечем. Не жрал уж дня два наверное, тощий, как скелет. Надо бы поесть... Мясо... Вон у меня тут целая груда мяса... Ща блевану... А англичане скелеты в шкафу хранят, может и этого туда? Завоняет ведь, запалят в раз... Нельзя было его сюда приводить - здесь же сразу все... Надо было в лесу, где-нибудь на полянке... Интересно - снег в лесу уже растаял? А то бывает и до середины мая лежит... Там сейчас небось такое болото непроходимое, мы б с ним до полянки и не добрались. Ох, доберутся теперь до меня..."
Жердин так и сидел, мотая в голове спутанный клубок периодически зацикливающихся мыслей, не замечая, как за окном теплый апрельский день превратился сперва в вечер, а потом и в позднюю ночь. Комната погрузилась во мрак. Темно-синее звездное небо затянуло пеленой серых пепельных туч, моргающий фонарь, освещающий тонкие веточки деревьев, растущих под окном и уже покрытых зеленой дымкой молодых почек, щелкнул, вспыхнул в последний раз и погас. Начался дождик, его прозрачные капельки повисли на проводах, поблескивая в свете соседнего окна - там тоже не спали, как и Жердин.

3.

Стук в дверь заставил Жердина вернуться в реальность и встрепенуться, да так, что он чуть не свалился с подоконника. "Показалось" - в мозгу Жердина пронеслась надежда на спасительную слуховую галлюцинацию, однако стук настойчиво повторился. "Выкинуть тело в окно? Нет, не подниму... Даже если подниму - что толку? Самому выпрыгнуть в окно? Разобьюсь же, черт возьми! Спрятаться?". Жердин заметался по темной комнате, запнулся о пухлую руку Павлова, попытался удержать равновесие схватившись за стол, чуть его не опрокинул, и все равно упал, наделав при этом много шума. "Притвориться мертвым?" - лежа на полу без особой надежды подумал Жердин и закрыл глаза. Теперь он был готов к чему угодно - что дверь, отделяющая его от визитера, слетит с петель, взорвется фонтаном щепок, рассыплется прахом или сгорит в мановение ока. Жердин знал, на что Они способны. Однако, вопреки его ожиданиям, после третьего стука дверь плавно открылась, будто и не была заперта вовсе. Жердин скрючился в позе эмбриона в материнской утробе и зажмурился покрепче. Больше всего он боялся и одновременно ждал одного - приближающихся к нему шагов. Мучительные секунды проскакивали пульсацией в его венах и до боли сжатых веках, Жердин весь обратился в слух, нервенной дрожью сотрясающий мельчайшие клеточки мускулов, но не мог различить ничего, кроме парового молота сердца, бьющегося где-то под кадыком.
- Александр Юрьевич, - это был не голос, а скорее еле слышный шелест. Лицо Жердина обдало ледяным дыханием. - Что же вы не открываете? Нехорошо получается.
- А разве было заперто? - срывающимся голосом прокаркал Жердин.
- Я смотрю, вы с Сергеем Петровичем тут отдыхаете, - источник шелеста вплотную приблизился к левому уху Жердина, из-за чего оно покрылось тонким слоем инея. - Вы уже сделали дело, чтобы гулять смело?
Жердин представил себя смело гуляющим. По приморскому бульвару. С девушкой, нежно обвившей его согнутую в локте руку. У девушки сахарная вата, у него - беломорина в зубах. Смеркается, цикады начинают цвиркать. А они так себе идут, идут, наслаждаются теплым летним вечером. Жердин весь в предвкушении, как они наконец придут к маленькому домику с буйным палисадником. Скрипнут калиткой. Тихонько, чтобы не разбудить хозяйку, проскользнут на второй этаж. Не включая свет он снимет с нее ситцевое платьице василькового цвета. Положит на кровать. Бережно. Нежно раздвинет... Обмороженное ухо пронзила острая боль - оно начало оттаивать. Издав сдавленный стон Жердин понял, что если он и будет гулять, то где-нибудь в больничном дворике, в сопровождении медбрата, заботливо толкающего его инвалидную коляску.
- Клиент успел поведать о Чаше?
- Да там... так... бред какой-то... - Александр Юрьевич закашлялся.
- М-да, - говорящий как будто задумался. - Вот казалось бы, зачем вы нам нужны? От вас никакого толка. Одни проблемы. В чем смысл?
- Смысл? - Жердин и сам много раз задумывался, зачем силам, вне всякого сомнения, сверхъестественным, понадобился он. Что он может такое разузнать, что не известно Им? Да Они же вездесущи - ясен пень. Возможно, даже всемогущественны - в любом случае могущественнее его самого.
- Я сейчас удалюсь, - бесстрастно сообщил шелест, - а на столе для вас, Александр Юрьевич, оставлю гостинчик. Сделайте уж такую милость, не побрезгуйте.
- Что я должен сделать? - глухо произнес Жердин, чувствуя облегчение оттого, что, по всей видимости, ему дали второй шанс. Может еще и случится погулять по приморскому бульвару, чем черт ни шутит?
- Съесть гостинчик - Пирожок Со Смыслом. Не съедите - увы и ах, мы распрощаемся. И при том не самым приятным для вас образом. Поцелуй В Мозг на прощанье и все, ку-ку, - послышался шелестящий смешок. - А теперь я говорю вам до свидания, Александр Юрьевич.
- Ведь прощанья не для нас, - мысленно продолжил Жердин. Когда он наконец отважился открыть глаза и встать с пола в комнате, кроме него самого и тела Павлова, никого не было. На столе, завернутый в газету с проступившими жирными пятнами неаппетитного светло-желтого цвета, лежал Пирожок Со Смыслом.

4.

О боги! Как же болит моя голова! Какой мерзкий привкус во рту - это черт знает что. Не ел уже сотню лет, а в пасти все это время будто паслось стадо свиней. Что за ужасающие раскаты, бурление и рык? Так я и знал - это мой старый бедный желудок. Дружок затеял бузу, кажется, именно его взбунтовавшиеся взвизги и хрюканье пробудили меня. Есть ли в этом дрянном мирке хоть капля справедливости? Проспал столетье, а чувствую себя как престарелый гуляка, по странной прихоти всю ночь таскавший мешки с угольным ломом после пинты-другой крепкой маисовки. Сердечко хромает, как трехногая корова, пустившаяся вскачь. Ну куда это годится? Не отдохнул ни капельки. Голова болит так, что не приведи Боже, виски ноют, затылок и лоб раскалываются. Какая все-таки досада, что меня угораздило проснуться!
Открыть глаза - вот что надо сделать. Веки слиплись, как будто срослись. Как же я все это ненавижу! Эй, ты, брюхо несчастное! Можешь помолчать хоть немного? Я тут сосредоточиться пытаюсь. Конечно, сосредоточишься тут под твой голодный вой. Ладно, проехали. Раз, два, три, глазоньки откры... Мать вашу так и эдак! Это у кого-то юмор такой ненавязчивый - спящему в глаза толченое стекло насыпать?! Или это песок? Черт, ну и темнотища здесь! Ни намека даже на самый жиденький свет. Темно, как в слепой кишке крота, зарывшегося в землю на пару миль. Ой, как же все затекло, надо бы раз... Бля! Больно... Я и забыл, что здесь такой низкий потолок. Сраная пещера, провались она на хрен! От этой дерьмовой сырости каждый бедный суставчик ноет. Самые счастливые, как я слышал, умирают во сне. Чем же я так прогневал Небеса, что сам во сне не сдох? Вот это была бы удача - никогда не просыпаться в этом тесном и вонючем, как сортир, каменном мешке. Тут и сожрать-то, кроме анаэробных бактерий, нечего. А их для насыщения полагается миллион миллиардов, как я себе это представляю. Остается только слизывать плесень с собственного неба, да подвывать в унисон желудку.
Может, выбраться отсюда? Там, на воле, глядишь, и съестное что-нибудь отыщется. А если крупно повезет, я не развалюсь на куски дерьма сразу, как встану на ноги. Эхе-хе, гребаное существование. Интересно, у меня в теле найдется хоть самый маленький кусочек, который бы не болел? Здесь... Ой! Нет... А может... Черт! А тут-то чему болеть? Бля! Больно-то как! Вот! Нашел! Зубы у меня не болят, какая радость.
Ну что, попробовать стоит. Раз уж я жив, придется как-то мириться со всем этим бардаком.

5.

Жердин сосредоточенно пережевал и проглотил последний кусочек Пирожка Со Смыслом, пожалев о том, что он оказался таким маленьким и несытным. "Вот бы мне Пирог Со Смыслом! Или Кулебяку Со Смыслом... Шаурма Со Смыслом - все понажористей вышло бы". Александр Юрьевич так размечтался о чем-нибудь большом и мясном, что даже не заметил, как ручеек слюны стек из уголка губ к подбородку и три раза уверенно капнул на засаленную грудь мятой сорочки.
- Ну, вот я теперь, сожравши Пирожок, стало быть, должен преисполниться Смыслом, - Жердин принялся рассуждать вслух. - Ан чего-то он не чувствуется, Смысл этот... Может он того? После проявится? Во всей своей осмысленной красе? Ладно. У меня теперь отмаз железный - я теперь что бы ни делал - все со Смыслом выйдет. Так, что там мне подсказывает здравый смысл? Правильно, уносить на хрен ноги. И чем быстрее и дальше - тем лучше. Закон криминального жанра поддерживает презумпцию невиновности вплоть до того момента, когда отрицание обратного перестает быть явным тождеством самого факта. Ик! Это меня так с Пирожка плющит? Чего я сказать-то хотел? А! Не пойман - не вор.
Жердин обвел взглядом свою убого обставленную комнату, которую и за жилище вряд ли бы кто принял, понял, что брать здесь нечего и уверенно направился к двери. Но, на самом пороге обернулся - "нет, этот Бурдюк С Дерьмом здесь оставлять нельзя. Если Они меня не тронули, то от ментов ничего хорошего ждать не стоит. Ни в данном случае, ни в каком прочем, подлежащем возможной экстраполяции с превентивных позиций. Ого! Ничего себе Пирожок. Как будто не со Смыслом, а как минимум с планом. План! Вот что мне не помешает. Э... план действий". Александр Юрьевич вернулся к распростертому телу Павлова, коротко вздохнул, закурил.
- План:
1. штора, оторвать от карниза, расстелить на полу (готово).
2. тело + штора (хорошенько подтянуть и увязать) = куль (готово)
3. теория: куль из окна - это не тело из окна. Возможность вмешательства фактора лишнего внимания, подозрения + неизвестности, который для простоты мы обозначим иксом = 0,1 (приблизительно, учитывая сезон, время суток, геополитическое расположение и... хватит)
4. проверка - под окном никого и ничего (четыре часа утра), ветки деревьев помешать не должны
5. открыть окно (готово)
6. оторвать крышку стола (как можно тише) и упереть в подоконник (готово, на чем держалась крышка - непонятно)
7. закатить куль на импровизированный пандус (у-у-уф, однако! Готово)
8. практика: р-р-раз! Мягкой поса... Да, быстро пролетел.
9. проверка: кулеобразность куля сохранена, целостность упаковки не нарушена, поблизости - никого, непредвиденные обстоятельства - судя по всему, ждут в засаде, но сущности своей до поры-до времени не проявляют.
10. закрыть окно и спуститься вниз. Как бы между прочим, случайно, заметить куль ("Опаньки! Сколько лет, сколько зим! Что это тут такое валяется? Мусор? Ну ничего, я человек культурный - мне не тяжело подобрать соринку и донести ее до ближайшей урны". Готово).
11. сканирование местности. (Результаты сканирования: в торце дома, возле мусорного бака, за углом гаража-ракушки - двухколесная тачка дворника).
12. проверка: дворника - нет, наблюдателей - нет, непредвиденные обстоятельства - ждут, стервятники, ждут.
13. тачка + куль (у-у-уф, однако! Готово).
14. контроль: под кулем пятна крови или другие следы - нет, общая обстановка - все чисто, непредвиденные обстоятельства - прочерк.
15. скрыться с места, не оборачиваясь, спокойно, но быстрым шагом. Примечание: тачку толкать перед собой, следить за тем, чтобы она не перевернулась (в процессе).

Все свою жизнь Александр Юрьевич мечтал об автомобиле, своем, личном "стальном коне". Хотя, нет. До четырех лет он мечтал вообще Бог весть о чем. Потом, лет до семи - о би-бике, а после семи - конкретно о машине. Несмотря на долгие годы вожделения, возможность стать счастливым обладателем персонального транспортного средства Жердину так и не представилась.
В жизни Александра Юрьевича было множество моментов, горьких минут и часов, когда он сожалел о собственной безлошадности. Когда у него, десятилетнего Саши, заболел пневмонией любимый хомячок Хомка, Жердин часами плакал над клеткой грызуна. Вот если бы тогда у него была машина, он бы взял Хомку и отвез его к доктору Айболиту. В том, что доктор Айболит сможет вылечить любую хворую зверюгу не сомневался ни один советский ребенок. Горе Саши, когда Хомка испустил дух, так и не встретив своего второго дня рождения, было многократно усилено чувством собственной беспомощности - невозможности доставить маленького мохнатого друга суперветеринару. В институте, когда Саше было восемнадцать, он влюбился, в первый раз, по-настоящему. Его сокурсница - Светка Баранкина, особой страсти к нему не питала, но позволяла водить себя в кафе, кино и на танцы. Когда же преисполненный серьезными намерениями Саша преклонил перед ней колено и предложил руку и сердце (и это все после трех месяцев знакомства!), Светка повела себя некрасиво. "Ты что, дурак?" - презрительно бросила она Саше. Сквозь звон осколков собственного сердца Саша услышал: "Вот за Гиви я бы вышла - у него "Волга" новая, черная". Больше всего Сашу задело то, каким мечтательным тоном Светка говорила о женихе с машиной. Конечно, пока Саша мучался проблемой выбора - отравиться, удавиться, утопиться, выпрыгнуть из окна, - острота момента рассосалась, и умирать как-то расхотелось. На этом, разумеется, горести от отсутствия машины не кончились - Александр Юрьевич не ездил не дачу и к маме в деревню (пока та была жива), так как считал поездки на переполненных электричках унизительными; он упустил хорошую вакансию, так как работать пришлось бы загородом; летом он потел в автобусах, а зимой мерз на остановках, круглый год его окатывали водой из луж авто, проезжающие мимо. Жердину казалось, что даже окошечки МакАвто самим фактом своего существования плюют ему в лицо.
"Э-эх! Сейчас бы клиента да в багажничек, и тихонечко колесиками шур-шур-шур отсюда на низкой передаче, без габаритов", - с грустью подумал Жердин. Еще ни разу автомобиль не требовался ему так сильно, как сейчас.
Виляя бедрами, как большой специалист в спортивной ходьбе, и дыша в такт поскрипыванию колес тележки, Жердин растаял в предутренней мгле дворов, не заметив, как дрогнула занавеска на окне, соседствующим с тем, откуда он сбросил "куль".

6.

- Все, перекур. Пошли, воздуха глотнем, - Петька Ящиков выплюнул некогда мятную жвачку на грязный пол подвальной студии, отключил микрофон, скинул с плеча ремень гитары и прислонил ее к большому напольному динамику. Олег Синюков послушно отложил бас-гитару, а барабанщик Автандил Карапетян сложил палочки и вылез из-за установки.
- Слюшай, Йащур, пачиму мы тут пакурит нэ можэм? - грустно спросил Автандил, которого все знакомые звали Карпентером, а по пьяни или обкурке - Поланским. - Тут же и так срач палнэйшый.
- Потому что, - отрезал Ящиков, к которому погоняло Ящур приклеилось еще в детском саду, когда он один умудрился заразить ветрянкой три целых группы, двух воспитательниц, четырех нянечек и заведующую медчастью. - Служенье муз не терпит духоты, кумара и прочей хуеты.
- Вообще, курить там, где играешь, такое же свинство, как срать там, где... - с умным видом сказал Синюков.
- Ссышь! - перебил его Ящур и громко заржал.
Ящур вот уже год и четыре месяца являлся основателем и бессменным лидером вокально-инструментального ансамбля "Кровавые Тампаксы". Благодаря характеру Ящура, ревностно требующего соблюдать непререкаемость своего авторитета, состав "Кровавых Тампаксов" за это время успел трижды полностью смениться. В результате оказалось, что играть с таким мелким тираном, и чего уж там, много о себе воображающим придурком, не считающимся ни с кем и ни чем, могут только тихий забитый рохля Синюков (для краткости его называли просто Син, а потом, с подачи Ящура, Свин - потому что "так смешнее") и Карпентер, которого чуралась даже местная подростковая армянская диаспора.
- Кислородной палочкой угостишь? - Свин курил только на репетициях и только стреляные сигареты.
- Ага. Тебе и говна, и ложку? - Ящур усмехнулся, но сигарету, конечно, дал.
- На тэбэ, ложку, - Карпентер закурил сам и протянул Свину зажигалку.
Некоторое время все курили молча, медитативно сосредоточившись на процессах вдоха/выдоха дыма, стряхивания пепла и задумчивого сплевывания.
- Слышьте, перцы, такая тема, - после очередной затяжки сказал Ящур (этой фразой он начинал все, что касалось его гениальных планов и творчества группы в целом). - Я текст новый накриэйтил. Зацените, "Увядание" называется:
Иногда видишь -
Хуй увядает в руке...
Так одиноко.
Всю свою лирику Ящур строил в размере японского хокку. Он считал крайне достойным делом исполнение песен с текстом, состоящим из трех строк в размере пять на семь на пять, положенным на припанкованные аккорды. Непревзойденным шедевром собственного мастерства Ящур искренне считал песню "Залупа":
Заплесневела
Моя залупа что-то...
Иди поебись!
В общем, были у молодого человека претензии и на интеллектуальность, и на оригинальность, и на российскую самобытность.

- Ну чё, перцы? - Ящур отбросил недокуренную сигарету. - Чё скажете? Я уже и музон под этот текст запроджектил.
- Клево, - уныло одобрил Свин, всей душой обожающий пост рок и нью эйдж, но никому в этом не признающийся по причине "некрутости" любимых стилей. От творчества "Кровавых Тампаксов" и его собственного участия в этом проекте Свина тошнило, но он считал, что лучше уж играть хоть где-то, чем нигде вообще.
- Настайащый мужской пэсена! - казалось, Карпентеру, рожденному с тамбурином в руках и барабанной палочкой в зубах, искренне понравилось. Музыкой как таковой Карпентер не интересовался, за то ритм был его шестым чувством - он мог стучать, греметь и звенеть на чем угодно, абсолютно не подключая к этому процессу голову, но каким-то чудом всегда попадая в тему. - Пакручэ "Залупы" будэт.
- Я так интуичу, что еще пара концептуальных нетленок и можно альбом писать, - деловым тоном подытожил Ящур. На текущий момент "Кровавые Тампаксы" могли похвастаться немногим: демо-записью "Залупа", целиком состоящей из одноименного трека и длящейся около тридцати секунд; концертом в школе на выпускном вечере девятиклассников, когда звук "Тампаксам" отключили после первых же трех слов все той же "Залупы"; кривым логотипом "КТ", которым Ящур с методичным упорством кобеля, задирающего ногу возле любой мало-мальски примечательной возвышенности, пометил все стены, лифты и школьные парты. Так что замах на концептуальный альбом был для Ящура делом действительно важным.
- Я вот тоже тэкст накрэтил, - неожиданно сказал Карпентер и, не дожидаясь, пока Свин подберет отвалившуюся в изумлении челюсть, а Ящур изречет что-нибудь сакраментальное, типа "Спасибо, говна не надо", принялся цитировать:
Паслюшай, мама,
Я нэ куру анашу -
Я вэд нэ баран.
- Может быть, если на бонус-треки место останется, - после паузы в полминуты выдавил из себя Ящур. Эти полминуты ушли у него на тщетные попытки найти изъян в размере карпентеровского текста. Ящур понимал, что как лидер рок-банды, тексты писать может он и только он - другие могут быть соавторами - это максимум. Вот сегодня Карпентер текст запузырит, завтра Свин соло на басу задвинет. А завтра что? Завтра они скажут ему "Проваливай! С сегодняшнего дня "Кровавые Тампаксы" называются "Алые Крылья" и играют умеренную альтернативу, ориентированную на мейнстримовых девочек от четырнадцати и старше". Нет, этого Ящур допустить никак не мог. - Хотя, бонус-треки только бойз бэнды голимые пишут, ремейки-хуейки, ремиксы-хуиксы, лажу всякую. Слышь, перец. У тебя грабли под стучалки заточены, вот и нехуй тут ямомоту из себя корчить. Ясно?
- Да нормальная текстовка, в стиле "КТ", - еле слышно, разглядывая пухлую шнуровку своих кед, произнес Свин. Ящур понял, чем пахнет замечание рохли Свина и недовольное сопение Карпентера - бунт на корабле. Грамотный капитан должен действовать не только кнутом, но и пряником. Главное пряник выбрать побольше, засушить его хорошенько - и таким булыжником по черепу так треснуть можно, что мало не покажется.
- Да, - Ящур позволил себе еле заметную улыбку. - Нормальная текстовка, спасибо за идею. Я думаю ТАК покатит:
Заткнись, мамаша!
Я долблюсь всем подряд,
Мне все по кайфу!
А сейчас все, пора по хаусам. Мне завтра к первой паре, еще лабу подогнать надо.
Свин, много слышавший про горячий нрав кавказцев, ждал, когда же Карпентер схватится за кинжал со словами "За мать зарэжу как свыньу!", но не дождался.
- До срэды, - меланхолично кивнул Карпентер.
- Пойду, закрою студию, - Свин махнул на прощанье рукой спине плетущегося домой Карпентера и зашаркал вниз по ступенькам.
Ящур же направился к поблескивающему серебристо-синим металиком форду "Фокус" - папиному подарку на ящурового восемнадцатилетние. Огоньки, подвластные крохотному брелку на ключах, приветливо замигали, будто машина и вправду узнала своего хозяина и радовалась его приближению.

7.

Я всегда думала, что одна из неотъемлемых составляющих счастливой жизни - возможность вставать не тогда, когда нужно, а когда больше не хочется спать. Скорее всего, такая уверенность зародилась во мне еще в детстве, когда меня, сонную и растрепанную, в жару, холод, дождь и снег выталкивали в детский сад, то в школу, и выспаться как следует можно было только в выходные. Последние полгода я могла дрыхнуть хоть сутки напролет, но счастливее себя от этого не ощущала. Тут все просто и прозаично - меня уволили, а нового места работы я так и не нашла. Конечно, когда тебе двадцать пять и ты хороша собой - еще вся жизнь впереди, тут нечего расстраиваться. Работу свою я не любила и ушла с нее безо всяких сожалений, но полгода безделья начинали давить на психику. Вот была я секретарем-референтом, попала под сокращение и кто я теперь? Можно устроиться секретаршей - с моей внешностью и способностями это раз плюнуть. Но не хочется. Хочется для души - ландшафтным дизайнером, вести телепередачу вроде "Растительной жизни", вместо этого очкастого поросенка - на меня хоть посмотреть приятно. Только вот не нужны никому такие дизайнеры. Возникла проблема из серии "свобода "от" или свобода "для". Да и сидеть на шее у мамы-пенсионерки - не сахар. Самоуважение каким-то непостижимым образом истаивает на глазах. Такая вот растительная жизнь получается, как у овоща на грядке.
Уже вторую неделю подряд я просыпаюсь в одно и то же время, минута в минуту. Большие электронные часы на стене изо дня в день показывают мне одну и ту же картинку:

_ _ _
l l l . l_ l
l l_l . _l l


Десять часов пятьдесят семь минут. Вроде бы ничего странного, равно как и страшного. Только почему тогда при виде этих цифр настроение сразу портится, появляется ощущение полной безысходности? Хлорофилла что ли в зелени этих цифр не хватает? Почему именно 10:57, и почему, открыв глаза без трех минут одиннадцать, становится так тоскливо и это гнетущее чувство не проходит весь день?
Кажется, смутная догадка, преследовавшая меня эти две недели, стала не такой уж смутной. Не зря у меня в школе была пятерка по английскому! Май нэйм из Ира, ай лив ин Москоу энд ай хейт зис факен шит. Сорвав одеяло, я босиком бегу к книжной полке. Где же он?! А вот, в уголке стоит, прижатый "Сагой о Форсайтах" с потрепанным тряпочным корешком. Хватаю его, тяну, на голову мне падают книги, но я этого не замечаю. Ничего не больно, курица довольна. Главное - старенький англо-русскийсловарик у меня в руках. Трясущимися от волнения пальцами листаю страницы. Эй, би, си, ди, и, эф, жди... Да где ж ты?! Эйч, ай, кью, ар... Вот! Наконец-то буква L. Нау ай ноу май ай-би-си! Еще секунда поисков и я нахожу то, что искала:
"lost - потерянный; погружённый; погибший; утраченный; пропавший; забывшийся; безразличный; заблудший; повредившийся; выпавший; даром потраченный; заблудившийся; напрасный; неиспользованный; проигранный; пропущенный; отданный; потерпевший поражение; разбитый; погибающий; утерянный"
В точку! Это вовсе не 10:57, а самое настоящее англоязычное LOST! Потерялась, заблудилась, даром растратилась... А может уже и повредилась? Нет! Врешь! Нас не возьмешь! Хау мач из зе фиш? Почем треска - три копейки с половиной.
Надо срочно что-то делать! Если я еще хоть раз проснусь в 10:57, то клянусь - наложу на себя руки. Хм, зе онли вэй ту гетаут сун из суисайд? Окончательно и бесповоротно.
Шаг первый - с завтрашнего дня ставлю будильник на 9:00. Ладно, так уж и быть - на 10:00. И ни минутой позже. Зис ис май ласт стэнд.

8.

Что, уже десять часов? А чего темень-то такая? Сколько там натикало? Если верить моему электронному мучителю на стене - шесть минут пятого. И чего это я в такую рань проснулась? Будильник еще не зво... А, уот зе фак, это что такое?
- Я вам говорю! Тело там было! Что? Какие руки-ноги-голова?! Я ж говорю - в занавеску все гад завернул. Да-да, и в окно - шмяк! То есть как "показалось"? Он сначала в квартире (у нас стенки картонные - я все сама слышала) с ним подрался, угрожал ему, а потом как... Слышимость такая, что если в туалете на первом этаже чихнуть, то на кухне четвертого этажа... Кому угрожал? Трупу, разумеется! Не знаю я, кто там в туалете на первом этаже чихал, это не важно. Я вам про убийцу говорю. Он потом, как трупа-то убил, выждал полчасика, в занавеску закатал и в окно. Да я ж говорю, труп в окно, а сам по лестнице спустился. Спустился в туалет на первом этаже? Вы издеваетесь? Откуда я знаю? Вы милиция - вот вы и разберитесь, а мое дело сообщить. Нет, сама не видела, но тело хоть в штору, хоть в простыню, хоть в одеяло заверни - все равно...
- Мам, что там у тебя стряслось? - раз уж меня все равно разбудили, надо бы узнать, что такое могло произойти в пятом часу утра.
- Трубку повесили, кровопийцы! - мама появилась на пороге моей комнаты. Ее всю трясло от праведного гнева, сердито поджатые губы дрожали. - Оборотни в погонах! Они же сами всех этих киллеров и покрывают. Вот Листьева убили, Старовойтову, Кеннеди вот тоже - а кто убил? Сами же и убили. Убийцу Леннона так и не нашли, а знаешь почему?
- Мам, Марк Чапмен уже третий десяток мотает.
- Да Бог с ним, с Чаплином, я тебе про киллеров в погонах говорю. Вот сегодня сосед наш кого-то замочил, а милиция делает вид, что все нормально, так и надо, а Алевтина Макаровна с ума спятила! - от негодования маму затрясло с удвоенной силой.
- Какой еще сосед? - интересно, маму, старающуюся быть в курсе всего, сильно бы расстроило, что наемных убийц киллерами сейчас называют только лохи? Все "реальные пацаны" зовут их хитманами.
- Ну этот, из сорок восьмой, тощий такой, - мама поморщилась. - Александр Юрьевич... Жиркин, вот. Они там сначала, как бельма залили, спорили, спорили. Потом - бац, удар. Затихарились. Потом опять возня какая-то и все, "клиент готов"! И вот вам, пожалуйста - из окна во двор - шмяк! Уж и след простыл, поминай, как звали.
- Мама, ладно тебе, - как можно ласковей сказала я. - Пошли, что ли, чаю попьем с баранками...
- Тут человека убили, а ты... - по лицу мамы пробежала тень сомнения, а глаза сузились. - Ты что, тоже считаешь меня, свою мать, сумасшедшей?
- Что ты?! - я нежно обняла маму и, мягко игнорируя слабое барахтающееся сопротивление с ее стороны, повела на кухню. - Ты же знаешь, я тебе верю как никто другой.
- Вот никто кроме тебя и не верит, - мама всхлипнула и, грустно поджав ноги, села на табуретку. - Мне с лимоном... Нет, лучше бергамотовый.
По правде сказать, я не удивилась, что милиция не слишком внимательно отнеслась к информации, поступившей от моей мамы. После того, как она посмотрела хичкоковский фильм "Окно во двор", звонки от нее сыпались на головы несчастных ментов нескончаемым потоком. То армянин из соседнего подъезда "тещу расчленил и во дворе закопал" (кости оказались говяжьими и с душком - не все же успеешь продать на рынке, тем более летом), То "неизвестный угнал автомобиль ВАЗ 2105 зеленого цвета" (свой собственный, как оказалось), то пацан из тридцать первой "кокаин нюхает прямо на детской площадке" (нюхательный табак или снафф - некоторым нравится). Алевтина Макаровна стала эдаким муниципальным ужасом, летящим на крыльях ночи, который дежурные ночной смены называют не иначе как "спятившая старушонка".
- Давай-ка я схожу, посмотрю, что там - может следы какие остались? - мне вдруг стало безумно жалко маму и очень захотелось хоть как-то ее ободрить. Может, большой девочке уже пора научиться говорить правду, хотя бы самой себе? Да, мне страшно захотелось смотаться куда подальше из этого сумасшедшего дома и оставить маму наедине с ее параноидальными рефлексиями.
- Еще чего не хватало! - мама замахала руками, чуть не расплескав чай. - Он и тебя того, из окна, изверг этот тощий! Доченьку мою родную, кровиночку...
На последних словах мама опять начала всхлипывать.
- Ну что ты в самом деле? - я попыталась улыбнуться. - Я аккуратненько - только посмотрю, сама никуда лезть не буду. Ладно?
- Ах ты Каменская моя, - мама растроганно заморгала. - Нет, Даша Васильева, точно. Нет, не Даша - Евлампия Романова - ты на нее даже похожа!
Я покивала головой, хоть и понятия не имела о каких Дашах и Евлампиях говорит мама. Сосредоточенно допила чай, поставила чашку в раковину и пошла в прихожую - одеваться.
- Ирочка, умоляю тебя, будь осторожна, - мама, такая маленькая и хрупкая в своем застиранном розовом халатике и старых китайских шлепанцах, вызвала у меня непреодолимый приступ умиления. На пороге я обернулась, быстро чмокнула ее в щеку и сбежала вниз по лестнице - чтобы она не видела моих стремительно розовевших глаз и слез, которые уже были на подходе.

9.

Ящур сел за руль, но так никуда и не поехал. Его терзало чувство, гнетущее ощущение, что он занимается чем-то совсем не тем, гребет не в ту сторону, не тем веслом и не с той руки. Может, хокку - это вовсе не так уж и здорово? Пришла пора развиваться, эволюционировать, открывать новые горизонты? Что-нибудь разумное/доброе/вечное? Намечался явный кризис. Ящур рывком открыл бардачок, выхватил из него стопку бумажных салфеток и шариковую ручку.

Порой так хочется ебаться,
Что, право, нету сил сдержаться...

Тампакс кровавый упал мне на грудь...
Что ж ты виляешь так бедрами, блядь?!
Теперь-то уж точно мне не уснуть,
Пойду, выпью водки и отправлюсь гулять.

Просто на удивление - глупо/зло/сиюминутно. Вердикт: фтопку. Белый стих - вот что надо попробовать! Закусив губу Ящур принялся строчить:

Лев Толстой не любил Пушкина,
За то, что тот умер так рано,
И Толстой не успел сказать
Ему как не любит Пушкина.

Писатель Сорокин не любит Чехова
За чайку и сад вишневый.
И жалеет, что Чехов умер так рано,
Не узнав, как надо писать.

Ящур еще раз перечитал получившийся текст, ругнулся, скомкал салфетку, на которой он был написан, и выкинул ее в открытое окно своего автомобиля. Нелюбовь, смерть, литература - все так банально, тривиально и избито! Ящур яростно стиснул виски ладонями. Может, нужно с японского фольклора перейти к своему, исконному. Что-нибудь, частушечного плана:

Мы с тобою две руки -
Левая и правая.
У коровы рога два,
А корова старая

Чушь какая-то квасная, коровником за версту разит. Может, попробовать что-нибудь абстрактное:

Ласковый заяц - пушистые уши.
Синедрион вас научит искусству!
Пусть ты не молод, зато ты еврей.
Хей, джу, не грусти, гляди веселей!

Еще одна скомканная салфетка полетела в окно. Бред какой-то, да еще и семитский. Ящур тихонько заскулил и пристукнул кулаком по торпеде.

Ляпный чертох жесткорылья,
Жмусть в брызжах и гурлота.
Сяпь у важливой грузилья,
Прозерок окурок "Примы".

Ваще, клиника. Какая, нахер, прима?! Птичий язык не катит уже лет десять, когда на нем "Два самолета" пели.

Ты спишь, не знаешь - скоро ты проснешься,
В даль увлечет тебя грядущий майский день.
Ты никогда теперь уж не очнешься
От древних чар моих. Пока же я лишь тень.

В ночи, во мгле, зажженной сигаретой,
Знак сотворю, понятный нам двоим.
Прочерчен путь твой пламенем кометы.
Ты станешь Чашею, вместилищем моим.

Без комментариев. Ящур в бессилии уронил голову на руль и незаметно для себя провалился по ту сторону зыбкой пелены сна, где нет звуков и образов, а одна темень да забвенье.

10.

Интересно, это я что, растолстел что ли за сто лет сна? Все бока себе ободрал, пока вылез. Молчи, пузо, молчи. Намек понял - не растолстел а вспух с голодухи.
М-да... давненько я на дневном свету не был. Сейчас мы глазки проморгаем... раз-два-три - вуаля, окуляры работают. А вокруг-то красота какая! Солнышко золотое, травка изумрудная! Птички! Ко мне летят. Стоп, какие-то неправильные птички... Не ужели от меня так смердит, что уже и стервятники слетелись? Кыш, кыш, пернатые! А не то я сам вас сейчас с перьями слопаю. Хе-хе. Кажется, поверили.
А это что за колбаса под ногами путается? Ба-а-атюшки! Так это ж мой хвост! Что-то я его не таким запомнил. Чешуя какая-то блеклая, потрескавшаяся, слоится... Наверное, кальция не хватает. Пора переходить на пищу, богатую витаминами и прочими минералами. Эхе-хе, хоть какой бы пищи найти. Зря стервятников спугнул - лучше уж орел в пузе, чем журавль в небе. Ладушки, прогуляюсь-ка я на охоту.
Вот так сюрприз! Ух ты! Люди! Сколько их там? Три, четыре, пять. Ничего себе, целых пять человек! Спокойствие, только спокойствие. Да какое тут к черту спокойствие?! Тут бы слюной не захлебнуться. Залечь в засаду? Какое там - попробуй спрячь такую тушу. Все. Заметили. Еще бы не заметить эдакого слонопотама. Идут ко мне. Служба доставки обедов в офисы? Ладно, будем играть с листа, по ходу дела разберемся.
- Чего надобно, добрые молодцы? - трудновато пытаться сделать дружелюбный вид и сглотнуть набежавшую слюну одновременно. Смотри-ка, кажется не испугались. Может это из-за больших блестящих вороненой сталью пушек, которые каждый из пятерки держал наперевес? (Я сам огнестрельного оружия никогда не видел, но один из моих многочисленных волшебных мать-его-так даров заключается в способности моментально определять назначение и принцип действия любой хреновины. Вообще забавно - продрых сто лет, а ощущение такое, будто никуда и не исчезал. Получаю все новейшую информацию, будто подписался на рассылку по е-мейлу. Да-да, я и про Голливуд знаю.) В глаза смотрят. А сами на вид так, ничего. Кажется, не блохастые. Одежка вполне приличная, пахнут весьма аппетитно. Определенно не бродяги. Парфюмом не пользуются - значит, люди не праздные, с серьезными намерениями, видать, пришли. Элита спецназа?
- Ты Хранитель? - вперед вышел тот, что, судя по всему, был у них за главного - с огненно-рыжей бородой и самой большой пушкой в руках. Миномет?
- У-у, - я попытался ответить как можно неопределеннее. Конечно, я был бы более откровенным, сказал бы "Я буду для тебя хоть Дедушкой Морозом, только будь паинькой - выбрось пушку и подойди поближе, мой сладкий". Но у такой модели поведения есть ряд существенных недостатков, не требующих выявления опытным путем.
- Стало быть, легенды не врут, - бородатый повернулся к своей бригаде. - Ну что, ребята, нашпигуем ящерицу свинцом?
- Эй-эй-эй! - суть метафоры я схватил быстро. - Стоп. Вы пришли сюда. Я готов всеми силами оказывать вам содействие. Абсолютно бескорыстно. И что же? "Нашпигуем эту ящерицу свинцом"?! Вы конечно крепкие отважные парни, но так ли вам легко получить то, Хранителем чего я являюсь, без моей помощи?
- Продолжай, - бородатый сделал своим бойцам еле заметный знак, который я расшифровал следующим образом: "Послушаем, что скажет этот чешуйчатый парень, но если он вдруг решит пошалить - тому, кто снесет ему репу, с меня пара пива". М-да... надо хорошенько продумать свои дальнейшие действия, а то вопить "Йоу, мен! Холд зе файа!" времени уже не останется.
- Для начала давайте уточним, сходимся ли мы во мнениях относительно того, Хранителем чего я являюсь, - да, вот так, расставим все по своим местам, понатыкаем все точки над ё. Может они вообще сокровища капитана Флинта или Кольцо Всевластия ищут.
- ЧЧВ, - без всяких эмоций ответил коммандос. Я чуть не прыснул со смеху. Наверное, у него был приказ пользоваться только сокращениями, принятыми в рамках конкретных операций.
- ЧЧВ? - я изобразил секундное раздумье а затем утвердительно кивнул. - Да, все верно. ЧЧВ. Так вот, со всей ответственностью заявляю - без меня хрен вы до ЧЧВ доберетесь.
- Продолжай, - мне показалось, или он всегда произносит за раз не более одного слова?
- Тут, видите ли, все не так просто, - я изобразил, что мне жутко жаль тратить их бесценное время на подобного рода тягомотину, но увы - без этого никуда. - Это, знаете, как маскировка, своего рода мимикрия. Если пусть слух, что в темной пещере хранится э... ЧЧВ, и сторожит его злой дракон, то в это либо поверят, либо нет. С теми, кто не поверит, проблем обычно не бывает - в одно ухо влетело, из другого вылетело - на поиски ЧЧВ они не отправятся. Теперь посмотрим на тех, кто поверил в существование ЧЧВ, а следовательно и в существование пещеры и дракона. Вот они пришли. Видят перед собой дракона, пещеру - все как полагается. Но чего же они не видят?
- Чего?
- Да самой ЧЧВ они и не видят! Они вполне резонно предполагают, что ЧЧВ находится где-то в темной пещере, откуда по всей вероятности и выполз злой дракон. Так?
- Так.
- Но по сути, так оно было только до определенного момента - пока дракон не выполз из пещеры. Усекли?
- Нет, - в искренности ответа сомневаться не приходилось.
- Вот смотрите: дракон в пещере - ЧЧВ в пещере, дракон снаружи - ЧЧВ снаружи.
- ЧЧВ у тебя? - дула пушек синхронно поднялись и уставились на мое беззащитное голодное пузо.
- Мне нравится ход ваших мыслей. У меня ли ЧЧВ? И да и нет одновременно. ЧЧВ вещь сама по себе столь ценная и уникальная, что доверить ее нельзя никому. Вот доверили бы ее мне, а я взял да заболел или умер. Что тогда? Заходи кто хочешь, хватай ЧЧВ и дуй себе на все четыре стороны?
- ...
- Вот и я о том же. Тот, кто спрятал ЧЧВ здесь скорее бы пошел на то, чтобы ЧЧВ исчезла вообще, чем досталась недостойному.
- Э!
- Нет-нет, ребята, - поспешно добавил я, - вас, при всем моем уважении, к недостойным отнести никак нельзя.
- Дальше.
- Вы, друзья мои, смотрели фильм "Роман с камнем 2: Жемчужина Нила"? Там еще Майкл Дуглас играет.
- ?
- Там, в этом фильме, Жемчужиной Нила оказывается вовсе никакая не жемчужина, а мужичек такой в очках.
- На счет три. Раз... - кажется, я их утомил.
- Я уже почти закончил. Капельку терпения, друзья мои. В общем, я и ЧЧВ - это суть одно.
- Ребята, кончай этого доктора - что-то он нас совсем залечил.
- Хотите меня убить - пожалуйста. (Была б на мне тельняшка - разорвал бы на груди не задумываясь) Только ЧЧВ не дурак спрятал. Убьете меня - уничтожите ЧЧВ. Если не верите, что его нет в пещере - сходите, убедитесь.
- Дрозд, Филин - со мной в пещеру, - после непродолжительного размышления скомандовал рыжебородый. - Дятел, Удод - с ящерицы глаз не сводить. Чуть что - на поражение.
Ну что ж, стервятниками не полакомился, зато теперь есть шанс схарчить других пташек. Я подождал, пока Дрозд, Филин и Снегирь (так я его про себя окрестил) скроются в пещере. Она достаточно длинная и темная, чтобы дать мне минут пятнадцать форы.
- Ребята, вы что подмогу вызвали? - невинным тоном поинтересовался я, гладя в светлую даль за их спинами. Не знаю, в каких их там спецшколах учат, но на этот детский розыгрыш они купились. Сосунки! Той доли секунды, на которую Дятел и Удод (оба!) обернулись глянуть, кого я там увидел, мне хватило с лихвой. Короткое узконаправленное пламя расплавило стволы обоих пушек (молодцы, встали плечо к плечу). Дятел выронил из рук раскалившееся оружие. Я все гадал - взорвется оно от такого перегрева или нет? Не взорвалось. Удод (или он был Дятлом, а тот, что выронил автомат - Удодом? Фиг их разберешь) рефлекторно нажал на курок. Вот у него-то ружьишко и бабахнуло! Ладно, без рук и половины головы он наверняка своих вкусовых качеств сильно не растратил. Запах копченого (ок, паленого) мяса приятно защекотал мне ноздри. Вот тут я чуть не дал маху - Дятел (или как его там) уже оправился от шока и тянулся своей мускулистой ручонкой к рации (хорошо, что у него на голове не было такого специального наушника с микрофоном для постоянной связи он-лайн). Дайка подумать - откусить тебе руку с рацией или голову? Ненавижу проблему выбора! Хряп-грым-грым!!! Йес! Вот так вот, молокосос, учись - и голову и руку одним движением, а ты и сявкой хлипнуть не успел. Опять дилемма: слопать их сейчас или сначала обработать остальных. Здравый смысл подсказывает сделать дело и гулять смело. Там, в пещере, взрыва они наверняка не слышали. Так, что-то я такое заметил... какую-то деталь... Ага, они были готовы к посещению пещеры, так что приборами ночного виденья запаслись. Тем лучше для меня. План простой - заползти вслед за ними, пошуршать камушками, а когда они обернуться - выдать хорошенькую струйку пламени. И три слепых мышонка мне обеспечены! Пусть они как следует простреляются вслепую, а дальше - дело техники. Вуаля. Да возрадуется чрево мое. Аминь.

11.

Жердину просто не верилось в такую удачу. Машина, большая новая иномарка. Двери открыты, ключ в замке зажигания. Водитель мирно посапывает уткнувшись лбом в руль. И вокруг - никого. Пора сменить тачку, смекнул Александр Юрьевич.
Жердин аккуратно, миллиметр за миллиметром, приоткрыл дверь со стороны водителя пошире и стал примериваться - как бы его так аккуратненько тюкнуть, чтоб без особого вреда для здоровья и вырубился при этом на часик-другой. Ребром ладони в основание шеи? Хм, очень недурственный вариант. Жердин сотни раз видел, как это проделывают герои фильмов, но сам подобного опыта не имел. Может, завернуть какой-нибудь булыжничек в тряпочку и двинуть по кумполу? Тут сразу два минуса: во-первых, можно не рассчитать силу и убить нахрен, во-вторых, клиент так всю морду об руль разобьет. Легонько придушить? Тут водила точно проснется, сопротивление оказывать начнет. Нет, ну его на фиг. А если его так по простому, по доброму разбудить, объяснить, в чем дело, попросить помочь. Ведь раз он здесь под утро дрыхнет, значит дел у негоособых нет, наверное... Пустить в ход все свое природное очарование, обаяние, шарм, ну и Пирожок Со Смыслом. Ага, поможет он, как же. Как гласит одна из заповедей современного завета - шли ближнего своего туда, где сам окажешься вряд ли, а если и окажешься, то уж точно помимо собственной воли. Жердин горько пожалел, что не запасся баночкой с эфиром - тут было бы все просто, быстро и безболезненно для всех вовлеченных сторон. Внезапно водитель заворочался на сиденье, заворчал себе под нос. Александр Юрьевич от неожиданности так перепугался, что, сам не зная почему, врезал парню в левое ухо кулаком. Удар оказался достаточно сильным, чтобы водитель опрокинулся на соседнее кресло, больно пнув Жердина ногами. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем шок прошел и Александр наконец вернул себе способность соображать. Парень неподвижно лежал в машине поперек сидений, ноги нелепо торчали из приоткрытой дверцы. "Оглоушил", с надежной подумал Жердин. И после добавил с еще большей надеждой - "авось не пришиб". Такой вот праздник - день Адской Тыквы - бац в тыкву, вот и весь разговор.
Следующие пятнадцать минут стали для Александра Юрьевича очередным испытанием его физических сил и выносливости:
1. вытащить парня из машины (чем это он все за рычаг коробки скоростей цепляется?)
2. открыть багажник (ух ты! Прямо из салона открывается!)
3. связать парня (прости, друг Павлов, занавеской придется поделиться - не оставишь же мальца вот так, беззащитного, в отключке, в самом пидерском районе самого пидерского города в самой пидерской стране, если не считать Голландию, Германию, Армению, Грузию и Украину с Белоруссией, конечно. Так что, поедем все вместе. А потом я ему и машину верну - не придется бедолаге по ГИБеДеДам скакать)
4. переместить клиента ?1 (Павлова) из тележки в багажник, открытый согласно п.2. (Уф-ф! Хорошо еще, что тележка довольно высокая, а багажник низкий)
5. проверить, что клиент ?2 (судя по водительскому удостоверению, обнаруженным в бумажнике - некто Петр Ящиков) никак не помещается в багажник, практически полностью укомплектованный клиентом ?1
6. убедиться, что клиент ?2 не влезает в багажник ни с подогнутыми коленками, ни боком, ни в позе эмбриона, и в обще никак не влезает
7. смириться с неизбежностью перевозки клиента ?2 в салоне
8. утрамбовать клиента ?2 на пол под задними сиденьями
9. замести следы - т.е. спрятать ставшую ненужной тачку в ближайших кустах
10. скрыться с места "тихонечко колесиками шур-шур-шур отсюда на низкой передаче, без габаритов"

Мимо Александра Юрьевича неспешно проплывали дворы, подъезды и детские площадки, а на душе было так спокойно, что он даже замурлыкал себе под нос песенку "крепче за баранку держись, шофер". Надо было уехать куда-нибудь подальше отсюда, где могли узнать либо его, либо угнанную машину, но какая-то странная задумчивая пленительность этих предрассветных дворов не отпускала Жердина на магистраль. С хозяйской уверенностью распахнув бардачок, Жердин нащупал в нем пачку сигарет Кент и с наслаждением закурил. К черту "Беломор". Не страшны тебе ни дождь, ни слякоть, резкий поворот и ко-со-гор. Что бы не пришлось...

12.

Прохладно что-то для конца апреля. А я еще и оделась как-то... не по погоде. Ох, небо-то какое серое, чего доброго еще дождь сейчас пойдет. Курить хочется адски. Блин, зачем бросала? Ничего не изменилось, только раньше хотела курить и курила, сейчас хочу курить и не курю. Вот ведь тщета всего сущего, суета сует! Конечно, никаких следов "преступления" я не нашла. Может, моя бедная мама все-таки ошиблась? Можно подумать, я хоть на секунду подумала, что сосед и впрямь мог кого-то убить и выкинуть тело в окно...
Чертов спальный район - до ближайшего табачного киоска минут десять чесать. И то вопрос - работает ли он в полпятого утра. Можно было бы у дворника стрельнуть... Хотя дворники, небось, до сих пор приму да беломор смолят. Да и не видать ни одного дво...
Ой!!! Мамочки! Так и заикой на всю жизнь остаться можно. Надо же! На такой тачке здоровой и так подкрался - я чуть со страху не умерла. А если б он бибикнул? Я б на месте коньки отбросила. Едет тут, понимаешь, за спиной, без фар. Как он меня объезжать-то собрался? Я отошла в сторону, пропуская бесшумно и плавно катящийся автомобиль. Может у водилы чего покурить найдется? Когда наглухо тонированное стекло, за которым еле угадывался силуэт водителя, поравнялось со мной, я слегка наклонилась и тихонько стукнула костяшками пальцев по зеркальцу. Флирт с жестянкой? Нет, флирт - это когда девушка одета (или раздета?) в мини бикини, в руке пенящаяся шампунем губка-мочалка... Тогда бы меня точно сигареткой угостили. Тоже не флирт, блядство какое-то. Машина проехала еще сантиметров двадцать, остановилась, стекло мягко поползло вниз.
- Молодой человек, - продолжение фразы "угостите сигареткой" застряло у меня в горле. На смену ей подоспело удивленное: - Александр Юрьевич?!
- Здравствуйте, Ирочка, - бледное лицо Жердина поплыло в улыбке, как восковая маска в микроволновой печке, - с добрым утром.
- Угорите сигостеткой? - вот так дела! Наш подозреваемый! На пловца и рыб спешит. Так... а чего ж такого я сейчас сказала, что он так лоб наморщил?
- А! Сигареткой! - взгляд Жердина просветл. - Конечно, Ирочка, вот Кент, угощайтесь.
Как-то неловко получается - моя мама подозревает его в убийстве, уже и в ментуру настучала, а я тут у него среди ночи в пустынном переулке сигареты стреляю. Сейчас он как набросится, затащит в машину, да как начнет убивать и насиловать... Да какой он на фиг убийца? Отставной младший прапорщик, наверное. Так-так-так, а тачка-то у него не прапорщицкая - у меня босс на такой рассекал. Может и впрямь, замочил кого? Хотя, сейчас так модно - чем продвинутее чел, тем бомжеватей выглядит. Как там у Шнура - "я дикий мужчина: яйца, табак, перегар и щетина". А понятия "дикий" и "состоятельный" в наше время друг другу не противоречат. Может, у него вся фишка в таком трэшевом имидже. Вовремя и грамотно срубленная фишка - половина успеха, если не три четверти или четыре пятых.
- Спасибо. Огоньку не найдется?
- Конечно, Ирочка! С удовольствием побуду вашим персональным Прометеем, - Жердин лихо цокнул автомобильным прикуривателем (и что, у него зажигалки или спичек не было?), - подождите пару секунд.
- Спасибо, - когда же уже закурить-то даст, изверг? Прометей? Это не тот ли мужик, который камень в гору толкал? Нет, того, кажется, Мидасом звали, и уши у него были ослиные. А Прометей за золотым руном гонялся. Точно! Ему потом еще задницу поджарили, а шкварками орла кормили. При чем тут сигареты? Или я чего-то не догоняю, или он действительно маньяк. Уж больно у него ассоциативный ряд дефрагментированный.
- Ирочка, может вас куда-нибудь подбросить? - Жердин так неистово заулыбался, что я испугалась всерьез (ой, мамочки, у него ж сейчас его сусликоподобная физиономия треснет!).
- А? Мне бы домой... - не-е-е, нагулялась я уже что-то. Вот так беседуешь с человеком, скажем, о погоде, просишь между делом закурить, а он убийцей оказывается. И так всю жизнь, - мама, наверное, уже волнуется. Куда в обще мужики нормальны е подевались?
- Садитесь, я мигом! - щелчок выскочившего прикуривателя заменил точку в конце фразы Жердина на восклицательный знак.

13.

"Черт! Сбоит что-то Пирожок Со Смыслом. Чего я вдруг девку-то подвезти предложил? У меня ж автомобиль угнанный, труп в багажнике и заложник на заднем сиденье! У-у-у, так и везти ее куда?! Назад! На место преступления!!! Преступник всегда возвращается на место преступления - где-то такое было. Я все думал, на кой черт он туда возвращается? Оказывается, подвезти молоденькую хорошенькую соседку, возвращающуюся с ночной гулянки." Даже сам себе Александр Юрьевич не смог признаться, что вот прямо здесь и сейчас он осуществляет мечту всей своей жизни. Что после свершения акта подвоза девушки до подъезда можно умирать с чувством, что жизнь удалась. Он, красивая девушка и автомобиль как главное, самое существенное и важное мужское достоинство. Он исполняет ту роль благородного рыцаря, о которой раньше мог только мечтать. Что бы он предложил Ире еще вчера? Беломорину? Она бы, скорее всего, только презрительно хмыкнула и пошла бы себе дальше, гордая и неприступная, мучимая никотиновым голодом. А теперь он предлагает ей прокатиться и она соглашается! Не из жалости, не из вежливости, абсолютно искренне. Потому что такова объективная реальность, данная в ощущениях. Таков закон урбанистических джунглей, которому приходится подчиняться. На острие его шпаги огнем горит раскаленная проволочка прикуривателя. Задраить люки. Есть задраить люки! Полный вперед. Есть полный вперед! Машина сорвалась с места и темным призраком понеслась по узким пустым улочкам и мрачным дворикам.
- Скажите, Ирочка, - Жердин никогда не улыбался так радостно, широко и искренне. Его лицевые мышцы, не привыкшие к таким нагрузкам, начали ныть, но ему было все равно. - Вы уже закончили институт?
- Да, Сан Юрич, уже года три, что б не соврать, - девушка, в отличие от Жердина, казалась очень напряженной.
- И как сейчас, работаете или в аспирантуру пошли? - Жердин и представить себе не мог, до чего здорово просто так вот вести машину и попутно задавать ничего не значащие вопросы. Молодой красивой девушке. Наблюдая уголком глаз, как она нервно покусывает сигаретный фильтр.
- Ни то и не другое, - девушка пожала плечами. - С прежней работы уволили, а новой пока не нашла.
- Вот ведь! - лицо Жердина изобразило выражение сочувствующей досады. - Тяжело нынче молодым специалистам. Вот в мое время...
- Всех на БАМ после института посылали? - Жердин был счастлив и парил на такой высоте, что оттуда такой мелочи, как сарказм, разглядеть было решительно невозможно.
- Мы с ребятами в основном на картошку ездили, а после института меня в Северодвинск распределили. Чудесный город! Очень рекомендую побывать. Там, по вечерам, после девяти, если чуть-чуть...
- Свин, сука... - хриплый стон, раздавшийся сзади, не дал Жердину закончить фразу.
- Что-что, простите? - Ира, кажется, была погружена в свои мысли и не поняла, что произошло.
- Я СПРАШИВАЮ, КАК ПОЖИВАЕТ ВАША МАТУШКА, - заорал еще более побледневший Жердин девушке прямо в ухо и врубил магнитолу на максимальную громкость.
- Столб! - взвизгнула девушка. Александр Юрьевич в последний момент успел выровнять машину и объехать фонарный столб. Девушка вздохнула: - Сделайте радио потише. Мама нормально. Говорит, вы тут из окна...
- Ну, Свин, ты у меня огребешь...
- ПОЧТИ ПРИЕХАЛИ, МАМЕ ПРИВЕТ ПЕРЕДАВАЙТЕ, - Жердин с такой силой впился руками в руль, что костяшки пальцев побелели.
- Это еще что такое? - Ира через плечо покосилась назад.
- Я, бля, Люське скажу, чтоб она тебе твой... - Ящур громко всхрапнул и попытался перевернуться на другой бок.
- ЭТО ВАШ ПОДЪЕЗД.
- Я не слепая, - сказала Ира и, чуть подумав, добавила, - и не глухая.
- РАЗУМЕЕТСЯ, - Жердин от отчаянья перестал понимать что-либо вообще.
- Спрашиваю, ЭТО что такое? - Ира ткнула пальцем в торчащую между сидений руку. - Труп, который вы из окна выбросили?
- ЧТО... Кхе-кхе, что вы, это братишка мой, во хмелю бредит, - Жердин начал лихорадочно врать, но тут до него наконец дошел смысл последних слов Иры (видимо, сработал Пирожок Со Смыслом). - Я что из окна чего?
- Моя мама говорит, что вы из окна трупами кидаетесь. Смешно, правда? - девушка спокойно выключила радио - вся нервозность Иры куда-то испарилась. Она чувствовала себя охотником, загоняющим зверя. "Вот так радость! Рановато, выходит, маму мою со счетов списывать! Есть порох в пороховницах. Сейчас он мне все расскажет, чикатило недоделанное. Интересно, он меня с мамой укоцать не рыпнется? Да уж куда ему, сам испуган до усеру - вон как губешки дергаются и глазик подмигивает"
- Ха-ха-ха, - Жердин попытался сдержать нервный тик и подавить дрожь, но погоня за двумя зайцами пока что шла не ахти. "Черт-черт-черт! Меня видели! Убить девчонку? Что толку - старуха все знает. Убить девчонку и старуху? Да я курице шеи не сверну. Чтожеделатьчтожеделатьа-а-а-а! Бросить все и убежать? Да уж, до ближайшей станции метро я, пожалуй, добегу. А там менты... Да в жопу ментов, меня ж Эти... Поцелуй В Мозг и ку-ку. Нафигнафигнафиг! Все, пропал я, как ни крути. Эх, Пирожок, Пирожок... Может, и это не случайно? А может... Кто предупрежден, тот вооружен. Хрен с ним, рискну!"
Жердин нажал кнопку блокировки дверей, ударил по педали газа и машина, взревев, сорвалась с места.
- Куда?! - только и смогла произнести Ира. Такого, вполне очевидного и вероятного хода в развитии событий она почему-то не ожидала.
- Братишку хмельного надо бы до морга подбросить, - сквозь зубы процедил Жердин.
- Братишку-то спеленал, а я сопротивляться буду, - "Спокойствие, только спокойствие. Ногти у меня не бог весть, но глаза, авось, выцарапаю. Вдох, выдох, вдох, выдох... Мама! Я жить хочу-у-у!"
- Ой, бля-я-я... Голова... Свин, сука! Ебальник на говно располовиню!
- Он что, живой что ли? - Ира только сейчас поняла, что разговаривать выброшенные из окна трупы вряд ли могут.
- Кто? Братишка? Тот еще живчик. Знакомьтесь - господин Петр Ящиков.
- Не слабо ты меня. Ладно, Свин, кончай, не прикольно уже. У тебя ж прав даже нету...
- Ничего не понимаю...
- Свин! Ну все, у меня уже затекло все нахуй!
- Ящиков?
- Я тебе ничего не сделаю, развяжи только. Пожалуйста.
- Ничего, бак почти полный, думаю, нормально покатаемся.

14

Ну до чего тупорылые создания. Хотя, вкусные - тут уж не поспоришь. "ЧЧВ" - до такого еще додуматься надо. Так скоро менты приходить начнут, документики на ЧЧВ проверять, накладные там всякие. Интересно, ребята из налоговой скоро забеспокоятся? Куда катится этот мир? Сытое брюхо тяготеет к размышлениям. Вот, к примеру, не проснись я с голодухи, пришли бы эти милитаристические молодчики, и что дальше? Да они бы в пещеру просто не протиснулись - мой зад сидел там не хуже пробки в бутылке. Интересно, они попытались бы прорыть ход прямо во мне? Допустим, что попытались бы. Но я бы это дело так не оставил - среагировал бы самым радикальным образом, как минимум проснулся. Они бы: "О! А! Стреляй, Дятел! Сам стреляй, Удод! Тра-та-та!!!". А я бы огнем их, огнем: "Получайте, нечестивцы, посмевшие углубится в мой зад на штык лопаты!". А они гранатой ка-а-ак... И вообще - какие, в жопу, лопаты? Весь мир уже давно копает взрывчаткой. Ладно, проехали. Пара тысяч лет жизни и начинаешь привыкать к тому, что все происходит именно так, как оно происходит.
Хранитель. Хм? Я уж скорее директор краеведческого музея. Чего тут хранить-то? Уверовавших от разочарования, скептиков от ликования? Это, наверное, само по себе важно, но как-то скучновато. И не вселяет особого оптимизма, что тебя вот уже который век пытаются "нашпиговать свинцом" за просто так. Им-то хорошо - они ищут да обрящут. А мне каково? Я же сторожу легенду, а не реликвию. Сказать им: "Ребята, расслабьтесь! Здесь в паре километров деревенька есть, Малые Обеды. Там столовка вполне приличная. Не нравится компот - так у кассирши водочка всегда под стулом водится. А про Чашу забудьте - не было ее никогда. Да, и здесь тоже. Угу, и вряд ли появится". Так кто ж мне поверит? Хоть табличку вешай "ЧАША НА РЕКОНСТРУКЦИИ, ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬСЯ. АДМИНИСТРАЦИЯ". Хотя, сомневающиеся все равно найдутся. А в чем вся проблема? Во мне. Вот вы бы поверили, что свирепый огнедышащий дракон столетиями сторожит пустое место и жестоко расправляется с каждым, кто попытается на это пустое место посягнуть? Логика простая - поставьте забор повыше, натяните колючую проволоку, натыкайте камер видеонаблюдения, пустите по периметру вооруженную охрану с собаками - и от воров отбоя не будет, даже если воровать за этим забором нечего. А народная молва уж позаботится о том, чтобы за забором "были" и золото, и брильянты, и фабрика, на которой из детских мозжечков делают средства для поддержания мужской потенции, и место падения пиздунгусского метеорита, сбитого доблестными ВВС или ПВО, и врата ада или портал, ведущий прямиком на Альфу Центавра.
Хоть проблема и во мне, мое исчезновение ничего не изменит. Я на этом посту не первый дракон, и, скорее всего, не последний. Придут в следующий раз пацанчики с гранатометом, разнесут мое бренное тело на миллионы частиц неизвестного дерьма. И что дальше - потопчутся тут, поковыряются, ничего не найдут, плюнут и разойдутся. Но на следующий день сюда сошлют другого дракона. Отсюда очевидный вывод - пацанчики просто плохо искали. Если есть сторож, значит, есть чего сторожить. Такова сермяжная людская логика.
Жаловаться, конечно, грех - работка стабильная, не пыльная, с людьми (хотя энтузиастов что-то поубавилось, раз в сто лет теперь старика навещают). Тоска. Вот бы еще лет на сто в спячку залечь.

15

- Э! Да ты не Свин?!
- Очень на это надеюсь, - не отрывая взгляда от дороги ответил Жердин.
- Я, чё, типа, заложник?
- Да, Александр Юрьевич, мне тоже интересно было бы узнать, что происходит, - Ира решила попробовать договориться по-хорошему, прежде чем пускать в ход зубы, ногти и каблуки.
- К сожалению, я вряд ли смогу внятно объяснить, что, как и почему, - Жердин мучительно пытался подобрать подходящие слова. - Все это очень странно.
- Да уж, странновато, - хмыкнула Ира.
- Чувак, мои шнурки тебе бабла без базара отстегнут, ты только это... - Ящиков закашлялся.
- Все происходит будто бы во сне, - казалось, Александр Юрьевич не слышал никого и ничего вокруг. - Это началось позавчера. Среди бела дня, свет вокруг меня померк. Я слышал голоса и чувствовал холод. Мне приказали заставить говорить одного человека, Сергея Петровича Павлова. Сказали, что б я требовал от него признания. В чем - не знаю. Сказали, что мне он расскажет все. Я нашел этого человека. Привел к себе. Мы разговаривали несколько часов. Он явно бредил, нес что-то несусветное. А потом... Потом он умер. Просто свалился замертво и все. Ко мне приходили снова, дали Пирожок Со Смыслом... В общем, я должен искать, иначе - Поцелуй В Мозг. А из окна я выкинул Павлова.
"Псих? Алкоголик?" - гадала Ира. "Нарик" - решил Ящур.
- Вы мне, конечно же, не верите, - Жердин грустно вздохнул. - Оно и не удивительно.
- Конечно верим! - как можно жизнерадостнее воскликнула Ира. Мама всегда говорила ей, что с алкоголиками и сумасшедшими вести себя следует чрезвычайно осторожно, ни в коем случае не злить их и не спорить. - Поцелуй В Мозг - что может быть естественней?
- Слышь, чел, я уже рук не чувствую, - простонал Ящур. - И ссать приперло неподетски. Ну будь ты человеком!
- Вот видите? - натянуто улыбаясь сказа Ира. - И этот, как его... Ящиков вам тоже верит. Может, отпустите нас, а?
- Я бы с радостью, - Александр Юрьевич горько усмехнулся, - но вы же сразу побежите в милицию, а там тюрьма, клиника, Поцелуй В Мозг...
- Алё, кекс! - взревел Ящур. - У меня ща моча в мозг шибанет!
- Не пойдем мы ни в какую милицию, честное слово, - Ира старалась, чтобы ее голос звучал успокаивающе и ласково, однако предательские истерические нотки все-таки проскакивали, - и никому мы ничего не расскажем. Мы даже не знаем, где мы и куда идти. Здесь же лес кругом!
Пока на дороге попадались редкие посты ГИБДД Ире еще кое-как удавалось сохранять спокойствие. Она пыталась при помощи жестов и мимики подать знак заспанным торговцам полосатыми палочками, но те лишь брезгливо на нее косились. Жердин ушел в себя и не видел ничего, кроме дороги. Час назад машина свернула с шоссе и теперь ехала по разбитой дороге, с обеих сторон которой высились вековые ели. Теперь Ире стало страшно по-настоящему.
- Александр Юрьевич, мне неловко об этом говорить, но... - Иру начала бить мелкая дрожь. - В общем, мне в туалет нужно.
Жердин молча остановил машину, заглушил двигатель и щелкнул кнопкой блокировки дверей. Ира осторожно, как сапер, закладывающий мину, или археолог, извлекающий из гробницы ветхие останки закатившихся культур, открыла дверцу и вылезла из машины. Постояла на месте, медленно сосчитала до десяти и, не отрывая взгляда от Жердина, начала пятиться в сторону леса. Когда расстояние, отделяющее девушку от машины, выросло до пары десятков метров, Ира судорожно вдохнула воздух, развернулась на месте и побежала в лесную чащу.
- Чувак, чё там у вас происходит? Я отсюда не вижу ни хера, - послышался голос Ящура.
- Убежала, - просто ответил Жердин.
- Это все конечно супер, но я щас точно обоссусь.
- Ладно. Обожди минутку, - Жердин неспешно выбрался из удобного водительского кресла и потянулся.

16

Лицо облепила паутина, туфли потерялись на первых же, после старта, метрах и каждый шаг отдавался острой болью, ветки вцеплялись в волосы и одежду, какая-то труха вперемешку с мелкими букашками сыпалась за шиворот. Но Ира продолжала мчаться, все дальше и дальше углубляясь в лес. Она спотыкалась, падала, снова вставала на ноги и бежала дальше. Глаза застилала мутная пленка, дыхание срывалось, но Ира этого не замечала. Все вокруг - стволы деревьев, листва, хвоя, редкие лесные цветы, пробивающаяся кое-где трава и клочки неба - слилось в безумное пульсирующее месиво зеленого, серого, бурого и голубого цветов. Легкие наполнились раскаленными углями, жар которых обжигал трахеи и иссохшую глотку, в боку, где-то под сердцем нестерпимо кололо, а в голове не осталось место ни для одной мысли - все вытеснил ужас жертвы, преследуемой под ритуальные тамтамы бешено колотящегося сердца. Этот же ужас мешал Ире остановиться, обернуться и убедиться в том, что преследования как такового нет.
В обще, бездумное беганье по дикому лесу чревато множеством неприятных последствий: можно выбить глаз веткой, свалиться в овраг и сломать себе шею, потерять ногу в забытом кем-то ржавом медвежьем капкане, потревожить гнездо диких ос и превратиться в лиловую подушку сверху, влезть в муравейник и превратиться в лиловую подушку снизу, петляя по-заячьи нарваться на кабана/лося/медведя... Можно сказать, что Ире повезло - ни одна из перечисленных неприятностей ее не постигла. Она благополучно (насколько здесь уместно говорить о благополучии) начала выбиваться из сил и, соответственно, снижать скорость своего бездумного бега. По мере роста концентрации молочной кислоты в мышцах, кое-какие мысли начали прорастать сквозь ужас, пеленой охвативший рассудок. Смутная и недосформированная идея остановиться и подумать уже почти достучалась до Ириного сознанья, когда остановиться пришлось резко и по причинам сугубо внешнего характера. Сделав пару судорожных рывков девушка сперва заметила, а потом и поняла, что очутилась в болоте, бурая дурно пахнущая жижа доходит ей до пояса и явно не собирается довольствоваться достигнутым, останавливаясь на этом рубеже. Новая волна, нет - цунами ужаса захлестнула возвратившийся было рассудок. Ира издала звук, более всего похожий на предсмертный вопль зайца, которого уже взяли за уши и подняли повыше, чтобы через секунду шмякнуть головой об угол дома. А потом все вокруг перевернулось и Ира с облегчением лишилась чувств.

17

Размяв затекшие конечности и второпях справив малую нужду в придорожную кювету, Ящур сперва тоже решился было на побег. Он даже сделал несколько быстрых шагов от обочины дороги в сторону леса, но потом в мозгу всколыхнулась гневная мысль: "Это чё ж я, пиндосу этому голожаберному тачилу свою, почти нулевую, оставлю? С хуя ли?!". Стоило только этой мысли сформироваться и утвердиться в голове Ящура, вытеснив из нее все прочее, как шаги его к лесу сначала замедлились, потом остановились, а затем и вовсе поменяли свое направление на противоположное.
Жердин, облокотившись на крышу машины, стоял спиной к Ящуру, курил и задумчиво смотрел поверх очков куда-то за линию горизонта. Ящур походкой опытного ниндзя, сжимая в руке увесистый обломок кирпича (лучшего оружия на обочине найти не удалось), подбирался все ближе к нему. "Ну, сука!" - на вдохе подумал Ящур, занеся руку повыше, примериваясь к плешеватому затылку Жердина. Конечно, Ящур рисковал, подойдя к Жердину так близко. Гораздо разумнее было бы метнуть кирпич с почтительного расстоянии, но жаждущий крови молодой человек даже не подумал об этом. Кроме того, он никак не ожидал того, что в результате и произошло. Когда Ящур наконец собрался обрушить всю мощь своей обиды на беззащитную голову Жердина, тот спокойно обернулся, заглянул Ящуру в глаза и грустно покачал головой. Лед пронзительно-синих радужек обжег Ящура. Он заорал, неловко дернулся, но все же попытался проломить голову обидчика. Тем не менее, по совершенно непонятной Ящуру причине, орудие возмездий встретило не череп, а открытую ладонь Жердина. Александр сжал пальцы, и кирпич рассыпался, как кусок пасхального кулича.
- Мощно, - глаза Ящура восторженно заблестели. Он слышал, что наркоманы во время ломки, алкоголики, поймавшие "белочку" или просто буйные сумасшедшие легко могут в одиночку раскидать десяток здоровых мужиков, завязать узлом стальной лом, порвать пополам крышку колодезного люка и в обще порвать кого и чего угодно, но быть свидетелем такого раньше ему не случалось.
- Пока ты ссал, мне тут подкинули Ватрушку Силы, - бесцветным голосом пояснил Жердин и вернулся в машину. Он понял, что теперь боятся нужно только одного - провалить задание "рефрижераторов" (так Александр Юрьевич мысленно называл тех существ, которые к нему обратились, и теперь пичкали всякой снедью с большой буквы) - никто, кроме них ему ничего сделать не сможет. - Счастливо оставаться, товарищ Ящиков. Машину постараюсь вернуть при первой же возможности.
- Э! Чувак, постой! - поспешно запротестовал Ящур. - Ты чё, меня здесь бросить собрался? Лоха у меня в междуножье учуял?
- Ты и сам убежать хотел.
- Ага, щас. Свистни в хуй - там тоже дырка. Ты хошь как хошь, а я тебя на своей тачке никуда не отпущу. Или едешь со мной, или идешь на хуй и там дохнешь. Усек? - Ящур воинственно поднял кулаки и изобразил довольно-таки забавную пародию на боксерскую стойку.
- Залезай, Ящиков, - по этому поводу у Жердина никаких предчувствий уже не было - Пирожок Со Смыслом впитался и терзаться сомнениями теперь не приходилось. Мозг Александра Юрьевича работал как высокочастотный процессор и в доли секунды просчитывал все возможные вероятности. Наверное, сравнение с процессором понравилось бы Жердину, знай он, что это такое.
- Бля! Ты ж мне почти всю пачку скурил! - первым делом, оказавшись в машине, Ящур схватился за свой Кент.
- Еще купишь.
Ящур пожал плечами и включил радио. "...лично бухаю, но могу..." - донеслось из динамиков. Жердин, не говоря ни слова, радио выключил. Следующие десять минут ехали в тишине.
- Слышь, - Ящур помолчал еще немного, но, так и не дождавшись от Жердина никакой реакции, продолжил: - А на жмура глянуть-то можно?
- Вот что я тебе, товарищ Ящиков скажу, - после продолжительной паузы произнес Жердин, - погоди, насмотришься ты еще на мертвецов.
Жердина, который и в свои-то годы не мог ни то что сказать, а даже мысленно произнести ни одного матерного слова, нынешняя молодежь поражала своей грубой первобытной непосредственностью. Ящиков, как типичный (с точки зрения Жердина) представитель этой самой молодежи, его несомненно раздражал, но, одновременно с этим вызывал чувство близкое к зависти. Александр Юрьевич и представить себе не мог, чтобы он в свои восемнадцать лет мог так непринужденно и органично материться по любому поводу. А уж вообразить, что он согласился бы ехать в одной машине с угонщиком-убийцей и трупом, переживая при этом о заканчивающихся сигаретах и любопытствуя взглянуть на мертвое тело, Жердин и в страшном сне не мог. Признаваться себе в том, что одним (и при том довольно весомым) из составляющих причин его зависти является наличие у сопляка собственной новой иномарки, Жердин привычно отказывался. "Эх... Где мои семнадцать лет? На большом Каретном. Где мой черный пистолет? Не было у меня ни пистолета, ни... Вот был бы, глядишь и не стал бы таким ничтожеством. И в обще, где находится этот большой Каретный? Всю жизнь в Москве прожил, а города родного так и не знаю. Стыд и срам. А нечистым трубочистам - по рогам. Хех. Молодое поколение - это ж мутанты какие-то, сетевые осьминоги. Живут в постоянном пресыщении. Как у них головы не лопаются от гиперинформационного загрязнения? Наверное, потому что пусто в головах, как в колодцах бездонных - все схавают и не подавятся. С одной стороны, они не знают ничего, что должен знать любой интеллигентный человек. Спроси их, в каком году началась Первая Мировая Война и какие страны в ней участвовали, кто первый полетел в космос, сколько башен у московского кремля, кто написал "Тихий Дон", как называется столица Швеции - ведь не ответят, только нагрубят чего-нибудь. С другой стороны, они знают столько всего, что мне и подумать страшно - когда они разговаривают из их слов я, кроме мата, вообще ничего понять не могу. Да, Тургенев, "Отцы и дети". Хотя, одна точка соприкосновения у нас таки есть - они, как и я, наверняка не знают где находится большой Каретный"
- Послушай, Ящиков, ты случайно не знаешь, где находится большой Каретный переулок? - небрежно спросил Александр Юрьевич.
- В Москве, - Ящур широко зевнул.
- Ну... это понятно, - Жердина такой ответ слегка смутил. Он ждал чего-то вроде "иди на х.., старый козел, со своим большим х...ретный пи..проулком" или "тебе не пох?" в лучшем случае.
- Там, рядом с Цветным бульваром. Этот переулок еще на Садовое кольцо выходит, - продолжил Ящур. - А что? Это, крендель, надо назад в Москву пиздовать. Если повернем щас, то километров двести хуярить, не меньше, бля.
- Ага, - неопределенно ответил Жердин.
- Ну чё, мудила? Возвращаться будем, или как? - Ящур заерзал в кресле. - У меня уж ноги в жопу нахуй затекли. А трупака можно хоть вон в тех кустах ебучих закопать - там его сто лет хуй кто найдет.
- Ящиков! - Александру Юрьевичу захотелось заткнуть уши, но выпустить руль он не мог, так как Здравый Смысл подсказывал - на скорости 160 км/ч это чревато последствиями. - Без тебя знаю.
- Чё Ящиков? - Ящур покосился на побагровевшего Жердина. - И ваще, перец, не зови меня Ящиковым.
- Это еще почему?
- Вот у тебя как фамилия?
- Жердин.
- И чего, тебе приятно будет, если тебе постоянно тыкать "Жердин то, Жердин сё"?
- Нормально, - Жердин пожал плечами.
- А мне вот не в кайф, ваще обламывает, - Ящур, казалось, не сильно расстроился из-за того, что его пример не задел Жердина за живое. - Зови меня Ящур, не заподляк.
- Ящур? - Жердин задумался. - Это что-то типа коровьего бешенства? Точно, от ящура у коров мозги в паштет превращаются. Падеж скота - по твоей части?
- На хую я тебя вертел с твоим коровьим бешенством. Слышь, ты мне мозги не еби - Ящур и точка. А рогатый скот я в рот ебал. Понятно?
- В общих чертах. Давай договоримся - я тебя буду Ящуром звать, а ты будешь, э... фильтровать базар. Идет?
- Не идет, а пляшет! - Ящур впервые за весь день сменил свою извечную презрительно-брезгливую ухмылку на такую же презрительно-брезгливую улыбку.
- А ты меня можешь звать Александром Юрьевичем.
- Ты мне кто, хер в пальто? Препод что-ли? Будешь Сашкой Психом.
- Почему Психом? - погоняло Жердину не понравилось, но то, что Ящур сказал "хер", а не "х..." вселяло надежду.
- Да ты, Санек, псих натуральный, энциклопедический. Хотя, в чем-то ты пожалуй прав, Саша Псих - слишком долго. Будешь просто - Псих, - споры с имбецилами Жердин всегда считал занятием недостойным, поэтому промолчал. "Ух, дал бы я тебе ремня, рожа обезьянья! Неделю бы бабкам в трамвае место уступал, болтун чертов! Ладно, Псих все-таки цензурное слово. Спасибо, что "Пи..." не обозвал." То, что люди с личным автотранспортом на трамвае не ездят, Жердина не смущало.
- Учти, Ящур, еще раз завернешь что-нибудь матерное - на тот свет отправлю. Я же псих хрестоматийный, для меня человека убить, что морковкой потрясти. Так что я тебя предупредил, не расслабляйся, - Жердин зловеще расхохотался. Похоже, Ящур на этот спектакль купился, так как тут же заткнулся и сделал вид, что пейзажи за окном его интересуют гораздо больше, чем все остальное.

18

Ире привиделся Юра Чухленков - парень, с которым она встречалась, пока работала секретарем. О любви в их отношениях речи не шло, но некоторую привязанность к Юре Ира все же питала. Поэтому их разрыв незадолго до ее увольнения стал для девушки неприятным сюрпризом. Причину расставания Юра охарактеризовал как безнадежный случай спермотоксикоза (Ира отказывалась вступать с ним в половую связь до тех пор, пока он не предложит ей руку и сердце).
Сейчас же Юра пробирается к ней, широко расставив руки, прыгая с одной болотной кочки на другую. "Значит, никакого секса до замужества?!" - замогильным голосом вопит Юра. Когда Юра подходит к ней достаточно близко, Ира с ужасом понимает, что он - мертвец, с белесыми выкатившимися глазами и разлагающейся плотью, отваливающейся щедрыми порциями с его костей при каждом прыжке. Ира улавливает ужасающий запах падали, исходящий от него. Вот Юра уже нависает над ней, и нет никакой надежды на спасение - болото крепко держит Иру в своих влажных чавкающих объятьях. Юра становится на колени и наклоняет голову, его взгляд встречается с Ириным. Девушку мутит от кошмарного смрада. "На, возьми мое сердце" - с этими словами мертвец разрывает на груди тлеющую рубашку, сдирает с грудной клетки мертвую кожу, испещренную трупными пятнами, и одеревеневшие мышцы. Пальцы Юры выламывают три верхних ребра с левой стороны, рука исчезает внутри образовавшегося пролома и через секунду появляется вновь - сжимая пульсирующий слизистый ком - сердце. "Возьми мое сердце! Возьми мою руку!" - Юра зловеще скалит свои звериные клыки - "Отдай мне свое тело!".
"А при жизни ты где был?" - внезапная вспышка гнева испепеляет в Ире чувства страха и брезгливости, - "Тебе-то теперь легко, мертвяку сраному. На фиг мне сейчас твое тухлое сердце?! У тебя был шанс, ты им не воспользовался. Руки прочь от меня, срань". Юра недоуменно таращит на девушку свои сочащиеся гноем глаза, ухмылка исчезает с его изъеденного лица. Зомби медленно пятится от Иры, спотыкается о корягу и беспомощно разваливается на куски, превращается в бесформенную груду зловонного мусора, напоминающую по цвету и консистенции кучу говна.
Ире становится жалко. Жалко абсолютно всех: Юру, который при жизни хоть и был порядочной сволочью, все же скрашивал ее существование своим озабоченным эрегированным вниманием; маму, выжившую из ума на почве повальной детективизации телевиденья и литературы, лояльно называемой "дамскими романами"; Жердина - добрый вроде старикан, а тоже спятил, да еще и на мокруху пошел; Ящикова - по башке дали, скрутили и в собственной машине повезли на встречу с неизвестностью (удастся ли ему так же удачно сбежать, как это удалось Ире?); Надю - подружку с институтских времен, такую ангельски красивую и чертовски глупую; хромого щенка, изредка вылезающего откуда-то из под мусорного бака возле подъезда... Слезы катились по щекам девушки, губы дрожали, в носу неприятно хлюпало. Оплакивая безрадостные судьбы всех, с кем она встречалась по жизни, Ира так увлеклась, что забыла пожалеть себя. Да и нужна ли утопающему жалость?

19

Сейчас я расскажу вам, как это все начиналось. Так сказать, не для протокола, а для общего развития. Сам я при тех обстоятельствах не присутствовал, но так уж вышло, что знаю все в мельчайших подробностях. Как, "что все"? Историю Чаши Чистого Восторга! Правда, точнее будет назвать это не историей, а одной из величайших мистификаций всех времен и народов. Что вы говорите? Да, вполне закономерный вопрос. То, что вы лично (а таких как вы - миллионы) никогда в жизни ничего не слышали о Чаше Чистого Восторга лишь подтверждает масштабность мистификации. Чего ж здесь непонятного? Мистификация для всех - это сплетня, слух, жить которому меньше, чем бабочке-однодневке. Любой уважающий себя мистификатор позаботится о том, чтобы его "тайну" знали лишь избранные, возводит ее в ранг сакрального знания, достойного быть поднятым на щиты и знамена величайших умов и наисекретнейших обществ. Все равно непонятно? Ладно, попробую привести пример. Вот вы кем работаете? Отлично. Значит, менеджер по реализации рекламной продукции... Дайте-ка подумать. А, расклеиваете объявления на подъездах и фонарных столбах. Нет, что вы, я бы никогда не позволил себе никаких насмешек - любой труд почетен и уважаем. (Сейчас слова ирония и сарказм уже в школе проходят что ли?) Так вот, вы менеджер, и для вас и вам подобных тайна, будоражащая рассудок, это цвет трусиков секретарши вашего топменеджера. А для топменеджеров (которых тоже много, но все же значительно меньше простых менеджеров) куда интереснее загадка - правда ли существует Тайное Мировое Правительство, готовящее заговор с целью установления Нового Мирового Порядка. Вы так полагаете? Пожалуй, я вынужден с вами согласиться, сейчас трусики секретарши топменеджерам ближе, а книжки читают бедные, в ожидании клиентов или в метро, по дороге на работу. Пример несколько устарел. Давайте договоримся так: вы мне просто поверьте на слово, что сотни лет тому назад менеджеров интересовали трусики, а топменеджеров - Мировое Правительство и тамплиеры. Ок? Как, при чем тут тамплиеры? Классику нужно читать. Что значит "ну и"? Все просто и понятно: развлекая толпу станешь знаменитостью на час, услаждая избранных - живешь в веках. Не убедил? Да оставьте вы уже Шекспира! Отказываетесь меня понимать? Ну что ж, дело ваше. А я все же приступлю к своему повествованию, легенде о Чаше Чистого Восторга.
Религия - вещь крайне неоднозначная. Вера по определению не может ни иметь, ни требовать доказательств. Иначе это уже не вера, а принятие фактов. Религий и культов множество, однако, самые просветленные личности главным полагают символ и духовность, а не поклонение. Ритуалы придуманы для менеджеров, чтобы они тоже могли почувствовать свою причастность - эдакая видимая часть сакрального айсберга, которую можно пощупать, не вникая в суть того, что находится под водой. Я существую уже тысячи лет, и особых перемен не заметил. Люди не меняются - они занимаются одним и тем же, говорят о том же, верят в то же, что и тысячи лет назад. Меняются только слова, которыми эти вещи называют. Рождения и жизни всех мессий и пророков проходили достаточно тихо и никакого фурора не производили. История, как всегда, пишется на полный желудок - когда все события уже произошли, а их последствия улеглись и приняли удобоваримую форму. А после того, как история написана, с ней можно делать что угодно - разоблачать, канонизировать, рисовать на стягах, и дополнять до бесконечности. И раскручивать по мере необходимости для удовлетворения различных частных и общих интересов - попросту говоря, пиарить. Одним словом, ни один факт не останется неискаженным, если ему посчастливится (посчастливится ли?) избежать забвенья. Истиной можно назвать только то, что когда-то случилось, и о чем все благополучно забыли. Даже если что-то произошло с тобой, и ты об этом помнишь - это уже удаляет тебя от истины на огромное расстояние, ибо память эта не о событии, а о тебе, которого данное событие коснулось. Кроме того, память сама по себе отнюдь не статична. Не ужели так сложно не перебивать? Если вам скучно, можете не слушать. А связь, между прочим, прямая... Ладно, так и быть, ради вас скомкаю вступительную часть. Динамики побольше? Будет вам динамика, смотрите со стульев не попадайте.
Сама идея Чаши Восторга появилась, когда человечество повзрослело настолько, чтобы ощущать чувство восторга. Но этой идее пришлось витать в воздухе еще некоторое время, ожидая, пока сформируется понятие "чаша". Третий компонент названия нашего чуда - "Чистого", возник значительно позже первых двух. Людям пришлось изрядно пожить в обществе себе подобных, прежде чем некоторые из них начали отличать чистое от нечистого. Да, досточтимый сэр, выше остроумное замечание про грязные носки чрезвычайно уместно. Но, между нами говоря, у слова "чистота" есть и другие, не столь однозначные смыслы. На чем я остановился? А! Окончательно идея Чаши Чистого Восторга выкристаллизовалась тогда, когда появились люди, способные понять ее суть. Что это вы смеетесь? А, вспомнили анекдот про верблюдов, которые ссуть в песок? Похвально. Рад, что вы схватываете на лету. Таких слушателей можно только пожалеть. Что? Я сказал - пожелать. Не знаю, что вам там послышалось. И прекратите, в конце-то концов, меня перебивать! Короче говоря, появились топменеджеры - появилась идея. Любезный, идеи не появляются "у кого", они просто появляются. Вот уже после того, как они появились, они могут к кому-нибудь придти. В нашем случае идея пришла по единственно возможному адресу - в голову Величайшего Мистификатора. Это еще почему? Ой, да бросьте - вы же атеист. Да, действительно, Величайший Мистификатор был человеком, и в свое время жил на этой самой планете. Умер, не умер - вам-то какая разница? Ах вы так? Я здесь нахожусь по его воле. Не то чтобы Великий Мистификатор был мне лично симпатичен, но субординацию, как ни крути, соблюдать нужно. Опять тебе скучно?! Ну все, с меня хватит! Я с тобой, а ты!!! Умри, презренный говножуй!!!
Э-эх, ни с кем нормально пообщаться нельзя. Одни гранату кинуть норовят, другие мало того, что тупы беспросветно, так и хамят еще в открытую. Хорошо, что умственные способности людей не сказываются на их вкусовых качествах. Ножки сразу съесть, или на завтра оставить? С одной стороны, на ночь глядя плотно закусывать не рекомендуется... А с другой стороны, какое это имеет значение?

20

- Сань, у меня уже кишка кишку ебет, - поймав на себе взгляд Жердина, Ящур быстро добавил: - Я, в смысле того, что типа, пожрать бы чё-нить.
- Как только, так сразу, - Александр Юрьевич утвердительно кивнул.
- Как только что?
- Эх, ты, горе-автомобилист, - Жердин неодобрительно покачал головой. - Тебе стрелочки и циферки на приборной панели ни о чем не говорят?
Ящур глянул на торпеду: 90 - температура двигателя, 22 - сотен оборотов вала двигателя в минуту, 60 - километров в час (неплохая скорость для проселочной грунтовой дороги - асфальтированная давно закончилась), 1869 - километров общего пробега машины, 10:57 - московское время, 14 - градусов по Цельсию за бортом, стрелка почти на empty и лампочка горит...
- Бензин! - осенило Ящура. Жердин коротко кивнул.
- А че ж ты не заправился-то ни разу? - удивился Ящур, прикидывая в уме, как далеко они заехали - полный бак - это литров 50, а 50 литров - это около 500 километров. "Далеко". Александр ничего не ответил.
- Ну Саня, ну псих, - проворчал себе под нос Ящур и опять отвернулся к окну, за которым показывали все тот же нескончаемый весенний лес.

21


Это было похоже на лезвие скальпеля или бритвы - такое же пронзительное и тонкое, безо всякого усилия разрезающее рыхлую вату обморока, солнечным зайчиком на своей серебристой грани рассеивающее сумрак сознания и зовущее за собой. Зов был знаком, даже привычен, хоть и неприятен - как легкий порез той же бритвой, выпускающий на волю капельку алой крови. Не возможно было понять, что это и насколько оно материально. Звук, предмет, запах, изображение, сон, воспоминание? Но что-то очень настойчивое, проникающее в каждую клеточку, повторяющее само себя раз за разом. Буд-то бы живой организм, размножающийся беспрестанным самоповторением. Чтобы понять природу назойливого явления Ире пришлось очнуться.
Открыв глаза, она в течение мучительно длительного мгновения панически вспоминала, что, где и почему. Когда память вернулась, Ира наконец смогла уделить внимание раздражителю, выхватившему ее из забытья (все образы, виденные Ирой во сне, стирались при пробуждении, становясь областью забытья). Раздражитель все-таки оказался звуком. Еще секунда, и Ира поняла - будильник в наручных часах (мамин подарок). Звук будильника был близок (даже руку протягивать не надо - вот он) и в то же время бесконечно далек. Он, как и сама Ира, не принадлежал этому миру - с деревьями, травами, кустарниками, небом и болотной трясиной. Звук будильника должен жить в четырех стенах, в окружении кроватей с мягкими одеялами и подушками, занавешенных окон, запахов утреннего кофе и поджаривающейся яичницы с беконом и помидорами (а не хвои и тины).
Резким движением Ира, рискуя нарушить шаткое равновесие и скрыться в болоте целиком, вырвала руку из бурой жижи. Тяжело дыша, девушка поднесла запястье к глазам - 10:00. "1000. Одна тысяча. Тысяча и одна ночь... Сказка с несчастливым концом. Думала проснуться в десять? Исполнено. Почему десять? Десять, это LOOO. Ничего не значит. Это только 1057 равняется LOST. Блин! Я утону в 10:57! Еще 57 минут жизни. Черт, уже 56! Я умру? Да, но только через 56 минут. А до этого времени, у меня еще есть шанс выбраться. Почему я так решила? Не решила, а загадала. Загад не бывает богат... Дура! Прекрати сейчас же! Все сходится - я специально ставила будильник, чтобы не проснуться в 10:57. Если бы не проснулась, так бы и утонула, не приходя в сознание. Не бывает таких совпадений. Мюнхгаузен вытащил за волосы и себя и своего коня. У меня задача гораздо проще - волосы длинней и коня нету. И времени вагон - целых... 55 минут. А через 55 минут - крышка. Соломинка, спасательный круг, лыжная палка под полыньей. Лео, я ныряю к тебе. Подпись: Катя. Спокойствие. Должна быть логика действий. Нафиг логику. Через 55 минут - смерть, а до этого срока? Жизнь. Нестабильная и дискомфортная, но все же жизнь. Не ошибается тот, кто ничего не делает? Под лежачий камень вода не течет? Может, болотная вода не в счет? Не буду ничего делать и не ошибусь - умру через... 54 минуты! Боже мой! Надо предпринять пытаться иначе никак не получится потому что ошибка будет одна и последняя хочу чтобы эта ошибка была в том что я через 54 минуты исчезну если так то до истечения этого времени можно пытаться сколько угодно все равно раньше умереть не получится а выбраться может получиться тогда это и будет ошибка!?!?!"
Девушка забарахталась, отчаянно молотя руками и дрыгая ногами, вздымая в воздух фонтаны зловонных брызг.
"Иф зис ис аур ласт аур тугеза, лет ит ласт форева. Иф зис ис э ласт дэнс, лет ит ласт фор ол найт лонг. Иф зис ис аур ласт кис, лет ит лонг тил зе монинг лайт. Бейби, джаст уан мо кис, бейби, уан мо найт. Камон, бейби, лайт май фая. Энд а-а-а-и-а-а-а-и-а-а-а-й вил олвейс лав ю-у-у-у! Май диа олд френд, Зис ис зе енд"



22

В те времена таких крупных городов не было - никаких тебе урбанизаций, мегаполисов и глобализаций. Нормальная тихая заря средневековья в самом соку (средневековье в том смысле, что все вокруг было чрезвычайно посредственным и длилось это веками) - города-крепости (твердыни с цитаделями) и куча мелких беззащитных деревень, разбросанных по долинам, лесам и склонам гор - даже это появилось значительно позже. Соответственно, и метрополитен значительно отличалась от сегодняшней: множество разрозненных веток, пересекающихся где и как попало, расстояния между станциями огромные, о кольцевой линии и речи нет, переходы между станциями темны и запутаны, эскалаторы постоянно сломаны, рекламные стенды и плакаты не меняются годами, а поезда в обще можно ждать сутками. Основная проблема, конечно же, заключалась в отсутствии централизованной власти и власти как таковой. Территории огромны, и никому ничего в принципе не надо, тем более, управлять все этим бедламом. При отсутствии законов, стоит ли удивляться, что правил проезда в метрополитене не было и в помине. Да-да, люди преспокойно ездили в метро в пачкающей одежде, нетрезвом виде, курили, провозили негабаритные грузы, животных без поводков и намордников и даже незачехленные лыжи. Многие не оплачивали свой проезд и провоз багажа. Бродячие циркачи и музыканты садились на конечной и целый год не вылезали из поезда - до следующей конечной, питаясь подаяниями пассажиров, которых они развлекали в пути. Работа машиниста поезда престижной не считалась и оплачивалась весьма низко, поэтому управляли поездами в основном блаженные, сирые и убогие. В темных уголках вагонов таились бесчисленные разбойники, покинувшие большие дороги в расчете поживиться за счет тугих кошельков честных пассажиров. От мошенников, изображающих "контроль на маршруте" проходу не было. Так как на самом деле никакого контроля на маршруте не существовало, то подловить мошенников на каком-либо несоответствии было невозможно. Конечно, случись вам в те темные времена самим проехаться пару остановок, впечатления остались бы на всю жизнь. Но, увы, в виду вашего позднего нарождения на этот свет, придется довольствоваться моим рассказом. Надеюсь, общую картину создать мне удалось.
То есть как? Типичное заблуждение, метрополитен существует с момента появления на земле первого живого организма. Конечно, метро для анаэробных бактерий и коацерватных капель сильно отличалось от человеческого аналога, но, тем не менее, оно существовало. Да, стереотипы, порой, ломаются тяжело. Я же сказал, что это совсем не то средневековье, о котором вы читаете в учебниках истории. Ваше европейское христианское феодальное средневековье - это так, вчерашний день. А те времена, о которых вам рассказываю я, минули сотни лет назад (по вселенским меркам). Хорошо, давайте уже оставим метро в покое, я привел его лишь как пример, чтобы можно было сравнить известные вам вещи "тогда" и "сегодня". Конечно, я мог бы рассказать, что дороги в те времена тоже были ни к черту - выбоины, ухабы, затертая разметка, плохо организованное разделение транспортных потоков, светофоры работают просто отвратительно, дорожные знаки невразумительные и вдобавок изрешеченные дробью подвыпивших охотников... Короче говоря, не самый лучший пример. Итак, надеюсь, что поверхностное представление я вам дал, и теперь могу продолжать повествование.
Вас что-то смущает? Что, кости? А, эти кости... Не обращайте внимания, они тут уже давно лежат - видите, как побелели? Ой, как дети малые - большая кость, так сразу "человеческая"? Череп? Ок, череп человеческий. И что из этого? Он просто не внимательно слушал и задавал дурацкие вопросы. Что вы так перепугались? Ха-ха-ха. Это была шутка. Все, проехали. Идем дальше.
Думаю, пришла пора представить вам ключевых персонажей, принимавших участие в "зачатии" истории Чаши Чистого Восторга (обращаю ваше внимание - именно истории, а не самой Чаши). Фамилий у наших героев не было, как не было их в те времена ни у одного человека на земле. Именами, по большому счету, тогда тоже не пользовались. Зато клички и прозвища были в ходу, так что никто не путался. С кого бы начать? В принципе, это совершенно не важно.
Ближняя - особа, умеющая расположить к себе всех и каждого в отдельности, причем, безо всяких усилий. Бывают люди, которые подобны закату солнца теплым июльским вечером - смотришь на них и радуешься, не задумываясь о причине собственной радости. В любую эпоху и при любой моде Ближняя казалась бы уместной и естественной, так как именно такой она и была. Легка, непринужденна, в меру разговорчива и улыбчива. Ближняя не была ни умна, ни глупа, как не может быть умным или глупым солнце.
Иванов - существуй в те времена хоть какая-нибудь религия, он наверняка стал бы священнослужителем, жрецом, монахом или проповедником. Отличительной чертой Иванова было то, что он на протяжении всей своей осознанной жизни догадывался о существовании высших сил. Нет, он не верил, не поклонялся, не изобретал, не философствовал и не убеждал, а именно догадывался. Что заставляло его (одним из первых!) начать догадываться? Просто по жизни ему не удавалось многое из того, что удавалось другим, и он смекнул - это не спроста. Если причина неудач не в нем (в этом Иванов был уверен), то должно быть что-то сверх него.
Родогаст - человек сильный, отчаянный и агрессивный, но без злобы. Он радостно силой брал все, что ему требовалось: пищу, кров, женщин, билеты на метро (ездить зайцем Родогасту казалось унизительным) и прочие жизненные блага. От других мускулистых дикарей, обильно населявших окрестности, Родогаста отличало смутное понимание необходимости власти. В его уме томилась мысль, что бегая с дубиной по большим дорогам обеспечишь себе лишь прожиточный минимум, хочешь большего - заставь бегать других и приносить тебе. Мысль эта была замурована так глубоко, что томиться бы ей там до смерти самого Родогаста, если бы не один случай, о котором я расскажу в свое время.
Усрамник - тщедушный человечек, с детства больше походил на старика, чем на мальчика. Удача и везенье сопутствовали Усрамнику куда меньше, чем даже Иванову, но это не заставило его догадаться о существовании высших сил. Сейчас сложно себе представить, каким образом Усрамник вообще смог пережить детство и достигнуть весьма преклонного возраста - в любом виде деятельности он был неконкурентоспособен. Скорее всего, его не убили и не съели лишь потому, что попросту не заметили. Жил Усрамник преимущественно в канавах и дуплах деревьев, питаясь подножным кормом и стараясь не попадаться никому на глаза. Ел он мало, а змей, лягушек и крыс, раздавленных колесами машин, проносящихся по большой дороге, было великое множество. Так что свободного времени у Усрамника было вдоволь. И все это время он посвящал размышлениям. Ни до чего революционного Усрамник не додумался, зато ход его мыслей стал чрезвычайно последовательным и логичным. Я полагаю, что лишь отсутствие возможности мыслить абстрактно помешало Усрамнику стать первым в мире математиком. Правда, потом все в его голове перемешалось, что опять же не сделало его математиком, но об этом вы узнаете чуть позже.
Живи все эти люди себе спокойно вдали от друга, занимайся своими повседневными делами, ни о какой Чаше речи бы не было. Но случилось так, что однажды им довелось встретиться.

23

- Все, приехали, - Жердин констатировал очевидный Ящуру факт. - Дальше пешком пойдем.
- Ты че, думаешь я свою тачку здесь брошу? В этой дыре посреди леса?! Да ее тут через пять минут или утянут, или по винтикам разберут!
- Ну, как знаешь, - Жердин равнодушно пожал плечами. - Было приятно познакомиться, желаю всего наилучшего. Успешно тебе отстоять свою собственность.
- Что значит отстоять? - в животе Ящура неприятно заурчало, а по позвоночнику пробежал холодок.
- Ты же не дашь невоспитанным сельским жителям отнять у тебя машину? А они, естественно, прибегнут к методу грубой силы. Такую машину можно всем селом месяц пропивать.
Ящур испугался. Он был городским человеком и всех, проживающих за пределами МКАДа, подспудно почитал за дремучих дикарей, которым ничего не стоит не только зубами растащить его машину по деталям, но и его самого зажарить и съесть, а обглоданными костями украсить убранство своих пещер.
- Из кузова можно неплохой курятник устроить, - как бы между прочим добавил Жердин.
- Сань, подожди, не пори горячку, - взмолился Ящур, в его глазах отчетливо читался панический страх перед столкновением с аборигенами. - Не бросай меня здесь.
- Я и не бросаю. Хочешь - пошли со мной.
Ящур жалобно вздыхал, его рассеянный взгляд растеряно скользил между Сашей и машиной. - Может, хоть в кусты ее затолкаем, ветками прикроем, а?
- Давай затолкаем, авось до первых грибников и протянет, - согласился Жердин, - только при условии, что Павлова несем вместе.
Ящур снова посмотрел на отрешенного Сшау, спокойного как статуя сфинкса, затем на свою машину, и мрачно кивнул в знак согласия.
- Да ты не кисни. Сам же хотел на мертвеца посмотреть.
- Смотреть - одно, таскать другое. Я ваще в ахуе, это, блядь, безумье какое-то! Какого ху...
- Тише, - перебил Жердин.
- А че я такого...
- Тише, я сказал! Прислушайся, - Жердин поднял вверх указательный палец. Ящур послушно умолк и вслушался в окружающую их тишину: чириканье редких лесных пташек, шелест деревьев, мерный стук дятла, жужжанье одинокой мухи над головой...
- Не слышишь? Б О М - Б О М - Б О М, - это же колокола! - и вправду, Ящур уловил еле слышный звук. - Церковные колокола! Где есть колокольня, там есть и люди. Вот там мы с вами, уважаемый Ящур, и перекусим.

24

Ближняя шла вдоль большой дороги в надежде поймать попутку. Рука с оттопыренным большим пальцем привычно выставлена в хитчхайкерском жесте. Любая машина была для нее попуткой, так как она не направлялась куда-то конкретно. Путешествие автостопом было стилем и образом жизни Ближней. Она знала, что ей рады везде, поэтому никогда не задерживалась на одном месте. Пустые карманы, длинная светлая коса, потертые джинсы и глаза, способные заглянуть в душу любого - все, что было у Ближней. День на колесах, ночь в кузове, лето на лугах, зима в лесах - так она и жила.
"Вау!" подумала Ближняя, когда перед ней, взвизгнув тормозами, подняв большое облако пыли и оставив на асфальте жирные черные полосы резины, остановился раздолбанный микроавтобус.
- Привет, крошка! - из окна микроавтобуса показалась лохматая огненно-рыжая голова водителя. - Прокатимся?
- Привет, с удовольствием! - Ближняя улыбнулась, дернула дверцу, но та открываться не захотела.
- Лошадка-то с норовом, - водитель подмигнул Ближней, достал откуда-то из-под сиденья тяжелую шипастую дубину и хорошенько врезал ею по упрямой двери. Дверца пронзительно скрипнула и отвалилась. "Йоу!" подумала Ближняя, залезая в микроавтобус.
- Я - Родогаст, - пряча дубину назад под сиденье, представился водитель. - А тебя, детка, как величать?
- Ближняя, хотя друзья и знакомые зовут меня малышкой Лизи или крошкой Ли - кому как больше нравится, - Ближняя с удовольствием наблюдала за тем, как Родогаст уверенно, но плавно переключает скорости. Она считала, что по тому, как мужчина обращается с коробкой передач, о нем можно узнать все что угодно.
- Ок, Лизи, а ты зови меня просто Род. Кстати, у тебя клевый зад! - Родогаст ущипнул Ближнюю за попу, чуть не загнав микроавтобус в кювет, и радостно расхохотался.
- Мне больше нравится, когда говорят "попка", - ветер, ворвавшийся в салон через выбитую дверь, подхватил длинную косу Ближней и развивал ее над крышей.
- А мне больше нравится "доги стайл". Гав-гав-рррр!!! - Родогаст снова расхохотался. Вдоволь насмеявшись, попутно пару раз ущипнув Ближнюю за попу, он спросил: - Далеко ль едешь?
- Пока не надоест, - просто ответила Ближняя.
- Со мной не заскучаешь, детка! Днем едем, ночью шлифуем твои дырочки. Идет?
- Супер, - Ближняя сладко потянулась, - у меня все равно платить больше нечем.
- Е, бейби, буду гнать во весь опор, чтобы быстрее доехать до ночи! Я весь горю от нетерпения! - Родогаст высунул голову в окно и по-волчьи завыл на воображаемую луну. - Мы с тобой классно оттянемся, малышка Ли!
- Крошка, - поправила его Ближняя, и, видя недоумение Родогаста пояснила: - крошка Ли или малышка Лизи - одно из двух. Никак не малышка Ли, и уж тем более не крошка Лизи. Понятно?
- Ок, крошка Ли, усек, - мгновенно согласился Родогаст, запрокинул голову и издал победный гортанный вопль: - УРРРЙИХХИ!
- Кхе-кхе, - послышалось откуда-то из недр микроавтобуса.
- Род, мне показалось, или я только что слышала сдавленное кашлянье? - Ближняя слегка нахмурила лобик.
- Нет, малышка Лизи, тебе не показалось, ты попала в самую точку! Это было именно сдавленное кашлянье, - Родогаст выхватил дубину и запустил ею себе за спину. Раздалось громкое "ОЙ!".
- Род, там кто-то есть, - Ближняя не спрашивала, а утверждала.
- Конечно, бейби! Там валяется хозяин этой колымаги, - Родогаст резко нажал на педаль тормоза, микроавтобус "клюнул носом", что-то увесисто шлепнулось о спинки передних сидений.
- Я чуть нос себе не разбила! - Ближняя толкнула Родогаста локтем, - нельзя ли поосторожнее?
- Да уф, пофалуйфта, - Ближняя догадалась, что это сказал хозяин автобуса.
- Род, а почему хозяин сам не ведет свою машину?
- Потому, что теперь я хозяин. Уж я-то управлюсь с этой кобылкой получше старого тюфяка.
- Род, ты что, отнял машину у хозяина? - Ближняя нахмурилась.
- Да, малышка Лизи, это было как два пальца!
- Я фопротифлялфя! - жалобно пискнул бывший хозяин.
- Ну да, сопротивлялся, вот без зубов и остался, - Родогаст хищно клацнул зубами.
- Фы фолько пофмофрифе! Мафину офнял, фуфы фыфил, ефе и ифдифаефся!
- Род, зачем же так? - в голосе Ближней был явно заметен упрек.
- Я вообще не хотел его с собой брать. Думал, дам по тыкве дубиной, брошу в кювет, да уеду куда глаза глядят. А потом подумал, что чувак небось повкусней раздавленных змей будет, вот и взял в дорожку, подхарчиться при случае.
- О! - только и сказала Ближняя.
- Ффе эфо уфе ни ф фафие фофофа не фефет!
- Слышь, ты, урод, кончай придуриваться, разговаривай нормально, а то сейчас харю на сторону сверну.
- Меня крайне возмущает и оскорбляет такое ко мне отношение, - между подголовниками сидений показалась плешивая голова с множеством кровоподтеков.
- Привет, я Ближняя, можешь меня звать крошка Ли или малышка Лизи, - повернувшись лицом к бывшему хозяину микроавтобуса радостно сказала Ближняя.
- Я - Иванов, и мне чрезвычайно...
- Да нам с девушкой насрать, чего там тебе чрезвычайно. Уползай откуда приполз! - Родогаст угрожающе занес кулак над головой Иванова.
- А вот мне напротив, очень интересно, что ему чрезвычайно, - с вызовом в голосе заявила Ближняя. Родогаст не успел ничего на это ответить, так как в этот момент микроавтобус вильнул и на полном ходу врезался в раскидистое дерево, растущее на обочине.

25

Сперва Жердин и Ящур несли тело Павлова под руки, со всем уважением к преставившемуся. Затем тащили, взявши за руки и за ноги. Потом волокли по земле. И только когда над верхушками деревьев появилась маковка церковной колокольни, покатили его, как дети катают снежный ком, которому предстоит занять свое место в теле снеговика или стене снежной крепости. И Ящур и Жердин про себя отметили, что телу покойника все это не причиняет ни малейшего вреда: одежда истрепалась, но на коже не появилось ни царапинки. Кроме того, оказалось, что при падении из окна тело так же не пострадало - не было видно ни переломов, ни разрывов тканей. Глядя на Павлова, казалось, что он просто крепко спит и во сне усмехается тем забавностям, которые с ним творятся. Ящур и Жердин своими наблюдениями не делились лишь потому, что берегли силы и не хотели их тратить на такие пустяки, как разговоры.
Миновав церковные ворота, Ящур помог Жердину взгромоздить Павлова на небольшую скамеечку и придать телу сидячее положение.
- Я ваще не рассчитываю что-нибудь понять в той мути, что ты заварил, но скажи мне, Саня, на кой хер мы его сюда приволокли? - отдышавшись и вволю отхаркавшись спросил Ящур.
- Думаю, ему здесь будет лучше. Спокойнее, - Жердин задумчиво разглядывал покосившуюся деревянную часовенку.
- Да уж, конечно, спокойнее, - Ящур, кряхтя, примостился на скамейке рядом с Павловым и принялся рассеянно массировать запястья. - Тут его и отпоют, и в лобик поцелуют. Сань, ты всерьез всю эту херню порешь?
- Нет, конечно, - Жердин слабо улыбнулся. - Ему теперь все равно. А вот мне действительно будет спокойней, если наш друг пока побудет здесь. Что-то мне думается, здесь Они его не потревожат.
- Сань, можно задать тебе один вопрос? - Ящур хитро прищурился. - А то я все смотрю на тебя, думаю.
- Кто такие Они? - Жердин тоже сел на скамейку - с другой стороны Павлова.
- Нет, Саня. Скажи мне, на чем у тебя очки держатся? Вроде и без оправы, а ты их за это время даже не поправил ни разу.
- Дурак ты, Ящур, - вздохнул Жердин, достал из плаща мятую пачку Беломора и закурил.
- Я-то хоть дурак, а у тебя ваще башня протекает по всем швам, - беззлобно огрызнулся Ящур. - Папироской угости.
Обняв Павлова за плечи, как лучшего друга, задремавшего на пригревающем весеннем солнышке, так они и сидели, с зажатыми в зубах папиросами, наблюдая за тем, как колечки табачного дыма тают в воздухе. Александр вспоминал Светку Баранкину - девушку, бросившую его ради парня с машиной. Может, она была права? Что бы ей делать с таким счастьем? Жердин не мог вспомнить ее лица, поэтому сейчас, думая о ней, представлял себе Иру. А Ящур думал о том, что пора бы поменять концепцию: название "Кровавые Тампаксы" - для псевдоэстетствующих подростков, давящих из себя прыщи и панков. Нужно что-нибудь не столь претенциозное, более хлесткое и лаконичное, но с намеком на преемственность - корней нужно держаться. Логотип "КТ", выстраданный и старательно прописанный на сотнях поверхностей, тоже желательно сохранить. "КроТа"? Тьфу, "9 рвота". "КроТ" - уже ближе к делу. А если задуматься о менеджменте, маркетинге и мерчандайзинге, то "KroT" - самое оно. Нет, "the KroT". Решено, отныне "КТ"= "the KroT"!

26

- Род! Ты что, пил за рулем! - выбравшись из покореженной машины, Ближняя с неудовольствием отметила, что ее блузка (любимая, небесно-голубого цвета) порвалась, а джинсы безнадежно испорчены брызнувшим в салон тосолом.
- Конечно, милашка! - Родогаст коротко хохотнул, выбил ногой оставшуюся дверь, которую переклинило от удара, и прыжком выскочил из обломков. - Я ни разу в своей никчемной жизни не крутил баранку по трезвяку. Но давай обсудим это чуток попозже. Сейчас же очень рекомендую тебе взять свою очаровательную попку в руки и утащить ее на почтительное расстояние от этого металлолома. Мой папаша Хрентус Палкин рассказывал мне, что тачки после таких крутых пинков имеют обыкновение взрываться ко всем херам.
- Твой папаша пересмотрел второсортных боевиков по видику, - послышался из недр микроавтобуса приглушенный голос Иванова.
- Род, а что если тачка действительно с минуты на минуту взлетит на воздух? - запричитала Ближняя, мигом забыв про блузку и джинсы.
- Что значит если? - самодовольно ухмыльнулся Родогаст и достал большую бензиновую зажигалку из внутреннего кармана своей куртки, сшитой из шкуры леопарда. - Взлетит, самым пренепременнийшим образом! Уж я об этом позабочусь.
- Но мы не можем оставить Иванова там внутри. Он ведь взорвется вместе с машиной! - зрачки Ближней расширились от ужаса, когда она представила себе Иванова, взлетающего в небо.
- Ну и пусть себе взрывается, - хмыкнул Родогаст. - В конце концов, это его машина.
- Ага! Вот ты теперь как заговорил! - взвизгнул из-под обломков Иванов. - Как взрываться, так я хозяин?!
- Крошка Ли, у тебя блузка все равно порвалась, так что дайка мне лоскуток, тот что болтается на твоем прекрасном плечике. Надо бы фитилек скрутить, - не обращая внимания на вопли Иванова, сказал Родогаст, отвинчивая пробку бензобака.
- Род, если ты не вытащишь Иванова, я не сдвинусь с этого места, - Ближняя оторвала лоскуток от своей блузки и протянула его Родогасту.
- Дался тебе этот Иванов! - Родогаст скрутил лоскуток в плотный жгут, достал из кармана куртки флягу вылил несколько капель едко пахнущей бормотухи на жгут. - Ты еще скажи, чтоб я вон того типа, валяющегося на капоте, оттащил в безопасное место.
Тут Ближняя заметила, что на мятом капоте действительно лежит скорчившийся человек, замотанный в грязные лохмотья.
- Привет, я Ближняя. А ты кто? - Ближняя подошла к капоту и отодвинула длинную прядь сальных пегих волос с лица скорчившегося мужчины. Тот вместо ответа тихо застонал, скатился с капота на землю и там затих.
- Он, наверное, с дерева упал. Вон от него какая вмятина осталась, - заметила Ближняя. - Род, его тоже надо оттащить в безопасное место. Иначе я не сдвинусь с этого места.
- Если ты разлетишься кусочками, то чьи же дырочки я буду полировать ночью? - Родогаст задумчиво поднес зажигалку к импровизированному фитилю.
- Вот именно, Род. Так что соображай быстрее, - Ближняя села на краешек капота и закинула ногу на ногу, всем своим видом изображая нетерпение.
- Где я? - мужчина, свалившийся с дерева на капот, а с капота на землю, слабо зашевелился и заморгал бесцветными глазками.
- Ты в полной заднице, дружок. Машина вот-вот взорвется, а этот бессовестный господин, - Ближняя показала пальцем на Родогаста, - не желает нас спасать.
- Все, достали вы меня! - Родогаст яростно рыкнул и рванул у себя на груди куртку с такой силой, что во все стороны брызнули пуговицы.
- Вот и умница, - успела сказать Ближняя за секунду до того, как Родогаст молниеносно подскочил к ней, легко, как тряпичную куклу, подбросил в воздух, поймал, перехватил поудобнее и перекинул через правое плечо. Еще через секунду он повторил тот же набор действий с тихо бредившим "где-я-кто-я", с той лишь разницей, что перекинул его не через правое плечо, а через левое. Затем, распаленный Родогоаст одним прыжком очутился у задней части микроавтобуса.
- Руку, - скомандовал он Иванову, выбив своей головой заднее стекло.
- Я тебе не только руки не подам, я с тобой на одном поле... - начал было упираться Иванов, но тут Родогаст издал такой оглушающий, протяжный, мощный, властный, нечеловеческий рык, что рука Иванова тут же показалась в проеме окна.
- Сразу бы так, - осклабившись, Родогаст выдернул Иванова из машины, как пробку из бутылки, взвалил его на левое плечо - поверх щуплого тела страдальца.
Взрыв сотряс округу и изрядно напугал всех ворон и голубей в радиусе пары километров, когда Родогаст со своей ношей уже прохлаждался в кювете на другой стороне дороги.
Иванов ворчливо пожаловался, что у него ободраны плечи и зад. "Свалившийся с дерева" характерно захрипел, из чего можно было сделать вывод, что у него сломаны ребра. Ближняя сладко зевнула, загадочно улыбнулась, и поинтересовалась, скоро ли ожидается наступление вечера. Родогаст, устало ругаясь, высказался в том смысле, что когда б вечер ни наступил, костер у них уже есть. А раз уж так случилось, что он спас разом жизни трем (не считая самого себя), то он полагает весьма уместным, если один из спасенных отдаст ему должное, согласившись быть вечером зажаренным на имеющемся костре, дабы послужить сытным ужином своему спасителю. Ближняя намекнула, что если Род будет продолжать "хулиганить", она пойдет ловить попутку, так как одним из условий соглашения было "ехать днем", а ему (Роду), ехать уже, мягко говоря, не на чем. Родогаст возразил против такого развития событий, сославшись на форсмажорность происшедшего, и утверждая, что завтра с утра пораньше он непременно раздобудет новое транспортное средство - лучше прежнего. Иванов заявил, что не успокоится, пока его руки не будут по локоть обагрены кровью обидчика (то есть Родогаста). Родогаст в грубой форме попытался объяснить Иванову, что мечтать не вредно только в том случае, когда мечтаешь молча. Иванов хотел возразить, но вместо этого так сильно стукнулся локтем о голову тщедушного страдальца, что тот даже очнулся и пробормотал нечто малопонятное о преимуществах вощеной бумаги перед папирусом. Так они и спорили, толкались и ругались до тех пор, пока не истратили последние силы и не уснули.

27

А вдруг у меня часы спешат? Или отстают? Они же не могут идти точно - китайские часы за десять долларов. Я умру по своим часам, или по точному времени? А если бы я находилась в другом часовом поясе, я бы умерла в 10:57 по местному времени, или по тому, которое показывают мои часы? Может быть, я уже нахожусь в другом часовом поясе? Если сейчас же заставить часы остановиться, тогда я не утону никогда? Если бы у меня были часы со стрелками, 10:57 было бы вовсе не словом, а всего лишь галочкой, чуть косой буквой V. По утрам, надев трусы, не забудьте про часы. Делу время, потехе - час. Час потехи укорачивает жизнь ровно на час. Одна выкуренная сигареты отнимает три минуты жизни, в пачке двадцать сигарет, пачки хватает на два дня. Значит, за два дня курильщик теряет один час.
Ире было приятно вот так сидеть на небольшой поляне, прислонившись спиной к трухлявому пеньку, и думать о всяких глупостях. Теперь, когда она вне опасности, можно хоть тысячу раз прокручивать в голове все произошедшее и тихонько сохнуть, наблюдая, как болотная грязь превращается в тонкую корочку. Как ей удалось выбраться? Она не смогла бы ответить на этот вопрос. Как-то удалось. Барахталась, наткнулась ногой на какой-то выступ, оттолкнулась и выбралась. А может, это ангел-хранитель протянул ей свою пернатую руку. Или она вообще не тонула ни в каком болоте, а просто споткнулась, упала в лужу, где намокла и перепачкалась, а остальное ей привиделось. Важно ли это сейчас? Но часы она, на всякий случай, сняла с руки и забросила в самую гущу кустарника. Наша смерть уже сидит внутри нас, существует в капсуле нашей плоти с момента появления на этот свет. Смерть каждого рожденного существа пребывает в тягостном ожидании - когда же кто-нибудь или что-нибудь нарушит целостность сковывающей ее биологической оболочки и выпустит наружу вместе с кровью и последним выдохом. Человеческий костяк - скелет - и есть сама смерть, то, что остается, когда истлевает кокон из плоти. Так кому часы нужны больше - заточенной в теле смерти или живым мягким тканям? Кому интереснее наблюдать за ходом времени, мысленно желая убыстрить частоту вращения стрелок, - тому, кого через час выпустят из тюрьмы, или тому, кого ровно через тот же час поведут на эшафот?
Нельзя сказать, что Ира потеряла надежду выбраться из леса, вернуться к цивилизации, найтись или быть найденной. Таких надежд у Иры попросту не было. Впереди было целое лето - лес даст ей и пищу, и тепло. А ближе к осени она придумает себе какое-нибудь жилище - выроет нору, сложит шалаш или отыщет подходящее дупло, где можно будет греться собственным теплом долгими зимними вечерами. Она позаботится о запасах съестного, она будет муравьем, но не стрекозой. Чем я хуже белки, думала Ира. Или зайца, или мыши-полевки? Ничем. Я лучше, потому что умнее и крупнее. Хищники? В здешних местах последнего медведя видели, небось, при царе Горохе. И то, видели улепетывающим со всех лап куда подальше. Простая жизнь, простая пища, единение с природой в каждом вздохе, биении сердца. Одежда? К чему мне одежда - отращу длинные предлинные волосы, буду укутываться в них. Что мне проку страдать? Жизнь является страданием для тех, кто живет страданием. Что мне в цивилизации? Вечная неудовлетворенность собой и окружающими, безнадежность, тщетность, безумная привычка планировать и сравнивать, сравнивать и планировать. Пора бы уже быть собой. Я изменюсь - всего один раз, последний. И больше не буду меняться. Где еще, кроме леса, можно узнать, кто ты сам? А на болото я больше ходить не буду. Разве что за ягодами - брусникой, черникой. Самое главное, не перепутать чернику с вороньим глазом. Хотя, как их перепутать? Они ни капли не похожи. Ландыши. Скоро расцветут ландыши. И я забудупро город, про маму, про людей, выбрасывающих трупы в окно, про 10:57 - теперь для меня не будет ни часов, ни минут, ни цифр, их обозначающих, забуду про существование времени как такового. Для меня будет одно сплошное неделимое время, называемое жизнью. А когда я умру, то стану частью леса, растворюсь в нем без остатка. Пока я жива, сделаю себе последний подарок - свою жизнь, всю полностью, безвозвратно. И не буду делить ее ни с кем.

28

- Этот человек при жизни был святым! Вот вам крест, - Жердин неумело осенил себя крестным знамением.
- Не нам с вами решать, кто был святым, а кто нет, сын мой, - устало повторил настоятель. Беседа с этим странным человеком, притащившим в монастырь труп, его изрядно утомила.
- А как же нетленность? - Жердин в сотый раз попытался подсунуть единственного козыря, который был у него на руках. - Не уже ли во храме Господнем не найдется места для нетленных мощей?
- Уважаемый, вы что думаете, у нас здесь кунсткамера? - настоятель начал терять терпение. Он уже пожалел, что в свое время отказался от установке в монастыре телефона. По телефону он смог бы вызвать дружинников из опорного пункта, находящегося неподалеку от соседней деревеньки - Малых Обедов - трупы и сумасшедшие по их части.
- Святой отец, помилуйте, о какой кунсткамере идет речь? Сергей Петрович при жизни был чист в помыслах, равно как и в деяниях, нетленность усопшего - лишнее тому доказательство. Я же не требую его канонизации.
- Еще б вы потребовали. Сын мой, строго говоря, вы здесь вообще не вправе требовать чего-либо. Однако заявляю вам со всей ответственностью - неразлагающихся трупов пруд пруди. Я слышал, что Оскар Уайльд в своей могиле тоже чудесным образом сохранился, так что теперь? Его тоже в святые записывать?! Не путайте плотское с духовным - таков вам мой совет.
- Да Бог с ней, с его святостью, - Жердин отчаянно искал компромисс. - Похоронить-то его на освященной земле можно?
- С какой стати? - настоятель нервно теребил бороду, не зная, как отделаться от назойливого посетителя. - Церковная земля не резиновая. Сейчас мы вам позволим похоронить вашего друга, а завтра из всех ближайших деревень люди притащат сюда своих умерших родственников, чтобы закопать их на халяву.
- Да кто же говорит про халяву! - Жердин показалось, что он уловил, куда дует ветер.
- При условии, что у вас будут оформлены все документы на покойника, справки из милиции, и что там еще полагается...
- Святой отец, простите, я не разбираюсь в церковных санах, как вас величать? - по блестящим глазам настоятеля Жердин понял, что первый раунд остался за ним.
- Зовите меня отцом Федором, - важно ответил настоятель. Не то чтобы ему так уж понравилась идея похоронить на монастырском кладбище не пойми кого и получить за это соответствующее вознаграждение. Но монастырь обветшал и требовал изрядных капиталовложений, а денег давать не хотел никто. Пожертвований за последний год хватило лишь на то, чтобы кое-как устроить купель, да подлатать ограду.
- Так вот, Федя, слушай мое предложение, - Жердин приподнялся в кресле и так приблизил свое лицо к лицу отца Федора, сидящего напротив, что между их кончиками их носов пробежала крохотная синяя искорка. - Ты хоронишь здесь моего друга без всяких бумажек, а я тебе за это отдаю ключи от новенького Форда. По рукам?
- Не надо вот только этой фамильярности, - отец Федор заерзал в своем кресле.
- Надо Федя, надо, - Жердин откинулся в кресло и вальяжно закинул ногу на ногу.
- Ключи... это конечно хорошо, - настоятель нервно сглотнул. - Но лучше бы получить саму машину. Какого она цвета?
- Серебристо-синий металлик.
- А не в угоне ль? - настоятель хитро прищурился.
- Обижаешь, батюшка. Вот они, все документики, - Жердин помахал в воздухе бумагами, которые он взял у бесчувственного Ящура, да так и не вернул.
- Коробка автомат, салон кожаный?
- У тебя, как я погляжу, губа не дура. Нет. Но зато есть магнитола с поддержкой формата МР3, автоматические стеклоподъемники и спереди и сзади, электрообогрев зеркал заднего вида, сигнализация с пейджером и, барабанная дробь, кондиционер. Короче говоря, тебе понравится.
- Где гарантии? - настоятель облизнул пересохшие губы.
- Держи, - Жердин небрежно кинул отцу Федору ключ и маленькую сумочку с документами. - Где стоит машина, расскажу сразу после похорон. По рукам?
- По рукам, - пряча ключи в складках рясы, еле слышно выдохнул настоятель. Он всю свою жизнь мечтал о собственном автомобиле. Но нет, думал отец Федор, я не поддамся искушенью диавола. Я продам машину, и на вырученные деньги можно будет привести в божеский вид целое крыло! Надо думать, тысяч пятнадцать баксов за нее дадут... Нет! Нужно будет устроить аукцион и всем объявить, что вырученные средства пойдут на восстановление храма. Тогда эта сумма может легко удвоиться или утроиться.
Жердин встал и направился к выходу, но на пороге обернулся: - Федя, нам бы с другом перекусить чего-нибудь. Ты там распорядись на кухне, а?
- Вашего покойного друга еще и накормить перед погребением надобно? - настоятель неохотно всплыл из пучин своих фантазий.
- Покойного не надобного, а вот живого - если выглянешь в окошко, увидишь - вон он на лавочке, курит - очень даже следует. Так ты распорядишься?
- Распоряжусь, распоряжусь, - настоятель, кряхтя, поднялся на ноги. Сейчас у нас весна. Кто ж устраивает аукционы по весне? Нет, аукционы в самый раз после сбора урожая идут, осенью. А до осени, так уж и быть, я на ней поезжу. Пол годика - это ж для новой машины пустяки, они ей цену никак не понизят. А еже ли машина стоять будет, то в том для ней один вред. Машина должна ездить, такова ее природа. Машина создана для езды, как птица для полета...

29

Ближняя проснулась от того, что под ней кто-то усердно ворочался и трепыхался. Вопреки ее ожиданиям это оказался не Родогаст, а заморыш, свалившийся с дерева.
- Привет! - Ближняя сползла с заморыша и сладко зевнула.
- Здравствуйте, - откашлявшись, ответил тот.
- Как спалось? - Ближняя встала и аккуратными несильными пинками принялась будить Рода и Иванова, положившего во сне голову на его могучую грудь.
- Вы знаете, у меня затекли даже те мышцы, о существовании которых я и не догадывался, - человечек сделал паузу, прислушался к чему-то внутри себя, и продолжил: - у меня, кажется, сломаны ребра. Вы случайно не знаете, с чего бы это?
- Как не знать, - Ближняя пнула Родогаста чуть сильнее, но тот лишь громко всхрапнул и перевернулся на бок, сбросив голову Иванова со своей груди. - Ты упал с дерева на капот машины Иванова, когда Род в это самое дерево врезался. Кстати, что ты делал на дереве?
- В обще-то, я там живу, - человечек, казалось, немного смутился. - В дупле. Там очень уютно, смею вас заверить. Если вовремя выгребать беличьи какашки, конечно...
- Боюсь, что теперь тебе придется сменить место жительства, - Ближней наконец удалось добиться, что бы Родогаст открыл глаза.
- Почему? - удивился человечек. - Там так надежно, безопасно...
- Потому что хренушки ты теперь в свое дупло со сломанными ребрами залезешь, - встрял в разговор Иванов. - И нечего на меня так смотреть. Я все слышал, я только притворялся спящим. А то любят всякие у меня за спиной...
- Умолкни, вошь, - давя зевоту, отмахнулся Родогаст.
- Я - Ближняя, этот мускулистый красавчик - Родогаст, а тот, что притворялся спящим и все слышал - Иванов.
- Очень приятно, рад знакомству, - уныло произнес человечек. - Я Усрамник.
- Да ладно тебе, брось, - Ближняя ободряюще похлопала Усрамника по плечу, от чего он болезненно поморщился, - не так уж ты плохо выглядишь.
- Вы, должно быть, не поняли. Усрамник - так меня зовут, - Усрамник грустно вздохнул.
- И кто же тебя так зовет, а? Белки, чье дерьмо ты выгребаешь? - съязвил Иванов. Родогаст радостно расхохотался, что не помешало ему дать Иванову хорошего подзатыльника.
- Я буду звать тебя Ус, если ты, конечно, не против. А ты зови меня малышка Ли или крошка Лизи.
- Как скажешь, малышка Ли, - Усрамник попытался встать и чуть не упал, но Ближняя поддержала его за плечи.
- Чего-то я не понял, с какой стати ты разговариваешь с этим завтраком туриста? - Родогаст оценивающе оглядел Усрамника с ног до головы. - Думаю, если запечь его в золе, то червячка мы заморим.
- Род, настоятельно рекомендую тебе оставить свои каннибальские замашки, - Ближняя погрозила Родогасту пальцем.
- Смотри-ка, я эту кобылку еще и не оседлал ни разу, а она уже норовит сбросить меня на полном скаку, - проворчал Родогаст. - Так чем мы, мисс "Не-смей-жрать-всяких-никчемных-уродов", завтракать будем? У тебя, может быть, здесь в кустах продовольственная база припрятана?
- Я тоже голоден, - признался Иванов. - Съесть Усрамника - не такая уж плохая идея. Правда, не удивлюсь, если мне не достанется ни кусочка.
- И правильно сделаешь, что не удивишься, - мрачно кивнул Родогаст.
- Ус, пошли, мы уходим, - Ближняя схватила Усрамника за руку и решительно потащила в сторону большой дороги. - А эти, с позволения сказать, джентльмены пускай лопают друг друга, уписывают, уминают за обе щеки.
- Крошка Ли, я тебя не понимаю, - Родогаст выглядел смущенным, - что такого в поедании слабых? Мама мне всегда говорила не есть больных - заразиться можно хрен знает чем. А этот экземпляр хоть и помятый, но больным не кажется...
- Мне это тоже не по нутру, так как я частенько оказываюсь в числе слабых, - Иванов вздохнул, - но так уж все устроено. К чему отрицать очевидное? Род прав. Хотя, я подозреваю, что все устроено именно так не спроста и я тут абсолютно ни при чем.
- Есть людей - ПЛОХО, - отрезала Ближняя и потащила вяло сопротивляющегося Усрамника дальше.
- Плохо? - хором переспросили Род, Иванов и Усрамник.
- Ну да, плохо. То есть нехорошо, - пояснила Ближняя трем удивленным мужчинам.
- Нехорошо?! - с еще большим недоумением переспросил нестройный хор.
- Крошка Ли, что все это значит? - Родогаст растерянно почесал затылок. - Ничего не понимаю.
- Конечно, не понимаешь, дурачок, - Ближняя отпустила руку Усрамника, подошла к Родогасту и ласково потрепала его по голове. - Эти слова, "хорошо" и "плохо", я придумала сама.
- То есть как сама? - не понял Иванов. - Вот так вот взяла и придумала, с бухты барахты? Что они означают?
- Попробую объяснить, - Ближняя задумалась. - Вот представьте себе...
- Я на голодный желудок представлять не умею, - обиженно перебил ее Родогаст.
- Могу предложить вам подкрепиться скромными запасами, что хранятся в моем жилище, - Усрамник махнул рукой в сторону дерева, из дупла которого он выпал.
- И чего там у тебя есть? - Родогаст повысил голос, чтобы перекричать урчание собственного живота.
- Дюжина сушеных змей, три крысы, пять жаб и один еж. В этом месте дорожное движение не слишком оживленное, под колеса попадает не так уж много съестного.
- Э-эх, пошли жрать твою падаль, - подумав, согласился Родогаст, а Иванов облизнулся и радостно закивал головой.
- Вот видишь, Род? - торжествующе воскликнула Ближняя. - Всегда есть другой выход! Если бы ты съел этого милого человека...
- То мне бы не пришлось лакомиться крысами, жабами и ежами, - перебил ее Родогаст.
- И змеями, - поддакнул Иванов, глотая слюнки.
- Смею вас уверить, змеи в это время года - пальчики оближешь, - сказал Усрамник извиняющимся тоном.
- А за завтраком я вам попытаюсь объяснить смысл слов "хорошо" и "плохо", - Ближняя сияла. - Клево проведем время!
- Ну так вперед же! - Родогаст издал вопль, наподобие слоновьего трубного гласа, и уверенной твердой походкой двинулся в сторону дерева и обугленных останков взорвавшегося микроавтобуса. Зажав уши, все последовали за ним.

30

- Да, Сань, ничего так у них тут столовка, - сыто икнув, Ящур достал откуда-то зубочистку и принялся ее жевать.
- Духовной пищей сыт не будешь, - согласился Жердин, - покуда плоть бугрится на костях.
- Жмура твоего мы пристроили, похавали, пора и по домам, а? Ты спроси, может у этих попов бензин отыщется.
- Может и отыщется, только проку нам от него не будет.
- Чего?
- А зачем нам бензин? Машины все равно нет... - Жердин опустил глаза, чтобы взглядом не встретиться с Ящуром. - Понимаешь, тут дело такое - они бы просто так хоронить Павлова не стали, еще бы милицию вызвали...
- И ты подкупил их моей машиной? - спокойно спросил Ящур.
- В общем, да.
- В таком случае, на обеде они явно сэкономили.
- Злишься?
- Как это ни странно, но мне почему-то даже не хочется тебя убить, - Ящур пожал плечами. - Кинув раз, кинешь и сейчас. Я от тебя ждал чего-то подобного. Спасибо, что жопу мою еще какому-нибудь уроду не продал.
- Прости.
- Ты знаешь, я же могу заявить машину в угон и намекнуть, где ее искать.
- Но ты же этого не сделаешь?
- Нет.
- Почему?
- Потому. Я знаю, что такое Чаша Чистого Восторга, - Ящур своим видом напомнил Жердину каменное изваяние Будды.
- Откуда?
- Это врожденное, - пояснил Ящур. - Я дракон. А драконы - исконные хранители Чаши.
- Вот оно как оказывается, - Жердина такой поворот событий не удивил. В таком сверхъестественном деле случайностей быть не может. Любой, даже самый неправдоподобный случай, оказывается закономерным. Но подробности все же лучше уточнить: - Однако ж ты, Ящур, на дракона не слишком походишь.
- Тем не менее, я - дракон, конечно, не один из старейших, заставших юность этого мира, но все же. Взгляни в мои глаза.
Жердин отважился поднять взгляд и содрогнулся от увиденного: вместо человеческих глаз на него смотрели глаза рептилии, зеленовато-желтые, без белков, с огромными веретенообразными зрачками.
- Ящур - моя маска, - продолжил дракон. - Надо заметить, мастерски сработанная. Она имеет свою легенду, свой характер и даже сознанье. В некотором роде Ящур - самый обычный человек, ни чем не выделяющийся среди прочих: он родился естественным образом, рос, взрослел, учился. Одним словом, занимался обычными человеческими делами. Того, что за ним скрываюсь я, Ящур и не предполагал.
- Постой. Если ты такой старый, то как ты можешь быть Ящуром, которому и двадцати лет не исполнилось? Я могу себе представить, что ты поддерживал свое "камуфляжное" тело в таком виде сотни лет, не старея, как граф Калиостро. Но ты говоришь, что Ящур родился и живет, как все остальные люди. То есть, Ящуру действительно двадцатника не стукнуло?
- Да, именно так. Только тут нет никакого противоречия. На одно лицо можно поочередно примерять тысячи масок. А маскам, в свою очередь, не ведомо, кто их примеряет. Не волнуйся, я не похититель тел. Масками я пользуюсь исключительно чтобы обезопасить себя, так как, увы, весьма уязвим. Я не вмешиваюсь в жизнь людей, не управляю ими.
- Что-то не срастается, - Жердин поскреб заросший щетиной подбородок. - Как же ты оказался здесь, если не направлял Ящура? Случайно? Не смеши меня. Если ты не управляешь людьми, то что же ты тогда делаешь прямо сейчас, вещая из тела Ящура?
- Конечно же, не случайно. Но помимо моей воли - за это я ручаюсь. Пожалуй, прибегнув к примеру масок, я слишком все упростил. Существующее пространство многослойно. Я не надеваю людские тела на себя в буквальном смысле. Ящур, глядя на себя в зеркало, видит свое отражение, а не мое, хотя я и внутри и снаружи него. Он не превращается в дракона, а я не превращаюсь в человека. Как бы это объяснить? Просто я установил между ним и собой тонкий канал энергетического обмена, позволяющий на данном слое быть нам единым целым, но в то же время сохранять автономность. Понимаешь?
- Нет, - честно признался Жердин. - Зачем тебе прикрываться кем-то на этом слое, вместо того, чтобы просто уйти на другой слой?
- В том то и заключается весь фокус, все живые организмы существуют на всех слоях одновременно.
- На других слоях ты тоже прячешься под маской?
- Не совсем, там у меня существуют иные возможности, - уклончиво ответил дракон.
- Хоть я и ни черта не понял про слои и энергетические каналы, скажи мне, вот что. Я перед собой вижу Ящура, но говоришь со мной ты. Где же тогда сейчас Ящур?
- На исходном слое. Грубо говоря, это мы с тобой сместились в прослойку. Поэтому я и сохранил большую часть внешности Ящура.
- Значит, ты меня затащил в эту прослойку, чтобы поговорить о Чаше? - Жердин огляделся, но ничего необычного, кроме змеиных глаз Ящура, не заметил. - С какой целью?
- Ошибаешься, - вздохнул дракон. - Это ты сам проник в прослойку, где Ящур уже скорее дракон, чем Ящур. Я с тобой встреч не искал и бесед не планировал. Просто ты оказался здесь. Что само по себе знак весьма тревожный - подозреваю, что без Пирожка Со Смыслом здесь не обошлось.
- А что такого в Пирожке Со Смыслом? - насторожился Жердин.
- Начинка Пирожка содержит так называемый Смысломол, энергетический галлюциноген. Основной эффект от данного препарата - создание условий, обеспечивающих возможность непредвзятого мышления. После принятия Смысломола человек перестает в своих поступках ориентироваться исключительно на собственный опыт, а "подключается" к Разумной Сети. Разумная Сеть это суть суммарный разум всех мыслящих существ на всех слоях. Конечно же, "подключиться" к Сети, не значит узнать все сразу, так сказать, "скачать" всю мировую информацию. Однако, в сложных ситуациях "поисковик" Разумной Сети очень неплохо позволяет вытаскивать из нее решения и модели поведения.
- Почему галлюциноген?
- Потому что Разумная Сеть это огромнейшая галлюцинация. Что, в прочем, не значит, что ее не существует.
- Все равно я не понимаю, как связан Смысломол с моим проникновением в прослойку.
- Это весьма распространенное побочное явление от приема Смысломола: иногда непредвзятость может перейти некоторые границы, такие как врожденное понимание своего природного ареала существования, то есть слоя. Кроме разума и привычки ничто не может задержать мыслящее существо, где бы то ни было.
- И как же мне теперь вернуться на свой уровень?
- Проще простого! Мысленно воссоздать те условия и ограничения, которые были для тебя естественными и определяющими всю твою жизнь, до приема Смысломола, разумеется.
- Действительно, раз плюнуть, - усмехнулся Жердин. - Какие тут условия и ограничения? Был я всю жизнь неудачником, бестолочью, никчемным человеком.
- Ну так примерь эту шкуру еще разок, и, - сказал дракон, - вот что я тебе скажу: в таком гадюшнике ни разу еще ни жрал. Вроде и чисто тут у них, и дерьмом не воняет, а все равно гадюшник.
Жердин понял, что перемещение на исходный слой прошло успешно.

31

- Итак, "хорошо", "плохо" - что же это может значить? - начала Ближняя, сдирая хрустящую шкурку с сушеной змеи.
- В переводе с английского, horror show значит ужасное представление, - поделился догадкой Усрамник. - А plho - это сокращение от poor law house - дома для бедных.
- Наверное, это аббревиатуры: ХОРОШО - хрен очень редко орошает шевелюру осины, ПЛОХО - подойди, лизни - один хрен околеешь. Или что-то вроде, - затолкав себе по освежеванной ежовой ляжке за каждую щеку, сказал Иванов.
- Может, хорошо - это "хор, а шо?", а плохо - "плевать я хотел"? - ущипнув Ближнюю за попу, усмехнулся Родогаст.
- Нет, нет и нет, - Ближняя звонко рассмеялась. - Вы все не правы. Хорошо - это когда тебе нравится, когда все идет так, как тебе хочется, когда тебя никто не обижает, когда у тебя ничего не болит, когда ты сыт и тебе тепло. Понимаете?
- Когда у меня на месте все зубы? - спросил Иванов и покосился на Родогаста. - И машина моя при мне и никто на нее не покушается?
- Да, - кивнула Ближняя.
- Когда у меня целы все ребра, будто я и не падал с дерева? - уточнил Усрамник.
- Именно, - улыбнулась Ближняя. - В самую точку, Ус.
- Когда я скоблю своим патиссоном твои щелочки, тискаю руками упругие дыньки, а ты кричишь, как дикая кошка, царапаешь мне спину, а твой влажный язычок... - Род не закончил мысли, потому что Ближняя так громко крикнула "ДА", что он даже слегка оглох на одно ухо.
- По-моему, это всегда называлось "заебись", - хмыкнул Иванов. - Зачем придумывать новое слово, чтобы обозвать то, что и так уже имеет названье?
- Тут ты не совсем прав, - возразила Ближняя. - Возможно, я привела не самый удачный пример. Любое хорошо - заебись, но далеко не всякое заебись хорошо. Вот скажи, Род, когда ты отнял у Иванова микроавтобус, это было заебись?
- А то! - Родогаст радостно хохотнул. - Я и по харе ему заебись съездил!
- Видишь? - Ближняя снова обратилась к Иванову. - Тебе было заебись, а Иванову - совсем наоборот. Ему было плохо. Хорошо подразумевает заебись, отфильтрованное от всего плохого. Проще говоря, хорошо - это всеобщее заебись, для всех без ограничений.
- Стоп, не гони, - вмешался Родогаст, - про плохо ты еще не объяснила.
- Плохо, это когда не хорошо.
- Хуево? - уточнил Иванов.
- Разница между плохо и хуево примерно такая же, как между хорошо и заебись. Только наоборот.
- Фу-у-у, у меня сейчас мозги выкипят, - чуть не подавившись лягушачьей лапкой, пожаловался Родогаст. - Тоже самое, только наоборот - это как?
- Действительно, концепция не вполне ясна, - согласился с ним Усрамник.
- Чего ж тут непонятного? - удивилась Ближняя. - Любое хуево - плохо, но не каждое плохо - хуево. Ус, когда ты почувствовал, что все твои ребра - трах! - поломаны, тебе стало хуево?
- Еще как, - подтвердил Усрамник.
- А тебе, Род, стало хуево от того, что Ус переломал себе ребра?
- С чего бы? - фыркнул Родогаст.
- Но ведь это ты врезался в дерево, на котором сидел Ус, - продолжила Ближняя. - Значит, он сломал ребра из-за тебя.
- Из-за меня, не из-за меня - какая разница? Я бы и сам, своими руками мог бы сломать ему все, что угодно, - пожал плечами Родогаст.
- Вот это и есть "плохо", - с сияющим лицом заявила Ближняя.
- Я опять не догоняю, - Иванов покачал головой.
- Полагаю, что барышня пытается сказать следующее, - произнес Усрамник, - понятие хорошо включает в себя повсеместное, общее благополучие, в том числе и частное, в самых широких смыслах. В то время как понятие "плохо" частности исключает, и вместо этого устанавливает причинно-следственную связь между объектами и субъектами неблагополучия, что и характеризует общее неблагополучие в самых широких смыслах. Основной критерий наступления "хорошо" - исключение из ситуационного развития событий ряда факторов, сгруппированных в обширный, кумулятивный параметр "плохо".
- Ус, ты просто прелесть! Именно это я имела в виду, когда придумывала слова, - Ближняя выплюнула змеиную косточку и нежно поцеловала Усрамника в бородатую щеку.
- Значит, есть людей плохо потому, что от этого им хуево, хотя мне это может быть вполне себе заебись, но хорошо точно не будет? - медленно, делая большие паузы между словами, сказал Родогаст.
- Умница! - воскликнула Ближняя. - Вот видишь, все очень просто!
- На счет просто, это еще как сказать, - Иванов хитро прищурился, - но самое непонятное, зачем все твои хорошоплохи нужны. Что от этого изменится?
- Как что?! - Ближняя от возмущения вскочила, а щеки ее зарделись. - Все изменится, вся наша жизнь! Вот вы трое поняли, что такое хорошо и плохо. Теперь вы не будете поступать плохо по отношению к другим, а другие - по отношению к вам. В результате, всем на земле будет ХО-РО-ШО!
- Понять-то поняли, - задумчиво вычищая грязь из-под ногтей на правой ноге, заметил Родогаст, - но почему мы не должны делать плохо другим, если нам это заебись?
- Да потому, тупой ты осел! - Ближнюю затрясло от ярости. - Пока эти другие не собрались вместе и не вломили тебе по самые помидоры, то конечно заебись. Но учти, что с каждым твоим или чьим-то еще плохим поступком количество плохого в мире увеличивается. Однажды это приведет к тому, что хорошего просто не останется, плохое его вытеснят и все сожрут друг друга.
- Концептуально, - Усрамник, достав из-под лохмотьев блокнот и химический карандаш, принялся что-то записывать.
- Стоп, малышка Лизи, попридержи лошадок, - Родогаст сложил ладони в знак "таймаут". - Ты только десять минут назад рассказала нам про хорошо и уже пугаешь тем, что оно вот-вот иссякнет.
- Не ссы в кампот, - промычал Иванов, смакуя крысиный хвостик. - Чего шумиху-то поднимать? Жили без этого хорошо, так и еще сколько надо проживем.
- Ты у меня до ужина не дотянешь, если будешь свою харю в чужую окрошку совать, - без обычной жизнерадостности пообещал Родогаст.
- Замечательная идея! - воскликнул Усрамник, прекратив строчить в блокноте. - Крошка Ли за десять минут объяснила нам троим, как важно и полезно жить хорошо. Если каждый из нас объяснит это еще троим, а каждый их тех троих еще троим и так далее, то всего через полчаса у нас будет уже 40 "хорошевцев".
- Это же как чума! - испуганно взвизгнул Иванов и проворно спрятался за спиной Родогаста. - Мы обречены давайте ее сожжем ну пожалуйста она же всех нас заразила и заразит еще неизвестно сколько людей если ее не остановить всем конец все поверят в ее бредни и станут такими же сумасшедшими как она это будет конец всем нам и всем вокруг нужно ее убить она ведьма пожалуйста пожалуйста пожалуйста!
- Не части, истеричка, - Родогаст схватил Иванова за шиворот, хорошенько встряхнул и дал пару отрезвляющих пощечин. - Если тронешь крошку Ли хоть пальцем - тебе не жить.
- Извините, - икнул Иванов, - разнервничался. С кем не бывает? Мне по жизни и так не сладко приходится. И, что самое обидное, не по своей вине страдаю, - Иванов перешел на хриплый шепот, - мне кажется, что это кто-то подстраивает. Кто-то невидимый, но очень большой и сильный.
- Бредит, - махнул рукой Родогаст.
- Ребята, то что сказал Ус. Это просто чудесно! - не обращая внимания ни на Родогаста ни на Иванова, воскликнула Ближняя. - Если действовать по его схеме, то отучить всех людей в мире от плохих поступков можно за неделю. Главное, донести до них: когда ты в своих поступках думаешь обо всех, и так поступает решительно каждый, то, получается, все думают о тебе.
- Ближняя, что если не все захотят понимать, а поняв - принять к исполнению? - спросил Иванов.
- Те, которые не захотят следовать по хорошему пути, умрут в одиночестве, всеми покинутые и забытые, - улыбнулась Ближняя.
- Все равно, свое заебись как-то ближе к телу, чем всеобщее хорошо, - заметил Родогаст.
- У меня есть идея, - Усрамник обвел всех присутствующих тусклым взглядом своих рыбьих глаз, - чтобы избежать сопротивления нововведениям нужно идти от противного.
- От какого такого противного? От тебя, что ли? - Родогаст хохотнул, но, под действием испепеляющего взора Ближней, осекся.
- Суть метода в том, чтобы внушить людям: хорошо и плохо - это не для всех, только для избранных, - продолжил Усрамник. - Хотите жить своими заебись и хуево - милости просим.
- То есть, вбить в мозги толпы, что эти понятия что-то вроде клубной карты? - Ближняя задумалась. - Ус, ты гений! Это же станет настоящей модой! Кому захочется признать себя дураком и плыть против течения?
- Однако, не следует слишком обольщаться, - Усрамник поднял вверх указательный палец. - Есть люди, которые если куда и плывут, то исключительно против течения. Это такой стиль жизни. Силу антимоды недооценивать опасно, пусть ей и следует всего-то жалкая кучка отщепенцев.
- Итак, излагаю план действий. Если кто меня перебьет, урою на месте, - Родогаст заерзал от нетерпения поскорее поделиться со всеми своим замечательным планом. - На первом этапе мы проводим скрытую агитацию: никого ни в чем не убеждаем, просто ходим, разговариваем как бы между собой, распространяем слухи: "Дескать, были мы там-то и там, "хорошо" - это просто супер что такое. Как, вы еще не слыхали? Увы, не повезло вам, ничего не скажешь. Конечно, если вам так интересно, я расскажу, хоть и не уверен, что вы своим скудным умишком хоть что-то смекнете..." и так далее. Окончанием первого этапа станет момент, когда вокруг нас соберется достаточное число проверенных единомышленников, готовых постоять за идею. Человек, скажем, тысяча, лучше две: тысяча мужчин в возрасте от шестнадцати до тридцати пяти, без материальных проблем, в хорошей физической форме, тренированных и вооруженных; тысяча женщин в возрасте от четырнадцати до тридцати, привлекательных, не дур. Всех прочих, к ним примкнувших (мы не побрезгуем ни кем - для создания целостной картины) - стариков, калек, детей - без счета. Тут мы разворачиваем этап номер два и проводим активную, явную агитацию. Мужчины действуют силой, женщины - природными чарами, прочие - чем придется. Второй этап завершится повсеместным распространением и внедрением идеи хорошо/плохо. Третий и окончательный этап: под моим, пардон, нашим руководством объединяются все населенные участки суши. Никто не мыслит иных принципов поведения, кроме хорошего. Хорошо - норма жизни, плохо - осуждается и отвергается всеми без исключений. Инакомыслие преследуется и сурово наказывается. Чтобы было проще избегать скользких тем, вроде сходства и отличия понятий хорошо/заебись и плохо/хуево, дабы не погрязнуть в топях толкований, слова заебись, хуево (а за одно все однокоренные и сходные по звучанию слова) табуируются и их употребление запрещается. Думаю, это следует сделать где-нибудь в середине второго этапа. Ну, как вам мой план? Мы станем всем, нас будут любить, носить на руках и обожать, всем будет Х-О-Р-О-Ш-О! Хорошо и плохо - вот та идея которая объединит всех и возвысит нас!
- Хм, - уклончиво ответил Усрамник.
- Сдается мне, что ты, куманек, одеяльце уж больно на себя тянешь, - Иванов подозрительно прищурился. - Нас ты тоже в середине второго этапа - фьють, и поминай, какие мы были?
- Ребята! Да вы что?! - Родогаст по-братски обнял Иванова и Усрамника за плечи. - Я же самый ярый сторонник хорошизма. Я теперь плохого в жизни никому не сделаю!
- Чудовище! - крикнула Ближняя. Только тут все обратили свое внимание на нее и заметили, что губы Ближней дрожат, глаза порозовели, а по щекам катятся крупные слезы. - Монстр! Людоед поганый! Я изливаюсь перед ним, со всей своей чистотой, а он что?! Это же надо так извратить мою идею. Тебе не понять, что такое хорошо! Тебе только девок побольше подавай, на руках носи, тачки дармовые да хавчик подтаскивай! Дебил! Даун! Урод! Не уже ли ты возомнил себе, что человек может руководить, что людям нужно управление? Это же возвращение к дикарству, к животным - только у зверей есть вожаки стай, главные самцы - иначе они не выживут. Но люди выше этого, ими нельзя помыкать, они не стадо, не стая, не шайка. Люди разумны, они мыслят. Понимание морали хорошо/плохо - это еще один шаг вперед в развитии человечества, осознанноестремление к очищению личностей от зверских инстинктов и замашек. А ты хочешь низвергнуть все человечество в пропасть, заставить подчиняться. Ты омерзителен, Род. Меня тошнит от тебя. Подумать только, ты хочешь управлять всеми людьми на земле, превратить всех в стадо, запретить говорить и думать. Твои методы хороши, ничего не скажешь, - обман и интриги, грубая сила и блядство. Знаешь, что я скажу тебе, Род? Твое хорошо куда хуже любого самого ужасного плохо. Грабить, убивать, даже поедать людей ради сиюминутного эгоистического заебись - все это кажется мелким незначительным пустяком по сравнению с тем, что ты хочешь сделать. Сам скотина и всех оскотинить удумал. Сожалею, что встретила тебя, что у меня хватило глупости поделиться с тобой сокровенным. Я ухожу, Род.
Ближняя встала, поцеловала на прощанье Усрамника, махнула рукой Иванову, смерила презрительным взглядом Родогаста и, не оборачиваясь, пошла уверенным шагом по большой дороге, пыльной змеей скользящей за линию горизонта, на восток.
- Да пошла ты! Я и без тебя буду править этим миром! - когда Ближняя превратилась в еле различимую точку, крикнул ей в след Родогаст, покосился на притихших Иванова и Усрамника, и двинулся по большой дороге в противоположную сторону - на запад.

32

- Сань, ты про бензин-то поспрашивал? - напомнил Ящур, когда они с Жердиным покидали монастырь.
- Поспрашивал, - уныло соврал Жердин. Он был уверен в том, что Ящур не воспримет новость о его пожертвованиях храму так же спокойно, как это сделал дракон.
- Ну и чё? Дадут они нам пару литриков?
- Не, не дадут. Нет у них бензина. И не было никогда. Они тут либо пешком, либо на телеге. Так что сена - пожалуйста, а бензина шиш.
- Пещерные люди, спасибо, что они нас не сожрали, - Ящур презрительно сплюнул сквозь широкую щель между передними зубами. - Куда дальше стопы направим?
Жердин и сам бы очень хотел знать ответ на этот вопрос. Пристроить Павлова и впрямь удалось очень удачно. Но что делать дальше? Слишком сильно распускать свою фантазию, постегиваемую Пирожком Со Смыслом, было боязно. Черт его знает, какие твари помимо драконов водятся, а точнее - становятся видимыми на просторах параллельных реальностей. А вдруг и он сам является чьей-то маской, и на определенном уровне будет уже не Жердиным, а чучелком соломенным. Единственный выход - действовать бездумно и хаотически, в надежде, что кривая вывезет.
- Тут в паре километров деревенька есть, Малые Обеды, - это название Жердин слышал от настоятеля монастыря, отца Федора, когда тот жаловался на скромность пожертвований, делаемых местными жителями. - У меня там бабка живет, сто лет не виделись. Надо бы навестить старуху.
- Ух ты ё! - Ящур присвистнул. - Ты сам парнишка уже не первой свежести, небось, полтинник разменял. Так сколько ж лет твоей бабке?
- Как раз в прошлом году сто первый пошел, - Жердин раздосадовался сам на себя: хотел сказать "тетка", а ляпнул "бабка". В Малых Обедах его за родственника, конечно же, никто не признает в любом случае, но врать надо правдоподобнее. - Но она у меня еще бодрячком, сама дрова колет, за коровой, козой ходит...
- Вот на этот номер я с удовольствием посмотрю, - Ящур громко заржал, - как твоя вековая бабка козой за коровой ходит.
- Прибавь шагу, - сквозь зубы процедил Жердин, - надо успеть, пока не стемнело. Не то заблудимся.
- Какое, на хрен, стемнеет? Три часа дня, весна на дворе, стемнеет часов в девять, не раньше, - удивился Ящур. Жердин промолчал, он не знал, кого ему сильнее хочется ударить - себя или Ящура.

33

- Быстро они поцапались, - Иванов собрал маленькую пирамидку из обглоданных крысиных и ежовых косточек. - Может, стоило пойти с Родом? Сдается мне, этот парень своего не упустит. Или надо было присоединиться к крошке Ли? Она такая девочка, что пальчики оближешь.
- Я думаю, что по схеме хорошо/плохо можно построить огромное количество пар противопоставлений, - Усрамник что-то чиркал в своем блокноте и не обращал на Иванова ни малейшего внимания. - При том, куда более могущественных пар.
- Зачем придумывать пары? - Иванов откинулся на спину и заложил руки за голову. - Истинное могущество, как я это себе разумею, может быть только у абсолюта. А абсолют всеобъемлющ. Как всеобъемлющи мои невзгоды. Я про себя называю причину того, что со мной творится Большим Огромным Гигантом, Абсолютным и Невидимым. Сокращенно - БОГАН.
- Так ты, любезный, тоже слова на досуге сочиняешь? - удивился Усрамник. - Мне Ближняя открыла глаза, а у тебя они, как я погляжу, и не закрывались. Не мог бы ты рассказать мне немного подробнее о своем э... БОГАНе?
- На самом деле я о нем ничего не знаю, - Иванов сорвал травинку и сунул ее в рот. Общеизвестный факт, что философствовать куда удобнее, пожевывая стебелек. - Я о нем только догадываюсь. Посуди сам: я не урод, не дурак, не калека, а нет у меня ни детей, ни бабы, ни дома, а теперь нет еще нескольких зубов и машины. И получилось так вовсе не по моему хотению, недомыслию и попустительству. Выходит, БОГАН постарался.
- Значит, если мыслить категориями, открытыми для нас Ближней, БОГАН есть персонифицированное плохо?
- Раньше я об этом не задумывался, - хмыкнул Иванов. - Хотя, ты не прав. Если без моего желания со мной происходит нечто, м... хорошее (а такое действительно случается, хоть и редко), это тоже вменяется в вину БОГАНу.
- Ага! Конечно, он же абсолютен! - Усрамник застрочили с удвоенной скоростью, так что Иванов испугался, как бы его блокнот и химический карандаш не загорелись. - Любопытно узнать твое мнение вот еще по какому вопросу: за состояние персональных дел каждого человека отвечает отдельный БОГАН, или один БОГАН умудряется сопровождать всех смертных?
- Думаю, существу Большому, тем более Огромному, а попросту говоря Гигантскому, не составляет труда отоварить всех людей в мире, - после минутного раздумья ответил Иванов. - В том, что БОГАН один сомнений быть не может - дубликат абсолюта - это нонсенс. Хотя, легко можно себе представить, что существует некоторое количество БОГНов - таких же больших, огромных, гигантских и невидимых, но не абсолютных.
- Интересно-интересно, - Усрамник возбужденно потер руки. - И БОГАН имеет некую власть над БОГНами?
- А то! Конечно, он же абсолютен.
- И ты полагаешь, что разум, воля и силы БОГАНа и БОГНов значительнее людских?
- Разумеется. Если бы умнее и сильнее был я, то было бы все по-моему.
- Какой замечательный парадокс! - восторженно воскликнул Усрамник. - Существа, влияющие на жизнь людей, превосходящие их и, соответственно, максимально приближенные к совершенству, живут по скотским правилам, подчиняясь условиям иерархии.
- Какой же тут парадокс? - Иванов от удивления перекусил травинку. - Все естественно. Частность подчиняется всеобщности как одна из ее составляющих. Люди же все являются частностями равновеликими. Эта равнозначность и приводит к невозможности управления человечеством одним из людей без понижения уровня каждого управляемого, о чем и говорила Ближняя.
- То есть, в принципе, идея власти отвергается лишь до тех пор, пока власть не может попасть в руки существа, качественно отличающегося от человека, более совершенного и стоящего выше по причинам природного характера, - Усрамник так частил, что Иванов еле понимал его.
- Да, - после минутных раздумий согласился Иванов, - пожалуй, я соглашусь со справедливостью твоего высказывания.
- Прекрасная картина у нас вырисовывается, - Усрамник высунул язык и прикусил в задумчивости его кончик. - БОГАН правит БОГНами, а те в свою очередь людьми. Это переворот в сознании, революция, бум! И никто, кроме нас, об этом не знает!
- Строго говоря, мы тоже об этом не знаем, мы только догадываемся, - Иванов внутренне порадовался, что не рассказал о своих догадках при Родогасте. Уж если Родогаст из банальных звеньев дуалистической (или диалектической?) этической морали умудрился за пару присестов выковать такую цепь, которой можно сковать по рукам и ногам решительно всех, то страшно представить, как бы он воспользовался БОГАНом.
- Во истину, знание сила, догадка - оружие, - кивнул Усрамник и потряс в воздухе растрепанным блокнотом.
- У тебя тоже есть план на подобии того, что выдал Род? - боязливо поинтересовался Иванов. "Если есть, то придется его укокошить, решил он. Нельзя допустить, чтобы всякие вонючие отшельники за здорово живешь хватали мои догадки и использовали их как им заблагорассудится. Мое оружие, я им и воспользуюсь".
- Не беспокойся, - будто прочитав мысли Иванова, проговорил Усрамник, - никаких планов. Только восторг. Благодаря несчастному случаю, я потерял свой кров и здоровье, но был вознагражден сторицей - я получил пищу для размышлений, которой мне хватит до конца моей жизни. Вы - Ближняя, Родогаст, и ты, друг мой, наполнили чашу моего разума чистейшей мудростью.
- Какой же такой мудростью? - не понял Иванов.
- Человек никогда не помыслит о скуке, он найдет себе миллион смыслов, понятий и игр. Он выдумает то, чего нет, поймет бессмысленное, поверит в невероятное, узрит невидимое, вспомнит несбывшееся, сделает невозможное. Человек извлечет из своей головы разум, отожмет его, как губку, превратив вместилище в чашу девственной чистоты, и вернет назад, преисполнившись восторгом.
- Восторгом? По какому поводу, от чего? - Иванов окончательно перестал понимать речи Усрамника.
- Пьянящим восторгом, рождающимся от той легкости, с которой он может приобрести все и от всего избавиться. Смотри, - Усрамник щелкнул пальцами, - вот я поместил в свою голову всемогущего БОГАНа. Теперь он здесь, в моем черепе, и я могу заставить его играть на дуде или прыгать через веревочку. Он даже выглядеть будет так, как я захочу: я сам решаю, носит БОГАН усы или нет, какого цвета у него трусы и любит ли он хард рок. А теперь я забыл о нем. О ком мы только что говорили? Понятия не имею! А сейчас я сам стал БОГАНом, я правлю БОГНами и людьми. А вот я снова Усрамник и поедаю жирную утку, запеченную в мандаринах. А вот я вижу тебя, ты голоден, и я легко отдаю утку тебе, даже не притронувшись к ней. Захочу, запеку себе еще десяток таких уток. Ха! Ты сам хочешь стать БОГАНом? Пожалуйста! Я вижу - ты это Он. Ха-ха-ха!
- Старик, ты спятил! - Иванов в ужасе отпрянул от хохочущего Усрамника. - Ты напридумывал невесть чего, но это все нереально. У тебя нет утки, ты не можешь стать ни кем, кроме самого себя. Опомнись.
- Ничего, ты поймешь, обязательно, - покатываясь со смеху, отмахнулся Усрамник. - То, что ты называешь реальным, тоже существует только в твоей голове. Твоя машина была реальной? А ее обломки реальны? Твою машину действительно отняли и разбили? Или ты сам все это придумал и отдал ее потому, что тебе так захотелось? А может, вдействительности у тебя и не было никакой машины? Поэтому у тебя ее нет и сейчас. То, что существует только у нас в голове, гораздо лучше того, что есть за ее пределами: оно разнообразнее, интереснее и его нельзя отнять. Им можно только поделиться. Отдать добровольно. Оно безгранично, бесконечно и неисчерпаемо. Отдать все и остаться при всем - вот истинный восторг.
Иванов на это ничего не ответил, лишь глубоко вздохнул, набил карманы оставшимися от завтрака сушеными змеями и пустился в путь. В каком направлении пошел он история умалчивает.

34

Я еще не рассказывал, как мы с Ящуром и Сашей Жердиным пришли в Малые Обеды? Вы не торопитесь? Тогда я расскажу.
Как вы понимаете, никто из нас не знал точного расположения деревни. Саша в ответ на нападки Ящура ссылался на плохую память и вообще, в Малых Обедах он, дескать, был последний раз лет сорок назад, когда гостил у бабки на летних каникулах. Так что в деревню мы попали уже в сгущающихся сумерках, изрядно перед этим поплутав в трех соснах. Малые Обеды, вопреки названию, оказались не малыми, а крошечными, если не микроскопическими: одна улица с десятком древних избенок, посередине сарай с кривой надписью "магозин", сделанной красной краской прямо на двери. Жердин уверенной походкой прошествовал до первого же дома и громко постучался. Дверь открыли только минут через пять, когда Саша уже приготовил на лице извиняющуюся улыбку, с которой в очередной раз хотел рассказать Ящуру о зыбкости своих воспоминаний. На пороге показался древний старик с клочковатой бородой в драной тельняшке, семейных трусах до колен, треухе и валенках, который не слишком любезно поинтересовался, "чё надь". Жердин, ни мало не смутившись, сообщил, что он Саша из Москвы, приехал к своей бабушке... (Жердин запнулся, думая, какое имя назвать) Маше в гости. Ему крайне неприятно причинять беспокойство почтенным людям, однако возник ряд непредвиденных проблем. Бабушка старенькая, сто первый год ей пошел, так что сама она внучка встречать вышла, видимо, запамятовала о его долгожданном приезде - все хлопочет по хозяйству. А сам Саша, вот так незадача, подзабыл, где стоит ее избушка. Не будет ли уважаемый абориген так любезен, и не укажет ли усталым путникам дорогу к бабушкиному дому. Дед слушал Жердина внимательно, не перебивая, как будто даже вдумчиво кивая в такт его словам. Когда же Саша сказал все, что имел сказать, и стал ждать ответа, его не последовало. Старик так и стоял на пороге, держась рукой за косяк и неторопливо покачиваясь. Ящур, со свойственной ему прямолинейностью, предположил, что старый пень просто уснул под Сашину колыбельную. Прям вот так вот и уснул, с открытыми глазами и стоя, засомневался Жердин. Но Ящур, тихонько толкнувший старика в плечо, развеял всякие сомнения. Старик вздрогнул, бешено заморгал и чуть не свалился с крыльца, судорожно хватаясь своими веткообразными руками за воздух. Жердин, видя, что дед действительно дрых самым бессовестным образом, повторил свою речь, оставив от нее самую суть и выкинув все экивоки и расшаркивания. Отчасти это помогло, дед выслушал его не уснув. "Все шпионите, изверги окаянные. Спасу от вас нет. Все вынюхиваете да выведываете. Житья совсем не стало. Ну ничего, сгинете, как все ваши сгинули. Господь все видит, все ваши бесовские делишки. Сгинете, ироды, попомните слово мое! Не поможет вам ваш дьявол!", прохрипел он, после чего захрапел так же, стоя с открытыми глазами. Ящур хотел пнуть деда еще разок, но Жердин его остановил, сказав, что старик, видимо, не в себе, и стоит попытать удачи в другом доме. Чего рухлядь эту пинать лишний раз? Он сейчас постоит-постоит, да и сам завалится.
Со второй попытки нам повезло больше - дверь маленького домика василькового цвета, соседствующего с жилищем сонного старца, открыла сухонькая, ростом едва ли в полтора метра, старушка с молочно-белыми глазами. Баба Маша! - радостно, но немного неуверенно, заголосил Жердин и сгреб старушку в объятья, не дав ей опомниться. - Это я, Саша! Твой внук из Москвы. Соскучился вот, решил проведать, как ты тут жива здорова. Сто лет тут не был. Представляешь, сначала по ошибке к соседу твоему завалился. А он уж бельма залил... Прости, лыка не вяжет. Мы с Ящ... Яшкой, другом моим, с ног сбились, пока до Малых Обедов дошли.
- Ой, Саша, Сашенька, внучек! Радость-то какая, не забыл старуху, - бабушка прижалась к груди Жердина, крепко обхватив его руками за пояс, и тихонько заплакала.
- Ну что ты, баб Маш, - Жердин погладил старушку по седой голове, - я и не думал забывать. Я бы почаще заезжал, да вот...
- Большой ты какой стал, - бабушка вытянула руку вверх насколько могла, но достала только до носа Жердина. - А я ведь тебя во-о-от таким помню, крохотулей. А сейчас уже, небось, на девок заглядываешься, в женихи собираешься?
Ящура, спешу вас заверить, сцена встречи бабушки и внука, тронула до глубины души, не смотря на всю его показную циничность, однако, тут он не удержался и прыснул со смеху.
- Да что ж это я гостей дорогих на пороге держу? - не известно как истолковав звук, изданный Ящуром, зачастила баба Маша. - Сашенька, Яша, проходите скорее в дом, устали ведь с дороги. У меня и самовар недавно кипел, и шанешек я напекла, будто сердцем чуяла, ждала вас. Саша, помнишь бабушкины шанешки? В детстве ты их очень любил. Бывало, испеку целый противень, только отвернусь, а ты раз, два - по шанешке себе за каждую щеку запихнешь и сидишь, ручонки мне свои показываешь, дескать, не брал я ничего без спросу. А глазенки хитрющие, ну ни дать ни взять, чисто бесенок!
Ящур, из уважения к моменту, зажал рот ладонью, чтобы не заржать в голос.
В доме, несмотря на его скромные размеры и слепоту хозяйки, было чисто и уютно. Аромат свежевыпеченной сдобы и мягкий свет одинокого торшера, скорее сгущавшего тьму по углам единственной комнаты, создавали атмосферу сказочности, которую так остро чувствуешь в детстве, а в зрелом возрасте лишь вспоминаешь со светлой печалью. Простая русская печка, выглядывающая из-за цветастой занавески, покрытый красно-белой клетчатой скатертью стол с электрическим самоваром, алюминиевой кружкой и плошкой, наполненной румяными баранками, пара деревянных скамеек, сколоченных кем-то, чтобы за столом могла усесться большая семья, крохотная полочка с образами в тяжелых бронзовых окладах, подвешенная в углу, почти под самым потолком. Ни телевизора, ни радио, ни даже книжного шкафа. Может, они здесь и были, да хозяйка избавилась от лишнего.
Ящур и Жердин уселись за стол, а баба Маша принялась хлопотать вокруг них: налила терпко пахнущего чая, из печки достала чугунок с картошкой и тушеным мясом, вытащила из неглубокого погреба баночки ягодных варений и помидорно-огуречных засолок, тарелку капустной закваски, подала краюху свежего хлеба, мед в сотах и наконец выставила поднос с пресловутыми шанешками. И все это она проделывала с такой быстротой и ловкостью, на какую и зрячие люди способны далеко не все и не всегда. Пока гости ужинали, рот у бабушки не закрывался. Она сыпала вопросами так часто, что ни Жердин, ни Ящур не успевали и слова сказать в ответ прежде, чем она задавала следующий: Путь досюда из Москвы чай не близкий? Да вы кушайте, касатики, кушайте. Мы, когда на ярмарку Москву на кобылке ездили, бывало и за два дня доехать не успевали. И все лесом, лесом, жуть берет. Люди лихие в здешних краях не редкость. Картошечки подложить? Грибочков достать? Яша, ты с Сашей в одном классе учишься? Как он, хорошо учится, не отстает, не хулиганит? А то знаю я этого проказника - ему и трех лет не исполнилось, а все бегал за девчонкой соседской, та уже в школу ходила. Подбежит к ней, за подол дернет, штанишки приспустит, срам покажет, захихикает и бежать. Девчонка в слезы, а сама красная, как помидор. Саша, ты не куришь? А то смотри у меня. Помнишь, что тебе дедушка, царство ему небесное, говорил, когда ты у него махорку своровал? Говорил, вот возьму двустволку, с которой на уток хожу, солью заряжу, попляшешь у меня. Яша, ты тоже не кури, курево это дрянь такая, никакой с него пользы. Может, икорки кабачковой? А яблочек моченых? Надолго ль приехали? У вас же каникулы только в июне начинаются? Или вы на майские? А что мы сейчас в Первомай празднуем? Понятия не имею. Раньше день солидарности трудящихся. Но после войны там такого намудрили, никак в толк не возьму. Соломон Исаакович говорит, что теперь на Первомай государственным праздником Бельтайн объявили. А что за Бельтайн, к чему он не пришей кобыле хвост? Не понятно. Рыбки не хотите? Курочки? Вчера только попросила Соломона Исааковича зарезать. Саша, ты говорил, что Соломон Исаакович уже наклюкался? Странно. Не пьет он. Отродясь не пил, сколько его помню. Он вообще не изменился - всю жизнь такой и ходил, как метр складной. Тощий, на нем аж рейтузы только подмышками держаться, когда вдохнет поглубже. Только у него борода раньше рыжая была. А так-то он все в огороде, да на рыбалке, и водки ни-ни. Самогону бывает, выпьет. Но это только по праздникам. Новый год, день Победы. Может, ребята, почудилось вам, что пьяный он? А что Соломон Исаакович со странностями, так все мы люди Божьи. Все под Ним ходим. Паштета свеженького, гусиного, а? Или блинчиков, могу напечь? Это да, совсем Соломон Исаакович плохой стал. Ну да и понятно. Как тут с глузда не съехать, когда чуть не день через день шпионы ходят? Все им интересно, нюхачам паршивым! Зелени-то, зелени совсем нарвать забыла! А вы молчите, не скажите. Петрушечки, укропчика, лучка? И чего они только к Соломону Исааковичу пристали? Ну стреляет он птичку, рыбку ловит не в сезон, приторговывает. Но жить то всем надо, а пенсия у него... Как тут проживешь? А он же не кому попало продает, а попикам в монастырь носит. Чего тут зазорного? К Соломону Исааковичу из райцентра даже следователь приезжал. Никакого уважения к пожилому человеку! Спрашивал, где кружка. А старику почем знать, где кружка? Он хоть и браконьерит помалу, но чужого в жизни не возьмет. Кружку тем более, у него и своя есть. Чего б вам еще вкусненького предложить?
Спасибо, мы наелись, все было очень вкусно. Большое спасибо, - Саша воспользовался возникшей паузой в стремительном потоке слов, низвергающемся изо рта бабы Маши. - Мы с Яшой наелись. Правда, Яша? Ящур что-то пробормотал с набитым ртом, но никто не понял ни единого слова. От слов бабы Маши Жердину почему-то стало не по себе. Будто какой-то червячок проник в него с картошечкой, мясцом и капусткой, и теперь щекотал стенки желудка своим склизким хвостиком, покусывал кишечник крохотными беззубыми жвальцами. Может быть, дело было не в самих словах старухи, а в ее манере говорить - быстро, четко, как хорошо отрепетированную речь. Задавать вопросы и не дожидаться ответов. Или то, что кажется вопросами, на самом деле утверждения? А вдруг бабка такая же чокнутая, как Соломон Исаакович с его шпионами и крадеными кружками?
Ну и слава Богу, что наелись, - Баба Маша поцеловала Жердина в макушку, а Ящура потрепала по загривку. - Теперь быстро на печку. А ну спать. Кому я сказала? Баба Маша шутливо затопала ногами и хлопнула в ладоши. Утро вечера мудренее. А то я, Сашенька, очень уж по тебе соскучилась. Если сейчас не остановлюсь, то всю ночь болтать буду. А детям сон нужен. Спокойной ночи, Саша, Яша. Сладких снов. Пожелав бабе Маше спокойной ночи, мы с удовольствием залезли на печку, укутались теплыми шерстяными одеялами и моментально уснули.

35

Я уже не спал, когда Жердина разбудил странный хрустяще-шелестящий звук. Единственная мысль, возникшая затуманенном сном рассудке Саши, был такова: "Они!". Но, боязливо оглянувшись, Жердин не заметил никаких признаков присутствия зловещих существ. Спиной к нему, свесив ноги с печи, сидел Ящур. Его оттопыренные уши трогательно алели на льющемся из окна солнечном свету лепестками нежнейших роз.
Ящур, подрагивая плечами и бормоча себе под нос, что-то писал на мятых листах вощеной бумаги, периодически яростно комкая исписанные листки и швыряя их на пол.
- Что пишешь? Оперу? - усмехнулся Саша, спрыгнул с печки и потянулся, сладко хрустнув суставами и позвонками.
Глупо было думать, что Они будут подкрадываться и подглядывать. Зачем это нужно тем, кто и так находятся везде и видят все? Пирожок Со Смыслом уже помог Саше. Жердину теперь стоило бы всячески стараться держать это знание запертым в самом дольнем уголке сознания, до которого памяти не дотянуться. Чтобы никогда об этом не вспомнить, разумеется, иначе риск того, о чем я предупреждал (побочный эффект смысломола), станет просто огромен. Настолько, что будет граничить с неизбежностью. А неизбежность, очевидная неизбежность - это и есть Поцелуй В Мозг. Странное название? Может быть. Поцелуй В Мозг, это примерно те же эмоции и переживания, которые можно испытать будучи крепко-накрепко привязанным. Прикованным или пристегнутым. Так, чтобы даже пальцем пошевелить было сложно. А глаза открыты, максимально широко. Светло и никак нельзя зажмуриться. И видно, как к зрачку неумолимо приближается длинная стальная игла. Нет никаких сомнений, что она беспрепятственно пройдет сквозь глазное яблоко и вонзится в мозг. Это очевидно и неизбежно. Но мозг получит причитающийся ему поцелуй еще раньше, чем игла дойдет до глаза. Таковы правила игры. Проще говоря, Поцелуй В Мозг - это то, что люди буднично называют Любовью. Ведь на самом-то деле, Любовь это не чувство, не инстинкт и даже не состояние - это такая ситуация, в которой каждому понятно, что другого выхода нет. Ситуация, в которой кроме нее самой ничего не остается. Не важно, признаешь ты это или нет.
Только Чаша Чистого Восторга спасает от этого страшного поцелуя. Конечно, не сама Чаша, а знание о существовании Чаши. Узнавший навсегда проникнется сознанием того, что нет ничего неизбежного и ничего очевидного, кроме Чаши, чистоты и восторга, из которого возникло все очевидное и куда все неизбежно вернется. А Они - лишь диалектическая составляющая явления Чаши, тень, бросаемая ее на несуществующую действительность. Они возникли вместе с Чашей и, не имея собственных мыслей и желаний, тем не менее, как все более-менее сущее, стремятся к одному - продолжению существования. Если Чаша, это блистающее мифологическое великолепие, потускнеет, истончится во всех виртуальных воплощениях материи, и не будет более задерживать ни света, ни взгляда, ни мысли, то и тени от нее не будет никакой - ни физической, ни метафизической. Их деятельность автоматична, Они, как Дьявол утверждает истинность Бога, утверждают Чашу и все с ней связанное. Они - тьма, бездна, ужас. Еще их называли амурами и купидонами, афродитами и эросами - вестниками Любви, проводниками Поцелуя В Мозг. Но чем ярче день, чем жарче светит солнце, тем холоднее, темнее и промозглее в подвале. Не так ли?
- Элегию, - буркнул Ящур, не отрываясь от писанины, от усердия высунув кончик языка и слегка его прикусив. Сейчас он больше напоминал мелкого грызуна, чем рептилию. Ящура лихорадило от мысли, пришедшей во сне: зачем говорить просто и о том, что понятно всем?
Саша поднял с пола одну из скомканных бумажек, развернул ее и прочел:
За желчью жесть,
За хламом храм,
Про вашу честь,
Не беспокойтесь, все отдам.
За былью боль,
За солью сыпь,
Для меха моль,
Для леса дятел, болоту выпь.
За дыркой дар,
За серой сердце,
У вас загар
И под бельем, где скрыта дверца.
За ночью ничья,
За утром удар,
Любовь, клокоча,
Все подъедает, как щепки пожар.
За мутью медь,
За златом злак,
Нам не успеть
С тобой никуда, мой бедный дурак.
За нёбом небо,
За сволочью светоч,
Только бы хлеба
Хватило нам, плоти точь-в-точь.
За кражею крыша,
За каплей купель,
Похоже, так вышло,
Что нет в целом свете наших земель.
За куревом куры,
За туманом тумак,
Клочья культуры
Крылья мои, а я - просто так.
За дочкой дичь,
За сыном сон,
Вам не постичь,
Как я неистово влюблен.
За дачей дочь,
За сыном сонм,
Скорее прочь,
Мне опостылел этот дом.
Меня научили, как правильно умирать:
Вместо fuck off
Со вздохом последним нужно сказать
Fuck you all.
- Я не Гоголь и не Пушкин, я блатной поэт Кукушкин. Хотя, какой ты блатной? Тут же ни слова матерного, - Саша аккуратно сложил расправленный листок и спрятал его в карман. Стихотворение ему стыдливо понравилось, хотя что-то в нем вызывало смутное, но навязчивое беспокойство. Но что именно? Какая-то фраза, даже слово, настолько привычное, что читающееся и произносящееся как бы само собой. Саша лихорадочно выхватил бумажку из кармана, перечитал элегию и звонко шлепнул себя ладонью по узкому лбу, внутри похолодело: "Вот ОНО! Как я сразу не заметил! Вот же оно, прямо перед моими глазами! Они достали его, пропал пацан! Может быть, еще не поздно? Вдруг, дракон сможет что-нибудь сделать? Или он это так просто написал, следуя безмозглости юношеского максимализма?" Саша в панике посмотрел на Ящура и увидел как в замедленной съемке: Ящур прикусил язык, на его кончике быстро набрякла блестящая слюно-кровяная капля, сорвалась и с шипением зарылась в рыхлые волокна дощатого пола. "Нет, не просто так..."

36

Прощания с бабой Машей были недолгими, но сердечными. Старушка сетовала на скорый отъезд дорогих гостей, просила почаще навещать, собрала увесистый куль гостинцев и снеди, обнимала и влажно целовала в обе щеки по очереди то Сашу, то Ящура. Повторяя "да-да" и "конечно", смущенный Саша как можно аккуратнее и ласковей отстранил ее от порога, вытолкал замявшегося Ящура на улицу, поспешно вышел сам, громко сказал "до свидания" и захлопнул за собой дверь.
Когда Ящур и Саша спустились с крыльца и уже подходили к облупившееся деревянной калитке, баба Маша догнала их, молча сунула в Сашин карман пожелтевший почтовый конверт, еще раз поцеловала его в щеку и вернулась в дом.

37

- Куда теперь-то, - рассматривая пыльные кроссовки на своих ногах, отмеряющих шагами деревенскую дорогу, сказал Ящур. Вопросительной интонации в его глоссе не слышалось, как будто говорил он механически, думая о чем-то другом. - Бабку мы твою навестили, может, уж бензина найдем и поедем по домам.
Саша не ответил, он разглядывал письмо, которое ему передала баба Маша. На незапечатанном конверте значился номер абонентского ящика и пометка "на конкурс". Саша достал из конверта два листка, исписанные мелким аккуратным почерком. Несмотря на то, что старая бумага пожелтела, было видно - само письмо написали недавно. Саша неоднократно видел по телевизору рекламные ролики, в которых приславшему, к примеру, три этикетки от пивных бутылок и историю о том, как пиво помогло устроить карьеру, личную жизнь, одержать эффектную победу или попросту спасло жизнь, обещалось участие в розыгрыше призов и намекалось на потенциальную возможность сорвать суперприз. Так что, в чем суть письма Саша приблизительно понимал, с Пирожком Со Смыслом или без него. Можно было догадаться и зачем баба Маша передала конверт ему - вряд ли почтальон заглядывал в эту дыру, а самой слепой старухе идти на почту было бы действительно тяжело. Тем не менее, факт написания письма слепым человеком сомнений у Саши не вызывал - он видел, как ловко она управляется со всем, что попадало бабе Маше в руки.
"Как сейчас помню, приключилась эта история лет 50 назад. Жили мы тогда с семьей - я, муж мой покойный Степан Трофимович (царство ему небесное), свекровь Надежда Кузьминишна, мой отец Федор Иванович и сын наш со Степаном Трофимовичем - Митька, там же, где и сейчас - в деревне Малые Обеды. Здесь у нас домик, хозяйство небольшое - курей дюжины, гусей пяток, порося, свинья Петровна и корова Глаша (Глафира Иванна, как мы ее в шутку называли). Садик, огородик тоже был дай Бог каждому. Так что яички свежие, молочко парное, огурчики, помидорчики соленые, капустка кисленькая - все свое у нас было. Муж мой покойный, Степан Трофимович (царство ему небесное), на охоту ходил, на рыбалку. Вот мы и рыбку кушали, и дичью баловались - рябчики, тетерева, утки. Правда, самым любимым блюдом в нашей семье был Новогодний поросенок. Каждый год в конце декабря мы резали одного порося - самого жирненького из тех, что нам Петровна нагуливала. А больше, кроме как на Новый Год, молодой свининки мы и не кушали. Наверное, поэтому все так и любили этого Новогоднего поросенка. Особенно Митька - еще с ноября начинал хвостом за мной ходить: "мам, когда ужо порося-то резать будем?". И так и ходит, пока муж мой покойный, Степан Трофимович (царство ему небесное), ложкой ему по лбу не смажет. Митька надуется, пару дней попыхтит, а потом опять за старое - "мам, а свинюшку-то зарезать не пора ли". Все пустое, без толку, так от него до праздника и не отвяжешься. Оно конечно, когда Степан Трофимович умер (царство ему небесное), то мой второй муж, Игнат Артемьевич с Митькой уж так не миндальничал - как услышит "мать, давай уж порося резать" так сразу его поперек лавки и ремнем своим офицерским, что с армии остался. А Митька-то дурак, два дня походит, а потом опять все по новой.
Была у нас тогда еще соседка, ныне покойная Пульхерия Васильевна (царство ей небесное). Это та, что дочка Васьки Косого (Василия Дмитриевича, царство ему небесное), такая же косая, как отец. Жила одна одинешенька в домике напротив нашего. Домик-то у ней покосился изрядно, да она его и не чинила. Чего с бабы старой да одинокой взять? А вот хозяйство какое-никакое у Пульхерии Евлампиевны имелось, не такое как наше, но тоже курочки были, поросята. И она, соседка наша, тоже на праздник раз в год порося резала. У нас даже соперничество с ней своеобразное было - чей порось к Новому Году сала да мясца больше нагуляет. Как зарежем поросят - она своего, мы своего - сразу меряться, у кого тяжельче тушка вышла. И спорим, спорим до хрипоты так, что Святых хоть из избы выноси (прости Господи). Споры-то конечно так, для забавы ради, но гордость берет, когда твой порось тяжельче оказывается. А в том годе, сосед наш общий с Пульхерией Васильевной, Соломон Исаакович, как раз весы себе приобрел большие, чугунные, с чашечками такими. И стрелочки у часов возле каждой чашечки в виде клювиков утиных. На одну чашечку ложишь чего-нибудь, что взвесить надо, а на другую - гирьку мерную. Как клювики утиные сравняются, так и понятно, сколько навзвешивал. Мы у Соломона Исаакович спрашивали: "на что тебе весы-то, Соломон Исаакович?". А он так отвечал: "Вота поеду-ка в город, картошку торговать, так шоб не обманули, е-ей", а сам в усы ухмыляется. Ну да, знаем мы его картошку! Браконьерил он, а набраконьеренное небось и хотел взвешивать да продавать. Вот мы с Пульхерией Васильевной в том годе и порешили сходить к соседу нашему общему, Соломону Исааковичу и на весах его поросей наших завешать - чей тяжельче окажется. А Митька как про эту задумку прознал - извертелся весь. Говорит: "мам, наш порось-то всяко важнее будет. Давай уговоримся с Пульхерией Васильевной так - у кого порось тяжельче, тот бутыль первача получает и шанешек домашних корзину". Мы с мужем моим покойным, Степаном Трофимовичем (царство ему небесное), так подумали, что дело мозгляк толкает - первач Пульхерия Васильевна отменный делала, да и шанешки у ней замечательные были. Так и порешили. Пульхерия Васильевна на спор согласилась, говорит: "давайте-давайте, у мня в этом годе такой оковалок, что вам и не снилось, так что готовьте бутылочку и шанешек корзиночку". А Митька говорит: "это мы еще посмотрим, дурында косорылая, кто на пузырек да шанешки нарвется". Степан Трофимович (царство ему небесное), подзатыльник Митьке отвесил, но посмеялся, конечно - понравилось ему словцо "дурында косорылая", он с тех пор Пульхерию Васильевну только так и кликал.
Приходим мы значится к с Пульхерией Васильевной и поросятами резаными к Соломону Исааковичу - так мол и так, дай, соседушка, весами попользоваться, пожалуйста. Соломон Исаакович согласился, правда себе же долю первачка и шанешек с выигрыша запросил. Кладем мы значится поросей наших на чашечки весов Соломона Исааковича - и на те - наш порось свою чашку вниз как рванет, что свинка Пульхерии Васильевны чуть до потолка не подлетел. Митька склабится: "Ну что, съела, швабра старая?". Тут уж я ему подзатыльник закатала, а сама говорю, чтоб неловкость загладить: "раз уж мы в споре победили, приглашаю вас, Пульхерия Васильевна, и вас, Соломон Исаакович, к нам на поросенка - Новый Год встречать". Муж мой покойный, Степан Трофимович (царство ему небесное), меня под ребра локтем толкает, ну да слово не воробей - взад не затолкаешь.
Приготовила я порося, закусок всяческих нарубила, разносолов из погреба натаскала, Пульхерия Васильевна бутылек и шанешек, все как по уговору, принесла. Садимся мы за стол, телевизор включили (он у нас только один канал брал - первый), ждем когда в нем куранты зазвонят. Вот уж нас и с Новым Годом поздравили, время без пяти двенадцать. Свекровь моя, Надежда Кузьминишна, затянула песенку "пять мину-у-ут, пять мину-у-ут, эта мноха или мала-а-а". Отец мой, Федор Иванович, уже стопочки наполнил, на свекровь мою косится - "ишь, Людмила Гурченко!". А Митька тут как не выдержит, как заорет "С НОВЫМ ГОДОМ!", как порося с блюда хватанет и прям зубищами в него - хряп и вцепился. Муж мой покойный, Степан Трофимович (царство ему небесное) уж и замахнулся - оплеуху Митьке дать, чтоб не проказничал. Да куда там! Скрип, скрежет, хруст, Митька орет, зубы выплевывает и дробинки - забыл дурак, что сам же в поросенка дроби полпуда напихал, чтоб Пульхерию Васильевну обойти при взвеске. А мы все - я, муж мой покойный Степан Трофимович (царство ему небесное), свекровь Надежда Кузьминишна, отец мой Федор Иванович, соседи Пульхерия Васильевна с Соломоном Исааковичем, - смеемся аж до слез, за животики держимся. Вот Митька учудил.
Так весело и дружно мы встретили Новый Год.

С уважение,
надеждой выиграть в Вашем конкурсе
и получить главный приз"
Ирина Федоровна Виноградова."
Первая мысль, которая возникла в голове у Саши сразу после прочтения, была такой: "значит, историю нужно было написать про весы и новый год". Перед следующей мыслью в голове Саши пронесся поезд, подобрав всех пассажиров, кроме него - он так и остался стоять на платформе: "значит, бабу Машу зовут Ирина Федоровна и нет у нее никакого внучка Саши...". Теперь Жердину стало ясно абсолютно все.

38

- Слышь, ты, Горыныч, вылезай. Хорош уже на посту дрыхнуть.
- Здравствуйте, Александр Юрьевич. Вы к нам как - с проверкой, или просто мимо проходили?
- Но-но, не остри тут у меня. Смену тебе привел.
Жердин мягко подтолкнул меня к пещере, откуда высунулся постовой, чей срок службы подошел к концу. Я с тоской посмотрел на старого, оплывшего почти до бесформенности, осунувшегося и поросшего мхом, лишайником и какими-то грибками дракона. Силы космического равновесия, как же от него воняло! Неужели и мне суждено превратиться в такую развалюху!
- Хе-хе, - старый дракон невесело усмехнулся. - Спасибо, думал уж и не дождусь.
- Давайте, ребятки, все по форме: пост сдал, пост принял, - Жердин демонстративно глянул на часы.
Старик подмигнул мне мутным глазом и развернул свои морщинистые крылья. Он с трудом оторвал свою тушу от земли и поднялся в воздух - видать, за последние несколько веков летать ему приходилось нечасто - сделал над нами прощальный круг и растаял в рябых закатных облаках.
- Ладно, - Жердин опустил глаза, - что делать ты и сам знаешь, так что мы, пожалуй, пойдем...
- Пока, Саша, заглядывай хоть иногда- откликнулся я, - с пареньком потолкуй, а то жалко его все-таки.
- Да, дружище, - Жердин похлопал Ящура по плечу, - пора нам с тобой в путь дорогу, а за разговором, как известно, и дорога корче.
- Пока, - Ящур помахал мне на прощанье рукой и поспешил вслед за Жердиным, который всегда уходил не прощаясь.

Вместо эпилога

- Это же моя машина? - Ящур с подозрением рассматривал стоящий в кустах форд.
- Конечно, не твоя, - согласился Александр. - Твою я попам подарил. Все равно в ней бензина не было - к чему нам такая. А в этой есть.
Жердин сел за руль, Ящур плюхнулся на пассажирское кресло. Оба закурили жердинский беломор.
- Саш, ты же мне ничего не объяснишь, - в тоне Ящура слышалась разочарованная уверенность. - Я ничего не понимаю.
- Когда вернемся, машину можешь себе забрать - я себе таких еще сколько захочу придумаю, - как будто не слыша Ящура сказал Жердин. - Это все благодаря Чаше Чистого Восторга. А если захочешь узнать про нее побольше - загляни как-нибудь к нашему другу Хранителю. У него теперь вагон времени, он тебе все с удовольствием расскажет - и как Чаша появилась, кто в этом участвовал, почему ее так тщательно охраняют и все прочее.
- Ты, труп в багажнике моей машины, девушка Ира, монастырь, слепая бабка, драконы... - казалось, Ящур пытается сформулировать какой-то вопрос, но это у него никак не получается.
- Ты хочешь услышать эту историю? Но ведь ты ее уже знаешь. Я тоже все знал с самого начало, но забыл. Представь себе, что человек работает бухгалтером. Или шахтером, продавцом, менеджером по реализации рекламной продукции - не важно кем, но работает. Работает каждый день, с девяти до шести, или с восьми до восьми - тоже не важно. Когда он на работе - он бухгалтер. Это понятно. Но кто он, кем является в то время, когда уходит с работы домой, в пивную или еще куда-то? Самим собой? Является ли он самим собой, когда он бухгалтер? Помнит ли он, кто он такой на работе или дома? Хочет ли он дома помнить о том, что он бухгалтер? Слишком много вопросов и каждый решает их по-своему. Со мной случилось примерно следующее - я взял отпуск и забыл о том, что я бухгалтер. Забыл потому что хотел. Но, к сожалению, оказалось, что я действительно являюсь бухгалтером и никем больше. Так я и стал никем, никак не выглядящим, с ничейной памятью о ничейном прошлом. Потому что я и был сутью собственной деятельности. Теперь я снова вернулся на свое рабочее место. Должно быть, так будет гораздо лучше.
- Ты большая шишка среди драконов, как я погляжу...
- Да, большая шишка, - Жердин криво ухмыльнулся. - но разбудили меня коллеги, так сказать, по цеху, с людьми нужными свели, Пирожок правильный подкинули. Ты сам видел старого Хранителя, долго он не протянет - еще немного и Чаша осталась бы без стражи, что фактически означало бы одно - что ее больше не существует. А нового Хранителя я бы без твоей помощи и напоминания коллег мог бы привести слишком поздно...
- Что за коллеги? - Ящур, почувствовав легкое недомогание - слабость и тошноту, решил что это все из-за проклятого беломора.
- Ангелы тьмы, как я их называю в шутку. Сеятели Поцелуев В Мозг. Именно они обеспокоились плачевным состоянием старого Хранителя и вышли на меня. Должен признать, действовали они чрезвычайно тонко и профессионально. Жаль, что тебя зацепила стрела из их лука...
- Какая стрела, - тошнота усилилась, в глазах заплясали разноцветные пятна.
- Известно какая - Поцелуй В Мозг или Любовь - как тебе больше нравится.
- Черт! Да что же ты такое говоришь?! Ангелы тьмы, Поцелуй В Мозг и Любовь! Я сам, конечно, не ангел, но знаю, что любовь - это святое... - во рту у Ящура пересохло, на лбу проступили крупные капельки холодного пота.
- Мы с "ангелами тьмы" сражаемся под разными знаменами и действуем разными методами: они лицемерно насаждают Любовь, причем так в этом преуспели, что тождество "Бог есть Любовь" оспаривается мало кем, а мы всячески блюдем тайну Чаши Чистого Восторга. Мы только изображаем борьбу, так как четко понимаем - одно без другого просто невозможно. Равновесие - закон вселенский, понимаешь ли.
- А Павлова за что порешили? - Ящура тряс озноб.
- Никто его не убивал. Он умер сам. Счастливчик - захотел оказаться в лучшем месте. Баба Маша, к слову, тоже молодец - ей было так одиноко - вокруг никого, кроме выжившего из ума старика-соседа - захотела гостей и получила внука Сашу из Москвы, да еще и с другом. Знание - сила, особенно когда это знание - о Чаше. Об Ире тоже можешь не беспокоиться.
- Что со мной происходит!? - скорчившись прохрипел Ящур. Все его тело скрутило в страшной судороге, на губах выступила пена.
- Ты же сам написал в своей элегии "я неистово влюблен" - вот это с тобой и происходит, - Жердин вздохнул, затушил беломорину о торпеду, выбросил окурок в окно и завел двигатель.