Крик женщины

КРИК ЖЕНЩИНЫ

Семейная эротическая драма





Одиночество на ощупь - ледяно!
Можно жить, конечно, проще - не дано!


Часть первая

Доктор был известным Московским психиатром, специализирующимся в модной ныне области сексуальной неудовлетворенности зрелых женщин своей интимной жизнью. Попасть к нему на прием было сложно, так как в очередь к нему записывались чуть ли не на год вперед. Что здесь было причиной – трудно сказать. То ли и вправду в вопросах интимных отношений между мужчинами и женщинами равных ему было маловато, то ли еще что! Но женщины определенного возраста и определенного социального положения, обеспеченные и независимые, к нему валом валили.
Немного выше среднего роста полноватый мужчина кавказской или еврейской внешности, с густыми и вьющимися темными волосами каштанового цвета, говорящем о значительной примеси славянской крови в его роду. Мягкая обворожительная улыбка, внимательный взгляд неожиданно светло серых выпуклых глаз, тоже говорящих о явном влиянии славянской крови, и пухлые, сочно - яркие, будто накрашенные и всегда почему-то влажные губы. И если добавить еще сюда низкий, гортанный, с нежно бархатистым оттенком, приятный голос поющего человека, то становится понятна причина его такого сногсшибательного успеха у женщин в разрешении их женских проблем.
Эту женщину привела к нему сестра его жены, работавшая главным стоматологом в одной подмосковной стоматологической поликлинике. Привела она свою подругу, тоже врача стоматолога и тоже еврейской крови, имевшую сексуальные проблемы в отношении со своим мужем. То ли действительные проблемы, то ли мнимые, выдуманные. Доктор не стал здесь особенно подробно разбираться со своими двумя близкими женщинами, с женой и ее сестрой, по поводу этих вечно женских, и вроде бы, на их взгляд, интимно сексуальных проблем. С женщинами он обычно никогда не спорил. Зачем? Он всерьез считал, что женщины созданы для радостей жизни, а не для выяснения отношений. И раз они обе считают, что он сможет помочь этой женщине, значит, надо будет ей помочь! А то, что он сможет ей помочь – у него сомнений не было. Слишком много женщин прошло через его профессионально опытные руки и большинство из них всерьез считали, что он им действительно помог. Он посмотрел свои записи в журнале приема и назначил женщине день и время.
Женщина пришла точно в назначенное время. С первого взгляда она ему понравилась. Красивая зрелая женщина лет пятидесяти, находящаяся в полном расцвете своих женских сил и своего женского обаяния. Ладная, плотная фигура с высокой грудью, чуть приоткрытой небольшим декольте в светлой шелковой кофточке со стоячим воротничком, но приоткрытой таким образом, что при взгляде на нее, будь он мужской или женский, сразу же выхватывалась верхняя часть ее грудей с глубокая ложбинка между ними, в которой уютно разместился небольшой золотой крестик на золотой цепочке; удлиненная талия, подчеркнутая изящным витым ремешком, и несколько коротковатые ноги, скрадываемые высокими шпильками и длинной, ниже колен, плотно обтягивающей тело трикотажной юбкой, четко обрисовывающей плотные крупные и совершенно не обвисшие еще бедра. Лицо продолговатое, с узкими скулами и большим губастым ртом, чуть подправленным темной помадой. Нос типично еврейский, слегка свисающий над губами и черные, без блеска глаза, прикрытые длинными, настоящими ресницами, тоже лишь помеченными темной тушью. Косметики на лице было мало. Совершенно чуть-чуть. И то лишь кое где, для крайней необходимости. Что не могло не понравиться доктору.
Когда она вошла в кабинет и закрыла за собой дверь, то остановилась в нерешительности, не зная, что ей дальше делать, готовая немедленно повернуться назад и выскочить из кабинета. Она даже забыла поздороваться.
Доктор встал со своего большого кресла, обошел по периметру стол, подошел к ней поближе, взял ее за обе руки, отметив про себя влажность и холодность ее ладоней и сказал:
-- Здравствуйте, Надя! Проходите сюда. И не стесняйтесь. Меня зовут Олег Юрьевич.
Доктор подвел женщину к небольшому низкому столику, стоящему в углу кабинета между двумя большими кожаными креслами и усадил ее в одно из них. Но женщина не села в это кресло, она осторожно присела на него, причем, присела с самого краешка, несмело и робко и тут же замерла в напряженном ожидании. Она так и сидела перед доктором на самом краешке этого большого, разлапистого, не слишком удобного для сидения, современного кресла с высокой спинкой, считавшегося почему-то образцом нынешнего преуспевающего человека, глядя даже не на доктора, а куда-то мимо него или, точнее, сквозь него. Сидела бледная, как полотно, очень напряженная и скованная, нервно кусая губы. Над верхней губой от волнения даже выступили меленькие капельки пота. Прийти-то она сюда пришла. Но на большее ни сил, ни решимости у нее видимо уже не было.
Но доктор не форсировал события. На каждую свою пациентку он обычно отводил не менее тридцати минут. При необходимости мог и увеличить это время. А здесь он еще, учитывая серьезность предварительной просьбы, полученную от своих двух родных ему женщин, заранее запланировал целый час. С пациенткой надо было основательно поговорить, побеседовать, причем не просто побеседовать «про жизнь», хотя и это тоже надо было сделать, но побеседовать интимно, то есть о ее сексуальных проблемах. Поэтому пациентку необходимо было в первую очередь расслабить и расположить к себе, расположить на доверие, на откровенность, на элементарную не стеснительность, на интимный разговор, на дружескую беседу. И ему спешить было некуда. Поэтому он начал потихонечку обустраивать свою пациентку.
На столе у него всегда стояла готовая к употреблению эффектная, электрическая кофеварка золотистого цвета, подарок одной богатой пациентки, которой он, по ее словам, очень помог в разрешении ее сексуальных проблем с пожилым мужем и молодым любовником. Рядом с кофеваркой стояла банка бразильского кофе, фарфоровая сахарница с крышечкой, хрустальная ваза с печением и две фарфоровые чашечки на тарелочках с лежащими рядом с ними серебряными ложечками. Предстоял непростой разговор на интимные темы и пациентку необходимо было соответствующим образом психологически настроить. Причем настроить не на фантазирование по поводу своих явных или же мнимых интимных проблем, а на полную ее открытость при разговоре с доктором. Ведь лечить женщин приходилось в основном словом. К лекарственным средствам доктор прибегал редко! Слово было главным его оружием в борьбе с женскими интимными недугами. И чашечка ароматного кофе с прекрасным печеньем как раз и способствовало такому разговору.
И минут через десять они уже сидели напротив друг друга и не спеша пили «ароматнейший» бразильский «Coopinhal». Была в облике и манерах этой женщины некая природная, завораживающая взгляд, грация. В том, как она держала чашечку с кофе, как подносили ее ко рту, как делала глоток, причем, очень маленький глоток, слегка выпячивая губы, как откусывала кусочек печения, тоже очень маленький, как промокала губы салфеткой, как искоса, стараясь остаться незамеченной, поглядывала на доктора , во всем этом чувствовалось тонкое изящество и ненавязчиво притягательная, естественно хмельная женственность. Да, эта женщина могла кружить головы мужчинам, совершенно не прилагая к тому никаких усилий.
Доктор незаметно, профессиональным взглядом рассматривал женщину, иногда задавая ей односложные и ничего вроде бы незначащие вопросы о месте ее рождения, о школьных годах, о родителях, о месте мальчиков в ее школьной жизни, о мужчинах до встречи с будущим мужем, о самом муже, о мужчинах во время замужества, если они были, а если были, то какие и сколько и так далее и тому подобное.

***

Ничего особенного в рассказе женщины не было. Жизнь, как жизнь. Обычная жизнь провинциальной девочки, которой не повезло родиться в крупном промышленном и культурном центре страны в семье какого-нибудь местного начальника или чиновника, на худой конец – инженера или учителя. Не повезло – и все тут! Ведь мы сами не выбираем себе ни родину, ни место рождения, ни своих родителей. Какие они есть, такие они и есть и никуда от этого не денешься! Судьба! А судьбы наши пишутся не здесь, не на нашей грешной земле, а где-то там, на небесах и отчего или от кого они зависят – не знает никто. Ни на этом, ни, пожалуй, даже и на том свете!
Так вот, родилась Надя в небольшом районном городишке Старица, что разместился в верховьях Волги на ее обеих берегах в Калининской области по старому или Тверской губернии по новому. Точнее, родилась она не в самом городе, а в одной из ближе лежащих к городу старинных деревень, где жила в молодости ее мать. Но затем родители ее в начале пятидесятых годов перебрались и в сам город. Тогда многие бежали из деревень в города и поселки в связи с невыносимыми условиями деревенской жизни в послевоенных колхозах. Родители приобрели участок земли на окраине города недалеко от Волги и построили себе небольшой домик. К этому домику затем потихонечку начали пристраивать дополнительные помещения и к Надиному окончанию школы он приобрел довольно-таки приличный вид. Но только снаружи. Внутри было похуже. И похуже гораздо. Большой зал посередине дома с несколькими подслеповатыми окнами и вокруг зала клетушки-комнаты с кроватями да самодельными, купленными на рынке этажерками. Вот, пожалуй, и вся обстановка их дома. Клетушек было три. Одна для родителей, одна для сыновей и одна, самая большая для Нади. У Нади комната была более менее приличная. В ней даже разместили новый шкаф гардероб из дерева под орех с наружным зеркалом на одной из дверей. За этим шкафом родители Нади стояли в очереди чуть ли не целый год в местном промтоварном магазине и были несказанно рады, когда наконец-то приобрели его.
Родители ее были из простых "работяг". Отец работал в местном отделении «Сельхозтехники» кладовщиком на складе запчастей и частенько приходил домой чуть ли не на «бровях». При этом сильно буянил, ругался, бил посуду и гонял по углам всех своих домочадцев, начиная от жены и кончая детьми. А было их у него целых трое. Надя родилась первая. А затем, через два годя после нее, практическм один за другим, появились еще двое ребятишек, оба мальчики.
Отец был евреем по национальности, перед войной жил в городе Николаев, где, после окончания индустриального техникума, работал разметчиком на кораблестроительном заводе. В этот техникум после семилетки, а затем и на завод он пошел из принципа, посорившись с отцом, который хотел его определить в торговый техникум. Комсомол его отец еще смог простить - время такое было и надо было выживать. А вот смену торговой семейной профессиональной деятельности - ни за что.
Во время войны отец пошел на фронт добровольцем и служил в войсках НКВД, которые гонялись за дезертирами и охраняли лагеря для немецких военнопленных и наших окруженцев. Один из таких лагерей размещался около деревни, где жила мать. Там они и познакомились. А потом и поженились. И только благодаря тому, что отец служил в таких войсках, мать отпустили из колхоза при их отъезде в Старицу. Но фамилию мужину мать брать не стала. Оставила свою девичью. Не хотела портить жизнь своим детям. Да и себе тоже. К евреям на Руси относились подозрительно.
Но еврейская национальность попортила отцу много крови после его демобилизации. Его нигде не брали на работу. Самому решить эту проблему не получалось, а обратиться за помощь в свое землячество - гордость не позволяла. Ведь кроме внешности и фамилии ничего больше еврейского в нем не осталось. Но, в конце концов, с большим трудом, по великому блату, ему все же удалось определиться в «Сельхозтехнику». Сначала простым рабочим. А потом уже кладовщиком, старшим кладовщиком. Вот тогда он и начал пить. От униженности и беспросветности собственной судьбы. И остановиться уже не смог! А ведь, когда познакомился с матерью – не пил совсем. Чем и прельстил мать, простую деревенскую девушку, практически не знавшую непьющих парней.
Жену свою отец брюхатил часто. И сколько она абортов за свою жизнь сделала – не сосчитать! И криминальных, у сварливых бабок за деньги или подарки, и больничных – всяких хватало! Ведь предохраняться тогда не предохранялись, потому что нечем было предохраняться! Только презервативы! А где их взять? Достать презервативы в те времена в провинциальном городишке было проблемой из проблем! А, если и доставали, то берегли их нещадно. Как самую дорогую и самую нужную для тебя ценность! Каждый использованный презерватив тщательнейшим образом мыли, проверяли на герметичность простым надуванием в ванне с водой, затем сушили, посыпали тальком, аккуратненько сворачивали и хранили в коробочках подальше от детей. И не потому, что опасались за их моральную неиспорченность, а потому, что слишком жалко было каждую такую возвращенную в жизнь резинку!
Работала мать на местной макаронной фабрике простой аппаратчицей, где рабочий контингент был естественно почти весь женский. Кроме ремонтников и наладчиков, да еще начальства. Поэтому ее личные, чисто женские проблемы многократно повторялись практически у каждой из работниц фабрики. И от этой жизненной жути, переходящей в абсолютнейшую безысходность окружающего их мира и собственную душевную тоску, женщины на фабрике тоже пили. И пили часто. Других, каких-то особых радостей в их жизни было не много.
Детьми родители Нади практически не занимались. Не до них было! Они занимались хозяйством. Жить-то надо было? Держали они кур, иногда свиней или кроликов или нутрий. Коров не держали, нет. С коровами хлопотно. Хотя особых проблем с кормами у них не было. Отец доставал комбикорма через «Сельхозтехнику». Просто сил не хватало. Ведь все остальное свободное время забирал огород. Целых десять соток, прирезанных к дому. Картошку и все остальное , необходимое для еды, они брали с огорода.
В первый класс Надя пошла, не умея ни читать, ни писать, не зная ни одной буквы и ни одной цифры. Даже рисовать не умела. Она росла свободно и независимо, как стебелек травки на поле, ни от кого не завися и никому не принадлежа. Только свобода эта была хуже обязанностей. Это была свобода своей собственной никому не нужности. Школа была начальная, четырехлетка и располагалась недалеко от дома. И первый класс у Нади прошел, как в кошмарном сне – она ничего не соображала. Она была в полном нервном ступоре. Она была самая худшая в классе. Да и в самой школе тоже. Над ней даже не смеялись. Неинтересно было над ней смеяться – настолько она была безнадежна.
И только лишь к концу учебного года Надя начала хоть что-то понимать во всем том, что происходило в их классе и в самой школе. Даже не понимать, это слово здесь не подходит. Однако, школьные предметы перестали быть перед ней некой сплошной бесформенной и однообразной массой. Они разделились перед ней на отдельные составляющие и стали разными. К этому еще добавилось ее великолепное чистописание. Буквы она стала писать почти так же, как в самом букваре и в тетрадке по чистописанию. У нее не было практики писать плохо, она не знала, что такое писать плохо, она не знала, как можно писать плохо, она не умела писать плохо, поэтому начинала учиться писать именно так, как было показано в учебниках. И у нее все получилось. Но только лишь в чистописании. Пока лишь в чистописании. Но это было уже началом.
Ее хотели оставить в первом классе на второй год. Но потом учительница махнула рукой и Надю все же перевели. Во втором классе произошел перелом и глаза Нади в школе наконец-то получили хоть какую-то осмысленность. Она стала понимать процесс учебы. И стала пробовать начинать учиться. Но получалось у нее плохо. Образовательная база была слишком уж слабенькой. И учеба давалось ей очень и очень трудно. Она сидела все вечера за учебниками и практически все учила наизусть. Упорство принесло свои плоды. Второй класс она закончила уже со своими оценками. Пусть они были троечными, за исключением пятерки по чистописанию, но уже – свои. А в третьем классе она стала отличницей. Все в школе ахнули. Это было невероятно, но это было так! И с третьего класса по одиннадцатый она уже училась только лишь на одни пятерки. Что это ей стоило – никто не знал, кроме нее самой. Родители же ее учебой не особенно интересовались. Но тот факт, что их дочь отличница, конечно же, не мог не щекотать их родительское самолюбие. Точнее – остатки их родительского самолюбия. А школу, «одиннадцатилетку», Надя закончила с золотой медалью. Единственной в школе. И перед ней открылась широкая и ровная дорога в будущее. Можно было бы теперь глубоко вздохнуть и, наконец-то, перевести дыхание
Куда идти после школы – сомнений у нее не было. Только в медицинский и только на стоматологический факультет. Почему именно стоматологический? Тоже яснее ясного. Она сама страдала зубами и хорошо знала, что это такое - зубная боль. Поэтому она поехала в Калинин поступать в медицинский институт. Почему в Калинин, а не, к примеру, в Москву? Ведь медаль-то у нее была золотая! Спокойно можно было и в Москву! Да проще простого! Она была провинциальной, очень скованной и очень стеснительной девчонкой. В Калинин она с родителями уже ездила, а вот в Москве не была. И Москвы она просто-напросто боялась.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ




Часть 2




Но в медицинский Надя не поступила. Странно, не правда ли? Да нет, ничего странного. В те времена медалисты обычно проходили собеседование в приемной комиссии. Спрашивали очень серьезно по всему курсу школы и выше; спрашивали все, что угодно и о чем угодно. Особенно по биологии и химии. Предпочтение всегда отдавалось уровню знаний, значительно превышающий школьный. Порой собеседование было пройти посложнее экзаменов. На экзамене спрашивали по одному предмету, а на собеседованию сразу по всем. У Нади был великолепные знания, но только лишь в объеме школьного материала. Плюс ко всему, эти ее сильнейшие психологические комплексы собственной неполноценности или недоразвитости, оставшиеся у нее от начальных классов школы, когда ее постоянно унижали бесконечными упреками в том, что она хуже всех, что она ничего не знает, а то, что знала – давно уже позабыла. Добавьте еще сюда средненький уровень ее общей личностной образованности, усиленный ее провинциальной скованностью и стеснительностью, тогда вам станет понятно, почему Надя не показала себя на собеседовании.
Наде предложили сдавать вступительные экзамены по химии и биологии. Надя согласилась. Да ей и ничего другого не оставалось. Либо уезжать, либо соглашаться. Первым экзаменом была химия. На экзамене Надя с ужасом увидела, что задания были ей незнакомы. Они оказались не из школьной программы. Она поднапряглась, поднатужилась и ответила на все вопросы, но задачку не решила и получила тройку.
Это был удар страшенный. Она забыла, когда четверку-то в последний раз получала, а здесь сразу же – тройка! Было обидно, стыдно и почему-то унизительно. В ней сразу что-то в душе надломилось. Она даже внешне изменилась. Съежилась, сжалась, согнулась, глаза стали испуганные и встревоженные. Она как будто опять превратилась в ту самую, ничего не знающую и ничего не соображающую, испуганную до нельзя девочку первоклассницу.
В этот же день она забрала из института документы. Хотя ее усиленно отговаривали, убеждая, что эта тройка еще ничего не значит, что не известно еще, какой будет проходной балл по факультетам. Но она никого не слушала. Она поняла, что «медвуз» не для таких, как она. Со свиным рылом в «калашный» ряд не суются. А она вот захотела сунуться. Возомнила о себе бог знает что! Как же, золотая медалистка! Зо-ло-та-я! И получила. По заслугам! Знай сверчок свой шесток! Знай! Не все то золото, что блестит! Золото в твоей медали оказалось не настоящее. Оно не было подтверждено твоими знаниями! Не было!
Надя отдала документы в Калининское областное медучилище на зубоврачебный факультет. И была зачислена в тот же день без экзаменов. Медучилище было в общем-то неплохое. И знания давало приличные. Единственный недостаток – у него не было своего общежития. Пришлось снимать комнату. А за комнату надо было платить. Правда, она получила повышенную стипендию, но это такой мизер, что и говорить-то о ней было неудобно. Хотя все же деньги. И не дармовые. Заработанные ее учебой. Но эта вся ее стипендия уходила на оплату за комнату. Поэтому на жизнь деньги пришлось брать у родителей.
Медучилище Надя закончила с отличием и получила красный диплом. К этому времени у Нади произошли большие изменения в личной жизни. Она вышла замуж и учебу заканчивала на шестом месяце беременности. Своего избранника на роль мужа она получила совершенно неожиданно и абсолютно для себя случайно. Она никогда не искала себе парня. Дело в том, что отношения с противоположным полом у нее не складывались. В школе у нее парня не было. Школу она закончила даже еще не целованная. И очень смутно представляла себе смысл отношений между полами, между мужчиной и женщиной. И инстинктивно настораживалась, даже напрягалась, если кто-либо из ребят пытался к ней приблизиться, чтобы завязать хоть какие-то, пусть даже и чисто дружеские отношения.
И ребята сторонились ее. Чужая она была среди них. Настоящая белая ворона. Все в ней было чересчур и все слишком личное, слишком индивидуальное. Не предназначенное для других, для легкого, ничего не значащего общения и даже для простого дружеского времяпровождения. Слишком уж серьезная, слишком малодоступная и чересчур уж принципиальная. Одно слов – комсорг школы! Причем, убежденный комсорг! Ее даже на молодежные вечеринки редко приглашали. Зачем она там нужна? С ней не пофлиртуешь и не побалуешься! Смысл-то какой?
Хотя была она красивая, ничего не скажешь. Очень красивая. Но даже красота ее была какая-то чересчур уж слишком: слишком уж строгая и слишком уж «неподступная», даже вроде бы надменная, словно неземная какая-то. От такой красоты оторопь брала, начинали сразу же в подобострастии дрожать коленки и пересыхало от волнения горло. Строгая, гордая и величественная красота, как у восточной принцессы. Еврейская мощная кровь отца, смешавшись с русской мягкой кровью матери, дала удивительный по силе результат. Замызганная неуклюжая девочка превратилась в величественную красавицу, перед которой сразу же хотелось покорно склонить голову. Даже девчонки ее избегали. С такой красавицей не пошушукаешься и не посплетничаешь. Не компанейская она уж чересчур. И была у нее лишь одна подруга, дочь заместителя секретаря горкома партии, невзрачная и «угрюмоватая» девушка по имени Саша. Обе они чувствовали себя в какой-то степени отверженными и всерьез дружили. Хотя были по отношению друг к другу полной противоположностью. Саша была девушкой, некрасивой, начитанной до невозможности, и было непонятно, есть ли в мире та область науки или культуры, в чем она не разбиралась и о чем бы она не имела свою обоснованную точку зрения. С ней даже учителя истории, литературы, физики, химии, географии, биологии старались не связываться – переспорит и переговорит запросто!
Надя часто бывала дома у Саши. Абсолютнейшая непохожесть их дома. Книги, книги и еще раз книги. В больших, со стеклянными дверями книжных шкафах, в настенных стеллажах. Как в библиотеке. Да еще журналы с газетами. Везде. И на столе, и на диване, и даже на полу. И в большой комнате пианино. Саша ходила в «музыкалку» и часто дома музицировала. Надя любила сидеть у них на диване и слушать, как Саша играла на пианино. Нет, она не слушала музыку, как таковую. В классической музыке она ничего не понимала. И Баха от Моцарта или Шопена, естественно, не смогла бы никогда отличить. Она с детства была приучена к другой музыке – к деревенским частушкам и припевкам. Легким, задорным, озорным и веселым, порой даже матерным. Другой музыки в деревне, где прошло ее детство, никогда не было! А здесь?! Здесь все – иначе! Поэтому она просто любили сидеть, опершись головой о спинку дивана и, прикрыв чуточку глаза, смотреть на играющую Сашу. Музыку она не слушала, нет, или ей казалось, что она ее не слушала, но чувство глубокого душевного покоя и какого-то даже физического умиротворения начинало потихонечку охватывать ее. И ей становилось хорошо, хорошо!
Будущего своего мужа она увидела впервые на автобусной остановке в один из летних выходных дней. Она только что закончила летнюю сессию и приехала домой на каникулы. Больше ей некуда было ездить и все свои каникулы она проводила дома. Днем на кухне и на огороде, помогая матери, а вечером обычно шла к Саше., которая жила в самом центре города в, так называемом, райкомовском доме. Вот и сейчас она направлялась к своей подруге. На автобусной остановке она увидела парня, внешний вид которого резко отличался от вида местных парней. И не потому, что парень был довольно красив, причем, красив броско, хорошей мужской красотой, без каких-либо признаков женской слащавости, часто присутствующей в мужской красоте. Но красивых парней много в их городе. И не потому, что одет был хорошо. Одетых хорошо и модно в Старице было тоже много. Нет, он был какой-то совсем другой, не такой, как здешние ребята, словно пришел из другого, не здешнего мира. Серые, тщательно подогнанные по фигуре брюки, чуточку нависающие на остроносые, коричневые плетеные импортные туфли; черный, ручной грубой вязки шерстяной с белой искоркой джемпер, свободно нависающий на брюки, и под джемпером белая в синюю мелкую полоску рубашка с темным галстуком. Общий его вид дополняла гордо посаженная голова на широких спортивных плечах, небрежно зачесанные назад каштановые, слегка волнистые длинные волосы и легкая, мягкая, какая-то даже пружиняще неслышная походка, словно у хищного зверя.
На Надю пристально глянули синие, большие и очень внимательные глаза под высоким с глубокими залысинами лбом, а ярко красные, пухлые по девически губы под большим мясистым носом чуть тронула улыбка, и Надя почувствовала, как у нее заалели щеки. Она сердито нахмурилась и демонстративно отвернулась. Но отвернувшись, чувствовала его взгляд. Взгляд был чисто мужской, взгляд мужчины на понравившуюся ему женщину, но взгляд не сальный, не пошло обидный и унизительный хамский, буквально раздевающий при всех женщину, а скорее, восхищенный и несколько даже обалдевший от этого восхищения взгляд мужчины на женщину. На Надю никто еще в жизни так из мужчин не смотрел, и Надя чувствовала, что ей нравиться этот его взгляд, и что ей хочется, чтобы на нее он так смотрел.
Они вошли в автобус вместе. Причем, парень пропустил ее вперед, что было совсем не по местным правилам. Здесь каждый всегда лез сам, не обращая ни на кого никакого внимания. Они переехали по старинному, еще дореволюционной постройки мосту через Волгу и очутились в самом городе. Точнее, в старинной части города около старинных торговых рядов. Здесь Надя вышла. Парень поехал дальше. Причем, вышла она с ощущением какого-то волнения в душе. Она не могла себе не признать, что встреча с этим незнакомым ей парнем на остановке автобуса почему-то взволновала ее. И весь вечер она ловила себя на мысли об этом парне. Он, что называется, запал ей в самую душу!
А вечером они с Сашей пошли в кино в городской кинотеатр под названием «Мир», что находился около входа в городской парк. А напротив парка уютно расположился городской ресторан «Волга», размещенный в здании городской гостиницы. Так сказать, три столпа местных развлечений для городской общественности, точнее – для городской молодежи. Ресторан, кино и парк. Ну, а для приезжих еще и место для своего временного проживания. Как раз именно то, что и надо! Ресторан, чтобы выпить; парк, чтобы после выпивки потанцевать или покататься на аттракционах. Ну, а кино для тех, кто не захотел танцевать, а решил посвятить себя культурному досугу! Все как надо! Все, как положено!
Надя потом много раз пыталась вспомнить фильм, который они тогда с Сашей смотрели. И не могла его вспомнить. Слишком уж значимым оказался этот день в ее жизни, чтобы в нем осталось место для какого-то еще там кинофильма.
Когда они вышли из кинотеатра, то сразу же наткнулись на парня, что ехал с Надей в автобусе. Он их ждал. Точнее, он ждал Надю. Парень подошел к ним и сказал обычную и самую банальную из всех фраз, которые говорят ребята при знакомстве с девушками. Он сказал:
-- Здравствуйте, девочки! Я хочу с вами познакомиться! Меня зовут Андрей. Я местный. Но меня долго в городе не было. Я вот только сегодня приехал. И увидел на автобусной остановке девушку неземной красоты! И решил во чтобы то ни стало с вами познакомиться!
Парень оказался веселый, общительный, разговорчивый, без комплексов. Он с удовольствие молол всякую чепуху, развлекая девчат. Правда, надо отметить, что разговаривала с ним в основном Саша. Надя больше молчала. Молчала не только из-за своей естественной девичьей стеснительности, но еще и из-за того, что с каждой минутой их общения все больше и больше очаровывалась им. Она вдруг поняла ясно и отчетливо, причем поняла не разумом, а, как бы своей женской сущностью, что из всех представителей мужского пола на земле ей неожиданно и вдруг стал нужен только этот один, неизвестно откуда взявшийся и появившейся перед ней на остановке обаятельный до невозможности парень по имени Андрей. Такое ощущение одновременно и радовало ее, и пугало. Радовало тем, что наконец-то и к ней пришло это чувство своей девичье-женской нужности в этом мире. Пугало же своей неожиданностью, своей быстротой, своей мощью и вытекающей отсюда абсолютной своей непредсказуемостью на будущее.
Парень проводил девчат до дома Саши, а затем пошел провожать Надю. Они шли тихо, медленно, не спеша. Шли и разговаривали. О чем? Трудно сказать. Обо всем. Разговор вел Андрей. Надя лишь поддерживала его. Но поддерживала активно, охотно, на равных, не стесняясь и не комплексуя. Она не чувствовала себя рядом с Андреем какой-то провинциальной замухрышкой. Хотя сразу же видно было, что по уровню развития они резко отличались друг от друга. Интеллектуально Андрею была ближе Саша, но никак не Надя. Однако Андрей выбрал Надю. Почему и зачем? Игра судьбы? Да кто его знает, что притягивает друг к другу мужчину и женщину помимо элементарного полового инстинкта? Именно этого мужчину и именно эту женщину! Кто или что? Нам не ведано! Ведь браки заключаются на небесах, а не где-нибудь еще! Так и здесь! Стоило лишь Наде и Андрею увидеть друг друга на обыкновенной автобусной остановке небольшого провинциального городишка, как их потянуло друг к другу с неодолимой силой! И ни что на свете не могло разрушить эту силу!
Их отношения сразу же начали развиваться стремительно. Правда, лишь со стороны Нади. Андрей же их никак не форсировал. А Надя после этого первого совместного вечера, когда они медленно шли от дома Саши к ее дому, поняла сразу, что пропала раз и навсегда.

***

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ



Часть3






Были причины того, почему Андрей не форсировал свои отношения с Надей. Во первых, он был старше Нади на целых восемь лет. Он был уже взрослым опытным мужчиной и, естественно, не мог не видеть, какой еще зеленой девочкой была Надя в сравнении с ним. Просто так побаловаться малолеткой и затем, удовлетворенным, бросить ее, записав в свой актив еще одну победу, он не хотел. Да и не мог. Не в его характере были подобные взаимоотношения с женщинами. На контакт с женщинами его вели чувства, а не физиологические потребности организма. Хотя и этого хватало. Ведь парень он был видный и всегда нравился женщинам. Женщины всегда липли к нему. Но это они к нему. И отсюда совершенно не вытекало, что и он обязательно должен также к ним. Было в его отношениях с женщинами кое что и другое, что его несколько сторонило от товарищей, делало особенным и даже, в какой-то степени, ненормальным, что ли. Такой уж неодолимо-мощной гиперсксуальностью он не страдал, спокойно переносил воздержание и потому его вело к женщине не только желание заполучить на какое-то время очередного себе сексуального партнера. Прежде всего ему был необходим психологический контакт с женщиной. Ему нужна была женщина для общения. Для духовного и психологического общения. Без женщины жизнь для него становилась скучной и неинтересной. Без женщины мир для него становился пустым и никчемным. Поэтому для него нужна была не «абы какая» женщина, с которой можно было бы периодически «трахаться», а женщина близкая ему по духу, по интересам и по возможностям. Поэтому он должен обязательно испытывать к своей женщине хоть какие-то, но все же чувства. Пусть не чувства любви, но хотя бы чувства человеческой симпатии или человеческого интереса к партнерше у него должны были быть обязательны.
Кроме того, он был неравнодушен к женской красоте. Ему нравились красивые женщины. Ему были интересны красивые женщины. Он любил общаться с красивыми женщинами. Надя его поразила именно своей необычной красотой. Настолько поразила, что он не смог пройти мимо. Бледное, тонкого рисунка лицо совершенно не здешней, провинциальной девушки, удлиненное, как на старинных иконах, удивительно выразительное и одухотворенное; лицо настоящей итальянской мадонны с громадными, чуть ли не в ладонь, недоверчиво испуганными темными глазами, с длиннющими, как шторки, непроницаемыми ресницами и губастым большим ртом. Разве такую девушку можно не заметить? Разве можно мимо нее пройти, не остановившись? И он, естественно, остановился. И получилось так, что остановился он перед Надей на несколько десятков лет.
Андрей оказался парнем с непростой судьбой. Он не был местным жителем, хотя когда-то, лет десять назад, закончил здешнюю среднюю школу. Первую среднюю школу города Старица. Закончил тоже с золотой медалью. Но он здесь учился только лишь последний десятый класс. Отец его был военный и их семья после демобилизации отца в звании полковника перебралась на родину матери, в этот самый город Старица. Приехали они из Сибири, из города Красноярска, где отец служил в одной из воинских частей, расположенных в пригороде города. Здесь, в Старице, родители купили небольшой домик с садиком на окраине города и зажили себе преспокойно. А Андрей после школы уехал в Москву, где поступил в горный институт. Почему именно в горный? Да кто его знает? Поступил и поступил! Вместе со своим другом по школе. Здание института их поразило. Солидное, монументально-внушительное, надежное и внушающее абсолютнейшее доверие здание Горного института, расположенное в самом начале Ленинского проспекта.
Оба они закончили первую среднюю школу города Старица, причем, оба на медаль, оба приехали из Старицы в Москву впервые и просто бродили по городу. Вышли они из метро Октябрьская и пошли вверх по широченному проспекту и там увидели это П-образное здание с красивым сквером между боковыми ответвлениями здания. Подошли поближе и увидели вывеску «Московский Горный институт имени В.И. Ленина». Зашли и остались там оба.
Правда, Андрей ушел из института через два года. Ушел, закончив успешно два курса. Что-то скучно и не интересно стало ему в этом институте. Он никогда не соприкасался с горной промышленностью и все, что в этом институте проходили, было для него малоинтересным и даже чужим. Летом, после экзаменационной сессии он уехал в геологическую экспедицию в западную Якутию. Документы он забирать не стал. Он просто уехал по направлению от министерства Геологии, как часто в то время делали Советские студенты в летние каникулы для элементарнейшей подработки. И проработал Андрей в Якутии целых три года. Затем забрал документы из Горного института и подал их в Московский Геологоразведочный институт имени Серго Орджоникидзе. Его взяли на второй курс.
Учился он успешно. Во МГРИ ему было интересно. Он почувствовал, что именно эта бродячая профессия, профессия Советского геолога ему интересна и является именно его профессией. Однако судьба его распорядилась по другому. С четвертого курса института ему пришлось уйти. Пришлось уйти из-за некрасивой истории с одной женщиной преподавателем, профессором, доктором минералогических наук, заведующей кафедрой Петрографии, которую он публично оскорбил. Оскорбил, возмутившись непорядочными, по его мнению, мотивами ее поведения по отношению к нему на ее экзамене. Вообще-то история выведенного яйца не стоила. Профессор, обвинила его в списывании. А он, как раз именно в этот момент и не списывал. Бывает такое, что студент не списывает! Бывает! Редко, но бывает! И возмутившись, Андрей вспылил, нагрубил профессору и оскорбил ее! Некрасивый поступок! Очень некрасивый! Но вполне поправимый! Надо было конечно же побыстрее остыть и пойти извиниться перед ней, перед этой женщиной, перед пожилым человеком, да еще профессором, доктором наук, известным специалистом в своем деле. Но Андрей закусил удила и понесся по оврагам! Поэтому из института пришлось уйти. С тяжелым чувством, но пришлось.
После МГРИ Андрей устроился на работу в одну организацию, которая вела работы по монтажу металлургических объектов на территории Союза. Устроился сварщиком. Эту профессию он получил еще в Якутии, на технической базе геологов, когда они сидели с ремонтом техники, используемой при геологоразведочной разведке. Это были передвижные буровые установки, грузовики вездеходы армейского типа и так далее и тому подобное. Техники в геологии использовалось много и за летний рабочий сезон, называемый у геологов полевым сезоном, она основательно поизнашивалась. И зимой ее обычно ремонтировали на специализированных областных или краевых ремонтных базах. Вот там Андрей как раз и получил профессию сварщика и неплохо мог варить.
Монтажная организация, где Андрей работал сейчас находилась в Москве в районе завода «Серп и молот» и носила простое название «Металлургмонтаж». Работы она вела по всему Союзу и Андрей за четыре года работы в этой организации поколесил по стране дай боже как. Прописан он был и жил, когда приезжал в Москву, в общежитии монтажников, что находилось в районе метро «Серп и молот». Сейчас же Андрей находился в отпуске за два года и приехал к родителям, которых не видел лет, наверное пять или шесть. И вот во время этого своего отпуска он и встретился с Надей. И сразу же почувствовал, что с Надей просто так у него не получится. Слишком уж она серьезная и слишком уж необычная девушка. Такие ему до сих пор не встречались. Да и не хотелось ему с Надей обычных его кратковременных отношений с женщинами.
Но тут же возникал элементарный вопрос – что же ему теперь делать? Ведь мы должны быть ответственны за тех, кого приручили! А то, что Надя к нему прилипла, он понял сразу. И он понял так же сразу, что Надя не способна на кратковременные отношения с понравившимся ей парнем. Ей нужно либо все, либо ничего. И если он, поиграв с ней, бросит ее и уедет опять в свой монтаж, для нее это будет трагедией на всю ее жизнь. А он не мог поступить с ней непорядочно, подло. Не мог и все тут! Да и лет-то ему уже прилично. Пора бы, наверное, уже и определяться. Сколько можно еще болтаться по стране, как «дерьмо» в прорубе? Вряд ли он сможет найти себе женщину лучше и надежнее Нади? Поэтому – чем Надя не жена? Может и вправду рассчитаться с этим своим монтажом и перебраться, к примеру, в Калинин. Заводов там полно. Устроиться на работу для него там проблемы не будет, и он тогда спокойно сможет окончательно определиться с Надей. Деньги за работу в монтаже у него на книжке есть, и не плохие, на свадьбу и на первоначальное обустройство хватит. Правда, где жить? А где чаще всего живут у нас молодожены? На частной. Вот и мы снимем комнату или квартиру в Калинине, а там через несколько лет и квартиру получим.
Примерно так думал Андрей, встречаясь с Надей. А встречались они каждый вечер. Надя была счастлива, она буквально расцвела и похорошела до невозможности. Она была готова на все с Андреем. Но он не спешил. Куда спешить, если их впереди ждала вся жизнь? Надя была совсем еще неопытной девушкой и не умела ничего в отношениях с мужчинами. Для нее все было впервые. И поцелуи, и обычные прикосновения рук Андрея к ее телу, закрытому одеждой или уже обнаженному самим Андреем, и его интимные ласки ее небольших грудей с бутонами сосков, мгновенно, твердеющих от губ Андрея, и ощущение его сильных и нежных рук в самых сокровенных местах ее тела, от прикосновения которых у нее сумасшедшее заходилось сердце и она чуть ли не теряла сознание. Ей хотелось большего, ей хотелось всего того, что получает женщина от мужчины во время их интимных встреч, ей хотелось, чтобы Андрей шел до конца, ей хотелось стать женщиной и стать именно от Андрея и именно сейчас, в это мгновение, но он не спешил.
Андрей же просто ласкал и целовал Надю. Зацеловывал и заласкивал ее до изнеможения, до ее стонов, до криков, до обмороков, до самых настоящих ее оргазмов с кратковременной потерей сознания. И весь его отпуск они при свиданиях просто ласкали друг друга интимными ласками, лежа полностью или частично обнаженные на кровати в летнем домике, что находился в саду дома родителей Нади. Ласкали друг друга до полной взаимной «отключки». Причем, кончали при этом оба. По несколько раз. И Надя гораздо чаще, чем Андрей. Она совсем не могла себя контролировать. Не умела. И когда заводилась, то останавливаться уже не могла и шла всегда до конца. Тем более, что Андрей умело подыгрывал, помогая ей. Но себя он всегда сдерживал. Он был опытным мужчиной и умел себя сдерживать. На большее, чем на петтинг, Андрей с Надей так и не пошел.
Родители Нади к Андрею отнеслись спокойно. Ну, что ж, у их дочери появился парень. Наконец-то. Давно пора. Дочь-то совсем уже взрослая. Да и парень вроде бы неплохой. Только приезжий он. Не здесь работает. Хотя родители здешние. Ой, как бы не обрюхатил девку понапрасну. Что потом с ней делать?
Перед окончанием отпуска Андрей съездил в Москву и рассчитался с работы. Затем он махнул на недельку в Калинин, где очень быстро устроился сварщиком на Калининский вагоностроительный завод в цехе сварных металлоконструкций. Прописали его в заводском общежитии, где ему выделили «койкоместо» в одной из комнат типовой пятиэтажки. Кроме него в комнате размещались еще трое рабочих завода. Затем он побегал по домам ближе лежащего к заводу частного сектора города и нашел себе неплохую комнату в одном из домов за божескую оплату. Он предупредил хозяев, что будет жить у них с молодой женой. Они не возражали. Так что первая часть нового этапа его жизни прошла вроде бы успешно. Никаких осложнений его ждать впереди вроде бы не должно. Да нет, вообще не должно! Откуда они возьмутся, эти осложнения? Судите сами.
Надя осенью начнет учиться на последнем курсе «медучилища». У них после окончания учебы идет «госраспределение». По закону жена должна распределяться по месту жительства мужа. Он прописан и работает в городе Калинин. Значит, Надю должны распределить в городе Калинин. Куда же еще? Как молодой специалист, она должна здесь же, в городе и получить жилье. Параллельно со всем этим Андрей после свадьбы тоже встанет на очередь на квартиру и у себя в цехе. Завод активно строит жилье – года через три-четыре получит и он. А если Надя забеременеет, а хотелось бы, чтобы она забеременела, то эти процессы должны ускориться! Обязаны ускориться!
Когда Надя получила от Андрея предложение руки и сердца, причем, предложение было сделано в присутствии родителей, она была не просто счастлива. Она была на седьмом небе от счастья. Она была переполнена счастьем. Ей хотелось выбежать на улицу и закричать на весь мир о пришедшем наконец-то и к ней, когда-то «зачуханной» и замызганной девчонке, не знавшей никогда ни родительской, ни даже просто случайной мужской ласке, счастье. И она была искренне убеждена, что счастье это навсегда, навечно, что они проживут с Андреем всю жизнь вместе в мире и согласии и никогда не только не расстанутся, но даже и не поругаются.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ




Часть 4



Женщиной Надя стала вскоре после их подачи заявлении в загс. И не потому, что Андрей так специально запланировал. Просто к этому времени все проблемы Андрея по переезду на новое местожительство в Калинин утряслись и ни что теперь не мешало им с Надей соединить свои жизни воедино и стать наконец супругами. А раз так, то чего им привередничать, чего медлить и не пора ли им начать исполнять свои супружеские обязанности по настоящему, как положено, как предопределено самой природой, а не по чьему-то выдуманному уразумению. Так они и сделали. Причем сделали это практически бессознательно, чуть ли не автоматически, совершенно не «зацикливаясь» на проблеме. Хотя это больше относилось к Наде, но только не к Андрею. Он был мужчиной. Причем мужчиной, принявшей на себя всю ответственность за судьбу своей избранницы, поэтому и вел он себя по отношению к Наде, как истинный мужчина.
И вот как-то вечером, во время их очередного свидания, вернувшись из города к Наде домой, они, как обычно, расположились в летнем садовом домике, который стал чуть ли не их родным. Они легли на кровать, обнялись, молчаливо решив, что сегодня уже можно и даже нужно, и долго интимно ласкали друг друга, стараясь получить от взаимного физического контакта, как можно больше радости, удовольствия и взаимного сексуального наслаждения. Причем Андрей намеренно довел Надю в ее эротических желаниях чуть ли не до белого каления и когда вошел в нее, то акт физической дефлокации оказался настолько естественным продолжением их обычных интимных ласк, очень часто, как и этот сегодня, заканчивающихся ее бурными оргазмами, что она и не совсем поняла суть происшедшего. Она лишь сумела, отдышавшись, в изумлении чуть слышно прошептать:
-- И это все?!
-- Все! Все! - ответил ей Андрей, - Теперь ты настоящая женщина!
Впрочем, психологически Надя уже была женщиной. Пусть зеленой, пусть скороспелой, пусть неопытной, но все же женщиной. Ведь она уже могла испытывать эротическое удовольствие и даже получать настоящее сексуальное наслаждение от физического контакта со своим мужчиной. Больше того - она научилась получать оргазм. Хотя очень многие женщины в мире, живущие полноценной, вроде бы, сексуальной жизнью со своими партнерами, его не испытывают. Правда, здесь дело в другом. Оргазм прежде всего получают и испытывают любящие женщины. Ведь оргазм – это психологическая реакция женской души на сексуальный контакт с выбранным ее душой мужчиной. Своеобразная благодарность природы для женщины, осуществившей правильный выбор своего партнера. Ведь только дети, полученные от любящих друг друга партнеров, мужчины и женщины, бывают в жизни полноценны и счастливы. И лишь потом, после реакции женской души, начинает работать физиология женского организма на сексуальный контакт с нужным ей мужчиной. Точнее – по ее указаниям и под ее контролем. Поэтому женщине для сексуального удовлетворения нужен любимый ею мужчина. И только – любимый мужчина. Ведь одно лишь прикосновение его рук к ее телу – уже счастье! А поцелуи, объятия – высшее наслаждение! А сам секс – это уже какое-то запредельно сказочное, неземное блаженство, описать которое не сможет ни одно перо в мире.
А ведь Надя с Андреем практически во всю уже и сексом занимались. Пусть не вполне полноценным, пусть суррогатным, пусть петтинговым, но ведь все же сексом! Хотя – почему – неполноценным? Все, что делают друг с другом или друг для друга, для взаимного наслаждения любящие мужчина и женщина – это и есть секс! Хотите вы того или нет, но это так! Пусть хоть на люстре качаются при этом - это их дело! Их - двоих! И никого больше оно не касается! И от того, что Надя еще продолжала оставаться девственницей, ничего в ней уже не меняла. Она узнала мужчину. Она познала мужчину. Пусть не в полной мере, но все же познала. Точнее – начала познавать! И будет теперь продолжать его познавать всю свою сознательную жизнь! Она сумела уже получить удовольствие от контакта с мужчиной. И ей эти действия понравились. Они стали теперь частью ее жизни. Значит, она уже настоящая женщина! И вот теперь, лишившись своей девственности, она стала женщиной еще и физиологически.
Но если это все действительно так, тогда что же, женщина с нелюбимым мужчиной не сможет получить оргазм? Да сможет, почему же нет! Успокойтесь! Но тогда надо будет психологический эффект сексуального воздействия на женщину, на ее организм, заменить на физиологические манипуляции эрогенных зон женщины. А это далеко не просто. Ведь одно дело – живой контакт с человеком, которого ты любишь, с которым тебе хорошо, в котором тебе все нравится и любое действие которого по отношению к тебе уже заранее доставит тебе удовольствие. А может даже и само наслаждение.
И совершенно другое дело – прикосновение к тебе, к твоему телу, причем, прикосновения в самых неожиданных, запретных и даже интимных местах человека, который тебе безразличен, если только не неприятен. Тогда надо будет сильно напрягаться и ждать, когда эрогенные зоны твоего тела физиологически проснуться и заработают под воздействием физических манипуляций рук, губ или языка твоего партнера. Заработают и, тем самым, заменят психологический настрой твоего тела на секс с посторонним мужчиной. А это уже не просто! Это долгое и утомительное стимулирование твоих эрогенных зон! А они без психологии не желают работать! Бастуют! Им требуется эротические подсказки и эротические фантазии. Ведь даже простая мастурбация проходит впустую, без удовольствия, если на помощь не приходят наши фантазии. Наши собственные фантазии, рожденные нашим взбудораженным и воспаленным воображением или же фантазии, вызванные просмотром соответствующих журналов, картинок или фильмов. Ведь не даром же природа предопределила для занятий сексом ночь. Ночью, когда нашего сексуального партнера плохо видно, начинает активно работать наше сексуальное воображение, скрашивая или изменяя настоящие, воображаемые или же мнимые его несоответствия нашим идеалам. Вот потому-то ночью все кошки серы, а женщины все хороши! И оно действительно так!
Поэтому, чтобы женщине получить оргазм с нелюбимым или не нравящимся ей мужчиной, ей обязательно нужна особенная, исключительная ситуация, компенсирующая или заменяющая собственную неприязнь и равнодушие к партнеру. Например, нужно так, чтобы женщина очень хотела бы секса, соскучилась бы по самому сексу до такой степени, чтобы ей стало все равно, с кем им заниматься, лишь бы только заполучить этот самый злополучный секс. Я отбрасываю вариант, когда женщина нетрезвая и не может себя контролировать.
Или же бывают варианты, когда этот секс разовый, случайный, непредвиденный, с абсолютно неожиданным для тебя партнером и оттого чрезвычайно тебя заманивающий и невероятно возбуждающий. Вышли, к примеру, на работе покурить с давно знакомым или, наоборот, с малознакомым до того коллегой, а он вдруг обнял тебя и полез под юбку и ты разом запылала к нему сексуальным желанием до того нестерпимым, что не отдаться ему прямо здесь, в курилке, было абсолютно невозможно. И все происходит быстро, чуть ли не мгновенно, с таким сумасшедшим по силе оргазмом, что даже самой потом бывает удивительно вспомнить.
В нашей нынешней жизни получил широкое распространение деловой секс, крайне необходимый для женщины по каким-то ее личным, будь они производственными, бизносовыми или же карьерными, соображениям, и женщина в этой ситуации заранее успевает себя соответствующим образом психологически настроить, поэтому легко может получить оргазм. Кроме того, может быть и так, что партнер в подобном случайном или же заранее запланированном сексе попадается очень умелый, опытный и не эгоистичный по мужски, думающий только о себе и собственном удовольствии. Поэтому он может в своих предварительных ласках так возбудить женщину, что она при сексе с ним легко получает оргазм.
Здесь нет готовых рецептов. Жизнь многообразна. И есть еще женщины, которые легко возбуждаются при необычных ситуациях для секса. Например, при сексе со своим начальником в его кабинете в рабочее время, когда может неожиданно зайти секретарша или еще кто. И это ощущение опасности быть застигнутой и раскрытой в момент близости с начальником, придает сексу исключительную остроту, яркость и даже пикантность, способствующую быстрому наступлению оргазма.
Однако есть еще женщины, для которых основным является физиологическая составляющая секса, а не психология и поэтому для них, в принципе, все равно, с кем заниматься сексом. Для них главное, чтобы этот секс был в их жизни, и был почаще, а с кем он, как он и где – это абсолютно все равно! Лишь бы партнер не вызывал у самой женщины физического неприятия или физического отвращения.
Я уж не говорю здесь о женщинах, испытывающих физическую страсть к своему партнеру. Страсть - мощнейшее сексуальное влечение к своему сексуальному партнеру, будь он мужчиной или женщиной; влечение чисто физическое и физиологическое. Влечение по своей силе и мощности сравнимое лишь с наркоманией, когда с личности человека срываются все нравственно этические и чисто человеческие границы и главным становится только лишь секс с предметом твоей страсти. И ничто другое тебя уже не интересует. Секс какой угодно, сколько угодно, и где угодно, но лишь бы только секс, секс, секс. Секс с твоим сексуальным кумиром. Секс с твоим сексуальным божеством.
Но все эти рассуждения к Наде никакого отношения не имели. У Нади был секс с любимым человеком. Причем, с горячо любимым человеком. А что еще нужно женшине для счастья? Этого вполне достаточо.

***

Вскоре после свадьбы молодые уехали в Калинин, на свое новое местожительство. Для Нади эти дни оказались счастливейшими, если не самыми счастливыми в ее жизни. Чистые, светлые, радостные, возвышенные, одухотворенные заботой о самом главном и самом дорогом для нее человеке на свете, ее любимом мужчине, ее муже, ее Андрее. Эти дни для Нади стали настоящей, абсолютно реальной, а не выдуманной кем-то красивой сказкой.
Ей нравилось ощущать себя хозяйкой их маленькой, только что созданной семьи. Ей нравилась их семейная жизнь, где она была равноправным, если только не самым главным ее членом. Потому что Андрей ее боготворил и буквально носил ее на руках, выполняя самые причудливые ее желания. А у нее не было никаких желаний, кроме одного – быть нужной и желанной для Андрея.
Сексом они занимались практически каждую ночь. Да еще и днем кое что прихватывали под настроение. И им не надоедало заниматься друг другом. Им хотелось заниматься друг другом. И они с удовольствием пытались заниматься друг другом, как можно чаще и больше, стараясь доставить друг другу и получить друг от друга максимально возможное наслаждение. Да, их тянуло к взаимному общению. Взаимное общения доставляло им радость, поднимало им настроение и позволяло смотреть на жизнь спокойно и уверенно
Андрей работал на заводе и вставал всегда пол седьмого утра. Идти до проходной ему было минут двадцать, и там еще минут десять до самого цеха. Точнее, до бытовок цеха. А в бытовках надо еще переодеться в рабочую одежду. И потом по подземному проходу в сам цех. А где-то без десяти восемь у них на участке проходила небольшая утренняя оперативка., которую проводил начальник участка или же старший мастер участка сварки. Поэтому, чтобы не опаздывать и не лететь потом, стремглав и сломя голову, Андрей всегда из дома выходил пятнадцать минут восьмого. И спокойно успевал все сделать, не спеша и не торопясь.
Надя вставала пораньше, чтобы приготовить для него завтрак. Завтрак не хитрый, но сытный. Ведь Андрей работал физически и ему требовалась основательная энергетическая подпитка. Поэтому Надя обычно готовила ему чай с бутербродами и что-нибудь из второго. Жаренную картошку с овощами, которые они привозили из дома; или та же картошка, но уже с мясом или колбасой, если они были у них на данный момент.
Потому что мясные и колбасные изделия в городе было купить не просто. Чаще всего за ними горожане ездили в Москву. Благо, что ехать не так уж и далеко. Сел вечером на поезд и утром уже в Москве. Побегал по магазинам или же постоял несколько часов в каком-нибудь крупном центральном магазине: Елисеевском, Новоарбатском или старом Арбатском, первом Московском, Смоленском, Краснопресненском или еще каком, накупил себе всего нужного, набил сумки и вечером назад, домой. А на вокзале настоящее столпотворение. Мешки, мешки, мешки на плечах, на спинах, в руках пассажиров. И ругань, жуткая, матерная, оскорбительная, нечеловеческая буквально висела в вокзальном воздухе. Складывалось впечатление, что вся несчастная и обездоленная Россия приехала в Москву за каталками этой белковой, безвкусной колбасы с сосисками и куском жирного мяса.
Но Надя в Москву не ездила. Она не знала Москвы. Да и не любила она ездить на поезде. Андрей тоже в Москву не ездил. У них на заводе было несколько магазинов, где можно было купить кое что из продуктов. Да еще раз в месяц продуктовые наборы организовывали по профсоюзной линии для каждого работающего на заводе. Самое такое необходимое для жизни: мясо, птица, рыба, сахар, крупы, чай, кофе, фрукты, кондитерские изделия и т. д. и т. п. По списку заказывали на определенную сумму, не превышающую половины месячной зарплаты рабоника заводжа. В общем – приемлемо. Не сказать, чтобы так уж здорово, хорошо и удобно, но и не так уж и плохо. Без продуктов они не сидели. А еще им родители Нади подарили холодильник. Свободно в магазинах они тогда не продавались, поэтому нужно было записываться на очередь и ждать чуть ли не целый год. А отец Нади через «Сельхозтехнику» достал хороший холодильник «Полюс-2» и привез им в Калинин. А потом и стиральную машину "Сибирь" с центрифугой. Это холодильник и эта стиральная машина у них проработали безотказно свыше тридцати лет. И уж потом, в девяностые годы их заменили на новомодный «Минск» и на немецкую стиральную машину с програмным управлением. Стиральную машину выбросили, а старого работягу "Полюс" отдали кому-то на дачу, где он еще проработал что-то лет пятнадцать. Да, советская техника делалась не на сезон, не на два, а чуть ли не на века! На целую жизнь!
Поэтому проблем особых с продуктами у них не было. В холодильнике у них было всегда полно. И всегда стояла кастрюля с каким-нибудь первым блюдм, борщом или супом с мясом, и обязательно кастрюля со вторым блюдм. Надя неплохо готовила, а для Анлрея старалась изо всех своих девичьих сил. Хотя Андрей не умел привередничать и ел с аппетитом все, чтобы Надя не приготовила. Ел и всегда похваливал. А в выходные дни сам становился за плиту. За время своей монтажной жизни Андрей поднаторел в науке приготовления пищи основательно. Он мог готовить и первые, и вторые блюда, и простые, и экзотические, и даже пироги мог печь. И в выходные сам готовил что-нибудь особенное, такое, от чего оторваться было просто невозможно.
А потом началась учеба у Нади и жизнь их приобрела вполне сложившиеся цивилизованные формы обычного советского работающего и учащегося городского гражданина. Потому что Андрей тоже стал студентом. Но только студентом заочником. Он подал документы в Калининский Политихнический инмститут и его приняли без вступительных на второй курс факультета "ГОМ", то есть факультета "Горячей обработки металлов". Ведь основная масса общеобразовательных дисциплин у него было сдана еще во МГРИ, причем сдана с хорошими оценками. И после собеседования его взяли без особых проблем.

***
КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ ЧАСТИ


Часть 5



Эти месяцы их совместной жизни в Калинине, крупном областном, историческом, промышленном и культурном центре северо-запада европейской части России пролетели для Ани, как одно мгновение, как одно сплошное, неразрывно целостное, громадное счастье. Все свободное свое время они проводили вместе. Ходили в кино, в областной драмтеатр, просто бродили по городу, знакомясь с его достопримечательностями и с его магазинами.
Город был красив и своеобразен. Особенно его центральная часть. Было много исторических двух-трех этажных зданий, дворянских и купеческих особняков, старинных соборов и монастырей, парков, скверов. Чаще всего они ходили в Городской сад имени Калинина или по местному в «горсад», что расположился на территории бывшего Тверского кремля, взорванного в тридцатые годы, или же в Детский парк Дворца творчества детей и молодежи, около которого всегда так вкусно пахло от расположенного недалеко «хлебзавода». Здесь они катались на каруселях или сидели в парковом кафе, ели мороженное или пили кофе с местными, невероятно вкусными коржиками. А иногда никуда не ходили и просто балдели, лежа на кровати, обнявшись и прижавшись друг к другу. Даже сексом не занимались. Просто лежали и наслаждались взаимным присутствием.
Но чаще всего они бродили по магазинам. Надя любила ходить по магазинам, она даже и не предполагала, какое это удовольствие – бродить по магазинам, хотя в то время там смотреть особенно не на что было. А если что и появлялось, то это сразу было видно из-за километровых очередей, стоять в которых удовольствие было не из приятных. Но Надя становилась. Занимала очередь, оставляла стоять в очереди Андрея, а сама шла узнавать, что же такое сегодня привезли и когда будут давать. А если уже давали, то многое ли осталось и хватит ли на всех. Для нее эта около магазинная жизнь была диковинной, волнительной и потому притягательной.
Но если даже ничего не попадалось, то все равно для Нади это было интересно. Она ходила по отделам, разговаривала с продавцами, которые на нее не рычали, не гавкали, а спокойно разговаривали и просила показать ей то, другое, третье, четвертое, примеряла или прикидывала на себя, на Андрея. На Андрея конечно же было гораздо проще. На Андрея хоть что-то, но всегда было. Или рубашки, или брюки, или же нижнее белье или даже костюмы.
Ей нравилось заботиться об Андрее, ей нравилось доставлять радость Андрею. Ей хотелось доставлять удовольствие Андрею. Не важно чем: своим телом, своим характером, своим усердием, своей едой или же выбранной только что и купленной ею самой для Андрея вещью. И абсолютно не важно – нужна ли она ему или нет, но она куплена ею и для него. Она была из той категории людей, которые любят давать, а не брать. Хотя принимать подарки она тоже любила. Особенно от Андрея. И она становилась счастливой, отдавая, а не беря. Хотя и подарки от Андрея принимала с нескрываемым удовольствием. Ощущение того, что он помнит о ней, думает о ней и старается сделать ей приятное, сделать ей хорошо, доставляло ей наиневероятнейшее удовольствие. А зарабатывал Андрей неплохо, деньги у них были и они могли позволить себе не только самое необходимое, но кое что и не слишком нужное, но приятное, как для себя лично, так и для своего собственного, пока еще маленького хозяйства.
А потом, к зиме Надя забеременела. Это не было случайностью. Они намеренно перестали предохраняться. Им захотелось ребенка. Причем, это желание оказалось для них обоюдным. Да и пора уже было. Андрею все-таки уже под тридцать. Да и Наде за двадцать перевалило. Не девочка уже. Семья у них нормальная, любят друг друга, так что же с ребеночком тянуть? Детей и надо заводить, пока молодые. Чтобы была возможность поднять их, воспитать и направить по правильному пути.
И Надя очень обрадовалась, когда почувствовала себя беременной. Ей хотелось ребенка от Андрея. Она не просто любила его, своего первого и, как ей казалось тогда - единственного на всю жизнь ее мужчину, она в буквальном смысле слова, боготворила его. Он был для нее не только самый лучший мужчина в мире, он был для нее самый красивый мужчина в мире и конечно же – самый умный.
Андрей вышел из интеллигентной семьи. Отец был военным, а мать учительницей русского языка и литературы. Он вырос среди книг и не представляя себе жизни без книжных шкафов и книжных полок. И действительно он был начитан до невероятности. Великолепно знал отечественную и мировую литературу, хорошо ориентировался в древней и современной мировой истории; знал и неплохо разбирался в живописи. Ну, а про естественные науки и говорить нечего – он чувствовал себя прекрасно и в геологии, и в астрономии, и даже в биологи. Он анатомию и физиологию человека знал не намного хуже, чем Надя. Хотя Надя изучала эти дисциплины в «медучилище», а Андрей всего лишь читал о них ради своего человеческого любопытства.
По уровню своего интеллектуального развития Андрей оказался на голову выше Нади – слишком уж из разной среды они оба выросли. И запросы их были абсолютно разные. Андрей, к примеру, не мог жить без книг и с первых же дней их совместной жизни начал потихонечку собирать собственную библиотеку. Надя же к книгам была совершенна равнодушна и не понимала, как это можно ложиться спать с книжкой в руках, когда рядом лежит она? Ну ладно, захотелось почитать что-то там – сядь за стол и читай себе на здоровье! Она не понимала, какое это блаженство – лежать на кровати или диване и читать, ощущая в своих руках саму книгу, чувствуя запах ее типографской краски и листая ее страницы, погружаясь с головой в этот выдуманный писателем и несуществующий в действительности мир, и, словно бы, становясь одним из его героев. Она не была приучена к общениям с книгами. К книгам приучают с детства. А ее детством родители не занимались. И это не было виной Нади; это было ее бедой.
Андрей старался не показывать своего превосходства, чтобы не обижать Надю. Но, естественно, что эта разница постоянно выплывала то там, то здесь и не могла не задевать Надю. Она сразу как-то съеживалась и замирала с испуганно- встревоженным лицом. Ей начинало казаться, что она становится неинтересной для Андрея, неинтересной, как человек, как личность, а значит, и как женщина. И и он ее конечно же бросит. Пусть не сейчас, пусть потом, но все же бросит. Слишком уж они разные. И никак не подходят друг для друга. Это поначалу, когда страсть к молоденькой и неопытной девчонке двигала еще Андреем, он оставался с ней. Но потом, со временем, все это уйдет и тогда уйдет от нее и он.
Андрей пытался заняться образованием Нади. Он давал ей книги, которые, с его точки зрения, не мешало бы ей прочитать или же, наоборот, обязательно надо было бы ей прочитать. Но получалось плохо. Во первых, у Нади не была выработана привычка к постоянному и обязательному чтению художественной литературы, как к одному из форм досуга человека. В той среде, откуда она вышла, чтение считалось ничего не деланием. То есть, обыкновеннейшим бездельем. Действительно, чего сидишь, в книжку уставилась - заняться, что ли, нечем? Иди сюда - сейчас найду тебе дело! Во вторых, у нее не так уж и много было свободного времени. Ведь она училась. И училась, как всегда, всерьез. А для этого ей надо было основательно заниматься. По другому она не могла, по другому она не умела. Кроме того, приходя домой после занятий, она еще что-то должна была делала по хозяйству: то стирала, то готовила, то шила, то убиралась, то еще что.
Андрей многое умел. Он ушел из дома сразу же после окончания школы и почти десять лет, чуть ли не до двадцати восьми, прожил один, болтаясь по стране, а значит, по общежитиям и гостиницам. Школа жизни для парня – наипревосходнейшая! Поэтому он мог и умел все для собственного своего обслуживания. И готовить, и стирать, и гладить, и даже шить. Кроме того, он хорошо знал технику и поэтому мог делать дома и слесарные работы, и сантехнические работы, и газовые, и электрические, и строительные и даже телевизоры мог ремонтировать. Не парень, а золото! Однако … здесь неожиданно появляется маленькое «но», которое все может испортить или разрушить. Для семейной жизни гораздо будет лучше, когда все дома делает женщина. А мужчина ей только лишь помогает или же делает все под ее руководством или же по ее указаниям.
Если же мужчина все домашние дела может делать сам, причем, далеко не хуже самой женщины, то женщина, а ведь это она является хозяйкой дома, начинает испытывать сильнейший психологический дискомфорт. Ей начинает казаться, что она здесь не нужна! Ведь здесь прекрасно могут обходиться и без нее! А какая женщина потерпит свою собственную женскую ненужность? Нет таких женщин на белом свете! Нет и не будет! Никогда не будет! И пусть мужчина будет в доме голова! Пусть! Раз так ему хочется! Но голова-то сидит на шее! И шея вертит головой так, как ей заблагорассудится. А голова пусть думает, что это она по своей воле глазеет то туда, то туда. Ничего подобного! Это шея поворачивает ее туда, куда считает нужным!
Андрей многое из домашних дел стал брать на себя. Брать для того, чтобы у Нади появилось свободное время, которое она сможет использовать на себя и для себя. Но Надя восприняла помощь Андрея не так, как предполагал он, она восприняла ее чисто по «женски», оскорбительно и унизительно для себя. Она приняла эту помощь так, будто Андрею не нравится, как выполняет домашние дела она, его жена, его Надя, и он вот теперь старается все делать сам, по своему, то есть, лучше, чем она!
И понадобилось не мало времени, прежде чем Надя поняла, что их дом, это не дом ее родителей или родственников матери в деревне, а нечто совершенно другое. А поняв, потихонечку примирилась с тем, что домашние дела они у себя делают вместе, а не только она одна. И не только примирилась, но и приняла, как нечто правильное, нормальное и не унизительное для себя. Тем более, что в связи с ее беременностью, помощь Андрея ей становилась необходимой все больше и больше.
Беременность у Нади проходила нормально, без особых проблем. Роды должны были быть где-то в августе. Так что «Госэкзамены» после окончания учебы она должна спокойно успеть сдать. И действительно, на «Госэкзамены» она уже ходила с основательно выпирающим вперед животиком. Беременность не портила ее. Она удивительно похорошела. Не стала еще красивей, нет. Она так и осталась красивой. Но красота ее приобрела новые, более благородные, более мягкие, более нежные и даже какие-то возвышенно-одухотворенные формы. Она словно бы засветилась изнутри ровным, тихим и теплым светом. И вправду она удивительно похорошела. На нее хотелось и хотелось смотреть, смотреть не отрываясь. И когда она шла по городу или по училищу, на нее постоянно оглядывались. Оглядывались и мужчины, и женщины, и даже дети.
Однако после «Госэкзаменов» сразу же начались неприятности. Несмотря на то, что Надя закончила училище круглой отличницей и получила красный диплом с грамотой от Министерства в придачу, ее не распределили по местожительству мужа, то есть в Калинин. Хотя по закону были обязаны. Ей дали свободный диплом. То есть, без трудоустройства. Ей, беременной выпускнице, на седьмом месяце беременности. Объяснение Председателя комиссии по распределению, начальника Облздрава Калининской области, пожилой тучной дамы с черными, плохо подбритыми усиками на верхней губе, были просты и по своему логичны. Она сказала:
-- Как же мы вас направим на рабочее место в поликлинику, если вы через пару месяцев должны уже рожать? А работать кто за вас будет? Не-е-т, милочка, так не пойдет! Вот рожайте себе спокойно, посидите с ребенком, сколько нужно, а потом уж приходите к нам. Мы тогда вам что-нибудь и посмотрим.
Что только Надя с Андреем тогда не делали. Одних жалоб «переисписали» бог знает сколько! Все бесполезно! Даже в горком партии Андрей ходил с жалобой – не помогло! Лучшая студентка «Медучилища», состоящая в законном браке с жителем города Калинин и являющаяся, к тому же, беременной, после окончании учебы осталась без распределения. Вопреки всем существующим на тот момент в стране законам ей дали свободный диплом. И уже потом Андрей случайно узнал, что было в Калининский Горздрав три распределения. И все они достались детям местных городских начальников, бороться с которыми у Нади с Андреем никаких возможностей, конечно же, не было.
В августе Надя родила девочку. Рожала она в городской Калининской больнице, куда ее вскоре после окончания учебы в срочном порядке доставили на скорой и положили в «спецотделение» на сохранение ребенка. У нее появились сильные боли в области сердца и Андрей вызвал скорую. Так отразилась на Наде эта некрасивая эпопея с несостоявшимся ее распределением. Она даже на выпускном не была. Лежала в это время уже в больнице. И никто из преподавателей училища ее даже не посетил. Только студенты из ее группы приходили. Ну, ладно, преподаватели, их понять можно – они все уже были в своих законных двухмесячных летних отпусках. Что себе отпуск портить из-за какой-то там беременной студентки? Обойдется! Но руководство-то могло бы соизволить и посетить ее! Ведь Надя была абсолютная отличница! Единственная подобная студентка за всю историю существования «Медучилища» У нее даже ни одной четверки никогда не было за все годы учебы! Одни лишь пятерки. Но…Не соизволили! Не снизошли!

***
КОНЕЦ ПЯТОЙ ЧАСТИ



Часть 6






Прошло двадцать пять лет. Надя живет в подмосковном городе Железнодорожный и работает в городской стоматологической поликлинике. Андрей работает на одном из машиностроительных заводов города. Он закончил институт, затем аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию. Он - успешный руководитель одного структурного подразделения завода, активный изобретатель. У них дочь, тоже работающая на заводе отца. Ее зовут Аленой. Она закончила машиностроительный техникум и сразу же после защиты диплома вышла замуж за одного своего сокурсника. А затем вскоре родила дочь. Назвали ее Наташей. Хорошо хоть Андрей успел устроить дочь к себе на завод, и она в декрет ушла уже работающей.
Жизнь основательно покрутила Надей. После рождения дочери, а родилась она недоношенной, на восьмом месяце беременности и весила всего лишь два с половиной килограмма, пришлось ей ехать к матери, в Старицу. Потому что она оказалась абсолютно не готовой к заботам о ребенке. Она не знала, что ей делать с таким крохотным живым комочкам, являющимся ее дочерью, как ухаживать за ней, как ее успокаивать при плаче, как ее подмывать, пеленать, кормить. Кормить сначала грудью, а потом уже и смесями подкармливать. Андрей поначалу пытался ей помогать, но толку от него было не слишком. Опыта общения с маленькими детьми у него не было совсеи. И поэтому, посовещавшись, они решили, что лучше всего первое время Наде с Аленкой будет провести у матери. Андрей позвонил теще и она дала свое согласие. Так Надя опять оказалась в Старице. На целых два года.
А потом был обратный переезд в Калинин, когда Андрей получил однокомнатную квартиру от завода. Радостный переезд, наполненный такими светлыми ожиданиями, что даже голова кружилась. Ведь и работа в городе для Нади нашлась. И совсем без знакомства или блата. Надя ее сама нашла. Она пошла в «горздрав» и обратилась в одел кадров. Просто поинтересовалась. Без всякой задней мысли на успех. А начальник ОК была в свое время членом государственной комиссии в «Медучилище» и запомнила Надю, красивую беременную девушку, круглую отличницу выпуска, не получившую тогда полагающегося ей по закону распределения. Запомнила по внешности и по основательно выпирающему у нее животику. И по долгому разговору в комиссии по поводу ее свободного распределения.
Места в городской стоматологической поликлинике тогда были и можно было бы ее спокойно оставить в городе. Тем более, что девушка была хорошая. Хорошая не только по своим отметкам, но и по отзывам всех тех преподавателей и врачей, которые сталкивающихся с ней в процессе учебы. Однако жизнь распределилась по своему. Слишком уж могущественные оказались у нее конкуренты. И вот сейчас она предложила Наде должность зубного врача в одной из поликлиник города. Надя даже не поверила сначала, настолько ее предложение было неожиданным. А поняв, что над ней не шутят, тут же расплакалась в кабинете начальника.
Работать Надя начала с удовольствием. Училась практическому мастерству изо всех сил. Не стеснялась спрашивать, не стеснялась пробовать, не стеснялась попросить показать, как надо делать. Дочь свою, Алену, или Альку, как ее они звали, сразу же определили в ясли недалеко от дома. Отводила ее утром Надя, а забирал вечером Андрей. Уставала Надя жутко. Больше психологически, чем физически. Даже не слышала по ночам свою Альку. Ночью к ней при необходимости вставал Андрей. И утром он вставал раньше Нади, чтобы приготовить завтрак для всех. И уже потом будил Надю, а затем и Аню. Андрей во всю помогал ей. И стирал, и обеды готовил, и по магазинам бегал. Не все время, конечно же, а по мере надобности. В принципе - идеальный муж! Но это на первый взгляд. В действительности все оказалось гораздо сложнее. На много сложнее.
Да, Андрей не пил. И только лишь иногда, при случае, мог выпить стопку-другую. И даже не курил. Бросил недавно. Не гуляет. Вроде не гуляет, потому что ночует всегда дома. А как на работе у него с женщинами – кто его знает.? Мужчина он видный. И Наде иногда позванивают на работу доброхоты-уведомители, рассказывая о любовницах Андрея. Надя эти разговоры сразу же обрывает, не желая ни с кем разглагольствовать на такую скользкую тему. Но царапины на сердце и в душе все же остаются. И почему-то не заживают. Саднят. И счастливой она себя не ощущает. Отношения с Андреем у нее очень даже непростые. Они – совершенно разные люди с совершенно разными интересами. И если эти их различие раньше не так уж и сказывались на отношениях, то с годами напряжения стали нарастать.
Андрей все чаще стал выражать недовольство Надей. Не в открытую, не словами, а своими действиями. Главная причина – их дочь Алена или Алька. Надей в детстве никто не занимался и она росла свободно, как ей хотелось, как ей казалось необходимым. Потому она и Алей тоже не стала заниматься. Не знала, не умела, не считала нужным. Растет себе девочка и растет. Чего ей еще нужно? Нужно, чтобы она была чиста, ухожена, здорова и накормлена. А все остальное не от родителей – от Бога, это уж, как жизнь сложится. И вмешиваться в процесс ее жизни, мешать ей, не стоит. Да она и не очень-то представляла, как это делается.
Андрей же считал, что детей надо не просто расти и воспитывать, их еще нужно до определенного периода обязательно вести по жизни. Вести строго и целенаправленно. Особенно в маленьком возрасте. На самотек процесс воспитания ребенка пускать никак нельзя. И чем больше ты вложишь в ребенка, тем умнее и значительное он станет в будущем, тем богаче и разностороннее станет его жизнь. Поэтому вечерами он начал ежедневно занимался с дочерью. Читал ей книжки, играл с ней в шахматы и в другие интеллектуальные игры, которые чаще всего придумывал сам.
Он еще и физзарядку с ней по вечерам стал делать. Утром-то некогда! Ему изготовили по договоренности в модельном цехе завода небольшую шведскую стенку и по частям за определенную плату и вывезли за территорию завода. Он ее смонтировал в коридоре и все вечера теперь проводил с Алей. Даже одевал и раздевал ее, даже купал ее теперь сам. А Надя как-то отодвинулась от них в сторону. Стала ненужной. Стала лишней. Если не сказать – чужой. Даже сексом они стали заниматься все реже и реже, от случая к случаю. И то больше по ее инициативе. Потому что после того, как Андрей укладывал Альку спать, он шел на кухню заниматься - ведь он был студентом заочником Калининского «Политеха». И ложился он уже тогда, когда Надя спала. Или делала вид, что спала. Да это и не важно. Потому что Андрей ложился тихо, стараясь не касаться тела Нади.
И Надей начало постепенно охватывать отчаяние. Чувство слепого, давящего, ледяного ужаса начало овладевало ею. Ее семья разваливалась на глазах. Точнее, даже не разваливалась, а потихонечку отдалялась от нее. И она ничего не могла понять. Ну, почему, почему, два самых дорогих для нее человека, ее муж и ее дочь, которых она любит до невозможности, все дальше и дальше уходили от нее, оставляя ее одну? Почему? И вокруг нее теперь – ни одной родной души, ни одного родного лица. Даже не слишком близкие к ней и ее проблемам, никогда не понимающие ее, отец с матерью, и те далеко, в Старице. И ей абсолютно теперь не с кем поделиться своей бедой, некому рассказать о своих проблемах, не с кем посоветоваться, не к кому прижаться и просто по человечески, по бабьи поплакаться. Одна, одна на всем белом свете. Одна и совершенно не нужная никому, пустая женщина. Было от чего взвыть и залиться слезами. Но Надя не плакала. Она просто съежилась, сжалась, ушла в себя, глаза ее потухли.
Внешне у них в семье все было нормально, все хорошо. Подруги даже завидовали Наде. Хотя близких подруг у нее не было. Больше коллеги по работе. Однако с женской частью коллег отношения у нее не слишком складывались. Женщины явно сторонились ее. Слишком уж яркая она была, слишком красивая, слишком неповторимая и слишком непохожая на остальных. Рядом с ней они все чувствовали себя какими-то обделенными, чуть ли не ущербными. Своей красотой, своей своеобразностью Надя затмевала любую из них. И женщины не любили Надю. У нас не любят красивых женщин. Хотя в душе, естественно, они завидовали ей. Ведь каждый из нас всерьез считает, что красивым женщинам проще живется на белом свете, чем нам, обычным людям. Живется проще потому, что таким женщинам всегда все легче достается в жизни. Им чаще потакают и им чаще идут на встречу.
И нас не переубедить никогда, что в действительности красивым женщинам живется на много труднее и сложнее, чем нам с вами. Слишком уж много грязи скапливается вокруг них. Слишком. А в грязи трудно не замараться! И не их в том вина. Ведь красивые женщины одним своим видом, как магнитом, притягивают к себе мужчин. Любых мужчин, а не только тех, кого бы им самим хотелось иметь поближе. И красивые женщины этих мужчин не завоевывают, им не надо их завоевывать. Мужики сами к ним идут, сами к ним «лезут», причем, лезут напропалую и активно навязываются к ним в знакомые.
Скажите, вы знаете, чем красивая женщина похожа на мышеловку? Не знаете! А тем самым, что мышеловка не бегает за мышами, как и красивая женщина не бегает за своими поклонниками. И те, и другие к ним приходят сами. Приходят и нагло лезут в знакомые. Просто в знакомые, в близкие знакомые, в любовно знакомые, в интимно знакомые. Мужики балдеют от одного их вида и готовы на все ради достижения своих целей. А цель у всех них одна – переспать с ней, «трахнуть» ее, завладеть ею, сделать своей любовницей, а потом растрезвонить об этом на всю округу. Чтобы все знали, какой он «мачо», какой он крутой мужчина! Поэтому вокруг красивой женщины всегда вертятся мужчины. Причем, мужчины определенного толка. Мужчины прилипалы, мужчины наглые, нахрапистые, бесцеремонные, уверенные и сверх уверенные в себе. Одним словом, мужчины мачо! И каждый пробует красивую женщину на прочность! То же самое было и с Надей. И Надя очень быстро столкнулась с этой изнанкой жизни красивой женщины.
Красота Нади не приносила ей дивидендов. Чаще всего – одни лишь неприятности. Окружающие люди обязательно хотели попользоваться ее красотой. И женщины. И мужчины. На худой конец – унизить ее красоту или же замарать ее, делать все, чтобы Надя сравнялась бы с ними и стала в их глазах обыкновенной, ничем не примечательно женщиной. Ведь вправду же говорят, что для того, чтобы сравняться с гением, надо поставить его перед собой на колени. Вот они и пытались сломать Надю и любой ценой поставить ее на колени, чтобы тем самым возвыситься самим в собственных глазах. Поэтому во всех праздниках, на всех вечеринках, связанных с выпивкой, Надю всегда старались подпоить, расслабить, чтобы затем воспользоваться ее беспомощным состоянием и подложить под какого-нибудь желающего. А желающих было всегда больше, чем достаточно. Самое поразительное, что в числе организаторов «подпаивания» и последующих поиска желающих частенько выступали и женщины.
И если бы в характере Нади преобладали жесткие и эгоистичные черты в отношении с окружающими ее людьми, такие как властность, безжалостность, надменность, непримиримость, то люди охотно бы подчинились ей, как подчиняются в природе более слабые более сильным. Но Надя не любила подчинять, хотя, одновременно, не любила она и подчиняться. Она любила быть независимой ни от кого, быть всегда самостоятельной. И от того – постоянно и всегда чужой. Та самая кошка, которая гуляет сама по себе и ни к какому лагерю не желает прибиваться. И был только один человек на работе, которому, точнее, с которой она могла пооткровенничать и которой она могла даже поплакаться. Это была ее непосредственная начальница в первые годы ее работы в Железнодорожном, заведующая детским отделением городской стоматологической поликлиники, Клара Леонидовна Бурчак. Невысокого роста полная, но энергичная и подвижная, как ртуть, «евреечка» чуть постарше самой Нади.
Это она взяла к себе Надю на работу после приезда ее в Железнодорожный. А этому ее приезду предшествовал еще и отъезд Андрея из Калинина в город Железнодорожный. Он уехал один, оставив ей квартиру со всей обстановкой и Алькой в придачу, и еще обещание ежемесячно переводить ей половину своей зарплаты на новой своей работе. Уехал он после защиты диплома, взяв в институте распределение на должность начальника сварочной лаборатории в одном из машиностроительных заводов Подмосковного города Железнодорожный. Поселился он сначала в общежитии, а потом, через несколько месяцев, ему, как женатому по паспорту и имеющему ребенка молодому специалисту, дали комнату в коммуналке через совет молодых специалистов. Ведь он только что закончил институт и приехал в город Железнодорожный не сам по себе, а по государственному распределении, поэтому он считался молодым специалистом.
Комната ему досталась большая, целых двадцать метров в солидном доме сталинской постройки с толстенными, чуть ли не в метр стенами. Кроме него здесь еще жила семья молодых специалистов из двух человек и пожилая женщина, лет семидесяти. Квартира была громадная, четырех комнатная, с большущей кухней площадью свыше двадцати метров и такой же большой, шикарной ванной с окном. У Андрея в комнате долгое время мебели не было совсем. Только кровать-раскладушка, да стол большой универсальный, да пара стульев и больше ничего. Лишь потом, поднакопив денег, он купил себе шкаф и диван-кровать.
Уехал Андрей из Калинина, потому что их семейная жизнь зашла в абсолютнейший тупик и держала их вместе только лишь дочь Алька. Но этот тупик представлялся лишь одному Андрею. Для Нади в их семейной жизни особых проблем не представлялось. Кроме одной – Андрей все больше и больше отдалялся от нее. Нельзя сказать, чтобы Андрей был такой уж «распоследней сволочью». Но все то, что он когда-то испытывал к Наде, к молоденькой и наивной девочке, впервые через него полюбившая и познавшая мужчину, все эти его искренние вроде бы чувства к ней, со временем потихонечку куда-то ушли и испарились. Оба они были совершенно разными и абсолютно чужими друг другу людьми. Ни что не связывало их вместе. Только лишь одна дочь, да еще совместная супружеская постель. А так у них не было никаких общих интересов. Ни по работе, ни по чему-либо еще. У них были разные жизни и разные сферы общения. Только один секс еще держал их вместе и притягивал их друг к другу. И то лишь потому, что секс для них еще не стал простой, обыденной, ничего не значащей физиологической потребностью, переходящей порой в примитивную, элементарно пустую и нудную привычку.
Но все это сказанное относилось больше к Андрею, чем к Наде. Надя по прежнему любила Андрея и испытывала к нему сильнейшее сексуальное влечение. И никаких особых таких проблем в их браке она не видела. Ну, подумаешь, днями не разговаривают друг с другом. И что из этого? Все семьи, с которыми она сталкивалась в своей жизни, включая своих родителей и своих родственников, жили абсолютно другой жизнью. И чего только в этой жизни не было! И скандалы, и дебоши, и взаимные драки, и пьяные мордобои, и разбитая посуда, и поломанная мебель и бог еще знает что! Все это считалось нормой и обычнейшим в семейной жизни делом. А здесь? Здесь же ничего подобного не наблюдалось. Тогда что? А вроде бы и ничего! Внешне ничего! Но было какое-то внутреннее отчуждение Андрея от нее. Ушла теплота, искренность и нежность из их отношений. Все стало сухо и холодно. Даже секс, если дело доходило до него. Но доходило все реже и реже. Так что же, у него любовница появилась? Может быть, все может быть. Он же здоровый и крепкий мужчина, ему женщина нужна. А вот ей до сих пор никто, кроме Андрея, не нужен. Ей хотелось заниматься сексом только лишь с Андреем и ни с кем другим. Насчет других мужчин у нее даже мысли никогда никакой не возникало. Даже просто игривой ! Что уж здесь говорить о сексе!
И когда Андрей уехал в свой новый город со странным названием «Железнодорожный, она с пол года жила, как в трансе. Жила чисто механически, с пустой и совершенно мертвой душой. А потом не выдержала, взяла на работе два дня за свой счет, на четверг и пятницу, купила билеты в Москву и обратно и послала Андрею заказную телеграмму со следующим текстом:
-- Буду с Алькой 14 мая. Назад уеду вечером 16 мая. Встречай. Надя.
Выехали они из Калинина в среду вечером и утром в четверг уже были в Москве.


КОНЕЦ ШЕСТОЙ ЧАСТИ


Часть7



Андрей встретил их на платформе с букетом цветов в руках. Алька, увидев отца, ойкнула, вскинула руки и бросилась к нему с криком:
-- Папа! Папа! Папа!
Андрей тоже бросился к ней с вытянутыми навстречу руками. Она кинулась ему на шею, обвила его обеими руками и, прижавшись своим личиком к его щеке, плотно прильнула к нему всем своим маленьким, тоненьким, совсем еще девчачьим тельцем, одновременно и сразу как-то плача, смеясь и невнятно что-то бормоча ему на ухо.
У Нади от вида этой картины защемило сердце и разом перехватило дыхание. Она выронила сумку из рук и в бессилии опустилась на нее. Ноги не держали ее. Перед ней как то сразу и в одно мгновение, со всей ясностью и очевидной непреложностью, открылась самая главная истина ее жизни. Та самая истина, которую она и так знала всегда, но которую все же порой пыталась прогнать от себя долгими пустыми ночами последних месяцев. Пыталась, но ничего у нее от этих попыток не получалось!
А истина заключалась в том, что вот эти два стоявших перед ней на железнодорожной платформе обнявшихся человека, мужчина и девочка, были самыми дорогими для нее существами на земле. Такими дорогими, что дороже их у нее вряд ли кто еще когда будет.
Андрей опустил Альку на землю, подошел к Наде, присел перед ней на корточки, положил ладони своих рук ей на плечи, бережно и ласково сжал их и тихо сказал:
-- Здравствуй, родная! С приездом!
Надя всхлипнула и закусила губы. Слезы градом покатились из ее глаз. Но это были слезы радости, слезы счастья. Она ждала этой встречи, даже больше – она жаждала ее и много раз проигрывала в своем воображении разные ее варианты, вплоть до того, что Андрей не придет их встречать на вокзал. Она и дочь-то в поездку больше взяла для собственной уверенности, для того, чтоб заманить Андрея на встречу, хотя была полная возможность оставить Альку у соседки, с которой они были в хороших отношениях. Однако того, что произошло на платформе, она не ожидала. Не предвидела. Она ожидала от Андрея чего угодно, но только не этого. Нервы ее не выдержали. И она растерялась. А растерявшись, просто-напросто, по «женски» расплакалась.
Андрей приподнял ее с сумки, обнял и начал целовать ее мокрое от слез лицо, шепча простые, но для любой любящей женщины являющиеся самыми лучшими в мире, такие хорошие, такие ласковые и такие нужные ей в эту минуту слова. Он целовал и шептал:
-- Надюша! Надюша! Надюша!
А их дочь, Алька, стояла рядом, смотрела на них и лицо ее было задумчивое и серьезное.

***
Эти трое суток пролетели для Нади, как одно мгновение. Одно громаднейшее счастливейшее мгновение. Они были все время вместе. Как одна настоящая семья. Все трое, Андрей, Надя и Алька, и все эти трое с лишним суток: четверг, пятница, суббота. А в воскресение вечером они уехали. Андрей их вечером провожал на вокзале.
Андрей возил их по Москве на такси, они бродили по центру Москвы, по ВДНХ, были в зоопарке, отдыхали в ЦПКиО имени Горького. Андрей показывал достопримечательности Москвы с нескрываемым удовольствием. Ему нравилась Москва и то обстоятельство, что он теперь живет около самой Москвы, практически рядом с Москвой, почти что в Москве – всего каких-то несчастных полчаса на электричке, очень его устраивало.
Но Наде Москва не понравилась. Шумная, яркая, крикливо бестолковая – она ее раздражала и пугала. Она чувствовала себя в Москве неуютно и дискомфортно. И это отношение к Москве, как к некому «несвоему» жизненному месту обитания, осталось у нее на всю жизнь. Как ни странно, но лучше всего она себя чувствовала в родной Старице, на родной их улице с двумя рядами одноэтажных домиков, закрытых снаружи палисадниками из подрезанного штакетника во всю заросших вишнями, сливами и сиренями. Даже в Калинине ей жилось как-то не так, даже там ей было не по себе. А что уж здесь говорить о Москве!
Домой к Андрею эти дни они приезжали обычно поздно вечером, уставшие до нельзя, но довольные. Правда, довольные только Андрей и Алька. Надя лишь представляла себя довольной. Но видно успешно представляла. Потому что никто подвоха не ощущал. Москва раздражала и утомляла ее. Причем, утомляла ее, прежде всего, психологически. Москва давила ее своей мощью, своей громадностью и своей видимой, какой-то навязчиво тягостной активностью. А ее больше тянуло к тишине и покою.
Надя познакомилась с соседями Андрея по коммуналке. Анна Васильевна была мощной грузной женщиной весом килограмм под сто пятьдесят с зычным басовитым голосом, перенасыщенным матерными словами. Андрея она уважала и почему-то побаивалась и поэтому видно слегка немного перед ним лебезила. И Надю с Алькой она внешне приняла прямо, как своих, чуть ли не с распростертыми объятиями. Третью семью их коммуналки, семью молодых специалистов Надя в этот раз не увидела – они были в отпуске.
Спали они вместе. Андрей с Надей на диван-кровати, который Андрей успел уже приобрести, а Алька на раскладушке. Анна Васильевна предлагала брать Альку к себе на ночь, чтобы она не мешалась Андрею с Надей, но Алька встала на дыбы. Да она и не мешала им, потому что уставала от такого напряженного для нее дня очень сильно. Ее и хватало-то после приезда лишь на то, чтобы кое как помыться, да кое как поужинать. А затем, очутившись на раскладушке, она отрубалась мгновенно и совсем не мешала Андрею с Надей. Поэтому Андрей с Надей спокойно могли заниматься сексом. Что они и делали. Причем делали активно и много. Как в первые когда-то ночи совместной своей жизни. Любовь снова вернулась к ним. Или вроде бы вернулась. Да это и не важно было сейчас для них, действительно ли любовь к ним вернулась или же это только лишь одна ее видимость, рожденная их долгим взаимным воздержанием.
Поэтому было вполне естественно, что перед возвращением Нади в Калинин перед ними всерьез встал вопрос об их дальнейшей жизни. Что им теперь делать дальше? Либо попробовать возобновить совместную семейную жизнь с учетом их предыдущего семейного опыта, либо же расстаться совсем и навсегда, чтобы уже никогда больше не мешать друг другу жить в дальнейшем каждому из них своей самостоятельной жизнью.
Здесь все зависело от Андрея. Сама Надя не могла завести подобный разговор. Она просто боялась. Эти несколько дней и ночей, вновь проведенных ею с Андреем, опять показали ей, что для этой жизни ей нужен только лишь один Андрей, что любит она только одного Андрея, причем любит она Андрея так, что даже жизни своей дальнейшей без него не может себе представить, что жить она дальше без Андрея не сможет ни за что.
Андрей был неглупым мужчиной, он все прекрасно видел и понимал. Да и не был он равнодушен к Наде, как к женщине. Он по своему любил ее. Пусть не так глубоко и сильно, как Надя его, но все же любил. Да и не был он никогда по своей натуре «подлецом» или поддонком по отношению к своим бывшим женщинам. А здесь ведь шла речь о его жене с его же дочерью. И он предложил Наде вновь соединить их жизни. Он предложил Наде переехать к нему в Железнодорожный. Город неплохой. Рядом Москва. Жить им есть где. Пока поживут и в коммуналке. А там и квартиру можно будет получить. С работой для Нади проблем тоже не должно вроде бы быть. А квартиру в Калинине можно будет попробовать обменять на равноценную в Железнодорожном. Не получится на равноценную, тогда на комнату в коммуналке. Тоже ничего. Так что расклад в любом случае получался не так уж и плохим. Можно было бы и попробовать рискнуть. И они рискнули.
Где-то через месяц с небольшим Надя оказалась в Железнодорожном или, как говорят местные жители – в Железке. Мебель Андрей привез на машине. Сами же они с Алькой приехали поездом. Все произошло нормально, не считая ее трудоустройства. Здесь возникли некоторые проблемы, из-за которых она не смогла устроиться в городской поликлинике, хотя место в поликлинике было и ее на это место брали. Место было в детской стоматологии. Надя пришла в «горздрав» и ее направили к заведующей детской стоматологической поликлиники, Кларе Леонидовне Бурчак, или просто Кларке, как ее называли между собой сотрудники, красивой молодой «евреечке» чуть постарше Нади.
Клара сама вела приемы и Наде пришлось подождать. Затем Клара усадила Надю напротив себя и они проговорили чуть ли не с час. Разговор был в общем про жизнь и про наше отношение к этой жизни, которая бывает не всегда ласкова и справедлива к нам. Надя понравилась Кларе и она подписала заявление о приеме ее на работу. Заявление должен был утвердить заведующий «горздравом». Не чувствуя никакой опасности и никакого подвоха впереди, Надя спокойно пошла утром к заведующему «горздравом», товарищу Сорокину Валентину Сергеевичу. Это был крупный мужчина лет пятидесяти, высокий, статный, с крепко посаженной на мощные плечи круглой лобастой головой и пышной полуседой шевелюрой, зачесанной назад.
Когда Надя зашла к нему в кабинет, он сидел за своим столом и что-то писал, сердито поджав губы и нахмурив лоб, сведя чуть ли не в одну линию свои густые черные брови. На Надю он сначала бросил обычный беглый взгляд начальствующего чиновника на своего очередного посетителя, затем вскинул удивленно брови, положил на стол ручку и внимательным мужским взглядом посмотрел на нее. Точнее даже не посмотрел, а как-то мгновенно и разом охватил ее цепким, заинтересованным и оценивающе липким взглядом возбужденного самца.
Под этим властно-беспощадным мужским взглядом Надя сразу же как-то съежилась, стушевалась, почувствовала себя неловко и беспомощно. В горле у нее мгновенно пересохло, а по спине между лопатками побежали предательские струйки холодного пота. Словно бы на чужих, каких-то ватных и совершенно не слушающихся ее ногах, она неловко пошла к столу и сказала хриплым голосом:
-- Здравствуйте! Я по поводу работы. Вот заявление…
-- Здравствуйте, - неожиданно доброжелательным голосом сказал заведующий «горздравом» и, немного привстав со своего кресла, показал рукой на стоящее перед его столом стул, - проходите, садитесь сюда. Меня зовут Валентином Сергеевичем. Вы кто?
Надя села на стул и замерла. Валентин Сергеевич взял ее заявление, прочитал его и начал задавать вопросы. Обычные вопросы малознакомых людей, один из которых хочет что-то побольше узнать про другого. И Валентин Сергеевич разговорил Надю. Она расслабилась, размякла и даже заулыбалась. А заулыбавшись, стала удивительно красивой. Затем Валентин Сергеевич посерьезнел и сказал:
-- Ну, что ж, на работу мы вас можем взять. Я соглашаюсь с Кларой Леонидовной. И возражать не буду, хотя у меня на это место уже запланирован специалист. И специалист с высшим стоматологическим образованием, а не с техникумовским, как у вас. Но вы должны понимать, что я делаю вам большое одолжение, пойдя вам навстречу. И если я вам сделал хорошо, то и вы должны пойти мне навстречу и сделать мне тоже хорошо! Не так ли?
Надя согласно кивнула головой, хотя не имела ни малейшего представления, о чем идет речь. А Валентин Сергеевич, произнеся эти слова, встал и прошел к двери кабинета. Открыл ее и вышел из кабинета. Затем вернулся, закрыл за собой дверь и подошел к Наде почти вплотную
-- Ну, что ж, тогда начнем, - сказал он и начал расстегивать ремень брюк.
А Надя ничего не понимающими глазами смотрела на него. Она действительно ничего не понимала. Между тем, Валентин Сергеевич расстегнул ремень, затем застежку брюк и достал свой начавший уже подниматься член. Надя в ужасе вскочила со стула, оттолкнула его от себя и кинулась к двери кабинета. Дверь оказалась незапертой. Ничего не соображая, находясь чуть ли не в обморочном состоянии, Надя проскочила мимо секретаря, и выбежала в коридор.
И только здесь она успокоилась. Она остановилась, огляделась, словно высматривая погоню за собой, перевела дыхание и затем быстрым шагом пошла к выходу. Через полчаса она была у Клары Леонидовны. Та уже была в курсе дела. Видно, Валентин Сергеевич ей уже позвонил. Но что он ей сказал, как объяснил ей свой отказ, естественно, Надя не знала. Но встретила ее Клара улыбкой. Значит, ей было известно все. Клара улыбнулась, похлопала ее по плечу и чмокнула в щеку!
-- Молодец!, Надюша! Не поддалась! И не расстраивайся Чего в жизни не бывает? А тебе с твоей внешностью надо привыкнуть к тому, что тебя постоянно будут пробовать на прочность! И не только мужики, но и бабы! Да, да! Бабы тоже! Кстати, имей в виду, что самый страшный твой враг в этой жизни – это баба! Твоя подруга! И она сделает все в жизни, чтобы тебя подложить под какого-нибудь своего знакомого! В отместку то ли себе, то ли еще кому!
Затем она закурила, выпустила струю дыма к потолку, покачала головой, усмехнувшись каким-то своим мыслям, и сказала:
-- Да-а, наш Валентин Сергеевич охоч до женского пола. Ой, как охоч! Ни одну красивую бабенку мимо не пропустит! Всех оформляющихся молоденьких врачей пропускает через себя. Прямо в кабинете. Он обожает минет, любит, чтобы у него отсасывали. Член у него эффектный, большой, но сам он им работать не любит! Ленивый чересчур! Вот и перекладывает заботу о своем удовольствии на самих женщин! Ну, если уж понравится кто особенно, тогда продолжит и дальше с ней. А что? Начальник! Судьбами людей распоряжается. Железка – ведь это ближайшее Подмосковье! Почти что Москва! Желающих пристроиться здесь очень и очень много! А минуя его, женщина врач на работу в «горбольницу» не устроиться никогда! Только лишь «сверхблатные» какие-нибудь, которых он побоится тронуть! А все остальные – только через него! Но обычно он не перебарщивает и ограничивается всего лишь одним или несколькими кабинетными минетами. Право взял себе такое – своеобразный вступительный экзамен на допуск к работе! Вот ты, Надюша, его не прошла и нет тебе работы!
Клара знала, что говорила. Она жила в Железке сравнительно недавно, лет пять всего. Приехала сюда из одного областного центра Европейской части Союза. Приехала сначала сама, оформившись через Сорокина в городскую детскую стоматологическую поликлинику и прописавшись в общежитии медиков, а затем уж привезла свою семью, мужа и сына. Через Сорокина она и квартиру получила и заведующей поликлиникой стала. Была несколько лет его любовницей. А началось все с элементарного минета в кабинета Сорокина, который она выполнила так эффектно, так мастерски, что Сорокин обратил на нее внимание и сделал своей любовницей.
Поэтому Клара все прекрасно понимала, когда посылала Надю с подписанным ею заявлением к заведующему горздравом и бывшему своему любовнику, товарищу Сорокину. Став заведующей поликлиникой, она оформляла к себе подобным образом почти всех молодых женщин врачей и знала от Сорокина, как они отрабатывали с ним его обязательный экзамен на допуск к работе. А кроме ее поликлиники в городе ведь были еще и другие поликлиники! Получалось так, что товарищ Сорокин буквально купался в сексуальных услугах самых красивых женщин города, имеющих высшее медицинское образование! И большая часть из них были замужними женщинами! И соглашались! А что здесь поделаешь! Выбор-то был у него, а не у них! Как у феодала в средние века, обладавшим правом первой ночи. В городе прекрасно знали о подобном хобби их завгорздрава, знали и власти, и сами жители, но не обращали никакого внимания. Любовные похождения начальства всех рангов в нашей стране всегда были вне критики общества. Если только не сказать большего - предметом глубокой его зависти.
Поэтому, хочешь жить – умей вертеться! А жить-то хочется поближе к Москве! Поэтому, ладно, черт с тобой – сделаю тебе приятное! Закрою глаза и сделаю! А, может, и сама приятность получу!Кто знает? И что ж, делали, и не по одному разу! Зато получали то, что им было надо! Ближнее Подмосковье! Ведь здесь главное – цель! А цель всегда оправдывает средства! И Надя, по существу, оказалась первой женщиной, отказавшей Сорокину в его сексуальной прихоти и не сдавшей экзамен на интимное послушание. А потому и не получившей права на свою работу. Как говорится, за чем пойдешь – то и найдешь!
Заметив ошарашено-изумленный взгляд Нади, Клара рассмеялась и покачала головой. Затем недоверчиво глянула на Надю:
-- Ты что, всерьез ни разу не брала мужской член в рот и не пробовала его ласкать или сосать? Ну и ну-у-у! Настоящий каменный век! Скажи кому – не поверят! Ты дае-е-ешь, Надюша! Ты – уникум! Имей в виду на будущее! Этот способ секса называется оральным сексом и на западе используется широчайше. Да и у нас тоже! Только не афишируется никогда! Вроде как бы неприлично! Но мужики любят его! Да и женщины многие тоже. Еще его называют минетом или парижским способом любви! И пойми, Надюша, одну элементарную вещь: у женщин большинства народов мира существует культ мужского члена, как источника неземного наслаждения. Поэтому целовать член, брать его в рот и ласкать его - это обычное дело для нормальной женщины! И ничего здесь зазорного или стыдного нет!
Но Надя действительно не знала, что это такое «сосать мужской член». Слово минет она еще слышала. Но очень смутно представляла его истинное значение. А термина «оральный секс» тогда еще и не было в бытовой речи. Они с Андреем занимались обычным банальным сексом лицом к лицу. Даже позицию сзади Андрей никогда с Надей не использовал. Было в этом что-то унизительное, нечеловеческое, животное, похожее на случку собак. Поэтому, только старая, веками проверенная и надежная, так называемая, миссионерская поза, когда влюбленные лежат друг на друге лицом к лицу, целуя, лаская, видя и ощущая друг друга в процессе всего полового акта. И их этот способ вполне устраивал. Во всяком случае, пока устраивал.
Клара подошла к Наде, сидящей на стуле, присела перед ней на корточки, поглядела на нее снизу вверх изумленно и даже несколько восхищенно и спросила. Точнее, не спросила, а просто сказала полувопросительно полу утвердительно:
-- Да ты, наверное, и замуж-то вышла девственницей и не изменяла своему мужу ни разу?
Услышав утвердительный ответ, она вздохнула, сразу же как-то посерьезнев, затем вернулась к своему креслу, села и сказала:
-- Ладно не будем об этом. Здесь моя вина. Надо было мне с тобой к Сорокину пойти. Но не расстраивайся! Ничего страшного еще не произошло. Сорокина собираются в Москву забрать. Наверняка в этом году этот вопрос решиться. На место «завгорздравом» планируют поставить Титова Василия Карповича, нынешнего его заместителя. А с ним у меня прекрасные отношения. И тогда мы этот вопрос, я думаю, решим без проблем. Но это на потом. А пока что мы вот что тебе сделаем.
В одной воинской части, что здесь недалеко под Железнодорожным, требуется зубной врач. Командир этой воинской части – мой знакомый и он меня попросил подыскать кандидатуру. Там закрытая территория. Завод военный и поселок для жителей и для военнослужащих. Отсюда к ним туда ходит свой автобус. Один раз в час. Туда и обратно. Полчаса примерно езды в один конец. Вот туда мы тебя и определим. А потом, когда Сорокин переберется в Москву, я тебя перетяну к себе. Если ты возражать не будешь! Может тебе там понравиться у военных! Ладно, не обижайся, не обижайся - это я шучу! Сейчас я ему позвоню.
Она взяла телефонную трубку и набрала номер:
-- Привет, Семеныч! Это Клара Леонидовна тебя беспокоит.
***
Стоматологический кабинет в воинской части оказался великолепным. Оборудование самое новейшее и все импортное: чешское и ГДР-овское. Медсестры, правда, не было. Но вместо нее был медбрат, молодой старательный парнишка, смотревший на Надю восхищенными глазами и готовый мгновенно выполнить любые ее желания. До Нади врачом стоматологом здесь работал пожилой, неопрятный, вечно ворчавший и вечно пахнувший перегаром мужчина, работавший грубо и некачественно. Поэтому к нему по возможности старались не ходить.
Надя же работала быстро, старательно, аккуратно, всегда с улыбкой, всегда с шуткой. Со всеми своими пациентами, как военными, так и гражданскими, она держалась ровно, спокойно и доброжелательно. Голос ни на кого никогда не повышала, ничего себе «такого-этакого» не позволяла. И про Надю очень быстро стали говорить, что их новый доктор - прекрасный человек и великолепный специалист. Что у нового доктора руки не только золотые, но они еще и очень нежные. «Зауважали» ее до невозможности! И на Надю очень быстро стали записываться в очередь. Причем, приходили не только сами, но приводили еще и родственников.
Короче, с работой у Нади сложилось все более менее нормально. И добираться было не сложно. Правда, работа начиналась с восьми часов утра, поэтому из дома приходилось выходить сразу после семи. Альку в детский сад она отвести не успевала. Хотя детский сад находился недалеко от дома, но идти надо было совершенно в противоположную сторону от остановки служебного автобуса воинской части. Поэтому по утрам Альку в детский сад отводил Андрей и никакой проблемы в том не видел. А вечером ее с детского сада обычно забирала Надя. Андрей частенько на работе задерживался. У руководителей в те времена на заводе рабочий день считался ненормированным. И руководство завода обычно во всю этим пользовалось – после пяти вечера оно устраивало свои бесконечные производственные совещания.
Проработала Надя в воинской части три с лишним года. Привыкла, приспособилась и была довольна. С Кларой Леонидовной судьба их больше не сталкивала и Надя про нее совсем забыла, как и забыла про ту свою, не слишком приятную попытку трудоустройства в городскую поликлинику. Но Клара про Надю не забыла и однажды она про себя напомнила. Она позвонила Наде на работу в конце ее рабочего дня, когда доктор обычно сидит за столом и заполняет карточки больных. Телефон у Нади находился прямо в кабинете. Надя подняла трубку и услышала:
-- Привет, Надя! Не узнала? Это Клара Леонидовна тебя беспокоит. Слушай, у меня к тебе предложение. Меня назначили заведующей городской стоматологической поликлиникой. И я приглашаю тебя к себе врачом стоматологом. Я знаю, что ты там у себя в воинской части приработалась, привыкла и чувствуешь себя комфортно. Уверяю, что у меня тебе хуже не будет. А на твоем месте будет жена одного офицера, переведенного в эту воинскую часть. У них двое детей и если они оба будут там работать, то им сразу же дадут жилье в их поселке. Поняла, в чем дело? Тебя ведь жилищный вопрос не беспокоит? И ты сама прошла эту школу и должна меня понять! С твоим начальством я уже договорилась – они не возражают. Хотя, признаюсь, отпускать тебя не хотели. Ты их всех там буквально очаровала! Рада за тебя!
Так Надя окажется в городской стоматологической поликлинике. Судьба вновь сведет их с Кларой Леонидовной, что довольно сильно скажется на личной и семейной жизни Нади. Но это еще только будет, будет. Будет!
А пока Надя лишь обживается на новом своем местожительстве. Жизнь их к тому времени потихонечку наладилась, утряслась и приняла обычный для всех советских городских семей вид. Выяснять друг с другом отношения они не выясняли. Ругаться или ссориться по пустякам – такого с ними тоже не происходило. Они уже прекрасно знали и понимали друг друга. Процесс притирки характеров у них давно прошел и их чисто человеческие отношения уже стабилизировались. Главой их семьи был и оставался Андрей, как более старший, более опытный, более авторитетный и гораздо более нее зарабатывающий. Его слово было основным в семье. Хотя диктаторскими замашками он не отличался, но Надя все же старалась к нему подлаживаться. На Надю приходились все их семейные дела, включая бюджетные. Аванс и получку Андрей полностью отдавал Наде. Поэтому семейный бюджет вела она. Но продуктами семью чаще всего обеспечивал Андрей. С продуктами в Железке было не очень, как и во всем Подмосковье в те годы. Поэтому за продуктами горожане ездили в Москву. Но Андрей по работе часто бывал в Москве. То в Министерстве, то у смежников, то в НИИ каком-нибудь, то еще где. И на обратном пути он обязательно пробегался по магазинам.
Себе Андрей на личные расходы из бюджетных денег не брал ни рубля. Но деньги свои у него были всегда. Это были деньги по дополнительным его заработкам, которые были у него постоянно. Всякого рода рацпредложениям, изобретениям, или же деньги по его неосновным, так называемым, калымным работам. Худо бедно, но в месяц потихонечку набегало на недурные карманные расходы Андрея. Когда таких денег подваливало много, то часть их Андрей все же отдавал Наде.
Они неплохо поработали над благоустройством своей комнаты и у них получилось довольно-таки прилично. Даже уютно Комната у них была большая прямоугольная с одним окном и встроенным шкафом в стене. Одну поперечную стену комнаты у них занимал большой гардероб, поставленный посередине стены, а свободное пространство вокруг него Андрей заполнил книжными полками и двумя тумбочками. На одной из них, что около окна они разместился большой цветной телевизор «Рубин». Получилось нормально. Перпендикулярно второй поперечной стены Андрей сделал решетчатую перегородку из нержавеющих трубок, принесенных им с завода, от пола до потолка, с помощью которой они отделили угол для Альки. Вышел даже не угол, а почти что вторая комнатка, где разместилась Алькина кушетка, стол-парта для ее занятий и небольшой самодельный стеллаж для игр и игрушек, сделанный Андреем. Здесь же, у второй продольной стены разместился их с Надей диван кровать, за которой они поставили свой холодильник. На кухне для холодильника места не нашлось. А середину комнаты у них занимал большой раздвижной стол. В общем, устроились они как надо. Жить можно было.
Вскоре у них появилась еще одна комната, площадью в 16 квадратных метров, полученная по размену за однокомнатную квартиру в Калинине. Комната размещалась в коммунальной квартире на две семьи. Андрей ее отремонтировал и они подали в бюро обмена заявление на размен имеющихся двух отдельных комнат на двух или трехкомнатную квартиру. Как повезет. Спешить им было некуда, поэтому они с обменом решили не торопиться и на «первопопавшийся» вариант не соглашаться.
Работу домой Андрей не брал. Аспирантские свои дела он старался выполнять на работе и домой никогда ничего не приносил. И диссертацию он тоже писал на работе. Лишь иногда кое что срочное захватывал домой. Но это было редко, редко. Поэтому все свободное время Андрей отдавал Альке. А по выходным они очень часто ездили в Москву. Благо, что рядом. Ездили просто так, побродить, отдохнуть. То в Третьяковку, то в музей имени Пушкина, то в музей Революции, то в музей Ленина, то в Парк Горького, то на ВДНХ, то в зоопарк, то просто в центр Москвы посидеть на лавочке в Александровском саду с мороженным или же около памятника Пушкина, то на речном трамвайчике по Москве-реке покататься, а то в театр какой-нибудь на детский дневной спектакль или же в цирк. Чаще всего ездили втроем, все вместе, всей семьей. Надя, в общем, была довольна и почти счастлива.
Ведь гулять Андрей не гулял, в загулы не впадал, на пиво с друзьями в бар не ходил, на футбол или хоккей в Москву не ездил и ночевать всегда приходил домой. Даже не курил. Спали они всегда с Надей вместе и сексом занимались постоянно. Чем не образцовая семья? Даже скучновато как-то! Совсем не было похоже на бурную семейную жизнь знакомых Нади по Старице и деревне ее родных и родственников. Но почему-то никак не желала казаться Наде эта их семейная жизнь прочной и надежной. Где-то в глубине ее души жила и постоянно саднила маленькая, все никак не желающая проходить тревога.


КОНЕЦ 7-ЧАСТИ








Часть8 (Эротическая)



Алька была маленькая, тоненькая, худенькая, но очень гибкая и подвижная девочка. Умненькая и любознательная. Буквы и цифры она узнала еще в три года, а читать научилась где-то к четырем годам. Естественно, что не сама. С ней по вечерам постоянно занимался Андрей. Даже не занимался, а играл в придуманную им игру на буквы, слова и цифры. И буквы она схватила быстро. И читать по буквам научилась быстро. А вот чтение по слогам и по словам ей долго не удавалось. Она никак не могла понять суть процесса перехода от слов к слогам. Помогло чтение детских стихов наших Советских детских поэтом Агнии Барто и Маршака. Чтение сначала по буквам, потом по слогам и затем по словам. И как только она ухватила, как именно надо связывать буквы в слоги, а затем и в слова, дело пошло быстро. И каждый вечер перед сном, когда Алька была уже в постели, они с Андреем читали. Сначала Алька читала сама. Читала страничку, другую какой-нибудь детской книжки, а потом уже Андрей читал ей что-нибудь посерьезней. Либо стихи, либо прозу. И читал до тех пор, пока она не засыпала.
Стихов она знала много. Причем, специально стихи Андрей с ней не учил. Он читал ей какое-нибудь стихотворение и спрашивал:
-- Нравится?
И если она кивала головой и говорила, что нравится, то Андрей читал ей по отдельным катренам или четверостишьям. Прочитает и просит повторить. И так несколько раз. И она прекрасно все запоминала. А потом разок в неделю они устраивали день поэзии. Они садились за стол и Андрей читал ей строчку стихотворения, а Алька должна была продолжить его. Ей самой нравилась эта игра и они таким образом выучили несколько сот стихотворений. В основном Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Надсона, Блока, Симонова, Бокова и многих еще других, как наших, Российских, так и зарубежных поэтов.
И получилось так, что без книжки в руках Алька в кровать уже не ложилась. Даже за стол садилась с книжкой. Надя поначалу возмущалась и пыталась отбирать книжки у Альки. Потому что для нее это было просто дико – садиться обедать с книжкой в руках или ложиться в постель с книжкой. Для нее подобные вещи были абсолютно несопоставимы друг с другом. Для нее читать – это было одно; а кушать или спать – совершенно другое и никак не связанное друг с другом. Но Алька встала на дыбы и Андрей ее поддержал. Андрей сколько себя помнил, всегда был с книгой в руках. И дома, и на работе, и на улице, он всегда был с книгой. И книга была обязательнейшей частью его самого. Не только его сознания, души, но и его тела. Он испытывал настоящее физическое удовольствие от ощущения книги в своих руках, от запаха ее печатной краски, от вида букв и картинок на ее страницах. Поэтому он садился за стол с книгой, ложился спать с книгой, для чего сделал настенное бра за своей спиной на диван-кровати, чтобы пробежать несколько страниц перед сном. Он даже на унитаз садился тоже с книгой. Совмещал, так сказать, приятное с полезным.
Для Нади это было что-то из другого, не ее мира и ей совершенно непонятно. Да и не нужно тоже. И Надя о них отстала. Хотя обида в душе осталась. И не просто осталась, но и росла со временем, росла, становилась все больше и больше, отравляя сознание и душу. Только непонятно было, на кого эта обида. На себя, на мужа, на дочь, на свою, не слишком удачную, как ей порой казалось, жизнь? Или на судьбу? А, может, на бога? Но в бога она не верила, потому что отец был коммунистом и в их семье в бога не верили. И, как ни странно, большинство родственников в деревне тоже на бога особого внимания не обращали. Даже иконы в домах были редко у кого.
Но она видела, что Андрей и Алька друг в друге души не чают и друг без друга обходится не могут. У них своя жизнь, у них свои интересы, у них свои дела, свои заботы, которые ее не касаются и которые ей, по существу, не слишком-то и понятны. Она поражалась, насколько близки были друг другу по духу ее дочь и ее муж и как далеко от них была она. Она, мать и жена, была совершенно в стороне от них, от их жизни, от их интересов и их дел, и они, муж и дочь, прекрасно без нее обходились. Она нужна была здесь лишь как домохозяйка или домработница: одеть, обуть, прибрать, накормить, постирать, помыть, да проследить за гигиеной девочки. Это и угнетало и обижало ее.
А скоро добавилось и другое. Однажды Надя взяла Альку из детсада с бумажкой в руках. Бумажка была адресована родителям Альки. В ней было написано, что городская школа спортивной гимнастики осуществляет набор девочек шести лет в младшую подготовительную группу. По предварительному осмотру, осуществленному тренером школы в детском салу, их Алька дочь подходила для занятий спортивной гимнастикой. И родителей Альки просили с дочерью подойти к шести вечера в здание спортивной школы по такому-то адресу.
Надя спотом никогда не занималась и особого интереса к спортивным занятиям дочери не проявила. Мало ли кто что предложит! На все реагировать, что ли? Но Андрей загорелся. Надо обязательно! Пусть девочка позанимается, окрепнет физически, а там видно будет! В любом случае, хуже Альке от этого не будет! Он ведь сам делал три раза в неделю с ней небольшую гимнастику для общего ее физического развития. Ведь они привезли с собой из Калинина детскую шведскую стенку. И Андрей смонтировал ее на металлической перегородке Алькиной комнатки. Поэтому на другой день они втроем пошли в эту школу. Так Алька стала заниматься гимнастикой. Занятия проходили три раза в неделю: в понедельник, среду и пятницу. С шести до семи вечера в начальной группе. А через два месяца с шести до восьми.
Надя работала у себя до двух часов дня. Затем приезжала домой. Занималась своими домашними делами и где-то в половине шестого забирала Альку из детсада и отводила ее в спортивную школу. Назад Альку забирал уже Андрей, заходя прямо с работы в спортзал школы. После занятий девочки гимнастки шли в душ, мылись, переодевались и затем уже расходились по домам. Домой Андрей попадал с Алькой где-то в девятом часу вечера. Ужинали, немного занимались и затем уже ложились спать. И опять большую часть времени Алька проводила с Андреем, а не с Надей. Опять Надя в стороне! Было от чего придти в отчаяние.
Прозанималась гимнастикой Алька три года. Подошла ко второму взрослому разряду. Занималась она уже каждый день с двух до пяти часов. Режим ее жизни был очень плотный. С утра в школу к восьми часам. В месте с портфелем брала сумку со спортивной формой по гимнастике. После окончания занятий в средней школе, она, пообедав в школьной столовой, сама шла в школу гимнастики, благо, что идти было недалеко, где-то минут пятнадцать, двадцать легкого детского шага. Там в женской раздевалке она переодевалась в спортивную форму и направлялась в гимназический зал, где их группа в составе двенадцати девочек ее возраста занималась до пяти часов. После окончания занятий, девочки шли в раздевалку, которая соседствовала с душевой, переодевались, мылись, приводили себя в порядок и потихонечку расходились по домам. Родители к этому моменту обычно ждали их в вестибюле здания школы и куда после работы подходил и Андрей.
Домой возвращались они на автобусе. Это уже было часов семь вечера. А ушла Алька из дома полчаса восьмого! То есть, почти двенадцать часов назад. Здесь и лошадь устанет, не то что человек. А что уж говорить про девочку, которой всего лишь семь или восемь лет! А у нее ведь еще и уроки не сделаны! Поэтому Андрей с Алькой быстренько ужинают и садятся за урока. Садятся вместе. Алька за стол-парту, а Андрей рядом на стуле. Андрей направляет Альку и, при необходимости, помогает ей. А потом спать! Вставать ей надо пол седьмого! Андрей с Надей встают в шесть часов. Отдых только в выходные. А в выходные – опять Москва или же здесь, у себя в кинотеатр на какое-нибудь кино.
Ритм жизни Альки очень напряженный. Без помощи со стороны она конечно же не выдержала бы. И помощь эта опять была лишь от Андрея. А Надя опять оказывалась в стороне! Опять она одна сидит, смотрит свой телевизор, а они вдвоем за своей школьной партой и говорят об учебе, о занятиях гимнастикой, о книгах, о кинофильмах, о том, о сем, о чем-то очень нужном и важном для них, но совершенно не касающемся Нади. И Надю постепенно охватывает отчаяние!

***

Она сидит за столом и смотрит телевизор. Но телевизор что-то совсем не смотрится. Если бы была в своей Старице, то пошла бы в сад и занялась чем-нибудь в огороде. Она всегда так делала раньше. Когда на душе было тяжко. И помогала. А здесь – что? Единственное – на кухню. Там люди, соседи, там не одна. Да и посуду надо помыть. И Надя выходит на кухню. На кухне Анна Васильевна, если она не смотрит какое-нибудь кино по телевизору, и соседка Лариска со своим мужем Сергеем. Ох, уж эта Лариска!
Крупная молодая женщина лет тридцати с белесыми, неопределенного цвета волосами, завитыми в мелкую беспорядочную кругляшку и отвислыми большими грудями, выпирающими из загнанных в уменьшенный по размеру лифчик. Лицо рыхлое, мучнисто белое, с большим мясистым носом, тонкими, вечно поджатыми синеватыми губами и светлыми, бледно голубыми, на выкат глазами. Она старше своего мужа на целых пять лет и вышла за него замуж сама, положив его, молодого и основательно «подзакосевшего» парня, с собой в постель на одной студенческой вечеринке и затем объявив ему о своей беременности.
Она была из спортсменов легкоатлетов, занимавшихся метанием диска и копья и потому затянувшейся со своим профессиональным образованием. Сначала машиностроительный техникум, потом бесконечные сборы и соревнования и лишь затем, после двадцати появился институт, куда она была принята кандидатом в мастера спорта и где была самой старшей на курсе. Но занятия спортом вскоре пришлось бросить из-за серьезной травмы плеча правой руки и потому на первое место вышел вопрос учебы и личного благоустройства. И то, и другое она успешно выполнила за счет активной общественной работы в комсомольско-партийных организациях института и замужества за одного из самых обеспеченных его студентов. У Сергея отец был работником Министерства, поэтому они, как молодая студенческая семья, получили распределение на один из заводов ближайшего Подмосковья в городе Железнодорожном.
Лариска была по житейски умна, хитра и абсолютно беспринципна. Она понимала, что ей, с ее внешними женскими данными трудно будет удержать своего мужа около себя. Поэтому она из кожи лезла, чтобы стать ему необходимой в решении любых жизненных вопросов, какие бы они у него ни возникали. Будь то на работе или в быту.
На заводе они оба работали конструкторами в отделе по механизации и автоматизации производственных процессов, то есть, в отделе МиАПП. Лариска очень быстро стала членом парткома отдела, потом парторгом отдела и настойчиво начала двигать Сергея в верх по служебной лестнице. Задача была непростая, потому что особым таким рвением к работе Сергей не отличался и из начинающих конструкторов никак не желал выходить. Он больше любил лясы точить с молоденькими девчонками из отдела. И всегда почему-то выбирал хорошеньких девчонок. Или это только казалось Лариске? Но к сожалению не казалось. И Лариска понимала, что рано или поздно, но у Сергея обязательно появится любовница. И обязательно красивая или симпатичная. В противовес ей Лариске.

Ну, а дома она очень быстро заметила нескрываемо жадный мужской интерес Сергея к эффектной чернявой соседке Наде. И также быстро она заметила неполадки в семейной жизни этой молодой семейной пары. Все чаще и чаще она видела Надю одну, грустную и подавленную, в то время как ее муж и ее дочь где-то пропадали без нее. И Лариска начала потихонечку обхаживать Надю, выпытывая у нее подробности ее семейной жизни, вплоть до самых интимных. И Надя очень скоро сдалась и начала потихонечку по бабьи откровенничать с Лариской, открываясь перед ней все больше и больше. Высказывала и рассказывала ей буквально все, включая особенности их с Андреем сексуальной жизни. Даже не рассказывала, нет, просто, они с Лариской делились опытом своей семейной и сексуальной жизни. Да и с кем еще Наде было поделиться своими тревогами, сомнениями и опасениями? Не с кем! А рядом Лариска со своим сочувствием, со своей жалостью, со своим нескрываемым интересом к ее житейским проблемам, со своими женскими откровениями про себя и про своего мужа Сергея! Как здесь сдержаться и не рассказать о своем наболевшем? И Надя рассказывала и Надя делилась. Хотя делиться-то особенно было и нечем! Андрей занимался с Надей, в основном, домашним сексом в традиционной мессионерской позиции.
И тогда Лариска занялась сексуальным просвещением своей красивой, но не слишком развитой в сексуальных делах соседки. Она показала Наде большую, похожую на энциклопедию, красочно оформленную книгу "Камасутра" в подарочном издании. Правда, на английском языке. Но иллюстрации в книге были яркие, цветные и очень впечатляющие. И Лариска стала объяснять Наде смысл этих иллюстраций, практический смысл всего этого разнообразия сексуальных позиций при половых актах мужчины и женщины. Объясняла вплоть до того, как они все это делают с Сергеем и что она, Лариска, при этом испытывает. Откуда она все это знала, не известно, но она подробно рассказывала Наде и о храме "Камасутра" в Индии, где стены заполнены барельефами полвых актов мужчин и женщин; и о культе мужского члена у женщин большинства народов Востока, и о памятниках фаллосу в ряде восточных городов, поставленных еще в древние времена. Для Нади эти рассказы оказались настоящим откровением. Ни о чем подобном она, конечно же, и понятия не имела. И Надя внимательно слушала Ларискины рассказы, сидя около нее с красными щеками и лихорадочно стучавшем сердцем.
После "Камасутры" Лариска вручила ей книгу в самодельном переплете и отпечатанных вручную на машинке страницами под названием "Эммануэль" французской писательницы Арсан. Кто-то на заводе привез эту, скандально известную эротическую книгу, с командировки из-за границы. В бюро переводов ее тайно перевели, затем также тайно ее отпечатали в машбюро, размножили в копир бюро и в количестве несколько десятков экземпляров переплели в заводской переплетной. Книга ходила по рукам. Один экземпляр оказался у Лариски. Книгу Надя читала только в комнате Лариски. К себе ее брала лишь при отсутствии Андрея. И,естственно, что читала ее жадно, с откровенным интересом и опять же с лихорадочно стучавшим от возбуждения сердцем. А потом, после "Эммануэль" Лариска еще не раз подбрасывала Наде рассказики и рассказы подобного, сверх откровенного и порнографического толка, отпечатанные на машинке и размноженные где-нибудь на заводе. Причем всегда давали эти рассказы вместе набором красочных порнографических открыток, иллюстрирующих действия героев этих рассказов.
Так Лариска сексуально просвещала и поднатаскивала Надю, потихонечку внедряя в ее голову мысль о примитивности и убогости ее нынешней сексуальной жизни с Андреем и о вытекающей отсюда необходимости коренного ее изменения с помощью другого мужчины, то есть, любовника. Лариска старалась возбудить в Наде самое элементарное сексуальное любопытство и настроить ее на ожидание предстоящего в ее жизни скорого сексуального контакта с другим мужчиной. Она старалась психлогически и чисто по женски настроить Надю на желательность такого контакта в ее нынешней жизни, на его обязательность, даже необходимость и, естественно, что на ее, Надину, активную помощь в его осуществлении. А что женщина задумает, она обычно всегда это выполняет.
И вот однажды, когда они вот так с Лариской откровенничали, причем их беседа шла наедине друг с другом, да еще под стопочку хорошего вина, которое предложила Лариска, она ей прямо сказала:
-- Слушай, Надь, тебе надо любовника заиметь!
-- Какого любовника? – воскликнула Надя, - Ты что? Я Андрея люблю!
-- Ну и люби себе на здоровье! Я не об этом! Я о том, что ты зациклилась на некоторых проблемах своей семейной жизни. Ну, а чтобы отойти от них, тебе надо некоторую часть своего женского внимания переключить на другого мужчину. На своего любовника! Вот и все! Выполняй себе на здоровье свои супружеские обязанности со своим мужем, а уж сексуальноые удовольствия получай с другим мужчиной, с любовником! Так многие женщины делают!
Надя махнула на нее рукой:
-- Да ну тебя, Лариска! Кончай ерунду городить! Да и не смогу я! Где это я себе любовника буду искать, а? Вот на улицу сейчас выйду и кричать начну, так что ли?
Лариска наклонилась к Наде и положила свою руку ей на ладонь:
-- Слушай, Надя! А я тебе помогу! Я тебе найду любовника! Хорошего любовника! Классного! Имей это в виду!
Они поговорили, поговорили и вроде бы на этом все и кончилась. Но мысль такая теперь постоянно висела вокруг их откровений. Нет, нет, да и вставит Лариска фразу про любовника. При этом она много начинала рассуждать о том, что женщине для секса по ее физиологии мало одного мужчины, что женщине для полного сексуального удовлетворения обязательно нужен еще мужчина в качестве любовника. Приводила примеры французского варианта семьи, где у жены имеется свой любовник, а у мужа своя любовница, И если у кого-нибудь из них нет любовника или любовницы, то это считается верхом неприличия.
Слова Лариски не пропадали даром - они ложились на уже подготовленную почву Надиных семейных неурядиц и оставляли в ее душе глубокий, незаживающий след. Она, правда, еще пыталась сопротивляться. Но больше инстинктивно, по инерции, из чувства стыда и некого, чисто женского страха перед открывающимися у нее впереди впечатлениями новой сексуальной жизни. Но получалось плохо - слишком уж глубокие корни пустили в ее сознании Ларискины проповеди. И где-то в глубинах ее души родилось, начало потихонечку рости и лелеяться тайное, тщательно скрываемое даже от самой себя, новое для нее желание сексуальной связи с другим мужчиной. Очень уж захотелось попробовать этого, так ярко разрекламированного Лариской сексуального разнообразия. Может и вправду тогда ей лучше и спокойнее станет.
Ей даже сны начали сниться эротические, в которых она готовится заняться сексом с каким-то посторонним мужчиной. Лица, правда, ни разу не рассмотрела. Как в тумане было лицо. Но мужчина был крупный и молодой. И сны эти ей снились даже после секса с Андреем. Что и для нее самой было очень и очень удивительно.
Ей раньше редко снились эротические сны. За исключением того периода, которые они с Алькой прожили одни в Калинине. Но тогда она занималась сексом во сне с Андреем. И только с Андреем. А сейчас неизвестно с кем. С каким-то безликим посторонним мужчиной. Точнее, готовится заняться с ним сексом. До самого секса с ним дело не доходит, потому что Надя в самый решающий момент просыпается. Но снятся эти сны уже не раз и не два, а довольно частенько! Выходит, что ее уже подперло? Выходит, что ее потянуло на сторону? Получается так!
А здесь еще Лариска все подначивает и подначивает. И в ответ на защитные слова Нади о том, что, если все это так, как она говорит, то почему же тогда Лариска не заведет себе этого самого любовника, Лариска ответила просто:
-- Посмотри на меня! С моей внешность на любовника рассчитывать сложно! Это для тебя любовник – не проблема! А мне и мужа-то было найти не просто! Теперь задача - как бы не потерять его! А он от меня не уйдет, если у него будет хорошая и нужная мне любовница.
И однажды сказала:
-- Я знаю, кто будет у тебя любовником! Бери моего Сергея! Я согласна!
Надя буквально вытаращила на нее глаза:
-- Ты что, Лариска, в своем уме?!
-- В своем, в своем, Надя, в своем! Я знаю, что говорю! Я думала много об этом! Ведь все равно он себе любовницу найдет. И как я ни старайся по ночам его ублажать – ничего не поможет! И вот я думаю, что он будет куда-то от меня шастать по вечерам или по выходным, когда есть под боком великолепный вариант в виде красавицы Нади? Той самой Нади, которая никак не может найти со своим мужем общий контакт. Ни жизненный, ни сексуальный. Так пусть она с моим Сергеем немного расслабится!
Надя в изумлении всплеснула руками:
-- Лариска! Да как можно! Ты – моя подруга, а я с твоим мужем буду сексом заниматься. Да он еще и не захочет со мной! С чего это ты взяла, что он согласится на меня?
Лариска подошла к ней, обняла ее за плечи, поцеловала в щеку, и заговорщицки зашептала на ухо:
-- Хочет! Хочет! Давно уже хочет! Ты не обратила внимания, как он на тебя смотрит? Конечно же обратила! Такое не заметить невозможно! Как кот на сало! Стоит ему на тебя посмотреть, так у него сразу глаза становится маслеными и ширинка начинает оттопыриваться! У него давно на тебя стоит! Давно! Я знаю! Он хоть сейчас готов – только подойди к нему! Поэтому все дело за тобой! Давай соглашайся и я это дело быстренько организую! И порадуюсь за вас! И все будут довольны! Вы оба будете себе дополнительное удовольствие получать, а я наконец-то успокоюсь!
От ее такого напора Надя даже несколько растерялась. Она высвободилась из рук Лариски и даже отошла от нее. Потом сказала:
-- Успокойся, Лариса! Приди в себя!
--А ты думаешь, у твоего Андрея нет любовницы? – рассмеялась Лариска, - я тебе могу дать ее телефон. Позвони, поговори!
--Ну и пусть! – проговорила Надя, - это его дело! Значит, я его в чем-то не устраиваю, потому он и пошел на сторону! А меня он устраивает во всех отношениях!
-- Это тебе кажется, Надюша! Кажется! – рассмеялась Лариска, - а ты вот попробуй другого мужчину – может что-то новенькое о сексе узнаешь и тогда тебе твой Андрей неинтересным покажется! Или боишься сравнивать?
-- Ничего я не боюсь – буркнула Надя, - хватит на эту тему!
-- Ладно, - примирительно сказала Лариска, - хватит, так хватит! Но вот запомни мои слова. Когда тебя мой Сергей «выебет», - она так и сказала «выебет», - а то что он это сделает, у меня нет никаких сомнений, ты увидишь, что твой Андрей ему и в подметки не годится. Я его научила всему, что может сделать мужчина наедине с женщиной для ее удовлетворения. Мы с ним практически всю нашу "Камасутру" проштудировали! А ты видела, что это такое! Единственное, чего я опасаюсь - ты прилипнешь к нему и станешь на шею ему вешаться!
-- На шею, я-я-я? – рассмеялась Надя, гордо вскинув голову!- Кончай ерунду городить! Не будет этого никогда!
Сказать-то она сказала, но это были лишь слова. Пустые и ничего не значущие слова. Прошло всего несколько месяцев и Надя внутренне, сама того не подозревая, была уже готова к тому, чтобы стать любовницей Сергея. Правда, она еще не знала об этом. Но ее уже подготовила к подобному решению активная работа Лариски. Надя психологически и морально уже созрела для супружеской измены. Нужны были лишь условия, нужен был повод, нужен был толчок, чтобы все это произошло в действительности. И Лариска, поняв складывающуюся вокруг Нади ситуацию, уловила нужный момент и сама создала такие условия, воспользовавшись представившимися вдруг непредвиденными обстоятельствами.

Вскоре после этого их разговора Андрей на работе достал две льготных путевки на трехдневную поездку в Ленинград. На пятницу, субботу и воскресение. Утром в понедельник они должны были вернуться назад. Дело было летнее и проблем не должно было быть никаких. Достал Андрей эти путевки для Нади и Альки. Но Надя что-то заартачилась и не поехала. Она плохо переносила дорогу и тогда с Алькой поехал Андрей. Надя осталась одна. Пятницу она прозанималась домашними делами, а в субботу решила просто «побалдеть». Но днем к ней зашла Лариска и пригласила к себе на небольшой «сабантуйчик» по случаю какого-то памятного дня их выпуска. К ним пришла еще одна супружеская пара из их института. Должны были быть две супружеские пары. Но пришла одна. Да и та, почему-то к вечеру ушла. Остались они трое в комнате Лариски и Сергея. Анна Васильевна уехала сыну и должна была быть лишь вечером. Никто им не мешал.
За стол сели часа в обед, часа в два. И ели, и пили, и пели. И даже танцевали на кухне. После ухода второй супружеской пары снова вернулись за стол, снова выпили. Закусили, поболтали, потом опять выпили. Правда, Надя не замечала, что пьет-то она одна, а Сергей с Лариской практически не пьют, только лишь делают вид, что пьют. Надя была довольная, веселая и ничего не замечала. Она отрывалась. И здесь Лариска, а она сидела на диване рядом с Надей, вдруг спрашивает ее:
-- Надюша, а ты согласилась бы вот сейчас, прямо здесь отдаться моему Сергею и заняться с ним сексом?
-- А что? - рассмеялась Надя, поддержав, как ей казалось, игру, - хороший парень! Надо подумать!
-- Чего здесь думать, Надя? Надо дело делать! От удовольствия не отказываются! Я вот сейчас уйду на кухню на часок, а ты ложись на диван с Сергеем и займись с ним сексом! И ты узнаешь, на что способен в мужских делах мой Сергей! Разочарована не будешь! – настаивала Лариска.
-- Да нам часа мало будет, - продолжала забавляться Надя, улыбаясь и поглядывая на Сергея. Даже не поглядывая, а словно бы зазывно постреливая глазами.
Разговор на эту тему, тему необходимости и обязательности предстоящего вроде бы сейчас секса Сергея и Нади; легкий разговор, и вроде бы ничего особенного не значащий и никого ничему не обязывающий, но прямой и откровенней и с каждым разом все более прямой и все более откровенный, и даже уже наполовину интимный, с некоторыми пикантными подробностями их предстоящих взаимных сексуальных действий, шел наверное минут двадцать, не меньше, но своей цели достиг. Лариска знала, что делала.
И вот уже Надя стала поглядывать на Сергея не просто так, как глядит женщина на обычного мужчину, своего соседа по коммуналке, равнодушно и невидяще, а по «женски» оценивающе и заинтересованно, и даже как бы призывно-заигрывающее. Да, целенаправленная настойчивость Лариски и хмель от выпитого вина давала о себе знать. И Лариска поняла, что Надя уже дозрела и практически готова к дальнейшим, более активным действиям.
-- Сереж, - обратилась она к Сергею, - встань, подойди к нам.
Сергей встал, подошел к ним и остановился прямо около них. Он был в джинсах и спортивной майке и почти совершенно трезвый. Ширинка джинсов заметно оттопыривалась у него.
Лариска обняла Надю рукой за плечи, прижала ее к себе и показала рукой на ширинку джинсов Сергея:
-- Смотри у него уже и член на тебя встал. А член у него не маленький, поверь мне – целых двадцать два с половиной сантиметров! Почти двадцать три. Ей богу, не вру – сама мерила. Видишь, он готов стать твоим любовником! Готов тебя трахнуть.
Она протягивает руку и берется кистью за ширинку Сергеевых джинсов с выпирающим из нее членом.
-- Потрогай! Не стесняйся! Что в этом такого! Мужской орган для женского удовольствия. Орудие мужского труда! Вожделенная мечта женщины!
Надя непонимающе смотрит на нее. Хмель кружит ее голову, мир вокруг розовый и добрый, и она не слишком врубается в происходящее. Тогда Лариска берет Надину руку, протягивает ее к ширинке джинсов, кладет ладонь Нади на выпирающий член Сергея и сжимает ее ладонь. Это произошло так быстро и неожиданно, что Надя не успела прореагировать. А кисть Нади ощутив через ткань джинсов упругую напряженность вставшей мужской плоти, непроизвольно сжалась, охватив пальцами член Сергея. Она быстро опомнилась и дернула руку назад. Но рука Лариски не пустила ее, еще сильнее сжав ладонь Нади. Женщиной она была гораздо сильнее Нади и ее перебороть было непросто! Да и особого желания почему-то не было вырываться. Это так приятно ощущать в своей руке напряженный мужской член! Да еще не маленький член, а довольно таки внушительных размеров! Даже через ткань внушительный! Чужой, не Андрея, член! Второй в ее жизни мужской член, который она потрогала своей рукой. Пусть даже и через одежду! Восхитительно! И Надя, дернувшись, прекратила попытку. Она сжала пальцами член Сергея и ей показалось, что она через ткань джинсов ощущает горячую пульсацию его вскипающей крови! И эта пульсация передавалась ей, заставляя сердце стучать лихорадочно и быстро. А Лариска держала свою ладонь на ладони Нади и тихо шептала ей:
-- Правда хорош? А, Надюша?
Она глянула на Сергея и кивнула ему. Сергей быстро расстегнул пуговицу джинсов и спустил их вместе с трусами. Лариска лишь на мгновение, когда он снимал джинсы, отвела руку Нади от ширинки, но, когда член Сергея, освобожденный от одежды, качнулся перед лицом Нади, Лариска вновь протянула руку Нади вперед и положила ее ладонь на член Сергея. Пальцы Нади, повинуясь извечному женскому инстинкту, сразу же плотно обхватила тело члена. Член и вправду был хорошо! Пальцы Нади даже не смыкались при обхвате его тела. Рука ее непроизвольно пошла вперед и назад, открывая и закрывая головку члена, ярко-красную от прилившей крови.. Раз, другой, третий, еще, еще… А другая ее рука сама, помимо ее воли, потянулась вперед и легла на   выбритую  мошонку Сергея, ощупывая пальцами его тугие яйца…
Надя впервые так явственно видела эрегированный мужской член около своего лица. Хотя была замужем уже давно. Член Андрея она любила трогать, ласкать и даже целовать и вполне серьезно считала его лично своим. Правда, в рот ни разу не брала, хотя и хотелось попробовать. Но Андрей не разрешал, словно чего-то опасался. И надо отметить, что все эротические ласки у них с Андреем происходили ночью в темноте или вечером в полумраке. Днем они сексом не занимались.
А здесь, при ярком дневном освещении, она держит в руке чужой эрегированный член, член не своего мужа Андрея, а член Сергея, своего соседа по коммуналкем. Причем, совершенно неожиданноо  оказалось, что ей нравится  держать в руке этот член, что ей приятно ощущать в своей руке этот член, что ей хочется держать в руке этот член, как можно дольше, член   большой, толстый,   внушительный,  очень эффектный и впечатляющий, словом -  настоящий мужской член, созданный для удовольствия женщины, а не для простого мочеиспускания.  Она и не подозревала, что могут быть такие красивые мужские члены. У Андрея был самый обычный член, ничего такого из себя не представляющий.  А  головка члена Сергея, огромная, буквально раздутая от нахлынувшей крови, продолговато округлая, расположилась прямо у нее перед глазами и она была такая  яркая,  такая эффектная, такая притягательная, словно бы раскаленная до багровости от внутреннего своего огня и буквально пышущая настоящим жаром! Взгляда оторвать невозможно! Так и хочется ее целовать, целовать,а потом ... потом погрзить в свой рот!
Лариска удовлетворенно улыбнулась. Она сидела рядом с Надей и внимательно за всем наблюдала. Она была довольна. Ее соседка, молодая, эффектно красивая женщина, даже как-то неподступно красивая женщина со стильной прической, одетая по случаю торжества в вечернее шелковое платье бордового цвета, плотно облагающим ее ладную фигуру с высокой грудью, лишь чуточку прикрытой глубоким, почти до пояса накладным декольте с декоративным воротничком, очень похожая на элегантную и аристократическую светскую леди, сидит сейчас рядом с ней на диване, возбужденная до невероятности, причем, возбужденная сексуально, с обалдевшим от навалившегося желания лицом. А напротив нее стоит ее муж Сергей со спущенными до колен штанами. И женщина эта одной рукой держит эрегированный член Сергея, другой же она обхватила его мошонку, а сама, на отрываясь, завароженно туманным взглядом буквально впилась в головку его члена.
Здорово! Все шло, как надо. Стоит признать, что хорошо сегодня получилось! Даже лучше, чем задумывалось. Не ожидала такого. Думала, что придется повозиться. Воистину, в душе каждого из нас прячутся демоны. И кто бы мог подумать, что эта провинциальная девочка, робкая тихоня и скромница, краснеющая от одного лишь слова секс, так легко поддастся ее уговорам и без раздумья пойдет на супружескую измену! Сейчас вот она от живого члена чужого мужика никак не может оторваться, а ведь совсем еще недавно порнофотографии с эффектно снятыми мужскими членами никак не хотела смотреть - отворачивалась! Стыдно ей было! А сейчас шурует с чужим членом - дай боже как! Любо посмотреть! И подпаивать ее особенно-то не пришлось Так, немножко. Она даже на пьяную-то не похожа. Слегка выпимши. И клюнула она сразу не на вино с водкой, а на член Сергея. И уже полностью теперь была на этом крючке. На крючке его члена. И не похоже, что она может сорваться с этого крючка – слишком уж увлечена им, слишком глубоко его заглотила! И где это все в ней, в наглухо закрытой, такое пряталось? Неужели и вправду в каждой женщине дремлет потенциальная шлюха и при создании соответствующих условий она просыпается и легко идет на сексуальный контакт с любым посторонним мужчиной? Мнда-а-а!
Между тем, движения руки Нади убыстрились, она всем телом подалась к члену Сергея, нагнулась и поцеловала его в кончик головки, слизнув выступившую из разреза мочеиспускательного канала прозрачную каплю и с наслаждением ощутив губами и языком ее солоноватую пряность. Она задышала порывисто и часто и даже приоткрыла при этом свой большой губастый рот.
И здесь Лариска решила, что пора вмешаться. Она положила одну руку на затылок Нади, причем Надя даже не прореагировала на ее руку, настолько была занята своими действиями и зрелищем смотрящего на него члена Сергея, а другую руку - на ягодицы Сергея, чтобы направить его член в рот Нади. Ей надо было обязательно, чтобы член Сергея оказался во рту Нади, тогда это будет настоящий половой акт, оральный акт. Первый половой акт ее Сергея с соседкой Надей. А где есть первый, там всегда появляются и следующие. И тогда Надя окажется привязанной к Сергею, как привязывается любая женщина к поимевшему ее мужчине. И тогда она, Лариска, будет считать, что она свое дело сделала – нашла для Сергея подходящую любовницу. А раз для Сергея, значит, и для себя.
Как жена, она не боялась конкуренции Нади. Ведь роль жены не только и не столько постельная. А здесь она на порядок выше Нади. Поэтому лучше Нади на роль любовницы не найти. За пределы постели она не выйдет никогда. Область ее действий будет лишь сексуальная! Поэтому надо, чтобы член Сергея очутился во рту Нади и чтобы кончил он ей именно в рот. Когда женщина ощущает мужскую сперму в своем рту – это многое для нее значит! А пока что это все еще игрушки детские, баловство одно.
Но стоило ладони Лариски прикоснуться к ягодицам Сергея, как его тело дернулось, по нему прошла мощная дрожь, он застонал, его бедра судорожно рванулись вперед и в лицо Нади брызнула густая струя спермы. Одна, другая, третья, четвертая. Видно было, что Сергей для сегодняшнего дня провел основательного курс своего сексуального воздержания. Так сказать готовился и спермы у него накопилось много. В последний момент Лариска успела подвести член Сергея ко рту Нади, но в рот ввести не успела. Однако губы Нади были уже приоткрыты и первые струи спермы, самые густые, самые полные, самые мощные и самые крепкие, ударили прямо в рот Нади, остальные в губы, в подбородок, в нос, в шею.
Надя вскрикнула, выпустила член и бросилась к двери.


КОНЕЦ ВОСЬМОЙ ЧАСТИ



Часть9 (эротическая)



Надя забежала в свою комнату и закрыла за собой дверь на защелку. Затем подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Лицо ее было красное. А на щеках, губах, переносице, шее, подбородке и даже платье располагались расплывшиеся белесые пятна спермы Сергея. Хорошо же он ее облил! Интересно, а с платья сперма отстирается? Жалко будет, если нет. Сперма была густая и липкая, и пятна не стекли с лица при ее поспешном бегстве из комнаты Сергея и Лариски. Во рту спермы уже не было Она ее инстинктивно проглотила, когда бежала по коридору. Но вкус спермы во рту остался. Совсем непохожий ни на что известное ей ранее, западающий в память и душу, вкус. Резкий, пряный, терпкий. Но приятный. Очень приятный. Даже завлекающий. Она взяла полотенце и вытерла лицо. Понюхала полотенце. Да, запах спермы Сергея гораздо сильнее запаха спермы Андрея. И совсем другой. Как бы горьковатый. У Андрея сладковатый, а у Сергея горьковатый.

Мнда-а-а! История! Чуть было не произошло непоправимое. Хотя, что значит - непоправимое? И почему - непоправимое? Что изменилось бы вокруг, если бы сегодня они с Сергеем сделали то, к чему их так настойчиво настраивала Лариска, то есть, занялись бы сексом, "трахнулись"? Да ничего бы не изменилось! Только бы удовольствие они получили с Сергеем! И она узнала бы, что это такое - секс с другим мужчиной! Наконец бы узнала, чем отличается секс с Сергеем от секса с Андреем! ! Так что ж, значит, она жалеет о том, что Сергей слишком рано кончил и не смог пойти дальше? Выходит так, как тут ни крути!
Надя тряханула головой, отгоняя от себя коварные мысли. Господи! Надя, ты что, с ума сошла? Стоило было тебе подержаться за вставший член Сергея и ты все, пропала? Ой, нельзя пить тебе в компании. Нельзя. Надо будет иметь в виду на будущее. Хотя член у Сергея хорош! Хорош!
Она легла на диван и закрыла глаза. И мгновенно заснула. И снился ей член Сергея в ее руках, большой, красивый, желанный, с пышущей жаром огненно багровой головкой.
Проснулась она от стука в дверь. Она глянула на настенные часы, висящие у них на противоположной стене. Было начало девятого. Она встала, подошла к двери и открыла ее. Перед дверью стояла Лариска. Она спросила:
-- Можно?
И, не дожидаясь Надиного ответа, вошла в комнату. Затем она закрыла за собой дверь, шагнула к Наде, обняла ее за плечи, поцеловала в щеку и сказала:
-- Не расстраивайся, Надюша! Бывает! У мужиков это бывает! Перенервничал Сергей, переволновался и не совладал с собой – вот кончил рано! Слишком уж хотел тебя, потому и не сдержался. А сдерживаться он умеет, поверь! Да и сама потом узнаешь!

Надя слушала Лариску, не веря своим ушам. Ее ведь подпоили и чуть было не изнасиловали, а Лариска ведет себя так, словно ничего не произошло! А впрочем, может она и вправду права! Что на самом деле произошло? Да ничего особенного. Посидели, выпили, поговорили, а потом она, Надя, побаловалась с членом Сергея. Как это называется по простому? Ах да, вспомнила – она «подрочила» член Сергею, мужу своей подруги Лариски. Причем «подрочила» в ее присутствии и с ее же согласия! И он кончил ей на лицо. Точнее, в рот и на лицо. И она проглотила всю сперму, что попала ей в рот! И вкус спермы ей понравился! Так, что же произошло? И вправду ничего! Если не считать того, что она получила новые сексуальные ощущения и приобрела новый сексуальный опыт. Которые, надо признать, ей понравились.

-- Кстати, - продолжала Лариска, - Сергей любит минет. И любит кончать в рот. Вкус спермы его мне очень нравится и я ее всегда глотаю. Тебе тоже советую. Я думаю, тебе надо будет научиться делать минет. Я вот подобрала тебе пачку фотографий специальных, порнографических. Не думаю, что ты видела что-то подобное. По изучай на досуге. Только не надо, чтобы Андрей их видел
Лариска подала Наде толстый конверт и добавила:
-- Сергей жаждет реабилитировать себя. Ты дверь-то на ночь не закрывай. Он придет, когда бабка ляжет, и вы тогда оторветесь на полную катушку! Никто вам мешать не будет! А стены здесь толстые, ничего не слышно, поэтому можешь при сексе и оргазмах не сдерживаться и кричать сколько хочешь! А оргазмы ты сегодня ночью получишь такие, какие тебе и не снились! И еще! - Она протянула Наде небольшую цветную коробочку с надписями на иностранной языке, - а здесь немецкие контрацептивны, гормональные. Очень хорошие! Имей в виду - от себя отрываю! Выпьешь две капсулы сегодня вечером! И никаких тебе проблем! - Она сморщила лицо и покачала головой, - А с презервативами все-таки не то! Совершенно не то! Не люблю я их! Снижают они ощущения! Живой член лучше!

Лариска говорила эти слова спокойно, уверенно, решительно и совершенно невозмутимо, как будто она уже заранее знала, что Надя согласиться пустить к себе на ночь Сергея! Да-а-а, мудрой она оказалась бабой, ничего не скажешь! Мудрой!

Весь вечер Надя решала для себя простой вроде бы, но такой оказывается сложный вопрос – оставлять дверь комнаты открытой или же нет! Она несколько раз решительно подходила к двери и закрывала защелку. Затем демонстративно ложилась в постель и выключала свет. Но сон не шел к ней. Она ворочалась и ворочалась, сбивая в комок простыни. Тогда она также решительно вставала, шла к двери и открывала защелку. И снова ложилась в постель, но уже с включенным ночником. И снова ворочалась, ворочалась, снова комкала простыни на постели до тех пор, пока не вскакивала вновь и не шла к двери закрывать несчастную защелку. И так несколько раз.

Но потом подошло время, когда она определилась и успокоилась. Она решила дверь не закрывать. Чего уж здесь гадать? По другому и быть не может! Только так и не иначе! Разве можно над этим еще и раздумывать? Столько мыслей, столько чувств, столько переживаний о сексе с другим мужчиной, даже сны снится стали, а как до дела дошло, так что же сразу и в кусты? Да ни за что!

Хватит спотыкаться на ровном месте - пора придти в себя! Откуда такие колебания? Что это с ней происходит? Нашла себе проблему - открывать или не открывать? Новый вид Гамлетовского "быть или не быть"? Не пора ли ей проснуться и "разуть глаза", как говорили у них в "медучилище" Ведь в чем дело-то? Разве дело в том, что Сергей хочет "трахнуть" ее? Не-ет! Да мужики всегда хотели ее "трахнуть"! Весь вопрос в другом - хочет ли этого она сама! А разве не хочет? Хочет! Сегодняшний случай у Лариски показал, что хочет! Так хватит перед собой притворяться! Хочется ведь другого мужика попробовать? Очень хочется! Так вот он, этот другой мужик, в лице соседа по коммуналке, просится к тебе на ночь! А у тебя целых две ночи свободные - нет мужа и дочери. Как же здесь не воспользоваться таким благоприятным стечением обстоятельств? Невозможно не воспользоваться! !

Поэтому, Наденька,хватит тебе дурью маяться! Чего уж теперь девочку из себя невинную строить? Да и перед кем? Перед самой же собой! Ведь, если уж разбираться, ты уже с Сергеем "трахнулась." Ну, почти что "трахнулась"! Ведь ты уже и член его в руках держала, и целовала его член, и мошонку его ласкала, и яйца его щупала, и сперму его глотала. Чего еще дальше-то? Может, хватит темнить и выкручиваться? Ведь это почти уже секс! Прелюдии настоящего секса. Еще чуть-чуть и Сергей ввел бы член тебе в рот и получился нормальный секс. Как он теперь называется, когда в рот? Анальный? Нет, анальный, это когда в попу. А в рот - это оральный или минет. Но не успел вот Сергей - рано кончил! Переволновался мужик! А то бы ты узнала наконец, что это такое, когда ощущаешь член мжчины у себя во рту? Первый раз в жизни! Чужой, правда, член, не Андрея, но здесь уже все равно, с каким пробовать! Главное, что член во рту! А чей он, мужа или Сргея - какая разница! Хотя нет, есть разница. Ей почему-то больше хочется, чтобы это был член Сергея. Больно уж понравился он ей! "Сподобился", как бывало говорила мать о чем-то понравившемся.

А Андрей сам виноват, что так получается. Сколько ждала, чтобы попробовать! И так, и сяк намекала! А он хоть бы что! Давно бы предложил, и она бы с удовольствием согласилась, взяла его член в рот. Сам не захотел, теперь приходится рассчитывать на член другого мужчины, на член соседа Сергея. Ей же самой интересно, как это может быть, когда в рот! И не только в рот! Там, в Ларискиной "Камасутре" столько способов секса описано, что голова кругом идет от ожиданий. И все эти способы, по словам Лариски, Сергей знает и умеет ими пользоваться! Так что, хватит жить обделенной. Она ведь живая женщина! Не век же ей довольствоваться лишь Андреевыми объедками!

От таких мыслей Надя основательно подзавелась. Ее чуть ли не затрясло от нахлынувшего желания. В промежности стало мокро. Она судорожно втянула в себя воздух. Ну, очень уж не хотелось упускать этот случай, пусть даже и подстроенный Лариской! Очень! Да и нельзя его упускаит! Должна же она наконец попробовать другого мужчину? Чего тянуть-то? Чего ломаться? Когда еще появиться такая возможность - целая ночь без Андрея и Альки! Даже две ночи! Не-ет, дверь надо оставить открытой! Только открытой! И пусть Сергей приходит! Только бы не передумал и пришел сегодня! Ведь эту ночь она уже не сможет одна провести! Нужен ей будет сегодня мужик! Нужен! Невмоготу ей сегодня без мужика! Невтерпеж прямо! Если Сергей сегодня не придет, тогда, видно, придется самой к нему идти!

Она сходила в ванную, приняла душ, затем, вернувшись назад, привела себя в порядок, надела самую лучшую свою «ночнушку», легла в постель, включила бра и застыла в ожидании. Полежала немного, затем поднялась, сняла с себя «ночнушку», положила ее в шкаф и вновь легла в постель уже обнаженной, чуть прикрывшись одеялом. Действительно, чего это ей теперь прикрываться и корчит из себя невинную девушку, когда она уже согласилась принять в свою супружескую постель другого мужчину! Свет в комнате Надя оставила. Ей хотелось, чтобы все сегодняшнее происходило при свете.

Где-то после одиннадцати в квартире все затихло. И в этот момент дверь комнаты тихо отворилась. В комнату вошел Сергей. Он закрыл за собой дверь и остановился в нерешительности. Надя сказала:
-- Раздевайся и иди ко мне. Раздевайся до конца.

Сергей разделся и подошел к лежащей в постели Наде. Надя снизу молча смотрела на него. Парень он был фигуристый. Хотя и не сказать, что спортивный. Но следов жира и рыхлости не наблюдалось совсем. Но в такие годы, а ему было лет двадцать пять – двадцать шесть, это было естественно и нормально. Рост у него был где-то под метр восемьдесят, плечи широкие, лицо сухопарое и грубоватое. Но для мужика как раз то, что надо. Парень был чернявый. Волосы на груди и в промежности черные, густые. Но не угольно черные. А просто черные. Сверху на волосах промежности, как сарделька в салатнице, расположился член. Длинный, толстый и спокойный, совсем не реагирующий на ее присутствие.

Сергей стоял и смотрел на Надю. Она сбросила с себя одеяло и полностью открылась перед ним. Она лежала на боку, подперев голову рукой и смотрела на Сергея. Груди у нее были высокие, крепкие, с крупными, торчащими вперед сосками в коричневом окружении ареала и совсем не отвисающие вниз. Живот чисто женский, мягкий, слегка выпячивающийся вперед, а не вываливающийся вниз, как у Лариски. Ладонью второй руки Надя уперлась в крутой изгиб бедра, отчего талия мягко прогнулась, еще более подчеркивая соблазнительную округлость ее бедер. В низу живота уютно расположился черный треугольник ее лона из коротко подстриженных волос. Ноги она вытянула, они лежали легко и свободно, слегка раздвинутые, чуть приоткрыв лобок и промежность, тоже заросшие. Но заросшие небольшими, курчавыми, видно тоже подстриженными волосами. Вид у нее был потрясающий и до невозможности красивый.
-- Господи! - мелькнула у Сергея мысль, - Такая бесподобная женщина и моя любовница! И вот я ее сейчас начну «трахать» всеми известными мне способами! Скажи кому – не поверят!

Мощное сексуальное возбуждение охватило Сергея. Член Сергея дрогнул, шевельнулся и начал прямо на глазах расти, увеличиваться в своих размерах и подниматься вверх резкими, короткими толчками. Надя впервые так явно видела, как встает проснувшийся от желания мужской член. И смотреть ей, женщине, на подобное зрелище отстраненно и равнодушно было невозможно. Подобное зрелище не для слабонервных женщин! И Надя не выдержала. Волна сексуального возбуждения накрыла ее. Она приподнялась, села на диван, протянула руку и взялась ладонью за член. Такой уже знакомый и такой уже родной орган Сергея. Член мгновенно вздыбился и затвердел. Надя поцеловала головку члена и взяла его в рот. Впервые в своей жизни. Но с любовниками женщины обычно многое делают впервые в своей жизни. Как раз именно то, на что никогда бы не решились с мужьями.

Как раз перед этим Надя просмотрела «порнофотографии»,что оставила ей Лариска. Действительно, ничего подобного она раньше не видела. А здесь фото были специально подобраны Лариской. Лариска показала Наде на великолепных цветных фото все виды и все способы секса, используемые в настоящее время мужчиной и женщиной. Показала специально, чтобы объяснить Наде, как она себя обедняет из-за нежелания Андрея пойти на разнообразие их сексуальной жизни. Ведь Лариска выведала у Нади все об их с Андреем сексе. Буквально все до самых интимных мелочей. И еще в конверте были отдельно пронумерованные фото «минетов» и лежала отпечатанная инструкция по технике «минетов» с указанием номеров фотографий, о которых шла речь в инструкции. И пожалуй, эта пачка «поронофотографий» оказалась самым решающим доводом, который помог ей определиться в пользу открытой на ночь двери. Действительно, не пора ли ей начать наверстывать упущенные по вине мужа удовольствия от секса.

Надя неумело, но старательно сделала Сергею минет, пытаясь использовать сведения, полученные из инструкции. Кончил он ей в рот. Спермы было много. Она была густая, горьковато пряная, ароматная и вкусная до невозможности. И Нади с удовольствием ее проглотила. Затем они легли в постель и начали ласкать друг друга. Такой ночи у Нади не было никогда. Лариска все продумала до мелочей. Даже виды сексуальных позиций, которые Сергей должен будет использовать в сексе с Надей, их очередность, техника самого секса, примерная продолжительность каждого сексуального акта и даже место их выполнения - все было подробно обсуждено ею с Сергеем. Главной задачей этой первой ночи Сергея и Нади, которую она поставила перед Сергеем - ошеломить Надю сексуальным напором Сергея, его сексуальной энергией, его сексуальным мастерством и каскадом сексуальных способов для получениф максимально возможного наслаждения от полового акта с ним. Ошеломить и тем самым привязать Надю к Сергею. Сексуально привязать. Подсадить ее на секс с Сергеем, как на наркотик. И тогда проблем не будет никаких. Тогда Надя сама пойдет за Сергеем, как собачонка за куском мяса, куда угодно и когда угодно, и сама станет напрашиваться к нему в постель.

Лариска тщательно готовила Сергея к предстоящей акции. Даже подкормила его соответствующими укрепляющими препаратми для повышения его мужской потенции и дала ему целую неделю воздержания от секса с ней. Поэтому Сергей был настроен решительно и его хватило на целых пять половых актов. И все они сопровождались бурными оргазмами Нади. Они занимались сексом в постели, на полу, на стуле, на столе, занимались лежа, стоя, спереди, сзади, сверху, снизу, сбоку. Она извивалась под Сергеем, как змея, придавленная камнем и кричала, кричала, кричала. Кричала от сексуального удовольствия, от наслаждения, от оргазмов, прижимая к себе Сергея с нечеловеческой силой и до крови исцарапав ему спину ногтями.

А завершил Сергей весь этот сексуальный ночной марафон, опять же таки по совету Лариски, самым необычным для Нади и даже, в какой-то степени, противоестественным для нее сексом, сексом в попу, который Надя, конечно же, делала впервые в жизни, и от которого она не получила оргазма, но все же испытала сексуальное удовольствие, как от необычности свершаемого с нею. Она не раздумывая шла на все, что бы ни предлагал ей попробовать Сергей. И многое, если не все, в эту ночь Надя делала впервые! Практически ни одна сексуальная поза, используемая Сергеем этой ночей при сексе с Надей, ранее ею не использовалась и не испытывалась, а потому была нова, необычна и желанна! Кроме, может быть, миссионерской.

Андрей никогда не баловал свою жену изысканными ласками ее гениталий языком или губами. Он даже никогда не целовал ее в этом самом интимном женском месте. Не то, чтобы он брезговал подобным видом секса, или же ему не нравилиь запах и вкус возбужденных половых органов собственной жены. Что ж, бывает и такое! Однако нет, с другими женщинами Андрей часто прибегал к данному виду секса, носящему странное какое-то название, то ли "куинлингус", то ли еще как. А вот с Надей нет! И то, что не стал делать Андрей в сексе с Надей за десять с лишним лет их супружества, охотно сделал Сергей. И Надя вся аж изогнулась дугой от необычности сексуальных ощущений, полученных от языка Сергея, хозяйничевшего в ее гениталиях, закричала громко и пронзительно и ухнула в оргазм, как в прострацию, из которого потом долго не могла выйти.

Как у многих женатых мужчин с большим предварительным сексуальным опытом, у Андрея где-то в подсознании давно уже выработалось недоверие к сексуальной жизни женщин. Ведь возможности женщины в сексе несопостовимо выше, чем у мужчин. Поэтому им, этим мужчинам, совершенно не хочется такой же опытности у своей жены. Слишком уж известно, какой ценой достигается подобная опытность. Хорошо иметь сексуально опытную любовницу, но никак не собственную жену!
Поэтому мужчины стараются инстинктивно оберегать своих жен от значителього разнообразия их сексуального опыта, ограничиваясь лишь самым необходимым минимумом для сексуальной супружеской жизни. Они боятся, что жене это многообразие понравится, она войдет во вкус и начнет искать на стороне недостающие сексуальные впечатления. Не дай бог выпустить из бутылки сесуального джина собственной жены и разбудить в ней сексуальную активность! Чревато! И даже очень! Тогда тебя одного на нее уже не хватит! При всем твоем желании. Потребуются и другие помошники. Но уже тайные! Не-ет, пусть уж лучше она ничего особенного о возможностях секса и не будет знать! Так спокойнее. Но она все-таки узнает! Откуда-нибудь, да узнает! От жизни ведь не спрячешься! А отсюда выростает элементарная неудовлетворенность супружеской сексуальной жизнью у жены с непредвиденными, как, например, у Нади, последствиями. И виновником здесь может быть только лишь он один, ее муж, ее Андрей.

А потом, под утро Сергей ушел, а Надя заснула мертвым сном и спала почти до обеда. В обед к ней пришла Лариска, обняла и крепко поцеловала ее лоб. Он протянула Наде маленькую коробочку и сказала:
-- Это тебе на память об этой ночи. Сувенир. Перстень моей бабушки. Сергей в восторге от тебя! Ты спасла мою семью от разрушения и я тебя никогда не забуду. Теперь Сергей от меня не уйдет!
В коробочке был золотой перстень с прозрачным алмазом, семейная, по словам Лариски ,реликвия. Надя приняла подарок спокойно. Самым главным для нее в этот момент был не этот перстень, а секс с Сергеем. Это было очень неожиданно для Нади и она сама удивлялась себе. Дело в том, что сексуального голода Надя в своей жизни не испытывала. Она не выросла сексуально ненасытной. Ей было вполне достаточно того секса, что она получала от Андрея. Как никак, но по два-три раза в неделю сексом они с Андреем занимались постоянно! И оргазм от секса с Андреем она испытывала часто. Пусть не такой, как с Сергеем, но все же испытывала. А с Сергеем все получилось совершенно случайно. Она ничего к нему, как к мужчине, кроме обыкновеннейшего равнодушия не испытывала. Но умелая игра Лариски на жизненных комплексах Нади в сочетании с ее активным сексуальным просвещение и целенаправленнодой пропагандой обязательности дополнительных половых связей с посторонними мужчинами для благополучия семейных пар, мастерски проделанные Лариской в последние месяцы, да еще выпитое вино, сделала свое дело. И теперь, после такой потрясающей сексуальной ночи, Надя испытывала к Сергею сильнейшее сексуальное влечение. Ей хотелось с ним заниматься сексом, как можно больше и дольше. Но и от секса с Андреем она тоже не собиралась отказываться.

Следующую ночь, с воскресенья на понедельник, Сергей тоже провел с Надей. И эта ночь тоже оказалась сексуально сумасшедшей. Правда, объемы сексуальных услуг, полученных Надей, несколько уменьшились. Ведь Сергей не был половым гигантом, а был самым обычным молодым мужчиной. Пусть даже и крепким физически. И хватило его в этот раз на четыре половых акта. Начали они, как и вчера «минетом», а закончили «аналом». А все остальное было примерно такое же, как и в их первую ночь. Секса было много, секс был везде, секс был разнообразный и куча невероятнейших оргазмов у Нади после каждого вида секса.

Так Надя стала любовницей Сергея. Лариска добилась своего и уложила все-таки свою эффектно красивую соседку под собственного мужа. И не просто уложила, но и сделала так, чтобы Надя прилипла к Сергею. Но прилипла не как к мужчине человеку, к мужчине личности, к мужчине любимому и желанному, а лишь как к своему сексуальному партнеру. Так оно и получилось. Только секс связывал Надю и Сергея. Секс и больше ничего. На чувства не было даже намека! Надя по прежнему считала, что любит Андрея. А с Сергеем они почти не разговаривали, да и не общались они друг с другом. Не было в том надобности. Да и возможности. Они только занимались сексом, когда для того появлялась возможность. Не желание, нет, а именно возможность. Потому что желание было всегда. Оно теперь и не проходило у Нади никогда. Да и у Сергея тоже.А возможность для секса им могла представить только лишь Лариска.

Действительно, проведя друг с другом две ночи, Надя и Сергей столкнулись с проблемой своих дальнейших встреч друг с другом для занятия сексом. Им негде было уединиться! В квартире такие встречи были в принципе невозможны, а где еще – вопрос вопросов. Не на улице же им теперь обосновываться, в каких-нибудь кустах или в подворотне!
Выход нашла Лариска! Опять Лариска! Хотя вполне возможно, что Лариска продумала все заранее, когда еще только вела Надю в объятия Сергея. Оказалось, что Лариска по устной договоренности присматривает за одной двухкомнатной квартирой «хрущевкой», хозяева которой переехали в Москву, а квартиру со всей обстановкой решили пока оставить за собой, не выписывая оттуда своего сына, студента второкурсника одного из московских ВУЗОВ. И вот эту квартиру Лариска предоставила Наде и Сергею для их сексуальных встреч.

Надя с Сергеем стали два раза в неделю встречаться в этой квартире. Один раз в выходной, в субботу или в воскресение, и один раз среди недели, когда у Нади появлялась возможность для неподозрительного отсутствия на пару часов. Добирались они до этой квартиры по отдельности. Обычно первыми выходили Сергей с Лариской, а потом, минут через пятнадцать-двадцать выходила Надя и шла прямо на эту квартиру. Благо, что идти было недалеко – всего десять минут обычного хода. В квартире Лариска им выделила для секса маленькую комнату, а сама она располагалась в большой и обычно сразу же включала телевизор. Но стены в «хрущевке» были тоненькие и Лариска прекрасно слышала все звуковые перипетии этих сексуальных действий. Она сидела в кресле, смотрела телевизор и слушала их тяжелое совместное дыхание, дыхание накопившейся страсти, прерываемое сладостными стонами, вздохами и криками Нади. Причем, кричала Надя всегда долго, громко и каким-то пронзительно высоким, нечеловеческим голосом, словно это был не ее крик, а крик всех женщин мира, получивших или получаемых в этот момент сексуальный оргазм. Слышала она и хриплый рык Сергея при его семяизвержениях.

Что Лариска испытывала при этом – трудно сказать. Что у ней было в душе и в сердце – тоже неизвестно. Но она была не только мудрой женщиной, она еще была и хитрой женщиной. Она договорилась с ребятами из заводской видеолабаратории, которые заранее оборудовала маленькую комнату этой квартиры хрущевки миниатюрной видеоаппаратурой промышленного образца и подключили ее к телевизору. И Лариска смотрела по телевизору секс ее Сергея с Надей. Смотрела и активно мастурбировала при этом. Получалось так, что она тоже была участницей секса ее Сергея с Надей, третьей, незримой участницей и тоже при этом испытывала оргазмы. Только не громкие, а тихие, задавленные, а оттого и еще более действенные.

Квартира эта использовалась для секса Нади с Сергеем долго, почти целый год, хотя и были чисто внешние, так сказать, бытовые проблемы. К осени Лариска забеременела, забеременела сознательно, когда убедилась, что у ее Сергея с Надей сложились именно такие отношения, которых она и добивалась. То есть, чисто сексуальные. Со справкой о беременности она пошла в Профком завода и им выделили двухкомнатную квартиру в новом, только что построенном заводом и только что сданном в эксплуатацию шестнадцатиэтажном доме. Сексом Лариска с Сергеем теперь совсем перестала заниматься и он полностью переключился на Надю. А зимой выплыл неплохой вариант обмена их с Андреем двух комнат в коммунальных квартирах на двухкомнатную квартиру с раздельными комнатами в почти что новом доме. Причем дом оказался рядом с домом, где уже жили Лариска с Сергеем. Потом Лариска ушла в декрет и Надя уже стала приходить для секса с Сергеем прямо к ним домой.

Сексуальные отношения Нади с Сергеем продолжались долго, три с лишним годом. И такое положение дел полностью устраивало всех троих участников этой истории, то есть, Лариску, Сергея и Надю. Вся излишняя сексуальная энергия Сергея выплескивалась на Надю. А ее интересовал только секс с Сергеем. Ни на что другое она не претендовала. И Лариска была довольна. Сергей не ищет себе женщину для секса где-то на стороне и не бегает на тайные свидания. Его женщина сама приходит к ним домой и все происходит у нее на глазах и под ее контролем. Эту женщину Сергею нашла она сама и сама же подложила ее под Сергея. Эта женщина красива, надежна и вполне безопасна. Своего рода, громоотвод для Ларискиной семьи. Красота!

Появление любовника у Нади коренным образом изменили характер ее семейных отношения с мужем и дочерью, с Андреем и Алькой. Она успокоилась, перестала нервничать, психовать, стала терпимее и добрее к своему мужу и дочери. И на секс с мужем она шла, как и раньше, охотно и беспрекословно. И совершенно не равнодушно. Потому что это были два совершенно разных секса, с мужем и Сергеем. Но и тот и другой ей были желательны, нужны и необходимы. С Андреем она получала обычный, постельный, ничего такого особенного из себя не представляющий домашний секс. И продолжался этот секс все годы ее замужества. И если в начале ее жизни с Андреем, когда она безумно любила Андрея и жизни своей не представляла без него, и буквально любые сексуальные действия Андрея давали ей максимально возможные наслаждения, то со временем, с угасанием их чувств, секс между ними превратился в обычные, рутинные, ничего из себя не представляющие совместные физические действия.

Секс с Сергеем был совершенно другим сексом, страстным, необычным, нестандартным, непохожим ни на что, совершаемое с Андреем. Секс, в котором она была основной и главной его составляющей, а не простым сосудом для периодического излития спермы. Сергей, сам того не подозревая, показал Наде возможности секса, широту и многообразие сексуальных отношений между мужчиной и женщиной, их мощь и силу и их влияние на жизнь человека, на его настроение и психологическое состояние.

Андрей же с Надей просто выполнял свои супружеские обязанности, выполнял уныло и скучно. А Сергей старался доставить Наде удовольствие от занятий сексом. Она ему до сих пор очень нравилась, как женщина, он даже робел перед ней и потому в сексе старался во всю. А Андрею было уже абсолютно все равно. Поэтому у него и получалось вместо секса одна лишь примитивная его видимость. И становилось яснее ясного, что настоящее удовольствие в сексе он получает где-то на стороне, а не дома, в своей супружеской постели.

Как и у Сергея сейчас с Лариской. Наслаждался он с Надей, а с Лариской, своей женой, только отрабатывал свою мужскую повинность. А может и не так? Ведь Сергей все же и Лариске старался доставить в сексе наслаждение. Не такое, как с Надей, но все же наслаждение. Ведь все, что он умел в сексе, его научила Лариска. Она его вела по жизни и она умела быть необходимой Сергею даже там, где у нее шансов вроде бы и совсем не было, то есть в сексе с Надей. Но Надя в женских делах все же не была конкуренткой для Лариски. А качество секса мужчины с женщиной очень часто зависит не только от внешних данных самой женщины, но и от того, что она из себя представляет, как личность, то есть,от того, что у нее в душе, в голове и в сердце.


КОНЕЦ ДЕВЯТОЙ ЧАСТИ








Часть10 (Эротическая)



Родила Лариска мальчика. А потом, где-то года через два Лариска с Сергеем переехали в Москву в квартиру ее тестя, умершего от инфаркта. В свою квартиру они прописали младшего брата Лариски, который приехал к ним из Волгограда, родины Лариски. И все! Надя осталась без любовника! На прощание они поплакались с Лариской и даже выпили по стаканчику. А потом Лариска дала Наде запечатанный конверт с фотографиями:
-- Здесь вы с Сергеем. Только смотри одна.
И она их посмотрела дома. И естественно одна. И поняла, что сделаны они с пленки видеокамеры, что была установлена в маленькой комнате «хрущевки» и наблюдала за ними. Фотографии были цветные и отличного качества. На фотографиях были изображены сцены половых актов ее с Сергеем. Причем были выбраны те кадры, где хорошо видно было лицо Нади и половые органы ее и Сергея. Много было фотографий Нади с членом во рту, когда она делала «минеты» Сергею, и видов секса в позиции сзади или сверху. И везде лицо Нади, радостное, счастливое, наполненное страстью, удовольствием и наслаждением.
Короче, Лариска постаралась, выбирая кадры для фото. Какую цель она преследовала, трудно сказать, скорее всего унизить и оскорбить ее напоследок, ведь это были настоящие «поронофотографии». Однако фото понравились Наде. Понравились именно потому, что это были не просто «порнофотографии» абстрактных участников, а фото ее самой, занимавшейся сексом с Сергеем. И просматривая их, она вспомнила эти моменты секса с Сергее и даже основательно возбудилась, почувствовав под конец у себя в промежности мокро. Но мастурбировать она не стала. Она не умела мастурбировать. И ни разу в жизни этого не делала.
Фотографии она не стала уничтожать. Она их оставила, припрятав хорошенько в таком месте, куда ни за что не должны были залезть ни Андрей, ни Алька. И иногда, под настроение доставала их и просматривая, ощущая тоску и грусть, переходящие в светлую, хорошую печаль. Потому что она не жалела о своей долгой связи с Сергеем. Она жалела о том, что эта связь прекратилась.
Однако, теперь Надя осталась одна. Одна не только из-за отсутствия любовника, то есть, физически одна, но еще и как бы психологически стала одна. Как бы то ни было, но Сергей стал для нее своеобразной отдушиной в пустоте ее семейных отношений. И дело не только в сексе с ним. Хотя они с Сергеем занимались только лишь сексом, причем сексом несопоставимым по своему масштабу и по своему многообразию с ее домашним сексом. Но с Сергеем Надя была сама собой, раскрепощенная и свободная, и ей совершенно не надо было притворятся. Ни перед собой, ни перед ним, своим невольным, вроде бы, сексуальным партнером, но таким оказывается желанным и необходимым. И она с Сергеем в сексе делала все, что ей нравилось, к чему ее влекло, к чему ее невольно так тянуло и что ее так привлекало в сексе. Хотя порой она и ужасалась сама своим мыслям и своим желаниям. Ужасалась, но, тем не менее, с удовольствием им подчинялась.
Но теперь она стала и по «женски» одна, то есть, стала не нужной никому в этом мире женщиной. Ведь самое поразительное в этой истории заключается в том, что Надя изменила мужу случайно, как бы нехотя, совершенно не стремясь к тому и не ища себе другого мужчину. И она, Надя, если бы в ход событий ее жизни не вмешалась Лариска с ее маниакальной идеей найти для мужа контролируемую ею любовницу, никогда бы в жизни не изменила мужу и осталась бы верной ему до конца своих дней. Но Лариска, как бы увидела или почувствовала в глубине застывшей Надиной души искорки тех сексуальных страстей, о существовании которых она в себе и сама не подозревала. Увидела и умело воспользовалась ими.
Но, став любовницей Сергея, Надя открыла для себя новый мир, мир высоких чувственных наслаждений, который ей понравился и, в какой-то степени, заменил ей нынешний реальный семейный ее мир. Как наркоман, потребляя очередную дозу наркотика, пытается уйти от реалий своего опостылевшего мира в мир наркотических иллюзий и фантазий, так и она, бросаясь в объятия Сергея, пыталась спрятаться за сексом с ним от пустоты своей семейной жизни. И тот факт, что Андрей даже и не догадывается о ее связи с посторонним мужчиной и не замечает никаких изменений в ней самой и в ее поведении с ним, еще больше подталкивал ее к Сергею. Не замечает потому, что не любит, потому, что ему стало абсолютно все равно. Любящий мужчина давно бы заметил, что его жена стала другой.
Поэтому утрата Сергея стала для Нади, в какой-то степени, душевной катастрофой. Она съежилась, сжалась, стала замкнутой, неразговорчивой и вся как бы ушла в себя. Дела мужа и дочери ее совсем перестали интересовать. Она механически делала свои домашние дела, даже сексом занималась с Андреем с трудом, хотя и без особого такого уж напряга и даже получала удовольствие, а иногда и оргазм. Большую часть своего времени она стала проводить на работе. Она перешла на полторы ставки, стала работать не до двух часов, а до пяти часов дня, а потом Клара сделала ее председателем профкома и повод для задержки на работе у нее теперь находился всегда.
Клара была не только умной, но и очень наблюдательной женщиной и потому она очень скоро заметила это внезапно появившееся и все увеличивающееся рабочее рвение Нади. И она прекрасно использовала ситуацию в своих интересах, завалив Надю нужными ей общественными делами поликлиники. Она посчитала, что у Нади обычные семейные неприятности, каких полно у всякой семейной женины и потому ее необходимо отвлечь от черных мыслей и чувств, загрузив до предела работой. Работа все переварит и от всего спасет.
Именно поэтому затем выплыли специальные полугодовые курсы по повышению квалификации для зубных врачей в МОНИК-ах, попасть на которые было проблемой из проблем и которые ей устроила Клара; успешная, на одни отлично, сдача Государственных аттестационных экзаменов после их окончания с последующей годовой стажировкой в стоматологической клинике тех же МОНИКИ в должности врача-стоматолога высшей категории. И опять экзамены по специальности, как теоретические, так и практические после окончания стажировки, и опять на одни отлично.
Потом она возвращается назад в городскую стоматологическую поликлинику и вновь работает, работает и работает. Она становится одним из ведущих стоматологов поликлиники и успешно работает не только в терапии, но и в хирургии. Дом, семья, муж с дочерью где-то в стороне, вроде бы и рядом, но за пределами ее интересов и внимания. И стала Надя совершенно не такой, какой была раньше. Теперь это уже не добрая, милая и «обоятельнейшая» доктор Надя, а резкая, грубая, несдержанная, вечно всем недовольная, врач Надежда Семеновна, которая виртуозно делает свое дело, но которой невозможно никогда понравиться и даже угодить. Клара, видя все эти перемены в поведении Нади, насела как-то на нее вечером после работы под стаканчик хорошего вина. И Надя раскололась, все ей рассказала.
-- Господи!, - вздохнула Клара, - Нашла о чем горевать! Любовник от нее уехал! Любовника у нее теперь нет! Хотя, - она еще раз вздохнула и покачала головой, - может ты и права. Ведь от всех видов женской хандры есть одно только одно безошибочное средство – любовник! Да, да – ты не ослышалась! Именно любовник и ни что другое. Поэтому я предлагаю тебе завести себе нового мужчину для своих сексуальных услад. Имей в виду - у большинства замужних женщин имеются любовники. Именно так, а не иначе. Ты вот думаешь, я как свои семейные проблемы решаю? С помощью любовников! Ты, небось, уже слышала, что про меня говорят? Мол, любвеобильная баба! Без мужика и дня прожить не сможет! Да, я постоянно имею любовника. Одного или двух. У меня их за всю жизнь перебывало немало. Правда, имей в виду – я всегда ночевала дома. А где женщина ночует, там и есть ее дом! Понятно? А свои любовные дела я всегда решала в рабочее время. И тебе того же советую.
Надя слушала ее, слушала и даже заулыбалась. Опять то же самое. Опять ей советуют завести любовника. А где его взять? Не пойдешь ведь на улицу «кадриться»! В девичестве не ходила, а сейчас – тем более! Вот если бы кто нашел мне этого любовник! Тогда – дело! Вот как Лариска нашла мне Сергея! Она рассмеялась, вспомнив сцену с членом Сергея на той злополучной, а, может и наоборот, «доброполучной» вечеринке.
-- Ты чего смеешься, - сердито буркнула Клара, взглянув на нее. Она не любила, когда ей перечат, а здесь еще и смеются! – Ничего смешного в моих словах нет.
-- Я к тому засмеялась, - сказала Надя,- что не смогу я себе найти любовника при всем своем желании. Вот если бы ты мне помогла в этом вопросе, тогда другое дело! С твоими связями и возможностями это гораздо проще. Чем мне одной!
Теперь засмеялась Клара:
-- А что, Надя! Мысль хорошая! Очень даже хорошая! И что ж - я тебе найду любовника. Именно любовника, а не претендента на роман с твоим сердцем. И скоро!
Это действительно произошло скоро. У заместителя Клары по лечебной части, Валентины Захаровны Терповой подходил пятидесятилетний юбилей. Справить его решили в одном из кафе-ресторанов города под названием «Азар». Это заведение славилось в городе своей кавказской кухней. Надя была в числе приглашенных. Юбилей должен был начаться в два часа дня.
В день юбилея Клара вызвала к себе в кабинет Надю. Она поцеловала ее в щеку и сказала:
-- Я тебя на юбилее познакомлю с одним мужчиной. Вы будете рядом сидеть. Мужчине под пятьдесят. Работает в администрации города. Не на простой должности. Каким-то там начальником. Женатый. Двое детей. С женой живет нормально. Разводится не собирается. Тесть у него в Москве в правительстве. Недавно сногсшибательную иномарку ему подарил. Такой ни у кого в городе больше нет. Любит женщин. Сейчас как раз он ищет себе любовницу. Предпочитает не просто «трахнуться» с кем угодно и где угодно, а иметь постоянную любовницу. Я ему о тебе рассказала. В самых радужных красках. Так что – не опасайся! Он заинтересовался тобой. И возможность для уединения в «Азаре» я для вас предусмотрела. Директор «Азара» моя хорошая знакомая. Так что Наденька, давай не артачься и в путь! Это как раз то, что нужно для тебя.
Мужчина оказался видным мужчиной средних лет, крепким физически и одетым в прекрасный темный костюм. Мужчина был темноволос и лысоват, но приятной наружности. Держался он уверенно и свободно. Надю он окинул быстрым взглядом и в глазах его, светлых и внимательных и цепких, зажегся огонек заинтересованности. Надя ему понравился. Назвался он Алексеем. И Наде он тоже внешне понравился.
Их посадили рядом друг с другом. И Алексей активно ухаживал за Надей. Пил он мало, всего пару стопок, а потом лишь пригубливал. Надя совсем не пила и лишь подносила рюмку к губам. Они сидели и разговаривали. Обычный банальный разговор двух только что познакомившихся людей. Ни о чем конкретно и, в то же время, вроде бы обо всем сразу. Во время танцев танцевали. И быстрые танцы, где Надя очень даже смотрелась из-за гибкой пластичности своей фигуры, и медленные, когда партнеры танцую парами и во время танца могут посмотреть друг другу в глаза или же просто прижаться поплотнее друг к другу. Алексей делал и то, и другое. И Надя очень быстро почувствовала всем низом своего живота напряженный член Алексея, буквально упирающийся в нее. Алексей подсел на нее и жаждал секса. Но долго не решался сделать шаг вперед.
Наконец-то во время одного такого танца, когда он, прижав к себе Надю и, упершись в нее вставшим членом, нашептывал ей на ухо разные милые глупости, из его губ вырвалось:
-- Надя, давай выйдем? Я уже не могу!
Надя кивнула головой. Действительно, чего это им друг перед другом притворяться, чего им резину тянуть? Они здесь оба для того, чтобы познакомиться и стать любовниками. И что ж, они познакомились и вроде понравились друг другу. Теперь надо попробовать «трахнуться». И если понравится, то можно будет продолжить отношения. Если же не понравится, тогда прекратить. Но попробовать в любом случае надо! Ведь они для того и познакомились, чтобы «трахаться»! Не любовь же они собираются крутить? Со свиданиями там, с прогулками и так далее и тому подобное. А раз надо попробовать, то почему бы и не сейчас? Не здесь? Ведь Клара говорила, что место для уединения она организует.
Да и она сама тоже уже начинает потихонечку заводиться. Чувствовать в течении «столького» времени у своего живота, в самом его чувствительном месте, напряженный мужской член и не прореагировать на него – не так уж и просто, это каменной надо быть! Тем более, что сам мужчина, хозяин этого члена, не был неприятен Нади. Скорее наоборот, он ей понравился.
Они вышли из банкетного зал, прошли коридор и подошли к одной из дверей, на которой висела табличка «КОМНАТА ОТДЫХА». Алексей достал ключ и открыл дверь. Они зашли, огляделись. Комната была большая, в ней стоял диван, внешне довольно-таки приличный, стол, пару кресел, стулья, шкаф и телевизор на подставке, приделанной к стене. В общем, действительно, комната для отдыха.
-- Сколько же на этом диване было «оттрахано» девок! - мелькнула у Нади мысль, - Не-е-т, я к их числи не буду принадлежать! Лучше уж как-нибудь по другому или совсем никак. Но никак тоже нельзя, нельзя! Надо все-таки его сегодня попробовать! Может, понравится! Впрочем, должно понравиться!
Алексей закрыл за собой дверь, шагнул к Наде, обнял ее и начал целовать. Целовал долго, целовал лицо, шею, затем прильнул к губам. Целовал и активно ласкал ее груди. Сначала через кофточку, потом расстегнул пуговицы и зашел под лифчик. Надя не противилась. Ей было хорошо и приятно. И сексуальное желание начало постепенно завладевать ею. И ей захотелось, чтобы Алексей пошел дальше. Но ложиться на диван было неприятно, очень неприятно. Надо было сделать все стоя, либо сзади, либо обойтись «минетом».
-- Интересно, а какая у него на вкус сперма? - подумала она и отстранилась от Алексея.
-- Подожди, - сказала она ему и высвободилась из его рук.
Она опустилась перед ним на колени, взялась за ширинку его брюк и открыла застежку. Затем запустила в ширинку руку и вынула член Алексея. Она часто так делала с Сергеем в начальной фазе их свидания, когда желание одолевало их и им обоим было совсем не до раздевания и надо было скорее начать «минет», чтобы сбросить пыл и остыть хоть немного. Поэтому она научилась быстро находить за складками мужской одежды то, что ей было необходимо и без осложнений вынимать его наружу. Так же и сейчас. Надя вынула член Алексея, осмотрела его:
-- Член, как член. Ничего особенного. Ни большой, ни маленький и пахнет приятно дорогим «парфюном». Ишь, ты! Даже свой интим надушил! Значит, готовился к сегодняшней встрече. Готовился.
Она открыла головку члена, поцеловала ее и взяла член в рот. Минет Алексею она делала с удовольствие, если не сказать большего. Она соскучилась по «минету». С Андреем они так и не научились использовать этот вид секса в своей семейной сексуальной практике. И с момента расставания с Сергеем и Лариской она ни разу не брала мужской член в рот и ни разу не глотала сперму. Надя даже удивилась самой себе, насколько ей оказалось приятно делать минет Алексею. Она довела свое дело до конца. Алексей застонал и кончил ей в рот. Вкус и запах его спермы Нади понравился и она с удовольствием все проглотила.
А затем они вернулись в зал и Надя поймала на себе внимательный и испытывающий взгляд Клары. А они с Алексеем опять сидели рядом и опять веселились. Он был доволен, что уломал Надю и был в ударе. Шутил, шпарил анекдоты, правда, только лишь приличные, произносил тосты, но сам пил мало, следил за собой. И Надя тоже не пила. Она лишь подносила к губам стопку и этим ограничивалась! А где-то через час, когда они с Алексеем танцевали медленный танец и он крепко прижимал ее к себе, шепча на ухо какие-то ласковые, но мало понятные слова, она почувствовала низом своего живота, что член у Алексея опять встал, и сердце у нее опять взволнованно застучало.
После окончания танца Алексей шепнул ей на ухо:
-- Пойдем?
Она кивнула ему и через несколько минут вновь они вновь оказались в комнате отдыха. Алексей потянул ее к дивану, но Надя сказала:
-- Туда не надо! Противно что-то. Давай сзади!
Надя повернулась к нему спиной, прогнулась в пояснице и оперлась согнутыми руками о диван. Алексей достал свой полностью уже готовый к работе член, завернул юбку у Нади, приспустил ее трусики и осторожно вошел во влагалище. Надя даже охнула от давно забытого ею ощущения чужого члена в своем влагалище и начала активно помогать ему, слегка постанывая от удовольствия при каждом своем движении. Затем остановилась, повернула голову к Алексею и сказала задыхающимся голосом:
-- А теперь… Теперь давай в попу!
Алексей вынул член из влагалища Нади, приподнялся, приставил головку члена к розетке «ануса» и также осторожно вошел в анальное отверстие Нади. Надя застонала от наслаждения – так ей хотелось анального секса! Ведь после Сергея она ни разу анальным сексом больше не занималась. И ей казалось, что это навсегда. Не будешь ведь просить об этом своего мужа? С ума сойдет от подозрений. Кончил Алексей ей в попу. И Надя в изнеможении упала грудью на диван. Все получилось так, как надо! Не зря она поддалась Алексею! Не зря! Хороший день ей сегодня выпал! Удачный. И «минетом» сегодня побаловалась, и анальным сексом насладилась. Можно будет и продолжить дальше с Алексеем. Спасибо Кларе! Помогла!
На другой день, когда Надя вышла из поликлиники, она увидела Алексея, стоящего в сквере. Они поздоровались. Надя была в сером брючном костюме, и выглядела бесподобно. Алексей спросил:
-- Тебе куда сейчас? Вон моя стоит! Пошли подвезу!
Они подошли к большому черному внедорожнику с тонированными стеклами, редкому по тем времена импортному автомобилю. Алексей открыл дверь и сказал Наде:
-- Садись! Приглашаю!
Надя села. Сел и Алексей. И сразу потянулся к ней, обнял и поцеловал в губы:
-- Спасибо тебе за вчерашнее! Я в восторге!
Надя ответила ему на поцелуй, оглядела внутренний салон и сказала с изумлением:
-- Какой просторный салон
-- Да, - ответил Алексей, - не только просторный, но и очень удобный! Здесь кресла откидываются назад – можно и спать, и сексом заниматься!
-- Давай тогда попробуем! – сказала Надя.
-- Давай, - поддержал ее Алексей, - вот сейчас отъедем куда-нибудь, где поспокойнее. И – как скажешь, Надя!
Они остановились в каком-то переулке. Алексей выключил двигатель и опять потянулся к Наде. Но Надя его остановила:
-- Ты подожди. Откинь свое кресло назад и лежи спокойно. Сегодня я поработаю. Твое дело - лежать и не мешать мне. Можешь даже и глаза закрыть.
Алексей отрегулировал положение своего кресла и улегся в него. Поерзал для удобства и закрыл глаза. Надя сняла свой костюм, аккуратно сложила его и положила на заднее сидение. Затем сняла брюки, трусики и тоже аккуратно положила их на заднее сидение. После чего подалась к Алексею, наклонилась, расстегнула ремень, верхнюю пуговицу и крючок на его брюках, а затем и молнию. Достала уже вставший член. Наклонила голову и начала делать ему минет. Но минет она ему не стала делать до конца, она просто побаловалась «минетом».
Потом она остановилась, вынула член изо рта, привстала и перекинула свою ногу через кресло с Алексеем. Расположившись прямо над членом, она направила член во влагалище и осторожно опустилась на него. Поерзала немного тазом, устраиваясь поудобней, закрыла глаза и начала потихонечку раскачиваться вперед, назад, вперед назад. Она закрыла глаза и полностью ушла в себя, чтобы не отвлекаться и чтобы ни что не мешала ей сосредоточится на своих ощущения от секса.
Она покачивалась совсем немного, всего чуть чуть, с мизерной амплитудой, но и этого хватило ей, чтобы начать наслаждаться. Ведь женский секс – это больше психология, чем физиология, а она была бесконечно благодарна Алексею за то, что он у нее наконец-то появился. Ей трудно было без Сергея. А другого такого, как Сергей, мужчины в ее жизни больше не появлялось. Спасибо Кларе – помогла. Желающих «трахнуть» было полно, а вот желающих доставить ей удовольствие с помощью секса не появлялись. И она хотела насладиться сексом с Алексеем. Насладить сама, без его мужской помощи. И это у нее получалось.
Волны наслаждения от ее контакта с членом Алексея, причем, от желанного и желаемого контакта, зародившись в глубинах ее влагалища, начали волнами распространяться по ее телу. Их, этих волн, становилось все больше и больше. Они становились все сильнее и сильнее. Они росли, густели, уплотнялись, проникали в душу, в сердце, в мозг, в каждую клеточку ее тела и казалось, что еще чуть-чуть и они, эти волны, накопившиеся больше, чем предостаточно, просто напросто взорвутся и разнесут тело Нади на мельчайшие кусочки. Но как раз перед этим взрывом, за секунду до взрыва, они и дадут Наде те самые божественные мгновения наслаждения от секса с Алексеем, ради которых и стоило жить. Тело Нади задрожало от сладких конвульсий подступившего оргазма, из горла вырвался сдавленный крик и она без сил рухнула на грудь Алексея, продолжая трястись и дергаться. Она кончила. И кончила с сильнейшим оргазмом, исхитрившись сдержать рвущийся из груди крик наслаждения. Алексей мастерски подыграл Наде и тоже кончил вместе с ней.
Так у Нади, через три с лишним года после Сергея, вновь появился любовник. Ведь природа не любит пустоты и свято место пусто не бывает! Надя стала любовницей Алексея. Любовницей мужчины, которого она не любила и которого себе не выбирала. Потому что тот мужчина, которого она в свое время выбрала и которого любила, по существу, предал ее. А этого, своего очередного любовника, ей выбрали другие, как и в первом случае, с Сергеем. И там, и там любовников ей подбирали женщины. И оба раза удачно, как раз так, как и надо было. То есть, главное – это секс. А про все остальное можно даже и не заикаться! Действительно, никто так не понимает женщину, как другая, близкая ей женщина.
У Алексея была свободная квартира. Двухкомнатная и полностью «отмебелированная», конспиративная, как он шутил, квартира. Как она у него появилась, он Наде не рассказывал. Да Надя и не спрашивала. Ей было не важно. Главное, что она была, а остальное ее не интересовало. Поддерживать порядок в квартире приходила соседка пенсионерка за определенную плату. Она и холодильник поддерживала в заполненном состоянии. В этой квартире они занимались друг с другом сексом. Алексей дал ей ключ и она в определенные дни после работы приходила сюда. Здесь они и располагались часика на два и активно занимались сексом. Но в кровати. Экстремального секса, как с Сергеем, они с Алексеем не практиковали. Он не предлагал, и Надя не предлагала. Их обоих в данной ситуации устраивала постель. Они раздевались до гола и ложились а постель. И делали в постели все, что хотелось им друг с другом делать. И оба были довольны.

КОНЕЦ ДЕСЯТОЙ ЧАСТИ





Часть 11




Андрей с Алькой жили своей, мало совпадающее с Надиной, жизнью. Естественно, что Андрей не знал и даже не догадывался об измене жены. Ему просто было не до того. Есть прекрасная китайская пословица, звучащая примерно так: если вы встали на цыпочки, то вам не удастся долго устоять. Действительно, в любви невозможно долго притворяться. А женился Андрей потому, что встретил красивую, невинную и неиспорченную девушку, которая ему понравилась, причем, очень сильно понравилась и у которой он оказался первым во всем, и как парень, и как мужчина, и как муж. А мужем он Наде стал потому, что время его уже подошло и ему пора было начинать становится мужем, хозяином семьи и отцом семейства. Что он и сделал. И довольно долго затем пытался построить свою семью. Создать семью оказалось просто, а вот построить – не очень. Тем более, что чувства его к Наде прошли довольно быстро и он лишь пытался сохранять видимость и благополучие в созданной им ячейке общества, пытался долго и безрезультатно. Трудно все-таки жить с женщиной, которую не любишь. С такой женщиной можно быть лишь любовником, но не более. А здесь надо было жить. Он пытался всерьез, но у него ничего не получилось. И тогда он все свои нерастраченные чувства любви бросил на дочь. На Альку. Но и здесь тоже дела шли не так, как хотелось бы, как мечталось, как думалось.
В гимнастике Алька дошла до второго взрослого разряда. Но в третьем классе на тренировке упала с коня и сломала руку. Чуть ли не месяц проходила в гипсе и здесь с глаз Андрея спала пелена. Зачем, для чего это все? Ведь девчонка, кроме гимнастики и немного учебы, практически ничего больше о жизни не знает. Думать или рассчитывать на то, что из нее впоследствии вырастет чемпионка и тогда ее будущее само собой обеспечится – глупее глупого! Чемпионов единицы, а занимающихся гимнастикой многие тысячи! А если несчастный случай – тогда что?! Хорошо, что сейчас она лишь руку сломала. А, если бы спина или шея?! Тогда только вешаться? И что это за жизнь он готовит для своей дочери? Ведь последние годы своей жизни девочка знала только школу, да гимнастику. Школу, да гимнастику. В кино они все же ходили, но и то редко. А в Москву и забыли, когда в последний раз ездили! И это что – нормально?
И гимнастику они бросили. Тренеры приходили домой, уговаривали, уговаривали, но Андрей стоял намертво. Надя молчала. Алька поплакала, поплакала и успокоилась. Жизнь опять вошла в свою колею. Правда, сейчас уже новую колею. Андрей с Алькой насели на учебу, опять стали часто ездить в Москву. Впрочем, особых проблем с учебой не было. Алька училась хорошо. Обычно в году у нее было две-три четверки. Стандартные оценку по стандартно трудным школьным предметам – русский, математика и литература. А после занятий гимнастикой у нее совершенно не стало никаких проблем с физкультурой. Все шло нормально, без намека на проблемы до седьмого класса. А в седьмом классе, к весне Алька словно бы с цепи сорвалась, как будто в нее сам черт вселился. Начала в школе хулиганить, драться с одноклассниками, дерзить учителям и даже срывать уроки. Учебу запустила. Посыпались тройки и даже двойки. Родителям стали звонить на работу, вызывать в школу. Ходил в школу обычно Андрей. Переживал за Альку сильно. Не думал никогда, что Алька станет для него такой проблемой. Сплошной большой неприятностью. Ну, ясно – период полового созревания. Никуда не денешься! Природа! А против нее не попрешь. Надо было что-то делать. Чего-то он в ее воспитании не учел. Вопрос только – чего?
И тогда Андрей решил после восьмого класса отдать Альку в машиностроительный техникум, что был при заводе. Пусть хоть техникум закончит. После техникума на работу Андрей ее устроит запросто – это в пределах его возможностей. А там будет видно. Спокойно можно будет потом и вечерний какой-нибудь ВУЗ закончить. Москва рядом и УКП, учебно консультационных пунктов, всяких разных институтов в городе много. Это тоже не проблема. Было бы только желание у самой Альки поступить, а уж Андрей и поступить, и закончить учебу поможет. Надя тоже особенно не возражала. Техникум, так техникум, какая разница. У нее в этот момент появился Алексей и она на многое вокруг теперь смотрела сквозь розовые очки, а не как раньше – сквозь пальцы. Ей все казалось возможным, допустимым и выполнимым.
И Алька после окончания восьмого класса поступила в машиностроительный техникум. Поступила на факультет «Технология машиностроения», где выпускали техников технологов по механической обработке деталей. Ее взяли без вступительных экзаменов, потому что аттестат у нее был без троек. Училась она в техникуме неожиданно легко, без затруднений и особых каких проблем в техникуме у ней не возникало. Ни с учебой, ни со своими коллегами студентами. И она спокойно прошла весь курс обучения до самого диплома практически самостоятельно, не вызывая никаких тревог у Андрея. Помог ей Андрей лишь с дипломом.
Однако на третьем курсе у Альки появился молодой человек из их группы. В принципе – ничего особенного. Появился, так появился. Пора, вроде бы. Возраст уже подошел. Но парень оказался из породы лодырей и лоботрясов, да еще ранний любитель плотских наслаждений. И к весне Алька забеременела. Встал вопрос – что делать? Рожать девчонке в восемнадцать лет, не имея за собой практически ничего из того, что позволяет человеку самому стоять на собственных ногах и самому идти по своему жизненному пути, было не просто неразумно, а являлось бы «идиотизмом» самой высшей степени. И Андрей настоял на аборте. Пока еще не поздно. Надя поддержала его и обратилась к Кларе за помощью. Надо было постараться сделать аборт так, чтобы в будущем Альке не потерять возможности иметь ребенка. Клара взяла операцию Альки под свой контроль и все получилось благополучно, именно так, как и планировалось. Аборт Альке сделали на уровне, как надо, как для своих.
А после диплома сыграли свадьбу. И опять на свадьбе настоял Андрей. Можно было бы, конечно же, ограничиться для дочери с ее молодым человеком и отношениями гражданского брака, сняв для них однокомнатную квартиру. Но Андрей был слишком уж консервативен в отношениях между мужчиной и женщиной. На любовницу для себя он еще соглашался, но на все остальное – нет и еще раз нет! Поэтому для Альки с ее парнем только свадьба. И еще кооперативная квартира на отдельное от родителей проживание, которую Андрей с Надей купили для них после свадьбы. Деньги на черный день они потихонечку копили, хотя и жили, в основном, на зарплату Андрея. Надя, как зубной врач по диплому, получала мало.
Работать молодоженов Андрей устроил на завод. Альку в технологическое бюро механического цеха техником технологом, а зятя в один из цехов завода помощником мастера. Где-то через год у Альки родилась девочка, которую назвали Наташей. Она к этому времени была уже в законном декрете. Так что Андрей оказался прав, когда отдал Альку в техникум. Хоть что-то нужное для будущей взрослой жизни за спиной у Альки все-таки появилось. Пусть плохонькое, но все же появилось!
А у Нади, помимо всего прочего, потихонечку шла еще и своя отдельная жизнь. Ее связь с Алексеем продолжалась уже четыре с лишним года, больше, чем с Сергеем. И Надю Алексей, как любовник, полностью устраивал. Они, так сказать, были уже любовниками со стажем. Притерлись друг к другу, приспособились, научились понимать друг друга и доставлять друг другу именно ту порцию удовольствия, которая им в данный момент была и нужна. Хотя, если разобраться, быть хорошими любовниками не так уж сложно! Гораздо и гораздо проще, чем быть мужем и женой. Главное здесь – это место для встреч. Если здесь проблем нет, то их и вообще нет.
Ведь, что это за понятие такое, любовники? Любовники - это мужчина и женщина, которые встречаются друг с другом только лишь для секса и которых, по этой причине, интересует друг в друге только лишь работа их половых органов и ничто более другое. Работа эта должна быть надежна и беспрекословна и обязательна гарантирована. И еще, конечно же, обязательно должна быть какая-то симпатия друг к другу. Потому что заниматься добровольно сексом с человеком, который тебе физически или психологически неприятен, невозможно. И болеть, выходить из строя, здесь ни в коем случае не рекомендуется. Допускается иногда у кадровых любовников, так сказать, у любовников со стажем, приболеть, но не надолго. И то лишь легкими, неопасными для партнера заболеваниями. Где это вы видели любовников, у которых кто либо тяжело болен? Раз уж заболел, то сходи с дистанции. Ты становишься не нужен. Тебя заменят на более здорового на данный момент контингента. Только так и никак иначе. Закон джунглей, где выживают только сильнейшие. Вот и будь им! И никакие чувства здесь никакого значения не имеет. У любовников нет чувств и их, этих чувств быть не должно в принципе. Они – мешают. Потому что, если есть чувства, то появляются и претензии. А претензий друг к другу у любовников тоже быть не может, потому они, эти претензии, только лишь половые!
С мужем и женой все гораздо сложнее. Они соединяют свои жизни не только для кратких периодов секса, но и для всего того, что может случиться с ними в процессе их совместной жизни. А в жизни может быть все! И это пресловутое жизненное «все» вы должны решать вместе, взваливая заботы уже на два своих плеча, а не на одно отдельное! И никто из вас двоих не имеет никакого права подводить вторую свою половинку! Не имеет! И каждый из вас двоих обязан разделить друг с другом поровну все тяготы вашей совместной жизни и в любом случае должен и обязан помочь своей половине выстоять и остаться человеком, чтобы там с вами обеими или с каждым из вас по отдельности не случилось бы! Как это звучит в клятве брачующихся:
«Обещаю любить тебя и быть с тобой в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас».
Это конечно же и сложно, и трудно. Проще вильнуть хвостом лишний раз на сторону за кусочком удовольствия. Для себя, для одного. Пусть даже и чужого и уворованного, но все же удовольствия. Урвать себе, для себя, отказавшись при этом от интересов своей семейной половинки и отдать чужому и постороннему именно то, что должно по праву принадлежать ей, твоей законной половинке. Тот самый кусочек радости и физического наслаждения от совместного общения мужчины и женщины, который называется казенной фразой «супружескими обязанностями» и который ты забрал у своей семьи и продолжаешь периодически забирать. Так что, любовники – это воры! Семейные воры! Точнее - воры семейного счастья и семейного благополучия. Как тут ни крути!
Впрочем, к Наде и Андрею это понятие уже не относились. Они не были ворами у своего семейного счастья. Они перестали быть таковыми уже давно. Потому что супружескими обязанностями, как таковыми, они уже не занимались. Оба не занимались. Им вполне хватало и того, что они оба получали на стороне. Хотя спали в одной кровати. Но спали, друг друга не касаясь и даже не дотрагиваясь друг до друга. Могли бы, конечно, уже спать и в отдельных комнатах, ведь Алька жила отдельно, но как-то мысли такой никому в голову не приходило. Ведь это будет практически разрыв. А так все же, хоть какая-то видимость семьи сохраняется. И менять что-то в этом отношении им не хотелось. Пусть все идет, как идет.
Ведь и смысла разводиться у них тоже никакого не было. Зачем? Ни Андрей со своей очередной любовницей не собирался заводить новой семьи. Ни Надя с Алексеем тоже не планировала образовывать семью. Их всех устраивал этот невольно сложившийся французский вариант их семьи: у мужа есть любовница и у жены есть любовник. А внешне – все, как надо, как в нормальной семье. И даже ночуют они всегда дома. А раз так, то и дом их настоящий здесь. Правда, раньше они при уходе на работу всегда прощались друг с другом в коридоре легким поцелуем в губы, то сейчас они перестали это делать. Как-то незаметно перестали. И никто внимания из них не обратил на то, что утром при прощании они уже не целуются. Не обратил потому, что никого из них подобное положение дел с открытым игнорированием своих супружеских обязанностей уже не волновало. Привыкли. Ведь нужную порцию сексуального удовольствия каждый из них получал на стороне. И был доволен.
А потом случилось несчастье с Алексеем Алексей погиб в автомобильной катастрофе. Сказала ей об этом Клара. Потому что только она одна знала о связи Нади с Алексеем. И сразу посоветовала ей съездить на квартиру их свиданий и забрать оттуда свои вещи. Что Надя сразу и сделала. Хорошо хоть вещей ее там было немного. Так, кое чего из белья и косметики. Удар для Нади оказался сильнейший. Потому что Алексей стал неотъемлемой частью ее жизни. Причем, самой приятной ее частью. Ведь они и встречались-то друг с другом для одних лишь «приятностей». Вся же остальная часть их жизни, так называемая, проза жизни, всегда оставалась за пределами двери квартиры их свиданий. И они друг друга в эту часть своей жизни никогда не посвящали. Да и не интересовались ею.
Спасла Надю и помогла ей выстоять, сама того не ведая, Алька со своей, только что появившейся дочкой Наташей. Они обе жила у них с Андреем. И это маленькое чудо, рожденное Алькой, помогло ей справиться с бедой и даже не показать вида о своем горе. Потому что потеря Алексея больно ударила по Наде, оставив ее в совершеннейшей растерянности.
Альку с девочкой привезла к себе Надя сама. На другой же день после выписки из роддома. А сначала Алька со своим мужем повезли новорожденную в свою квартиру. Настоял зять! А как же – взрослые уже люди! Самостоятельно работающие и делающие самостоятельные поступки. Ребенка сотворили они сами, так что ж теперь, справиться с маленьким не смогут, что ли? Кроватка и все необходимое у них уже есть. Молоко у молодой матери тоже есть! Какие могут быть здесь проблемы? Да никаких! Все - «окей»!
А вечером Наде позвонила Алька. Вся в слезах:
-- Мама, родненькая! Приезжай! Я не знаю, что с ней делать! Она все время плачет! Плачет и плачет!
Надя быстро собралась, вызвала такси и уехала. А через пару часов вернулась назад. Но уже с Алькой и своей внучкой, Наташей. Они расположились во второй комнате. Да так и остались там на все время. Сначала Алька была у них все время. А Надя после работы спешила домой. Так продолжалось около года. Потом Алька по вечерам стала возвращаться к себе домой, а утром приезжала к родителям. Как только Наташе исполнилось три года, ее определили в детский садик, что был во дворе их дома. Определила ее Надя через заведующую детсадом, которая лечилась у нее. В сад девочка пошла с удовольствием. И жизнь наладилась.
Надя от внучки не отходила. И даже спать перешла в ее комнату. С нескрываемы удовольствием она возилась с этим крохотным живым комочком, своей внучкой, пеленала ее, купала, кормила, разговаривала с ней, укачивала ее в кроватке и даже пела ей колыбельные песни. Она могла часами ходить с ней на руках, глядя в ее крошечное личико и разговаривая с ней на каком-то ласковом и одним лишь им понятном языке. Девочка очень быстро стала узнавать ее, улыбалась ей своим беззубым ртом, протягивала к ней свои крошечные ручки, трогала ее лицо и громко «агукала» ей. Надя даже внешне преобразилась и как-то засветлела лицом.
Зять же оказался полнейшим дерьмом и откровеннейшей сволочью. Он, оставшийся один в квартире, стал пьянствовать, водить к себе девиц. Над Алькой он открыто издевался и даже бил ее. Она молчала. Молчала долго, до тех пор пока ночью сама не прибежала домой вся в крови и в синяках. Андрей забрал у нее ключ и уехал к зятю. Там он его хорошенько «отметелил». Причем, был не по лицу, а по телу. Чтобы следов меньше оставалось. А утром сказал Альке:
– Подавай на развод! Нельзя же так себя не уважать, чтобы после всего этого еще с ним и жить.
И они разошлись. Но зять оказался похитрее их. С квартиры он не ушел и остался в ней жить. Квартира-то была однокомнатная. Разделить ее невозможно. А он там прописан и имеет полное право там жить. Разрешить этот конфликт было сложно, а практически невозможно. И Андрей с Надей и Алькой махнули на все рукой. Квартира у них есть, комнаты в этой квартире отдельные, жить можно. Только трудновато все-таки. Начались пресловутые девяностые годы. Зарплата у Андрея и Альки резко упала. Поднялась она лишь у Нади. Надя опять перешла на полторы ставки и, по совету Клары, стала вести платный прием. Так что жили они теперь все практически на одни ее деньги.
Клара несколько раз подъезжала к Наде насчет любовников, предлагала различные варианты новых знакомства с желающими завести с ней сексуальный контакт. Но Надя отказывалась. Твердо и решительно. Сексом она сейчас практически совсем не занималась. Не с кем было. И не сказать, чтобы это ее невольное сексуальное воздержание так уж трудно ею переносилось. Совершенно спокойно. И она работала, работала и работала.
Потом Клара как-то не выдержала и под настроение напрямую у нее спросила:
-- Слушай, Надя! Ты взрослая красивая женщина в самом расцвете сил! Насколько я понимаю, ты еще горячая и страстная женщина! Как же ты без секса? Ты вон раньше чуть ли сума не сходила без любовника! А сейчас? Это же не нормально – не хотеть секса! Понимаешь – не нормально! Давай, я вот сейчас сделаю пару путевок в один прекрасный Подмосковный санаторий дней на десять и махнем с тобой отдохнуть. И закажем себе пару «мальчиков по вызову» в придачу, чтобы поразвлечься немножко! А? Давай! Хуже не будет! И знать никто не узнает! Конфиденциальность обеспечивается стопроцентная! Это сейчас легко делается. И делают многие! Я знаю, что говорю! Сейчас на подобный отдых одни не ездят. Кто с собой купленных «мальчиков по вызову» привозит, а кто – «девочек по вызову»! И никаких тебе проблем!
Надя рассмеялась, подошла к Кларе, поцеловала ее и сказала:
-- Спасибо тебе, Клара! Ты много для меня сделала в этой жизни. Я тебе обязана в полном смысле этого слова. Но этого не надо! Не хочу!
-- Да у тебя там все зарастет без мужского члена! - вскрикнула в сердцах Клара, - к хирургу потом надо тебя будет определять! Больная ты! Ненормальная! К врачу тебя надо! К сексопатологу!
Надя и вправду без секса обходилась спокойно. И даже не замечала его отсутствия в своей нынешней жизни. А все свое свободное время отдавала внучке. Не Андрей, как раньше с дочерью, а она, с внучкой. У Андрея же были проблемы с заработком, он нервничал, психовали и злился, даже стал выпивать. Правда, не так сильно и не так часто, но все же стал. Для него было ненормально жить на деньги жены. И он не находил себе места. Искал подработки. Но в опытных инженерах новая власть и новые хозяева жизни сейчас не нуждались. А как рабочий, он уже ничего из себя не представлял для нанимателей – ему давно перевалило за пятьдесят.
А Клара была человеком слова. И у нее в Москве и Московской области было жуткое количество друзей, нужных людей и необходимых по жизни знакомых . И она нашла для Нади сексопатолога. И долго потом уговаривала Надю пойти на прием к нему. Наде и оставалось-то всего лишь согласиться сесть в машину к Кларе. И Клара ее уговорила. Она самого черта могла уговорить покаяться в своих грехах. Так Надя оказалась у Олега Юрьевича.

ЭПИЛОГ

После окончания беседы, Олег Юрьевич предложил Наде пройти в соседнюю комнату для осмотра. Сначала он осмотрел ее в гинекологическом кресле. Все было нормально. Никаких патологий. Затем предложил лечь на специальную кушетку. Медсестра постелила новую простынь и вышла. Олег Юрьевич всегда работал один и медсестру вызывал при необходимости элементарным звонком. Без звонка никто никогда к нему не имел права входить. Надя легла на живот. потом на спину. Олег Юрьевич детально обследовал эрогенные зоны Нади. Тоже все в порядке. Тоже никаких патологий. Пациентка здорова. Абсолютно здорова. Физически здорова. Все дело в психологии.
Олег Юрьевич начал снимать перчатки, сидя на табуретке перед кушеткой и задумчиво поглядывая на лежащую перед ним обнаженную женщину. Боже, до чего же она была красивая! Аж голова кругом пошла! И неожиданно для самого себя он вдруг наклонился к Наде и прильнул к ее губам. Прильнул и начал целовать эти большие, пухлые, словно бы созданные специально для страстных поцелуев губы. И к своей радости почувствовал, что эти губы с тихим, еле слышимым стоном, начали отвечать ему. И ему показалось, что это был не просто эротический стон красивой пациентки, рожденный его несмелым поцелуем, а отчаянный крик несчастной женщины, искавшей в этой жизни свой кусочек личного счастья, да так и не нашедшего его.
Но здесь Надя вдруг отстраняется от доктора, упирается руками ему в грудь и мягко отодвигает его от себя. Затем она садиться на кушетку, улыбается доктору и говорит:
-- Спасибо, Олег Юрьевич! Вы помогли мне! И даже сами не знаете, как сильно вы мне помогли. Я не зря к вам сегодня приехала. А сейчас, вы извините меня, но мне надо одеться.
-- Да, да, конечно, - Доктор растерянно кивнул Наде головой, встал с табуретки и торопливо направился к двери.
Он зашел в свой кабинет, подошел к своему любимому креслу, стоящему у рабочего стола, и в буквальном изнеможении опустился на него.

PS Но где-то через неделю Олег Юрьевич все-таки не выдержал и позвонил Наде. Они договорились о встрече. Этих встреч у них теперь будет много.


КОНЕЦ.