ДОРОГА В РУСЬ ч.5

Глава 5. ТАК НАЧИНАЛОСЬ

По пыльной тропе, еле видной на зажаренной в корку степной земле брели трое. Впереди шла женщина с каким-то скарбом в закинутом за плечи узле. Позади, взявшись за руки и держа над собой материн платок, устало плелись мальчишки-погодки лет двенадцати, тринадцати отроду. Голая степь, выжженная палящим солнцем, и забивающая дыхание мелкой пылью, не предлагала глазу никакого укрытия. В сосуде, выдолбленном из стволика липы, воды оставалось на два-три глотка. Что будет после того, как и эти глотки иссякнут?
Долгий летний день только-только подошел к своей половине. Ни кустика, ни пучка травы высокой! Только пожухлые остатки сухостоя. Еще этот, обжигающий глаза и губы, ветер.
- Пить хочу! – Захныкал младший из мальчишек. Пить!
- Потерпи, родной. – Стала уговаривать его мать. – Долго еще идти, или нет, не знаю. Обманул нас караванщик. Высадил прежде времени. Теперь попробуй, догони его. Полдня уж прошли. Воду и еду решил сэкономить. Теперь жаримся, как в печи у Ящура. Дали бы боги спасение!
- Кто тут помянул имя Господина моего? – Перед путниками возник ниоткуда, старик в яркой красной рубахе со странным колпаком на голове. – В помощи нуждаетесь? Готов!
Незнакомец довольно расхохотался, глядя на оторопевших от неожиданности путников.
- Чего желаешь, женщина?! – Уставился глаза в глаза напуганной матери. – Говори! Все исполню!
- В караван бы нам вернуться… - Недоверчиво попросила женщина.
- Чтобы караван нашим стал, а караванщика вместо нас в степь отправить без воды! – Вдруг вмешался в разговор старший мальчишка.
- Ты умеешь мстить! - Довольно отметил незнакомец, поглаживая мальчика по головке. – Я исполню твое желание. Только ты пообещай мне, что я буду твоим главным учителем. И никто другой!
- Если ты сделаешь, как он сказал, незнакомец… - Начала женщина.
- Салам. Меня зовут Салам. – Перебил он ее. – Я сделаю все. Но получу то, что попросил. Верность твоего старшего сына.
- Я не о том хотела сказать! – Воскликнула женщина.
Но… Во главе каравана на маленькой лохматой лошадке, разукрашенной разноцветными пятнами неправильной формы, у которой грива свисала ниже шеи, а хвост едва не доставал земли, восседал уже Салам. Он мирно дремал, покачиваясь в кресле. В повозке под блестящим шатром на мягком ковре возлежала мать, упершись локтем о подушку. Рядом сидели два ее мальчика, которые были одеты в дорогую одежда. Предводитель охранников, кто ранее и не замечал ее присутствия, почтительно спрашивал ее указаний.
Крик удивления вырвался из уст женщины. Она взирала на предводителя охраны и не могла произнести ни слова. Тут же рядом с повозкой оказался и Салам.
- Госпожа позовет тебя, когда будешь нужен, Рахмат! Пока занимайся своим делом и не мешай нам общаться!
Рахмат с почтением приложил ладонь правой руки к сердцу, склонил голову и отвел своего коня от повозки.
- Так-то лучше! Этот служака готов из шкуры выскочить, лишь бы услужить госпоже-хозяйке. Таков обычай их народа. Более верных телохранителей нельзя найти ни водной из земель. Черногоры опасны, как дикие быки! Зато преданы, как собаки. – Проговорив эти слова, Салам повернулся к старшему мальчику. – Ты счастлив, рыжий мой друг, что твои желания исполнились? Я рад! Какой зверь самый сильный в этих краях? Медведь? Ты будешь теперь Рыжим Медведем.
- Покойный отец назвал его другим именем! – Вспыхнула женщина.
- Зови его так, мать. Народ же его запомнит под новым именем. Он станет великим мужем. Очень великим! О его славе будут слагать песни! Не останется в тени и брат его. Они всегда будут вместе. Только, старший всегда и во всем будет старшим. Так будет! – И салам снова уехал во главу каравана.
- Мама! Пусть будет так, как он сказал! – Потребовали сыновья. – Ты не хочешь быть матерью великих воинов?!
- Пусть уж будет… Ясно, что изменить я уже ничего не смогу. Будем надеяться на лучший исход.
*****
В родном селении быстро разлетелась весть о том, что вдова их покойного кузнеца, Скола, которую привел он когда-то невесть откуда, гостила на другом конце степи, у богатого родственника. Ему поручили родители ее, распорядиться оставленным ими имуществом. Родственник вдовы оказался удачливым купцом. Он сумел за несколько лет, что женщина собиралась навестить своих близких, превратить ее состояние в сказочное богатство. Теперь она получила наследство, которое и разместилось на спинах лошадей, доставивших их сюда. Вряд ли в их землях кто-то сравнится с ней своим богатством. Даже окружение старшого их рода.
Всю эту «чистейшую правду» вложил в уши земляков вдовы Салам. Мирно попивая из кружки странный горячий напиток коричнево-красного цвета, он по случаю рассказал эту историю любопытным селянам, что под разными предлогами побывали в доме у вдовы. Потом явился он к старшому.
- Не могу зрить, почтенный муж, как ютится славная женщина в своем убогом жилище, пропитанном запахом горелого угля. Она готова подарить кузницу покойного супруга своего любому из селян. А взамен просит от тебя только одного. Уступи немного землицы на кромке леса. Домик построит. Хозяйством обзаведется. Я же, как друг ее верный в том ей помогать буду. А мужчины, что с караваном прибыли, не только оружие держать в руках умеют. Если надо, и топорами помашут. Кто из селян в помощь придет, обиженным не будет. Тут и тебе подарок передать вдова велела. - Салам начал разворачивать что-то завернутое в яркий цветастый платок.
- Вот чудеса! Радена уж подарки дарить может? – Оживился старшой, не отрывая глаз от свертка. – Давно ли сама о помощи молила…
Когда Салам извлек из платка подарок, старшой замер с открытым ртом. В руках у гостя был нож в дорогих ножнах и с рукоятью, украшенной блестящими камешками.
- Прими от вдовы с ее просьбой скромной! – Протянул Самал это чудо старшому. – Пойди ей навстречу по доброте своей.
- По доброте? Однако, можно. Почему не пойти? – Засуетился старшой, подыскивая удобный клочок стены. Очень уж захотелось нож этот повесить так, чтобы, всяк входящий, замирал от удивленья.
И застучали топоры на опушке. Засветили бледно-желтыми боками оструганные бревна. Вырос большой дом с подворьем. Радена там всем семейством своим, вместе с телохранителями и погонщиками разместилась. И коням место нашлось. А заодно и скотинкой новой обзавелись.
Новоселье справляли всем селением на большой поляне. Жарили и парили бабы два дня. Напитка медового заготовили, чтобы голову на празднике покружил веселому люду. Селяне то и дело шмыгали к столу, за которым восседал старейшина и семейство Радены. Каждый норовил слово доброе молвить. Пусть запомнит. Хозяйство-то ее покрупней, чем у старшого, будет. Тот и сам с завистью оглядывается.
Когда разгул на второй день перекинулся, а возлияния медового напитка ослабили контроль за словами, старшой на ухо Радене шептать начал:
- Еще лучше было бы для тебя со мной сойтись. В одну семью. Ты – вдова. Я уже давно одинок. Детей бог не дал. У тебя же, двое. Стану тебе мужем верным, а детям отцом надежным. Две грустные жизни в одну счастливую сольем. Как ты?
Не успела Радена осмыслить сказанного, а Салам уже тут.
- Верно говоришь, старшой! Более правого слова и не скажешь! – Восторженно вещал Салам. – Объяви людям желание ваше совместное!
- Я же еще слова не сказала… - Начала Радена.
- Где лучшего отца найдешь сынам своим, женщина? – В родовитые бояре выходят сыновья твои. Тебе этого не надо? Молчи уж!
Не зная почему, смолчала Радена. И праздник продлился еще на день, когда праздновали свадьбу старейшины с первой красавицей.
- Мои это сыновья теперь! – Громко хмельным голосом вещал старшой. – Наследники мои во всех делах моих! Так объявляю! Слово нерушимо!
А народ, нагулявшийся вдоволь, только одобрительно гудел в ответ.

Таковым было начало дел Саламовых.
*****
Пару лет всего прошло, когда заговорили о силе необычной и нраве крутом Медведя Рыжего.
Беда на их Калиново набежала нежданно. Принес весть о ней мальчонка, что за старшими юнцами увязался. Сговорились семеро парней промеж собой невесту украсть. Приглянулась одному девица в Дубках. Как и когда узрел ее, каким путем согласие ее выведал, даже друзья толком не знали. Одно решил: на ней лишь женится. Раз в разных родах рождены, то за согласием идти, подарков не соберешь. Коли украсть, откупиться легче будет. От позору родня оберечься захочет. Долго перечить не будут. Для порядку оброк определят. Тогда и свадебка пойдет. Отец на то добро не дал. Мать склонил. Обещалась заслонить от гнева родителя.
Вот ватага и пробралась к Дубкам. А мальчонка, следом крадучись, за всем подглядывал. Интерес большой, как на инородных жениться надо. Самому, чай, время, придет. Может, тоже так захочется.
Не ведомо, как там парень согласие у девки получал на все дела. Только крик она подняла сильный, когда он ее в кусты к сотоварищам поволок. Всполошились Дубки. Похватали парни местные, что в руки попало, да и следом. Догнали похитителей. А какой разгон возмешь, когда девка упирается? Били Калиновских страшным боем. Местным тоже довольно перепало. Решили уже просто повязать обидчиков, когда затейник всех дел рухнул наземь бездыханно. А Волчок, внук старейшины в Дубках, зарыготал довольно:
- Не сможет больше чужих невест воровать! Отбегался!
Другие парни на него с обидой и страхом:
- Наше дело было отловить да старейшине на суд явить! А ты что?!
- Вяжите остальных. За этого сам отчет дам! Чай, на родной земле мы обиду терпели и суд вершили.
Поступили, как Волчок наказл. А мальчонка, слезы глотая, домой поспешил.
- Смертным боем?! – Возмутился Медведь. – Без суда и выкупа?! Они нас за кого посчитали?! Жалеть будут!
Выскочил из дому и, уже пару минут спустя, из ворот вылетела верховая ватага, вооруженная луками и мечами.
- Верните! – Заорал старшой. Только, какой пеший конного догонит?

А в Дубках свое расстройство. Старейшина с мужиками думу думал, как беду отвести. Не успели. Влетели в село конники. И пошло. Согнали всех на площадку перед избой старейшины.
Один из чужаков, с лохматыми рыжими волосами на голове, выделялся средь других злостью, пышущей из его глаз.
- Кто обычаи людские нарушил?! – Потребовал ответа у старейшины, ловко соскочив с коня.
- Кто таков, молодец? – Удивился старейшина. – Или нет средь вас кого постарше, с кем мне не совестно отчет держать. Вижу, молод еще! И того-то, что переросток.
- Я сын старшого из Калинова. Зовут меня Рыжий Медведь. Объяви, кто нашего жизни лишил.
- Ну, я! – Из толпы вышел парень. Был он на полголовы выше Медведя. В плечах пошире. Да и годков было явно поболе. Под рубахой бугры перекатывались. – И что?
- А то! Бить тебя буду страшным боем! Самого жизни лишу!
- Это, как мы рассудим с селянами. – Вступил в разговор старейшина. Но завидел, как дружно взялись за мечи спутники Медведя, поостыл. – Чего хочешь
- Поединка с обидчиком! Коли побью его, вам повезло. Жить будете. Коли нет…
- Хватит тут смуту наводить! – Встал против него парень, что признался в содеянном. – Биться?! Давай!
Не дал даже решение старейшины выслушать. Насел на Медведя и начал его под себя заминать. Возможно, в своем селе и не имел равных От хваток его не всяк бы долго сопротивлялся. Но… Хорошую школу имел Медведь. Силу имел необычайную, Саламом, нарощенную. Устоял. Сам заломил противника. К земле пригнул. Потом неожиданным движением прижался спиной к спине выпрямлявшегося противника, ухватил обеими руками за шею, да и бросил вперед через себя. Только хрустнуло что-то. К ногам Медведя легло, неудобно подогнув руки, бездыханное тело. Голова на свернутой шее заняла ужасающую позицию.
- Еще желающие есть?! Брат мой без дела застоялся! Иди сюда Ольх. Может, выберешь кого в супротивники. Кто еще там был?! Выходи! - Прорычал Медведь.
Толпа замерла. На вопрос Медведя не было никакой реакции.
- Нет охоты признаться?! Тогда ты! – Медведь ткнул пальцем в первого, кто попался на глаза. Тот хотел попятиться за спины, но охранники Медведя поставили его перед своим господином. – Бери, Ольх. Твой он.
Из толпы метнулся к Медведю какой-то мужик, сжимая в руке какую-то палку.. Возможно отец этого парня. Всего пару шагов и сделал. Меч одного из охранников глубоко утонул в его груди. Мужик с хрипом ополз на землю.
Тут произошло то, чего больше всего боялся старейшина, ведя разговоры с односельчанами. В грудь Медведю полетела рогатина, брошенная кем-то из толпы, потом камень…
Когда гонцы старшого прибыли в Дубки, на селе оставались живыми только бабы, дети да старцы.
- Что вы тут натворили?! – Испуганно вопрошали гонцы. – Как объяснитесь? Следом будет…
- Все ладно. – Со спокойствием в голосе, наводящим ужас на окружающих, произнес Медведь. – Теперь тут все наши невесты. Некому противиться. Заодно и землицы себе приберем. Напросились!
- И верно, господин! - Скалил зубы верный охранник Рахмат. – Так всегда было в моем племени! Кто кровь пролил, тот кровью и ответит. И все родственники его! Справедливо то.
- Молчал бы уж. – Останавливал его Ольх. – Перестарались мы тут сгоряча.
*****
Старшой, явившись вскорости, полными ужаса глазами глядел на творение рук Медведя и ватаги его.
- Что натворил… Что натворил… - Только и повторял, бредя горестно по кривой улочке, на которую выходили оба десятка изб селения. – Богов гневим… Кто нам грехи эти простит?
- Не причитай, отчим! Не велика беда, когда в ответ на зло злом ответили. Не мы первые так. Вона, Рахмат говорит, у них в народе и похлеще спрашивают! Чего просили, того и получили! – Раздраженно отвечал Медведь.
- Прав Рыжий! – Вставил внезапно свое слово Салам, появившись незнамо откуда. – Кровь кровью смывают. Так в мире повелось. Знать и богам то не противно. Иначе пресекли бы ужо.
- О чем ты, чужеземец? – Старшой зыркнул на Салама злыми глазами. – Может, в ваших землях так уложено. Все на крови размешиваете. А у нас с родом этим малым свой сговор был. Миром дела решать. Миром! А теперь?!
- А что теперь? – С деланным удивлением в голосе спросил Салам. – Решай дале миром. Обидчики свое отведали. Куда деваться роду этому, как ни с твоим в один слиться? Согласятся ли? А куда они без мужиков своих? С голоду передохнут. Когда еще детвора на ноги встанет. А потом и думать забудут про дела прошлые. Точно говорю!
- Прав Салам. – Опять поддержал Медведь. – Верное слово говорит.
- Ты бы уже помолчал! – Гневно высказал старшой, понимая, что иного пути теперь нет.

Того же, что случилось на общем сходе двух родов, и во сне увидеть трудно.
- Коль оставили нас без кормильцев и защитников, пущай Медведь Рыжий с вояками своими у нас в Дубках осядут. Мужики холостые. Чем девок по темным закоулкам щупать тайком, пущай сред наших жен себе выберут. Избы свободные кого примут. Другие, сами себе чего построят. – Неожиданно заявил самый старый мужик из Дубков, тяжело опираясь на дубовый сук. – Верно мыслю?
Перевесили своими голосами те, кто старика поддержал. Выкрики противников, в гуле одобрения, еле слышны были. Калиновские ничуть не противились тому, чтобы нахальные мужики под водительством Рахмата унесли свои ноги из их селения. Шапками закидали тож. Тучей взметнулись над головами шапки согласных. Редкими клочками выплеснулись они у противников.
- Чтобы все мы сообща в одном кулаке держались, вершить дела и суд правый посадить гоже боярина общего! Кого думаете? – Продолжал обращаться к сходу тот же старик.
Странно казалось, но жители Калинова , вместо того чтобы свое выставлять, опять слушали чужого крикуна.
- Кого назовем ныне? – Выступил в круг Салам. – Кто виновник схода нынешнего? Рыжий Медведь! Заварил кашу, пусть сам и поможет нам ее хлебать. Сумел виновников к ответу призвать, пусть сумеет и в делах мирных народу водителем быть. Тем на себя и ответ перед людом положит! Согласны?!
Мертвая тишина сопутствовала окончанию фразы Салама. Старшой уже начал радостно предвкушать, как отвергнет народ Медведя, как к нему обратят просьбы свои. Покуражится самую малость. Потом согласие даст. Только радости всего минутка и была отведена Разом выдохнула толпа:
- Быть тому! Справедливый приговор! Пусть несет ответ за нас перед богами!
Вышел Рыжий Медведь в круг. Заговорил так, словно слова кто ему в голову колом забил. Отроду таких речей не говорил.
- Народ! Принимаю на себя ношу тяжкую! Силы все положу, но не посрамлю доверия вашего! Клятву даю, что и впредь никогда не откажусь от ноши той, каким бы ущербом для жизни моей не оборачивалась! В горе и радости равно с вами буду горевать и радоваться! Обещаю защиту и суд справедливый! Согласно воле вашей с дружиной моей малой в Дубки иду. Там сяду. Брат мой, Ольх, здесь останется. С матерью нашей и отчимом. Моя правая рука брат мой! Помните то!

- Вот так вот все и порешали. – Довольно улыбался Салам. – Ты теперь и семья твоя в поколениях – бояре. В Калинове и старшого, вроде, не тронули, а во главу Ольха поставили. Брат боярина - тоже боярин. Негоже кому-то кланяться. Все по справедливости. Затосковал старшой. Не удалось на вдовьих хлебах да под защитой воинства твоего править себе в удовольствие. Ха-ха-ха!
- Ты, Салам. Друг верный. Тебе всем обязан. Чем посчитаемся? – Восхищенно смотрел Медведь на Салама.
- Посчитаемся, коли слова свои запомнишь. И долг свой. – Хитро прятал глазки Салам. – Это еще не подмога. Так. Работенка малая. Когда Медведя вытащим из узкой берлоги на простор большой, чтобы разгуляться мог зверь могучий, тогда работа начнется. Для большого разгула и земли большой надо. Не в двух селах гулять. Все само не свалится. Будем дорогу тропить. Для начала из Дубков твоих городище выстроим. Дубов-град назовем. Народ потянется. Кто за чем…
*****
Сменил Ольха Милорад на боярстве в Дубов-граде. Обильны и богаты земли, могучим братом деда его под свое крыло собранные. Славой вечной увенчан в памяти народа и дед его.
Народ дивился тому, что третий властитель во граде, а Салам все в первых советниках ходит. Все такой же, как тогда, когда привел Радену с сыновьями в родное село. Другие состарились и ушли, а его время не берет. Видно боги забыли о нем. Или проглядели его появление на свет.
Короток век человека на земле. Спешил ли он дела великие вершить, окруженный почетом и поклонением. Радовался ли малым радостям: весны приходу, летнему теплу, осенней сытости, тому, что зиму осилил. Какие бы дела ни занимали его, все одно уведут его за собой в мир иной. Либо посланники зловещего Ящура в подземную темную глухомань, где обратится он в тень, бестелесную и бесчувственную, и будет ждать суда страшного над собой. Либо прилетят за ним с небес лебедями белыми посланцы богов, коли жил жизнью праведной. К людям добр был, все заветы, с небес людям спущенные, строго соблюдал. Ни один из этих миров не интересовало, богат ты был, беден ли.

Глядя на просветленное какой-то невысказанной радостью лицо уснувшего навсегда Славутича, Родмир понимал, что прилетели за тем посланцы с небес. Иного и быть не могло. Всем люб был. Видать, и богам тоже.
- Тебе его стол занимать, Родмир. Князь-отец наедет и свершится воля деда твоего. Будь похож на деда. Польза от того большая будет. – Тихо вел беседу сидевший рядом Сухач. – Брат твой пятый год боярствует. Ты на то зарубок в душе не делай. Советник у него не добрый. Пока удавалось противостоять замыслам его черным. Поглядим, как далее обернется. Разным богам мы с ним служим…

Набежавшие тяжелой кучей, упрятали тучи яркий лунный диск. Погасили звезды. Изба утонула в кромешной тьме. Воины во дворе костры стали разводить, чтобы не подобрался кто незамеченным к князеву постою, зла не совершил. Выхватили огни из ночи крыльцо с сидящим на нем князем, ушедшим глубоко в мысли свои. «Эх, брат! К тому ли вели нас отец с матерью, чтобы друг на друга рать поднимали. Великим князем не в свой черед стать надумал. Всю землю под себя взять. Чего же тебе было мало. Отец в точности завещание дедов наших исполнял, потому только ты первый и был на боярство посажен. А ты возгордился. Ко всему первым решил приходить. Глупо все то. Только кровушку собственного народа на землю многострадальную выплеснул. Мало ли ее без нас лилось? Помогли бы боги матери тебя образумить. Все забудем. Братья мы! Отец так не поступил бы. Любили его и свои, и чужие. За правоту и твердость слова. Сколько родов к нему переметнулись. Могли бы долго безземельными сидеть. А он им удел вырезал. Вождя, Смороха, на боярство возвел. Сильные воины у Смороха. На конях сидят, словно на собственных ногах стоят. А стрелы мечут? Любую птицу налету берут. Сморох от слова отцу нашему не отступит. А ты в смуту его втянуть хотел на своей стороне! Просчитался твой верный пес, Салам, подстрекая на дела твои. Теперь моя воля будет над тобой. Понял бы ты то только! Один остался в замыслах своих. Против всех один!»
- Не кричи, князь. Воинов напугаешь. Получил знамение? Плохо дела разрешатся… Ох, плохо… Все звезды пропали. Не будет брату твоему прощения от тебя…
- Замолчи, Сухач! Не тебе решать! Твое дело подсказывать, а не указывать.
- Я и подсказываю. Боги указывают. Их не обманешь. Будь завтра настороже. Чего там Салам с Милорадом надумали допытаться не смог. Закрыл мне доступ к мыслям колдун. Отчего-то сила его, мою перебивать стала. Видно, хозяин его где-то рядом. Подсобляет. Но надежду на доброе терять не станем.
*****
Салам сидел за своим любимым столиком, передвигая перед собой какие-то фигурки. Когда за спиной скрипнула половица, даже не обернулся.
- Пришел? Знал, что придешь. Боишься дня наступающего? – Спросил только гостя своего.
- Пришел.
- Как стражу обманул? Ладно, то дело простое. Как дверь тебе открылась, то дивно. Как защиту мной поставленную сломал?
- Забыл, кому служу, Салам? Ты гость в этом мире! Не я. Волей богов моих стою пред тобой.
- Хочешь попугать могуществом ихним, Сухач? Ха-ха-ха! – Салам откровенно расхохотался в лицо собеседнику. – Где были боги твои, когда зарождалось зло? Не смогли отнять у меня Рыжего Медведя, моим Господином через меня хозяином многих земель и народов поставленного? Пировали в небесах? Не до того за пирами было? У них же там праздник вечный. А на праздниках все слабее становятся. Даже боги твои. Верно служил Медведь Господину моему. Скольких в царство его при полной их силе отправил. Моя в том заслуга малая тоже есть.
- Не мала твоя заслуга, злой колдун Черного Мира!
- Зачем же так, Сухач? Оба мы колдуны, если тебе такое слово больше нравится. В чем различие наше. Только в том, что служение добру всяк по своему видит. Для тебя добро в одном, для меня в другом. Тут мы, как черное с белым. Хотя, так оно и есть…
- Рыжий Медведь в другое время жил. Тогда, во всеобщей неразберихе, кто кровь не лил? Разве, дети малые. Сильнейший выживал, для того чтобы к миру людей вывести. А у тебя все мысли к войне вечной. Теперь ты дальше пошел. Брата на брата. Только не будут они друг друга бить боем смертным. Не получится затея твоя. Про то я тебе сказать пришел. Коли пообещал что хозяину своему, поспеши повиниться. С тебя спросят за промах. Слыхивал, у вас это строго поставлено. Отступись! Дам тебе уйти безответно, коли помирятся братья. Слово даю!
- Нет, Сухач. Так просто я не уйду. В большую немилость Господина моего попаду. Один из братьев со мной уйдет. Который? Время покажет. Ты тут не помеха. Только на то, что пробился ко мне, сколь силы положил? Ступай. А то совсем слабым станешь. Кому тогда нужна будет служба твоя?