Преодоление. Часть 1. Прыгуны. Глава 20. Поучения Оглы

Глава 20. Поучения Оглы

Снова Привокзальный район. Офис Валерия. (14.59) 30 августа 1997 год.

— Итак, слушаю вас, Земфира Филипповна. Что случилось? — официальным тоном, любя таковой, поинтересовался Валера, даже не шелохнувшись, когда негромко постучавшись, оробело переступила порог Земфира. Он восседал (или правильнее) возлежал в кресле, самовлюблённо откинувшись и закинув скрещенные ноги на стол, ухитряясь свысока всматриваться на вошедшую женщину, глядючи в прямом смысле как раз снизу-вверх.

— Добрый день, племянничек! Да-к я уже всё высказала давеча, по телефону … — в оторопи заметила вошедшая. Наперекор себе (пожалуй, из-за явной обеспокоенности или мандража), не к месту виляя пятой точкой, Земфира, экстравагантно и чеканно продефилировав, скромно присела на самый краешек стула напротив родственничка. Между ними располагались теперь: стол и вальяжно размещённые на нём ноги Валерика, с бросающимися в глаза протекторами подошв до блеска начищенных туфлей. Земфира, впримету нервничая, мимовольно схватила шариковую авторучку, до этого мирно покоящуюся на столе, и начала лихорадочно вертеть и потискивать вещичку между пальцами. С наружностью и поглядом, каковым обыкновенно смотрят на кинолога провинившиеся преизрядно выдрессированные овчарки, она сминдальничала напевным голоском, нацеливаясь проявиться шутейным острословием:

— Валерушка! Я совершенно запуталась. Получается: как у Маяковского в стишке про «сына кроху». Прям-таки и не знаю, что хорошо в нашем деле, а что плохо … объясни, с чего нужно начинать?

Руководитель риэлтерской конторы, по видимости, не был расположен к юмору и пересмешкам, а потому не оценил остроумия тётки (которая неформально являлась внештатным сотрудником) и с нескрываемой в глазах презорливостью, приторно ангельски рассыпался трелью:

— Уважаемая тётя Земфира. В нашем, как вы соизволили выразиться, деле, основа всего — не мельтешить. В нынешнее причудливое время, когда в мегаполисы топают пешком не Ломоносовы — простодушные искатели наук, а исключительно Зверевы, составляющие своим появлением оттесняющую конкуренцию, нам потребно особенно точно ставить перед собой задачи. Подобает делать правильный и соответствующий отчёт в своих аномальных деяниях, ибо нормальными поступками не то, что бы никого ни удивишь, но и ничего не добьёшься в сегодняшнем мире. А главное и единственное, как и прежде, необходимо непоколебимо веровать в личностные силы и стремления.

Не останавливая словоизлияний, он небрежно скинул ноги со стола, нехотя поднялся и, задумчиво вышагивая, обширней повёл инструктаж:

— А, следовательно, напред, вам надо успокоиться и двигаться к своей цели трезво и рассудительно, отталкиваясь от центра тяжести реальных возможностей. Первоначально, вы должны будете рекомендовать клиентке — как её там? — по-моему, Наталья Владимировна Кушнир. Так ведь? Вы должны будете предложить гражданке, попавшей в затруднительную коммунально-жилищную ситуацию, нашу помощь, наше вмешательство. Даже отсебятины не гнушайтесь! Пользуйтесь собственным авторитетом! Вы должны заверить её, дескать, есть внушающая доверие, надёжная фирма, проверенная результативностью и временем, которая почти безвозмездно выполнит необходимое содействие. (Название и реквизиты вам известны) … в принципе, вы уже извороты знаете, как говорится, проходили.

Переведя дыхание, Валерик по непонятной причине напружинено переглотнул, съёжившись передёрнулся, будто бы у него саднило в горле и, вроде как, поймав свежую струю вдохновения, стал далее развивать мысль:

— В смысле … объясните ей, что организация благожелательно возьмёт на себя инициативу по наиболее выгодному обмену её жилплощади. Иначе вздрючивая — обменять её трешку, за мизерное вознаграждение, на однушку с учётом задолженности, которую она обязана жилконторе. Настаивайте! что, дескать, было бы целесообразно срочно поменять местожительство, преимущественно из-за этой треклятой железной дороги. Шум, понимаете ли, постоянная опасность для её же … деток.

Земфира Филипповна слушала, раззявив рот и неосознанно вертя в руках самописку. Стратег в своих наставлениях немного разошёлся, его неодолимо тянуло на риторику, он говорил, теперь уже мало осознавая целесообразность произносимого:

— Не менее важно уловить эмоциональное состояние Натальи Владимировны. — Восторгаясь собой, мозгодуй пылал энергией. — Ну, в конце концов, не мне вас учить. Однако внесу пояснения, чтобы вам было понятно от чего отталкиваться. Вы должны помнить, дабы выстроить доверительные отношения за малую длительность времени, ваш собеседник должен почувствовать себя с вами комфортно и, расслаблено. Хотя! вы чай давно сдружились, небось, бухаете напропалую, да и не впервой. Как она, кстати, к бутыльболу относится?

— Да всё в ажуре. Приобщается, полегонечку … — виновато улыбнулась Земфира Филипповна, откровенно и болезненно считая именно себя причастной к обстоянию, что подружка спивается.

— Вот и прелестно! Усильте сосредоточенность. — С невесомостью в душе проворковал словоблудник. И опять он запустозвонил невпопад, непомерно услащая своё повествование крылатыми выражениями, и застопорить себя не мог. Его говор выкладывался на белый свет вроде как сам по себе:

— Избавить гражданку от стресса … — напутственно разглагольствовал он, — или от маниакального недоверия можно неформальным разговором, зеркальным повторением её же жестов, позиции, тембра голоса и даже используемых речевых оборотов. Попытайтесь также подстроиться под систему ценностей неоантропа: говорите о работе, если она карьерист … Ах! Простите, она ж безработная. — Спохватился он, а посему было осёкся, но одержимость его окрыляла. — Тем лепше! В таком случае рассусоливайте о дитятках мамульки, если она бредит семьёй. Кстати, самый азбучный способ вызвать взаимодоверие собеседника так это всего-навсего бескомпромиссно одобрять его речи и поступки. (Разумеется, не забывая о своих интересах!) Запомните! — тут у Валерика ажно перехватило дух от собственной экзальтации, увлечённость захлестнула его чувства и он, казалось, еле сдерживался, чтобы вот-вот не пуститься в пляс. Думая, вероятно о чем-то потустороннем — радостном! — он ввернул следующее высказывание. — Каждый человек, который что-то говорит или делает, ожидает, представьте себе, — одобрения.

Тётка, глядя на него, заслушалась как загипнотизированная, а самомнительный заправила тем часом вернулся к креслу и мягонько погрузился в его лоно:

— Покупайте лохушку как можно чаще лестью. Поверьте! выдохшиеся миряне не надышатся заискиванием в свой адресок. Конечно, не стоит воспевать осанны в адрес клиента, достаточно будет утвердительных и «понимающих» кивков. Хотя, обыгрывание надувательства обстоит гораздо проще и скорее всего я много лишнего наболтал. — Поправился горе-учитель, но дальше заскоки последовали куда паршивее, и он не мог умолкнуть, пусть и врубался, что мелет чепуху:

— Имейте в виду, бодягу провернём, я фирму тут же прикрою, а эту мадам и её «киндеров» вы просто-напросто больше никогда не увидите. — Он наигранно ухмыльнулся. — Вы утверждаете, что у них непомерный долг за квартплату? Это ж, великолепно! Это как раз то, что нам, собственно, и требуется. Это наш козырной туз! — возглавитель общества с ограниченной ответственностью выставил напоказ свой указательный палец, который устремился ракетой чуть ли не к потолку, а за ним и взвился его обладатель, но вновь очнувшись и охладившись, он плюхнулся в мягкость креслица и одержимо затараторил, подперев тем же пальчиком подбородок:

— Тут, не менее важно привязать это отребье к себе. (Чтоб рыбка, так сказать, не сорвалась!) А для верности намерений необходимо у них забрать паспорта. А с ними! — Он опять ядовитенько осклабился. — Чухаешь, тётушка, какие фортеля могут вытворяться! — знаток подался наперёд, навалившись локтями на стол, нешто припоминая. — Кто там у неё совершеннолетний?! Говоришь, старший сын Фёдор. Замечательно. Такс! — уточнив, лектор вновь непринуждённо запрокинулся на спинку кресла, — но перво-наперво изыми ксиву у самой квартирохозяйки. Необходим и паспортишко старшого сынишки; в общем, прибрать их в наши руки — твоя печаль. Также потребна будет и метрика мальца. (Можешь аргументировать тем, что якобы корочки надобны для сбора и оформления документации.) А вот когда эти бумажонки очутятся у нас — они, уже никуда не денутся!

Валерик значимо развеселился, он хихикал и задорно потирал ручки. Глазки его сузились, и во всём его облике нарисовался беспощадный прохиндей, полностью довольный своими задумками. Но это представление продолжалось пару секунд, всего лишь на короткий срок он было расслабился и, тут же вдруг посерьёзнев, заговорил куда вдумчивей и настоятельней:

— Действуйте единично только через Наталью Владимировну. Ввинчивайте побольше сладкоречивых радужных обещаний и заверений. Поменьше напоминаний о бумаге. Приучайте бабульку — дрессируйте! — верить людям на слово. А с отродьем мамани, в перехлёстывания и словесные перепалки не ввязывайтесь — стопроцентно проколитесь, себе навредите. Одним словом, проявляйте проницательность.

Долгое время молчавшая, не веря собственным ушам и уже ненавидя себя, по-глупому уповая, что возможно новые факты должны были бы наоборот остудить дерзкие замыслы сродственника, Земфира заверещала:
— Валерушка, а если Федька завирюхляется? — торопливо лопотала она, уже не доверяя своим словам и ещё круче отчаиваясь, запутываясь. Однако гадкая трусость, едучая менжа, пронизывающим холодком опять предательски переползла, не то откуда-то из селезёнки, а не то откуда-то осязательно ниже и переместилась — прямо к сердцу. И Земфира это явственно ощутила. Она озабоченно теперь пыталась из двух представших перед ней мозголомок, затянувшихся узлами, высвободиться от худшей и снять с души груз провинности перед подругой. Худшая! конечно же, это та, что навязывается племяшом. А посему, ей видится, достоит без замедления прекратить любые посягательства племянника на благоденствие закадычницы. «Нафиг она вообще о ней проболталась??? Виноваты — пьянка и нищета!» Но надобно влиять — бить по загребалам нахала! Наконец, она как родственница, которая старше и умнее, должна будет выказать своё мнение и, что она думает о его замороченных и бесчеловечных затеях. Женщина подталкивала себя, тщилась понукать собой и ей чудилось, что ну вот-вот сейчас она пересилит и выложит ему свои мотивации и доводы начистоту, прямо в его наглые и бесстыжие глазюки. Земфира подбадривала себя, но снова и снова малодушничала, и лепетала совсем противоположное.

— А ежели он вдруг захочет сделку оформить на законном основании, то есть документально? — ловчилась она выставить призрачное затруднение в противоречие племяшу, которого почему-то инстинктивно боялась. — У него есть такая тенденция. Он уже заикался по этому поводу перед мамашкой своей. Наташка — та безоговорочно лохушка; но Федька — ещё тот, не по годам формалист. Да и явный выжига, вовсе не простачок! Иной раз глянет … я его, честно говоря, даже побаиваюсь. Он на меня бывает искоса поглядывает с недоверием. Глядит собака, словно оголённую душу прощупывает.

— Вот тютелька в тютельку на такой случай нам и важны их ксивы! — сардонически прищурив глаза, с едким оскалом подхватил востребованный контраргумент Валерик. — Чтоб никаких напрягов не возникало в дальнейшем. Чтоб они прямёшенько зависели от нас и плясали под нашу дудочку, а не мы под их диктовку круги нарезали. За водкой дело не станет. Коль надо будет, водяры вдоволь отыщется. Мальцов тоже к шнапсу помалу привязывайте. Надо будет? наркоту доставлю. — Тут он резко встал и, подойдя к сейфу, открыл его. Поковырявшись, вынул пачку денег и кинул наплевательски на стол перед оторопевшей Земфирой Филипповной. Сам же опять развалился в креслице, раскидывая наставления:

— А в целом, у меня, Земфира Филипповна, относительно вас выстроилось пренеприятное реноме. Будто бы вы проявляете по касательству всего происходящего: слабоволие, немощность или ажно апатичность какую-то. Заверяю вас, им надлежит повсюду «палки вставлять в колёса», угнетать, подавлять неудачами и чем хлеще — тем унше. Чтоб они духом пали и с унынием махнули на бытие рукой. А вы? Переживаете за них, сокрушаетесь. Да кто они вам???

Тут Валерик затрындел полушутя, как бы сам с собою, несколько форменно войдя в раж или располагая, таким образом подъять внутреннее самообладание заметно потерявшейся и оробевшей тётушки. Встревоженность и нерешимость, у которой были начертаны на бледном и напрягшемся лике. Хоть иной раз он и обожал прихвастнуть лжевозможностями, нарисоваться более значимым, но на этот раз позволил совсем неуместный прибамбас, перетекающий в самый что ни на есть безбашенный фарс, язвительно произнеся:

— В случае чего, вообще пацанов отправим на органы. Тут у меня как раз наклёвывается котированный канал на запад. Тогда совсем другие нули у денег пририсуются!

Сказал он, и тут же пожалел о сказанном, но виду не подал. Однако в глубине своей натуры призадумался о нарисовавшейся вопросительной ошарашенности на мордашке сродственницы. Земфира же, услышав его явно криминальную болтовню, которую тот простовато с непринуждённостью выразил, страсть как перепугалась. Она до боли в сердце раскаивалась и уже казнилась тем, что собственноручно подставила под топор, на плаху, обнажённую шею своей подруги, к которой всей душой прикипела и жаждала ей поперёк сказанному покровительствовать, нежели «совать брёвна в колёса». Но и повернуть взадьпят было самой уже страшно.

Продолжение следует ...