Преодоление. Часть 1. Прыгуны. Глава 7. Незваные гости

Глава 7. Незваные гости
Тула. Привокзальный район. Ноябрь 1993г.

Чёрная «Волга», освещая себе путь ближним светом фар, плавно подкатила к третьему подъезду длиннущей г-образной девятиэтажки. Автомобиль, слегка вильнув, взобрался поочерёдно колёсами правой стороны на тротуар и — остановился. Фары потухли, остались одни габариты. Стихийно и обильно опять повалил крупными хлопьями снег. Пусть он большей долей таял, преобразовываясь в хлюпающую муругую слякоть, удручая одиноко крадущихся путников, однако тем самым действом вносил правдивую и безлестную ясность в исход неизбежной обречённости всего сущего. Довольно-таки стемнело и дом, освещаемый для такой мрачноватой метеообстановки непомерно блеклым тленьем уличных фонарей, гнетуще возвышался над угрюмой местностью. Жилое здание, стоявшее в небольшом отдалении от других идентичных построек, своей сумрачностью и неосновательностью облика, пожалуй, кого угодно могло бы ввести в депрессняк. Особенно безотрадным, каким-то заземлённым, выразительно-загрубелым видом, в котором прячется (или должна была бы прятаться?) долговечная фундаментальность. Вы должно быть не поверите, но если воспользоваться мало-мальски фантазией то, вполне возможно, представив в своём воображении предоставленный вам артефакт с его аналогично подавляющим антуражем, охотливо согласитесь со мной, что действительно формируется именно такая визуальная, пусть может быть и размыто каббалистическая, но между тем иллюзия, будто бы это изваяние сходствует с огромным, мёртвым, параллелепипедной формы, фантастическим существом. Вдобавок ко всему где-то порывисто покачиваясь на воздушных потоках — постукивала и поскуливала дверь. Думается, она своим неразъяснимо-противно-скоблящим монозвучанием норовила напомнить окружающим о более загадочной потусторонней действительности. Вся местность, окружение, всё это тихое столпотворение — почему-то, хоть и несильно, но определённо напоминало энигматическое кладбище.

В предшествующий отрезок времени по пути следования от предприятия (в коем он, в свои тридцать пять лет, уже выполнял обязанности не только генерального директора, но и являлся собственником с полным пакетом акций) до дому, Егор Александрович вёл с личным водителем оживлённую беседу. Отчётливо распознавалось, что у директора налицо изумительнейшее настроение.

— … Да вот Николаш, надеюсь с семьёй к следующему новому году переехать в собственный дом, в Мясново. Правда, пока только фундамент заложили, но, думаю, если строительство пойдёт по плану — исход выложится комплиментарно … — залихватски похвастался Егор Александрович и, лёгонько хлопнув себя ладонью по колену, пожаловался. — Уж дюже надоело жить в этих клетках. Помнишь? Как там у «Воскресенья»: «Мы скитались, а теперь мы живём в хрустальных клетках» … (Напел он, неурядливо хватаясь за ручку дверцы отжимая и толкая её.) Хе-хе-хе! Да-а! «Хрустальные» клетки, а ведь точно сказано … Ну да ладно. Всё! Пока, Николай, надо идти. Гости, да и дочка заждались наверно.

Водитель, остановивший «Волгу» перед парадным, известным ему в течение долгих и достойных двух лет, предвидя отрицательный ответ, но чисто внимания ради, промямлил:

— Всего доброго, Егор Александрович. Приятного отдыха! Вам помочь?!

— Да нет! Помогать не надо, Николай, поезжай. — Пробухтел директор, пихая дверку и рывком выбираясь из салона. — Всего самого наидобрейшего! — в довесок прибавил он, не мешкаясь и открывая заднюю дверь. — Езжай-езжай … передавай привет дражайшей домовитке …

Шофёр ожидал, пока начальник разберётся с поклажей. Тот озабоченно впрягся вытаскивать с заднего сиденья множество разнообразных вещичек: коробок, сумок, пакетов … (Всё это для близкой встречи празднества Нового года). Он как можно комфортнее и практичнее стал распределять рассовывать перевязанные тесьмой покупки по рукам и пальцам. Здесь же, конечно, был и подарок для доченьки Алёнки; сегодня у неё день рождения. Ей исполнилось восемь лет.

— Завтра, как всегда? — не дожидаясь ответа, точию для порядка, зная отклик загодя, напоследок осведомился Коля. Сам он уже озирал окрестность и вереницу припаркованных у обочины машин, просчитывая варианты маневрирования, дабы поудобнее развернуться и выехать. А ведь он на тот момент, ублажённый жизненным благополучием, даже и представить себе не мог: что очень скоро потеряет доходную для семьи работу; что его необычайно быстро бросит жена, которая предательски подло сбежит с детьми к родителям; что через некоторый срок они разведутся, подстрекаемые родственниками и «доброжелательными» друзьями. А в результате, он элементарно сопьётся. И буквально через пару лет, скоропостижно … тут я сформулирую мысль метафорично или вернее выкажу факт не так уж истасканно изъясняясь, короче бесповоротно потеряв всяческий вкус к содержательной жизни (при его-то крепком здоровье!) — развоплотится, а его опустелая персть, под изобильнослёзные причитания старенькой одинокой матушки, будет погребена.

Егор Александрович на лифте поднялся на шестой этаж и, кое-как протиснувшись посредством узкого проёма, выбрался на площадку. Манипулируя ношей и вынув из кармана ключи, отворил дверь. Обвешанный имуществом как новогодняя ёлка гирляндами, он медвежевато ввалился в прихожую. В трёшке-квартирушке — вовсю кипел праздник. Из зала разнородно доносились: и многоликий гомон, и дзиньканье, и бряканье, и глум, и лебезение, а также гыгыканье, пошепт и легковесный диспут … говоря неброской крылемой, — всё перемешалось в едином кипучем сабантуе! Передняя, заваленная чужой верхней одеждой и грудой обуви относительно опрятно сложенной в уголке, говорила сама за себя. (По «вопчей» договорённости гости припожаловали со своей сменной обувью.) Приглашённые, а это самые близкие друзья-подружки (пущей частью супружницы) восседали за праздничным столом и напропалую кутили — пиршествовали. Присутствующие, вперехлёст похвалялись недавнишними закелдыристыми достижениями и гламурными покупками. Обменивались шутками, подначками, подколками и прочими новостями.

Его не ждали так рано, ибо его супруга, Наталья Викторовна, звонила ему на работу три часа назад, и он старательно минут десять объяснял ей, дабы начинали без него, терпеливо заверяя, мол, «масса неотложных дел» (что и в самом деле являлось сущей правдой) и что он, «всенепременно, при первой же возможности объявится и вольётся во всеобщий пир». Поэтому в его душе не было места каким-либо там необоснованным обидам. Он неспешно разулся, достав из тумбочки шлёпанцы, вдвинул в них ноги. Скинул макинтош, вытащил из заранее усмотренного им пакета коробку с подарком, а остальное взгромоздил в кладовку. На ходу рефлекторно приглаживая волосы, будучи трепетно взбудораженным и растроганным, он вошёл в зал. И тут его оглушило многоголосое приветствие празднующих. Чуть только стихло, Егор Александрович немедля произнёс кратенькую патетическую речь и, чмокнув, резво подбежавшую к нему дочку, при всей честной компании вручил презент. Она давненько мечтала о новом сотовом телефоне.

Невероятная кокетка Ирина, давняя подружка жены, (сразу видно, что она уже навеселе) только он закончил благопожелания и наказы, проворно подскочила с пригретого стульчика и первой бросилась к Егору Александровичу с жаркими рукопожатиями. Панибратски, до перебора эмоционально, Ирина всеми десятью пальцами вцепилась в пятерню мужчины, и театрально разнеженно прижавши к своей груди, прямо промеж пышных округлостей, скрытых шёлковой тканью (чем немножко смутила того), темпераментно принялась ею трясти, как бы вальсируя и меж тем выдавливая из себя слова:

— А вот и хозяин! Приветствую тебя, Егорушка! Куманёк. — Еле совладав языком, она сбивчиво мямлила. — Мы уж тут маненько приняли. Извини, что не дождались. Сам понимаешь, сегодня днюха у крестницы моей. Имею право …

Кума что-то ещё любострастно лопотала, но принципал, не вынимая руки из мягоньких и горячих цаполок женщины-пышечки, тем временем кивками и обрывками слов уже вовсю здоровался с остальными гостями. К нему по-светски, с вытянутыми руками, вставая с мест, потянулись все имеющиеся мужчины. Посередь них выделялись преимущественно мужья и сожители (то бишь бойфренды) подружек и задушевниц Натальи Викторовны. Незнаемых не было, со всеми присутствующими имел честь встречаться. В своё время и променивались именами, и стискивались ручками, и делили застолье, и даже потрепаться выходило. Теперь каждый лично желал засвидетельствовать ему собственное почтение. Деликатно высвободившись из навязчивых и напорядках затянувшихся приветствий разомлевшей кумушки, он принялся направо и налево раздавать рукопожатия подступающим к нему представителям мужского пола.

— Здравия желаем, командору! — Держи краба, уважаемый! — Где так долго пропадал? — Думали уж без тебя … — Потом пошептаться надо … — и т.д. и т.п. наперебой восклицали подтягивающиеся и обступающие Егора Александровича дядьки. Нескончаемой лавиной неслись отовсюду приветствия будто бы это у него родины сегодня, а не у Алёнки. Последними, не торопясь подошли Виктор и Андрей (друзья с детства). Они повели его к «забронированным» принадлежностям комфорта: стульчику (поближе к себе) и наперёд припасённым приборам, а также к приготовленной штрафной, до краёв полной, стопке водки. Тут же рядышком рассиживались и их хохотушки жёнушки, Маришка да Любава.

Заняв свой пост за прилично сервированным столом (нехай уже изрядно потрёпанным), Егор Александрович взявшись за стопочку и подняв её, изъявил хотение высказаться теперь в официальном порядке:

— Друзья! Будьте любезны … — начал он, широко обводя пространственность четырёх стен вытянутой рукой со шкаликом. Чумаво расслабившиеся застольники, образовывая полифонический звуковой фон, приглушено шушукались меж собой, делясь надуманным, обсуждая свежие заметы и импрессии — упористо его не слышали. (Иной задумчиво жевал, кто-то с обрыдлым интересом ковырял вилкой нарушенную снедь … короче — отрешённо занимались своим.)

— Товарищи! Убедительно взываю к почтению … — чуток громче и настойчивей, повторил Егор Александрович, намереваясь, во что бы то ни стало продублировать своё предыдущее поздравление. Снисходительно улыбаясь и вполне разумея, что все его действия, конечно же, весомо запоздалые, потому как обретающиеся и так некисло поднабрались градусов, он прокричал:

— Господа-хорошие, простите, но в настоящий момент я уже призываю к вашему участию!

Виктор, в живом темпе поднявшийся с ним, поддерживая инициативу приятеля энергично побрякивая ложкой по фужеру и покрикивая, стал оповещать осовелую публику:

— Внимание! Вни-ма-ни-е!!! Господа-товарищи, джентльмены, эсквайры обслужите дам! Наливаем, наполняем, кому — что … не стесняйтесь. Пожалуйста, поторопимся, поспешаем … — докричавшись до рассеянных гостей и расшевелив их, несколько брутально и вызывающе приступил он к руководству церемонией, подсобляя уставшему другану. С опозданием спохватившись, народ постепенно раскачивался и вливался в процесс. И вот опять все посиживали настороже, держа, приготовившись, каждый своё: кто в фужерах вино, кто в стопочках водку, а инакие коньячок.

Убедившись, что сидящие оклемались и теперь пытливо устремили органы зрения на него, Егор Александрович, признательно кивнув Виктору, приподнятым голосом завитийствовал:

— Товарищи! Давайте выпьем за мою единственную, добрую и послушную доченьку. И, конечно же, за её счастливую звезду … — включив в выступление красноречие, изысканно и утончённо проводя мирской житейской фразеологией «глубочайшую» концепцию, выдавшегося на сегодняшний вечер события, поздравитель формулировал пожелания безо всяких высокопарных и ненужных ухищрений риторики. Он пользовался обиходным речением, дабы было доходчиво хоть ребятёнку. Ничуть не затягивая концовки, без излишеств и изворотов, он пожелал дочери конкретных благ и стремлений. В общем, всего, всего … и, не загромождая инициацию излишним многословием, вложившись в двадцать секунд, он заключил тост избито клишированными посулами:

— Алёнушка, дочь моя, будь счастлива, а мы с мамой будем стараться поддерживать тебя!

Далее, все оживлённо перечокивались и выпивали. Следом, беспромедлительно закусили. Гости, засвидетельствовав его поздравления и напутствия общепризнанным (по обычаю) всезастольным выпиванием и обязательным заеданием, как бы косвенно подписывались неписаной резолюцией под каждым словом благоприветствовавшего свою дочурку хозяина. Кстати, Егор Александрович, ещё с утра пребывая голодным, только усевшись, лишь для приличия бегло перебрасываясь с иными из соприсутствующих невесомыми подковырками и фразами, со зверским аппетитом подступил к ужину.

Кануло где-то около часа, прежде чем взрослые, как есть по-шустрому, беспорядочно загремев раздвигаемыми стульями, расчистили пространство под танцплощадку. По полновесной причине без промедления тут же было включено музыкальное сопровождение. Большинство, опрометью сбежавшись, ходко начали ритмично кривляться и выламываться. Дети, за своим столиком в углу пили чай с тортом и, жизнерадостно беседуя о чём-то своём, испытующе наблюдали за взрослыми. Отдельные из деток, наиболее самостоятельные и решительные, расценив произошедшее по-своему и возжелав взбодриться, присоединились к бодрячком образовавшейся и уже вовсю отплясывающей толпе людей. Смешались в одном котле: и гопак, и джига, и казачок, а то и просто галоп на месте — кто во что горазд! И вдруг замедленный танец …

Насытившись, трошки разомлев от удовольствия, глава дома, возжаждав чуточку романтики, пригласил благоверную на неспешный танец под зазвучавшую в исполнении Пугачёвой сердцещипательную песню. И только было они взялись за руки, и его рука галантно охватила её талию, и они всего-то сделали одно-другое па, как в прихожей назойливо задребезжал звонок. Что тут витийствовать! — внештатная сценка (как обухом по голове!) ибо нового прибытия званых визитёров не предвиделось. Как говорится: свои — все дома. Жена, весело и непринуждённо хохотнув, мигом отпрянула от мнимо расстроившегося партнёра по танцу и, на ходу изрекая извечно уместную при данных обстоятельствах русскую народную пословицу, кинулась встречать запоздалых или — скорее всего непрошеных посетителей.

Нежданным и досадным оказалось появление разномастной, совершенно незнакомой, и отнюдь не к месту представшей перед пиршествующими, солидной группы граждан. Штатские персоны явились в деловых костюмах под пуховиками и зимними пальто. Предстали они в сопровождении местного участкового, майора Сёмушкина, а также ещё одного фигуранта в милицейской форме, токмо совсем неизвестного Егору Александровичу, какого-то длиннющего отощалого лейтенантика. Короче, без лишних рассусоливаний, в типовую трёхкомнатную квартиру, и так немало переполненную веселящимися, завалилось (окромя двух визуально действительных представителей власти) ещё шесть презентабельных индивидуумов — мясистых «горилл» как на подбор спортивного телосложения.

К всеобщему изумлению отдыхающих, не разуваясь и не произнеся ни слова вся эта непрошеная делегация, состоящая исключительно из мужчин, своевольно (как вода) растеклась по всей квартире. Некоторые экземпляры самоугодников безмолвно мимоходом прошагали в прочие комнаты, беспардонно осматривая и исследуя их. Двое же господ, образовавшись в арке зала с беззастенчивым изъявлением лиц, елейно ухмыляясь, внаглую и самодовольно разглядывали опешивших празднующих. Воистину, они пронзали остолбеневшую толпу взорами кабыть в целом и всякого в отдельности. Толпа глазела на них и кое-кто из особо смекалистых, отдаваясь собственноличной интуиции, уже окрестили препожалованных — «официальными лицами». Музыку, как вовсе неуместную, кто-то предусмотрительно выключил.

— Полагаюсь, мы на верном пути … эта квартира, номер двести четыре по адресу? (Тут прозвучали точные координаты настоящего адресата) … — наконец с подковыркой поинтересовался один из новоявленных. Это был высокий и симпатичный, начального зрелого возраста, человек в добротном натуральном кожаном плаще с собольим воротником. Не ожидая и доли секунды: ни опровержения, ни подтверждения своим словам он уверенным голосом, даром что топорно, с непомерной напыщенностью продекламировал, как скверный актеришка на сцене:

— Ну что ж, господа! Я понимаю, мы вас потревожили в самый разгар вашего, так сказать, увеселительного мероприятия. Хотя … гм … или здесь у вас иная сходка?! — тут он беззаботно расхохотался, умиляясь собственной выходке, но, тут же манерно сосредоточившись, пролаял:

— При любых условиях: закон, есть закон! И он требует неукоснительно строгих действий со стороны властных структур. А посему я в ультимативной форме повторяю … — тут мужчина замер, яко прислушиваясь к дыханию безмолвствующих, кокетливо скосил глаза набок и, съегозив гримаску, снова воссиял как начищенный медный пятак. Теперь он стоял нараспашку, напыщенно и нахально изучая понуро застывших в ступоре очевидцев.

— Или может быть, кто-то изъявит желание попасть в свидетели? — забавляясь как самодовольный котэ над мышатами, заигрывающе заметил он. — Может захочет внести обвинительные коррекции?!

И «интеллигент», ещё раз ухмыльнувшись, взыскательно оглядел толпу психически раздавленной «челяди» (каковыми он подразумевал наличествующих), глядящих на него с разинутыми ртами. Вероятно, этот пижонистый типчик и есть самый главный из нагрянувших. Судя по его агрессивности и манерам держаться, он явно восхищался своей бескомпромиссностью. Красавчик, вполне удовлетворённый деловой «асаной» собственного присутствия, в конце концов, справился придвинувшись к ключевому ориентиру:

— А кто здесь Егор Александрович Осташков?

Ниженазванный, ничуть не соображая, почему-то яко школьник, поднявши руку вверх, чисто бессознательно выдвигаясь из толпы в явном замешательстве и не стирая с лица фраппирования, словно робко спрашивая разрешения представиться, пробурчал, при этом густо краснея:

— Я! Наверное, по-моему … а что?

— На ваше имя есть решение суда, которое я незамедлительно должен буду огласить при всех присутствующих. — Тут он лихо вынул из бокового кармана бумагу. Дельно развернул её и начал нудно и шаблонно, иной раз глотая слога, зачитывать:

— Решением, под номером таким-то (опускаю цифры) от 25 апреля 1993г. по делу номером таким-то (снова опускаю цифры). Именем Российской Федерации, Кемеровский областной суд 25 апреля 1993 года в составе председательствующего судьи Евсеевой О.Э., при секретаре Болотниковой А.Ю., с участием прокурора Самойловой Н.Д. рассмотрев в открытом заседании 23 апреля 1993 года в городе Кемерово дело по заявлению Общества с ограниченной ответственностью «Стройросмонтаж» (далее ООО «Стройросмонтаж», Общество) о признании … — далее, на протяжении следующих пяти минут, он перечитывал с листка весь документ от начала до конца, абсолютно не обращая ни малейшего внимания ни на никакие там «охи», да «ахи» или единичные возгласы прямого неодобрения, закончив чтение словами. — … Решение может быть обжаловано в течение месяца со дня принятия в окончательной форме, через Кемеровский областной суд в Верховный Суд Российской Федерации. Судья Евсеева Ольга Эдуардовна.

С напускной солидностью, и в то же время, как не многим показалось, некой взволнованной торжественностью, ясно осознавая внушительность, а главное, безоговорочную законность собственного действа, он, не сворачивая и не пряча документа, проскользил два шага вперёд. Отодвинул рукавом левой руки несколько приборов на столе, небрежно сгрудив их вместе со скатертью, и звучным хлопком правой ладони припечатал листки бумаги на освобождённое место. Теперь он уже превыспренно и победоносно оглядывал окружающих. В конечном счёте, обведя всех долгим немигающим взором, злобно гаркнул:

— Требую, лишним гражданам незамедлительно покинуть помещение, и остаться только членам семьи.

Продолжение следует ...