Ситуст-Ра: пламя заката (4 том)

Дикий мир Периферии вновь испытывает на себе силу и мощь непобедимой Ситуст-Ры. Амбициозные планы Ашат-Рара грозят уранга полным порабощением. Отказываясь внимать советам таронгов Твердыни, командующий идет на сделку с совестью. Кочевой мир вздрогнул от мощного удара сахигарлов, но не все так просто, как решил для себя хадрат. Голодные ящеры земель уранга, готовые растерзать любого, кто отважится бросить им вызов не самое опасное, что таит в себе Периферия. Дерзкие кланы наемников вступают в борьбу, однако: ни мурги, ни кочевники, ни тем более сиронги даже не подозревают, с чем им придется столкнуться.
Как сложится дальнейшая судьба союза племен кисару? Насколько не простым будет путь главных героев и удастся ли им, справится с трудностями? Выстоит ли сама Ситуст-Ра, ведя борьбу на два фронта. Кто нанесет решающий удар: вуты Верхнего мира или свирепые орды мургов Периферии?


«Ситуст-Ра: пламя заката» Георг Гетт

ГЛАВА I
Тёплый поток воздуха небрежно коснулся листвы, торопливо пробежал по сочным бутонам кустарника, а затем растворился среди плотной зелени джунглей. Свет Ра-Аам взял верх над темнотой Сам-Ру. Раздался хруст сухих веток. Крупная мордочка кута осторожно раздвинула большие листья папоротника, жадно втянула ноздрями воздух, издав при этом стрекочущий звук недовольства. Опасность миновала, ящер выпрыгнул на середину тропы и посмотрел ворчливым травоядным вслед. Большие глаза малыша жадно впитывали незнакомые образы. Немногочисленный отряд мургов двигался по заданному вожаком маршруту к землям Беглой Сойки. Кут зашипел, потоптался на месте, выражая недовольство внезапным появлением пришельцев на своей территории, и вновь юркнул под тёмную защиту кустарника.
Десятый рассвет Тикитун вёл наёмников по непроходимым звериным тропам, умело запутывая следы. Страх преследования гнал кочевников к самому Перевалу и дальше. Они решили покинуть земли кисару сразу после разгрома сиронгами. От довольно крупной группы наемников остались жалкие остатки. Злость разъедала и точила сердце вожака. Они обязательно вернуться, чтобы отомстить, но позже. А пока, нужно попробовать перебраться за Перевал, отсидеться какое-то время у Беглой Сойки, а после постараться всеми правдами и неправдами собрать новый отряд. Выступать с горсткой воинов против мощной армии Ситуст-Ры, всё одно, что идти безоружным на разъярённых агато. Мурги не отшельники: чем их больше, тем они сильнее. Тикитун бросил взгляд на связанного воина, лежащего на спине впереди идущего гураму, и, негодуя, выругался про себя. Явно недовезём, издохнет. Только зря гураму занимает. Вот же, никчемное охвостье кута!
«И дернуло меня подобрать эту падаль? А все Арху с его завиральными идеями. Тут как бы ноги унести, а он все о прибытке думает»
Какой рассвет это кусок мяса не приходит в себя? Арху старается, но всё напрасно. За такой подарочек богов не выручишь и полудохлого гураму, а ведь сейчас мурги как никогда нуждаются в новых ездовых животных. Ашат-Рар изрядно потрепал шайку. Требовались не только воины, но и оружие, кое-какая амуниция, а также новые ящеры. Что за битва, когда сидишь втроём на одном гураму – смех, да и только! Тикитун сплюнул на сторону и вновь впился глазами в закутанный сверток с незнакомцем. Мурги нашли истерзанное тело воина на берегу реки, когда переправлялись вброд на другую сторону. Сначала никто не обратил на кисару особого внимания, мало ли от чего мог погибнуть кочевник, однако когда один из наемников оповестил товарищей, что бедолага дышит, в голове Арху промелькнула мысль о племени Замбару. Мерзкий тип, но выбор-то у них на этот раз не велик! Ещё Сахра занимался тем, что сбывал через Перевал пойманных в лесах Периферии кочевников, предлагая их ненавистному старику. Жадный кисару всегда был недоволен сделками с мургами долины, однако разрывать связи не спешил. Какая-никакая, а все же выгода от них была. Тикитун воспринял идею товарища скептически, но после непродолжительных уговоров согласился. Мало ли что, глядишь выгорит!
Предводитель шайки никогда особенно не доверял кисару, но сейчас они сильно нуждались в ездовых животных. Других вариантов пока он для себя не видел. Мурги не любили ходить за Перевал, слишком опасно, да и поживиться особо там нечем, однако когда на Периферии становилось особенно жарко, с военной точки зрения, хищные долины, скрытые за Перевалом оставались единственным место, где можно переждать бурю. Воин подъехал ближе в лежащему на спине гураму кисару, приподнял древком копья голову и почувствовал, как по аруту пробежала дрожь. Обезображенное глубокими порезами, рваными ранами лицо воина, густо засыпанное мухами, вдобавок истекающее гнойными скоплениями - не лучшее зрелище даже для мурга с его закалкой. Нет, не жилец! Тикитун посмотрел на ехавшего впереди Арху. Наемник словно почувствовал на своей спине взгляд вожака и повернулся. Их глаза встретились. Арху отрицательно покачал головой, давая понять, что ждать им от Сам-Ру нечего. Он и сам потерял всякую надежду, но признавать собственную неправоту не спешил. Тикитун не довольно фыркнул. Вряд ли теперь у них получится что-либо выручить за такой товар. Замбару не даст за мертвеца даже дохлого гураму. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Арху резко притормозил и когда предводитель поравнялся с ним, тихо спросил:
- Ты думаешь тоже, что и я, судя по всему?!
- Ты это о чём?
- О Цабиру Кривом когте, конечно. У Замбару нам больше делать нечего. Даже не стоит искушать богов.
- О богах заговорил, вон оно как. А я вот думаю, не скинуть ли нам его за первым же поворотом, вместо того, чтобы тащить за собой по все Периферии. За такого и у Цабиру ничего не выручишь, только ноги стопчешь. Не хватало ещё, чтобы надо мной потешались кровососы. Хватит с меня и ваших ухмылок.
Произнесённое вслух имя кровожадного пожирателя младенцев заставило внутри Тикитуна всё покрыться ледяной коркой. Ну ладно Замбару, ну тут ещё, куда не шло, но одичавшие безумцы с гор. От них можно было ожидать чего угодно! Кочевник всего один раз был на Чёрной пяте и то вместе с Сахра. Воинственный питонгу ничего не боялся. Тогда они привезли Цабиру парочку молодых кисару пойманных за долиной Диких Голубых озёр. Сахра выменял у кровососов хороший запас змеиного яда для стрел. Кстати именно в тот раз Тикитун чуть не лишился головы, когда один из воинов Цабиру, вдруг решил обнюхать его, для чего приблизился слишком близко, это напугало мурга. Нервы сдали и в ход пошло оружие. Крови пролилось не мало, хотя Сахра и удалось позже уладить конфликт, неприятное послевкусие от встречи осталось. Мерзкие твари, чего и говорить! Мург передёрнул плечами и резко ответил товарищу.
- Даже не думай, я туда больше не ногой! Говорю же: лучше скинуть его прямо здесь и пусть вон этим займутся топориски или на худой конец, принесём в жертву богам. Мало ли их у нас.
- Ну, скинуть-то, дело не хитрое. Только не забывай – у нас кроме гураму ещё и махру заканчивается, а с таким хилым запасом нам непросто будет! Сам понимаешь мурги народ вольный – слабость свою покажешь. А там …
- Заткнись лучше, Арху! Не до тебя. Лучше осмотри этого. Может ещё не всё потеряно. Пророчить я и сам могу не плохо, тоже мне верховный жрец Ра-Аам! А вот с гураму кажись и вправду обождать придётся, лучше сейчас запастись махру, его, кстати, и обменять на ездовых можно при случае.
Арху демонстративно положил руку на рукоять саяка и резко выкрикнул, отвечая на дерзкий выпад собеседника:
- Не искушай Сам-Ру, Тикитун! Ты не хуже меня знаешь ответ: своими силами мы тут не справимся, как бы ты этого не хотел. Можешь злиться и продолжать упрямиться, но у тебя только один вариант – Цабиру Кривой коготь!
Тикитун недовольно фыркнул на собеседника, больно ударил стрекалом гураму и поехал вперёд. Он злился на слова Арху, несмотря на то, что прекрасно понимал, что мург прав и кроме безумных кровососов Чёрной пяты никто за Перевалом не заинтересуется подобным товаром. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Воин посмотрел на плетущихся впереди усталых животных. Если так пойдёт дальше очень скоро наёмники разбегутся, кто куда. Да и набрать новых будет не так-то просто. В его положении это практически невыполнимая задача.
«Решено, скинем кисару на Чёрной пяте и к Замбару. Может, у старого ворчуна имеется какая-нибудь работёнка, а там посмотрим. Нельзя показывать слабости мургам. Вот уже и Арху зарывается, куда уж дальше-то?! Ну, ничего, Сахра же как-то справлялся, значит и у меня всё получиться, главное держать нос по ветру»
Тикитун постарался успокоить аруту, задабривая обещаниями и строя планы, которым не суждено было сбыться. Как только стемнело, они въехали в темное и холодное ущелье. Через пару сикелей начнется самый опасный отрезок пути, где очень легко расстаться с жизнью, если не соблюдать предельную осторожность. К рассвету, если все сложиться удачно, мурги окажутся за Перевалом, а там придется довериться Цоронгу!
Холодные каменные стены ущелья вселяли искорки страха в аруту наёмников. Продвигаться получалось намного медленнее, чем изначально рассчитывал Тикитун. Как оказалось узкий, тёмный проход для себя облюбовали топориски, да и гураму отказывались идти вслепую. Света факелов не хватало, а отсутствие зелени тревожило ворчливых животных, даже больше темных покровов ущелья. Наёмники понимали, что пройти незамеченными теперь у них точно не получится. Рёв поднялся такой, что услышали охносы Цорогских скал. Животные ощущали повсюду присутствие хищников и не в какую не соглашались идти вперед, даже под жесткими ударами стрекала. Столпившись в одном месте, они оказались зажатыми в узком ущелье, и таким образом окончательно лишили себя возможности для любого манёвра. Вот же, охвостье кута! Сам-Ру ненадолго завладел аруту мургов и разбираться с этой ситуацией придется Тикитуну.
- Так нам не пройти! – прокричал Арху, стараясь пробиться сквозь рёв ящеров. – Что делать-то, Тикитун?
Гураму воспользовавшись замешательством наездников, начали пятиться назад, ещё больше усугубляя, без того не завидное, положение мургов. Над головами кочевников послышалось грозное рычание. Вот же, охвостье кута! Топориски начали охоту! Теперь не так-то просто будет уйти! Ящеры, обитавшие в горах, немного мельче равнинных, но не менее свирепы. Ловко перескакивая с выступа на выступ, они постепенно спускались к застрявшей в глубине ущелья группе кочевников. Хищники пожирали голодными глазами мясистые тела гураму чётко различимые в свете факелов. Их зрению мог позавидовать даже охнос, чего никак нельзя сказать про ворчливых животных мургов. Тикитун делал отчаянные попытки усмирить своего гураму, но Сам-Ру крепко вцепился в аруту ящера и не собирался отпускать. Не зря Сахра предпочитал гураму объезженных топорисков украденных или выменянных у сахигарлов, но где их сейчас взять, пока не перебрались за Перевал? Да и там хороших не сыскать. Нужно срочно что-то делать, иначе неповоротливые исполины передавят наемников, словно детёнышей кута.
Тикитун выхватил саяк, приготовившись отразить атаку. Натренированные мышцы мурга жерновами заходили под кожей. Кровь закипала в венах, разгоняя страх. Нужно было срочно брать инициативу на себя иначе так и бегства не далеко, а там ему одна награда – кинжал под ребро. Послышались первые вопли раненных гураму. Этот крик не перепутать ни с чем – топориски напали на авангард их небольшого отряда. Животные переминались на месте не в силах справиться с ситуацией, даже под хлесткими ударами стрекала наёмников. Ящеры калечили друг друга рогами, толкали, кусали, норовя, того и гляди, скинуть с себя нерасторопного мурга и, если зазевается на свою беду, стоптать в кровавую кашу. А там попробуй, разбери кто прав, а кто виноват!
Положение мургов ещё больше усугублялось полным отсутствием света. Перепуганные воины побросали факельные шесты, вцепились в сёдла. Они сосредоточились лишь на том, как бы не оказаться под телами собственных гураму. Как только потух последний огонёк, топориски накинулись на мургов со всех сторон, по ущелью разлетелись крики наёмников молящих богов о помощи и прощении. Шустрые ящеры ловко спускались по отвесным стенам и прыгали на всадников сверху. Когда Тикитун услышал грозное рычание позади себя, он до конца осознал всю опасность положения. Сам-Ру впился зубами в аруту воина, и отпускать уже не собирался. Среднего размера ящер оказался на горбатой спине гураму, отчего ворчливое животное ударилось в панику и ринулось напролом, куда глаза глядят. Тикитун наугад отмахивался саяком но это мало чем помогало. В отсутствие света, верхом на обезумевшем животном, он не способен был попасть даже по агато стоящему совершенно неподвижно. Ртуп молил Цоронга лишь об одном, чтобы безумное животное не налетело в потемках на своего собрата, тогда ему точно мало не покажется.
Тикитун вскрикнул от боли, когда мощные челюсти хищника сомкнулись на запястье левой руки. Ящер все-таки обрался до него. Удар меча заставил топорска отступить, но ненадолго. Только когда над головой полыхнуло яркое пламя, и свет разбил на четкие сектора тягучую темноту ущелья, мург немного пришёл в себя и смог таки вогнать саяк в тело ненавистного топориска. Избавившись, наконец, от грозившей опасности Тикитун задрал голову вверх, чтобы лучше рассмотреть источник света. На одном из многочисленных выступов стоял воин, покрытый с ног до головы белой краской. В правой руке, подняв высоко над головой, незнакомец держал яркий факел. Словно посланник тёмного бога он наблюдал с высоты за жестокой схваткой между небольшим отрядом мургов и стаей голодных топорисков ущелья. Воин присел на одно колено, сдвинул пёструю маску с лица, на макушку открыв взгляду Тикитуна изрезанное глубокими шрамами уродливое лицо. Только этого не хватало! Чиу – лучший воин Замбару. Мерзкий сын кута!
Кисару широко улыбнулся и тихо присвистнул. Знакомый блеск в глазах кочевника заставил аруту мурга покрыться ледяной коркой. Это встреча не предвещает им ничего хорошего. Оставаться в долгу у Замбару Тикитун не хотел, вождь и так периодически сбивал цены, а тут ещё этот случай с топорисками. Вот же, охвостье кута! После того, как Чиу просвистел ещё раз, по всему периметру ущелья с одной и с другой стороны вспыхнули факельные чаши. А через мгновение на топорисков посыпался град из мелких стрел, щедро сдобренных сильнодействующим ядом. Кисару потребовалось не так много времени, чтобы покончить с группой хищников, и окончательно зачистить ущелье. Те же, кому посчастливилось выжить в этой бойне, скрылись под темным покрывалом Сам-Ру за первым поворотом, грозно рыча и повизгивая от негодования.
Тикитун быстро огляделся по сторонам. Положение – хуже не куда! Гураму ворчали, но испуг прошёл, хотя беспорядочное движение не прекратилось. От боевого настроя не осталось и следа. Кровь и тела погибших товарищей ещё больше усугубили ситуацию мургов. И без того маленький отряд потерял несколько сильных воинов а также двух гураму. Тикитун никак не мог справиться с внутренним волнением, а ведь ему ещё предстоял непростой разговор с Чиу, который к тому времени ловко, со скоростью молодого топориска, спустился вниз. Словно сотня белых откетов воины Замбару стали сползать на дно ущелья, вслед за предводителем. Мург нервно передернул плечами, наблюдая за приближающимся к ним Чиу.
В этот момент каждый из присутствующих, включая самого Тикитуна, ощутил острую нехватку в Сахра. Маленький питонгу не раз, бывавший в этих местах, умел находить с местными обитателями общий язык, а вот у ртупа такого опыта, не доставало и сейчас это ощущалось сильнее всего. Мурги сгрудились в кучу, насколько это позволяли размеры ущелья и габариты гураму. Арху бросил взгляд на заляпанное кровью лицо вожака и тут же почувствовал, как аруту постепенно холодеет изнутри. Тикитун выглядел немногим лучше своего гураму. Арху буквально каждой клеточкой тела ощущал ужас, исходивший от вожака. Схватка с топорисками ему показалась ещё не самым худшим, что выпало на их долю. Если предводитель сейчас не соберётся, мурги ему серьезно укоротят тропу, при первом удобном случае.
К тому времени Чиу с воинам спустился вниз и плотным кольцом окружил небольшой отряд наёмников. Тикитун спрыгнул с гураму, его примеру тут же последовал Арху. Маска на голове кисару выполненная из кожи убитого агато и раскрашенная в бело-красные цвета вселяла в сердца кочевников не меньший ужас, чем вид самого воина. Инкрустация глазных прорезей зубами поверженных в бою соперников усиливало впечатление. Толстый слой белой краски в темноте ущелья производил жуткое впечатление. Желтые глаза Чиу жадно впились в лицо Тикитуна. Воин безошибочно отыскал вожака и сильно разочаровался, когда заметил что в аруту мурга засел Сам-Ру и видимо не собирался её покидать. Презрение во взгляде пришельца не ускользнуло и от Тикитуна, как и от остальных наемников. Это подстегнуло самолюбие предводителя мургов, и он, наконец-то, решился нарушить долгое молчание первым.
- Рад тебя снова видеть, Чиу! Мы уж было решили, что за нами пришёл Сам-Ру и пора готовиться к встрече с предками. Да хранит ваши кочали Великая Ра-Аам! Прекрасно выглядишь.
- Где, Сахра? – излишняя любезность от мурга сразу не понравилось воину. Он никогда не доверял наемникам, особенно таким «скользким» как Тикитун.
- Увы, друг, Сахра больше с нами нет, ушёл тропою в обитель тёмного бога. Уж сколько рассветов я стою вместо него. Думаю, вам-то особой разницы нет?
Кисару недовольно хмыкнул и покосился на стоявшего рядом Арху. Тот еле заметно кивнул воину, подтвердив слова предводителя.
- Зачем пришли?
- Ты меня удивляешь, Чиу, мы народ свободный, насколько мне известно мургам здесь проходить не запрещено. Так что не будем задерживать друг друга.
Чиу нахмурился, недовольный излишним высокомерием наемника.
Без какой-либо команды воины племени Замбару как один подняли данаки. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Достаточно одного слова и тела наёмников покроются десятком стрел. Яд махру действует довольно быстро.
Тикитун нервно сглотнул, заталкивая нарастающий внутри ком страха глубже в аруту. Главное не выдать волнения. Нужно показать дикарям, что он нисколько не хуже прежнего вожака.
- Подожди, подожди, Чиу. К чему такие жесты. Мы не так друг друга поняли. У нас закончились запасы махру, а после последней схватки с сиронгами стрел практически не осталось. Сейчас наш путь лежит к Чёрной пяте.
Выражение лица Чиу внезапно переменилось, и даже через слой белой краски Тикитун заметил некоторое замешательство. Черная пята никого не оставить равнодушным по эту сторону Перевала.
- Цабиру!
Воины Чиу опустили данаки и стали тихо перешептываться между собой. На каждом из них были точно такие же маски как на предводителе, только не настолько яркие. Открывать свои лица мургам пришельцам они не спешили.
- Что же, у вас там за Перевалом негде больше пополнить запас?
- Конечно можно, но если ты заметил, дружище, нас не плохо так потрепало, да и кто захочет без должного обмена снабжать мургов махру? Не у кочевых же кисару нам его добывать? Навряд ли Замбару обрадует подобная перспектива.
Тикитун попробовал рассмеяться, но получилось довольно фальшиво. Как же Сахра это делал-то?! От одного взгляда собеседника мургу становилось не по себе. Мерзкие пожиратели падали! Тикитун, стараясь не привлекать внимания, осторожно опустил руку на эфес саяка. Только одно неверное слово и он пустит его в ход, а там будь, что будет!
- Для Замбару значит, у вас ничего нет, а для них есть?
- Боюсь, тебя этот товар вряд ли заинтересует.
- Что же ты собираешься предложить Кривому когтю? Он без достойного обмена, даже говорить с вами не станет.
В жёлтых глазах Чиу вспыхнул неподдельный интерес. Вот же, алчные прихлебатели Сам-Ру! А ведь, они ещё даже не прошли ущелье! Тикитун судорожно соображал, что на это ответить.
- Ничего особенного. Вам, как дань уважения, я готов отдать любого из гураму, но это, конечно, не все, как только пополню запасы и соберу воинов, сразу полностью рассчитаюсь. Мы же не первый рассвет знаем друг друга, Чиу. Я, конечно, помню о долге Сахра. К чему такая подозрительность? Даже неудобно как-то.
Презрительная ухмылка застыла на губах Чиу. Он быстрым движением снял с пояса изогнутый крюком кинжал, обхватил руку мурга и рассёк предплечье выше наручей. Наёмники забряцали мечами, однако Тикитун поднял раскрытую ладонь вверх, желая предотвратить никому не нужное кровопролитие. Только этого не хватало, никчемное охвостье кута! Столкнуться в узком ущелье с воинами Замбару равносильно самоубийству. Эти крашеные дикари намного хуже топорисков. Он не мог так рисковать ни мургами, ни собственной репутацией предводителя, которая и так трещала по швам. Кое-чему Сахра все таки успел его научить.
- Это тебе, чтоб не забыл. Мало ли что! Чиу всё помнит, а вот слова мурга, что ярость кута – звук есть, а толку нет! Пять молодых гураму! И никаких больше разговоров. Ничего не хочу слышать. Пять! Понял? Иначе тебе придётся завидовать участи Сахра. Уж поверь мне, мург, это сейчас лучший вариант для вас. Иначе …
- Что? Что иначе? – Тикитун не смог сдержать возмущения, - С каких это пор за то, чтобы пройти этой тропой Замбару стал брать пять? Ты чего это, Чиу, смеешься? Или специально нас провоцируешь?
- А долг, Сахра?
- Так с него и спрос.
- Мне нет никакого дела того, кто будет возвращать долг, ты или кто-то другой, скажу лишь, что мурги Сахра не покинут ущелья и не перейдут Перевал, пока не согласятся вернуть долг. Выбор за тобой.
Среди наемников послышались громкие возгласы возмущения. Грабёж чистой воды! Где это видано, чтобы на мургах так нагло наживались! Да после такого, им вообще за Перевалом лучше не появляться! Из-за этой сделки шайке только останется гонять кутов по лесам, да собирать яйца охноса. Вот же, фокуру! Возмущение ультиматумом, выставленным Замбару через Чиу, стремительно нарастало в рядах мургов. Тикитун почувствовал себя крайне неудобно, ещё чуть-чуть и беды точно не миновать.
Чиу улыбнулся.
- За то, чтобы пройти через Перевал, пожалуй, хватит и одного, тут не спорю, а вот за ваши никчёмные аруту, проданные Сахра с потрахами, все же придётся доплатить. Или ты считаешь, что мы зря помешали этим прихвостням Сам-Ру разорвать вас на части. Чего молчишь, Тикитун?
Чиу пнул ногой лежавшего рядом топориска. Мясистый язык хищника вывалился на сторону из раскрытой пасти от чего морда ящера стала ещё отвратительнее. Свет от факела играл с тенями на фактурной голове хищника, создавая причудливые образы в воображении мурга. Тикитун виновато опустил голову. Да мурги это явно не одобрят. Неудача за неудачей преследовали молодого вожака. Одной силы и ловкости оказалось мало. Что и говорить: такой расклад не понравится ни одному наёмнику. Если так пойдёт дальше очень скоро он рискует потерять место предводителя, а путь тут один – через саяк соперника. Ну и задачка ему досталась! Гореть Сахра на ладонях Сам-Ру!
- Хорошо, согласен!
Тикитун ясно ощутил, как в спину воткнулись стрелами ненависти презрительные взгляды товарищей по оружию. Напряжение нарастало. Какого кута, Великая Ра-Аам завела сиронгов в земли кисару? Ртуп попытался выстроить в голове цепочку событий приведших к тому, что всадники Ашат-Рара оказались так далеко от родных рампа, но пристальный взгляд Чиу вернул мурга назад в ущелье. Он оглянулся на озлобленные лица товарищей. Ситуация - хуже нет. Вот же, мерзкое охвостье кута! Да будь, что будет главное сейчас выбраться из этой ловушки Сам-Ру, потом ещё спасибо скажут, нечестивцы.
- Так, что собрался дать Цабиру-то, мург? – повторил вопрос Чиу, теряя терпение.
Тикитун не смог сдержать эмоции, доведённый до крайней степени перевозбуждения он ответил чуть более грубо и хлестко, чем того требовала ситуация.
- Это уже наше с ним дело, раздери вас агато! Ты, кажется, сполна получил свое. С каких пор, вольные мурги должны оправдываться перед кисару? Я обещал отдать то, что ты запросил, к чему тогда лишние вопросы?
- Пока это все на словах, а слова мурга, что ветер в поле. Ты и так злоупотребляешь моим доверием. Помни, Тикитун, обманешь, обратной тропы через ущелье у тебя не будет! - зарычал кочевник
Чиу выхватил из-за спины донт. Бронзовое остриё копья, в туже секунду, оказалось у самой шеи Тикитуна. Данаки остальных кисару взметнулись вверх. Мгновенно кочевники превратились в единый круг наполненный ядом Сам-Ру. Одно неверное движение и Тикитун навсегда останется в ущелье Перевала, а вместе с ним и остальные мурги. Так себе перспектива, для наёмника! Воин в замешательстве уставился на Чиу. Ну и как бы в такой ситуации повёл себя Сахра?
- Плохой из тебя вожак будет, мург. – процедил сквозь зубы кисару, - Послушай совета Чиу, оставь эту затею. Ты не Сахра! Возвращайтесь туда, откуда пришли. Но только без гураму - мы забираем всех!
Тикитун почувствовал, как по телу пробежала мелкая дрожь. Вот же, ненасытные фокуру! Это уже перебор! Несносный отпрыск кута! Такого он точно не предполагал даже при самом худшем раскладе. Дипломатия потерпела полный крах. Наёмник поднял вверх обе руки и с трудом узнал собственный голос в этом жалком блеянье кута. Доверие мургов он уже окончательно потерял, пришло время спасать собственную шкуру. Если даже тога Замбару отпустят их живыми, мурги быстро исправят это упущение хвостатых прислужников Сам-Ру. Он и сам, на их месте, поступил бы точно так же.
- Подожди, подожди! Не стоит делать поспешных выводов. Я погорячился, признаю! Сам же понимаешь, в каком положении мы нынче оказались. Успокойся, Чиу. Что нам с тобой делить, ну сам подумай: много ли тебе будет пользы от того, что мурги останутся без гураму, а как же торговля? Ведь какие-то сделки шли через нас, и Замбару был этому всегда рад, не так ли? Вспомни, сколько справных девиц мы переправили через Перевал. Успокойся. Сейчас покажу товар, как говориться лицом, и, клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, ты изменишь свое решение. Напрасно вы так с нами грубо. Пусть воины опустят данаки, это немного нервирует моих собратьев. Ну, куда мы денемся?
Чиу крепче сжал древко донта и немного подался вперёд, так что наконечник больно ужалил мурга.
- Хорошо, хорошо: нет, так нет! Вот же, не мытая скорлупа Цоронга! Неужели мы похожи на тех, кто, отдаст Цабиру, что-то особо ценное. Арху!
Пока Тикитун с Чиу стояли друг напротив друга, мурги отыскали тело полумёртвого кисару и бесцеремонно бросили к ногам воина. Чего его жалеть все одно скоро сдохнет. Тога опустил донт, встал на одно колено и откинул кожаный плащ, в который мурги запеленали находку. Один из кисару, державший факельную чашу, приблизился на несколько шагов, так чтобы Чиу мог все хорошо рассмотреть. Его примеру последовали остальные. Свет от факелов стал намного ярче. Кочевники переместились ближе к центру, тесня наёмников. Чиу отпрянул назад, чуть было не завалившись на спину.
- Да, хранит мою аруту Великая Ра-Аам!

ГЛАВА II
Терпкий запах ругу ударил в нос, воин сплюнул на сторону и поморщиться. Немного выждав, так чтобы напиток начал дышать, мург сделал большой глоток. Затем ещё один. Теплая волна прокатилась по всему телу заставив поёжиться от удовольствия. Вот оно, то, чего ему все это время так не хватало. Закинув флягу в походный мешок, наёмник вскочил в седло, и направил гураму вброд через реку. Сильный поток воды бил по ногам животного, но слава богине, ящер шёл уверенно, не обращая особого внимания на бурлящую речную массу. Тикитун свесился с седла, зачерпнул подшлемником прохладной водицы, слегка отжал, так чтобы стекла лишняя влага и накинул на голову. Жарко невыносимо!
Шлем, украшенный когтями топорисков и рогом молодого гураму по центру, покачивался с правой стороны седла. Свет Ра-Аам слепил глаза, ртуп щурился, наслаждаясь речной прохладой. Сегодня жарко, как никогда! Он ехал не спеша, следуя за Чиу и его воинами. Мурги его шайки остались позади. Разбив временный лагерь в джунглях, они дожидались возвращения вожака. Положение Тикитуна среди наёмников оказалось под вопросом, но до сих пор никто из них не решился бросить ему вызов. Самые резвые заняли выжидательную позицию, доверившись воле богов. Арху по-прежнему не отходил от раненного воина. Следовать до кочевья Замбару с полумёртвым кисару на руках было рискованно: уж слишком высока вероятность потерять аруту кочевника по пути, и тогда тропа до Чёрной пяты для них будет точно закрыта. Цабиру не нужна мёртвая кровь.
Тикитун поднялся на холм, откуда открывался чудесный вид на долину. Красота! Покрытые густой растительностью склоны гор, полноводные реки, синими змейками, стекавшие в многочисленные озера долины. Знакомый цветочный аромат приятно щекотал ноздри. Мург на мгновение закрыл глаза, прислушиваясь к звукам джунглей, он как бы настроил аруту на тот диапазон, в котором билось сердце долины. Пока ворчливый ящер утолял голод сочной зеленью кустарника, кочевник наслаждался видами земель Замбару. Да, что ни говори, а старик знал, где разбивать кочевье! И ведь просто так к ним не подберешься. Опытный глаз мурга, сразу обнаружил дозорные посты, так привычные всем кисару Периферии. До полного сходства, не хватало разве что тирсов. Дым от многочисленных кочали тянулся сизыми столбиками к отверстиям каменного купола. Вот, куда сиронги ещё не добрались, а для мургов здесь довольно привольно, главное найти общий язык с дикарями.
Мысли вернулись к, ехавшему впереди, Чиу и воин тут же почувствовал, как аруту наполнилось ледяным холодом Сам-Ру. Вот же, охвостье кута! Пылающий ненавистью, взгляд выхватил высокую фигуру мускулистого кисару, облачённого в пеструю маску. Чиу возглавлял авангард пестрого каравана. Тикитун ощутил болезненные укусы зависти где-то глубоко в аруту к этому смелому и свирепому воину. Воспоминание о недавнем унижении, которое ему пришлось перенести по вине кисару, ещё больше распалило пыл мурга, а градусы от ругу придали решимости. Как только представиться возможность он непременно отомстит тога за все унижения и что-то подсказывало мургу, что это случиться очень скоро.
Кочевье Замбару встретило наёмника весьма сдержано. Никто не испытывал особой радости при появлений мурга на их территории. Наёмник без работы - хуже голодного топориска! Изгоев Периферии недолюбливали, что по ту, что по эту сторону Перевала. И если бы не жадность Замбару, Тикитун непременно попал бы прямиком в обитель Сам-Ру. Чиу остановил гураму прямо напротив кочали вождя, ловко спрыгнул на землю и, поприветствовав громким возгласом воинов племени, стоявших неподалёку, исчез под пологом. Ждать пришлось не так долго, уже через мгновение на площадку перед кочали вывалился крупный кисару в сопровождении худосочного жреца племени. Жандал! Мерзкий прислужник Сам-Ру! Поганый нечестивец и он тут, никак не покинет этот мир, старая развалина! Вот кого он хотел бы видеть сейчас ещё меньше чем Чиу или Замбару.
Тикитун терпеть не мог всю эту жреческую братию, а Жандал ему казался худшим воплощением самого Сам-Ру на всех территориях от ущелья до земель Беглой Сойки. Служитель культа одно время даже претендовал на место верховного жреца, но удалённость от долин Периферии, а также чрезмерная жадность вождя лишили его этой привилегии. Однако он до сих пор не оставлял попыток занять это место, особенно после того как погиб Рату и религиозная власть над племенами перешла к Сиене. Внезапная смерть верховного служителя культа Ра-Аам укрепила веру Жандала в собственные силы. Единственное кого, пока, ещё стоило побаиваться кисару, так это старого Замбару. Вождь племени прислушивался к мнению жреца, лишь до того момента пока вопрос не начинал касаться материальной выгоды. Здесь Замбару оставался непреклонен.
Старый кисару поправил широкий поясной ремень, на котором висел огромный кинжал, по размерам практически саяк. Смерил презрительным взглядом гураму мурга и обратился к Чиу. Воин сдвинул на затылок маску, опустился при этом на одно колено. Тут же Тикитун почувствовал болезненный укол чуть ниже лодыжки. Стоявший позади кочевник жестом показал, мургу, что тот должен последовать примеру Чиу. Наемник первый раз оказался у Замбару в гостях в качестве предводителя мургов, до этого их встречи проходили, как правило, на нейтральной территории. Замбару не преминул напомнить чужаку его место.
Тикитун выругался про себя, но все же встал на колено. Хвала, Великой Ра-Аам его не видят товарищи по оружию! Хотя, что бы он мог сделать, окажись они рядом? Жандал с довольной ухмылкой на скуластом лице кивнул войну с копьём. Жёлтые глаза хищника впились в наёмника. Ну и взгляд! Ртуп почувствовал, как дрожь пробежала по телу. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Ну, ничего, просто так вам это с рук не сойдёт. Ругу всё ещё действовало на организм, подталкивая на необдуманные поступки. Хрипловатый голос вождя вывел Тикитуна из оцепенения.
- Печальную весть ты принёс нам, мург. Если уж наёмники бегут через Перевал, значит дело со всем худо. Вы не первые, кто пересек ущелье за последние рассветы.
- Чего уж тут хорошего, работы там совсем не стало. Мы же не кочевое племя, что бы жить одной охотой да собирательством, мургу нет в этом особой радости. С появлением одноглазого прихвостня Сам-Ру на землях Периферии свободным мургам долины жизни нет. Хизы, к примеру, и те ушли к Царогским скалам, да и за Перевал, чую, тоже просочились. Племена засели в долинах, перестали враждовать, мы для них сейчас что кость кута в горле.
- И вы решил бежать к нам. Думаешь отсидеться здесь?
Чиу поднялся и встал рядом с вождём, но как только Тикитун попытался последовать примеру тога, на его плечо опустилось древко донта. Кочевник, стоявший позади, пристально следил за тем, чтобы порядок, установленный в племени, соблюдался пришельцем неукоснительно. Кисару подался вперёд, крепко сжимая донт в мускулистых руках. Через прорези в маске на мурга смотрели переполненные злобой глаза. Стиснув зубы, ртуп с трудом выдавил из себя:
- У нас закончились запасы марху, да и хорошие воины мне сейчас не помешают.
Замбару недовольно хмыкнул, поправил на широкой груди роскошное ожерелье из когтей топориска и покосился на жреца.
- Пять?
- Чего пять?
- Пять гураму! – пояснил жрец.
На лице Жандала заиграла мерзкая ухмылка, от которой в аруту мурга стало не по себе. Он почувствовал, как ледяные когти тёмного бога разрывают сердце. Вот же, сын кута и кари!
- Я уже сговорился с Чиу, мы …Сахра …
- До гураму обещанных тобой Чиу нам нет никакого дела, мург – прервал наемника вождь, а вот про долг Сахра я прекрасно помню.
Наемник дернулся, намереваясь подняться, и тут же древко донта вновь опустилось на плечо воина. Злость начала закипать внутри, вытесняя страх перед гневом Цоронга. Что за представление устроили эти несчастные пастухи гураму?!
- То есть как? – нижняя челюсть наёмника отвисла вниз и, как он не старался, отказывалась возвращаться обратно, - Да в каждом же племени найдется столько гураму сколько вы запросили? Где, по-твоему, я должен их достать?
Замбару поправил шлем плохо сидевший на голове. Добротная работа хиза, нечего сказать, Тикитун с первого взгляда оценил вооружение вождя. Черепная коробка топориска с верхней челюстью, инкрустированная цветными камнями, о ценности которых можно было только догадываться, устрашающе скалилась сверху на мурга. Вождь подбоченился и, с важным видом вершителя судеб Периферии, прохрипел:
- Своих гураму Чиу получит за спасение ваших никчёмных аруту - правильно, а за то, чтобы пройти в долину и спокойно её покинуть позже, вы приведёте нам пять молодых гураму. И это плюсом, к тому, что остался нам должен Сахра.
- Ну, это же грабёж, раздери вас агато! Вождь, ты верно шутишь? Какого кута у вас тут происходит, до сих пор одного гураму было достаточно? И то, с лихвой, можно отделаться и топориском!
Замбару кивнул одному из тога и Тикитун тут же почувствовал, как загудела голова. Удар древком пришёлся, как раз, по макушке. Возмущение разрывало изнутри аруту мурга. Он выхватил саяк и, даже попытался подняться, но тут же был сбит с ног точным ударом Чиу. Кисару ловко вывернул руку противника, так что меч выпал, а затем навалился сзади всем телом на ртупа. Тикитун распластался по земле придавленный сверху весом противника. Втягивая ноздрями запах сырой земли и стоптанной сандалиями травы, он, словно пойманный в силки кут, смотрел на Замбару снизу вверх. Вот же, мерзкое охвостье кута!
Вождь широко улыбался глядя на то, как его лучший тога методично вминает предводителя мургов в землю. Великолепное зрелище! К смеху Замбару присоединился Жандал, а за ним и все остальные тога. Когда Тикитун начал задыхаться Чиу немного ослабил хватку. Ругу окончательно выветрилось из головы и на место отчаянной удали разбойника пришло осознание собственной никчемности, а вместе с ним и страх лишиться аруту. Сейчас это вполне ожидаемо, а кто кинется его искать, пропал и дело с концом, мало ли куда тропа заведет наемника? Какой позор!
Тикитун прекрасно понимал, что столь неуважительное поведение связанно только с тем, что сейчас мургов Сахра осталось слишком мало. Старик знал, что так не будет продолжаться вечно, и Тикитун, если очень сильно постарается, сможет набрать одиноких кочевников ищущих наживы за пределами долины. А почувствовав вновь за собой живую силу, наёмник будет менее сговорчив, а значит потребовать с него такую высокую плату, станет практически невозможно. Сейчас же, когда его трясёт от страха, и он находится одной ногой на тропе Сам-Ру, он будет вынужден пойти на сделку с вождём, какие бы условия Замбару не выдвинул. Главное знать меру и не перестараться! Бедственное положение, в котором оказались наёмники этой шайки после нападения сиронгов, вселяло твердую уверенность в аруту вождя.
- Хорошо, пока, только три! – выдавил из себя Тикитун. – Три по возвращении, а остальных приведу, как только выполним первый заказ. Я же сказал, что туго стало с работой! Сиронги свирепствуют по всей границе, племена перекочёвывают, хизы пошли через Перевал. Чего не понятно-то, немытая скорлупа Цоронга?!
Замбару присвистнул и Чиу встал с распростертого по земле тела мурга. Жадность подначивала самолюбие вождя, но разум подсказывал, что если продолжать настаивать можно легко остаться ни с чем. Кто знает, что взбредёт в голову мургу?! Наемники народ не предсказуемый, он и так на этот раз получил больше, чем рассчитывал. Вполне возможно, что по возвращении в лагерь мурги, узнав какую цену им придется заплатить, сами отправят невезучего вожака тропою к Сам-Ру, а это значит, придётся договариваться снова. Другой же наёмник, может оказаться менее сговорчивым. Чего стоил один Сахра, гореть ему вечно на ладонях темного божества. Этого питонгу побаивался даже Жандал. Тот ещё был гад!
- Договорились, мург. А чтобы наша с тобой сделка прошла без проволочек да неприятностей, Чиу пойдёт с вами. Приведёшь трёх гураму - покинешь Перевал. А нет - он отрежет твою никчемную башку и принесет в жертву Великой Ра-Аам, а тело отдаст Кривому когтю с его кровососам. По молодости Чиу, как-то, голыми руками справился с топориском, поэтому не советую тебе шутить с ним – слишком опасно для жизни. Учти это, когда у тебя вдруг появится желание обмануть старика Замбару! Да и, пожалуй, ещё дам последний совет – не искушай богов, всегда приноси жертвы, а то останешься без головы в самый не подходящий момент! Конечно, если, раньше нас, это не сделают твои же дружки!
Всеобщий смех заполнил ушные отверстия мурга. Казалось, что даже горы над ним смеются. Глядя исподлобья на довольные лица кочевников он поклялся себе, что непременно отомстит при первой же возможности и Замбару, и Жандалу, и, конечно же, поганцу Чиу. Возвращение назад прошло без особых происшествий. Он ехал верхом на гураму в сопровождении молчаливого воина. Пёстрая маска Чиу, мелькавшая позади, ужасно раздражала наёмника. За все время пути кисару не проронил ни слова и это бесило ещё больше. Вот же, сын воры и откета!
Временами казалось, что он и вовсе едет один. Однако, скрытый от ртупа маской, тога следовал за ним как белая угрюмая тень Сам-Ру. Лишь когда вдалеке забрезжил свет костров лагеря мургов Тикитун смог с облегчением выдохнуть и задышал полной грудью. В конце концов, если вдруг что-то пойдет не так они всегда смогут убить Чиу, а списать всё на внезапную атаку топорсиков. Да, мало ли что может произойти с кисару по пути к Чёрной пяте. Хищные ящеры здесь сновали повсюду в поисках пищи. При воспоминании о Цабиру сердце Тикитуна забилось сильнее. С этим прислужником Сам-Ру будет ещё сложнее, чем с Замбару. О, Великая Ра-Аам, как же ему не хватает решительной напористости Сахра!
Мурги встретили предводителя весьма прохладно, ни в ком из наемников Чиу не заметил особой радости, судя по всему, клеймо неудачника уже окончательно закрепилось за ним. С рассветом умерло ещё два мурга, раненых в последней схватке с топорисками и настроение у всех было хуже некуда. Тикитун предпочёл умолчать о сделке с Замбару до лучших времен, а на расспросы Арху пообещал рассказать обо всём позже. На удивление мурга, раненный кисару не только не встал на тропу Сам-Ру в отличие от мургов, но и пришел в себя. Стараниями Арху кочевник быстро пошёл на поправку, хотя по-прежнему практически ничего не говорил, слабость мешала подняться, но это им и не нужно. Цабиру заберет кисару и так. А пополнив запасы махру, они заявятся к Беглой Сойке, у которой смогут, наконец, набрать воинов. Вот тогда он поговорит с Замбару по-другому. Воодушевленный позитивными мыслями о будущем Тикитун заснул.
Когда предводитель наёмников провалился в теплые объятия сна, обмазанный белой краской воин проследовал к гураму рядом с которым лежал израненный кочевник. Сам не зная почему, но Чиу сразу проникся уважением к этому, изрядно потрёпанному Сам-Ру, воину. Если богиня не отпускает его в обитель предков даже после встречи с темным божеством, значит, он действительно заслуживает уважения. Единственное что немного смущало кисару, так это отсутствие признаков наличия клейма-рух на правой щеке незнакомца. Но в такой мешанине из кожи и мяса попробуй, разберись, хотя кто его знает, что у них там за порядки за Перевалом. Чиу долго смотрел на воина, затем снял маску и бережно положил рядом с собой. Бросив взгляд на проходившего мимо Арху, тога хищно оскалился, а затем отвернулся, чтобы в уединении обратиться с молитвой к богине.
Мург не стал тревожить странного воина Замбару, а расположился неподалёку, устроившись на походном мешке, откуда было удобно наблюдать из-под полуопущенных век за действиями Чиу. Не то, чтобы он сильно переживал за дальнейшую судьбу кисару, которого они планировали сдать Цабиру, но что-то внутри аруту, сродни тому, что ощущал Чиу, не давало мургу покоя. Где-то глубоко внутри себя Арху понимал, что этот воин попался им на пути не случайно и всё что с ними происходит, и будет происходить дальше, идёт согласно замыслу Великой Ра-Аам. Поблагодарив богиню за помощь, он заснул, под монотонное бормотание Чиу.
Рассвет встретил наёмников в пути. Тикитун не стал дожидаться первых лучей Великой Ра-Аам, а как только проснулся, тут же распорядился, чтобы мурги собирались в дорогу. Ему не терпелось поскорее разобраться с Цабиру, а затем отправиться к Беглой Сойке. Пламя мести сжигало изнутри аруту воина, он ощущал жуткую потребность затушить его вражеской кровью, ну или хотя бы немного ослабить огонь. Унижение, испытанное при встрече с Замбару не давало наемнику покоя.
Чиу пристроился позади гураму на спине, которого Арху закрепил завёрнутого в грубую мешковину кисару. Раны воина по-прежнему доставляли бедолаге сильные страдания, но в глазах появился огонёк разума, что обнадеживало. Значит ещё не всё потеряно. В короткие периоды просветления, он внимательно изучал окружающий мир, вращая по сторонам глазами, ни говоря при этом, ни слова. Лишь во время долгого и продолжительного сна кочевник проговаривал что-то на языке сиронгов, но так как это слышал только Чиу, смысл сказанных слов оставался для него загадкой. Ситуст-Ра ещё не добралась до земель кочевых кисару расположенных за Перевалом.
Следующий привал сделали за несколько сикелей до Чёрной пяты. Тикитун знал, что наведаться к Цабиру лучше всего в светлое время. Мало ли что! После посещения кочевья Замбару, он уже не был ни в чём уверен. Заявляться с небольшой группой мургов к Цабиру Кривому когтю да ещё в темное время не решился бы даже Сахра. Лучше не беспокоить кровососов в их пещерах до наступления рассвета.
- Раздумываешь, стоит ли туда вообще лезть? – спросил подошедший к наёмнику Арху. Воин глотнул из фляги ругу и встал, рядом с товарищем, вглядываясь в темноту непроходимых джунглей.
В паре сикелей от стоянки мургов прорычал агато, где-то неподалеку на его зов отозвались топориски, по кустам застрекотали куты. Наступило время Сам-Ру. Чёрная пята тёмным облаком возвышалась перед ними. Где-то там, в холодных, пропитанных сыростью коридорах пещер, засели самые дикие обитатели этих земель. Тикитун вспомнил обезображенное неизвестной болезнью изрубцованное лицо Цабиру и почувствовал, как по спине поползли муравьи страха.
- Выбора-то у нас особого нет. Махру действительно закончилось, хизов поблизости давненько никто не встречал, выкрасть стрелы негде, так что придётся выкручиваться собственными силами, да поможет нам Великая Ра-Аам!
Не доверявший богам мург скептически посмотрел на товарища.
- Я бы на твоём месте не слишком-то надеялся на их помощь. Положение серьёзное, как раз об этом хотел с тобой поговорить. Если с рассветом мы, вообще, не останемся вдвоём, считай, повезло. Мургам нужен сильный вожак, Тикитун! Понимаешь о чём я?
Разговор был неприятен наёмнику и начинал слегка раздражать.
- И что ты предлагаешь? Силой их привязать к себе?
- Каким образом ты собираешься набрать новых воинов, если этих-то не в состоянии удержать? Тикитун, не горячись понапрасну, я лишь хочу дать тебе совет, а решение останется за тобой, но помни от того какой выбор ты сделаешь, будет зависеть быть тебе вожаком над нами или нет. Так уж повелось …
- Арху, давай уже ближе к сути, раздери тебя агато!
- Ты должен пойти в логово Кривого когтя без нас.
Тикитун уставился на товарища, не понимая шутит тот, или нет.
- Только не начинай! Это единственное условие, при котором мурги пока ещё согласны признать тебя вожаком. Никто не хочет рисковать аруту понапрасну. Я думаю, ты и сам всё прекрасно понимаешь. На то мы и наёмники. Где больше платят - там нам хорошо. Тебе нужно вернуть их уважение, иначе … Принеси жертву своей богине и отправляйся к Цабиру, прихватив товар. Даю слово, я постараюсь сделать все, чтобы они дождались твоего возвращения, но о большем меня не проси.
- А как же круг? Это ли не проще? Я готов принять вызов от любого. Пусть попробуют.
Арху отрицательно покачал головой и присел на ствол поваленного дерева.
- Никто сейчас не собирается бросать тебе вызов. Гораздо проще уйти, чтобы прибиться к более удачливому вожаку или на худой конец перерезать твою глотку пока спишь и дело с концом. На то они и мурги, сам знаешь. Нет, так не пойдёт. Думаю, у тебя просто не осталось иного выбора. У Беглой Сойки наверняка найдутся пара, а то и больше сильных мурга жаждущих пополнить ряды братии крепкими воинами.
Тикитун сел рядом повесив голову. Как ни крути, а Арху прав: другого выхода у него не осталось. Нужно как-то возвращать утраченный авторитет. Злоба на сиронгов, Замбару, а заодно и Чиу, душила мурга изнутри. Сам-Ру крепко держал аруту наёмника и никак не хотел отпускать.
- Он дотянет? – тихо спросил воин.
- Думаю да, раны перестали кровоточить, да и запаха больше такого нет. Правда, с лицом малость не повезло. Считай, всю левую сторону перекорёжило, ну, хоть кости вроде как целы. Я вообще удивляюсь, как он выжил. Судя по всему попал в лапы топорисков или того хуже – к агато.
- Говорит что-нибудь?
- При мне молчит, словно речная булу. Глазами водит из стороны в сторону, изредка проскакивают отдельные слова, какие-то звуки, но смысла в них, как по мне, не шибко-то много. Одна тарабарщина! Да это и не столь важно, сам знаешь, у Цабиру он надолго не задержится. Хорошо, если до следующего рассвета дотянет, бедолага. Так, что тебе стоит поторопиться.
- Что, правда, то, правда. Не завидую, я ему. Хорошо, Арху. Как только лучи Великой Ра-Аам коснуться вершины Чёрной пяты, я заберу парня и отправлюсь с ним к Цабиру. Так им и передай.
- Спать-то не пойдёшь?
- Нет, сейчас, для начала нужно принести жертву богине. Да, чуть не забыл: предупреди этого прихвостня Замбару, ждать я его не собираюсь, пусть поторопиться.
- Думаешь, Чиу пойдет с тобой.
- А куда он денется, раздери его агато! Старик перегрызёт себе хвост от желания узнать, как прошла сделка с кровососами.
Арху молча кивнул, развернулся и не спеша направился в лагерь, где к тому времени большая часть мургов уже забылась крепким сном. И лишь Чиу, да раненый воин не смыкали глаз.
ГЛАВА III
Тёплый луч рассвета лениво протиснулся сквозь густую листву, растёкся по сатунгасу, согревая мускулистое тело. Кисару поёжилась, отгоняя от себя остатки холодных сумерек Сам-Ру. Где-то высоко прокричал охнос. Расправив плечи, Аглакайя спрыгнула с ветки и быстрым шагом направилась к реке. Нужно посмотреть: как там сын. Ещё не все жилища каруша наполнились запахом дыма, а Бабука уже шагал к воде, прихватив с собой Митху. Мальчишке нравилось проводить время с уродцем, на этот раз воин каруша задумал показать ему, как правильно ловить рыбу при помощи небольшого копья. Бабука очень гордился своим умением: не у каждого каруша получалось пробить булу прямо с берега. Аглакайя улыбнулась про себя. Какой из Митху выйдет способный ученик, ведь ещё совсем недавно стал только ходить, но Бабука оказался, на удивление, хорошей нянькой и кисару поэтому особо не сопротивлялась. Никто в племени не позаботиться о сыне лучше, чем этот безобразный на вид воин каруша. Она только успела открыть глаза, а они уже покинули поселение.
Девушка улыбнулась ещё шире, вспомнив, как племя маленьких дикарей встретило её на тропе среди непроходимых джунглей. Каруша тогда перепугались не меньше кисару, а может и больше. Сам-Ру острой иглой смерти уколол сердце кочевника. Мрачные мысли завертелись вихрем, заставив аруту сжаться. Забыть такое у неё вряд ли уже получиться. Аглакайя едва держалась на ногах, прижимая к груди их с Миртом яйцо. Сам-Ру ходил поблизости, хищно скалился из темноты, ожидая своего часа. Кисару не раз, после этого, воздавала хвалу богине, за то, что тропа привела её именно к каруша, а не к безумным покасту. Привыкание шло мучительно долго. Племя низкорослых дикарей отказывалось принимать беглую кисару, и лишь авторитет Аги не позволил воинам каруша растерзать незнакомку, когда та попыталась отобрать яйцо у одной из уродливых старух, что встретили их за воротами. Схватка получилась на славу! Аглакайя вновь улыбнулась сама себе, а сколько шуму тогда было! Жуть!
Рассвет сменялся рассветом, и постепенно девушка овладела языком каруша. Ага, на одном из празднеств в честь лесных божеств, торжественно объявил соплеменникам, что пришлая кисару спутница Мирта. После этого конфликты окончательно прекратились и со временем каруша перестали обращать на Аглакайю внимание. Она жила в кочали, специально отстроенном для неё, на самой окраине поселения. Размеренная жизнь продолжалась не долго - только до тех пор, пока не появился Митху. Маленький кисару сразу запал в сердце Бабуке и с того рассвета воин ни на шаг не отходил от мальчишки. Поначалу Аглакайю такая опека сильно раздражала, но после того как на малыша напали две гигантские вопры, а Бабука тут же растерзал их на месте, девушка успокоилась. Теперь она могла не переживать так сильно за безопасности сына, где бы он не находился она знала - Бабука всегда рядом. Митху поселился в большом сердце маленького уродца. Печалило Аглакайю лишь одно обстоятельство – гибель Мирта. Невосполнимая утрата не давала ей покоя и заставляла страдать аруту, каждый последующий рассвет после его героической гибели.
Когда свет Великой Ра-Аам добрался до самых тёмных закоулков долины, Аглакайя вышла на берег реки. Как и следовало ожидать: Бабука с Митху резвились на отмели. Ни о какой рыбе, конечно, не могло быть и речи. И вот так каждый раз! Уйдут за кутами, а сами ставить силки на кари. Или, того хуже, отправятся кормить откетов посаженной на вертел вопрой. Но стоило ли осуждать мальчишку? Он стал её счастьем и в то же время её болью. Всем своим существом Митху напоминал ей Мирта. Невозможно смотреть на сына и не замечать, как с каждым рассветом в нем все больше проявляются черты Мирта. Или ей так казалось?
Девушка скинула с плеча данак, сбросила поясную флягу, затем походный мешок и присоединилась к шумной компании. Накупавшись вволю, вся троица развалилась на берегу, подставив чистые тела теплому свету Великой Ра-Аам. Малыша усадили в небольшую корзину, которую Бабука таскал за собой повсюду. Умело сплетенная из тростника женщинами каруша она прекрасно размещалась на спине воина и позволяла, при необходимости, активно работать как руками, так и ногами. Конструкция представляла собой своеобразный походный корсет для маленького кисару. Он уже успел несколько вырасти из нее, однако Бабука продолжал, по привычке, таскать его за собой. Митху это забавляло, но особо он не упорствовал, разрешая каруша усаживать себя в эту корзину.
Аглакайя прикрыла глаза, восстанавливая дыхание. Благостное тепло Великой Ра-Аам медленно растеклось по аруту. Как же хорошо! Ощущая приятную свежесть, девушка прикидывала в голове, куда можно отправиться на этот раз. Редкий рассвет она не отлучалась из поселения корнеедов. Пропадала кисару преимущественно на охоте, оттачивая навыки стрельбы. Куты в землях каруша водились жирные, а племя постоянно нуждалось в свежем мясе. После конфликта с покасту, Ага предпочитал отлавливать диких ящеров, а небольшое поголовье кутов держали больше как дань прошлым традициям. Постепенно мысли кисару опять обратились к Мирту.
Временами она задавала себе вопрос: а что, если кочевник, по воле богов, каким-то чудом, остался жив? Ели Ра-Аам уберегла его? Ведь никто даже не попытался отыскать Мирта. Страх за судьбу малыша, тогда заставил её отступить перед Сам-Ру, но сейчас-то … Может ещё не всё потеряно? Хотя, он наверняка уже объявился бы. Нет, это невозможно. Когда Михту пошел самостоятельно, мысль о возвращении всё чаще и чаще терзала её разум. Девушка сладко потянулась, свет Великой Ра-Аам наконец полностью согрел тело. Несомненно, он погиб, а если и выжил, то сиронги наверняка прикончили его. Одноглазый прихвостень Сам-Ру не успокоиться пока будет биться сердце врага. Ашат-Рар ушел, а значит, Мирт мёртв. Да, хранит аруту воина Великая Ра-Аам!
Внезапный крик Бабуки, вырвал Аглакайю из тугих сетей размышлений и заставил вернуться в реальность. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Когда кисару вскочила на ноги, то обнаружила в паре шагов от корзины с Митху огромную кари, а перед ней рассвирепевшего Бабуку. Воин энергично размахивал небольшим кинжалом, но что мог он сделать против такого монстра. Змея оказалась, на удивление, просто огромной, а оружие карушу слишком маленьким, чтобы уравновесить их шансы. Уродец выглядел довольно нелепо. Аглакайя метнула быстрый взгляд на данак. Бесполезно - расстояние до него намного больше, чем до корзины. Медлить нельзя! Девушка осторожно подняла походный мешок, и когда Бабука закрыл собой малыша, кинулась змее наперерез с кинжалом в руке. Воинственный клич кисару разлетелся над джунглями, перепугав дремавших по кустам кутов и растревожив охносов облепивших своими телами вершины соседних скал.
Девушка подоспела как раз, перед тем как кари, совершила смертельный бросок. Они завертелись в вихре жаркой схватки. Сам-Ру облизнулся, предвкушая приход очередной жертвы. Аглакайя лихо орудовала клинком, и казалось победа уже не за горами. Однако так продолжалось не долго: в один из удачных моментов, кари обвила тугими кольцами противника и начала выдавливать из нее жизнь. Упругое тело хищника, словно цепью Сам-Ру лишило Аглакайю возможности к сопротивлению. Вот же, фокуру! Все попытки кисару хоть немного ослабить ненавистные путы заканчивались неудачей. Силы, а с ними и уверенность в победе, стремительно таяли. Аглакайя отчаянно сопротивлялась, безуспешно пытаясь ослабить хватку.
Бабука отбежал на безопасное расстояние поставил на землю короб с малышом и застыл в нерешительности. Сердце воина учащенно билось о грудную клетку, готовое в любой момент вырваться наружу. Маленькие глазки бегали из стороны в сторону в надежде найти путь к спасению. Как быть: оставить малыша и помочь Аглакайе или же бежать с ребёнком в поселение, чтобы привести помощь?! Каруша медлил, в то время как аруту кисару приближалась к самому краю тропы.
Кари сжала жертву ещё сильнее, кинжал выпал из руки девушки. Это конец! Сам-Ру практически заглянул в лицо кисару. Блеск в его пылающих огнём глазах не понравился Аглакайе. Холод пробежал по спине, застыв на кончике хвоста. Она отчаянно сопротивлялась, но, несмотря на все старания кари побеждала. Силы медленно уходили, оставляя кисару наедине с темным божеством. На помощь надеяться бесполезно. Слишком поздно! Аглакайя лишь попросила у Великой Ра-Аам защиты для сына, в надежде, что Бабука уже на полпути к поселению каруша. Уверенность, что уродец никогда не оставит Митху помогла немного успокоить аруту для предстоящей встречи с темным божеством. Она не позволит Сам-Ру насладиться страданием невинной жертвы. Как бы, не так!
Однако вопреки ожиданиям кисару, низкорослый воин по-прежнему оставался стоять на месте. Только когда кинжал выпал из руки девушки, а веки сомкнулись, Бабука бросился на выручку. Громко вопя, так, что даже куты забегали по кустам, он накинулся на змею. Подобрав с земли оружие Аглакайи, каруша тут же пустил его в ход. Истошный крик разрывал голосовые связки уродца. Страх перед хищником сжимал маленькое сердце воина, но он продолжал с остервенением кромсать твёрдую плоть змей. Удар за ударом выбивал из аруту кари жизненные силы. Кровь хищника окропила искаженное гневом лицо Бабуки.
До сих пор корнеед никогда не вступал в противоборство со столь опасным противником. Самое большое, на что хватало его храбрости, так это на мелкие пакости соплеменникам, как в поселении, так и за его пределами. Страх придавал решимости. Сам-Ру играл с сердцем каруша, но воин не поддавался на провокацию. Позволить кари одержать победу означало бы подвергнуть Митху серьезной опасности. Малыш не сможет убежать, а сил преследовать змею у Бабуки не осталось. Воин неистово рвал тело врага, надеясь на скорый конец. Клубок из трех крутящихся тел на берегу реки представлял жуткое зрелище для прятавшихся по кустам кутов. Они перебегали с одного места на другое в ожидании скорой развязки.
Наконец кари ослабила хватку и Аглакайя вновь смогла дышать полной грудью. Жадно глотая воздух ртом, она бросила затуманенный взгляд, переполненный благодарности на спасителя. Сколько отваги, как оказалось спрятано внутри аруту этого маленького каруша! Бабука запрыгивал на змеиные кольца, стянутые вокруг тела кисару, наносил удар, отскакивал назад, и всё повторялось заново. Так продолжалось какое-то время, пока силы Великой Ра-Аам окончательно не покинули хищное порождение тёмного божества. Упорство, с которым змея пыталась забрать аруту кисару, сослужила ей плохую службу. Точный удар Бабуки, лишил змею глаза, а заодно отправил кари в последний путь по тропе Сам-Ру. Когда Аглакайя окончательно пришла в себя, то обнаружила, что сидит среди окровавленных частей змеиного тела. Бабука тяжело дыша, стоял рядом на четвереньках. Тараща глаза в землю воин, громко рыгнул, затем повернулся и застыл, словно пронзённый стрелой невидимого врага.
Широко открытые глаза каруша были направленны в сторону леса. Из-за сбитого дыхания он не мог ничего сказать, сил хватило лишь на то, чтобы рукой указать Аглакайе направление, куда следовало посмотреть. Девушка откинула на сторону кусок холодного змеиного тела, повернулась и внимательно пригляделась. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Кривой палец Бабуки указывал на перевёрнутый короб, валявшийся вблизи кустов палисомы. Сердце кисару забилось так, как не билось, даже во время схватки с кари. Митху внутри короба не оказалось. Мальчик – пропал!
Преодолевая слабость и подступившую к горлу тошноту, она все же смогла подняться. Вот же, никчемное охвостье кута! Забрав кинжал у Бабуки, девушка решительно направилась к зарослям. С каждым шагом удары сердца ощущались всё сильнее и сильнее, казалось, его стук мог услышать даже самый старый охнос засевший высоко на скалистом хребте. Тщательно обследовав землю вокруг короба и осмотрев кусты, Аглакайя пришла к выводу, что мальчишку похитили. Она бегло осмотрела заросли. Кусочек выделанной кожи кута на одной из веток палисомы окончательно убедил её в правильности сделанного предположения. Оставалось выяснить – кто этот безумец! Лично для себя Аглакайя уже решила, что похититель одной ногой стоит на краю тропы и жить ему осталось пару рассветов.
Как только Бабука пришёл в себя, они бегом направились в поселение. Аглакайя нашла следы босых ног, которые вели на противоположный берег. С другой стороны реки могли прийти только ненавистные племени каруша – покасту. Вот же, мерзкие прихвостни Сам-Ру! Никак не уймутся! После последней войны между корнеедами уродцы забросили поселение, и ушли куда-то далеко в джунгли, где и обосновались на новом месте. Радости каруша не было предела, но молодой новоиспеченный вождь покасту Чука не простил обиды. Злость, засевшая вместе с ненавистью глубоко в аруту вождя, долго дожидалась своего часа. И вот, судя по всему, он настал: собрав отряд из наиболее подготовленных воинов, вождь отправился на разведку, собираясь нанести удар племени Аги. Однако, не дойдя до места, наткнулся на змею и воинов каруша, терзавших друг друга в смертельной схватке. Планы вождя тут же изменились. Прежде чем идти войной на давнего врага, он решил принести в жертву лесным богам ярку ребёнка Аглакайи. И таким образом обеспечить себя удачей в предстоящей войне.
Аглакайя бежала в поселение, не ощущая под собой ног. Материнское сердце разрывалось на части от предчувствия присутствия поблизости тёмного божества. Она не смогла сохранить единственное, что пока заставляло её оставаться в этом мире. То, ради чего она каждый рассвет просыпалась, и ради чего готова была расстаться с аруту. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Хуже не придумаешь! Кисару вспомнила погибшего Мирта и ощутила внутри болезненный укол зависти. Попав за врата Сам-Ру, он, наконец, освободился, от каких-либо забот и познал вечное счастье Великой Ра-Аам! А как быть им?
Внезапно возникшая злость на спутника, кипятком, обожгла сердце. Каково ей теперь без него? Спрятался, или может, убежал? Нет, ее Мирт не мог так поступить. Девушка только сейчас, стала осознавать, как много для нее значил молодой кисару. Однако воспоминание о том, что воин отдал жизнь за их спасение, очень быстро вытеснили мерзкие лапы Сам-Ру из аруту. Ко времени прибытия в поселение каруша, она четко знала, как поступит дальше. Воздав хвалу Великой Ра-Аам, принеся в дар жертвенного кута, попросила помощи у Мирта, а затем вместе с Бабукой и ещё несколькими войнами отправилась за реку.
Ненависть к покасту придавала кисару сил. Не останавливаясь, они быстро преодолели самую трудно проходимую территорию и к следующему рассвету вышли к поселению врага. Чука не подумал, что каруша смогут быстро организовать преследование и поэтому не стал запутывать следы, которые зоркие глаза Аглакайи легко прочли на лесной тропе - старания Рахмая Короткая память не прошли даром. Уродец был уверен, что кисару никогда не догадаются о том, кто похитил ребёнка. Мало ли хищников бродит по диким лесам Периферии.
Девушка с замиранием сердца вглядывалась в маленькие фигурки уродцев. Мерзкие прихвостни Сам-Ру! Желание броситься на врага и растерзать их на куски обжигало кисару изнутри, толкая в лапы тёмного божества. Сидя на высокой секвойе, Аглакайя внимательно осмотрела территорию. Свет Великой Ра-Аам давно покинул эти земли, а значит бояться, что дозорные покасту заметят присутствие недоброжелателей, не стоило. Порой корнееды слишком самоуверенны: кто осмелится проникнуть в поселение в надежде сохранить при этом аруту?! К тому же, опасаясь внезапного нападения, Чука значительно усилил охрану, расставив через каждые тридцать - сорок шагов по опытному воину. Главное успеть провести обряд, а там помощь и защита ярку не позволят противнику нарушить их покой. Ещё одним нововведением покасту были молодые топориски, которых уродцы отлавливали и держали в специальных ямах на случай появления непрощенных гостей.
Используя незамысловатые приспособления из веревок и крюков, они поднимали ящеров наверх, копьями выгоняли за ограждение и закрывали за животными огромные ворота. Наученные горьким опытом, когда детёныш топориска нанес им непоправимый ущерб, и чуть было не привёл к поражению, в битве против Мирта и Уно, корнееды решили больше так не рисковать. Насколько данный способ ведения оборонительной войны эффективен, Чука мог лишь предполагать. Однако в любом случае окружить и взять в осаду поселение покасту, когда вокруг бродит несколько десятков полуголодных топорисков будет не так-то просто. А опасались покасту только каруша.
Место, где основать поселение Чука выбрал исходя из особого умысла. Покасту обнаружил пещеру, которая, уходя вглубь горы, постепенно переходила в длинный и узкий тоннель. Куда он вел - воин не знал, но этого им и не требовалось знать. На тот случай если нападение противника окажется удачным, а враги проникнут за ограждение, всё племя сможет укрыться в глубинах пещеры, откуда их вытащить будет никому не под силу. О том, что противник может осадить пещеру, и они просто погибнут внутри от голода, Чука не желал даже слышать. Молодой вождь был уверен, что держать воинов вокруг пещеры для каруша будет непосильной задачей. На тот случай, если Ага задумает что-то подобное, Чука, собрав весь военизированный контингент племени, после наступления сумерек, легко сможет прорвать заслон из каруша и вырваться на свободу. На худой конец, у них имелись кое-какие съестные запасы, с помощью которых легко можно переждать тяжелые времена.
Пробуя рассуждать за вождя уродцев, Аглакайя сидела на верхушке дерева, прячась от света факельных костров в густой листве. Сердце желало немедленной расправы, но спешить нельзя. Девушка раз за разом прокручивала в голове план дальнейших действий, в то время как Бабука и остальные воины каруша провалились в тёплые объятия сна, устроившись между горбатых корней секвойи. Рано или поздно что-то должно было произойти, и кисару это прекрасно понимала. Нельзя прожить на землях Периферии в совершенной безопасности, даже, если речь о таком райском уголке, как земли каруша. Но после гибели Мирта, она всеми, доступными способами оберегала Митху, даже от посягательств любопытных кутов, а тут кровожадные убийцы покасту, пылающие злобой и нестерпимой жаждой мести. Она пойдет до конца, рискнет всем и освободит сына, даже, если придется расплатиться с Сам-Ру собственной жизнью.
Рассвет застал Аглакайю всё также сидящей на ветке дерева. Она лишь пару раз спускалась вниз, чтобы перекусить и переговорить с полусонным Бабукой. Было решено, что как только первые лучи Великой Ра-Аам коснуться самых высоких крон, карушу отправятся на разведку. Девушка будет продолжать следить за поселением с дерева, надеясь нащупать брешь в обороне противника. Проводив взглядом корнеедов, кисару стала внимательно наблюдать за всем, что происходило за забором поселения покасту. Время тянулось медленнее, чем обычно, заставляя Аглакайю страдать из-за вынужденного бездействия.
Бабука сделал всё, как нельзя лучше: тщательно обследовав территорию вокруг поселения, он вернулся назад вместе с воинами, так и не попавшись на глаза не одному покасту. Со слов корнееда Аглакайя поняла, что просто обойти уродцев у них точно не получиться. Оставался один вариант - попытаться прорвать оборону и проникнуть внутрь через ворота, но как?! Атаковать поселение с горсткой маленьких каруша, всё равно, что пытаться без оружия только руками поймать агато! И тогда девушке пришла в голову безумная мысль, однако другого варианта у неё не осталось. Ради спасения сына, она была готова рискнуть чем угодно, включая собственную аруту.
Для осуществления плана Аглакайи им пришлось вернуться назад за реку. Находясь на приличном расстоянии от вражеского поселения, каруша занялись подготовкой сетей из лиан, пока свет Ра-Аам не стал меркнуть. Работа кипела и к наступлению сумерек, всё было готово. Принеся кута в жертву богине, Аглакайя во главе небольшого отряда корнеедов двинулась по направлению горных хребтов, излюбленного места обитания охносов. Путь оказался не близким. Добравшись до места, кисару велела Бабуке сделать привал и как только первая часть плана удачно завершиться выдвигаться к поселению каруша. Маленький воин должен был привести Агу ей на помощь. Преодолев неприступную стену покасту, кисару собиралась устроить переполох, отыскать сына и открыть ворота каруша, а дальше на всё воля Великой Ра-Аам.
Оставив Бабуку у подножья скалистой горы, девушка начала подъём. Пришлось поторапливаться, так как план нужно воплотить в жизнь до наступления рассвета. Учитывая, скорость передвижения каруша, у неё оставалось слишком мало времени. Кисару решила не тратить его на долгий выбор жертвы и как только достигла первого гнезда с ящером подходящего размера, пустила сеть в ход. Лианы оказались тяжелее, чем требовалось, и самая первая попытка получилась неудачной. Сеть пролетела какое-то расстояние, приземлившись рядом с когтистыми лапами охноса. Ах, ты ж, охвостье кута!
Ящер расправил крылья, задрал голову вверх и угрожающе зашипел, намереваясь защищать потомство. Выхода нет: Аглакайя прыгнула сверху на противника. Она едва удержалась на ногах, вытолкнув хищника своим телом из гнезда. Пока охнос приходил в себя, отчаянно хлопая крыльями и пытаясь разглядеть в темноте обидчика, девушка собрала сеть. Затем перебравшись на соседний выступ, начала карабкаться выше в поисках очередной жертвы. Позади, раздавался недовольный крик ящера, призывавший Сам-Ру на помощь.
Неудача, ненадолго, выбила кисару из себя. В голове крутилась мысль о том, что драгоценное время уходит. Если не удастся найти подходящего охноса, жизнь мальчика может оказаться под угрозой. Аглакайя не раз слышала от каруша о жестоких обрядах жертвоприношения, которые проводили покасту над своими жертвами. Знала она и о черепах, которыми вождь уродцев выстилал пол своей хижины и о вяленых языках обречённых. Полакомиться языком врага перед битвой – лучший способ заручиться поддержкой лесных божеств. Язык мёртвого врага, добытый в схватке – признак воина. Покасту носили их всегда при себе, водрузив ожерелье на тощие морщинистые шеи. Аруту девушки содрогнулась при одной мысли о том, что язык сына может оказаться на ком-то из этих мерзких прислужников Сам-Ру.
Вот оно! Наконец-то - подходящее гнездо. Ящер склонился над кладкой и на мгновение замер, прислушиваясь к едва различимому шороху позади. Аглакайя втянула ноздрями воздух. Пахло не только ящером, но и свежей кровью. Присмотревшись, она заметила куски растерзанного тела, разбросанные по всему гнезду. Кому-то сильно не повезло, но для Аглакайи это был хороший знак. Охнос сыт, а значит, будет не так агрессивен. Осторожно развернув сеть, чтобы заранее не вспугнуть жертву, Аглакайя накинула её сверху на ящера. Как только лианы коснулись охноса, она издала боевой клич кисару, а затем прыгнула в гнездо. Сам-Ру зловеще оскалился, предвкушая близость очередной жертвы. Громкий крик возмущенного, подобной наглостью, хищника метнулся вверх, ударился о каменный купол и разлетелся в разные стороны, растаяв в темноте. Достиг стен Ситуст-Ры, преодолел Перевал, после чего замер в ушных отверстиях спящего воина. Кисару внезапно открыл глаза и громко закричал, разбудив дремавшего неподалёку Чиу.


ГЛАВА IV
Мелкие песчинки, не редко заносимые потоком воздуха со стороны пустыни, слабо поблёскивали в теплых лучах света Великой Ра-Аам. Жёлтыми островками смерти их скопления разрядили и без того скудную растительность на границе с Периферией. Топориск остановился. Оскалившись на серые стены строения, животное нервно подёргивало толстым хвостом. Долгие переходы, совершаемые по джунглям, существенно истощали силы. Жалкое зрелище! Ящер склонил голову к земле, глухо зарычал, из раскрытой пасти стекали слюни, окропляя ворсистый мох. Стены рампа Од-Ра вызывали смутное ощущение тревоги в аруту хищника. Воин, чувствуя недовольство и дикую усталость животного, легонько похлопал топориска по шее, желая приободрить и хоть немного успокоить. Ждать осталось не так долго. Периферия забирала силы сиронга и это бессмысленно отрицать, однако иного пути для него нет.
Сделав маленький глоток ругу из походной фляги, Ашат-Рар отдал приказ к наступлению. Очередная атака - наверняка опять всё закончиться неудачей. Четвертый рассвет подряд они делали безуспешные попытки взять приступом рампа Од-Ра - слишком мало сахигарлов, да и силы уже на исходе, наличие григеров и свирепых топорисков под седлом не спасало положения. Каждый рассвет он терял преданных сахигарлов, а подкрепления ждать неоткуда. Командование рампа, целиком и полностью лояльное исурамбу-таронгам, категорически отказывалось капитулировать и тем более вступать в какие-либо переговоры. Наследие Сабатаранги!
Тайо-риклон им подавай! Мерзкие сыновья кута! Никакие ухищрения и уговоры не помогали. Ашат-Рар прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может, отчего постоянно пребывал в отвратительном расположении духа. Злой и обозлённый, на всех и вся, сахигарл всё чаще бессмысленно рыскал по джунглям, изматывая и себя и несчастное животное длительными переходами. Срывался на подчиненных, проявлял чрезмерную жестокость по отношению к кочевым племенам. Убивал и калечил не согласных. Аруту воина никак не могла найти покоя, требуя с каждым разом все больше и больше жертв.
После гибели Мирта сахигарл решил захватить рампа Од-Ра, подчинив себе остальные рампа, он намеревался в итоге отделить Периферию от Ситуст-Ры. Таронги пойдут на его условия, а как же иначе?! Оставшись без жирного куска пирога, они будут вынуждены считаться с мнением командующего. Рулаг-Хатарун ещё сильно пожалеет, что так поспешно решил избавиться от амбициозного командующего. Видимо, у каждого верховного таронга, должен быть свой Сабатаранга. И Ашат-Рар не собирался нарушать данное «правило».
Злобный план мести, медленно, но верно, зрел в аруту сахигарла, подталкивая на отчаянные поступки. Он прекрасно понимал, что взять приступом рампа у них теперь вряд ли получиться, но желание отомстить Рулаг-Хатаруну ослепляло разум. Непомерная гордыня тянула за собой обиду, а та призывала воина к отмщению. Жестокому и бескомпромиссному. Ненависть к Мирту, так долго ждавшая освобождения, не смогла найти выход и полностью перекинулась на главного таронга Ситуст-Ры. Рулаг не заслуживал этого места – мерзкий подхалим, льстец и законченный обманщик! Трагическая гибель сестры вытравила из аруту воина остатки благочестия присущего сахигарлам, выжгла последние огоньки добродетели, оставив после себя лишь угли ненависти, да дикое желание убивать. Убивать всех без разбора, причем, чем больше, тем лучше.
- Хуму!
- Что там, Сатару-Хатар?
- Прибыл дозор, с рассветом они заметили хамру воинов. Она направляется к рампа, и, судя по всему, идет от самых стен Ситуст-Ры.
Ашат-Рар, быстрым движением руки опустил забрало. Закинул за спину григер и помчался в направлении указанном всадником, к границе с Поясом Сам-Ру. Перед этим прокричав рахгуту:
- Сатару, принимай командование. Продолжайте атаковать главные ворота, с остальным я разберусь сам!
- Слушаюсь, хуму!
Воин спрыгнул со спины ящера и устало опустился на один из многочисленных тюков, что лежали вдоль периметра временного лагеря. Долгое пребывание среди дикой природы Периферии порядком измотало личный состав. Проводив взглядом командующего, он сделал глоток из фляги и задумчиво посмотрел на дымящие стены рампа Од-Ра. Огнём их точно не взять! Нет, это не поможет. Сабатаранга знал, что делал, когда после очередного набега Сахра приказал, возвести каменные стены, скважин с водой внутри предостаточно. Гадай, не гадай, а ничего не получиться, Ашат-Рар безумец, если считает, что сможет заставить хадрата рампа, без приказа Ситуст-Ры открыть ворота.
Запасов провизии больше чем достаточно, а значить они будут обороняться до последнего. Но кто решиться выступить против?! Кто осмелиться перечить одноглазому вестнику смерти?! Сиронг тяжело вздохнул и сделал глоток ругу. Ротовую полость иссушило так словно не пил вечность. Жара изнуряла. Рампа расположен практически идеально, на расстоянии сикеля вокруг не встретишь не единого деревца, следовательно, нет никакой возможности спрятаться в тени от жаркого светила Ра-Аам. Угол обзора, открывающийся со стен позволят контролировать практически всю территорию, просто так им в рампа не пробиться. Под куполом парили охносы, крики ящеров долетали до ушных отверстий воина, вызывая внутри аруту неприятную вибрацию. Опасную игру затеял хадрат, а расплачиваться приходится всем, причем счет идет даже не на десятки, а на сотни жизней сахигарлов.
Ашат-Рар, словно горный селевой поток, пронесся мимо рампа, прихватив с собой с десяток воинов. Быстро преодолев расстояние в пару сикелей, он оказался на границе Периферии, откуда открывался хороший обзор на песчаный ландшафт Пояса Сам-Ру. Сатару-Хатар – прав! Медленно, но верно, по серо-желтой полосе пустыни тонкой змейкой полз небольшой караван сахигарлов. Од-Ра не получит ни одной весточки из Ситуст-Ры! Воин почувствовал внутри аруту вспыхнувший огонь ненависти. Излишняя самоуверенность таронгов вывела сахигарла из себя. Упрямство их до добра не доведет. Рано или поздно Твердыня падет к его ногам, а с ней и эта горстка большеголовых кирувитов.
Распределив всадников среди скудной зелени, он устроился на открытом участке между двух кустов палисомы. Этот мерзкий кустарник, так почитаемый местной жреческой братией, рос практически повсюду, причиняя сиронгам массу неудобств, но сейчас он оказался поблизости как нельзя кстати. Ашат-Рар приказал воинам уложить топорисков так, чтобы ящеров было трудно заметить тем, кто приближался к ним со стороны песчаных дюн. Группа сиронгов замерла в ожидании хамру посланного Ситуст-Рой. Ашат-Рар внимательно наблюдал за передвижением каравана, прокручивая в голове последнюю схватку с Миртом. Он не видел тела мёртвого врага, и это обстоятельство постоянно тревожило аруту, заставляя разум строить самые невероятные гипотезы и предположения. Нужно было сразу отправить фарангов вниз по ущелью.
Ждать пришлось довольно долго: караван двигался не так быстро, как хотелось бы. Но все мучения сахигарлов были вознаграждены сполна, как только первый всадник Ситуст-Ры ступил на землю Периферии. Воины Ашат–Рара сработали, словно единый организм. Рахгута возглавлявший хамру Ситуст-Ры даже не успел отдать ни одного распоряжения. Опытные, изрядно потрёпанные Периферией сахигарлы Ашат-Рара одним своим видом любого могли заставить сложить оружие. Молодые воины испуганно озирались по сторонам. Страх в их глазах можно было заметить даже сквозь узкие прорези забрала. Аруту Ашат-Рара ликовала. Видно у головастых сыновей кута, совсем дела плохи, раз через Пояс Сам-Ру отправили такой молодняк?!
Осознав, что находится в окружении и сопротивление бесполезно, рахгута приложил раскрытую ладонь к сердцу, оповещая неприятеля о готовности вступить в переговоры. Сопротивляться в такой ситуации бесполезно. Уставшие после длительного перехода, сиронги просто не могли оказать серьёзного сопротивления, закалённым в борьбе с дикой Периферией воинам хадрата. Сахигарл снял шлем, спрыгнул с топориска и медленно двинулся к командующему безошибочно вычислив Ашат-Рара серди всадников.
- Слава таронгам, хуму, Ашат-Рар! Рад видеть тебя живым и здоровым.
Интонация, с которой к нему обратились, сразу не понравилась Ашат-Рару. Сахигарл промолчал. Он даже не кивнул в ответ, демонстрируя полное пренебрежение к послу Ситуст-Ры.
- Вели сложить оружие своим сахигарлам, рахгута.
- Мы пришли с миром и не собираемся …
- Заткнись, и делай, как говорю - вели сахигарлам, сбросить григеры с рагами на землю, если не хочешь первым отправиться к праотцам!
Ашат-Рар быстрым движением вскинул на плечо григер, направив остриё болта в голову собеседнику. Рахгута хитро прищурился, трезво оценивая ситуацию. Дело - дрянь! По-другому не скажешь! Желание дерзостью ответит на дерзость, обжигало аруту воина, но превосходящие силы противника вынуждали мириться с положением. Подняв вверх руку, он дал понять всадникам, что необходимо выполнить требование хадрата. Когда хамру Ситуст-Ры, нехотя, рассталось с оружием, Ашат-Рар с особым пристрастием добросил рахгута. Новости не на шутку взволновали командующего. Рулаг-Хатарун оказался в сложной ситуации и требовал немедленного возвращения Ашат-Рара, обещая при этом закрыть глаза на прошлые разногласия. Ситуст-Ра в опасности и нуждалась в сильном и толковом главнокомандующем, авторитет которого сплотит сиронгов вокруг Твердыни Умра.
Ашат-Рар похлопал по спине рычавшего топориска и неспешно направился к рампа Од-Ра. Пора снимать осаду, после таких известий они сами откроют ему ворота. Воин размышлял над заманчивым предложением верховного исурамбу-таронга. Возможно, все же стоило пойти на соглашение с Твердыней Умра, учитывая сложившиеся обстоятельства. Силы сахигарлов на исходе, с каждым рассветом все труднее поддерживать в них веру. К тому же Ситуст-Ра в опасности! Болезнь унесла сотни граждан: отравленная Ашат-Раром вода сделала свое мерзкое дело. Ситуст-Ра изнывала от внутренних ран, её трясло и лихорадило, но это не так сильно беспокоило сахигарла как, то зло, что приникло в их мир, со слов рахгута. Это действительно серьезно, раз его появление заставило исурамбу-таронгов пойти на соглашение с кровожадным сиронгом. Кто бы мог подумать! Это обстоятельство вносило существенные коррективы в дальнейшие планы. Оставалось только гадать поможет оно или станет концом для блестящей карьеры хадрата.
Со слов рахгута: кровавая резня устроенная пришельцами среди кирувитов вынудила таронгов покинуть сектор и обосноваться на стенах Ситуст-Ры. Такого ещё небывало ни разу за всю историю государства! Сахигарлы, конечно, оказали серьёзное сопротивление, но недавняя болезнь и междоусобицы основательно подточили их силы. Ситуст-Ра уже далеко не та, что была при Сабатаранге!
Что же - все складывалось, как нельзя лучше! Самое время выставить условия исурамбу-таронгам. Нет, он не допустит такого промаха, какой в своё время лишил Сабатарангу власти. Это большеголовое стадо, загнанное в угол, пойдёт на всё лишь бы восстановить прежнее равновесие и навести, наконец, порядок в государстве. Ашат-Рар улыбнулся про себя, опустил забрало и направил ящера к рампа Од-Ра. Задача ему, конечно, выпала не из лёгких, но оно так даже лучше, ведь, если все завершиться удачно, он не только спасет Ситуст-Ру, прославив свое имя, но и получит наконец-то безграничную власть из рук самого Рулаг-Хатаруна. Ждать осталось совсем не долго.
Ситуст-Ра погрузилась во мрак. Кое-где ещё светились огни, но только не на территории Твердыни Умра. Главная башня ведущая к Око-Ра, по-прежнему, оставалась в руках рамбутов, однако провизия заканчивалась а монстры - переростки беспорядочно бродившие по сектору не оставляли шансов и возможности добраться до ближайшей ишмая-митра. Вглядываясь в темноту, сахигарл тяжело выдохнул, аруту воина наполнилась скорбью по ушедшим временам. Во что превратилась его любимая, пышущая ароматами и всеми красками жизни Ситуст-Ры после гибели Сабатаранги?! Удар, который нанес агатра и дальнейшие события, произошедшие за этим, фактически уничтожили сильное и некогда процветавшее государство. А было ли оно настолько сильным?
Воин прищурился, напрягая зрение. Ничего толком не разглядеть! Там внизу явно мельтешили какие-то тени. Тени тех, кто пришёл из лабиринтов Ох-Ра и буквально обезглавил Ситуст-Ру. Виданное ли дело, чтобы исурамбу-таронги покинули Твердыню. Да, в башне ещё оставались Рулаг-Хатарун да с десяток полуслепых кирувитов временно отвечавших за Око-Ра, но остальные-то?! Ушли и неизвестно теперь, когда вернуться, да и будет ли куда им возвращаться? Раздался сигнал, после которого воин тут же поспешил спуститься вниз по коридору. Началось!
Хати Большая нога закончила высасывать склизкое содержимое из головы гигантского муравья, аппетитно облизнулась и громко отрыгнула, куда-то вверх. Отбросив часть мёртвого насекомого в сторону, она посмотрела на стоящего поодаль Азура. В потускневшем свете слабого костра мускулистое тело война покрытое свежими шрамами напомнило ей о недавних событиях. Мерзкие выродки! Кровь забурлила в иссохшем за долгую жизнь теле старухи. Зачем духи заставили её спуститься в эту пещеру, Хати и сама до конца не понимала, но пытливый ум женщины не позволил ей остаться наверху, лично не разведав, что тут, да как. Она много повидала на своём довольно длинном жизненном пути, по меркам неандертальцев, и не собиралась уходить к Суру пока не раскроет для себя все тайны подземного мира. Хати решила так - эта пещера теперь на её земле, а значит все, что внутри тоже принадлежит ей! Пришла пора заявить права и на эту территорию.
Взгляд воспалённых глаз переместился на собственную руку, на запястье которой красовалось ожерелье из нескольких нитей ракушек каури, невиданная ценность для этих мест. Полированные зубы хищников, приятно скользили по волосатой руке. Оно снято с шеи мёртвого камота. Мальчишка недолго сопротивлялся: один удар и алый фонтан окропил земли Кагая Рваное ухо. Чудный был бой! Вкусное, нежное мясо. Женщина облизнулась, ощущая на распухших губах солоноватый привкус муравьиной жижи. Хати громко высморкалась, вытерла руку о сухое, поджарое бедро и жестом позвала к себе Азура. Коренастый воин, косолапя, доковылял до вождя. Неандерталец тяжело дышал. Сломанное ребро, ударом каматра, давало о себе знать. Он оторвал голову врага, в припадке бешенства, и съел ещё теплое сердце, но это не помогло. Грудь ныла, и что-то сильно кололо в боку при каждом шаге.
- Азур, ты слаб, тебе нужно возвращаться назад. Приведи ещё воинов, отбери лучших из них. Да не забудь пометить след кровью. К следующему рассвету вы должны вернутся. Враг уступает нам в силе, но свиреп как кихой, так что поспеши.
- А как же племя? Кто защитит их от камотов или духов земли?
Хати нахмурилась.
- Не перечь мне. Бурай справный воин, он позаботиться о них. Этот осилит, не смотри, что стар. Сейчас и по ту и по эту сторону реки нет ни одного камота, а со зверьём он, как-нибудь, разберётся и без нас, уж поверь мне. Я ещё помню, как много рассветов назад Бурай мог в одиночку загнать амаха. Тебе не стоит об том сейчас думать, Азур. Мне нужны воины здесь. Враг силён и опасен. Выбери самую быстроногую девицу из тех, что остались наверху и отправь по соседним племенам. Пусть пригласит их разделить с нами победу. Лишние воины сейчас не помешают, а кто останется жив, вряд ли много попросят. Только пусть не мешкает, чем больше вутов приведет, тем лучше.
- И к Иту Плясуну?
Хати нахмурилась. Старуха недолюбливала Иту, особенно после того, как он пообещал занять ее место, но сложная ситуация требовала принятия непростых решений.
- Плясун не пойдет, а коли надумает, тем лучше. Здесь разобраться с ним будет намного проще. Кхоры сейчас нам будут как нельзя кстати.
Азуру не нравилось племя людоедов, но на этот раз Хати права. Расправиться с ящерами руками кхоров идея неплохая, но терпеть их рядом будет не просто. Хотя пусть лучше жрут этих зеленых, чем собственных собратьев по оружию. К тому же существенно сократив их численность, они обеспечат себе спокойную жизнь на долгие времена. А в том, что алчный до власти Плясун заявиться в подземелье, можно было не сомневаться. Остается вопрос кто же возьмет верх: Хати со своим коварным планом или Иту мечтающий перегрызть ей горло и создать союз племен под управлением кхоров?
- Ну ладно, на этом все. Отправляйся.
Одна из женщин, что до сих пор тихо суетилась у костра, поднесла наплечник сахигарла, который использовала в качестве чаши, вождю. Большая нога наклонилась вперёд, выбрала самый сочный кусочек и принялась с жадностью рвать мясо жёлтыми зубами, давая понять неандертальцу, что разговор окончен. Азур посмотрел на зажаренные конечности большеголовых уродцев и с сожалением подумал о бродящих по поверхности сочных коцу. Как вообще это можно есть?! Вуту ужасно не нравилось, что из-за отсутствия достаточного количества мяса под землей, им приходилось питаться, чем попало, включая членов вражеского племени. Он с долей брезгливости посмотрел на Хати глодающую кисть воина, недовольно фыркнул, по-звериному, и поковылял к выходу. Каменные стены с горящим внутри пламенем давали тепло не хуже привычных пещер, но не спасали от тоски по родным просторам. Что же духи ни как не успокоят воинственное сердце старухи?! Мало, что ли, пролито крови камотов на поверхности, так нет же?! Только Иту Плясуна здесь не хватало, с его головорезами!
Азур собрал самых опытных воинов, из тех, кто не был сильно покалечен в последней схватке с защитниками Ситуст-Ры, и отправился в лабиринты Ох-Ра. Задача предстояла не из лёгких, учитывая травму. Нужно спешить - Хати не любит ждать. Вут бросил злобный взгляд на башню с красивыми вензелями на стенах, внутри которой по-прежнему находились враги. Ну, ничего, как только они вернуться, то непременно найдут способ вытащить головастых ящеров наружу. Большая нога не успокоиться. Неандерталец не знал что там за жёлтой дверью, но то, что обитатели этих земель покинули строения, и забаррикадировались именно в нём, наталкивало воина на смутные догадки. Что-то ценное было там, за этими мощными ставнями, покрытыми мелкими письменами, и это что-то явно мешало группе головастых фухов покинуть сектор.
Когда последний воин Азура исчез за воротами коридоров Ох-Ра, Хати закончила трапезу и выбралась на небольшой балконный выступ здания, которое она облюбовала себе под временную резиденцию. Женщина втянула ноздрями воздух, потирая сухие ладони. Вид открывался шикарный! Жадно впитывая взглядом необъятные просторы Ситуст-Ры, старуха рисовала в голове картины будущих свершений. Никто ещё, на её памяти, не достигал таких высот. Мало того, что ей посчастливилось изгнать из земель вутов самое сильное племя кроманьонцев, так теперь и подземный мир монстров пал к её ногам: воистину она наследница своего мужа. Хати с теплотой в сердце вспомнила Сура и ненадолго прикрыла глаза, отдавшись воспоминаниям.
Обхватив сухими руками себя за плечи, женщина тихо зашептала заклинание, которое ей когда-то, перед смертью, поведала мать. Да ждать осталось не так долго, но прежде чем они с Суром вновь, на этот раз навечно, соединят сердца, нужно как следует утолить жажду крови. Большая нога не открывая глаз, потёрла браслет на запястье и довольно ухмыльнулась сама себе. Она доведет начатое до конца, чего бы ей это не стоило! А после можно отправляться на покой к Суру.
Внезапно раздался звук сиронзу, прервавший размышления Хати. Опять?! Хати, сильно косолапя при ходьбе, поспешила вниз: она будет лично руководить битвой, так как Азур уже на полпути к верхнему миру. На это раз победа не будет такой лёгкой, но то, что они непременно одолеют противника, женщина даже не сомневалась. Поверженный враг отступил, собрал силы, продумал план действий и вновь атаковал. Хати хищно оскалилась, вспоминая жареные куски от тел кирувитов. Ощущая на толстых губах сладковатый привкус смерти, старуха поклялась, что добудет себе сердце того, кто ведёт за собой этих уродливых воинов и съест непременно сырым, дабы не растерять ни капли отчаянной смелость и отваги противника.
Рулаг-Хатарун с интересом наблюдал за ходом схватки из верхней башни Твердыни Умра. Несмотря на вооружение, сахигралы проигрывали: габариты врага, свирепость и ужасный внешний вид буквально деморализовали хамру молодых фарангов. Всадников не спасали даже топориски. Примитивное оружие пришельцев наносило непоправимый ущерб сиронгам, практически нивелируя наличие григеров. Нападали из-за угла, наносили мощные удары, от которых не спасали пластинчатые доспехи и скрывались в темных коридорах крепости. И так продолжалось не один рассвет! Заставить их биться по правилам Ситуст-Ры оказалось непосильной задачей. Они нападали внезапно, используя тесную застройку сектора, наносили удар и так же внезапно отступали. О каком строе вообще и правилах ведения боя могла идти речь? Да, это не кочевые племена Периферии! Мало того, что ужасная болезнь косила сиронгов, словно саяк уранга, так ещё и эта напасть! С этим срочно нужно что-то делать!
Кирувит опустил большую голову, разглядывая собственные пальцы на руках. Если так пойдёт дальше им придётся взяться за раги и самим защищать себя. Мысли потекли за стену Ситуст-Ры, туда, где по зелёным просторам Периферии струился запах кочевых костров. Ашат-Рар! Вот, что происходит, когда к власти пробивается чуждый ей элемент и нарушает работу всей системы. Как только Сабатаранга влез в совет всё пошло не так. Пока во главе стояли кирувиты, исурамбу-таронги контролировали жизнь государства, а что теперь?!
Сиронг перевёл взгляд на группу дерущихся воинов. Клянусь властью таронгов, Ашат-Рар, ты сполна заплатишь за всё! Громкий крик под каменным куполом привлёк внимание кирувита – охнос! Только этого не хватало! Ящер, каким-то чудом, преодолел Пояс Сам-Ру и пересёк границы Ситуст-Ры. Что дальше, табуны диких гураму, стаи одичавших италов на улицах секторов?! Рулаг-Хатарун, подслеповато щурясь на свет Ра-Аам, накинул плащ, застегнул капюшон, скрывавший увенчанную обручем голову, и быстрым шагом поспешил вниз. Нужно срочно собирать совет!
ГЛАВА V
Охнос медленно пролетел над вершиной Чёрной пяты. Всматриваясь голодными глазами в густые заросли, ящер пытался разглядеть очередную жертву. Два всадника верхом на гураму неспешно следовали по извилистой тропе вдоль горного хребта. Вот как раз то, что нужно! Хищник не собирался атаковать воинов - слишком опасно, но вот молодая самка гураму, манившая пустой желудок мясистыми боками, неплохой вариант. Она, нехотя, плелась позади, и охнос ждал удобного момента для нападения. Он не сомневался, что кисару, после непродолжительной схватки, уступят ему: редкий кочевник за Перевалом станет рисковать аруту ради гураму. Отбиваться от стаи топорисков это ещё, куда ни шло, но охнос – совсем другое дело! Сам-Ру раскрыл пасть, готовясь принять жертву от лап хищника.
Тикитун оглянулся назад. Большие глаза Чиу черными пятнами выделялись на покрытом белой краской лице. Из него буквально сочилась сила и отвага. Вот же, никчемный фокуру! Как ни крути, а Замбару понимает толк в тога. Мускулистое тело, закалённое в битвах выдавало в кочевнике сильного противника. Где-то в глубине своей аруту мург немного побаивался дикаря и даже отчасти завидовал ему. Он и сам когда-то был членом большого племени, но коварный Сам-Ру столкнул с тропы, и закрутилось: изгнание, статус харуту, а дальше кромешная мгла, собранная из набегов, убийств и грабежей. Если бы не Сахра, одной богине известно, что могло с ним произойти.
Ртупу удалось возглавить шайку мургов, но как долго получиться оставаться у власти?! Редкий наёмник доживал до преклонных лет, да у Тикитуна и не получилось никого припомнить. Все, как один, заканчивали путь на острие чужого клинка, либо стрелы. Так уж издавна повелось. А тропа Чиу - совсем другое дело! Элита Периферии! Наёмник выдохнул, а затем ударил стрекалом гураму. Животное недовольно заворчало, замотало головой, однако все же прибавило шаг.
Тога в свою очередь то и дело оглядывался на самку гураму на спине, которой лежал связанный кисару. Маленькая тень, от пролетевшего высоко над головой, ящера скользнула по морде гураму и перебралась на густую листву ближайшего кустарника. Он давно заметил охноса, ещё до ручья. О намерениях хищника можно было даже не гадать, порождение Сам-Ру явно выжидает удобный момент. Чиу крепче сжал донт. На этот раз пронесло, ящер пролетел над вершинами секвойи, после чего вновь взмыл к куполу. Что-то отпугнуло крылатого прихвостня Сам-Ру. Не успел Чиу закончить мысль, как прозвучал звук похожий на жужжание пчелы, а затем совсем рядом, на расстоянии раскрытой ладони, над головой тога пролетела стрела. Небольшой снаряд, пущенный из длинной полой трубки – опу не оставлял сомнений – их известили о своём присутствии кровососы Цабиру!
- Пригнись! - прокричал Чиу, припадая грудью к горбатой холке гураму. Животное опустило голову практически к самой земле, уперев маленькие глазки в листву ближайшего кустарника. Ах, ты ж, подлое охвостье кута! Только этого сейчас не хватало! Наёмник остановил хлопком ладони, заворчавшего было на него ящера, с силой прижавшись к грубым складкам на коже. Опять тот же звук и ещё один снаряд пролетел над головой. Не унимаются! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Гураму тяжело дышал, быстро втягивая ноздрями влажный воздух. Чиу считал про себя мгновения до следующего выстрела, гадая, куда на этот раз целиться стрелок. Видимо решили поразвлечься.
- Сколько так стоять-то? – не выдержал Тикитун, понимая, что ящер в любой момент может сорваться с места и тогда его уже не остановить. Нет ничего хуже обезумевшего от страха гураму.
- Терпи! Попробуешь оказать сопротивление, они нашпигуют тебя ядом, до самого кончика хвоста!
- А, сейчас, что, по-твоему, происходит?
Мург стиснул зубы, вжимаясь грудью в твердое тело гураму. Он крепко обхватил руками животное, надеясь хоть как-то его успокоить. Довольно сомнительная перспектива! Ящер недовольно заревел, вытянув шею, начал переминаться с ноги на ногу, не желая оставаться на месте. Ещё одна стрела просвистела у самого уха животного. Кто-то явно заигрывал с травоядным гигантом! Гураму ещё ниже пригнул к земле рогатую голову, намереваясь в любую секунду сорваться с места. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Неожиданно, позади самки, послышался шелест листвы и на спину животного спрыгнул воин. Тикитун, стараясь не отрывать груди от холки ящера, оглянулся назад. Ах, ты ж, охвостье кута! Чиу осторожно развернул гураму, медленно, не делая лишних движений, подъехал к перепуганной самке. Она по-прежнему топталась на месте, соображая как быстрее избавиться от не прошеного гостя. Тога не отрывал головы от ящера, ожидая дальнейших действий со стороны кровососа. Незнакомец, приподнял маску из толстой древесной коры, на которой красным цветом были нанесены вертикальные полосы, с незнакомыми символами по краям и что-то громко прокричал в густую зелень джунглей, на не понятном наречии. Получилось тарабарщина: среднее между рычанием топориска и щебетанием кутов.
Чиу знал, что между собой кровососы переговариваются на собственном языке, хотя вполне сносно общаются на языке кисару.
- Мы пришли без злого умысла в земли Цабиру!
Тога поднял обе руки, показал ладони, не отрывая лица от гураму. Мало ли что! Жизнь на Периферии может быть очень коротка. Кто знает, что в голове у этого дикаря?! Воин недовольно фыркнул, затем перевел взгляд, черных как смоль глаз, на мурга. Тикитун, вслед за кисару, поспешил поднять руки, вытягивая их перед собой до боли в суставах. Нелепая, унизительная, а главное не удобная поза! Однако остаться в лапах кровососов с ядом в крови, точно не входило в их планы. Чего только не сделаешь ради желания сохранить власть! Кисару в очередной раз вспомнил Сахра, который в одиночку ходил к Чёрной пяте, и лишь после этого Кривой коготь спускался в лагерь мургов для торга. И ведь знал, фокуру, как подойти к мерзким прихвостням Сам-Ру!
- Долго ещё он будет над нами изгаляться? – прошипел наемник.
- Заткнись, - коротко бросил Чиу.
Воин, сидевший на спине самки, наклонился вперед, принюхался, шумно втягивая ноздрями воздух, Тикитун с интересом наблюдал за незнакомцем. Пальцы пробежали по поклаже. Звериный оскал исказил лицо дикаря. Судя по всему, он догадался, что привезли с собой мурги. Затем опустил маску, скрыв от посторонних глаз хищное лицо, и опять что-то прокричал на все джунгли. Как только голос кровососа потонул в густой зелени, со всех сторон, словно спелые плоды солота, на землю по лианам посыпались воины Цабиру. Тот, что всё ещё сидел на спине гураму обратился к Чиу.
- Что-то ты зачастил к нам, Чиу? Ещё и эту падаль притащил с собой, - кровосос указал наконечником копья на мурга.
- М я рад этой встречи, Атой!
Тога, наконец, оторвался от гураму и сел как подобает воину для ведения переговоров. Тикитун тут же последовал примеру кочевника.
- Такова воля богов. Мурги хотят встречи с Царибу.
- А вам, что за дело?
- Думаю это лучше спросить у Замбару, Атой. Ты же понимаешь, я всего лишь исполняю волю вождя.
Кровосос ничего на это не сказал, но было заметно, что столь резкий ответ ему явно не понравился. Чиу сошел с тропы, пропуская вперед гураму наёмника. Воин вновь приподнял маску и внимательно осмотрел мурга. Глаза цвета пожухлой листвы прощупывали жертву, отыскивая слабые места. Хитрый взгляд с прищуром и кровожадный оскал на изрезанном шрамами лице заставили вибрировать аруту Тикитуна против его воли. Вот же, мерзкое охвостье кута! Где он только таких берет?
- А, где же ваш резвый Сахра?
- Там где и положено ему быть: отправился к праотцам.
Дикарь вытянул губы трубочкой, причмокнул и понимающе кивнул. По приятельски подмигнул Чиу, широко улыбнулся.
- Нам нужен махру, - продолжил мург.
- Вот как?
Кисару опустил маску, скрыв лицо от наёмника. Хвост воина еле заметно вздрагивал.
- Есть товар, который наверняка заинтересует Цабиру.
С этими словами Тикитун подъехал к гураму на спине, которого сидел воин и развернул перед ним плащ. Неизвестно какие эмоции были на лице воина, но судя по тому, как напряглись мышцы на груди и руках, мург предположил, что товар дикарю пришёлся по вкусу. Ни говоря больше, ни слова, он громко свистнул, подпрыгнул вверх, ловко зацепился за лиану и вскарабкался на толстую ветку ближайшего дерева.
- Проходите.
Чиу одобряюще кивнул мургу, давая понять, что путь совершенно свободен, направил гураму вверх по тропе к пещерам Царибу. Тикитун перенервничал больше, чем следовало, что не ускользнуло от внимательных глаз тога. Какие же все-таки мерзкие эти мурги! Наемник ощущал непонятную тяжесть внутри аруту, словно шел на заклание. Да и чего можно ждать от пещер кровососов? Тикитун не раз слышал от Сахра, как тот недосчитывался мургов по возвращении от Черной пяты. Кто знает, что там, на уме у этих безумцев?! Мург плотно запеленал ношу, глотнул ругу и поспешил вслед за тога. Проезжая мимо стоящих, с трубками в руках, воинов Цабиру, наёмник ощутил неприятную дрожь внутри аруту. Мерзкие прихвостни Сам-Ру!
Запах исходивший от них вызывал довольно неприятные ощущения, воняло так, словно где-то рядом сдох агато. А многочисленные нити ожерелья из костей, висевшие на шеях кочевников наталкивали на самые чёрные мысли. Даже для мурга, видевшего немало на своём долгом извилистом пути, общество кровососов Черной пяты казалось худшим из того, что мог создать Сам-Ру. Как только пришельцы исчезли в густой листве предгорной растительности, кисару вскарабкались на деревья, заняв прежние позиции. Цабиру не позволял незнакомцам свободно приближаться к горе кем бы они ни были. Вокруг вновь воцарилась привычная слуху кочевника тишина Периферии.
Чиу ехал довольно быстро, время от времени оглядываясь на мурга. В отличие от наёмника, ему не раз приходилось бывать здесь. Замбуру, как и вожди остальных кочевых племен всегда нуждался в хорошем махру. Они конечно добывали собственный, но только у Кривого когтя можно было разжиться таким ядом, который способен быстро отправить агато к Сам-Ру. Воин задумался над тем, как долго Цабиру позволит аруту пленника оставаться во власти Великой Ра-Аам. Он прекрасно знал, что вытворяли прислужники темного божества с такими заблудшими путниками, поэтому внутренний тога воина сопротивлялся решению вождя, однако пойти против воли Замбуру, кочевник не смел. В конце концов, это дело богов. Жрец одобрил решение, значит, так тому и быть!
Охнос все ещё кружил над джунглями, но нападения можно не опасаться. Ящер не хуже остальных обитателей этих земель знал насколько опасно приближаться к Чёрной пяте, пока последний луч света не покинет земли согретые Ра-Аам. Меткие стрелы воинов не одного хищника отправили в обитель темного божества.
Пещера, которую облюбовал для себя Цабиру, оказалась намного просторнее тех, что раньше встречал мург. Кочали, больше походившие на хижины корнеедов, чем на жилища кочевников знакомой ему Периферии, беспорядочно рассыпались у подножья горы. Расположенные среди густой растительности они оказались скрыты от глаз пришельца. Воины проехали стороной, не приближаясь к поселению слишком близко, к тому же: особого желания встречаться с кровососами ни у одного, ни у другого, не возникало. Припадки бешенства, в которые временами впадали местные обитатели, не располагали к этому и совершенно избавляли о любопытства. Главное заключить сделку, получить то, зачем явились, да унести скорее ноги, подальше от этих мест.
Прежде чем встретиться с вождём, и Чиу и мурга тщательно обыскали, разоружили и как следует, обкурили дымящимися ветками. От запаха тлеющей древесины, а также трав в голове стоял легкий туман, однако страх постепенно ушел. На языке появился сладковатый привкус. Тикитун наконец смог успокоиться и настроился на разговор. Но, как оказалось, ненадолго: появление перед ними Цабиру вновь позволило Сам-Ру схватить мурга за хвост и заставить дрожать внутри, словно лист молодой поросли папоротника. Огромный кисару, намного больше своих соплеменников, взгромоздился на каменные валуны, сложенные в виде кресла жреца. Шкуры агато ниспадали с подлокотников до самого пола. Из-за спинки кресла торчали кости животных, большинство из которых, как подметил про себя мург, также принадлежали агато. Коготь топориска торчавший из плеча Цабиру отсеивал все сомнения насчёт прозвища воина.
Мургу и раньше приходилось издалека видеть Цабиру, но когда вождь появлялся на гураму в маске и накидке, скрывавшей его от недоброго глаза, он не казался таким омерзительным и большим. Да и подпускал Цабиру к себе для личного разговора только предводителя наёмников. Сейчас же, Тикитун оказался настолько близко, что стал ощущать благоговейный трепет перед силой, мощью и дикой свирепостью воина. Мург, мысленно сравнил себя с кутом, попавшим в лапы того же агато. Кривые клыки кровососа, выпиравшие вперёд при разговоре, почти касались широких ноздрей, что ещё больше придавало ему схожести с кровожадным хищником. Отвратительное порождение дикого мира Периферии! Наёмник отвёл глаза, не желая встречаться с ним взглядом, по крайней мере, до тех пор, пока не совладает с вестником Сам-Ру внутри собственной аруту.
Цабиру приветливо улыбнулся Чиу, демонстрируя гостям жёлтые клыки, не единожды разрывавшие горячую плоть ещё живой жертвы. Кровососы не считали необходимым умерщвлять пленных перед принесением в жертву: гораздо приятней утолять жажду пока сердце врага ритмично выбрасывает в горло потоки алой жидкости. Воины, сидевшие по обе стороны от гостей, придвинулись ближе. Тикитун отметил про себя, что возле каждого лежало по донту и в случае необходимости они очень быстро смогут пустить им кровь. Вот же, мерзкие охвостья кута! Унять внутреннюю дрожь оказалось не так-то просто. Наёмник чувствовал себя довольно неуютно без саяка на поясе, это не ускользнуло от внимательных глаз вождя, но Цабиру ничего не сказал ему на этот счет. Он вообще, до определённого момента, делал вид, что не замечает мурга, общаясь исключительно с Чиу, чему Тикитун был даже крайне рад.
После того как кровосос расспросил собеседника и вызнал у тога подробности о прибытии группы наёмников в земли Замбару, он наконец обратился к Тикитуну.
- Сколько махру ты хочешь за своего полудохлого кочевника, мург?
Вождь коснулся беспалой рукой торчащего когтя, так органично смотревшегося на мускулистом плече. Вросшую инородную часть тела хищника, кисару украсил двумя небольшими браслетами с довольно крупными камнями, из тех, что так любят носить на себе жрецы Периферии. Можно было даже подумать, что кровосос так и вылупился из яйца - сразу вместе с когтем. Блеск браслета отразился в глазах мурга, жажда наживы заглушила страх, и это тоже не ускользнуло от Цабиру. Кто бы, что ни говорил, а сущность мурга не так-то просто спрятать. Цабиру фыркнул, высказывая наемнику, своё презрение. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Вождь как бы невзначай коснулся когтя, а затем опустил широкую ладонь на рукоять кинжала, давая понять наёмнику, что перед ним стоит не простой выбор. Нет, сейчас об этом даже думать не стоит! Тикитун громко сглотнул и ответил:
- Все, что у тебя есть на данный момент.
Мург бросил перед собой плетёную сеть, наполненную походными флягами.
Бровь Кривого когтя резко взметнулась вверх. Он удивленно посмотрел на Чиу, а затем вновь перевёл взгляд горящих любопытством глаз на мурга.
- Зачем так много?
Тикитун потупил взгляд, не зная как лучше ответить. Ну не раскрывать же перед дикарями все планы?! Цабиру понимающе улыбнулся, словно получил ответ на свой вопрос. Вождь играл с мургом и получал от этого процесса несказанное удовольствие. Там за Перевалом эти прислужники Сам-Ру наводят страх грабительскими набегами на кочевые племена, а здесь у него в пещере, этот голодранец всего лишь несмышлёный детеныш кута, затерявшийся в джунглях. Страх окончательно доедавший сердце мурга поднял настроение вождю. Что может быть лучше?!
- Хорошо, но ты оставишь мне двух своих гураму.
- Это как?! Ты, верно, наелся семян палисомы, вождь? Я не затем прошёл столько сикелей, чтобы возвращаться пешком. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Нет, нет, нет. Так не пойдёт! Хватит тебе и одного кисару! О чём речь? Этот кисару хороший товар. Погляди сам.
- Твой язык острее саяка, а ум, судя по всему, так скуден, что не годен даже для кута.
- Я … я повторюсь, вождь. Молодого кочевника будет достаточно. Его сердце бьётся, а кровь горяча. Чего же более?
- Значит, уже уходишь?
- Хм! Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Нет, ну ты подумай сам! Как же, по-твоему, я вернусь назад? Где ты видел мурга без гураму или может…?
Донты рядом с сидевшими воинами зашевелились, не дав ртупу закончить речь. Мерзкие прихвостни! Ну и как теперь выпутываться?! Перед глазами всплыл образ Сахра. Тикитун постарался взять себя в руки, но злость от неслыханной наглости, с какой Цабиру вёл себя, буквально разрывала аруту на части. Он сам выпьет его кровь, если представиться возможность. Никчёмный пожиратель падали! Если бы не численное преимущество кровососов, Тикитун не стал бы с вождем церемониться.
- Не горячись так! Ты забираешь всё, при этом даже не подумал, где, а главное как я должен пополнить запасы. Махру не падает нам сверху по воле Великой Ра-Аам. Боги недовольны, всё чаще стали забирать себе моих логу. Товар твой - дрянь, скажем прямо, меня не обманешь, мург, от него веет дыханием Сам-Ру за сикель, правда, если его как следует очистить, то вполне сможет стать логу. Верно, я говорю? Но ведь и для этого нужно ещё приложить массу усилий.
Цабиру посмотрел на сидевших поодаль соплеменников. По пещере пробежал одобрительный ропот, больше напоминающий шипение. Вождь удовлетворенно кивнул и продолжил:
- Но я не могу оставить моих воинов без крови, а гураму не так вкусен, как хотелось бы, поэтому заберу у тебя ещё и самку. Такова воля богов и моё последнее решение. Согласен?
Вождь подался вперёд, стараясь разглядеть ответ в глазах собеседника раньше, чем последний что-то сможет выдавить из себя. Рука Цабиру по-прежнему сжимала рукоять кинжала. Дай только повод никчёмный приспешник Сам-Ру и он первым кинется на врага. Напряжение стремительно возрастало. Тикитун сжимал кулаки, борясь с желанием наброситься на Цабиру и вырвать мерзкое наглое сердце. Осознание собственной никчёмности на фоне Сахра стало тяготить воина ещё больше. Как теперь возвращаться, что скажут на это мурги?! Сколько ему ещё предстоит терпеть унижение?! Сначала сиронги, затем Замбару, а теперь и этот, прислужник тёмного божества! Хватит! Чиу видел состояние наемника, поэтому как мог, постарался смягчить условия выдвинутые Цабиру. Тога не хотелось портить отношения с кровососами из-за мурга, но он прекрасно понимал, что если воин сейчас вступит в схватку остаться в стороне у него вряд ли получиться. Кто же так ведёт переговоры с Кривым когтем?! Вот же, грязь со стоп, Сам-Ру!
- Цабиру, может, мы возьмём немного меньше, а чуть позже, когда мурги вернуться, то приведут тебе гураму, а, возможно, и что-то получше. Мало ли, это же мурги?! Ведь хороший логу, чего-то да стоит?! Как ты считаешь, вождь? У тебя остаётся немного махру, пленный кисару с гураму, да ещё один, но, правда, чуть позже. Стоит ли портить хорошую сделку ради минутного удовольствия, вождь?! Думаю Великая Ра-Аам останется тобой дольна. Подумай хорошенько.
Чиу перевёл взгляд на кинжал кровососа. Цабиру нахмурился, тога явно всё ему портил, это начинало серьезно раздражать.
- Мне нет до неё никакого дела! - подняв вверх ладонь, прервал Чиу вождь, - С чего, вдруг, ты решил, что мург вернётся, да ещё и приведет мне гураму?! Сам-то веришь в то, о чем говоришь?
- Кто же посмеет, играть с Цабиру?! – заискивающе улыбнулся воин.
- Чушь! Не глупи, тога, какой спрос с мурга?! Какова вероятность, что боги пересекут наши тропы? Вот то-то и оно – никакой! Это я бы тебе советовал хорошо подумать, тога, прежде чем вступаться за этот сброд. Что ты вообще забыл среди них, Чиу? Очередная забава Замбару? Как по мне так на вкус вы оба будете одинаковы.
Чиу посмотрел на Тикитуна. Действительно он едва его знает. Нет никакой гарантии, что мурги вернуться, и отдадут долг Замбару, не говоря о Кривом когте. Век наёмника не так долог, как хотелось бы и путь Сахра тому подтверждение. А у этого - дела, судя по всему, идут и того хуже! Однако нужно что-то делать, чтобы не попасть в переделку и не навлечь беду на племя. Не для того Замбару отправлял его за мургами, чтобы развязать никому не нужную войну с кровососами. Наёмники – вечная язва Периферии!
- Тогда я сам приведу тебе гураму! – выпалил Чиу.
Алчный блеск глаз Цабиру заставил сердце кисару вздрогнуть. Вот же, мерзкое охвостье кута! Вождь подался вперед, заинтересовавшись таким поворотом событий. Надо же, как всё удачно складывается! Одно дело лживый наемник, совсем другое тога с их глупым кодексом чести. Довольно потирая ладони, кровосос от души рассмеялся на всю пещеру. Воины поддержали вождя громким лающим смехом. Не до веселья было только Чиу. Ну и вляпался он с этим мургом!
- Хороший жест, Чиу! Нечего сказать. Кодекс или страх перед Замбару, а, Чиу? Глупцы! – Цабиру буквально захлёбывался от смеха. – А почему бы тебе не отдать мне сразу своего гураму, тога?! Всё равно придётся возвращать-то обещанное тебе. Подумай, мало ли что.
Смех кровососов начал выводить кочевника из себя.
- Я всё сказал, вождь! Решение принимать тебе!
Смех резко прекратился. Кривой коготь соскочил со своего места и подошел к тога практически вплотную. Настолько близко, что в носовые отверстия кочевника ударил смрадный запах, исходивший от кровососа. Ростом, как оказалось, он не уступал любому ртупу. Возвышаясь над собеседником на целых две головы, кровосос какое-то время пристально смотрел в белое лицо тога, стараясь разглядеть наличие страха, а затем резко ответил:
- Договорились! Но передай Замбару, если мурги не вернут долг, он переходит на него, и тогда вам не помогут даже жрецы! А теперь убирайтесь, пока я не передумал!
Желание вызвать на поединок вождя клокотало внутри аруту кочевника, но Чиу понимал, что после такого племя Замбару не найдёт себе покоя нигде в землях за Перевалом. Месть кровососов ужасна. Каждый кут знает о племени Хути. Вождь Атомба Гай унизил Цабиру при встрече, за что последний скормил ему его же собственное сердце. Рассвет за рассветом, каждый раз, один из кочевников оказывался приколотым донтом к ближайшему дереву. Он висел выпотрошенный и обескровленный, словно жертвенный кут Великой Ра-Аам. И так продолжалось до тех пор, пока все Хути не приползли к Цабиру. Кровосос пообещал отпустить вождя и оставить племя в покое, если тот отрежет сам себе язык. Цабиру обманул – изуродованное тело Атомбы Гая обнаружили на столбе Позора, без внутренностей, вместо языка во рту вождь держал собственное сердце.
О зверствах кровососов слагали небылицы, но кое-что на самом деле имело место. Так Чиу вспомнил о наемнике Сатике, решившим поиграть с Сам-Ру. Мург пообещал Кривому когтю доставить детеныша агато взамен на хорошие клинки для своего отряда. Сатика, конечно, не собирался исполнять обещанное, а скрылся за Перевалом, прихватив мечи, на просторы Периферии. Коготь в счет старых долгов нанял мургов под рукой Моки Счастливчика, вечного конкурента Сахра. Счастливчик подкараулил Сатику с мургами, и, пробравшись в лагерь пока наемники спали, умертвил всех до единого, кроме самого Сатики. Кривой коготь получил, что хотел. Наемника повесили на высоком столбе, долго морили голодом, затем каждый рассвет отрезали какую-то часть тела и оставляли мургу на съедение. Поначалу Сатика отказывался, взывая к совести и чести вождя, затем сломался. О дальнейшей судьбе Сатики можно только догадываться, но никто из мургов ничего о нем больше не слышал. Только безумные кровососы могли додуматься до подобного. С Кривым когтем шутки плохи, знает каждый кисару!
Чиу содрогнулся при одной мысли о подобном исходе для себя, а ведь ему требовалось просто-напросто проследить за мургами! О, Великая Ра-Аам!
Кривой коготь вернулся на своё место.
- Заберите у них самку, дайте махру сколько просят, а этого отправьте наверх, сперва нужно очистить его как следует, не хочу гневить богов.
Тикитун, с облегчением, громко выдохнул, когда маски, заляпанные кроваво-красными пятнами, остались у них за спиной. Проезжая мимо дозорных, он в последний раз оглянулся на вершину Черной пяты и пообещал себе, что больше ни при каких обстоятельствах не появится в землях Кривого когтя. Дальнейшая судьба Чиу наёмника совершенно не интересовала. В конце концов: мург он или не мург?! Тем более, что никто дикаря за язык не тянул, да и заботился он больше о своих интересах!
Так поздравляя себя с удачной сделкой, Тикитун не спеша следовал за гураму тога, не слышно посмеиваясь про себя. Как только он вернётся в лагерь мургов, то окончательно выкинет из головы всё, что произошло в землях Цабиру, отправиться к Беглой Сойке, а уж там его никакой Чиу не достанет. Погруженный в собственные фантазии, наёмник не обратил внимания на еле различимый крик кисару, пробивавшийся сквозь общий гомон джунглей. Однако этот вопль страдания не ускользнул от чуткого слуха тога.
Чиу замедлил ход ящера, прислушался. Крик повторился ещё раз, но уже значительно тише. Вот же, никчемные прихвостни Сам-Ру! Обряд очищения! Это конечно не тоже, что жертвоприношение, однако в нём не было ничего хорошего. Тога не сомневался, что прежде чем кисару сможет стать логу, ему предстоит испытать на себе крепкие объятия Сам-Ру. Кровососы верили, что только так называемый очищенный может заниматься отловом кари. Грязные руки могли ослабить действие яда, отвести богов от племени и лишить главной ценности, из-за которой с Кривым когтем лишний раз не хотели ссориться даже мурги. Сильный яд, способный умертвить агато одной стрелой всегда ценился за Перевалом, зная это, Цабиру особенно трепетно относился к тем, кому суждено стать логу. Чиу больше не слышал крика, но кисару догадывался, что для воина попавшего в руки кровососов всё только начинается и то, что ему пришлось пройти до сих пор, очень скоро покажется ему легкой неприятностью.
Обряд очищения и перспектива стать логу ни чем не лучше для пленного кисару. Это буквально раскалённая пасть Сам-Ру. Он непременно окажется в обители темного божества. Ловля смертоносных кари тоже, что жертвоприношение. Рано или поздно одна из мерзких тварей доберётся до логу и тогда его рассветы сочтены. Чиу примирительно похлопал по шее заворчавшего было на него гураму и направил животное по тропе, ведущей в земли Замбару. Высоко под куполом парили охносы, напоминая издалека огромный пчелиный рой. Что-то вспугнуло прихвостней темного божества, но кисару не было до них никакого дела. Он мысленно простроил разговор с вождём, которому явно не понравиться все, что произошло с тога. Хлипкое перемирие с мургами могло рухнуть в любую минуту. Чиу прекрасно знал сущность наёмников, отчего в аруту тога за время поездки сформировались кристаллы льда. Кодекс – забери его Сам-Ру! Как бы там не было, он пойдёт до конца с надеждой в сердце и безмерной верой в покровительство Великой Ра-Аам!
ГЛАВА VI
Громкий крик ящера, пробудил сознание. Кисару приоткрыл глаза и посмотрел прямо перед собой: привычная для кочевника каменная твердь. Под куполом безмятежно парил один из самых опасных хищников Периферии. Пробираясь сквозь клубок путаных мыслей, воин попытался ухватиться за нить воспоминаний, но она как и десять рассветов назад неизменно ускользала. Вот же, охвостье кута! Мрак и пустота вокруг, только нескончаемый мрак и пустота! Взгляд замер на кострище, разложенном неподалёку. Тлеющий уголёк напомнил о проклятых кровососах, раздери их агато! Мерзкие прислужники Сам-Ру избивали его до тех пор, пока сон и усталость не забрали у мучителей последние силы. Воин сплюнул кровавый сгусток, тело кровоточило множеством мелких ран и неприятно ныло. Странно. Кисару поймал себя на мысли, что начал даже привыкать к боли. Она не покидала кочевника с тех пор, как он пришёл в сознание, но то, что вытворяли с ним эти мерзкие прислужники Сам-Ру, не шло ни в какое сравнение. Прикрыв глаза, снова попытался ненадолго забыться, погрузившись в темноту.
Из глубины пещеры долетал едва различимый шепот, а затем снова наступала тишина. Сколько времени так продолжалось, можно было только догадываться. Они приходили, избивали и уходили. Затем приходи вновь. Тыкали в него, тонкими иглами, после которых горел огнем Сам-Ру живот и опять уходили. Так рассвет сменялся рассветом, а кисару продолжал висеть на столбе, не понимая, чего от него хотят добиться мучители. Сквозь пелену забытья двигались какие-то мутные силуэты, слышался приглушенный разговор, но воин никак на это не реагировал. Гореть им всем на ладонях Сам-Ру! Лишь, когда совсем рядом послышался скрежет и в носовые отверстия ударил неприятный запах гнили, кочевник открыл глаза. Перед ним возникло отвратительное лицо очередного мучителя. Этот издевался над ним больше всех. Вздернутая верхняя губа и желтые, загнутые внутрь, клыки, выказывали явное пренебрежение к пленнику.
Жуткое желание схватить мерзавца за горло, а затем столкнуть с тропы Ра-Аам охватило аруту. Пришлось отвести взгляд, однако едва опухшие веки сомкнулись, как раздался хлопок. Кровосос прекрасно понял жест. Удар пришёлся точно в цель. Голова кисару безвольно опустилась на грудь. Последовала серия мощных ударов, после которых воин вновь потерял сознание. Сколько они не старались очистить нечестивца, он по-прежнему продолжал сопротивляться. Накалывая кисару дурманом из сока молодой палисомы, кровососы принуждали его сердце биться, несмотря на общее истощение организма.
Нужно сломить дух тога, заставить покориться и стать не опаснее кута. Логу всегда должен помнить о своем месте! Блеск в горящих ненавистью глазах был заметен даже через кровавые потёки. В нём нет ни капли покорности: хороший воин, но плохой логу! Прошлый рассвет Цабиру уже махнул рукой на пленника, дав понять, что ничего из этого упрямца хорошего не выйдет. Вождь поклялся выбить с мургов двойную цену за никчёмный товар, приказав готовить нерадивого кисару к обряду жертвоприношения.
Кровосос схватил кочевника за шею и, сжимая узловатые пальцы, заставил открыть глаза. Смрадный запах, исходивший от мучителя, неприятно щекотал ноздри. Не ослабляя хватки, воин нанес левой рукой несколько ударов в живот пленнику, а затем громко рассмеялся, наблюдая как последний корчиться от невыносимой боли. После того как вождь решил судьбу жертвы, жить ему осталось не так долго. Так, почему же не воспользоваться случаем?! Кисару наклонился, втянул ноздрями воздух – поблизости четко ощущалось присутствие Сам-Ру. Воин провёл пальцем по лицу кочевника, смахнув свежую кровь. Облизнув кисть, он широко улыбнулся сам себе, наблюдая за тем, как кисару, медленно, покидает сознание. Когда оно окончательно оставило тело, кровососы, наконец, развязали воина, и на какое-то время забыли о жертве. Только после распоряжения вождя, они привели его пинками в чувство, а затем, грубо отволокли за ноги в темноту пещеры, и бросили там, словно ненужный мусор. В качестве логу этот кисару им больше не интересен, а для жертвы крови в нем хватит.
В небольшом помещений, внутри которого отчаянно боролся с темнотой всего один факел, сидело с десяток подготовленных логу. Они, нехотя, поднялись на ноги при появлении группы кровососов их охраны вождя. Склонили покорно головы. Наступила гробовая тишина. Логу смотрели исподлобья на кочевников, пока те путали ноги жертвы цепями. Трудно не заметить, что скрывать внутреннюю злобу им удавалось с большим трудом. Насилие помогало Цабиру приводить жертв к покорности, но как только проходил страх, ему на смену возвращались прежние чувства, включая жгучее желание отомстить за все перенесенные страдания. Неторопливо пережёвывая, они сверлили ненавидящим взглядом мускулистые тела: казалось ещё чуть – чуть и охотники на змей накинуться на более удачливых соплеменников, но Сам-Ру, как всегда, отступал. Ещё слишком рано. Ненависть к поработителям не покидала сердца логу никогда, однако выход найти не получалось. Слишком велик риск оказаться на ужине у Цабиру причем в качестве основного блюда.
Как только последний кровосос покинул пещеру, они расселись вокруг факельной чаши и продолжили глодать кости, как ни в чем, ни бывало. Кисару уже привыкли к тому, что воины Цабиру приносят и уносят этого пленника. Поначалу, охотники ещё испытывали любопытство к новичку, но когда стало ясно, что ему не суждено быть одним из них, и вовсе потеряли к пришельцу всякий интерес. Кому есть дело до полудохлого кута, а именно это местно в иерархии пленников Цабиру занял недавно принесенный мургами воин. Единственное на что он ещё пока годился, так это на жертвенное подношение богам и то, судя по его состоянию, с большой оговоркой.
Оживились они лишь тогда, когда охрана притащила ароматный обед для пленника. Перед тем как принести жертву богам ее следовало, как хорошо накормить, дабы как следует разогнать кровь по венам. Задабривать Сам-Ру полагалось лично вождю. И без того маленькое помещение наполнилось до отказа разгоряченными телами кисару: только что закончилась пляска смерти во славу тёмного божества. Отдавливая друг другу ноги, и злобно толкаясь, они столпились вокруг жертвы. Давка такая, что того и гляди начнётся драка. Кровососам не терпелось посмотреть, как Кривой коготь собственноручно будет кормить воина.
Цабиру наслаждался минутой величия, ощущая как за спиной, друг на друга огрызаются соплеменники, шипят сквозь зубы и толкаются, словно посаженные в яму топориски, желая найти себе удобное местечко. Когда вождь поднёс сырой кусок мяса к лицу жертвы, вокруг наступила гробовая тишина. Казалось можно расслышать, как порхает мотылек, летящий к пламени Сам-Ру. Всё окружение вождя и даже, стоявшие поодаль, логу замерли. Пленник не открывая глаз, принюхался, втягивая ноздрями запах свежей крови. Послышалось отчётливое бурление внутри живота, однако кусать это он не стал. Цабиру нахмурился, небрежно ткнул куском мяса наглецу в лицо. Ещё раз, затем попробовал ещё и ещё.
- А ну, жри, падаль!
Два крепких война схватили жертву под руки и, с силой, прижали к стене. Один из кровососов сжал челюсть воина так, что кисару вынужден был открыть рот. Казалось ещё чуть-чуть и кости черепа треснут. Кривой коготь, долго не мешкая, загнал внутрь пленника крупный кусок жертвенного подношения. Глаза воина округлились. Невыносимая боль разрывала горло. Кровососы отпустили кочевника и расступились в стороны. В глазах потемнело, шумно втягивая ноздрями воздух, кисару пытался выплюнуть из себя дар богам. Цабиру подал сигнал кровососам, пленника отвязали от столба. Упав на колени, после непродолжительных мучений, он, наконец, выдернул мясную пробку. Как же жжёт и режет внутри! Глядя на то, как кочевник извергает содержимое желудка, Кривой коготь недовольно хмыкнул. Ах ты, мерзкий сын кута! С этим кисару с самого начала всё пошло не так! Ну, ничего! Никчёмные пожиратели падали - мурги, ещё не раз пожалеют о том, что ступили на его землю!
- Проследите, чтобы он всё доел до конца, а если будет сопротивляться заставьте силой, но как только вернётся Сам-Ру, этот сын безумного кута и полудохлой булу, должен быть готов! И не затягивайте с этим, раздери вас агато!
Цабиру повернулся на месте, и удалился быстрым шагом, оставив кровососов стоять в недоумении. В конце концов, изрядно намучившись с пленником, втайне от вождя, они разрешили логу забрать жертвенное мясо. Неплохой вариант! Да и кто, собственно, об этом узнает?! Один логу, из тех, что посмелее, осторожно подполз к жертве, передвигаясь, при этом, на четвереньках и, видя, что последний совершенно не реагирует на его действия, протянул руку за сочным куском. Но тут произошло то, чего кровосос никак не ожидал от немощного пленника. Воин резко вскочил на ноги, высоко подпрыгнул, а затем с силой ударил кисару хвостом в грудь. После чего, ударил ещё раз кулаком, а затем еще раз и ещё. Кровь, алым веером, брызнула из ноздрей воришки. Логу глухо охнул и, словно сбитый на лету жук, повалился на спину, размахивая перед собой руками.
Тяжело дыша, кочевник зарычал, бросая злобные взгляды на тех, кто намеревался кинуться на помощь товарищу. Вот же, охвостье кута! Рычание голодного зверя огласило пещерный свод. Глаза, в которых пылал огонь Сам-Ру, обжигали кровососов, превращая полыхавшее в сердцах пламя мести в кристаллы льда. Да, он не станет, есть подачку от Цабиру, но и взять то, что принадлежит ему по праву, никому так просто не позволит!
Побитый логу, недовольно поглядывая на обидчика, отполз к противоположной стене. Скуля, словно покинувший скорлупу кут, кровосос стал размышлять над тем, как всё же отобрать у нерадивого пленника сочный кусок мяса. Как ни крути, а есть-то, хотелось! Хорошая вырезка от молодой самки гураму не часто перепадала логу. Цабиру считал, что кровососы будут лучше охотиться на змей, если постоянно будут испытывать чувство голода. Логу становились, как правило, те из воинов племени, кто, постепенно, терял былую хватку. Тех же, кто старел или, по какой-либо, причине, отказывался подниматься в горы, кровососы просто съедали. Обременять соплеменников больными, а также стариками считалось неслыханной глупостью, которая только ослабляет их перед врагом. Страх быть съеденными, раньше положенного срока, раз за разом, гнал кровососов высоко в горы. Каждый член племени стремился угодить вождю, дабы не попасть в немилость. Поэтому когда появлялся кто-то, кто пытался открыто противостоять Цабиру, это тут же вызывало среди них живой интерес.
Получивший отпор логу, наконец, успокоился и присоединился к товарищам. Какое-то время приятели ещё бурно что-то обсуждали, бросая косые взгляды на кочевника и жертвенный кусок, но очень скоро разошлись и принялись каждый за своё дело, словно ничего не произошло. Кисару отвернулся, заняв, себя тем, что стал наблюдать, как вдалеке копошатся воины Цабиру, готовя для него жертвенный костёр. Тело ныло от многочисленных ран, но он больше не придавал этому значения. С тех пор как сознание вернулось, боль стала неизменным спутником, окончательно притупив все остальные чувства. Сознание пыталось вытянуть какие-то обрывочные воспоминания из скорлупы забытья, однако Сам-Ру оставался всегда рядом, заставляя аруту юноши страдать, теряясь в догадках. Прошлое по-прежнему казалось темным, как пасть старого агато. Мысли медленно растекались, погружая израненное тело в сон.
Неожиданно в глазах быстро потемнело, затем яркая вспышка, после чего резкая боль вытянула из аруту громкий вопль страдания. Удар ногой в грудь заставил подавиться собственным криком. В носовые отверстия ворвался едкий запах гнили и пещерного смрада. Словно голодные хищники, логу накинулись на задремавшего пленника. Тот, что ранее получил достойный отпор от кисару, набросил ему на голову потрёпанную временем грязную шкуру и начал душить, в то время как остальные ожесточенно выкручивали жертве руки. Несмотря на голод и другие лишения в теле кочевника по-прежнему оставалось много силы Великой Ра-Аам, что вызывало в аруту заговорщиков ещё большее возмущение граничащие с бешенством.
Один из кровососов быстро схватил вожделенный кусок и отбежал на безопасное расстояние, его примеру последовали остальные. Однако как только руки кисару освободились от железной хватки прислужников Сам-Ру, он вцепился в нападавшего. Шкура слетела с головы. Кочевник зарычал, ярость душила, выталкивая злобу наружу, нескончаемыми потоками гнева. Он словно свирепый топориск вгрызался зубами в горло ошеломленного противника. Раздался душераздирающий вой, от которого кровь в жилах стала немногим теплее льда даже у самых смелых кровососов. Логу мгновенно забыли про жертвенный кусок мяса, из-за которого всё началось. Они остались стоять на безопасном расстоянии, с интересом наблюдая, как пленник терзает зубами плоть товарища. Судя по тому, с какой яростью кисару расправляется с несчастным логу, спасать последнего было уже бесполезно. Сам-Ру раскрыл пасть, жадно поглощая кровавую жижу, извергаемую логу к ногам будущей жертвы.
На шум схватки и дикие вопли возмущенных охотников на змей прибежали кровососы из тех, что обязаны следить за порядком. Пещера вновь наполнилась воинами. Вскоре приковылял и сам Цабиру. Зрелище вызвало в рядах соплеменников неподдельный интерес. Кто мог ожидать, что всё зайдёт так далеко?! Вождь старательно перекладывал в голове воспоминания, пытаясь припомнить что-нибудь подобное, но так и не смог ничего отыскать. Возможно, не все потеряно, и эта жертва окажется одной из лучших. Сколько же в нем жизненной силы? Когда воины отняли у пленника тело логу, то тот уже не подавал признаков жизни. Разорванная на куски кровавая масса годилась разве что на прикорм топорисков.
Древками донтов кровососы заставили жертву успокоиться. Они колотили его так, словно делали это последний раз в своей жизни. Насилие не требует особых дарований, тем более, когда мести не стоит опасаться. Желание безнаказанно причинять боль другим удел глупцов! Но излишняя самоуверенность порой выходит им боком. Избитый до полусмерти кисару лежал в кровавой луже из собственной крови и крови ещё одного противника, менее удачливого, чем его товарищи. Цабиру негодовал. Логу ещё можно простить чужаку, но молодого воина! Как же так? Кривой коготь был в не себя от бешенства. Казалось ещё чуть-чуть, и он лично накинется на воина, чтобы разорвать наглеца на части, не дожидаясь жертвоприношения. Мало того, что у вождя кровососов не получилось обзавестись хорошим охотником за кари, так ещё пришлось пожертвовать одним из лучших воинов. Злость на мургов, а вместе с тем и на Чиу, острыми когтями Сам-Ру, разрывала аруту Цабиру.
- Немедленно тащите его к столбу! Да, не мешкайте, пока ещё кого-нибудь не разорвал! Бездари! Впятером против полудохлого кисару. Тьфу! Этих, что меня ослушались, и не скормили ему кусок гураму, как полагалось, тоже к Столбу. Падалью, увы, сыт не будешь, ей никого не накормишь и ничего для себя на неё не купишь! Мне больше не нужны такие воины.
Пленника грубо выволокли из пещеры за хвост, а затем, также грубо, толкая и дёргая, привязали к жертвенному столбу. По бокам от него водрузили ещё по одному столбу, на которые подвесили его мучителей не пожелавших исполнить до конца приказание Цабиру. Они стенали и выли, прося о пощаде, но никто на их вопли не обращал никакого внимания. Кровососы не нуждались в жрецах. Последнего съели ещё задолго до того, как Цабиру стал вождём: амбициозный старик слишком сильно жаждал власти. Кочевники, населявшие земли за Перевалом, имели своё виденье на то, кому должна принадлежать верховная власть над племенем. Поэтому жертвоприношение, как правило, не затягивалось надолго. Вождь выпускал кровь жертве, делился силой аруту с тёмным богом, после чего разрешал воинам приблизиться к пленнику. А позже, когда жертва переставала кровоточить сотней глубоких ран, её снимали, разрубив на части, чтобы совместно приступить к таинству священной трапезы. Скудные остатки жертвенного пиршества скармливали ненасытным топорискам.
Однако на этот раз обряд пришлось отложить – дозорные сообщили, что приближается небольшая группа кочевников пожелавших заполучить махру. Кривой коготь метался по пещере, не в силах сдержать кипевшую внутри аруту злобу. Мало того, что мурги обманули его, так ещё и запасов махру, как оказалось, практически не осталось. Ответственного кровососа высекли и отправили к логу, но что это могло изменить? Что вождь мог предложить взамен? Когда вспыхнул жертвенный костёр, к пещере Цабиру подъехали воинственного вида тога. Боевой раскрас нанесенный на мускулистые тела и лица явно указывал на решительные намерения пришельцев. Цабиру сразу определил, что перед ним чужаки из-за Перевала. Воинов разоружили, как того требовал обычай, и провели внутрь пещеры вождя. Один из тога на мгновение замер, перед тем как войти. Он разглядывал жертвенные столбы с подвешенными на крючьях пленниками, но после грубого окрика кровососа охранявшего вход в пещеру, покорно прошмыгнул под пологом вслед за остальными.
- Давненько никто из пришлых не посещал мои земли?
- Слишком долог путь, до тебя, вождь.
- Что же заставило вас проделать его сейчас?
- Мурги.
Цабиру слегка перекосило от возмущения при одном упоминание о нечестивцах, верхняя губа пренебрежительно взметнулась вверх, демонстрируя окружающим желтые клыки, и это не ускользнуло от внимательных глаз собеседника.
- Яд Цабиру куда лучше того, что мы получаем из выварки палисомы. Я думаю, ты и сам это прекрасно знаешь, вождь. Наёмники с каждым рассветом прибывают. Совсем недавно мои дозорные столкнулись в ущелье с новой группой, забери их аруту Сам-Ру!
Кривой коготь довольно улыбнулся, несмотря на то, что внутри него всё полыхало адским пламенем. Вождь кровососов возненавидел мургов ещё больше. И в этот момент в его голове созрел очередной коварный план.
- Сколько тебе нужно, тога?
Кочевник оглянулся на товарищей. Один из воинов протянул предводителю связку походных фляг. Цабиру недовольно зашипел, прикидывая в голове, сколько махру останется в племени, если удовлетворить потребности пришельцев. Мурги! Гореть вам всем жарким пламенем на ладонях Сам-Ру!
- Три молодых самца ждёт тебя, вождь. Мы оставили их за дозором. Как только пересечём границу твоих владений, воины приведут их.
Кровосос жадно облизнулся, представляя, как капля свежей крови медленно вытекает из раны животного прямо ему в рот. Три молодых ящера надолго утолят жажду соплеменников, но как выпутаться из ситуации: нельзя оставить племя совсем без махру. Кто знает, что на уме у этих хвостатых тога. Мысли об алой жидкости, дарующей силу, вернули кисару к пленнику, подвешенному на жертвенном столбе. И тут Сам-Ру пришёл Кривому когтю на выручку.
К нему обратился один из пришлых тога:
- Позволь спросить тебя, вождь, кто тот пленник, что висит на крючьях по центру и готовиться предстать перед Сам-Ру?
- С чего вдруг тебя стали интересовать дела Цабиру? Ты забываешься, тога!
- Я просто хочу посмотреть на него поближе, вождь, с твоего позволения, конечно.
Скрипучий смех Цабиру разлетался по пещере и застыл у самого свода. Тога заметил, как кровососы подняли донты. Но отступать поздно.
- Что ж, я могу это устроить. Ради такого случая распоряжусь поставить рядом с ними ещё один столб. Как ты на это смотришь, а, тога? – лицо кровососа потемнело, от улыбки не осталось и следа, - Не забывай, где находишься! Забирай то, зачем пришёл и убирайся, пока, аруту еще при тебе.
К ногам кочевника бросили наполненные махру фляги. Цабиру злился, понимая, что отдаёт последние запасы, но гураму, которых привел с собой кочевник того стоили. А что там будет с логу ещё неизвестно, возможно им очень быстро удастся получить новую партию яда. Хотя добыть его не такая уж простая задача. Обмазавшись мазью полученной из желез агато с ног до головы, логу отправлялись высоко в горы, за Черную пяту. Проход, через которую контролирует племя Кривого когтя. Там между хребтами естественным путем когда-то образовалась небольшая долина, где издревле водиться, только определенный вид кари. Яд этих змей высоко цениться на просторах Периферии, особенно за Перевалом. Логу расставляют плетеные ловушки и ждут, собрав убийственный «урожай», сцеживают яд, выпаривают на месте, пока он ещё достаточно свеж, добавляют соцветие определенных трав. Заливают в мешки из желудков кутов и возвращаются назад. Процесс получается довольно трудоемкий. Что добавляют и в каком количестве кровососам запрещено разглашать под страхом смерти.
Тога недовольно нахмурился, поднял связку и уже собирался выйти, когда внезапно грубый возглас Кривого когтя заставил воина замереть на месте.
- Смотри, раздери тебя агато, коль так хочется! Но не вздумай со мной шутить.
Цабиру решил попробовать получить хоть какую-то выгоду от полумертвой жертвы. Богам он принесет двух соплеменников так глупо решившихся проявить непослушание. Кочевник проглотил наживку, оставалось только подсечь и тогда тога не отвертеться.
- Отведите его, пусть смотрит, да не спускайте с него глаз. Знаю, я их!
Вождь предположил, что пленный воин, которого притащили ненавистные ему мурги, мог вполне оказаться одним из кисару этого племени. Мало ли таких бродит по лесам Периферии. Желание тога пополнить запасы сильным ядом, чтобы защититься от мургов, натолкнуло кровососа на такую мысль. А если это все же окажется правдой, то появиться отличный шанс жестоко отомстить наёмникам. Уж лучше принести в жертву богам гураму, чем полумёртвого кисару, даже с учетом того, что тот весьма неплохой воин.
- Что ты хочешь взамен? – спросил тога, когда кровососы привели его обратно.
- Это воин твоего племени?
Вождь с интересом наблюдал за реакцией кочевника, прикидывая, насколько важен для них пленник и как высоко, можно повысить ставку. Тога кивнул в знак согласия. Превосходно! Воин, избитый до полусмерти, судя по всему, был действительно очень нужен пришельцу. Мрачный встревоженный вид кисару служил лишний раз тому подтверждением. Цабиру воздал хвалу Сам-Ру и самодовольно улыбаясь, потирал руки. Боги вновь благоволят кровососам, а значит теперь можно немного расслабиться.
- Что ж, тога: услуга за услугу. Трех гураму с тебя больше не прошу, достаточно одного, но за этого мне нужна голова мурга. Того самого, кто притащил полудохлого кисару сюда. Принесешь голову - получишь воина, а до тех пор я буду присматривать за ним. Но предупреждаю, нечестивец уж больно плох здоровьем, считай одно ногой на тропе Сам-Ру. Да ты и сам всё видел, так что советую не затягивать. Гураму оставь у меня, одного пустим в расход, а остальных приберегу до твоего возвращения.
Тога задумался: фактически Цабиру предлагал ему на время стать наёмником. Мерзкий прихлебатель тёмного божества! С другой стороны ощущать себя в шкуре мурга ему уже приходилось не раз, так чего же теперь упрямиться. Могло быть намного хуже, слухи о зверствах кровососов долетали даже до окраин Периферии, чего уж там и до огромных ворот Ситуст-Ры, так что терять нечего. К тому ставки довольно высоки. Он не позволит кровососам умертвить кочевника.
- Слово тога. Назови мне имя мурга, вождь.
Цабиру лукаво улыбнулся, потёр ладони, предвкушая скорую расправу над обидчиком. Вот же, фокуру! Никогда не знаешь, куда и когда повернёт тропа Сам-Ру. Кривой коготь подался вперед всем телом, фактически поднявшись со своего места, и с лисьей ухмылкой на губах прошипел.
- Тикитун!
ГЛАВА VII
Сильный поток воздуха внезапно ударил в лицо, пришлось прижаться к холодному телу хищника, чтобы не оказаться внизу быстрее, чем того потребуют обстоятельства. Взмах перепончатых крыльев, ещё один, а затем ещё и ещё! Медленно, но верно они удалялись от скалистых выступов, щедро осыпанных насиженными гнёздами. Ящер раскрыл пасть, жадно глотая прохладные потоки. Часть лиан порвались, но это уже не имело особого значения. Сеть туго опутала шею охноса, позволив девушке использовать разорванные концы в качестве поводьев. Не то, чтобы очень удобно, но для осуществления плана сгодиться. Прислужник Сам-Ру недовольно фыркнул, по всему видно – так просто от не прошеного гостя уже не избавиться. Поднялся вверх, практически к самому куполу, развернулся и выровнял, наконец, траекторию полета. Кисару немного успокоилась, управлять охносом стало намного легче.
Крепко сжимая лианы, Аглакайя пристально всматривалась в темную даль, стараясь разглядеть факельные костры поселения покасту. Крик ликования вырвался из груди кисару, когда стало понятно, что получилось правильно выправить траекторию полета охноса и они стремительно приближаются к землям ненавистного Чуки. Однако радость ненадолго задержалась в аруту девушки: охнос окончательно пришел в себя и, возмутившись подобной наглости со стороны кочевника, начал менять направление, желая вернуться в родное гнездовье. Когда же Аглакайя попыталась принудительно заставить ящера повернуть назад, при помощи натяжения стеблей лиан, сеть не выдержала и затрещала.
Слишком рано! Слишком! Придётся все-таки рискнуть и заключить сделку с тёмным божеством! По первоначальному плану нужно было кружить до тех пор, пока каруша не доберутся до обозначенного места, однако у охноса, как оказалось, на это имелся свой взгляд. Кисару поняла, что вынуждена пойти на крайность. Другого варианта у ней просто не осталось. Бабука конечно не успеет привести подмогу, однако уступать Сам-Ру девушка не собиралась. Уж слишком высоки ставки! Обнажив кинжал, Аглакайя быстрым движением вогнала клинок в твердое тело ящера. Дикий вопль негодования, сопровождаемый вспышкой безумной ярости, разлетелся над землями корнеедов. Где-то вдали на него ответил агато, бредущий по тёмным джунглям в поисках очередной жертвы.
Болезненный укол кинжала мгновенно возымел действие. Охнос повернул в сторону, поднялся вверх, пикировал к вершинам деревьев, а затем вновь полетел к поселению покасту. Управлять огромным хищником при помощи кинжала оказалось не так-то просто. Аглакайя не жалела сил. Ящер того и гляди норовил повернуть назад, отчего очень скоро его тело превратилось в одну сплошную кровоточащую рану. План по незаметному проникновению за ограду поселения – провалился окончательно. Теперь, о том, что её ожидает впереди, можно было только догадываться, уповая на поддержку Великой Ра-Аам. Цепляясь за жалкие остатки лиан, Аглакайя судорожно соображала, как ей выпутаться из сложившегося положения. Ситуация – хуже нет! Дозорные Чуки наверняка заметили летящего к ним охноса и скорее всего, успели обо всем сообщить вождю. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Не везет, так не везет!
Аглакайя прижалась к хищнику, ощущая, как ветки самых высоких деревьев нещадно царапают лодыжки. Ещё четверть сикеля, и вот уже истекающий кровью ящер, ломая под собой сучья, с шумом приземлился прямо по центру поселения уродцев. Грохот поднялся такой, что через мгновение на главной площади собрались все покасту от мала до велика. Ах, ты ж, охвостье кута! Такого точно никто не ожидал! Охнос попробовал сопротивляться силе Сам-Ру, пытался подняться, но острые копья покасту, совместно со смертоносными стрелами быстро препроводили ящера в обитель тёмного божества. Аглакайя, придавленная грузным телом хищника, не сразу пришла в себя. А когда, наконец, решилась, поднялся, вновь потеряла сознание от сильного удара по голове. Чука лично воспользовался случаем испробовать свою новую дубинку на незваной гостье. Довольный собой, уродец приказал оттащить пленницу к главной хижине поселения, которую они использовали в качестве резиденции вождя. В ситуации для начала требовалось, как следует разобраться.
Чука сразу признал в Аглакайе кисару, у которой он украл сына. Никаких сомнений – появление врага в землях покасту связано именно с похищением ребёнка. Вопрос только в том: пришла ли она одна или привела с собой подмогу. Уродец сел на грубо вытесанную из пня скамью, уставился на пленницу сверху вниз. Большие глаза навыкат, характерные для большинства покасту, внимательно изучали Аглакайю. Мозг вождя анализировал информацию, прикидывая различные варианты дальнейшего развития событий.
Внезапного нападения Аги бояться не стоило - дозорные отлично знали своё дело, но вот если незваная гостья приведёт с собой кочевников, дело может закончиться серьезным побоищем, причём больше всего потерь будет со стороны корнеедов. Блистательный реванш в войне с каруша это одно, а вот нашествие кочевых тога - совсем другое. При всей свирепости покасту, им не выстоять против рослых кисару, или того хуже ртупов. И как ему сразу не пришло в голову проверить это перед тем, как воровать ребёнка у этой кисару?! Но, что сделано, то сделано, нужно идти дальше по отведенной ему тропе, в надежде, что ярку будут благосклонны и не оставят вождя.
Недовольный собой Чука приказал вытащить девушку из жилища, спутать ей ноги, как следует и, крепко связав, подвесить к столбу. По всему периметру усилили охрану, на всякий случай разобрали вход в дальнюю пещеру. Вождь приказал не кормить, сидящих по ямам ящеров. Мало ли что?! Уродец нервно покусывал нижнюю губу, пуская слюни по скошенному подбородку. Неприятное чувство скорой беды занудно теребило аруту, не давая Чуке спокойно готовиться к обряду. Как же не вовремя объявилась эта кисару! В одном вождь уродцев точно не сомневался: если кочевники в землях корнеедов, то в ближайший рассвет покасту об этом непременно узнают, а там на все воля ярку. План нападения на Агу пришлось ненадолго отложить, однако Чука дал себе слово, что после наступления очередного рассвета, если кисару не объявятся, он принесет пленников в жертву духам гор и отправиться на войну с ненавистным Агой.
В том, что каруша не станут нападать первыми, Чука нисколько не сомневался. Уход покасту от реки и размеренная жизнь среди кутов ослабили бдительность старого вождя, вселили в аруту покой и напрочь отбили желание воевать, с кем бы то ни было. Ага, уже не тот, а значит, у покасту есть шанс! Корнееды ленивы по своей природе и вряд ли вообще пожелают идти за кисару, уж он-то бы точно не стал рисковать жизнью из-за кочевника. Воин зевнул, посмотрел на луч света, медленно скользивший по земляному полу, сочно выругался, так что стоявший у выхода дозорный дико рассмеялся над остроумием вождя и отправился спать. Силы, которым корнеед больше не мог сопротивляться внесли свои коррективы, а значит спешить, пока не стоит. Нападать с рассветом вряд ли кто-то станет, к тому же после наступления сумерек ему предстоит совершить много дел.
Аглакайю крепко привязали к столбу, подвесив за руки так, чтобы она не касалась стопами земли. Свет Великой Ра-Аам нещадно припекал, словно сама богиня разгневалась на кисару. Грубо обтесанная древесина впивалась в спину, доставляя невыносимую боль. Пыткой являлось уже то, что приходилось просто находиться у такого столба. Диковатые безумцы и об этом позаботились со знанием дела!
Старуха, с безобразно выпирающим животом и кривыми ногами периодически ударяла в большой церемониальный барабан. Глухой звук заставлял аруту Аглакайи нервно вибрировать. После каждого такого удара, два крупных воина покасту тянули за плетеные веревки собранные из пропитанных жиром кутов лиан. Их протянули через гибкие ветки деревьев и закрепили на запястьях Аглакайи. Она непременно погибнет, если не от ритуального кинжала Чуки, то уж от разрыва сухожилий точно. Жуткая боль по всему телу доставляла невыносимые страдания кисару. Пришлось несколько раз облить девушку ледяной водой из обложенного валунами колодца, прежде чем она окончательно пришла в себя. Редкий уродец отказал себе в удовольствии пнуть, ударить или уколоть пленницу копьём. Дикое удовольствие от полной безнаказанности за содеянное приятно щекотало аруту изнутри, заставляя покасту громко повизгивать от восторга. Главное сохранить жертве жизнь до начала проведения обряда, а целостность оболочки мало кого из них заботила.
От сильных ударов по голове, она то и дело теряла сознание. Кисару мутными глазами всматривалась в безобразные лица мучителей. Вот же, мерзкие прислужники Сам-Ру! Сколько же вас?! В короткие минуты просветления сознания, приходилось свирепо огрызаться и хищно скалиться на обидчиков, однако такое поведение только раззадоривала обезумевшую от жертвенной крови толпу. Аглакайя чувствовала, что теряет веру и надежду на спасение. Она не раз за свою кочевую жизнь попадала в плен, но до этого с ней рядом не было сына, о котором нужно было заботиться, и про которого девушка пока ничего не знала.
Светлое время тянулось бесконечно, казалось Великая Ра-Аам намеренно откладывает с приходом сумерек и категорически не желает уступать своё место Сам-Ру. Аглакайя пробовала растянуть путы или хотя бы немного ослабить, но все её старания оказались напрасными. Содрав кожу до крови, она только ещё больше усугубила положение. Чувство безысходности не покидало аруту. Вот же, охвостье кута! Несколько раз к ней подходил Чука, однако мальчика матери не показали. Мысль о том, что уродцы успели провести над ним один из своих жутких обрядов, постоянно крутилась в голове кочевника. Сам-Ру толкал Аглакайю на тёмную сторону, настойчиво подкидывая самые мрачные варианты развития событий. В итоге изрядно измученная душевными терзаниями и постоянными нападками со стороны покасту, она окончательно пала духом. Сердце то сжималось от боли, то расширялось так, что ему становилось тесно в груди. Первый раз за все время Аглакайя рассталась с сыном, и это наказание оказалось для нее хуже когтей агато и острых зубов топориска. Когда, наконец, наступили сумерки, покасту установили помост и развели жертвенные костры.
Видя, что девушка сильно ослабла, Чука приказал одной из женщин немного ее приободрить, чтобы процесс жертвоприношения не превратился в банальное заклание кута. Покасту сходила к хижине вождя и принесла большой глиняный кувшин, с торчащими из него тростниковыми трубками. Барабан не утихал не на минуту, растягивая лианы, а заодно и руки Аглакайи. Гореть вам всем на ладонях Сам-Ру, мерзкие падальщики! Женщина подошла к жертве, откупорила одну из трубок. Открытым концом она уперлась в грудь Аглакайе. Корнееды замерли. Неожиданно кисару закричала так, что встрепенулись задремавшие охносы на соседней горе.
Покасту убрала кувшин и быстро закупорила отверстие. На теле кочевника осталась сидеть большая оса. Ах, вы ж, никчемные охвостья кута! Чука добился своего, получив порцию яда болотной осы, какое-то время она будет находиться в перевозбужденном состоянии. Этого вполне будет достаточно для проведения обряда, а нет, так можно ещё раз приложиться к ней кувшином. Третий раз, скорее всего, станет для неё последним, но до этого уже не дойдет.
Пламя бешено колыхалось, яростно покусывая темные лохмотья длинного одеяния Сам-Ру. Громко потрескивали сучья, охваченные жаром. Запахло дымом. Костер, разложенный практически у самых стоп пленницы, вернул Аглакайю к реальности. Яд насекомого и голос Митху заставил окончательно выкинуть из аруту Сам-Ру. Мальчика привязали за руки к длинному шесту, установленному практически вертикально, а затем подвесили над большим котлом, в котором уродцы так любили делать жертвенную похлёбку. Митху отчаянно сопротивлялся, даже пытался подтянуться, чтобы достать зубами ненавистные путы, но это оказалось непосильной задачей для маленького кисару. Плечи ломило от боли, он выл, бросая злобные взгляды на ненавистных мучителей, но ничего больше сделать не мог.
Чука приказал подвесить к ногам мальчишки обглоданный череп топориска, окончательно лишив Митху возможности шевелиться. Вытянутый в нитку таким тяжёлым грузом, кисару гневно ругался на корнеедов. Видя, как бодро покасту подкладывают сухие сучья в костер, полыхавший у ног матери, он грозился вырвать сердца обидчиков, выпустить кровь и скормить топорискам, но это мало чем помогало. Оскорбления в адрес уродцев и обещания жестоко отомстить лишь ещё больше раззадорили беснующихся корнеедов. Покасту били себя ручонками в бочкообразные груди и громко выли, задрав уродливые морды к куполу. Мерзкие кровожадные порождения темных чертогов Периферии!
Когда все три костра разгорелись в полную силу, Чука начал долгую, монотонную речь. Жертвенный барабан привычно расставлял акценты, наполняя ещё большим страхом сердца соплеменников перед величием вождя. Довольный эффектом, который на уродцев производил его голос Чука, широко улыбнулся. Жёлтые, отполированные временем клыки блестели в свете жертвенного пламени. Жуткое зрелище! Тонкой нитью липкая слюна сползла на толстый живот. Чука дико рассмеялся, затем завыл, вытягивая толстые губы, так словно собирался ими дотянуться до каменного свода, черневшего над головой.
Аглакайя брезгливо отвернулась, проклиная себя за излишнюю поспешность, а Бабуку за медлительность. Как же ей хотелось поскорее избавиться от ненавистной верёвки и накинуться на никчемный народец пусть даже с голыми руками. Пусть даже это будет её последний бой! Она готова рвать их мерзкие тела зубами, когтями, лишь бы поскорее отправить весь этот сброд тропой Сам-Ру в обитель предков. Нет, нужно бороться до конца, пока последние алые капли дарованные ей богиней не оставят измученного тела!
Перед глазами всплыл образ Мирта, мост и проклятый Ашат-Рар, торопливо бегущий на противоположный берег. Мерзкая никчемная падаль! Когда-нибудь Ситуст-Ра заплатит за все страдания Периферии, и Аглакайя приложит для этого все усилия! Она поклялась себе, что только если ее сердце перестанет биться, она оставит Ситуст-Ру в покое, до тех пор каждый прожитый рассвет будет приближать ее к заветной цели, как бы утопично это не звучало в данный момент.
Чука внезапно резко оборвал речь, выхватил кинжал и, спустившись на землю с деревянного постамента, пританцовывая под бой барабана, приблизился к Митху. Он явно получал от всего, что происходило неописуемое удовольствие. Желтые глаза уродца блеснули в свете костра, заставив аруту девушки сжаться от нехорошего предчувствия. Вот же, никчемный фокуру! Вождь взобрался по небольшой лестнице из сухих бревен, приставленной к конструкции с шестом. Сделал пару шагов, подпрыгнул, а затем прочертил клинком алую полосу через живот мальчишки. Митху вскрикнул от боли. Рубиновые капли одна за одной побежали по телу, оставляя глубокий след на сердце Аглакайи. Отвратительная ухмылка застыла на толстых губах вождя.
- Ну, подожди, мерзкое охвостье кута, наши тропы с тобой ещё пересекутся! Вот увидишь, если я выживу, ты мне за всё ответишь!
Покасту вновь забрался на настил, подпрыгнул ещё раз, смахнул раскрытой ладонью кровавые потёки и, приземлившись, начал дико смеяться. Таращась безумными глазами на собственную руку, уродец пускал слюни и показывал соплеменникам язык. Он посмотрел на Аглакайю с хитрым прищуром, лизнул ладонь, а затем бросился в толпу корнеедов, размазывая кровь по их уродливым лицам. Судя по всему травы, которые покасту добавляли в жертвенный огонь, наконец, возымели действие. Жадно облизываясь и причмокивая толстыми безобразными губами, уродцы принялись дико кричать, так, словно это не кисару готовились принести в жертву, а их самих.
Наконец Чука успокоился, глотнул какой-то мутной смеси из стоявшей поодаль плетеной бочки, обмазанной до половины глиной, после чего, громко рыгнув, вернулся на своё место. К тому времени кровь мальчика разошлась корявыми мазками по большей части племени. Гогот вперемежку со звериным повизгиванием и безудержным смехом разлетался над поселением, оповещая земли покасту о наступившем празднестве. Откуда-то со стороны густых зарослей раздалось недовольное рычание топорисков, в ответ на которое из земляных ям послышалось жалобное повизгивание детенышей.
Аглакайя сверлила ненавидящим взглядом вождя покасту. Тело девушки изнывало от боли и дикой усталости, но, несмотря на это она нисколько не сомневалась, что способна выстоять даже против всего племени. Яд болотной осы играл в этом не последнюю роль. Мерзкие прислужники Сам-Ру! Мысль о том, что Великая Ра-Аам позволит покасту отдать Митху темному божеству, терзала аруту намного сильнее, чем сам факт близкой кончины. Кисару буквально ощущала острые когти смерти у себя на спине, однако это её нисколько не трогало. Девушка посмотрела на сына: стиснув зубы, он мужественно переносил тяготы плена – хороший будет тога! Добрый воин, как и отец! Главное теперь, дать ему хотя бы небольшой шанс! Аглакайя напрягла мышцы рук, проверяя веревки на прочность. Ах, ты ж, охвостье кута! Оба покасту почувствовав натяжение, мгновенно отреагировали. Аглакайя ощутила неимоверную боль в позвоночнике. Этот вариант у нее точно не пройдет. В таких вещах покасту знали толк, как никто другой, не раз им приходилось связывать топорисков перед жертвоприношением.
Тем временем Чука отдал приказ принести жертвенное копьё, которым он намеревался отправить Митху в обитель Сам-Ру. Звук ритуального барабана и завывания уродливых старух не прекращались ни на минуту. Казалось, гудят даже кроны деревьев, зеленым обручем окруживших поселение покасту. Ждать осталось совсем недолго. Вождь видел, как из глаз мальчишки полились слезы, когда был нанесен первый удар. Сразу убивать Чука его не собирался, по принятому обычаю у корнеедов требовалось, как следует насладиться мучениями жертвы. Слабость, проявленная юным кисару, ещё больше раззадорила толпу, как и самого вождя. Он решил не спешить, намереваясь получить максимум удовольствия от страданий жертвы. Подпрыгивая и раскачиваясь на помосте, Чука закатывался диким смехом. Особенно, когда очередной удар пронзал разгоряченную плоть мальчика. Вскоре Митху потерял сознание и перестал реагировать. Удар, ещё удар. Мальчик истекал кровью, которая горячими нитями страдания обжигала сердце Аглакайи. Дикий гогот уродцев разлетелся над джунглями, разбудив задремавших охносов.
Аглакайя отвернулась не в силах смотреть на то, что творили низкорослые безумцы. Она, не переставая взывала к помощи богини, но Великая Ра-Аам почему-то оставалась глуха к мольбам кочевника. На какое-то мгновение всё прекратилось. Чука потребовал принести жертвенную чашу, чтобы успеть вырезать сердце мальчика пока оно ещё бьётся. Право первого укуса всегда предоставлялось вождю. Девушка замерла, фактически перестала дышать, отсчитывая последние мгновения жизни сына. Совсем скоро её маленький Митху предстанет перед Сам-Ру и воссоединится с отцом. Это произошло бы в любом случае, но почему так рано? Обезумевший от горя взгляд матери скользнул по тесным рядам беснующихся покасту и застыл на хижине позади толпы. В отблесках костра она четко различала знакомую фигуру - Бабука! Хвала, Великой Ра-Аам, он успел! Бабука, да хранят тебя все боги Периферии!
Горячая волна благодарности к этому маленькому некрасивому с виду воину обдала аруту изнутри. Она не знала, ни как ему удалось преодолеть сторожевые посты покасту, ни как он смог проникнуть за ворота, но то, что у неё появился шанс спасти сына, Аглакайя уже не сомневалась. Такие подарки Великая Ра-Аам просто так не делает. Теплый огонёк лишь на мгновение блеснул в глазах кисару, но это не ускользнуло от внимательного Чуки. Дурман, заполнивший голову корнееда, мгновенно выветрился. Явно повеяло переменами в расстановке сил, и они ему точно не понравятся! Всё это время он наблюдал за кисару: удовольствие можно получать не только от телесных травм, но и душевных терзаний врага, а порой они приносили ещё большее наслаждение. Пучеглазый уродец живо отреагировал на взгляд девушки и уставился в ту же сторону, куда смотрела Аглакайя.
Нижняя челюсть покасту непроизвольно отвисла, обнажив жёлтые с зеленоватым налетом кривые зубы. Несмотря на то, что каруша телосложением довольно схожи с покасту, вождь нисколько не сомневался перед ним стоял представитель враждебного племени. Враг, которому, каким-то чудом, удалось проникнуть в самое сердце «святая святых» племени. Без проказ со стороны злых духов здесь точно не обошлось! Кинжал с длинной рукоятью дрогнул в руке уродца. Боги отворачиваются от него: он видимо слишком долго с ними заигрывал, намеренно затягивая процесс жертвоприношения. И вот результат! Нужно срочно с этим покончить, разобраться с противником раз и навсегда!
Воин каруша исчез за хижиной, но Чука не сомневался, что враг затаился где-то внутри поселения, растёкся чёрными вереницами между хижин и ждёт удобного момента для нападения. Позже он обязательно разберется во всём, а сейчас нужно немедленно действовать. Отдав команду воинам покасту вооружиться и броситься на поиски пришельца, Чука придвинулся к самому краю настила, чтобы вырезать сердце жертвы. Настал его черед отведать горячей плоти, остальное же предать огню. Боги больше не намерены ждать. А внезапное появление несносных каруша на землях покасту прямое тому подтверждение.
Аглакайя почувствовала, что в планы Сам-Ру вмешалась богиня, а значит нужно собраться и приготовиться к решающей битве. Просто так она аруту сына им не отдаст. Митху по-прежнему висел на шесте, истекая кровью. В свете огня можно было легко различить идущие вдоль тела длинные пурпурные нити, вытягивающие из мальчика остатки жизненной силы. С каждой каплей он делал шаг по тропе, неотвратимо приближаясь к обители предков. Ждать оставалось совсем не долго! Ещё чуть-чуть и кинжал неправильной формы, зажатый в уродливой руке Чуки, отнимет у мальчика жизнь. Аглакайя подалась вперед, намереваясь ослабить путы весом собственного тела, и неожиданно для себя упала лицом вниз. Девушка обернулась, сплевывая мелкий песок с вкраплениями древесной пыли. Желтые подточенные временем зубы блеснули в свете факела. Воин дружелюбно улыбнулся кисару. Огляделся вокруг, протягивая пленнице меч. Хвала, Великой Ра-Аам! Оба её мучителя лежали по сторонам от столба с перерезанным горлом.
Аглакайя узнала в спасителе одного из близких друзей Бабуки. Значит, им всё же удалось проникнуть за изгородь и маленький воин здесь не один, как ранее предполагала девушка. Позади кисару раздался дикий вопль негодования. Ах, ты ж, охвостье кута! Чука заметил, вражеского воина, освободившего пленницу. Планы уродца рассыпались на глазах, оставляя после себя лишь пепел былого величия. Вне себя от бешенства вождь зарычал, разбежался, а затем метнул кинжал в каруша. Вот же, мерзкий прислужник Сам-Ру!
Низкорослый соплеменник Бабуки упал к ногам Аглакай, пронзенный смертоносным оружием. Сипло всхлипывая и хватая ртом воздух, воин испустил дух, освободив аруту от телесных пут богини. Девушка выдернула из мертвого тела кинжал, подняла над головой и бросилась в самую гущу схватки. К этому времени воины Аги в большом количестве высыпали на площадь и ожесточенно бились с покасту. Сила Сам-Ру вскипела внутри кочевника, разя противников точными смертоносными ударами, она медленно, но верно прокладывала себе путь к заветной цели. Утопить уродцев в собственной крови, вырезав племя до последнего воина, вот на что она направит свои усилия! Сам-Ру ликовал! Однако не всё складывалось, как хотелось бы: Чука исчез, прихватив с собой Митху. Оставалось только удивляться тому, как уродец за такой короткий промежуток времени смог перерезать веревки и скрыться вместе с жертвой на плечах.
Кисару издала боевой клич племени и бросилась на поиски беглеца. Неся на острие меча голод Сам-Ру, она решительно пробивалась сквозь тесные ряды покасту. Несколько несущественных ран, полученных в схватке, лишь ещё больше обозлили девушку. Она сразу заметила Бабуку, искусно орудовавшего копьём, а также Агу разящего противника большими кинжалами, но Чуки нигде не было видно. Вот же, мерзкий прислужник Сам-Ру! И где теперь его искать? Беглый взгляд выхватывал отдельные объекты из темноты: фигуры дерущихся корнеедов, погибших воинов, перевёрнутые котелки, хижины и дико орущих пучеглазых детей. На короткий промежуток времени костёр разгорелся ярче, Аглакайя заметила группу воинов, стремительно удалявшуюся к хижине за которой, как она узнала позже, находился замаскированный вход в пещеру. Ах, ты ж, охвостье кута!
Девушка, сломя голову, бросилась в погоню. Жажда мести пылала внутри аруту, в угоду кровожадному Сам-Ру. Тем временем каруша стали постепенно отступать, сдавая позиции. Эффект неожиданности прошел и покасту сразу усилили напор. Ага понимал, что нужно уходить и причём, как можно скорее. Вождь видел, что кисару бросилась к большой хижине, стоявшей у самой горы, но помочь больше ничем ей не мог. Они и так сделали для её спасения очень много, поставив под угрозу собственное существование. Чука этого так просто не оставит. Отдав громкую команду воинам, он стал медленно отходить к частоколу, в котором они ранее проделали брешь, умертвив, при этом охрану Чуки по всему периметру. Расслабленные празднеством дозорные не оказали серьёзного сопротивления нежданным гостям.
Ага, торопливо уводил соплеменников, прекрасно понимая, что, оставшись без вождя, покасту не станут их преследовать. Стоило только покинуть поселение и уродцы тут же примутся заделывать брешь. Пока не объявится Чука, им остаётся лишь обороняться. Конечно, спасти Аглакайю не удалось, однако каруша сделали все, что было в их силах, остальное будет зависеть только от неё самой и воли богов. Ага, небрежно, вытер кровавый потёк с морщинистой щеки, выступивший из свежей раны, бросил последний взгляд на поселение покасту и скрылся в темноте джунглей. Следовало как можно быстрее вернуться в племя. Кто знает, когда объявится Чука и что ненавистные уродцы решат предпринять после такой наглой выходки со стороны недружелюбных соседей? А то, что Чука не оставит эту авантюру каруша без должного внимания можно было даже не сомневаться.
Аглакайя почувствовала холодное прикосновение Сам-Ру к аруту, протискиваясь в узкий проход, ведущий в самое сердце пещеры. Она словно вернулась ненадолго назад, когда Великая Ра-Аам закинула кисару на шумные улицы Ситуст-Ры, а затем заставила пройти все тяготы верхнего враждебного мира. Внутренняя дрожь пробирала до кончика хвоста, от одной мысли, что тёмные, пропахшие тысячелетней сыростью, коридоры вновь могут привести её к холодным просторам заселённым свирепыми волосатыми гигантами.
Девушка громко выдохнула, сжала рукоять меча, шагнула по влажному земляному полу в темноту неизвестности. Где-то впереди раздавались приглушенные голоса убегающих покасту. Да, мальчик ещё слишком мал, но его веса вполне достаточно, чтобы существенно снизить скорость продвижения Чуки с помощниками в утробу горы. Сам-Ру терзал аруту кисару мрачными воспоминаниями, однако цена оказалась слишком высока. Пусть это будет её последняя тропа - она пройдёт по ней до самого конца, пока не окажется перед вратами обители, как когда-то это проделал ради их спасения Мирт. Девушка-воин стиснула зубы, поблагодарила Великую Ра-Аам, попросив защиты, а затем решительно вступила в тёмные лабиринты каменного пристанища Сам-Ру.

ГЛАВА VIII
Охнос пролетел над зеленой макушкой секвойи, словно пущенная стрела данака, резко взмыл к куполу, а затем повернул в сторону горного хребта. Грозный хищник Периферии расправил могучие крылья, наслаждаясь теплыми лучами Великой Ра-Аам. Широкие ноздри тога, втянули запах свежей зелени. В нем ощущалось присутствие сладковатых цветочных нот. Тур посмотрел на огрубевшие подушечки пальцев. Привычным движением коснулся рукояти саяка. Сидя на ветке могучего дерева, воин пристально всматривался в зелень непроходимых джунглей, надеясь все же обнаружить след мургов. Однако Сам-Ру не собирался так просто уступать. Ни один десяток рассветов тога провел в походе – всё напрасно. След пропавшего кисару окончательно затерялся. Воин бросил тяжелый взгляд на каменный купол Великой Ра-Аам. Что-то пробубнил про себя, упрекая богиню в преступном равнодушии и бездействии. Ещё раз огляделся вокруг, после чего не торопливо спустился вниз. Аромат жареного кута ударил в носовые отверстия. Самое время перекусить!
Тщательно пережевывая мягкие кусочки молодого ящера, Тур вспоминал, с чего всё началось. Они возвращались от Цабиру, сделка прошла неудачно для кисару, однако тога удалось заполучить желаемое. Несмотря на упорное сопротивление кровососов, вождь согласился отдать жертву кочевникам, до того, как Тикитун предстанет перед ликом Сам-Ру. Тога передернуло от одного воспоминания о Кривом когте. Мерзкий старик, после встречи, с которым так и хочется окунуться в прозрачную толщу реки, чтобы смыть с себя весь негатив!
Не успели они проехать и пару сикелей после того как миновали дозорный разъезд кровососов, как им на встречу выскочил молодой самец агато, забери его арату Сам-Ру! Надо же было выбрать именно эту тропу! Кочевник вытянул жилу, застрявшую между зубов, сплюнул на сторону и продолжил трапезу. Всё произошло настолько быстро, что никто и не заметил исчезновение пленника, лишь после того как тога отправили ящера к темному божеству, при помощи донтов, Тур обнаружил, что обменянная жертва Кривого когтя пропала со спины гураму. Вот же, никчемная грязь со стоп Сам-Ру! И надо же было такому случиться! Куда он мог подеваться?
Поначалу кисару решил проверить весь обратный путь до сторожевого поста кровососов – возможно пленник выпал раньше, но никаких следов обнаружить не удалось. Затем прочесали ближайший лес, окрестности – бесполезно. Тога даже предположил, что коварный предводитель кровососов похитил жертву. Пришлось вернуться назад, пройдя повторно все унизительные церемонии Черной пяты. Однако воин так ничего и не добился от Цабиру, а только ещё больше разозлил жадного до крови прислужника Сам-Ру. Пришлось возвращаться в кочевье ни с чем.
Новость быстро разлетелась по всем кочали, недовольство соплеменников пришлось усмирять Сиене. Сработал авторитет верховной жрицы, к которому ему с некоторого времени, приходилось прибегать все чаще и чаще. Тут, не захочешь, да вспомнишь Рату! Старик великолепно владел этим ремеслом: так лихо закручивал клубок из вранья и лести, что даже Сам-Ру не разберет, где истинная правда, а где неприкрытая ложь. После гибели Рату с кисару не всегда получалось сладить мирным путем. Иной раз даже приходилось обнажать саяк, напоминая соплеменникам о кодексе тога.
Время шло, жизнь текла своим чередом: настал рассвет для Тура исполнять обещание данное Цабиру. Кривой коготь довольно оригинально наполнил о себе. И ведь не поленился, мерзкий кровосос проделать такой длинный путь. От пещер до земель племени кисару ни мало сикелей по непроходимым джунглям. В один из очередных рассветов Тур обнаружил своих дозорных, повещенных вверх ногами на деревьях, растущих вокруг кочевья. Он их там разместил после ужина для наблюдения за тропой топорисков, по которой то и дело курсировали мурги. Вот же, мерзкий фокуру!
Жуткое зрелище, даже для такого бывалого тога, как Тур. Крови в телах практически не осталось, вместо глаз коконы древесных гусениц, легкие вырезаны, а у одного из тога напрочь отсутствовал язык, который позже обнаружили приколотым стрелой кровососов к стволу дерева. Все существо тога протестовало против подобной выходки и требовало немедленного отмщения. Но идти войной на кровососов все равно, что биться с Сам-Ру. Если потребуется Кривой коготь изведет все племя до последнего яйца. Цабиру это прекрасно знал и с позволения богини охотно пользовался. Вот же, никчемный прислужник Сам-Ру! Делать нечего - принеся жертву богине и собрав группу опытных тога, Тур отправился на поиски Тикитуна.
С тех пор прошел не один рассвет, а ненавистный мург по-прежнему не был найден. Пришлось даже отправить посыльного к Цабиру, дабы предупредить кровососа и попросить об отсрочки по долгу. Мало ли что! Вдруг вождь подумает, что кисару опять решил проигнорировать его предупреждение и снова наведается в гости, гореть ему на ладонях Сам-Ру! Цабиру два раза не повторяет - факт! Об этом никому не нужно забывать. Тур сделал глоток из фляги, устало откинулся на походный мешок. Приятное тепло побежало по венам, вынуждая губы изогнуться в довольной ухмылке. Как же хорошо! Длительная езда верхом на гураму здорово измотала его. Потер руками колени, зудевшие от длительной поездки, размял икры, расслабив ремни сапог.
Усталость пути сморила кочевника: прикрыв глаза рукой от света Великой Ра-Аам, он крепко задремал. Время тянулось, словно сгусток смолы из древесной раны. Неожиданно тога закричал, стал размахивать руками перед собой, разгоняя остатки сна. Он вдруг живо, как наяву, увидел старика Рату, жарившего на костре сердце сбежавшей жертвы. Верховный жрец, пританцовывая, приблизился к тога, протянул сочившееся ароматным соком плоти сердце и грозным тоном приказал Туру его съесть. Последнее время образ убитого жреца не оставлял воина в покое. Чем дольше Тур искал мургов, тем чаще Рату являлся к нему. Никакие мольбы, а также жертвенные подношения богине не помогали кисару избавиться от наваждения.
Старик не просто так беспокоил кочевника. Тога нисколько не сомневался, что если не удастся переломить ситуацию и заручиться поддержкой богов, очень скоро кисару взбунтуются и тогда даже Сиена ему не поможет – слишком часто Сам-Ру стал одерживать верх над предводителем кочевых кисару. А идти на смерть за неудачника, мало кому захочется. Тур размял затёкшую руку, нехотя, поднялся. Свет Великой Ра-Аам мало-по-малу тускнел, а значит впору готовиться в долгий путь. На этот раз предстояло преодолеть немало сикелей до кочевья, где тога рассчитывал получить информацию о мургах.
Смеркалось.
Группа из трех воинов, проследовала вдоль спиралевидной дорожки к центру поселения. Гураму с остальными тога пришлось оставить за чертой, где размещался дозор с тирсами. Упертые воины наотрез отказались пропускать пришельцев. Делать нечего – пришлось уступить, иначе ничего не выйдет. Кочевье вождя Умату было последним, на которое рассчитывал Тур. Они навестили все более-менее значимые миролюбивые племена за Перевалом - никто ничего не смог толком сказать, или не хотел. Мурги коварны, да к тому же мстительны. Кто захочет лишний раз навлекать на себя беду? Как бы там ни было, Тур возлагал большие надежды на Умату. Когда все формальности кочевого приветствия завершились, гости расселились по кругу вместе с вождём. За костром, помимо пришельцев, присутствовали уважаемые тога с большим боевым опытом, да несколько стариков племени. Жреца среди них, по неизвестной Туру причине, не оказалось. Тем лучше: ничего хорошего от этой братии ждать не приходиться.
- С этим я тебе вряд ли помогу, тога. Но …, кое-что поведаю, если конечно не устал после долгого пути.
Тур ничего не сказал, лишь кивнул головой в знак согласия. Сил и вправду практически не осталось, даже на то, чтобы шевелить языком. Пусть говорит. Посмотрим. Скитания по землям кисару Умату серьёзно вымотали воинов. Тога потер шею – всё чаще мышцы стало сводить от долгой езды, зевнул в кулак, протер глаза и приготовился внимательно слушать.
Умату подал знак рукой стоявшей поодаль женщине. Она торопливо подошла к большому камню, закинула на него мертвого откета и ловким движением кинжала вспорола панцирную грудину насекомого. Раздался характерный щелчок, а затем едва различимое шипение – звук знакомый каждому кочевнику. Сразу видно кисару знала своё дело. Ловким движением подставила носком ноги глиняную чеплашку под содержимое паучьего брюха. Зеленоватая масса, пузырясь и хлюпая, выскочила наружу. Затем также быстро, при помощи дугообразного скребка, разложила мутную желеобразную кашицу по мясистым листьям. Свернула, туго перетянула тонким жгутом из лианы, после чего отправила вариться на дно котелка, и так повторила несколько раз. Тур наблюдал за действом из-под полуопущенных век. Слаженная работа девушки усыпляла. Сон настойчиво скидывал тога в объятья Сам-Ру, мешая сосредоточиться на главном.
Умату добавил щепотку пряных трав в костер, пламя зашипело, жадно выхватывая семена на лету. Вождь жестом пригласил присутствующих присоединиться. Тога практически синхронно подались вперед, желая втянуть приятный запах, придающий бодрости. Тур последовал их примеру. Острые нотки палисомы колко защекотали ноздри. Сделав несколько мощных вдохов, он действительно почувствовал себя немного лучше. Умату понимающе улыбнулся кисару. Зацепил крючковатыми пальцами щепоть из глиняной чашки, размельчил и натер, оставшимся порошком верхнюю десну докрасна. Немного пожевал, после чего сплюнул на сторону.
Как только посудина наполнилась свертками до краёв, девушка аккуратно подвесила котелок над огнем, подкинула свежих сучьев, после чего, ни говоря, ни слова, удалилась. Всё это время воины наблюдали за слаженными действиями женщины, лениво потягивая ругу из неглубоких чаш. Вкус крепкого напитка приятно пощипывал горло, согревая внутренности, настраивал кочевников на предстоящую беседу. Умату отличался тем, что знал, а главное умел расположить к себе собеседника, особенно чужака.
Содержимое котелка зашипело, распространяя вокруг собравшихся воинов приятный аромат. Тога втянул носовыми отверстиями перенасыщенный запахами воздух, внутри надрывно заурчало. Кисару вспомнил, что очень давно не ел нормальной похлебки. Короткие перекусы хвостами кутов приелись до скрежета в зубах. Кочевник прикрыл глаза, прислушиваясь к мирному потрескиванию костра и бурлению котелка. Как же было хорошо в долине Слез Ра-Аам с её многочисленными озерами и стайками вездесущих кутов! Да, не всё было гладко, над ним вечно стоял недовольный Рату, но с этим можно как-то жить. А что теперь?! Они стали изгоями на Периферии, окончательно потерявшими земли предков. Попробуй теперь выгони сиронгов из долины. Гнусная падаль этот Ашат-Рар, гореть ему ярким пламенем на ладонях Сам-Ру!
Тем временем вождь начал рассказ.
- Много рассветов, знаете ли, прошло с тех пор как воины племени принесли мне любопытные вести, - кисару потупил взгляд, остановив его на трепещущем пламени костра. – Сам я там, конечно, не был, брехать не стану, но передам тебе, тога, все как есть. Ничего не утаю! Можешь не переживать: слово Умату чище горного ручья.
Да рассказывай ты уже! Тур недовольно фыркнул, Усталость сказывалась на тога не лучшим образом. Тут не до дипломатии. Весь этот затянутый церемониал начал даже немного раздражать. Вождь уловил красноречивый взгляд собеседника.
- Так вот! Как-то мои тога, отправились за молодым топориском. Повадился, ведь, мерзкий прислужник Сам-Ру, тиранить стада. Понадергал им бока, да так, что хоть плач. И зарезать жаль и надежды на то, что оклемаются никакой. Так вот, слушай дальше. Набрели, значит, они на группу мургов, ну из тех, что вечно околачиваются у Беглой Сойки. А там …
Вождь закинул в рот кусок белой массы собранной ладонью с влажной поверхности листа, стал тщательно пережевывать, хрустеть сочной зеленью. Тур нахмурился – рассказчик из кисару никудышный, так им и до рассвета не управиться! Тога вообще стал сомневаться, что Умату что-то знает. Наконец, проглотив комок и облизнувшись, кочевник продолжил, время от времени, громко причмокивая:
- А у них там, знаете ли, схватка произошла, выясняют, значит, забери тебя Сам-Ру, кто кого! Бились не так, чтоб уж слишком долго, но моим тога понравилось. Живенько так, со злостью! Как принято у молодых самцов топорисков за обладание самкой. Лихо, знает ли, один отделал другого. Впору разделить на части, да в жертвенный котел класть! – вождь закатился сухим трескучим смехом. Тога племени дружно подержали его своими сухими улыбками. – Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Такое, знаете ли, не каждый рассвет видишь: когда один наёмник колотит другого почем зря. Хотел бы я на это взглянуть, люблю, знаете ли, до жути такое зрелище, аж скулы порой сводит! В общем дальше! Тот, что оказался слабее - сбежал, но перед этим всадил саяк в спину победителя. Как тебе такое, тога, а?! То-то и оно! Тьфу! Ох, и поганый народец эти мурги! Сыновья кута: даже между собой живут хуже топорисков! Ну как с ними сговориться, скажи мне? Нет, тога ещё вспомнишь мои слова, эту дурь из поганцев нужно выбивать только силой. Давить падаль, грубой силой и никаких с ними разговоров. Да, только так. Только так и никак иначе! Вот, что я скажу вам.
Кочевник разорвал следующий лист и принялся жадно поглощать содержимое свертка, звонко чавкать, наслаждаясь ароматной порцией. Вождь не торопливо облизал каждый палец, поглядывая на Тура с хитрым прищуром. Время шло, но никто не решался нарушить тишину. Кочевники молча ели, размышляя над тем, что сказал им вождь. Громко причмокивая, то и дело, смахивая жирные потеки с подбородка, Умату исподлобья наблюдал за окружавшими его воинами. Вождю нравилось, когда собеседники увлеченно вслушиваются в каждое произнесенное им слово. Тога медленно пережевывал, не сводя глаз с Умату. Врет или нет? Слишком много пустоты. Терпение заканчивалось.
- Дальше-то что? Что мне от того, что два мурга покоцали друг другу шкуру? Это между ними обычное дело.
- А то! Что обычное, да необычное! Тот, кто получил саяк в спину, точь в точь походит на кисару о котором ты меня так долго расспрашивал. Ну, того, что, вы потеряли. По пути-то!
- Ерунда. Это вряд ли.
- Послышали меня, тога, если твое описание верно, то тот, кого ты так долго ищешь находиться именно среди этих мургов. Хвост даю на отсечение – он и есть!
Тур мгновенно забыл про Тикитуна, за которым столько рассветов охотился. Значит, он всё же выжил и по воле Великой Ра-Аам попал в шайку наемников! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Только этого не хватало!
- Мург выжил?
- А кто его знает, о том одной богине ведомо, да только …
- Ну?! Умату, прошу, хватит тянуть кута за хвост.
Вождь недовольно насупился. Ему ужасно не нравилось, что собеседник проявляет крайнюю степень нетерпения, особенно перед его соплеменниками.
- Скажу тебе так – мурги, конечно ещё те фокуру, но не настолько. Они никогда не станут возиться с полудохлым наёмником, без особой на то выгоды. Согласен? Что и говорить - тёмные аруту, не чистое племя! Глухое, для невинных речей Великой Ра-Аам. Наглецы и грубияны. Задери их агато! Так, что если он и выжил - очень скоро его любезно проводят под рученьки по тропе Сам-Ру, а предводителем выберут другого. Дело-то не хитрое, сам понимаешь, да и среди мургов оно не ново. Ты мне лучше поведай, тога, чего это вдруг тебе этот нечестивец так срочно понадобился, мало ли всякого сброда водиться на просторах Периферии?
Тур молчал, перебирая в голове возможные варианты. Умные глазки Умату забегали в ожидании интересной истории. Отдаленность от важных троп кочевников сильно сказывалась на любопытной натуре вождя.
- Тога говорят, Сам-Ру оставил на нем такую отметину, каких никто за Перевалом никогда не видел, ни до войны, ни после. Страшен-то говорят, что детеныш агато, а то и похлеще будет! Но бился достойно, нечего сказать, тут не дать, не взять – воин. Не часто таких встретишь, знаете ли, даже среди мургов.
- Мастер ты, однако, как я погляжу, слова складывать, Умату. Рассказал все так, что кут не подкопается. Так все красиво разложил, понимаешь, словно сам там был, – подвел итог один из сидевших по правую руку от вождя стариков.
Вождь расплылся в довольной ухмылке. Вот это совсем другой разговор, хоть кто-то оценил его старания!
- Твои тога, из тех, кто там был, могут показать нам, где эта стоянка?
Умату прищелкнул языком.
- Эко как! Так ведь это мурги, мерзкие прислужники Сам-Ру! Долго на одном месте, знаете ли, не засидятся. Кто их разберет, где они сейчас, ведь это одной богине известно. Сегодня у моих границ околачиваются, а с рассветом к тебе подадутся.
- Хорошо, дальше мы сами.
Вождь понимая, что ничего лишнего из кисару вытянуть не удастся, решил выбить для себя небольшую плату за ценную информацию.
- Рад бы помочь, тога, так ведь у меня ни один кисару без дела-то не слоняется по лесам. Как ни крути, а кочевника, знаете ли, только ноги и кормят. Понимать надо.
Тога сразу смекнул, куда старик клонит.
- Чего хочешь? – Тур недовольно посмотрел на собеседника исподлобья. Пасынки Периферии! Каждый стремиться вырвать себе кусок покрупнее, да пожирнее! Вот же, мерзкие прислужники Сам-Ру! – Ну? Говори.
Умату сплюнул не дожёванный кусок в ладонь, размял пальцами и бросил в костер. Тон пришельца, с некоторого времени, ему явно перестал нравиться. Уж слишком суров. Что ж, ничего, ещё поглядим, кто кого!
- Ты обмолвился, что бывал у Кривого когтя, так? Значит, имеешь кое-какой запас махру?
- Сколько?
- Ну, да-к, думаю, этого с тебя хватит.
Вождь скинул на сторону кости из глиняной чаши, стоявшей у ног, и протянул тога. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Ёмкость не большая, конечно, однако, перебор! Да и не было у них с собой столько. Дорого же ему обходится поиски воина!
- Хитер, вождь, нечего сказать. Треть и пару топорисков в придачу! – отмахнулся Тур.
- Так на кой они мне?! – на этот раз, искренне удивился Умату, - если надо …
- Дело твоё, вождь, больше не дам! – обрубил Тур.
Ах, ты ж, охвостье кута! Умату насупился, задумчиво стал теребить нижнюю губу, внимательно всматриваясь в лицо тога. Вот же, фокуру! Бесчисленное количество шрамов, проступавших на мускулистом теле воина, темный цвет кожи и дикая усталость на лице, выдавали не малый возраст, но, несмотря на это, Тур по-прежнему оставался сильным и свирепым противником. С таким сложно спорить! Можно конечно попытаться забрать махру силой, но высока, вероятность потерять при этом ни одного тога, а такой роскоши кочевник не мог себе позволить. После того как мурги, загнанные сиронгами, хлынули за Перевал, каждый кисару на счету. Нет! Не в этот раз. Эх, была, не была!
- Сговорились! Делись, а там посмотрим.
Бровь Тура удивленно подскочила вверх. Чего тут смотреть-то?! Вождь примирительно поднял одну руку с раскрытой ладонью над головой, а другой подозвал молодого воина, стоявшего поодаль с кувшином в руках.
- Думаю, стоит на этом закончить. Давай, тога, выпьем, закрепим, так сказать, наш с тобой договор и отправимся восвояси спать.
Умату обмакнул пальцы в жертвенную чашу с ругу, а затем стряхнул рубиновые капли в костер, отдавая дань уважения богам. Тур вернулся в лагерь без настроения, разговор с вождем оставил нехороший осадок внутри аруту. Что-то в глазах старика было такое знакомое и одновременно недоброе, что сразу не понравилось тога и осело тяжёлым камнем внутри. Дело дрянь и не стоит скорлупы кута, но другого выхода не было! Угостив товарищей остатками ругу, которые ему дал Умату в дорогу, тога отправился спать. Впереди довольно непростой путь. Долгий, утомительный и не менее опасный.
Рассвет застал кисару в пути. Как только появился проводник из кочевья Умату, воины разбудили предводителя. Через посыльного передали махру обещанную вождю. Оперативно собравшись, они двинулись по указанному направлению. Проводник Умату ехал позади отряда верхом на молодом гураму, то и дело, оглядываясь по сторонам. Тур сразу отметил про себя, что воин ведёт себя так, словно ожидает нападения, вопрос только от кого. Когда в очередной раз кисару привстал в седле, пристально всматриваясь в темную даль джунглей, Тур повернул, и поехал, назад желая уточнить причину столь явного беспокойства юноши. Мало ли, что! Неожиданно он почувствовал себя плохо. В голове загудело, а перед глазами поплыл белесый, в серую крапинку, туман. Не успело ворчливое животное сделать и пары шагов по направлению к воину Умату, как Тур потерял управление, пластом рухнул на спину ящера и оказался на сырой земле у толстых ног гураму. Ах, ты ж, охвостье кута! Свет померк, отключив сознание кочевника.
Когда кисару пришел в себя, вокруг было темно и довольно холодно. Пробирал озноб, вынуждая зубы отбивать не затейливый ритм. Кочевник попытался подняться, однако обнаружил, что лежит крепко связанным по рукам и ногам. В голове по-прежнему шумело, горло пересохло, нестерпимо хотелось пить. Отравили, поганцы! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Тур попробовал позвать на помощь. Бесполезно. Вокруг стояла тишина, лишь скупые крики хищников, долетавшие временами до чутких ушей тога, говорили о том, что он всё ещё находиться где-то на просторах дикой Периферии. Кисару тяжело выдохнул и закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Хотя кулаки так и чесались наказать Умату со всей его братией. Вот она прелесть кочевой жизни! Он не хотел думать ни о том, где оказался, ни о том, что его ждет впереди. Оставалось просто ждать и надеяться на благосклонность Великой Ра-Аам.
ГЛАВА IX
Маленькая мордочка кута протиснулась между крупных стеблей папоротника. Ящер с интересом наблюдал за воином, неподвижно сидевшим на стволе рухнувшей секвойи. Свет над поляной постепенно тускнел. Стоило подумать об укрытии, совсем скоро голодные хищники начнут охоту. Кут мялся на месте, переступая с ноги на ногу, время от времени, издавал привычное слуху кочевника стрекотание. Однако очень быстро ему насучило следить за неподвижно сидящем воином и, увлеченный стайкой порхающих бабочек, малыш скрылся в темной зелени леса. Кочевник поднял голову – шелест листьев кустарника заставил насторожиться, но догадавшись, что это всего лишь непоседливые куты кисару снова погрузился в раздумья. Тяжелые мысли томили аруту, загоняя в сети уныния. Свет Великой Ра-Аам от дерева к дереву постепенно слабел, терял силу, уступая место первым вестникам Сам-Ру.
Кисару уже сбился со счета, сколько рассветов прошло с тех пор как удалось улизнуть от выкупивших его аруту тога. Он их не знал, а значит делить ему с ними нечего. В голове промелькнули воспоминания. Долгий путь по извилистой тропе. Ехали неторопливо, словно боялись растрясти содержимое желудков. Дождавшись, когда очередной мясистый стебель лианы коснется груди, ухватился за него и повис, пропустив под собой гураму. Быстро работая руками, подтянулся к провисшей над тропой ветке. Замер. Тьма Сам-Ру не позволила ехавшему позади воину сразу разглядеть беглеца. Процессия продолжила размеренное походное шествие через непроходимые джунгли. Он не знал, как скоро была обнаружена пропажа, да это уже и не казалось таким уж важным. Брести за незнакомцами, словно ворчливый ящер, отставший от стада, воин больше не собирался. Хватит! С этого момента он будет сам за себя решать куда ему и идти и что делать дальше.
Лишь после того, как преодолел не один десяток сикелей, кисару сделал привал. Место, выбранное для ночлега, оказалось весьма неплохим – много кутов поблизости, густые заросли палисомы, да и чистый ручей, протекавший рядом, сразу решил вопрос о запасах питьевой воды. Оглядевшись на месте, как следует, с рассветом и, прочесав территорию вдоль и поперек, воин решил задержаться в долине на неопределенный срок. По крайней мере, до тех пор пока не найдет место получше. Спешить ему все равно некуда. Он не знал, кто он и чем занимался до того, как очнулся в пещерах Кривого когтя.
Все свободное время кочевник посвятил разведке на местности, рыбалке, благо поблизости протекала мутная речушка, охоте, а также полноценному сну. После тяжелого плена среди кровососов ужасно хотелось выспаться. Так проходил рассвет, за рассветом унося мрачные воспоминания о недавнем прошлом. Временами ему встречались тога соседних племен, но он не спешил сразу выдавать им своего присутствия, поэтому никто из кочевников порой даже не догадывался о том, что по их землям, ступая след в след, бродит пришелец.
Очень долго кисару забавлял себя тем, что подкрадывался практически вплотную к спешащим по своим многочисленным делам и заботам тога. Касался хвоста кочевника, после чего так же внезапно исчезал, оставляя воинов в недоумении. Ночуя на ветвистых деревьях и довольствуясь мясом, снующих повсюду, кутов, кисару довольно быстро освоился и постепенно стал привыкать к этой размеренной жизни отшельника. Лишь иногда что-то смутное поднималось откуда-то из потаенных глубин арату, заставляя впадать на короткое время в уныние, но и с этим он постепенно научился справляться. Кисару развлекал себя наблюдением за окружающим миром, пробовал строить в голове логические цепочки, заставляя мозг усиленно работать и таким образом, заполнял пустоту одиночества, вытесняя ненужные воспоминания, которых и так кут наплакал.
Рассвет приходил за рассветом, а в размеренной жизни кочевника ничего особенного не происходило. Так в очередной раз, присев на поваленный ствол секвойи воин стал наблюдать за группой насекомых, суетливо пытавшихся стянуть у него вяленый кусочек мяса, оставленный после обеда. Слаженно работая маленькими лапками, они медленно, но верно тянули добычу к самому краю бревна. Упорно тащили до тех пор, пока кусок не свалился, вниз прихватив за собой несколько незадачливых похитителей. Воин улыбнулся. Вот же, мелкие прислужники Сам-Ру! Вытянул саяк из ножен, который ему посчастливилось как-то раз выкрасть у одного нерасторопного тога, решившего вдруг поохотиться на кутов на его территории. Срезал тонкий пластик мяса. Аккуратно положив его на древесный ствол, и вновь принялся наблюдать за тем, что произойдёт дальше. Слаженная работа насекомых заставила задумываться над собственной значимостью и месте на этой земле. Каковы шансы выжить, если остаться одному навечно и чем все это может для него закончиться?
Однако размышления воина неожиданно были прерваны голосом, раздавшимся позади. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Проспал! Провалившись в бурный водоворот мыслей, он совершенно забыл об осторожности.
- Надо же, какая встреча, раздери тебя агато?!
Кисару повернулся на голос. По затылку пробежали муравьи и собрались на кончике хвоста. Прямо перед ним, на расстоянии всего в несколько хелей, топтались гураму на спинах, которых, с горделивым видом, восседали мурги. Ах, ты ж, охвостье кута! Как же он сразу не услышал занудное ворчание ящеров?! Злость на самого себя, словно ледяная волна, окатила кочевника с головы до ног. Воин тут же признал нескольких из наемников. Это были те самые мурги, что когда-то продали его Цабиру, а позже скрылись, так и не рассчитавшись с ним. Именно по их милости ему пришлось терпеть все тяготы плена.
Тикитун довольно улыбнулся. Ничего хорошего, судя по глазам наемника, это кисару не предвещало. Мург, с недавних пор, крепко сидел в седле главаря. Он стал пользоваться уважением среди местных вожаков и чувствовал себя теперь довольно уверенно. Черная полоса неудач давно закончилась. Обманув Кривого когтя и оставив Замбару в дураках он пополнил ряды новыми воинами в землях Беглой Сойки, после чего стал свободно кочевать вдали от ненавистных кисару. Перебиваясь редкими заказами, наемник вопреки всему, сохранил группу и даже поделил территорию с одним из местных предводителей. Главарь конкурирующей группировки мургов пообещал жестоко наказать наглеца, если тот попытается зайти на его территорию, однако Тикитун мало об этом беспокоился. Пара удачных сделок, а также свежая кровь, очень быстро устранили неуверенность и добавили ему наглости. Так, в очередной раз, объезжая свои владения, которые незаконно присвоил, ртуп повстречал беглого воина.
- Да тебя, как я погляжу не узнать! Отошел, приободрился. Так сразу и не скажешь, что буквально недавно выглядел хуже дохлого кута и готов был предстать перед ликом Сам-Ру. Погляди на него, Арху. Если бы не отвратительное, искорёженное шрамами рыло, так бы и не признали вовсе! От такой отметины Сам-Ру даже меня бросает в дрожь.
Воин, сидевший на молодом гураму с интересом наблюдал за реакцией кисару, но в ответ на дерзкие слова предводителя мургов, кочевник просто промолчал, делая вид, что ничего вокруг не замечает. Только по глазам можно было понять, что чужака до заветных глубин аруту тронуло сказанное Тикитуном.
- А я, как погляжу, ты не больно-то разговорчив. Не забыл, сын кута, кому обязан своим спасением? – никак не унимался ртуп.
Кочевник, не реагируя на вопросы мурга, продолжал мусолить во рту кусочек мяса. Главное не терять бдительности. Рука крепко сжимала эфес саяка, готовая в любой момент пустить оружие в ход.
- Ты чего молчишь-то, грязь со стоп Сам-Ру?! Я к тебе обращаюсь, слышишь, меня, фокуру?!
Тикитун заметно занервничал, по всему видно, ртуп начал терять терпение. Значит, быть беде! Отшельник для мурга, что харуту для члена кочевого племени. Никто не заступиться, никто не поможет, поэтому, при случае, можно резать глотки без зазрения совести. А тут такой упрямый смутьян попался! Нет, подобное хамство спускать никак нельзя! Арху примирительно положил руку на плечо товарища, но это не возымело на предводителя должного действия.
- Отстань!
Наёмник нервно одернул плечо, подъехал к кисару практически вплотную, так, чтобы лучше видеть лицо. Глубокие шрамы, вдоль и поперек изрезавшие голову и острый взгляд исподлобья производили, конечно, сильное впечатление, однако Тикитун не из пугливых. Хотя у ртупа мелькнула мысль, что если бы не мурги стопившиеся позади, он вряд ли решился бы вступить в разговор. Подняв донт, Тикитун упёр наконечник копья в грудь собеседнику. Мерзкая ухмылка выплыла на лицо наемника. Слегка надавил на древко – не подействовало. Усилил нажим, затем ещё и ещё. Какое-то время они пристально смотрели друг на друга. Напряжение стремительно возрастало. Неожиданно рука наемника ушла назад, а затем, также быстро, вернулась, наградив кисару хлестким ударом древка по лицу. Воин слетел со ствола, обломав пару веток, потонул с головой в плотной зелени папоротника.
- Ну, как одумался? Или может, попросишь добавки? Эй, красавец, я к тебе обращаюсь! Смотрите-ка, никак обиделся!
Тикитун получал особое удовольствие, упиваясь собственной безнаказанностью. А, что, в принципе, ему мог ответить, это обезображенный Сам-Ру урод?! Громкий смех мургов, веером, разлетелся над джунглями. Они привыкли к подобным выходкам главаря. Порой это даже их забавляло. К тому времени, как ртуп вошел в раж, практически вся группа оказалась на поляне. Окружив поваленный ствол со всех сторон, так, чтобы отрезать кочевнику путь к отступлению, они стали наблюдать за дальнейшими действиями воина.
Кисару поднялся. Смахнул с лица ветки и грязь. След от удара всё ещё темнел на изуродованной шрамами щеке. Мозги загудели, а перед глазами по-прежнему стояла горстка насекомых слаженно тянувших за собой кусочек кута. Мысль о том, что выжить одному посреди джунглей будет довольно непросто, в очередной раз промелькнула в голове воина. Тяжело дыша, он посмотрел снизу верх на обидчика. Довольная ухмылка на лице Тикитуна могла любого вывести из себя, но выступать против группы мургов было затеей очень рискованной, даже опасной. Богиня такой авантюры явно не одобрит.
- Ну, так, что? Понравилось? Не убирай грязь-то, так посимпатичней будет. А то от такой красоты все куты разбежались.
Одобрительный гогот наемников, действительно заставил стайки мелких травоядных прийти в движение.
- Мне вот интересно, кто тебя так ловко подравнял? Или может ты искал спутницу среди болотных тварей, да они не оценили знаки внимания?
- Да брось ты его, Тикитун. Мы и так не успеваем. Оно того не стоит. Одной богине известно, что у него в голове. Может он припадочный какой. Мало ли чего с ним сотворили. Оставь. Пусть сидит себе. Поехали! – вставил Арху, по своему сочувствующий бывшему пленнику кровососов и не желавший наблюдать за унижением и последующим избиением. – Едем. Мы же получили своё сполна.
Он прекрасно понимал, к чему все идет: стоит только кисару ответить на грубость предводителя, как тут же с десяток донтов пронзит воина насквозь. А зная нрав Тикитуна в другом исходе можно было не сомневаться. Не так-то просто переубедить упертого ртупа.
- Погоди, погоди, ещё успеется. Сегодня он тебе не желает отвечать, а в следующий раз пустит стрелу в спину?! Или того хуже, подкараулит где-нибудь на тропе и отрежет башку. Нет, Арху, так не пойдет. Сейчас проучим. А станет кочевряжится, скрутим и продадим заново.
- Кому?
- Да, мало ли желающих. Да хоть бы тому же Замбару, Хотя нет. Верно, тут, не получиться. Слушайте, у меня есть другая идея.
Арху понял, что просто так Тикитун уже не отвяжется. Пришлось пойти на хитрость. Предводитель наемников, получивший вызов не может отказаться от схватки, дабы не прослыть трусом и не потерять большую часть группы. Арху решил припугнуть товарища, справедливо предполагая, что тот не станет рисковать.
- Смотри, Тикитун, а ведь малый может попытать счастье, и клянусь светлым ликом богини, попробует скинуть тебя с гураму. Не дрогнет под тобой гураму вожака, как думаешь?
- Хм, он не мург! С чего бы это ему бросать мне вызов?! Это же просто отрыжка Сам-Ру, а не тога.
- Кто его знает, кто знает. Одной Великой Ра-Аам известно: мург он или не мург. Посмотри на кожу, не так уж и молод, а клейма-то нет. Да судя по всему и не было никогда. Значит не тога, уж точно. Поэтому …
- И что с того, раздери тебя агато?! Даже, если так. Видимо, он настолько никчёмен, что даже свои держать не стали, отделали, как следует и выкинули, словно бесполезную падаль. О чем разговор-то, не пойму?
- А о том, что парень свободно расхаживает по землям Беглой Сойки. Много ты встречал племенных кисару. Какого кута они здесь забыли, скажи мне? Нет, дружище, я бы на твоем месте так не спешил с выводами. Уж слишком все просто. Зря мы тут топчемся, поехали.
- Сначала сядь на моё место, а потом указывай когда и куда мне ехать. Понял?
Тикитун задумался над истинным положением дел. Возможно, Арху в чем-то прав. Ведь не из-под земли же отшельник вылез.
- Но нашли-то мы его, вспомни, за Перевалом?!
- И что с того, ты там сам-то случайно не бывал? Вот то-то и оно! Однако сейчас он здесь, вооружен и может быть даже очень опасен. Так-то.
Мурги заулыбались, по достоинству оценив стройные доводы Арху. Однако, дерзкий взгляд кисару, все это время стоявшего в центре круга, бередил аруту вожака заставляя идти на поводу у провокаций Сам-Ру. Зря он это начал. Теперь поздно менять седло! Арху одержавший вербальную победу в споре над предводителем, тихо двинулся по тропе, осторожно объезжая гураму стоявших на пути мургов. Нет смысла задерживаться, нужно успеть добраться до места раньше, чем погаснет свет Великой Ра-Аам. Неожиданно за спиной раздался звонкий шлепок от удара, после чего до ушных отверстий долетела отборная брань Тикитуна. Ну, началось!
Наемник все же поддался соблазну и перед тем как поехать следом за товарищем, решил наградить наглеца хорошей пощёчиной. Пусть знает своё место, раз забрел на территорию мургов! Размахнувшись, как следует, Тикитун ударил кисару древком донта, однако промахнулся и попал по плечу. Воин отскочил. Не дожидаясь очередного удара, подпрыгнул, ухватился за поводья, а затем сильным хлестким ударом кулаком в челюсть выбил противника из седла. Ртуп вскочил на ноги и прыгнул на обидчика. Завязалась драка.
Наемники ещё теснее обступили дерущихся, некоторые даже принялись делать небольшие ставки, что свойственно натуре мурга. Требовалось придать некоторой остроты поединку. Если появилась возможность разжиться добром, не рискуя при этом аруту, почему бы и нет?! Отчаянный поступок незнакомца подогревал интерес разношёрстной толпы. Ставки возрастали с каждым ударом. Ни один, ни другой не собирался уступать. Удары сыпались с обеих сторон, очень скоро в ход пошли зубы и когти. Славный поединок, что и говорить! Кисару нисколько не уступал ртупу, несмотря на более мощную комплекцию последнего. Ставили, кто на содержимое походных мешков, кто на будущий куш, добытый при очередном набеге.
Арху не успевшему скрыться за поворотом пришлось возвращаться назад. Тикитун всегда взвешивал действия, но последние удачные кампании основательно вскружили голову мургу, отбив всякое желание анализировать ситуацию и делать какие-либо выводы о возможных последствиях. Чего только стоит авантюра с Кривым когтем. В том, что кровожадный старик рано или поздно доберется до них, Арху нисколько не сомневался. Не так-то прост Цабиру, как может показаться на первый взгляд! Но это уже будет проблема ртупа. Главное самому не проспать и не попасть под горячую руку кровососа.
Наёмник выпрямился, брезгливо смахивая с груди прилипшую листву. В глазах вспыхнул недобрый огонек. Рука привычным движением выхватила саяк висевший за поясом и описала полукруг перед лицом противника. Послышались не одобрительные возгласы. Свист клинка вывел кисару из оцепенения. Шансы были не равны и оба это прекрасно понимали. Что мог сделать, пусть даже опытный тога, против остро наточенного клинка?! Воин отскочил назад, быстро огляделся по сторонам в поисках того, что могло помочь ему с защитой. Кусок коряги, обрывки жухлых лиан, ветки – точно не годились. Кочевник чувствовал, как Сам-Ру медленно подкрадывается к нему сзади, чтобы вонзить ледяные когти в сердце, а затем разорвать аруту на части. Вот же, фокуру!
Тикитун сделал выпад, ещё один, затем ещё. Удар, промах, выпад, удар, ещё один и ещё! Мышцы налились кровью, а лицо стало тёмным от гнева. Желание разорвать наглеца душило мурга, только страдания незнакомца теперь могли утолить голод Сам-Ру и успокоить бунтующую аруту наёмника. Вид свежей крови от полученной раны заставил кочевников взвыть от удовольствия. Словно голодная стая топорисков они переминались со стороны на сторону, сидя верхом на гураму и жадно облизывались в предвкушении яркого окончания схватки. Но интерес нужно постоянно подогреть: кому понравиться наблюдать за убийством раненого кута? Зная повадки собратьев по оружию, Арху решился на опрометчивый шаг, но на тот момент он показался ему вполне разумным. Мург снял с пояса кинжал и кинул к ногам раненного чужака. Это, конечно, ни в какое сравнение не шло с мечом в руках ртупа, однако значительно повышало шансы кисару на реванш, а заодно подогревало интерес к схватке у собратьев по оружию.
Тикитун обернулся. Вот же, немытая грязь со стоп Сам-Ру! Арху! С укоризной посмотрел на товарища.
- Что тут такого?! – искренне удивился мург, - Слишком долго. Не затягивай. Ты мог сделать это раньше, а уж если вступил в круг не стоит теперь искать легких путей. Дерись и докажи нам, что не зря стоишь во главе шайки.
Кочевники поддержали слова Арху одобрительными возгласами и протяжным свистом. Куты загомонили по кустам, выражая недовольство всем происходящим: границы их привычного ритма жизни нагло нарушились.
Тикитун набросился на противника, пообещав себе, что отомстит товарищу за несвоевременную шутку. Бой возобновился с новой силой. Они бились, словно это была их последняя схватка, ни один, ни другой не собирался уступать. Удар, отскок, выпад, удар, ещё удар! Ещё и ещё! Тикитун прекрасно осознавал собственное превосходство, поэтому поначалу пробовал немного заигрывать с противником, нанося незначительные порезы, иногда даже отступал. Однако соперник быстро учился и вскоре мург почувствовал что выдыхается. Первоначальный запал стих и мало по малу ему пришлось уйти в глухую оборону. Этот низкорослый наглец, явно собирался занять его место! Без происков Сам-Ру тут точно не обошлось.
Саяк был мощным оружием, однако серьезно уступал в весе. Более легкий кинжал Арху позволял кисару делать выпады чаще, а удары наносить результативней. Окончательно Тикитун пал духом, когда после очередной атаки почувствовал, как холодное лезвие кинжала лизнуло его ребра. Мерзкое ощущение, от которого муравьи тут же засуетились на загривке. Словно горячий язык кари прошелся по телу вытянув наружу кипучую кровь. Наемник охнул, замер на месте, немного даже осел. Зацепившись за рог стоявшего позади него гураму, мург тяжелым взглядом обвел товарищей.
Нет, он не увидел на лицах ни поддержки, ни сочувствия, как ожидал, ни капли сострадания. Мурги, на то они и мурги! Не тот народец эти наемники, хоть и кичатся по-пьяному делу своим братством! Жестокий мир Периферии проступал перед ним во всей своей красе. Проявишь слабость, сожрут и не подавятся. Да, что говорить он и сам такой – один из них. Перед глазами на мгновение всплыл образ Сахра.
Слабость одолевала тело, загоняя стрелы страха в сердце. Нужно действовать решительно, иначе до следующего рассвета ему точно не дожить. Тикитун посмотрел в глаза ближайшему мургу. Так и есть! Сам-Ру не дремлет! Проиграет – придется покинуть группу и бежать к Беглой Сойке, иначе наемники зарежут его при первом удобном случае. Он собственноручно не раз отправлял к праотцам таких вот неудачников осмелившихся бросить вызов богине. Единожды, возглавив мургов, Тикитун не мог проиграть сопернику, кем бы он ни был. Но то они, а тут не пойми кто! Вся абсурдность этой ситуации, по которой наёмник мог лишиться аруту, бесила и выводила его из себя. Это надо же было так вляпаться, забери их всех Сам-Ру!
Прекрасно понимая, что ничего другого ему не остаётся, Тикитун предпринял отчаянную попытку добраться до сердца противника. Обменявшись несколькими ударами, они вцепили друг другу руками в шеи, отпросив оружие. Тут стало намного интересней. Очень скоро оба воина оказались на земле и принялись терзать и рвать когтями разгоряченную схваткой плоть. Над поляной раздавалось дикое рычание дерущихся и громки возгласы мургов, жарко комментирующих поединок. Куты звонким щебетом все также громко выражали свой протест. Наконец кисару повезло: он ловко извернулся и сильным ударом в челюсть выбил сознание из предводителя наемников. Тикитун рухнул, как подкошенный саяком и затих. Вокруг воцарилась тишина, лишь изредка её нарушали крики диких животных, да стрекотание недовольных кутов. Такого исхода поединка никто из мургов точно не ожидал. Арху улыбнулся про себя, ставки существенно возросли.
Кисару поднялся на трясущихся ногах, огляделся вокруг. Стоявшие и сидевшие верхом на гураму мурги были ошарашены увиденным. Сердце билось о мощную грудь, готовое в любое мгновение выпрыгнуть наружу. Стекавшая со лба кровь застила обзор, но он не обращал на это особого внимания. Не обнаружив для себя угрозы на удивленных результатом поединка лицах наемников, отшельник медленно развернулся и побрел в джунгли. Больше ему здесь делать нечего. Что с них взять? Мерзкие отребья Периферии!
- Подожди! Слышишь? Эй! – громким возгласом, обратился к победителю Арху. Воин натянул вожжи на себя, останавливаясь позади кочевника. – До сих пор Тикитун вел нас и был старшим. После победы над ним ты можешь встать во главе мургов, если, конечно, захочешь? Такой воин нам точно сейчас не помешает.
Кисару тяжело выдохнул, махнул рукой, показывая, что предложение ему не интересно, и пошел дальше. Сил на разговор не осталось, да и стоило ли? Что им, вообще, можно объяснить?
- Как ни крути, а выбор сделать придется. Слышишь? Эй! Все равно от Сам-Ру никуда не спрячешься! Земли за Перевалом - не то место где можно расхаживать с кинжалом за поясом и думать, что тебя наши порядки не касаются. Сейчас здесь столько наемников – не каждое племя рискнет выступить против, ну не считая, конечно, кровососов. Но там дело другое. На что ты надеешься? Как бы боги не помогали тебе, рано или поздно, какой-нибудь залетный мург доберётся до твоей аруту. Уж, поверь, парень, моему слову. Да, что говорить, за Перевал даже сиронгам путь заказан. Чего ты нос воротишь?
Кочевник замер на месте. В голове вихрем закружились мысли, а в памяти вплыли недавние насекомые тащившие добычу по заросшему мхом стволу. Видя замешательство собеседника, Арху продолжил методично продавливать собственные интересы. Его совершенно перестала интересовать дальнейшая судьба поверженного ртупа.
- Жизнь наемника, конечно, не то, что в племени кисару, но, по крайней мере, мы держимся вместе. Понимаешь, о чём я? Останешься за Перевалом, придется выбирать с кем идти по тропе богини. Да и на границе Пояса ситуация не лучше. Уж, поверь мне. Подумай, такой шанс возглавить группу мургов уже может и не представиться. Тикитун хороший воин, правда, удачи теперь нам с ним не видать. От тебя зависит, будет он жить или нет. Мурги нас послушают, а вот уйдёшь …
Арху провел пальцем себе по горлу, повернувшись, так, чтобы остальные ничего не увидели. При этом наемник, для пущей убедительности, вывалил наружу язык и закатил к верху глаза.
- Хорошо.
Голос кочевника прозвучал жестко, с металлической ноткой равнодушия. Он развернулся на месте и проследовал назад, мимо Арху, с трудом передвигая ноги. Как ни крути, а Тикитун не самый слабый противник! Факт! Мург серьезно измотал его и если бы не группа наемников, готовых по первой команде перегрызть ему горло, он бы с радостью растянуться во весь рост на поляне, чтобы как следует отдохнуть и набраться сил.
- Как звать тебя?
Арху развернул гураму, двинулся следом за кисару, довольный собой. Все складывалось, как нельзя лучше. Тикитун получил хороший урок, а группа не распадётся и ему не придётся искать новую. Найти себе подходящее место среди мургов довольно не простая задача, даже для такого дипломата как он. Внезапно повеяло цветочным ароматом. Защебетали по кустам куты. Гураму недовольно заворчал, разворачиваясь на узкой тропе. Вот же, прислужник Сам-Ру! Кочевник быстро привел ящера в чувство посредством длинного стрекала.
- Зовите, как нравиться, мне все равно.
- Вот так новость, что же ты и имени своего не знаешь?
Кисару остановился, задумчиво посмотрел на мурга, затем на столпившихся поодаль кочевников. Арху наблюдал, как меняется лицо кочевника, изуродованное многочисленными шрамами. Видно было, что он пытается что-то вспомнить, но так ничего и не услышал в ответ.
- Будь, по-твоему, станем тебя звать Гухта! Как тебе, а? Вестник богини! То ещё имечко. Уж, какой из них, нам всё равно, сам понимаешь среди мургов чего только не намешано, но тебе подходит. Нравиться? Не так, кстати, часто встречается, а если повезет, получишь второе имя, хотя, Тикитун вот им не успел обзавестись.
Арху обернулся, вспомнив о бывшем предводителе и удивился, так как мург, лежавший до сих пор на поляне, пропал. Никто из наёмников не обратил внимания на вожака - все увлеченно наблюдали за беседой двух кисару. Однако гадать о судьбе беглеца пришлось не так долго. Тикитун объявился там, где его никто не ждал увидеть. Подобрав кинжал Арху, он, прячась в тени деревьев, за кустами, напал сзади на победителя, как раз в тот самый момент, когда новоиспечённый вожак обходил стороной гураму собеседника. Ах, ты ж, охвостье кута! Впившись железной хваткой в горло противника, мург нанес два сильных удара, затем оттолкнул воина и бросился бежать. Не успели наемники зарядить стрелами данаки, как после Тикитуна уже и след остыл.
Разжалованный собратьями ртуп сбежал, оставив после себя тело поверженного противника. Он не сомневался, что преследовать его по пересеченной местности, они не станут – много чести. И оказался совершенно прав. Только Арху бросился догонять беглеца, однако отсутствие нормальной тропы и внушительные габариты гураму не позволили воину осуществить задуманное. Никто не предполагал, что все закончится именно так. Наемникам предстояло сделать не простой для себя выбор.

ГЛАВА X
В комнате стоял полумрак. Неприятно пахло сыростью. Небрежно плеснув из поясной фляги в глиняную кружку немного толье, воин откинулся на резную спинку высокого стула. Усталость давила на глаза, ужасно клонило в сон. Настроение – дрянь! Сделав ещё глоток, сиронг устремил взгляд вдаль - туда, где над пустыней возвышались родные стены Ситуст-Ры и торчали пики твердыни Умра! Где-то там, на каменных сооружениях некогда великого государства его ответа дожидаются исурамбу-таронги. Но спешить не стоит. Нет. Пусть немного поёрзают. Наивные глупцы! Вернуться назад он всегда успеет. Гораздо больше Ашат-Рара беспокоила неспокойная Периферия, точно так, как когда-то Сабатарангу. И судя по всему это не случайно.
Объединив под своей властью все рампа, и разогнав оппозицию, он попытался собрать жрецов соседних племен. Однако противные старики отказались идти на какие-либо переговоры, в отсутствие верховной жрицы. А она, как стало известно Ашат-Рару, откочевала вместе с Туром за Перевал, где и находиться по настоящее время. Мерзкие дикари! Вырезать бы вас всех, да силы не позволяют – слишком большая территория. Приведи сюда хоть весь боевой контингент Ситутс-Ры, включая рухра – бесполезно! Сабатаранга на этот раз и тут оказался прав. Ну, ничего, ещё посмотрим, кто кого! Ашат-Рар сделал глоток толье, затем ещё один. Прибыть к воротам Ситуст-Ры и объявить большеголовым сыновьям кута о своей безоговорочной победе – вот главное желание сиронга на данный момент.
Толье очень быстро начало действовать на уставший организм. Приятное тепло волной прокатилось по телу. Решено! С рассветом он снарядит хамру и отправится, во главе группы, к Перевалу. Нужно заставить девчонку вернуться к озерам, либо, если станет противиться, привести упрямцам её голову. Кстати, было бы неплохо! А позже, когда немного успокоятся, помочь дикарям выбрать нового верховного жреца и, осуществив, наконец, задуманное, отбыть в Ситуст-Ру. Да, но вот только, как все это провернуть?
- Сатару-Хатур! Сатару! Где тебя носит?
Толстая дверь с бронзовыми накладками скрипуче приоткрылась, и в помещение вошел стражник.
- Слушаю, хуму!
- Где Сатару? Почему не идет?
- Совершает объезд постов, по вашему приказу. Прошлый рассвет недосчитались одного фаранга.
- Никак ртупы не угомоняться?
- Может, ртупы, а может мурги. Неспокойно нынче на границе. Куда не пустишь стрелу, обязательно попадешь в кого-нибудь из урангу.
- Они же все за Перевалом, будь он не ладен!
- Так-то оно так, хуму. Да только между фарангами идут толки, что наемники постепенно возвращаются из-за гор. Что-то их гонит назад, точно сказать не могу. Если так пойдёт - их станет намного больше, чем раньше. Боюсь даже слишком много. Видимо, те, кого мы разбили не все идут в племена, а прибиваются к этому сброду.
- А, ты не бойся рахгута. Этого мне ещё не хватало! Ладно. Выясни что там да, как и доложи.
- Я ведь на посту, хуму, а если …
Воин растерянно посмотрел по сторонам, словно искал поддержки у стен – толье возымело действие.
- Тихо! Слушай меня внимательно: сейчас же найдешь Сатару, передашь ему мое распоряжение и назад на пост. Понял? Тебе всё ясно? Ловите мургов, хизов, кого угодно, но выясните мне, почему наемники переходят через Перевал! Иначе я вас всех перевешу, или каждого шестого, а после наберу новых. Всё понятно? Не слышу?!
- Так точно, хуму! Разрешите исполнять?
- Валяй!
- Ещё принести толье?
Ашат-Рар кивнул в знак согласия, отвернулся от сиронга и вновь уставился на овальное отверстие в стене заменявшее ему привычное окно тока. Дело могло принять не желательный поворот и командующий рампа Од-Ра это прекрасно понимал. Сплотить племена и привести к покорности это одно, а вот усмирить орды разъяренных наемников совсем другое. У этих нет ничего святого и договариваться с ними намного сложнее. Особенно когда они, словно топориски, сбиваются в стаи и рыщут по лесам в поисках легкой наживы.
Когда большая часть мургов откочевала за Перевал, Ашат-Рар подумал, что с ними наконец-то покончено. Но выходит он ошибался. Одно дело, когда наемники донимают набегами независимые племена дикарей, внося в их коллектив смуту и дрязги, совсем другое, если они начнут сеять вражду среди подвластных Ситуст-Ре племен. Кто тогда захочет покровительства Твердыни? Исурамбу-таронги будут недовольны. Над этим стоило, как следует, поразмыслить. Ашат-Рар поднялся с кресла, сделал ещё один глоток прохладного толье, затем отправился на обход. Рутинная служба начинала утомлять командующего, в глубине аруту он тосковал по тем временам, когда гонялся по всей необъятной Периферии за Миртом верхом на топориске. Возможно мурги не такой уж и плохой вариант?!
Следующий рассвет застал командующего в пути. Сиронги во главе с Сатару-Хатуром так и не смоли ничего выяснить у местных племен. Проспавшись, Ашат-Рар сменил гнев на милость: казни каждого шестого фаранга не последовало, однако и спуска им давать никто не собирался. Все последующие рассветы проходили в интенсивных тренировках с полной боевой выкладкой. Сиронги роптали, хотя дальше личного общения на сторожевом посту это никуда не выходило. Каждый из них знал, что с хадратом шутки плохи, лучше ему вообще не попадаться на глаза, неся службу на дальних рампа.
По неизвестной никому причине мурги, небольшими группами продолжали пребывать из-за Перевала. Грабили, занимались разбоем и откочевывали назад, но через хребет не уходили. Они и раньше не отличались покладистым нравом, однако теперь набеги стали происходить чаще, а сами наемники вели себя намного жестче. Они словно специально провоцировали Ситуст-Ру. Сиронги стремительно теряли власть над племенами и Ашат-Рар прекрасно это понимал. Фаранги физически не могли защитить лояльные Ситуст-Ре земли. То и дело приходили сообщения, об отказе вождей идти на контакт. А на границе с ртупами вообще, нападения на дорожные разъезды, стали привычным делом. Кочевники резали головы сиронгам без зазрения совести. Личный состав рампа таял на глазах. Хадрат постоянно находился в ужасном расположении духа, заливая трудности флягами с толье и раздавая безумные приказы ради собственного развлечения и от скуки. План по триумфальному возвращению Ашат-Рара к стенам родной Ситуст-Ры после гибели Мирта, разваливался на глазах. Нужно было что-то срочно предпринимать. То, что Твердыня требовала его немедленного возвращения, хадрата мало интересовало. Пусть ещё помучаются! Он терпеливо выжидал, их полной и безоговорочной капитуляции. Агенты Ашат-Рара за Поясом Сам-Ру работали на удивление слаженно, как только таронги подыскивали хадрату хоть какую-то маломальскую замену, претендент чудесным образом пропадал.
Сиронгам пришлось в срочном порядке укреплять рампа и уменьшать количество разъездов, значительно сократив радиус патрулируемых территории и периодичность выездов. Периферия ускользала из рук Ашат-Рара, словно юркая болотная кари, поэтому проблемам Ситуст-Ры он практически не уделял внимания. Что он для таронгов без поддержки со стороны уранга Периферии?
Сиронг сдвинул забрало наверх, приподнялся в седле, пристально вглядываясь в густую зелень долины. Свет, бивший сквозь отверстия купола, выгодно подчеркивал сочные краски диких земель. Воин набрал воздуха в легкие и с шумом выдохнул. Чудный вид! Но эта красота обманчива. Стоит только зазеваться и можно легко лишиться головы – пострадать, либо от зубов диких хищников, либо от вражеской стрелы. На то, она и Периферия!
- Может, сделаем привал, хуму? Спину ломит, аж сил нет, да и смеркаться скоро начнет.
Ашат-Рар отвел взгляд от зеленых простор дикой земли, посмотрел на Сатару-Хатура. Грубые черты выдавали в нем опытного воина, а глубокий шрам на пол головы, который не мог скрыть даже кожаный подшлемник, явно говорил о перенесенных тяготах гарнизонной службы. Метка агато! Сатару до последнего являлся рахгута одной из рампа, пока Ашат-Рар не забрал его к себе. Воин, один из тех немногих, кто остался на границе когда Сабатаранга отправился в Ситуст-Ру. Сиронг с не простой судьбой и довольно сложным характером. Но сейчас Ашат-Рар нуждался именно в таких всадниках. А их, как назло, с каждой вылазкой, становилось всё меньше и меньше. Последняя хамру присланная таронгами никуда не годилась – молодняк, не сдавший даже на уровень. Но другого материала Ситуст-Ра не могла предоставить своему командующему. Им и самими сейчас приходилось не сладко, исходя из доклада прибывшего рахгута.
- Распорядись. И вели прислать мне того бедолагу, что поймали всадники, хочу с ним переговорить. Дозорных поставить из опытных, а молодняк на охрану топорисков. И поживее!
- Слушаюсь, хуму!
Сатару приложил кулак к груди, развернув ящера, умчался к всадникам, толпившимся у подножья холма. Ашат-Рар ещё какое-то время любовался красотами Периферии, а затем спустился вниз, намереваясь сытно поужинать, после чего отправиться спать. На следующий рассвет предстояло проделать не легкий путь. Чем дальше они продвигались вглубь джунглей, тем враждебней становилось местное население. Если бы не григеры, да топориски им пришлось бы не сладко.
Когда командующий завершил обход и разместился у костра, к нему привели пленного кочевника. Кисару выслеживал сиронгов и был случайно пойман дозорным разъездом. Единственный глаз Ашат-Рара впился в лицо дикаря. Совсем молодой, о чем свидетельствовало отсутствие клейма, а также цвет кожи. Потрепанная сатунгасу, ожерелье из костей с когтями ящеров, парунду, в общем, ничего интересного, кроме одной детали. На запястье юноши красовался браслет. Такие выдавались сиронгам, охранявшим исурамбу-таронгов. Вопрос, каким образом эта вещица оказалась на Периферии, терзал аруту воина?! Сложно поверить в то, что какой-то там хиз станет заниматься подобным.
Медленно потягивая толье из поясной фляги, Ашат-Рар с пристрастием допрашивал пленника.
- Меня интересует, с чего вдруг тебе вздумалось выслеживать нас? Кто дал тебе такое указание?
- Чего тут интересного? Сиронги не частые гости в землях моего племени. Я и не видел до этого ни одного. Вот и влез, куда Сам-Ру глаз не кажет.
- Ну как насмотрелся?
Кисару кивнул, с трудом сглатывая слюну. Перед командующим стояла чаша, наполненная обжаренными ножками кута. Мясо манило аппетитной корочкой, сочилось жирным соком и распространяло вокруг сладковатый аромат.
- Хочешь?
Юноша, соглашаясь, кивнул, проталкивая внутрь очередную порцию слюны. С того времени, как он погнался за фарангами, в желудке не было ни кусочка.
- Хорошо, ты мне расскажешь все что знаешь, а я разрешу тебе взять любой кусок на выбор. Договорились?
Ашат-Рар прекрасно понимал, что пока урангу идет на контакт, не стоит применять силу или угрозы. Эти кисару бывают довольно упрямы, когда их начинаешь, в чем-либо переубеждать. Сиронг вспомнил Мирта и улыбнулся сам себе.
- И так, начнем с того где ты взял это украшение?
Кочевник убрал руку за спину, намереваясь спрятать драгоценную вещицу, но стоявший позади Сатару грубо схватил юношу за запястье, вывернул кисть до боли в плече, и сорвал браслет. Кисару зашипел, злобно сверкая на обидчика большими глазами. Он готов был кинуться на могучего воина, однако прекрасно понимал, что стоит на самом краю тропы, а жаркое дыхание Сам-Ру уже обжигает ему пятки.
- Тише, тише. Мы же, вроде все обсудили с тобой и, даже как бы договорились. Эта вещица принадлежит сиронгам, а мы всего лишь возвращаем её себе. Или я неправ? Так откуда она у тебя, парень?
- Нашел, – соврал юноша и Ашат-Рар сразу это заметил по тому, как виновато забегали глаза собеседника.
Нет, вы посмотрите на него! Все кисару не исправимы! Вот же, мерзкое племя!
Ашат-Рар взял кусок мяса и демонстративно отрезал ломтик. Наблюдая как, стекает жирная капля по клинку, сиронг обратился к пленнику.
- Такую вещицу, чтоб ты понимал, не просто найти, даже на улицах Ситуст-Ры, чего уж говорить о Периферии. Будешь меня путать и обманывать, вместо еды получишь кинжал под ребро. Понял?
Сатару обнажил меч.
- Мне подарил его отец. Вернее дал поносить … ненадолго. Такой не у каждого хиза встретишь.
Сиронг коснулся острием рага спины кочевника.
- Ну …продолжай.
- А ему дал сиронг.
- Значит, ты все-таки видел сиронгов, никчемный лжец?!
- Нет, нет! Это не я … я …это … это, все отец. Много рассветов назад он помог одному из ваших, а тот в благодарность отдал ему вот эту самую вещицу. Клянусь чистым ликом богини, все именно так и было. Да гореть мне на ладонях Сам-Ру, если сейчас хоть слово соврал.
Ашат-Рар придвинулся ближе. Весть о беглом сиронге из личной охраны таронгов необычайно взволновала воина.
- Так, так, а дальше. Дальше-то что? Где этот сиронг сейчас? Тот, что оказался таким щедрым с вами? Жив или как?
Глаз хадрата превратился в сплошную узкую щель. Тут главное ничего не упустить. Внимательно изучая собеседника, Ашат-Рар поглаживал тайо-риклон командующего.
- Кто их знает. Может, ушли в земли ртупов, а может за горы к корнеедам подались или ещё куда! Периферия большая, много сикелей, туда, много обратно, очень много.
- Их? Так значит, он не один был?
- Нет, не один. Отец, сказал, что с ним была девушка, тоже, вроде, как, одна из ваших. Слабая такая, одной ногой на тропе Сам-Ру стояла. Весь путь о чем-то бредила. Вот она-то может, и рассталась с аруту. Очень даже может быть. Хотя …Сиронг весь путь тащил её на себе. Могучий воин! Очень сильный.
- Морок-Атан, - тихо произнес Сатару-Харун.
Ашат-Рар замер, перестал жевать и отложил ножку в сторону. Вот так новость! Мало того, что начальник охраны Тамонтса-Ра жив, так он ещё и обжился на Периферии. Нет, ты только подумай! Даже друзей завел среди уранга! Этого ещё не хватало! Ситуация грозила повернуться для командующего полным провалом. Оставалось надеяться лишь на то, что ненавистный предатель и изменник стал добычей хищных ящеров. Ненадолго сиронг забыл о мургах и кочевых племенах дикарей, полностью погрузившись в воспоминания.
Память перелистывала назад рассвет за рассветом, до того момента, пока Ашат-Рар не оказался в качестве ученика на поле для игр, сектора Р. Большая площадь, окруженная несколькими рядами зрительских мест. По центру располагалась трибуна, где восседала судейская коллегия из числа исурамбу-таронгов, отвечавших за культ-массовые мероприятия Ора-Хота. Именно от их решения зависело будущие юных сиронгов. Мероприятие длилось несколько рассветов подряд, завершаясь итоговым поединком между учеником и наставником. Это было одно из тех испытаний после прохождения, которого молодой сиронг покидал родной сектор и наконец-то возвращался домой к родным.
Сектор Р в тот знаменательный рассвет оказался переполнен зрителями, как никогда.
В качестве соперника ему достался самый опытный наставник Морок-Атан. Будущий начальник охраны таронгов, гонял юношу, словно кута, по всему полю. Изнывая от жажды и многочисленных ран, воин едва мог держать в руках меч. Многие из проходивших испытания уже закончили, но только не Морок. Наставник наступал с таким напором, словно перед ним был не ученик, а враг, причем очень свирепый враг. Даже несколько ранений полученных в ходе схватки не могли остановить сиронга, он продолжал поединок, хотя это запрещалось правилами.
Отец сразу предупредил Ашат-Рара о том, что ему выпала довольно не простая задача. Однако вскользь все же упомянул, что если все завершиться удачно, у юноши появится отличный шанс получить повышение, а там и до звания рахгута не далеко. С таким коэффициентом полезности и второй ступенью, это вполне достижимая цель. Хотя выдержать мощь наставника на деле оказалось намного сложнее, чем на словах. Юноша крепился из последних сил. Даже когда раг Морока пробил сатунгасу, Ашат-Рар продолжал стоять на ногах. Прекрасно понимая, какая опасность ему грозит. Стоит только опустить руки и меч соперника с легкостью отправит аруту к праотцам. Это не тренировочный бой, а экзамен на уровень, от которого зависела будущая карьера претендента.
Морок не знал пощады ни для себя, ни для противника. Пожалеть юношу, означало бы подвергнуть его серьезной опасности в будущем, а в отдаленной перспективе и всю Ситуст-Ру. Слабые звенья следовало отбраковывать на первоначальном этапе внедрения в систему, пока они не прижились и не подвели ее в самый ответственный момент. В этом состояла основная задача наставников Ора-Хота: ни один претендент на прохождение уровня не должен попасть на верхнюю ступень по недосмотру, халатности или банальной ошибке. Морок-Атан свято чтил заветы таронгов, поэтому не давал никому из них спуску.
Большая часть сиронгов сложила оружие и, мирно беседуя между собой, наблюдала издалека за поединком. Лишь после того как меч юноши нанес серьезную рану наставнику бой прекратился по распоряжению главного судьи, возглавлявшего коллегию таронгов сектора Р. Ашат-Рар живо вспомнил взгляд Морока, когда тот подошел поблагодарить соперника за поединок. Это были голодные глаза воина, которому не дали закончить то к чему он так долго шел. Жажда крови терзала разум, однако долг воина Ситуст-Ры заставлял мириться с правилами, вопреки желаниям. Морок, конечно, мог рискнуть пойти до конца, но не стал. В тот раз Ашат-Рар впервые по-настоящему испугался. И этот запрятанный где-то глубоко в аруту страх сейчас вновь к нему возвращался, заставляя командующего нервничать и жалеть, что тогда, на поле для испытаний, они не выяснили все раз и навсегда.
Позже судьба ещё не единожды сводила сиронга с Мороком, но случая проверить силы как-то не представилось. А вскоре воин, имея отличные показатели гражданина, пошел на повышение и его перевели в другой сектор. После этого они ни разу не встречались. Желание избавиться от скрытого внутри страха гнало Ашат-Рара вперед, когда он преследовал беглецов по секторам Ситуст-Ры, однако Мороку удалось скрыться и вот боги в очередной раз свели их на просторах Периферии. Где им уже вряд ли что-то может помешать. Решив отложить мургов на потом, командующий направил хамру по следам беглого сиронга, намереваясь, раз и навсегда, закрыть вопрос с Мороком. Теперь уж его никто не остановит.
Охнос пролетел над вершинами деревьев, направляясь к Цорогским скалам. Сытый желудок не располагал ящера к какой-либо реакции на движение внизу. Он лишь немного изменил траекторию, когда заметил копошившихся на деревянных укреплениях сиронгов, а затем вновь выровнял траекторию полета и продолжил путь. Ввязываться в драку не имело никакого смысла, да и григеры фарангов били намного точнее данаков кочевых племен.
Ашат-Рар проводил безразличным взглядом ящера и устроился удобно перед костром. Осталось расставить часовых, проверить готовность дозорного разъезда и можно отправляться спать. Тело приятно ныло от усталости. С рассветом предстояло спуститься в долину, где по сведениям разведки обосновался опальный сиронг. За то время, что Морок находился на землях Периферии, он довольно неплохо обжился среди дикарей. Грязный сын кута! Ашат-Рар сплюнул на сторону, презрительно фыркнул, представляя, как бывший начальник охраны бегает по джунглям вместе с дикарями. Мерзкий ренегат! Падаль! Да, Тамонтса-Ра, знал бы ты, куда скатится Ситуст-Ра с твоим уходом!
- Что ты собираешься делать дальше, хуму?
Сатару-Хатур присел рядом.
- Ты, это о чём?
- Да, я про Морока. Сколько сикелей прошагали, а только, ни как в толк не возьму, на кой он нам сдался?
- Чего же ты раньше-то молчал, а, Сатару?
- Да как-то не до того было. Служба, как ни как.
- Морок, подлый изменник Ситуст-Ры, а значит должен быть наказан. Согласен? Он всадник, который, насколько мне докладывал проверенный источник, как-то помог бежать нечестивцам, включая это чудаковатую девку, что числиться за сектором У. Верно? К тому же этот сын кута просто позорит нас. Сиронг – уранга! Только подумай. За то ли мы проливали кровь, рахгута? Ситуст-Ра взрастила его, сделала гражданином, возвысила, а он совершил предательство. А ведь когда-то, этот … недосиронг с высоким коэффициентом полезности, готов был растерзать любого, кто хоть на шаг отступал от правил. Да-да. Это я точно знаю, этот сын кута готов был убить претендента на уровень, лишь бы доказать самому себе, что он истинный сахигарл, свято веривший в могущество Твердыни. Где это все сейчас? Скажи. Где? Нет, Сатару, он должен ответить за все. Это будет красивая показательная казнь. Поверь мне. Нужно, чтобы каждый предатель знал, что рано или поздно Ситуст-Ра доберется до него и ему придется отвечать. Всем: и ему, и тебе, и мне.
- Так ведь было такое, что сиронги уходили …
- И? Ну, договаривай, чем все закончилось?! Молчишь? Вот то-то и оно! Хватит! Пока я заправляю на Периферии не бывать этому. Сабатаранга отсиживался по рампа, со мной такое не пройдет. Я загоню всех буйных далеко за Перевал, оставлю здесь лишь самых покорных, надежных соратников Ситуст-Ры, тех, что согласны выплачивать дань. А остальных пусть перережут мурги. Тем и самим-то за Перевалом жрать нечего. Особо ретивые сдохнут, такие как Мирт! Если он, конечно, сдох.
- А есть сомнения? – бровь сахигарла взметнулась высоко вверх.
- Я так и не видел его растерзанный топорисками труп. Кто знает…, кто знает, Сатару.
- Это, конечно, все хорошо, хуму. Вот только силенок-то у нас хватит ли? Как-то боязно. Пока ничего хорошего нам Периферия не принесла. Сколько личного состава потеряли? Топорисков? А ведь, Морок просто так не сдастся. Не той закалки этот сахигарл, и тебе, хуму, как и мне это прекрасно известно. Так, стоит ли оно того? Может пусть пасет своих гураму, как пас?
- Услышу от тебя ещё такие речи, Сатару, берегись. Как мне что-то требовать от фарангов, если мой рахгута сомневается в величии Ситуст-Ры?!
- Да я не сомневаюсь, хуму. Вот только идти с одним хамру …
- Ты не хуже меня знаешь – с рассветом прибудет подкрепление из Од-Ра. Да и чего нам бояться. После последнего разгрома ртупов, здесь тишина. Тур увел своих за Перевал, а кроме этого тога восставать на Периферии больше некому. Да и я, вспомни, изрядно подчистил земли кисару, когда разбили Мирта.
- Сколько служу на границе, а так и не познал до конца эту самую Периферию. Большие и дикие просторы. Слишком много мест, где может таиться угроза.
- И что с того? Или может, ты считаешь, что протирать кресла за болтовнёй на советах сахигарлов лучшее занятие для воина. Где бы оказался Сабатаранга, будь он чуть трусливее и предпочти этот, твой, вариант. То-то и оно! Нет ничего важнее для всадника, чем служение Ситуст-Ре, а совместно с таронгами или вопреки их власти – это уж выбор каждого гражданина. Агатра просчитался, но я учту это и буду хитрее. Сатару, мы заставим этих головастых мудрецов просить сахигарлов взять власть над Ситуст-Рой в свои руки, а дикие орды уранга нам в этом помогут. Вот увидишь! Нужно только показать Твердыне Умра, у кого теперь из нас сила.
- А как же то зло, что спустилось к нам из коридоров Ох-Ра?
- Нет ничего, с чем мы не справимся и я докажу тебе это, рахгута. А пока можешь идти.
Сатару кивнул головой, соглашаясь с мнением командующего, однако внутри аруту воина что-то склизкое неприятно шевельнулось. Так-то оно так, да только не раз на его памяти Периферия показывала зубы. Вот и сейчас все могло обернуться для них непоправимой катастрофой. Конечно, Ашат-Рар не Сабатаранга, однако боевого опыта агатра, ему явно недоставало. Не все так просто, как кажется - можно не сомневаться, что дикие земли уранга без боя своего не отдадут. Сиронг глотнул толье, смахнул с подбородка капли и уставился на ветки ближайшего кустарника. Что-то мелькнуло среди зелени джунглей и это точно были не куты.
ГЛАВА XI
Темным пятном охнос повис под каменным куполом. Свирепый убийца вглядывался зоркими глазами в шапки пышной растительности. Сикель за сикелем оставались позади. Огромные зеленые гребни джунглей проплывали внизу, давая понять, насколько необъятны просторы Периферии. Охнос сделал несколько взмахов и продолжил парить, описывая контур неправильной окружности. Ящер готов был, по первому зову Сам-Ру, в любой момент броситься на жертву. От голодного охноса способен ускользнуть разве что ловкий кут. Неожиданно хищник изменили траекторию полета и начал стремительно снижаться. Тень от мощного тела скользила по гладкой поверхности листьев, замерла на мгновение, затем коснулась стопы кочевника и устремилась вдаль. Кому-то точно не повезло! Воин перевернулся на другой бок, попробовал заснуть. Мысли крутились в голове, не позволяя расслабиться. Снизу доносило ворчание гураму. Вот же, беспокойный прислужник Сам-Ру!
Чиу сорвал плод солота, не целясь, запустил им в ящера, при этом проклял всех предков животного до десятого колена. Усталость брала своё. Не первый рассвет кисару следовал за группой наемников. Нет хуже занятия, чем пробираться сквозь джунгли путаными тропами мургов. Глаза Чиу вспыхнули злобой, при одном только воспоминаний чего ему стоил обман нечестивцев. Мерзкие прислужники, Сам-Ру! Замбару был в не себя от ярости, когда узнал о новом долге кровососам. Связываться с Кривым когтем никто не желал, особенно сейчас, когда, то и дело на кочевье накатывали волны из оголтелых наемников. Замбару брал дань с мургов за проход через ущелье, а те в свою очередь наведывались к нему, как только удавалось собраться в более-менее серьезную шайку у Беглой Сойки. И когда будет разрублен этот порочный узел, никто не знал. Кисару сбился со счета, вспоминая, сколько рассветов ему пришлось провисеть на Столбе Позора, прежде чем вождь сменил гнев на милость и согласился на доверительный разговор с ним.
Замбару велел кочевнику переправить Кривому когтю обещанных гураму, а после ехать за головой мурга и не возвращаться пока не будет, добыт желанный трофей. Как только Черная пята осталась позади, воин отправился на поиски наемников. Найти Тикитуна оказалось не так-то сложно для опытного следопыта, к тому же вести о подвигах последнего стремительно распространялись по всей Периферии. В последнее время все чаще приходилось слышать о лютой жестокости и силе группы во главе, которой стоял Тикитун. Постепенно, вожак некогда небольшой шайки отпетых убийц, мерзавцев и негодяев, стал довольно крупной фигурой за Перевалом. С некоторого времени с ним начали считаться остальные вожаки, особенно те, что отсиживались у Беглой Сойки, скрываясь там по той или иной причине.
Чиу этот факт, несомненно, учел. Охота на предводителя мургов, могла закончиться для него довольно печально.
Группа наемников следовала от Беглой Сойки вглубь джунглей, видимо в поисках диких племен, не желавших селиться по соседству с беспокойной ордой. Между племенами всегда существовали споры за территорию, на этом-то как раз активно паразитировали мурги. Распри кочевников, что гниль на солоте – портит нутро и питает паразитов. Чиу прекрасно понимал, на что рассчитывал Тикитун, поэтому решил все-таки не спешить. Лучшего момента для нападения на главаря наемников вряд ли придумаешь. Опасно, конечно, но оно того стоит! В суматохе схватки, когда на кочевье будет совершен очередной набег мургов никто, скорее всего, сразу не заметит пропажу вожака, а там пусть ищут, мерзкие прислужники Сам-Ру, ему все равно. Воин облизнулся, живо представляя, как расправится с врагом и отомстит за Столб Позора. Из-за этой выходки мерзавца тога лишился своего положения, чудом не став харуту. Слава, Великой Ра-Аам, Замбару вовремя одумался!
От Кривого когтя Чиу узнал, что изуродованного пленника отдали какому-то тога из пришлых – ланов. Тех кочевников, которые гонимые голодом или иными причинами, вынуждены были перебираться с границы с Ситуст-Рой за Перевал. Дальнейшая судьба кисару оставалась, не известна. Воин решил для себя, что как только выполнит поручение вождя, обязательно найдет племя и поинтересуется, что стало с загадочным пленником. Природное любопытство не давало Чиу покоя. Ему не терпелось узнать, что же все-таки произошло с воином, и как он оказался в руках мургов.
Кисару внимательно пригляделся к движению на поляне. Сворачиваются, причем второпях! Вот же, никчемное охвостье кута! Группа наемников спешно закидывала походные мешки не спины ящеров, перебрасывалась между собой короткими фразами, собираясь в путь. Судя по всему, что-то серьезно вспугнуло мургов, так как они даже не стали тушить костер, прихватив с собой недожаренные куски кута. Вот же, фокуру! Чиу быстро спустился вниз, поправил седло, подтянул сбрую и оседлал гураму. Следовало торопиться. Ящер привычно заворчал, мотнул рогатой головой, убирая с пути преграду в виде свисавших сверху лиан, а затем шагнул в темную прохладу джунглей.
Одна мысль не давала кисару покоя. За все время, что он следовал за мургами, ему никак не попадался на глаза сам Тикитун. Поначалу Чиу даже усомнился, что это именно та группа, однако после разведки убедился - все верно. Это были именно те мурги, что притащили Цабиру раненного пленника. Чиу решил, что из-за слишком большого расстояния, на котором приходилось держаться от врага, он просто не заметил жертву. В любом случая после перового же набега все разрешиться. Не может Тикитун надолго оставить группу – слишком высок риск потерять власть. Желающих откусить лучший кусок среди наемников всегда хватало. Этот сброд не терпит пустоты, но в тоже время кого попало в вожаки не берут. Крови Сам-Ру хватало и среди мургов. Резали они друг друга во славу темного божества так, что позавидует даже агато.
Чиу оказался, как всегда, прав - наемников вспугнул большой отряд тога, идущий по тропе ящеров вдоль горного хребта. Мурги переждали, пока кочевники проследуют мимо и осторожно двинулись за ними. Никто не сомневался, что рано или поздно тога выведут их к кочевью, а там дело за малым. Перемещались осторожно, соблюдая минимальную дистанцию, благо неугомонные гураму, на которых ехали несколько тога, громким ворчанием, оповещали округу о своем присутствии и маршруте следования. Так прячась за зеленым нагромождением растительности, они выслеживали добычу, не подозревая, что сами, с некоторого времени, стали жертвой. Чиу принюхался. В лицо повеяло дымом от костра, видимо где-то поблизости кочевье, значит, стоило существенно увеличить темп. Кисару не хотелось пропустить самое интересное, тем более что это хороший шанс приблизиться к мургам и вызнать, наконец, где же прячется ненавистный ему Тикитун.
На удивление воина, предводитель наемников не стал отдавать распоряжение о внезапном нападении, а предпочел более мирный вариант, отправив на переговоры одного из подопечных. Решил поторговаться, гад! Видимо хочет отделаться малой кровью, сразу смекнул Чиу! Ну, нет, мерзкий ты фокуру, как бы, не так! Воин сжал рукоять саяка, чувствуя, как к сердцу волнами подкатывает кровь. Наблюдая свозь прорехи густой листвы за группой мургов, он всматривался в мощные тела, пытаясь угадать, кто же из них все-таки тот самый Тикитун. Вычислить жертву среди вооруженных наемников, облаченных в кожаную амуницию и шлемы, оказалось делом весьма не простым. Одного знания, что это ртуп не достаточно, представителей этого племени в шайке хватало с избытком.
Наконец по жестам, а также по поведению окружающих, кочевник смог определить предполагаемую жертву и больше не упускал ее из вида. Его смущал лишь один факт, то на кого пал выбор не являлся ртупом. Возможно ртуп, что говорил с ними от имени вожака, был просто подставным. Такой трюк среди наемников не новость. Им часто приходиться скрываться, так как за их головы неплохо платят. Однако именно от него исходили приказы, которые немедленно исполнялись. Следуя за мургами по пятам, Чиу ждал удобного момента, для нападения. В идеале он решил повременить с расправой, намереваясь пойти на риск и попробовать притащить наемника к Замбару живьем, но тут на все воля богини. В любом случае ждать ему оставалось не долго.
Судя по всему переговоры сорвались, так как очень скоро на тропе показались посыльные. Тикитун отдал какие-то распоряжения, а сам с двумя мургами поехал в обход. Пора! Чиу приложил амулет к сердцу и бросился догонять жертву. Так как наемники не желали раскрывать себя раньше времени, продвигаться пришлось довольно медленно, поэтому у воина не возникло необходимость брать с собой гураму. Ящера пришлось оставить для его же безопасности в укромном месте, мало ли что?! Чиу, словно черный посланник Сам-Ру, мрачной тенью двигался между деревьев, не сводя зорких глаз с мургов.
Из-за зеленых зарослей послышались громкие возгласы, боевой клич, а затем призывные крики мургов. Началось! Тактика известная. Сейчас отвлекут внимание тога, пока остальные крадут жертву, а затем затребуют выкуп. Вот же, никчемные охвостья кута! Чиу передернул плечами, вспоминая, как и сам один раз попался на подобную уловку. Только тогда мургам сильно не повезло. Воины Замбару нагнали наемников и отправили к праотцам всех до единого даже не позволив откупиться. Добрая была битва, весть о которой быстро разнеслась по просторам Периферии, по эту сторону Перевала! Замбару не знал пощады. Объезженных гураму мургов забрали себе, а покрошенные на куски тела скормили речным прихвостням Сам-Ру.
Чиу перебрался на соседнее дерево, обхватил ногами ветку и повис вниз головой. Замер, прислушиваясь к шелесту листвы, движению гураму и звуку голосов, доносившемуся из кочевья. Воин обнаружил, что буквально в нескольких шагах от него стоит Тикитун. Ожерелье вожака из когтей топориска не позволяло ошибиться. Желтый клык агато простой мург не носит. Ледяной холод пробежал по спине, верхняя губа брезгливо дернулась, обнажив желтые клыки. Словно чёрный посланник Сам-Ру кочевник наблюдал за жертвой, готовый в любой момент пустить в ход смертоносный саяк. Мург терпеливо выжидал. Время медленно тянулось, вокруг кочевья совершенно ничего не происходило. Чиу даже оказался в замешательстве. Чего он ждет-то? Судя по всему, что-то мешало воину сделать последний шаг, это не ускользнуло и от товарищей по оружию, которые неподалеку неслышно переминались с ноги на ногу, ожидая команды вожака.
- Идём! – наконец-то долетело до ушных отверстий кочевника.
Мурги выпрыгнули из-за зеленых кустарников и короткими перебежками, от кочали к кочали, двинулись вдоль одной из спиралевидных улиц. Эти спирали накладывались одна на другую, образуя перекрестки, и, как правило, неизменно сходились в центре кочевья, где располагалось кочали Великой Ра-Аам. Достигнув границ спирали, мурги все, как один, превратились вслух. Лишь одно неверное движение и жреческой кары им не избежать. На их счастье не все факельные чаши горели, что позволяло довольно быстро продвигаться к цели. К тому же общая суматоха и суета делала пришельцев для хозяев кочали совершенно незаметными. Они двигались по боковой спирали к центру, где и рассчитывали поживиться.
Тикитун проник за полог одного из кочали, остальные не стали ждать, а двинулись дальше. Чиу мягко приземлился на землю, словно тень промчался по окраинам кочевья, осторожно вскрыл кинжалом кожаное полотно, протиснулся внутрь с другой стороны. Он должен был оказаться как раз напротив наемника. Гомон кисару переместился в противоположную часть кочевья. Можно было перевести дух. Какое-то время тога будут заняты первой группой не прошеных гостей, а там уж как позволит богиня. В кочали оказалось темно, однако кочевник сразу смог разобрать, что на полу что-то или кто-то барахтается, шипит и безуспешно пытается освободиться. Душит! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Поганый нечестивец! Сложно было сказать, кто кого душил, но что-то подсказывало Чиу, что нападавшим оказался как раз Тикитун.
Внезапно раздался сдавленный стон, затем что-то крупное прошмыгнуло под пологом. Чиу поискал рукой факельную чашу. Нащупал. Она обычно располагалась у входа на стене или стояла на специальной подставке. Поджег. В больших глазах воина отразился слабый огонек, стремительно набиравший силу. Тусклый свет немного разбавил темноту кочали. Кочевник наклонился к лежащему на земле телу. Осторожно перевернул тога на спину и сильно удивился. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Пришлый! Кто бы мог подумать?!
Что беженец, откочевавший с окраины Периферии за Перевал, делал в кочали, которое избрал для себя в качестве укрытия мург? Или может тога проник внутрь следом за жертвой? Выслеживал? Хотел убить? Чиу не знал ответа. Очень даже возможно, что тога также охотился за наемниками, как и он. Но зачем? Времени разбираться - не было. Чиу бросил быстрый взгляд на рукоять кинжала, торчавшую из живота воина, потушил огонь, после чего бросился догонять ускользнувшую жертву. Этому уже не помочь. О тога можно забыть, судя по всему ворота обители Сам-Ру перед ним открыты. Да и какое ему, собственно говоря, дело до чужака?! Мало ли таких перебежчиков в последнее время бродит по тропам топорисков?!
Выбегая из кочали Чиу столкнулся лицом к лицу с одним из тога племени - завязалась драка. Воин воспользовался эффектом неожиданности и сразу отправил двух кисару в обитель Сам-Ру. А вот с третьим пришлось, как следует, повозиться. Приняв кочевника за одного из наемников, тога принялся яростно защищаться, не желая слушать уговоры пришельца. Чиу попробовал переубедить соперника, перекидываясь короткими фразами между выпадами. Иногда это помогало, но не на этот раз. Слишком сильно мурги разворошили это кочевье. Тут никакие доводы не помогут, даже опытному дипломату. Поняв, что договориться с воином, скорее всего не получиться, Чиу включился в поединок в полую силу. Злость на самого себя и, конечно, на Тикитуна которому в очередной раз удалось избежать наказания, придавала кисару сил. Яростно орудуя мечом, кочевник очень скоро вывел тога из игры.
Оставив мертвое тело противника лежать у входа в кочали, он бросился бежать в противоположную сторону от шума, доносившегося до них с окраины кочевья. Там, судя по всему, шло ожесточенное сражение между наемниками и тога племени. Следовало поторопиться. Кисару заметил перепуганные лица детей и женщин все это время наблюдавших за схваткой чужака с воинами их племени. Они конечно узнают в нем воина Замбару, по боевому окрасу и ожерелью на шее, но прятаться было поздно, да и бесполезно. Если вождь этого племени окажется не из робких - Замбару придется с ним объясняться. Данный факт ещё больше разозлил тога. Кто же мог подумать, что выйдет именно так? Мурги словно знали, что он неотступно следует за ними. На этот раз Чиу выдал себя с головой. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Ну, Тикитун, гореть тебе на ладонях темного божества! Теперь придется сделать все, возможное и невозможное, чтобы принести вождю голову нечестивца!
Чиу быстро метнулся в сторону от горящих костров, с разбега забрался на ближайшее дерево, росшее на краю кочевья, и принялся всматриваться в алеющую темноту Сам-Ру, надеясь с высоты выследить мурга. Факельные чаши горели достаточно хорошо, освещая кочевников снующих повсюду, но только не того, кто тщательно скрывал от них свое присутствие. Чиу без труда обнаружил двух сподручных Тикитуна, однако, от самого вожака и след остыл. Неужели сбежал, бросил товарищей? Такой поворот событий вполне вписывался в тактику поведения мурга. Поняв, что простым ожиданием он больше ничего не добьется, Чиу, таким же быстрым шагом, двинулся к стоянке мургов, стирая на ходу краску с лица. На сухую получалось неважно, а искать сейчас источник воды для него непозволительная роскошь. Ладно, и так сойдет. Все равно уже поздно. Вот же, сын кута, и как можно было не догадаться, избавиться от нее сразу? Замбару не простит ему такой оплошности, как ни крути, а придётся видно висеть тога вновь на Столбе Позора. Единственное что теперь могло спасти кочевника от неминуемой кары за глупость, так это пленённый Тикитун, мертвый или живой, не имело для Замбару особого значения.
Наемники быстро снялись с лагеря, Чиу нагнал их уже в пути. Спасаясь от преследования, они оставили тропу топорисков и направились прямиком через болота к Беглой Сойке. Вот же, мерзкие прислужники Сам-Ру! Думают запутать следы, а после затеряться среди банд мургов. Прекрасно понимают, что идти в земли наемников, тем более через топи, тога, вряд ли осмелятся. Чиу спешил, аккуратно лавируя между толстых стволов деревьев, следовало во, чтобы-то не стало нагнать мургов и разобраться с врагом, даже под угрозой собственной смерти. Про себя кочевник пообещал богине, что лучше расстанется с аруту, но не позволит мургам добраться до Беглой Сойки, слишком долго он гонялся за ними.
А в это время за несколько сикелей от Чиу гнавшегося по следам мургов, в кустах на окраине кочевья умирал истекающий кровью Тур. Тога едва успел уползти через прорезь, которую оставил после себя Чиу, как в кочали забежали разгневанные кисару. На лицах воинов читался решительный настрой – просто так они свои аруту Сам-Ру не отдадут. Наглость мургов не знала границ! Над джунглями разлетелся боевой клич кисару. Долго оставаться здесь нельзя! Тур прекрасно понимал, что как только страсти улягутся, его непременно найдут по кровавому следу. Делая короткие передышки, воин, хель за хелем, отползал на четвереньках в темноту джунглей. Где-то поблизости привычно застрекотали куты, им вторил оголодавший топориск, но тога не предавал этому особого значения. Хищных ящеров он сейчас опасался намного меньше, чем двуногих сородичей, горящих желанием отомстить чужакам.
Наконец, мало-помалу, силы начали возвращаться к нему. Как только получилось, наконец, отдышаться, тога тут же поднялся на ноги. Прикрыв рану мясистым листом, наложил сверху кусок туники, перетянутой лианами, и двинулся к своему гураму. Оставалось надеяться лишь на то, что богиня не покинула его, и животное по-прежнему мирно стоит среди густой зелени. Чувство озлобленности на самого себя за излишнюю нерасторопность не покидало тога. Как же так-то?! Как он мог, не справится с никчемным мургом. Ведь до этого все складывалось как нельзя удачно, но вдруг, что-то пошло не так! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Куда он только смотрел?! Видно все-таки не желает Великая Ра-Аам, чтобы с этим мургом разобрались по требованию Кривого когтя. Нужно отдать должное – Тикитун оказался достойным противником, не каждый тога племени способен противостоять Туру.
Кочевник остановился, прислушался. Что-то большое двигалось параллельно с ним на расстоянии пущенной стрелы. Ах, ты ж, охвостье кута! Тога замер, стараясь не дышать, оперся спиной на поросший мхом древесный ствол. Отчетливо слышно тяжелое сопение мощного животного. Только этого не хватало! Внезапно раздался треск древесного ствола, затем хруст ломаемых веток под тяжестью огромного тела, после чего последовал громкий рык. Агато! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! И как теперь быть?
Тур с трудом подавил в себе желание бежать. Да и куда ему в таком состоянии тягаться с вестником Сам-Ру?! При другом раскладе он бы, не задумываясь, бросился в противоположном направлении, но тут другой случай. С таким ранением, от хищника вряд ли удастся скрыться. Что если через пол сикеля он упадет, тогда все пропало. Перед глазами пронеслась яркая картина ужасной гибели от когтистых лап кровожадного хищника. Участь так себе! Нет, только не в этот раз! Кисару замер, отсчитывая про себя тяжелые шаги ящера. Вот же, несносный фокуру, движется как раз на него!
Повеяло привычным для тога холодом Сам-Ру. Носовые отверстия уловили четкий запах агато. Совсем близко! Шаг, ещё один. Тур ощущал, как пульсирует кровь по вискам. Казалось - протяни руку и коснешься пальцами самой смерти. Широко распахнутые глаза смотрели, однако ничего не видели. Страх такой непривычный и давно забытый для тога внезапно проник в аруту. Воин прижался спиной к древесному стволу, обратился про себя к богине. В этой ситуации ничего другого ему не оставалось. Хруст веток и шелест листвы подсказывал, что свирепый охотник совсем рядом. Вот – вот, и … Кочевнику даже показалось, что он слышит тяжелое дыхание монстра у себя над головой. Наступила пугающая тишина, замерли куты, стихли топориски, лишь глухое утробное рычание напоминало об опасности. Сам-Ру намеренно медлил, изводя кисару ожиданием. Тога то бросало в жар, то в холод, то вновь обдавало с головы до ног кипятком. Темный бог, словно желал, испытать аруту жертвы на прочность, словно проверяя, так ли ещё крепок духом тога, или может пора забрать его к себе?!
Неожиданно агато побежал, ломая и растаптывая все, что встречалось ему на пути. Тур вжался в ствол секвойи, ожидая сокрушительного удара, однако на этот раз Сам-Ру отступил. Кисару лишь почувствовал дуновение ветра вперемежку с запахом смерти. Ящер пробежал буквально в шаге от жертвы - сбитый с толку громкими криками кочевников он ринулся на их зов. Хвала Великой Ра-Аам! Кисару судя по всему обнаружили след оставленный Туром и решили догнать незваного гостя. Слава богине! Тога перевел дыхание, поблагодарил Великую Ра-Аам и, осторожно ступая, продолжил путь. Не успел пройти и сикеля, как позади, послышалось мощное рычание хищника, а затем последовал боевой клич кисару. Встретились, ну Сам-Ру им в помощь! На губах воина заиграла ухмылка. Воображение живо нарисовало красочную картину схватки. Можно было не сомневаться, что теперь преследование возобновят не скоро, если конечно вообще возобновят. Агато, это тебе не мурги, уж с ним-то договориться, точно не получиться.
С первыми лучами света Тур покинул земли враждебного племени и взял курс на кочевье Сиены. Тога знал, где обычно пасут стада соплеменники, и решил сначала добраться до них, а там, уж как позволит богиня. Путь не близкий, однако, после встречи с агато тога преисполнился оптимизмом: раз богиня пощадила его, значит отчаиваться рано. Все ещё впереди! Сикель за сикелем оставались позади. Радость не слишком долго гостила в аруту воина. Очень скоро кочевник понял, что теряет вместе с кровью и силы, а когда где-то совсем рядом послышалось знакомое рычание топориска, уверенности в осуществлении плана значительно поубавилось. Этих проныр - так просто не проведешь! Достаточно столкнуться с одним из стаи хищных убийц и останется только мечтать о жарких объятиях Сам-Ру. Для них раненный воин, едва стоявший на ногах – лакомство, лучше не придумаешь! Можно поразмяться и как следует пообедать!
Тур выругался про себя. Каких ещё сюрпризов стоит ждать от богини?! Сменил лист, сделав перевязку, после чего стал осторожно спускаться с холма, останавливаясь через каждые десять шагов, чтобы прислушаться, не выслеживает ли его кто ещё. Тихо. Но кисару не спешил расслабляться. Непривычная для этих мест «тишина» может означать не полную безопасность, а скорее наоборот. На то она и Периферия – здесь очень легко из хищника превратиться в жертву. Тога вспомнил о саяке оставленном внутри кочали. В аруту сразу стало тоскливо и мерзко до жути. Так, сетуя на собственную беспечность, раненый кисару пробирался по джунглям наполненными дикими приспешниками Сам-Ру к племени, где его ждала Сиена – единственное близкое и дорогое ему существо на всей Периферии.
Неожиданно позади тога раздалось грозное рычание. Беспокойно застрекотали куты, кинулись в рассыпную. Совсем рядом послышался шелест листвы. Хрустнула ветка. Ещё одна. Теперь точно крадется! Вот же, фокуру! Всё-таки выследили, мерзкие прислужники Сам-Ру!
ГЛАВА XII
Капелька пота сползла с покатого лба, задержалась на мгновение на массивном надбровном валике, сорвалась и полетела вниз. Азур смахнул тыльной стороной широкой ладони кровавый потек со щеки и нанес точный удар динку по голове вражескому воину. Затем ещё один, ещё и ещё! Заревел, водя по сторонам безумными глазами. Отпрыгнул в сторону, уклонился от летевшего на него каматра, после чего ударил противника ещё один раз, а затем для верности ещё пару раз! Зарычал, как рычит ухта, вцепившись крепкими зубами в толстую шею коцу. Как тебе такое, мерзкий фух?!
Сиронг вздрогнул всем телом и упал на мостовую с размозжённым дубинкой черепом. На мгновение неандерталец остановил взгляд черных глаз на кровавой лужице вокруг тела сахигарла, облизнулся, издал гортанный клич племени, после чего бросился на поиски очередной жертвы. Вокруг слышались крики сражавшихся за Ситуст-Ру сахигарлов, вопли вутов перемешанных с рычанием голодных топорисков. Сам-Ру торжествовал! Пиршество в самом разгаре! Второй рассвет подряд Азур под командованием Хати Большой ноги пробовал пробиться к главным воротам Ситутс-Ры. Сиронги не успевали сжигать тела павших. Твердыня Умра переживала тяжелейшее для себя время, переполненное до краёв кровью и скорбью по погибшим.
Вут привел с собой ещё воинов, как и просила Хати. Сложный путь полный опасностей. Не просто было преодолеть лабиринты Твердыни, но оно того стоило. Пополнение значительно усилило их позиции, однако очень скоро возникла другая проблема – голод. Голод серьезно ослаблял решимость вутов. Сиронги держали пришельцев внутри сектора и при малейшей попытке прорваться открывали огонь из григеров. Ситуация на грани катастрофы, хоть возвращайся назад. Потеряв изрядное количество воинов Хати пошла на хитрость. Неандертальцы взломали люки водосточного канала и, оставив для вида небольшую группу воинов в Твердыне Умра, выбрались за пределы сектора. Обойдя сахигарлов с тыла, вуты атаковали неприятеля. В свирепой схватке они практически перебели всю охрану сторожевого поста. Жалкие остатки сиронгов стремительно ретировались. Ослабленные эпидемией воины Ситуст-Ры по-прежнему продолжали отступать, сдавая позиции. Рах-Кулана вздрогнула, обливаясь кровь. Настал черед сахигарлов.
Несмотря на технологическое превосходство сиронги уступали мощным, рослым вутам Хати, как в силе, так и в свирепости. Отчаянные, звероподобные неандертальцы, обладавшие чудовищной силой, могли одним ударом выбить всадника из седла. Они запросто вступали в схватку с топориском и не чурались отведать мяса врага. Этот последний факт особенно пугал и беспокоил граждан Ситуст-Ры. Виданное ли дело, чтобы кто-то кроме диких хищников Периферии так просто питался их телами, словно кутами. Вуты это делали с превеликим удовольствием, конечно, не все, но многим нравилось, особенно в условиях, когда голод стремительно подтачивал их силы.
По всей Ситуст-Ре то тут, то там вспыхивали костры на пламени, которых безумные твари верхнего мира жарили мясо сахигарлов, тех, кому не удалось унести ноги с поля битвы. И чем жарче полыхали костры, тем чаще сиронги вспоминали Сабатарангу. Это была неприкрытая тоска по тому времени, когда всесильный агатра контролировал пограничные рубежи и душил на корню все попытки ослабленной междоусобными распрями Периферии получить независимость. Желание таронгов поиграть с дикарями привело, в конечном счете, к краху могучего государства. Мелкие фигуры вроде Ашат-Рара выбрались наверх в результате революционных переворотов, кровопролития, заговоров и, своими действиями, окончательно ослабили Ситуст-Ру. Выжили все соки, а затем бросили на растерзание безумным тварям верхнего мира. Горечь утраты обжигала сердца сиронгов, толкала в лапы очередного выскочки не способного выправить ситуацию. Ситуст-Ра продолжала полыхать огнем пожарищ, не видя для себя никакой перспективы на ближайшее будущее.
Положив динку на плечо, Азур развернулся, бросил злобный взгляд на площадь усыпанную мертвыми телами противника и пошел в сторону большого здания, с пиками на макушке. Он даже не взглянул на воина испустившего дух после его последнего удара. Смерть для большей части вутов давно стала привычным делом. Подумаешь, невидаль! Сколько же они уничтожили жителей подземного мира, с тех пор, как Хати привела сюда вутов?! Нет им числа! Азур легким движением скинул дубинку с плеча и, нанес удар по голове сиронга, который на трясущихся руках пытался подняться с холодной мостовой. Неандерталец проделал, это небрежно, проходя мимо поверженного врага, так, словно смахнул назойливую муху. Раздался глухой хруст сломанных костей черепа, на камень фонтаном брызнула кровь. Пятно темной жидкости быстро расползлось во все стороны, окрашивая мостовую. Сиронг повалился на бок. Уткнулся лицом в шлифованный булыжники, заснув вечным сном.
Вут распахнул тяжелую воротину, угрюмо глянул исподлобья на стоявшего у входа соплеменника и быстрым шагом стал подниматься по винтовой лестнице. Неандерталец невольно отшатнулся в сторону при виде окровавленного предводителя и как только Азур скрылся из вида, поспешил затворить ворота. Сиронги, конечно, к ним не сунуться, но кто знает, что таиться в этом большом и непонятном пока для них мире. Вокруг ещё шло вялое сражение, опасность миновала, но мало ли, что. Кому хочется попадать в немилость к Хати. Воин присел, опершись спиной на массивную дверь, и устало прикрыл глаза. Возраст брал своё. Тем временем, Азур поднялся на самую верхнюю площадку, где под куполом, сшитым из тонких кож кутов, сидела Большая нога.
Хати посмотрела на воина. Довольно жалкий вид. За то время, что неандертальцы находились под землей, они изрядно поизносились. Грязные, пропитанные кровью врага, разорванные шкуры, свежие шрамы, обильно покрывавшие открытые участки тела, общая усталость, нервное перенапряжение и многое другое сразу бросалось в глаза. Азур и тот постепенно превращался в собственную тень. Могучий воин сильно исхудал и осунулся. Не одно племя камотов их так не изматывало, да и ни с кем они так долго не воевали. Огромные просторы родной земли позволяли избегать частых столкновений. А тут совершенно другое. Оказавшись запертыми в секторе, вуты ощущали себя, дикими хищниками, посаженными в яму. Нужно было срочно что-то предпринимать. Хати отвернулась и вновь впилась взглядом белесых глаз вдаль. Любопытство снедало старуху. Что там дальше? Неужели ей так и не удастся пробиться за стену? Что скрывает от них эта серая громадина?
- До темна, думаю, больше не сунутся.
Азур присел рядом со старухой, взял из овальной чаши кость. Хати бросила взгляд на воина, кивнула головой, соглашаясь с ним, отвернулась. Неандерталец принялся сдирать с желтой поверхности кости заветренное мясо. Гураму на вкус ему не очень нравился, но все лучше, чем сиронги. Мысль о сочном мясе молодого хувати заставила на время отложить «лакомство». Нет, гураму не шел с ним ни в какое сравнение! Немного успокоившись, вут все же заставил себя вернуться к трапезе. Если посадить желудок на диету, долго ему не выстоять.
- Ждать больше нельзя. Духи этой земли, как черви мякоть, точат наши силы. Собери основную группу, как стемнеет, выдвигаемся.
- Кто же нас пропустит? – искренне удивился Азур, он даже перестал жевать. – Да их там, что булу в реке. Только головы зря сложим. Легче выйти одному против племени камотов.
- Что верно, то верно. Да только, чем дольше мы ждём, тем меньше шансов у нас остаётся. Посмотри, скольких ты привел, и сколько из них сейчас бьются с тобой рядом?! Нет, ждать нельзя. Столько матери нам не родят. Так чего спрашивается, выжидаем?
Азур с трудом протолкнул внутрь очередной кусок, уткнулся глазами в глиняный горшок, стоявший поодаль, и задумался. И то, правда! С каждым рассветом племя покидают воины, а ненавистные фухи-переростки продолжают прибывать, и нет им числа! Вся эта затея с подземным миром ему сразу не понравилась, а сейчас и подавно. Ну, сколько радости в том, что, то и дело рискуешь жизнью ради прихоти безумной старухи. Однако авторитет Хати был слишком велик. Нет, пойти против старухи вряд ли кто-то осмелиться. Только если Большая нога поставит племя на грань выживания. Что, конечно, не исключено. В крупной голове неандертальца зародилась мысль, которой со временем предстояло развиться во что-то серьезное и существенно изменить планы могущественной Хати. Азур еле заметно кивнул сам себе, как бы соглашаясь с собственным мнением, и снова, как ни в чем, ни бывало, энергично заработал челюстями. Но с этого момента мысль о свержении Хати не покидала воина, став буквально навязчивой идеей.
Как только Око Умра потухло, вуты подожгли две ближайшие башни, а сами двинулись по дальней улице сектора к стене, отделявшей Рах-Кулана от Та-Паска. Они практически бежали, понимая, что дорога каждая минута. Группа, возглавляемая Азуром, пробралась к сторожевым постам и подожгла все, что могло быть предано огню. Прекрасно понимая, как действует жаркое пламя на все живое, Хати решила выманить сиронгов из укрытий. Все прошло в точности по ее плану. Ответных мер не пришлось долго ждать.
Выбившиеся из сил сахигарлы вовремя не заметили приближение вутов, а когда заполыхали башни, стало уже слишком поздно. Неандертальцы закидали всю территорию вокруг арки обломками токов и подожгли. Мгновенно сработала служба оповещения, часть охраны сняли с других постов, однако было слишком поздно, возможность отстоять укрепления упущена. Когда Рулаг-Хатарун лично прибыл на дальний пост, вокруг все дымило, едкий запах гари бил в носовые отверстия, повсюду валялись изрубленные на куски трупы сахигарлов с оторванными головами без глаз и языка, а от вутов и след простыл.
Ледяной холод пробежал по телу агатра, как только он представил, что монстры сделают с юными сиронгами, если пойдут по той улице, что вела от недавно сожжённого поста к временному прибежищу молодого поколения Ситуст-Ры. Болезнь и гражданская война серьезно подкосили государство. Стояла первостепенная задача по экстренному восполнению потерь. Здесь исурамбу-таронги правы. Если не восстановить численность армии придется набирать контингент из числа уранга, а это совершенно недопустимо в свете последних событий.
Рулаг-Хатарун никогда не считал себя ярым сторонником Сабатаранги, однако и он, с недавнего времени, не мог поддержать идею создания полноценного союза между Ситуст-Рой и кочевым миром. Они слишком разные и последние события прямое тому доказательство. Несколько хамру сформированных из жалких остатков уранга, кто не пожелал покинуть Ситуст-Ру и уйти с Туром, позорно бежали, отказавшись выйти против волосатых чудовищ верхнего мира. Без достойного предводителя этот сброд, собранный из разных уголков Периферии, представлял собой лишь кучку оборванцев, не способных противостоят даже италам. В этом командующий силами Ситуст-Ры нисколько не сомневался.
Чего только стоит последняя вылазка сахигарлов, при которой в самый ответственный момент хамру уранга решило прояснить вопросы, связанные с величием их племен. Междоусобная потасовка обернулась крахом операции и потерей двух хамру элитных сахигарлов. Уранга никчемные вояки, одерживающие редкие победы лишь за счет своей необузданной дикости и глупого безрассудства. И чем чаще они терпели поражение от свирепых чужаков, тем сильнее эта мысль в нем укреплялась. Рулаг-Хатарун издал приказ запрещающий набирать кочевников, а в случае обнаружения таковых, препровождать изменников за стены Ситуст-Ры. За отказ подчиниться – смертная казнь на месте.
Отправив посыльного с депешей к таронгам, агатра бросился во главе большого отряда в погоню. Нужно, во что бы то ни стало опередить пришельцев. Он не собирался искать вутов по всему сектору. Главное это успеть к токам, в которые поместили молодежь. Для пришельцев, чья свирепость, как и сила, уступала разве, что агато Периферии разобраться с охраной ничего не будет стоить. Весть об угрозе мгновенно прокатилась по всей Ситуст-Ре, окончательно перепугав мирное население и подтолкнув даже рухра взяться за оружие. Перед лицом общей опасности все граждане Ситуст-Ры объединились в одно целое, отложив на время внутренние разногласия, а заодно окончательно нарушив равновесие выстроенной Тамонтса-Ра системы.
Хати ухмыляясь, смотрела, как сотни огненных факелов двинулись туда, где, по ее приказу, безумствовал Азур с вутами. Глупцы! Тихо просвистев в тонкую трубочку, сделанную умелыми руками поверженных когда-то камотов, она дала сигнал к наступлению. Размахивая дубинками и громко крича, неандертальцы бросились к сторожевому посту сиронгов. Жуткое зрелище. Дико орущие волосатые монстры, огромного роста, несущие на конце динку смерть любому кто осмелиться выступить им навстречу, вселяли жуткий страх в сердца сахигарлов. Против дубинок хорошо помогали григеры, однако при таком уровне задымленности, надеяться на это было глупо, а в ближнем бою они оказывались, фактически бесполезны.
Все закончилось довольно быстро. Несколько хамру охранявших арку, как и полагала Хати, не смогли оказать достойного сопротивления яростным атакам волосатых пришельцев. С большими потерями сахигарлам пришлось отступить вглубь сектора. Сиронги вновь дрогнули. Новость, по средствам сигнальных труб, мгновенно прокатилась по всей Ситуст-Ре. Поражение заставило исурамбу-таронгов задуматься о будущем государства. Рулаг-Хатарун явно не справлялся. Нашлись даже такие, кто посмел, усомнился в правильности решения вынесенного когда-то самим Тамонтса-Ра. Может быть все-таки стоило позволить Сабатаранге возглавить Ситуст-Ру. Среди таронгов наметился серьезный раскол, что ещё больше усугубило и без того шаткое положение сиронгов. Через Пояс отправили очередного посыльного за Ашат-Раром. Этот одержимый величием безумец остался их единственной надеждой на спасение.
Тем временем вуты праздновали победу. Хати добилась своего. Глаза старухи жадно впились в серую стену, до которой казалось рукой подать. Ещё немного крови и она окажется у цели. К тому времени как Большая нога обосновалась в одной из башен сторожевого тока, вернулся Азур. Пришел один израненный, злой и голодный. Ему удалось скрыться, избежав острых когтей топорисков и стрел григеров, но вот остальным собратьям повезло гораздо меньше. Где они сейчас могли знать только духи подземелья.
Сидя рядом с Хати на полу тока, как раз напротив большого овального окна и любуясь рассветом Великой Ра-Аам, вут прокручивал в голове сцены последней схватки. Впервые за долгое время ему вдруг сделалось по-настоящему страшно. Ярость, с которой сиронги рубили тела неандертальцев, неистово кромсая мечами, говорила о высокой степени отчаяния. Воин внезапно подумал о том, что если так будет продолжаться дальше, у них не хватит вутов для возвращения домой. Ведь продвигаясь вперед, как того хотела Хати, они оставляли тыл пустым. Азур вспомнил темные холодные тоннели, заполненные огромными червями, муравьями-переростками и разной другой нечестью. Да, вернуться назад будет не так-то просто, если они вообще доживут до этого момента! Слишком лихо Хати взяла вутов в оборот.
- Может, стоит подумать о возвращении, пока еще не так поздно?
Хати смерила соплеменника презрительным взглядом, затем вновь уставилась на тусклый свет, скромно пробивавшийся сквозь отверстия купола.
- Чего ради?
- С каждым рассветом нас все меньше и меньше, дойдем ли?
- Хм! Ты кто, воин или сын яска?! Хочешь, чтобы они пришли к нам? Нужно будет, пойдешь ещё раз и приведешь ещё вутов! До тех пор, пока, я сама не решу, что хватит.
Глаза неандертальца округлились от сказанного старухой.
- Так там и брать-то некого уже, а если вернуться камоты? Иту Плясун не пришел. Что будем делать?
- Соберём ещё. Не о том думаешь. Лучше бери динку и защищай племя, а остальное уж моя забота. Понял?! Услышу такие речи при вутах, сама вырву тебе поганый язык и скормлю этим тварям, есть-то, конечно, побрезгую! Ишь ты, чего удумал?! Вернуться! Тьфу! Смотри, Азур – доиграешься, я стара, но память пока не подводит. Сходи, съешь сердце одного из этих. Чего просто так валяются, а то смотрю в твоем-то нынче храбрости сильно поубавилось.
- Легко сказать! Наберем! Что ты хочешь там найти, Хати? Что тут вообще есть такого, чего не было у нас наверху? Не лучше ли вернуться, мы и так отхватили земли камотов. Есть ли племя, чьи владения простираются настолько далеко? Женщинам придется много стараться, чтобы принести столько воинов для охраны земель. Рваное ухо не единственный вождь кто зарился на наши пещеры. А как же: Ак Торопыга, Рухи, Вислоухий Рок, Насам, да мало ли кто ещё?! Тот же Иту Плясун! Помнишь? Ведь если так пойдет дальше, то вутов не хватит даже на охрану того, что уже наше.
Хати зарычала, повернулась и со всего маха отвесила собеседнику сильную оплеуху. Пламя гнева вспыхнуло в глазах вута. Он вскочил, занес руку для ответного удара и тяжело дыша навис над сгорбленной старушкой. Однако не один мускул её лица не дрогнул. Большая нога резко подалась вперед, процедила сквозь зубы так тихо, что стоящий рядом Азур едва смог разобрать сказанное.
- А ну сядь на место, никчемный выродок! Ещё раз попробуешь выкинуть подобное останешься здесь гнить навсегда. Смерть в лапах кихойя покажется тебе теплыми объятиями мамки. Уяснил? Сядь, сказала.
Хати вытянула из-за пазухи тонкую длинную кость с черным меховым наконечником на конце. Эту кость вут хорошо помнил. Не один воин племени, перешедший когда-либо дорогу Хати, покинул этот мир после её смертоносного укола. Яд на кости убивал практически мгновенно, не оставляя никаких шансов жертве на спасение. Но не сама кость насторожила, а скорее даже напугала вута, а неотвратимость наказания. Азур прекрасно помнил, что все те, кому Хати показывала эту вещицу, очень скоро, с её легкой руки, отправлялись к праотцами. Неандерталец осознавал, что, судя по всему, перешел границу дозволенного, и теперь Хати не двусмысленно намекнула воину на это. С этого самого момента назад пути не будет. Рано или поздно старуха совершит задуманное, а повод у нее всегда найдется.
Азур вдруг живо представил, как ломает тощую шею старухи мощными лопатообразными ладонями. Как трясет бездушное тело над головой, а затем бросает на съедение голодным ящерам. Однако момент не совсем подходящий. Как объяснить все произошедшее соплеменникам? Да и получится ли у него после такого вывести их на поверхность?! Нет, тут просто так не выбраться. Судя по всему, Большая нога это прекрасно понимает, от того и ведет с ним себя так дерзко.
Время шло, Азур стоял в задумчивости перед вождем. Слюна лениво стекла с толстой губы неандертальца. Продолжая смотреть в мутные глаза соплеменницы, утерся рукой. Ситуация затянулась. Хати наблюдала за изменениями, происходящими на лице неандертальца, стараясь прочитать по глазам, над чем так долго размышляет воин. Чего тут непонятного? Старуха не спешила убирать костяное оружие, нужно было, чтобы Азур до конца понял ее посыл и правильно истолковал. Напряжение нарастало. Большая нога даже прикинула, каковы шансы у нее остаться в живых, если вут не сможет совладать с собой и неожиданно впадет в бешенство. Припадки злобной ярости для наиболее агрессивных воинов дело привычное. Хати осторожно не отводя глаз, сняла меховой колпачок с кости.
Накал тут же спал. Глаза вута потеплели, он отвернулся и сел рядом, давая понять Хати, что на этот раз угроза миновала. Женщина сжала костяную рукоять. Вот она могучая шея врага, в одном шаге. Протяни руку и для него все закончиться. Хати облизнулась. Вид крупной шеи, мощной как у носорога – амаха подталкивал к убийству. Один удар! Всего один удар, ну же! Ну! Хати! Интуитивно она догадывалась, что Азур понимает всю опасность, но продолжает демонстративно сидеть спиной к ней, рискуя жизнью. Нет, слишком опасно! Хати скрыла меховой защитой жало, убрала кость в небольшой потайной кармашек, хитро спрятанный среди многочисленных складок из шкур.
В тишине помещения раздавалось тяжелое дыхание вута. Очень многое зависит от этого бесстрашного воина. Довольно безрассудно и глупо сейчас лишать племя такой поддержки. Пока он слишком важен для них, да и не так-то легко будет с ним расстаться, даже при помощи яда. Хати конечно запомнит этот инцидент и обязательно отомстит при удобном случае, но не в этот раз. Только не сейчас, когда вокруг них опасные враги, до привычного мира далеко, а перспектива выжить довольно туманна. Да - безрассудство и глупость, однажды погубили её мужа. Нет, эта тропа не ее. Большая нога выдохнула.
- Если не получиться забраться на стену, поведешь нас назад, - нехотя выдавила из себя Хати, - я все сказала.
Азур молча кивнул, соглашаясь с решением вождя. Поднялся, не проронив больше ни слова, прихватил с собой динку и, прихрамывая на одну ногу, вышел из комнаты. Нужно было срочно на ком-то выместить злость. И пусть так пожелают боги, чтобы на месте этого бедолаги оказался вражеский воин, а не кто-то из соплеменников.
Теплый свет окутал Ситуст-Ру, вселяя в сердца граждан призрачную надежду на скорое спасение, которое должно прибыть с простор Периферии.
ГЛАВА XIII
Крупная капля скатилась по холодному выступу, замерла на мгновение на самом краю, словно раздумывая, стоит или нет, двигаться дальше, а затем упала на сырой, покрытый склизкой массой каменный пол пещерного коридора. Вокруг неприятно пахло сыростью и смертью. Пугающие, полные опасности пещерные коридоры Периферии. Чука знал куда спрятаться, мерзкий сын кута! Не каждый кочевник осмелиться бродить по этим пещерам по доброй воле.
Аглакайя прижалась к стенке. В кромешной темноте ничего не разглядеть, но она точно знала, что то, что недавно проползло мимо неё, остановилось где-то совсем рядом. Что-то очень большое и судя по звукам довольно мерзкое. Сглатывая слюну, девушка прислушалась, стараясь угадать намерения чудовища. Чуке с Митху, к счастью, удалось проскочить. Она уже представляла, как будет кромсать мечом ненавистное тело маленького уродца, когда из соседнего прохода появился монстр. Так вот он какой, приспешник Сам-Ру?! Склизкое червеобразное порождение темного божества Периферии гналось за кисару несколько сикелей, пока удачная ниша не позволила Аглакайе хоть ненадолго от него спрятаться.
Однако не успела она перевести дыхание, как мерзкое создание вернулось, заперев своим огромным телом проход. Вот же, никчемный фокуру! Оказавшись в западне, девушка судорожно пыталась сообразить, как выбраться из этой довольно неприятной истории. Время шло, но ничего толкового ей в голову не приходило. Рано или поздно монстр догадается проверить нишу и тогда ненасытный Сам-Ру получит свое. Мысли об опасности и неминуемой гибели сменили размышления о будущем Митху. Что мерзкий покасту задумал? Куда он тащит мальчишку и зачем, ведь убить кисару Чука мог ещё в пещере, до того как Аглакайя настигла их?
Внутри все переворачивалось от сильного намерения жестоко отомстить, как Чуке, так и всему племени ненавистных покасту. Рука горела от желания колоть, кромсать, резать никчемный туповатый народец. Как же богиня вообще допустила существование таких мерзких тварей, гореть им всем разом на ладонях Сам-Ру?! Тем временем монстр опять зашевелился, судя по чавкающим и хлюпающим звукам, прислужник темного бога отполз дальше вглубь земляного тоннеля. Наконец мысли о сыне, а также ненависть к уродцам подтолкнули её к решительным действиям. Крепко сжав рукоять меча и, попросив у богини поддержки, Аглакайя двинулась на еле различимый звук, долетавший из темного коридора пещеры. Пока бьётся сердце нужно постараться помешать прислужникам Сам-Ру, добраться до Митху! Хватит с них Мирта!
Не успела девушка сделать и десяти шагов, как что-то большое двинулось ей на встречу. Ах, ты ж, охвостье кута! Подкараулил! Придётся драться вслепую, хотя так даже лучше! Издав боевой клич кисару, Аглакайя разбежалась и, выставив перед собой саяк, прыгнула в темноту. Вот же, мерзкий фокуру! Как же все-таки, больно! Крик девушки разлетелся по тёмным коридорам подземелья, коснулся ушных отверстий Чуки и мгновенно вызвал хищную ухмылку на уродливом лице. Всё складывалось для него как нельзя лучше! Покасту с силой толкнул мальчика в спину и поспешил за ним следом вниз по извилистому коридору. Митху с трудом передвигал ноги от большой потери крови и дикой усталости, однако Чука не знал пощады: он зверски колотил малыша по поводу и без, постоянно требуя увеличить темп.
Очень скоро силы оставили Митху. Мальчик споткнулся, упал и Чука тут же принялся его избивать, требуя немедленно подняться, чтобы двигаться дальше по тоннелю. Как только монстр разберется с кисару он непременно отправиться по их следу, а встречаться с этим порождением темных сил у Чуки не было ни малейшего желания. Посмеиваясь, нахваливая себя за сообразительность покасту, толкая перед собой Митху, удалялся от того самого места где только что разыгралась трагедия.
Аглакайя почувствовала, как что-то острое впилось ей в бедро. Возникло такое ощущение, словно десяток огромных шипов палисомы одновременно пронзило плоть. Затем тугие, склизкие щупальца обвились вокруг тела. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Только этого не хватало! На мгновение девушка совершенно потеряла контроль над ситуацией не в силах справиться с болевым шоком. Но только на мгновение. Собственный крик вернул кисару к реальности. Размахнувшись, как следует, она рассекла мечом склизкую массу. Удар, ещё удар. Свистящее верещание пронеслось по узкому проходу и тут же мощные челюсти, заполненные многочисленными шипами, отпустили жертву. Щупальца обмякли, освободив ноги. Упав на спину, Аглакайя сильно ударилась головой, однако сознание не потеряла. Слишком рано! Действовать следовало очень быстро!
Не дав опомниться противнику, все также в слепую, она поднялась и прыгнула на врага. На этот раз саяк прорезал плоть монстра, застряв внутри по самую рукоять. Жуткое зловоние перекрыло носовые отверстия. Девушка почувствовала, как тошнота подступает к горлу. Ах, ты ж, охвостье кута! Огромное тело выпрямилось, словно пружина, подбросило Аглакайю к потолку, а затем с силой откинуло на стену. Вот же, мерзкий, фокуру! Как же больно! Темноту сменила белая пелена, затем перед глазами возник яркий свет, который вновь уступил место пелене. Кисару вытянула руки перед собой, надеясь на то, что монстр напорется на саяк, как только решит разобраться с ней. Так оно и вышло. Великая Ра-Аам удовлетворила желание Аглакайи.
Существо кинулось на девушку, громко заверещало, почувствовав внутри себя холодный клинок темного божества, и подхватив кисару щупальцами, со всего маха отбросило на стену. Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру! На этот раз удар получился такой силы, что Аглакайя не сразу пришла в себя. Монстр тут же воспользовался возникшей паузой и сделал попытку скрыться. О том, что мерзкий прислужник Сам-Ру пробует улизнуть, не трудно было догадаться по звукам осыпавшейся земли и бульканью зловонной слизи. Живее, в погоню! Медлить никак нельзя! Вот же, фокуру! Стой! Мы с тобой ещё не договорили! Аклакайя вскочила на ноги и бросилась догоняться беглеца. Монстр не интересовал кисару, главное - вернуть саяк. Остаться безоружной в темных коридорах пещеры не лучший вариант даже для сильного и опытного тога, а уж про раненного воина и говорить не стоит. Да и в погоне за Чукой меч ей точно не помешает. Просто так он Митху матери не уступит.
Когда они выскочили на небольшую развилку, девушка, не сбавляя скорость, прыгнула сзади на горбатую спину монстра. По крайней мере, она так думала, хотя в такой кромешной темени не сразу разберешь, где у него что находиться! Раздалось неприятное верещание, от которого закладывало ушные отверстия и оба тела завертелись, словно поджаренные на костре личинки откета. Кисару приходилось использовать всю свою ловкость, чтобы избегать склизких щупалец прислужника Сам-Ру. Аглакайя не сразу отыскала среди многочисленных складок рукоять меча, пришлось изрядно повозиться. Монстр крутился, извивался и метался из стороны в сторону. Наконец получилось! Саяк торчал из брюха существа, она ухватилась за рукоять двумя руками, а затем с силой дернула на себя. Громкий, шипящий свист разлетелся по каменным коридорам. Боясь упустить, возможность кисару нанесла несколько точных ударов по раздутому телу. Какая ужасная вонь! О, Великая Ра-Аам! Содержимое обитателя подземелья нескончаемым потоком полилось по рукам кисару. Липкая слизь обволакивала пальцы и ужасно воняла. Аглакайя почувствовала, что теряет сознание. Вот же, никчемное охвостье кута!
Червеобразный прислужник Сам-Ру пытался добраться зубастой пастью до шеи жертвы, но острый клинок каждый раз пресекал отчаянные попытки монстра перехватить инициативу. Постепенно жизненный силы Ра-Аам покинули его тело. Девушка с облегчением выдохнула. Большое скопление поперечных мышц перестало, наконец, сокращаться, а заодно исторгать из себя неприятную жижу. Хвала, Великой Ра-Аам! О том, что жизнь пока ещё окончательно не покинула его, напоминало лишь легкое подёргивание желеобразной массы. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Сколько в нем мощи, такой силе мог позавидовать даже агато.
Аглакайя поднялась с колен. Рука нащупала кровоточащую рану. Да, дело - дрянь! Только сейчас, когда противник наконец-то повержен, она почувствовала неприятное жжение. Если яд имеет такой же состав что и у откета, жить ей осталось не так долго. Темнота не позволяла кисару провести осмотр. Необходимо было, как можно быстрее, выбраться наружу. Как только действие яда усилится, и конечности перестанут ей подчиняться, любое зло обитающее в этих пещерах легко доберется до её аруту и порадует Сам-Ру. Сделав несколько контрольных ударов саяком для пущей уверенности, девушка поспешила назад, ориентируясь по зловонной слизи, оставленной на земляном полу прислужником темного божества. Она пошла по тому самому проходу, который выбрал Чука ещё до того как на нее напал монстр.
Однако уйти далеко у Аглакайи не получилось. Не успела она пробежать и пару сикелей, как почувствовала, что отказывают ноги, следом онемела правая рука, а через десяток хелей пришлось и вовсе остановиться, чтобы присесть. При таком стечение обстоятельств ей ничего не стоило сломать себе ненароком что-нибудь, или того хуже умереть от потери крови. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Кто же надоумил Чуку лезть в эти злосчастные тоннели?!
Ослабленная ранением, под действием яда, Аглакайя лежала на холодном полу пещеры и гадала, что сейчас с Митху и как долго Великая Ра-Аам позволит ей оставаться на краю тропы? Время тянулось, подобно нитям откета. Сознание пока не покидало ее, однако легче от данного факта ей точно не становилось. Порой казалось - прошла целая вечность, и она лежит здесь очень, очень долго. Настолько долго, что успела сростись с корявыми корнями, свисавшими, кудрявыми плетями, с потолка практически до земли. Вынужденное умиротворение погрузило кисару в сон, как вдруг из глубины коридора послышался легкий шелест, после чего стало различимо знакомое стрекотание. Да, этот звук трудно с чем-либо перепутать. Гигантские муравьи пещер Ох-Ра! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Только этого ей сейчас не хватало! Мерзкие твари подземелья!
Именно этих кровожадных прислужников темного бога кисару повстречала, когда-то оказавшись за стенами ненавистной Твердыни Умра. В том, что вся система кочевой Периферии и Ситуст-Ры представляет собой, единое целое можно было больше не сомневаться. А это значит, обладая определенными знаниями, можно попасть в гости к сиронгам минуя горячие пески Пояса Сам-Ру и ворота Ситуст-Ры! Аглакайя пообещала себе вернуться к этому вопросу, как только представиться возможность.
Уже через мгновение обездвиженное тело кисару водрузили на спину одного из рабочих муравьев. Быстро орудуя лапками, группа гигантских насекомых понесла добычу по темным коридорам пещеры в неизвестном направлении. Прекрасно понимая, что сопротивляться бесполезно, Аглакайя отдалась на милость богини, надеясь лишь на то, что подобная участь не постигнет Митху. Усталость, а также яд сделали свое дело – очень скоро девушка погрузилась в сон, успев попросить у Великой Ра-Аам прощения и защиты.
Когда Аглакайя открыла глаза, то обнаружила себя в довольно тесном душном помещении, напоминавшем большое гнездо откета. Со всех сторон ее окружало что-то мягкое, похожее на огромное нагромождение лесного мха, обильно растущего по всей Периферии. Пахло чем-то кисло-сладким, можно сказать даже приторным. Очень скоро стало понятно, что конечности по-прежнему обездвижены, а сама она, то ли висит вниз головой, то ли стоит верх ногами. Темнота скрывала от кисару окружавшую её обстановку, однако стрекотание, долетавшее откуда-то снизу и еле различимый скрежет конечностей, явно намекали на присутствие многочисленных похитителей где-то совсем рядом. Воздух казалось, насквозь пропитался Сам-Ру, который не собирался так просто уступать кисару.
Неожиданно холодный кулак темного божества ударил откуда-то снизу, попав прямо по аруту. Саяк! Только этого не хватало! Саяк утерян! Она вдруг осознала всю безысходность собственного положения. Насколько высока вероятность, что ей удастся все-таки избежать смерти в холодных пещерах Чуки, без какого-либо оружия. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Стоило ли тратиться силы, подвергая себя опасности?! Аглакайя попробовала разорвать путы, плотно стянувшие тело от стоп до ушных отверстий – бесполезно! Когда мерзкие усики насекомого пробежали по лицу пленницы, кисару почувствовала неприятную дрожь внутри, а затем волна страха накатила на девушку и обдала с ног до головы. Это даже скорее паника, а не страх. Страх остался где-то там позади, на входе в пещеру. Как же это мерзко и противно! Одно дело встречать смерть лицом с мечом в руках, совсем другое, когда тебе откусят голову поганые твари в темных пещерах дикой Периферии. Самая бесславная и глупая смерть для тога. Да, за такое богиня её точно не похвалит!
Несколько мгновений муравей ощупывал плетеную конструкцию, в которой находилась кисару, затем, видимо убедившись, что кокон по-прежнему цел, исчез, не прекращая издавать мерзкие стрекочущие звуки. Аглакайя с облегчением выдохнула. Это, конечно, не спасение, однако уже кое-что: думать над планом побега намного проще, когда над тобой не стоит огромное насекомое с намерением умертвить тебя в любую секунду. Прикидывая шансы на удачный побег, девушка пришла к выводу, что если и пытаться, то нужно делать это именно сейчас, пока остатки сил Ра-Аам не покинули бренное тело. Подавшись грудью вперед, она подняла голову и попробовала перекусить одну из крайних нитей зубами. Первая попытка оказалась неудачной. Но отчаиваться сразу не стоит, не из таких передряг выпутывалась! Попробовала ещё. Не получилось! А затем, и ещё раз! Не выходит! Ну, ничего, ещё одна попытка. Никакого результата! Пришлось запастись терпением. Раз за разом нить ослабевала, однако и силы Аглакайи заканчивались намного быстрее, чем ей хотелось бы.
Она уже практически отчаялась, когда послышался глухой щелчок и нить похожая на ту, что раскидывает по деревьям откет, лопнула. Хвала, Великой Ра-Аам! Аглакайя принялась активно двигаться внутри кокона, подражая гусенице. Несмотря на боль и усталость девушка очень быстро смогла освободить руки. Однако это оказалось довольно опрометчивым шагом. Как только нить ослабла, Аглакайя вывалилась из кокона, повиснув в воздухе. От неминуемого падения в пропасть и гибели её спасло только то, что часть тугих ниток крепким узлом стянуло правую ногу. Так, вися вниз головой, она болталась над раскрытой пастью Сам-Ру подобно мотыльку, попавшему в паучью нить. Кисару постаралась успокоиться, привести мысли в порядок, не забыв обратиться при этом за помощью к Великой Ра-Аам.
Шло время. Аглакайя размеренно покачиваясь из стороны в сторону, ждала уготованной ей богами участи. Надеяться на излишнюю благосклонность богини в такой ситуации слишком глупо. Как может Великая Ра-Аам услышать мольбы просящего без принесенной ей жертвы? Неожиданно совсем рядом раздался знакомый скрежет хитиновых пластин панциря. Значит, до земли оставалось не так много! Уже через мгновение девушка ощутила на себе прикосновение мерзких лапок. Вот же, поганые прислужники Сам-Ру! Никак не угомоняться, и чего им неймётся-то? Муравей дотянулся до Аглакайи стоя на спине собратьев, которые копошились на небольшом скальном выступе, торчавшем над пропастью. Притянул к себе пленницу, щелкнув громко челюстями, перекусил нить. Аглакайя почувствовала, как её сильно тряхнуло. Попытка бегства не увенчалась успехом, насекомые решили вернуть её назад. Кокон, судя по всему, должен был висеть над пропастью, где до него, при случае, не смогут добраться ползающие склизкие твари.
Кисару решила повторить попытку, как только почувствовала, что муравей тащит ее по твердому скальному выступу. Реакция Аглакайи оказалась молниеносной. Не давая насекомому опомниться, она стянула с ноги остатки нити и, запрыгнув на муравья сверху, обвила эту же нить вокруг тонкой шеи врага. Теперь оставалось только надеяться на помощь Великой Ра-Аам. Противник громко заверещал. Ах ты, сын кута и вопры! Ещё немного и тут соберутся все мерзкие твари подземелья! Она напрягла мышцы – бесполезно! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Попробовала ещё раз. Не обращая внимания на слабость и боль в ране, девушка продолжала упорно тянуть за нить, намереваясь отделить голову врага от тела.
Где-то позади них послышалось приглушенное щебетание его собратьев. Ах, ты ж, охвостье кута! Ещё немного и на нее накинуться полчища свирепых прислужников Сам-Ру. Однако кисару это особо не беспокоило. Рано или поздно это случиться с каждым, кто решиться бросить ему вызов. В данный момент смерть от лап насекомых меньше всего ее беспокоила. Страх покинул аруту. В голове крутилась лишь единственная мысль о том, что нужно спастись и постараться обязательно отыскать Митху, а там уж будь, что будет.
Наконец богиня услышала просьбу Аглакайи. Муравей замертво рухнул на землю. Нужно было что-то срочно предпринять, чтобы избежать гибели от лап, бегущих по следу свирепых насекомых. Из пробитой после падения грудины муравья медленно сочилась жижа неприятно пахнувшая чем-то приторно кислым. Идея Аглакайе показалась довольно глупой, однако на поиск другого варианта не осталось ни сил, ни времени. Попытаться стоит, мало ли что! Энергично работая руками, она нанесла на тело неприятную жижу, как следует, распределила, размазала по конечностям и улеглась под мертвое насекомое. Крепко сцепив руки на хитиновом панцире и обхватив тельце муравья ногами, кисару смиренно ждала своей участи. Богиня, конечно, заигрывала с ней, но никогда не бросала в беде.
Очень скоро по звукам, долетавшим из темноты, стало понятно, что её окружила довольно крупная группа насекомых. С десяток особей, а может и больше. Кто их в такой темени пересчитает?! Выдохнуть Аглакайя смогла лишь тогда, когда почувствовала, как мертвое насекомое приподняли и потащили в неизвестном направлении. Хвала, Великой Ра-Аам! Значит, задумка сработала и мерзкие обитатели холодных пещер не опознали в ней чужака-паразита, а это означало, что шансы на спасение теперь значительно возрастали. Отчаиваться было слишком рано.
Так вцепившись в мертвое тело муравья, Аглакайя переместилась в помещение поменьше, расположенное по ее мнению примерно в сикеле от места схватки. Вокруг по-прежнему было темно. Когда тело скинули на землю, девушка негромко вскрикнула от резкой боли, ну тут же прикрыла рот ладонью, перекатилась и тихо отползла в сторону, боясь попасть под мерзкие лапы прислужников Сам-Ру. По звукам она догадалась, что насекомые ещё раз обследовали тело товарища. Но не найдя ничего кроме разорванной плоти, под хитиновым панцирем, тихо удалились. Какое-то время Аглакайя лежала неподвижно, боясь пошевелиться. Пламенем Сам-Ру горела рана, и занудно ныло ушибленное место, но она не обращала на это внимания. Главное то, что ей удалось избежать плена Сам-Ру. Оставить Митху в руках ненавистного покасту Аглакайя боялась больше всего на свете. Поблагодарив про себя Великую Ра-Аам, она, наконец, с облегчением выдохнула и заняла более удобное положение. Значит, её время ещё не пришло и Сам-Ру придется подождать.
Проснулась кисару от того, что где-то рядом послышалось знакомое уже потрескивание, издаваемое гигантскими насекомыми. Явились! Девушка подобрала под себя ноги и стала пристально вглядываться в темноту помещения. Рассмотреть что-либо получилось, правда, не сразу. Так и есть! Буквально на расстоянии в пару шагов копошился муравей. Он скинул с себя очередную ношу, а затем, развернувшись, направился к выходу. Ждать дольше не имело смысла. Аглакайя понимала, что сидя на месте единственное чего она сможет добиться так это голодной смерти. Осторожно, стараясь не производить лишних звуков, доползла до мертвого муравья. Рядом с телом убитого Аглакаей насекомого лежал ещё один, точно такой же, только без головы и пары конечностей. Пригляделась: за ним валялся ещё один, за тем ещё и ещё. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Да их тут не один десяток, а может сотни! Тысячи!
Девушка подползла к лежащему поодаль насекомому. Осторожно потрогала, чтобы убедиться, что он точно мертв. Затем взялась за одну из лап, и резко дернув на себя, оторвала конечность. Превосходно! Это конечно не саяк, но все лучше, чем ничего. Шипы сойдут за костяные вкладыши дубин вутов. Как можно надеяться помочь сыну, если находишься безоружным в темных лабиринтах пещер переполненных различными свирепыми тварями?! Так вооружившись подручными средствами, она наощупь двинулась к выходу надеясь нагнать убежавшего муравья. Внутри живота неприятно заурчало – голод. Внезапно сильно захотелось есть. Кисару и забыла, когда в последний раз пробовала жареное мясо кута. Сглотнув слюну, девушка пообещала себе, что, как только выберется, первым делом поймает ящера, а может и парочку и наестся до отвала.
Идти пришлось довольно долго, намного дольше, чем Аглакайя изначально предполагала. Догнать муравья у нее, конечно, не получилось, но следуя по сырым, холодным коридорам Сам-Ру она интуитивно заметила, что постепенно поднимается вверх. Несколько раз приходилось останавливаться, забираться по неровным краям практически на самый потолок, чтобы не быть пойманной. Мерзкие создания сновали туда-сюда, словно зная, что Аглакайя прячется где-то поблизости. Чем дальше она продвигалась вглубь пещеры, тем чаще навстречу попадались группы из трех-четырех особей. Когда в очередной раз муравьи проходили под ней, кисару заметила, как последний остановился и стал крутить головой по сторонам, активно шевеля усами. Запах! Мгновенно догадалась Аглакайя. Он наверняка улетучился, а она и не заметила! А как же иначе?! Ах, ты ж, охвостье кута! Требовалось срочно пополнить запас. На поиски новой жертвы времени не осталось. Поэтому, не желая терять шанс, предоставленный Великой Ра-Аам, кисару спрыгнула вниз, накрыв телом большое насекомое.
Ноги как клещи обхватили туловище жертвы. С особой жестокостью энергично работая сухой конечностью муравья, девушка очень быстро смогла отделить голову несчастного насекомого. Хвала, богине! Теперь он для неё не опасен. Не обращая внимания на движение лап, вскрыла грудную клетку и размазала по телу желеобразную массу. Какая мерзость, даже передержанный в котле хвост топориска и тот пахнет приятней! Как только она в первый раз это не почувствовала? Морщась от кислотного тошнотворного запаха, девушка похвалила себя за сообразительность и поблагодарила Великую Ра-Аам за помощь. Не успела Аглакайя закончить все процедуры, как где-то в глубине коридора послышалось знакомое потрескивание хитиновых конечностей. Возвращаются! Вот же, охвостье кута! Кисару схватила обильно покрытую слизью лапу и бросилась бежать по темному тоннелю, совершенно забыв про осторожность.
Поворот! Еще один. Подъём на верхний ярус, ещё поворот, прямо, поворот. Затем направо, налево, подъём, переход. Поворот! Звук, исходивший от насекомых, не смолкал ни на мгновение, словно она бежала от них по кругу. Очень скоро сил не осталось совсем, Аглакайя перешла на шаг, а затем и вовсе остановилась. Где-то совсем рядом заскрежетал хитиновый панцирь. Сколько можно, раздери вас агато?! Тяжело дыша, девушка вглядывалась в темноту коридора, ожидая в любую минуту нападения мерзких прислужников Сам-Ру. Но как ни странно ничего не происходило, а вскоре и вовсе все стихло. Вокруг воцарилась кромешная тишина. На мгновение могло даже показаться, что все это игры воображения, под воздействием яда на её организм, а гигантские твари подземелья просто сон. Придя в себя, кисару спокойным шагом двинулась по темному, холодному коридору Сам-Ру. Если бы не рана, можно было с уверенностью сказать, что легко отделалась. Эти тикуты, ещё те прислужники темного божества. На просторах Периферии их собратья были не больше икринки булу, а тут такое! Оставалось лишь надеяться на благосклонность Великой Ра-Аам.
Одно не давало Аглакайе покоя: из-за этого происшествия она окончательно потеряла след Митху, заблудилась, а значит, в любой момент могла стать жертвой темного божества. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Девушка присела передохнуть, перебирая в голове подходящие варианты спасения. Радоваться особо нечему! Оставался единственный выход, выследить одного из тикутов и следовать за ним пока мерзкий прислужник Сам-Ру не выберется на поверхность. Идти назад не имело никакого смысла. Добравшись до очередного пересечения муравьиных троп, кисару затаилась в ожидании подходящей особи, благо они тут курсировали сотнями. Удобно устроившись в одной из многочисленных земляных ниш тоннеля, Аглакайя пристально следила за коридором. Шло время, а вокруг по-прежнему стояла непроницаемая тишина. Сам-Ру словно специально испытывал терпение кочевника. Ничего кроме собственного дыхания нельзя было уловить. Постепенно усталость брала своё. Измученная переживаниями девушка, ослабленная кровотечением, очень скоро провалилась в крепкие объятия сна.
Воображение живо рисовало причудливые картинки возвращения к пастбищам, где её ждали родные и близкие: старый Рахмая, Митху и конечно Мирт. Приветливо улыбаясь, кисару позвал жестом Аглакайю к себе, приобнял сына. Внезапно из кустов вылетел бешенный гураму и, не разбирая ничего на своем пути налетел на стоявших у кочали кисару. Подобное происходило не редко, но на этот раз Аглакайя очень сильно перепугалась. Приступы бешенства у молодых ящеров не однократно становились причинами гибели кочевников, особенно когда у гураму наступал брачный период, но сейчас это для Аклакайи было равносильно смерти.
Мирт первым попал под удар мощного тела. Кровь, алой россыпью, брызнула на Митху, Аглакайя закричала и проснулась. Тяжело дыша, огляделась по сторонам. Вокруг по-прежнему царила тишина. Больше заснуть у неё не получилось. Не успело недоброе предчувствие развеяться, как совсем рядом послышалось знакомое потрескивание. Наконец-то! Группа тикутов из десятка особей проследовала мимо. Они явно направлялись в противоположную сторону той, откуда пришла кисару. Узкие, тесные коридоры не предвещали ничего хорошего при нападении прихвостней Сам-Ру, но иного варианту у нее не было. Собрав волю в кулак и попросив у Великой Ра-Аам поддержки, Аглакайя двинулась следом за гигантскими насекомыми, прекрасно понимая, что если они вдруг надумают повернуть обратно, бегством ей уже точно не спастись.
ГЛАВА XIV
Охнос неспешно пролетел над вершиной секвойи. Могучий исполин размеренно покачивался под давлением потоков воздуха. Голодные глаза ящера высматривали очередную жертву, не обращая внимания на скачущих по кустам кутов. Слишком мелковаты, да к тому же не сразу поймаешь. Ящер сделал вираж, поднялся выше. Ничего. Затем ещё выше. Вот оно! На небольшой поляне, рядом с ручьем хищник заметил горбатую спину гураму. Уткнув рогатую морду в густые заросли кустарника, животное не обращало внимания на приближавшуюся сверху опасность. Издав громкий гортанный крик, охнос начал медленно снижаться, стараясь больше не привлекать к себе внимания. Сам-Ру приготовился вкусить кровь очередной жертвы. Когда до животного оставалось совсем не много и ящер уже начал пускать слюну, предвкушая скорое пиршество, послышался свист пущенной стрелы. Снаряд рассек густую листву кустарника и пронзил насквозь прислужника Сам-Ру на подлете к гураму.
Животное, отбежав в сторону, тут же принялось привычно ворчать, озираясь по сторонам маленькими глазками. Тело убитого ящера лежало на том самом месте, где ещё совсем недавно гураму с таким аппетитом набивал желудок сочной молодой листвой. Охнос не подавал никаких признаков жизни. Смеркалось. Чиу осторожно спрыгнул на землю. Осмотрелся по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху. Заправив данак ещё одной стрелой, кисару подбежал к лежащему хищнику, желая убедиться, что опасность миновала и ящер действительно мертв. Так и есть, стрела попала точно в глаз, пронзив мозг, отправила ящера короткой тропой к Сам-Ру. Чиу похвалил себя за отличный выстрел. Отрезав голову для проведения жертвоприношения, быстрым шагом направился к ворчащему на него гураму. Все что могло понадобиться лежало в походном мешке. Голову следовало сжечь быстро, до темноты, не привлекая лишнего внимания. Мало ли кто решиться поживиться свежим мясом. После обряда стоило, как следует подкрепиться, так как предстояло проделать довольно не простой путь в погоне за группой Тикитуна. Гореть ему на ладонях Сам-Ру!
Наемники выбирали самые извилистые тропы топорисков, не гнушаясь пробираться даже через болота. Вопреки ожиданиям Чиу, мурги не пошли к Беглой Сойке, а направились в сторону владений Замбару. Такому повороту событий кисару несказанно обрадовался. Слишком длительное отсутствие в родных землях не лучшим образом сказывалось на настроении кочевника. К тому же ненавистного наемника словно охраняла Великая Ра-Аам, мешая тога подобраться ближе сикеля к желанной цели.
То внезапное появление стаи топорисков изменит маршрут мургов, то схватка с группой кисару помешает, а то и вовсе в самый ответственный момент на него самого напал огромный откет. Мерзкий сын кута! После схватки с крылатым прислужником Сам-Ру пришлось несколько рассветов пролежать с высокой температурой, постоянно смазывая раны свежим соком палисомы, замешанным на настойке из молодых побегов солота. Поэтому догадка о том, что наемники так удачно изменили маршрут, серьезно приободрила кисару и, как только получилось приманить охноса посредством гураму, он сразу решил принести жертву богине, дабы помешать осуществиться коварным замыслам Сам-Ру.
Когда Чиу привязал гураму к молодому стволу секвойи, джунгли потонули в кромешной тьме. В связи с чем, лагерь наемников найти оказалось не так-то сложно. Большой костер вокруг, которого расположились мурги, был виден издалека, за пару сикелей, если смотреть с того места, где стоял тога. Довольно легкомысленно, но чего ждать от этих отбросов. Живут одним рассветом! Жаркие языки костра яростно покусывали холодную темноту Сам-Ру, выпуская к куполу клубы дыма, усыпанные искрами. На этот свет и направился Чиу, прикидывая в голове план дальнейших действий. Все складывалось как нельзя лучше! Кому захочется возиться с пленником и тащить его через непроходимые дебри чужих земель, а тут такая удача. Добыча сама идет в руки! Кисару знал, что до земель Замбару оставалось не больше трех десятков сикелей. А значит, лучшего момента для похищения вожака наемников сложно себе представить.
Чиу устроился на верхушке раскидистого дерева, так чтобы дозорный от мургов не мог его заметить сразу даже при сильной вспышке пламени. Группа воинов что-то бурно обсуждала. Кисару постарался подобраться как можно ближе. Уложив тонкие прутья поперек веток, Чиу практически повис над головами гураму наемников. Животные недовольно заворчали, чувствуя угрозу. Опасно, однако, только оставаясь на этой позиции, он мог слышать все, о чем беседовал враг. Он не видел среди наемников того ртупа, который до этого представлялся ему Тикитуном, но это и не важно. Правда, одно обстоятельство смутило Чиу, по ходу разговора никто из наемников, ни разу не назвал Тикитуна по имени.
К мургу в красивом шлеме с закрытым клепаным забралом обращались не иначе как по имени Гухта, чем буквально обескуражили Чиу. Опять это несовпадение! Тут, что-то явно не так! Все указывало на то, что перед ним предводитель наемников, однако скрытое шлемом лицо и новое для слуха тога имя, остановило кисару когда рука уже было потянулась к поясу чтобы достать опу. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! За кем он вообще столько времени охотиться и где этот ненавистный ему Тикитун? Никакого подставного ртупа не существовало. Воин обманувший Замбару, Цабиру Кривого когтя и так подло подставивший Чиу и есть Тикитун, который бежал от мургов, потерпев поражение в честном бою с Гухтой.
Еще больше Чиу удивился, когда заметил, как между веток кустарника на противоположной стороне поляны мелькнули чьи-то глаза. Нет, перепутать невозможно. В отсветах костра кочевник точно видел существо, притаившееся среди листвы. Это не топориск и уж конечно этим не званым пришельцем не мог быть агато. Осторожно, стараясь не привлекать внимания, Чиу спустился вниз и, двигаясь словно кошка, направился в обход лагеря, намереваясь выяснить кем, является этот не прошеный гость в стане наемников. Чужак мог легко все ему испортить. Чиу намеривался выяснить у мургов куда подевался Тикитун и где его теперь искать.
Добравшись до нужного места кисару притаился, замер на месте, внимательно наблюдая за пришельцем. Когда в очередной раз мурги подбросили в костер сухих ветвей, пламя полыхнуло так, что Чиу наконец смог рассмотреть чужака. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Хвала, Великой Ра-Аам! Среди густой растительности прятался мург! Но это оказалось не самым главным открытием. Чиу готов был поклясться чистотой собственной аруту, что этим не прошеным гостем был сам Тикитун. Кисару даже на какое-то время отложил все, что планировал ранее. Мысли вихрем закружились в голове, перебирая подходящие варианты. Ясно одно – этого мерзавца упускать нельзя!
Тем временем наемники закончили трапезу, обсудив насущные вопросы, начали готовиться ко сну. Казалось ничто не способно нарушить вечерней идиллии кочевого мира. Гухта направился к сторожевому посту, намереваясь лично осмотреть территорию, перед тем как отойти ко сну. Следом за ним осторожно пробираясь через кусты, двинулся Тикитун. Мург тихо ступал по влажному мху, не сводя пристального взгляда с мускулистой спины наемника. Чуткий слух Чиу сразу уловил скрежет лезвия кинжала о ножны. Готовиться! Ах, ты ж, охвостье кута! Судя по всему, беглый мург намеревался немедленно разделаться с конкурентом, догадался тога. Такое поведение не чуждо наемникам. Напасть со спины и подло убить – у них самый распространённый способ. Этим не гнушался ни Сахра, ни Битый рог и, уж тем более Шустрый Арк. Да, мало ли этих вожаков мургов нарушивших собственный кодекс. Хотя кодекс для них слишком громко сказано. Не одна сотня наемников полегла в борьбе за место лидера от рук подлых убийц. Чтобы бросить вызов, нужна не дюжая смелость, но не у всех её достаточно. К тому же мурги - это не тога с их кодексом чести.
Решение кочевник принял молниеносно. Достав опу, он устроился удобно среди листвы, так чтобы не промахнуться в нужный момент и когда Тикитун занес руку для удачного броска, выстрелил. Кинжал выпал на землю, ноги мурга подкосились, качнувшись вперед, наемник рухнул лицом вниз. Шум листвы и падающего тела привлек внимание мургов. Осторожно, стараясь не обнаруживать себя перед врагом, Чиу спустился вниз. Сердце стучало так, словно пришлось пробежать перед этим десяток сикелей. Но не успел кисару сделать и шага как почувствовал на себе чей-то взгляд. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Нет, такое не могло ему привидеться. Чиу внимательно присмотрелся к темному пятну среди листвы, боясь пошевелиться.
Так и есть! На расстоянии вытянутой руки перед ним стоял рослый мург из племени ртупов и приветливо улыбался. Донт, направленный в мощную грудь Чиу, недвусмысленно намекал на то, что все попытки к побегу могут привести его только на тропу Сам-Ру. Чиу медленно наклонился вперед, положил к ногам опу и поднял руки вверх, демонстрируя наемнику раскрытые ладони. Ртуп одобряюще кивнул, поощряя действия пришельца, и легким движением копья указал направление, куда следовало идти. Все! Отбегался! Как оказалось позже, мурги с самого начала вычислили не прошеных гостей и разыграли перед ними сценку. Занятый действиями Тикитуна Чиу не заметил, как от группы наемников незаметно отделилось несколько воинов из тех, что задержались у гураму, и растаяли в темных зарослях джунглей. Если бы не своевременная реакция Чиу, и тому и другому была уготована довольно печальная судьба, которой мог позавидовать даже пойманный в силки кут. Выстрел тога спас ему жизнь, Арху запретил убивать чужака на месте, пока не выяснят, кто он и с какой целью следил за ними, а также, почему решил помешать убийце завершить начатое.
Вскоре оба воина оказались лежащими у костра. Их ноги и руки надежно перевязали тугими веревками из вяленых жил топориска. Тикитун, судя по всему, придет в себя не раньше рассвета, по крайней мере, так рассчитывал Чиу. Дротик, которым он воспользовался, не убивал, а всего лишь лишал жертву возможности двигаться, превращая на некоторое время в безвольный овощ. Сам же тога, где-то глубоко в аруту, надеялся договориться с наемниками, тем более, что практически всех из этой группы он уже знал. Гухта не стал дожидаться, когда остальные рассядутся, решив первым начать допрос, причем в отличие от соратников по оружию, воин не снимал шлем с головы на протяжении всего разговора. Такого клепаного шлема скрывавшего практически все лицо мурга, Чиу никогда не приходилось до этого видеть у наемников. Такие, сплошь зашитые пластинами с ремнями на бронзовых клепках, больше по нраву сиронгам. Хиз потрудился на славу, нечего сказать! Чиу четко ощущал на себе, как внимательные глаза собеседника следят за ним из-под опущенного забрала, на которое нанесена странная гравировка из незнакомых ему символов поверх нащечников. Взгляд, прожигающий до самых глубин аруту.
Довольно неприятное ощущение.
- С какой целью, тога, ты решил нарушить границу лагеря, не обозначив перед нами своего присутствия, как подобает кочевнику. Так поступает либо глупец, либо враг. Выбор за тобой, – проговорил Арху, опередив вожака.
Губы Гухты едва заметно дернулись, выражая явное недовольство, но не проронили ни слова.
- Никто не замышлял ничего плохого против вас. Я всего лишь выслеживал добычу, ничего больше. Кто же виноват, что подлый сын кута решит свести с вами счеты. Этот прислужник Сам-Ру должен заплатить кровью за своё злодейство. Я не хочу войны с мургами, клянусь в этом светлым ликом богини. Позвольте мне забрать то, что принадлежит Замбару и я уйду с миром, тем же путём, что пришел. Вы не хуже меня знаете, что нарушили все принятые нормы Периферии.
Громкий хохот повис над лагерем, разбудив задремавшего дозорного. Словно вторя наемникам, где-то в лесной чаше защебетали куты, а затем откуда-то издалека до лагеря долетело грозное рычание агато.
Гухта наклонился вперед. Чрезмерное эмоциональное возбуждение не могли скрыть даже доспехи мурга.
- Ты видно забыл кто пред тобой, тога, а может от страха и вовсе потерял тропу? Так мы тебе напомним. Арху.
Наемник, соглашаясь с предводителем, кивнул головой.
- С каких это пор кисару Замбару ставят условия свободным мургам Периферии? – задал за Гухту вопрос Арху.
Чиу молчал.
- Может …
- Саяк развяжет тебе язык, - опять закончил за Гухту Арху.
Вожак кинул злобный взгляд на товарища, наемник опустил глаза, понимая, что на этот раз поспешил, такое поведение недопустимо, даже среди мургов. За подобную наглость Гухта вполне мог лишить Арху слова, до окончания допроса. Наемник с трудом справлялся с явным желанием самому вести допрос, выдавая скрытые претензии на лидерство. Это могло стоить Арху жизни, о чем он себе периодически напоминал. Новый вожак за последнее время настолько освоился среди мургов, что подвинуть его теперь при помощи мягкой силы, на что ранее рассчитывал Арху, уже вряд ли получиться.
- Отвечай же, тога, – поторопил пленника Гухта.
- Вы те же ланы, только без цобо и племени. К чему все эти угрозы, мург. Я все равно получу то, зачем пришел, хочется вам этого или нет. К тому же, ты обязан мне жизнью, а это просто так не замалчивают, даже среди мургов, если ты понимаешь, о чем я.
Арху кивнул предводителю, как бы подтверждая правдивость сказанного кочевником. Да Гухта и сам прекрасно понимал, что в словах пришельца есть некоторая толика правды, однако просто так уступать кисару не собирался. Спусти ему подобное с рук и вскоре любой бродячий хиз будет являться в лагерь мургов без приглашения, желая чего-то там потребовать.
- Но не забывай, тога, этот мерзавец пытался меня убить, причем, к твоему сведению, уже не первый раз. Последняя наша встреча закончилась тем, что я довольно долго находился на тропе Сам-Ру. Еле выкарабкался. Понимаешь? Вы оба в плену, а значит, что ты, что он - моя добыча. Просто так я ни Замбару, ни кому другому ничего своего не отдам. Что там он вам должен, меня сейчас мало интересует. Предлагаю разделаться с ним прямо здесь, а когда закончим, сможешь забрать себе голову, ну или чего захочешь и отвезти своему вождю. Мне все равно. Как тебе такой вариант, тога?
Чиу отрицательно покачал головой.
- С меня взяли слово, а ты мне должен, какой тут может быть другой вариант?! Развяжите меня, я заберу трофей и с рассветом окажусь в кочевье Замбару. Если вождь захочет его убить и отсечь голову, его право. Но сегодня мург мне нужен живым. На этом можно считать спор завершенным.
- Эко как?
Очередной приступ звериного смеха накатил на мургов. Гухта сделал глоток ругу, прополоскал горло, сплюнул на сторону и жестом попросил товарищей успокоиться, снизить пыл.
- Ты, как я погляжу, смелый воин, тога, мне это нравится, но видимо стоит, напомнить тебе, что разговор ведешь все же с мургами, поэтому условия здесь, на свободной земле, устанавливаем мы. Посмотри для начала на себя, грозный кисару. Путы, которыми стянуто твое тело, должны послужить весомым аргументом. Согласен? Да, ты спас мне жизнь, но не ты ли сказал, что выслеживал мерзавца, а значит, в конечном счете, всего лишь желал получить добычу. Так?! То есть цели спасти меня, у тебя изначально не было. Верно? Верно! Если бы Тикитун осуществил задуманное, а ты не вмешался, мурги тут же разорвали бы его, и тебе не досталось бы ничего. Согласен? Поэтому тебе пришлось пойти на это. Невольно спасти меня, тихо забрать тело и свалить. Вот твой план. Так? Так! О какой чести и спасении тогда, ты мне тут говоришь? А теперь подумай о том, что мы изначально знали о твоем присутствии и не стали вмешиваться только потому, что хотели получить повод напасть в ответ, а после лишить тебя аруту. Законно? Ещё бы, только глупец станет возражать! Ни один вождь - слова, против меня не скажет. А теперь слушай внимательно, тога. К какому бы племени ты не принадлежал, мудрый кочевник не станет ссориться с мургами из-за тога нарушившего закон гостеприимства. Мой воин мог лишить тебя жизни ещё в тот самый момент, когда твою голову посетила шальная мысль подобраться к нам ближе. Понимаешь, о чем я? И так, подведем итог. Что у нас получается: ты награждаешься стрелой между глаз за подобную беспечность и дерзость, но так как совершил поступок достойный тога и, пусть даже вынужденно, помог схватить Тикитуна, получаешь свободу. Уходи. Мы готовы не вспоминать больше о том, что произошло и отпустить тебя с миром, но вот об остальном можешь забыть. Он получит по заслугам, не сомневайся. Так и можешь передать всем, кто там жаждет заполучить его себе. От Гухты выдачи нет, и не будет! Понял? Это моё последнее слово.
При этих словах наемник, отстегнул клепки, одну за другой, стянул с головы шлем. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Подумать только! Чиу замер, приоткрыв рот. Перед ним сидел тот самый воин, которого мурги ещё совсем недавно тащили истерзанным через Перевал, а после всучили Цабиру Кривому когтю. Нет, ошибки быть не могло. Про себя кочевник уже давно отправил пленника Цабиру к праотцам. Ах, ты ж, охвостье кута! Как же он сразу-то об этом не подумал! Наконец Чиу успокоил аруту и взял себя в руки.
- Хорошо, я уйду, но клянусь чистым ликом Ра-Аам, ты встал не на ту тропу мург, и за это очень скоро придется ответить. Слишком много врагов вокруг тебя, слишком много.
Гухта соглашаясь с мнение гостя, кивнул головой, провел рукой по изуродованному глубокими шрамами лицу. Остановился у разорванной верхней губы.
- Посмотри на меня, тога, неужели не ясно, что я никогда не сходил с нее, - мург протянул вперед руки, демонстрируя собеседнику многочисленные шрамы. Этим ты меня уже не напугаешь. Глупо говорить подобные вещи, тому, кто возглавляет одну из самых дерзких банд Беглой Сойки. Согласен? - Отведай лучше с нами ругу и отправляйся с добром к своему Замбару. Можешь передать вождю, что как только ко мне прибудет пополнение, я наведаюсь в его земли с визитом и сделаю предложение, от которого старый скряга не сможет отказаться, как бы ему не хотелось. На том и порешим.
Дружный смех мургов огласил джунгли. Что-то зловещие прозвучало в словах вожака, хотя все вроде было сказано правильно, без открытых угроз и запугивания. Блеск в глазах Гухты не понравился Чиу. Он не знал от чего точно, но внутри аруту чувствовалось уважение к этому чудовищно обезображенному злобным Сам-Ру воину. Пришлось заставить себя через силу выкинуть подобные мысли из головы. Чиу тяжело выдохнул, делая вид, что смирился с выпавшей на его долю участью. Пока мурги перекидывались между собой скупыми фразами, у кочевника созрел новый план мести.
- С твоего позволения, я покину вас прямо сейчас, к рассвету мне нужно быть в кочевье Замбару.
Гухта пожал плечами, надел шлем, застегнул и кивнул Арху. Два крупных ртупа развязали путы тога, после чего проводили до тропы топорисков, которая петляя, уходила в темноту джунглей. При них мург оседлал гураму и направился к кочевью Замбару, но, не проехав и пару сикелей, привязал ящера, чтобы вернулся назад. Так просто он Сам-Ру не уступит, даже под страхом смерти! Обойдя лагерь спящих наемников с подветренной стороны, Чиу лёг и ползком добрался до пленника. Некоторое время лежал неподвижно рядом с Тикитуном, прислушиваясь к звукам лагеря. Когда убедился, что на этот раз остался незамеченным, разрезал путы и, сунув в руку мурга кинжал, таким же образом скрылся в лесу.
Расчет был сделан, абсолютно верно. Как только мург пришел в себя, то тут же, боясь рисковать своим нахождением в лагере, зарезал дозорного и убежал. Чиу довольный собой, очень быстро нагнал беглеца. Благо действие яда не прошло до конца, и сбежавший Тикитун больше походил на загнанного топориском кута, чем на предводителя наемников. Чиу выбрал удачный момент, когда жертва меньше всего ожидала нападения. Приземлившись прямо перед запыхавшимся наемником, тога демонстративно достал опу, давая понять, что сопротивление бесполезно.
Тяжело дыша, Тикитун уставился большими от ужаса глазами на незваного гостя.
- Вот и свиделись, подлый сын кута! Готовься предстать перед Сам-Ру! На это раз тебя ничто не спасет!
Мург вытянул перед собой руку и уже собирался что-то произнести в ответ, но метко пущенный снаряд оборвал его на полуслове. Наемник развернулся на месте, сделал шаг вперед, затем ещё один, после чего рухнул на спину под ноги кочевнику, пуская на грудь пузыри и слюни. Язык вывалился наружу. Довольно мерзкое зрелище! Чиу выругался про себя, надежно скрутил мурга путами. Стянул веревками из лиан руки и ноги беглеца, дотащил до гураму, закрепил за седлом и отправился в родное кочевье, где его возвращения должен был с нетерпеньем дожидаться вождь. Что будет с мургами и как теперь решит поступить новый вожак, его мало интересовало. Каких только отпетых наемников Чиу пришлось повидать за свою жизнь и ничего. Взять того же Сахра или Шустрого Арка.
- Где тебя носило?
Замбару недовольно надул толстые губы, оценивающе осматривая лежащий на циновке трофей.
- Гоняться за мургами по землям Беглой Сойки задача не из легких, тебе ли не знать, вождь?! - растеряно пробормотал Чиу.
Кисару и представить себе не мог, что ему подготовят такую «теплую» встречу. Судя по всему, кто-то сильно разозлил Замбару, а Чиу, так не удачно, попал под горячую руку.
- Этого заберите и отнесите к Жандалу, - скомандовал кочевник, обращаясь к рослым тога, застывшим, на вытяжку, у входа в кочали вождя.
Жрец с важным видом прошел мимо Чиу. Взгляд, наполненный презрением, скользнул по лицу кочевника. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! И этот туда же! Тога ощутил сильное желание внутри аруту отвесить старику хороший подзатыльник, но сдержал себя, переключившись на разговор с Замбару.
- Не понимаю, как мог ты упустить такой шанс? Ты вообще за кого, Чиу?
- Я никак не возьму в толк, о чем ты говоришь, вождь.
- Клянусь, чистой аруту богини, меня окружают одни бездари и тугодумы! Да твой Гухта первый мерзавец на всех землях, что раскинулись за Перевалом! Теряешь хватку, Чиу. Ох, смотри, тога, доиграешься! Тебе следовало вырвать нечестивцу сердце, когда он только заявил, что собирается ступить на земли Замбару. А ты, что?!
- Да кто же мог знать, мой вождь, что у него на уме?
Замбару скрестил на груди руки. Недовольная мина не сходила с лица кочевника. Возражение тога резонно, но как такое признать, да тут ещё этот Жандал, со своими заговорами, упреками и непрекращающейся истерикой по поводу прихода полчищ мургов. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Мурги совсем перестали нас бояться. Не уважают. А этот, которого ты спас, самый наглый из них, как я погляжу. И откуда, он только взялся на нашу голову, раздери его аруту агато. Поганый нечестивец! Докатились! Куда дальше-то?! Ты понимаешь, Чиу, ведь, этот мерзавец, задумал собирать дань с племен! Обещает, видите ли, защиту от набегов других головорезов Беглой Сойки. Тоже мне, защитничек! Подлый сын кута! Падаль Периферии! В общем, так, Чиу, собираешь лучших тога и отправляешься на границу земель, и не дай тебе Сам-Ру пропустить ко мне хоть одного мурга. Всё понятно?
- Может для начала стоило бы обсудить такое решение с вождями остальных племен? Одним нам точно не справиться. Слишком много за последние рассветы через Перевал просочилось ланов. Я говорил с ним, вождь, этот так просто не отступит. Думаю …
- Захлопни пасть, нечестивец! Думает он! Я здесь думаю, и лучше меня не зли! Ты на что это намекаешь? Мол, ты сам, Замбару, виноват, что за некую мзду пропустил к нам этот сброд? Так? Чего прячешь глаза, мерзавец? Так, спрашиваю?
- Я … я ничего такого не говори, я только …
Замбару вскочил со своего места и подошел быстрым шагом к тога. Сжал огромный кулак, поднес к лицу кисару, хищно оскалился. С трудом сдерживаясь, проталкивая каждое слово сквозь зубы прошипел:
- Вот, вы все, где у меня, понял?! Надоели. Могу-не могу! Что это вообще такое? Берешь, тога и мчишься к границам, быстрее топориска. Понял?! Если нога Гухты ступит на мою землю, считая тропа к Сам-Ру тебе обеспечена. Не отмоешься! Клянусь чистой аруту Ра-Аам, я не - я буду, если не сдержу слово. Все понял, Чиу?
- Да, мой вождь.
Замбару громко выдохнул, утер свисавшую с губы слюну с остатками пены, вернулся в кресло и, небрежно махнув рукой, пробурчал:
- Убирайся. Но помни, ошибок Замбуру не прощает.
Тога вышел, ощущая большой груз внутри аруту. Мало того, что вместо благодарности он получил хороший нагоняй, так теперь ещё Замбару повесил на него все свои неудачи и просчеты. Кто сейчас окажется виновным в том, что мурги появятся на границе, кто сохранил жизнь Гухте, а кто помог бежать Тикитуну?! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Чиу вдруг ощутил, что Великая Ра-Аам явно недовольна его поведением. Где-то он свернул не туда! За несколько рассветов кисару умудрился попасть в немилость к вождю, получил наказание, да ещё не на шутку разозлил наемников. С хорошим следопытом не составит труда, установить виновника, с чьей помощью сбежал мург. Но разве мог Чиу предвидеть, что Замбару вместо полагавшейся члену племени защиты, отправит его на передовую. Чего ещё ждать от Великой Ра-Аам? Воин громко выдохнул и быстрым шагом направился к тога, столпившемся у его кочали. Оставалось сменить гураму на свежего и полного сил, и отправляться в путь, надеясь на скорую милость богини.
ГЛАВА XV
Желтый песок! Вокруг лишь скупые просторы безжизненной земли! Сотни километров высушенной мертвой почвы! Как подобное могло с ней произойти? Что это - глупая шутка духов подземелья или наказание за причиненные обиды? А может то и другое? Происки злобных тварей, не иначе! Что же дальше? Хати отвела взгляд, от безжизненного Пояса Сам-Ру. Посмотрела на присутствующих и злобно сверкнула глазами на стоявшего перед ней коленопреклонённого сахигарла. Мерзкий выродок! Разочарование от увиденного за стеной никак не отпускало старуху. Столько стараний и все напрасно – песок! Кругом песок и ничего больше! Как же после такого сохранить самообладание?!
Старуха кивнула Азуру. Тот, повинуясь воле вождя, задрал голову сиронга вверх, так что между щитками доспеха стала видна открытая часть шеи. Волосатая грудь неандертальца высокого вздымалась, при каждом вдохе. Он явно нервничал. Хати приблизилась к воину, достав из складок шкур костяной шип, заменявший ей с недавнего времени поясной кинжал. Шепча что-то сухими губами, она, без предупреждения, резким движением резанула по горлу врага. Костлявые руки женщины окатило теплой волной липкой крови. Хати облизнулась, провела рукой по лицу, словно желая разгладить многочисленные морщины живительной влагой чужака. Кровавые полосы ещё больше обезобразили ее внешность. Повернувшись в сторону пустыни, Большая нога стала просить духов о помощи. Громко взывая к высшим силам, женщина вытянула руки перед собой, перебирая сухими пальцами воздух, как будто пыталась поймать невидимые нити способные связать ее с далекой Периферией.
Воины, стоявшие позади Азура с мрачным выражением лиц, смотрели на желто-серую полосу. Безжизненные просторы песка не предвещавшие им ничего хорошего. Это совсем не то, что обещала племени Хати. Пройдя через всю Ситуст-Ру, потеряв больше половины соплеменников в схватках с ящерами-переростками, они оказались перед безжизненными песками. И что теперь? Неандертальцы, ведомые Хати, попали в довольно сложную ситуацию. Впереди ничего из того о чем говорила Большая нога подбадривая их перед каждой битвой, а позади целое государство мечтающее перебить пришельцев при первом же удобном случае. Самые смелые уже полегли на извилистых улицах Ситуст-Ры. Сколько белого камня покрыли они своей кровью. И все ради чего? Каждый раз Азуру все сложнее и сложнее было поднимать вутов в бой. Раги в руках их опытных противников выглядели довольно устрашающе. Аборигены бились отважно, несмотря на их малый рост и этого у них не отнять.
В голове Азура шевельнулась догадка. Сложности закончились, как только они пересекли границу последнего сектора. Хитрый план сиронгов как-то сразу стал понятен. Вот почему им все это время с такой легкостью удавалось одерживать победы. Да, несомненно, мерзкие создания оказывали вялое сопротивление, но все это было больше для отвода глаз. Судя по всему, когда ящерицы-переростки поняли, куда стремятся попасти вуты, то потеряли всякий интерес к чужакам и перестали активно сопротивляться. Они вовсе не ослабли от потерь, как уверяла соплеменников Хати. О, нет! Просто зеленые порождения подземного мира решили, что и без них неандертальцы окажутся в безвыходной ситуации, когда легче умереть, чем попытаться вернуться назад. Что теперь на это скажет Хати? Азур посмотрел усталым взглядом на обезумевшую старуху, жадно припавшую ртом к ране сиронга. Как он мог так в ней ошибаться?
Напившись, наконец, вражеской крови Большая нога торжественно сообщила соплеменникам, что враг окончательно повержен и с этого момента духи подземелья на их стороне. Хотя это заявление мало помогло исправить ситуацию. Азур скептически посмотрел на пустыню, затем перевел взгляд на вождя. Нет, время ушло – окончательно и бесповоротно! Вуты потеряли всякую надежду на спасение. Что бы им сейчас не обещали, чем бы, не почивали, дух неандертальцев без сомнения сломлен. Ничего у Хати на этот раз не выйдет!
И тут произошло то, что в корне изменило весь расклад и на что, Хати точно не рассчитывала, распинаясь перед вутами. После длинной речи вождя о грядущих победах и поражениях врага, Азур впал в бешенство. Зарычав, словно дикий зверь, вут выхватил динку у стоявшего рядом воина. Размахнулся, а затем с силой ударил Хати по голове. Сделал шаг назад, затем снова ринулся на обезумевшую от страха женщину. Удар, ещё удар! Она не успела издать ни единого звука. Упав к ногам неандертальца, Хати попыталась безуспешно подняться, но воодушевленный ободряющими криками собратьев Азур не долго думая завершил начатое. Несколько сильных ударов навсегда выбили жизнь из тела могущественного вождя вутов. Придя в себя, неандерталец, осмотрелся и, осознав, что большая часть соплеменников, на его стороне, сорвал с тощей шеи старухи заветное ожерелье.
Украшение из раковин и когтей красовалось на мощной шее неандертальца. Не стало Хати, однако проблемы после ее смерти не ушли, скорее наоборот. Перед ним по-прежнему желтела песчинками пустыня, племя недовольно роптало, а позади, стояли стройные ряды сахигарлов. Азур практически не сомневался - стоит им только попытаться вернуться назад к пещерам, как вся мощь этого государства ящеров обратиться на них с необычайной силой. Что-то подсказывало неандертальцу, что сиронги просто выжидают, попрятавшись по своим токам. Нет, назад идти нельзя, проще всем сразу прыгать со стены. Это понимала и Большая нога, поэтому так нахваливала мир за стеной. Как бы не были сильны вуты, выстоять против многочисленных всадников разъезжающих верхом на свирепых ящерах у них точно не получиться. То не камоты Кагая, а по-настоящему отважных воинов среди выживших неандертальцев не так уж много. Азур поник, вся ответственность, лежавшая до сих пор на плечах Хати, огромным грузом, в несколько маку, свалилась на него. Дело – дрянь!
Глядя из-под мохнатых бровей на Пояс Сам-Ру, Азур, наконец, принял окончательное решение. Другого выхода не осталось - они пойдут через пустыню. В душе вута маячила призрачная надежда. Там вдали виднелась зеленая полоска, возможно, это лес, а значит, у племени появится шанс выжить в этом ужасном мире подземных чудовищ. Зеленые джунгли Периферии привлекали дикое сердце вута намного больше, чем каменные строения Ситуст-Ры, от которых им всем было не по себе. Взглянув на толпившихся позади воинов женщин, пожелавших спуститься вместе с ними, Азур принял окончательное решение.
После трапезы и проведения положенных обрядов в честь нового вождя они отправятся на поиски выхода из крепости. Запасов воды, мяса убитых врагов, ящеров должно хватить для длительного перехода. Главное не нарваться на очередной патруль! Азур подошел к мертвому телу Хати, злобно выругался, затем поднял старуху над собой и диким криком скинул вниз. Извиваясь, в лохмотьях из шкур и бус, Большая нога полетела со стены Ситуст-Ры. Она это заслужила! Азур повернулся лицом к вутам и внимательно посмотрел в глаза соплеменников. Ни скорби, ни сочувствия. Решено, значит, так тому и быть! Однако на короткое мгновение воину стало не по себе. А что, если и после его гибели ни у одного из них даже не найдется хорошего слова в память об отважном вожде?! Что, если в один прекрасный момент и с ним поступят точно также, если не хуже?! Вут покачал головой, выгоняя мрачные мысли, рождавшиеся последнее время внутри большой головы. Глупости, да и не о том сейчас стоит задуматься!
Как и предположил новоиспеченный вождь, ворота оказались открыты. На протяжении всего пути им не попался ни один сахигарл. Ситуст-Ра словно вымерла. Тишина и покой. Ни огней, ни легкой мелодии, временами звучавшей над полями. Где-то глубоко в мозгу большой головы вута зрела мысль, что такое благостное расположение духов к племени - неспроста, однако она так и не смогла вылиться во что-то серьезное. Опьяненный победой, Азур, с радостью пошел на поводу у лени. К чему все эти доводы, да логические цепочки?! Глупость! Намного проще принять версию, что перепуганные ящеры – переростки просто бояться их, поэтому можно смело действовать. Азур без задней мысли вывел неандертальцев через широкую арку тоннеля за ворота Ситуст-Ры.
О своей поспешности вут задумался лишь тогда, когда за последним воином заскрипели ворота, а следом с грохотом опустился тяжелый засов. Всё – назад путь отрезан! Азур дернул воротину на себя, попробовал ещё раз и ещё – бесполезно! Воин зарычал, племя отступило назад. Неужели эти пожиратели падали его так легко провели? Собравшись с силами, попробовал ещё. Надавил плечом, ударил древком динку – бесполезно. Вуты не занли как быть. Они столпились в сыром, дышащим прохладой, тоннеле, где обычно стояли рамбуты главных ворот, боясь выйти наружу. Внезапно оголенная неизвестность и замешательство вождя перепугало их больше чем отряды сиронгов верхом на топорисках.
Сообразив, наконец, что их окончательно отрезали от дома, и обратного пути уже точно нет, Азур недовольно заворчал и даже треснул древком копья одного из стоявших поодаль вутов. Вождь окинул суровым взглядом немногочисленные остатки некогда могучего племени, а затем решительным шагом направился через пустыню к зеленой полосе, что чернела на горизонте. Свет постепенно отступал, погружая Ситуст-Ру в кромешную темноту. Ещё несколько рассветов, пока хамру всадников будут прочесывать сектора в поисках вутов, на улицах не решаться зажигать факельные столбы, и не будет звучать музыка, а там таронги объявят о долгожданной победе над пришельцами и начнут заново отстраивать жизнь.
Рассвет, повлекший за собой уход неандертальцев, исурамбу-таронги объявили праздником, а Рулаг-Хатарун был удостоен почестей и назван первым среди равных. Отныне он получил право присутствовать даже на закрытых совещаниях верхушки Твердыни Умра. До такого не дослужился даже Сабатаранга. На какое-то время Ситуст-Ра забыла о том, что происходило за стеной, направив все силы на борьбу с эпидемией. Теперь Периферия, лежащая за песками, мало интересовала сиронгов. Нужно было срочно залечивать раны. Твердыня опасалась возвращения Ашат-Рара, а потому всячески благоволила новому агатра. Рулаг-Хатарун, в свою очередь, запретил оправлять помощь рампа, объявив их изменниками и окончательно закрепив официальным указом Ашат-Рара как предателя Ситуст-Ры. Отныне пока во главе рампа стоит опальный агатра снабжение гарнизонов Периферии прерывалось.
Приграничные территории также объявлялись Периферией и переходили на полное само обеспечение. Не один сиронг не должен пройти через ворота Ситуст-Ры пока перед командующим не предстанет лично Ашат-Рар, сложивший оружие на благо государства. Фактически, таронги бросили приграничные гарнизоны на произвол судьбы. Ситуст-Ра не прощала измены, искупать же её придется кровью. Рулаг-Хатарун усилил охрану стен, заменив весь состав рамбутов. В самом мрачном варианте его плана, все рампа отправляют посыльных с признанием над собой власти таронгов, а изменника Ашат-Рара, доставляют в качестве пленника к ногам Рулаг-Хатаруна. Голод, бесконечные набеги кочевых племен, грабежи алчных мургов, а также дикие волосатые пришельцы, покинувшие Ситуст-Ру, сделают свое дело. Агатра ни на миг в этом не сомневался.
Рассвет неандертальцы встретили в пути. Азур все рассчитал правильно, передвигаясь в темное время, они существенно экономили ресурсы. Однако, несмотря на это не все вуты выдержали путь по мрачным пескам Пояса Сам-Ру. Несколько раненых воинов и пару женщин не дошли до заветных зеленых холмов. Ситуст-Ра сделала своё подлое дело. Слишком серьезными осложнениями сказалось пребывание в подземном мире для организма неандертальцев. Духи подземелья забрали их не дав насладиться красотами Периферии.
Добравшись до каменистой границы, вуты предусмотрительно обошли рампа Од-Ра возведенный сахигарлами на холме. После Ситуст-Ры все, что оказывалось построенным из каменных плит, ассоциировалось у них с сиронгами, а значит, неизбежно несло смерть в той или иной форме. Азур сделал вылазку к гарнизону с несколькими добровольцами. Требовалось убедиться, что им удалось пройти незамеченными. Огни на башнях явно указывали на то, что рампа обитаема, а значит, скорее всего, охраняется сиронгами со всех сторон.
Обойдя территорию по периметру, вуты обнаружили нескольких спящих часовых, окопавшихся в кустах, за деревьями. Судя по всему, дисциплина гарнизона организованна намного хуже, чем за стенами Ситуст-Ры, сразу сообразил Азур. Не воспользоваться выпавшим на их долю шансом, чтобы проучить врагов, вождь вутов не мог себе позволить. Пока не остыл пепел тел, умерших в пути товарищей, он должен отправить к ним провожатых. Неандерталец решил сделать маленькую пакость враждебному народу и умертвил охранявших ворота сиронгов. Вуты пригвоздили тела убитых сахигарлов к деревьям их же мечами. Предварительно удалив глаза и язык. Переждав темное время на открытой поляне, неандертальцы с первыми лучами Великой Ра-Аам двинулись через джунгли. Ушли на несколько десятков сикелей в сторону от рампа, где заложили временный лагерь. Место выбрали не совсем удачно, поэтому с рассветом Азур решил идти дальше. На всякий случай он оставил на стоянке несколько воинов, не желая быть застигнутым врасплох, дозорным разъездом сиронгов.
Шли довольно долго, с наступлением темноты забирались повыше в раскидистые кроны могучих древесных исполинов, прячась там от злобных ящеров. В светлое время охотились или отдыхали. Нельзя сказать, что вуты всей душой приняли новые земли, но здесь было довольно сносно: тепло, просторно, много озер и рек, а мясо кутов оказалось намного вкуснее всего того, что им довелось пробовать до сих пор, с того самого времени как Большая нога заставила вутов спуститься в подземелье. Облюбовав себе скромных размеров озеро в зеленой долине, неандертальцы решили, наконец, остановиться. Азур отправил посыльного за соплеменниками, осевшими во временном лагере. Постепенно пришельцы верхнего мира осваивали дикие просторы Периферии, и мало-помалу он им начинал нравиться, уютный, а главное теплый край.
О темных дня под рукой властолюбивой Хати проведенных за стенами Ситуст-Ры они практически забыли, наслаждаясь природными радостями нового мира. Плодовые деревья, сновавшие повсюду стайки кутов, выветривали из памяти воспоминания о далекой холодной родине, суровых снегах и ненавистных камотах. Не доставало лишь одного – привычного солнца. Свет, льющийся на Периферию сквозь купол, казался чужим, холодным и не совсем дружелюбным, хоть и прекрасно согревал тела, укутанные в меховые шкуры. Но вот отсутствие привычного солнечного диска, первое время сильно пугало вутов. Страх, что рассвет однажды не наступит, бродил среди членов племени. Отчего приходилось часто приносить жертвы духам, моля о скорейшем возвращении привычного светила в их жизнь. И это несмотря на то, что каждый из вутов понимал, что для того, чтобы солнце стало прежним, им придется подняться наверх, навсегда оставив плодородные земли Периферии.
Азур наклонился вперед. Вот оно! Мощное животное медленно продвигалось через непроходимые джунгли в поисках жертвы. Массивная голова агато поравнялась с притаившимся на ветке вутом. Жуткое зрелище, мурашки пробежали по телу неандертальца. Хищный глаз застыл как раз напротив Азура. Какое-то мгновение казалось, что все кончено: сейчас ящер накинется на него, стащит с ветки и разорвет охотника на куски. Ящер оскалился, демонстрируя противнику острые зубы. Однако все пошло не по плану. Неандерталец отвел назад руку, задержался на мгновение в конечной точке, затем бросок и динку полетела прямо в глаз хищника. Вут издал боевой клич. Тут же со всех сторон на животное посыпались смертоносные копья соплеменников. Агато взревел от боли, дубинка вута сделала свое дело. Вождь воспользовался моментом: пока агато метался из стороны, в стороны пытаясь разыскать обидчиков, он быстро спустился вниз.
Перепрыгнув через сухой валежник, Азур выхватил из рук женщины кинжал, отобранный, когда-то у мертвого сиронга. Добрая вещица! Перед тем как перерезать лианы, вут громким криком подал сигнал товарищам. Выждал подходящий момент, а затем быстрым движением рассек связку из туго переплетенных стеблей. Массивное бревно, опутанное прочными нитями лиан, пришло в движение. Послышались возгласы ликования. На этот раз все рассчитали верно. Когда взбешенный и израненный ящер бросился на одного из неандертальцев, специально маячившего среди кустов и привлекавшего его внимание всеми возможными способами, древесный снаряд полетел на агато сверху.
Огромное бревно, которое с большим трудом группе неандертальцев удалось затянуть наверх, с шумом опустилось на спину хищника. Ящер, не успев сделать даже пары шагов, рухнул под тяжестью древесного «снаряда». Громкие крики перевозбужденных победой вутов разлетелись по бескрайним просторам Периферии. Не позволяя агато подняться, они, словно голодные топориски накинулись на жертву с разных сторон. В ход пошли как копья, так и дубинки. По всем признакам - жить ящеру оставалось не так долго. Вуты не дали возможность животному прийти в себя. Очень скоро агато перестал подавать признаков жизни. Азур взобрался на массивную голову и каменной дубинкой, доставшейся ему от Хати по наследству, проломил череп хищнику. Дело сделано! Наконец-то вутам удалось победить действительного достойного противника. Гордость за себя и товарищей распирала изнутри каждого из присутствующих. Очень скоро довольный собой Азур отрезал массивный язык агато и, подняв над головой, громко прокричал боевой клич вутов по направлению джунглей. Он вырвал зубами хороший кусок сочной мякоти, проживал, а затем проглотил. Остальное бросил соплеменникам. Кинжалом сиронга неандерталец вырезал массивное сердце ящера, знаменуя безоговорочную победу над врагом.
Неожиданно позади группы неандертальцев прозвучали громкие вопли о помощи, а затем из кустов выбежала женщина. Глаза полные ужаса искали защиты. Кровь крупными пятнами покрывала искаженное от страха лицо вута. Азур сразу понял, что что-то случилось с той частью племени, что осталась охранять лагерь. Худшие опасения тут же подтвердились. Уже через мгновение вслед за женщиной из джунглей выскочил крупный топориск. Ящер остановился, пригнул голову к земле, демонстрируя вутам хищный оскал. На такой расклад сил он явно не рассчитывал, однако это не значит, что придется отступить. Слишком глубоко Сам-Ру погрузил свои когти в его аруту. Азур воспользовался замешательством топориска, вырвал копье из тела поверженного агато и запустил в жертву. Оно попал точно в цель, но это лишь ещё больше разозлило хищника, подтолкнув к решительным действиям.
Ящер бросился на ближайшего вута, острые как саяк когти вспороли мохнатую шкуру, а вместе с ней и тело неандертальца. Воин взвыл от боли, валясь на спину. Он попытался подняться, но топориск оказался проворней. Несколько сильных ударов лап и незадачливый вут отправился к праотцам. Ситуация грозила обернуться катастрофой. Азур не стал дожидаться, когда в рядах воинов начнется паника и из охотников они превратятся в жертв. Подняв динку с земли, вут призывно зарычал и бросился на ящера. Такой выпад стал для топориска неожиданностью. Удары сыпались на него с такой силой, что хищнику все же пришлось отступить. Азур ликовал. Примера оказалось достаточно, для того чтобы вернуть остальных вутов к реальности. Уже через мгновение, большая часть охотников, вооружившись, кинулась на топориска. Расправа получилась довольно скорой и очень кровавой. Неандертальцы успокоились только после того как вместо кровожадного хищника Периферии перед ними осталась лежать лишь груда переломанных костей, перемешанная с разорванным на куски телом.
Тяжело дыша, Азур присел на один из мощных корней секвойи. Пальцы впились в древесную плоть. Удачно поохотились, ничего не скажешь! Сердце колотилось так, что казалось, тронь его, и оно разорвется на несколько частей. Небрежно вытер тыльной стороной руки, бегущую по скуле кровь. Задел-таки! Вот же, сын яски! Нащупав пальцами клок волос на голове, вут грозно зарычал. Рана оказалась не глубокой, но какое-то время всё равно придется прикладывать лекарственное снадобье. Посмотрев вверх, Азур заметил мелькнувшего под куполом охноса. Только этого не хватало! Справиться с порождением духов подземелья будет намного сложнее, да и силы уже не те. Племя напугано. Схватка с агато, а сразу после него с топориском изрядно вымотали вождя. Но вопреки опасениям вута, охнос и не думал снижаться, взяв курс на Царогские скалы, ящер издал на прощание громкий крик, после чего исчез из поля видимости. Азур выдохнул с облегчением.
Атака хищников, указывала на то, что следовало срочно пересмотреть вооружение соплеменников. Привычные копья, да дубинки оказались малоэффективным средством от столь проворных приспешников духов подземелья. За ужином, когда племя праздновало две знаменательные победы, Азур объявил, что собирается наведаться в соседнее племя кочевников, чтобы разжиться более подходящим оружием, необходимым для выживания в этом странном, наполненном ужасными тварями подземном мире. Мысль собрать раги погибших сиронгов не раз посещала неандертальца ещё за стенами Ситуст-Ры, однако Хати упорно стояла на своем. Теперь же став, наконец, вождем он принял волевое решение, которое должно было помочь племени отвоевать себе нишу среди этого враждебного и дикого мира Периферии.
Как только рассвет коснулся вершин деревьев, вуты выдвинулись к Забытым пещерам. Земли ртупов давно манили вождя своим скальным рельефом. Не сложно догадаться, что находиться там, им будет намного спокойней. Пещерные своды, привычные для неандертальца, вселяли уверенность, создавали призрачное ощущение пребывания в родных землях. Оставив женщин и более слабых воинов в безопасном месте, так, чтобы их не могли застать врасплох хищники, Азур намеревался провести разведку боем, а если духи будут к ним благосклонны, попробовать напасть на одно из племен. Освоить оружие ящеров-переростков по мысли вождя было только делом времени. Главное добиться обозначенной цели. Так, своим решением, Азур поставил точку в правлении Большой ноги и окончательно распрощался с прошлой жизнью. Реалии новой незнакомой среды обитания требовали иного подхода иначе вутам просто не выжить.

ГЛАВА XVI
Охнос пролетел над горой. Сделал крутой вираж и продолжил парить под самым куполом, расправив могучие крылья. Зоркие глаза ящера высматривали очередную жертву среди зеленой растительности. Джунгли Периферии не могут оставить его голодным. Так и есть! Зайдя на повторный вираж, хищник разглядел среди зарослей зеленого кустарника, бегущую по тропе девушку. Длинные стройные ноги отмеряли хель за хелем. Она то и дело оглядывалась, по-видимому, опасаясь преследования.
Охнос спустился ниже, настолько, что практически касался брюхом древесных вершин. Громкий крик разлетелся над джунглями, оповещая дикий мир Периферии, что началась охота. Глаза жадно впились в спину кисару. Лавируя между верхушками секвойи, ящер стремительно нагонял жертву. Девушка, с опаской оглядывалась назад, постоянно увеличила скорость, однако это мало помогало, даже самый быстрый кочевник никогда не сравниться в скорости с охносом. Расстояние между ними стремительно сокращалось. Тяжелое дыхание кисару разлеталось по джунглям, пугая кутов. Ещё немного и Сам-Ру получит желанную жертву.
Не выдержав бешеной гонки Аглакайя споткнулась, упала на грудь, растянувшись на тропе топорисков во весь рост. Вот же, фокуру! И почему они выходят у них такими запутанными? Тяжело дыша, она перевернулась на спину не желая принимать смерть вслепую. Охнос по обыкновению приземлился в нескольких метрах и, неуклюже ковыляя, направился к жертве. Ходить у него получалось намного хуже, чем летать. Когтистые лапы вскрывали зеленый дерн тропы. Шаг, другой, третий. Девушка замерла. Она уже буквально ощущала на себе зубастую пасть хищника, однако сил сопротивляться у нее практически не осталось. Долгие переходы по тоннелям лабиринта, постоянное недоедание, отсутствие нормального полноценного сна - сделали свое коварное дело. Исхудавшая до костей, обессиленная она превратилась в собственную тень. Жалкое подобие прошлой Аглакайи! Сам-Ру был к ней слишком жесток. Она и дальше бы продолжала бы безуспешно искать Митху, бесконечно патрулируя пещерные коридоры, но разум подсказывал, что это не ее путь. Ничего кроме смерти кисару там точно не найдет. Даже родной отец не мог бы признать в этом тщедушном, обескровленном теле воинственную Аглакайю Периферии! Лучшую девушку-воина из племени Рахмая Короткая память!
Охнос закричал, хлопая крыльями, как делал обычно перед решающим ударом. Взмах, ещё один! Ещё и ещё! Сам-Ру приготовился получить причитающуюся ему награду. Слишком долго он изнурял ее, подготавливая к закланию. Девушка сжалась всем телом, втянула шею в плечи, ожидая появления Сам-Ру. Ах, ты ж, охвостье кута! Как же все глупо! Перед глазами промелькнул образ маленького Митху, а затем возник призрачный силуэт Мирта сидевшего верхом на топориске. Именно таким она запомнила его, отложив навечно у себя в памяти.
Девушка почувствовала легкое головокружение. Выставила перед собой обе руки, отсчитывая последние мгновения жизни. Сердце гулко билось о грудную клетку. Удар, ещё удар! Ещё один и ещё! Ну же, мерзкий прислужник Сам-Ру! Давай! Давай, чего ты медлишь? Пусть это не поможет, но просто так она аруту Сам-Ру не отдаст. Аглакайю начало сильно мутить от волнения и слабости, перед глазами все почернело. Охнос медлил, словно специально оттягивая долгожданный момент. Сам-Ру сжал костлявой лапой сердце кисару - она вздрогнула всем телом и потеряла сознание. Данный факт несколько разочаровал ящера с удовольствием принявшего условия погони, однако отступать теперь он точно не собирался. Уж слишком велик соблазн!
Замахнувшись когтистой лапой, хищник практически нанес удар. Раздался щелчок и свирепый ящер упал замертво на распростёртое перед ним тело кисару. Челюсти распахнулись, выпустив наружу темный, шероховатый язык. Через мгновение на тропе появился всадник. Кочевник неспешно подъехал практически вплотную к убитому прислужнику Сам-Ру и ещё раз прицельно выстрелил из данака. Охнос дернулся всем телом, после чего навеки замер. Стрела пригвоздила череп ящера к узловатому корню древесного исполина. Сам-Ру получил, наконец причитавшуюся ему жертву. По кустам пронеслось привычное щебетание кутов. Всадник спрыгнул с гураму. Остановился в двух шагах от охноса, и с интересом стал, рассматривая жертву ящера, на которую велась охота.
- Ну конечно! Оно того стоило? Брось, Гухта, мало ли тут кисару слоняются, не жалко было стрелы-то тратить? Посмотри на нее, эта не жилец.
Арху вышел из тени вековой секвойи, ведя под уздцы своего ворчливого ящера. Гураму занервничал при виде лежащего на земле хищника. Даже будучи мертвыми охносы наводили на них ужас. Гухта не оборачиваясь, закинул на спину данак, наклонился, намереваясь спутать охносу ноги. Привязал лианы к седлу и, оседлав гураму, отъехал на несколько шагов. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы стянуть мертвое тело прислужника Сам-Ру с беглой кисару.
- Думаешь получить за неё что-то с Кривого когтя? Не получится. Вряд ли кровососа заинтересует такой вариант. Слабовата по всем параметрам, в ней крови-то, как я погляжу, не больше чем у того кута. Не будь охноса она бы и так издохла. Посмотри сам! Одной ногой на тропе Сам-Ру. А может она уже это …того …
Арху провел пальцем по шее, высунув при этом язык.
Гухта наклонился, острием саяка надавил на торчащий вверх подбородок, голова девушки повернулась на бок. Ничего примечательного, кисару каких много по всей Периферии. Мург долго стоял, глядя на лежащую перед ним не состоявшуюся жертву охноса. Он вглядывался в бесчувственное лицо незнакомки, размышляя над тем, что с ней делать дальше. К тому времени, как предводитель принял окончательное решение, вокруг кисару столпились мурги. Прозвучали предположения, что беглянка скорее одна из тех ланов кому удалось просочиться через Перевал и обойти охрану Замбару. Наемники продолжали прибывать, выходя из леса. Они появлялись по одному с той стороны, откуда совсем недавно вышел Арху.
- Привяжите её надежно к гураму. Придет в себя, накормите и пусть отправляется куда хочет?
Стоявший рядом ртуп искоса посмотрел на Арху, однако, ничего не сказал. Смутные чувства боролись внутри воина. Гухта нравился большинству мургов, но желание товарища контролировать поведение предводителя вводило некоторых наемников в заблуждение. Порой решения Гухты шли в разрез с понятиями мургов и этим умело пользовался Арху. Он был слишком хитер, чтобы бросать открытый вызов новоиспеченному вожаку, куда безопасней проводить свою линию направляя молодого соратника в нужное русло, при помощи ловкой дипломатии. Именно этим руководствовался мург, когда предложил Гухте возглавить шайку. Ты не боишься, претензии со стороны вожаков, но при этом контролируешь ситуацию, концентрируя у себя в руках реальную власть. Такое положение дел весьма вписывалось в картину мира выстроенную Арху.
Однако иногда поведение Гухты шло в разрез с интересами группы, от чего Арху приходилось довольствоваться поиском компромиссного решения. В тайне мург ужасно боялся непредсказуемого Гухту как и большинство наемников, но это им и нравилось в нем. Молодой, дерзкий, не привязанный ни к одному из известных племенных союзов и бесстрашный предводитель смог легко сплотить вокруг себя довольно крупную группу наемников, заставил других вожаков уважать его слово, поэтому приходилось идти на уступки, расценивая подобные поступки как невинные шалости.
Весь дальнейший путь ехали практически молча, временами останавливались, чтобы дать возможность гураму как следует отдохнуть и пожевать сочной травы. Гухта всю дорогу не проронил ни слова, обдумывая последние события. Стычка с тога Замбару существенно осложнила его положение среди наемников. То, что он с гордостью заявил на сходке вожаков, у Беглой Сойки осуществлялось с большим трудом. За такое можно спокойно лишиться головы. К тому же сумасбродство и не сговорчивость Замбару могло стоить ему жизни. Но как поступить иначе? Кочевники сопротивлялись, не желая попадать под зависимость от мургов. Виданное ли дело – свободолюбивым кисару платить дань безродным охотникам за легкой наживой!
Не было никакой нужды, нападать на кочевья, теряя зря воинов, когда можно заставить кочевников делиться частью добычи и лишь осуществлять охранную функцию. Гухта раздумывал над этой идеей, взвешивал все за и против, однако к единому мнению пока прийти никак не мог. Слишком многое поставлено на карту, а нерешенных вопросов остается целая уйма. Скоро настанет время возвращаться назад и тогда все проясниться, ведь Замбару по-прежнему отказывается идти на контакт. Проход через Перевал важная цель. Тот, кто контролирует проход, контролирует практически все земли за скалистыми горами Периферии. Гухта это прекрасно понимал, но не все мурги разделяли его взгляды. Требовалось время, которого, увы, почти не осталось.
Последние новости, полученные от пойманного тога довольно не утешительные. Вождь поручил своему лучшему воину по имени Чиу принести голову Гухты, а это уже серьезно. Нужно было срочно что-то предпринимать, пока вести не достигли Беглой Сойки. Чиу, что сапора, будет нести смерть повсюду, пока не выполнит обещанное. Это вопрос чести для тога. Мурги же могли взбунтоваться в любую минуту, тем более что врагов себе Гухта успел нажить, больше, чем тот же Тикитун. Предводитель, от которого отвернулась удача, вряд ли сможет долго удерживать под своей рукой наемников. Замбару должен изменить решение, освободив тога от обещания! Или …ему придется расстаться с аруту.
Внезапно Гухта резко остановил гураму и повернулся к Арху. Тот лениво жевал вяленое мясо, наблюдая как охнос парит под куполам.
- Остаешься за старшего.
- Что так?
Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Чего ещё придумал этот ненормальный? Челюсти мурга замерли, а глазки забегали по сторонам, анализируя ситуацию. То, что резко меняло планы, ему никогда не нравилось, особенно если это касалось его лично. Требовалось срочно, как следует, проанализировать ситуацию, сделав правильные выводы. С Гухтой шутить уж точно не стоит. Более требовательного вожака, за все время существования шайки, у них ещё не было.
- Если тога меня выслеживает, значит, он где-то поблизости. Ты сам говорил, что это лучший следопыт Замбару. Следовательно, нападение на меня всего лишь вопрос нескольких рассветов. Поэтому нам нужно разъехаться по разным тропам. Одному мне будет сподручней, как ни крути. Я вернусь, как только разберусь с Замбару и этим тога. Собери мургов у границ земель. Мне понадобятся все, кто согласится попытать счастье. Лишнего не обещай. Сломаем Замбару, посыплются и остальные. Отправь самого скорого гонца к Беглой Сойке. Попроси у братьев от моего имени помощи, только осторожно, не хватало еще, чтобы на меня открыли охоту мурги. Следи за тем, что обещаешь и говоришь. Понял?
- Не пойдут. Ты сам-то обещал им разобраться со всем этим, на том и спор был. Многие не поймут.
- Так и будет. Им и делать-то ничего не придется. За них все сделают дозорные Замбару.
Ахру понимающе улыбнулся.
- Если все получится, мурги прибудут как раз когда старый упрямец пойдёт на уступки, а вам останется лишь убедиться в правоте моих слов. Замбару лишился контроля над Перевалом, ждать осталось не так долго, поверь мне, Арху. Очень скоро даже кровососам придется считаться с нашим мнением. Только не подведи меня. Действуй осторожно.
При упоминании племени Кривого Когтя выражение лица Арху резко изменилось, но он не проронил ни слова. К чему бросать семена сомнений на благодатную почву. Пусть Гухта выполнит для начала первую часть плана, а там на все воля богов. В осуществление амбициозных идей вожака верилось с большим трудом. Однако Арху предпочитал молчать, выжидая удобный момент для нападения, подобно змее затаившейся над головой молодого кута. Мург старался не выдавать никому своих истинных намерений, тем более такому сильному лидеру как Гухта. Знай, он, о чем в тайне думает Арху, висеть последнему на ближайшей ветке без глаз и языка.
Гухта развернул ящера и поехал в обратную сторону. Проезжая мимо гураму на котором лежала девушка он не надолго задержался. Беглянка пошевелилась. Она как раз пришла в сознание, подняла голову, пытаясь сообразить, что с ней произошло и где находиться. Их глаза встретились. По лицу Аглакайи было заметно, что она что-то пытается вспомнить, но Сам-Ру активно этому сопротивлялся. Девушка попробовала сконцентрироваться, что-то произнести, однако сухость во рту не позволила выдавить из себя ни единого звука. Гухта едва заметно улыбнулся. Забрало скрывало лицо, но Аглакайя почувствовала – опасность ей точно ничего не угрожает. Из глаз мурга лилось какое-то внутреннее успокоение. Она совершенно не знала его, но аруут подсказывала, что пока он рядом ей нечего опасаться. Воин слегка коснулся стрекалом гураму и поехал дальше, напевая про себя песенку, которую так любили выть мурги у костра.
Кисару повернула голову, пристально вглядываясь в силуэт уезжавшего воина. Лишь когда листва скрыла от неё Гухту, девушку осенила внезапная догадка. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Она начала интенсивно двигаться, пытаясь освободиться от пут, пробовала даже кричать, однако сильный удар по голове отключил сознание. Через некоторое время все повторилось заново, на этот раз Арху не жалел сил и остановился лишь тогда, когда понял, что кисару может умереть от потери крови. Мург презрительно сплюнул, затем громко раскатисто рассмеялся, надрывая легкие. Наемники дружно поддержали товарища. Он, конечно, выполнит все, что поручил Гухта, но по пути обязательно заедет к Цабиру Кривому когтю. Заручится поддержкой кровососов в такой ситуации, будет не лишним, а Гухта ему потом ещё и спасибо скажет, если вообще что-то когда-нибудь узнает. Мало ли как беглая кисару из ланов могла попасть в руки к Цабиру?! Она и сама ничего не будет помнить. После таких массированных ударов по голове, легко потерять не только сознание, но и память.
Лениво перемещаясь по кривой раскидистой ветке, кари направлялась к стволу дерева. Движение листвы внизу привлекло внимание хищника, змея замерла. Кусты расступились, пропуская крепкого воина, который проследовал верхом на гураму по тропе топорисков. Кари совсем недавно пообедала, поэтому не стала отвлекаться от намеченной цели. Однако не успела она обвиться вокруг ствола, как в её тугое упругое тело воткнулась стрела данака. Чиу приземлился рядом с веткой, к которой только что метким выстрелом пригвоздил кари. Срезав несколько лент со змеиного тела и закинув добычу в походный мешок, кисару двинулся дальше. Он преследовал жертву и времени на серьёзную охоту практически не оставалось. Приходилось перебиваться, чем попало. Гухта так удачно оставил мургов, что не воспользоваться таким подарком богов с его стороны было бы довольно опрометчиво. Спустившись с дерева тога, поправил мешок, перекинутый через плечо, и быстрым шагом направился следом за гураму вожака мургов.
Несколько рассветов прошло с того времени как Гухта оставил мургов. Кочуя вблизи земель Замбару, воин надеялся поймать убийцу так сказать «на живца». Рано или поздно кисару посланный престарелым вождем за головой наемника объявится, сомнений не было, вопрос только когда. Очень скоро Арху приведет мургов и если к тому моменту Замбару не согласится на выставленные условия ситуация сложится довольно щекотливая. Не все вожаки Беглой Сойки рады несвоевременному появлению Гухты за Перевалом, даже если мурги выбрали его как полагается. Амбициозный план чужака мог в корне поменять расстановку сил на всей Периферии, а это неотвратимо приведет к междоусобным столкновениям между шайками, а значит, кровопролитие будет неизбежно. Это понимал и сам Гухта, однако иного выхода он для себя не видел.
Наемник остановил гураму, спустился на землю. Сильно пахло цветами. Запах перебивал лесную сырость, приятно щекотал ноздри. Гухта достал из походного мешка кусок вяленого кута. Смахнул прилипший мусор, после чего закинул целиком в рот. Медленно пережевывая, внимательно огляделся вокруг. Поблизости явно ощущалось чье-то невидимое присутствие, но незнакомец, судя по всему, не желал выдавать себя. Нет, так они точно ни к чему не придут. Какого кута, этот прихвостень Сам-Ру тянет?!
Гухта пристально вглядывался в зеленые дебри джунглей, в надежде заметить что-то, что могло навести на след пришельца. Рано или поздно, он должен себя обозначить. Высоко под куполом парил охнос, шмыгали по кустам любопытные куты, где-то злобно кричал топориск, но ничего не выдавало присутствия поблизости кисару. Показалось? Кочевник, глотнул из поясной фляги немного ругу, запив жесткий, сильно просоленный кусок, негромко выругался и вновь оседлал гураму. Животное привычно заворчало, однако получив по носу стрекалом, тут же успокоилось. Гухте нравились эти массивные величественные ящеры, несмотря на сложный нрав животного, наемник отказался принимать топориска подаренного товарищами, а предпочел и дальше кочевать на ворчливом самце гураму.
Деваться некуда! По какой-то не известной ему причине, убийца отказывался нападать, а ждать дольше для него непозволительная роскошь. Поэтому Гухта решился на отчаянный шаг. Он сам поедет в логово противника. Можно было не сомневаться, что подобные действия наемника вынудят преследователя активизироваться. Вопрос только в том: сможет ли он после этого, выпутаться из непростой ситуации. В землях Замбару будет довольно сложно укрыться от дозорных разъездов, а значит, с каждым сикелем, шанс на осуществление плана становиться весьма сомнительным. Если не сказать прямо – не реальным. А вот вариант, при котором Гухта может оказаться пленником Замбару на глазах у мургов Беглой Сойки выглядел вполне реалистичным. Воин выругался про себя, щелкнул стрекалом гураму по горбатой холке и направился вдоль узкой тропы, надеясь, что худший вариант из, рассмотренных им ранее, все же не осуществиться.
Гухта рассудил верно. Как только Чиу понял, что мург собирается пересечь границу родных земель, то сразу начал продумывать план по захвату цели. Ни в коем случае, нельзя было допустить, чтобы Замбару или кто-то из доверенных ему тога самостоятельно разобрались с наемником. На кону стояла честь кочевника. Зная намного лучше чужака потаенные тропы родной долины, тога очень быстро обошел мурга, и устроился на одном из массивных деревьев, намереваясь сидеть в засаде до тех пор, пока не настанет удобный момент для нападения. В том, что мург проедет именной этой тропой, можно было нисколько не сомневаться. Иного пути нет. Оставалось только затаиться и терпеливо ждать.
Несмотря на это, Чиу ни на мгновение не ослаблял бдительности. Глаза жадно впитывали информацию, а ушные отверстия улавливали даже малейшее шевеление маленьких кутов. Гухта не простой воин, тога прекрасно все понимал, нужно быть очень осторожным. Мало ли что! У мургов нет кодекса, а значит ждать от него можно чего угодно. Действовать следовало незамедлительно. Соорудив аркан из подходящих по размеру лиан, кисару притаился на среднем ярусе кроны, выжидая, когда всадник верхом на гураму проедет по знакомой ему тропе. Однако кочевник не учел, планов богини на это счет. Неверно распределив собственный вес тела вдоль ветки, он подобрался слишком близко к ее окончанию, в результате чего, в самый не подходящий момент, древесина не выдержала. Раздался треск, и тога, проклиная всех предков наемников, когда-либо живших на этой земле, а также собственную нерасторопность, стремительно полетел кубарем вниз. Ах, ты ж, никчемное охвостье кута!
Быстро вскочив на ноги, не обращая внимания на царапины и ссадины, Чиу направился в джунгли, надеясь успеть скрыться с тропы до появления мурга, чтобы подыскать более подходящее место для засады. В любую секунду наемник мог появиться среди деревьев. Однако не успел, тога сделать и десятка шагов, как за спиной послышалось глухое рычание. Кисару повернулся. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Прямо перед ним, буквально в трех хелях, стоял крупный самец агато. Широко расставив мощные ноги, хищник с интересом рассматривал потенциальную жертву.
Бежать бесполезно, вокруг ни одного подходящего дерева, на которое можно было бы взобраться. Чиу медленно потянулся к поясу, намереваясь достать опу. Но не тут-то было, агато наклонил голову вперед, раскрыв зубастую пасть. Рука замерла на полпути. Нет, не успеть, как ни старайся! А ведь ещё требовалось достать снаряд. Придется отбиваться, используя саяк, но против такого гиганта это малоэффективно. Ещё против топориска, куда ни шло, а вот агато, совсем другое дело! Чиу приуныл, отсчитывая последние минуты жизни и проклиная Сам-Ру за то, что так долго изводит его аруту.
Ящер прорычал на все джунгли и бросился в атаку. Тога оскалился в ответ, издал боевой клич и бросился навстречу крепким объятиям Сам-Ру. На этот раз ждать пришлось не долго. Кочевник тут же ощутил, как когтистая лапа прошлась по телу, оставив после себя кровавый след. Однако тога не собирался так просто уступать. Саяк мелькал перед пастью хищника, не позволяя приближаться. Удар, ещё удар. Прыжок! Уклон, выпад. Удар, ещё один! Ещё удар! Агато не отставал, напирая на жертву всей своей массой. Когтистая лапа прошлась по груди тога. Удар, бросок головой! Следом ещё один и ещё! Вот же, фокуру! Чиу упал на колени, обхватив руками живот. Пальцы нервно сжимали кожаные лохмотья сатунгасу. Воин поднял глаза на ящера не в силах заставить себя посмотреть вниз. Всё кончено! На этот раз Сам-Ру победил окончательно и бесповоротно! Агато пригнулся к земле, грозно зарычал, врываясь когтистыми лапами в сырую почву. Ящер готовился нанести последний, решающий удар. Вот же, прислужник темного божества!
- Ну, же! Бей! – не выдержал Чиу.
Раздался знакомый щелчок, затем ещё и ещё! Ящер сделал шаг, другой, а затем рухнул на землю, словно мешок солота.
Чиу поднял голову, вглядываясь в мутный силуэт пришельца.
- Хм! За что ты меня так наказываешь, богиня?!
Кисару шумно выдохнул, упал на грудь и потерял сознание.
ГЛАВА XVII
Взгляд упал на отвесный выступ, за который можно удачно зацепиться, если хорошо постараться. Воин оглянулся назад. Она всё ещё рядом! Соя, терпеливо снося тяготы непростого пути, поднималась вслед за ним. Он повел её нарочно через угрюмый скальный массив, намереваясь уйти за Перевал. Сиронги Ашат-Рара рыскали поблизости, словно топориски напавшие на след раненного гураму. Нужно срочно торопиться, иначе им придется не сладко.
Верхом на топорисках всадникам их не догнать, Но кто мог знать, что беглых сиронгов ждет впереди? Морок не раз слышал от местных племен, что все, кто отказывался признавать над собой власть Ситуст-Ры, перебирались за Перевал. Именно там ещё оставалась земля, которой не коснулась загребущая рука таронгов. Но как примет этот удаленный уголок Периферии беглых граждан Ситуст-Ры?! Как посмотрит на двух изгнанников Твердыни Умра обозленный притеснениями кочевой народ?! Однако – прочь сомнения! Решение принято, Ашат-Рар загнал сахигарла в угол, поэтому стоит ли так переживать? Морок не сомневался: пока они их не поймают спокойной жизни среди аборигенов им не видать. Нет, конечно, только за Перевал! Иного пути у него с Соей нет!
Сиронг подпрыгнул, зацепился за выступ, подтянулся, затем царапая сатунгасу об острую поверхность скальной породы, заполз на каменный козырек. Как же оказывается это тяжело? Перевел дух. Глаза сахигарла уперлись в чьи-то волосатые ноги. Морок поднял лицо. Неожиданная вспышка, боль и гул в голове не позволили рассмотреть существо, стоявшее перед ним. Воин захрипел, завалился на бок, не реагируя на крики Сои о помощи. У девушки никак не получалось взобраться наверх и она просила Морока ей помочь подняться. Соя прыгала, вставала на носочки, однако невысокий рост не позволял ей дотянуться даже до края первого выступа.
Азур, слегка покачиваясь, подошел к обрыву каменного козырька. Мускулы перекатывались на длинных волосатых руках. Быстрым взглядом бывалого охотника оценил обстановку. Присел и ловким движением, затащил девушку наверх. От неожиданности, под действием охватившего ее аруту, приступа ужаса, Соя не успела убрать протянутые к Мороку руки, чем умело воспользовался вождь вутов. Маленькая девушка попыталась оказать хоть какое-то сопротивление, однако силы были явно не равны. Небрежно отшвырнув жертву к стене, Азур хищно оскалился, демонстрируя мощные клыки. Неандерталец, хотел предостеречь сиронга от совершения необдуманных поступков. Он с легкостью мог размозжить ей череп всего лишь одним ударом, однако внутреннее чутьё подсказывало вуту, что беглянка ещё может ему пригодится. Приступ бешенства отступил, так и не успев начаться.
Морок застонал, ощущая боль по всему телу, перевернулся на спину. Голова гудела. Сиронг нащупал рукоять рага, однако воспользоваться им так и не успел. Азур догадался о намерении противника и несколькими точными ударами динку добился того, что могучий воин вновь потерял сознание. Вут ещё не решил для себя как поступит с пленным врагом. А до тех пор с пришельцев нельзя спускать глаз. Одно неандерталец знал точно – хорошей охоты на этот раз не будет. Оставалось надеяться, что другим членам племени в отличие от него на этот раз повезет больше.
Вся не своя от пережитого шока, Соя жалась к стене, судорожно перебирая в голове возможные варианты спасения. Однако разум все из них безжалостно отметал, оставляя лишь один, но верный – разбежаться и прыгнуть со скалы, чтобы не дать возможности ужасному монстру добраться до нее. Девушка посмотрела на волосатые руки с широкими лопатообразными кистями, кривыми когтями, огромными мускулами и нервно сглотнула, пропихнув внутрь ком страха. Как ей справится с этим чудовищем, оставшись без защиты Морока?!
Азур бесцеремонно схватил лежавшего на земле воина за руку и куда-то поволок за собой. Вут совершенно правильно расценил, что девушка, так или иначе, последует за ними, так зачем на нее тратить силы? По испуганному, искаженному от страха лицу Сои сразу стало понятно – этот мощный сиронг её единственная защита и надежда на спасение, а значит, пока в его груди бьётся сердце, она будет оставаться рядом. Дикие земли кочевых народов не лучшее место для изнеженной прелестями цивилизации девушки. Соя никак не могла принять кочевую жизнь, и это сразу бросалось в глаза даже пришельцу из другого мира. К тому же тащить двоих на себе у неандертальца не было ни сил, ни желания. Как ни крути, а защитники Ситуст-Ры немного крупнее привычных для Периферии кисару.
Соя медленно проводила взглядом огромного волосатого вута, так и не отважившись совершить спасительный для своей аруту прыжок. Когда зеленая листва деревьев поглотила чужака, она упала на колени, ощущая всю бесполезность собственного существования на этой дикой переполненной убийцами земле. Какое-то время Соя просидела так, не двигаясь, чувствуя, как по лицу сбегают горячие кристаллы слез. Последнее происшествие не давало ей покоя. Что она за сиронг такой, даже на то, чтобы достойно закончить путь у нее не хватило сил?! Остаться одной среди хищных обитателей Периферии, все равно, что сдаться на милость Ашат-Рару. Нет, как бы, не так! Она пойдёт за Мороком и сделает все, чтобы облегчить страдание пленника. Если понадобиться умереть, то она с радостью отдаст за него жизнь. А про эту минутную слабость следует просто забыть и никогда не вспоминать!
Соя быстро нагнала вута. Обремененный тяжелой ношей, он продвигался по джунглям не слишком быстро. Да к тому же беспокойные куты то и дело заставляли прислушиваться к звукам леса. Мало ли что?! Хищники Периферии никогда не дремлют. Внезапно, из лесной чащи раздался, протяжный вой. Азур набрал воздуха в могучую грудную клетку и тут же ответил гортанным криком на призыв собратьев. Через некоторое время, когда, в очередной раз, воин присел рядом с Мороком, желая немного передохнуть дохнуть, на тропе показалась группа вутов. Волосатые гиганты, все как один, выглядели устрашающе, под стать своему предводителю.
Сиронг замерла на месте. Неандертальцы наводили страх на бедную девушку даже больше чем свирепая стая топорисков. У Сои пока получалось держаться на расстоянии, прячась за зеленью кустов и валежником. Хотя она догадывалась, что опытный воин наверняка знает о том, что сиронг идёт по его следу. Уж слишком неуклюже девушка перемещалась по диким джунглям Периферии. Приученная ходить по просторным мостовым Ситуст-Ры, она так и не смогла до сих пор освоить некоторые тонкости дикой периферийной жизни, знакомые каждому уранга с малых лет. Кочевой мир предстал перед ней не совсем таким, как она рисовала его у себя в воображении. Слишком много крови и смерти. Очень много жестокости, а опасность и вовсе поджидает её на каждом шагу! С другой стороны кто знает, что сейчас происходит за каменными стенами Ситуст-Ры. Так сразу и не скажешь где опасней?! Соя внутренне содрогнулась при одном воспоминание об Ашат-Раре.
Группа вутов перемещалась довольно резво, и девушке пришлось серьёзно ускориться, чтобы не потерять их след. Когда они достигли лагеря Соя практически выбилась из сил. Ноги гудели так, словно на ступнях повисло по куту. Грузные волосатые воины оказались на удивление выносливыми, преодолев несколько десятков сикелей, они не сделали ни единого привала. Пару раз по пути неандертальцам приходилось применять силу по отношению к пленнику. Так как тот категорически отказывался перемещаться на собственных ногах. В итоге Азур излил на него, при помощи кулаков, всю накопившуюся злость, после чего заставил двух коренастых вутов привязать истерзанное тело сиронга к прочным молодым стеблям и нести на себе, словно убитое на охоте животное.
Соя устало выдохнула, опустилась на землю, найдя уютное местечко между огромных корней секвойи. Выбрав наиболее удачное расположение для наблюдения, она ненадолго прикрыла глаза, вслушиваясь в стук собственного сердца. Внутри аруту поселилась непривычная тяжесть от переживания за судьбу Морока. Приходилось лишь гадать, осталась ли хоть капелька жизни в этом могучем, но израненном теле и если да, то, как долго сиронг ещё протянет. О том, что придётся предпринять, чтобы вырвать воина из лап мерзких волосатых чудовищ девушка старалась не думать. Одно воспоминание о жутких волосатых руках Азура наводило на её аруту трепет. Слишком дикими и безобразными казались ей эти существа внезапно решившие нарушить покой Ситуст-Ры.
Когда стемнело, вуты развели костёр. Азур угрюмо поглядывал из под мохнатых бровей на связанного сиронга. Любопытство и желание разделаться с врагом боролись внутри неандертальца. Вут прекрасно помнил, как могут быть опасны эти ящеры переростки. Он ковырял щепкой в зубах, размышляя над планом дальнейших действий. Те двое, что недавно вернулись с разведки, сообщили, что впереди есть хорошая проторенная тропа, однако между скалистых выступов будет участок, при проходе через который они окажутся как на ладони, а значит, любой недоброжелатель при нужной сноровке и умении может с ними легко расправится. По крайней мере, именно так поступил бы сам Азур.
В том, что аборигены с удовольствием режут друг друга за право владеть лучшими пастбищами, неандертальцы убедились несколько рассветов назад, когда скрываясь от разъездов сиронгов, забрели на одну из просторных полян. Два племени кисару сошлись в смертельной схватке. Побоище вышло похлеще, чем проходило когда-то у них с камотами. Братской крови эти твари проливают никак не меньше, а то и больше. Азур недовольно фыркнул. Риск расстаться с жизнью на тропе казался вполне реальным.
Неандерталец, достаточно хорошо изучивший тактику сиронгов, нисколько не сомневался в возможности подобного исхода. Кто знает, куда заведёт их эта тропа и кем может охраняться. Закаленный в бесчисленных схватках с камотами он мог не сомневаться, что земли поземного мира также поделены между ящерами переростками, а значит, двигаясь по тропе, они неизменно нарушат чьи-то границы. За право на землю придется биться, следовательно, вновь буду жертвы и не малые. Стило ли, в таком случае, вообще спускаться вниз вместе с Хати?! Мерзкая старушенция, служить ей до скончания времен асам и не разгибать спины!
Внезапно выражение лица неандертальца резко изменилось. Вот оно! Приманка! Азур даже придвинулся ближе к костру, чтобы лучше разглядеть сиронга. Сильно изранен, но пройдёт пару рассветов и вполне сможет передвигаться самостоятельно. Решено! Они отпустят воина, однако возможность спастись у него появится, только если он решиться идти через проход. В противном случае Азур лично раскроит поганцу череп и на этом всё! Вут знал, что девчонка где-то поблизости. Её требовалось срочно изловить, а затем первой отправить идти вниз по извилистой тропе. Сиронгу ничего не останется, как только следовать за ней. Азур довольно причмокнул толстыми губами, отвалился назад. Заложив руки за голову, воин обратил взор к каменной тверди подземелья. Где-то там наверху, среди снегов, бродят остатки его племени, в поисках надежной пещеры, а возможно их всех перебили камоты?! Или воины Иту Плясуна. Кто знает?! Глядя в темноту купола неандерталец очень скоро заснул, забывшись крепким сном здорового воина.
Соя дремала, время от времени вздрагивая, когда где-то поблизости раздавался вои или крик неведомого хищника. Продрогшая до самых костей, она жалась к стволу дерева, мечтая, о теплой постели старого доброго отсека сектора У. И чего ей там только не сиделось, дернуло же ввязаться в эту передрягу?! Сиронг открыла глаза, осмотрелась, борясь со сном - вокруг никого, только холодная тьма. Ледяными пальцами страх коснулся аруту. Девушка который раз провалилась в воспоминания о прошлой жизни, такой далекой и такой родной.
Как же все-таки беззаботно и тепло там было. Учеба, встречи с друзьями по Ора-Хота за чашечкой толье, споры о решениях задач, которые перед ними ставили смотрители. Посещения ишмая-митра, вечерние посиделки на балконах смотровой башни, откуда открывался прекрасный вид на всю Ситуст-Ру. Кто бы мог подумать тогда, как сильно изменится их жизнь после возвращения Сабатаранги. Соя вспомнила появление в секторе У первых кочевников, а затем все последующие события приведшие к тому, что она оказалась на краю Периферии совершенно одна, без какой-либо надежды и веры внутри аруту на светлое будущее. Все кончено – впереди только страх, бесконечные муки и страдания! Соя зажмурилась, пытаясь прогнать от себя прочь эти мрачные мысли. Пока ей есть ради чего жить, а там уж будет видно.
Неожиданно острая боль пронзила плечо сиронга. Она посмотрела наверх. Какой кошмар?! Девушка уперлась глазами в свирепое лицо грозного вута. Мохнатые брови неандертальца сошлись на переносице, образовав над основанием широкого носа мохнатый валик, выступавший покатым козырьком над переносицей. Послышалось приглушенное рычание. Соя почувствовала, как пересохло горло, она не могла даже кричать. Азур едва заметно ухмыльнулся, дернул руку на себя, не отпуская жертву, затем со всего маху ударил девушку кулаком. Потом ещё раз и ещё. Соя мешком упала к ногам неандертальца. Вут сперва даже подумал, не выбил ли он из нее дух, присел рядом, прижался большим ухом к груди – нет, пока, дышит! Через мгновение два крепких воина уже несли ее к лагерю, где так же, как и прежде, размеренно потрескивал огонь, и пахло жареным мясом кута.
По истечении трех рассветов Азур привел пленников к проходу через ущелье. Сиронг к тому времени окончательно пришел в себя и выражал явное недовольство по поводу того как обращались с пленницей. Кляп из мха, стянутый молодой порослью лиан мешал им общаться между собой, но по глазам вут видел как они поддерживают друг друга, а значит он не ошибся и план непременно сработает. Вскоре Сое распутали ноги, однако руки развязывать не стали, расценив так, что это отступление подстегнёт сиронга действовать более решительно. Мало ли кто ее поджидает внизу, а связанные руки существенно понижают шансы на выживание. Хотя и без этого девчонке долго не протянуть – сожрут и не подаваться!
Азур, слегка покачиваясь из стороны в сторону, подошел к Сое. Склонился над ней и втянул широкими ноздрями запах. Боится! Боится так, что вряд ли вообще сможет бежать! Вут улыбнулся, наблюдая, как дрожат веки сиронга. Какие же они все-таки жалкие! Тьфу! Воин неожиданно зарычал, а затем с силой толкнул Сою к проходу. Зарычал ещё громче. И опять подтолкнул, но уже сильнее. Замахал над головою руками давая понять, что ей лучше сейчас же уносить ноги. Толкнул ещё раз, не переставая при этом громко кричать. Девушка, запинаясь о скалистые выступы, неуверенной походкой пошла вперед, временами оглядываясь на Морока, который рычал на вутов в бессильной злобе, не в силах помочь ей.
Как только сиронгу распутали ноги, он вскочил и, высоко подпрыгнув, с силой ударил мощным лбом стоявшего поблизости неандертальца в широкую грудь, а затем бросился бежать вслед за Соей. Азур громко расхохотался, видя, как оскорбленный подобной выходкой воин потирает место ушиба, но преследовать обидчика запретил строго настрого. Слишком много зависело от этого своенравного жителя подземного мира. Вут не сомневался, что жить наглецу осталось не так долго. Духи этих мест, кем бы они ни были, очень скоро заслуженно покарают его. Ну а до этого момента нужно просто набраться терпения и подождать. А ждать Азур умеет, как никто другой. Чего только стоит одна Хати с ее скверным характером.
Морок бежал из-всех сил, но слабость и раны не сразу позволили ему догнать Сою. Это были самый длинные сикели в его жизни. Порой казалось, сердце не выдержит, и он умрет на ходу. Упадет и останется лежать среди каменной насыпи всеми забытый. Хвала таронгам, Соя потеряла не меньше сил, из-за чего передвигалась довольно медленно. Несмотря на усталость, Морок довольно быстро достиг поставленной цели. Они по-прежнему не могли общаться, поэтому пришлось пойти на крайние меры. Глазами сахигарл показал девушке, чтобы она встала к нему спиной, затем сам развернулся и попытался пальцами развязать путы на ее стянутых лианами запястьях. Ничего не получилось. Попробовал ещё раз – бесполезно!
Затем тоже самое попыталась проделать она. Результат остался прежним. Обессиленные сиронги повернулись друг к другу. На мгновение Морок подумал, что лучшего времени для смерти и придумать сложно. Ощущая теплое дыхание Сои у себя на плече, воин Ситуст-Ры прикрыл глаза. Будучи опытным командиром, он прекрасно понимал, что Азур позволил им бежать неспроста, а значит, впереди их могло ожидать испытание намного хуже чем то, что пришлось пережить в плену у вутов. Не трудно догадаться – при желании, любой из волосатых чудовищ мог догнать раненного беглеца. Нет – тут что-то другое! Сиронг вздохнул, понимая, что это возможно последнее мгновение, что им с Соей предстоит провести наедине, но девушке лучше пока об этом не сообщать. Пусть думает, что ему просто удалось сбежать.
Успокоившись и восстановив, наконец, дыхание, сиронги сделали ещё одну попытку, освободится от пут. На этот раз Мороку пришлось повозиться дольше: собрав остатки терпения в кулак, воин проделал, казалось бы, невозможное – пальцами разорвал несколько стеблей, значительно ослабив путы. С остальным Соя справилась самостоятельно. Слава таронгам! Брезгливо отбросив лианы в сторону Морок тихо выругался. Выбрав из суковатых коряг наиболее подходящую в качестве дубинки и, вручив Сое увесистый камень, воин двинулся вниз по темному проходу ущелья.
Где-то высоко над головами сиронгов светилась расщелина с каменным куполом, но свет до них практически не доходил. Отчего на душе сделалось очень мрачно и одиноко. Вдруг сразу захотелось вернуться назад, спрятаться за крепкие, надежные стены родной Ситуст-Ры. И никогда – никогда больше не пересекать ненавистные пески смерти. Соя с надрывом выдохнула, намереваясь попробовать вытеснить из себя вместе с потоком воздуха хоть малую часть того страха, что охватил её аруту. Однако ничего у неё из этого не вышло. Слишком много ужасных моментов пришлось пережить за последнее время. Так терзаемая душевными страданиями она мягко ступала вслед идущему впереди воину, надеясь на то, что когда-нибудь все это закончится, и они вновь обретут прежнее счастье спокойной размеренной жизни.
Пройдя чуть больше сикеля, Морок заметил, что проход стал значительно шире и светлее. Вскоре оба сиронга сошлись во мнение, что здесь может пройти не только топориск, но и агато с кочевником не спине. Проход, петляя из стороны в сторону, вывел беглецов к широкому проему среди скалистых гребней, где можно было легко пройти целому хамру фарангов. Обилие света с возможностью маневрировать несколько упокоили Морока, однако сиронг старался не терять бдительности. Мало ли что?! Он нисколько не сомневался, что Азур с племенем следует за ними по пятам, а значит, в любой момент на них могут совершить нападение. Опытный воин смутно догадывался о замысле вута. Он и сам, скорее всего, поступил бы точно также, окажись они на чужой земле в окружении бесчисленного множества недоброжелателей. Редкая поросль, попадавшаяся им на пути то тут там, не внушала особого оптимизма. Если так будет продолжаться дальше, они или умрут от жажды и голода или того хуже - замерзнут после наступления темноты.
- Я больше не могу идти.
Тихо, словно извиняясь, сухими губами, промямлила Соя. Девушка устало опустилась на ближайший валун и с печалью во взгляде посмотрела назад. Темное жерло ущелья пугало, рисуя в воображении причудливые образы неведомых чудовищ. Таких же свирепых как агато а возможно и ещё хуже. Она догадывалась, что там, среди темноты черного прохода их поджидает смерть от волосатых рук вутов, но неизвестность, притаившаяся впереди, пугала её ещё больше. Как же сейчас далека от них родная Ситуст-Ра, с ровными мощеными улицами, теплым светом факельных чаш и уютными токами!
- Хорошо, давай немного передохнем, но оставаться, здесь надолго не стоит. Посмотри, видишь, - сиронг провел толстым пальцем по пыльной поверхности тропы. – Это след гураму. Довольно четкий, подмечаешь, особенно от задних ног? Кто бы это ни был, он явно ехал верхом, и направление читается ясно. Согласна? Сикель, а может два нам ещё предстоит пройти, но рано или поздно проход закончится. Это точно. Раз уж нам посчастливилось выбраться, давай же не будем раскисать, а попробуем повернуть ситуацию для себя в лучшую сторону. В конце концов, мы оба живы и, уверен, пока ущелье не закончилось нам ничего не угрожает. Верно?
Соя с благодарностью в глазах посмотрела на воина, едва заметно улыбнулась. Что ни говори, а со спутником ей все-таки крупно повезло!
Неожиданно откуда-то сверху раздался громкий свист, он сразу привлек их внимание. Внутреннее спокойствие, которое с таким трудом удалось достигнуть, улетучилось в мгновение ока! Оба разом повернули головы на странный звук и обнаружили, что всего в десяти шагах от них стоит рослый воин кисару. Боевой окрас, а также маска, изображавшая какого-то кровожадного монстра, скрывали от сиронгов лицо кочевника. Но и без того стало понятно, что ничего хорошего от него ждать не приходиться. Воин провел пальцем вдоль груди, замер на мгновение, а затем указал на Сою. Внутри девушки всё оборвалось. Какое жуткое зрелище!
Морок осторожно поднялся, стараясь не провоцировать уранга на агрессию, выпрямился во весь рост. Пальцы крепко сжали корягу, а мышцы на груди и руках вздулись буграми, давая противнику понять, что просто так он взять себя в плен не позволит. Тога поднял руку вверх раскрытой ладонь к сиронгу. Снова раздался пронзительный свист. Морок отшатнулся назад, словно на него налетела огромного размера невидимая стена. Воин почувствовал, как в тело впилось несколько маленьких стрел. Выронил корягу, упал на колени и захрипел, хватаясь за горло. Соя закричала, бросившись на помощь товарищу. Но что она могла сделать в такой ситуации?! Свист повторился, а затем откуда-то из темноты прохода послышался страшный вой, больше всего похожий на стон несмазанных петель тока. Девушка прикрыла глаза руками, готовясь к самому худшему варианту развития событий.
ГЛАВА XVIII
Запах жареного мяса запомнил поляну, волнуя ноздреватые морды любопытных кутов. Ящеры рыскали по кустам, ожидая своей очереди. Рано или поздно пришельцы уйдут и тогда им, возможно, достанется лакомый кусочек, если, конечно, не подоспеет охнос или топориски. Гухта аккуратно срезал ломтик мяса, положил на толстый лист зелени. Сочная мякоть поблёскивала жирными потеками, распространяя вокруг себя вкусный аромат, от которого буквально сводило желудок. Воин облизнулся и протянул лакомство Чиу.
Краска на лице кочевника подернулась еле заметной рябью. Кисару отвернулся, не желая принимать еду из рук наемника. Мург пожал плечами, приподнял забрало и отправил сочный кусок себе в рот. Утерся, аппетитно причмокивая. Ужин удался на славу! Чиу перебирал про себя возможные варианты, как избавиться от врага, но ничего достойного подобрать не мог. Ситуация обернулась практически катастрофой! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Замбару будет очень недоволен, очень, и наверняка как следует, накажет его. На этот раз одним Столбом Позора не отделаться. Но, что может раненный безоружный тога против мурга?! Дождаться когда тот уснет и придушить? А если не получится, хватит ли сил? А как же спасенная аруту, ведь мург не дал прислужнику Сам-Ру отправить Чиу к праотцам?! Воин прикрыл глаза стараясь, сосредоточится, нужно наконец взять себя в руки. Как же поступить, чтобы не стать изменником и при этом сохранить честь тога?
Мясной аромат приятно щекотал ноздри. Хочешь, не хочешь, но видимо все же придётся как-то с ним договариваться, а там на все воля Великой Ра-Аам!
- Сколько?
Чиу никак не отреагировал на вопрос.
- Молчи, не молчи, а говорить-то придется. Так сколько тебе обещали за мою голову, кисару? Не по доброй же воле и желанию Ра-Аам ты меня выслеживал.
Мург вытер стекавшую по подбородку каплю жира, облизнул пальцы и улыбнулся.
- Тут совсем другое, тебе не понять.
- Отчего же?
- Мурги, что куты готовы биться за любой кусок падали.
- Вон оно, что! Ну-ну. Так сколько тебе обещали, тога?
Чиу закрыл глаза, показывая собеседнику, что разговор окончен.
Гухта отрезал ещё один кусок от кута. Неторопливо пережевывая, долго смотрел на тога сквозь прорезь шлема. Следовало все хорошо продумать, прежде чем принимать окончательное решение.
- Я спас тебе жизнь, тога. Как же теперь нам быть? Все ещё хочешь меня убить? Тогда, чем ты лучше мурга?
Чиу выругался про себя. Он и сам понимал, что оказался в довольно щекотливом положении. Симпатия и уважения к наемнику зародившиеся ещё при первом знакомстве на ложились на оплатный долг чести тога, а тут ещё Замбару со своими поручениями. Кисару запутался от того и не желал до поры до времени общаться с наемником. Нужно было срочно найти решение, пока Сам-Ру окончательно не поработил его, толкнув на тропу, по которой стройными рядами шли аруту мургов. Но какой здесь может быть выход?
- Ну-ну, молчи, молчи. С рассветом еду к Замбару, думаю, ты будешь рад встречи с вождем. Сам тебя не трону, тебе и так достанется без меня. Верно, следопыт?
Гухта тихо рассмеялся, вспоминая, сколько пришлось водить за собой кисару прежде чем тот наконец-то совершил промах. Чиу открыл глаза. Такого позора он точно не переживет. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Мало того, что не справился с поручением, так ещё и прибыл в родное кочевье в качестве пленника мурга. Нет, уж лучше сразу в пасть к агато. Гухта хитро прищурился, заметив следы волнения на раскрашенном лице тога.
- Вижу, не терпится увидеться с родными? Ничего, ничего, потерпи.
- Только мург способен на подобную подлость. Стоило ли в таком случае тратить стрелы?
- Так-то оно так, да только хороший и верный тога рядом мне не помешает. К чему дарить его Сам-Ру? Понимаешь о чем я, Чиу? Рассветы Замбару сочтены. Я намерен забрать у вождя контроль над проходом, а значит, старик лишиться власти. Всей власти! Мургам совсем не просто выживать, а тут ещё Замбару, со своими интересами. Каждая вылазка за Перевал для нас - это просто грабёж. Да и виданное ли дело, чтобы кисару брали мзду с мургов? Старик заигрался, рано или поздно, этому наступит конец, Замбару за все ответит. Так к чему сомневаться? Подумай, Чиу.
- Кодекс тога …
- Да прекрати! – рявкнул Гухта. – Что кодекс?! Какой кодекс? Ты, вообще о чем? Иные тога режут друг друга почище мургов. Скажешь не так? Ведомые корыстью жрецов и слабостью малодушных вождей вы своими действиями давно запятнали и себя и кодекс, да так, что его самой Великой Ра-Аам не отмыть. Чего там, говорить! Что-то вам не мешает тот факт, что Замбару принимает у себя мургов, если ему это выгодно, а сделка с кровососами? Может я не прав? А?
- Ты не все до конца понимаешь, это другое.
- А, ну тогда, я за тебя спокоен. В таком случае Замбару тебя ещё и похвалит.
Гухта отложил кинжал в сторону и придвинулся ближе к собеседнику.
- Как бы ни так, тога! Спорь, ни спорь, а я тебе докажу. Вот поеду к вождю и договорюсь с ним, да так, что он сам вознаградит меня за твою никчемную голову. Этот подлый стяжатель, плевать хотел на ваш кодекс и вы все, с пометкой на роже, не хуже меня это знаете. Жажда наживы и бестолковый треп жреца вытравили напрочь из его аруту малейшее понятие о чести и благородстве. О чем мы спорим, какой кодекс? Да в землях Беглой Сойки о кодексе знают больше чем во всех племенах кисару, что кочуют за Перевалом. Скажешь не так? Чего молчишь, тога?
- Я не отвечаю за остальных.
- Конечно, это же очень удобно! Не понимаешь? Так я тебе сейчас разъясню. Ты тога который подвел вождя, согласен? Попал в плен и оказался в долгу у мурга. Верно? Тропу, скажу я тебе, выбрал ты не очень надежную для тога. Сколько не старайся, а закончится все одним ... Готов и дальше слепо следовать кодексу?
Чиу закрыл глаза, делая вид, что слова наемника его нисколько не задевают.
- То-то и оно. Как стемнеет, выдвигаемся. Придется немного потерпеть, нянчится я с тобой, не собираюсь. Сам пока не решил, нужен ты мне или проще сдать тебя кровососам Цабиру.
Гухта улыбнулся, поднялся, вытер клинок кинжала о сорванный лист и, не оборачиваясь, направился уверенной походкой к гураму. Следовало осмотреть животное и подготовить к дороге. Мург решил оставить Чиу наедине с собственными мыслями. Информацию необходимо тщательно переварить - кисару оказался не из тех, кто быстро меняет свое мнение. Эта особенность и нравилась наемнику в пленнике. Мурги, чьё согласие можно было легко получить, слишком быстро забывали о данном слове, из-за чего место вожака часто оставалось вакантным. Он это знал, как никто другой, поэтому никогда не засыпал без кинжала под рукой.
С рассветом, Гухта остановился у развилки диких троп. Здесь по уговору с Арху они должны были встретиться, прежде чем организовать набег на кочевье Замбару. Устроив Чиу между больших корней секвойи, воин забрался на ближайшее раскидистое дерево и принялся осматривать территорию. Сторожевой пост кисару удалось разглядеть сразу, а вот мургов поблизости не оказалось. Смутное предчувствие терзало Гухту, но он старался отогнать мрачные мысли. Мало ли что могло произойти в пути?! К примеру, та же стая голодных топорисков вполне способна ненадолго задержать группу наемников. Так они прождали до темна. Однако вопреки надеждам воина мурги не появились ни с рассветом, ни после наступления сумерек. Что-то явно пошло не так, сомнений в этом практически не осталось.
- Я ухожу. Эти земли тебе знакомы, думаю, не заблудишься. Хватит с тобой возиться. Тропу найдешь сам.
Гухта глотнул воды из поясной фляги и протянул емкость Чиу.
- А как же Замбару?
- С этим, как я понимаю, придется малость обождать. Но радоваться не спеши, повода особого у тебя нет. Твое появление воспримется немногим лучше. Так, что желаю успехов и легкой тропы.
- Вернешься к Беглой Сойке?
Гухта улыбнулся.
- Строить такие планы, не стоит. Не советую. Вот он я, попробуй, возьми, если так не терпится, я даже саяк тебе одолжу ненадолго. Свидетелей нет, кто знает, как ты добыл мою голову. Ну, бери, смелее.
Чиу вернул флягу, утерся и отрицательно покрутил головой.
- Нет. Раз Великая Ра-Аам так решила, значит, так тому и быть. Да и нет у меня в аруту ненависти к тебе. А без этого богиня не станет помогать, так к чему зря проливать кровь?! Нет! Я все обдумал и собираюсь ехать с тобой, коли возьмешь.
Гухта сделал вид, что искренне удивлен подобному решению собеседника. Хотя прекрасно понимал, что у Чиу просто не осталось нормальных вариантов, и тога решил потянуть время, пока не наклюнется что-то более или менее подходящее.
- Это ещё зачем? Будешь ждать удобный момент, чтобы перерезать мне глотку? Никак не успокоишься?
- Для чего? Коли на то пошло, я ещё прошлый рассвет мог это сделать. Нет. Верну долг, а там, как захочет Великая Ра-Аам, авось и отправлю тебя к Сам-Ру при удобном случае. У мурга тропа может быть крутой и очень короткой.
Оба искренне рассмеялись, впервые за долгое время. Гухта поднял забрало практически на лоб, затем снял с пояса кинжал и протянул Чиу.
- Это конечно не саяк, но пока сгодится. Бери. Всё лучше, чем с голыми руками.
Тога принял оружие, склонил голову, прижал кулак к груди и тихо поблагодарил богиню.
- Что ж на том и порешили, сейчас запрягу гураму, да пора потихоньку двигать. Нам стоит поторопиться. Что-то не так с мургами. Необходимо все выяснить и ты мне поможешь, а заодно и рассчитаешься. Клянусь, чистой аруту богини такая возможность тебе представится не один раз.
Гухта саркастически улыбнулся, сдвинул забрало на обезображенное шрамами лицо, застегнул клепки и быстрым шагом направился к мирно пасущемуся неподалеку ящеру. У мурга, как и у тога внутри аруту безжалостно скребли топориски. Сам-Ру явно желал свежей крови, и кровь эта должна быть непременно их! Чиу беспокоило то, как отнесется вождь к подобной выходке, если узнает, а Гухта вспоминал последний разговор с Арху, надеясь нащупать в словах товарища ответ на вопрос. Неужели мург все-таки предал его?!
Ехали молча. Свет Ра-Аам бил сквозь редкие бреши древесных крон. Не частые привалы полностью уходили на то, чтобы перекусить скудным запасом, дать остыть гураму и напоить их водой. Чем больше сикелей оставалось позади, тем больше Гухта начинал переживать. Можно было не сомневаться - что-то точно пошло не так, на Арху это не похоже. Путаные мысли отпустили наемника лишь тогда, когда твердая рука Чиу уверенно перехватила поводья спутника, останавливая гураму. Воин глазами указал направление, куда стоило немедленно посмотреть. Они остановились в тени деревьев на небольшой возвышенности, откуда открывался отличный вид на просторную долину в окружении скалистых хребтов. Кочевник просматривал зеленое море растительности, стараясь обнаружить объект, что вызвал такой интерес кисару. Неожиданно глаза Гухты расширились от удивления, внутри аруту внезапно стало жарко, рот искривился, обнажив острые клыки. Вот же, никчемные охвостья кутов!
Внизу у большого ручья расположились станом мурги. Слабый дымок витиеватыми струйками потянулся вверх, к самому куполу. Слышался привычный гомон голосов и ленивый рев голодных ящеров. Привал, судя по всему, решили сделать совсем недавно, так как часть всадников, все ещё оставалась в седлах. Группа казалась намного больше той, что совсем недавно покинул воин. Но это были точно его мурги. Гухта уже собирался подать сигнал товарищам по оружию, однако предостерегающий жест Чиу остановил наемника. Тога отъехал назад в тень дерева, так, чтобы не выдать раньше времени своего присутствия и показал на небольшую группу мургов столпившуюся вокруг сидевшего на крупном топориске воина.
Гухта даже приподнял забрало, не веря собственным глазам. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Не может этого быть! Такого поворота наемник явно не ожидал. Пришлось быстро оглядеться по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости не цветет палисома. Мало ли что! Сладковатый аромат цветущего растения вполне мог вызвать легкую галлюцинацию. Однако - спутать невозможно! Верхом на топориске, с важным видом благодетеля, восседал Тикитун!
Чиу сразу вспомнил слова Замбару, о том, что пленника следует передать Жандалу. Мерзавцы! Внутри кочевника все полыхнуло жарким пламенем. Вот же, презренные прихлебатели Сам-Ру! Тога нисколько не сомневался, что подлый мург без особых ухищрений договорился со стариком. Коварство жреческой братии не подвергалось сомнению. Жандал всегда во всем искал только выгоду для себя – этот факт глупо отрицать. А испуганный выходками мургов вождь легко поддался на уговоры жреца. Тикитун выкупил себе свободу, дав гарантию кисару, что отведет от их границ мургов. Что и было исполнено. Стоило ли верить Тикитуну?! Глупцы! Свои размышления Чиу тут же сбивчивым шепотом изложил Гухте.
- Хорошо! Но как ему удалось сговориться с мургами?
Глаза Гухты испепеляющим взглядом смотрели на врага. Он не на секунду, не отводил глаз от предателей. Ах, ты ж, мерзкие охвостья кута! Воину не терпелось приблизиться, чтобы разобраться с мерзавцем, раз и навсегда. Расслабленный вид Тикитуна говорил о том, что он довольно уверенно себя чувствует среди наемников. Как же Арху допустил такое? Неужели, хитрый сын кута, не удержался и все же предал его?! Какой довод мог заставить наемников передумать? Мурги просто так не примут изгоя, тем более без крови. Для этого требовалась довольно веская причина!
- Нет, гадать не имеет смысла, оставайся здесь, а я спущусь к ним, если что ты знаешь, как лучше поступить.
Чиу приложил палец, к губам призывая товарища к тишине, и указал на Тикитуна, который как раз в это момент подъехал к ручью намереваясь напоить топориска. Тихо похлопывая ладонью ящера по холке, наемник беззаботно насвистывал мелодию одной из тех песен, которые любили напевать у костра мурги. Ожерелье из когтей топорисков с клыком агато, точно такое же, как у него, висело на шее ненавистного мурга. Гухта подался вперед всем телом, чтобы лучше рассмотреть, то на что указывал тога. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! От удивления воин даже привстал. Нет, ошибки быть не могло. С седла Тикитуна свисала связка засушенных голов, среди которых угадывалась голова Арху! Череп обтянутый почерневшей кожей зловеще скалился в стороны притаившихся всадников. Гухта глухо зарычал, схватившись за рукоять саяка. Мерзкий прислужник Сам-Ру! Чувствовалась рука опытного мастера – Кривой коготь! Без кровососов здесь точно никак не обошлось!
В одно мгновение все планы мурга рухнули, превратившись в пепел от жертвенного костра. Теперь все встало на свои места. Коварный Тикитун, судя по всему, подговорил Жандала, который без особых усилий убедил Замбару пойти на встречу мургу. Наемник оказался на свободе, а там дело за малым. Наверняка Тикитун вызвал на поединок Арху. Итог предсказуем. Но как мурги оказались у Цабиру? Почему? И тут Гухта вспомнил пленницу, лукавый взгляд товарища и собственный отъезд. Арху! Глупец! Какой же ты все-таки глупец! Он все же попытался продать кровососам девчонку! Вот же, никчемный фокуру!
- Мы едем к Кривому когтю!
Чиу переменился в лице.
- Это ещё зачем?
- Нужно попытаться выяснить прав я или нет. Да и посчитаться за Арху не помешает. Клянусь светлым ликом Ра-Аам, наверняка Тикитун победил и продал пленного мурга кровососам. За аруту поганца мы еще вернемся. Недолго ему праздновать победу, а после не забудем наведаться и к Замбару. Ты со мной?
Чиу пожал плечами.
- Чего уж теперь. У Замбару меня теперь вряд ли кто-то ждет. Едем, – сухо проговорил кочевник и развернул гураму назад.
Джунгли расступились, пропуская всадников.
Тикитун с тревогой посмотрел на опушку, откуда раздался голос гураму. Однако на тропе никто так и не появился. Возможно, забрел дикий, но что он забыл здесь и почему скрылся? Воин прочесал глазами кусты, деревья, пытаясь уловить движение листвы. Нет – ровное зеленое море. Показалось! Зачерпнул пригоршню воды, умылся. Хорошо! Где-то под куполом прокричал охнос. Застрекотали в ответ обеспокоенные куты. Мург повернулся к животному и оказался лицом как раз напротив сушеной головы Арху. Толковый был воин, что и говорить, жаль только, что наши тропы так быстро разошлись!
В памяти всплыла картинка недавнего прошлого. Девчонка, которую собирались, повесить на Столбе Позора, обезглавленное тело мурга и злобный смех Цабиру, державшего в руках чашу наполненную теплой кровью Арху.
Воин легонько хлопнул гураму по носу, поправил амуницию и поспешил вернуться к костру. Он ещё несколько раз обернулся, чтобы убедиться, что беспокоится не о чем, а затем выкинул подозрения из головы. Все складывалось как нельзя удачно. Беспокоило лишь то, что на седле рядом с головой Арху нет пока головы Гухты, ну этого ждать не долго. Ни один предводитель Беглой Сойки не поддержит выскочку, а значит жить ему осталось сущий пустяк. На этот раз Тикитун не поддастся и уж точно не позволит Гухте захватить власть. Арху больше нет, а значит опасаться за мнение мургов ему не стоит.
Тикитун приветливо улыбнулся наемникам и принял из рук товарища по оружию флягу с ругу.
ГЛАВА XIX
Приятно пахло свежей зеленью просторных пастбищ и цветами. Пестрая бабочка порхала на расстоянии вытянутой руки от воина. Где-то над головой прогремел крик охноса – самое время для охоты. Ноздри заходили подобно кузнечной мешковине хиза, с упоением втянули знакомый воздух, пропитанный слегка сладковатым ароматом цветов. Как же хорошо-то! Теплый свет лился нескончаемым потоком, согревая долину. Гухта повернулся на бок, глаза застыли на темных пещерах, видневшихся вдали. Логово проклятых кровососов, забери их Сам-Ру!
Воин поднялся, сел. В кустах по соседству засуетились куты. Земли кочевых народов без них, что деревья без листьев. Вечные соглядатаи Периферии. Кочевник поднял лежавшую рядом ветку, тихо выругался про себя и бросил в сторону беспокойных соседей. Раздалось недовольное стрекотание. Вот же, никчемные прихвостни Сам-Ру! Подстрелить бы парочку, да возиться некогда. Гухта улыбнулся, сделал глоток из фляги. Глаза воина вновь обратились к серым скалам, торчавшим острыми пиками над землями кровососов. Мерзкое логово, прислужников Сам-Ру!
- Пора,- послышалось с верхушки дерева.
Через мгновение среди листвы показался Чиу. Воин осторожно спустился, оглядываясь по сторонам. Мягко спрыгнул и подошел к мургу.
- Это верно, до темноты нужно успеть покинуть земли кровососов. Мне тут не нравится: повсюду пахнет Сам-Ру и его приспешниками. Тебе придется остаться здесь, Чиу. Возражать бесполезно - пойду один. Так мне спокойней. Не вернусь до темноты, действуй, как получиться или как велят боги. Сам знаешь, с Цабиру шутки плохи. Хоть приведи с собой всех мургов, что кочуют по эту сторону Перевала, это вряд ли для нас что-то изменит. Нет, тут надо, как-то иначе.
Тога задумался, однако возражать не стал.
- Единственное, о чем попрошу…- Гухта выждал паузу. - Постарайся сделать так, чтобы Тикитун не задержался среди живых. Я буду ждать мурга у ворот обители Сам-Ру!
Чиу усмехнулся.
- О таком можешь даже не просить, у меня с этим прислужником Сам-Ру свои счеты.
Наемник кивнул в знак одобрения, поднялся и быстрым шагом пошел к ящеру. Время поджимало. Чиу проводил взглядом товарища по оружию, а затем забрался на второй ярус раскидистой кроны, намереваясь немного вздремнуть. Гураму мирно пережевывал сочную зелень, изредка поднимая массивную голову, чтобы прислушаться к посторонним звукам, а заодно убедиться, что ему ничего не угрожает. Несмотря на внушительные габариты, эти гиганты нисколько не уступали кутам по уровню тревожности. Однако никаких звуков кроме редкого стрекотания маленьких ящеров не нарушало привычную тишину. Гураму недовольно фыркал на назойливых насекомых, круживших у самой морды и вновь погружал массивную голову в зеленую листву кустарника. Мощные челюсти интенсивно работали, пережевывая растительность. Свет играл на бронзовых бляшках седла. Ящер на мгновение прервал трапезу, убедился, что всадник для него не представляет никакой опасности, а затем продолжил.
Гухта передернул плечами, отгоняя холод пещерных коридоров. Сам-Ру бесновался внутри него, рисуя причудливые образы на стенах коридора. Пламя факельных чаш, то разгоралось, то практически гасло. Рука сама легла на рукоять саяка. Мало ли что! Идущий позади кровосос слегка коснулся древком копья руки мурга, но Гухта сделал вид, что ничего не заметил. Пусть только попробует - терять ему все равно уже, в принципе, нечего. Сам факт нахождения в пещерах Цабиру не предвещал ничего хорошего даже для мурга. Кровосос злобно оскалился на пришельца, глухо зарычал, однако больше попыток предпринимать не стал. Связываться с наемником пока не было никакого желания, хотя при случае он ему, конечно, это припомнит. Коридор постепенно расширился, факельные чаши попадались все чаще, и, вот, наконец, они вышли в просторное помещение, где на своем излюбленном месте восседал Кривой коготь.
Гухта покорно склонил голову в знак почтения, но продолжал сжимать рукоять. Цабиру нахмурился, сверкнул хищными глазами на стражу.
- Какая тропа завела мурга в мои земли?
Гухта молча отстегнул заклепки и поднял забрало, чтобы сразу исключить лишние расспросы. Цабиру сделал вид, что его не удивило появление бывшего узника на своей земле, хотя внутри кровососа все перевернулось. Лютый холод Сам-Ру прокатился по аруту вождя. Он и сам не знал, чем эта встреча для них закончиться. Но то, что появление Гухты произвело на него неизгладимое впечатление, отрицать глупо.
Коготь пристально разглядывал гостя, удивляясь про себя, как сильно тот изменился после последней их встречи. От былой исхудавшей фигуры изрезанной ужасными ранами вдоль и поперек не осталось и следа. Хорош, нечего сказать! А сколько должно быть в нем живительной крови. Цабиру непроизвольно облизнулся, представляя как жертвенный ширу вспарывает толстые вены на шее пришельца. Однако ещё слишком рано, для начала нужно выяснить причину, по которой жертва сама нашла хищника, а уж после решать. В конце концов, отправить нечестивца к праотцам он всегда успеет. Вождь утер губы и приготовился внимательно слушать.
- Мне нужно знать, что произошло с одним из моих мургов и как так получилось, вождь, что он лишился головы.
- Хм! Твоим, мургом? Насколько мне известно, наемники не ходят в одиночку, особенно к нам в гости, а ты, как я погляжу совсем один, как рог на голове ртупа? Ну, да это ладно, чего взять с нечестивцев. А вот насчет того мурга, ты не спеши. Здесь стоит, как следует, разобраться. Причина, по которой он отдал аруту Сам-Ру, мне не известна. Да и не интересно вовсе: мало ли за что вы режете друг другу глотки?! Так, что, для начала, думай, что говоришь, мург!
Цабиру занервничал, повысив голос.
- Что, правда, то, правда, вождь. Мурги и без твоего участия прекрасно справляются, но вот только никто из нас не сушит головы врага, превращая их в бесполезные побрякушки. Без вашего участия здесь явно не обошлось. Не станешь же ты это отрицать?
Левый глаз Цабиру едва заметно задергался. Мало того, что этот наглец осмелился явиться без приглашения, так ещё и пытается отчитывать его, словно мальчишку!
- Может и так, да только я не обязан отвечать за это перед тобой. Сказано: мург расстался с аруту без нашего участия! Чего ещё? Сомневаешься в честности слов Цабиру, наглец?!
Стоявшие поодаль воины, как один, нацелили копья в спину наемника. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Дипломатия явно дает сбой! Гухта примирительно поднял обе руки вверх. Краем глаза воин заметил, как кровососы сделали несколько шагов в его направлении. Тут Коготь прав – вступать в бой не разобравшись глупо и довольно легкомысленно!
- Не гневайся попусту, вождь. Я не хотел задеть или тем более оскорбить тебя. Мне всего лишь нужны ответы на вопросы, ничего более.
- Что мне-то, что с того? Скажи в чем здесь мой интерес, мург?
- Хорошо. К чему ходить вокруг да около, предлагаю услугу за услугу.
- Хм! Ваши слова, мурги, что щебет кутов – шуму много, а толку нет! Один Тикитун чего стоит! Вот, чей язык я с удовольствием запек бы в горшке. Чем ты-то лучше, этого прихвостня Сам-Ру?
Гухта мгновенно ухватился за подвернувшийся шанс. Хвала, Великой Ра-Аам! Что он до этого мог предложить кровососам, а тут такая удача!
- Не суди о дереве по одному плоду, вождь. Ты вот поведай мне, чем тебе не угодил этот мург, глядишь, и я тебе чем-то да пригожусь?
- Ха-ха-ха! – залился сухим смехом кровосос,- Ты ещё скажи мне, что мурги соблюдают кодекс тога! Ну, чего молчишь? Правильно. Хуже вас только сиронги, да и то, как посмотреть. Не надо мне тут рассказывать глупости! Я не забыл, как после Большой войны вся Периферия стонала от набегов нечестивцев Беглой Сойки. Ох и повоевали они тогда, на радость Сам-Ру! Да и нам перепал хороший кусок, чего уж тут скрывать. Поэтому сейчас не советую тратить зазря красноречия. Выбрал тропу мурга, так не виляй. Не нужно пытаться водить меня путаными тропами, я и сам путаник ещё тот. Так говоришь: услуга за услугу?
Цабиру уселся удобней, немного откинув назад голову. Сухая рука кровососа потянулась к чаше, на которой копошились жирные черви. Вождь подцепил одного пальцем и закинул в рот. По выражению лица стало понятно, что данное угощение пришлось ему явно по вкусу. Громко причмокивая, Цабиру разжевывал червяка, не сводя при этом голодных глаз с собеседника. Желание умертвить наглеца на месте боролось в нем с возможностью отомстить обидчику чужим руками.
- Что ж, хорошо, мург, я поделюсь с тобой тем, что знаю, а ты выполнишь мою небольшую просьбу. Договорились?
- Даю слово, вождь!
- Вот так-то лучше. Хотя, веры у меня к вам особой нет.
- Так что там с головой мурга, вождь?
Кривой коготь поежился после слов собеседника, небрежно закинул в рот очередного червя, затем ещё одного и ещё. Переживал, проглотил. Громко отрыгнул, после чего широко улыбнулся, демонстрируя окружающим звериный оскал. Спешка повышает риски. В общении с мургами никогда не нужно забывать об осторожности. Гухта стоял в свете факельных чаш, ощущая спиной на себе свирепые взгляды кровососов, готовых в любой момент по приказу вождя отправить аруту нечестивца к праотцам.
- Они пришли на рассвете. Большая группа мургов во главе с Тикитуном. Этот нахал, забери его аруту Сам-Ру, уже не первый раз встает на край тропы, но судя по всему - боги благоволят глупцам. И вот опять, поганец, смог таки сладкими речами, да увещеваниями убедить меня пойти ему на встречу! В этом он силен, как никто другой.
По выражению лица кровососа Гухта понял, что Цабиру довольно неприятно упоминать о данном факте.
- Да, я помнил все его прошлые авантюры, но уж больно хорошие условия предложил, поганец. Хм! Ладно. Так вот, мург, обещанной мне девчонки я так и не дождался. Больше терпеть не собираюсь. Мне нужно, чтобы ты привел к нам нечестивца. Одно условие – он должен быть жив. Покалечен, но жив! Я сам вырежу ему язык, приправлю, как следует травами и съем. А дальше …
- Так, что с Арху? – перебил Гухта.
Цабиру нахмурился, но сдержав внутри себя рвавшийся наружу гнев, все же ответил:
- Кто вас разберет, никчемный сброд нечестивцев! Ты скрытен, и он не меньше, – Цабиру проглотил червяка, выждал паузу и продолжил, - О том, как мург лишился головы, я ничего не знаю. Тикитун притащил мне ее, бросил вот на то самое мест, аккурат, где ты стоишь, попросил провести обряд, за что и обещал отдать девчонку. Видно задумал, повесить на себя для устрашения или ещё что другое, о том не знаю! Этим разве, что кутов пугать по лесам. Глупец! Да кто ж вас боится? Это там, за Перевалом, вы грозная сила, а здесь, тьфу! Плюнуть, да растереть! Ха-ха-ха! Любой мой воин легко вытрясет аруту из самого опытного мурга Беглой Сойки, скажешь не так? Вот-то то и оно, а все туда же! Вам только за кутами гонятся, да пугать девок Замбару по лесам, ну, тех, что скребками чистят под брюхом у гураму. Скажешь не прав Цабиру? Чего молчишь-то?
Вождь громко рассмеялся.
Неприятные звуки хохота заставили наемника прийти в себя. Насмешливые ухмылки на лицах, высокомерные взгляды – ещё сильнее подчеркивали унижение, которому Цабиру хотел подвергнуть его. Гухта не стал напоминать кровососу, как лично расправился с парочкой его отважных воинов, еще, не будучи мургом, к чему лишний раз накалять обстановку. Хотя, он ощущал внутри аруту непреодолимое желание выхватить саяк, и вогнать клинок в морщинистое горло вождя. Придать всепожирающему огню земли поганых убийц, а затем вырезать все племя кровососов, оставив о них лишь скудные воспоминания, на радость кровожадному Сам-Ру.
- Голову ему вернули, а вот большеглазая, от нечестивца сбежала, мои воины проверили. Надо было ещё тогда его зарезать, да видно боги воспротивились – ушёл в горы, поганый сын кута! Девчонки среди мургов действительно не оказалось. Но вот на требование явиться нечестивец ответил отказом, заявив посыльному, что предводитель мургов не намерен подчиняться приказам безумного старика. Ты подумай только, вот же, мерзость! Это я-то безумный?! Так и сказал, поганец, это мне-то, Цабиру?! – вождь перешел на крик.
Все сошлось! Примерно так Гухта себе и представлял. Получалось, что Цабиру оказался не только не виноват в том, что произошло с Арху и мургами, так и ещё и пострадал на потеху всей Периферии. Ну, Тикитун! Конечно, подобного оскорбления кровососы стерпеть не могли. Гухта почувствовал легкий холодок Сам-Ру внутри аруту при одной мысли о том, что станет с Тикитуном, если Кривой Коготь все-таки доберется до него. Воин прекрасно помнил мрачные пещеры кровососов, пропитанные запахом смерти, растерзанные тела жертв, а также лица пленных кочевников молящих Великую Ра-Аам о легкой тропе к обители Сам-Ру.
- А что с той пленницей?
- Кто её знает. Со слов Тикитуна, девица вспорола брюхо одному из мургов и умчалась прочь на его топориске. Как тебе, такое, а? Вот же, никчемные фокуру! Даже за девкой не могут уследить. Эти бездари толком ничего не заметили, а когда хватились, уж было поздно. Да, сброд он и есть сброд, чего там! Наверняка опять перебрали ругу, да уснули, знаем мы вашего брата. Тьфу! Ну как, мург – доволен?
- Что ж, Цабиру, я получил, то зачем пришел. Тикитуна приведу, как обещал, тем более у меня с ним личные счеты, вот только есть ещё к тебе одна просьба, вождь.
- Вы посмотрите на него! А не много ли желаний у тебя на сегодня? Видно совсем стар, становлюсь, размяк. Повесить бы тебя на Столб Позора для порядку, да выбить лишнюю дурь. Только боюсь, после этого не видать мне Тикитуна, как куту собственного хвоста.
Гухта сжал рукоять, это не ускользнуло от цепких глаз Кривого когтя.
- Если девчонка вновь попадет тебе в руки, вождь, не спеши лишать ее головы. Выкуплю по хорошей цене.
- Хм! Ты ещё дай мне слово мурга! – Цабиру закатился раскатистым смехом, - Повеселил. А что она тебе далась-то? Или может мурги нынче вовсе стали не разборчивы, товар-то с гнильцой? Того и глядя отправит к праотцам. С чего вдруг такое рвение?
- Это уж моя забота, договорились, вождь?
Кривой коготь насупился. Спешить не стоит – мало ли что! С трудом, но вождь все-таки подавил в себе желание вздернуть наглеца на Столбе Позора. Жажда заполучить в руки проклятого обманщика Тикитуна наконец взяла верх, а с чересчур самоуверенным мургом он разберется позже. Благо все тропы этих бродяг Периферии ведут к землям Цабиру, при определенном везении, можно и на его голову подыскать мурга. Яд, который добывали кровососы, ценился как среди обычных племен, так и среди наемников, поэтому значит рано или поздно представится возможность отомстить наглецу.
- Хорошо, приведешь Тикитуна, слово вождя, девчонку не трону. Но и ты не забудь, цена окажется слишком высокой. Очень высокой! Такая одна долго не продержится рано или поздно мурги доберутся до нее, приведут ко мне, а там дело за малым. Без хорошего махру вам долго не протянуть, сам понимаешь. Ну а все же, в чем твой интерес, мург?
- Прощай, вождь.
Гухта склонил голову, развернулся, и ни говоря больше, ни слова пошел к выходу. Он и сам не знал, зачем ему эта девчонка. Но что-то в ней было такое, что не давало аруту покоя. С тех пор как стало известно о том, что Арху ослушался приказа предводителя, стала интересовать мурга. Особенно после последних новостей. В чем-то Цабиру, конечно, прав, раздери его агато! Наемники не успокоятся, пока не изловят сбежавшую кисару и не отомстят за убитого товарища. Друг друга они режут с превеликим удовольствием, особенно в пьяных драках, но когда дело касается кочевых тога - тут вопрос решается по-иному.
Мурги всегда недолюбливали кисару подчинявшихся кодексу тога, воспринимая любое оскорбление со стороны кочевых племен как личную обиду. Воин-тога убивший мурга естественно становился врагом для всех наемников, а значит девчонке, грозила опасность. Особенно сильно страсти бушевали по эту сторону Перевала, где концентрация наемников на сотню сикелей намного больше приграничной. Нет, специально Тикитун искать ее, естественно, не станет – слишком много чести! Тем более, что там, где земли Беглой Сойки уступают по силе, разве что Кривому когтю, долго у нее скрываться вряд ли получится. Рано или поздно их тропы пересекутся и тогда одному Сам-Ру известно, на что отважиться аруту коварного наемника.
Гухта вскарабкался на горбатую спину ящера, и, неспешно, тронулся с места, не обращая внимания на презрительные взгляды кровососов. Соплеменники Цабиру не слишком жаловали мургов, особенно тех, кто ещё совсем недавно был у них в плену. Воины Кривого когтя неохотно расступались по сторонам, пропуская наемника, Гухта прекрасно понимал, что отдай сейчас Цабиру команду к нападению и ему пришлось бы нелегко. Одной Ра-Аам известно, чем все это могло закончиться! Ехать в земли кровососов без надлежащего сопровождения довольно рискованно, но на это Гухта и сделал ставку. Смелость, пусть даже и безрассудная, иногда дает определенное преимущество перед соперником, особенно когда дело касается самых кровожадных прислужников темного божества во всей Периферии.
Кривой коготь, вопреки опасениям Гухты, так и не показался из своей пещеры, наемник продолжил путь, однако ни на мгновение не позволял себе расслабиться, пока не покинул темные земли Сам-Ру и не добрался до лагеря, где его возвращения дожидался Чиу. Поделившись с товарищем полученной от вождя информацией, и поведав о планах на будущее, Гухта отправился спать, оставив кисару наблюдать за тропой. Внутреннее напряжение вскоре спало, однако смутное предчувствие надвигавшейся беды не покидало аруту ещё очень долго. Хрупкое соглашение могло рухнуть, как только Цабиру получит более выгодное предложение, а такое со слов Чиу бывало не раз. Необходимо было срочно разобраться с мургами – через Перевал, со слов бродячего хиза, прорвались сиронги, а это беда куда посерьезней, будет, причем для всех обитателей этой части Периферии.
С рассветом они направились на поиски наемников. Нельзя было допустить, чтобы Тикитун добрался до Беглой Сойки. Всеобщее признание мурга действующим предводителем шайки повлечет более масштабные последствия. Доказывать своё право перед вожаками других группировок у него не было ни малейшего желания, да к тому же обещание данное Цабиру придется нарушить. Вызвав на поединок врага, он будет обязан убить Тикитуна, а злобный кровосос пожелал видеть мурга у себя живым и здоровым. Ах, ты ж, никчемное охвостье кута!
Ехать пришлось без длительных привалов, делая лишь короткие передышки, когда оказывались близь ручья или небольшой речушки. Напоив животных и перекусив вяленым мясом мелкого ящера, они вновь тронулись в путь. И так до тех пор, пока не гас свет Великой Ра-Аам. Через пару рассветов им, наконец, удалось напасть на след группы Тикитуна. Как оказалось, у наемника получилось выторговать хороший заказ у одного из местных вождей кисару. Воин повел мургов в долину, где должен был выкрасть дочь вождя соседнего племени. Между жрецами произошёл сговор, однако упрямец наотрез отказывался слушать служителя культа. Заручившись поддержкой богини, вождь решил прибегнуть к услугам наемников, дабы не задеть честь тога племени, которые довольно скептически смотрели на брачные затей подобного рода.
Когда шайка добралась до земель, на которые надлежало совершить набег, она уже оказалась под прицелом Гухты. Оставалось дождаться удобного момента, для того чтобы разобраться с мерзким прислужником Сам-Ру. Сидя на одной из веток секвойи, воин внимательно наблюдал за копошившимися в низине мургами. Сам-Ру подталкивал на безумный поступок, но Гухта упорно сопротивлялся давлению темного божества. Как бы не был коварен Сам-Ру, следовало дождаться сумерек и, только после этого выкрасть мурга. Наемники не должны знать, куда и благодаря кому пропал предводитель. Похищение освобождало от поединка, а также лишних объяснений и ответов на неудобные вопросы. А они точно у них появятся. Мурги довольно своенравны. Появление нового претендента Гухту не беспокоило, рассчитавшись с Кривым когтем, он с легкостью вернет себе расположение наемников, даже несмотря не мнение вожаков Беглой Сойки.
Гухта детально продумывал план похищения, ощущая, как где-то глубоко внутри аруту тлеет ненавистный огонек беспокойства. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Сила, проникшая за Перевал пугала даже больше чем угрозы Цабиру способного любого кочевника заставить трепетать при одном упоминании о землях кровососов. Сиронги! Непобежденный бич Периферии, с которым отдалённым землям Перевала только предстоит столкнуться. Гухта посмотрел на Чиу сидевшего на спине гураму - на раскрашенном лице тога играла презрительная ухмылка. Совсем немного и они устроят серьезный переполох среди мургов, но выстоит ли этот кисару при встрече с Ситуст-Рой?! Гухта снял шлем, положил рядом, размял пальцами кожу головы, на мгновение закрыл глаза, приводя мысли в порядок, затем откинулся на крепкий ствол секвойи, чтобы продолжить наблюдение за мургами. Свет Великой Ра-Аам постепенно отступал, сдавая позиции кровожадному Сам-Ру.
ГЛАВА XX
Поток сильного воздуха привел в хаотичное движение длинные ветки палисомы. Резкий порыв заставил вздрогнуть куст. Над поляной пролетел охнос. Ящер спикировал настолько низко, что казалось ещё немного и брюхо коснется стеблей папоротника, однако шустрый кут успел проскользнуть под толстый корень могучего дерева, где затаится среди молодой поросли ядовитого растения. Охнос издал недовольный крик возмущения, описал окружность над поляной, после чего поднялся к куполу. Какое-то время кут ещё сидел, боясь показаться на глаза врагу, но вскоре убедившись, что опасность миновала, выбрался на открытый участок леса. Привычная тишина ласкала слух. Маленький ящер короткими перебежками быстро пересек тропу и уже намеревался отправиться на поиски стаи, как чья-то натренированная рука схватила его за хвост, мгновение и проворный кут оказался в крепких объятиях кисару.
Аглакайя свисавшая вниз головой с толстой ветки над тропой топорисков, неторопливо обмотала кричащее животное лианой. Кут при этом активно сопротивлялся, отбиваясь хвостом и дергая ногами. Но это её мало беспокоило. Кисару перекинула один конец веревки через ветку, а затем спрыгнула на землю. Вышло так, что пленённый кут оказался как раз на уровне лица девушки. Некоторое время она смотрела в большие глаза ящера, словно пытаясь прочесть что-то, затем замахнулась сучковатой дубинкой и одним ударом лишила кута сознания. Перерезав лиану, перекинула добычу через плечо, после чего отправилась вглубь лесной чащи, надеясь найти укромное местечко для приготовления обеда. Внутри живота ощущалась явная пустота. Аглакайя поблагодарила Великую Ра-Аам за успешное окончание охоты. Озираясь по сторонам под знакомые звуки диких джунглей кисару пробиралась через плотно растущий кустарник, к излучине реки.
Лишь когда острые языки пламени начали жадно покусывать сгущавшиеся сумерки, девушка смогла немного расслабиться. Сам-Ру брал своё. Натолкнуться в такое время на врага шансов не так много, а топорискам или агато до неё точно не добраться. Аглакайя принесла жертву Великой Ра-Аам, не забыв поблагодарить богиню за помощь. Выбраться из рук мургов оказалось задачей не простой, но у нее получилось. Девушка вспомнила издевательства над собой со стороны Тикитуна и его шайки и поклялась богине, что при первой же возможности отомстит нечестивцам. Однако сейчас нужно подумать совсем о другом, даже ситуация с сыном отошла на второй план. Как только ей удастся разобраться во всем она обязательно возобновит поиски и уж тогда мерзкому прихвостню Сам-Ру не поздоровиться. Чука ответит за каждый рассвет, который Митху провел вдали от матери.
В дальнейшем её пребывание за перевалом проходило без происшествий. Аглакайя отсыпалась, укрывшись от хищников высоко наверху среди зеленой листвы гигантских исполинов, охотилась, много размышляла о бренности бытия и собственном месте в кочевом мире созданном Великой Ра-Аам. После наступления третьего рассвета, кисару наконец отправилась в путь. Она не знала, где точно следует искать, но ждать, что богиня смилостивится над ней, не имело никакого смысла. Мало ли какие планы на их счет у Великой Ра-Аам?!
Двигаясь осторожно по тропе топорисков, девушка всматривалась в незнакомый пейзаж. Зеленое море Периферии, как обычно, радовало глаз сочными красками. Громадные исполины, плотно опутанные длинными стеблями лиан, теснили друг друга, перемежаясь густыми шапками палисомы. Где-то вдали прокричал голодный охнос, ему тут же вторил свирепый агато из глубины джунглей, зашевелились по кустам бойкие куты – все привычно, но что-то настораживало. Запах! Вот уже как пару сикелей Аглакайя чувствовала едкий неприятный запах, однако источник происхождения определить не как не удавалось. Внезапный хруст ветки заставил кисару подняться на верхний ярус леса, скрыться среди листвы и притаится. Мало ли что – не стоило искушать Сам-Ру понапрасну!
Предчувствие не обмануло девушку - ждать пришлось не долго. Как оказалось следом за ней быстрым шагом спешили два коренастых воина, их крепкие тела скрывали толстые шкуры, а покрытые мохнатой копной волос головы четко выделялись среди лесного ландшафта. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Кого-кого, а этих монстров верхнего мира она здесь точно увидеть не ожидала.
Тот, что шел впереди остановился, присел на одно колено, втянул широкими ноздрями воздух. Аглакайя почувствовала, как напряглась её аруту. Воин облизнулся, словно желая попробовать воздух на вкус. Злые глаза, видневшиеся из-под нависших кустистых бровей, прошлись по ближайшим деревьям. Цепко выхватывая из лесного массива опытным взглядом все, что могло представлять опасность, неандерталец осмотрелся вокруг. Аглакайя отвернулась, словно боялась, что жуткий волосатый вут сможет разглядеть ее маленькую фигурку среди необъятного зеленого моря Периферии. Воин ещё сильнее нахмурился, брови практически сошлись к переносице, нижняя губа сползла вниз, обнажая кривые желтые зубы. Кисару отчетливо различала стук собственного сердца на фоне привычной «какофонии» джунглей. Ещё немного и Сам-Ру схватит ее за хвост!
Следовавший за товарищем неандерталец, грубо ткнул собрата локтем и прошел мимо. Они явно куда-то торопились. Возможно, даже догадывались о присутствии поблизости Аглакайи, но тратить время на ее поиски, судя по всему никто не собирался. Уже через мгновение воин, издав приглушенный рык, отвернулся и побежал вниз по тропе. Так как маршрут их следования совпадал, Аглакайя решила проследить за перемещением вутов, кто знает, возможно, ей повезет на этот раз? Осторожно спустившись вниз, девушка пошла за неандертальцами, ориентируясь по запаху, благо теперь его нельзя было перепутать ни с чем другим.
Предчувствие не обмануло кисару. Как только лес стал редеть, Аглакайя заметила ещё нескольких воинов по обе стороны от нее, перемещавшихся параллельно тропе. Догадка тут же осенила девушку. Вот же, мерзкие фокуру! Да это облава! Так и есть! Именно поэтому вуты спешили вниз. Прочесывая джунгли, неандертальцы двигались к открытой поляне, на которой виднелось небольшое кочали, а ниже протекала река. Из верхнего отверстия привычно струился слабый дымок. Аглакайя почувствовала внезапную дрожь внутри аруту от нахлынувших на неё воспоминаний. Родное кочевье, соплеменники и образ мудрого Рахмая Короткая память на мгновение всплыли перед глазами. Как же давно это было?! Размеренная жизнь раскрашенная светлыми красками юности постепенно начала тускнеть, по мере того как с каждым шагом все чаще всплывали мысли о Ситуст-Ре.
Грозный крик волосатого воина привел кисару в себя. Она зацепилась за нижнюю ветку и ловко забралась на второй ярус, откуда можно было наблюдать за всем происходящим как внизу, так и на поляне, не обнаруживая перед врагами своего присутствия. Неандертальцы, дико вытаращив глаза, брызжа по сторонам слюной и свирепо оскалившись, неслись на кочали. Сучковатые дубинки в руках воинов не предвещали ничего хорошего хозяевам маленького кочевья. Мускулы узлами перекатывались под кожей крепких, закаленных долгими переходами, тел. На громкие вопли непрошеных гостей из жилища вышел рослый воин. Он едва успел что-то прокричать, обернувшись назад, как сильный удар костяной поверхностью динку напрочь выбил из него сознание. Воин рухнул замертво и больше не подавал никаких признаков жизни.
Вут резким движением откинул полог, мелькнул клинок меча, однако удар, нанесенный неопытным противником, заставил верзилу лишь улыбнуться. Последовал ещё один удар – опять промах! Аглакайя напряглась всем телом, чувствуя, как волна праведного гнева накатывает на аруту, заставляя внутри все вибрировать. Кто же так бьёт-то?! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Мощная рука вута перехватила нападавшую тень за запястье и сильным рывком вытянула из кочали. Девушка упала на колени к ногам врага. Глядя испуганными глазами на стоявшего передней вута, она что-то прокричала. Однако из-за довольно большого расстояния разделявшего их, кисару не смогла разобрать слов.
Ещё при первом взгляде на рослого владельца кочали Аглакайя признала в нем сиронга из сахигарлов, но только когда на свет Ра-Аам вытащили девушку стало понятно кто перед ней – Соя, младшая помощница сектора У, отделения Ухуст-Ра. Вот так встреча! Кисару подалась вперед, чувствуя, как мышцы наполняются кровью, а внутри аруту нарастает возмущение.
Сою швырнули к поверженному Морок-Атану. Бывший рахгута Ситуст-Ры по-прежнему лежал без сознания. Хрупкая девушка покосилась на стоявшего рядом коренастого вута. Динку зажатая в руке неандертальца все ещё поблескивала свежими пятнами крови. Крупная фигура и сила врага вселяли уважение в аруту сиронга. Одного удара мощной волосатой руки достаточно, чтобы, раз и навсегда, лишить ее жизни, однако воин медлил, видимо ожидая команды старшего. Хищный взгляд Азура замер на лице жертвы. Довольно неприглядные, тщедушные существа эти сиронги, однако смелости им точно не занимать. Неандерталец вспомнил события последних рассветов и почувствовал, как внутри просыпается что-то сродни уважению к этому нелепому порождению поземного мира.
Воспоминания вернули вождя вутов назад, когда им ещё только предстояло пройти через Перевал.
Неандертальцы практически не отставали ни на шаг, преследуя сиронгов. И вот впереди замаячили горбатые спины гураму, Азур подал знак, остановится. Сбавив темп, они стали продвигаться очень осторожно, так как постепенно за пленными сиронгами образовалась целая вереница из незнакомых им воинов кочевого племени. Ни Морок, ни Соя кисару не видели, но Азур четко ощущал присутствие чужаков. План вута сработал!
Свист, издаваемый преследователями, заставил вутов остановиться, они притаились среди кустов готовые в любой момент сорваться с места, чтобы вступить в бой по сигналу вождя. Азур не спешил. Маленькие глазки воина разглядывали темные фигуры кочевников, вут пытался предугадать их дальнейшие действия, анализируя ситуацию. Когда один из всадников метнул копье, неандерталец, предположил что оно пробьет мощную грудь сахигарла, однако Морок увернулся, собрал последние силы и атаковал ближайшего к нему тога. Его примеру последовала девушка. Она бросилась навстречу, спешившим на помощь соплеменнику кисару понимая, что идет на верную смерть. Вуты переглянулись. Мохнатые брови Азура, скрывавшие карие бусинки глаз пришли в движение. Неандерталец внимательно следил за происходящим, стараясь понять, на чьей он все-таки стороне.
Морок-Атан активно работал кулаками, чтобы не допустить тога к Сое. Удар, ещё удар! Выпад, уход в сторону, удар, выпад, ещё удар и ещё один! На губах рахгута заиграла презрительная усмешка – просто так уранга он точно не сдастся! Морок использовал весь опыт кулачных боев, полученный ещё при сдаче на первый уровень, однако силы оказались не равными. Дозорный разъезд Замбару не собирался уступать пришельцам. Ловко нанося удары древками копий, кочевники теснили сахигарла. Когда поверженный сиронг упал на землю, а девушку пронзил саяк одного из кисару, к схватке присоединился огромный ящер, появившийся неизвестно откуда.
Грозный рык агато заставил тога отступить. На мгновение все замерли, бой прекратился. Гураму заворчали, почувствовав опасность. В воздухе ощущалось присутствие Сам-Ру. Агато громко зарычал, пригнул голову к земле, и двинулся вдоль прохода, намереваясь немедленно разделаться с противником. Хищник, пронесся мимо дерущихся воинов, выбрав в качестве жертвы одного из молодых самцов гураму. Ворчливые ящеры стали оборонятся, используя рога для защиты. В агато тут же полетели стрелы выпущенные тога. Воины оставили Морока, бросившись на выручку соплеменнику, тщетно пытавшегося совладать с ящером. Все это время Азур с интересом наблюдал за схваткой, нахваливая себя за смекалку и сообразительность. Страшно подумать, что могло произойти, поведи он остатки племени через проход, без такой приманки.
Ящер яростно атаковал гураму. Делая выпады, пытался зайти в тыл, клацал зубами, грозно рычал. Несмотря на отчаянное сопротивление со стороны всадника, хищник уверенно теснил дозорных к стене прохода. Гураму ворчали и огрызались, активно работая рогами, однако тесное пространство прохода мешало им развернуться во всю мощь, что стало несомненным преимуществом для хищника. Поднявшаяся пыль мешала обзору, поэтому удары тога не имели особого эффекта. Схватка затянулась. Несколько удачных выстрелов снизили пыл агато, но ящер по-прежнему оставался довольно опасным противником.
Воспользовавшись ситуацией, Соя помогла Мороку подняться. Воин как мог, старался облегчить спутнице задачу. Девушка, стиснув зубы от боли, подставила хрупкое плечо сахигарлу. Так, поддерживая друг друга, они направились вниз по проходу, торопясь уйти подальше от мечущихся вдоль каменных стен тога. Соя нисколько не сомневалась, что кисару рано или поздно расправятся с ящером, а значит лучше поторопиться. Каждый шаг им давался с большим трудом, раны кровоточили, ныли, доставляя неудобство, а сознание того и гляди готово было оставить тело.
Азур внимательно следил за перемещением сиронгов, скрываясь в редкой растительности. Вут жалел, что местность, поросшая невысоким кустарником, не позволяла подобраться к врагу ближе – упускать Сою с Мороком ему очень не хотелось, однако кровавая схватка кочевников с агато не позволяла этого сделать. Слишком велик риск, быть замеченными. Пришлось отлеживаться среди кустов пока ящер обессиленный кровопотерей и действием яда не рухнет замертво. Изрядно потрепанный хищником дозорный разъезд не стал преследовать сбежавших сиронгов а отправился, к тому месту где их дожидалась смена. Голову убитого животного прихватили с собой – Великая Ра-Аам ждала жертву. Да и перед Замбару придётся как-то оправдываться.
Вождь вутов проводил тяжелым взглядом хромавших после схватки гураму, выждал некоторое время, чтобы тога успели скрыться из вида, и направился вниз к проходу в ущелье. Вуты тут же, как один, вскочили со своих мест и бросились следом за вождем. Неандерталец решил проверить путь до конца и лишь, затем вернуться за соплеменниками, чтобы провести их по уже знакомой тропе. Спешить не стоило, кто мог знать, что их ждет впереди. Воин догадывался, что тога могут в любой момент вернуться, а потому решил действовать быстро.
Двигались практически бесшумно, перебрасываясь лишь редкими репликами между собой. Теперь можно было немного сбросить темп, так как опасность встречи с кочевниками миновала. Вряд ли неповоротливые животные могли протиснуться сквозь такие дебри. Редкие лучи света, с трудом продиравшиеся сквозь густые заросли джунглей едва освещали им путь. Однако прекрасное обоняние не позволяло потерять след. Беглецов настигли без особого труда. Неандертальцы решили не обнаруживать себя перед врагом. Когда сиронги ушли достаточно далеко от широкой тропы кочевников и сделали привал, Азур оставил одного из вутов следить за ними, а сам с остальными воинами отправился за Перевал, чтобы провести остатки племени через проход этой же тропой.
Когда неандертальцы вернулись назад оказалось, что сиронги продвинулись достаточно далеко от того места где они их оставили. Боясь преследования со стороны кисару, Соя забралась так глубоко в джунгли, что даже тропы топорисков стали встречаться намного реже. Сообразив, что дальше идти беглецы не смогут, выследивший их вут вернулся назад и доложил обо всем Азуру. Обустроив площадку под стоянку, вождь лично наведывался к сиронгам, однако к глубокому разочарованию неандертальца сиронгов там не оказалось. Следы беглецов терялись среди зарослей, а так как племя нуждалось в защите, Азур был вынужден ненадолго отступить, пообещав себе обязательно их отыскать.
Рассвет приходил за рассветом, неандертальцы потихоньку обживались на новом месте. Изучали долину, выслеживали кисару и уже очень скоро знали местоположение кочевья всех ближайших племен. Так продолжалось до тех пор, пока однажды один из вутов не набрел на маленькое кочали разбитое Мороком по подобию тех, что стояли в одном из соседних племен кисару. Азур лично отправился к сиронгам, прихватив с собой несколько крепких воинов. Новое место обитания требовало особого жертвоприношения. Выкрасть у кочевников нескольких воинов - довольно рискованное мероприятие, а вот поимка парочки заплутавших сиронгов, предназначенных на роль жертвенных подношений местным духам лесов, подходила вутам куда больше. Им необходимо заручиться поддержкой темных сил подземелья, чтобы раз и навсегда закрепиться на данной территории.
Вождь неандертальцев нисколько не сомневался, что принеся в жертву духам подземного мира этих двух отважных существ, он непременно заслужит их благосклонность, поэтому, не колеблясь ни минуты, приказал связать пленников и нести к стоянке, а сам отправился за кутами, намереваясь отпраздновать удачное завершение мероприятия по поимки беглых сиронгов.
Аглакайя словно злобный вестник Сам-Ру неотступно преследовала вутов, пока те неуклюже передвигаясь, несли долгожданный трофеи на холм по тропе топорисков. Кисару рассчитала все верно, как только один из воинов спустился к ручью, чтобы напиться воды она решила действовать. Осторожно подкравшись сзади, девушка выждала удобный момент, когда вут опустил большую лохматую голову к воде, выскочила из укрытия и набросилась сзади на противника. Неожиданность нападения сыграла кисару на руку. Неандерталец, перепугавшись, наглотался воды. Беспорядочно размахивая волосатыми руками, воин пытался скинуться с себя напавшее на него существо, однако ничего не получалось – девушка вцепилась в жертву мертвой хваткой.
Кость молодого ящера, служившая Аглакайе кинжалом, прекратила мучения вута. Девушка быстрым движением проткнула горло противника как раз в тот самый момент, когда последний собирался огласить джунгли диким криком о помощи. Нанеся ещё несколько ударов для уверенности, кисару рухнула следом за вутом на землю. Распластанное тело огромного воина, руки которого, при желании, могли с легкостью свернуть ей шею, наводило ужас на аруту Аглакайи. Как она вообще на это решилась? На одно мгновение девушка представила, что могло произойти замешкай она хоть на секунду. Сам-Ру оскалился и лизнул загривок кисару, перед глазами встала картина жестокой расправы над жертвами, которую её пришлось наблюдать, находясь в плену у вутов. Воспоминания о жизни на поверхности, среди диких племен волосатых гигантов, натолкнули кисару на мысли о Мирте.
Как он мог её покинуть, предпочтя жаркие объятья Сам-Ру?!
Гортанный окрик второго неандертальца заставил Аглакайю прийти в себя. Ах, ты ж, охвостье кута! Вскочив на ноги, осмотрелась - никого. Однако лучше не рисковать. Присела и стала продвигаться ползком на четвереньках, через заросли папоротника, в противоположную сторону от мертвого воина. Как она и предполагала, неандерталец пошел на поиски соплеменника, оставив пленных сиронгов на тропе топорисков. Действовать пришлось быстро. Перерезав заточенным костяным осколком путы на руках и ногах сиронгов, она жестом показала взволнованной Сое, чтобы та не произносила ни слова, а молча следовала за ней. Соблюдение полной тишины увеличивало их шансы на спасение. Подхватив Морока под руку, запинаясь о стебли и древесные корни, Соя направилась за Аглакайей, которая, ловко орудуя костью, расчищала им путь. Грозное рычание вута у ручья предупредило о неминуемом возмездии, заставив беглецов ускорить шаг.
Вернувшись на тропу, вут сразу сообразил, что убийство соплеменника являлось частью коварного замысла. Без промедления он начал преследование, найти беглых сиронгов оказалось делом не сложным, благо следы, оставленные грузным сахигарлом на влажной почве, были видны как на ладони. Втянув широкими ноздрями воздух, неандерталец оскалился, сжал рукоять динку в широкой ладони и бросился сквозь заросли папоротника. Пробежав не больше половины сикеля, вут настиг беглецов сидевших между горбатых корней секвойи. Не желая упускать удачный момент, неандерталец издал грозный крик, оповещающий неприятеля о том, что пора платить по счетам. Размахивая над головой динку и вращая обезумевшими от злости глазами, воин накинулся на сиронгов.
Морок-Атан схватил Сою за плечи и с силой оттолкнул в сторону, а сам приготовился к нападению. Удар динку пришелся как раз по свежей ране. Сахигарл скривился от боли. Он рухнул на колени, прекрасно понимая, что последующий удар, скорее всего, отправит его аруту к праотцам. Всё кончено! Морок посмотрел на перепуганную Сою, застывшую в стороне, и подумал о том, как же тяжело ей придется одной среди диких джунглей Периферии, особенно, если следующей жертвой вута станет Аглакайя. Сиронг попытался подняться, однако, как оказалось, одного удара волосатого воина было достаточно, чтобы выбить из него последние силы.
Вид крови вызвал возглас ликования у вута. Неандерталец замахнулся ещё раз и со всего маху ударил противника по голове. Морок упал замертво, не подавая больше признаков жизни. Девушка вскрикнула не в силах сдержать эмоции. Со смертью Морока ушла и последняя надежда на спасение. Вут повернулся к Сое, на толстых губах, обильно покрытых слюной, заиграла хищная ухмылка. Пальцы крепко сжали рукоять динку. Девушка прижалась спиной к древесному стволу, перебирая в голове все возможные варианты. Распластанное у ног вута мертвое тело сахигарла придало решимости. Соя выпрямилась, словно при сдаче испытания на уровень, высоко подняла голову и шагнула навстречу смерти.
Вут издал возглас ликования, замахнулся дубинкой на жертву, однако рука дрогнула - удар пришелся мимо. Динку вылетела из волосатой руки, пролетела над головой Сои, и вырвало кусок коры с древесиной из росшей позади секвойи. Широко открыв глаза, воин отшатнулся назад. Сделал шаг, затем ещё один. Соя не сразу заметила фигуру девушки, взгромоздившуюся сзади на широкие плечи неандертальца. Аглакайя издала боевой клич племени Рахмая-Короткая память. Орудуя обломком кости, как её учили когда-то тога, девушка отправила неандертальца к праотцам.
Истекая кровью, вут лихорадочно пытался прикрыть руками изрезанное горло, однако раны оказались слишком глубокими. Не обращая внимания на грязные пряди, что беспорядочно лезли в рот, и на ужасный запах, исходивший от мощного тела, Аглакайя продолжала наносить удары. С каждым замахом выбивая из аруту противника алые потоки жизненной силы. Издав победный клич кочевых племен, Аглакайя загнала обломок кости в глаз противника. Ослабила хватку и отпрыгнула назад. Захлебываясь собственной кровью, вут, словно трухлявое вековое дерево, сбитое внезапным порывом шквалистого ветра, повалился на землю. Всё, отмучился! Кисару громко выдохнула.
Девушка вытерла тыльной стороной ладони вражескую кровь с лица, широко улыбнулась Сое и, с трудом ворочая языком в пересохшем горле, прошептала:
- Как видишь, Великая Ра-Аам благосклонна к тебе, дочь Ситуст-Ры.
ГЛАВА XXI
Ветка папоротника качнулась, за ней другая, послышался шелест жухлой листвы под когтистыми лапами и на тропу топорисков выскочил небольшой кут. Ящер быстро огляделся по сторонам. Издал характерное стрекотание и уже собирался прыгнуть в заросли кустарника, росшего по соседству, когда его внимание привлек огромный откет медленно спускавшийся по стволу дерева. Такие крупные членистоногие прихвостни Сам-Ру ему попадались не часто. Насекомое неслышно перебирало лапками по древесной коре, не сводя черных, как смоль, глаз с потенциальной жертвы. Кут побежал вниз по тропе, так как за поворотом наверняка находилось то, что приманивало к себе это крупное насекомое.
Природное любопытство маленького животного взяло над разумом вверх. Очень быстро преодолев необходимое расстояние, ящер убедился, что был абсолютно прав. У основания огромной секвойи сидели две девушки и о чем-то тихо беседовали. Неожиданно где-то совсем рядом раздался крик рассерженного агато, желание досмотреть, чем все закончится, боролось со страхом быть съеденным свирепым хищником. Наконец, Сам-Ру победил! Кут издал тревожное стрекотание, говорившее о крайней степени возмущения, и поспешил удалиться, не желая встречаться ни с откетом, ни с грозным хищником Периферии.
- Слышишь? Мерзкий прислужник Сам-Ру, никак к нам подбирается!
Аглакайя привстала, внимательно прислушиваясь к шелесту листвы и потрескиванию веток под весом грузного тела. Этот звук нельзя ни с чем перепутать! Ах, ты ж, охвостье кута! Габариты агато играли с ним злую шутку. Рука непроизвольно потянулась к костяному осколку. Свет косым лучом выхватил из тени мускулистый торс кисару.
- Агато! Странно, для охоты слишком рано. Видимо кто-то его потревожил. Вот же, фокуру! Оставайся здесь, а я схожу, посмотрю. Мало ли что?! В этих краях лучше всегда быть начеку. Лишний раз не высовывайся, если это он, сразу прячься за тот корень и накройся телом Морока, ему все равно, а тебе это может стоить аруту. Убежать от прислужника Сам-Ру все равно сейчас вряд ли получиться.
Соя молча кивнула, соглашаясь с кисару. Бросила встревоженный взгляд на сахигарла, размещенного её заботливыми руками между больших корней секвойи. Морок не подавал признаков жизни. Интуитивно придвинулась поближе к горбатому выступу изогнутого корня, словно желала слиться с ним воедино. Она бы все отдала, чтобы стать невидимой для опасного хищника, притаившегося, судя по всему, где-то совсем рядом. Из всех клыкастых обитателей Периферии больше всего страха нагонял на Сою именно этот большеголовый свирепый ящер. Выглядывая из-за укрытия, она наблюдала за перемещением кисару, прокручивая в голове возможные варианты дальнейшего развития событий.
Аглакайя, осторожно передвигаясь, направилась вниз к тропе топорисков, по которой ещё совсем недавно бегал маленький кут. Раздвигая ветки папоротника, она с каждым шагом становилась ближе к прислужнику Сам-Ру. Внезапный крик ужаса круто изменил планы кисару. Оглянувшись назад, она увидела перепуганную, до состояния белой кожи, Сою, вцепившуюся двумя руками в тело Морока. Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру! Сиронги оказались в окружении нескольких откетов. Насекомые были довольно внушительных размеров, намного больше тех, что встречались ей ранее на просторах Перефирии. Девушка бросилась на выручку сиронгу, совершенно забыв про агато. Размышлять некогда – для Сои все может закончиться намного раньше прихода вестника Сам-Ру.
А тем временем на извилистой, увешанной лианами тропе появился грозного вида ящер. Мощные челюсти разрывали ненавистные зеленые путы, мешавшие перемещаться огромному телу по джунглям. Крик Сои привлек внимание хищника, он остановился и на мгновение замер, фокусируя взгляд маленьких глаз на пышной лесной растительности. Для начала требовалось определиться с выбором жертвы: две девушки, мертвый сахигарл или огромного размера откеты. Сам-Ру призадумался. В глазах агато промелькнула искра коварства, подпитываемая елейными посулами темного божества.
Кисару успела добежать до сиронгов как раз к тому моменту, когда один из пауков накинулся на Сою со спины. Насекомое спустилось с ветки, поэтому девушка не заметила его сразу. На крик ужаса сиронга с тропы грозным ревом ответил агато. Ящер почуял и наконец, выбрал для себя жертву. Вот же, фокуру! На секунду Аглакайя притормозила. Холодная волна страха прошлась по телу кочевника, застыв на кончике хвоста. Сам-Ру облизнулся и сжал когтистой лапой арату девушки. Только тебя нам сейчас не хватало, агато - мерзкий прислужник темного божества! Её тут же посетила мысль, что именно здесь и оборвутся их извилистые тропы. Мороку видимо понадобилась шумная компания, будь он не ладен! Справиться одной с ящером, да ещё в окружении откетов просто непосильная задача даже для нескольких тога, а чего уж ждать от них?! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Хватай!
Аглакайя швырнула костяной обломок Сое, а сама, разбежавшись, прыгнула на первого, попавшего под горячую руку откета. Резким броском девушка откинула насекомое на пару шагов, краем глаза замечая, как из зарослей показалась огромная голова ящера. Вот же, несносный фокуру! Соя упала на колени, чтобы поднять оружие, но встать у нее уже не получилась. От вида, идущего на них агато, девушку мертвой хваткой парализовал страх. Её трясло, как осенний лист в ненастную погоду. Она даже не обратила внимания на то, что один из откетов уже забрался ей на спину и собирается вогнать мощные клыки в открытый участок шеи.
- Соя! Забери тебя Сам-Ру! Очнись! Ты чего, собралась вслед за Мороком?
Аглакайя прыгнула к девушке, вырвала из онемевших рук кость и резким ударом отсекла несколько паучьих лап. Насекомое мерзко заверещало, подняло оставшиеся конечности к верху и скатилось на землю. Энергично двигая жалкими остатками лап, оно быстро скрылось среди папоротника. Ну, туда ему и дорога! Кисару, со всего маху, ударила Сою по лицу, вцепилась руками в застывшее тело сиронга и начала трясти, как походную флягу с ругу.
- Да приди ты в себя, наконец! Если не хочешь закончить свой путь прямо здесь! Я …
Голос Аглакайи резко оборвался. Кисару почувствовала, как что-то острое и склизкое проникло в неё со спины. Одновременно с этим появилось легкое безразличие ко всему происходящему. Девушка слегка покачнулась, ощущая, как мышцы спины обдало жаром Сам-Ру! Пальцы сами отпустили костяную рукоять. Позади, раздался грозный крик ящера. В тот самый момент, когда агато оставалось сделать всего пару шагов до жертвы, Соя, наконец, вышла из оцепенения. Подняла упавший костяной нож, и громко закричав, нанесла несколько ударов по паучьему телу. Насекомое слетело, вниз оставив кисару в покое, однако сиронга это не остановило.
Соя запрыгнула сверху на откета и начала наносить удары по черной массе, не разбирая ничего перед собой. Девушка зажмурилась, боясь открыть глаза и признаться себе, что это именно она совершила это безжалостное убийство. Первое на ее памяти! Не переставая кричать, раз за разом, загоняла костяной обломок в желеобразную массу желто-зеленого цвета. Откет давно перестал подавать даже малейшие, признаки жизни, однако это сиронга не останавливало. Она била, замахивалась и снова била, не желая прекращать истязания и продолжая кричать так, словно это ее саму разрывали на части.
Лишь когда послышался шум от упавшего тела, а затем, за спиной, раздался громкий крик агато, Соя открыла глаза и остановилась. Лежавшая неподалеку Аглакайя, неподвижное тело Морока, на которое взгромоздились ненасытные откеты и вид свирепого ящера нависавшего над ее головой, произвел на девушку неизгладимое впечатление. Никогда - никогда до этого момента, она не испытывала ничего подобного. Страх толкавший разум к безумию, совершенно лишил ее сил, а конец, который, судя по всему, должен наступить совсем скоро делал бессмысленными все попытки к сопротивлению.
Та чего же затягивать?
Девушка поднялась на трясущихся ногах. Желтые глазки ящера наполнились кровью. Обескураженный смелостью жертвы, агато сделал неуверенный шаг назад и вытянул шею, издав грозное рычание. Желтая поверхность матовых клыков находилась так близко, что казалось, протяни Соя руку, и она сможет их коснуться. Сам-Ру оскалился, жадно потирая когтистые лапы! Распахнув огромную пасть, ящер издал грозное рычание, от которого кровь в жилах Сои остановилась. Глядя на хищника широко открытыми глазами, из которых по щекам ручьем текли слезы, она подняла хрупкую руку с зажатым в кулаке костяным обломком и прокричала что-то в ответ, подражая тому крику, который не раз слышала от Аглакайи. Девушка вытянула перед собой руку с дрожащим костяным осколком и приготовилась встретить смерть. Видели бы её сейчас исурамбу-таронги!
В голове всплыли слова Морока о том, что нет лучшей чести для сахигарла чем достойно уйти из жизни в битве с сильным противником. Чувствуя, как щеки обжигают все новые, и новые потоки слез, она прокричала эту же тарабарщину ещё раз, после чего закрыла глаза, так как ящер уже приготовился откусить жертве голову. Собравшись с духом, девушка сделала шаг навстречу агато, взмахнув перед собой зажатой в руке костью. Она полностью отключила сознание, ни о чем больше не думала и ничего больше не хотела. На этом её знакомство с Периферией можно считать оконченным.
Внезапно раздался ответный крик на невнятный призыв Сои, после чего последовал свист пущенных стрел. Девушка открыла глаза, подняла голову вверх. Жуткий крик агато вновь заставил ее аруту сжаться до размеров горошины, однако на этот раз хищник высказывал возмущение совсем по другому поводу. На мощной шее ящера восседал, тога и сильными ударами загонял клинок меча в огромное тело прислужника Сам-Ру. Хищник отбежал в сторону от того места где стояла Соя, попробовал сбить противника, ударившись о ствол зеленого исполина – не вышло, тога явно знал своё дело.
Стрелы продолжали лететь, раз за разом, при каждом попадании, отбирая жизнь у самого кровожадного обитателя дикой Периферии. Вокруг ящера собралось не меньше десятка воинов, не выпускавших ни на секунду данака из рук. Агато отчаянно сопротивлялся, пытался скинуть со спины всадника, однако силы оказались не равны. Страх ещё не успел покинуть аруту девушки, а грозный убийца уже лежал на земле, истекая кровью и пуская вспененные пузыри из огромной пасти.
Расправившись с ящером, тога направили стрелы на Сою. Бежать или сопротивляться бесполезно. Девушка, все ещё оставаясь под впечатлением от всего увиденного, смогла лишь опустить руку с костяным обломком в ожидании участи. Кочевник, что так ловко оседлал агато, вытер клинок саяка о сорванный пучок травы и направился к девушке, дав по ходу движения несколько поручений собратьям. На лице могучего воина читалось искреннее удивление. Чего-чего, а вот увидеть сиронга женщину да еще за Перевалом он точно никак не ожидал.
- Какой тропой тебя занесло к нам, сиронг?
Соя обернулась назад, словно искала поддержки у товарищей. Она привыкла к языку кочевых племен, но ситуация оказалась настолько шокирующей, что девушка никак не могла подобрать подходящих слов. Глядя по сторонам на хмурые лица тога, Соя ощущала какой-то особенный внутренний трепет. Мысль о том, какая участь её ожидает среди диких кисару не давала покоя, а воображение, под влиянием страха, рисовало самые ужасные картины расправы над представительницей Ситуст-Ры. Находясь под защитой храброго Морока, Соя совершенно забыла, что в один прекрасный момент может остаться совсем одна, сотни сикелей ее будут отделять от тепла родных токов и никому здесь не будет никакого дела до ее дальнейшей судьбы.
- Тур.
Тога отреагировал молниеносно на звук собственного имени, обойдя сиронга приблизился к лежавшей среди стеблей папоротника израненной Аглакайе. Едва заметная ухмылка скользнула по лицу кисару.
- Вот так встреча?! А тебя, как погляжу, Сам-Ру никак не принимает?
- Приветствую тебя, тога! Да хранит покой твоей арату Великая Ра-Аам! Не представляешь, как я рада тебя видеть, здоровяк.
Собрались очень быстро. Ещё не погас свет богини, а вереница из тога, ехавших верхом на гураму, вернулась в кочевье. Сою быстро привели в чувство терпким отваром из пряных трав с добавлением сока палисомы, Аглакайе обработали раны, перевязали, предупредив, что придется пару рассветов провести в лежачем положении, яд откета оказался на удивление силен. Сложнее дело обстояло с Мороком: как стало известно, после тщательного осмотра, проведенного Сиеной, могучее сердце сахигарла отказывалось умирать. Однако не один даже очень сильный знахарь и тем более младшие жрицы не могли гарантировать, что воин встанет на ноги - слишком сильный ущерб здоровью сиронга нанес Сам-Ру.
Выздоровление грозило затянуться при том, что никто не мог гарантировать успешное завершение процесса. Но и этого было достаточно для Сои. Девушка рассвет за рассветом проводила рядом с лежавшим в беспамятстве сахигарлом. Она не оставляла надежды, что сильный организм сиронга, а также полезные свойства травяных сборов кисару возымеют, в конце концов, действие и Морок пойдет на поправку.
- Тебя оберегает богиня, Аглакайя, - сказал Тур сидевшей у костра девушке.
- Да, уж. Так бережет, что скоро отметины негде будет ставить.
Кисару продемонстрировала тога руки, покрытые от плеч до запястья десятками изрубцованных шрамов. Девушка, не отводя взгляда от костра, подбросила ветку. В ответ раздалось тихое шипение. Языки пламени жадно объяли древесину, вгрызаясь алыми клыками в отсыревшую кору. Тур присел рядом.
- Хотел спросить, да все, как-то, не того было. Куда держишь путь-то? И зачем ведешь за собой сиронгов?
Аглакайя потупила взгляд, раскапывая ответ внутри аруту, в какой-то момент она и сама перестала понимать, куда ведет ее тропа и к чему она вообще теперь стремится. Гоняясь за призраками, пришлось преодолеть не одну сотню сикелей, а ничего кроме разочарования в награду от Великой Ра-Аам получить не удалось. Рассвет спешил за рассветом, но для неё так ничего и не изменилось – Аглакайя по-прежнему оставалась одиноким кочевником, бредущим за призрачным светом Великой Ра-Аам.
- Одной Великой Ра-Аам известно. Вот думаю оставить тебе сиронгов, а самой двинуть назад за Перевал.
- Чего тебе тут-то не хватает, ходят слухи Ашат-Рар перебрался на эту сторону, так что, возвращаться теперь не безопасно? А врагов у нас и без того предостаточно.
- То-то и оно! Мне и здесь не лучше, сам видел. Я давно потеряла след Митху, слоняюсь по джунглям, будь они не ладны! А ничего кроме неприятностей на собственный хвост не нахожу. Хватит.
Тур задумался. Вокруг собеседников мирно прохаживались кисару, занятые привычными делами и заботами. Дети суетились на окраине кочевья, планируя очередную охоту на кутов. Их звонкие голоса разносились над долиной заставляя вздрагивать дозорных, дежуривших на приграничных тирсах. Костры чванливо дымили, отправляя нитевидные кучерявые струйки куда-то наверх к самому куполу Великой Ра-Аам. Запахло жареным мясом, щедро сдобренным пряностями и соком молодых лиан, как любили кисару. Зазвучали тихие напевы старушек, старательно сшивавших лоскуты старых шкур для починки походных плащей тога. Где-то совсем рядом послышался смех молодых кисару, горячо споривших об итогах предстоящего похода.
- Коли так, может, поможешь мне в одном дельце? Раз все равно, спешить некуда?
- Смотря, о чем пойдет речь.
- Да, я даже и не знаю, как сказать-то, - Тур осекся, соображая как ему привлечь Аглакайю на свою сторону не растревожив при этом ее аруту понапрасну. – В общем, чего там. Я дал слово тога эти кровососам у Черной пяты, что разберусь с одним мургом, да вот только изловить поганца никак не получается, сама понимаешь кочевье надолго оставить нельзя. Здесь далеко не мирные земли Диких Голубых озер.
- Забудь, да и дело с концом. Тоже мне - слово тога! Подумаешь! Много сейчас тех, кто почитает кодекс и соблюдает его? Особенно там, где мургов больше чем обычных кисару. То-то и оно.
- Так-то оно так. Да только Цабиру нет-нет да напоминает о себе. Он не из тех, Аглакайя, кто смолчит и утрётся, уж поверь. А мне лишний раз лишаться обученных тога не хочется и так от мургов отбоя нет. Проблема не так проста, как может показаться на первый взгляд, Аглакайя. Племени опытный воин никогда не помешает. Поэтому прошу тебя о помощи, зная, не понаслышке, какой ты прекрасный воин-следопыт. Изловим наглеца, а там тебе все тропы свободны. Да и самой сподручней, до Перевала теперь так просто не добраться - сахигарлы Ашат-Рара ничем не лучше мургов. Ну, так что, согласна?
- Эх! Ну, что ж, есть в твоих словах цельное семя. Пожалуй, соглашусь, но сиронги пусть останутся пока возле тебя. Уж больно с ними хлопотно! Оклемаются, а там и видно будет. Я не могу их так оставить, Тур.
Тога кивнул, соглашаясь на условия выставленные Аглакайей. Лишняя пара рук племени никогда не помешает, к тому же Морок хороший опытный воин, а в связи с последними событиями у границы земель Замбару, свой сахигарл им даже очень сильно может пригодиться, мало ли что! Лучше если переговоры с Ашат-Раром будет вести кто-то знакомый с политикой Ситуст-Ры. Хотя втайне, кочевник надеялся, что до этого все-таки не дойдет. Слишком опасны земли за Перевалом, даже для сиронгов: если не мурги или озлобленные племена кисару, то уж голодные хищники точно охладят пыл одноглазого безумца. Без резерва от рампа, силы Ашат-Рара могут быстро иссякнуть, на что и рассчитывал Тур. А там дело за малым – крепкая рука и острый саяк в помощь!
Кочевник умолчал о том, что его больше интересовал не сам Тикитун, который и так рано или поздно получит стрелу в лоб, а Гухта. С тех пор, как первый вновь занял место предводителя одной из самой многочисленной шайки наемников, жизнь кочевых племен у Перевала превратилась в кромешный ад. Идти же вглубь джунглей становилось опасно, никто особо не жаловал пришельцев со стадами гураму на своих территориях. Рассчитаться с кровососами, а затем утихомирить наемников, было бы удачным решением проблемы, так как все последние сообщения от дозорных говорили о том, что на подходе к их землям стоят разъезды Ситуст-Ры, а это уже куда опаснее мургов.
Тога догадывался что то, что привело его и Аглакайю за Перевал, это же влечет Ашат-Рара и одноглазый сахигарл не успокоится, пока не добьется своего. Нужно отдать должное он оказался намного упорней своего предшественника, маниакальная тяга к отмщению помогла сиронгу довольно далеко продвинуться вглубь Периферии. Вряд ли кто-либо из граждан Ситуст-Ры когда-нибудь бывал за Перевалом, а тем более вел наступательные войны. Будущность казалась мутной водой и совершенно не понятно, что можно из нее выудить. Тур тяжело выдохнул, поднялся, поправил поясные ремни, коснулся рукояти саяка и побрел к своему кочали, где его ждала Сиена. На сегодня разговоров достаточно.
Высоко в горах глухо закричал охнос, пахнуло костром. Заверещали по кустам куты. Тога остановился у входа в кочали, откинул полог, оглянулся назад. На короткое мгновение в памяти всплыло родное кочевье, расположенное на берегах Диких Голубых озер. Слишком далеко их загнала Великая Ра-Аам, земли за Перевалом никогда не станут приветливы к пришельцам. Как ни крути, нужно возвращаться домой. Но путь будет слишком труден и скорее всего, сильно пропитан кровью кисару. Тур проскочил внутрь кочали. Послышалось привычное ворчание гураму, приглушенный возглас дозорного, передающего пост смене, а затем вновь наступила привычная для кочевников «тишина».
Воин достал из походного мешка флягу с ругу, отстегнул клепаные ремни забрала, сделал глоток. Глаза внимательно изучали кочевье. Он уже не один рассвет наблюдает за этим поселением кисару. Что-то внутри аруту держало его здесь, заставляя нарезать круги по территории кочевников в ожидании Чиу. Он не испытывал особого желания стать частью племени - с него хватало и мургов, но какая-то непреодолимая тяга заставляла Гухту раз за разом возвращаться на эту тропу. Даже рискуя быть пойманным дозорным разъездом, мург наведывался к кочевью, пугая стоявших на посту тога, а заодно и местных кутов.
Крепкая рука воина опустилась на плечо всадника. Гухта, резким движением отстегнул саяк и остановил клинок в миллиметре от горла тога.
- Хорошая реакция, похвально.
Гухта опустил руку, вернув саяк в ножны.
- Ты доиграешься Чиу, как-нибудь я понаделаю в тебе дырок, и уж поверь - жалеть не стану.
Воин довольно оскалился, демонтируя мургу ровные зубы.
- Нашел?
- Да, они сейчас у Беглой Сойки, но меня не это беспокоит.
- Пока я не верну себе насиженное место, ни о чем другом нам с тобой думать не стоит.
- Так-то оно так, но боюсь тут совсем другой случай, и богиня явно не хочет исполнения твоих планов. Сиронги также идут к Беглой Сойке, а это уже серьезно.
- Значит, придется нам ускориться, выбьем из седла ртупа, а потом возьмемся за Ситуст-Ру.
- Насколько мне удалось узнать они под рукой того самого Ашат-Рара, что сменил Сабатарангу и утопил всю Периферию, что за Перевалом в крови кочевников.
- Значит, придется, заставит его рассчитаться с нами собственной кровью и, причем с большим барышом.
Чиу ухмыльнулся, по раскрашенному лицу пробежала живая рябь.
- А здесь чего забыл, я уж обыскался тебя, думал топориски съели.
Мург застегнул заклепки забрала.
- Да, так ничего особенного, скоротал досуг, пока тебя не было. Поехали.
Гухта развернул гураму и, издав, боевой кличь мургов, направил ворчливое животное по тропе топорисков, ведущую через гору к землям Беглой Сойки.
Тур поднял полог кочали, высунул голову и внимательно прислушался. Ах, ты ж, охвостье кута! Только этого не хватало! Где-то рядом мурги, а значит нужно пойти усилить охрану, а заодно проверить тирсы. Мало ли что!
- Я скоро вернусь.
Тога прихватил саяк и выскочил из кочали.
ГЛАВА XXII
Темнота мягко опустилась на земли Беглой Сойки. Беспокойные куты застрекотали по зарослям саговника, подыскивая безопасное место для ночевки. Гураму недовольно заворчал при приближении незнакомого всадника. Рука мурга опустилась на рукоять саяка. Одно неверное движение чужака и он обязательно пустит его в дело. Одетый в черный плащ с большим широким капюшоном и донтом наперевес, воин проследовал мимо. Его ящер оказался слишком усталым даже для того чтобы отреагировать на появление поблизости ещё одного гураму. Мург медленно поднял руку, так чтобы не провоцировать всадников на агрессию, и поприветствовал их раскрытой ладонью. Гухта притормозил, натянув поводья. Мало ли что! Никогда не знаешь чего ожидать от этого сброда. Наемник проехал мимо не сказал ни слова. Темнота вновь поглотила его. Чиу поежился от холода: здесь в логове наемников сама обстановка заставляла аруту быть всегда начеку. Послышались громкие крики, бой барабанов, гомон пьяных голосов и вои обезумевших от шума гураму - они въезжали в кочевье Беглой Сойки.
Многочисленные костры, разбросанные по всей территории занятой мургами, освещали лагерь ярким светом, борясь с холодом и темнотой Сам-Ру. Гухта с Чиу неспешно проследовали к центру поселения, минуя громкие компании наемников распивавших ругу. Несмотря на то, что темнота давно поглотила долину, никто по видимому и не собрался отходить ко сну. Как раз наоборот – веселье только начиналось. Активно назначались ставки на бои откетов, бега кутов и яростные схватки топорисков. Пьяные вопли и громкое улюлюканье победителей заполняли пространство кочевья. Гухта втянул воздух могучими легкими, вокруг пахло перебродившим ругу, гураму и рвотными массами. Чиу поднял маску на лоб, не желая провоцировать мургов, у которых к нему могли возникнуть вопросы.
- Куда теперь?
- Я думаю, этот сын кута отсиживается где-то здесь поблизости. Дела у него сейчас идут неплохо, а значит тут ему самое место.
Гухта откинул капюшон на плечи, привстал в стремени, желая осмотреть кочевье пока они не спустились в низину, откуда найти Тикитуна будет просто непосильной задачей из-за скученности островерхих строений.
- Куда бы ты подался, Чиу, будь у тебя приличный куш на руках и шайка численностью не утопавшая рампа сиронгов?
- Ну, я бы вряд ли пошел на это, но вот Тикитун, думается мне, скорее всего, захочет приумножить награбленное, а на полученный барыш поднабрать еще мургов в свои ряды. Как тебе такой вариант?
Гухта улыбнулся поравнявшемуся с ними мургу, идущему под руку с какой-то молодой особой, у которой верхняя часть лица была предусмотрительно прикрыта кожаной накидкой с прорезями для глаз. Как же они глупы, эти юные девы привольного образа жизни. Одного присутствия таких спутниц пошлых желаний Сам-Ру достаточно. К чему весь этот маскарад? Кому вообще здесь интересно кто она и почему оказалась у Беглой Сойки? Вполне хватает самого факта нахождения этой персоны в таком месте. Чем больше ругу, тем ниже нравы.
- Согласен с тобой, Чиу. Вот и я также думаю. Предлагаю проехать к тому кочали, рядом с которым обустроен загон для боев между топорисками. Куты, как и откеты скорее всего его вряд ли интересуют.
- Это верно, там и ставки будут поменьше.
- А ты, как я погляжу, не плохо осведомлен для тога из племени Замбару!
- По поручениям вождя ещё и не в такие гремучие ямы приходилось наведаться. Жаль только особой пользы мне это не принесло.
- Ну, тут я с тобой готов поспорить. Думаю очень скоро ты поймешь, что я имею ввиду.
Наемники свернули с тропы, что вела к центру, и направились, по одной из многочисленных улиц к кочали, вокруг которого собралась оживленная толпа мургов. Судя по всему бой только начался, так как ставки ещё продолжали объявлять. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания Гухта с Чиу оставили гураму у безного ртупа, который был приставлен присматривать за животными стоящими за изгородью загона. Затесаться в пеструю толпу захмелевших мургов для них не составило особого труда. Но, как же здесь воняет! О, Великая Ра-Аам! Гухта отстегнул клепки, громко чихнул, а затем нервно почесал нос.
- Тут и пить не надо, выжми подшлемник, получишь полную флягу,- прошептал кисару.
Чиу понимающе кивнул товарищу.
Найти Тикитуна оказалось не такой уж сложной задачей. Амбициозный вожак сидел, развалившись на походных мешках среди таких же, как он предводителей банд мургов. Они выпивали в окружении девиц кисару, у которых прикрытыми оказалась только верхняя часть лица. Наемники все как один были сильно навеселе. Они что-то бурно обсуждали, обсасывая косточки запеченного на вертеле кута! Тикитун наклонился, его вырвало под стол. Какая же мерзость! Гухта легко толкнул Чиу в бок, указав взглядом на жертву. Тога пошел в обход, намереваясь перекрыть Тикитуну пути к отступлению, если он вообще решит ими воспользоваться.
Гухта тщательно изучал противника, не обращая внимания на схватку двух топорисков, которые с особой яростью рвали друг другу шкуру во славу Сам-Ру. Однако, несмотря на изрядную долю выпитого ругу Тикитун не давал себе расслабляться. Отправив стройную кисару с яркими лентами на хвосте за очередной порцией ругу, он стал осматривать местную публику. И вот тут-то их глаза встретились. Огонь Сам-Ру горевший в хищных прорезях заклепанного шлема нельзя перепутать ни с чем. Ртуп мгновенно почувствовал, как засосало под ложечкой, и выветрились пары ругу. Только этого не хватало! Нашел таки, никчёмный фокуру! А ведь все так хорошо начиналось! Ах, ты ж, немытая скорлупа Цоронга!
Нужно было срочного что-то предпринимать. Иначе Гухта доберётся до него раньше, чем Сам-Ру успеет вложить ему в руку кинжал. В голове ртупа вихрем закрутились все возможные варианты. Он пока не знал, на каком именно, остановиться, но то, что на этот раз Сам-Ру не удастся его спровоцировать это точно. Биться с Гухтой чтобы потерять место вожака довольно глупая и абсурдная затея. Нет, теперь он поступит куда более продуманно, подставив Гухту и сохранив при этом лицо. Тикитун нисколько не сомневался, мург не станет убивать его исподтишка, нет! Этот мерзавец не таков, он непременно постарается бросить ему вызов, чтобы при всех унизить, отобрать седло вожака, а уж потом расправиться с ним как с никчемным харуту от мургов! Ну, нет Сам-Ру ничего у тебя, на этот раз не получиться, сколько не старайся!
Тикитун жестом подозвал девушку. Он дождался, когда кисару с полной чашей наклониться к нему демонстрируя девичьи прелести, на которые, как и ожидал мург, упал взгляд вожака конкурирующей шайки. При других обстоятельствах ртуп наверняка не придал бы этому особого значения, ведь девицы Сойки только для этого здесь и собрались, но сейчас данный инцидент можно использовать, как отличный повод развязать драку. Главное втянуть сюда Гухту, а там дело за малым. Уж он-то не упустит такого шанса!
Битый Рог, мург из ртупов, облизнулся глядя на аппетитную подружку Тикитуна. И почему не ему сегодня достался этот сочный цветок джунглей? Однако оценить стройную кисару по достоинству у него не получилось, так как в лицо наемнику прилетела чаша с ругу, которую из рук девицы выхватил Тикитун. Ах, ты ж, охвостье кута! Рог взревел и, перевернув доски стола, на которых были разложены яства. Шум привлек внимание толпы. Битый Рог, утерся и выхватил саяк из ножен.
-Ну, ты сейчас у меня отведаешь милости Цоронга, падаль! Иди сюда!
Тикитун ухмыльнулся, видя, как заторопился Гухта пробиравшийся к ним через толпу. Можно было не сомневаться, этот кисару догадался о замысле ртупа. Но теперь у него ничего не получиться.
- Какого кута, ты сразу хватаешься за саяк, Битый Рог, или может в руках совсем сил не осталось. Мы же все свои, так чего зазря портить друг другу шкуру?
Мурги взревели:
- И то верно, Битый Рог, ты чего это?
- Давай так, на кулачках, нечего в холостую кровь лить.
- Отделай его как следует и кут с ним!
Битый Рог почернел от злости, отбросил саяк на сторону и приготовился атаковать.
- Ну, фокуру, я сейчас выбью из тебя, поганца, всю спесь, и девку твою заберу на закуску. Понял?
Тикитун рассмеялся противнику в лицо, все шло как нельзя лучше.
- А почему бы и моим парням не размяться, а? Ну, раз уж на то пошло, чего притихли-то? Уж верно затекли и ноги и руки?
Внимание толпы переключилось с топорисков на конфликт двух предводителей разбойничьих шаек, который грозил перерасти в грандиозное побоище. Между тем каждый мург понимал, что, несмотря на оговоренное условие - биться без оружия, у большей части присутствующих в походном сапоге всегда имелся кинжал, которым он непременно воспользуется, как только возникнет необходимость.
Битый Рог покрутил головой, разминая толстую шею. Больше ждать нечего, наемник оттолкнул кисару, стоявшую между ним и Тикитуном, и набросился на мурга с кулаками. Они сцепились не жалея ни когтей, ни зубов. Видя, что избежать общей драки уже не получиться остальные члены банды также пошвыряли по сторонам саяки и бросились отстаивать кулаками честь шайки. Несмотря на то, что группа Тикитуна серьезно превосходила банду Битого Рога по численности, последняя нисколько им не уступала им, ни в силе, ни в свирепости. Наемник знал против кого идти, чтобы растянуть удовольствие.
Гухта чуть-чуть не успел, желая опередить мурга. Ему оставалось буквально несколько шагов до заветной цели, когда какой-то перепивший ругу ртуп ударил кисару по голове. Чиу бросился на выручку товарищу, забыв про оговоренный ранее план. Гухта не стал играть в благородство и вытащил из-за пазухи кинжал. Ему плевать на договоренности двух вожаков, как и большинству присутствующих наемников на поляне. Несколько точных ударов и напавший мург рухнул на колени с распоротым животом и рассеченным горлом. Раздался женский крик, послышался скрежет оружия о ножны и началась резня, привычная для кочевья Беглой Сойки. Становиться жарко! Теперь главное не получить клинок под ребро.
Пока Чиу с Гухтой отбивались от одурманенных ругу наемников, Тикитун, недолго думая достал из голенища сапога небольшой кинжал, изловчился и вогнал клинок противнику в глаз. Битый Рог взвыл от невыносимой боли, это весьма подлый ход даже для такого мурга, как Тикитун. Схватившись двумя руками за лицо, ртуп осел на землю. Но Тикитуну этого показалось мало: в пылу схватки он решил воспользоваться случаем и, раз и навсегда, избавиться от сильного конкурента. Мург обхватил противника сзади, а затем быстрым движением перерезал ему горло. Вот же, охвостье кута! Битый Рог завалился на бок, истекая кровью, он шевелил толстыми губами в попытке донести до собратьев по оружию, на какую подлость решился Тикитун. Но в пылу схватки, среди брызг крови, паров ругу и грозного рычания его вряд ли кто-то мог услышать. Сам-Ру лукаво улыбнулся, потирая когтистые лапы.
На протяжении всей схватки Чиу старался быть поблизости с Гухтой. Однако когда кисару в очередной раз отскочил, пропуская перед собой падающее тело противника, на него набросился Шустрый Арк. Как этот предводитель мургов затесался в разборку двух группировок, не сосем понятно, но на тот момент это было не так и важно. Арк всем своим поведением демонстрировал, что пришел за аруту Гухты. Видимо и этот нечестивец решил избавиться от конкурента. Судя по всему, каждый уважающий себя вожак мургов считал необходимым вынести максимальную пользу из заварушки устроенной Тикитуном. Гухта к этому времени стал довольно известным среди наемников, поэтому Чиу нисколько не удивился, когда в руках Шустрого Арка мелькнуло лезвие широкого клинка. Ах, ты ж охвостье кута!
Гухта повернулся к Арку, как раз в том самый момент, когда кисару выбросил перед собой руку, намереваясь отправить воина к праотцам. Однако Чиу оказался проворней, он вклинился между Арком и Гухтой, оттолкнул последнего, получив удар кинжалом в бок! Мург громко выругался, поняв, что допустил промах, но второго шанса уже не будет. Иначе можно самому легко лишиться аруту - Гухта прослыл, среди мургов, очень сильным бойцом. Шустрый Арк испарился, затерявшись среди толпы беснующихся наемников. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Кисару подхватил тога под руки, им нужно было срочно выбираться! Сейчас они оба стали превосходной мишенью для любого недоброжелателя.
Взвалив на себя Чиу Гухта, отбиваясь от полупьяных наемников, выбрался из самой гущи свары. Они нашли спокойное местечко между двух кочали, где можно было осмотреть рану и, хоть немного, привести себя в порядок. Кинжал прошел, вскользь, судя по всему не задев жизненно важных органов, так Шустрый Арк все-таки метился не в него. Однако медлить не стоит.
- У меня на поясе, есть шипы для опу, достань.
Гухта вытянул из поясного мешка Чиу несколько полых трубочек, длинной чуть больше фаланги пальца.
- Вон те, синие.
- Что это?
- Если ты сейчас меня не уколешь, возвращаться придется одному. Долго я точно не протяну. Я их ношу для кутов и другой мелкой живности. Сделай три быстрых укола вокруг раны, но не держи шип сильно долго внутри. Пока суть, да дело, может получиться унести ноги. Но тут как повезет. Не перепутай цвет, от желтых я отдам Сам-Ру аруту прямо здесь. Чего смотришь, давай коли, пока ещё не поздно!
Гухта не мешкая сделал все в точности так, как просил Чиу. Глаза кочевника расширились, зрачок почернел. На какое-то время тога дистанцировался от внешнего мира, впав в ступор. Боясь, что кисару так и не придёт в себя Гухта ударил его по лицу – не помогло. Попробовал ещё раз, кровь брызнула из носа тога. Ах, ты ж, охвостье кута!
- А теперь бежим!
Чиу поднялся, навалившись всем весом на Гухту. Прикрыв рану рукой, он засеменил быстрым шагом рядом с наемником.
- Ты как, справишься? – спросил воин на ходу у тога.
- Иди-иди, нужно догнать этого продажного приспешника Сам-Ру, пока он ещё где-то рядом.
Гухта скинул с плеч плащ и дал товарищу, чтобы тот приложил к ране.
- Держи, пока ничего другого предложить тебе не могу.
Они заскочили в загон, отыскали своих животных и направились к выходу. Девствовать следовало быстро, не теряя лишнего времени.
- Чиу ты видел, куда он побежал?
- Да как же, уследишь тут, того и гляди оставят без хвоста. Вот, поганый прислужник Сам-Ру! Удрал все-таки!
Тога вернул наемнику его плащ. Достал из походной сумки, висевшей на гураму, специально приготовленные для этой цели лоскуты материи. С некоторого времени, когда ему, в силу определенных обстоятельств, пришлось сблизиться с мургом, он с ней практически не расставался. Мало ли что! Гухта накинул испачканный кровью плащ на плечи, вскочил на гураму и, не обращая, внимания на крики безногого старика направил ящера по тропе между кочали. Если, как следует, поторопиться им, возможно, ещё удастся догнать Тикитуна, хотя учитывая, что последнее время он все больше перемещался верхом на топориске, это вряд у них получиться. Чиу кинул на прощание безногому мургу:
- Позже сочтёмся, старик!
- Знаю, я вас, поганцы! – прорычал в ответ наемник.
Чиу ударил себя ладонью по лица, чтобы ненароком не потерять сознание и начал обхаживать бока гураму стрекалом, принуждая животное увеличить скорость.
Притормозили только после того, как кочевье мургов осталось далеко позади, а гураму окончательно выбились из сил, и ни в какую не соглашались идти дальше.
- Ну, что ж вы, поганые прислужники Сам-Ру. Они словно с ним сговорились – посетовал на несговорчивость животных Чиу.
- А чего ты хотел: им все-таки приходиться тягаться с топориском, а скорость, сам понимаешь, это далеко не лучшее их качество.
- Что есть, то есть, тут с тобой не поспоришь. Думаю, пора им дать возможность, как следует, отдышаться, заслужили.
Чиу спрыгнул на землю, позволив гураму сойти с тропы, спуститься к ручью и утолить жажду. Его примеру последовал Гухта.
Пока животные приходили в себя после такой сумасшедшей погони, кисару присели на поваленный ствол секвойи и обработали раны. Гухта практически не пострадал - так пару порезов и несколько ссадин, чего нельзя сказать о Чиу. Судя по всему, лезвие клинка Шустрого Арка оказалось смазанным каким-то ядом, от действия которого никакая перевязка уже не могла спасти. А шип, которым воспользовался Чиу, ещё больше усугубил, и без того не простую, ситуацию. Гухта предположил, что как только экстракт укола перестанет действовать, а яд Арка разойдется по крови, Чиу отдаст аруту Сам-Ру. Им срочно требовались знахарские способности и знания жриц Ра-Аам.
- Ну, ничего, ничего мы ещё посчитаемся,- прошипел Гухта, усаживая на гураму Чиу.
Чтобы воин ненароком не вывалился из седла, потеряв сознание в пути, наемник привязал его к задней луке. Требовалось срочно найти знахарку или, на худой конец, жрицу. Возвращаться к Сойке опасно, да и не доедет он. Поэтому Гухта принял единственно правильное на тот момент решение. Вместе с умирающим Чиу он отправился к кочевью, вокруг которого столько раз проезжал до этого. Он точно знал, что там есть жрицы и если зрение его не подводило, одна из них являлась верховной жрицей Великой Ра-Аам.
Внимательные глаза сиронга безошибочно вычленили всадника среди темной листвы деревьев. Над головой раздался недовольный крик охноса. Что-то на сегодня этот пожиратель падали припозднился. Ашат-Рар похлопал ладонью по шее топориска. Хищник переминался с ноги на ногу, пытаясь устоять на одном месте. Ещё немного, ну, же! Пора! Хадрат поднял над головой руку и дал отмашку воинам. И тут же со всех сторон к тому месту, где затаился пришелец, помчались всадники на топорисках. Прятавшийся в кустах мург попытался избежать плена, разогнав ящера с места до максимально скорости. Однако стрела григера пробившая брюхо хищника не позволила осуществиться намерениям воина. Тикитун вылетел из седла и распластался по сырой земле, наблюдая, как из кустов высыпали куты и бросились бежать через поляну.
Ашат-Рар дернул удела, направляя топориска по тропе вниз, к тому месту, где фаранги скрутили пленного мурга. Хадрат поднял забрало, довольно ухмыляясь. Загонять этих тупых уранга стало даже проще чем кутов. У этих хоть инстинкт самосохранения работает на полную мощность чего нельзя сказать про уранга и тем более мургов. Здесь за Перевалом они слишком самоуверенны и расслаблены. Ну, ничего, Ситуст-Ра очень быстро поправит данное упущение!
- Хуму, по всему видно, этот из вожаков мургов, - рахгута сорвал ожерелье с груди Тикитуна и протянул хадрату.
Ашат-Рар кивнул подъехавшему всаднику, принял украшение символизирующее принадлежность пленника к руководящему клану наемников. Покрутил в руке, брезгливо отшвырнул в сторону.
- Сожгите!
- Слушаюсь, хуму!
- Ну, рассказывай, мург, какого кута ты здесь делал?
- Я бы хотел тоже самое спросить у тебя, сиронг, какого спрашивается Цоронга вы подстрели мне топориска? Или думаешь, тут их за особые заслуги раздают, как ваши риклоны?
Ашат-Рар сверкнул единственным глазом, ощущая, как внутри разгорается пламя ненависти. Фаранги заломили руки наемника так, что Тикитун взвыл от нестерпимой боли. Они не успокоились, пока мург не встал на колени не в силах произнести больше не слова. С трудом сдерживая вопли готовые сорвать с губ, ртуп прокручивал возможные варианты побега. Но он просто не знал, кто пред ним и что с этого момента его аруту ему больше не принадлежит и больше никогда принадлежать не будет.
- Я долго думал с чего начать, попав в это прекрасное место. И знаешь что, мург, ты мне очень сильно помог, за это я не стану тебя убивать, по крайней мере, пока. Как тебе такая идея?
- Я вожак мургов, просто так тебе это не сойдет с рук. Они обязательно найдут вас и спросят по кодексу мургов.
Ашат-Рар громко рассмеялся.
- Вот, насмешил! Почему ты так уверен в этом, фокуру? Я показал тебя, только что как отношусь к тому, что ты главарь банды падальщиков, но ты, к сожалению, очень туп, и с этим уже ничего не поделаешь.
- Я Тикитун, если ты не заметил, мы уже встречались с тобой, и здесь над нами нет власти Ситуст-Ры, это земли мургов, а значит …
Ашат-Рар рассвирепел не на шутку, подъехал и со всей силы ударил зарвавшегося ртупа по лицу.
- Ты думаешь, я тебя не помню, ртуп? Это даже хорошо, что ты сам сознался, тем лучше. Как ты считаешь, пойдут ли твои мурги за тобой, если узнают, что их вожак просто никчемный лизоблюд и прислужник Ситуст-Ры.
- Я никакого отношения не имею к сиронгам, это любой подтвердит.
- Да, ну? А у меня вот совсем другое мнение на этот счет. Сатару-Харун, сломайте ему ребра для начала и вырвете язык, а потом …
Глаза Тикитуна округлись, казалось ещё чуть-чуть, и они вовсе вывалятся из орбит.
- Погоди, погоди, хадрат. Я просто только что избежал плена Сам-Ру, поэтому не совсем хорошо соображаю.
- Тут я с тобой соглашусь, особой сообразительность ты не отличаешься. Так что ты мне предлагаешь вожак мургов.
На лице Ашат-Рара заиграла надменная ухмылка.
- Я знаю, что вы пришли не просто так, уж не скажу какие у вас здесь дела, но вот на мою помощь вы всегда можете рассчитывать. Поверь, хадрат, я в любой момент смогу убедить мургов пойти за мной. Надо только немного расчистить путь от претендентов и все эти земли ваши. А они намного богаче тех, что за Перевалом, уж поверь. Одно махру Кривого когтя чего стоит! С ним твои фаранги станут просто непобедимы.
Ашат-Рар кивнул головой, соглашаясь с тем, что предложил наемник.
- Судя по всему, подлость, компенсирует твою природную тупость. Ну что ж, это уже неплохо. Только одно маленькое уточнение. Сатару.
Сиронги вновь заломили руки мургу, так что он уткнулся рогатым лбом в землю, и взвыл от нестерпимой боли, проклиная про себя всех предков всадников до десятого колена.
Один из фарангов подбежал к хадрату поднес кулак к сердцу и отрапортовал:
- Хуму, все готово, разрешите приступать?
- Несите, я сам все сделаю.
Сахигарлы прикатили деревянные колодки с бронзовой окантовкой по краям. Голову мурга и руки зафиксировали неподвижно, а между ступней поставили деревянную распорку, из-за которой он не мог пошевелить ногами. Так находясь в позе распятого кута, Тикитун наконец-то осознал всю ничтожность собственного существования. Власть очень зыбкая штука, если она зиждиться лишь на пустом высокомерии и непомерных амбициях, то становиться очень зыбкой, норовя в любой момент ускользнуть из рук, словно песок сквозь пальцы.
Сиронги поднесли глиняную емкость с горящими углями.
- Поднимите его, - скомандовал хадрат.
Сиронги при помощи копья заставили ртупа поднять голову, а Сатару-Харун, поднес клинок рага к шее жертвы так, что малейшее движение могло стоить ему жизни. Ашат-Рар протянул руку, вытащил из раскалённых углей клеймо на длинной ручке. Знак Ситуст-Ры горел ярким светом, разгоняя темноту Сам-Ру. Ах, ты ж, немытая скорлупа Цоронга! Ртуп заскрипел зубами, понимая всю безвыходность собственного положения. Помощи ждать неоткуда, да и на кого он мог, в принципе, теперь положиться после «гибели» Арху?!
Дикий вопль боли и страдания пронесся над холмами Периферии, разбудил задремавших охносов и напугал кутов. Ашат-Рар, откинул клеймо в чашу, выхватил раг из рук Сатару и несколькими ударами отсек рог наемника. Мург потерял сознание, не проронив ни звука. Сахигарлы отступили назад, раскрыли колодки и позволили телу, под собственной тяжестью, сползти на землю.
- Ну вот, и все! С почином нас, Сатару! Привяжите его к хвосту гураму, пусть плетётся следом, там ему самое место.
- Хуму, не слишком ли вы суровы с уранга?
- Эта, падаль, Сатару-Харун, очень тонко чувствует слабость, ловко втирается в доверие, но при удобном случае придает тебя. Он должен с самого начала понять, что со мной лучше не шутить и любой, даже незначительный промах будет стоить ему жизни. Наемники, так уж, повелось - понимают только язык грубой силы. Станешь с ними любезничать, нарушишь субординацию панибратством, они посадят тебя на пики. Даже не сомневайся, рахгута! Топориски руководствуются инстинктами, а эти воины удачи не намного, ушли от них по развитию. Очень легко дают клятву верности и так же легкое ее забирают. Учти это и никогда не забывай.
Ашат-Рар похлопал рукой по плечу рахгута и удалился в свою палатку, которую для него к тому времени разбили фаранги.
Ситуст-Ра, наконец, и за Перевалом пустила первый росток.
ГЛАВА XXIII

Тень от дерева упала на соседний куст. Маленький кут перебежал поляну и уже собирался нырнуть с притенённый оазис, когда прямо перед ним вырос огромный волосатый воин, с динку наперевес. Азур хищно оскалился и зарычал, отпугнув кута. Громко стрекоча, ящер кинулся в обратную сторону. Такое соседство вуту сейчас точно ни к чему. Он просидел до рассвета среди саговника, наблюдая за кочевьем кисару. Неандерталец люто хотел отомстить ненавистным фухам, за смерть его лучших воинов. Когда он вернулся и обнаружил, что оба конвоира мертвы ярости Азура не было предела. После этого случая воин даже не сомневался, в том, что этих ящеров необходимо принести в жертву духам подземелья. Иначе такими темпами вутов здесь скоро совсем не останется. И начать стоит с девчонки, так как воина, пока нигде не было видно.
На это раз брать с собой он никого не стал, не желая рисковать жизнью вутов понапрасну. Хочешь, чтобы сделали качественно, сделай это сам. И вот терпение неандертальца было вознаграждено духами Периферии. Соя, водрузив на плечи большой кувшин, пошла к ручью за водой. Аглакайю она с собой звать не стала, а Морок-Атан был ещё слишком слаб, чтобы сопровождать ее. Да и что ей, в общем-то, грозит в землях кочевья Тура и Сиены? Дозорные на тирсах бдительно охраняют территорию как от охносов, так и от набегов топорисков. Агато в этих краях замечен не был, сиронги тем более, так чего ей боятся? Девушка, напевая задорную мелодию, из тех, что часто проигрывали в ишмая-митра, неспешно спустилась к ручью.
Внимательные глаза Азура безошибочно вычислили расположение ближайших тирсов с воинами на башнях. Нет, в открытую он набрасываться на нее не станет. Не таков Азур, сын Карака! У него припасено для жертвы кое-что поинтересней. Вут прополз на четвереньках к тому самому месту, где кисару обычно набирали воду. Он вычислил это по тропе и натоптанной ногами площадке у ручья. Неандерталец шикнул на кута, который по своему наивному любопытству решил преследовать огромного воина. Ящер громко заверещал, а затем скрылся в зарослях саговника. Азур снова замер.
Соя опустила кувшин на землю и потянулась за черпаком на длинной ручке, стоявшим у поваленной сосны, когда ее взгляд упал на крупную рыбину которая по непонятной для нее причине оказалась у ручья. Рыба была настолько крупной и красивой, что у девушки далекой от жизни Периферии, даже не возникло никакого вопроса по поводу ее нахождения на этом месте. Сиронг огляделась по сторонам, возможно хозяин улова где-то поблизости. Но она по-прежнему оставалась совершенно одна. Мало ли кто мог ее здесь забыть?
- Что ж раз никого нет, прихвачу с собой, а там разберемся. Скорее всего, мальчишки поймали и оставили здесь, больше некому.
Сиронг нагнулась, намереваясь поднять трофей. Раздался шелест листвы и на ее тонкой шее затянулась петля. Азур с такой силой дернулся на себя аркан, что не один тога не заметил исчезновение девушки, даже если бы пристально следил за ней. Соя растворилась в густой растительности, словно ее и не было никогда возле ручья. О недавнем присутствий сиронга напоминал лишь кувшин, сиротливо стоявший у журчащей воды.
Неандерталец даже не стал поднимать рыбу, не желая рисковать таким уловом как фух. Перетянув лианами руки и ноги Сои, он жестами как мог, объяснил ей, что если она издаст хоть один звук, то тут же лишиться головы. Для пущей убедительности вут достал из мешка, что висел у него через плечо, ещё одну рыбину и размозжил ей голову динку. Соя, соглашаясь, закивала в ответ, показывая воину, что больше не нуждается в пояснениях. Всё и так предельно понятно. На всякий случай Азур, держал в руке аркан, чтобы иметь возможность в любой момент перекрыть кислород девушке и оградить себя от возможных эксцессов в пути. Хотя это было уже лишним, Соя настолько перепугалась вида волосатого монстра, что не рискнула бы кричать, даже если бы была уверена, что ее кто-нибудь услышит в этих диких дебрях.
Около пяти сикелей Азур нес пленницу на плече, не желая рисковать. Как только стало понятно, что погони нет, и вряд ли кто-нибудь теперь повстречается ему на пути, он опустил сиронга на землю и предоставил возможность передвигаться самостоятельно, однако петлю аркана снимать с шеи ни стал. Мало ли что! Когда Соя выбилась из сил и начала потихоньку отставать, Азур раздраженный ее излишней слабостью, раз за разом стал применять физическую силу, дабы поднять дух сиронга. Как они вообще могут выживать в этом мире, бестолковые тщедушные ящерицы?
Чем чаще падала, спотыкаясь о горбатые древесные корни Соя, тем сильнее за этим следовал удар. Дошло до того, что через десяток сикелей Соя распласталась по тропе топорисков и потеряла сознание, от усталости, обезвоживания, а также мощных ударов вута, которыми можно было не только сиронга замордовать, но и гураму. Азур подошел к лежащей Сое, легонько пнул проверяя жива она или нет. Он и сам уже понял, что эти фухи слишком изнежены и поступать с ними, как он обычно поступал с женщинами родного племени, лучше не стоит. Неровен, час помрет, и до жертвенного костра не дотащишь.
Вут присел рядом, порылся волосатой рукой в мешке, вытащил безголовую рыбину и принялся жевать. Громко чавкая и пуская слюни по подбородку, он подумал о том, что неплохо бы развести костер, но тут же отбросил эту идею. Лень характерна и для вутов, ей безразличен возраст, пол, происхождение. Азур подумал о том, как поступить с фухом дальше. Он выполнил первую часть собственного плана, однако особого удовлетворения не получил, оставалось надеяться, что все измениться когда она буде преданна огню а ее язык и сердце окажутся у него в котелке. Неандерталец мечтательно прикрыл глаза, откинувшись спиной на огромный корень секвойи. Усталость сморила вута и буквально через мгновение он заснул.
Соя открыла глаза.
Медленно, чтобы ненароком не разбудить волосатого монстра, девушка расслабила стебли лиан стянувших ей горло. И на четвереньках поползла, в ту строну, откуда они только что пришли. Вут захрапел, заставив сиронга замереть на месте. Сердце девушки стучало так, что казалось ещё чуть-чуть, и оно вырвется, наружу разорвав ей грудь. Вут снова захрапел, и Соя, переведя дух, двинулась дальше. Неожиданно перед ней выскочил маленький кут, тот самый, что с рассвета преследовал волосатого охотника. Малыш грозно зарычал, разглядев дикий ужас в больших глазах сиронга. Соя почувствовала, что видимо, обречена навечно, страдать на Периферии. Она прекрасно знала, как могут шуметь эти маленькие хвостатые пройдохи. Тут не только вут, а даже гураму проснётся.
Несмотря на всю абсурдность ситуации, Соя заглянула в глаза ящера и обратилась к богам кочевых народов. Припомнила всех кого успела узнать за все время нахождения на Периферии. Стоя на четвереньках, девушка просила защиты и помощи, искренне надеясь, что ее мольбы будут услышаны. Совпадение или нет, но что-то явно изменилось в поведении ящера! Слава исурамбу-таронгам! Кут мотнул тупоносой мордой и скрылся в кустах также внезапно, как и появился. Однако начинать бурно радоваться было преждевременно и опрометчиво со стороны сиронга.
Не успела она распрощаться с кутом, как за ее спиной выросла огромная черная фигура вута. Азур на этот раз не стал церемониться с непослушным фухом. Размахнувшись как следует, вут обрушил динку на ее голову. Соя, перепугавшись, отшатнулась в сторону, и это спасло ей жизнь, однако не уберегло от увечий. Дубинка опустила на руку девушки размозжив кости до основания. Дикий вопль страдания и невыносимой боли разлетелся по джунглям Периферии. Азур накинулся на Сою, несколькими ударами он выбил из нее сознание, жестко скрутил лианами, взвалил на плечи и побежал по тропе. Следовало поторопиться, если крик пленницы кто-то услышал, дело может серьезно осложниться.
Уже на ходу Азур обругал себя последними словами за излишнюю несдержанность. Придется проводить обряд здесь, иначе фух умрет от потери крови и все ради чего он так старался, не будет иметь никого смысла. Остывшая кровь жертвы никому не нужна: ни ему, ни лесным духам подземелья. Лучи Великой Ра-Аам постепенно отступали, оставляя Периферию Сам-Ру. Вут бежал из последних сил, подыскивая на ходу удобное место для жертвоприношения. Неожиданно на его пути возник топориск. Только этого не хватало! Неандерталец мгновенно прокрутил в голове возможные варианты решения проблемы. Отступать нельзя. Видимо, духи этих земель слишком недовольны тем, что принесение жертвы снова откладывается.
Вут скинул драгоценную поклажу, расправил плечи и, сжав покрепче динку, зарычал на топориска. Просто так он девчонку не уступит этому хвостатому властителю джунглей. Ящер также не собирался церемониться, а разбежавшись, прыгнул на воина. Соя смотрела на все происходящее широко открытыми глазами. Ещё совсем недавно сидя у себя в токе она и представить себе не могла, что очень скоро окажется на Периферии, пленницей волосатого монстра, который будет биться не на жизнь, а на смерть за неё с таким же ужасным диким топориском. На какое-то время она даже забыла, что сама только что пострадала от этого чудовища, потеряв кисть руки.
Азур бился, остервенело, не позволяя топориску брать верх. Вут выплёскивал всю накопившуюся внутри него ненависть на этого хищника Периферии. Удар за ударом неандерталец выбивал аруту из противника. Даже мощные ноги и хвост не могли помочь ящеру. Грозное рычание вута совместно с криком топориска заполнили пространство, распугав кутов. Схватка завершилась полной и безоговорочной победой вута. Ящер практически не нанес никакого ущерба противнику. Высокий рост и увесистая динку в крепких руках неандертальца не оставила никакого шанса хищнику на спасение при всей его мощи и ловкости. Чувствуя, что силы покинули его Азур присел рядом с истекающей кровью Соей.
Глядя на окровавленное месиво из топориска вут с облегчением выдохнул. Сил практически не осталось, а ему ещё надо провести жертвоприношение иначе будет поздно. Дерзкая выходка топориска явно намекала вуту на то, что он и так с этим слишком затянул. Без жертвенной подпитки духи очень быстро меняют милость на гнев. Так было наверху, так будет и здесь и в этом Азур нисколько не сомневался. Где-то высоко в горах закричал охнос. Воин передернул плечами и заставил себя через силу подняться, ещё одной схватки он точно не выдержит, следовало поторопиться. Схватив Сою за путы вут свернул с тропы и побрел в джунгли намереваясь подыскать подходящее место для проведения жертвенного обряда.
Разобрав завалы валежника, вут выбрал несколько подходящих бревен из тех, что оказались, не сильно повреждены сыростью и разложил жертвенный костер. Когда Соя поняла, чем ей грозят все эти приготовления, она пришла в тихий ужас. Вот и всё - конец историй?! Девушка попыталась освободиться, но заметив злобный огонек в маленьких глазах вута, оставила эту затею. Такими темпами она добьется лишь того, что следующим ударом вут размозжит ей голову. И наверняка постарается на этот раз не промахнуться. Очень скоро к сиронгу пришло осознание собственной обреченности, и идея с побегом не стала казаться такой уж опасной. Значительная потеря крови и грядущая казнь подтолкнули Сою к действию. Единственное на что в тот момент хватило ее смекалки так это на банальный истеричный крик. Сильное нервное перенапряжение вывели сиронга из равновесия, и до тех пока Азур не заставил ее принудительно замолчать своими пудовыми кулаками, она кричала что есть мочи.
Вут привязал девушку к сухому бревну, из тех, что валялись рядом, разжег под ней огонь, и начал пританцовывать по кругу, размахивая длинными руками и призывая духов подземелья обратить на него внимание. Неандерталец подбрасывал динку к верху, а затем бил себя кулаком в грудь, грозно рыча и скалясь на пламя. Куты громко застрекотали по кустам потревоженные действиями волосатого воина. Наконец пламя набрало силу, языки начали покусывать тело жертвы. И тут вут вспомнил о том, что совершенно забыл о себе. А как же сердце и язык?
Громко рассылая проклятия, всем кого мог вспомнить вут начал раскидывать при помощи динку горящие сучья. Обжигаясь и подпрыгивая, неандерталец все-таки вытянул из пламени обезумевшую от горя и ужаса девушку. Сердце Сои разрывалось на части в предчувствие собственной незавидной участи. Азур вынул из мешка кинжал, который удалось забрать у одного кисару, и разрезал одежду на груди Сои. Откинул клинок. Резким движением неандерталец разорвал ненавистные тряпицы, мешавшие ему добраться до цели, и обнажил грудь сиронга. Соя закричала, однако кляп из листьев и жухлой листвы помешал ей оповестить джунгли об уготованной ей участи. Вут коснулся мелких чешуек на животе жертвы, здесь они оказались намного мельче и отдавали желтизной, насколько ему позволил разглядеть свет костра. Широкие ноздри неандертальца втянули запах прогоравшей древесины, ему следовало поторопиться.
Для начала он отрежет ей язык, чтобы она не могла призвать на помощь своих богов ни до, ни после смерти, затем вырежет из груди сердце, а уж после придаст остатки огню. Воин сжал мощной рукой горло Сое, другой вытянул кляп. Засунул толстые грязные пальцы сиронгу в рот, нащупал язык. Как только она попыталась сжать челюсти, Азур с такой силой сдавил ей горло, что ни о чем другом девушка больше не смогла думать как о глотке свежего воздуха. Вут немного помучившись, все-таки подцепил язык и вытянул его наружу, глаза Сои расширились настолько, что казалось ещё чуть-чуть, и они лопнут. Этому фуху наверняка нестерпимо больно, чего не сделаешь ради процветания племени. Отлично: точный удар и одной проблемой станет меньше. Она не сможет больше донимать его своими мерзкими воплями.
Над головой вута прозвучал дикий вопль неизвестного существа. Азур подскочил, поднял динку и приготовился встретить противника, кем бы он ни был. Воин не отдаст никому свою жертву. Нет! Пока его сердце бьется, а легкие дышат, никто не посмеет к ней прикоснуться!
- Слышал, Чиу?
Гухта остановил гураму.
- Похоже на вопли кута, - кисару оторвал грудь от спины ящера и посмотрел на товарища. Тога уже несколько сикелей ехал в таком положении, так как яд Арка хель за хелем забирал из него аруту.
Вновь наступила тишина.
- Давай так, я немного ускорюсь, а ты поезжай за мной по тропе. Нужно проверить, что там, нам сейчас не нужны сюрпризы. А судя по звуку это не кут и уж точно не топориск.
Чиу соглашаясь кивнул мургу и снова опустился на спину гураму, прижав крепче походный плащ к животу.
Пол сикеля Гухте пришлось ехать довольно медленно, чтобы случайно не напороться на дорожный разъезд или не дай, Сам-Ру, самих сиронгов. Когда наемник подъехал к тому месту, где совсем недавно бились насмерть топориск с вутом, гураму недовольно заворчал. Гухта натянул поводья, спрыгнул с ящера и опустился на одно колено, шаря рукой по останкам разорванного на куски хищника. Зажигать факел он не стал, боясь привлечь внимание недоброжелателей. Да и без этого стало понятно, что здесь произошло. Теплая ещё пышущая дыханием жизни плоть говорила довольно красноречиво. Однако мурга не удовлетворил осмотр места схватки. Крик явно не принадлежал топориску и очень большие сомнения, что он вырвался из горла того, кто смог сотворить с ним подобное. Гухта издал длинный протяжный свист, которому его научил Чука. Замер. Издалека до него долетел приглушенный ответный свист тога. Все в порядке можно ехать дальше! Наемник вскочил на гураму и поспешил вперед по тропе топорисков.
Не успел Гухта проехать и сикеля, как вновь раздались крики на этот раз, в них явно читался призыв о помощи. Наемник вытянул стрекало, заставляя гураму, хлесткими ударами, ускорить шаг. Животное недовольно заворчало, но скорость все же увеличило. Гухта чуть было не проскочил место, где Азур решил свернуть для проведения обряда жертвоприношения. Очередной крик Сои заставил мурга притормозить. Он быстро привязал гураму, чтобы ворчливое животное не испортило ему все дело, и поспешил в джунгли.
Зрелище, которое представилось взору Гухты, вызвало внутри аруту наемника весьма противоречивые ощущения. Ах, ты ж, охвостье кута! Гнев и желание уничтожить монстра боролся с жалостью и состраданием к его жертве. Одежда на Сое, к тому времени уже занялась пламенем. Наемник достал из ножен саяк и когда рука вута вознамерилась совершить непоправимое, Гухта бросился незнакомке на помощь. Издав воинственный клич кисару, воин набросился на противника, пообещав себе, что ни покинет этого места, пока не напьется его крови.
Соя, напрягая последние силы, перекатилась на другую сторону, пока пламя окончательно не захватило ее в плен Сам-Ру. Оно конечно доберётся до девушки по стволу рано или поздно, но так она выигрывает хоть какое-то время. Пока сиронг отчаянно боролась за свою жизнь с языками пламени, Гухта с Азуром яростно бились не на жизнь, а на смерть. Несмотря на свои внушительные размеры, неандерталец никак не мог справиться с ненавистным фухом, посмевшим таким наглым образом прервать обряд жертвоприношения. Раз за разом наемник наносил все более болезненные раны вуту. Азур же сделав ставку на крепость и силу дубинки, проигрывал схватку ловкому и юркому фуху. Наконец, вут понял, что такими темпами он сам очень быстро окажется на жертвенном костре и, откинув динку в сторону, схватился за кинжал, лежавший рядом с девушкой.
Однако это мало чем помогло неандертальцу. К тому времени Гухта настолько освоился, что навязав свой ритм схватки противнику, просто не оставлял вуту никаких шансов на победу. В какой-то мент он даже подумал что все кончено и волосатый монстр повержен, но неудачно сделанный выпад позволил Азуру перехватить инициативу. У вута даже открылось второе дыхание, несмотря на то, что он и так был изрядно измотан схваткой с топориском. Гухта почувствовал дыхание Сам-Ру на загривке. Ах, ты ж, охвостье кута!
Неандерталец удачно зацепился рукой за сатунгасу воина, а затем с силой дернулся на себя, ударив при этом кулаком противника в грудь. Вот же, фокуру! Гухта почувствовал острую боль и выронил саяк. Азур сжал пальцы на горле наемника, поднял над собой, после чего со всей силы бросил ненавистного фуха в костер. Жертвенное пламя вспыхнуло с новой силой, часть веток и сучьев разлетелось по поляне. Искры горящим потоком взметнулись к куполу. Соя закричала от ужаса. Сердце девушки готово было выскочить из груди. Мург сгруппировался и перекатился через горящее пламя на другую сторону. Вут поднял динку, издал грозное рычание, пошел в обход, горящего костра. Все кончено, теперь это вопрос времени. Выбившийся из сил обгоревший ящер ему точно не страшен. Гухта шипя от злости, быстрыми движениями скидывал с себя раскаленные угли. Сейчас не до ожогов точно, этим он займётся позже, если конечно доживет.
Азур, как следует, размахнулся дубинкой, но нанести удар ему так и не удалось. Вут замер, ноги его подкосились, а динку выпала из ослабленных пальцев руки. Дубинка упала на широкую стопу неандертальца, заставив грозное лицо исказиться гримасой боли и страдания. Вут пошатнулся, а затем упал на землю, не издав не единого звука. За спиной неандертальца стоял гураму на котором сидел Чиу с разряженной опу в руках. Хвала, Великой Ра-Аам! Тога приветственно махнул рукой мургу и завалился на спину ящера. Опу выскользнула из руки, упав к ногам животного. Если бы не ремни седла, крепко державшие кисару, он бы полетел следом. Гураму недовольно заворчал. Ах, ты ж, охвостье кута!
Гухта поднялся на ноги, подбежал к Сое и перерез её путы.
- Ты сама справишься?
Девушка кивнула головой, не в силах произнести ни слова. Она настолько была потрясена всем, что с ней произошло за этот рассвет, что не могла даже пошевельнуться. Гухта поднял сиронга на руки, хоть это оказалось не так-то просто, учитывая ее размер и вес, перенес на несколько хилей от костра, а затем, опустив на землю, кинулся к Чиу. Дело – дрянь! Нужно срочно спасать кочевника иначе до следующего рассвета тога точно не доживет. Ах, ты ж, немытая скорлупа Цоронга! Ну, подожди Арк, ещё сочтемся!
Гухта сбегал за своим гураму, перевязал руку Сое, взвалил её на спину ящера и повел животное под уздцы, ящер Чиу двинулся за ними следом. Он выведет их на тропу, а там дело за малым. Лишь бы успеть! Наемник оглянулся назад. Аруту негодовало, но другого выхода у него не осталось. Он не сможет довести дело до конца и не напьется крови врага, как обещал себе ранее. Состояние Чиу да и этой сиронга не оставляло мургу никакого выбора. Плюнув в сторону мертвого вута, наемник двинулся через джунгли к тропе топорисков.
Когда позади, оказалось больше пяти сикелей, Гухта решил сделать привал, он помог слезть Сое, а затем он вместе с ней стащили Чиу с гураму. Все это время, что они ехали, тога практически не приходил в себя.
- Гухта … Гухта …
- Ты бы лучше помалкивал, чего тебе?
Кисуру провел по ремню, проходившему через плечо на сатунгасу.
- Посмотри… посмотри цвет …
Наемник догадался, чего от него хочет тога. Он отстегнул кожаную скрутку с шипами.
- Синий
Чиу сглотну и прохрипел:
- Я перепутал … Гухта, взял не тот …темно …я … я …Он жив, Гухта. Слыш … Берегитесь …он жив!
Позади кисару, в темных зарослях раздалось грозное рычание. Ах, ты ж, охвостье кута!

ГЛАВА XXIV
Пламя костра жадно покусывало холодную темноту Сам-Ру. Пара серых мотыльков кружила у дымового отверстия кочали. Они то спускались вниз, отбрасывая причудливые тени на стеганые стены, то устремлялись снова вверх норовя того и гляди покинуть сооружение. Однако каждый раз температура снаружи останавливала их. Слишком высок риск, оказаться в худших условиях, если позволяешь обстоятельствам решать за тебя.
- Как она?
Тур подкинул несколько веток в костер, искры взметнулись вверх, обдав жаром всех присутствующих. Теплый воздух вытолкнул мотыльков наружу через дымовое отверстие.
- Пока, всё так же. Но боюсь, что от руки придется избавляться, иначе не выживет, – с печалью в голосе констатировала Сиена.
Жрица присела в небольшое, скромных размеров, кресло, которое ей изготовили хизы взамен старого доставшегося по «наследству» от Рату. Оно было не таким громоздким и довольно сдержанным в отделке даже по меркам кочевых кисару. Но в данных обстоятельствах этого и не требовалось.
- Что будем делать? – тога обратился к собравшимся на совет кочевникам.
- А чего тут думать, нужно ехать к мургам на поклон, и дело с концом. Запрятать свой кодекс тога куту под хвост и ехать – резко ответила Аглакайя, которая и сама не была в восторге от вероятных перспектив мероприятия.
- Если все, так как говорит Соя, у нас, конечно, есть небольшой шанс, но как посмотрят на это кисару, а главное сумпу?
Морок-Атан наклонился вперед взял стоявшую у ног чашу с ругу, сделал глоток, а затем медленно, так чтобы все разобрали его речь, произнес:
- Возможно, сейчас настал тот самый момент, когда Периферии стоит, наконец, объединиться и ударить по Ситуст-Ре. По той ее части, что насквозь прогнила и ничего кроме разрушений не несет за собой. Все заветы Тамонтса-Ра давно попрали. Ашат-Рар не смог справиться с самой темной стороной своей личности, он явно болен. А излечить его может только остриё рага. Хадрат гниет сам и заражает этой гнилью всех, кто его окружает. Если так пойдет дальше, Ситуст-Ра, увы, обречена, а это может означать только одно – вместе с ней погибнет и все что нам так дорого. Так чего же тянуть, спрашивается? Нужно действовать. Думается мне: в том, чтобы Периферия осталась прежней, мурги должны быть заинтересованы нисколько не меньше, чем те же кисару или ртупы.
Тур кивнул, соглашаясь с мнением сахигарла.
- Я говорил с этим Гухтой. Полагаю, если все подробно ему объяснить он может согласиться. Вопрос в том: сколько вожаков поддержит этого главаря? Боюсь, нам придется для начала помочь ему захватить седло предводителя у Беглой Сойки, а только после этого ждать от него помощи. А то, что я узнал от тога, которого привез мург, не внушает особого оптимизма. Пока что они не властны даже над собственной шайкой, о каком единение тогда может вообще идти речь?!
-Хм! Но у нас нет особого выбора, тога. Кто из этих падальщиков Периферии согласиться пойти с нами на сделку? Верно - никто, - парировала Аглакайя, - Гухта единственный возможный и пока доступный для нас вариант. Тем более наемник у Сиены в долгу. Мы, так-то, спасли аруту его товарища, если вы не забыли?!
- Он спас Сою, - напомнила Сиена.
Тур нахмурился, как бы ему не хотелось оставить мургов у себя в долгу, но верховная жрица Ра-Аам права. Они посчитались с Гухтой, и наемник это знает не хуже кочевников Тура. Как только Чиу встанет на ноги долг будет погашен и тогда мурга не так-то просто будет убедить, в чем либо. Это отребья Периферии за идею и шага не сделают. Факт! А значит действовать надо незамедлительно.
- Он будет жить, Сиена?
Жрица пожала плечами.
- Яд слишком глубоко проник внутрь тога, но небольшая надежда все-таки есть. А мы только этим и живём, так, что посмотрим. Дай ему силы, Великая Ра-Аам.
- Что же, если никто больше не возражает, то со следующим рассветом, я с Аглакайей отправлюсь к Гухте, Сиена на тебя ляжет самая главная задача. Необходимо в кратчайшие сроки поставить на ноги Морока, Сою и этого Чиу. Если тога уйдет к предкам, я очень сильно сомневаюсь, что мурги пойдут нам на встречу. Но будем надеяться, что до этого не дойдет.
- А что будем делать с этими приспешниками Сам-Ру, что набросились на Сою и пытались принести в жертву своим богам? Ведь сиронги не единственная наша проблема, судя по всему? – задала вопрос Аглакайя, - Уж, я то, как никто другой, знаю, на что способны эти нечестивцы, боюсь, тут даже мурги нам не помогут. Со всем этим Гухта уж точно не справиться.
На какое-то время в кочали воцарилась мёртвая тишина. Никто из присутствующих не знал, что на это ответить. Вутов боялись все, и они сильно осложняли им дело. Как можно биться с сиронгами когда тебе в тыл в любой момент могут ударить эти ужасные приспешники Сам-Ру.
Выждав паузу, слово взяла Сиена:
- Раз ни у кого никаких предложений нет, предлагаю решать проблемы по мере их поступления. Для начала созовем сумпу, заручимся поддержкой кисару. Кто бы что ни говорил, а совет все-таки ещё имеет немалое влияние на тога. Решим проблему с этим Гухтой, а вот затем, пополнив свои ряды мургами, выступим против хадрата. Этих нечестивцев мы практически не знаем: что у них на уме, чего вообще от нас добиваются, пока это тайна. Совсем другое дело сиронги тут все предельно ясно, ну а в остальном будем полагаться на волю Великой Ра-Аам. А что нам ещё теперь остается?
Тур сделал глоток ругу, горло, то и дело пересыхало от волнения.
- У кого-то есть возражения?
- Думаю, стоит построить защитные укрепления, как бы смешно это сейчас не звучало для кочевников, но иного выхода нет. Если у нас начнут пропадать кисару, далеко мы с вами, увы, не продвинемся. Тирсы хорошо помогают от охносов и другой живности, но вот этих существ, как показал последний случай, они бесполезны. А лишние волнения среди кисару нам ни к чему. Я готов помочь с возведением фортификационных сооружений, служба в рампа не прошла даром.
Тога кивнул головой соглашаясь с сахигарлом .
- И так мы проводим вместе с Соей совещание с сумпу, Морок занимается возведением стен, затем я отправляюсь с Аглакайей к Гухте, а там, пусть будет так, как решит Великая Ра-Аам. На этом примерном плане пока и остановимся. Надеюсь, нам не придется его серьезно менять.
Допив ругу, кочевники разошлись по своим кочали, оставшись наедине каждый со своими мыслями.
- Если старик не обманул, то за тем холмом мы сможем найти этого самого Гухту. Вот не мог же ещё дальше забраться, охвостье кута? Предлагала вам дождаться, когда он сам заявиться. Так нет, дурному куту лишний сикель только в пользу, правда?
Тур усмехнулся.
- Он не так глуп, как может показаться: для любого тога мург – враг. Это непреложный факт! Зачем ему лишний раз мелькать перед кисару. Нет, Аглакайя. Он выждет того момента когда Чиу поправиться и сам покинет кочали, а до той поры, скажи мне, чего ему у нас делать? Поэтому ждать возвращения наемника очень глупо, так как после выздоровления тога, Гухта вряд ли захочет учувствовать в нашем мероприятии. Согласна?
- Так-то оно так, да только уж больно неблагодарное занятие искать мурга верхом на гураму. Был бы в шайке, куда не шло, а так. Все одно, что гоняться за каким-то определенным кутом, вон их, сколько попробуй, отыщи одного единственного.
- Ха! Во главе шайки он бы нас так просто к себе не подпустил. Нет, Аглакайя все складывается как нельзя лучше. Сейчас тот самый момент, когда следует поставить именно на этого мурга, а там на все воля Великой Ра-Аам.
Так беседуя о дальнейших перспективах всего мероприятия, они спустились к ручью, намереваясь пополнить запасы, воды и напоить животных.
Тур быстро развел костёр, пока Аглакайя привязывала гураму и доставала тушку кута, подстреленную ещё на рассвете. Голод, громким урчанием, напомнил о том, что неплохо было бы подкрепиться. Очень скоро на всю поляну разнёсся запах жареного мяса, заставляя приятно вибрировать аруту кочевников, и привлекая к стоянке неугомонных кутов.
- Не пригласите присоединиться? – раздалось позади Тура.
Тога попытался встать, схватившись за рукоять саяка, однако почувствовав лезвие клинка на могучей шее, отказался от этой затеи. Ах, ты ж, охвостье кута! Всё-таки проморгали!
Аглакайя подняла руки, демонтируя пришельцу, что не собирается ничего предпринимать. Как же так вышло-то? Она даже не поняла, копаясь в вещевом мешке: когда кисару успел спуститься к ним? Судя по всему он слез с соседнего дерева и используя стрекотание голодных кутов, подкрался практически вплотную к тога. По хвосту девушки пробежали муравьи страха, от одной мысли, что все это время наемник находился рядом и слушал их разговоры. Ах, ты ж, охвостье кута!
- Ну, для начала, мне кажется, стоит убрать саяк. Кто же садиться к костру угрожая хозяевам?
Мург отстегнул меч тога, обошел костер и принял саяк из рук Аглакайи. Только после этого он удобно устроился у костра, подложив под себя походный мешок. Оба саяка Гухта положил перед собой, на тот случай, если кисару вдруг начнут поддаваться на провокации Сам-Ру.
- Так мне будет спокойней и вас избавит от шальных мыслей. Ну, мало ли что! Здесь всякое бывало.
Аглакайя протянула кусок кута наемнику, предварительно завернув в сочный лист зелени. Гухта отстегнул заклепки шлема, однако поднимать забрало не стал. Откусив кусочек он тщательно проживал, внимательно рассматривая непрошенных гостей, а затем обратился к тога:
- Не меня ли ищете? Что-то случилось с Чиу?
Тур отрицательно покрутил головой. Отделив от тушки пропеченную ножку, раздели ее на розовые волокна, и разложил по листу. Он не спешил рассказывать все и сразу, требовалось для начала заинтересовать мурга.
- Нет, с ним все в порядке, храни его аруту Великая Ра-Аам.
- Тогда что же?
Аглакайя внимательно наблюдала за наемником. Она никак не могла подавить в себе непреодолимое желание отстегнуть остальные заклёпки и стянуть шлем с головы мурга. Что скрывает это падальщик Периферии? По изрубцованному подбородку она могла только строить предположения, но это всего лишь ее догадки, а так хотелось увидеть своими глазами.
- Ничего там для тебя интересного нет, да и какое тебе дело до мурга?
Гухта заметил интерес девушки и сразу решил провести красную черту между ними. Аглакайя смущенно перевела взгляд на тога.
- Если нет, так чего же прятать?
- Так вы для этого проехали столько сикелей, чтобы на меня полюбоваться?
Гухта наклонился вперед так, что Аглакайя смогла разглядеть его глаза сквозь хищные прорези забрала. Странное ощущение закралось внутрь аруту и не желало ее покидать. Она словно посмотрела в глаза самому Сам-Ру: ничего кроме жажды убивать она в них, конечно, не заметила. Казалось бы, естественное желание для мурга, но как Аглакайя не старалась она не могла выкинуть из головы этот холодный взгляд.
Мысль о странном наемнике не покидала ее голову на протяжении всей беседы, пока он не оставил их. Кисару молча сидела, что для неё так не характерно, и все пыталась понять, что с этим мургом не так. Почему ее презрение ко всей этой шальной братии, не распространяется на него? Наверняка это поганец загубил не одну сотню аруту кочевых кисару! Так почему же нет желания перерезать ему глотку, как это бывало не раз при общении с другими мургами?!
Ели в тишине. После того как все трое утолили голод, и выпили по чаше с ругу, Тур наконец вернулся к начатому разговору.
- У нас к тебе необычное предложение, Гухта. Раз уж наши интересы кое в чем совпадают, может, стоит объединить усилия.
- Это как же? - на губах наемника заиграла усмешка.
- Ты поможешь нам выгнать сиронгов за Перевал, а мы поддержим тебя в борьбе с другими кланами. Нам все равно с кем договариваться, но вести переговоры с одним вожаком всегда проще, чем с группой. Кисару не устраивает, что мурги настолько усилились и совершенно не хотят сдерживать свои аппетиты. Практически все племена кисару, не считая Замбару и Кривого Когтя, страдают от их действий. Возглавив мургов и став во главе Беглой Сойки, ты послужишь гарантом, а мы уговорим кисару платить налог, который ты собирался взять с Замбару. Старик не сможет противиться давлению со стороны остальных племён. Если надо подключим жрецов, как-никак Сиена верховная жрица, чтобы там Жандал не говорил.
- Звучит из твоих уст, конечно, неплохо, тога, но есть маленькая закавыка – под моей рукой сейчас нет ни одного мурга. Тикитун выбил из-под меня седло. И как вернуть его я пока не придумал. А идти в слепую слишком рискованно, можно легко получить клинок под ребро. Так что пока я вряд ли вам чем-то могу помочь. Зря столько протопали.
Аглакайя подмигнула Туру, пора заходить с козырей!
- О том и речь, Гухта. До меня дошли хорошие вести от хизов. После заварушки, которую как я догадываюсь, устроили вы с Чиу, Тикитун был пойман Ашат-Раром. Ты не знал этого?
Наемник никак не отреагировал. Он прекрасно понимал, что тога заигрывает с ним, но пока не видел цель, куда метил кисару.
Тур замолчал, выжидая паузу.
- Ну и что дальше, не томи, тога!
Хвала Великой Ра-Аам! Наживка проглочена, а значит, оставалось только умело подсечь.
- А то, что Тикитун больше не может возглавлять мургов. Он носит позорное клеймо Ситуст-Ры которым его наградил Ашат-Рар, поэтому если тебе удастся вернуть седло и никто не пожелает выйти с тобой в круг - дело сделано. Как я понимаю сейчас они, что детёныши кута, не знают к кому прибиться. Смотри, Гухта, как бы этим не воспользовались конкуренты. Беглая Сойка не дремлет. Хизы говорят, что шайку Тикитуна давно обхаживает Шустрый Арк. Так, что делай выводы.
Гухта зарычал, вспомнив о старом долге и смертельно раненом Чиу. Шустрый Арк – мерзкий прислужник темного божества. С этим прихвостнем Сам-Ру давно пора посчитаться!
- Я согласен!
Аглакайя улыбнулась. Дело сделано! На большее они с Туром и не рассчитывали. Проанализировав ситуацию, учтя рассказ Сои и те вести, что принес бродячий хиз, они с Туром спланировали все совершенно правильно. С чем кисару себя и поздравили. Теперь дело за силой и ловкостью Гухты. Шустрый Арк не самый слабый противник, а значит, свое место просто так не уступит, тем более, когда на кону стоит седло вожака над двумя шайками Беглой Сойки.
Гухта решительно поднялся, вернул мечи кочевником и, поблагодарив за ужин, направился в лес, где у него был припрятан гураму.
- Не хочешь узнать, где искать Арка? – поинтересовался Тур.
- Я этого поганца знаю не хуже тебя, арутой чую, так что справлюсь сам. Ладно, тога, увидимся, думаю, скоро вы обо мне услышите. Ну, а что именно, решит Великая Ра-Аам. Не прощаюсь.
Гухта застегнул забрало, махнул рукой кисару и скрылся в листве кустарника. Маленькие куты, потревоженные мургом, разбежались по сторонам, громко стрекоча и негодуя на бесцеремонность наемника.
- Думаешь у него получиться? – поинтересовался мнением девушки Тур.
Аглакайя пожала плечами.
- Сложно так сразу сказать, но в глазах читался явный голод Сам-Ру. Такое сильное желание убивать, можно увидеть разве что только у топориска или агато.
- Ну, хорошо, поживем, посмотрим. Будем надеяться на помощь Великой Ра-Аам.
Тур перекинул через плечо походный мешок и пошел к гураму, им пора возвращаться назад. Впереди долгие рассветы мучительного ожидания вестей от Гухты. И что-то подсказывало ему, что обо всем они узнает не от мурга, а все от тех же хизов. И лучше бы это были хорошие вести, иначе на Периферии наступят худшие времена за всю историю её существования.
Аглакайя подняла голову вверх, наблюдая за полетом охноса. Сама не зная почему, девушка ощущала игривое настроение внутри аруту. Они ещё только в начале пути, но ей почему-то уже кажется, что после того как к ним присоединился этот мург все у них теперь будет хорошо.
Девушка закидала землей кострище, прихватила флягу с ругу и поспешила следом за Туром. Впереди десятки сикелей по непроходимым тропам топорисков.

Ашат-Рар снял шлем, обвел обстановку палатки единственным глазом. Передал подошедшему к нему воину, после чего уселся удобно в плетеное из тростника походное кресло. Перед ним опустив голову, стоял Тикитун. Мургу ужасно не нравилась вся эта ситуация, но иного выхода, как только подчиниться Ситуст-Ре он пока для себя не видел. Повязка сползла на глаза от чего вид наемника стал ещё более ужасным. Ашат-Рар подал фарангу знак рукой и для мурга принесли ещё одно, точно такое же, кресло.
- Устраивайся удобней, Тикитун, нам предстоит с тобой не простой разговор.
Ртуп покосился на стоявшего рядом Сатару, но ничего не сказав, все же присел.
- Хорошо, что мы понимаем друг друга. Так вот, Тикитун, мне кажется, ты теперь осознал, что мои намерения более чем серьезные. Поэтому не буду слишком затягивать, а сразу объясню, о чем, в принципе, пойдет речь.
Тикитун уткнулся глазами в стянутые путами и руки и подумал о том, что с удовольствием перегрыз бы глотку сиронгу, не будь у него на руках этих несчастных пут. Однако, всему свое время!
- Надеюсь, ты понимаешь, что все то, что мы сделали, было лишь для одной цели – заставить тебя воздержаться от совершения необдуманных поступков. Ну, мало ли что, у мургов это обычная практика, так ведь? А судя по тому, как ты смотришь сейчас на меня, я понимаю, что поступил совершенно правильно. Усмири гордыню, мург, иначе твоя тропа окажется намного короче, чем ты думаешь. От предложения Ситуст-Ры не отказываются. Если примешь: будешь жить лучше, чем жил до этого, в противном случае …
- Что? – Тикитун посмотрел на хадрата, - что тогда?
- В противном случае я тебе не завидую. Участь твоя будет немногим лучше чем у того же кута, мясом которого ты совсем недавно наполнил свой желудок.
- И как же интересно, я смогу жить лучше?
Ашат-Рар вытянул раг из ножен стоявшего рядом всадника и кинул к ногам мурга.
- Для начала я не хочу, чтобы ты считал себя пленником. Ты, прежде всего, мой гость, а поэтому не должен носить на руках пут. Смелее.
Тикитун понимая, что здесь где-то явный подвох не спешил поднимать меч.
- Два раза Ситуст-Ра не предлагает, – напомнил пленнику хадрат
Тикитун упал на колени, зажал ногами раг и начал перерезать путы. Однако не успел он закончить, как острое лезвие рага уперлось ему в шею. Сатару держал свой меч так, что стоило только Ашат-Рару подмигнуть, и наемник мог тут же лишиться головы. Ртуп замер.
- Так вот, в чем собственно суть моего предложения. Ты уводишь мургов и не вмешиваешься в наши дела, а мы гарантируем тебе приход к власти. То есть сначала, конечно, мы поставим тебя во главе Сойки, а после того как разберёмся с непослушными кисару, поможем, сохранит эту власть, но только здесь за Перевалом.
- Почему я?
Ашат-Рар задумался, поглаживая риклон хадрата, висящий на шее.
- Лень! Мне просто лень искать другого исполнителя, да и зачем? Для моего плана не так и важно кто будет стоять во главе мургов, а ты сам нас нашел? Достойная кандидатура. Так что решать тебе.
- Хорошо, но не все так просто как я понимаю?
Ашат-Рар громко рассмеялся.
- А ты не так туп, как может показаться на первый взгляд. Приведите хиза.
- Слушаюсь, хуму. – Сатару-Харун, вышел из палатки, громко отдал распоряжения и через мгновение втащил внутрь избитого до крови хиза.
Сахигарл поставил старика на колени рядом с Тикитуном.
- Говори! – громко гаркнул Сатару-Харун.
- Что говорить-то?
- Говори все, что рассказывал раньше.
- Ну, так. Я говорил … слышал как-то в одном из кочевьев кисару, что вроде как тога готовят поход на сиронгов. Они собираются объединиться с мургами вожаком которых поставят Гухту. Вот и все больше мне ничего не известно, да и то…
Сатару ударил хиза кулаком по лицу, так, что тот рухнул ничком вниз и, распластавшись по земле, противно завыл от боли.
- Достаточно!
Сиронг кивнул фарангам и они, подхватив хиза под мышки, вынесли скулящего кисару из палатки.
- Ну, вот видишь, что получается. Не будешь нам помогать места среди мургов тебе не видать ни по ту, ни по эту сторону от Перевала. Как-то так.
Тикитун задумался. При всём том неприятие, что он испытывал к Ашат-Рару, ненависть к Гухте его аруту терзала куда больше. А значит, пока ему нужно стоять на позиции сиронга.
- Хорошо, что мне нужно сделать?
- Возьмешь этого немощного старика, и представитесь хизами на которых якобы напали мурги. Попросите помощи, пока, суть да дело, проберешься в кочали Гухты и принесешь мне его сердце. Сущий пустяк! А дальше уже мои заботы. На этом твоя часть договора, будем считать выполнена.
- Как же я это проверну? Думаешь, так просто?
Ашат-Рар налился черным цветом.
- Послушай, мург, или делаешь то, о чем я тебя прошу, или твой бездыханный труп будет болтаться на первом суку. Пойми: иного пути у тебя нет. Я не думаю, зная твой послужной список, а поверь мне, я знаю, куда больше чем ты думаешь. Так вот, повторюсь: зная твой послужной список, ты наверняка это сделаешь без особых проблем.
Тикитун у нас с тобой впереди великие дела, не разочаровывая меня. У тех топорисков, что стоят снаружи, очень мерзкий нрав. Если ты понимаешь, о чем я?!
- А теперь иди. У тебя ровно три рассвета. По истечении, которых ты должен будет отправиться к тога и принести мне сердце этого мерзавца. И не вздумай со мной заигрывать. Рог ты уже потерял, ниже идет голова. Не забывай. Сатару, проводи его.
Ашат-Рар снял с пояса флягу с толье, сделал глоток и устало прикрыл глаза. Он не спал нормально последние несколько рассветов, когда узнал, что тога собираются объединиться с мургами. Если этот наемник не сделает, то, что должен, им придется тяжко. Поход за Перевал сильно затянулся, сиронгов становиться меньше после стычек с уранга, а пополнения ближайшее время точно не предвидеться. Если не удастся вбить клин в виде этого Тикитуна между мургами и кисару, все может очень печально закончиться как для всех сахигарлов за Перевалом та и для него лично.
ГЛАВА XXV
Свет Великой Ра-Аам прошелся по пышной зелени зарослей, перебежал по травяному настилу площадки и коснулся сандалий кисару. Гухта размял плечи, готовясь к схватке. Рассвет только ещё занимался, а за изгородью для поединков уже собралась приличная куча народу. Сегодня в Беглой Сойке очередное грандиозное событие, на которое собрались практически все авторитетные вожди кланов. Гухта бросил вызов Шустрому Арку. Мург претендовал на шайку Тикитуна, а Арк естественно не желал уступать ему седло без боя. К тому же у него давно имелся зуб на Гухту. Поэтому оба были настроены довольно решительно, так как и тот и другой заинтересованы в скорейшем разрешении конфликта в свою пользу.
Именно из-за несвоевременной выходки новоиспеченного вожака, Замбару перекрыл проход через ущелье, по которому шел караван Арка. Вождь не позволил пройти мургам, пока власть не вернулась к Тикитуну и они смогли с ним договориться. Шустрый Арк должен был получить товар и рассчитаться по долгам, но из-за этой задержки его чуть не лишили седла, а затем и вовсе загнали в долговую яму. Когда Арк решил избавиться от Гухты при первой стычке, он хотел не только убить кисару, но и завладеть седлом шайки, так как к тому времени Тикитун не имел уже такого авторитета среди мургов. Однако в тот раз у Арка, ничего не получилось.
Совет кланов не принял оправдания мурга после неудачного покушения на Гухту, посчитав, что он теряет былую хватку, а потому не нуждается больше в их поддержке. Пусть выкручивается, как может! Поэтому сейчас Шустрый Арк был крайне заинтересован в гибели Гухты. Он желал этого, как никто другой. Победа в поединке по правилам мургов, позволила бы ему не только вернуть себе доброе имя, но и получить вновь тепленькое место среди вождей кланов, которое он с таким позором потерял. О том, что возможен иной вариант развития событий, мург даже не думал, чтобы лишний раз не искушать Цоронга.
На невысоком настиле, среди мешковатых подушек, сидели основные предводители кланов, которые оказались лично заинтересованы в исходе поединка. Не все из них желали поражения Гухте. Арк слишком заносчив и подмяв под себя две крупные шайки, мог легко позариться и на их вотчину, а это просто не допустимо. Кое-кто считал, что Шустрый Арк довольствуется малым, а потому никакой угрозы для них не представляет в отличие от того же Гухты, который уже успел не раз заявить права на седло Сойки и даже на племена кисару, что шло в разрез с интересами кланов.
Вокруг сидевших предводителей то и дело курсировали полуобнаженные девушки, разливая по чашам ругу и раскладывая на глиняные блюда запеченные ножки кута. В основном все они были из племен кисару за редким исключением. Девушки игриво подмигивали разношёрстной толпе, но спускаться к ним не смели, несмотря на призывные возгласы захмелевших мургов. До окончания поединка не одна из них не осмелиться нарушить запрет.
- Ну, что, каковы ставки на сегодня? – осведомился широколицый ртуп, на голове, которого красовался высокий тюрбан украшенный перьями сиронгов. Сатунгаса с серебреными вставками и богато украшенные наручи говорили о хорошем достатке мурга.
- Пока рано, что либо говорить точно, уважаемый Сандо, но думается мне и у одного и у другого шансы довольно неплохие, хотя Арк не так молод. Но это не столь важно, бесспорно будет на что посмотреть.
Ртуп наклонился к говорившему с ним питонгу и зашептал, так чтобы его мог расслышать только собеседник и никто больше из присутствующих на платформе вожаков. Корнеед носил красивое ожерелье из разноцветных камней и клыков агато на тощей груди. Большой двуручный саяк лежал у самых ног мурга. С ним он весьма неплохо управлялся, несмотря на свой не слишком высокий рост, характерный для всех питонгу, за что и получил прозвище Рид – секач.
- Так может, стоит ему помочь, уважаемый Ход-Рид?
Пинонгу широко улыбнулся, демонстрируя Сандо Толстолобу остро заточенные клыки и также тихо ответил:
- Уже сделано, уважаемый Сандо. Сначала все будет проходить, как полагается, дабы распалить толпу и максимально задрать ставки, а там, нам останется только собрать куш.
Ртуп облизнулся и потер ладони.
- А что же сказал Арк?
- Он не станет претендовать на седло Сойки, уважаемый Сандо. За это переживать не стоит. Хватит того, что мы закроем глаза на его прошлые прегрешения и простим часть долга. Остальное Арк обязуется вернуть, как обещал.
- Но тут я с вами должен не согласиться, Арк вполне способен пойти на обман вожаков клана и даже больше – организовать их поэтапное устранение. Например, мне стало известно, из достоверного источника, что Растик Пройдоха, поставил десять гураму на Гухту, так как ещё сосем недавно Арк, самым наглым образом, пытался выбить из-под него седло. Но ему помешал этот инцидент с Гухтой. Так, что амбиции у Шустрого Арка не такие уж и приземленные, как вам бы хотелось. Лично меня все это настораживает.
Питонгу ощерился и прошептал:
- В таком случае нам придется избавиться от Арка, как только он попробует предъявить свои права на седло Сойки, благо врагов у него среди мургов хватает. Например, тот же Растик, после поражения Гухты наверняка окажется в довольно щекотливом положении.
Корнеед нервно захихикал, ущипнул за хвост проходившую мимо девушку и подмигнул собеседнику. Ртуп громко загоготал. Наемник смахнул в ладонь остатки кута, вместе с кусочками солота, закинул все это в огромный рот и запил ругу.
Никто из главарей мургов, конечно, не собирался терпеть над собой верховенство Гухты или того же Арка, поэтому каждый как мог, разжигал тлеющий конфликт, дабы довести его до состояния пожара и избавиться от слишком агрессивных претендентов. Однако наемники не учли тот факт, что когда пламя выйдет из-под их контроля, они вряд ли смогут им управлять и скорее всего, пострадают нисколько не меньше тех, кто оказался в самом эпицентре пожара.
Прозвучал звук сиронзу. Маленький питонгу в кожаном рогатом шлеме, с большими глазами навыкат, взобрался на деревянную вышку, стоявшую у самой изгороди, оповестил о начале поединка и том, что больше не принимают ставки. Загон с гураму предусмотрительно закрыли до окончания мероприятия. Никто из мургов не посмеет покинуть площадку, пока не рассчитается по счетам или не заберёт свой выигрыш. Огромный толстый ртуп, с большим костяным кольцом в носовых отверстия, сидевший на деревянном настиле начал ритмично бить по барабану. Глухие удары настраивали претендентов на схватку, а заодно поторапливали тех, кто ещё не успел, по той или иной причине, добраться до места проведения поединка.
Гухта поправил ремни сатунгасу. Подтянул лямки сандалий. Глаза мурга неотступно следили за Арком мерившим широкими шагами периметр загона. В том, что у наемника припасена для него какая-то подлость, Гухта даже нисколько не сомневался. Его интересовало лишь то, как далеко зайдет противник в своей подлости и когда ждать удара в спину. Слишком высоки ставки, чтобы Шустрый Арк и его патроны доверились случаю. Гухта также знал, что не все вожаки поддержали сторону Арка, но до поры до времени они будут находиться в тени, а значит, рассчитывать ему придется только на собственные силы.
- Ну что, Арк, может, хватит шнырять по загону туда-сюда? Или ты ждешь, когда у меня начнет рябить в глазах от твоих пробежек?
Арк ощерился острыми зубами и заревел:
- Захлопни пасть, сейчас ты умоешься кровью, хвостатая падаль!
Наемник разбежался, подпрыгнул и со всей силы ударил ногами в грудь воина. Вот так сразу без лишних прелюдий. Толпа ахнула и взвыла от восторга, бой барабана усилился. Гухта отскочил на изгородь и рухнул на землю. Арк отошел назад, не желая лишать зрелища наемников, он нисколько не сомневался в исходе поединка, но был не против немного набрать «очков». Словно свирепый топориск мург курсировал по загону ожидая, когда жертва придет в себя, чтобы продолжить схватку. Толпе нужны зрелища, значит, она их получит! Кисару поднялся. Поправил шлем, ремни сатунгасу и атаковал мурга. Удар, ещё удар, выпад, отскок, удар! Проход, удар, выпад! Гухта решил немного позлить Арка, чтобы сбить с него спесь. Оба воина активно наносили друг другу удары кулаками, но сближаться не торопились. Мало ли что!
Так прошло какое-то время, относительного спокойного размена ударами, прежде чем Арк решился немного повеселить толпу. Схватив кисару за хвост, он раскрутил его и со всей мощи, на какую был только способен, бросил на изгородь. Под весом кисару жерди треснули и надломились. Не успел Гухта подняться как Арк разбежавшись, ударил кисару рогатым лбом, мург отлетел на несколько шагов за пределы загона. Арк же без меры довольный тем как проходит поединок, вернулся на свою сторону. Толпа ревела и улюлюкала, кто-то даже начал скандировать его имя. Девушки визжали от восторга, подбадривая соперников.
Гухта поднялся, чувствуя, что, скорее всего одно из ребер сломано. Они сошлись вновь на середине. Оба мурга остервенело, истязали друг друга, на радость пестрой толпы наемников. Арк провел захват, развернул противника на себя и резким ударом колена в живот отправил Гухту на землю. Кисару упал, однако тут же поднялся и, подпрыгнув с силой, ударил хвостом Арка по лицу, затем обхватил толстую шею мурга и, совершив бросок через себя, вызвал у толпы всплеск ликования. Девушки пробежали по периметру, зажгли факельные чаши, дополнительно осветив место поединка.
Арк не собирался уступать. Мург поднялся и, парировав удар Гухты, провел такой апперкот, что наемник на какое-то время потерял ориентир и упал на колени. Пестрый туман из орущих лиц поплыл перед глазами. Шустрый Арк наслаждался моментом. Воин помахал одной из девиц, что сидела на коленях Хота Кариеда. Кисару со шкурой змей на плечах наклонился вперед, демонстрируя Арку свой звериный оскал, но мург не придал этому никакого значения. Он всех их поставить на место, как только рассчитается по долгам и наберет силу. Нужно просто запастись терпением, а для начала, раз и навсегда, выбить дурь из зарвавшегося босяка! Возгласы ликования ласкали слух ртупа. Однако, это продолжалось не так долго как хотелось бы: пришедший в себя Гухта несколькими молниеносными ударами перебил дыхание противнику, а затем проведя захват, вывернул руку Арка так, что тот взвыл от боли на всё кочевье Беглой Сойки.
- Не пора ли вмещаться, уважаемый Ход-Рид? – забеспокоился Сандо Толстолоб. Ртуп нервно теребил край своего тюрбана, то и дело, поглядывая на питонгу.
Слишком уверенно вел себя Гухта, несмотря на всеобщую поддержку Арка. Для мургов Гухта был новичком, но его дерзость и отвага вызывала симпатию у наемников, поэтому при удачном стечении обстоятельств он легко мог перетянуть на свою сторону большинство мургов. Это Сандо прекрасно понимал, от того и так сильно переживал. Он поставил не одного гураму на Арка и теперь наблюдал, как медленно тают их шансы на победу, несмотря на весь тот пафос, который исходил от Шустрого Арка.
Наемник уже не раз получал по лицу, только из-за того, что в угаре неистовой эйфории после очередного удачного броска, строил глазки блудницам Сойки. Никчемный, болван! Про себя Сандо решил, что, если из-за своих глупых выходок Арк проиграет, ртуп обратиться к Тояку Чистюле. Наемник, конечно, с некоторых пор, здорово задирает цены за свои услуги, но оно того стоит. Проиграв Гухте, Арк проиграет свою аруту. Ему придется ответить перед вожаками кланов, а Чистюля самый подходящий вариант для осуществления таких операции. Правда для этого придется наведаться к Черной пяте, но чего не сделаешь ради спокойствия на землях Беглой Сойки. Сандо Толстолоб самодовольно улыбнулся, глотнув ругу из чаши, что поднесла ему одна из девиц кисару.
Питонгу подмигнул Арку, стенавшему от боли под сидящим на нем Гухтой. Кисару отпустил мурга, поднялся и несколько раз с силой ударил лежавшего наемника ногой по лицу. Кровь брызнула на сторону, окропив землю. Арк взревел подобно обезумевшему гураму вскочил и точным ударом воткнул длинную заточенную колесную спицу в тело врага. Он вогнал её прямо в спину кисару как раз под сатунгасу. Мург все рассчитал верно, когда это обнаружат, будет уже поздно, да и кому оно нужно - осматривать труп поверженного наемника. Таких горе-воинов, зачастую, просто скидывали в отхожее место и благополучно забывали про них. Ты либо станешь победителем, либо не заслуживаешь достойной смерти. Это один из тех моментов кочевой жизни мургов, из-за которого не каждый отваживался выйти в круг. Потерпел поражение – нет тебе почета ни среди живых, ни среди мертвых!
А в том, что Гухта отправиться к праотцам мург теперь нисколько не сомневался. Откинув спицу на сторону, как было условлено с Ход-Ридом, Арк схватил кисару за хвост притянул к себе и ударил ребром ладони по горлу. Резко вывернул руку противника и нанес несколько сильных ударов коленом под дых! Ах, ты ж, охвостье кута! Гухта упал на колени, задыхаясь от нехватки кислорода. Толпа ревела. Визг девиц, скачущих по деревянному настилу среди вожаков, бой барабанов, вопли пестрой массы наемников и рев гураму заполнили пространство над Беглой Сойкой. Сам-Ру довольно потирал когтистые лапы, предвкушая скорую развязку поединка.
Неприметный на вид, наемник Ход-Рида в длинном балахоне, быстро протиснулся вперед и принял из рук товарища окровавленную спицу. Однако не успел он ее спрятать, как сильная кисть воина перехватила его руку чуть выше запястья. Питонгу поднял голову на мурга посмевшего напасть на него. Большой капюшон скрывал от наемника, верхнюю часть лица, но хищную ухмылку он разглядел хорошо. Свирепый оскал незнакомца последнее, что увидел питонгу, прежде чем отправиться прямой тропой к праотцам. Воин, не выпуская руки мурга, с силой вогнал ему спицу в горло, а затем, оставив жертву стоять на месте, отступил в тень, смешавшись с орущей толпой. В такой давке, охваченные азартом и всплеском адреналина мурги, конечно, не обратили внимания на гибель собрата. Его найдут позже, когда начнут расходиться по шайкам, но будет уже слишком поздно. Питонгу осел и завалился на бок, истекая кровью. Воин, разобравшийся с мургом, быстро ретировался на другую сторону загона.
Толпа продолжала громко кричать, яростно болея за дерущихся воинов. Каждый из них, надеялся сегодня, как следует поживиться, пусть даже это будет не такой большой куш как у тех, кто сидел, вальяжно развалившись на помосте. Но это будет их выигрыш и за него они перегрызут глотку любому. Случалось такое, что ставкой оказывалось седло гураму и при его выдаче бывший хозяин, осознавший собственную ошибку, не желал расставаться с ним. Тогда начинались серьезные трения между шайками, заканчивавшиеся зачастую доброй поножовщиной с ранеными и погибшими. Кровь заливала земли Периферии, пока в конфликт не вмешивались предводители кланов. Беглая Сойка не самое порядочное место на просторах кочевых земель. Хотя мурги кичились своим кодексом наемника подражая кодексу кочевых тога. Однако это вся залихватская бравада быстро сходила, на нет, как только ругу начинало литься рекой, а в жилах наемников закипала кровь.
Тем временем Гухта перехватив, наконец, инициативу, мощными ударами выбивал из арка аруту. Кисару понимал, что чем дольше длиться поединок, тем меньше у него шансов дожить до его окончания. Кровь текла по телу наемника, постепенно вытягивая из него жизненные силы. Придавив Арка к земле, Гухта из последних сил старался удерживать его в таком положении. Мург явно задыхался, так как Гухта не позволял ему оторвать голову от земли.
Ход-Рид с Толстолобом переглянулись. Питонгу подал знак одному из своих и приятельски похлопал по плечу ртупа, желая показать, что у него все под контролем и переживать не стоит. Сандо увлеченно наблюдал за поединком, однако мысль о том, что в один прекрасный момент все может рухнуть, никак не покидала его. Он догадывался, что корнеед что-то явно не договаривает, а потому начал задумываться, как избежать щекотливых вопросов со стороны вожаков кланов, как только обнаружиться, что питонгу приложил руку к грязной победе Арка. Толстолоб, конечно, понимал, что узнай Растик или тот же Хота Кариед о их махинациях и Тояк Чистюля придёт по его аруту. Нельзя, чтобы Гухта одержал верх, но при этом важно сохранить чистоту победы, а судя по всему им это теперь вряд ли удастся – слишком много ошибок допустил Арк, раздери его агато!
Наконец Шустрому Арку удалось скинуть с себя Гухту. Грозно рыча, мург нанес несколько увесистых ударов по голове противника. Заклепки шлема расстегнулись, и он отлетел на сторону. Ах, ты ж, никчемный фокуру! Толпа взревела! Все, как один придвинулись ближе к изгороди, желая лучше рассмотреть кисару. Воин, что так ловко разобрался с питонгу, попытался протиснуться вперед, чтобы разглядеть, кто скрывался под шлемом, но его внимание привлек мург доставший из-за пазухи опу. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Сколько же вас?! Нужно было срочно что-то предпринимать иначе, этому кисару не за что не покинуть загон живым. Ну и кому же ты так перешел тропу, Гухта?!
Как только мург пришел в себя, он быстро надел шлем на голову и застегнул заклёпки. Вся эта история с Арком ему изрядно надоела. Пора заканчивать!
- Правильно делаешь, фокуру, что носишь эту дрянь на башке, мой топориск и тот краше. Не одна из этих красоток даже за стало гураму не согласиться подойти к тебе ближе, чем на сикель!
Толпа поддержала остроту наемника громким улюлюканьем.
Гухта зарычал, вскочил на ноги и бросился на Арка, но ослабевший организм подвел его. Не рассчитав силы кисару промахнулся, чем тут же воспользовался Арк. Мург ловко увернулся, обхватил противника сзади и начал душить. К тому времени наёмник Ход-Рида удобно устроился рядом с загоном для гураму, так чтобы его не было видно с площадки. Он же в свою очередь имел прекрасный обзор загона, за изгородью которого бились два мурга. Воин приготовился выстрелить из опу ядовитым шипом, чтобы окончательно закрепить в этом поединке победу за Арком.
Однако его задумка не удалась. Воин в длинном плаще с большим капюшоном и саяком кисару на поясе, нанес удар ногой по жерди, на которою взгромоздился мург. Незнакомец, выбив из рук питонгу опу, схватил убийцу за ворот, и с силой тряхнул. Вот же, мерзкий фокуру! Однако наемник оказался не робкого десятка - между ними завязалась драка. Гухта успел заметить небольшую потасовку у загона с гураму. Он сразу догадался, что это как то связано с тем ядовитым снарядом, попавшим в шею Арка. Из-за незначительных размеров шипа, о нем знал только Гухта и те двое, что резво мутузили друг друга, не обращая внимания на крики и дикие вопли толпы. Разгоряченный схваткой предводитель наемников, как и остальные, не заметил, как в него вошел шип и по венам побежал, смертельный яд кари. Гухта поблагодарил богиню за помощь, а заодно того незнакомого воина, что так вовремя появился на этом кровавом мероприятии, организованном в угоду желаниям Сам-Ру.
Кисару выждал некоторое время, позволив яду, как следует, разойтись по организму противника. И как только Шустрый Арк захрипел, резко опустился на колени, выскользнув из мощных рук воина. Развернулся к нему, а затем со всей силы ударил головой в пах. Поднялся, схватил противника за грудки, притянул к себе, нанес несколько ударов головой в мощный подбородок ртупа. Мург взвыл от нестерпимой боли. Он вслепую рассек рукой воздух перед собой, в то время как Гухта присел и ударил головой мурга в живот. Шустрый Арк громко охнул, глаза воина округлили от боли. Ах, ты ж, мерзкое охвостье кута! Гухта оседлал фортуну и уже не собирался отпускать. Быстро поднялся, после чего нанёс несколько сильных ударов двумя руками по голове жертвы. Необходимо было выложиться по полной, пока никто ничего не заподозрил.
То, что произошло, стало неожиданностью для вожаков клана. Никто из них не заметил, как незнакомец избавился от засланного убийцы и невольно спас жизнь Гухте.
- Сандо, дай-ка мне ругу, что-то у меня в горле пересохло.
Ртуп не отводя глаз от дерущихся мургов, подал одну чашу Ход-Риду, а из другой отпил сам. Что-то явно пошло не так, но что именно, они пока понять не могли. Питонгу безуспешно искал глазами в толпе своих подручных, однако ни одного, ни другого среди наемников не оказалось. Толпа ревела, наблюдая, как два сильных вожака истязают друг друга до смерти.
Гухта поднялся, ноги тряслись от усталости, но он не придавал этому значения. Перед ним лежал поверженный враг, у которого он только, что отнял седло и надежду восстановить утраченное положение среди остальных вожаков. Арк тяжело дышал, собирая в кулак последние силы, он потрепан, но ещё до конца не сломлен. Как только Гухта повернулся, намереваясь покинуть загон, уверенный в собственной победе, Шустрый Арк вскочил на ноги и, вынув из голенища походного сапога небольшого размера кинжал, кинулся на мурга. Рука дала осечку, Гухта перехватил предплечье противника, резким движением вывернул сустав и выбил клинок. Кисару взбешённый подобной выходкой решил, что Арк подписал себе смертный приговор.
Гухта с силой ударил Арка в челюсть, повалил на землю и начал с таким остервенением орудовать кулаками, что очень скоро аруту наемника очутилась на тропе Сам-Ру, потеряв всякую надежду на возвращение. Сообразив, что Шустрый Арк больше не дышит, Гухта завалился на бок, растянувшись по земле. Грудная клетка наемника ритмично двигалась, разгоняя кровь по венам. Толпа дико ревела и ликовала, кто-то хватался за голову не в силах принять поражения и, не веря своим глазам. Но Гухте не было никакого дела до них. Он остался наедине с собой, не обращая внимания на то, что творилось вокруг. Сам-Ру получил, наконец, свою жертву и отступил, предоставив возможность мургам насладиться победой.
Неожиданно Сандо поперхнулся, а затем начал задыхаться, чернея на глазах. Он жадно хватал большим ртом воздух не в силах никак надышаться. Ртупа начало трясти, тюрбан свалился с головы вожака и откатился к ногам лежавшей на помосте девицы. Она закрыла лицо руками, громко закричала. Наемник повернулся к Ход-Риду, и обнаружил, что того трясет ничуть не меньше. Предводители кланов, все как один, повыскакивали со своих мест возмущенные произошедшим. Кто-то посмел нарушить кодекс и так бесцеремонно отправить к Сам-Ру двух наиболее влиятельных из них.
Худощавый ртуп, с массивными кольцами на роговом наросте по центру лба, и ярким окрасом на пол лица, незаметно кивнул стоявшей поодаль девушке. Одна быстро убежала, унося с собой кувшин. Растик Пройдоха, выдохнул с облегчением, откинулся спиной на большой мешок, довольно потирая руки. Какой, однако, удачный поединок. Удалось заполучить неплохой куш, избавиться от давних врагов, ослабив тем самым конкурирующие группировки и выдвинуть на первый план нового лидера среди мургов. Превосходно! Растик был слишком умен, чтобы так рисковать, и открыто претендовать на седло всей Сойки. Нет, это точно не для него. Такой путь выбирают тупицы на вроде Арка, или того же Битого Рога, но никак не он! Ртуп прекрасно знал, чего добивается Гухта. Шпионы и диверсанты Растика были разосланы по всей Периферии, вплоть до границ с самой Ситуст-Рой. Ртупу даже удалось заполучить таких среди кисару в землях Цабиру и он этим очень гордился.
Растик поможет Гухте. Вожак мургов сдержит недовольство остальных предводителей клана, обвинив во всем Арка, и его сообщников. Пар выйдет и все успокоятся. Пока Гухта будет ослаблять сиронгов, теряя силы, Пройдоха укрепит собственные позиции на землях Периферии. Избавиться же от Гухты он сможет в любой момент, хотя бы при помощи Тояка Чистюли или ему подобных. Санитары всегда нужны даже среди такого отребья Периферии как мурги. Седло Сойки никогда не принадлежало слишком долго одному предводителю и, как правило, все они заканчивали свой путь в отхожей канаве с перерезанным горлом. Так к чему торопиться?
Ему и так неплохо живётся. Тем более в свете последних событии сиронги явно заинтересуется таким молодым и амбициозным вожаком, как Гухта, так к чему торопить события? Растик избавился сразу от трех наиболее вероятных противников, и это обстоятельство не могло не радовать. А до Гухты ему дела никакого нет, рано или поздно этому выскочке придется столкнуться с Ашат-Раром. И вот тогда настанет черед Пройдохи. Сойка освободившись от Гухты будет нуждаться в сильном, уверенном в себе лидере, который с легкость займет вакантную нишу после гибели сиронгов вместе с их кровожадным хадратом. Как же все удачно сгладывается, если иметь некоторую выдержку и терпение!
- Не спеши! – мург окликнул кочевника, удалявшегося от Беглой Сойки верхом на грузном гураму.
Гухта подъехал к высокому воину в длинном походном плаще.
- Хотелось бы знать, кому я теперь задолжал. Тропы на Периферии часто пересекаются, авось свидимся.
Незнакомец, улыбнулся и откинул капюшон на спину.
- Тога, я …
Внезапно Гухта почувствовал, как перед глазами потемнело и его потянуло резко вниз. Выпав из седла, он, мешком солота, рухнул к ногам ящера. Гураму недовольно заворчал.
Тур спрыгнул на землю и подбежал к мургу. Так и есть, вот же, фокуру, он потерял слишком много крови. Взгляд тога упал на шлем наемника. Сколько раз он ловил себя на мысли и терялся в догадках. На то, чтобы решиться его снять у Тура ушло буквально несколько секунд. Нужно было просто развеять сомнения. Быстро отщелкнув заклепки, он начал стягивать шлем, когда неожиданно почувствовал болезненный укол донта в шею
- Оставь, как было! Это точно не твое, тога, убери руки и отправляйся своей тропой, пока ещё дышишь.
Несколько, грозного вида, мургов окружили кисару. Спорить было бесполезно. Тур застегнул клепки, поднял руки вверх ладонями от себя и поятился к гураму.
- Могу я проводить его?
- Сказано: иди своей тропой, тога, пока можешь, третий раз повторять не станем. Это земли мургов и мы сами разберемся и ним, а ты проваливай, покуда цел.
Тур взобрался на гураму и отправился в кочевье Сиены, сожалея, что не смог помочь Гухте и лично убедиться, что с ним все в порядке.
Над долиной пролетел охнос, проводив взглядом процессию наемников везущих на одном из гураму нового предводителя шайки. Растик Пройдоха встретил мургов и пригласил к себе, дабы закрепить некоторые договоренности и по возможности помочь в лечении Гухты.

ГЛАВА XXVI
Темнота накрыла Периферию плотным покрывалом. Силы темного божества, скопившиеся за Перевалом, готовились взять очередной реванш, о чем пока не догадывалась ни Великая Ра-Аам, ни кочевые племена, населявшие эти земли. Очень скоро коварство Сам-Ру обернётся для свободных кочевников реками слез, болью и страданием. Охносы облепившие скалистые выступы пристально вглядывались в темноту, словно чувствуя скорый приход своего повелителя, готового утопить Периферию в крови.
- Так значит, тебя это не интересует? – Растик неспешно потягивал ругу из чаши, глядя на перевязанного Гухту сидящего напротив. Раны затянуло, но слабость ощущалась по всему телу.
- Нет. У меня своя проторенная тропа я иду по ней и не собираюсь никуда сворачивать, тем более, когда мне описывают такие весьма сомнительные перспективы.
Пройдоху слегка перекосило от сказанного кисару, но он постарался спрятать недовольство, дабы не давать мургу повода для беспокойства. Порой умение промолчать, где нужно делает для дипломатии больше чем поток самых красноречивых доводов. Многообещающие планы наемника рухнули, но ещё не все потеряно. Возможно, получиться зайти с другой стороны.
- Подумай хорошо, Гухта. Это очень не дальновидно с твоей стороны. Ведь сейчас у нас с тобой есть уникальный шанс поделить не только земли за Перевалом, но всю оставшуюся Периферию. Уж поверь, при должном раскладе, с нами станут считаться даже сиронги.
Гухта сделал глоток, взял кусочек вареного кута с большого глиняного блюда. Обмакнул в соус из солота и пряных трав, закинул в рот. Пока тщательно пережевывал хорошо обдумал, а заодно взвесил - все за и против того предложения, которое ему выдвинул предводитель клана. Получалось, что всё шло против него, как ни крути, однако отступать поздно. Мурги не поймут, да и с кисару какие-ни-какие, а существуют договоренности. Ах, ты ж, охвостье кута! Ну, почему Растик не объявился раньше со своими мыслями по поводу дальнейшей судьбы Периферии и мургов.
- Я благодарен тебе, Растик, за кров и заботу, но повторюсь: ставки высоки и менять под собой топориска я не собираюсь. Если нам суждено будет когда-то встретиться, а это неизбежно в случае моей победы над сиронгами, пусть нас рассудит богиня. Просто хочу чтобы ты знал - встанешь у меня на пути, я постараюсь сделать всё, чтобы твоя тропа оказалась прямой и очень короткой.
Пройдоха понимающе кивнул. Он и сам был не против отправить Гухту к праотцам, просто пробовал обойтись малой кровью. Но как видно только не в этот раз!
- Скажу сразу: на иной ответ я, в принципе, не рассчитывал. Надеялся, конечно, но не более того. Уважаю тебя, Гухта за прямоту и честность со мной. Пусть будет так. Но не забывай - одно дело возглавить шайку мургов, а совсем другое забраться в седло Сойки. Если охнос поднимется до небывалых высот, он неизбежно упрется в купол и рухнет вниз, если же ему удастся проскочить, он сгорит от гнева богини. Так, что выбор у тебя, как видишь, не большой. Я же тебе просто предлагал лететь на безопасном расстоянии от земли. От переедания, знаешь ли, можно и умереть.
- Хорошо в таком случае я буду медленно пережевывать, чтобы та часть, что уже во мне успела перевариться.
Ратсик громко рассмеялся.
- Ну, что ж тогда не буду больше тебя задерживать, Гухта. Не стану скрывать, что ты меня расстроил. Хотя … на всё воля Цоронга.
Наемник допил ругу, поблагодарил Пройдоху и отправился к своему гураму, где его уже давно поджидали мурги.
Проводив взглядом длинную процессию Растик отдал распоряжение стоявшему поблизости мургу:
- Чик-Пай, найди и пришли ко мне кого-нибудь из тех, кто порасторопней, да вот хотя бы Прока. Думаю, он как раз подойдет.
Не успел Растик допить ругу, как возле него уже стоял небольшого роста питонгу Прок, носивший прозвище Каматра. Не по размеру огромная голова питонгу, напоминавшая формой боевой молот сиронгов, ни сколько не мешала ему оказываться всегда в эпицентре основных событий и быть одним из лучших соглядатаев Ратсика Пройдохи.
- Прок, бери самого быстрого из моих топорисков и бегом к мургам этого Гухты. Нужно навести среди них смуту, и заставить уйти к Тикитуну. Слышишь?
- Так они же, меня сразу признают.
- Не признают, сейчас самый удобный момент: обе шайки слились и, пока ещё, не успели сработаться. Главное не проболтайся, одним представишься, что от Тикитуна, другим от Арка, в общем, не мне тебя учить этому. Как только поймешь, что сработало и мурги начали откалываться от шайки, ноги в руки и бегом оттуда. Иначе заиграешься, и все пойдет прахом. Понял? Гухта не должен знать, что я имею к этому отношение. Усёк?
Прок Каматра понимающе кивнул.
- А дальше-то что?
Пройдоха почесал тяжелый подбородок и в задумчивости, глядя на долину, сказал:
- Отправляйся за Черную пяту. Приведи мне оттуда Чистюлю.
Прок даже слегка присел. В глазах мурга читалось сильное беспокойство. Он не горел желанием ехать к Цабиру, но ещё меньше мург хотел встречаться с Тояком Чистюлей.
- Все понял?
Как быстро нужно это сделать?
Пройдоха выдержал паузу, позволив Проку переварить информацию, а затем ответил:
- С мургами поспеши, оправляйся прямо сейчас, а вот с Тояком, пожалуй, можешь пока слишком не торопиться. Что-то подсказывает мне, что это все не так скоро закончиться. Но к тому моменту, когда ситуация с сиронгами наконец разрешиться Чистюля должен быть здесь. Иначе …
Растик многозначительно посмотрел на Прока и словно невзначай провел рукой по рукояти саяка. Однако питонгу все прекрасно понял. Развернулся и побежал к загону, где располагались, отдельно от гураму, топориски мургов.
- Эх, Гухта, Гухта! Как же глупо с твоей стороны пренебрегать дружбой со мной.
Пройдоха снова присел и налив в чашу немного ругу, стал размышлять над тем как лучше поступить, чтобы удержать власть над мургами и не подставить шею под карающий меч Цоронга. Даже то, что он действовал всегда осмотрительно, не могло служить гарантией успеха. Никто не мог ему пообещать, что все пойдет так, как он запланировал и не придет ли, в итоге, тот же Тояк за его аруту.
Старания Прока Каматра не прошли даром. Уже через два рассвета большая часть мургов, что всегда поддерживала Тикитуна, покинула Гухту и растаяла в темной зелени джунглей. Сам же Прок отправился к Черной пяте. И сделал это довольно своевременно, так как на него донесли Гухте. Предводителей шайки потребовал поймать подстрекателя, пытать, а после привести к нему для «беседы».
Так собрав из остатков мургов одну большую банду, Гухта нагрянул в земли верховной жрицы Сиены. Разбив лагерь в сикеле от кочевья кисару Вожак шайки периодически наведывался к тога, справляясь о самочувствии Чиу. К счастью, здоровью тога больше ничего не угрожало. Стараниями жриц и лично самой Сиены, кочевник стремительно шел на поправку. Принимать участие в предстоящей схватке он, конечно, не мог, да этого от него никто и не требовал, но вот подняться на ноги и начать передвигаться самостоятельно вполне ожидаемая перспектива. Чему Гухта был несказанно рад.
На следующий рассвет после проведения сумпу, было назначено выдвижение к границам кочевья Замбару. Там уже давно обосновались сиронги, существенно потеснив старика, от чего последний был, конечно, не в восторге.
Аглакайя не спеша возвращалась с охоты верхом на гураму, когда неожиданно на тропе топорисков появились бегущие навстречу два незнакомых хиза. Один из них был из ртупов, а другой из племен кисару. Растрёпанные, измазанные в крови и грязи, они производили довольно странное впечатление.
- Где говорите, вы их видели?
- Там выше по течению реки! - пробасил укутанный в старое тряпье ртуп, с черным тюрбаном на голове, который всегда был больше характерен для мургов, чем для хихзов. Но кто знает их порядки тут за Перевалом? - Хвала Цоронгу, едва успели унести ноги!
Аглакайя приподнялась в седле, внимательно вглядываясь в темную даль джунглей. Ничего. Все как обычно, лишь только ненасытные охносы привычно парили под сводом каменного купола. Совершенно равнодушные к тому, что где-то впереди караван ремесленников, который наглым образом грабят мурги. Странно! Да и кто посмел без ведома Гухты заявиться в земли Сиены и начинать хватать всех без разбора. Нужно срочно отправляться в кочевье и разобраться с этим новоявленным предводителем, если он вообще таковым является!
- Могу к себе взять только одного, второму придется плестись позади. Едем в кочевье, а там постараемся выяснить, кто вас так пощипал.
Ртуп сделал недовольную гримасу не желая идти пешком, но ничего не поделаешь, гураму у кисару оказался один, а габариты воина не позволят им всем разместиться на спине ящера. Хиз из кисару быстро взобрался наверх. Аглакайя дождалась, пока ремесленник удобно устроится, а затем направила гураму по тропе, ведущей к кочевью верховной жрицы, в обход той по которой только что пришли хизы. Мало ли какие сюрпризы им может преподнести Сам-Ру! Сейчас когда Периферия бурлила мургами, особенно после смерти трех вожаков, от них можно было ожидать чего угодно. И не один Гухта, судя по всему, не мог гарантировать ей безопасность.
Ни Гухты, ни Тура, по прибытии, в кочевье не оказалось. Аглакайя объяснила, в общих чертах, ситуацию Сиене и попросила временно приютить хизов, пока не вернётся тога и не потребует от Гухты объяснений. Виданное ли дело накануне выступления против сиронгов у них в тылу активизировались банды наемников! Вот же грязь со стоп Сам-Ру! Что это, халатность вожака или намеренный саботаж?
Тикитун внимательно осмотрелся вокруг, стараясь подмечать про себя каждую деталь кочевья: где стоят дозорные, расположены кочали жриц, загоны для гураму, тирсы и т.д. Он все тщательно продумал. Мург предупредил, хиза, что как только Гухта появиться в кочевье тот должен немедленно бежать к его топориску и привести ящера в оговоренное ранее место. У мурга будет не так уж много времени, поэтому шанса на ошибку у него не было и быть не могло.
Гухта приехал незадолго до появления Тура в поселении. Мург оставил своего гураму у загона и не спеша направился к Чиу. Проходя мимо костра, где расположился Тикитун, обратил внимание на чужака. Наемнику показалось, что с хизом явно что-то не так – уж слишком нелепо он выглядел в этом перекошенном тюрбане и укутанным лицом, практически до самых глаз. Однако Гухта отогнал от себя лишние подозрения, не придав этому особого значения: мало ли кто мог прибиться к кисару. Его-то это как касается? Лишь по возвращении от кочевника, наемник, все-таки, решил присесть и утолить жажду, в компании мирно беседующих тога, а заодно получше приглядеться к хизу.
- Что-то я тебя здесь не видел раньше? – обратился к ртупу наемник.
Гухта придвинул к костру мешок, и устало присел рядом с тога. Кисару прервали беседу, повернувшись в сторону хиза. Им тоже стало интересно, что на это ответит незнакомец. Тикитун поправил повязку, скрывавшую его лицо, и пробубнил, стараясь придать голосу иное звучание:
- Да, мы тут с товарищем случайно прибились, вот передохнем малость, и снова в путь.
Гухта внимательно изучал собеседника. Несмотря на жалкие лохмотья, нелепые повязки на лице и тюрбан, он явно видел в этом хизе что-то знакомое. И Тикитун это прекрасно чувствовал. Сердце мурга трепыхалось, словно кут в силке, но нужно было взять себя в руки, иначе его не спасет даже Сам-Ру.
- Дай-ка глотну, внутри першит, словно наемся палисомы.
Хиз протянул флягу, лежавшую у его ног. Гухта обратил внимание на сбитые костяшки рук и острые когти. Такими-то ручищами не больно удобно что-то там ковать! С этим хизом явно не все так просто. Гухта приложился губами к горлышку фляги.
Ну же, давай, мерзкий фокуру! – Тикитун отсчитывал последние мгновения жизни мурга. Отравленное ругу очень быстро направит аруту наемника по нужной им с Ашат-Раром тропе.
- Гухта! Гухта, какого кута, твориться с твоими мургами?
В не себя от гнева Аглакайя в компаний Морока-Атана и Тура направилась к сидевшим у костра кочевникам. Гухта выронил флягу из рук и, подскочив быстрым шагом, направился к тога. Его до глубины аруту возмутило подобное обращение к себе. Как ни крути, а он все же один из главных предводителей довольно большого клана.
Раздосадованный неудачей Тикитун поспешил ретироваться, позабыв прихватить с собой флягу. Остальные тога поднялись и пошли следом за мургом, сгорая от любопытства. Им не терпелось узнать, что такого могло случиться на охоте, что Аглакайя буквально выпрыгивала из сатунгасу.
На покинутое кострище прибежал маленький кут. Он обнюхал все, до чего смог добраться и не найдя ничего интересного уже собирался бежать дальше, когда его желто-оранжевый глаз остановился на перевернутой фляге. Кут осторожно подошёл к сосуду, принюхался. Тихо недовольно застрекотал. Вытянул шею и осмотрелся. Кисару находились на приличном расстоянии от него, а больше никого рядом не было. Кут перевернул лапой флягу, остатки содержимого пролились на землю. Он наклонился, попробовал лизнуть разлитую жидкость. Приятно! Лизнул ещё, а затем ещё и ещё. Внезапно глаза ящера расширились, почернели, из пасти стекла слюна, повисла на нижней челюсти, выступила пена. Ящер почувствовал себя очень плохо, сделал пару шагов, и рухнул словно подкошенный, вывалив алый язык на землю. Сам-Ру хищно оскалился, принимая очередную жертву свободной Периферии
- С чего это твои мурги, Гухта, теребят караваны хизов? Ты не забыл, что с рассветом мы выступаем против Ашат-Рара? А то, что хизов трогать запрещено тебя тоже не касается? Или, может, мы против сиронгов с парунду пойдем?
Гухта остановился, рука сжала саяк. Ещё немного и этой дрянной выскочке придется преподать урок хороших манер. То, что он наемник не дает ей право орать на него, тем более, когда они все так нуждаются в помощи мургов! Тур не сводил глаз с воина, готовый в любой момент расчехлить данак.
Прекрасно понимая, что Аглакайя может слегка перестараться, тога решил сбавить градус накала между ними:
- Аглакайя погоди немного, не нужно так накидываться, ты же ему даже слова вставить не даешь. Не забывай, именно благодаря поддержке Гухты, мы смогли набрать нужное количество воинов и выступить против сиронгов.
Девушка не довольно хмыкнула и, скрестив руки на груди, приготовилась слушать наемника.
Гухта оправдываться не спешил.
- Кто конкретно, где и когда напал на караван хизов? Лично мне пока ничего не известно. Так что успокойся и объясни толком.
Тур жестом остановил кисару.
- Аглакайя встретила в лесу двух хизов, они уверяют, что какие-то мурги напали на них у реки и здорово потрепали. Конечно, крепкая сатунгасу и острый саяк никому не помешает, но сейчас они нам нужнее. Выходит мурги заодно с Ашат-Раром? Куда все пойдет, если хизы говорят правду?
Гухта нахмурился. Ему ужасно не нравилось, как вела себя с ним эта заносчивая особа, но портить настроение перед походом он никому не хотел.
- Где эти хизы, я сейчас же с ними поговорю. А там уж посмотрим, кто на чьей стороне.
Тур бросил взгляд на костер, возле которого последний раз видел одного из хизов, там никого не оказалось.
- Вуток!
Молодой тога покинул пост и подбежал к Туру.
- Где тот хиз, что сидел с вами ещё не так дано у костра.
Парень пожал плечами. Он только заступил в наряд и мысли его были заняты совершенно другим.
- Слушай меня внимательно, Вуток. Берёшь несколько тога и прочесываешь с ними все кочевье. Делайте, что хотите, но найдите мне этих хизов!
Тога приложил руку к груди, развернулся на месте и побежал на поиски хизов.
Гухта сверкнула глазами на Аглакайю и направился к своему гураму.
- Ты куда, Гухта? – удивился Тур.
- До своих. Пока вы тут найдете непонятно кого, я мигом разберусь.
- Тебя сегодня ещё ждать? Нужно поговорить насчет наступления.
- Вернусь, поговорим, - буркнул мург и прошелся стрекалом по спине гураму. Ящер недовольно заворчал, но все же двинулся по тропе топорисков.
Тур опустил голову. Разглядывая потрепанные носки своих походных сапог, обратился к стоявшей рядом Аглакайе:
- Что на тебя нашло, кисару? Мало ли кто, что сказал. Ведь никаких доказательств у нас пока нет! Ну, скажи на милость, чего было так орать-то? А?
Аглакайя недовольно фыркнула. Она и сама не знала, с чего вдруг так ее занесло. Но сделанного назад не воротишь. А признавать за собой вину, даже перед Туром ей очень не хотелось.
- Ничего с ним не станется. Он мург или девица Беглой Сойки? Перетерпит как-нибудь.
- Смотри, Аглакайя. Не вернётся Гухта, я свяжу тебя, и за хвост отвезу к нему извиняться. Ну, что там, Вуток? Нашли? – обратился с вопросом Тур к подбежавшему тога.
Воин не мог никак отдышаться. Наконец, глотнув воды из поясной фляги, пришел в себя.
- Одного, того, что поменьше, видели у опушки. Чего он там крутился, толком не знаю, но дежуривший дозор уверен, что обратно этот хиз точно не возвращался.
- Ах, ты ж, охвостье кута! А второй, что же?
- Второй вроде как - пока в кочевье, ищем.
- Так, ну хотя бы один здесь. Ладно, посмотрим. Аглакайя, возьми на контроль, а я пока обойду, все посты предупрежу, да заодно усилю охрану. Только подарков Сам-Ру нам сейчас не хватало!
Девушка молча кивнула и отправилась вместе с Вутоком на поиски пропавших хизов. Тур нервно теребил эфес саяка, опасаясь за будущие их сотрудничества с мургами. Если так пойдет дальше - много они точно не навоюют. Нужно ещё раз, как следует, поговорить на этот счет с Аглакайей.
Тога остановился у тлеющего кострища. Его взгляд привлекла походная фляга, оставленная хизом и кут, не желавший привычно реагировать на появление поблизости, кисару. Тога подошел вплотную к ящеру. Никакой реакции, вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Носком сапога Тур перевернул тушку. Ах, ты ж, мерзкий фокуру! Никак сдох? Кисару присел, взял флягу и принюхался. Тонкий аромат экстракта палисомы не оставил никак сомнений. Ему знаком этот запах, ещё со времен Рату. Тут уж никак не перепутаешь! Содержимое фляги, которую хиз протягивал Гухте, очевидно было отравлено! Ах, ты ж, охвостье кута!
Тога бросился на поиски Агалкайи. Нужно срочно предупредит все дозорные посты и разъезды. Тур, пока мог только догадываться и строить предположения, с какой целью проникли чужаки на территорию кочевья Сиены, но ясно одно ничем хорошим это точно не закончиться. Тем более, накануне массового выступления против сиронгов.
Гухта вернулся без настроения. У него не было никакого желания встречаться ни с кем из кисару. Гореть им всем на ладонях Сам-Ру! Он лишь хотел навестить Чиу и убраться восвояси. А что будет с рассветом, там решит сама Великая Ра-Аам. Наемник незаметно для дозорных проскочил внутрь кочали Чиу.
Те временем из-за соседнего кочали за ним наблюдал, прячась в тени строения, Тикитун. Ртуп уже собирался проследовать за Гухтой, но его вспугнули идущие к кочали тога. Пришлось ненадолго скрыться в зарослях саговника, чтобы кисару спокойно осмотрели кочали внутри и удалились. Пока Тикитун лежал, притаившись за кстами, Гухта успел переговорить с Чиу и убедиться что у воина все хорошо. Никому, не сказавшись, мург покинул кочевье верховной жрицы Ра-Аам.
Темнота Сам-Ру опустилась на поселение кочевых кисару. Тикитун лежа за зеленой стеной саговника, сгорал от нетерпения. Всего в десяти хилей или чуть больше, забывшись крепким сном, спит ненавистный ему Гухта, а он не может ничего сделать. Наконец убедившись, что на территории кочевья хизов нет, кисару разошлись по своим жилищам. Пора готовится ко сну. С рассветом надо собираться в путь и желания засиживаться у костров практически ни у кого не осталось. Даже дряхлые старики разбрелись по кочевью.
Мург осторожно подкрался к кочали где находился Гухта. Прислушался. Тишина - судя по всему, все спят. Осторожно приподняв полог, наемник проскользнул внутрь. Замер, ожидая, когда глаза свыкнуться с темнотой. Буквально в паре шагов от входа лежал воин. Тикитун понял, что медлить больше нельзя: если Гухта внезапно проснётся ему несдобровать. Скрутив походный плащ, он, быстрым движением, накинул его на лицо кисару, затянул и начал душить. На удивление воин практически не сопротивлялся. Очень скоро кочевник перестал дышать и двигать конечностями. Тикитун выдохнул - тога мертв. Однако нужно было довести начатое до конца, как они договаривались с Ашат -Раром. Вытянув кинжал из ножен, расположенных за спиной, мург сделал несколько сильных ударов. Кровь тога обожгла жаром Сам-Ру пальцы наемника. Мург сделал четыре ровных надреза, раскрыл грудину и вырвал ещё теплое сердце. Вот и пришел твой черед, Гухта, предстать перед Сам-Ру!
Пробравшись на четвереньках ко входу, Тикитун замер, прислушался. Все тихо! Закинул в походную сумку сердце врага и прошмыгнул под пологом кочали.
- Куда собрался?
Ах, ты ж, немытая скорлупа Цоронга! Только этого не хватало! Наемник покрылся тонким слоем льда, чувствуя, как где-то глубоко внутри аруту, от страха, разорвало ледяную глыбу льда.
Воин поднял глаза на стоявшего перед ним тога.
ГЛАВА XXVII
Пламя костра жадно пожирало сухую ветвь валежника. Древесина потрескивала, время от времени, выбрасывая вверх колючие искры. От кочали к кочали тянулся запах жареного мяса. Дозорный неторопливо обошел периметр кочевья. Он уже собирался возвращаться к тирсу, когда его внимание привлек непонятный шум, доносившийся из соседнего кочали. Вуток вынул саяк из ножен и практически на цыпочках, направился ко входу. Бежать и звать кого-то на помощь времени не было, а второй дозорный ещё не вернулся от верховной жрицы. В тот самый момент, когда тога протянул руку, намереваясь задрать полог - ему навстречу вышел тот самый хиз, которого они так долго искали. Ах, ты ж, охвостье кута!
- Куда, собрался? – прошипел молодой тога.
Тикитун поднял на воина лицо. Страх безжалостно душил аруту воина. Нужно было срочно что-то делать, иначе все это грозило обернуться для него большими проблемами. Молниеносным движением руки, державшей кинжал, наемник распорол горло тога и кинулся бежать, напрямую к воротам, не учитывая спиралевидное расположение улиц. Вуток осел на колени, схватившись обеими руками за кровоточащую рану. Он пытался закричать но ничего не вышло, слишком крепко на этот раз Сам-ру вцепился в его аруту. Хрипя и разбрызгивая кровь по сторонам, кочевник осел на колени, а затем рухнул лицом вниз.
Что-то глухо упало внутри кочали, а затем из-под полога показалась окровавленная рука Чиу, воин прополз под кожаным полотном, набрал полные легкие воздуха, после чего издал боевой клич кисару. Первый раз не получилось, крик больше походил на свистящий хрип. Тога попробовал ещё раз. Хвала, Великой Ра-Аам! Боевой клич кисару разлетелся над кочевьем. Нужно было, как можно быстрее, привлечь внимание остальных тога. Тут же из соседних конусовидных сооружений повыскакивали кисару, заревели растревоженные гураму, за частоколом застрекотали куты, началась всеобщая суматоха. Первыми на зов Чиу прибыл Тур и Морок-Атан.
- Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру! Ты видел, кто это сделал? – обратился Тур к лежавшему у кочали тога.
- Не разглядел. Я крепко спал, младшая жрица напоила меня отваром, проснулся от шума в кочали, но было слишком поздно. Этот прислужник Сам-Ру уже выползал. Я ощупал тело тога, он делил со мной кочали и помогал мне. Тур, этот прихвостень темного божества вырезал ему сердце и унес с собой! Я проверил.
Чиу поднял руку, демонстрируя воинам кровавые темные потеки. Морок не говоря ни слова, развернулся и быстрым шагом направился к загону с гураму. Ему навстречу попались Соя с Сиеной, бегущие, как и остальные, на воинственный кличь племен кисару.
- Ты, куда собрался, Морок-Атан, уже поздно?
Девушка остановилась перед воином. Обеспокоенность сахиграла мгновенно предалась Сое.
- Пока они все выяснят, он скроется.
- А как же остальные тога, возьми хоть кого-нибудь с собой?
Сиронг бросил взгляд на культю Сои, и, не сказав больше ни слова, побежал к загону. Ждать когда Тур организует погоню, не имело никакого смысла – убийца наверняка подготовился и скорее всего, попытается скрыться. Разбираться с тога, каким образом чужак проник на территорию за возведенный им частокол будут позже. Сейчас главное успеть догнать беглеца.
Забравшись на первого попавшегося гураму, сиронг направился через ворота в лес.
- Передайте Туру, что к рассвету я постараюсь обязательно вернуться, - бросил дозорным Морок и стал разгонять ворчливое животное до приемлемой скорости, направляясь в лес куда, скорее всего и скрылся убийца.
- Еле отыскал тебя! Ты чего же это - надумал выспаться? – Тикитун несильно пнул задремавшего у топорисков хиза, - Дай промочить горло, перенервничал, жуть!
Хиз подскочил, отстегнул флягу с ремня и, с перепуганным видом, протянул мургу. Тикитун принял сосуд, сделал несколько больших глотков, вернул ругу хизу. Ни тот, ни другой, при этом не проронил ни слова. Хиз бегал по сторонам глазами, чувствуя что, что-то с наемником не то, словно его подменили. Кисару принял флягу, отвернулся, чтобы сложить ее в походный мешок. Неожиданно дернулся вперед всем телом, надрывно вздохнул, схватившись за грудь. Тикитун вогнал кинжал в спину хиза. Никчемный фокуру! Больше этот бродяга ему не нужен. Предатели никому не по нраву, тем более такие трусливые. Чего доброго ещё проговориться этим фокуру, кто убил Гухту. А зачем ему теперь такая слава, когда с рассвета на рассвет должны прибыть мурги. Такой вожак им точно не будет не нужен, а значит, хиз должен отправиться прямой тропой к праотцам.
Тикитун встал на труп кисару, запрыгнул верхом на топориска, и, схватив удила второго, помчался прочь через джунгли. То и дело, меняя ящеров под собой, он очень быстро окажется в лагере сиронгов, а там дело за малым. У Ашат-Рара должно быть все готово.
Тем временем Морок-Атан, не жалея ворчливое животное мчался по следам Тикитуна. Стрекало то и дело описывало полу дуги над головой сиронга. Хель за хелем он удалялся от кочевья верховной жрицы, упорно преследуя ненавистного хиза. Ему и в голову не могло прийти, что это тот самый Тикитун, который ведет его в руки Ашат-Рара. А там, как известно, ничего кроме плена и смерти его не ждет, и ждать не может.
Наемник буквально влетел в ворота лагеря хадрата Ситуст-Ры. Костры за редким исключением потухли. Остались гореть только центровые и тусклые факельные чаши по периметру. К чему привлекать к себе внимание хищников, особенно когда готовишься выступить в поход. Стройными рядами стояли топориски с всадниками на горбатых спинах, а за ними гураму мургов, пришедших на зов Тикитуна. Ашат-Рар стянул всех сахигарлов из рампа, которыми располагала на тот момент. Даже в рампа Од-Ра остался лишь ограниченный контингент способный поддерживать их минимальное функционирование.
Наемник оставил топорисков у загона. После доклада рахгута, его впустили в палатку хадрата.
- Тебя можно поздравить, Тикитун, вижу, ты абсолютно правильно понял мои слова. Похвально. Весьма, повально! Следовало бы, конечно, наградить такого ценного воина, да вот не задача, у меня для мургов ничего не предусмотрено. Ха-ха-ха! – Ашат-Рар закатился злобным смехом, - Шучу, шучу. Ну, что ж, как всё прошло? Рассказывай.
- Все получилось практически так, как мы и задумывали. Меня быстро разоблачили, как хиза, но о том, что я Тикитун эти фокуру точно не догадываются.
Ашат-Рар улыбнулся, плеснул в чашу из фляги немного толье и подал мургу. Наемник с благодарностью в глазах принял напиток, уселся в принесенное фарангом кресло.
- Ну, и где твой трофей?
Тикитун хищно оскалился, сбросил на землю потертый походный плащ, а затем вытянул из сумки окровавленное сердце тога. Сжимая сочившийся алыми нитями орган, ртуп хищно облизнулся. Ашат-Рара передернуло внутри от одного вида наемника. Какая мерзость!
- Все, добегался. Никчемная падаль!
Тикитун закатился злобным смехом, вращая сердце ненавистного врага. Его настолько впечатлило все произошедшее, что в порыве эмоционального перевозбуждения, ртуп впился зубами в остывшую плоть, вырвал кусок и, тщательно проживав, словно пряную ножку кута, проглотил.
Ашат-Рар чуть было не поперхнулся толье, когда увидел, на что способен его сподручный. Какие же все-таки дикие эти никчемные уранга!
- Думаю, я сделал совершенно правильный выбор, Тикитун. Если у меня получиться набрать хотя бы с десяток, или два, таких вот как ты, Периферии точно не устоять.
Мург, довольный собой, улыбнулся сиронгу. Сделал глоток толье и, подойдя к костру, горевшему по центру палатки, бросил сердце тога в огонь.
- Они готовятся выступить, судя по всему, с рассветом.
Уголки губ сахигарла заиграли. Превосходно!
- Я так и думал! Даже как-то скучно: кисару примитивны и очень предсказуемы. Значит, выдвигаемся сейчас же. Тропа тобой проторена, трудностей у нас возникнуть никаких не должно.
- Но лагерь укреплён, если бы не суматоха, которую поднял тога, даже не знаю, как бы я выбрался. Пока, суть да дело, дозорные выясняли, что там произошло, я и незаметно прошмыгнул, на славу Цоронга.
Единственный глаз сахигарла вспыхнул огнем ненависти.
- Морок-Атан! Мерзкий сын кута! Ну, ничего, я сдеру с тебя шкуру, предатель!
- Хуму, есть новость! – в палатку вошел Сатару-Харун.
- Говори.
- Дозорный утверждает, что только что, видел в лесу сиронга; якобы какой-то сахигарл, но точно не из наших, то и дело мелькает по периметру лагеря.
- Можешь не продолжать. Это Морок-Атан. Что ж, так даже лучше! Передай по всем сторожевым башням, чтобы не трогали его. Пусть посмотрит то, зачем пришел и спокойно уходит. Не вспугните его Сатару-Харун. Прикажи седлать моего топориска, как только Морок уйдет, мы выдвигаемся. Это глупое ничтожество сейчас нас приведет в самое сердце их логова.
Тем временем Морок-Атан, обосновался на самом ветвистом дереве, из тех, что ему удалось найти рядом с лагерем сиронгов. Когда воин рассмотрел в тусклом свете стройные ряды хамру готовые в любой момент выдвинуться в поход, он сразу понял, какую полость им приготовил Ашат-Рар. Ломая под собой ветки и не обращая больше внимания на издаваемый шум, сахигарл спустился вниз, стрелой григера, влетел на спину гураму и помчал назад. Нужно было, во чтобы-то ни стало, срочно предупредить Тура иначе их просто перережут, словно спящих кутов.
Однако не успел Морок проскакать и пару сикелей, как оказался подвешенным за шею над тропой топорисков.
Азур довольный собой, облизнулся. Наконец-то им повезло! Рывком затянул петлю и сдернул с ветки сиронга. Морок с шумом свалился вниз. На него тут же набросились неандертальцы. Несколькими сильными ударами динку выбили из сахигарла сознание и, крепко накрепко, связали лианами, практически обмотав с головы до ног. Азур давно поджидал сиронгов на этой тропе, он не первый рассвет обхаживал их лагерь. Но Тикитун настолько быстро пронесся на своем топориске, что его пришлось пропустить, дабы не быть раскрытыми. Вут побоялся, что на такой скорости ящера у них ничего не получиться. Неожиданное появление Морока их немного удивило. Неандерталец проследил за сиронгом и когда понял, что тот наверняка шпион и очень скоро повернет назад, подготовил засаду.
Гураму Морока убежал, не обратив никакого внимания на то, что потерял всадника, однако вутов это уже не заботило. Улов, который им преподнесли духи подземелья куда лучше. На этот раз Азур не допустит больше таких глупых ошибок, как только они отощать подходящую площадку для проведения обряда, он сразу принесет сахигарла духам леса в жертву.
Не успели вуты покинуть тропу как на ней появились боевые топориски Ашат-Рара с экипированными всадниками на спинах. Не сбавляя скорости сиронги налетели на перепуганных вутов. Здесь вам не Ситуст-Ра! Завязалась ожесточенная драка не на жизнь, а насмерть. Фактор неожиданности и григеры в итоге сделали свое дело. Авангард войска Ашат-Рара уничтожил практически всех вутов за исключением парочки раненых и самого Азура, которому каким-то чудом удалось скрыться. Не желая больше испытывать терпение духов, рыча и извергая проклятия на фухов-переростков, неандерталец бросился в лес. Он четко решил про себя, что собирает воинов вутов, женщин с детьми и, в срочном порядке, выдвигается через Перевал. Только смерть сможет остановить его на пути наверх. Они пересекут пески и найдут способ проникнуть за ворота Ситуст-Ры чтобы вновь оказаться на поверхности земли, которую он вынужден был покинуть из-за каприза полусумасшедшей Хати.
Неандерталец, очень быстро преодолел расстояние, отделявшее его от поселения. Кидаясь на всех подряд и круша все, что попадалось под руку, он в считанные минуты согнал племя к центру.
- Мы уходим! Хати сделала величайшую глупость и за то, что мы не воспротивились ее безумию, духи подземелья покарали нас. Оглянитесь вокруг: сколько осталось вутов, что пришли со мной первый раз? Никого. А сколько тех, кого я привел с собой по приказу Большой ноги повторно? Племенем-то назвать сложно. Жалкие остатки. Так, что собираемся и немедленно уходим из этих земель. Нужно сделать это ещё до рассвета, иначе нам просто не пройти через ущелье. К наступлению следующей ночи, мы должны оказаться у прохода, а там на все воля духов. Но оставаться здесь опасно. Я все сказал!
- А что мы будем делать там если, все-таки, вернемся?
- Думаю получиться, вам сказать это только когда окажемся вновь за этими горами. Пока могу вас уверить лишь в одном: чем дольше мы здесь находимся, чем дальше забираемся вглубь лесов, тем меньше нас остаётся. Здесь много пищи, но много и смерти. А зачем тебе мясо, если головы нет на плечах? Духи подземелья не приняли вутов и гибель наших братьев прямое тому подтверждение. Вы со мной вуты?
- И то, верно такими силами мы никогда не заставим этих ящеров покориться, а без этого они просто истребят нас. Мы идем за тобой, Азур! Стоять против камотов Кагая или Беглого Уго куда проще, чем против этих хвостатых бестий. Мы с тобой, Азур!
Неандерталец кивнул, соглашаясь с мнением воина. Он и сам понимал, что загнанные в угол вуты очень скоро станут добычей либо хищных топорисков, либо стрел смертоносных григеров. Боевые успехи неандертальцев при первом нашествии объяснялись из габаритами, свирепостью и, конечно, большой численностью. Сейчас же жалкие остатки племени не могли похвастать даже смелостью. Азур не хотел думать о том, что их ждет впереди, но точно знал, что постарается сделать все, что от него зависит, чтобы попробовать прорваться наверх. Тем более что он пока ещё помнил весь обратный путь. Просто так ворота Ситуст-Ры им, конечно, не откроют, а значит нужно взять пленных и как можно больше. И сделать это возможно только пока у него в племени есть хоть сколько-то мужчин. Женщины не уступали воинам по силе и ловкости, но их нужно беречь. Иначе выживание молодого поколения будущих вутов окажется под угрозой. А из-за того, что Хати разогнала всех камотов, пополнить племя самками будет не простой задачей.
Неандерталец предположил, что, судя по их количеству в лагере, большая часть сиронгов перешла следом за вутами через Перевал. Соответственно, их укрепленные рампа обескровлены и могут стать легкой добычей, особенно если действовать с умом и не позволять ящерицам безнаказанно сеять смерть среди вутов. Как это было уже не раз, с тех пор как они покинули стены ненавистной им Ситуст-Ры.
К следующему рассвету неандертальцы добрались до входа в ущелье. Взяв с собой пару молодых воинов, Азур забрался наверх горного хребта, приказав отельным прятаться среди кустарника до их возвращения. Как только стемнело, они напали на дозорных Замбару, и, перебив всех, до кого смогла дотянуться динку. Накопившаяся злоба в сердцах неандертальцев, наконец, нашла выход. Кисару попавшие под набег вутов пожалели, что не ушли тропой предков раньше. Омыв кровью ящеров каменные скалы, вуты двинулись через ущелье. Шли медленно и очень осторожно, боясь нападения топорисков или иной живности. Но дальнейший остаток пути до Периферии прошел без сюрпризов. Азур смог перевести дух лишь, когда оказался рядом с рампа Од-Ра. Несколько незначительных стычек с племенами кисару и топорисками не смогли существенно изменить его планов. Если не считать, конечно, того, что одна девушка угодила в лапы свирепому агато, а мальчишка пал от шальной стрелы кисару, всех остальных ему все-таки удалось сохранить.
Неандертальцы впервые за долгое время смогли прийти в себя, ощутив на собственной шкуре, как не просто пришлось камотам, которых они всем племенем, во главе с Хати, гоняли по снежным просторам долины. Разбив лагерь не подоплёку от лесных троп сиронгов, Азур приступил ко второй части плана. Требовалось изловить как можно больше фухов, а затем двинуться через пески к каменным стенам, где он рассчитывал, обменят их на возможность пройти через чудовищный город ящериц.
Охнос пролетел над долиной. Его тень накрыла верхушки сосен, проследовала до берега реки и расползлась по ребристой поверхности, распавшись на сотню темных осколком Сам-Ру.
- Ну, что, Морок, настал момент, когда придется ответить за все, что ты успел натворить, поганый сын кута. Поднимите его!
Ашат-Рар подъехал практически вплотную к сиронгу и наклонился вперед, чтобы лучше видеть лицо сахигарла.
Морок-Атан ничего не ответил ему на это. Да и что тут, вообще, можно сказать? На это раз Ашат-Рар переиграл его и скорее всего это их последняя встреча.
- Сатару, следишь за ним. Этот подлый предатель Ситуст-Ры мне скоро понадобиться. Отвечаешь за него передо мной головой, рахгута!
- Слушаюсь, хуму!
Ашат-Рар рванул с места, оставляя позади Морока-Атана в окружении нескольких сахигралов. Нельзя терять ни минуты. Если кисару донесут, что сиронги выступили в поход, внезапного нападения не выйдет и за это, скорее всего ему, придется, заплатит кровью сахигарлов. Сейчас, когда Тур не ожидает нападения, а Гухта мертв, самое удобное время. Оставшись без поддержки наемников, тога просто не сможет долго держать оборону. Конечно, хадрат не слишком рассчитывал на то, что можно будет взять ворота укрепления нахрапом, однако попытаться-то стоило. В любом случае у него есть несколько вариантов в голове, и он намерен их осуществить все, один за другим, пока не уничтожит ненавистных уранга. Морок уже в его руках. Осталось разбить это никчемное сопротивление полуголых дикарей и наконец-то заполучит то, ради чего столько рассветов топтал тропы Периферии.
Охнос прокричал где-то высоко над головой хадрата, знаменуя скорый приход света Ра-Аам на земли кочевников.
Нужно поторопиться!
ГЛАВА XXVIII
Маленький кут проскочил под просевшей до земли веткой. Ловко лавируя между кустов, он устремился на противоположную сторону поляны. Остановился на мгновение на тропе топорисков. Замер. Ноздри ящера уловили четкий запах приближавшихся к нему хищников. Острое обоняние не подвело кута, буквально через мгновение из темноты джунглей на него выступил свирепый топориск, на спине которого восседал грозного вида воин Ситуст-Ры. Кут громко застрекотал и бросился через поляну в надежде найти убежище на другой стороне укрепленного частоколом поселения кочевников. Ашат-Рар дал отмашку своим рахгута. Прозвучал протяжный звук сиронзу и со всех сторон на кочевье кисару выдвинулись стройные ряды фарангов. Несколько хамру всадников позади мургов верхом на гураму, с разгона, атаковали главные ворота поселения.
Однако пробить их сиронгам не удалось. Ещё раньше, бегущие по следам Морока, тога нашли раненного хиза, который рассказал все, что ему было известно о планах сахигарлов от Тикитуна. Когда Тур узнал, кто был этот таинственный убийца, стало понятно, почему он оказался в лагере и чего собственно добивался. Тога подготовил оборону, как мог, укрепил главные ворота, частокол, расставил по стенам тога с данаками. Но этого конечно было не достаточно. Среди кисару постепенно поднималась паника, она распространялась от кочали к кочали, и что с этим делать Тур не знал. Гухта не явиться раньше рассвета, если, вообще, его стоит ждать после конфликтной ситуации с Аглакайей. К тому же хиз сообщил, что часть мургов покинули Гухту, перебежав на сторону сиронгов и Тикитуна. Гураму таранившие ворота кочевья стали прямым тому подтверждением. Гореть им всем на ладонях Сам-Ру!
Сатару-Харун, подъехал к хадрату.
- Мы прибыли, хуму.
Не спуская единственного глаза с частокола, на котором стоял Тур, Ашат-Рар поинтересовался:
- Жив?
- А, что с ним будет. Берег изменника, как ты и приказывал.
- Хорошо, подготовьте его и ждите дальнейших распоряжений.
- Может снять этих молодчиков со стен григерами, хуму.
Ашат-Рар резко обернулся, метнув злобный взгляд на рахгута.
- Делай что велено, Сатару! Здесь я решаю, что лучше и когда.
Затем повернулся и не спеша поехал к воротам, предварительно опустив забрало.
Не доехав до частокола с десяток хилей Ашат-Рар громко прокричал, так чтобы его слышали не только те, кто на стенах, но и те, кто прятался за стенами в кочали.
- Тога, нет смысла сопротивляться ты прекрасно знаешь, что долго без воды и еды вам точно не продержаться, а справиться с моими сахигарлами у вас не получиться, даже если поставить в строй детей. Помощи ждать не от кого. Единственный на кого можно было рассчитывать это никчемный мург, да и тот сдох, как ему и полагалось. Так зачем это все? Тур, впусти нас, поговорим как воин с воином. Все обсудим, возможно, даже сможем договориться.
Ашат-Рар развел руками по сторонам.
- Не уже нам с тобой не хватит земли?
- О, как заговорил! Не забыл ещё, поганец, как закрыл передо мной ворота Ситуст-Ры и обрек на голодную тропу Сам-Ру? Не боишься, хадрат, что я сейчас проломлю тебе голову и, не с кем будет договариваться? Не слишком ли рискованно приближаться ко мне, а, Ашат-Рар? Ты и так принес столько страданий Периферии, убирайся за свою стену, никчемный форуру!
Сиронг улыбнулся.
- Нет, Тур, не боюсь. Если кто-то из твоих уранга хотя бы попытается мне навредить, ему тут же снесут голову рагом.
Тур посмотрел в ту сторону, куда рукой указывал Ашат-Рар.
На возвышенности, там, где полыхнул факел, стоял на коленях Морок-Атан с бронзовым ошейником на шее и неподъёмной цепью на ногах. Над сиронгом возвышался Сатару-Харун в руках которого поблёскивал клинок рага. Соя побледнела, вцепившись здоровой рукой в сатунгасу Аглакайи.
- Вот же, мерзкий сын кута! – прошипела кисару.
Тур обернулся к жрицам.
- Сиена, забери Сою, и отправляйтесь в кочали Великой Ра-Аам. Нужно принести жертву богине. Необходимо поднять веру кисару, нам предстоит не простое испытание. Детей тоже уведите. Со мной останутся только тога, молодёжь способная держать саяк и Аглакайя. Остальных спрячь в центре. Если, не дай им Сам-Ру, проломят стену, никого из вас, не должны найти сразу. Необходимо отсрочить нападение по возможности, до прихода Гухты. Скоро рассвет, а значит, у кисару есть небольшой шанс. Если конечно мурги нас не подведут, - Тур, с укором, посмотрел на Аглакайю, но говорить больше ничего не стал.
Девушка опустила глаза, даже не пытаясь оправдываться. Да и что ту можно сказать, она и сама все прекрасно понимала. Ещё Рахмая Короткая память как-то предупреждал её, что излишняя вспыльчивость не раз сыграет на руку Сам-Ру.
- Так, что, Тур, откроешь ворота или как?
Тога выхватил данак из рук стоявшего радом тога и пустил стрелу. Снаряд просвистел над частоколом, воткнулся в землю у когтистых лап топориска.
- Убирайся туда, откуда пришёл и забирай сиронга с собой. Я не стану менять аруту своих кисару на одну, которая принадлежит нечестивцу. Услышал меня, фокуру, или может повторить? На этот раз, будь уверен, я точно не промахнусь!
Ашат-Рар улыбнулся.
- Хорошо, Тур. Другого ответа я от тебя и не ждал. Где ваш, кодекс, а тога? Посмотрите на этого уранга, который вместо благодарности за оказанную ему помощь готов отдать на убой Морока. Мне жаль сахигарла. Он помогал кисару, а в итоге погибнет по их же вине. Так, Тур? Я же правильно тебя понял? Неблагодарные падальщики!
Ещё одна стрела просвистела, на это раз, над самой головой сиронга, слегка задев тулью шлема. Рука Сатару с мечом непроизвольно дёрнулась. Морок закрыл глаза, прекрасно понимая, что Ашат-Рар в чём-то прав. Но и Тур оказался прав по своему, нельзя было сдавать все кочевье, тем более доверяться, в такой ситуации, Ашат-Рару который наверняка его убьет, как только Тур, по просьбе хадрата, откроет ворота. Морок просто больше не будет ему нужен. А значит, пока тога упорствует, Морок-Атан будет жить, если, конечно, захочет.
- Отлично, тога! В таком случае, как только свет коснётся частокола, вы сможете насладиться довольно интересным зрелищем, по окончании которого я предоставлю вам последний шанс. Если добровольной сдачи не случиться, тогда я выжгу все в радиусе десятка сикелей, и о кисару твоего племени навсегда забудут на просторах Периферии.
- К чему затягивать, жги сейчас, Ашат-Рар?
Хадрат рассмеялся.
- Не-е-ет, Тур. Это слишком скучно и неинтересно. Мне не нужна выжженная обескровленная земля Периферии. Она нам больше по нраву, когда покорна. Я добьюсь того, что кисару и ртупы вырежут таких как ты и станут под власть Ситуст-Ры. Тем же, кто не согласен с нами не будет спокойной жизни – нигде. Тут вопрос принципа, Тур! Никто, слышишь меня, тога? Никто не будет чувствовать себя спокойно на просторах кочевых земель, если хоть раз посмел пойти против Ситуст-Ры. И спрятаться никому не удастся. Поэтому я здесь, стою сейчас перед тобой. Мирт бежал, но я все-таки смог до него дотянуться. Ты спрятался за Перевал, но я и до тебя добрался, как видишь. И так будет с каждым, неверным воле Ситуст-Ры.
Все кто сейчас с тобой должны понимать, что их ждет участь Гухты. Любой, кто приблизиться к изгоям Ситуст-Ры будет немедленно и жестоко наказан. И спасения может искать разве что на тропе мертвых, но и даже это я помогу ему организовать. Я не прощаюсь с вами, тога. Любой из вас прямо сейчас может все это закончить. Свяжите Тура и тех, кто выступит против нас, откройте ворота и сдайтесь нам на милость и мы позволим кисару уйти. Что ж рассвет наступит очень скоро, а пока думайте и наслаждайтесь зрелищем. Возможно, это будет последнее, что вы сегодня увидите.
Ашат-Рар развернулся, бросил взгляд на частокол, а затем умчался к стройным рядам хамру фарангов.
Как только свет Великой Ра-Аам стал проникать через отверстия купола, хадрат приступил к выполнению обещанной им угрозы.
- Сатару, приковать поганца к гураму и волочь по земле перед частоколом до тех пор, пока у гураму пена не полезет из пасти.
- Слушаюсь, хуму!
Сахигарлы притащили тяжелые бронзовые оковы, стянули мощные руки Морока и уже собирались крепить на специальной упряжи, расположенной у хвоста гураму, когда зычный голос Ашат-Рар остановил их.
- Нет, Сатару, к топориску.
- Но, хуму, даже самый резвый из них не потянет Морока с цепями.
Ашат-Рар нахмурился.
- Тогда впрягайте тройку. Нужно чтобы скорость была максимальной, Сатару.
- Слушаюсь, хуму.
Сиронги быстро отобрали самых стойких и молодых топорисков, и уже очень скоро Морок лежал скованный по рукам и ногам у хвостов хищных ящеров.
Хадрат кивнул рахгута и тут же прозвучал звук сиронзу, привлекающий внимание кисару. Соя, которой удалось к тому времени, под надуманным предлогом покинуть кочали Великой Ра-Аам, забралась на одну из стен и глазами, переполненными ужаса, смотрела на казнь её единственной надежды на спасение. Девушка прекрасно понимала, что никто кроме этого сиронга не будет так сильно озабочен её судьбой, особенно после того как она потеряла кисть и стала ещё слабее против вызовов, что им каждый рассвет бросала Периферия. Аглакайя больше обеспокоена пропавшим Митху, Тур с Сиеной сохранением племени, тот же Гухта пропал, стоило только Аглакайе сказать лишнего. Кто ей поможет, кроме Морока? И вот сейчас на ее глазах мерзкий хадрат лишает ее последней надежды и веры в хоть какое-то будущее.
Сатару дал отмашку - топориски рвану с места. Сидевший на спине ведущего ящера не жалел стрекала как и приказывал ему рахгута. Очень быстро хищники развили скорость достаточную, чтобы напрочь вытрясти аруту из сахигарла, Ашат-Рар остался доволен работой всадника.
- Тур, надо что-то делать? Если будем ждать, от него ничего не останется! – закричала Аглакайя, когда топориски пошли на десятый круг, расчерчивая травяной настил перед частоколом кровавыми разводами.
Тога вскипел:
- А чего ты мне сейчас ждешь? Аглакайя порой тебе вовсе лучше молчать. Ну, кто тебя просил открывать рот на этого мурга, гореть ему на ладонях Сам-Ру! Клянусь, если нам удастся выкрутиться по воле Великой Ра-Аам, я всю отмеренную мне Сам-Ру тропу посвящу истреблению этого жалкого отребья.
- Тогда я сейчас сама пойду и приведу этого фокуру за хвост!
Тур устало махнул рукой и повернулся спиной к кисару.
- Делай, как знаешь, что я вам всем нянька? И забери с собой Сою, я вижу, она направляется ко мне, не хочу выслушивать ещё и её упреки. Мне тебя хватило.
Аглакайя зарычала, выражая крайнюю степень недовольства, и спустилась со стены. Она как могла, постаралась успокоить девушку, пообещав, что сделает все от нее зависящее, чтобы отыскать, а затем привести к кочевью этого несносного Гухту.
Тем временем Ашат-Рар приказал снять цепи с Морока, быстро привести его в чувство. Фаранг тут же исполнил приказ хадрата. Он стянул с пояса флягу с толье и выплеснул содержимое на свежие раны Морока-Атана. Сахигарл мгновенно пришел в себя. Взревев от нестерпимой боли, сиронг проклинал Ашат-Рара и всех кто принял его сторону.
- Достаточно, теперь дайте ему раг, но оков не снимайте, – воин обратился к Мороку, - Ты ведь довольно сильный сахигарл, значит, выдержишь поединок со мной. Помнишь, Морок, как я сдавал тебе владение рагом. Вижу по глазам, что не забыл. Теперь настал твой черед, правда ставки повыше, но и я уже не твои послушник.
- Как глупо, Ашат-Рар. Как же, глупо! У меня сил не осталось даже на кута. К чему это представление, убей сразу и дело с концом.
Ашат-Рар закипел:
- Представление?! А как ты меня гонял, по плацу? Вспомни? Сколько во мне на тот момент было сил, после полной выкладки? А? Что ты сделал никчемный пожиратель падали, когда совет сказал закрыть сдачу? Напомнить? Ты продолжал меня метелить, что было сил, до тех пор, пока я не рухнул замертво. И даже после того, как совет прервал сдачу, ты остался недоволен. Так чего ты ждал тогда от меня, Морок? Чего же сейчас жалуешься, защищайся?
Морок сплюнул кровавый сгусток. Поднялся с колен, опираясь на меч.
- Глупец! Если бы не мои старания, ты сдох бы ещё в первой схватке с ртупами. Только благодаря таким как я, ты смог добиться того, что имеешь сейчас, и вот она благодарность?
Ашат-Рар взревел, сделал выпад вперед, нанес удар по рагу противника. Клинок отлетел на пару шагов.
Морок устало улыбнулся. Сквозь подсохшую кровавую пелену, сковавшую лицо воина, мелькнули матовые клыки. Сахигарл тихо сказал:
- Это бессмысленно, Ашат-Рар, ты так ничему и не научился. Сейчас я проучу тебя, мальчишка.
Морок подошел к мечу на дрожащих ногах, наклонился, намереваясь поднять оружие. Ашат-Рар взбешенный чрезмерным спокойствием сиронга с силой толкнул его.
- Живее, старая развалина!
Сахигарл, не смог удержать равновесие, упал, распластавшись у ног стоявшего напротив Сатару-Харуна. Поднял глаза на воина и прошептал:
- А, вечный холуй, Сатару, не надоело пресмыкаться перед этим мальчишкой? Подожди, он и на тебя напялит эти браслеты.
Не одна мышца на лице сиронга не дрогнула, но Морок-Атан прекрасно знал, что, несмотря на внешнюю непроницаемость, ему удалось добраться до аруту сахигарла и больно уколоть. Сиронг посадил семя ненависти к хадрату в большое мощное сердце Сатару, о чем тот ещё даже не догадывался.
- Хватит нести чушь, Морок. Бери и защищайся, как положено сахигарлу – зарычал Ашат-Рар.
- Нет, мальчик, я не доставлю тебе такого удовольствия. С этого момента все, что ты там себе запланировал, в своих изъеденных злобой мозгах, пойдет не по плану. С этими словами. Морок взялся за раг и погрузил меч в себя. Единственный глаз Ашат-Рара чуть было не выпал из орбиты от удивления. Ах, ты ж, мерзкое охвостье кута!
Соя вскрикнула, скатившись вниз головой с деревянного настила стены. Тур сжал рукоять и уже собирался отдать приказ о наступлении, когда его внимание привлекли несколько фигур идущих через поляну к стану сиронгов. Только этого им не хватало! Как же так-то? О, Великая Ра-Аам, гореть им всем на ладонях Сам-Ру!
Не успел Морок испустить последний вздох, как к ошеломленному выходкой сахигарла Ашат-Рару подошёл Тикитун. Мург с парой своих наемников привел, сопротивлявшуюся из последних сил, Аглакайю.
- Вот, Ашат-Рар, пыталась пробраться через наш заслон. Куда направлялась, не сознается. Но я точно знаю, она заодно с этим тога. Думаю, этот вариант даже лучше чем прежний.
Наемник посмотрел на темную лужу под мощным телом Морока.
На лице хадрата вновь заиграла прежняя ухмылка.
- А ты не перестаешь меня удивлять, Тикитун? Это моя старая знакомая, как я понимаю, собралась следом за своим Миртом, верно? Ну, вот как такой знатной особе отказать?! Да успокойте вы её, уже!
К Аглакайе подбежали несколько фарангов и сильными ударами заставили упасть на колени, уткнувшись лбом в землю.
- Сатару-Харан, отправляйся к уранга и предупреди, если они не откроют мне ворота, я разорву эту хвостатую милаху при помощи гураму. А эту падаль отвези и брось им, пусть лично убедятся, что я не шучу.
- Слушаюсь, хуму.
После того, как рахгута вернулся и сообщил, что тога по-прежнему отказывается уступать, Ашат-Рар приказал приковать Аглакайю к самым мощным гураму из тех, что оказались у мургов.
- Ты позволишь им так поступить с ней, тога? – прошептала Соя, которая пришла в себя после падения, и успела к тому времени подняться, чтобы встать возле Тура. Она наотрез отказалась покидать частокол, пообещав покончиться с собой, если ее будут принуждать к этому, так как после гибели Морока ей больше нет смысла находиться на Периферии.
- Что ты от меня требуешь, Соя? Неужели и в этом я виноват? Почему ты ее не остановила, если знала. На что вы вообще обе надеялись, ведь и так понятно, что этот сын кута окружил нас? Гореть ему на ладонях Сам-Ру!
Мурги сидевшие на спинах гураму сверкнули стрекалом, и ворчливые животные неспешно двинулись с места. Цепи натянулись, заставив Аглакайю на руках повиснуть в воздухе.
- И так, Сатару, если они сейчас не откроют нам ворота, рвите ее на части. Эти мерзкие уранга должны понимать, что я с ними не шутил, и шутить не собираюсь.
Соя вскрикнула, закрыв лицо руками. Она не в силах была смотреть, как истекающая кровью в полуобморочном состоянии, Аглакайя встала на тропу Сам-Ру.
- Спускайся, вниз, Соя, Там Морок, побудь с ним – сквозь зубы процедил тога.
Не желая видеть ещё одну смерть, девушка послушно спустилась вниз. Все тога, из тех, что стояли на стене в этот момент обратили свои взор на Тура и воин это ощущал буквально каждой клеточкой своего тела. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
«Ну, что я могу? Что? Морок погиб. Стоит ли призрачное счастье кисару ещё одной смерти? О, Великая Ра-Аам, подскажи, как мне подступить, дай знак? Где же этот, поганец, Гухта? Неужели он нас все-таки предал? Для мургов эта норма. А если так же убит? Ведь это ничего не значит. У них не получилось расправиться с ним здесь, возможно сиронги изловили его в лесу. Отсюда такая уверенность Ашат-Рара в собственных силах! А если после гибели Аглакайи тога взбунтуются? Что тогда? Какие у меня есть аргументы? Ведь ее смерть будет напрасной? Сиронг не отступит: не для того он столько сикелей прошел и призвал на помощь мургов, чтобы сейчас повернуть назад не солоно хлебавши! А это значит, нам грозит смерть от голода или от предательства. И тот и другой вариант вполне возможен и тут мне не поможет даже верховная жрица. Если открыть ворота, то есть маленький шанс, что сиронг кого-то, да пощадит. Хотя нам тропа заказана!
- Итулан.
Тога, стоявший на помосте ближе всех к Туру, повернулся на зов кочевника.
- Итулан, открывайте ворота!
- Мы капитулируем?
Тур хищно ухмыльнулся.
- Нет, Итулан. Мы встаем на тропу Сам-Ру. Но прежде чем уйти к нему нужно прихватить с собой, как можно больше нечестивцев. Силой за собой никого не тащу, тут уж выбор каждого. По кодексу или нет, вы вольны решать за себя сами. Я допустил эту ситуацию, поэтому принуждать никого не собираюсь.
Тур развернулся, обнажил саяк и стал спускаться вниз, вслушиваясь в звук заскрипевших петель.
Ашат-Рар поднял руку вверх, останавливая мургов. Аглакайя посмотрела перед собой, наблюдая как медленно, словно бы нехотя распахиваются ворота кочевья. Теперь точно все кончено – они проиграли!
- Рви – пробасил Ашат-Рар.
Сатару-Харун оглянулся на хадрата, не совсем понимая отданный командующим приказ.
- Разрешите уточнить, хуму?
- Ты, что оглох, рахгута? Чего тут уточнять? Я сказал, рвите эту падаль на части! В ней больше нет нужды! Я же говорил - не один из тех, кто яро сопротивлялся воле Ситуст-Ры, не должен выжить! Чего тут не понятного, сахигарл? Или для тебя приказ хадрата, уже не приказ?
Сатару опустил голову. Ашат-Рар прокричал:
- Тикитун, чего твои мурги ждут?
Наёмник выехал вперед и скомандовал:
-Хоуп!
Стрекало описало полу дугу, и гураму рванули с места.
Над кочевьем пролетел боевой клич кисару, оттолкнулся от скал и поднялся к самому куполу, растревожив покой ещё дремавших охносов.
Периферия просыпалась в кровавых объятиях Сам-Ру.
ГЛАВА XXIX
Темнота существенно ограничивала видимость, поэтому кисару предпочел довериться нюху гураму. Ворчливое животное прекрасно ориентировалось в темноте, если его, то и дело, не торопить и не подгонять. Гухта откинулся на спинку седла, потянулся и вскоре задремал. Размеренное покачивание убаюкивало, накидывая на аруту воина тягучие сети сна. За перемещением мурга по тропе топорисков внимательно следили глаза тога. Убедившись, что наемник уснул и скорее всего, будет следовать по маршруту, выбранному гураму, воин скрылся в глубине джунглей. Он пробежал несколько хилей, запрыгнул на спину своего ящера и, набрав оптимальную скорость, для передвижения в темноте, устремился к передовому отряду тога, что стоял лагерем за рекой Отойби.
- Он движется вдоль реки к Беглой Сойке.
Жандал хищно улыбнулся. Все складывается, как нельзя лучше!
- Седлайте моего гураму, выступаем. Клянусь светлым ликом Ра-Аам, этот нечестивец ответит нам за убийство тога в ущелье Перевала.
- Жрец, а почему ты считаешь, что наших дозорных убил именно Гухта?
- А больше не кому, с племенами кисару у нас давно уже мир, так? С мургами Тикитуна, пока, тоже, Цабиру таким не занимается и только Гухта угрожал нашему вождю Замбару расправой за отказ платить дань. Верно? Ну, и чего тут гадать?
Тога кивнул, соглашаясь с мнением жреца. Сам же Жандал не верил в бредни вождя о желании наемника присвоить его земли, не верил о и в то, что Гухта имел, хоть какое-то, отношение к этой бойне в ущелье, но сейчас это было очень удобно для него, а потому нужно поддерживать версию Замбару. Усиление Гухты могло существенно пошатнуть власть вождя, а значит и Жандал потеряет какую-то часть своего влияния на кисару, а в условиях жесткой конкуренции с верховной жрицей это для него очень серьезное упущение.
Если Ашат-Рар разобьет Тура, верховная жрица окажется под угрозой. Эту неудачу можно свалить на кару богини, за их связь с мургами, и, как следствие, забрать власть над племенами у Сиены. Негоже девчонке лезть вперёд очереди. Поэтому сейчас Жандал был, как никто другой, заинтересован в гибели Гухты. Этот наемник, «убивший» их тога должен ответить во всей строгости законов кочевой Периферии, его гибель с большой вероятностью будет способствовать поражению бунтующих кисару, победе сиронгов, а там и до великого жреческого сана не далеко. Жандал потирал руки, представляя, чем все это может для них закончиться. Эта несносная тихоня Сиена, уж точно не чета ему!
- Живее нужно помешать, нечестивцу добраться до мургов!
Большой отряд тога возглавляемый жрецом помчался через джунгли наперерез мирно ехавшему по тропе топорисков Гухте.
Именно желание Жандала, как можно скорее расправиться с наемником выдало его мургу. Он гнал животное так, словно хотел, чтобы мощный рогатый самец взлетел под ним. Слуховые отверстия кисару сразу уловили приближение крупного отряда воинов. Гухта очнулся, расчехлил стрекало и начал разгонять гураму до максимально возможной скорости. Ящер поначалу заворчал, но умелое управление мурга, быстро привело его в тонус.
Когда Жандал понял, что сильно поспешил, и они раскрыты мургом, то приказал тога разделиться на три группы и попробовать окружить его со всех сторон. Однако в условиях плохой видимости это оказалось не так-то просто сделать. Ловко лавируя между деревьями вопреки надеждам жреца, Гухта уверенно уходил от преследователей. Правда наемнику пришлось сделать большой крюк, существенно отдалившись от тропы, что вела к лагерю мургов. Но другого варианта у него не было. Пытаться в полутьме скакать на гураму через джунгли довольно рискованно и чревато палением, травмами и, как следствие пленом.
- Стреляйте в него, уйдет! Стреляйте же! – вопил Жандал, державшийся немного на расстоянии от остальных тога, так как не слишком хотел рисковать аруту. Мало ли что взбредет в голову этому безумцу?!
Несколько тога тут же достали трубки с ядовитыми шипами. Правда, попасть у них получилось не сразу. В условиях плохой видимости и на полной скорости, шипы летели куда угодно, но только не в Гухту. В итоге мург разогнал гураму до такой прыти, что споткнись он сейчас о какой-либо корень или ветку и тропа до обители Сам-Ру будет заказана напрямую и ему и его ящеру.
Однако как бы наемнику не везло поначалу, несколько шипов все же достигли цели. Гураму почувствовал себя плохо, как раз, когда они мчались вдоль скалистого обрыва намереваясь затеряться среди многочисленных проходов ущелья. Гухта понимал, что он очень сильно удалился от первоначального маршрута. Мург не столько переживал за обстановку в кочевье Тура, сколько за то, что там остался лежать Чиу, а гибель товарища не входила в его планы. Сами же мурги без его команды никуда не двинуться, даже если всего в паре сикелей от них сиронги будут безжалостно резать кисару. Вот же, охвостье кута! И надо же было кому-то именно сейчас открыть на него охоту?!
Разгорячённая кровь стремительно разносила яд шипов опу по огромному телу гураму. Сам-Ру знал своё дело! Ящера сильно повело, он оступился и на глазах преследователей, Гухта вместе с гураму полетели в пропасть. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Жандал готов бы прокусить собственный хвост, ведь он клятвенно обещал Замбару принести голову ненавистного мурга. Однако это все-таки лучше, чем ничего. Как бы там ни было мург наверняка погиб, а значит, все остальное, с большой вероятностью, пойдет теперь так, как они запланировали с вождем.
- Поворачиваем! – скомандовал жрец, натянув удила и притормаживая у самого края обрыва, с которого только что в непроглядную темноту ущелья сорвался Гухта. Рев падающего гураму резко прекратился, а это могло означать для них только одно - Сам-Ру, наконец, поймал свою жертву.
- Может послать тога, пусть принесут тело?
Жандал задумался.
- Не стоит подвергать тога напрасному риску. Если вождь посчитает нужным, мы вернемся, когда рассветет. Хотя я уверен сорвавшись с такой высоты, он явно сразу оказался в лапах Сам-Ру, а оттуда, как вам известно, ещё никто никогда не возвращался. На всякий случай, Митоху, оставь несколько тога здесь. Пусть побудут до рассвета, ну мало ли, вдруг этот сын кута зацепился за что-либо при падении, и все-таки выжил. Тогда они его встретят, как полагается.
Тога кивнул и отправился выполнять поручение жреца.
Жандал же довольный собой разогнал гураму и поехал по тропе, ведущей к кочевью Замбару. Нужно было как можно быстрее сообщить вождю о победе над нечестивцем.
Вес гураму спас жизнь Гухте. При падении с обрыва ящер приземлился на скальные выступы раньше мурга, поэтому наемник отделался легким ушибом и, всего лишь, парой царапин. Понимая, что скоро наступит рассвет, а он намного дальше от лагеря мургов, чем хотелось бы, Гухта решил начать быстрый подъем. Он догадывался, что преследователи, скорее всего, будут дожидаться его наверху, по крайней мере, пока окончательно не рассветет, и они не убедятся, что он действительно мертв. Обходить по темноте склон, чтобы добраться до него сейчас, кисару точно не станут - побояться. Слишком крутой спуск для гураму. Поэтому мург надеялся пройти по выступу около сикеля в сторону, а лишь после этого приступит к подъему.
Однако не все так просто как могло показаться на первый взгляд, уже через десяток хилей площадка обрывалась и уходила очередным пологим скатом вниз. Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру! Пришлось карабкаться вверх. Конечно в любой другой ситуации, он бы, скорее всего, дождался рассвета, но спасая свою жизнь, кисару рискует в итоге погубить жизнь Чиу. Если мурги не помогут Туру, тогда кочевники с большой вероятностью, не выстоят против сиронгов, становище будет сожжено, а все кто окажет им сопротивление, наверняка погибнут. В том, что Чиу способен бороться до конца Гухта нисколько не сомневался, но в данном положении это просто бесполезно.
Преодолев половину пути и пару раз чуть было, не сорвавшись, Гухта, наконец, добрался до небольшой темной ниши в скале. Забравшись в нее, мург решил передохнуть, так как чем выше он поднимался, тем больше возрастал риск сорваться и свернуть себе шею. А больше гураму у него нет. Сидя на краю каменного выступа и свесив израненные в кровь ноги, он размышлял над тем, кто мог внезапно открыть на него охоту. И очень быстро пришел к выводу, что никто не был так заинтересован в его гибели как вождь кисару Замбару. К тому же его земли как раз граничат с Беглой Сойкой и кочевьем Сиены. Оставалось выяснить, что спровоцировало нападение. Вот интересно: чем будет прикрываться старый фокуру, когда у его шеи окажется саяк мурга?! А в том, что именно так будет, Гухта практически не сомневался. Первое, что он сделает, когда тога разберутся с сиронгами, это наведается в кочевье Замбару и тогда уже они серьезно с ним обо всем поговорят! Вот же, никчёмный фокуру, гореть тебе на ладонях Сам-Ру!
Неожиданно легкий холодок пробежал по спине, и Гухта почувствовал муравьев страха на загривке. Ах, ты ж, охвостье кута! Кто-то явно стоял у него за спиной. Ошибиться он не мог: что-то или кто-то тяжело дышало у него за плечами. Кристаллы льда сковали сердце. Только этого не хватало! Провалившись в рассуждения, он ослабил бдительность, что противопоказано делать на Периферии, даже тогда когда, казалось бы, тебе ничего не может угрожать. Наемник осторожно положил руку на эфес саяка. Сильный удар по голове и кисару потерял сознание. Тело мгновенно размякло, начало сползать вниз вслед за ногами. Но, чья-то жилистая рука вовремя схватила мурга за сатунгасу, встряхнуло, после чего втянула назад внутрь ниши.
Сознание постепенно вернулось к Гухте. Он пришел в себя, когда почувствовал, что кто-то, громко сопя, возиться с заклепками его шлема. Приглушенный свет факела обнаружил перед мургом маленького мальчика-кисару, который, судя по всему, намеревался снять с него шлем.
- Какого, кута ты делаешь, малец? – возмутился Гухта и уже собирался оттолкнуть от себя кисару, однако понял, что его руки и ноги крепко-накрепко стянуты лианами и единственное, что он может в этой ситуации, это беспомощно ползать, изображая хвостатого червя-переростка. Незнакомый голос, раздавшийся из темноты пещеры, заставил Гухту серьезно поволноваться. Оказывается, мальчишка ещё не самое страшное, что его может ожидать впереди.
Низкорослый воин что-то прокричал на незнакомом мургу наречии. Глядя на пленника, глазами наполненными страхом, мальчишка отстегнул одну из заклепок, аккуратно приподнял забрало и затолкал в рот наемника тугой комок, пропитанного сыростью и пещерной гнилью, мха. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Тут не только говорить, но и дышать-то, толком не получиться.
Коренастый уродец, сидевший до сих пор в тени, поднялся и торопливо подошел к лежащей жертве. Более отвратительного существа Гухте ещё никогда не приходилось видеть. Поглаживая безобразно выпирающий живот, воин что-то прорычал сквозь зубы своему помощнику и, несколько раз, ударив древком копья в живот мурга, стал перекатывать пленника по земляному полу пещеры. Сколько хилей они крутили Гухту, можно было только догадываться. Но когда мучения, наконец, закончились, наемник пожалел, что не спрыгнул с обрыва раньше, прежде чем попал в руки этой довольно странной парочки.
Теперь сразу стало понятно, зачем мург им понадобился. Прямо перед ними в свете факела располагался большой кратер, на другой стороне которого находился проход. В него-то, судя по всему, и стремился попасть коренастый уродец вместе с маленьким кисару. Однако путь им преградил огромного размера ципертаг. Две мощные клешни необъятного червя торчали из темной ниши на самом дне кратера. Монстр скалился на них своим огромным ротовым отверстием, усыпанным по диаметру сотнями острых зубов. Он не спешил показываться целиком, явно опасалось света факела. Но можно даже не сомневаться, как только нога мурга ступит на покатый склон, ципертаг броситься в атаку. Видя размеры головы червя, Гухта с ужасом представил, что могло находиться внутри лаза, в котором он все это время прятался. Холод Сам-Ру охватил аруту наемника. Ах, ты ж, охвостье кута!
Однако во всем этом есть и хорошая новость: с чем Гухта поспешил себя поздравить: если уродец хочет пройти, ему нужно как-то заставить мурга спуститься, а значит, придется все-таки освободить руки и ноги пленника. Никчёмный фокуру, надеялся на то, что мургу удастся убить ципертага или хотя бы серьезно покалечить, поэтому он не стал снимать с пояса наемника саяк. Бросать же в кратер связанного кисару бесполезно, мерзкий червь мгновенно расправиться с ним, а затем примется за них.
Гухта оказался прав. Угрожая наемнику копьем, уродец заставил мальчишку распороть кинжалом его путы. Почувствовав небывалую легкость, наемник вытащил кляп. Низкорослый воин не позволял подняться мургу, ловко орудуя копьем. Позиция воина была настолько не удобной, что одно неверное движение могло привести к падению, а значит неминуемой гибели в лапах голодного ципертага. Это не то место, где обычно обитают черви! Что он здесь забыл, не совсем понятно, возможно, как и вся троица, просто заплутал, ползая по бесчисленным тоннелям, но сейчас для Гухты это было не столь важно. Нужно срочно придумать, как спасти аруту и чем быстрее, тем лучше!
Наемник сделал робкую попытку подняться, ничего толком не вышло. Уродец откинул копье и быстрым движением вытянул из-за спины трубку. Оставалось только догадываться, как это он смог развить такую скорость. Гухта даже не сомневался что ядовитый снаряд уже внутри полого оружия. Одно неверное движение и нечестивец утыкает смертоносными шипами всё его тело. Ах, ты ж, охвостье кута!
Ципертаг зашевелился, потому что пламя факела начало медленно затухать в руках мальчишки. Уродец обернулся, чтобы дать указания кисару и внезапно обнаружил, что копье, которым он только, что угрожал пленному мургу направлено прямо ему в грудь. Гухта не стал дожидаться развязки этих стремительно развивавшихся странных отношений. Он схватил жилистое предплечье уродца, с силой потянул на себя, а затем отскочил в сторону. Воин полетел вниз, громко крича и причитая. В этот самый момент факел окончательно погас, скрыв от наемника и маленького кисару дальнейшую судьбу их мучителя.
- Эй, ты где? – Гухта попытался перекричать, вопли уродца, на которого накинулся оголодавший червь. Однако от мальчишки уже и след остыл. Не было ни его, ни копья. Наемник выбрался наверх и ощупью направился дальше по тоннелю. Он ещё несколько раз окликнул беглого кисару. Но не получив ответа решить больше не искушать Сам-Ру. Там на верху помощи ждут кочевники Сиены с Чиу, и ему нет никакого дела до одичавшего мальчишки. А благодарность он выразить ему как-нибудь в другой раз, если, их тропы, конечно, когда-нибудь пересекутся.
Как оказалось, они прошли не так далеко от той ниши, в которую влез Гухта, перед тем как его огрели по голове. Радость от того, что свет Ра-Аам пробивался по темному холодному коридору и помог найти выход, сменилась горьким разочарованием. Снаружи пещеры на Периферию стремительно наступал рассвет, а значит, он, скорее всего, уже не успеет к назначенному времени. Ах, ты ж, охвостье кута!
При свете Великой Ра-Аам взбираться наверх было куда проще, чем в темноте. Скала по факту была и не такой уж крутой, как это могло показаться ранее. Наемник, расцарапав руки и ноги в кровь, все же забрался на скальный выступ. Он очутился на площадке утопающей в зелени джунглей как раз в тот самый момент, когда кисару до сих пор сторожившие место его падения направились в кочевье с плохой вестью для Жандала. Первые же лучи Ра-Аам обнаружили перед ними, что Гухте все-таки удалось выжить.
- Нужно поспешить, кто знает, что у этого мурга на уме?
- Да, Замбару нам точно спасибо не скажет за такую весть.
Гухта похвалил себя за проницательность: он оказался, совершенно прав, обвинив в нападении, именно воинов вождя Замбару. Мург двигался следом за ехавшими по тропе топорисков кисару, словно тень Сам-Ру. Гураму чувствовали поблизости присутствие чужака и привычно ворчали. Однако, увлеченные беседой, кочевники не придавал этому особого значения. Мало ли на кого может рычать ящер? Иной раз достаточно пробежать куту, а он уже поднимает вой на все кочевье. Наемник, в свою очередь, не спешил нападать, так как надеялся получить кое-какую информацию от болтливых кисару.
- Ты действительно веришь, что это мурги напали на наших дозорных?
Тога состроил брезгливую гримасу.
- А не все ли равно, Митоху? Он мург и этого для нас вполне достаточно. Жандал, несомненно, прав: этих нечестивцев нужно резать сильнее, чем тех же сиронгов. Особенно если они так зазнаются, как проклятый Гухта.
- Да, с данью он, конечно, перегнул, что и говорить. Но дружба с этим Ашат-Раром нам точно не пойдет впрок, помяни мое слово! Этот одноглазый прихвостень Сам-Ру, рано или поздно снова оголодает и, не напившись крови наемников, придет уже за нашей. Вспомни, чего он там натворил-то за Перевалом!
- Не спорю, этому Мирту, досталось, как никому из наших, храни его аруту Великая Ра-Аам!
Увлеченный беседой ехавших тога, Гухта не заметил, как оступился и рухнул на землю ломая под собой ветки.
Гураму встрепенулись, на это раз кочевники отреагировали, как полагается, однако было уже поздно. Наемник вскочил с разбега на спину одного из гураму и быстрым ударом кинжала перерезал врагу горло. Отстегнул ремни, после чего скинул воина со спины ящера. К тому времени второй кисару уже несся во весь опор к кочевью Замбару. Вот, же несносный фокуру!
Времени на то, чтобы догонять, тога у Гухты совсем не осталось. Очень скоро Замбару с Жандалом станет все известно, но рисковать жизнью Чиу наемник точно не собирался. Вытянув стрекало из чехла на седле, мург разогнал гураму, направляясь к стоянке мургов. Он развил максимальную скорость возможную на такой тесной тропе, обгоняя свет Ра-Аам, который стремительно перемещался по верхушкам деревьев через всю долину Периферии.
Митху осторожно высунул голову из ниши в скале и посмотрел наверх, куда карабкался воин. Страх охвативший его в первый момент, когда кисару скинул Чуку в лапы ципертага, наконец, окончательно отступил. Малыш хотел догнать мурга и попросить помочь вернуться к матери, но так ловко карабкаться по скальным выступам он не умел. К тому же земля, поросшая зеленой растительностью, показалась ему куда ближе. Осторожно, хель за хелем, мальчик преодолел все расстояние и очень скоро оказался на самом низу. Чука, скорее всего, уже мертв, но что теперь делать ему? Как попасть к Бабуке и где сейчас мама?
Митху брел по темной тропе, прислушиваясь к малейшему шороху. Однако слишком маленький кочевой опыт не позволил кисару заметить притаившуюся среди лесной растительности опасность.
- Далеко путь держишь, а, малыш?
Не успел перепуганный кисару отреагировать на крик, как на его шее затянулась петля и чьи-то сильные руки подняли его на ветку ближайшего дерева. Митху закричал, но ту же сильный удар по лицу прервал его вопли. Сгорбленный питонгу крепко связал мальчика и осторожно спустил вниз. Какая удача! Прок Каматра как раз поджидал очередную жертву, а тут мальчишка лучше и не придумать! Заткнул в рот Митху кляп и, замотав какими-то грязными тряпицами, взвалил трофеи на спину гураму, после чего взял курс к каравану хизов, который как раз направлялся сейчас через Перевал с товаром для племен кисару.
Растик дал поручение, но как всегда не позаботился о материальном обеспечении, а без хорошего подарка через земли кровососов ему не прорваться. Вот и приходиться идти на хитрость. На этот раз улов лучше, чем обычно. Торговля детьми не приветствовалась, однако были каналы, через которые это успешно осуществлялось. Кисару с удовольствием выкупали у мургов из плена сородичей, принимая в свое племя. На худой конец, можно было продать малышей как жертвенные подношения покасту или другим корнеедам.
- Почем нынче, Асам-Ги-Рапид? – Прок спрыгнул с гураму и кивнул на связанного Митху.
Грузный ртуп закутанный с разноцветное тряпье и с большим тюрбаном синего цвета на голове, оценивающе посмотрел на мальчишку.
- Так сразу не скажу, нужно показать товар лицом, как говориться. Прок, ты вроде как первый раз, раздери тебя Цоронг?
Питонгу оскалился, запрыгнул на спину своему гураму, разрезал путы Митху и бесцеремонно столкнул его вниз.
- Поосторожней, я с тобой за него ещё не рассчитался, а брака точно не приму, куда мне его потом сбывать?
Каматра помог подняться мальчику, бережно стряхнул с него остатки жухлой листвы и подвел к огромному ртупу, сидевшему на больших тюках доверху набитых товаром. Проходившие мимо хизы также остановились и принялись громко обсуждать внешность Митху.
- Ты кто такой, а?
- А не все ли равно, Асам-Ги-Рапид? – вмешался питонгу испугавшийся, что мальчишка, сдуру, наболтает лишнего. Сам-то он его опросить, как-то не догадался, обрадованный такой удачей.
Однако Проку можно было не волноваться: Митху решил воспользоваться советом матери, которая говорила ему, что в любой не понятной ситуации лучше молчать, прикинувшись немым, чем болтаться на Столбе, будучи чрезмерно общительным. Это позволит хоть как-то освоиться в незнакомой обстановке, а заодно узнать намного больше о потенциальном противнике. Когда окружающие думают, что ты не понимаешь, о чем говорят, они склонны разбалтывать секреты. Тем более та информация, которой с ними захотел бы поделиться Гухта, вряд ли могла ему сейчас чем-то помочь. Поэтому до поры до времени, Митху решил молчать.
- Немой, что ли или так бестолковый? – Ги-Рапид наклонился к Митху, разглядывая его и надеясь найти изъян, чтобы постараться сбить цену, – так и быть ,Прок, три отменных данака и саяк.
Каматра, поперхнулся ругу, отложил флягу и присел рядом с ртупом.
- Да, как же так, Асам, ты сейчас пытаешь надуть мурга?
Хиз свысока посмотрел на питонгу. Как ни крути, а этот горбун прав. Негоже ссориться с Растиком Пройдохой из-за какого-то там мальчишки. Прок прекрасно знает расценки, а значит, не уступит. Остаётся давить на то, что кисару немой, а значит товар с «браком».
- Что ж, так и быть – кладу флягу махру сверху, но не больше, раздери тебя Цоронг. Он нем, как булу, откуда мне знать, может, болен, и сдохнет ещё до Перевала. Сам посуди: чему мне за такую цену немтырь? По рукам, Прок?
Питонгу задумался. В чем-то этот жирный ртуп, конечно, прав. Он, ведь, и сам ничего толком не знал о мальчишке. К тому же Растик очень не любит, если при выполнении поручения его донимают лишними подробностями, а тем более разборками, к которым он лично никакого отношения не имеет. А Ги-Рапид обязательно доведет до Пройдохи, что Прок нагрел на сделке руки. Нет, решено. Нужно брать, пока Асам не передумал.
- По рукам, Асам!
Каматра поднялся, толкнул Митху по направлению к ртупу, а сам запрыгнул в седло гураму.
- Баршид, рассчитайся с мургом, как полагается, а с мальчишки глаз не своди, отвечаешь головой! Понял?
Тощий кисару, с лицом настолько худым, что казалось ещё чуть-чуть и кости прорвут чешуйчатою кожу, проковылял мимо Асама-Ги-Рапида, грубо схватил малыша за шею и повел в конец каравана, мимо стоящих по обе стороны от гураму хизов. Там у телеги с запряженными ящерами его поджидал Прок Каматра, не терпеливо ожидая оплату.
Асам-Ги-Рапид, тяжело выдохнул.
- Эти мурги совсем обнаглели, раздери их Цоронг, как только Ситуст-Ра пришла на Периферию - никакой торговли. Брошу все, и сам пойдут в наемники. Ртуп погладил свой огромный живот и громко рассмеялся.
Куты, напуганные громким хохотом хиза, застрекотали по кустам, а затем бросились кто куда, пугая бабочек, вьющихся кучками вокруг сочных ароматных бутонов. Над Периферией наступил очередной рассвет Великой Ра-Аам.
ГЛАВА XXX
Темное пятно крови, огромной кляксой, расползлось по гладкой поверхности каменной плиты. Свет Ра-Аам дрогнул и на мгновение погас, вся Ситуст-Ра, от Твердыни Умра до стен Главных ворот, погрузилась в кромешную тьму. Повеяло холодом и смертью. Тяжело ступая к балконной арке крепости, подошел высокий широкоплечий вут. Его слегка покачивало от усталости. Бой был славный! В руке воин держал истекающую кровью большую голову кирувита. Рычание зверя, вышедшего на охоту, сорвалось с толстых губ неандертальца. Иту Плясун пришел на зов Хати Большой ноги!
Могучая грудь высоко вздымалась, перегоняя по телу литры крови. Вут посмотрел безумными глазами вниз с башни непреступной Твердыни Умра. Там далеко внизу, словно мелкие букашки копошились его храбрые воины, безжалостно громящие токи сектора. Иту поднял мертвую голову над собой и остановил взгляд на стекавших с тощей шеи кровавых нитях. Как же порой приятно себя ощущать вершителем судеб! Он собирается не только посчитаться с Хати за прошлые обиды, но и отобрать у нее все, что она успела себе присвоить в этом непонятном подземном мире. Кхоры набрали силу, вполне достаточную для этого. За счет того, что Иту удалось присоединить к себе несколько более слабых племен, он стал довольно серьезной угрозой для Хати и именно сейчас, когда она так нуждалась в его помощи, настал момент избавиться от вредной старухи, а заодно прирасти её вутами.
- Мы добрались до ворот, Иту.
В темный зал вошла крупная девушка с копной густых рыжих волос на голове, на груди которой висел мешок. Широкие бедра подчеркивали особую женственность характерную для самок его племени. Кхор облизнулся, наслаждаясь видом возлюбленной после ратных побед над ящерами. Из меховой сумы торчали ручки младенца, она бережно поправила их, спрятав в складках, и посмотрела на вождя..
Иту отбросил голову кирувита, она глухо ударилась о каменные плиты, и откатился в угол зала, растаяв в темноте. Грива, торчащих во все стороны, засаленных волос с вплетенными косточками мелких млекопитающих, четко вырисовывалась на фоне светлого арочного проема, выходившего на балконный козырек. Плясун пригладил широкой ладонью толстые косички, спадавшие на грудь. На их концах красовались, с одной и с другой стороны, два серых черепа крысы.
- Я отправил за кхорами Ишту и Гамога, нам нужно ещё больше воинов. Хати не зря созвала племена вутов. Эти порождения духов подземелья изрядно нас потрепали.
- Ты думаешь, нам удастся закончить задуманное? Хати сильный противник?
Иту зарычал, быстрым движением руки, схватил женщину за горло и притянул к себе.
- Запомни, Амала, я всегда добиваюсь того чего хочу! И не смей больше ставить мои решения под сомнение. Иначе …я не посмотрю на нашу малышку. Её могут воспитать как Кара, так и Ухок.
Кхор с силой сжал пальцы и отпусти женщину только тогда, когда у нее стали закатываться глаза, а из груди начали вырываться сиплые хрипы. Амала упала на колени, жадно хватая ртом воздух. Она и сама знала, как обе самки жаждут, добраться до Иту, всячески привлекая его внимание. Но у них ничего не выйдет, по крайней мере, пока она жива и её сердце бьётся.
Плясун, как ни в чем, ни бывало, подошел к резным столбикам ограждения и, вдохнув полной грудью, пропахший пожарами, воздух Ситуст-Ры, сказал:
- Амала, глупая дочь коцу, ты даже не представляешь, что тебя теперь ждет впереди! Нам больше не придется ютиться по холодным пещерам, а наша малышка будет расти в полной безопасности. Ни камоты, ни вуты враждебных племен, не тем более кхоры, не будут ей угрожать. Хати знала куда шла, но она не учла, что придется делиться со мной. А я, сама знаешь, жаден до власти и не намерен терпеть над собой верховенство старой бабки! Видимо все очень серьезно, раз она просит помощи даже у меня, прекрасно понимая, что просто так я ничего делаю. Во всем должен быть свой интерес.
Женщина вытерла слезы, подошла к вуту сзади и положила руку на его могучее плечо. Кхор оскалился, демонстрируя самке, желтые крупные клыки. С окрашенных кровью сиронга толстых губ слетело глухое рычание.
- Я знаю, Иту, знаю. И потому пойду с тобой до конца. Чем бы все это для нас не закончилось.
Плясун улыбнулся. Его взгляд скользил по дымящим пожарами токам и мечущимся внизу фигурам кхоров, которые по его приказу уничтожали все, что могло двигаться, зачищая сектора Ситуст-Ры от прежних жильцов. Свет Ра-Аам вновь на короткое время погас, погрузив умирающее государство сиронгов в холодную тьму Сам-Ру. Снизу доносились крики и вой вутов. Сахигарлы вынужденно покидали очередной сектор.
Ралаг-Хатарун отложил табличку в сторону и поднял глаза на вошедшего молодого рахгута.
- Разрешите обратиться, хуму?
- Слушаю тебя, Сагатар-Тагон.
Воин снял шлем, обнажив свежий шрам, проходивший от одной скулы до другой, как бы разделяя лицо воина на две неравные половинки.
- Они все-таки прорвались за вторую дверь отделения Амок-Ра, если так дальше пойдет Ситуст-Ра обречена. Таронги сформировали малый корпус сопротивления из тех, кто не пожелал покинуть сектор, и забаррикадировались внутри, но надолго их точно не хватит. А помочь, им мы, увы, сейчас ничем не можем.
Рулаг-Хатарну опустил голову.
- Все, что я планировал до этого, пошло прахом из-за появления чужаков. Как так вообще получилось, Сагатар-Тагон, что они прорвались в Твердыню? Почему это не произошло при Сабатаранге или Тамонтса-Ра? Почему все эти проблемы не стояли перед тем же Матарангой? Мне одного Ашат-Рара хватило с его непомерными амбициями, потом ещё эта эпидемия, унесшая столько законопослушных граждан Ситуст-Ры, а теперь вот ещё и это. Я спрашиваю себя: почему? Но ответа нет, Сагатар-Тагон. Нет. Понимаешь меня, рахгута? Мне нечего сказать ни тебе, ни тем беднягам, что стоят за воротами сектора в ожидании моего окончательного решения.
- Думаю, ничего нового я не смогу вам на это сказать, хуму. Какие будут дальнейшие распоряжения?
Агатра махнул рукой, давая понять, что рахгута может удалиться.
Рулаг-Хатарун, совершенно не знал, что ему делать дальше. Ситои давили на то, что нужно опять призвать Ашат-Рара, снять с него все взыскания, восстановить шкалу коэффициента и на этот раз дождаться возвращения хадрата. Однако Рулаг располагая самой последней информацией о состоянии позиций, прекрасно понимал, что пойди он на встречу ситойям, хадрат все равно не успеет прибыть в Ситуст-Ру. А после их поражения в нем и в его руководстве вообще отпадет надобность, как и во много другом.
Однако не только это волновало Рулага. Помимо того, что покинув стены Ситуст-Ры, они обрекают остатки таронгов на смерть, так и ещё попав на территорию Ашат-Рара, он сам мог с легкостью лишиться головы, так как ситои наверняка захотят забрать власть у агатра и полностью отдать себя под управление Ашат-Рара. Получается, как ни крути, а для молодого командующего Ситуст-Ры это ситуация ничем хорошим, скорее всего, не закончиться. И что теперь делать со всем этим, ему было совершенно не понятно?!
Рулаг-Хатарун пустыми глазами смотрел на пламя факельной чаши, со скрипом заставлял себя думать. Он прощупывал все возможные лазейки, которые могли сулить максимальную выгоду при минимальных потерях, как для него, так и для всей Ситуст-Ры в целом. Свет за окном потух. Опять перебои с работой Око-Ра. Только этого ещё не хватало! Глупцы! Они совершенно не понимают, что оставь они сейчас Твердыню на разграбление и жизнь может прекратиться не только за стенами Ситуст-Ры, но и по всей Периферии. И тут уж не до личных счетов. Бессмысленно наедаться, что убив таронгов, эти существа смогут оправлять Оком-Ра. А в том, что оголодавшие дикари рано или поздно доберутся до кирувитов, можно было нисколько не сомневаться.
Да, Тамонтса-Ра, знал бы ты, на что обрекаешь Твердыню, не оставив после себя достойной замены! Ведь тех кирувитов, что ты отобрал, безжалостно поглотила болезнь, а других у нас не осталось. Что ж, другого выхода у нас, судя по всему, не осталось - придётся по возможности сплотить вокруг себя ту малую часть таронгов, что согласиться покинуть стены Ситуст-Ры. И попытаться заставить с их помощью пойти Ашат-Рара на уступки. Вопрос только в том, насколько адекватно поведет себя хадрат и сможет ли правильно оценить глубину и всю важность ситуации?
Рулаг-Хатарун потушил факельную чашу, поднялся и вышел, громко хлопнув дверью. Свет снова ненадолго погас, заставив трепетать сердца сиронгов. Их привычный мир стремительно рушился на глазах, не оставляя им даже малейшего шанса на выживание.
Через десять рассветов, после того, как племя Иту Плясуна вторглось в Ситуст-Ру, сахигарлы были вынуждены сдать кхорам последний сектор. Как бы не причитали таронги, им пришлось согласиться с агатра и, все-таки, покинуть некогда могущественное государство сиронгов. Как только первые лучи Великой Ра-Аам коснулись песков Пояса Сам-Ру, огромный караван груженых повозок двинулся по направлению к зеленым границам Периферии. У Рулаг-Хатаруна не получилось повторить прежний успех и, обманным путем, вывести волосатых дикарей за стены Ситуст-Ры. Поэтому покидали сектора в спешке, по возможности отбиваясь от свирепых атак кхоров.
Плясун привел с собой такое количество вутов, что агатра просто побоялся проводить подобные маневры, которые так вознесли его по карьерной лестнице, при Хати. Слишком высок, оказался риск, потерять весь личный состав, который ему ещё непременно пригодиться на просторах Периферии, которая никогда не отличалась особым расположением к сынам Ситуст-Ры. Переворот Сабатаранги, эпидемия, авантюры Ашат-Рара, приход Большой ноги - настолько обескровили государство, что впору ставить в один общий строи всех рухра с кирувитами.
Рулаг-Хатарун ехал верхом на топориске рядом с телегами, на которых ютились престарелые таронги в своих длинных алых плащах с черными капюшонами. Переход получался не таким жарким, как прежде, так как Око-Ра все чаще давало сбои, и периоды затемнения, с каждым разом, становились все длиннее и длиннее. Однако это нисколько не облегчало поставленной перед сахигарлами задачи по сохранению жизней сиронгов. К всеобщему ужасу в пески Пояса Сам-Ру вновь вернулись тасариты!
Когда-то давно, когда умелое обращение с Оком-Ра позволило выжечь все живое, вокруг Ситуст-Ры, пески заселили огромных размеров черные скорпионы. Твердыне Умра пришлось потратить ужасно много сил на избавление от этих ядовитых, не в меру агрессивных тварей, так как караваны то и дело курсировали от Периферии до Ситуст-Ры и обратно. Тасариты доставляли много хлопот, но исурамбу-таронгам удалось справиться с ними, настроив Око так, что пески прогревались до нестерпимо высокой температуры в тот период, когда не было необходимости пересекать Пояс. Из-за частых карательных вылазок сахигарлов, отсутствия достаточного количества еды и нестерпимого жара скорпионы покинули Пояс. Последний из тасаритов был убить ещё до великого кочевого похода Хитро-ох-мавла. И вот понижение температуры, длительные перебой в работе Око-Ра привели к тому, что они снова вернулись. И первый тасорит был убит сахигарлами сегодня на рассвете.
Рулаг-Хатарун отпил немного толье из кожаной фляги с резными серебряными накладками. Он уже собирался развернуть топориска, чтобы лично проверить как там арьергард каравана, когда прозвучал звук сиронзу, и стало понятно, что поблизости замечен ещё один тасарит.
К агатра подъехал Сагатар-Тагон. В руках, наготове, всадник держал увесистый каматра.
- Хуму, мы потеряли еще одного рухра, этот хвостатый выбрался настолько быстро, что всадники даже не успели среагировать. Тасарит уничтожен.
Рулаг собирался на это что-то ответить сахигарлу, когда ощутил, что песок под его топориском стал быстро проседать и осыпаться. Сагатар, рванул в сторону, размахивая над головой молотом. Он уже знал, что за этим последует. Из песчаной насыпи выскочил огромный тасарит и одним ударом ядовитого хвоста отправил ящера, на котором сидел агатра к праотцам. Рулаг-Хатарун едва успел выбраться из под поверженного хищника. Буквально уже через мгновение мощные клешни утянули топориска в песок. Над караваном завыл сиронзу, защелкали григеры и десятки болтов полетели в хитиновый панцирь насекомого. Тасарит издал характерный пронзительный писк и замер на месте. Перепуганные сиронги особенно те, кто не имел при себе оружия, жались друг к другу, не зная, откуда ещё ожидать нападения мерзких насекомых. Свет вновь пропал. Над песками, повеяло ледяной прохладой, ощущался не приятный запах смерти. Каждый из тех, кто находился в караване, прекрасно понимал, что долго им так не протянуть. Карусель Сам-Ру запущена, и кто окажется следующим оставалось только гадать. Для тасарита не было никакой разницы, кто ты по статусу и каков твой коэффициент полезности.
Рулага завалили сообщениями о нападениях тасаритов. Караван исхода сиронгов протянулся через весь песчаный Пояс. Авангард уже подходил к рампа Периферии, в то время как арьергард ещё только проходил через ворота Ситуст-Ры, яростно отбиваясь от атак агрессивных вутов. Центр этой живой цепочки безжалостно кромсали своими клешнями тасариты, словно надеясь ее перекусить, отхватив себе самую жирную часть. Агатра кружил на месте, не зная, что ему предпринять, чтобы сохранить жизни сиронгов.
Кровавый след, оставленный сиронгами на песках Ситуст-Ры, стал предвестником их будущих страданий. Рулаг-Хатарун пошел на этот рискованный шаг больше от отчаяния, прекрасно понимая, что на этом их мытарства, конечно, не закончатся. Не зависимо от того, пойдут за ними чужаки или нет, сиронгам придется как-то искать общий язык с Периферией, а это значит, что и здесь без крови не обойдется.
Рампа оказались переполнены, сиронги возводили временные лагеря по все границе Периферии, однако оборонительные сооружения приходилось строить по обе стороны. Кочевой мир не жаловал пришельцев на топорисках. Если запугать кочевников Ашат-Рару ещё как-то удалось, то «договориться» с хищниками, агато и охносом у него точно не получилось. А это куда важнее озлобленных племен уранга. С таким настроем встретил очередной рассвет Рулаг-Хатарун: позади пески с мерзкими черными тасаритами, впереди кровожадные хищники Периферии и амбициозный безумец Ашат-Рар. И что со всем этим делать молодой агатра просто не представлял.
Плясун небрежно откинул окровавленную динку к резному бортику, и устало оперся на каменный выступ стены. Перед взором кхора пролегали пески Пояса Сам-Ру. Вуту уже сообщили, что они кишат огромными монстрами, но это мало волновало вождя. Пока здесь есть чем питаться, они не тронуться с места, а там на все воля асов. Иту сейчас больше заботила ситуация с Оком-Ра. Свет все чаще стал гаснуть и неандерталец интуитивно понимал, что это как-то связанно с той высокой башней на мосту, куда они пока попасть не могли. При первой попытке прорваться к воротам их просто сожгли заживо направленным лучом света. Пришлось оставить эту затею. Но беспокойство не покидало воина. Со светом, сочившимся через отверстия купола, как и с самой башней, явно что-то не так.
Внутренняя интуиция подсказывала кхору, что, рано или поздно, может настать такой момент, когда свет вовсе потухнет и тогда они все могут погибнуть. Одно дело отрывать вражеским воинам головы в жаркой схватке, а совсем другое бороться во тьме с мерзкими порождениями этого подземного мира, коих здесь ничуть не меньше чем на поверхности. Хватит с них италов и гигантских муравьев с червями лабиринта Од-Ра.
Иту обернулся, посмотрел на Амалу, которая пристроилась в удобной нише у стены и кормила грудью малышку. Нет, он не позволить темным духа подземелья взять над ним верх. Для начала Иту запретит кхорам подниматься на мост, чтобы лишний раз не беспокой этих ящеров. Возможно, это как-то им поможет. Если нет, он не станет рисковать и пересекать пустыню. Нет, это глупо! Свет пропал и на этой и на той стороне, а значит, в переходе через пески, нет никакой надобности. Нужно усилить охрану тоннелей, через которые они пришли и как только свет окончательно потухнет, они вернуться домой.
Оставалось решить ещё одну проблему – очень может быть, что мертвые сиронги закончатся раньше, чем хотелось бы. А живых, которых кхорам удалось изловить по секторам, не так и много. Долго они здесь точно не протянут. Конечно, можно охотиться на ящеров и гигантских насекомых в лабиринтах, но пока совершено не ясно, насколько этот ресурс ограничен или нет. Иту понимал, что те красочные перспективы, нарисованные им поначалу, стремительно таяли на глазах. И подозрение в том, что это могла быть коварная ловушка, подстроенная Большой ногой все четче прорисовывалось в его сознании.
- Если это все Хати, я вырву ей сердце и скормлю кхорам все ее племя до последнего вута.
Амала оторвалась от процесса кормления и посмотрела на воина.
- Думаешь, она специально заманила нас, может ещё не поздно вернуться назад, Иту?
- Нужно было сначала все выпытать у этой девчонки, прежде чем съедать. Придется отправить Ишту и Гамога наверх охранять проход, чтобы несносная старуха не завалила его и не погребла нас здесь навечно.
Маленькие глазки под выступающим надбровным валиком налились кровью и, вновь, устремились к зеленой полосе Периферии, куда бежали сиронги, и где возможно скрывалась от него Хати Большая нога.
Топориск Прока Каматра остановился у входа в небольшую пещеру, закрытого шкурой агато. Мург спрыгнул, привязал ящера к деревянной дуге и несколько раз свистнул. Свет Ра-Аам внезапно потух. Питонгу задрал голову стараясь рассмотреть, что там такого интересного происходи под куполом. За последний рассвет он все чаще стал меркнуть, вызывая внутри аруту наемника смутное предчувствие надвигающейся беды. А тут ещё эти кровососы. Тьфу! Растик как всегда валит не него самое сложное, раздери его Цоронг!
Свет вновь пролился на Периферию. Прок уже собирался опустить голову, когда почувствовал острый край тонкого лезвия. Мускулистый кирувит стоял всего в одном шаге от питогну подставив саяк к горлу пришельца. Как у него это вообще получается? Вот же, немытая скорлупа Цоронга!
- Чего тебе здесь нужно, Прок?
- Рад тебя видеть, Тояк. Странный вопрос. А то, братец, ты не знаешь, зачем приходят мурги по твою аруту?! Может, поговорим нормально, я, конечно, не рассчитывал на радушный прием, но это уже перебор. У Растика есть к тебе разговор.
Чистюля сильнее надавил на саяк. Прок поморщился.
- Чего же тогда он сам не пришел или ему не по рангу будет?
- Зачем же отвлекать уважаемого мурга от достойных дел, для таких целей у него есть я,- оскалился питонгу,- Ну так, что, Тояк: тебя интересует работенка или ты не дашь мне даже водицы для топориска?
Чистюля убрал меч в ножны, да так быстро, что мург даже не успел охнуть. Пройдоха знает, кому поручать такие дела, раздери его агато!
- К себе не приглашаю. Мне не нравится когда после, таких как ты, повсюду воняет падалью. Так что говори здесь. Нас все равно никто не услышит.
Питонгу потер шею, расправляя складки морщинистой кожи.
- Можно и здесь потолковать коли так. Дельце-то не хитрое, нужно отправить к праотцам одного мурга
- Если все так просто, чего же сам-то не возьмешься?
Хищные глаза Чистюли впились в лицо наемника.
- Не по рангу седло будет. Стар я, да и не тем ремеслом занимался, тебе ли не знать?
Тояк поправил на голове очелье из клыков убитых им жертв. Здесь весь его послужной список от первого до последнего.
- Говори, хорош тянуть.
- Растик предлагает, как по мне, отличный куш за голову молодого вожака, ему совершенно все равно как ты это сделаешь. Просто привези ему башку нечестивца и на этом все. Сделай красиво, как умеешь, без лишней суеты и так, чтобы не кто не догадался, откуда дует ветер и где источник реки.
- По-другому не умею. Звать-то как?
- Гухта, гореть ему на ладонях Сам-Ру
Тояк Чистюля задумался. Прок терпеливо ждал, отгоняя от лица назойливых мух.
- Сколько бы там не предлагал Растик ему придется удвоить барыш.
- Чего? Так …ведь…и так не мало-то, Тояк? – задыхаясь от наглости собеседника, возмутился питонгу.
- Если Растик считает меня глупцом, то он сильно ошибается, Прок. Двойной! Никак не меньше.
Каматра состроил недовольную гримасу. Как-то придется теперь оправдываться перед Пройдохой, но отказываться уже поздно. Ни один мург вроде Чистюли не возьмётся за этот заказ. После того как имя жертвы озвучено, он не может перейти на другого исполнителя. Это не гласное правило свято соблюдалось всеми наемниками, работающими по такому специфичному профилю, как устранение неугодных. Нарушение договоренности каралось мучительной смертью, об ужасах которой ходили легенды. Последнего кто решился пойти на такой шаг, был Сат Перо. Его нашли без глаз и хвоста в животе пойманного крокодила. Он сам согласился прыгнуть в пасть к монстру лишь бы прекратить мучения. Прок знал, это как ни кто другой – Перо был его закадычным другом, пока Каматра работал на себя и не попал под руку Растика Пройдохи.
- Да и ещё, Прок.
-Чего? – питонгу, с надеждой на послабление, повернулся к кисару.
- Не вздумаете со мной шутить – наемник показал глазами на частокол, по правую строну, от пещеры. На нём в ряд располагались иссушенные головы бывших заказчиков, над которыми потрудились мастера Кривого когтя.
Прок нервно сглотнул, оседлал топориска и умчался прочь, проклиная про себя и Чистюлю и Растика с его играми.


ГЛАВА XXXI
Охнос пролетел над долиной, где компактно разместилось кочевье верховной жрицы Ра-Аам. Его заставили подняться и привлекли внимание слишком громкие крики кочевников и рев гураму. Ящер сделал несколько кругов, однако снижаться пока не спешил, слишком рано, сейчас ещё время Сам-Ру. Он наведается к ним чуть позже, когда будет чем поживиться.
Гухта, вихрем пронесся по тропе топорисков и, вылетел на поляну, зайдя с тыла стройным рядам сиронгов. Выхватил из колчана стрелу, а затем, не снижая скорости, выстрел в гураму. Снаряд пролетел практически над самой головой Ашат-Рара и вошел в шею животного. Ах, ты ж, охвостье кута! Следующая стрела попала точно в цель. Пронзив мозг через глаз животного, она отправила ящера к праотцам. Саяк мурга перерубил крепление цепи. Гухта выдохнул. Это просто чудо, что мощное животное, получив первую рану, сразу не оторвало конечности Аглакайе. Однако праздновать победу пока преждевременно. Вышел из ступора второй ящер. И тут же, по команде хадрата, над головой мурга засвистели болты григера. Пора убираться! Издав боевой клич наемников, Гухта погнался за вторым, убегающим гураму, позади которого на цепях, беспомощным мешком солота, висела Аглакайя. Девушка пытался забраться по хвосту животного на спину, но из-за большой скорости у нее практически ничего не получалось. Она то и дело срывалась, набивая себе шишки по всему телу.
- Сатару, чего вы ждете - догнать и привести ко мне! – взревел взбешенный, наглой выходкой наемника, Ашат-Рара.
Всадник обнажил раг и помчался верхом на топориске за стремительно удалявшимся в джунгли мургом.
- Тикитун, поганое охвостье кута, ты ответишь за то, что обманул меня! – хадрат метнул испепеляющий взгляд в толпу мургов, но сейчас ему было не до сведения счетов. Этим проходимцем он займётся немного позже.
Сам же Тикитун, пребывал в шоке ещё большем, чем его воинственный покровитель, под патронатом которого он находился до сих пор. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Мозг наемника лихорадочно подбрасывал ему различные варианты выхода из этой щекотливой ситуации. Нужно попытаться закончить начатое, чтобы Ашат-Рар сменил гнев на милость или …Наемник выхватил саяк и бросился на выезжающих из леса мургов.
Тем временем Тур увидевший, что прибыло подкрепление мургов Гухты, отдал приказ к началу наступления. По периметру кочевья вспыхнули костры, освещая поляну. Запахло дымом. Так как ворота уже практически оказались открыты, им ничего не мешало очень быстро прийти на помощь наемникам. Стадо боевых гураму с оглушительным ревом вывалило из кочевья и направилось на прикрытых щитами фарангов. Атакованные одновременно с тыла и с фронта сиронги дрогнули. Началась паника! Ашат-Рар надрывал глотку, хаотично раздавая приказы, чтобы хоть как-то попытаться навести порядок и не позволить кисару перехватить инициативу уже в начале сражения. Гураму ревели, тараня стройные ряды всадников сидевших на топорисках. Завязалась ожесточенная схватка. В общей суматохе, хадрат искал Тура. Ему во что бы то не стало нужно разобраться с тога и желательно у всех на глазах. Он должен убить мерзавца и провести по кочевьям Периферии в знак того, что могущество Ситуст-Ры не знает границ и рано или поздно покарает любого кто осмелиться поднять против нее саяк.
Охнос продолжал кружить, решив дожидаться окончания битвы. Он не станет нападать на открытом пространстве, где сейчас на каждый хель по три воина, а дождётся, когда эти самые воины начнут разбредаться, кто, куда после сражения. Вот тогда Сам-Ру предоставит ему полный карт-бланш.
Гухта зашел сбоку от обезумевшего ящера. Ему нужно было срочно завернуть гураму: мурги должны видеть вожака на поле битвы. Это не тога, если он не вернётся на поляну в ближайшее время, они просто разбегутся и тогда все старания будут напрасны. Однако ему жутко мешал сахигарл, который, преследуя жертву, не отставал не на хель.
- Прижми голову и не вздумай поднимать! – прокричал наемник, обращаясь к Аглакайе.
Не успела девушка выполнить требования мурга, как в спину гураму прилетела стрела. Почувствовав болезненный укол, ящер свернул с тропы и бросился бежать по направлению к лагерю. Хвала Великой Ра-Аам! Гухта достал ещё одну стрелу и приготовился отправить ворчливое животное к праотцам, но тут в ящера под ним прилетел болт григера. Сатару, раздери тебя агато! Поганый пожиратель падали!
Гухта обернулся. Практически у самого хвоста его ящера бежал топориск сиронга. Рахгута самодовольно улыбался, понимая, что мургу вряд ли теперь удаться от него скрыться. Ещё сикель и ящер испустит последний вздох. Для верности сахигарл выпусти дополнительный болт, попав в бок гураму. Ах, ты мерзкий фокуру! Вот же, свалился на голову! Гухта поглядывал через плечо, прекрасно понимая, что от падения его пока спасает только чудо, но долго так продолжаться не может.
И вот настал момент расплаты! Животное повело на сторону. Не успел наемник спрыгнуть, как оказался на поляне, где полным ходом шла схватка. Гремело оружие, раздавались: ругань, рев и стоны раненых. Он, на скорости, вспахал шлемом дерн и понял, что погребен под весом собственного гураму. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Ворчливый ящер на хвосте, которого по-прежнему висела Аглакайя, пронесся между дерущихся воинов и направился прямиком в открытые ворота кочевья. Вот же, фокуру! Ну, хотя бы он не унес ее в джунгли! Гухта выдохнул, с ощущением чувства выполненного долга внутри аруту.
Кровь, стоны, скрежет и лязг оружия разносились над поляной у главных ворот кочевья верховной жрицы Сиены. Мурги взвыли, когда из джунглей вылетел Гухта, и начали с удвоенной силой крушить врага. Надолго ли – вопрос, который больше всего сейчас волновал предводителя шайки. Наемник оказался прав, чем дольше он отсутствовал, тем быстрее спадал боевой дух с мургов. Не вернись он назад, кочевникам Тура пришлось бы очень туго. Кисару обменивались с фарангами стрелами, бились на мечах, теряя как соплеменников, так и гураму. Сам-Ру открыл пасть, с жадностью поглощая аруту как одних, так и других. Особо не разбирая, кто перед ним сиронг или сын кочевой Периферии.
- Ну, что, поганец, покатался? – зарычал Сатару-Харун вытягивая за сатунгасу Гухту из-под огромной туши гураму.
Однако не успел всадник закончить начатое, как в свете костров сверкнуло лезвие, саяка и сиронг лишился сразу трех пальцев правой руки. Гухта откатился в сторону, затем вскочил на ноги, глядя как исказилось лицо сахиграла от дикой боли.
- У тебя слишком длинные руки, фокуру, пришлось малость укоротить. Подходи за добавкой, я сегодня на удивление щедрый!
Рахгута кинулся на противника, размахивая рагом и не прекращая при этом злобно рычать, словно разъяренный агато. Оба воина оказались накалены до предела, и не собирались уступать пока за ними не придет Сам-Ру.
Тем временем Тур отбивался от наступавшего не него хадрата. И один и другой успели распрощаться со своими ящерами, и теперь сошлись в фехтовании на мечах. Удар, выпал, ещё удар, ещё и ещё! Выпад, уклон, удар, выпад! Ашат-Рар буквально пожирал единственным глазом противника. Как же он презирает это поганое племя хвостатых!
- Что тебе не сиделось в кочали, а, уранга? Я дал тебе шанс, так нет же, неймется!
Ашат-Рар сделал выпад и точным ударом открыл счет, зацепив мускулистое плечо тога. Ах, ты ж, охвостье кута!
- Это тебе, сын кута, следовало сидеть за стеной и не показывать своего носа на Периферии. Так нет, поганое отребья, тебе все мало, перебрался за Перевал. Ну, тут ты и останешься, фокуру! Можешь не сомневаться!
Тур ударил слева, а затем точным выпадом, попал мечом между щитков доспехов сиронга. Хадрат зашипел, почувствовав колкий укус Сам-Ру.
Бой кипел, по всему периметру площадки и кое-где уже перекинулся на кочевье. Ни одна, ни другая противоборствующая сторона не собиралась уступать противнику.
Гураму тяжело дыша, остановился у большого корыта с водой. Аглакайя подняла разбитую в кровь голову. Сквозь кровавую пелену тумана она видела смутный силуэт верховной жрицы.
- Сиена …
- Тихо, тихо.
Девушка осторожно, так, чтобы не вспугнуть ненароком ящера подошла к нему сбоку, пока тот с жадностью большими глотками поглощал воду. У нее будет всего один шанс, и нет даже малейшего права на ошибку. Если промахнется живой Аглакайю с ящера уже не снять. Крики и вопли, доносившиеся из-за частокола, ужасно отвлекали, однако кисару постаралась упокоиться и взять себя в руки. Кровь, тугими ударами, пульсировала в висках. Удар, ещё удар, ещё и ещё! Ах, ты ж, никчемное охвостье кута!
Гураму злобно заворчал, почувствовав прикосновение изящной кисти к своему воротнику. Сиена выдохнула, полдела сделано. Теперь главное не спасовать! Да хранит нас сила Великой Ра-Аам! Аглакайя пошевелилась, застонала, гураму резко одернул голову, разглядывая маленькими злобными глазками причину очередного беспокойства.
Сиена одернула руку и замерла. Одно неверное движение и обезумевший от страха ящер поднимет ее на рога, затем превратит стройное тело в кровавую мешанину. Животное вновь опустило тупоносую морду в колоду. Ждать больше нельзя! Жрица взялась за ворот ящера и точным ударом ширу загнала клинок по самую рукоять в тело жертвы. Да, хранит твою аруту Великая Ра-Аам! Этому трюку ее, когда-то давно, научил Рату. Старик, не обладая достаточной силой тога, нашел хитрый способ умертвлять жертвенное животное без привлечения воинов племени. Гураму сделал вдох и рухнул на землю, разломав при этом своим весом деревянную колоду. Содержимое выплеснулось наружу, омыв ноги Сиены и обдав живительной прохладой бесчувственное тело Аглакайи. Девушка пришла в себя, попыталась подняться, но ее остановил мягкий голос верховной жрицы.
- Не шевелись, Аглакайя. У тебя пробита голова. Мы сейчас попробуем помочь: освободим руки и перенесем в кочали. Молчи и постарайся успокоиться. Все позади.
Тикитун с диким воем, как укушенный бешенным топориском, метался по полю разя противника смертоносными ударами. Наемник целенаправленно выбирал только мургов для своих атак. У него были к ним личные счеты, и он не остановиться пока последний ренегат не примет смерть от его меча. Несколько серьезных ран полученных при первых же стычках никак не повлияли на его решимость. Он упорно искал глазами Гухту, но тот как назло был довольно далеко с Сатару-Харуном, и подступиться к нему на данный момент не представлялась возможным. Слишком много вокруг тога и предателей-мургов и всех их, конечно, нужно умертвить. Но рано или поздно он, все-таки, доберётся до этого подлого ренегата!
- А я думал, рахгута покрепче будут, сними риклон, сиронг, считай, я тебя разжаловал! Будешь скрести пятки моему гураму, на большее, как я погляжу, ты не способен! – продолжал издеваться над Сатару-Харуном Гухта.
Они без устали наносили друг другу болезненные раны, хотя мург понимал, что значительно уступает противнику. Закаленный в боях сахигарл, превосходивший и ростом и комплекцией любого кочевника, был достаточно серьезным противником даже для ртупа, чего уж там ждать от кисару. Однако Гухта не сдавался и пообещал себе, что перестанет отбиваться и оказывать сопротивление, только когда лишиться обеих руки и ног.
Сатару чувствовала своё превосходство в силе, однако отсутствие пальцев и кровь, которая с быстротой пущенной стрелы, покидала тело, существенно сказывалось не его боевых показателях. Ему ничего не оставалось, как только пойти на хитрость иначе шансы одержать победу с большой вероятностью станут стремиться к нулю. При очередном выпаде Гухты, сахигарл притворился, что попадание оказалось для него смертельным и, рухнув на колени, выронил раг, схватившись обеими руками за грудь. Конечно, была высока вероятность того, что мург поступить как истинный наемник и без лишних слов лишит его головы. Но сиронг решил пойти на риск, иначе Гухта, рано или поздно, его измотает и, все-таки, добьётся своего.
Сатару-Харун оказался прав. Как только противник понял, что бой сиронгом проигран, он существенно сократил дистанцию между ними, не ожидая подвоха от безоружного воина. И в тот самый момент, когда мург схватился рукой за тулью шлема, намереваясь казнить жертву, Сатару выбросил правую руку вверх, попав кулаком точно в челюсть противника, выступавшую из-под забрала, он вывел Гухту из строя. Ноги кисару подкосились, мург сделал шаг назад и рухнул на спину, хватая ртом воздух. Сатару вскочил на ноги, запрыгнул сверху на грудь поверженного врага и несколькими сильными ударами окончательно выбил из него сознание.
- Уходим, Сатару! Бросай все, рахгута, и немедленно разворачивай фарангов к лесу!
Ашат-Рар, вскочил на пойманного тут же топориска и пронесся мимо.
- Прихвати эту падаль с собой, у меня к нему есть вопросы!
Сатару оглянулся вокруг. Со всех сторон на него наступали тога. Сиронги проиграли этот бой, хадрат бежал, а это значит - нужно уносить ноги, пока его самого кроме пальцев ещё не лишили и головы.
- Построится!
Прозвучал звук сиронзу оповещающих сахигарлов о начале отступления.
Хель зе хелем, сиронги возвращались в джунгли, ощетинившись копьями и стрелами григера. Враг повержен, но все еще очень опасен. Тут главное не передавить - иначе, умирая, он всех отравит своим ядом. И Тур это прекрасно понимал.
Едва державшийся на ногах, в распоротой сатунгасу и с пробитым до кости плечом тога отдал последний приказ. Гнать сиронгов, но по возможности не вступать в бой.
Потеряв Гухту мурги, ретировались с поля, а значит, если сиронги надумают вернуться, им не выстоять. Пусть уходят. На это раз с них достаточно. Они здорово получили по зубам, а это главное. Ашат-Рар вынужден будет бежать за Перевал, ему потребуется пополнение, что позволит тога, за время их отсутствия, собрать новую коалицию против Ситутс-Ры.
Оставалась одна серьезная проблема – это Гухта. Его нужно вернуть и как можно скорее. Без мургов им точно не выстоять.
Тикитун потерял топориска и хромая на одну ногу, бросился напролом через джунгли ещё раньше, чем Ашат-Рар принял решение о начале отступления и протрубил сиронзу. Мург всегда чувствовал, когда пора умывать руки. Это мероприятие подходило к логическому концу и явно заканчивалось не в их пользу, а значит нужно «делать ноги». И чем быстрее, тем лучше! Прихватив с собой данак и колчан со стрелами снятые с мертвого тога, наемник устремился по тропе топорисков к землям Беглой Сойки. Решив бежать в противоположную сторону от сиронгов Ашат-Рара, он пробивался, ориентируясь только на звук затихавшей битвы. Больше его с хадратом ничего не связывает. Фокуру проиграл, а значит с ним уже можно не считаться. Слабый противник для мурга, что дохлый топориск - ужасно воняет, но опасности никакой не представляет. В голове Тикитуна созрели большие планы, и они категорически не совпадали с теми, что нарисовал себе фокуру Ашаш-Рар.
Наемник бежал до тех пор, пока силы не покинули ноги. Он завалился на землю, распластавшись по рыжему мху вдали от тропы. Как раз рядом с ручейком, что мирно журча, стекал с гор Черной Пяты. Грудь мурга высоко вздымалась, наполняя легкие чистым прохладным воздухом, без примеси гари и запаха гураму. Сквозь отверстия каменного купола робко просачивалось тепло Ра-Аам. Рассветало. Тикитун быстро перевернулся, достал из походной сумки, перекинутой через плечо, все что необходимо. Он заранее продумал план действий и поздравил себя с успешным завершением первой части. Оставалось только довести вторую половину до логического завершения.
Скребло для чистки гураму больно царапало кожу лица, он скулил, скрежетал кривыми зубами, но продолжал методично водить орудием сверху вниз. Нужно было, во чтобы-то не стало избавиться от позорного клейма сиронгов, иначе мурги не примут его, пусть даже в ином качестве и статусе. Прошлый Тикитун умер и никогда больше не вернётся на Периферию. Да, ему предстоит не простой путь, круг с претендентом, и опасность быть прирезанным завистниками. Но он должен все это вынести, чтобы опять оказаться на вершине «пищевой цепи» наемников. Просто так он теперь уж точно не сдастся.
Для некоторой симметрии и чтобы исключить всякие подозрения пришлось порезать и другую щеку. Постепенно он стал не многим краше Гухты, но на то и был сделан расчёт. Когда на щеках Тикитуна практически не осталось живого места, он ополоснул скребло в ручье, спрятал инструмент в сумку, достал тряпицы. Смазал израненную кожу мазью с заживляющим составом. Обмотал лицо до глаз, нахлобучил сверху черный тюрбан мурга, сделал несколько глотков ругу. Превосходно! Все складывалось для него как нельзя лучше. Теперь предстояло проникнуть через Перевал с каким-нибудь торговым караваном хизов, ненадолго затеряться на просторах Периферии, заполучить шлем такой как у Гухты и вернуться, набрав новую шайку. Вот тогда они снова поговорят с Ашат-Раром, но уже теперь на равных. Однако прежде чем встречаться с хадратом, нужно будет избавиться от Гухты, если, конечно, к тому времени наемник останется жив.
Тикитун сделал ещё пару глотков, повесил флягу на пояс, поднялся и направился на поиски торговой тропы хизов.
Ашат-Рар прибыл в кочевье Замбару когда над Периферией стали сгущаться сумерки. Свернув лагерь и собрав скромные пожитки, сиронги сформировали походную колонну, готовую совершить переход через Перевал. Как бы хадрат не хотел, а численный перевес противника на этот раз сыграл значительную роль и им все-таки придется возвращаться. Необходимо собрать новый состав всех хамру. Если понадобиться он сформирует войско из покоренных племен кисару. А к тому времени Замбару здесь, на месте, как следует, подготовит почву для его возвращения.
Потеря Тикитуна, который, скорее всего, лишился головы в этой сечи несколько огорчала хадрата, но всегда можно наведаться в земли Беглой Сойки и отхватить себе главаря посговорчивей, было бы только желание. Благо их там, что кутов по кустам.
- Рад, видеть в своем кочали великого хадрата Ситуст-Ры, - хищно скалясь, проворковал Замбару.
Ашат-Рар прошел под пологом кочали, сверкнув глазом на стоявших по обе стороны от вождя тога. Перестраховывается, гад! Чует, что пришел по его аруту.
- И мне приятно вновь оказаться у тебя в гостях, вождь, но задержусь, правда, ненадолго. Ситуст-Ра всегда благосклонна к тем, кто лоялен ее политике.
Замбару улыбнулся, сложив когтистые пальцы на груди. Ашат-Рару подставили точно такое же кресло, в котором сидел кочевник.
- Чем могу быть полезен, хадрат?
- Мне нужно несколько гураму, для транспортировки раненых, организовать сожжение убитых, провизию в дорогу и охрану из лучших твоих тога.
Замбару слегка посерел от подобной новости. Про себя он надеялся на победу сиронгов, а сейчас, судя по всему, им придется не ждать защиты Ситуст-Ры от мургов и Тура, а самим сложить голову, прикрывая отход сиронгов. Вот же, мерзкое охвостье кута!
- Ну что ж, хадрат. Предлагаю обсудить все за горячим ужином, благо он уже был готов, как раз перед вашим прибытием.
Вождь кивнул Жандалу и тот поспешил подойти к его креслу.
- Сделай так, чтобы этого нечестивца сегодня же вынесли из кочали.
- Но они же сразу догадаются? – возмутился жрец, который точно не рассчитывал на такой поворот событий. Служитель культа Ра-Аам прекрасно понимал, что Замбару с легкостью откажется от него, если хадрат вдруг раскроет их заговор. Но деваться некуда. Иначе ещё не успеет остыть след топориска, а жреца уже вздернут на Столбе Позора.
- Слушаюсь, вождь, - прошипел Жандал и отправился к себе.
Пока Замбару мирно беседовал с Ашат-Раром, Жандал не находил себе места, мечась по кочали в поисках выхода из сложившейся непростой ситуации. Однако жрец не придумал ничего лучше как просто отравить ядом чашу с ругу. Кисару приказал младшим жрицам принести ему глиняную емкость и тщательно смазал края смесью палисомы с махру.
Сиронги скорее всего захотят проверить ругу, да и Замабру придется пить из общего с Ашат-Раром сосуда. Нет, отравленное ругу точно не подходит! Главное чтобы жрицы не перепутали чаши. Иначе Жандал с легкостью лишиться головы, несмотря на свой высокий статус, среди кочевников. Подобное обращение со жрецами на Периферии не ново. Достаточно вспомнить, того же Рату.
- У меня к тебе есть интересное предложение, вождь. Я бы сказал даже заманчивое.
Кисару весь, от кончика хвоста до макушки, превратился вслух.
- Да, рад буду помочь Ситуст-Ре. Надеюсь, она не забудет мое к ней расположение, когда я буду в этом нуждаться.
Ашат-Рар кивнул, соглашаясь со словами Замбару.
- Вот как раз про это я и хотел с тобой поговорить. Я скоро вернусь, и обязательно накажу всех непокорных. Праздновать победу им рановато. И мне будет нужен помощник, с мургами договориться у нас, как ты понимаешь, не получилось. Довольно сколькие оказались ребята. Если все получиться, я намерен поставить здесь официального наместника от Ситуст-Ры и укрепить его положение несколькими рампа. Это, конечно, немного стеснит тебя, но позволит надолго забыть про тех же мургов. А учитывая шаткость твоего теперешнего положения, долго ли получится у тебя отбиваться от их нападок? Слышал, уже даже были попытки обложить тебя данью. С Гухтой покончено, но среди этих головорезов всегда найдется другой, с такими же запросами. Ну, так как, вождь?
-А вот, и ужин! – с важным видом в кочали вошел Жандал, позади которого вереницей шли жрицы с кувшинами, глиняными блюдами и чашами для ругу.
Замбару нервно переваривал информацию, то и дело, бросая косые взгляды на Жандала. Он уже успел что-то сделать или пока нет? Вождь буквально ощущал большими стопами ног, как из-под него стремительно уходит почва. Если хадрат умрет сейчас, он не только окажется в опале у Ситуст-Ры но и потеряет довольно тепленькое местечко. В чем-то Ашат-Рар, конечно, прав, гореть ему на ладонях Сам-Ру! Тур рано или поздно приведёт своих тога, да и от мургов так просто нынче не отделаться. Нет Гухты, так и Тикитун пропал, а договор с наемниками был через него! Выбор не простой! Замбару метался, не зная, чью же сторону все-таки выбрать.
Ашат-Рар, снял шлем, прищурил единственный глаз и тихо спросил. Он явно начал что-то подозревать:
- Замбару, не стоит так переживать, расслабься. Лучше глотни ругу, я же не казнить тебя собираюсь, а как раз наоборот.
Вот то-то и оно, меня за такие делишки и без тебя казнят, дай только волю!
Жандал незаметно подмигнул вождю и указал глазами на чашу, в которую жрица плеснула ругу.
Служитель культа Ра-Аам протянул чашу сиронгу. Ну же, бери, нечестивец! Жрец также как и Замбару не находил себе места.
Неожиданно Жандал, истерично завопил на все кочали. Кровь брызнула на лицо Ашат-Рара. Чаша выпала из рук жреца, а следом посыпались отрубленные пальцы.
Служитель культа взвыл, схватившись за покалеченную руку. Он безумными глазами смотрел на стоявшего в полный рост вождя, в руках которого играл бликами саяк.
- Ах ты …
Замбару не дал кисару договорить: несколько точных ударов мечом лишили его верного Жандала головы.
Ашат-Рар оглянулся вокруг. За его спиной стояли всадники с рагами, напротив напряженные тога, готовые по команде вождя броситься в бой. По центру возвышавшийся Замбару в глазах которого читался дикий ужас от того что он только что сотворил. Он и сам не верил, что это его руки лишили Жандала аруту. Но другого выхода не было. Выбей он чашу из рук сиронга, и это бы с большой вероятностью натолкнуло хадрата на подозрения. Этот одноглазый поганец не так глуп. А позволить нечестивцу сдохнуть означало лишить себя всяческой поддержки Ситуст-Ры как раз тогда, когда она ему так необходима. Нет, назначит нового жреца куда легче, пусть и не без проволочек, чем получить одобрение Ситуст-Ры.
- Чаша отравлена, Ашат-Рар! – выдавил из себя кисару, и устало опустился в кресло, - Уберите его.
Тога поспешили собрать то, что осталось от Жандала, а жрицы тут же кинулись подтирать за ними кровь.
Ашат-Рар внимательно посмотрел на перепуганное лицо Замбару. Что задумал этот поганый уранга? Нет, сколько их не воспитывай, а они все равно останутся дикарями. Видимо, это у них в крови. Как только будет восстановлен порядок на Периферии, срочно потребуется замена всех неблагонадежных, и этот мешок с костями первым будет стоять на очереди!
Молодой топориск, развив максимально возможную скорость, уносил Прока Каматра к землям Беглой Сойки. Возвращаясь от Тояка, питонгу решил разжиться новым топориском, коих в кочевье Замбару оказалось более, чем достаточно, после поражения сиронгов. Среди такой суматохи, выкрасть ящера для Прока не составляло особого труда. Но не это радовало мурга, а то, что ему удалось узнать, когда он, рыская вокруг загона с ящерами, стал невольным свидетелем разговора двух дозорных кисару. И сейчас наемник выжимал все силы из топориска, стремясь как можно быстрее добраться до Растика Пройдохи.
Кут недовольно застрекотал, когда хищный ящер, уносивший на спине всадника, пробежал мимо, и чуть было не сбил его с ног. Он отскочил к краю тропы, завалившись на одну лапу, поднялся, и бросился в противоположную сторону. Огласил округу громкими возгласами, оповещая собратьев о том, что внезапная опасность миновала.
ГЛАВА XXXII
Темная капля крови лениво скатилась по подбородку и упала на земляной пол кочали. Пламя Сам-Ру покусывала поленья костра, неспешно набирая силу. Запахло горелой древесиной. Гухта поднял голову, глядя через прорези забрала на Сатару. Сиронг обмотанной тряпицами кистью проверил веревки на запястьях и щиколотках пленника. Мало ли что, никогда не знаешь чего ждать от этих уранга?
- Что ж, ты меня так спеленал-то, фокуру? Испугались безоружного мурга, нечестивцы?
Сахигарл с силой ударил кисару в челюсть. Голова пленника дернулась.
- Ну, ничего, наши с тобой тропки ещё пересекаться, поганец! – Гухта сплюнул кровь на сторону.
- Поговори мне ещё!
Сатару вышел из кочали. Какое-то время Гухта висел на столбе предоставленный самому себе, размышляя над тем, когда же, все-таки, стоит пытаться совершить побег. А заодно, постараться отправить к праотцам как можно больше ненавистных сиронгов.
Полог кочали откинули, пропуская внутрь Ашат-Рара в сопровождении Сатару-Харуна.
- Мне докладывают, что ты, уранга, все также продолжаешь упорствовать?
- Послушай, хадрат, какого кута, вам от меня надо? Ты же видишь, я простой мург, у меня ничего нет? Хотя, да, у тебя с этим проблемы, как я погляжу!
Ашат-Рар скрестил руки на груди. Коварная ухмылка расползлась по его лицу.
- Сатару.
Рахгута подошёл к висевшему вдоль столба пленнику и нескольким мощными ударами ненадолго выбил из него сознание. Затем окатил ледяной водой, которую принес дозорный фаранг и, убедившись в том, что Гухта пришел, наконец, в себя, встал на прежнее место.
- Мне нужны условия, на которых ты договаривался с Туром и его дальнейшие планы. Ведь у них все получилась, так? А значит, в основной своей части они, вряд ли уже поменяются. Так, что нам хотелось бы знать: что там задумал, Тур?
Гухта набрал полные легкие воздуха и плюнул в сторону хадрата Ситуст-Ры.
На этот раз Сатару-Харун не стал дожидаться приказа командующего. Выхватил у дозорного каматра и с размаху ударил мурга молотом по голове.
- Осторожней, рахгута. Мне не нужен мург без мозгов, одного, как ты знаешь, я уже не так давно завербовал. Ничего хорошего из этого не вышло. Сними-ка с него шлем. Хочу взглянуть в глаза этому наглецу!
Сатару вытянул из ножен раг и подошел к Гухте. Сиронг стал распарывать ремни один за другим. Наемник по-прежнему не приходил в себя, из-под забрала потекла тонкой змейкой алая кровь.
Неожиданно за пологом кочали послышался какой-то шум и Сатару замер, когда оставалось вспороть последний ремень на заклепках.
- Иди, проверь, что там.
- Слушаюсь, хуму!
Сахиграл спрятал меч в ножны и прошмыгнул наружу под пологом кочали.
Тем временем хадрат подошёл к Гухте, отстегнул последнюю заклепку и уже начал стягивать шлем с подшлемника, когда в хижину вбежал взволнованный новостью рахгута.
- Что там?
- Хуму, Замбару заявляет, что его дозорный разъезд докладывает о приближении небольшой группы тога к их границам, во главе с Туром. Нам стоит поспешить, если не хотим попасть в переплет. Кто знает, сколько ещё кисару собрали эти уранга?!
Ашат-Рар резко повернулся, и зарычал:
- Ах, ты ж, сын кута! Никак не успокоиться! Клянусь силой таронгов, когда-нибудь я доберусь до этой кочевой падали! Рахгута, прикажи седлать топорисков, мы снимаемся.
- А этот? – Сатару-Харун кивнул в сторону истекающего кровью Гухты.
- Я сейчас до Замбару. К моему возвращению топориски должны быть запряжены, хамру построены и готовы выдвигаться к ущелью. Все понял?
- Так точно, хуму! Разрешите выполнять.
Ашат-Рар махнул рукой в сторону выхода. Сиронг приложил кулак к груди, сделал поклон головой, повернулся и вышел. Хадрат последовал за ним. У самого выхода он несколько замедлил шаг, оглянулся.
- Мы ещё с тобой свидимся, фокуру!
Ашат-Рар сдержанно поблагодарил Замбару за гостеприимство и предупреждение о приближении тога. Уже отъезжая, попросил, сохранит пленного мурга до его возвращения. В том, чтобы таскать раненого наемника за собой по джунглям на телеге - не было ни особого смысла, ни желания.
Не успел хвост последнего топориска исчезнуть в лесных зарослях земель Замбару, как ему сообщили, что прибыл посыльный от Цабиру Кривого когтя. Ах, ты ж, никчемный фокуру! Только кровососа ему сейчас не хватало! Этого-то какой кут принес?
Замбару уселся удобней в кресле, по привычке посмотрел на место жреца. Да, сейчас он нуждался в дипломатии Жандала, как-никогда. Эх, и кто только надоумил этих нечестивцев идти за Перевал?
- Кизран, давненько тебя не бывало в наших краях. По делу или так, просто решил заглянуть на огонёк?
Воин, окрашенный практически до самого кончика хвоста в черный цвет, остановился перед вождем. На его покрытом белилами лице нельзя разобрать, о чем именно думает сейчас этот кровосос. Небольшое очелье из клыков топорисков с бронзовыми вставками, кинжалы на поясе, опу и донт за спиной - подчеркивали воинственный настрой пришельца.
- Цабиру хочет напомнить тебе о долге, вождь. Не плохо бы с ним рассчитаться за прошлую партию махру. Ты же знаешь, Замбару, Кривой коготь за своим два раза не ходит.
Воин достал из походной сумки, перекинутой через плечо, свежесрубленную голову тога и кинул под ноги Замбару. Глаза вождя, от удивления и ужаса, чуть было не выскочили из орбит. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру. Мерзкие фокуру! Он поднял ступни и уставился на посыльного.
- Да вы чего, Кизран, ополоумели что ли? Кто с вами, вообще, станет вести дела, если вы так запросто, начнете всем головы резать? Чем тебе мой дозорный-то не угодил? До этого мурги повадились чуть-что саяком махать по поводу и без! Теперь, вы взялись за старое?
Кровосос зашипел, обнажив непомерно длинные клыки.
- Товар качественный, сам знаешь, желающих - хоть отбавляй. А у тебя это уже вошло в привычку. Скоро пришлешь тога за новой партией, а за старую рассчитываться получается, кто будет? Решил, если у тебя сиронги начали столоваться, можно забыть о долге Кривому когтю?
- Да тут все так закрутилось, Кизран. Сначала этот хадрат, будь он не ладен, мурги, тога верховной жрицы. Ещё вот Жандал, как назло, нас покинул. Голова просто идет кругом.
Кизран, выхватил из-за спины небольшого размера донт и метнул в Замбару. Копье воткнулось в спинку кресла. Вождь почувствовал, как у него покрылось льдом все тело вплоть до когтей на ногах. Ах, ты ж, охвостье кута! Только этого не хватало! За, что, спрашивается, мне такие испытания, Великая Ра-Аам? Не уж-то Жандал пожаловался? Вот, что теперь делать с кровососом? И кто только, эту падаль с гор, пропустил ко мне вооруженным. Ну, погодите, я наведу у вас порядок. Эх, Жандал, Жандал!
- В следующий раз, я буду более удачлив, вождь.
- Следующего раза не будет, Кизран.
Кровосос улыбнулся, так, словно ничего не произошло. Подошел к вождю, вытащил копьё и сказал, практически в слуховое отверстие:
- Рассчитаешься с нами до следующего рассвета, а пленника, что привели сиронги, я забираю себе. Так хочет Цабиру. Будем считать, что это жест доброй воли с твоей стороны. Ты же хочешь загладить вину перед Кривым когтем, вождь?
Замбару буквально разрывало изнутри от возмущения, но он, все-таки, смог подавиться в себе зов Сам-Ру и процедил сквозь зубы:
- Да зачем он вам? Он, вообще-то, принадлежит Ситуст-Ре.
- Им пока здесь ничего не принадлежит, тем более мург, которого ты отдаешь нам вместе с долгом. Если ты плохо слышишь или слабо соображаешь - я могу повторить?
Кизран сжал донт крепче.
- Хорошо, забирай. Но передай Кривому когтю - я очень расстроен, что он так относиться к старым друзьям.
- У Цабиру нет, и никогда не было друзей.
Кровосос развернулся и, не говоря больше ни слова, вышел из кочали.
- Тога! Тога, раздери вас агато! Куда они все запропастились? Или может этот ненормальный сын вопры перерезал всю мою охрану? Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Тога!
Вождь, уже собрался идти и разбираться по какой причине не появляется ни один из дозорных, когда прозвучал звук сиронзу, означающий, что к кочевью подступает противник.
- Ах, ты мерзкое охвостье кута! Так вот где они все! Я совсем забыл – это наверняка этот нечестивец Тур! Сколько можно, Великая Ра-Аам? Да, тут явно без происков Сам-Ру не обошлось!
Из-за гибели Жандала, Замбару пришлось лично возглавить отряд тога. Они быстрым маршем выдвинулись к границе и уже на полпути повстречали Тура. Кочевник несся на всех парах, разогнав гураму до невероятной скорости. Он мог с лёгкостью снести стоявших на тропе кисару, если бы Замбару не приказал дать предупредительный сигнал сиронзу. Взрыхляя сырую почву тропы, Тур натянул удела и, с большим трудом, остановил ящера. Гураму тяжело дышал, обдувая горячим воздухом листву кустарника, росшего по обе стороны от тропы.
- Не слишком ли ты спешишь, тога? – Замабару нахмурился. Ему ужасно надоело, что из его земель сделали проходное пастбище. Заявляются все кому не лень! С тех пор как пропал Чиу, к нему стали бесцеремонно, вторгаться один нечестивец за другим. Словно у него не кочевье, а перевалочный пункт! – Ещё шаг и мои тога нашпигуют тебя свежим махру!
Тур прекрасно понимал, что он сейчас отличная мишень, для воинов которые вполне могут прятаться среди зарослей, поэтому постарался немного успокоить арату и поубавить, насколько это возможно, внутренний пыл.
- Интересно получается, Замбару: кисару проливают кровь за свободу Периферии, а ты привечаешь у себя сиронгов?
Тога Замбару подняли данаки и приготовились отразить нападение, если Тур вдруг отдаст команду к наступлению. Ширина лесной тропы на этом участке не позволяла развернуться по фронту, и поэтому Тур решил попробовать договориться с ренегатом, полагаясь только на интуицию и природную дипломатию. Если конечно такое вообще возможно, учитывая непомерные аппетиты Замбару, о которых знали все по это сторону от Перевала.
- Ты, здесь чужак, тога, а значит не тебе меня учить. Ваши дрязги с Ситуст-Рой нас не касаются, возвращайтесь к себе и там устанавливайте правила. Даже у мургов здесь прав больше чем у вас, так что заткнись и убирайся с моей земли. Иначе …
Стрела просвистела над шлемом тога, растаяв среди прохладной темноты джунглей.
Тур пригнулся к хребту гураму, опасаясь последующих снарядов. Ну, погоди: когда-нибудь, фокуру, у меня получиться рассчитаться с тобой за это унижение!
- Я не стану ничего тебе доказывать, Замбару, но не жалуйся и не проси помощи, когда эти нечестивцы начнут резать вам головы и разорять цобо. Знаем, проходили. Я не от хорошей жизни пришел на эту землю. Чему свидетель сама Великая Ра-Аам. Пусть будет так - это наша война. Я …
Замбару резко прервал речь Тура, подняв руку вверх.
- Сиронги ушли их нет здесь, поэтому нечего вам делать в моих землях, я не рад вам, разворачивай своих гураму с тога, пока Сам-Ру не пришел за твоей аруту.
- С ними был Гухта, где он?
- Мне нет до этого никакого дела. Все своё они забрали с собой. Уходите.
Тур понимал, что Замбару с большой вероятностью лжет. Но втягиваться столь малыми силами в очередной бой – безумие. Если в противоборстве с потрепанными фарангами Ситуст-Ры можно было хоть на что-то надеяться, то против свежих сил Замбару у него шансов практически нет. По крайней мере, он теперь знает, что надеяться на это племя при будущем столкновении ему уже не стоит. Замбару четко обозначил свою позицию по всей этой ситуации, вокруг Ситуст-Ры.
Кисару развернул гураму, бросил взгляд полный ненависти на вождя и махнул остальным, чтобы также поворачивали назад. Ах, ты ж, никчемное охвостье кута! Если старик говорит правду, то они, скорее всего, потеряли Гухту. Пройти к ущелью можно только через земли Замбару, чем тот и пользовался. Другой путь, объездной тропой, куда длиннее и им, пройдя по нему, уж точно не успеть. Этот маршрут проходит по тропе мургов фактически, вдоль границы с Черной пятой.
Замбару выдохнул. Он боялся Тура ещё больше чем мургов. Этот новоявленный лидер сопротивления, тащил за собой к Сам-Ру всю Периферию. И если так пойдет дальше, не будет ему покоя на родной земле. Мурги не уйдут и это понятно, Ситуст-Ра - тем более, значит нужно избавиться от этого настырного тога. Другого выхода нет, как ни крути! Эх, Жандал, как же мне тебя сейчас не хватает. Втягиваться в войну с племенем верховный жрицы, особенно когда так получилось с Жандалом не с руки, тем более без одобрения сумпу. Значит, придется обратиться к мургам, раздери их на куски агато!
Воин мчался по узкой тропе топорисков, ведущей к землям, которыми заведовал Растик Пройдоха. Замбару решил воспользоваться старыми связями для устранения ненавистного ему тога. Здесь за Перевалом, влияние мургов на жизнь Периферии была куда больше, чем на границе с Поясом Сам-Ру. Вожди племен не гнушались пользоваться услугами кланов и не только в междоусобных войнах, но и для сведения личных счетов. Когда возникала щекотливая ситуация, а рисковать головами тога не было особой необходимости, обращались к мургам, кто мог решить эти вопросы, не прибегая к массовым набегам и террору.
Вести войну против великой жрицы довольно рискованно, в какой-то момент можно даже лишиться головы, а вот использовать наемного убийцу-одиночку вполне достойное решение проблемы. Мало ли, чья стрела угодила в тога на охоте? Оступился гураму или неожиданно нагрянули охносы. Да таких случаев сколько угодно, на то она и Периферия. Поэтому, как только Тур покинул границы земель Замбару, вождь тут же отправил посыльного к Растику Пройдохе. Этот предводитель клана один из немногих имел выход на тех, к кому обращались, когда требовалось сохранить в тайне имя заказчика. А с шайками мургов, в которых, как правило, сборная «солянка» из множества племен такое практически невозможно. Все равно, что выехать в джунгли и прокричать, имя того, кто решил убить ту или иную жертву. А значит проще открыто выступить войной, что в данных реалиях для Замбару худший из вариантов, по крайней мере, пока не найдётся подходящая кандидатура жреца и не вернётся назад Ситуст-Ра.
Ратик Пройдоха прошел под пологом кочали и сел на циновку, как раз, напротив занявшегося пламени костра. Сумерки создавали некоторую таинственность, что подчеркивало особую секретность этой встречи.
- Замбару просит помощи, ему требуется устранить Тура, это тот самый тога из пришлых, кто борется против владычества Ситуст-Ры.
Желтые глаза, напротив, вспыхнули яркими точками, в отблесках костра, с интересом наблюдая за мургом. Этот визит крайне редкий, обычно Пройдоха сам решал свои дела, но ситуация складывалась довольно запутанная. Слишком много появилось новых игроков и от правильности того или иного хода теперь зависело благосостояние всех мургов, а не только Пройдохи.
- Отзови Чистюлю и перенаправь. Этот мург, Гухта, нам с тобой ещё пригодиться.
Растик заерзал на циновке, такой вариант явно пришелся ему не по аруту.
- Но этот выскочка, пренебрегает нашим доверием, и прямо сказал, что сломает все устои.
Собеседник задумался. Молчание сильно затянулось. Потрескивание костра убаюкивало, Пройдоха почувствовал, что его неумолимо тянет в сон. Травы, это всё травы! Он опять добавил в огонь слишком много трав.
- Растик, если ты пришел ко мне, чтобы снять с себя ответственность, то у тебя ничего не выйдет, друг мой. Гухта не согласен играть по твоим правилам, поэтому ты бы хотел избавиться от него, а вот для моей игры он подходит, как никто другой. Я заинтересован в равновесии на Периферии, пусть даже достигнутой тропой крови. А ты пытаешься заигрывать со мной и перетягиваешь власть на себя. Не стоит, так поступать, уважаемый вожак клана.
Неожиданно прогоревшее палено треснуло, вверх метнулось крупное скопление искр. Свет от них вытянул из темноты грузную фигуру собеседника с крупными руками и мощной выступающей вперед челюстью.
- Сиронги, на этот раз, очень сильно сдвинули чашу весов. Убрать неудобных, конечно, можно, но тогда ты окажешься перед другой проблемой, которая куда более серьезная, чем может показаться на первый взгляд. Не стоит так спешить, Растик. Излишняя горячность в нашем деле всегда идет во вред. Можно устранить тога, но так, чтобы этот Гухта понял, что он заблуждался и, возможно, даже раскаялся, став нам союзником. После того, как сиронги заставили большую часть кланов перебраться через Перевал, кровь мурга перестала здесь, что-либо стоить. Вспомни хотя бы последнее побоище, когда погибло больше, чем следовало. Кстати не без твоего участия, Растик. Да-да, не смей отрицать очевидного. Мне всё прекрасно известно, друг мой.
Так вот. Гухту пока оставь в покое, можно припугнуть, слегка. Но не более того. А вот Тур в таком раскладе мне совсем не интересен, скорее наоборот. Тут уж решай сам. Но хочу тебя предупредить, если Ситуст-Ра зайдет к нам, то просто так её уже не выдавишь, это слаженная сильная структура, а не разрозненные племена кисару. Чаша у нас одна, как тебе известно, уже давно поделена и на Ситуст-Ру ее содержимое, точно, не рассчитано. Так, что делай выводы сам. Я все сказал. Но этого Гухту, пока не стоит трогать, пусть немного развлечется, нагуляет жирок наемника, так сказать. А там поглядим. Возможно, он мне ещё понадобиться, кто знает?!
Пройдоха кивнул, поднялся и вышел. Больше, ему здесь делать нечего. Планы серьезно меняются.
- Пошлите, за Проком Каматра, он мне срочно нужен, - пробурчал Растик, когда они перешли границу.
От группы мургов отделился всадник и помчался, через лес, на поиски питонгу.
Тем временем, в районе Черной пяты, Цабиру подошел к лежащему на телеге пленнику, достал кинжал и резким движением распорол последний клепаный ремень на шлеме Гухты. Воин застонал, голова гудела, он с трудом мог различать, что вообще происходит и где он находиться.
Кривой коготь сорвал с головы мурга шлем.
- Вот так да! Кого-кого, а тебя-то я точно не ожидал увидеть!
Цабиру убрал кинжал в ножны и обратился к стоявшему рядом Кизрану:
- Обработайте раны и приведите его в порядок. Этот мург мне нужен живым.
ГЛАВА XXXIII
Луч света коснулся белых башен рампа. Прошелся по каменной кладке, разрезал на две половинки холодную тень от бойницы, а затем растаял в темной лесной чаще. Дозорный фаранг, устало выдохнул, поднял забрало, сделал пару глотков толье. Поежился, чувствуя как сильно продрог. Слава таронгам: наконец-то из углового отсека выглянул дежурный рахгута. Фаранг приложил кулак к сердцу, демонстрируя начальнику исправное несение службы. Очень скоро пройдет очередной осмотр личного состава отсека охраны, и появиться долгожданная смена. Неожиданно воин встал на вытяжку. Быстрым движением отстегнул с ремня рог сиронзу и протрубил три раза, оповещая дежурного по рампа о приближении большой группы всадников. Во главе каравана сидел сам Рулаг-Хатарун. От башни к башне загудели сигнальные стоны сиронзу. Прибыла экспертная коллегия исурамбу-таронгов в сопровождении агатра Ситуст-Ры.
Несколько телег запряженных парными гураму, пересеки главные ворота, сторожевую башню и остановились по центру мощеной площадки. Часть фарангов поднятых по тревоге, суетливо разбирали груз, разводили по загонам гураму с топорисками. Рулаг-Хатарун спрыгнул со спины ящера, выслушал доклад дежурного по рампа, дал необходимые распоряжения и подошел к коллегии исурамбу-таронгов.
- Как вам тропа, апоса Чарай-Катар?
Старик, подслеповато щурясь от непривычно яркой белизны рампа, сдвинул капюшон на затылок, подставив большой высокий лоб под теплый свет Ра-Аам.
- Впечатляет, мне даже показалось, что прошлая наша поездка была куда хуже. Слишком много бродящих по лесам топорисков, слишком. С этим срочно нужно что-то делать. Думаю, мы столкнёмся с большой проблемой, когда возникнет необходимость в транспортировке к рампа детей. А с остальным, как мне показалось, у вас полный порядок.
Рулаг улыбнулся.
- Что ж, уважаемые исурамбу-таронги, прошу проследовать в главный отсек временного размещения сектора Ора-Хота. Начнем обход. Конечно, сектор ещё нуждается в детальной доработке, но на данный момент это все, что я могу предложить, пока не построены дополнительные подсектора за воротами рампа. Ящеры серьезно осложняют проведение работ: не привычные к диким просторам Периферии рухра иной раз просто бояться выходить на смену, а личного состава у меня просто не хватает. Искренне, надеюсь на ваше содействие.
Сахигарл жестом пригласил кирувитов пройти за ним к первому отсеку, расположенному на расстоянии в тридцать хилей от главных ворот. Вся конструкция представляла собой большое белое здание с крышей в форме полусферы, круглыми окнами и небольшими балкончиками. Фундамент сооружения в основании имел довольно внушительный диаметр. На куполе развевался яркий штандарт Ситуст-Ры, а чуть ниже висел меньше по размеру флаг сектора Ора-Хота. Балкончики с резными пилястрами шли по всему периметру отсека. На входе в здание стояли два дозорных с большими щитами, доходившими практически до земли. Караул фарангов вытянулся по стойке смирно, когда агатра проследовал мимо.
Исурамбу-таронги проследовали внутрь, оценивая изменения, которые произошли после последнего их приезда. Рулаг-Хатарун постарался на славу, нечего сказать!
- Этот отсек мы оборудовали под ишмая-митра,- рассказывал агатра, проводя обзорную экскурсию кирувитам, - здесь дети получат питание, откомандированные для работ рухра установили скамьи, столы, будет осуществляться раздача, в общем - все как полагаться.
Кирувиты понимающе закивали большими головами.
- Следующей купон отдали под образовательный уровень. Правда, физические нагрузки пока продеться проводить во дворе. Но это им даже на пользу.
Кирувиты одобрительно забормотали.
- А как же свежие кладки яиц, как у вас с этим, агатра? – прохрипел самый низенький из таронгов - Ушон-Кио.
Рулаг-Хатарун задумался, взвешивая каждое слово, прежде чем ответить. Но как же здесь без вечного всем недовольного ворчуна. Он видимо считает своей святой обязанностью находить недочеты и указывать на них при каждом удобном случае!
Агатра ответил:
- С этим немного сложнее. Условия Периферии, пока не позволяют нам возвести даже одного тригана, но думаю, с вашей помощью нам и эту проблему удастся разрешить.
- Допустим. Но ведь есть уже приличное количество яиц, которые удалось переправить из Ситуст-Ры, как с ними-то быть? – Ушон-Кио, хитро прищурился. Ему доставляло особое удовольствие ставить собеседника в неловкое положение.
- Скрывать не стану. Часть яиц перевозимых сахигарлами, все-таки, не удалось сохранить при атаке тасоритов. Остальные пока на консервации, в бункерах с песком. Не мне вам объяснять, уважаемый Ушон-Кио, насколько сложно в данных условиях организовать слаженную работу всех секторов. Сиронги напуганы, потеряны и совершенно не представляют, как будет выглядеть их дальнейшая жизнь. Мне кажется это вам в первую сторону стоит озаботиться существующей проблемой. Насколько мне известно - это прямая обязанность кирувитов.
- Не тыкай, мне в обязанности, мальчишка! – брезгливо фыркнул Ушон, - Как перевороты совершать, да устраивать нелепые восстания, это у нас сахигарлы, а как разбираться с последствиями этих самых так называемых «преобразований», так тут кирувиты. Тоже мне – «обязанность»! А не вашей ли обязанностью была защита приступов Твердыни Умра? Для чего Ситуст-Ра потратила столько ресурсов на сахигарлов?
Рулаг-Хатарун зарычал, схватившись за рукоять рага.
- Я делаю все, что в моих силах!
-Ну-ну, тише. Тише! Давайте, все же, успокоимся. Сейчас всем не просто, - вмешался Чарай-Катар,- Судить о том, кто и насколько виноват будем позже и не здесь. Пока, что нужно сосредоточить внимание на том, чтобы все сиронги, от рухра до таронгов, смогли адаптироваться к условиям Периферии и при этом понесли минимальные потери. А, что сделать с кладкой мы обсудим на совете, уважаемый Ушон-Кио. Не стоит так сразу горячиться.
Рулаг-Хатарун поднялся вверх по лестнице на следующий этаж, при этом стараясь не смотреть больше в сторону вредного старика. Этому маленькому кирувиту давно пора на покой, но он видимо туда и не собирается! А ведь это именно он на пару с Тамонтса-Ра возвел когда-то Сабатарангу на вершину пирамиды власти. Именно Ушон, голосовал за выбор его хадратом, а затем и назначением на должность агатра. А теперь пытаясь скрыть собственный промах, ищет мелкие недочеты в системе, которую сам же и пытался расшатать, мелкий сын кута!
Рулаг-Хатарун выдохнул и продолжил:
- Ну и последний купон, предназначен для сна и отдыха. По сути, все остальные отсеки представляют собой увеличенные копии этой. Конечно, конечно, апоса Чарай-Катар, мы пройдем по каждому из них. Это я больше для того, чтобы вы представляли общий принцип формирования.
Старик коснулся предплечья агатра.
- Пойми правильно, Рулаг, не то, что бы мы сомневались в твоих организаторских способностях, но нам придется держать ответ перед советом. Не хотелось бы выслушивать обвинения. Мы уж лучше немного задержимся, но обойдем весь Ора-Хота рампа. Следующий рассвет, как ты знаешь нам нужно уже привести детей, а там и Коло-Араста на походе. Надеюсь, укомплектовывать отсеки планируется все по той же схеме?
- Да, это пока оптимальный вариант. Единственное, что средняя курия, скорее всего, будет отдана под культурно-массовые мероприятия. Сами понимаете, учить нам их уже нечему. Правда, для особых случаев предусмотрен купон под саморазвитие и просвещение. Благо в рампа У 25-тис все отсеки имеют по четыре купона в своей основе.
- Превосходно! Просто превосходно, Рулаг-Хатарун! А, как считают, уважаемые таронги. Может кто-то имеет иное мнение и не согласен со мной? Готов выслушать замечания.
Кирувиты все как один закивали головами, давая понять, что согласны с главой коллегии. Шаркая ногами по каменному полу, они следовали за сахигарлом вдоль белого коридора с подвесными факельными чашами.
Только когда свет Ра-Аам стал меркнуть, уступая прохладным сумеркам Сам-Ру, проверка была закончена. Исурамбу-таронги, наконец, все обсудили, решили спорные вопросы и отправились спать.
Сидя за круглым столом, Чарай-Катар, лениво потягивал из маленькой чаши толье, непринужденно беседуя с агатра.
- Ты, думаешь, Рулаг, на этот раз, он пойдет нам на встречу?
- Мне кажется да. У него просто не осталось других вариантов, апоса Чарай-Катар. Ашат-Рар сейчас в безвыходном положении. Сахигарл исчерпал все имевшиеся у него ресурсы. Вы только посмотрите, до чего он довел рампа. Сиронги укомплектованы куда хуже уранга. На них же без слез не взглянешь. Мурги и те выглядят достойней. А что это за бредовая идея с коалицией кочевых племен и возведением рампа за Перевалом?! Все- таки возрастной порог не зря установлен для каждой должности. Он ещё окончательно не созрел, а ту даже!
- Сабатаранга был почтенного возраста, однако это его не остановило.
- Ашат-Рару далеко до Сабатаранги, тут не стоит и сравнивать.
- А как его отец?
- То и дело строчит рапорты о встрече с сыном. Арат-Ру, уважаемый сахигарл, ему многое пришлось пережить в опале при Сабатаранге. До определенного момента мы считали его казненным, поэтому совет пошел старику на встречу, но и наши возможности, как известно, не безграничны.
- Да, Арат-Ру, достойный сахигарл. Ему будет тяжело перенести приговор, если общий совет Ситуст-Ры выразит недоверие Ашат-Рару, а тот будет продолжать упорствовать. Полагаю, для начала им стоит устроить теплую встречу. Такими сахигарлами, как Ашат-Рар не нужно разбрасываться: при всем его авантюризме и непомерных амбициях, он ещё может нам пригодиться. Тем более, что ситои сейчас сильны как-никогда. Раздробим общество - получим ещё одно восстание, но уже здесь, на Периферии, в очень неподходящий для этого момент. Нам нужно показать ситоиям, что это только его личный выбор. А их интересы он не учитывал и не собирается учитывать! Либо этот мальчишка умерит свой пыл, либо сложит голову, как Сабатаранга. Вся идея Ситуст-Ры заложенная ещё оцтоками, изначально и состояла в преобладании общего над частным. Он - частный случай, действия которого грозят грандиозным крахом всей системе оцтоков. Что тогда? Нет, Рулаг, боюсь, если хадрат будет упорствовать, общий совет Ситуст-Ры станет для него последним, хотя лично мне этого не хотелось бы.
- Вы тоже, думаете, что оцтоки вели нас по правильному пути, апоса Чарай-Катар?
Агатра сделал глоток толье и откинулся на спинку плетеного кресла. Он сильно устал после проведенной экскурсии, и ему вдруг захотелось поговорить о чем-то отвлечённом с этим большеголовым старцем.
Кирувит нахмурился, складки между бровей прочертили вертикальные борозды уходившие далеко под капюшон.
- Сложно сказать так сразу, Рулаг. Порой мне кажется, что это все какие-то небылицы. А существовал ли этот народ на самом деле? И только Око-Ра мешает мне усомниться. Мы приняли его и освоили, насколько позволили знания, но никто из нас теперь не в состоянии возвести ничего подобного. И если сейчас сиронги позволят его уничтожить, все погибнет. Все, что ты видишь, исчезнет. Исследования кирувитов отделения А2-М Твердыни Умра говорят о возможном всплеске тепла и света, после которого не останется ничего. Здесь не останется даже деревьев с кустарниками, это способен понять любой ребенок. Ты и сам признал, что нам сложно построить даже один триган, а что уж говорить про Око-Ра. Нет, ничего не выйдет, по крайней мере, пока.
- У нас есть шанс остановить их, апоса Чарай-Катар?
Кирувит задумался.
- Очень маленький. Я бы сказал практически никакого шанса. Если нам, все-таки, удастся протащить на совете отус Астиотаронга, то возможно что-то и получиться. Но тут даже я не возьмусь ставить прогнозы. Дело-то неблагодарное, эти прогнозы. Как мне кажется это искупление, Рулаг-Хатарун. Искупление за наши грехи перед изначальной идеей оцтоков. Мы виноваты, причем все и настал момент, когда нужно решить или мы меняем себя и пробуем выбраться на поверхность, либо дружно тонем в этом болоте, и тогда нас уже никто и ничто не спасет. Эти огромные чудовища всего лишь следствие нашей беспечности, не они так другие, все равно рано или поздно катастрофы не избежать. Сабатаранга с этой задачей ещё до них неплохо справлялся. Сам знаешь. Система стала разваливаться изнутри, об этом Тамнотса-Ра сразу заявлял, но, как по мне, он слишком поздно спохватился. Сложно объять необъятное, Рулаг-Хатарун.
- А если выбить чужаков из секторов Ситуст-Ры и попробовать вскрыть отсек Т4-у?
Чарай-Катар улыбнулся.
- Ты сам-то в это веришь, агатра? Даже, если все пойдет, так как мы задумали, среди таронгов не осталась никого, кто способен разобрать письмена оцтоков.
- Но я ещё из Ора-Хота помню о том, что всю письменность мы переняли от оцтоков? Почему же тогда невозможно?
- Слишком давно, слишком. Да, какие-то конструкции можно разобрать, но не настолько, чтобы соорудить что-то подобное Оку-Ра. Нет, Рулаг. Да и нет никакой уверенности в том, что такая информация там вообще имеется. Последним кто хоть как-то разбирался во всем этом, был, как тебе известно, Таглат-Атакарн. Именно он завещал исурамбу-таронгам запечатать отсек Т4-у и никогда не открывать, дабы не нашлось «умельца», жадного до власти, который захочет овладеть Оком. Это невозможно, его можно только разрушить. Теперь ты понимаешь, почему вся эта затея Сабатаранги была обречена на провал. Агатра настолько прогнил изнутри, что отказывался признавать очевидные факты. Именно после его вмешательства, оно стало постепенно давать сбои в работе. Перед тем как уйти к предкам Тамонтса-Ра говорил лично мне о том, что последнее время Око перестало его слушаться, оно, словно бы сопротивлялось ему.
Кирувит сделал паузу, глотнул толье и продолжил:
- Это искупление за все ошибки совершенные Ситуст-Рой, Рулаг-Хатарун. Ты должен это помнить, агатра. Если у сиронгов ничего не получиться, все что нас сейчас окружает, уйдет в небытие. И никакие наставления древних народов, не помогут нам. Что ж, мне пора отправляться наверх, грядущий рассвет нам готовит серьезные испытания и тебе бы прилечь, тоже не мешало, Рулаг.
Агатра соглашаясь, кивнул, поднялся, помог кирувиту спуститься с кресла и проводил до его капсулы, на третьем купоне.
Оставалось наведаться к дежурному по гарнизону и можно отправляться на боковую. С рассветом предстоит заглянуть к Ашат-Рару, будь он не ладен!
Цабиру сидел с важным видом и, опершись щекой на правую руку, слушал то, что ему говорил Гухта. Он не слишком-то доверял наемнику, но что-то разумное в словах последнего явно присутствовало. И это пока останавливало Кривого когтя от убийства пленника.
- Поэтому, решать тебе, вождь. Но как по мне, идти на поводу у Замбару не стоит. Я пригожусь вам живой больше, чем мертвый. Уж, поверь. Рано или поздно Беглая Сойка будет вынуждена прогнуться, кто бы на тот момент не сидел в седле.
- Согласен. Но как ты предлагаешь мне забыть о гибели одного из моих тога? Зачем ты, мерзавец, перегрыз ему горло?
- Хочешь отправить меня к Сам-Ру, стреляй, но унижать, себя никому не позволю. Все по справедливость – кто сильнее тот и остался жить. Разве я хитростью заполучил победу, вождь? Кто его просил задираться и распускать лапы?
Кривой коготь нахмурился, ему не нравилось, что мург так ловко изворачивался, надеясь избежать наказания. Если так пойдет дальше, этот поганец ещё и оправдается.
- Ты убил моего тога и этого уже достаточно, чтобы пустить тебе кровь. Как станут с нами обращаться, позволь я каждому чужаку безнаказанно убивать моих кисару? Вот то-то и оно! Разговор короткий: или ты отрабатываешь долг, который тебе назначен или отправляешься на Столб, а там на все воля богини? Выбирай!
Гухта застегнул новые ремни на забрале шлема.
- Хорошо, вождь! Мы вернемся к нашему разговору, как только я с тобой рассчитаюсь. Но хочу предостеречь тебя - ты совершаешь большую ошибку.
- Заткнись, сын кута! Ты видимо забыл, с кем разговариваешь. Здесь я решаю, что и как! Кто виноват, а кто нет! Будешь работать столько, сколько мне потребуется, и не вздумай со мной шутить! Кизран!
Гухта принял боевую стойку, намереваясь за дорого продать свою жизнь. Однако наученные горьким опытом кровососы не стали даже рисковать. Несколько шипов выпущенных из опу лишили мурга подвижности. Когда он рухнул на землю, его оттащили к пленным хизам. Они тут же, по приказу Кизрана заковали его в кандалы и посадили на длинную цепь.
С рассветом Гухту перевезли за гору, к реке, русло которой задумал поменять Кривой коготь. Вода постоянно подтачивала тропу, и с каждым разом совершать переход по этой тропе становилось все опаснее и опаснее. Колеса телег то и дело проседали. Кровососы не справлялись с управлением и теряли сырье, заготовленное для производства новой партии махру.
Гухта в составе небольшой группы должен был под пристальным присмотром кровососов, используя подручные материалы, изменить русло реки. Укрепить тропу, а после отправляться вместе с логу на ловлю кари. И только по истечении определенного времени Цабиру согласился отпустить мурга и рассмотреть последующее с ним сотрудничество. Однако все это при условии, что наемник сдержит данное вождю обещание. В противном случае, Цабиру задействует все имеющееся ресурсы, чтобы избавить навсегда Периферию от Гухты.
ГЛАВА XXXIV
Маленький кут торопливо пробежал по отлогому склону, прошмыгнув под раскидистой веткой ели, устремился к реке. Стайка бабочек закружилась над кустом с бутонами алых цветов и поднялась практически к самому куполу. Прозвучало далекое рычание агато, а затем последовали крики топорисов. Жизнь на Периферии шла своим чередом. Рассвет сменялся рассветом, наполняя их существование на этой земле новыми смыслами. Постепенно Гухта начал привыкать к своему странному для наемника образу жизни. Он свыкся не только с обществом угрюмых кровососов, которые поначалу его ужасно бесили, но и кандалами, натиравшими кожу до язвенных болячек с кровавыми потертостями.
Мург скинул с плетеной сетки крупный булыжник, громко выругался и уселся на пятак рыжего мха у самого берега реки. Глаза непроизвольно закрылись. Размеренный плеск воды убаюкивал и кисару, сам не заметил, как провалился в сон. Неожиданный удар плетью быстро привел его в чувство. Гухта резко поднялся на ноги, злобно посмотрел в лицо обидчику. Какая же, ты все-таки падаль, Кизран! Ну, ничего, ещё сочтемся, не всегда же я буду прислуживать кровососам!
- Так, ты никогда с нами не рассчитаешься! – выкрикнул мургу подъехавший на гураму Кизран, - Сколько рассветов, а все бес толку.
- Взял бы да показал, - огрызнулся Гухта, - только и знаете, что скалиться друг на друга да выть у костра.
- Поговори мне ещё! Хватит того, что я дал тебе двух гураму в помощь и с десяток логу. Чего ещё-то надо? Вот и работай. А будешь огрызаться, вмиг причешу стрекалом. Мало не покажется!
- Работай! А что толку это же река, а не ручей? Тут и двумя десятками гураму не обойдешься.
Кизран спрыгнул со спины ящера и подошёл к наемнику.
- Как по мне: Цабиру уж слишком мягок с тобой, нынче вот опять партию махру изрядно потрепали, ты, как вижу, не больно-то торопишься? Понравилось, а может, решил и вовсе остаться?
- А чего мне спешить, скажи на милость? Меня никто не ждет. Сиронги сам говорил - отошли за Перевал, а мурги никуда не денутся, я ещё с них спрошу. Так о чем речь? Лучше скинул бы с меня эти кольца поганые, глядишь и работа шибче б пошла, а?
Кизран улыбнулся, продемонстрировав собеседнику длинные заточенные клыки кровососа.
- Ишь, ты каков? Скинь! Ты лучше подойди, а не огрызайся, мне есть, что тебе сказать. Я вот про что хочу поведать - заказали тебя и, причем выбрали самого матерого карателя. Кому же ты так тропку-то лихо перебежал?
- Кто заказчик?
-Ну, тут я тебе не помощник, сам выясняй, если конечно, доживешь. У нас-то тоже не ножки кута есть приходиться.
- А кто получил заказ?
Гухта не на шутку встревожился. Одно дело мурги, совсем другое наемный убийца-каратель, взявшийся за дело. Этот, фокуру, будь он не ладен, пока не доведет все до конца, не успокоится.
- Тояк Чистюля, знаешь такого?
Гухта отрицательно покачал головой.
- Слышать, конечно, слышал, но тропами никогда не пересекались, как-то, не доводилось. А откуда тебе это известно?
Кизран усмехнулся.
- Прошлый рассвет наведывался к нам Прок Каматра за очередной партией махру для Растика Пройдохи. И, как-то между делом, поинтересовался, не появлялся ли у нас Чистюля. Вроде как заказ-то перебили на другого, а найти Чистюлю никто не может. Кто заказчик тоже не сказал. Так, что пока ты, вроде как, под прицелом. И очень я сомневаюсь, что Прок выйдет на него раньше, чем Чистюля тебя прикончит, понаделав шкуре дырок.
- От чего же?
- Чистюля на то и чистюля, что раз взяв заказ, непременно доводит его до конца и видит лицо карателя только его жертва. Получается: тот, кто тебя заказал, крупно просчитался. Так-то! Поэтому и советую сделать работу побыстрее. А там уйдешь за горы, то, да сё, может, что у них поменяется. А пока, даже Цабиру тебя не прикроет. Тояк мург дико принципиальный и своей репутацией карателя очень дорожит.
- Думаешь меня напугать? Не выйдет. Я не первый рассвет от Сам-Ру бегаю по Периферии, как видишь пока живой.
- Ну-ну, моё дело предупредить, а там смотри сам.
Кизран вскочил на спину гураму и повернул к тропе, ведущей на земляную платформу временной стоянки логу. Неожиданно из леса выскочил голодный самец топориска. На полной скорости хищник запрыгнул на шею ящера. Зубы стиснули толстую кожу под воротником животного. Гураму взвыл, мотнул головой и не успевший пристегнуть ремни кровосос в один миг оказался на земле. Топориск мгновенно потерял интерес к гураму и набросился на лежащего под ногами кисару. Гухта метнулся на помощь Кизрану, не то, чтобы он особо горел желанием рисковать собственной аруту ради кровососа, однако Кизран был единственным надсмотрщиком, который хоть как-то контактировал с мургом. Остальные ограничивались лишь плеткой.
Наемник решил использовать единственный возможный в его случае способ: накинув цепь на шею хищника, он с силой дернул ее на себя и тем самым спас жизнь кровососа. Замешкайся Гухта хоть на секунду и топориск вспорол бы своими мощными когтями живот Кизрана. Кровосос откатился на сторону и не успел ящер вскочить ноги, как в его шее оказались, один за другим, сразу три ядовитых шипа. Топориск зарычал, сделал пару шагов по направлению мурга, а затем рухнул замертво перед наемником. Кровосос убрал за спину опу, поднялся и подошел к Гухте.
- Не хочу быть в долгу, тем более у мурга. Со следующим рассветом тебя отправят вверх по реке, за новой партией махру. Эти, - кисару махнул рукой в сторону логу, останутся здесь, пока не закончат. Там твоим обучением займется Литулу. Но помни о Тояке. Для него границ нет, и он не топориск и даже не агато. На этом будем считать мы с тобой в расчете.
Гухта молча кивнул - такой вариант его вполне устраивал, хотя ещё совсем недавно он на это даже не рассчитывал.
Кизран развернулся на месте, пошел на поиски гураму, который к тому времени успел скрыться среди лесных зарослей, сбежав от острых когтей топориска.
Литулу? Кто это Литулу?
Гухта пожал плечами и направился за очередным валуном. Как бы там ни было, а Кизран свои обязанности знает довольно хорошо. Он скоро непременно вернется, а получать плетью по спине не очень-то и хочется.
Литулу, приемная дочь Цабиру Кривого когтя, сбросила с плеча парочку связанных кутов. Хромоногий логу подобрал сетку и направился к костру. Самое время готовить ужин. Девушка подошла к сидевшему у большой секвойи мургу. Её большие глаза светились любопытством, этот новичок оказался весьма интересным собеседником. Литулу частенько после охоты останавливалось рядом с Гухтой, и нет-нет, да перебрасывалась с ним парой фраз. Логу надоели ей хуже кутов, поэтому, как только в лагере появился Гухта, все внимание девушки сразу переключилось на него.
Молодая со стройной фигуркой, она производила довольно приятное впечатление, несмотря на характерный для кровососов боевой окрас и заточенные клыки. Сатунгасу из кожи топориска, с качественной отделкой костяными вкладышами, выгодно подчеркивала аппетитные формы. Кизран не раз высказывал симпатию по отношению к девушке, однако, холодность Литулу и образ грозного Цабиру заставляли воздерживаться кисару от дальнейших ухаживаний. С Гухтой же было все просто, он никого не боялся и довольно быстро сошелся в интересах с Литулу. Они подолгу охотились вместе, хотя за все время могли перекинуться лишь одним или двумя словами. Он часто ловил на себе ее взгляды, игриво подмигивал или широко улыбался, чем очень смущал девушку. Статус дочери вождя не позволял ей подобные вольности, тем более с логу. Однако тяга к этому загадочному воину в маске иной раз брала над девичьей скромностью верх.
- С рассветом отправляемся к Серому пню.
Гухта молча кивнул, не обращая внимания на подсевшую к нему девушку. Он увлеченно стягивал лианы, подготавливая сеть для кари. Оружие оставалось в руках только у охраны, да у самой Литулу. Остальным его иметь строго воспрещалось, приходилось довольствоваться сетями или на худой конец парунду.
- Кто ещё с нами пойдет?
- Только мы вдвоем.
- Литулу, давай прихватим, хотя бы, парочку логу. Мне прошлого раза хватило. Эти кари, куда свирепей тех, что водятся в наших землях. Не хотелось бы сегодня пойти к Сам-Ру на ужин.
Гухта отложил сеть и посмотрел в большие глаза девушки. Она отвела взгляд, уставившись на костер, который, к тому времени, развели логу.
- Я думала тебе нравиться со мной!
- Хм! Спорить не стану, мы отлично сработались. Но я все делаю для того, чтобы, как можно быстрее, рассчитаться с Цабиру и вернуться к своим мургам. Не горю желанием остаться здесь навечно в качестве очередного трофея, который твой отец высушит и повесить на частокол.
- А тебя там, уже никто не ждет!
Гухта рассмеялся, чем не на шутку рассердил Литулу.
- Бери кого хочешь! Я с рассветом ухожу с Тикуром и Лаби.
Девушка резко встала, быстро пошла к костру.
- Постой! Ты чего, Литулу? Литулу!
Странная девчонка сама не знает, чего хочет. Ещё неизвестно кого стоит больше бояться: отца или дочку? Как вобьет себе что-либо в голову, даже не знаешь куда бежать.
Литулу сдержала слово: не успел заняться рассвет, а она уже с двумя логу направилась по тропе топорисков к Серому пню. Гухта взял с собой Тую и Матангу. Идти пришлось довольно долго, так как змеи при их приближении, как правило, прятались или умело маскировались. В итоге пришлось пойти на хитрость. Гухта предложил разделиться и кто первым нападет на след, тот и падает сигнал, на который остальные должны тут же отреагировать и поспешить товарищу на помощь.
Запутавшись в мыслях, наемник не заметил, как свернул с основной тропы, и продвинулся довольно глубоко в лесную чащу. Преодолев несколько сикелей по неприметной тропе кутов, идущей вдоль горного хребта, Гухта оказался у большого озера, о существовании которого даже не подозревал. Решив сделать привал, расстелил сеть и прилег отдохнуть. Глядя в каменный купол, откуда лился мерцающий свет, кисару отметил про себя, что с ним явно происходит что-то не то. Он либо ослаб, либо остыл. Постепенно веки сомкнулись, мысли отступили, куда-то на задний план и Гухта задремал. Проснулся он от громкого плеска воды, где-то совсем рядом. Осторожно, так, чтобы не спугнуть источник шума, привстал на колени. Ничего не видно. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Заросли мешали что-либо разглядеть. Неужели это Литулу его все-таки выследила? Ах, ты ж, охвостье кута! Нигде от этой девчонки спасения нет!
Наемник прополз несколько хелей по направлению к озеру и застыл от изумления. Ничего подобного он никогда раньше не видел и не о чем таком не слышал. Прямо перед наемником стоял высокий мускулистый воин в доспехах, каких ещё поискать по всей Периферии. Не каждый ртуп вырастал в такого громилу! В руке незнакомец держал длинное копье на тонком древке. За спиной висело что-то похожее на григер сиронгов, только намного массивнее, ниже располагался колчан с болтами. Но поразило Гухту не это, а длинна его мощной шеи. Она казалась больше любой виденной им до этого в два, а то и в три раза. Необычной формы шлем с небольшими рогами и гребнями, а также выступающим вперед забралом полностью скрывал лицо воина. Тулья тянулась на спину и расходилась в конце на два причудливых «хвоста», которые крепились заклепками к щиткам на спине. Никаких признаков наличия хвоста мург не обнаружил. Но этот пришелец, точно не ртуп и тем более не сиронг, откуда им здесь взяться? Не подходил он конечно и под привычных для мурга корнеедов.
Гухта бросил взгляд на сеть. А почему бы не попробовать? Поймать, кари ему сегодня, все равно уже не светит. А тут такой трофей! Гухта прихватил сеть и, стараясь не производить лишнего шума, на четвереньках, пополз к незнакомцу. Не успел он преодолеть и половины пути до берега, как раздался плеск воды. Кисару поднялся. Ах, ты ж, охвостье кута! Верхом на ластоногом ящере, с не менее длиной шеей, воин с копьем за спиной стремительно удалялся к противоположному берегу. Вот это, скорость, раздери его агато!
Гухта поднялся и уже не скрываясь, побежал вдоль берега, надеясь хотя бы заметить, куда направиться странное существо. Мысли путались в голове кисару, то и дело, подкидывая различные варианты, но ничего рационального ему на ум не приходило. Когда наемник добежал до предполагаемого места высадки незнакомца, уже стало смеркаться. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Попробуй тут кого-то выследить! Кисару обследовал практически весь берег. Ему повезло, видимо воин, сообразив, что Гухте за ним не угнаться, решил сбавить скорость, поэтому то место где он выбрался на берег, очень хорошо читалось по следам на земле. Крупный ластоногий ящер, везший его на своей спине, выбрался из воды и проковылял, судя по всему, в заросли кустарника, за которыми возвышалась огромная гора.
Немного повозившись с ветками, мург, все-таки, соорудил какое-то подобие факела и направился по тропе, ведущей к горе. Где-то совсем рядом раздалось рычание агато. Вот же, фокру! Только этого здесь не хватало! Гухта шел осторожно, чтобы самому не стать добычей. Сам-Ру никогда не дремлет. Шаг, другой, ещё один. Сердце наемника замирало от каждого шороха кутов, несмотря на то, что он далеко не из трусливых. Однако незнание будущего способно даже самого смелого ненадолго превратить в законченного труса.
Неожиданно громко застрекотали куты. Вы ещё тут, раздери вас агато!
Наконец Гухта пришел к каменному выступу в форме огромного козырька, обрамлённого аркой из зелени и уходившего высоко в горы. Пока он шел пламя, временами, выхватывало смутные очертания силуэтов. Что это было не понятно, однако, когда мург приблизился к скале вплотную, там никого не оказалось. И все же, поиски принесли, свои скромные результаты: получалось, что в этой горе существовал вход, но как он открывался, и что прятал за каменой плитой, оставалось только гадать. Непонятные символы, выдолбленные по обе стороны от своеобразных «ворот», как про себя назвал их Гухта, наталкивали на различные версии их происхождения. Проползав у горы практически до полной темноты, и так ничего не добившись, Гухта пообещал себе, что обязательно вернётся и разберется в чем тут дело. А при удачном стечении обстоятельств ещё и поймает этого длинношеего.
Про себя Гухта решил, что пока все не выяснит, что здесь и как, никому ничего рассказывать не станет, чтобы не посчитали его сумасшедшим. И без того хватает проблем! Тем более, уже на следующий рассвет ему и самому стало казаться, что это всего лишь игра воображения. Слишком не реальным могло быть существование подобных воинов на землях Периферии.
- Пора бы возвращаться, Литулу? – задал вопрос проходившей мимо девушке Гухта. Она ничего, не сказав, просто сухо кивнула в ответ.
- Чего это с ней? – озаботился мург.
- Да так, у нее такое бывает. Каждый раз, перед тем как отправляемся в кочевье, на нее находит хандра. Она своего папашу не переносит, как кут топориска. С тех пор как Сахра разболтал ей, что он ее продал отцу за партию махру, Цабиру не знает, как к ней подступиться. Повезло Сахра, что раньше ушел в обитель Сам-Ру, иначе Кривой коготь, наверняка, намотал бы его кишки на вертел. Вот она и ходил такая понурая, перед отправкой. Пройдет, говорю же, не впервой!
Неожиданная мысль посетила Гухту. Зная поддержку Литулу среди логу, наемник надумал попробовать совершить небольшой переворот, так как, судя по всему, свободы от вождя кровососов, при таком раскладе, ему сроду не дождаться. Поганый фокуру все тщательно продумал, когда выбивал из него согласие! Тояк Чистюля не дремлет. Рано или поздно он доберется и до этого «захолустья» Черной пяты. А как с ним бороться, когда у тебя в руках нет ничего, кроме сети для кари?
- Литулу, я вот о чем собирался с тобой поговорить. Мне тут рассказали о ваших отношениях с Цабиру …
- И что с того, тоже мне новость! – оборвала кисару девушка.
Гухта осекся, тщательно подбирая слова.
- Если все так и есть, как мне поведали, может, попробуем проучить твоего папашу?
Литулу посмотрела большими глазами в прорези шлема мурга.
- Это как же?
- Логу под нами, каждый третий кровосос Черной пяты натерпелся от Цабиру, будь здоров, а значит, будет рад от него избавиться. Но для этого нам нужна законная по их понятиям смена. А кто как не ты способна заменить вождя.
- Пф! – девушка брызнула слюной и тихо рассеялась, - Ну ты скажешь тоже, Гухта. Тебе верно и вправду голову-то серьезно отбили, как говорят.
- Это почему же?
- Почему отбили или почему говорят?
- И то и другое.
Литулу подсела к наемнику. Под самым куполом прокричал охнос. Она выждала пока ящер проорется и ответила.
- Потому, что носишь шлем и никогда не снимаешь, и потому что Коготь прикончит и меня и всех логу и тебя в придачу. И не видать тебе мургов, как ртупу своего отпавшего хвоста. Понял?
- Ну, это как посмотреть. Значит не так-то у тебя все плохо, раз отказываешься от моего предложения.
Гухта встал и направился к костру, у которого уже расположились логу. А она не так проста, как может показаться на первый взгляд. Ну, ничего нужно просто набраться терпения и подождать. Рано или поздно солот созреет и обязательно упадет.
Ждать пришлось не долго!
- Он убил всех моих близких, - робко проговорила Литулу.
Наемник остановился и повернул назад.
- Откуда тебе известно. Тебя же привезли мурги ещё совсем малышкой?
Девушка опустила голову, поправив на лбу очелье. Посмотрела в глаза Гухте с такой злобой, что наемнику стало не по себе внутри аруту.
- Кизран. Он как-то сказал, что все сделает, лишь бы я стала его спутницей и …
Кисару выдержала паузу.
- И? – не вытерпел Гухта.
- Я согласилась, но с одним условием. Что он разыщет мою настоящую семью. На что Кизран сказал, что еще, когда я была маленькой, Цабиру вызнал, где кочевало племя, откуда меня выкрал Сахра и оправил к ним карателей. Это те, что обитают за нашими землями. Вроде этого Тояка Чистюли или Кицу Малыша. Сам понимаешь, что с ними стало после визита карателей.
- Цабиру известно, что ты все знаешь?
- Конечно. У нас с ним состоятся серьезный разговор, - девушка показала на глубокий шрам на щеке и плече. После этого он сослал меня сюда контролировать логу. Досталось и Кизрану. Он ему, конечно, предан, но против меня точно не пойдет.
- С чего ты так решила?
Девушка потупила взгляд.
- Значит знаю.
- А ну да. Столько всего в голове, я как то сразу не сообразил. Теперь все понятно. Вот видишь, Литулу! Выходит сама Великая Ра-Аам хочет расправы над Кривым когтем, раз свела нас тобой!
- А больше она ничего не хочет? – игриво спросила Литулу.
-Ты это о чем?
- Ни о чем! – отрезал девушка. – Хоть иногда шлем снимай, чтобы проветрить голову.
Кисару поднялась и направилась к костру, не реагируя больше на просьбы мурга остаться.
План, который созрел в голове Гухты, наконец-то, принял конкретные очертания, теперь для его воплощения не хватало одного маленького компонента. Именно этим и стоит заняться, после возвращения в лагерь, когда их вновь, отправят, за следующей партией кари.
Тем временем в кочевье верховной жрицы Сиены Тур вышел проводить Чиу. Тога собрался в путь на подаренном ему кисару гураму.
- Если все же нападешь, на его след сообщи. Хотя я думаю, он давно за Перевалом.
- Замбару, веры нет. Уж кому, как ни мне об этом знать. Для начала наведаюсь в кочевье. Я знаю, у кого и как следует спрашивать. Храни тебя, Великая Ра-Аам, тога!
Чиу надел маску, и, описав в воздухе дугу стрекалом, погнал ящера через открытые ворота становища.
- Думаешь, найдет? – поинтересовалась Аглакайя. Где-то внутри аруту ей почему-то очень хотелось, чтобы этот Гухта выжил и обязательно к ним вернулся.
- Одной богине известно! В любом случае кочевникам надо готовиться к походу. Нельзя давать Ашат-Рару возможности набрать новые силы. Нужно гнать его до самых границ Ситуст-Ры. Кстати, как там Морок-Атан?
- Ничего. Вот ходила помогать Сое. Она теперь с одной рукой не скоро научится, как с ним управляться.
- Да, этот сахигарл оказался намного хитрее, чем я думал. Надо же додумался вогнать раг так, чтобы не задеть ничего жизненно важного. А я вот размышляю над тем, чтобы случилось бы, не решись Ашат-Рар подкинуть его тело нам?
- То же, что и этим кутом, - Аглакайя дернула за ремень, перекинутый через плечо, на котором у нее висел пойманный кут. И, не говоря больше ни слова, направилась к себе в кочали.
Тур улыбнулся, накинул на голову подшлемник, поблагодарил Великую Ра-Аам, а затем отправился на очередной обход кочевья.
Над джунглями пронеслось грозное рычание агато, и тут же по кустам застрекотали вездесущие куты.
Периферия готовилась ко сну.
ГЛАВА XXXV


Свет факельной чаши отбрасывал причудливые тени на каменные блоки коридорной кладки. Дозорный фаранг уступил место рахгута и отправился в ишамая-митра, нужно как следует подкрепиться и сменить командира на посту. Сахигарл встал рядом с аркой, ведущей в большое светлое помещение, с круглыми оконными проемами вдоль стен, а также по центру купола. Стройные ряды скамеек располагались по всему периметру помещения под углом к сцене, на которой стояли высокие кресла коллегии исурамбу-таронгов. Сегодня в этом отсеке, предназначенном для обучения личного состава рампа, собрался съезд делегатов от каждого сектора для проведения очень важного совещания, на котором будут решаться вопросы, касающиеся ближайшего будущего Ситуст-Ры. Первый рахгута рампа Од-Ра лично проверял пропуска и направлял сиронгов по отделениям, ориентируясь на риклоны висевшие у них на груди. Очень скоро зал заполнился делегатами и Чарай-Катар торжественно объявил об открытии Первого Съезда в изгнании.
Рулаг-Хатарун сидел среди коллегии таронгов. Пока шла торжественная церемония с поздравительными речами выступавших делегатов, сахигарл прокручивал в голове недавний разговор с Ашат-Раром. У него ничего не получилось – хадрат упорно стоял на своем. Оставалась одна маленькая надежда на Арут-Ру. Именно сейчас старый сахигарл пытается переубедить сына - встать на правильную сторону, приняв положенное ему наказание. Голосование состоится сразу после утверждения отуса Астиотаронга.
Арут-Ру подошел к клетке и, с болью в подслеповатых глазах, посмотрел на сидящих там Ашат-Рара и Сатару-Харуна.
- Слава, таронгам! Сын, подойди мне нужно с тобой поговорить, - в голосе сахигарла чувствовалась некоторая оторопь.
Ашат-Рар отрицательно покачал головой.
- Говори так, у меня нет от него секретов.
Старик, грубыми пальцами, нервно теребил риклон, тщательно подбирая слова. Как же это, всё-таки, тяжело признавать собственные промахи, а ещё тяжелее их исправлять, как оказалось.
- Ты наверняка уже знаешь о Первом Съезде Ситуст-Ры, там, наверху, сейчас пройдёт голосование, – Арут-Ру сделал небольшую паузу, - а затем …Они поставят вопрос о тебе, Ашат-Рар. О твоей легитимности и …Куда тебя понесло, сынок?
Огненный глаз хадрата вспыхнул пламенем Сам-Ру.
- И, что дальше, мне это уже известно. Рулаг-Хатарун постарался, мерзкий сын кута! Он нам, тут с Сатару все красочно описал. Лучше не придумаешь! Поганый прислужник таронгов!
-Да …да, я …понимаю. Это я…я так. Ашат-Рар …
- Отец, соберись уже! Ты же рахгута первой ступени с третьим уровнем. И дальше собираешься так мямлить? Говори, с чем пожаловал.
Арут-Ру прикрыл глаза, сглатывая обиду. В чем-то сын, несомненно, прав, однако слишком большой груз свалился на него после гибели Мия-Ру и сейчас, когда он может потерять ещё и Ашат-Рара держать себя в руках стало для старика просто невыполнимой задачей. Даже несмотря на то, что он опытный боевой сахигарл, всегда выполнявший до конца поставленные перед ним задачи.
- Это я так, сегодня опять было плохо матери. Ладно, не о том сейчас.
- Если ты собираешь меня переубеждать, то зря стараешься. Я не встану в один строй с уранга и тем более не откажусь от должности хадрата. Пусть Ситуст-Ра запомнит меня именно таким, как и Сабатарангу.
- Что ты несешь-то, сынок? – неожиданно для самого себя вспылил отец, - С кого вдруг ты стал брать пример?! А не по его ли милости ты лишился всего, что имел? Не пойди ты по стопам Сабатаранги, может быть и Мия-Ру осталась бы жива! Потерял здоровье, сестру, нас с матерью, Ситуст-Ры, в конце-то концов!
Ашат-Рар вскочил с лежанки, подошёл к решетке.
- Не трогая Мия-Ру.
- Она мне дочь!
- Позднова-то вспомнил! Я лишился всего этого потому, что пошел против него! Против! Сабатаранга боролся за Ситуст-Ру, за сахигарлов, а вы все предали его и я вместе с вами. Он мог гарантировать нам будущее, а я запутался. Свернул не туда. И никто, никто мне не подсказал нужной тропы. За это я и поплатился. Да, к чему сейчас эти разговоры?
- Сынок, ну пойми же, что если сейчас нам продолжать твою линию мы все погибнем. Непременно погибнем. Посмотри, оглянись вокруг: сколько за тобой осталось воинов? Один раненый калека? С кем ты собрался брать непреступные стены Ситуст-Ры? А она нуждается в тебе, так же как и мы с мамой. И так же, как и мы, простит тебе все, только признай ошибку и покайся. Для каждого сахигарла благо Ситуст-Ры превыше всего, а ты не в силах смирить гордыню и готов из-за этого сложить голову? Признай, сынок.
- Что ты несешь? Это какой-то коварный план, отец? Вы хотите разыграть уранга и потом, после взятия твердыни, уничтожить, верно? Скажи отец, я прав?
Старик покачал головой, сделав шаг назад.
- Ты безумен, Ашат-Рар. Никто никого не разыгрывает. Если Съезд примет отус, уранга станут частью Ситуст-Ры, естественно те из них, кто пожелает.
Хадрат зарычал, ударил по прутьям клетки и сел на место, рядом с Сатару.
- Трусы. Подлые трусы. За этим я прошел столько сикелей через всю Периферию, чтобы сейчас отступить? Сколько голов сиронгов пришлось мне положить, ради чего все это было? Ответь мне?
- Что сделали тебе эти бедолаги?
- Ничего, они просто должны признать над собой верховенство сиронгов, а сама Ситуст-Ра просто обязана стать государством для сахигралов. Ни рухра с грязными руками, ни головастые умники в капюшонах, а мы, отец. Мы, понимаешь? Только жесткая власть способна централизовать и укрепить Ситуст-Ру изнутри. Безоговорочное, тотальное подчинение власти агатра. Единоначалие!
- Какой же это бред, Ашат-Рар. Ты должен быть благодарен Ситуст-Ре, она дает тебе ещё один шанс. Исурамбу-таронгам известно о тебе больше, чем ты думаешь. И если уж так судить, то вреда от вас с Сабатарангой получается куда больше, чем пользы. Прекрати упрямиться. Есть положение, когда просто необходимо воевать, но, есть также ситуации, при которых мир просто жизненно важен, иначе все вокруг погибнет. Я прошу тебя смирить пыл, не ради себя или матери, а ради Ситуст-Ры. Ей не нужен такой хадрат, она как раз сейчас гораздо больше нуждается в фаранге. Займи строй и смой кровью тот позор, который ты навлек на всю семью, Ашат-Рар.
- О каком позоре, ты говоришь, отец?
- Колодцы, Ашат-Рар. Да, колодцы, мне все известно. Не спрашивай, откуда, но я знаю, кто виноват в том, что, после отравления, погибло столько сиронгов. И ты мне говоришь о вреде уранга? Брось, Ашат-Рар! Может я, конечно, уже стар и сломлен, но я не умалишенный. Подумай.
Ашат-Рар потупил взгляд, смотря куда-то сквозь отца.
- У тебя есть ещё что сказать?
- Да пожалуй, нет, сынок. Ты не передумаешь?
Хадрат тихо ответил:
- Нет.
- Тогда прощай, теперь мы с тобой вряд ли увидимся. Сам знаешь, как работает система.
Старик развернулся, к выходу.
- Отец!
Ашат-Рар подошел и обнял Арут-Ру через решетку.
- Прощай. Матери ничего не говори, пусть считает, что меня растерзали топориски. А поправится, ей и без тебя все расскажут.
Сахиграл кивнул в знак согласия и неслышно вышел. Скрипучая дверь камеры затворилась за Арут-Ру, оставив Ашат-Рара наедине со своими мыслями.
Рулаг-Хатарун чувствовал сильное волнение, пока не появиться Арут-Ру не будет ему покоя. Куда запропастился этот старик? Агатра то и дело смотрел на дугу арки, ожидая, когда же, наконец, в ней появиться сахигарл. Тем временем голосование шло своим чередом. Чарай-Катар оглашал очередной пункт отуса Астиотаронга за который голосовали делегаты от каждого сектора.
- Итак, выставляется для обсуждения очередной пункт отуса об увеличении количества уровней с трех до пяти. Прошу делегатов голосовать.
Чарай-Катар выдержал паузу, ожидая результатов.
- Отлично, практически единогласно. Значит с этого рассвета, первый уровень гражданина с риклоном оникса - утвержден. Соответственно второй уровень агат - утвержден, третий нефрит - утвержден. К аметисту четвертого уровня прошу внести сноску на военные успехи и особые заслуги перед обществом. Ну и, наконец, топаз пятого уровня, управление государственными системами и технической составляющей секторов - утвержден.
Таронг присел, переложил несколько табличек, перекинулся парой фраз с членами коллегии и вновь поднялся:
- Следующий пункт об открытых лестничных «коридорах» Ситуст-Ры для повышения социального статуса гражданина. Учреждается как для граждан так и для кочевых племен. Естественно если последние сдали на уровень и достигли второй ступени с полной шкалой коэффициента доверия. Только при таком условии они могут считаться гражданами Ситуст-Ры. Голосуем. Итак, тишина в зале, уважаемые, делегаты, ведутся подсчеты. Тишина!
Чарай-Катар поднялся с кресла и стал терпеливо дожидаться результатов голосования.
- Пункт принят! Поздравляю, граждан Ситуст-Ры. Следующий.
Рулаг-Хатарун не сводил глаз с арки, однако Арут-Ру не спешил объявляться. Что-то явно пошло не так! Съезд продолжался. Чарай-Катар, то и дело, поднимался и оглашал пункт за пунктом, по которому шло голосование. В итоге отус Астиотаронга был принят фактически целиком, за исключением пары добавочных пунктов, которые просто стали не актуальны, в свете последних событий.
Те кочевья, что на добровольной основе соглашались, входит в обновлённый состав Ситуст-Ры, автоматически лишались всех границ и могли разделяться только по роду своей деятельности. Их также распределяли по условным секторам на рухра, сахигарлов и кирувитов. Религия, как и, вообще, вся религиозная деятельность полностью упразднялась, как таковая. Верить в богов и совершать жертвоприношения разрешалось только в пределах собственного кочали или тока, если кочевник пожелает перебраться в Ситуст-Ру.
Ношение оружия на территории признанных границ Ситуст-Ры разрешалось только личному составу приграничных рампа. Все остальное оружие изымалось как у сиронгов так и у кандидатов от Периферии. Презрительное обращение к кочевникам, такое, как например - уранга, исключалось из употребления в разговорной лексике и заменялось, на кандидата со степенями от одной до трех. Пока он не проходил определенный уровень, становясь рухра или сахигарлом.
За употребление ругу, а также толье, насильственные действия в отношении граждан, оскорбления, мошенничество – полное лишение по шкале коэффициента полезности. Если наказание оказалось слишком мягким и не возымело на гражданина никакого действия, он лишался ступени и вновь должен проходить сдачу на уровень. Следующий проступок приведет к ограничению возможности пользоваться социальными благами такими как: ишмая-митра, общественные места культурного досуга, загоны для топорисков и гураму общего пользования. В случае дальнейшего неподчинения отусу - лишение гражданства и временное переселение за границы Ситуст-Ры с возможностью последующего возвращения. После осознания совершенных ошибок, как сиронг так и кочевник, может подать прошение в коллегию таронгов на звание кандидата и пройти вновь все ступени в границах Ситуст-Ры.
Хизам разрешили свободный доступ во все сектора, кроме Твердыни Умра. Их по особо «мягким» нормам разрешалось принимать в кандидаты. Так как они, в дальнейшем, вряд ли пожелают отказаться от ремесла и торговли, а значит наверняка останутся в секторе Та-Паска. Сложнее с мургами: к которым ввиду их прошлой деятельности будут применяться наиболее строгие меры, однако и наемники, при определенном желании, могли стать гражданами единой Ситуст-Ры.
Граждане, чья деятельность связана с большими физическими нагрузками, а также граждане, задействованные на особо тяжелых работах, получали двойное начисление коэффициента полезности, но это не распространялось на их детей. Статус, полученный родителем, никак не отражался на его ребенке. Все дети прошедшие Ора-Хота имели нулевой стартовый потенциал и обязаны были проходить все необходимые процедуры с самого начала.
Подняться по социальной лестнице можно было, только пройдя все этапы, не зависимо от конечной цели и сектора которому отдано предпочтение. Ещё обучаясь в Ора-Хота кандидат обязан был отработать определенный период времени во всех трех секторах, не зависимо от того к какому из них он относиться. Каждый гражданин Ситуст-Ры должен был на собственном опыте прочувствовать все тяготы взрослой жизни, чтобы лучше понимать специфику того или иного сектора.
Стать кирувитом, не окончив четыре окета таронгов просто невозможно.
За высокий уровень коэффициента полезности, граждане награждались социально-расширенными возможностями. К таким общественным поощрениям относили: имя на стене предков, выбор тока по секторам, сокращение рабочей смены, эксклюзивные товары по распределению в ишмая-митра, личный топориск или гураму, дополнительный продукты питания, разрешение на ещё одного ребенка, если выполнена тройная норма.
Гражданин, уличенный в коррупционных, мошеннических действиях лишался всех благ с полной конфискации имущества, топориска, тока с последующим выселением за пределы Ситуст-Ры. Рецидив приводил к обнулению уровня и дальнейшему лишению гражданства.
Войско формировалось только для защиты границ, и весь военный контингент сосредотачивался в рампа. В границах Ситуст-Ры сахигарлы были обязаны носить форму облегчённого образца выданную ишмая-митра.
- Итак, уважаемые делегаты Съезда Ситуст-Ры, готов с радостью в сердце и надеждой в аруту сообщить вам, что с этого рассвета на всей территории государства действует отус Астиотаронга. Однако не спешите расходиться по отсекам. У нас остается не закрытым ещё одни важный вопрос, и решить его нужно сейчас.
Чарай-Катар подал знак рахгута с фарангами и в зал ввели, закованного в цепи, Ашат-Рара. Следом за ним, шел понурый отец. По лицу сахигарла Рулаг-Хатарун догадался, что переговоры, вопреки, их ожиданиям, полностью провалились.
Хадрат прошел через весь зал и встал спиной к коллегии. Перед ним располагались места, разделенные по секторам Ситуст-Ры. Он пробежал глазами по лица делегатов. Какие же они все глупцы! Серая бесформенная масса жалких трупоедов! Ашат-Рар прикрыл ненадолго глаз, ему стало вдруг противно смотреть на тех, ради кого он все последние рассветы рисковал жизнью. Ради кого он отрекся от всего, что ему было так дорого и мило сердцу.
Чарай-Катар поднялся к трибуне.
- Уважаемые, сиронги. Сейчас мы выслушаем хадрата, если, конечно, у него будет, что нам сказать, а затем проголосуем. Хочу напомнить, что от результатов голосования делегатов будет зависеть судьба данного сахигарла. Жить ему или отправиться к праотцам решать теперь только вам. Ашат-Рар, ты можешь говорить с нами.
Хадрат открыл единственный глаз. Сколько же он всего хочет им сказать. Поведать о том, как они заблуждаются, как сильно ошибаются насчет него! Сейчас он выплеснет на них хороший ушат ледяной воды. Но нет. Нет, ничего он не станет им говорить. Это бесполезно. Стадное чувство присущее им, на протяжении довольно продолжительного периода, наверняка возьмет верх над разумом. Так чего, спрашивается, стараться?! Они же, как тупоносые куты: куда вильнет хвостом вожак туда и побегут. А Рулаг-Хатарун уже давно все сказал и очень четко обозначил свою позицию. Нет, он не проронит ни единого слова. Пусть сами решают, что с ним делать.
- Хорошо, вижу хадрату нам больше нечего сказать. В таком случае прошу проголосовать уважаемых делегатов. Кто за то, чтобы Ашат-Рар понес положенное ему наказание, как непримиримый борец с системой, смутьян и изменник?
По залу раздались недовольные возгласы группировки ситоиев. Однако голосование началось и вскоре, они также включились в него. На удивление Рулаг-Хатаруна голоса делегатов разделились на две равные половины. И остался один решающий голос, который как выяснилось, при подсчете, принадлежал отцу обвиняемого.
Арут-Ра сидел практически серый от волнения, а также эмоций переполнявших его изнутри. Он никак не мог поверить, что голоса распределились именно так. Лицо сахигарла исказила гримаса страдания, а руки тряслись и отказывались подниматься, чтобы вынести приговор сыну.
Чарай-Катар поторопил сахиграла.
- Уважаемый, Арут-Ра, определись уже, наконец, с нужной рукой и проголосуйте.
- Арут-Ра, нет смысла затягивать, тем более, что решить будет твои сын жить или нет предстоит теперь только тебе, - добавил Рулаг-Хатарун.
Сахигарл посмотрел на сына. Он очень хотел, чтобы перевес оказался неравным, однако ситои выровняли голосование, а потому вся ответственность за сына возлагалась лично на него. В конце концов, Ашат-Рар в какой-то мере производное его деятельности, даже несмотря на довольно серьёзные корректировки вносимые Ора-Хота.
- Сынок, подумай, ещё раз - выдавил из себя старик.
Ашат-Рар посмотрел на отца единственным глазом и отрицательно покачал головой. Ему хотелось кричать во все горло, обругать, доказать, все им объяснить и тогда они ему поверят и, возможно даже, пойдут за ним, но гордость хадрата намертво пережала горло.
Арут-Ра поднял дрожащую правую руку. По его щекам потекли скупые слезы.
Зал наполнился возгласами делегатов, в общем гомоне звуков можно было разобрать как восхищенные реплики, так и громкие голоса осуждения.

XXXVI ГЛАВА
Крупного размера жук, немногим меньше кута, прополз под поваленным стволом секвойи. Он уже готов был взлететь, даже успел поднять надкрылья, когда на него сверху неожиданно упала плетеная связка лиан, а в хитиновый панцирь впились сразу несколько шипов. Насекомое увеличило скорость, однако сильный удар ноги, заставил жука отлететь назад и удариться о древесный ствол. Лежа на спине, он стал активно работать лапками, намереваясь подняться и убежать от неугомонных приспешников Сам-Ру. Но не тут-то было: длинный наконечник донта прошел сквозь хитиновые щитки и пробил брюхо насквозь.
- Вот как-то так, это должно выглядеть – проговорил мург, подходя к Литулу.
Девушка спустилась с поваленного дерева, поставила одну ногу на тело жука и резким движением вытянула донт наружу. Из зарослей вышли сопровождавшие их логу, стараниями которых и был пойман такой крупный представитель скрилиста.
- А, если не получиться? Ведь агато все-таки не этот бочонок с крыльями?
Гухта задумался.
- А, что прикажешь делать? Другого шанса у нас нет, и возможно уже не будет. Простым возмущением и маленьким бунтом логу - Цабиру точно не напугать. Ты привезла от хизов, что я просил?
- Этот Асам-Ги-Рапид, ещё то охвостье кута! Забери его Сам-Ру! Заломил цену, фокуру. И ведь, знает кутий выводок кто я. Но уперся хуже гураму.
Наемник улыбнулся.
- Он наверняка догадался, что все это ты затеяла втайне от папаши, вот и взял двойной барыш за «секретность». Не спросил, почему такие огромные?
- Да, кто он такой, чтоб я перед ним отчитывалась. Хватит того, что он обобрал меня до последнего гураму. Этот ничего не спросит, на то он и Асам-Ги-Рапид. Такие, как я его кормят, поэтому будет молчать, боясь ненароком подмочить репутацию.
Литулу пнула ногой по панцирю скрилиста.
- Забирайте, а то, что-то я проголодалась. Сейчас сама все приготовлю, ещё попортите потроха, только разведите огонь.
Логу послушно отправились выполнять распоряжения старшей группы.
- Одно не пойму: с чего ты, вдруг, решил, что это нам как-то поможет? Если с ним справятся наши опу, тогда, что остановит тога отца?
Наемник подошел к стволу секвойи, забрался наверх, и сел скрестив ноги.
- Тут скорее больше важен фактор неожиданности. Кривой коготь просто не ждет от нас ничего подобного. Конечно позже, он догадается и возможно даже попытается взять некий реванш, но момент будет упущен. Нам останется только поддерживать легенду в арату кровососов и подпитывать её страхом.
- Хм, ну не знаю, если ничего другого не остается. Тогда давай. Все лучше, чем прозябать здесь, да кормить этих тварей кровью.
Литулу ударила кулаком по летевшему к ней большому комару. Насекомое завертелось в воздухе и громко пища устремилось к куполу. Такие большие встречались довольно редко, однако в землях Сырой пяди их было всегда особенно много.
- Но учти, за тех гураму, что выбил из меня Асам-Ги-Рапид, тебе придется со мной рассчитаться! А у тебя, как я погляжу, особо рассчитываться не чем!
Литулу улыбнулась мургу, продемонстрировав тонко заточенные клыки. Ему приятно было проводить с ней время. Он даже не думал, что забравшись настолько далеко в дебри джунглей, найдет такое уютное спокойное местечко. Общество девушки скрашивало пустоту аруту. После всех испытаний, которые ему пришлось пережить, после схваток с грозным противником и плена, Гухта, наконец, нашел успокоение рядом с этой молодой кисару. По меркам кочевых племен Литулу не была красавицей, но и он не мог считаться образцом истинного тога.
Порой эмоции захватывающие аруту мурга подталкивали его к тому, чтобы открыться ей. Снять шлем и показать, что скрывается под забралом, но страх и сомнения Сам-Ру отпугивали воина и, каждый раз, мешали дойти до конца. Он прекрасно понимал, что рано или поздно ему придётся это сделать, однако постоянно откладывал. Понимал он также, и то, что после этого взаимная симпатия, скорее всего между ними закончится, поэтому решил не спешить, а предоставить возможность разобраться в этой ситуации самой Великой Ра-Аам. В таких делах, кому, как не ей, лучше знать, как поступить правильно.
Литулу также осознавала, что с ней что-то происходит. Она с ужасом думала о том времени, когда однажды мург покинет ее. И как это произойдет: по воле отца или в результате переворота, ей было абсолютно все равно. Этот загадочный наемник с острым взглядом из-под забрала, совершенно не похожий на остальных мургов, притягивал её к себе, словно сочный кусок жареного кута. Одно его слово и она готова все бросить и уйти за ним в туман. Про себя, где-то глубоко в арату, девушка давно решила, что если такой момент когда-нибудь настанет, она отправится за ним следом и будет с мургами. Станет его тенью, где бы он не находился, пока Сам-Ру не отнимет у неё кисару.
Гухта глотнул ругу, подмигнул Литулу и, вскочив на ноги, прокричал:
- Кто последний, тот никчёмное охвостье кута!
Они бросились наперегонки до костра, где уже расселись по кругу логу в ожидании старшей группы. Оба кисару в этот момент были счастливы, отказываясь думать о том, что их ожидает впереди. Рядом с этой нескладной девчонкой Гухта ощущал себя наивным подростком, но это его сейчас нисколько не заботило. Конечно, настанет момент, когда ему снова придется стать жестким. Бескомпромиссным убийцей и он таким непременно станет, но, а пока он будет наслаждаться ее обществом, и получать от этого общения удовольствие.
Ещё только первые лучи Великой Ра-Аам ласково коснулись ветвей секвойи, а группа логу во главе с Гухтой уже выдвинулась к Сырой Пади, одному из самых жутких мест на необъятных просторах Периферии. Но для плана Гухты эта болотистая территория подходила, как нельзя лучше. Даже с учетом гигантских комаров и туч злющей мошки.
Подготовка заняла у логу практически все светлое время до наступления темноты. Напасть на агато, они планировали с рассветом, когда ящер довольный и сытый будет возвращаться к себе, следуя по тропе на которой и устроили засаду кочевники. Гухта решился на очень опасное предприятие – поймать агато и попробовать его приручить. Логу поначалу изрядно трясло только от одной мысли об этом, но под давлением мурга и уговоров Литулу они все же сдались. Тем более, что всю основную и самую опасную работу взяла на себя эта безумная парочка. В разговорах между собой, кровососы решили, что эти двое явно не в себе и у них на хвосте уже давно сидит Сам-Ру, дожидаясь своего часа.
Гухта и вправду вел себя так, словно в этой затеи не было ничего опасного. Хотя и он и Литулу прекрасно понимали, что один промах, одно неверное движение и прямая тропа Сам-Ру ему обеспечена. С агато шутки плохи, особенно с теми из них, кто обитал в районе Сырой Пади. Наемник испытывал странное ощущение внутри аруту, и оно точно никак не походило на страх перед Сам-Ру. Безрассудная смелость, а также отчаянные поступки девушки постепенно стали его восхищать. С каждым рассветом привязанность между ними крепла все сильнее и сильнее. Судя по всему именно близость Литулу, вытеснила из аруту мурга само присутствие страха и, напрочь, лишило чувства меры перед Сам-Ру. Они словно специально заигрывали с темным божеством, каждый раз придумывая все более опасные варианты. Это касалось, как ловли кари, так и последнего рискованного мероприятия по приручению свирепого агато.
Гухта ловко забрался на самую толстую ветку и затянул следом за собой цепь, которую, прихватил, покидая лагерь Кизрана. Перепуганные логу расположились по своим местам и приготовились, с опу в руках, к появлению агато. Литулу должна была следить за всем происходящим из укрытия. Если вдруг ситуация выйдет из-под контроля, она сделает всё, от неё зависящее, чтобы отправить ящера прямой тропой к праотцам. При этом использует шипы с самым сильным махру.
- Ну, как ты, готов? – шепот девушки, прозвучавший позади, заставил мурга вздрогнуть и повернуться на голос.
- Ты, чего, а ну, давай топай на место, Литулу, скоро рассвет. Сейчас не подходящий момент для шуток. Отправляйся к себе, говорю! Не хватало ещё, чтобы твои шалости нам все испортили.
Девушка подтянулась на ветке, коснулась губами ремня на его шлеме, под забралом, и юркнула в просвет между ветвями дерева.
- Желаю удачи, да поможет нам, Великая Ра-Аам! – раздалось откуда-то снизу.
- Литулу! – зашипел наемник. Эта девчонка любого подведет под лапы Сам-Ру. Ну, погоди, дай только разобраться с агато, я тебе устрою.
Гухта улыбнулся куда-то в темноту и снова растянулся по ветке, сжав покрепче цепь.
Рассвет лениво тянулся, медленно вытягивая джунгли из темноты Сам-Ру. Застрекотали куты по кустам, напуганные притаившимися там логу. Литулу свистнула один раз короткий и два протяжных. Ей один за другим тут же ответили кровососы. Пока все шло, как задумал наемник. Задача им поставлена не из простых, если промажут – мало Гухте точно не покажется. Да, хранит их арату, Великая Ра-Аам!
Мург размял кисти рук, отпустил цепь и потянулся. Ну, когда уже появиться этот мерзкий приспешник темного божества?
И вот, наконец, молитва кисару была услышана. По тропе, тяжело дыша, шел огромный ящер. Таких не часто можно встретить на Периферии, тут Сам-Ру явно расщедрился! Агато величаво вышагивал, словно боясь растрясти содержимое желудка. Оно ещё не начало усваиваться, поэтому видимо немного бунтовало, сопротивляясь постигшей ее участи. Злобные глаза хищника внимательно вглядывались в кусты, он словно ожидал внезапного нападения. А Сам-Ру не так-то просто провести, как оказалось!
Шаг, ещё один! Ещё шаг! Сердце кисару учащённо забилось. Сейчас все ушло на второй или даже на третий план. Только он и агато. Он и этот мерзкий прислужник Сам-Ру! Удар, шаг, удар, шаг! Удар! Шаг! Ну, когда уже? Удар, шаг! Пора! Гухта прокричал боевой клич мургов и спрыгнул сверху на спину агато. Раздался протяжный свист Литулу, повыскакивали из своих укрытий логу, и тут же в могучее тело хищника полетело несколько ядовитых шипов. Затем последовал ещё один залп, ещё и ещё. Достаточно! Яд оказался такой концентрации, что мог свалить ящера, обездвижить, но не отнять аруту. Агато взревел, почувствовав опасность. Мург удачно приземлился и, размотав цепь на всю длину, накинул ее на мощную шею прислужника Сам-Ру. Агато резко дернул головой, цепь прошла под нижней челюстью, взметнулась вверх, угрожая разбить тяжелым концом голову мургу.
Однако поймать ее конец, как планировалось изначально, у наемника не получилось. На большой скорости звенья цепи больно ударили его в грудь. Гухта пошатнулся и, беспомощным мешком солота, полетел вниз. Литулу вскрикнула, схватившись за опу, достала из подсумка шип со смертельной дозой яда. Она в этот момент, совершенно не думала о последствиях. Прыгая через корни и кусты, кисару, не разбирая ничего на пути, бежала в сторону агато.
- Нет! Нет, Литулу! Я все контролирую! Назад, глупая! Назад, говорю! Если он тебя заметит, то точно разорвет!
Девушка выдохнула, притормозив в десятке хелей от хищника, и тут же юркнула за кусты.
Мург обхватил цепь двумя руками. Медленно, упираясь сандалиями в бока агато, вновь забрался на горбатую спину. К тому времени яд начал действовать. Как ящер не старался освободиться от бронзовых пут, у него ничего не получалось. Гухта накидывал на шею нечестивца, одно за другим, кольца цепи. Неожиданно агато разбежался и со всей силой налетел на ближайшее дерево, намереваясь скинуть наглеца. Но не тут-то было: Гухта подпрыгнул в самый последний момент и ничего кроме дикой боли этот маневр хищнику не принес. Ящер грозно рычал, вынуждая Периферию просыпаться. Он сделал шаг, другой и, наконец-то, рухнул на тропу, словно сбитый болтом григера.
Ликующий крик Литулу взлетел к самому куполу. У них получилось!
-Тише, рано радуешься,- попробовал урезонить девушку Гухта.
Но это у него слабо получилось. Она подбежала к нему со спины, и крепко-крепко обняла, как только наемник спустился с агато. Таких бурных эмоций Литулу ещё никогда не приходилось испытывать. К адреналину победы над грозными силами Сам-Ру примешивалось то самое чувство, в котором она сама себе боялась признаться, но о котором постоянно думала все последнее время.
Ящер тяжело дышал, разгадывая кочевников подвижными глазами. Хищник никак не мог понять, почему его тело перестало ему подчиняться: ведь он явно не спит, однако практически ничего не чувствует.
- Живее, чего вы там копошитесь?
Гухта мягко освободился от объятий Литулу и направился на встречу бегущим к нему логу. Они тащили бронзовый налобник, ремни и защитные щитки, изготовленные для него хизами Асам-Ги-Рапида.
- Нужно поторопиться, если он придёт в себя, до того как мы закончим, никому не поздоровиться. А большую дозу он точно не выдержит и так по краю тропы ходит. Ну, же, живее!
Логу действовали довольно быстро и слажено, несмотря на крики Гухты. Мург больше остальных переживал за успех операции. Литула молча выполняла все поручения наемника, даже когда они казались ей чрезмерно резкими и в какой-то мере обидными. К тому времени, когда агато начал грозно рычать, а также шевелить ногами он был полностью облачен в новенькие доспехи Ги-Рапида.
- А теперь разбегайтесь, кто куда! Остался последний пункт плана, но не менее опасный. Литулу, уходите, говорю: видите, к нему возвращается вся мощь Сам-Ру!
Наемник забрался в седло, пристегнул себя ремнями, а затем попросил помощи у Великой Ра-Аам. Она ему сейчас понадобиться, как никогда!
Логу вместе с девушкой разбежались по кустам. Прячась за огромными корнями секвойи, они издалека стали наблюдать за тем, как будут разворачиваться события. Держа при этом наготове опу. По задумке Гухты, если эксперимент будет неудачным и агато окажется совершенно не готов к такому повороту событий, им придется пожертвовать и отправить его прямой тропой к Сам-Ру. Но действовать, на этот раз, необходимо предельно осторожно. Щитки закрывали жизненно важные органы, значит метиться нужно точно в глаз. А при таком раскладе понадобиться не дюжая сноровка, чтобы убить хищника и не попасть при этом в Гухту, которого наверняка станет кидать из стороны в сторону, когда агато догадается, в чем собственно дело и попробует избавиться от назойливого всадника.
Так и вышло. Как только ящер почувствовал, прилив свежих сил, он тут же начал носиться по поляне, биться спиной о мощные стволы деревьев и всячески пытаться освободиться от стянувших его большое тело доспехов. Свет Ра-Аам, уже давно согрел теплом все долины Периферии, а агато казалось, даже не собирался успокаиваться. Гухта почувствовал, что его начало сильно мутить. Эта тряска доконает кого угодно!
«Пора! Пора!» - звучало в голове мурга. Но он боялся, что ещё слишком рано и, поторопившись, может тем самым все только испортить.
- Гухта, возможно, стоит попробовать, он вроде как уже сдался? – прокричал один из логу.
В ответ агато огласил джунгли гневным ревом. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Когда же ты успокоишься?
- Пора!
Гухта вытянул из-за спины стрекало на длинной ручке и со всей силы ударил сбоку по сферическому налобнику ящера.
Агато присел, а затем вскочил и со всего маху бросился на ствол секвойи. Если бы не крепкие ремни седла, перекинутые через плечи мурга, он непременно оказался бы на земле. А там без лишних церемоний сразу попал в лапы разъярённого агато. Удар, ещё удар, ещё и ещё один. Чем сильнее бил мург стрекалом по налобнику, тем свирепее становился ящер.
- Может пора заканчивать? – прокричала Литулу, готовая в любой момент использовать опу.
- Нет, жди! Ещё слишком рано! – прохрипел наёмник, - Пока не скажу, никто ничего не делает. О, помоги мне, Великая Ра-Аам.
Гухта издал боевой клич мургов и нанес несколько сильных ударов, от которых мозг агато готов был взорваться изнутри. Он шагнул вперед, после чего застыл, как вкопанный. Неожиданно ящер присел и покорно склонил голову.
Над Сырой Падью разлетелись ликующие голоса логу и мурга. У них получилось сделать то, что ещё не удавалось никому на просторах Периферии, да и на землях Ситуст-Ры тоже.
Ну, теперь держись Цабиру!
Приручение агато шло с переменным успехом. Первое время охотиться верхом на ящере не получалось совсем, а ел он намного больше чем тот же топориск. Прикованный цепями к стволу секвойи агато непрестанно ревел и то и дело порывался, перекусить ненавистные путы, за что непременно получал по голове стрекалом, как только Гухта оказывался где-то по близости. Мург категорически запретил кормить ящера, только он из своих рук мог давать ему еду. Весь процесс укрощения затянулся настолько, что Литулу пришлось самой вести очередную партию кари отцу, пояснив отсутствие мурга банальной болезнью. Цабиру поверил, хотя Сам-Ру посеял зерно сомнения в аруту вождя. Этот наемник не из тех, кто просто подхватывает, простуду или что-то на вроде того, как уверяла его Литулу. Кому, как не Кривому когтю это знать!
- Ну, и как перевоспитал?
Девушка мягко коснулась плеча мурга. Она не упускала любую возможность дотронуться до него, пусть даже вскользь. Лёгкая дрожь, пробежала по телу и повисла на кончике хвоста. Литулу старалась, как можно дольше держать руку, пока это не становилось для него слишком явным.
- Могло быть и лучше. Как там поживает Кривой коготь, все прошло нормально?
Литулу пожала плечами.
- Мне кажется, он нам не доверяет, но я была предельно убедительна. Конечно, сложно поверить, что такого мурга, как ты, заставила слечь простуда.
Гухта рассмеялся.
- Ну, ничего следующую партию я ему доставлю лично, хотя боюсь, это его вряд ли обрадует.
На этот раз смеялась Литулу.
Аглакайя прислушалась к грозному рычанию агато, затрещали ветки под тяжестью огромного тела. Застрекотали куты. Судя по всему, где-то поблизости бродить прислужник Сам-Ру. Кисару достала стрекало и принудила гураму увеличить скорость. Лагерь ремесленников находился в трех сикелях от неё, но это не о чем не говорит: ящеру хватит и сикеля, чтобы нагнать кисару и наказать за излишнюю самоуверенность. От одного из бродячих хизов девушка узнала, что у Асам-Ги-Рапида есть кое-какая информация о мальчике, которого он, не так давно, перевез через Перевал. Она не была уверена в том, что это именно Митху однако отказываться от подобного варианта не спешила. Она же как-то оказалась за Перевалом, так почему нельзя мерзкому Чуке поступит точно также? Хотя, что здесь могло, понадобилось этому прислужнику Сам-Ру, когда всё его племя осталось на той стороне горного хребта?!
- Проходи, кисару. Проходи, вот присаживайся напротив. Бери тюк, не тушуйся. Здесь все свои. Чем могу помочь? – поблескивая острыми зубами, Асам пригласил Аглакайю к огню.
Они сделали по глотку ругу их общей чаши, в знак дружеских намерений с обеих сторон.
- А я не слишком-то задержу тебя, хиз. Мне стало известно, что ты перевез через Перевал одного мальчишку. Расскажи мне о нем, все, что знаешь.
Чуткие ноздри Асам-Ги-Рапида тут же уловили замах легкой наживы. Великолепно, даже не надо напрягаться она сама идет к нему в руки, только успевай их подставлять.
- Тут, какое дело: ты же надеюсь, понимаешь, что через меня прошло столько детей, что всех сразу и не упомнишь. – Асам, наклонился вперед и бросил в огонь шепотку какой-то травяной смеси. В носовые отверстия ударил приторный запах лесного сбора.
Аглакайя почувствовала, как хиз ухватился за ее хвост и начинает водить за собой. Нет, мерзкий прислужник Сам-Ру ничего у тебя на этот раз не получиться.
- Думаю, раз ты, здесь то мне нет нужды объяснять кто я такой. А это значит, что ты прекрасно знаешь мои расценки.
Хиз сделал глоток ругу и поставил чашу у стоп, обутых в сапоги из кожи гураму качественной выделки. Костер мирно потрескивал, распространяя вокруг себя приятный сладковатый аромат трав.
- Ну, так, что, кисару, решилась?
- Я то, прекрасно знаю, с кем говорю, а вот ты, судя по всему, нет. Значит, придется нам с тобой познакомиться, Асам-Ги-Рапид.
Аглакайя вытянула кинжал из ножен и положила перед собой на плоский камень, на котором до этого стояла чаша с ругу.
- Давай так, хиз, если я схвачу первой, значит, мне решать, жить тебе или нет. Если ты, значит тебе. К чему лишние разговоры. Что я могу тебе дать за информацию? У меня кроме жизни больше ничего нет.
Асам задумался. Девушка не выглядела хлипкой, крупные шрамы по всему телу явно намекали на хороший боевой опыт, да и то, что она в одиночку наведалась к ним, также говорит о многом. Однако природная жадность хиза и азарт бывалого игрока взяли верх над логикой и разумом. Почему нет? Чем он, собственно говоря, рискует? А по поводу жизни, девчонка, конечно, блефует: надо быть сумасшедшей, чтобы решиться, угрожать ему, в его же лагере. Так, что есть все шансы на победу. Он, бесспорно, раздобрел, но не настолько, чтобы проиграть заносчивой девчонке, кем бы, она не была!
- Договорились. Эй, Акир, а ну-ка подсоби нам в споре. - Ги-Рапид подозвал одного из крутившихся поблизости с костром хизов. – Как только Акир просвистит, хватаемся. Согласна?
Асам устроился удобней на расшитом узорами мешке. Размял пальцы ощущая некоторую дрожь в аруту С чего бы вдруг?
Прозвучал протяжный свист хиза.
Аглакайя выхватила кинжал практически из руки Ги-Рапида и воткнула клинок в разжиревшее тело торговца. Маленькие глазки ртупа почернели, а с губ слетел дрожащий шепот:
- Ах, ты ж, немытая скорлупа Цоронга!
XXXVII ГЛАВА

Небольшого размера вопра приземлилась на каменный выступ на куполе отсека рампа Од-Ра. Потрепанный ветрами штандарт Ситуст-Ры развевался на черном шпиле. Лучи богини, уверенно разрезали темноту Сам-Ру. Совсем скоро сиронзу протрубит подъём. Большие глаза насекомого внимательно наблюдали за темной фигурой, карабкающейся по свисавшей со шпиля плетеной лестнице. Наступал очередной рассвет Великой Ра-Аам на просторах Периферии. Грузный воин забрался на самый крайний выступ и, короткими шажками, двинулся в сторону стрекозы. Луч света прошелся широкой полосой по отсеку, вспугнув, вопру. Она, рывком, поднялась вверх и полетела в долину Диких Голубых озер.
Арат-Ру застыл на месте. Кожаные сапоги рахгута с трудом позволяли держать равновесие на покатом карнизе отсека. Высоко! Очень высоко! Воин перевел дыхание, сердце, с легким надрывом, отбивало глухую барабанную дробь. Все же забрался! В его-то возрасте и с таким весом это не самая простая задача. Первые лучи света стремительно выбивали холодную темноту из архитектурных закоулков рампа Од-Ра. Арат-Ру посмотрел на сторожевые башни фарангов. Его заметили? Да, прозвучал звук сиронзу, сейчас поступить команда к разводящими караула и тогда начнется! Поздно! Уже слишком поздно, ничего у них не получиться. Сахигарл живо представил, какая после этого поднимется суматоха. Но решение принято и оно окончательное. Рахгута не пристало сомневаться в своих решениях, как девке при первой сдаче на уровень!
Свет полностью захватил территорию рампа, а также все деревянные постройки за стенами гарнизона. Сиронг заметил, как из дозорной башни к главному отсеку кинулись фаранги во главе с дежурным по рампа. Совсем скоро их кулаки начнут стучать в чердачную дверь, выбивая из нее щепки. Но ему теперь все равно. Плевать! Плевать на все: и на дверь, и на таронгов с их отусом и на самого себя! Арат-Ру улыбнулся, посмотрел на каменный купол, под которым беззаботно кружила стая охносов, и сделал последний уверенный шаг вперед. На этом, Все!
Прозвучал звук сиронзу и на улицу высыпали сиронги, желая узнать, что произошло и по какой причине, так настойчиво, подают сигналы тревоги. Рулаг-Хатарун одним из первых оказался на месте происшествия. Арат-Ру! Глупый старик! Он все-таки не вынес позора. Приговорив сына к казни бывший рахгута сам ушел из жизни. Бедная, бедная Майя-Кари. О чем ты только думал, сахигарл? На этом месте должен лежать твой безумный сынишка. Ну, что ты теперь на это скажешь, Ашат-Рар? Слишком дорого обходятся Ситуст-Ре твои авантюры.
- Хуму, разрешите обратиться? – отрапортовал дежурный рахгута, подбежав к толпе сахигарлов, собравшейся у распластанного, по каменным плитам, тела старика.
- Слушаю.
- Вас срочно вызывает к себе коллегия исурамбу-таронгов для проведения экстренного совещания.
- Они уже в курсе? – удивился агатра.
- Не могу знать, хуму. Мне лишь приказано оповестить вас. Отправить посыльного с ответом?
- Нет, сам пойду, - сиронг махнул рукой дежурному, давая понять, что тот может удалиться, - Ах, да, рахгута, приберите здесь всё. Личному составу рампа, пока, ни к чему знать об этом инциденте. И так разговоров будет с лихвой. Хватит, того, что сейчас придется перед таронгами отдуваться.
- Слушаюсь, хуму!
Рахгута приложил кулак к груди и побежал к дозорной башне, где его дожидался дежурный развод фарангов.
- Только этого нам сейчас не хватало!
Рулаг-Хатурн мерил широкими шагами коридор отсека. Наконец, овальная дверь, со скрипом, отворилась, и из-за нее выглянуло сморщенное лицо маленького кирувита.
- Прошу зайти, агатра.
Сиронг нагнул голову, так чтобы не зацепить тульей каменную кладку и прошел внутрь. В помещение ярко горели факельные чаши, по центру стоял большой круглый стол из белого камня с декоративной резьбой по контуру. За ним сидело тринадцать таронгов и все как один имели весьма озабоченный вид. За спинками кресел стояло по рамбуту из личной охраны кирувитов с каменными лицами.
- Мы пригласили вас агатра в связи с очень тревожными новостями. Прямо скажем для вас откровенно плохие известия. На кону стоит честь и даже больше – существование самой Ситуст-Ры.
«Опять ушкуи, будь они не ладны!» - промелькнуло в голове Рулаг-Хатаруна.
Он не раз слышал про секретную сеть «агентов», которых задействовали исурамбу-таронги для проведения особо тайных операции, когда государству грозила серьезная опасность. Именно ушкуями был разоблачён в свое время Сабататранга. Однако раскрыть их самих агатра так и не удалось, даже при всей той власти, что он сосредоточил в своих руках.
Эти таронги ещё доставят ему хлопот. Удивительно, что они ещё не знают про Арат-Ру.
- Так вот, уважаемый Рулаг-Хатарун, - начал Чарай-Катар, - Нам известно, что большое количество кисару а также мургов откочевало за Перевал.
То же, мне новость! Рулаг чувствовал себя, как ребенок, которого отчитывают наставники Ора-Хота. Чего им от меня-то нужно-то?
- В этом есть несколько моментов, которые у нас вызывают особое беспокойство, агатра. Главное это то, что жрецы обвинили во всем Ситуст-Ру и насколько я понял, сформировали некие отряды карателей-тога, которые должны будут, с особым пристрастием, жечь наши пристройки. Возьмите это себе на заметку. Сейчас рухра, которые заняты на обеспечении ишмая-митра, могут попасть под удар, а это значит, что можгут существенно нарушиться все потоки снабжения рампа. Не мне вам объяснять, агатра, чем это грозит Ситуст-Ре и вам в частности.
Рулаг-Хатарун нахмурился: так сухо таронг с ним давно не разговаривал. Пожалуй, ещё в бытность сиронга хадратом при самом Тамонтса-Ра? Но разве его в том вина, что кочевники бегут без оглядки, сверкая пятками?
- Другой момент. Введите, - кирувит обратился с маленькому прислужнику, который тут же исчез за овальной дверью.
Через мгновение вошел рамбута из личной охраны таронгов и буквально волоком затащил за собой отчаянно сопротивлявшегося жреца кисару. Старик сучил ручками и ножками, куда придется пока, сахигарл не успокоил его мощным ударом кулаком по лицу. Жрец завыл, упал навзничь, испугано озираясь по сторонам. Какие же они мерзкие, эти жрецы уранга!
- Вы же знакомы с языком кисару, не правда ли, агатра? Так пообщайтесь. А нам все переведут.
Рулаг-Хатарун подошел к старику, схватил его за висящий на тощей шее амулет и рывком притянул к себе. Да, так, что тот вытянулся, практически повиснув всем телом на бронзовой цепи и руках сиронга.
- Говори!
- Чего говорит-то? Я этим вон, головастым все, что знал, давеча рассказал. Чего вы меня бес толку шпыняете-то?
- Теперь повтори мне, иначе, для начала, спущу с тебя шкуру до самого хвоста. Ну!
Жрец поежился, вырвал из рук сахигарла цепь, поднялся, гордо выставив вперед грудь и сказал:
- Свет Великой Ра-Аам меркнет! А тьма Сам-Ру берет верх над ним, все чаще поглощает его до последней крупицы. Ваш приход разгневал богиню, и она отвернулась от Периферии! Сиронги посланы Сам-Ру на нашу погибель!
- Лжешь, падаль! – Рулаг схватил цепь кисару и снова притянул к себе, - Ты, мерзкий старик, отлично знаешь, что это не так. Поганое ваше братство, подстрекает кочевые племена на восстание? Верно? Говори!
- Будешь меня хватать, вообще ничего говорить не стану!
Старик выдернул амулет из мощных рук агатра. Сильный удар в челюсть заставил кочевника отлететь к стене. Жрец, схватился за голову и вновь завыл.
- Подними его! – вне себя от гнева заорал Рулаг-Хатарун, обращаясь к рамбута.
Воин даже не шелохнулся. Рамбута подчинялись непосредственно таронгам и власть агатра на них не распространялась.
- А, мерзкий выводок Морока! – сахигарл махнул рукой на стоявшего у стены воина, сам подошёл и поднял жреца. – Будешь со мной так разговаривать - лишишься головы. Я не шучу! Говори, что задумали.
- Стада!
- Что стада?
- Стада гураму мрут. Еды стало мало, на наших землях, что практически на окраине, какой рассвет все вянет и чахнет. Начались распри. Как нам быть? Кто виноват? До вашего появления такого не было, факт! А ты грабками своими машешь, коли так, это мне тебя огреть следует!
- Я тебе сейчас огрею. И что вы решили, кутье племя? Обвинить нас в этом! А за Перевал подались, чтобы спасти свои никчемные аруту. Так? Подыхать не хочется вместе со всеми? Где верховная жрица? За Перевалом?
- Да и мы туда поспешаем.
- Глупцы! Вы думаете там света больше и трава гуще? Как ты думаешь, жрец, хватит ее на всех? Сейчас и те, кто уже успел перебраться, завоют. Понимаешь, чем это грозит Периферии?
- Говори все, старик! – перевели слова Чарай-Катара кисару.
- А чего? За Перевалом мы соберём достаточно тога, вернёмся и выпихнем вас навсегда за Пояс. Так что ничто там не начнется. Сбросим лишнюю горячую кровь, а заодно от вас избавимся. А там уж тасариты о сиронгах позаботятся. В очередь выстроитесь в обитель Сам-Ру!
Старик хихикнул и тут же получил от Рулаг-Хатаруна крепкую затрещину.
- Теперь ты понимаешь, агатра, чем это грозит нам в первую очередь? Они слабы умом и совершенно не понимают, что творят.
- Если мы не можем с ними справиться, апоса Чарай-Катар, значит, нужно их возглавить Тем более только что был принят отус Астиатаронга. Это вполне соответствует общей концепции Ситуст-Ры.
Чарай-Катар, соглашаясь, кивнул, следом закивали, один за другим, остальные таронги.
- Вот это сейчас для вас первоочередная задача, агатра Рулаг-Хатарун, а не убийство Арат-Ру. С этим мы, как-нибудь, сами разберемся. Да, и это нам тоже известно. Уведите его.
Рамбута схватил старика за шею и с силой вытолкнул за дверь.
- Отправляйтесь за Перевал, Рулаг-Хатарун, и сделайте все, что о вас зависит, чтобы заручиться поддержкой кочевников и отвести удар от Ситуст-Ры. Нам сейчас только великого побоища не хватало. Рухра и так как перепуганные куты и готовы податься в бега в любой момент. По возможности обеспечьте им безопасность. Работы, ни в коем случае, нельзя останавливать иначе начнется хаос. Дадим повод усомниться в нашем могуществе - потеряем Ситуст-Ру, и тогда уже никакой отус нас не спасёт. Казнь Ашат-Рара придется, ненадолго отложит, скорее всего, до вашего возвращения, если оно, конечно, состоится. У меня все. Уважаемые таронги, есть, что добавить. Отлично. Мы вас больше не задерживаем, агатра.
«Ну, вот пошли намеки, что задача важная и возвращаться назад до ее выполнения мне не имеет никакого смысла. Что за народ эти кирувиты?»
Растик Пройдоха скинул походный плащ, небрежно свернул и бросил у входа. Он ещё раз посмотрел в спину удалявшемуся каравану хизов. Интересно: что здесь забыл Асам-Ги-Рапид?
Мург быстро прошел к костру и присел на большой набитый соломой мешок. Внутри помещения пахло свежими травами.
- Как наши успехи, Растик? Что-то на тебе, как погляжу, лица совсем нет.
Темная фигура по другую сторону костра зашевелилась. И тут же пламя вспыхнуло с новой силой. Клубы дыма распрямились и потянулись к верху. Резко пахнуло чем-то сладким.
- Порадовать особо-то не чем: Тояка, до сих пор, найти не могут, за ним отправлен Кицу Малыш, но пока вестей никаких. Земли-то, как известно под нами много, а Чистюля не из тех, кто любит оставлять после себя следы. Он не хуже нас знает, как легко можно выследить любого мурга, ежели умеючи-то.
- Хм! Плохо. Очень плохо! Если Тояк выполнить заказ, отвечать тебе, Растик. А ты знаешь, как с тебя спросит совет кланов.
Пройдоха недовольно насупился. Какого кута, он, вообще, связался с этим Гухтой, через него уже столько хороших мургов полегло? Нужно было его сразу прикончить, а не играться в поддавки. Теперь вот самого закажут, если что и выполнит работенку тот же Тояк или, к примеру, Кицу. Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру!
- Племена пошли через ущелье. Их становиться здесь слишком много. Это грозит серьёзными проблемами, как для местных, так и для мургов. Понимаешь, что тогда начнется? Беглая Сойка не сможет остаться в стороне и никому не известно, кто после этого замеса выживет.
- Почему не собрали Совет?
- Он давно собран, только тебе пока там места нет.
- Меня исключили, прошло голосование?
- Нет, решение по тебе, Растик, принято лично мной. Но сейчас не о том.
Пройдоха схватился за саяк. Глаза на той стороне костра засветились злобным огнем Сам-Ру.
- Умерь пыл, мург. Не забывай, где находишься. Ты здорово просчитался, Ратик, и, по хорошему, висеть тебе сейчас у пещеры Тояка, а не сидеть передо мной. Ты жив, пока в этом заинтересован я. Делай, что хочешь, Пройдоха, но отыщи мне Чистюлю или ходи за Гухтой по пятам и карауль. Но в этом во всем есть один интересный момент.
- Чего тут может быть интересного?
- Гухта сейчас находиться за Черной пятой у Цабиру, и крутит шашни с его приемной дочуркой, однако мне сообщают, что ещё два рассвета назад - он же с небольшой группой мургов совершил налет на кочевье кисару перебравшихся через Перевал. Замбару утверждает, что не в курсе этого, и он не пускал мургов в свои земли. Тогда откуда они взялись и кто настоящий Гухта? Что у вас там, вообще, происходит, Растик? Ты контролируешь ситуацию или …
Пройдоха вытаращил глаза от удивления. Он настолько закопался в делах, что совершенно ослабил контроль над кланами. Теперь понятно, почему все члены Совета клана поддержали такое не популярное решение, как исключение одного из предводителей. Это всегда было чревато для мургов большим кровопролитием. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! И как теперь быть со всем этим?
- Кровососы Кривого когтя не станут шутить, а значит второй Гухта, явно не тот за кого себя выдает. Не посылай больше никого. Хватит с нас Тояка. Отправляйся сам и наведи, наконец, порядок, если не хочешь, лишиться всего и сразу. Зачем мне такой вожак, если я сам все буду делать? Да и не вздумай обращаться к остальным за помощью. Твой просчет - тебе и отдуваться. Не хватало мне ещё вашей резни накануне грандиозных перемен.
- О каких переменах идет речь?
- Когда у твоего хвоста замаячат сиронги, это верный признак перемен. И я очень сомневаюсь, что для нас они будут хорошими. У меня все. Отправляйся.
Пройдоха поднялся и уже собирался выйти, когда природное любопытство, заговорило в нем и взяло верх:
- Я видел здесь Асама …
- Пройдоха, ты для начала со своими делами разберись, а уж потом прейдёшь ко мне с вопросами, – прервал его голос из темноты. – Проваливай!
Мург недовольно фыркнул, развернулся и вышел.
Тем временем Чиу привязал гураму у большой сосны и, стараясь не производить лишнего шума, спустился к ручью, где расположилась на отдых шайка Гухты. Тога понимал, что с мургом явно что-то не так, а потому для начала решил убедиться, что его подозрения беспочвенны. Взобравшись на одну из толстых веток, он спрятался среди листвы и стал пристально наблюдать за всем, что происходит в лагере наемников.
Мурги расселись по кострам, пили ругу, громко горланя песни. Сегодня они праздновали очередной удачный рейд. Найти в этой разношёрстной компании Гухту оказалось не так-то просто. Сколько Чиу не старался, наемник, так и не попал в поле его зрения. Пришлось перебраться по второму ярусу деревьев к ближайшему костру. И напрячь изрядно слух.
- Как мы их здорово завернули, а?- пробасил огромного роста ртуп, в потрепанных доспехах сиронга, которые были явно ему не по размеру.
- Да, что не говори, а за Гухтой не заржавеет. Но вот с девчонкой той, он зря так обошелся. Справная такая оказалась девица!
Ртуп глотнул ругу.
- Да бро-о-сь! С таким добром мы себе всех девок Сойки прикарманим. Чего в ней особенного? На то он и вожак. Гухта-то! Увлекся малость, с кем не бывает?
- Так зачем на кустки-то кромсать, я бы от такой не отказался? Ты видел, как он её исполосовал, а потом мамашу за компанию? Страсть, да и только!
Мурги весело закатились громким надрывным смехом. Запахло ругу. По кустам застрекотали недовольные пришельцами куты.
- А чего ты нам высказываешь, вон его кочали иди и поговори. А мы тут, посуетимся и организуем для вас круг.
Резкий смех полоснул по слуховым отверстиям Чиу.
- Ну и пойду.
- Иди, иди!
Снова раздался дружный хохот пьяных наемников.
- Мигом к ней отправишься. Давай, поторапливайся. Да, смотри, не усни по дороге.
Чиу не стал слушать разговор до конца. Пьяные споры наемников его больше не интересовали. Главное, зачем он пришел, теперь известно. Он спустился на землю и начал красться к кочали на которое указал ртуп. Саяк в руке кисару нервно вибрировал. Что происходит? Зачем он убивает не в чем неповинных кочевников? Да, он мург, но даже у них есть какой ни какой, а кодекс. Убить тога, жреца, хиза – это еще, куда не шло, но молодую девушку, а затем и мать в придачу. Так пойдет он и до детей доберется, мерзкий фокуру! Нет, это уже точно перебор!
Чиу присел в тени кочали, так, чтобы случайно не угодить в свет от костров и факельных чаш, благо таких у мургов оказалось не так много. Прислушался. Внутри царила кромешная тишина. Осторожно вспорол натянутую на жерди кожу кочали. Снова замер, ожидая ответной реакции. Тишина. Может там никого? Просунул руку. Нащупал, что-то мягкое. Приоткрыл кусок полога и заглянул внутрь.
В этот самый момент внутрь вошел воин, судя по комплекции - ртуп. И зажег факельную чашу. Чиу опустил кусок покрытия и прильнул спиной к стене кочали, превратившись вслух.
- Ты чего?
- Собирайся и вали в дозор.
- Но, Гухта, я прошлый рассвет стоял. Пусть …
- Плевать я на это хотел! Устал – не могу и хочу выспаться, а другие кочали переполнены. Проваливай, говорю. Позже позову.
Наемник ещё что-то пробурчал в ответ, но, судя по всему, помещение все же покинул. Свет тонким клином разрезал тень перед самой ступней Чиу. Тога наклонился, встал на четвереньки и приложил к образовавшейся щели глаз.
Спиной к нему сидел крупный ртуп. Он с жадностью пил из фляги, по запаху, можно было догадаться, что это толье. Ты смотри, видимо наведался к сиронгам. Вот же, никчёмный, фокуру! Но, что мурга могло связывать с сиронгами и почему он называет себя Гухтой? И тут Чиу получил ответ сразу на все свои вопросы.
Наемник отложил флягу, отстегнул клепки и снял шлем.
- Тикитун! Ах, ты ж, мерзкое охвостье кута!

ГЛАВА XXXVIII


Самец кута перепрыгнул через горбатый корень дерева. Его внимание привлек лежащий в тени секвойи огромный агато. Хищник остановил взгляд на предполагаемой жертве. Малыш сделал шаг назад, он прекрасно знал, как может быть коварен этот свирепый прислужник темного божества. Неожиданно ящер поднялся и громко зарычал. Фигура всадника промелькнула между деревьями. Кут недовольно застрекотал и, сделав несколько прыжков, пропал в густой листве кустарника. Агато поднялся, начал нетерпеливо переминаться на своих массивных задних лапах. Бронзовая цепь, туго стянувшая ноги, существенно ограничивала подвижность. Грозный крик хищника разлетелся по джунглям, заставив нервничать и без того перепуганных кутов.
- Чего разорался-то?
Гухта спрыгнул с ветки и подошел на такое расстояние к ящеру, чтобы тот даже при сильном желании не мог до него добраться. Наемник точным ударом вскрыл горло принесенному с собой куту, слил кровь в жертвенную флягу, а тушку бросил агато. Ящер с остервенением накинулся на мертвое животное. Буквально через пару мгновений от маленькой жертвы Сам-Ру не осталось даже костей.
Да, на таком скудном пайке долго его не продержишь, этому и гураму будет мало! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Сколько ещё ты будешь, мучить нечестивца? – спросила Литулу.
Она спрыгнула с гураму и присоединилась к мургу.
- Улов у тебя нынче так себе, как я погляжу. Дай-ка сама попробую!
Девушка уже собиралась кинуть ящеру своих кутов, однако Гухта ей помешал.
- Нет! Я же просил, Литулу, кормить его должен только я, иначе у нас ничего не получиться. Не делай так больше и всем логу предай мою просьбу.
В этот момент агато грозно зарычал, словно протестуя против данного правила установленного мургом. Гухта вытянул стрекало из чехла на седле гураму и несколько раз ударил по налобнику агато. Как только ящер раскрывал пасть, готовясь огласить джунгли грозным ревом хозяина, наемник тут же пускал в ход стрекало. Когда хищник, наконец, упокоился, кисару бросил ему кутов, одного за другим.
Девушка подошла к воину сзади и обняла за плечи. Внутри аруту кисару стало вдруг так спокойно, тепло и очень приятно. Она прижалась к нему щекой.
- Когда? Скоро опять везти партию, отец на этот раз мне не поверит. Что будем делать, если он отправит сюда Кизрана с проверкой?
- Думаю ещё пара рассветов, и мне стоит попробовать прокатиться на нем.
Литулу повернула к себе Гухту лицом, посмотрела ему в глаза через прорези забрала и спросила:
- Ты действительно думаешь, что у нас что-то получиться?
Мург убрал руки кисару, повернулся к агато, который с жадностью поглощал кутов.
- Другого варианта у меня просто нет. Только на него последняя надежда. Против седла агато уже практически не протестует. Так, что дело за малым. Обкатаю и вперед. Он как топориск, правда, немного больше.
Литулу заливисто рассмеялась.
- Скажешь тоже: из него топориск, как из вопры откет.
- Ничего смешного. Вот увидишь, если начну ездить, то очень быстро смогу снять с него цепи.
Литулу вновь обняла наемника и нежно прошептала:
- Может мне и на тебя тоже стоит эти цепи примерить.
Гухта улыбнулся, а затем рывком притянул к себе кисару.
Цабиру поднял лицо, скрытое маской и громко завыл. Ударил себя в грудь, после чего принялся пританцовывать, кружа вокруг жертвенного костра. Безумные глаза кровососа с жадностью смотрели на истекавшего кровью кисару прикованного цепями к Столбу Позора. Барабан отбивал ритм. Они поймали Чиу, когда тот возвращался из лагеря мургов. Тога хотел заручиться поддержкой Тура и уничтожить всю шайку целиком, но у Кривого когтя были другие планы на его счет. А так, как Чиу давно стал харуту племени Замбару, за него никто не мог вступиться, а, следовательно, пустить кровь нечестивцу святая обязанность кровососов. Получив в тело несколько шипов опу, тога завалился на спину гураму, после чего его можно было брать голыми руками, чем кровососы Цабиру тут же воспользовались.
И вот теперь Кривой коготь завершал церемонию, готовясь утолить жажду кровью молодого кисару. Чиу посмотрел на его разломанную маску тога догоравшую в пламени костра и подумал, что довольно скучно заканчивает свой жизненный путь. Стоило ли выздоравливать после ранения, чтобы сдохнуть, вот так бесславно, в лапах каких-то кровососов, так и не найдя Гухту. Ради чего тогда все то было, Великая Ра-Аам?
Ах, ты ж, мерзкое охвостье кута!
Звук барабана ускорился, став намного жёстче. Тога завыли в голос. Цабиру подпрыгнул к жертве и, выхватив ширу из ножен, висевших на груди, собрался нанести последний удар точно в сердце. После которого, он, наконец, разрешит своим воинам накинуться на растерзанное тело тога. Они не оставят его пока не вытянут все до последней капли. Он – харуту, а значит - это заслужил. А вот, ещё пульсирующее сердце вождь, разумеется, прибережет для себя. Пора! Кривой коготь оскалился, демонстрируя кочевнику острые клыки.
- Ну, что Чиу, готов ступит на тропу Сам-Ру?
Слабая ухмылка заиграла на окровавленных губах кочевника.
- Только если ты меня к нему проводишь, мерзкий фокуру!
Вождь кровососов зарычал, но не успел он выполнить угрозу, как из леса, граничащего с его пещерой, на жертвенную площадку выскочил громадных размеров агато, а следом за ним несколько гураму, большая группа вооруженных донтами и опу логу. На спине ящера восседал Гухта в руках у которого оказался заряженный стрелой данак. Литулу, верхом на гураму объехала жертвенный Столб с другой стороны, чтобы помещать Цабиру скрыться в пещере, где имелись проходы в тоннели, о которых знали только вождь и она.
- Церемония закончилась, Цабиру, можете расходиться.
Кривой коготь зарычал, выхватив из ножен саяк: ширу он откинул в сторону за ненадобностью. Глупо идти против агато с ритуальным кинжалом.
- Мальчишка, кем ты себя возомнил? Думаешь, уселся верхом на агато и теперь можешь мне приказывать?
Цабиру бросился к ящеру. Глаза кровососа горели пламенем Сам-Ру. Казалось появление хищного гиганта на его земле, нисколько не смутило вождя, в отличие от остальных тога. Гухта выхватил стрекало и одним точным ударом заставил хищника прийти в движение. Агато сорвался с места, не добежав до Кривого когтя всего пару шагов, резко повернулся, со всей силы ударил мощным хвостом кровососа в грудь. Цабиру, охнул, перелетал через пламя жертвенного костра и распластался перед входом в пещеру.
Гураму Литулу угрожающе наклонил голову вперед и заворчал, а донт в ее руках явно намекал, на то, что договориться с ней у отца уже не получиться.
Один из тога, наконец, пришел в себя и бросился на защиту вождя. Агато схватил кровососа за сатунгасу, приподнял, а затем отшвырнул на каменную стену пещеры. Ах, ты ж, охвостье кута! Воин ударился головой о выступ и тут же потерял сознание. Следующего кровососа постигла та же участь. За ним на Гухту бросился ещё один – агато, нее мешкая, разорвал его тело на несколько больших кусков, в то время как логу держали на прицеле остальных. Ящеру удалось ненадолго остудить пыл кровососов. Это позволило Гухте без проблем подъехать к гураму Литулу, перед которым стоял на коленях Цабиру.
- Если не торопитесь на тропу Сам-Ру, советую немедленно бросить оружие. Тога, послушайте меня, Кривому когтю вы все равно уже не поможете.
Конечно, он блефовал, но, а что собственно оставалось делать? Триумфальное появление агато могло подействовать на простых кисару, но только не на этих прихвостней Сам-Ру. Долго их сдерживать, точно не получиться! Аруту наемника сжалось от страха: если сейчас кто-нибудь из них снова решиться выступить против него, тогда логу могут дрогнуть и все пойдет не по плану. Судя по довольному лицу Цабиру, он тоже это прекрасно понимал. А вождь оказался далеко не из робкого десятка! Литулу не сводила глаз с Цабиру, она лучше других знала отца: он никогда не признает поражения, а значит, у них осталось не так много вариантов. Девушка видела по глазам вождя, что он явно что-то задумал.
- Что ж, мург, я готов уступить тебе, если примешь вызов. Докажи, что достоин уважения и обещаю, не один из моих тога не станет пытаться помешать тебе, покинуть земли Черной пяты. Ты же все это, наверняка, затеял только для того, чтобы рассчитаться со мной?
Гухта усмехнулся:
- Нет, не угадал, вождь. На этот раз, у тебя не получиться, так легко избавиться от меня. Я приму твой вызов и соглашусь на круг, но при условии, что ты обещаешь сейчас при них, уступить другому своё место вождя.
Кривой коготь громко рассмеялся.
- И кто же этот другой? Кто, сможет возглавить племя, не ты ли, случайно?
Литулу замерла. Она с надеждой во взгляде посмотрела на Гухту. Как же ей хотелось в этот момент, чтобы он, поддавшись эмоциям, дал согласие стать вождем кровососов. В голове девушки промелькнули картинки их будущей совместной красивой жизни на бескрайних просторах Периферии.
Однако у Великой Ра-Аам было свое мнение на этот счет.
- Нет. Я был и остаюсь мургом, а значит должен находиться среди таких же, как я.
- Тогда кто же? Мне очень интересно.
Цабиру посмотрел на стоявших по кругу тога. Кто из них посмел его предать и сговорился с этими безумцами? По глазам воинов вождь видел, что в некоторые аруту, вопреки стараниям Гухты, все-таки, возвращается самообладание. А это значит, очень скоро шок от появления агато окончательно пройдет, и они вновь смогут бросить вызов никчемному прихвостню темного божества.
- Твоя дочь Литулу.
Глаза Цабиру округлились от удивления. Вот же, никчемная девчонка! И это после всего, что он для неё сделал? Ну, погоди: этот выскочка недолго будет топтать земли Великой Ра-Аам, вот тогда и поговорим! Тога, все, как один, напряглись. Такого поворота никто из них точно не ожидал. Кизран медленно вышел вперед. Кровосос сразу сообразил, чем это грозит и ему и Цабиру. Авторитет девчонки, конечно, уступал влиянию отца, но попробуй вождь сейчас допустить хоть малейшую ошибку - они пропали.
- Обещай, перед своими тога, Цабиру: если победа будет за мной, твоя дочь Литулу займет место вождя кровососов.
Кривой коготь прикинул в голове все возможные варианты. Что ж стоит попробовать. В любом случае, даже если богиня поддержит мурга и останется на его стороне, с этой глупой девчонкой он легко справится, как только исчезнет наемник. А судя по всему, Гухта только и думает о том, как бы побыстрее покинут земли Черной пяты.
«Накрутил девчонку и в кусты, все вы такие отбросы Периферии! Нет, Литулу, ты совершила большую ошибку и за это мне придется тебя наказать, дочка!»
- Хорошо, в присутствии всех моих тога, даю слово, что если ты, мург, справишься со мной в честном поединке, я, так и быть, уступлю место достойному претенденту и покинули земли Черной пяты. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если нарушу наш уговор!
Гухта кивнул головой. Литулу убрала остриё донта от груди отца и Цабиру смог подняться на ноги. Пока тога организовывали круг, оттесняя логу, наемник при помощи Литулу отъехал на безопасное расстояние и привязал агато цепями, так чтобы тот случайно не сорвался и не убежал в лес. Чиу сняли со Столба и уложили у ближайшего кочали. Гухта не собирался рисковать жизнью друга, поэтому оставил кисару на виду, мало ли что не уме у Цабиру.
- Рад, тебя видеть!
Чиу сдержанно улыбнулся в ответ. Сил у кисару не осталось даже на то, чтобы поговорить с мургом. Несколько рассветов подряд, по приказу Кривого когтя, кровососы истязали тога, чтобы окончательно сломить боевой дух воина и заставить согласиться стать логу.
Схватка началась сразу, как только Гухта вошел в круг. Цабиру был намного крупнее по комплекции, чем откровенно пользовался. Мощные удары вождя, не позволяли мургу расслабиться ни на минуту. Саяк Цабиру мелькал в свете жертвенного костра, очерчивая дуги вокруг наемника. Злость, кипевшая внутри аруту кровососа, придавала ему сил. Удар, выпад, ещё удар, уклон. Выпад, удар! Вождь слышал одобряющие возгласы тога, и это без сомнения подначивало его аруту.
Литулу сильно переживала за мурга, сжимая в руке донт. Ей не раз приходилось видеть, как Кривой коготь, лично, расправлялся с неугодными воинами, а после скармливал то, что от них осталось ящерам. Каждое попадание отца по телу наемника оставляло глубокие следы в ее растревоженном схваткой сердце. Кизран сразу заметил эту существенную перемену в девушке. Злоба Сам-Ру вспыхнула в аруту воина. Порой зависть к успехам других, там, где не удалось преуспеть, толкает на темную сторону, тех, кто изначально имел только светлые помыслы. Если Цабиру не справиться с мургом, то он сам прикончит Гухту. Как бы там ни было наемнику не покинуть Черной пяты.
Мург отбивался, как мог. Он выжидал удобный момент для атаки. Но Цабиру оказался довольно опытным фехтовальщиком и не давал противнику даже малейшего шанса. Ах, ты ж, охвостье кута! Знал, на что соглашался, мерзкий нечестивец. Удар, уклон удар, выпад! Гухта чувствовал, что постепенно начинят выдыхаться от такого безумного ритма. Не многие из тех, с кем ему приходилось биться могли похвастать подобной выдержкой и силой! Мысль о том, что он слегка погорячился, согласившись на этот бой, все чаще посещала наемника. Удар, ещё удар, ещё и ещё! Выпад, удар, уклон, выпад! Цабиру, как одержимый гонял мурга по всему кругу. Злость Сам-Ру за дерзкое поведение молодых кисару придавала ему сил. А больше всего вождь кровососов негодовал на поведение дочери. Как она, вообще, могла, подлая арату, пойти против него? Что такого, мог наговорить ей этот бродяга в маске? Ну, ничего, стоит покончить с выскочкой, и она ещё приползет к нему на коленях с извинениями и мольбой о прощении.
Удар! Выпад, уклон, удар, выпад! Удар!
- Ну, что, фокуру, становиться жарко?
Цабиру хищно оскалился. Гухта прохрипел в ответ:
- Посмотрим, как ты запоешь, когда я подвешу тебя вместо Чиу?
Кривой коготь зарычал, развернулся и, резко опустив саяк, отсек кончик хвоста Гухте. Вот же, мерзкий фокуру! Воин взвыл от боли. Литулу вскрикнула и уже собиралась метнуть донт в спину отца, однако сильная рука Кизрана предупредила ее намерения. Тога вырвал копье из рук девушки.
- Если ты вмешаешься, Литулу, клянусь светом Великой Ра-Аам, я прикончу этого несчастного мурга, не дав ему даже закончить поединок.
Девушка сверкнула глазами на тога, но спорить не стала. Она прекрасно знала, как к ней относиться Кизран, а также то, на что он способен в гневе. Один раз тога принес ей ожерелье из глаз кисару, которые посмели бросить ему вызов. Мерзость! О лучшем подарке она и мечтать не могла! Литулу почувствовала, как леденящий аруту страх прокатился по телу. Цабиру ещё не самое худшее, что могло ожидать Гухту впереди!
- Я укорочу твой длинный язык, мург, будем считать, что, на этот раз, я просто промахнулся.
Гухта понял, что если поединок затянется, он может и не дожить до его окончания. Потерять часть хвоста для кисару это уже не шутки. И если сейчас раной не заняться, он очень быстро окажется на тропе Сам-Ру. Ах, ты ж. охвостье кута! Наемник решил атаковать, не дожидаясь того момента, когда выдохнется вождь. Тем более, что на это надежды особой уже не было. Удар! Удар, выпад, уклон, ещё удар! Выпад! Мург не жалел себя бомбардируя противника ударами меча. Уклон, выпад, уклон! Наконец, удача улыбнулась ему: Кривой коготь замешкался и когда Гухта нанес очередной удар, кровосос не успел его парировать. Меч рассек сатунгасу прошел вдоль ребер. Кровь брызнула, окропив клинок мурга. Не дожидаясь ответных действий от Цабиру, наемник вогнал меч под ребро противнику. Коготь взвыл, от боли. Ах, ты ж, фокуру!
Голова закружилась, кровосос опустил саяк и осел на колени.
- Готов продолжить, вождь? – Гухта не собрался сейчас убивать Цабиру, нужно поддержать легитимность перехода власти, к тому же у него у самого рана кровоточила ничуть не меньше.
Понимая, что бой проигран, и дальше заигрывать с Сам-Ру не имеет никакого смысла, Кривой коготь, предпочел уступить, а потому поднял руку вверх. Второй он держался за рану на боку, из которой, не переставая сочилась кровь.
Гухта опустил саяк и уже собирался выйти из круга когда, Цабиру разгневанный счастливым видом Литулу, выхватил у ближайшего тога донт и метнул в спину мурга. Наемник успел увернуться, копьё прошло по касательной, лишь распоров сатунгасу. Пострадал тога стоявший перед Гухтой. Донт пробил ему бедро. В несколько прыжков наемник оказался рядом с Цабиру. Не успел Кривой коготь опомниться, как крепкие руки противника обвились вокруг его мощной шеи. Выполнив захват, Гухта стал душить вождя, намереваясь отправить его прямой тропой в обитель Сам-Ру. Игры закончились, ни о какой легитимности тут уже речь не идет, Цабиру перешел все границы!
- Гухта! Гухта, прошу - не надо! – закричала Литулу.
В больших глазах девушки читалась мольба о пощаде. Да он был кровосос, и очень часто вел себя как мерзкий прислужник темного божества. Но Цабиру, когда-то заменил ей отца, и Литулу не хотелось, чтобы руки ее спутника оказались замараны его кровью. Сам-Ру и без их помощи найдет к нему тропу.
Мург ослабил хватку. Громко крича, наемник потребовал от тога, чтобы они помогли связать вождя и отнести его в пещеру, иначе он не остановиться. Дальнейшую судьбу Цабиру предполагалось доверить суду сумпу, который планировалось созвать для утверждения Литулу вождем племени.
После того, как Цабиру перенесли в одну из пещер, и обработали раны Гухте, а также Чиу, Литулу решила поговорить с мургом наедине.
- На мой взгляд, ты поступил довольно опрометчиво.
- Что это значит?
Девушка сделала вид, что сильно обиделась.
- Как ты посмел принять такое решение без меня?
- А что я мог предложить тога?
- Отлично! А обо мне ты подумал? О, Сам-Ру, ты серьезно ничего не понимаешь? Иногда я действительно вижу в тебе только лишь мурга!
- Литулу, я и есть мург.
Девушка повернулась и пошла к выходу. Вот же, охвостье кута! Только этого не хватало! Гухта прекрасно понимал, что чувствует сейчас эта юная кисару, но жизнь среди мургов не лучший вариант для неё. Как она не понимает? Что он может ей предложить? Флягу ругу, песни у костра, да возможность расстаться с аруту при очередном набеге?
Однако времени на раздумья не осталось.
- Подожди. Мы еще можем все переиграть.
Литулу остановилась, но оборачиваться к нему не стала.
- Как, ты себе это представляешь?
- Поговори с сумпу, путь проголосуют за любого из тога, кроме Цабиру, конечно! Этого прохвоста я собираюсь прихватить с собой.
- Кого же выберем?- девушка повернулась к мургу с сияющим лицом. О лучшем она и мечтать не могла.
- Кизрана!
Кизран прокрался в темноте к пещере, где оставили Кривого когтя. Когда бывшему вождю обрабатывали раны, он договорился с тога, что тот поможет ему бежать. И теперь, как только все разошлись по своим кочали, воин отправился вызволять Цабиру из плена.
- Чего, так долго-то? – недовольно заворчал кровосос.
- Да эти, все никак не наговорятся!
- Ты сейчас про мою дочурку с поганым прихвостнем Сам-Ру?
- Про них самых.
- Ничего, с ними я ещё разберусь, клянусь тебе светлым ликом богини.
Кизран перерезал путы, замер, прислушиваясь, не идет ли кто. Тишина. Дозорных тога он оправил смениться, пообещав, что сам присмотрит за Цабиру.
- Ну, чего ждем, все готово?
- Да, два самых быстрых гураму стоят сразу за пещерой. Нужно поторопиться иначе они своим ревом могут нас выдать.
- Это верно.
Кровососы направились к выходу но, не дойдя до него пару шагов, Кривой коготь вдруг остановился.
- Ах, да, чуть не забыл, я же собирался оставить им «подарочек».
- Какой ещё? – Кизран нервничал, так как в любой момент могли вернуться дозорные. А начни с ними объяснять и все пропало. Мург явно ещё не спит: слишком мало времени прошло после их расставания с Литулу.
- А вот такой!
Кривой коготь выхватил кинжал и вогнул его в грудь тога. Кизран рухнул, на землю не проронив ни слова.
Цабиру отвяжет гураму и пустит их по тропе, а сам, дождавшись, когда по следу ящеров отправят погоню, вернется к пещере, чтобы воспользоваться потайным ходом.
Богиня, по-прежнему благосклонна к нему!


ГЛАВА XXXIX
Пламя костра с жадностью пожирало сухие паленья, отбрасывая на стены кочали четкие тени. Раздался крик агато, привязанного у ствола секвойи, судя по всему, его опять донимают любопытные куты. Вот же, мелкие фокуру! Послышалось бряцанье цепей. Так и есть! Ненадолго наступила тишина, а затем вновь раздалось грозное рычание ящера. Гухта, устало опустился, на походный мешок, рядом с Чиу. Тога подкинул ветку в костер и, сделав несколько глотков ругу, передал флягу мургу.
- Думаю нам пора возвращаться. Этот никчёмный прислужник Сам-Ру, сейчас наворотит таких дел, что тебе потом сроду с ними не разобраться. Да и с Замбару нужно, как-то решать вопрос. Поганый сын кута, продался сиронгам с потрохами. Они, конечно, ушли за Перевал, но, если их не остановить, как задумал Тур, нечестивцы обязательно вернуться. А тогда вождь непременно встанет на сторону Ашат-Рара. Ему ничего не стоит подкупить мургов.
- Удивляюсь, как он до сих пор этого не сделал?
- Да, особенно после того, как через ущелье практически единым потоком продолжают пребывать новые племена. Замбару наверно со счета сбился, заполняя загоны гураму? Ну, ничего мы ещё его, как следует, пощиплем. У меня к нему тоже есть дельце. Но с ним разберемся позже, сейчас для нас главное Тикитун. Нужно наведаться к нему раньше, чем это сделают вожди кланов. Если они будут заинтересованы в нем, Беглая Сойка с радостью закроет глаза на то, что он самозванец. Мурги народ практичный, сам понимаешь.
Полог кочали приоткрылся, и внутрь на цыпочках прокралась Литулу, она прошла к костру и тихо села рядом с Гухтой.
- Мы ухолим с рассветом, - сообщил ей мург.
- А как же я?
Наемник пожал плечами.
- Если ничего не поменялось, давай с нами, в конце концов, ты ведь за это сама боролась. Тем более что Кизран, как ни как, пошел на поправку, а сумпу утвердили его вождем кровососов. Литулу, думаешь, он не оступиться от своих слов, когда объявится Цабиру? В том, что вождь рано или поздно наведается к нему, я почти не сомневаюсь.
- Теперь уже нет. После того, что отец вытворил, ему не так-то просто будет вернуться, даже, если он попробует это сделать через круг. Сама не понимаю, зачем он так поступил, Кизран всегда служил ему только верой и правдой?
- Он просто не рассчитывал, что кровосос окажется, так живуч. Это была своеобразная месть Кривого когтя за слабость, которую проявил Кизран. Ведь вождь прекрасно понимал, подними тога кровососов и бросься его защищать - нам бы пришлось ой, как нелегко, даже с агато. Однако Кизран спасовал. Другого объяснения у меня пока нет. Хотя, одной богине известно, что там, у Цабиру в голове. Тем более что его так и не удалось найти.
Литулу опустила голову и застывшими глазами посмотрела на яркие угли костра. Она догадывалась, куда мог пропасть отец, особенно после того, как обнаружила по следам гураму, что они не везли на себе всадника. Никаких отпечатков от ног кровососа девушка на тропе не обнаружила. Однако говорить о своих подозрениях никому не стала. Мало ли что! Во-первых, она не хотела больше оставаться рядом с Кизраном, который продолжал лелеять надежду на союз с ней, а во-вторых он никогда не совершает два разу одну и ту же ошибку, а это значит, что следующая их встреча Гухтой могла стать последней: как для одного, так и для другого. На это Литуту согласиться, конечно, не могла.
С первыми лучами богини, они дружно двинулись по тропе хищных ящеров. Гухта верхом на агато, за ним Литула на своем гураму, Чиу с наемниками и замыкали караван несколько логу пожелавших остаться с мургом. Они прекрасно понимали, что как только Кизран окончательно встанет на ноги, он непременно захочет возродить ремесло логу, тем более, что это приносит стабильный доход. А значит все, кто сейчас временно оказались, по той или иной причине, свободными очень скоро почувствуют на своей шее железную хватку кровососа, рвение к обладанию неограниченной властью, которого нисколько не уступало амбициям Цабиру.
Отыскать лагерь мургов Тикитуна оказалось не так-то и сложно, этот безумец, прикрываясь чужим именем, оставлял яркий кровавый след везде, где бы, не находился. Главной цели он, судя по всему, уже добился. Гухтой вплотную заинтересовался Совет кланов Беглой Сойки. А это уже грозило мургу большими проблемами – одно дело устранять конкурентов по одному, совсем другое идти против целой коалиции кланов. Причем, не имея в союзниках никого, кроме изгнанного из племени харуту, да совсем молодой, неопытной девчонки. Делать ставку на Тура с его кочевниками весьма преждевременно, тога слишком погряз в распрях с Ситуст-Рой, а значит, постарается, под любым предлогом, уклониться, чтобы сохранить кисару для сиронгов.
Гухта решил применить лобовую атаку, которая, только что, сработала на кровососах, тем более, что разрабатывать, какой-либо серьезный план у них не было ни времени не возможности. Следовало, придется действовать по обстановке, а она как раз располагала к внезапному появлению Гухты в лагере мургов. Не подозревая ни о чем, полупьяные, после очередного рейда, наемники даже не поняли, что собственно произошло, когда на них из лесной чащи выбежал разъярённый ящер, на спине которого сидел мург.
- Что там опять? - Тикитун застегнул шлем и уже собирался выйти, когда в кочали забежал перепуганный наемник.
- Гухта!
- Чего? Что там за шум, спрашиваю? – наемник схватил мурга за грудки.
- Там … там …., как его … Гухта верхом на агато!
Тикитун отшвырнул в сторону воина и сам бросился к выходу.
- Так и есть. Прохлопали, фокуру! Объявился-таки, подлец! Долго же тебя пришлось ждать! Ну, ничего, ещё посмотрим, кто кого?
-Что будем делать? – мург вцепился в руку предводителя.
- Да иди ты к куту, падаль! Чего привязался?!
Тикитун, выхватил кинжал и резким ударом пробил горло товарища. Оттолкнул от себя, после чего бросился к противоположной стене жилища. Одним взмахом, надрезал полог и, протиснувшись свозь отверстие, короткими перебежками скрылся в темноте джунглей. Он специально каждый раз разбивал свое кочали только у самой кромки леса именно для такого случая. Ртуп понимал, что рано или поздно, доведенный до отчаянья, Гухта объявиться, а значит, к этому, нужно быть всегда готовым. Теперь нечестивцу придётся не сладко! Где-то глубоко в аруту Тикитун опасался, что не дождется прихода мурга и его самого приговорят к смерти за попрания всех законов Беглой Сойки, поэтому он даже немного обрадовался, когда увидел, как Гухта крушить кочали мургов, сидя верхом на агато. И где он только его раздобыл, никчёмное охвостье кута?!
Удобно устроившись на толстой ветке, Тояк Чистюля внимательно наблюдал за всем, что происходило в лагере мургов. Он давно выследил Гухту и уже собирался завершить работу, когда совершенно случайно подслушал разговор Тикитуна с одним из мургов шайки. Это произошло несколько рассветов назад. Тикитун случайно проговорился товарищу под действием ругу, рассказав ему, кто он и зачем устроил весь этот маскарад с переодеванием под ненавистного Гухту. Поэтому Тояк решил снова затаиться и стал ждать вместе с Тикитуном появления настоящего Гухты. Про себя, на будущее, Тояк решил отправить тропой Сам-Ру заодно и самозванца, так как тот уже наворотил больше, чем мог позволить себе любой мург Беглой Сойки. Но пока он ему был нужен в качестве приманки.
Гухта действовал стремительно: он приказал убить тех, кто оказывал серьезное сопротивление, а остальных мургов разогнал, присвоив себе все награбленное. Лишь небольшая группа пожелала остаться, и встать под его руку. После чего отправился в кочевье Тура. Тояк Чистюля решил не спешить, чтобы случайно не испортить все дело. Одних криков перепуганных мургов мало для подтверждения личности наёмника. Он избавиться от него, как только сам убедиться, что перед ним действительно тот самый Гухта.
- Смотрите, кто к нам пожаловал! – мург указал рукой в направлении каравана, ползущего через гору, судя по всему, к Перевалу.
- Этих стоит проверить. Морок, возьми с собой пару тога – распорядился Тур.
Сахигарл, привыкший подчиняться старшему по званию и должности, тут же развернул своего гураму. Сиронг направился в самый конец строя. Морок решил остаться на Периферии с кисару и воевать против Ашат-Рара пока его вновь не призовёт Ситуст-Ра. Тем более, что Соя, к которой он испытывал определенные чувства, приняла веру кочевников и стала младшей жрицей Великой Ра-Аам. А ближе этой девушки у него никогда никого не было. Всю жизнь, посвятив охране Тамонтса-Ра, бывший старший рамбута не успел обзавестись ни детьми, ни спутницей.
- Это хизы! Они уверяют, что едут за Перевал по торговым делам и просят их не задерживать. Проверить, чем набиты обозы? – отрапортовал Морок-Атан, когда вернулся.
- Нет, я сам посмотрю, - тога бросил взгляд на Гухту, - Ты со мной или останешься караулить своих мургов? Да не бойся, никуда они не разбегутся, пока у тебя телеги ломятся от награбленного, эти грязные босяки будут смотреть на тебя, как кут на агато.
Ящер под седлом наемника глухо зарычал. Гухта слегла, стукнул стрекалом по налобнику. Хищник все ещё никак не мог смириться с потерей прежней вольницы.
- Да там уже практически ничего не осталось. Мне же пришлось отвести часть к Беглой Сойке, чтобы закрыть некоторые вопросы. С остальным буду разбираться, когда уладим дела с сиронгами. Меня сейчас другое беспокоит.
- Литулу?
Гухта молча кивнул. Он подъехал к тога настолько близко, насколько позволял воинственный нрав агато. Гураму кочевника заворчал, наклонив голову вперед рогами, на тот случай если ящер вдруг захочет с ним порезвиться. Хищник нервно переминался с ноги на ногу: ему по-прежнему тяжело сдерживать инстинкты, когда вокруг тебя ходит столько живого мяса. Наемник, на всякий случай, держал стрекало наготове и как только ящер поднимал голову, тут же щелкал орудием по налобнику.
- Среди мургов Беглой Сойки ходят слухи, что меня заказали Тояку Чистюле. Кому я перешел тропу, выясню позже, если, конечно, выживу. Раз заказ карателя не согласован в Совете, значит, это кто-то из мелких сошек, а для них у меня всегда саяк наготове. Решение вроде как отменили, но напасть на его след, до сих пор, никто не может. Это значит, что рано или поздно мург объявится. Вот это меня и беспокоит, ведь Литулу, как назло, не отходить от меня ни на хель. Ну как тут ее уберечь?
- Да, а тут ещё Аглакайя куда-то пропала? Соя ничего не знает. Никому слова не сказала. Дозорные видели, как она в спешке покинула кочевье и на этом все. А у меня нет возможности ни ждать ее, ни отправить за ней тога. Их и так меньше, чем нам требуется. Ну, я ей ещё прочищу мозги, как следует, пусть только объявится! Так бы Литулу хоть к Аглакайе можно было прикрепить, а сейчас да, не просто тебе будет и ведь даже Сиене не удалось ее переубедить, а у верховной жрицы практически дар к переубеждению. Ну, так что, едем?
Гухта кивнул головой и направил агато вверх по тропе навстречу каравану Асам-Ги-Рапида.
- Что будем, делать? Видимо этим кисару что-то не понравилось. Вон едут, забери их Асатра! – поинтересовался у старшего хиза Баршид-ам-Катир.
- Ты надежно замуровал, девчонку?
Баршид недовольно покосился на толстого ртупа.
- Конечно, я удивляюсь, как она умудрилась не пронзить тебе сердце?
- Хм, ей, видимо, хотелось напугать меня, ведь кисару нужно было знать, о том мальчишке, что мы сплавили Алангуронди. Ещё хорошо, что вы успели ее схватить у ручья. Мне такая ненормальная впервые попалась. Ну, ничего, будет теперь знать, с кем связываться.
Баршид хищно оскалился:
- Её тоже жрецу на «перевоспитание»?
Асам отрицательно замотал головой.
- Алангуронди она ни к чему, они же не кровососы. Сейчас по ту сторону от Перевала Рапа-и-сиу одно из могущественных племен, после гибели Жандала и бегства Сиены у Алангуронди есть все шансы забрать очелье верховного жреца, а это значит надо поддерживать с ним контакты. Мы с тобой, Баршид, при любой власти найдем себе применения. Ладно, всё! Главное, не кипятись понапрасну, вон едут.
Тур неспешно следовал вдоль повозок нагруженных богатым скарбом ремесленников и торговцев. Все внимание хизов было обращено на ящера Гухты от которого у них буквально тряслись поджилки, поэтому на тога никто особого внимания не обращал. Воин решил этим воспользоваться и, спрыгнув со спины гураму, пошел пешком. Ворчливый ящер остался стоять на месте, уткнувшись мордой в заросли сочной травы.
Ещё когда кисару Сиены перебрались за Перевал, он встретил Асам-Ги-Рапида. Тот сделал вид, что они не знакомы, хотя Тур прекрасно помнил, как хиз приторговывал ворованными детьми на просторах Периферии. Были у него и, кое-какие, делишки с Рату, но за них, как правило, отвечал Рурсур. Брат не гнушался браться за подобные поручения от верховного жреца, а Тур старался не вникать во все подробности, у него и без того проблем всегда хватало. И вот их тропы опять пересеклись. На этот раз тога решил лично убедиться в том, о чем говорила вся торговая часть Периферии, раз уж представилась такая возможность.
Проходя вдоль обоза, кочевник стал свидетелем небольшого диалога между двумя хизами, которые что-то тщательно пытались спрятать внутри повозки.
- Ты точно оставил ей трубку? Не задохнется?
- Да, в первый раз, что ли, дети и те догадливей будут?
- Какого кута тогда, она не отвечает на стук?
- А мне почем знать!
- Ну, смотри, если Асам разнюхает, мало тебе точно не покажется. Баршид скор на расправу! В миг без хвоста оставит!
Отлично! Больше Туру ничего не нужно было знать. Он мог только догадываться о том, что конкретно прячут эти двое, но то, что самое интересное во всем караване находится именно в этой повозке, можно было не сомневаться. Тога вернулся к своему гураму. Доехал до Гухты и знаками показал мургу, на что им стоит обратить особое внимание.
- Тога, к чему эти задержки, насколько мне известно, это не ваши земли? – задал вопрос, подъехавший на гураму Асам-Ги-Рапид.
Ящер хиза недовольно заворчал при виде огромного агато. Хищник раскрыл пасть, издав грозный рык. После чего все гураму каравана заголосили, выражая явное недовольство подобным соседством.
- Нет. Но, если ты заметил, хиз, с нами мурги, а я им не хозяин. Как тебе должно быть известно, грабить торговые караваны это больше по их части.
Гухта подъехал настолько близко, чтобы можно было принять участие в разговоре, но при этом лишний раз не провоцировать агато на агрессию. Который и без того вел себя достаточно нервно, ощущая присутствие вокруг себя такого количества упитанных гураму. Хизы никогда не жалели корма для ящеров.
- Хорошо я готов выслушать мурга, – снисходительно заявил Асам. Он всегда предпочитал дипломатически решать вопросы с наемниками, тем более, что Ги-Рапид был вхож в самые верхние круги Беглой Сойки. Однако, это нисколько не отменяло того факта, что порой залетные шайки, не подконтрольные Совету клана, могли их немного «потревожить». А именно к такому контингенту хиз отнес куцую банду Гухты. В которой логу-кровососов оказалось даже больше, чем самих мургов. Не все из тех, кого они ограбили, изгнав Тикитуна, согласились присоединиться к кисару для борьбы против Ситуст-Ры.
- Так, сколько ты хочешь, уважаемый, чтобы твой мурги дали нам возможность спокойно продолжить путь?
- Ну, если есть желание обойтись без грабежа, позволь тогда мне самому выбрать.
Баршид-ам-Катир достал кинжал и держал его в складках одежды, ожидая распоряжения Асама.
Ги-Рапид размышлял над словами мурга. Ему очень хотелось наказать наглеца, но пока для этого не было повода, да и затевать драку, чревато потерей части товара, а он в этот раз, как назло, забил повозки почти до отказа! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Чего тут думать-то? Я и так возьму, что мне захочется, хиз!
- Вопрос, лишь в том: какой ценой? – хитро улыбнулся Ги-Рапид. – Мургов-то у тебя нынче не шибко много, как я погляжу. А мои хизы умеют не только ковать да торговать, уж поверь на слово.
Гухта нахмурился: этот хиз явно не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Наемник улыбнулся, делая вид, что острота Асама прошла мимо его аруту.
- Мургов я ещё наберу, такого «добра» здесь, за Перевалом, навалом, А вот хорошего хиза тебе придется поискать. Так, что отдаешь?
Баршид зарычал, однако Ги-Рапид остановил его жестом.
- Хорошо, забирайте, что приглянется. Советую взять во-о-н ту телегу, там запасы еды, несколько добротных мечей, шлемы, донты. В общем, всё, как вы любите.
Гухта кивнул и тут вмешался Тур.
- А ничего более ценного у тебя нет, Асам?
Тога показал мургу на обоз, в котором прятались хизы.
Асам-Ги-Рапид насторожился. Вот же, охвостье кута! Наверняка что-то вынюхал, мерзкий падальщик!
- Все, что интересует мургов, тога, есть в этой телеге, чего же больше?
- Ты отлично знаешь, про что я спрашиваю, Ги-Рапид. Не юли со мной! Дети, Асам! Везёшь ли ты в это раз детей кисару через Перевал?
- А на кой кут мургам дети? Да и с чего вдруг вы взяли, что я занимаюсь подобным?
Агато Гухты грозно зарычал, мург вытянул саяк из ножен.
- Это уже наше дело, хиз! Так есть в твоем обозе дети или нет?
Асам едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на наглого мурга. Однако он прекрасно понимал, что хизы мургам, конечно, не соперники, как бы они не старались. Ах, ты ж, охвостье кута! И что ему в последнее время везет на таких дерзких кисару. То одна норовит зарезать, то другой угрожает расправой. Ну, погодите, кутье племя, я доберусь, до кого следует, тогда и поговорим!
- Нет, караван чист! Можете проверить сами! – слукавил Асам. Да откуда нечестивцам знать про бочки. Не станут же они досматривать каждую телегу?
Тур разогнал ящера. Гураму со всей силы ударил рогами по повозке, подцепил за развод и, с грохотом, перевернул. Тент из прочной кожи гураму натянулся до предела, а затем затрещал по швам, дуги лопнули и на тропу выкатились большие бочки, которые хизы, как правило, использовали для перевозки ругу. Тога выхватил саяк и начал рубить все подряд. Древесина трещала под напором кисару, в то время как Асам не находил себе место, схватившись за голову. Сколько товара погубил, фокуру?! Ругу лилось рекой, пропитывая земли кочевников.
И вот, когда осталось всего две целые бочки, Тур, наконец, остановился. Видимо, хиз прав! Возможно, ему вообще показалось. Да мало ли о чем могли болтать между собой два кузнеца? Воин растеряно посмотрел на Гухту.
- Пусто!
Наёмник понимал, что, скорее всего обещанную им ранее телегу все же придется оставить хизам. Так как мурги Беглой Сойки не берут лишнего, если в том нет особой нужды. Соблюдая негласный договор с хизами, о котором Гухта прекрасно знал, ему придется уступить Асам-Ги-Рапиду. Ссориться же с кланами наемнику не очень хотелось, особенно когда только что пришлось держать перед ними ответ за беспредел учиненный мерзавцем Тикитуном. А в том, что брюхатый торгаш по возвращении обязательно побежит им жаловаться, можно было даже не сомневаться. Уж такова их мерзкая природа.
Но, раз, уж телега потеряна для них с Туром окончательно, нужно закончить начатое.
Агато побежал к оставшимся двум бочкам и со всей силы ударил по одной из них хвостом. Бочка отлетела. Глухо стукнулась о другую и лопнула, с треском разлетевшись на клёпки, разлив при этом остатки ругу по склону.
Однако внимание мурга привлекла не она, а вторая, из которой посыпалась солома вперемежку с песком. Тур подъехал, спрыгнул с гураму и раскидал остатки бочковых клепок по сторонам.
Прямо пред ним лежала кисару, жадно глотая ртом воздух.
- Аглакайя!
Асам-Ги-Рапид опустил голову, незаметно подав знак, чтобы Баршид убрал кинжал. Начни они сейчас драку, им придется пожертвовать не только всем товаром, но и возможно жизнями. И Беглая Сойка им в данной ситуации уже не поможет, как не изворачивайся. Ртуп решил довериться воле Цоронга.


ГЛАВА XL

Крылатый хищник парил над ущельем. Расправив крылья, он медленно осматривал долину, подмечая все тонкости, которые ему могут пригодиться, когда настанет, его черед охотится. Острое зрение охноса позволило ему разглядеть не только длинную колонну кисару, продвигавшуюся через джунгли, но и дозорных Замбару, спускавшихся вниз по неприметным тропам между скал. Чутье Сам-Ру на этот раз не подвело ящера: тут явно будет, чем поживиться, надо только набраться терпения. Охнос облетел горный хребет и, выбрав надежное место, приземлился на скалистый выступ, как раз там, откуда открывался прекрасный вид на всю долину. Сам-Ру затаился в ожидании очередной жертвы.
Замбару наклонился вперед, ловко поддел с большой чаши острием кинжала сочный кусочек кута и отправил себе в рот. Громко чавкая и запивая мясо разбавленным ругу, он внимательно слушал то, что ему рассказывал Асам-Ги-Рапид. Рядом с вождем сидел Цабиру Кривой коготь, а чуть подальше, соответственно своему статусу мурга стоял Тикитун, на лице которого играла самодовольная ухмылка. Наконец-то он среди соратников в самом центре событий.
- И, что же ты намерен теперь делать? – Замбару внимательно следил за мимикой собеседника. Каждый кисару знает, что иной хиз, если он торговец, а не ремесленник, в стократ коварной мурга.
За спиной Ги-Рапида стоял его верный Баршид-ам-Катир.
- Сам не знаю, - развел руками торговец, - Но, клянусь Цоронгом, я так этого не оставлю. Ну, вы только подумайте! Ладно, часть обоза, ну, еще, куда не шло. Так нет же, забрал всё, падаль!
Хиз подцепил кинжалом ломтик кута и тут же проглотил. К чаше подошла младшая жрица, большим кинжалом срезала мясные ломтики с лежащей по центру тушки кута, после чего принесла ещё кувшин с ругу и чашу солота.
- А что, по этому поводу, скажет Беглая Сойка? – поинтересовался Цабиру, наливший себе в чашу с ругу немного свежей крови из походной фляги. В такие моменты его нутро закипало и жаждало силы Сам-Ру.
Асам замотал головой, давая понять присутствующим, что там все очень сложно и скорее всего ничего не выйдет. Проглотил очередной кусок, запил ругу, а затем ответил:
- Нет. Есть силы, которые заинтересованы в том, чтобы не вмешиваться в данный конфликт. И тут уж я ничего поделать не могу. Вся надежда на мелкие шайки, но и то вряд ли выгорит. Что у меня получиться им сейчас предложить?
Голос подал Тикитун, который успел почуять, что запахло наживой.
- А, если я смогу собрать достаточное количество мургов и поквитаться за тебя, готов ли ты, Асам-Ги-Рапид, дать мне столько оружия, сколько потребуется?
Замбару посмотрел на Цабиру. Вождь сразу уловил, что можно чужими руками выгодно провернуть довольно прибыльное дельце. Максимум, чем ему придется пожертвовать это гураму, так ведь от них и так загоны ломятся, кормить не чем. После того как племена потянулись через Перевал, вождь в несколько раз увеличил свой достаток. По знакомым каналам Кривой коготь пообещал достать махру, лучшего качества, и вместе с Тикитуном возглавить поход. Замбару засиял, понимая, что очень скоро все опять настроиться и пойдет даже лучше чем прежде.
Асам-Ги-Рапид, взвесил за и против, прежде чем дать ответ. Да он прекрасно понимал, что сейчас эти трое просто пользуются его слабостью в своих целях. Однако Беглая Сойка далеко, а Гухта близко и если все получится у него появиться прекрасный шанс наказать поганца. А вот какой ценой уже не так важно. Он наживет ещё больше добра, дай только возможность. А она непременно появится, когда Периферия очиститься от этой скверны. Для него хороший торг, что чистый воздух. Было бы желание, а простаки всегда найдутся, причем разных сортов!
- Хорошо я согласен. Дайте мне пару рассветов, и я соберу столько оружия, сколько вашей арату угодно.
Асам глотнул ругу и широко улыбнулся, довольный полученным раскладом. Жизнь начинала преображаться: он опять оказался в своей тарелке, среди идейных единомышленников, пусть даже с мелкими шкурными интересами.
Костер размеренно потрескивал, согревая продрогшие тела заговорщиков, в то время как Гухта во главе большой колонны из кисару, мургов и кровососов-логу продвигался через джунгли к ущелью Перевала.
- Думаю, нам стоит разделиться, - озвучил свою мысль мург. Он смотрел на высокие скалы и размышлял над тем, что их ожидает за этими горными хребтами, где он ещё никогда не был.
- С какой стати? – поинтересовалась Литулу, чем ближе они подъезжали к ущелью, тем больше волновалась ее аруту, перед предстоящим расставанием. Она и сама не понимала, что с ней твориться, но почему-то страх отказывался уходить. Сам-Ру явно надолго поселился у нее на хвосте.
Гухта бросил взгляд в сторону подъехавших верхом на гураму Тура и Чиу.
- Скорее всего, Замбару уже в курсе, а значит, дозор усилен, просто так они нам пройди не дадут. Нужно лезть выше, иначе эти нечестивцы попробуют устроить обвал, дождавшись, когда мы заполним проход.
Агато зарычал, выражая крайнюю степень недовольства. Ящер нервно топтался на месте, отказывался реагировать на удары стрекала. Литулу и так не нравилась идея Гухты, а тут ещё этот агато за которым тоже кому-то надо присматривать. Хуже всего то, что кроме мурга, ящер никого к себе не подпускал. Ну и чему тут радоваться?
- Я вернусь за ним, – постарался успокоить девушку Гухта. Наемник прекрасно понимал, о чем она беспокоиться, не раз уже поймав на себе тревожный взгляд кисару.
- Мне все равно не по аруту твоя затея с подъемом. Неужели нельзя послать кого-нибудь из мургов, вон их, сколько или давай я отправлю вместо тебя парочку логу. Они прекрасно научены ориентироваться в горах.
Гухта улыбнулся.
- Они и так со мной пойдут, не мургов же мне брать. Те, вообще, из седла редко выбираются. Нет, мне достаточно будет одного Чиу. Он там уже чувствует себя как дома. Тога приложил кулак к груди, как бы обозначив свою готовность помочь наемнику.
- Тебе лучше остаться с Аглакайей, - вмешался в их спор Тур.
Кисару сползла с седла и, обойдя агато, встала около тога.
- Чего несёте, я, что ей нянька? Я без вас собиралась вызваться, и, между прочим, не хуже Чиу знаю эти скалы, а может даже лучше.
Чиу улыбнулся, но спорить не стал.
Аглакайя посмотрела на Литулу с некоторым пренебрежением. С тех пор как эта девчонка появилась, она как назойливый кут следует повсюду за Гухтой. А тот при любом удобном случае спихивает её на кисару.
- Ты тоже останешься внизу. Мне больше не нужно провожатых – резко оборвал Аглакайю Гухта.
- Кто тебе сказал? Ты вон дочке кровососа команды раздавай. Подумаешь, великий стратег! А возиться с ней я не стану, не маленькая. Если так боялся за ее хвост, чего спрашивается не оставил у Сои. Там всегда тепло и вкусно пахнет травами.
Литулу нахмурилась, она тоже терпеть не могла Аглакайю. И чем больше Тур и Гухтой пытались их подружить, тем сильнее они сторонились друг от друга.
- Не больно-то и хотелось!
Литулу развернула гураму, отъехала на небольшое расстояние, так, чтобы видеть Гухту, но больше не принимать участие в разговоре. Тем более, когда ей так грубо намекнули, что не хотят ее там больше видеть. Ему она готова простить все, что угодно, но только не этой выскочке с Периферии!
- Зря ты так, – с укором сказал Тур.
Аглакайя фыркнула и, резко развернувшись на месте, пошла к своему ящеру. Проходя мимом Гухты, она с ненавистью во взгляде посмотрела на мурга. Как же не просто с этой женской братией! Вот и спасай их после этого!
Наемник отобрал трех опытных логу, несколько тога и мургов из тех, кто умел хорошо карабкаться по скалам. Было решено подняться как можно выше сразу после наступления темноты. Так как обойти дозор из-за света Ра-Аам у них точно не получиться. Работать станут по трем направлениям, и как только Гухта подаст сигнал, Тур, с большой группой тога, выдвинется им на помощь. Остальные будут дожидаться их возвращения внизу. За старшего оставался Морок-Атан, Аглакайя пожелала на время операции дистанцироваться.
Как только Сам-Ру раскинул свои сети, и на вершины гор опустилась тьма, подавив лучи Великой Ра-Аам, которые и так периодически тухли, пугая мелкую живность Периферии, Гухта полез на скалы. Чиу умело вел группу, прекрасно ориентируясь по всем тропам. Каждый из тех, кто шел следом оценил вклад тога уже после первого сикеля. Не было бы с ними Чиу, все это могло затянуться до рассвета, а значит поставить весь поход под угрозу провала. Хвала Великой Ра-Аам, что их тропы когда-то пересеклись!
Как только отмерили половину пути, группа разделилась на три части, чтобы окружить дозорных и напасть сразу со всех сторон, отрезав путь к отступлению. По плану, если тога откажутся сдаться в плен, их, скорее всего, придется скинуть в пропасть. Возиться с кочевниками некогда, нужно освободить проход ещё до рассвета и провести воинов через ущелье. Хотя где-то в глубине аруту Гухта надеялся, что обойдется без крайних мер и тога уступят, отказавшись от боя, а может и вовсе присоединяться к ним.
- Ну, как? – Чиу улыбнулся и сделал несколько глотков ругу. Горло резало от нестерпимой жажды, а легкие горели пламенем Сам-Ру, так как темп он выбрал не для новичка.
- Терпимо! – Гухта остановился, прислонился спиной к каменной поверхности скалы, пропуская вперед себя парочку логу.
- Ты идешь? Чего прилип к ней, она не упадет?
- Охолони, малость! Дай отдышаться. Ух! Ну и высота! Когда мы уже обойдем дозор, раздери тебя агато? – Гухта скинул носком ноги небольшой камешек вниз со скалы. Черная пасть ущелья поглотила его, не отрыгнув даже малейшего звука. Да, очень высоко!
Чиу снова улыбнулся.
- Догоняй, пойду за ними, а то потом ещё придется искать твоих логу, а я, как и Аглакайя в няньки им не нанимался.
- Ох, лучше не говори мне сейчас про нее. Девка словно с ума сошла. Порой мне кажется, что лучше бы мы с Туром оставили её этому хизу. А теперь из-за кисару хлопот не оберешься, думаешь, эта продажная аруту, Асам, так все оставит?! Может он ей голову повредил, а Чиу? Как думаешь, ну, а что, мало ли? Надо поинтересоваться при встрече.
- А я, так, думаю: тут иная причина, - не согласился с товарищем Чиу.
- Это какая же?
- Литулу!
- Конечно, Литулу! И чего она вам всем мешает?
- Она не мне мешает, а Аглакайе. Раскрой уже глаза!
Гухта глотнул из фляги.
- Это как понимать, Чиу?
- Как хочешь, так и понимай! Не маленький. Ладно, я пошел.
Чиу махнул рукой и, повернувшись, побежал следом за логу.
- Тоже мне знаток девичьих аруту! Это они все от Сиены нахватались. Лезут, куда не следует! Охвостье кута! То Тур, то вот теперь этот. Ну, ничего спустимся, я с ними поговорю.
Гухта и сам понимал, что между девушками идет непрерывная борьба. С тех пор как вернулась Аглакаяй, она стала на него смотреть совершенно по-другому и при любой возможности старалась задеть мурга, а заодно и Литулу.
«Вот разберемся с сиронгами и с этой парочкой надо что-то делать иначе в один прекрасный рассвет они перережут друг другу горло. Хотя, скорее всего наши тропы разойдутся: что общего у мурга и кочевых кисару?»
Наемник сделал ещё один глоток, пристегнул флягу на кожаный тренчик поясного ремня. И уже собирался бежать за Чиу, как, неожиданно, позади него раздался легкий свист, которым мурги обычно подзывают гураму. Ах, ты ж, охвостье кута! Холод прокатился по аруту мурга. Кто мог свистеть ему на такой высоте, да ещё в полной темноте? То, что это не топориск было понятно и так.
Гухта выхватил саяк и резко повернулся.
Слабый свет, сочившийся сквозь отверстия каменного купола, здесь на высоте, позволил рассмотреть пришельца. Перед ним стоял, судя по одеянию и очелью, мург из племен кисару. Но какого кута его сюда занесло, да ещё на тропу, о которой знал только Чиу?
- Заблудился, уважаемый?
Гухта постарался придать голосу угрожающий оттенок, чтобы сразу показать кто хозяин положения. Иногда это срабатывало с наемниками. Но судя по всему на этот раз ему не повезло. Незнакомец, оскалился, демонстрируя острые клыки кровососа. Только этого не хватало! Один из прихвостней Цабиру?
- Что-то вроде того, думаю, может ты, вызовешься провожатым.
Гухта прекрасно понимал, что это точно не случайная встреча. Кончик меча нервно вибрировал, и это не ускользнуло от цепких глаз незнакомца.
- Назовись!
- Тояк Чистюля.
Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Гухта зарычал и просился на карателя. Где-то глубоко в аруту он уже знал ответ, но все же, по глупой наивности, надеялся на благосклонность богини. И ведь как подгадал мерзкий прихвостень Сам-Ру, явился, когда его уж точно не ждали! Видимо для кого-то этот поход закончиться ещё на Перевале!
Звон мечей эхом разлетался по ущелью. Ни тот, ни другой не собирался уступать. Оба наемника прекрасно понимали, что с этой горы спуститься лишь кто-то один, либо, вообще, никто. А судя по тому, каким опытным карателем слыл за Перевалом Чистюля, ответ напрашивался сам собой.
Мург едва успевал парировать удары противника. Стоило признать, что каратель оказался превосходным фехтовальщиком на мечах. Удар, уклон, выпад! Ещё удар, уклон, проход, удар, выпад! Уход в сторону, ещё удар, выпад! Тояк наносил точные колющие удары, уклоняться от которых у Гухты получалось с большим трудом. Несколько раз мург оступался и острие саяка Чистюли, оказывалось так близко к горлу противника, что впору призывать Сам-Ру. Чем дольше длилась схватка, тем очевидней становилось преимущество карателя. Однако Гухта не собирался сдаваться: улучив момент, когда Тояк оказался практически на краю пропасти, кисару провел серию ударов и в самый последний момент, откинув саяк, бросился на врага врукопашную. Боясь потерять равновесие, Чистюля был вынужден ответит на вызов мурга, тем более, что его собственный меч улетел в пропасть. Они сцепились на самом краю обрыва, как два топориска дерущихся из-за сочного кута. От многочисленных ударов и царапин тела кровоточили, но они, не обращая на это внимания, продолжали с остервенением избивать друг друга, рыча и сыпля отборными оскорблениями.
Как только Тояк понял, что дело может обернуться для него неудачей, он тут же пошел на хитрость. Честь воина, это больше для тога с их кодексом! Дождавшись, когда Гухта начнет выдыхаться, Чистюля вынул из сапога небольшой кинжал и, быстрым движением, так, чтобы мург не успел парировать, вогнал его под ребро жертве. Гухта взвыл и тут же ослабил хватку. Тояк брезгливо скинул с себя наемника и поднялся.
Тяжело дыша, каратель прорычал:
- Пора предстать перед Сам-Ру поганец! Всё - добегался!
Чистюля подошел к лежащему на уступе саяку Гухты.
- Молись своим богам, нечестивец, если, конечно кому-то из них веришь? Не переживай я надолго тебя здесь не задержу. Мне нужна только голова, остальное оставлю на закуску топорискам или может принести твоему агато?
Тояк быстро подошел, замахнулся и опустил саяк на голову мурга.
Над ущельем разлетелся дикий вопль кисару. Охнос на соседней скале вздрогнул и громко прокричал в ответ. Еще слишком рано для охоты, темнота Сам-Ру скрывает от него все самое интересное. Нужно дождаться первых лучей Ра-Аам!
Литулу вскочила с походных мешков, на которых до этого завалилась спать. Она поднялась рывком и побежала за костер, встав так, чтобы свет пламени не мешал обозревать черную скальную громадину Сам-Ру расположенную впереди. Покоя в аруту нет и видимо уже не будет, пока не появится Гухта. Ах, ты ж, охвостье кута!
- Чего тебе?
Аглакайя с донтом, перекинутым через плечо, подошла к девушке.
- Отправляйся спать, а то ненароком перепутаю. Темно, а тут всякое бывает.
Кисару возвращалась с обхода дозорных и, так же, как и Литуту была встревожена криком. По их замыслу этого не должно быть. Значит что-то явно пошло не так. А тут ещё эта девчонка со своими страданиями по Гухте.
Литулу фыркнула, смерив презрительным взглядом соперницу, и не, сказав ни слова, отправилась спать. Хотя заснуть у кисару уже не получилось до самого рассвета. Сам-Ру развлекался с ее богатым воображением, подбрасывая самые жуткие варианты развития событий.
Не удалось выспаться и Аглакайе. По мимо мыслей о предстоящей операции, Гухте и походе в целом, она ещё беспокоилась о судьбе пропавшего Митху. Если этот мерзкий хиз ее не обманул, искать мальчишку нужно по ту сторону от Перевала, куда она и направлялась.
Тояк Чистюля потупил взгляд. Медленно словно боясь вспугнуть того кто стоял за спиной, повернулся. Ах, ты ж, мерзкое охвостье кута! Чиу! Несносный харату Замбару! Чиу, вот же, падаль!
Тога направил окровавленный клинок в грудь наемника.
- Теперь твоя очередь, Тояк, прощаться с богами. Хотя откуда у такого мерзкого отребья, как ты, могут быть боги, разве что Сам-Ру?
Чистюля понимал, что с раной, которую ему нанес кисару он больше не жилец. А значит нужно достойно уйти, но перед этим прихватить собой виновника поражения. Взгляд мутных глаз скользнул по лежащему рядом Гухте. Судя по тому, как шевелиться рот мурга - заказ-то он не выполнил. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Хотя теперь уже все равно. Чистюля прыгнул вперед прямо на Чиу.
Клинок меча пробил грудь карателя, ошеломив тога. На такой поворот событий он точно не рассчитывал. Этим и воспользовался наемник. Тояк крепко вцепился в сатунгасу кисару и рывком потянул на себя, сделав шаг назад. Тога пошатнулся, потерял равновесие, а затем вместе с Чистюлей сорвался со скалы. Ах, ты ж, охвостье кута!
Гухта на четвереньках бросился к обрыву. Он, конечно, не рассчитывал что-то там разглядеть, пропасть пропитана темнотой Сам-Ру, но надежда умирала последней.
-Чиу! Чиу!
Мург понимал, что сейчас может накликать на свою голову очень большие неприятности с дозорными Замбару, но об этом не хотелось думать.
- Помоги – раздался сдавленный хрип из темноты пропасти.
Гухта придвинулся практически к самому краю.
- Ты как там?
- Могло быть и хуже. Он повис на мне, я уцепился руками за выступ, поэтому не могу пока его скинуть. Тяжелый гад! Поторопись, долго мне так не продержаться.
Гухта кивнул в ответ, словно Чиу мог видеть его и начал спускаться, двигаясь на ощупь. Зажечь факел наемник не мог, так как все ещё оставалась надежда, что дозорные не придали особого значения их крикам и, у двух остальных групп все-таки получилось удачно завершить план.
- Поторопись, он кажется, зашевелился. Живучий, сын кута!
- Да, да, сейчас!
Гухта рванул вперед, оступился и почувствовал, что его резко качнуло. Пропасть разверзлась перед мургом черной пастью коварного Сам-Ру. Вцепившись пальцами в скальный выступ, ему чудом удалось удержаться, избежав жарких объятий темного божества.
- Ну, ты скоро там, он ползет по мне?
Ах, ты ж, мерзкий фокуру!
Гухта осторожно спустился с откоса, держась одно рукой за выступ, протянул другую тога.
- Хватайся!
Чиу вцепился в руки наемника и тут же оба почувствовали сильный толчок. Тояк добравшись до пояса, тога и, сообразив, что происходил, придумал, как ему все-таки закончить заказ. Стянув за собой в пропасть кисару, он выполнит договор с Растиком Пройдохой, а заодно отомстит за себя выскочке Чиу.
Пальцы Гухты скользили по холодной скальной поверхности, он рухнул на живот, из последних сил пытаясь закрепиться на этом покатом выступе. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Даже в такой ситуации Чистюля оставался верен самому себе. Мург зарычал, напрягая оставшиеся силы, чтобы вытащить и того, и другого. Ещё один толчок – Тояк явно не собирался сдаваться! Ах, ты ж, несносный фокуру! Наемник почувствовал, как под ним посыпались камни, ещё чуть-чуть и он полетит вниз вместе с ними.
- Отпускай! – прохрипел Чиу.
- Нет! – стянув, зубы выдавил из себя Гухта.
- Отпускай, говорю. Он поднимается по мне вверх. Чего ты ждешь, когда эта падаль и тебя за собой утянет? Гухта!
Наемник из последних сил цеплялся ногами за небольшие выступы, но Чиу оказался прав. Медленно, они скатывались в пропасть и виною всему Чистюля, который, несмотря на большую потерю крови, упорно тащил их за собой в обитель Сам-Ру. Чиу отпустил одну руку.
- Ты чего задумал?
- Отпускай, говорю! Ну!
Гухта упирался, отказываясь слушать товарища. Тога понимал, что ещё чуть-чуть, и они сорвутся в пропасть, шансы на спасение у Гухты таяли быстрее, чем бежит по тропе топориск.
- Не забывай, что с тобой, бок о бок, когда-то бился харуту!
- Ты … о ... чем …это, Чиу? Чиу!
Тога вытянул из ножен кинжал.
- Прости!
Свободная рука кочевника воткнула клинок в плечо Гухты. Мург взывал от нестерпимой боли и разжал пальцы.
Сам-Ру хищно оскалился, принимая жертву!
Вокруг вновь воцарилась привычная для Периферии тишина.
Свет Великой Ра-Аам усилился, пробиваясь сквозь каменные отверстия купола.
ГЛАВА XLI
Небольшая желто-серая ящерка с длинным хвостом, загнутым кверху, пробежала между двух валунов и спряталась за сухим кустом палисомы. Огромная тень охноса проползла следом за ней, уперлась в стену, а затем поднялась по каменистому склону к самой вершине утеса. Ящер облетал ущелье в поисках пищи. Его внимание привлек черный силуэт воина, одиноко стоявшего на скалистом выступе. Хищник издал громкий крик, повернул и направился к потенциальной жертве. Однако, Сам-Ру коварен как по ту, сторону обители, так и по эту! Два болта григера, один за другим, пробили тело ящера. Он сделал ещё несколько взмахов крыльями и, винтом, полетел в пропасть.
Кицу Малыш посмотрел вниз. Где-то там нашел себе последнее пристанище мерзкий посыльный Сам-Ру, посмевший открыть на него охоту. Наёмник, снял с пояса флягу и немного отпил. Следует экономить ругу, впереди ещё весьма не простой, спуск. Он видел, как закончил свой путь Чистюля, как сокрушался Гухта по погибшему тога и как потом ему помогали спуститься, вернувшиеся на крики наемника, кровососы. Кицу не успел, но это его не сильно огорчало. Никто не говорил о спасении Тояка, а вот Гухта пока должен жить – так и вышло и не важно, что Малыш не приложил к этому никаких особых усилий, поручение выполнено, а значит, пока, можно возвращаться назад. Остальное от него уже не зависит. Ему совершенно безразлична дальнейшая судьба мурга, пока не поступит новое поручение. А то, что оно непременно будет, можно было нисколько не сомневаться. За этим мургом уже давно тянется кровавый след, а значит рано или поздно Сам-Ру потребует свою плату и очень даже может быть, что за ней пришлют именно его – Кицу Малыша.
Алглакайя вздрогнула, услышав позади глухой удар от упавшего тела. Ах, ты ж, охвостье кута! Девушка повернулась и, обнажив саяк, стала подкрадываться к пожелтевшим кустам палисомы за которыми лежало, что-то довольно большое и темное. Охнос! Ах, ты ж, никчемное охвостье кута! Кисару внимательно осмотрела находку. Так и есть! Кто-то, используя григер сиронгов, ещё на подлете, сбил прислужника Сам-Ру. Но, что сахигарлы там забыли? Аглакайя отбежала, спряталась за большим валуном и осторожно, так, чтобы не попасть под прицел григера, посмотрела вверх. Никого! Придется подождать. Григер - это даже не данак: бьет куда дальше и намного точнее!
Время тянулось, Аглакайя сидела, бессмысленно таращась в купол, а вокруг абсолютно ничего не происходило. Наконец, кисару не выдержала и решила довериться богине. Воздав молитву Великой Ра-Аам, она, короткими перебежками, пересекла опасный участок ущелья. Не успела завернуть за поворот, как натолкнулась на лежащего тога. Жалкий, потрепанный в схватке, вид Чиу заставил сжаться аруту Аглакайи. Они не были так близки, однако, она всегда ему симпатизировала, как кисару и как отважному воину, даже несмотря на статус харуту. Харуту он оставался для Замбару, но не для нее. Девушка стащила тело тога с обезображенного трупа Чистюли, который выглядел куда хуже кочевника.
- Ну, нет, этого, я точно не себе не потащу. Им надо пусть едут сами, раздери их агато!
Аглакайя взвалила на себя Чиу и, осторожно ступая, под тяжестью тела, направилась обратно, стараясь идти как можно ближе к отвесной стене, не выходя из тени. Мало ли что! Кому-то же не спиться, раз сверху, словно переспевший солот, падают сбитые охносы.
Точный удар кинжала оборвал жизнь дозорного, выбив напрочь из него аруту. Ашат-Рар вытер кровь с лица. Оглянулся на шум позади. Сердце хадрата усилено барабанило о мощную грудную клетку, а единственный глаз пылал огнем Сам-Ру.
- Ты чего там возишься? – обратился воин к Сатару-Харуну, который, сидя на полу у стены камеры, душил второго стражника. Мощные руки рахгута буквально выжимали жизнь из противника. Но тот, на удивление оказался крепким воином: он отчаянно сопротивлялся, норовя, того и гляди, вывернуться из крепких объятий сахигарла.
Хадарт тихо выругался, подбежал и, не мешкая, вогнал клинок в грудь сахигарла, подняв предварительно одну из черных пластин доспеха. Воин, наконец, успокоился и замер. Сатару откинул голову на стену, тяжело выдохнув. Рассветы, проведённые в заточении на скромном пайке, видно не прошли для него бесследно. Досыта он практически ни разу не наедался. Тем более, что приходилось делиться с Ашат-Раром, который официально объявил голодовку для исурамбу-таронгов, а на деле забирал добрую часть пайки Сатару себе.
- Ну, вот и дело с концом!
Сатару перевалил на сторону грузного дозорного и тихо выругался.
- Где только их набирают, он как гураму весит, не меньше?
Ашат-Рар улыбнулся.
- Пошли, нужно поспешить, скоро развод!
Сиронги побежали вверх по темному коридору вдоль винтовой лестницы, оставив после себя три трупа и лужу крови.
Старший караула рампа, имевший давние трения с Ашат-Раром, на свою беду решил поиздеваться над хадратом, когда сообщал последнему печальную весть о гибели отца. Он ушел, однако Ашат-Рар на этот раз решил идти до конца. Сахигарл напал на одного из стражей во время обходе, разоружил. А когда на шум явился старший караула, все было уже кончено, как для его дозорных, так и для него самого. Молодые сиронги, из последних прибывших хамру, очень доверчивы и, как правило, сочувствуют ситоям. Их легко сбить с толку, тем более, если перед ними сам Ашат-Рар. Этот печальный факт и сыграл злую шутку с молодым сахигарлом.
По пути беглецам больше никто не попался, поэтому очень скоро они оказались у овальных дверей отсека. Дозорный задремал, даже не подозревая, что это будет последнее, что он сделает в своей короткой жизни. Вытерев кинжал о накидку убитого сахиграрла, хадрат снял с воина раг, шлем и панцирные доспехи. Дверь отсека оказалась не запертой. Тихо протиснувшись в проем, он очутился на улице. Свет факельных чаш не достаточно освещал площадь, чтобы дозорные на башнях могли заметить две крупные фигуры, крадущиеся по тени соседнего отсека.
Сатару на четвереньках дополз до загона и, обезвредив дозорного, выкрал двух топорисков, пока Ашат-Рар разбирался с караулом на главных воротах рампа. Болт григера оказался куда убедительней любых доводов. Сидя верхом на ящере Ашат-Рар нетерпеливо оглядывался по сторонам, поджидая Сатару-Харуна. Однако сахигарл никак не возвращался. Всего-то нужно было прихватить пару дополнительных колчанов с болтами. Ну, где его носит? Хадрат ощущал неприятную вибрацию по всему телу. Очень тяжело сдерживать себя, когда до заветной свободы всего несколько хелей.
Внезапно топориск под сиронгом глухо зарычал, что-то явно пошло не так!
- Решил оставить нас, не простившись, Ашат-Рар?
Хадрат обернулся на голос за спиной.
Позади него стоял в длинном черном балахоне сам Чарай-Катар в окружении всадников на топорисках. Хадрат выхватил из-за спины григер, однако воспользоваться им так и не смог. Сверху на беглеца скинули большую, плетеную сеть из лиан. Он попробовал выпутаться. Как бы, не так! Чем яростней Ашат-Рар сопротивлялся, тем больше запутывался. Тем временем подбежали фаранги и спеленали агатра. Громко проклиная кирувитов и принятый отус, он ещё, немного, пытался сопротивляться, пока сахигарлы не остудили его пыл тяжелыми сапогами всадников и древками кочевых донтов.
Словно мешок солота хадрата Ситуст-Ры протащи по мостовой. За поворотом, ведущим к отсеку для заключенных, Ашат-Рар увидел тело преданного ему Сатару. Воин лежал истыканный болтами григера с отрубленной головой. Наверняка на этот раз не обошлось без ушкуев. Это точно их рук дело! Кто ещё мог предупредить головастых сыновей кута?! Ашат-Рар закрыл единственный глаз, пытаясь абстрагироваться от ситуации. Теперь ему точно отсюда не выбраться. Охрану, конечно, усилят, а без верного Сатару побег просто не возможен. Видимо та же участь постигнет и его, только будет больше публики и показного пафоса кирувитов. Все, как они любят!
- Апоса Чарай-Катар, все готово! – с некоторым придыханием сообщил таронгу младший послушник.
Кирувит вышел из-за стола, накинул на большую голову капюшон и направился к выходу. Этот рассвет, как ни когда, будет переполнен событиями: кремация Арат-Ру, погибших дозорных, Сатару-Харуна и показательная казнь Ашат-Рара. Ждать возвращения Рулаг-Хатаруна не имело никакого смысла. Агатра сделал столько, что ничего другого от Ситуст-Ры он больше не заслуживал.
Агато клацал зубастой пастью по воздуху, готовый, в любой момент, сорваться с места. Однако Гухта медлил. Что-то подсказывало мургу, что ещё слишком рано. После тяжелой ночи его то и дело клонило в сон. Он посмотрел на гураму Литулу. Вот же, несносная девчонка: за каким-то кутом она приехала следом? Наотрез отказалась оставаться в арьергарде колонны. Гухта махнул рукой на очередную выходку девушки, спорить с ней у него просто не осталось сил. Им и так пришлось задержаться на пару рассветов, пока не затянулись раны. Регенерация тканей кожных покровов кисару проходит быстро, однако внутренние процессы восстановления затягиваются на долгие рассветы, а тут ещё она со своими капризами.
- Вон, я вижу, к нам скачет Тур! – прокричала Литулу.
Гураму кисару то и дело ревел, косясь на стоявшего поодаль агато, поэтому чтобы ее могли расслышать девушке приходилось кричать.
Гухта зарычал, стукнул по налобнику ящера стрекалом и стал терпеливо дожидаться возвращения тога. За последнее время наемник сильно вымотался. Битва с Тояком, прощание с Чиу, переход через ущелье Перевала, конечно, не прошли для него даром. Он бы всем пожертвовал ради одного спокойного рассвета, но где его взять? Вот и сейчас Тур принесёт какие-то вести о сиронгах. А значит, скорее всего, придется куда-то ехать, кого-то спасать, кого-то убивать. О, Великая Ра-Аам. Наемник впервые за долгое время начал понимать, что все чаще стал уставать от всей этой кочевой жизни. Как же он жалел порой, что оставил долину, где им с Литулу было так хорошо. Зачем он вообще подался на провокацию Сам-Ру и бросился на помощь кочевникам. Кто они ему? Жалкая горстка сопротивления, которую при желании раздавит Ситуст-Ра и даже не заметит. Уведи он сейчас мургов с логу, и Туру не выстоять, каких бы опытных тога он с собой не привел. А тут ещё Чиу! Эх, Чиу, Чиу!
- Придется ехать! – прокричал Тур, приближаясь к агато мурга.
Ах, ты ж, охвостье кута!
- Что там?
- Агатра Ситуст-Ры Рулаг-Хатарун, говорит, что пришел к нам с миром и почему-то хочет видеть именно тебя? Войны они не хотят. Уверяет, что Ашат-Рар пленен, и он согласен его нам выдать, если пойдем с таронгами на переговоры. Не знаю, что они задумали, но мне это не нравится, что скажешь?
- А ты у его «тени» спроси, она тебе подскажет! – прокричала Аглакайя проезжая мимо Литулу. Они перекинулись между собой «злобными стрелами Сам-Ру».
Тога нервно дернул узду гураму и прорычал:
- Мне не до шуток, Аглакайя! Я привел с собой воинов и сейчас нужно принять решение. Обойти саронгов не получиться, кто знал, что эти нечестивцы ждут нас на выходе? Дозорный разъезд попал в окружение. Ждать их возвращения не имело смысла, тем более, когда сзади поджимают тога Замбару. Теперь вот с дозорными надо что-то делать, не оставлять же их у нечестивцев? Поэтому, заканчивайте свои распри или отправляйтесь обе к Сиене и грызитесь там, сколько аруту угодно.
Аглакайя посмотрела на Гухту.
«Ну, уж, нет, я ему такого удовольствия не доставлю».
Тур отвернулся и вновь обратился в мургу. Тратить, нервы попусту у него не было никакого желания. Перепалки Агалкайи с Литулу всем ужасно надоели, Тур едва сдерживался, чтобы не отправить их силой к верховной жрице. Интуитивно тога понимал, что мург не будет против, а скорее даже наоборот - поддержит его.
- Так что?
- Едем! Литулу, мурги под твою руку. Ждите здесь моего возвращения или посыльного от меня. Без приказа ничего не предпринимать.
Она хотела что-то возразить, но он оборвал ее не дав сказать ни слова:
- Оставайся здесь, хватит с меня Чиу!
Достал стрекало и погнал агато следом за Туром.
Медленно Аглакайя направилась за всадниками. Отъезжая она обернулась к Литулу и широко улыбнулась, чем вызвала в аруту девушки бурю эмоции. Вот же, мерзкая фокуру! Литулу готова была сорваться с места и, догнав кисару изрубить на куски, но последние слова Гухты заставили ее остановиться. Все-так он для нее важнее, тем более, что теперь ей есть чего опасаться. Она расскажет ему обо всем сразу, как только поход завершиться и они вернуться за Перевал. Но не сейчас, ещё слишком рано. Девушка оглянулась назад. Мурги наблюдали за этой сценой с девушками, перешёптываясь между собой. Подумаешь! Пусть говорят, что хотят! Гухта их вожак, она его спутница, а значит ей нечего опасаться. Хотя где-то глубоко внутри аруту девушка испытывала оторопь, находясь в их окружении. Какие они все-таки мерзкие! Эти сальные шуточки, взгляды, звериные повадки, да по сравнению с ними кровососы Кизрана, просто элита Периферии! А ведь, её он один из них!
Где-то впереди яростно зарычал агато Гухты. Литула непроизвольно дернулась вперед, однако не успел ее гураму сделать и десяти шагов, как она остановилась, вспомнив, что не одна и за ней стоят значительные силы мургов с логу, которыми просто так не разбрасываются. Гухта это точно не одобрит. Сжав негодующую аруту мертвой хваткой, девушка развернула ящера и вернулась на прежнее место. Видимо ее время ещё не пришло, нужно запастись терпением и ждать, как и наказывал Гухта.
Мург никак не мог успокоить агато, который увидев стройные ряды хамру топорисков пришел в бешенство. Ящер рычал, мотал большой головой из стороны в сторону, скалился, готовый того и гляди сорваться с места. Гухте пришлось отъехать на некоторое расстояние, спутать ящера цепями и пересесть на гураму для ведения переговоров с сиронгами. Рулаг-Хатарун побоялся подъезжать ближе, чем на пол сикеля к кисару, так как в рядах кочевников явно царила какая-то неразбериха. Один обезумевший агато, чего стоил?
Туру пришлось остаться с тога, так как никто не собирался доверять сиронгам. На переговоры поехал Гухта с Морок-Атаном, который, как никто другой, прекрасно знал Рулаг-Хатаруна и уверял, что с этим сахигарлом можно иметь дело, хотя полагаться полностью не него все же не стоит. Рулаг, когда-то, как и Ашат-Рар, проходил обучение у рахгута при Ора-Хота. Аглакайя стояла рядом с Туром, приняв командование над правым крылом кисару вместо Морока.
- Слава таронгам, Морок-Атан! – прокричал агатра Ситуст-Ры, при приближении всадников. Парламентеры остановились на почтительном расстоянии в несколько хелей. Гухта чувствовал, как неприятно трепещет аруту внутри него. Только не понятно она все-таки требует крови или жаждет укрыться где-то вдали от всего, что сейчас происходит вокруг.
- Слава таронгам! – ответил Морок-Атан, приветственно подняв руку вверх.
Обе стороны сблизились настолько, чтобы можно было вести переговоры, но при этом иметь свободные пути отхода, на случай непредвиденных ситуации. А такие бывали не раз, особенно когда дело касалось мургов, «кодекс», которых оставлял желать лучшего. И те и другие изрядно нервничали, так как впервые за долгое время Ситуст-Ра должна была пойти навстречу чаяниям Периферии, чтобы достигнуть определённого результата. А учитывая настрой сахигарлов и кочевников, по отношению друг к другу, это будет довольно непростой задачей.
- Я вижу просторы Периферии пошли тебе только на пользу, Морок!
Сиронг учтиво склонил голову, отдавая дань традиции. Похвала агатра всегда оставалась значимым событием для любого сахигарла, на чьей бы стороне он не находился. Внутри аруту воина вспыхнуло что-то давно знакомое и тут же засосало где-то под ложечкой. Кто бы мог подумать, что все так перевернется с ног на голову? Может, …хотя нет! Нет! Он вспомнил о Сое, помогавшей ему подняться на ноги. О том, как она мучилась со своей культей, пытаясь выходить его. О том, что коварство таронгов знакомо ему не понаслышке и малодушие тут же отпустило аруту, уступив рациональным доводам. Никогда не стоит подаваться на мимолетное влечение, оно может быть очень коварным и, умело пользуясь эмоциональной составляющей, привести к гибели целого.
- Мы готовы тебя выслушать, агатра, – сдержанно ответил Морок.
Рулаг-Хатарун подъехал ещё ближе, всадники, за его спиной, явно нервничали, но остались на месте. Агатра сам знает, как лучше сделать, а у них есть четкие инструкции.
Вся эта ситуация очень сильно выводила Гухту из равновесия, он ужасно устал, измучен и ему сейчас не до этих мерзких сантиментов между сиронгами.
- Агатра, может, уже скажешь, с чего вдруг вместо болтов григера, ты шлешь нам свои лживые приветствия?
Рулаг-Хатарун нахмурился. Дерзкий тон наемника ему не нравился. Если он так ведет себя без какого-либо повода, что же будет дальше?
- В мирных переговорах заинтересована не только Ситуст-Ра, но и Периферия, какой бы дикой она не была.
Гухта сделал вид, что проглотил оскорбление.
- Мы предлагаем вам договор на довольно выгодных условиях. Главное это, конечно, перемирие. Сейчас по всем пунктам сложно пройтись, да и не место, но уверяю тебя, мург, даже вы в накладе не останетесь.
Наемник усмехнулся.
- Ты, что же, сиронг, предлагаешь мне сейчас кута в мешке из-под солота? На такое даже хизы не отважатся.
Гухта, демонстративно, опустил руку на эфес саяка. Боковым зрением, он заметил, как замелькали григеры всадников, которым отдали команду – наизготовку. Одно неверное движение и от них с Мороком ничего не останется кроме кровавой кучи, обильно нашпигованной болтами, хотя и Тур, после этого, не заставит себя ждать. Эти сахигарлы вряд ли уже когда-нибудь попадут в родные рампа.
Рулаг-Хатарун догадался, о чем подумал наемник.
- Вот видишь, это как раз то, про что я говорю. Тяжело принимать важные решения, от которых зависит дальнейшая судьба Периферии, когда на тебя направлены григеры. Не правда ли?
- Плох тот мург, у которого после выгодной сделки - мешки пусты. Свои советы придержи при себе, сиронг.
В этот момент свет Ра-Аам померк, и в рядах враждующих сторон опять началась какая-то неразбериха. Поднялся рев гураму, рычание топорисков и крик разъярённого агато, которого никак не могла упокоить Аглакайя. Нервное напряжение значительно возросло и с той и с другой стороны.
Рулаг-Хатарун приподнял забрало, посмотрел на купол. В глазах агатра читалась, явна тревога.
- Вот именно об этом и пойдет речь. Я не хочу сейчас вдаваться в подробности, ситуация довольно не простая, к тому же от имени Ситуст-Ры закрепить с вами договор могут лишь исурамбу-таронги, мне просто поручено … - агатра тщательно подбирал слова, - поручено сопроводить вас для ведения переговоров.
- Десять хамру с топорисками и пять телег продуктами! Ваших нечестивцев мы кормить не собираемся, – резко на это ответил Гухта.
Морок в недоумении посмотрел на мурга.
- А чего тянуть-то? Раз ты поводырь и не можешь нам ничего сказать по существу, с чего вдруг я должен с тобой ещё что-то пережевывать? Мы пойдем за вами, но при нас останется оружие и гураму, а вы приведете нам десять хамру отборных всадников с топорисками. Если переговоры провалятся, и вы нарушите обещания. Топорисков мы оставим себе, а вашим поганцам, всем до единого, перережем глотки. Уж, поверь, за нами не заржавеет! Так будет честно? Понятно объяснил?
- Откуда он такой резвый взялся, Морок? – спросил Рулаг-Хатарун у сахигарла на языке сиронгов.
Не успел всадник ответить, как за него это сделал сам Гухта.
- Оттуда откуда берутся все – из яйца. Ты, как мне кажется, не понимаешь одной важной вещи, сиронг, но я тебе сейчас разъясню. Морок воин Тура, а Тур тога кочевого племени который лично ко мне, как к моим мургам, никакого отношения не имеет. У нас есть кое-какие общие интересы, но как только они исчезнут наши тропки пойдут врозь. Поэтому, если хочешь говорить со мной - говори, но не ищи у сиронга поддержки, мы с ним по разные стороны от тропы. Я мург и мургом останусь.
- Для мурга ты неплохо изъясняешься на языке Ситуст-Ры. А судя по шлему и многочисленным шрамам, могу предположить, что возможно даже бывал там. Вот только не пойму, как мы упустили такой экземпляр, тут явно тянет на четвертый уровень со всеми вытекающими.
Гухта выхватил саяк. Морок подъехал вплотную к наемнику. Вся хлипкая дипломатия переговоров рассыпалась на глазах. Молодость и горячность оппонентов грозила обернуться катастрофой, как для одной, так и для другой стороны. Нужно было срочно спасать положение.
- Если агара не возражает, нам нужно посоветоваться.
Мороку пришлось приложить некоторое усилие, чтобы заставить Гухту развернуть гураму и отъехать не несколько шагов от делегации Ситуст-Ры.
- Ты чего вытворяешь, парень? Так мы точно далеко не уедем. Скажи мне: стоило ли нам проделывать такой путь, чтобы сейчас сдохнуть под григерами? Ты зачем согласился на переговоры, потешить лишний раз самолюбие? Потрясти перед ними саяком? Одумайся, пока не поздно!
Гухта зарычал.
- И что? Это на меня не действует, ты не с мургами, охолони. Если не желаешь бессмысленной сечи, просто дай мне завершить переговоры, вернемся, а там командуй, сколько влезет. Здесь твой авторитет не пострадает. Я знаю, как с ними говорить, одного языка сиронгов тут не достаточно. А вот так будешь со своей девчонкой договариваться.
И этот туда же, грязь со стоп Сам-Ру!
Гухта выдохнул. По-своему Морок, конечно, прав. Ну, зачем было лесть в петлю? Наемник развернул топориска.
- Так ты принимаешь наши условия, агатра? – спросил сахигарл.
- Кто-то ещё будет от вас или только вы двое?
- Нас трое.
- Хорошо, я отдам необходимые распоряжения и до того, как стемнеет, к вам прибудут десять хамру безоружных всадников. С рассветом выдвигаемся к рампа Од-Ра так всех устроит?
Гухта молча кивнул, развернул гураму и помчался к Туру. Морок не спеша поехал следом. Он ничего не стал говорить агатра, хотя когда поворачивал, рука, по привычке, потянулась к груди. Ведь все-таки перед ним был сам агатра Ситуст-Ры.
Первые лучи света коснулись начищенной поверхности, наспех собранного, эшафота, на котором стоял закованный в цепи хадрат. Толпа гудела подобно пчелиному рою. На площади столпилось практически все население рампа Од-Ра. Каждый сиронг хотел присутствовать на казни Ашат-Рара. Кто-то давно ждал этого, иные сочувствовали, по-своему жалея сахигарла. Коллегия исурамбу-таронгов сидела на большом балконе главного отсека рампа. Свет пробивался сквозь каменный купол, то мерк, то вновь вспыхивал. От чего все, что должно было происходить на площади, получило мрачноватый подтекст. Ситоям казалось, что с уходом Ашат-Рара погаснет и Око-Ра.
Несмотря на раннее время, рампа бурлила активной жизнью.
Как только свет Ра-Аам набрал силу и перестал меркнуть. На эшафот по приставной лестнице взошли рахгута, и пять всадников, которые должны были при помощи григеров привести приговор в исполнение. Ашат-Рар никак не реагировал на происходящее. Он уже смирился со своей участью и сейчас хотел лишь одного – отправится вслед за отцом и Сатару-Харуном. Закономерный конец для борца за счастье Ситуст-Ры. Глупцы! Радовало хотя бы то, что он не сдохнет, так же бесславно, как некогда Сабатаранга. На его исход, судя по всему, будет любоваться весь свет Ситуст-Ры.
Чарай-Карам подошёл к бортику балкона, посмотрел на купол. Ему бы очень не хотелось, чтобы свет потух в самый ответственный момент. Сиронги конечно не уранга, но и они, особенно большая часть ситоев, могут истолковать все это в свою пользу. А с таронгов и так хватит потрясений за последнее время.
Заиграла кефаль, затем вступил читок.
Кирувит поднял руку, над рампа воцарилась могильная тишина. Стало вдруг настолько тихо, что казалось, пролети сейчас над площадью муха, и они все оглохнут от ее жужжания. Ашат-Рару завязали глаза и поставили грудью к шеренге всадников с заряженными григерами на изготовке. Старший рахгута не спускал глаз с руки таронга.
Пора!
Рука Чарай-Катара пошла вниз и в этот самый момент над площадью рампа Од-Ра, пронзительно загудел сиронзу, подхваченный сразу несколькими сторожевыми башнями.
Из арки, выходившей на площадь, сначала показался Рулаг-Хатурн, верхом на боевом топориске, а следом выехал Гухта, агато которого произвел неизгладимое впечатление на всех собравшихся включай исурамбу-таронгов.
Свет Ра-Аам опять ненадолго померк, как бы знаменую окончание мероприятия. Ашат-Рар опустился на колени и выдохнул.
Рахгута подошел к хадрату и стянул повязку, по просьбе последнего.
Кроваво красный глаз Ашат-Рара, стрелой григера, впился в лицо, проезжавшего мимо эшафота Гухты.
ГЛАВА XLII
Свет Великой Ра-Аам померк на короткий промежуток времени, затем вспыхнул снова, словно кто-то невидимой рукой включил рубильник. Перепуганные куты бросились через тропу топорисков. Услышав о приближении агато, они искали спасения, прячась в самых потаенных местах джунглей. Грозный ящер, перешагивая через массивные корни деревьев, выбрался на лесную тропу. Его янтарные глаза пробежались по кустам в поисках жертвы. Последнее время всё больше питаться приходилось жалкими остатками, от чего он стал ещё более нервным и раздражительным.
Гухта выдохнул: наконец-то закончились эти непроходимые болота! Они уже думали, что им так и продеться ползти, по брюхо в трясине, до самых рампа Ситуст-Ры. Хвала Великой Ра-Ам, всё обошлось! Хотя несколько раз наемники оказывались буквально на коготок кута от гибели. Болотистая местность, кишащая кари, гигантскими вопрами и не менее гигантскими откетами, не лучшее место даже для мургов. Следом за Гухтой показались гураму наемников. Обозленные и готовые вспыхнуть в любой момент, они с ненавистью смотрели на все, что их окружало. Какой рассвет их носить по джунглям по воле Гухты и все напрасно. Если так будет, продолжаться дальше они долго не выдержат и вожак это прекрасно понимал.
Где всё то, что им обещала Ситуст-Ра?
Договор договором, однако, мурги не регулярные части сахигарлов, только на обещаниях, да посулах далеко не уедешь. Нужно дать возможность наемникам выпустит пар и немного пограбить. Они не особо заботились о том, что с каждым рассветом тепло от лучей Ра-Аам становиться все слабее и слабее, мурги рассуждали весьма прагматично, живя одним рассветом. Поэтому все эти переживания исурамбу-таронгов о грядущем будущем, их, вообще, мало трогали. А как заставить мургов пересечь пески Пояса Сам-Ру, когда они и так уже на пределе?
Задачка не из простых, забери их Сам-Ру!
Гухта махнул рукой, давая понять, что пора сделать привал. Наемник отъехал подальше, на безопасное расстояние, чтобы лишний раз не тревожить гураму присутствием хищника. Ситуст-Ра согласилась в обмен на помощь, оставить мургов в покое, по крайней мере, тех из них, кто промышляет грабежом за Перевалом. Они не станут, по заверениям Чарай-Катара, отстраивать новые рампа, тем более, если у них получиться вернуть себе Твердыню Умра. По отусу Аститаронга планировалось полностью переделать приграничные рампа под кочевников пожелавших перебраться за стены Ситуст-Ры. После прохождения уровня и получения определенной ступени с допустимым коэффициентом полезности, кочевник сможет претендовать на получение гражданства. Мургов это мало заботило, но все же, возможность была и у них.
А, что если им с Литулу тоже попробовать? Но для начала, всё же, стоит посмотреть, что там да как.
Главное, что сиронги уйдут с Периферии и обещают навести порядок с тем, что происходит за каменным куполом. Гухта не вдавался в технические особенности, но понял, что после того как они возьмут под контроль Твердыню Умра, все эти проблемы со светом Ра-Аам прекратятся и зелень Периферии перестанет гибнуть, пугая голодом кочевые племена. Это стало основным аргументом у всех групп тога, которые разъехались по племенным землям кочевников. Нужно было в самые короткие сроки собрать приличный контингент тога, так как только соплеменниками Тура и мургами Гухты тут явно не обойдешься.
И вот уже, какой рассвет подряд Гухта с несколькими мургами разъезжает по Периферии, пугая своим видом местных аборигенов, в надежде набрать, под свою руку, как можно больше воинов.
- Там в нескольких сикелях выше по реке кочевье кисару,- сообщил Итур-Гер вернувшийся из разведки.
Глаза наемников загорелись, жаждой наживы и это не ускользнуло от Гухты. Да, с каждым рассветом сдерживать их становилось все труднее. Но нужно как-то держаться, иначе все планы рухнут: собрать наемников в следующий раз будет уже не так просто.
- И нет дозорных? – поинтересовался Гухта.
- Да есть, конечно, но ты же меня знаешь, Гухта, дело-то плевое!
Наемник с гордым видом глотнул ругу из фляги, которую ему протянул один из стоявших рядом товарищей.
Гухта тяжело вздохнул, поправил ремни, перекинутые через плечо, и пошел к агато. Оседлав ящера, он подъехал к мургам.
- Без меня никуда не трогаться, поеду сам все проверю. А вы, будьте наготове, мало ли что!
Наемник решил попытать удачу в одиночку, местное население не слишком-то жаловало мургов и с большой не охотой принимало их у себя. К тому же, ему все сложнее держать их в узде. Да и кто согласиться отправиться в поход, когда ему угрожают расправой, и как долго такое войсковое подразделение просуществует. Так что переговоры лучше вести без пестрой шайки за спиной.
Ехать пришлось недолго. Уже через сикель негромкий свист заставил мурга остановить агато. Ящер нервно замотал хвостом, чувствуя присутствие посторонних гураму тога. Да, верхом на такой громадине не так-то легко оставаться незамеченным. Сквозь пожухлую листву наемник разглядел нескольких кисару окруживших его с трех сторон. Зелень, которой раньше изобиловали эти земли теперь уж совсем не та, зато обзор хороший. Если так пойдет дальше скоро останутся одни ветки и тут с Чарай-Катаром сложно не согласиться.
- Я пришел с миром! – прокричал Гухта, подняв обе руки вверх.
- С каких это пор мурги, разъезжая на агато, приходят к нам с миром?
Воин опустил руки, на всякий случай сжал рукоять саяка, ну мало ли что! Хотя в такой ситуации ему вряд ли удастся уйти, даже верхом на агато. Стреле данака абсолютно все равно, на каком ящере ты сидишь.
- Проваливай, покуда цел, и забери своих нечестивцев.
Ах, ты ж, охвостье кута. Значит, не так ты хорош, Итур-Гер, как хвалился! Не кут же им принес эту новость на хвосте.
- Мне бы переговорить с вождем или, на крайней случай, со жрецом. Не стоит так нервничать, я к вам ненадолго.
- Убирайся, говорю, мерзкое отребья, пока разрешаю, у нас с мургами разговор всегда короток!
Тога продолжали скрываться среди листвы, не желая показаться на свет. Да-а, с этими, судя по всему, ничего не выйдет, видимо не стоит даже и пытаться.
- А где ваше хваленое гостеприимство. Сами посмотрите, я пришел совершенно один, у меня есть, что вам сказать. Чего вы испугались-то? Агато? Так я его оставлю здесь, а вы проведете меня в кочевье, там и потолкуем. Договорились?
- Шел бы своей тропой, а то мой саяк потолкует и с тобой, поганец, и с твоим хвостатым прислужником Сам-Ру. Слышал?
Гухта зарычал.
- Да как вы не поймете, кутье охвостье, что я для вас же стараюсь. А ну, вылезайте на свет! Вы тога или трусливые куты?
Свист от пущенной стрелы разрезал воздух. Снаряд рассек листву и воткнулся в походный мешок, висящий сбоку седла. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Ну и как теперь с такими разговаривать? Ведь сами напрашиваются на неприятности!
- Я два раза просит не стану. Хочется вам или нет, а я поговорю с вождем и пройду к нему в кочали. Шутки закончились.
- Проваливай, надоел, а не то понаделаем сейчас дырок и в тебе и в агато.
Следующая стрела прошла над самой головой Гухты, слегка царапнув шлем мурга.
Ну, держитесь, поганцы. Наемник натянул удела, развернул ящера и направился в лагерь мургов. Он не собирался давать кочевникам время для подготовки к отражению атаки. Не хотят по хорошему, значит, попробуем по-плохому. В конце концов, мурги и так засиделись в седлах. Скоро друг друга резать начнут. А тут такая удача – подвернулись упертые кисару, которых непременно следует проучить, чтобы другим не повадно было!
Все закончилось на удивление быстро. Основная масса этого племени, как, оказалось, откочевала за Перевал, а те, кто решил расстаться с аруту на земле предков, упорно сопротивлялись капризам природы. Свет Ра-Аам, то и дело, мерк, а с ним и гибла вся зелень, однако кисару продолжали упорно приносить жертвы богине в надежде, все-таки, заслужить ее прощение. Ни жреца, ни вождя среди тога не оказалось. Мурги немного пролили крови, получив истинное удовольствие от погони. Гухта особого участия не принимал, он лишь казнил того самого кисару, по чьей вине ему пришлось натравить на кочевье мургов. По-другому наемник поступить просто не мог, прояви он сегодня слабость и завтра к его горлу приставят саяк, или того хуже, вообще прирежут во сне и слова сказать не дадут.
Гухта вошел в одно из кочали. На потертых циновках сидели мать с дочерью, они жались друг к другу, таращась на мурга глазами, переполненными страха. Сам-Ру облизнулся. Вот так сюрприз! Воин осмотрелся вокруг, пусто как в брюхе голодного охноса. С этих-то и взять совсем нечего. Разве что девка …да нет, мургам и так хватает, тех, что уже поймали. Да, оскудела Периферия. За стеной жилища послышали крики и вой перепуганных женщин. Мурги дорвались до желанного, теперь их отсюда не оттащить. Гухта жестом показал кисару, что тем стоит соблюдать тишину и быстро вышел.
Перед ним стояли наёмники во главе с Итур-Гером.
- Тут ничего нет – прорычал предводитель шайки, - проверти ещё окраины, может там что завалялось.
Мурги пошли по спирали к центру кочевья, Гухта бросил взгляд на кочали, которое только что покинул, что мог - он для них сделал. Взобрался на спину агато и поехал следом. Через просвет между пологом и стеной за ним наблюдали две пары перепуганных глаз.
Взять с этого племени толком ничего не получилось, так как все самое ценное, с собой забрал жрец, но мургам и этого хватило. Хотя Гухта обратил внимание на то, что если так будет продолжаться и дальше, то вскоре им нечего будет грабить на просторах Периферии. Нужно срочно что-то делать, как ни крути, а Ситуст-Ре придется помочь. Свет, оказывается, выполнял очень важную функцию во всей пищевой цепочке Периферии и если им не удастся сохранить это звено, очень скоро все придет в упадок, а значит, мурги окажутся следующими после кочевых кисару или тех же ртупов Забытых пещер.
Поездки по Периферии показали, что не так много племен осталось по эту сторону от Перевала и ещё меньше пожелало присоединиться к Великому походу через Пояс Сам-Ру. Племя, с которым столкнулся Гухта, оказалось одним из сотен, которые постигла та же участь. Убедившись в этом мурги, наконец, перестали выказывать недовольство, отложив все противоречия на потом. Тем более, что за стенами Ситуст-Ры наверняка будет чем поживиться. Не станут же они слушать сиронгов, которые и так им обязаны всем, что имеют.
Следуя от кочевья к кочевью, убеждая, уговаривая, угрожая, коалиции из кочевых племен, мургов и сиронгов удалось все-таки набрать достаточное количество необходимого контингента для перехода. О том, что им грозит столкновение с тасаритами, сиронги решили умолчать. И без того, возникло много шероховатостей организационного характера, но на их устранения у таронгов просто не осталось времени. Зелень стремительно чахла и желтела. Если тянуть дальше им просто не на чем будет ехать через пески, а пешком туда не так-то просто добраться, а тем более пытаться что-то отвоевывать.
- На кой он нам нужен? – поинтересовался Итур-Гером у Гухты, - указывая на бредущего позади Ашат-Рара.
Хадрат шел безоружным, прекрасно понимая, с какой целью наемник держит его возле себя. Однако паритет с таронгами это не все, чего добивался Гухта, прихватив с собой сахигарла. Без оружия он долго не протянет в песках Ситуст-Ры. Парунду, которую всучил ему Итур-Гером годилась разве, что для кутов, но сиронга это мало заботило. Долго в рядах мургов он все равно не задержится. Неужели Гухта этого не понимает? А, если понимает, то почему так поступает? Почему помешал казни? Это какой-то хитрый план? Ашат-Рар ломал голову, размышляя над подобными вопросами, глядя в спину наемника. Может для мурга простой казни не достаточно, и он придумал, что-то более изощренное? Изредка их взгляды пересекались и то, что хадрат видел в прорезях шлема Гухты, заставляло его арату неприятно волноваться. А он не так глуп, для уранга!
Рулаг-Хатарун без сожаления отдал бывшего хадрата мургам, как и обещал при заключении договора. Тем более что к сиронгам его ставить не безопасно, учитывая настроения ситоев. Шанс восстания, в случае провала всей операции, слишком высок, поэтому хадрата стоило держать подальше от действующей армии. В обмен на жизнь сахигарл согласился принять участие в походе, тем более у него уже оказался составлен новый план побега, а данное мероприятие располагало к подобному развитию событий, как ни что другое.
Все это Рулаг-Хатарун учел и пообещал себе, что при первой возможности избавиться от Ашат-Рара. Побег, который наверняка утроит хадрат, с большой вероятностью легитимизует его убийство, и мургам тогда нечего будет предъявить сиронгам. Преждевременная смерть Ашат-Рара может осложнить взаимоотношения с Гухтой, а живой хадрат служит гарантией заинтересованности мургов. Убить его сейчас означало бы крах дипломатии таронгов и подорвало интересы Ситуст-Ры. Нет, агатра выждет необходимое время, путь Ашат-Рар строит свои планы, а Гухта ослабит бдительность.
- Я спрашиваю тебя, зачем ты таскаешь за собой повсюду риклон, который стянул с шей мертвого сиронга?
Итур-Гером потупил взгляд обескураженный вопросом. Как же так: он-то думал, что про эту вещицу никто не знает, а тут такое?
- Вот и ты не приставай ко мне с подобными вопросами, Итур.
Гухта не собирался посвящать в свои дела наемников, тем более тех, кто ещё совсем недавно разъезжал по Периферии вместе с Тикитуном, а Итур-Гиром именно из таких перебежчиков. Злые языки поговаривали, что этот кисару какое-то время даже был правой рукой мурга. Однако он имел влияние среди наемников и в последнее время стал претендовать на место Чиу, постоянно кружа возле Гухты. Чем последний и воспользовался, закрепив мурга за Ашат-Раром. Насчет хадрата ему были даны конкретные инструкции, после выполнения которых Итур мог заручиться поддержкой предводителя.
Ашат-Рар при всех своих ошибках и безумствах оставался очень значимой фигурой. Это понимали и Гухта и Рулаг-Хатарун Чарай-Катар. Опальный командующий стал фигурой, которую разыгрывали, с учетом своих интересов. Вопрос: чья ставка сыграет? Предводитель наемников рассчитывал придержать при себе хадрата, чтобы иметь хоть какие-то гарантии на тот случай, если получив желаемое, Ситуст-Ра захочет от них избавиться. А подобное случалось не раз. Мурги и сами порой этим грешили, что уж скрывать.
Гухта нисколько не обольщался насчет временного сотрудничества с кочевыми кисару. Он не кривил аруту, когда говорил с агатра при первой встрече. Все прекрасно понимали, что как только мероприятие завершиться каждый вновь станет сам по себе. И если за Туром стоит верховная жрица и многие племена кочевых кисару, то за Гухтой с его горсткой мургов никого нет. Все эти наемники, набранные фактически с дороги, разбегутся, кто куда, при первых проблемах с оплатой. При нём останутся только самые верные. Поэтому Гухта и зацепился за Ашат-Рара. Зная особенности аруту можно было предположить, что вместо оплаты сиронгам будет проще убрать вожака, без которого с мургами намного легче справиться, даже имея в наличии сильно ограниченный контингент.
Да хадрат такой же «мург» в простроенной системе Ситуст-Ры, но тем он и интересен Гухте. После личного общения с таронгами наемник лишний раз убедился, что и у Чарай-Катара и у Рулаг-Хатаруна по кинжалу за спиной, а значит расслабляться нельзя. Ввязавшись в эту свару, он стал частью цепи, в которой Ашат-Рар связующее звено. Гухта очень сильно рисковал, но на то он и мург. Любая случайность могла полностью перекроить расклад, но оно того стоило. Если все выгорит, как задумал наемник, он получит не только хороший куш, но и всю Периферию под управление, пусть даже не официально. Никто не мешает Туру или любому другому племенному вождю, думать, что он абсолютно свободен в своих действиях.
Природа не терпит пустоты: ниша занятая некогда жрецами, значительно «провисла» после гибели Рату, Жандала и остальных более радикальных приверженцев Великой Ра-Аам, а проблемы с Оком-Ра усилили недоверие к религиозным деятелям. Вот тут-то и вышли на первый план мурги, по крайней мере, за Перевалом их влияние стало намного сильнее. Даже присутствие верховной жрицы никак не смогло изменить положения. Она оказалась откровенно слаба перед вызовами Периферии.
Все больше кисару начали прибегать к помощи предводителей кланов, теряя веру в могущество Великой Ра-Аам. Особенно, когда принося последних гураму в жертву богине, они не находили отклика. Кочевники, со слезами на глазах, наблюдали, как вокруг все постепенно сереет и жухнет буквально на глазах. Исходя из всего этого, Гухта и решил бороться за своё будущее и будущее Литулу, так как умел. А для мурга это означало лишь одно – тропа боли, крови и страдания.
Частично наемник оказался прав. У таронгов действительно был разработан план по устранению мургов, на случай их бунта, но применять его предполагалось только в крайнем случае и уничтожению подлежали все, включая самого Гухту. Теперь же когда Ашат-Рар влился в среду наемников, от некоторых пунктов плана пришлось временно отступить. Зато Чарай-Катаром была инициирована разработка противоположного варианта, при котором Ашат-Рар будет пере вербован ушкуями и в случае необходимость уничтожит Гухту. А вот как повлиять на амбициозного хадрата, Чарай-Катар понимал, как никто другой. Коварство Ситуст-Ры не знало границ. Когда опасность отступает, а чувство страха притупляется, высока вероятность рецидива, даже несмотря на то, что очень скоро все может повториться вновь. Отус Астиотаронга был принят, однако это не означало, что Ситуст-Ра должна позабыть о своих собственных интересах на благо вымирающей Периферии.
Гухта подъехал к Туру. Перед ними расстилались пески Пояса Сам-Ру. Вдыхая воздух полной грудью, оба кисару оглянусь назад. Да, зрелище жалкое. Поблекшая зелень Периферии, не внушала оптимизма, даже в сердца предводителей. Чего уж требовать от рядовых тога. И сейчас вся эта огромная масса кочевого народа двинется через пески, с мерзкими прислужниками Сам-Ру, навстречу неизвестности. Ртупы, кисару, мурги, замерли на границе кочевых земель, ощущая внутри аруту особое волнение, которое может понять лишь тот, кто покидал земли предков без каких-либо гарантий на возвращение.
Ревели гураму, яростным рычанием, огрызались топориски, противно скрипели телеги с провиантом и фуражом для ящеров. Вокруг клубы пыли и непрекращающийся гомон голосов. Кричали кисару толкавшие сзади тирсы, которые тянули запряженные гураму, отдавали громкие приказы рахгута. Пели свои песни мурги под аккомпанемент музыкантов-рухра. Медленно, живой змеей, колонна коалиции под руководством Ситуст-Ры двинулась через остывшие пески Пояса Сам-Ру.
- У меня не очень хорошая новость, - сообщил кочевникам подъехавший Морок-Атан, - дозорный разъезд рампа Од-Ра передал, что ущелье Перевала пересекла большая вооруженная группа, Им удалось выловить одного из мургов.
- И что он сказал? – поинтересовался Тур.
Гухта подъехал ближе, несмотря на ворчливые протесты гураму кочевников.
- Дело принимает довольно интересный оборот. Со слов пленного мурга: основную массу воинов составляют тога Замбару и мурги, возглавляет их Цабиру Кривой коготь и ваш давний приятель Тикитун.
- Вот же, падаль! Клянусь, когда-нибудь я доберусь до этого сына вопры и откета, и вырежу его мерзкое сердце.
- Не получиться, там его просто нет, - возразил Тур.
- А знаете, кто снабжает всем необходимым для похода эту братию?
Морок-Атан выждал паузу.
- Ну, не томи! – потребовал Гухта.
- Этот мерзкий торгаш – Асам-Ги-Рапид!
Топориск притормозил у самого входа в пещеру. Высокий ртуп, в длинном черном балахоне, полностью скрывавшим его тело от посторонних глаз, поднял полог и прошел внутрь. Пахло сыростью и жжеными травами. Не говоря ни слова, присел у костра на походный мешок рядом с ещё двумя точно такими же черными фигурами. Пламя вспыхнуло и на короткий промежуток времени, вытянуло из темноты суровые лица мургов. Главы кланов собрались для решения важного вопроса. Большая фигура напротив, скрытая от присутствующих в тени пещеры, наклонилась вперед. Мощная кисть с длинными крючковатыми пальцами подкинула несколько поленьев.
- Чем порадуете, уважаемые?
Никто не решался начать.
- Ну же, смелее!
- А чего тут говорить, Растик перешел все дозволенные границы. После того отравления это уже второй случай, пора с этим заканчивать.
Ртуп вошедший последним, хрипло добавил:
- Пройдоха поставил весь Совет под удар. Ладно, эта возня с Тикитуном, но тут мало того, что выделил ему мургов, так и ещё и сам отправился через Перевал. Я выступаю за устранение Растика. Если так пойдет, и каждый из нас на деле, будет верен только собственным интересам, что останется от Совета кланов?
- Тут ещё один важный момент: под рукой Растика оказалась большая часть мургов Беглой Сойки, он, конечно, не взял их всех с собой, но как утверждает Прок Каматра, по возвращении обелённый славой победителя Пройдоха рассчитывает разобраться со всеми членами Совета поодиночке.
Глаза того, кто находился напротив мургов, вспыхнули огнем Сам-Ру.
- Насколько эта весть достоверна? Каматре можно доверять, ведь он подручный Растика и уже довольно давно.
- Прок, подсадной мург, он верен мне и в данном вопросе я склонен ему доверять. Это очень похоже на Пройдоху. По крайней мере, про отравление я знал от него, поэтому и выжил.
- Кто ещё желает высказаться пока не принято окончательное решение?
- Чего тут решать-то – недовольно пробурчал питонгу, - Убираем нечестивца и кут с ним! Раз пошел против Совета, почему Совет должен за него переживать? Клятва одна на всех: нарушил - будь добр расплатиться. Таков закон. Или, я не прав, уважаемые?
Оба мурга сидевшие рядом соглашаясь с доводами, закивали головами.
- В таком случае прошу определить участь Растика Пройдохи – подвел итог голос.
Все трое подняли руки.
- Значит, единогласно, хорошо. Кицу, Совет доверяет тебе, будем надеяться, ты нас не подведешь, Малыш!
Из темноты на свет костра вышел кисару, в руках которого теперь оказалась жизнь Растика Пройдохи, одного из самых влиятельных вождей кланов Беглой Сойки.
Когтистая рука вновь выскользнула из темноты, кинула шепотку пряных трав в огонь, и с тихим свистом, втянуло носовыми отверстиями сладковатый аромат.
- Можете возвращаться. Ждите вестей от Кицу Малыша.
Мурги встали и покинули кочали один за другим.
Голос обратился к стоявшему у костра карателю.
- Проследи за ним, если поедет мимо Сойки, дай знать. Что делать дальше, ты знаешь сам.
Наёмник развернулся и покинул кочали, следом за предводителями кланов.
- Как же порой не просто заставить колесо крутиться, когда спицы сгнили через одну, а ось до основания проржавела!
Рука вновь показалась из темноты, пальцы размяли сушеную смесь и высыпали в костер. Чарующий аромат потянулся к пещерному своду. Из-за спины сгорбленной фигуры тихо заиграл читок.




ГЛАВА XLIII
Гураму уткнулся носом в плечо тога. Воин попробовал отмахнуться, но у него ничего не получилось, ящер снова толкнул его на этот раз гораздо сильнее. Тур мягко отстранил морду животного: он прекрасно понимал, что ящеры недоедают, но ничего поделать с этим не мог - фураж приходилось экономить, особенно с тех пор, как стало понятно, что назад вернуться уже не получиться. Поставки из рампа Од-Ра перестали поступать. Небольшая армия Тикитуна буквально «наступала им на хвост», перекрыла снабжение, а пополнить запас среди песков было просто нечем.
Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Таронги решили увеличить скорость продвижения, за счет сокращения количества привалов,- недовольно заворчал Тур, - их самих посадить на урезанный паек! Как я, по- твоему, должен объяснять это гураму? Сначала перестали их нормально кормить, а теперь заставим тянуть тирсы без передыху? Так что ли? А что получим на выходе? Кто окажется у стен и что эти жалкие остатки смогут там продемонстрировать?
Гухта ничего не сказал, ему было ещё сложнее: чтобы прокормить агато, приходилось ждать, когда очередной ящер уйдет тропой Сам-Ру. А тога делали все от них зависящее, чтобы этого не допустить. И как тут вывернуться? Конечно, можно было пересесть на гураму, но, тогда как быть с ящером? Отдать на растерзание топорисков, которые глодали ничуть не меньше или позволить ему самому выбрать жертву? Ах, ты ж, никчемное охвостье кута!
- Если так пойдет дальше, я их самих скормлю агато! О чем думали эти головастые? Где непрерывные поставки по Поясу Сам-Ру о которых так много говорили? Что перед походом нам плёл этот Чарай-Катар? Да, согласен, они не могли предвидеть появление Тикитуна, но где сахигарлы рампа Од-Ра, где их хваленые всадники способные сбить охноса ещё на подлете одним выстрелом григера? Почему бездействуют, не пытаются наладить снабжение? Отсиживаются в башнях и делят между собой риклоны? Дорого же им обойдется наше участие! – негодовал Гухта.
- Меня сейчас больше интересует, почему нечестивцы промолчали про тасаритов? На, что они, вообще, рассчитывали? Хотели использовать нас как приманку? Мы потеряли уже трех гураму и четырех опытных тога, забери их аруту Сам-Ру! Одной Ра-Аам известно, где эти хвостатые прихвастни темного божества, появятся в следующий раз.
- А ты заметил, что они чаще всего выбираются, когда меркнет свет?
- Скажи мне лучше, откуда тасариты приходят? Кругом песок, жрать-то им особо здесь нечего, а такая масса должна на чем-то нарасти, так? Чует мой хвост, без таронгов здесь не обошлось!
- Ты это о чем?
Тур недовольно фыркнул.
- А о том, что этих тварей, где-то содержат и есть какая-то неизвестная нам сила, которая заинтересована в том, чтобы они здесь появлялись. Но судя по тому, что сиронгов самих до этого сильно потрепали, это явно делают не они. Я об этом начал задумываться после того, как случайно подслушал, ещё в рампа, разговор двух таронгов. Правда, на тот момент, раздари меня агато, я, вообще, не подумал о тасаритам. Мало ли о чем могут трепаться между собой головастые нечестивцы?
Тур неожиданно смолк, поймав себя на мысли, что возможно слишком преждевременно решил довериться мургу. Чем дальше они продвигались по пескам Пояса Сам-Ру, тем чаще тога подмечал про себя, что его кочевников просто используют, причем все, даже тот же Гухта. Гураму и те шли, не в жертву богини, а на прокорм его агато и топорисков наемников, а что получат они – тога? Если, конечно, не считать мнимой свободы? Катаклизмы и организационные промахи таронгов привели к обострению отношений между группировками и все больше обнажали растущие противоречия, которые грозили обернуться серьезной катастрофой в самое ближайшее время для всех участников похода, включая главных выгода-получателей исурамбу-таронгов.
Аглакайя поравнялась с гураму Литулу. Её ящер мотнул головой, зацепив рогами гураму девушки. Литулу косо посмотрела на кисару, но ничего не сказала - пусть едет места достаточно, но могла бы выбрать и более удачный участок, хотя бы рядом с тем же Туром.
- Удивительный пример самопожертвования, просто поразительно, – негромко сказала Аглакайя, но достаточно для того, чтобы ее расслышала Литулу.
- Ты про себя?
- Да нет. Про тебя. Или ты сейчас будешь меня уверять в том, что тебе доставляет удовольствие эта «прогулка»? Наблюдаю за тобой не первый рассвет: что ты здесь забыла, девочка? Он же мург, на что ты, вообще, надеешься? Вот никак не пойму, раздери тебя агато, в чем твой интерес, Литулу? Ведь могла остаться дома, растить детей, пасти гураму …
- Тебе-то что? – прервала собеседницу кисару, - Своё прохлопала, так на чужое заришься?
Аглакайя зарычала и выхватила саяк из ножен. Ещё слово и она понаделает в этой хвостатой зазнайке дырок!
- Моё, останется со мной. Мне и дела нет до этого убогого, просто противно смотреть, как ты мучаешь себя, да из последних сил тужишься, пытаясь, кому-то что-то доказать! Тьфу! Мерзость! Он же тебя держит при себе, как укрощение. Какая от тебя польза кроме хлопот? Гухта - мург, а они падки на все блестящее.
- Ехала бы ты своей тропой, Аглакайя, и не напрашивалась. Прибереги красноречие для стен Ситуст-Ры, там и посмотрим, кто здесь больше для украшения – парировала обвинения Литулу. Она попыталась показать сопернице, что все сказанное кисару ее никак не задело, хотя внутри девушки - Сам-Ру жарил на углях сердце, хотелось во все горло кричать от боли правдивых слов.
- Тут ты права. Только, боюсь для тебя этот переход через Пояс - тропа в одну сторону. Хотя, нет, постой, возможно, нас спасет твой отец? Спасет? А-а, я забыла, это же именно по его вине наши гураму дохнут от нехватки корма? Досадно! Вот же, охвостье кута!
Литулу закусила губу. Девушка не раз уже слышала от кочевников про то, что именно Кривой коготь виноват, в том, что у них перебои с поставками фуража. Конечно, обидно, но, а как собственно она могла на это повлиять?
- Если отправилась с нами, так сделай что-нибудь полезное, а не трись возле него от рассвета до рассвета! – резко проговорила Аглакайя, - Ты ему только мешаешь, обуза и ничего больше, неужели непонятно?
Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Литулу метнула ненавистный взгляд в сторону обидчицы. Как ей захотелось проучить нахалку. Достать из-за спины донт и показать кто здесь обуза. Бить, бить и бить, пока от нее ничего не останется кроме кровавой мешанины да горстки пожелтевших костей. Однако этим Литулу точно ничего не добьется, а скорее всего - наоборот, только больше осложнит, без того не простое положение Гухты. Который и так не знал, как быть с мургами. Наемники все чаше порывались оставить его, особенно когда стало известно о тасаритах и о том, что за ними следует Тикитун.
- Ты понапрасну гневишь богиню, Аглакайя! Когда-нибудь, поверь, я набью твой рот испражнениями гураму и заставлю все проглотить, но не сейчас. Наберись терпения.
Литулу дернула поводья, слегка шлёпнула ладонью по шее гураму, после чего отъехала на такое расстояние, чтобы даже не слышать голос ненавистной кисару.
Аглакайя выругалась ей вслед. Кисару и сама толком не понимала, что с ней происходит. Однако все, что Литулу делала, говорила, пела или даже когда просто находилась рядом – все это вызывало в ней дикие приступы бешенства. Лишь воспоминая, о потерянном сыне и погибшем Мирте заставляли аруту хоть ненадолго успокаиваться. «Звезда» некогда воинственной Аглакайи, закатилась, как-то незаметно для нее самой. С уходом Мирта к праотцам, она потерялась: рассвет за рассветом растрачивала себя не понятно на что. И вот результат – неконтролируемая злость и зависть по отношению к тому, кто оказался более удачлив. Неприкрытая простота и легкость чувств между Гухтой и Литулу выворачивала аруту кисару наизнанку – так не должно быть! Только не с ней! В этой девушке кисару видела себя молодую и светящуюся счастьем. Рядом с мургом Литулу довольствуясь малым, проживала ее жизнь, ту жизнь Аглакайи, которой она сама лишилась по воле Великой Ра-Аам, когда Сам-Ру, лапами охноса, забрал у нее Мирта. Она даже не смогла проводить его как принято у кочевых кисару! Ах, ты ж, охвостья кута!
Конечно, это неправильно, Аглакайя боролась с собой, но получалось не всегда, и не сразу. Разум пытался изгнать из аруту Сам-Ру, однако коварство темного божества не знало границ: каждый раз он подкидывал ей все новые и новые провокации, на которые просто нельзя не реагировать. И она срывалась, жалела о том, что проявляла малодушие, каялась и срывалась снова. Вокруг было множество тога, но она никого не замечала, кроме этого несчастного мурга, который постоянно маячил пред ней и доводил буквально до исступления своим показным счастьем с этой девицей из чрева презренного кровососа.
Ашат-Рар наблюдал со стороны за всем, что происходило в рядах коалиции, и пришел к выводу, что сейчас самый подходящий момент для осуществления его плана. Тем более, что Тикитун идет по следу и до него не больше тридцати сикелей пути по остывшему песку. Да, конечно, существовала опасность попасть в клешни тасаритам, но вес одного воина слишком мал, чтобы они ощутили его, а значит, шанс, небольшой, но все-таки есть. Брать гураму Ашат-Рар не собирался, к тому же из-за кризисной ситуации с фуражом, все ящеры под жестким контролем, как со стороны тога, так и со стороны мургов.
- Ты куда, это собрался? – поинтересовался мург у крадущегося вдоль повозок Ашат-Рара.
Сиронг развернулся и широко улыбаясь, обратился к мургу на языке кисару:
- Так, за водой. Пить хочется, аж горло сводит.
- А чего украдкой? Мог бы у меня спросить. Итур-Гер наказывал с тебя глаз не спускать. Давай, говори, чего задумал, сахиграл, пока я не донес на тебя Гухте.
Сиронг прыгнул к мургу, обвил парунду вокруг мощной шеи воина и, сдавив из-за всех сил, потащи на себя. Спрятавшись в тени повозки, он тихо, без лишнего шума, придушил наемника.
Вот же, невезение: очень скоро его начнут искать и спрятаться уже не удастся. Придется бежать, прямо сейчас. Нужно действовать быстро. Привалы стали короче, а значит, обоз придёт в движение, сразу, как только протрубит сиронзу.
Ашат-Рар прокрался к большой клетке с вутами. Эти волосатые монстры, единственная его надежда на удачный побег, ничего другого для отвлекающего маневра сиронг придумать не смог. Повторно используя парунду, быстро избавился от дозорного, выкрал ключи, которыми запирались замки клеток. Сердце хадрата колотилось так, словно он оставил позади с десяток сикелей, убегая от топорисков. Скрывшись под пологом, натянутым на клетки сиронгами, чтобы лишний раз не беспокоить неандертальцев, он отомкнул первый попавшийся замок. Жестами пригласил вутов следовать за ним, спрятался под повозкой, ожидая результат, который, само собой, не заставил себя ждать. Как только парочка вутов оказалась на свободе, они тут же кинулись к другим клетками, сорвали полог и начали раскачивать конструкции, безуспешно пытаясь освободить сородичей. Азур неистово кричал, подбадривая воинов.
Поднялась жуткая суматоха: завопили растревоженные гураму, кричали кочевники, сахигарлы, часть костров потухла, неповоротливые ящеры перевернули телеги, замелькали факельные чаши, несколько повозок занялись огнем – пески Пояса Сам-Ру пришли в беспорядочное движение. В тех местах, где света факельных чаш или костров стало недостаточно, начались серьезные проблемы - откуда-то из глубин песчаных насыпей показались черные клешни тасаритов. Паника охватила практически всех, кто принимал участие в походе. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Тем временем, Ашат-Рар, выбирая самые темные, не освещенные участки, побежал в обратную сторону, намереваясь проскочить остальную колонну, пока кочевники пытаются успокоить животных. Сиронги приняли решение избавиться от обезумевших вутов, которым никак не удавалось разломать клетки. Азур выл от терзавшей его ярости, негодуя на нерасторопность соплеменников. Когда заработали григеры сахигарлов, хадрат ускорился, вскоре с неандертальцами будет покончено. Ашат-Рар свернул на сторону и растворился в темноте пустыни. Однако он оказался не один, как планировал изначально: Литулу вовремя заметившая темную фигуру сиронга бежавшего в сторону Периферии преследовала хадрата верхом на гураму.
После очередного конфликта с Аглакайей, она решила доказать всем, и прежде всего самой себе, что является не просто украшением похода, а таким же воином, как и ненавистная ей кисару. Поэтому девушка не стала говорить ни о чем Гухте, когда тот, оставив на нее агато, метнулся к клетке с вутами.
Ашат-Рар обернулся, на звук бегущего за ним гураму. Воин замахнулся на ящера прихваченным у дозорного донтом. Не хотелось, конечно, с ним расставаться, но грузный гураму мог приманить скорпионов, а значит с копьем придется распрощаться. Донт, пронзил тьму Сам-Ру и, пролетев над рогами и воротом ящера, воткнулся в горбатую спину. Литулу едва удалось увернуться от снаряда, чтобы не заполучить донт себе в грудь. Гураму издал истошный вопль, сделал ещё пару шагов, после чего завалился на бок, вспахав мощными ногами сыпучую поверхность Пояса Сам-Ру.
Хадрат развернулся спиной к всаднику и побежал дальше, обнажив на всякий случая саяк. Однако далеко уйти у него все-таки не получилось: буквально через десять хелей из песка выскочило огромное насекомое, преградив ему путь. В слабых отсветах факельных чаш нельзя было разглядеть, насколько он огромен, но то, что это именно тасарит, можно было нисколько не сомневаться. Стрела данака просвистела над головой сахигарла и воткнулась в хитиновый доспех насекомого. Следом последовала другая. Литулу не собиралась уступать прислужнику Сам-Ру свою жертву. Поймать и вернуть беглеца – вот, ради чего она рискует аруту!
Скорпион грозно заверещал и двинулся на девушку, мимо Ашат-Рара. Хадрат оглянулся назад, провожая тасарита взглядом, а затем бросился бежать, намереваясь воспользоваться ситуацией. Однако хвост другого скорпиона, ударивший в песок, как раз перед сиронгом, в одно мгновенно заставил его передумать. Возвращаться назад нужно, видимо, по той самой тропе, по которой они пришли с Периферии, иначе шансы выжить, уже через пару сикелей, станут стремиться к нулю.
Тем временем Литулу делала скромные попытки отбиться от мощных клешней, венчавших, массивные щупальца скорпиона. Удар, удар, ещё удар! Ах, ты ж, никчемное охвостье кута! Жало тасарита, пока лишь, энергично взрыхляло песок Пояса Сам-Ру, однако долго так продолжаться не могло - рано или поздно кисару выдохнется, споткнется или упадет от усталости и тогда, для неё, все будет кончено. Ашат-Рар остановился. Выбор у него остался небольшой: дождаться, пока тасарит все-таки прикончить уранга или помочь ей справиться с насекомым, а там избавиться от нее, если, конечно, она выживет.
Сахигарл взялся двумя руками за саяк и набросился на скорпиона сзади. Кромешная темнота не позволяла толком рассмотреть насекомое, поэтому биться с ним приходилось практически вслепую. Атакуя тасарита с двух сторон, они безжалостно кромсали хитиновое тело прислужника Сам-Ру. Когда у Литулу, наконец, получилось отрубить одну из щупалец дело пошло намного веселее. Его лишили пары ног. А затем и толстый хвост с массивными жалом на конце последовал за лапами к тёмному божеству стараниями хадрата. И вскоре насекомое испустило последний протяжный писк, после чего благополучно ушло по тропе Сам-Ру.
Из темноты, взрыхляя песок, выбрался тот самый тасарит, что помешал, чуть раньше, сбежать Ашат-Рару. Литулу устало опустилась на колени. Ее громкое надрывное дыхание говорило о том, что силы практически на исходе и ещё одной схватки с прислужником Сам-Ру она точно не вытянет. Сахигарл, тяжело ступая, подошёл к кисару. Его грудь расширялась подобно кузнечным мехам, разгоняя литры горячей крови по телу. Однако и у него больше не осталось ни капли адреналина. Он полностью выдохся, и брать его не откуда. Хорошенький план - сдохнуть рядом с уранга в песках пустыни от укуса тасарита!
Хадрат сжал рукоять меча и приготовился достойно встретить смерть, как подобает сахигарлу. Его мало заботило, как погибнет уранга, но сам он просто так тасариту свою аруту не уступит.
Неожиданно за спиной сиронга замаячили факельные чаши, и не успел скорпион доползти до жертвы, как на него налетел разъярённый агато. Ящер ударом мощного хвоста откинул насекомое на несколько шагов назад, увернулся. Затем ударил ещё раз, ещё и ещё! Всадник выпустил два болта из григера. Скорпион противно заверещал, предчувствуя свою скорую погибель. Агато схватил его за хвост и, ловко сработав мощными челюстями, откусил жало. Клешни беспомощно защелкали, насекомое издало протяжный писк и отползло в темноту оставив на песке Литулу, Ашат-Рара и ревущего в ярости агато.
- С тобой все нормально, цела? – прокричал Гухта, соскакивая с топориска.
Наемник пробежал мимом Ашат-Рара, не обращая внимания на сиронга. Всё равно ему уже никуда не деться! Хадрат выпустил саяк из рук, и повернулся лицом к большой группе из сахигарлов и мургов, которые подъезжали к ним, освещая себе путь факельными чашами. Сопротивляться, как и пытаться бежать уже не имело никакого смысла. Хадрат был вынужден признать, что затея с побегом оказалась провальной. До стен Ситуст-Ры такие попытки делать больше не стоило, иначе можно легко остаться без головы раньше времени.
Литулу прижалась к плечу мурга и тихо заплакала. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Толи от страха, толи от того, что Агалакайя, все-таки, оказалась права. Получается, девушка действительно им только мешает, если бы не этот сахигарл, она уже давно стояла бы перед темным божеством, оправдываясь, за свои грехи.
- Ты зачем это сделала, Литулу? Мало у меня, без тебя, проблем?
- Я хотела просто … я хотела … хотела - помочь – рыдания буквально разрывали аруту девушки, заставляя проглатывать слова.
Гухта выдохнул и обнял кисару. Рычание агато, взрыхлявшего когтистыми лапами песок, заставило их вернуться к реальности.
Мург поднялся.
- А ну, давай слазь!
Воин спустился со спины ящера, поднял забрало, снял шлем. Все, кто к тому времени успел подъехать, немало удивились, когда увидели, кто спас Литулу и так ловко справился с агато.
Перед ними, словно грозный вестник Сам-Ру, стояла Аглакайя.
ГЛАВА XLIV
Тусклый свет от факельной чаши выхватил стройную женскую фигуру, которая направила гураму в темноту холодных песков Пояса Сам-Ру. Ах, ты ж, никчемная фокуру! Ну и куда она собралась, раздери ее агато? Неужели думает разобраться с ним в одиночку? Аглакайя, не спускавшая все это время глаз с Литулу, видела, как кисару кинулась преследовать сбежавшего хадрата. Даже если она его догонит, справиться с опытным сахигарлом у девчонки вряд ли получится. Что она собирается доказать? В любом случае живым из них останется только один, ослабленный схваткой, практически готовый встать на тропу Сам-Ру. Аглакайя улыбнулась, поблагодарив про себя Великую Ра-Аам. Наконец-то ей выпал шанс избавиться от назойливой девчонки, а заодно посчитаться с сахигарлом за Мирта. Вину, за гибель которого, она, полностью и целиком, возложила на Ситуст-Ру и в частности на самого Ашат-Рара.
С Литулу скорее всего разберется хадрат, так, что к Аглакайе у Гухты особых претензии не будет, ну, а за Ашат-Рара ей ещё и спасибо скажут. Заслуживает ли девчонка смерти? Возможно, и нет, но Периферия не место для слабых. А Литулу слаба, а значит, не достойна того, что имеет! После смерти девушки от руки Ашат-Рара убитый горем Гухта не станет сопротивляться, скорее наоборот - поблагодарит, за оказанную услугу. Аглакайя, посчитала, что догнать Литулу на гураму, будет не так-то просто, слишком большой отрыв, да и не безопасно, а вот агато, всеми оставленный и забытый, подойдет, как никто другой. За все время, что Аглакайя находилась рядом с мургом, она внимательно изучила, как он обращался с ящером, какие команды подает, как действует стрекалом, поэтому ей не составило особого труда оседлать запряженного прислужника Сам-Ру. В полутьме, агато даже не понял, кто им правит вместо Гухты. Времени на снятие цепей у Аглакайи не осталось, поэтому она несколькими ударами меча разрубила ременную перевязь, скреплявшую звенья цепи с седлом, и помчалась следом за Литулу. Такой шанс выпадает не часто, а значит, упускать его довольно глупо.
Однако планы кисару резко изменились, когда она поняла, что хвостатый прислужник темного божества собирается отправить прямой тропой к Сам-Ру, как Литуту так и Ашат-Рара. Вот же, охвостье кута! Нет! Ничего у него на этот раз, не выйдет: хадрат ее трофей, а значит, тасариту придется встать в очередь! Аглакайя вытянула саяк из ножен, разогнала хищника до максимально возможной скорости и налетела на скорпиона, как раз в тот самый момент, когда гигантское насекомое уже собралось лишить сахигарла аруту, точным ударом жала.
Небольшая группа руководителей коалиции собралась рядом с повозкой таронгов для обсуждения насущных вопросов.
- Я не согласен, - громко произнес Чарай-Катар, так, чтобы расслышали все, кто собрался у костра, - Из-за его глупой выходки, мы потеряли двух сахигарлов. Одного разорвало это безумное чудовище, другого затоптал гураму, когда все началось. По-моему уже достаточно смертей или как вы считаете?
Тур посмотрел на сидевшего рядом Гухту. Тога поддерживал мурга, так как понимал - все, на чем настаивает Ситуст-Ра пока направленно только на защиту ее интересов, а он с Гухтой должен, прежде всего, думать о благе Периферии.
- Ашат-Рар спас жизнь Литулу …
- А сколько аруту он забрал? Сколько ещё нужно положить на алтарь вашей богини? – перебил наемника кирувит.
Гухта поднял руку вверх, затем положил на саяк, давая понять таронгу, что он, как и другие присутствующие, имеет право закончить речь и сейчас его лучше не перебивать.
- К тому же, если мне не изменяет память - хадрат пленник мургов, по договору с Ситуст-Рой? Так? Следовательно, только мурги могут решать по какой тропе ему идти. В этом походе мурги подчиняется мне, значит, мое слово определяет его участь.
Наемники одобрительно загудели за спиной вожака. Им импонировало, что предводитель так резок в своих высказываниях и лишний раз не церемониться с большеголовой верхушкой ненавистной им Ситуст-Ры. Они недолюбливали тога кисару, но ещё меньше им нравились сиронги с их высокомерием, а также желанием, при каждом удобном случае, указать наемникам на их низкий статус среди народов Периферии.
- Хорошо. Как ты намерен поступить с ним? – поинтересовался Рулаг-Хатарун.
Гухта на мгновение задумался, посмотрел на хадрата.
- Я непременно накажу его, но сделаю это так, как посчитаю нужным и тогда, когда посчитаю нужным.
Чарай-Катар переглянулся с агатра. Кирувиту явно не нравилось существующее положение дел: хватит с таронгов и того, что им приходиться постоянно огладываться на мнение агатра, а тут ещё этот недобитый главарь кочевого отребья. Судя по всему, отус Астиотаронга будет нуждаться в некоторой доработке и корректировке. Эти уранга никакого понятия не имеют о субординации!
- Тогда какие, у нас гарантии, что рецидив исключен?
- Моё слово - вам гарантия. Нарушит ещё раз: обещаю, что лично принесу вам его голову, - наемник посмотрел на стоявшего не коленях Ашат-Рара, ноги которого заковали в кандалы, а на шею повесили ярмо.
- Что стоит слово мурга даже на просторах Периферии? – резко возразил Рулаг-Хатарун, - нам нужны более надежные гарантии!
Гухта привстал, схватившись рукой за эфес саяка. Ещё слово и он подрежет этому болтливому сахигарлу язык. У них хватит сил вернуться назад на Периферию, а вот, что сиронги станут делать, оставшись без поддержки уранга? Тяжела рука Морок-Атана, опустилась на плечо наемника. Сахигарл наклонился вперед и прошептал Гухте:
- Не горячись, парень. Не забывай для чего мы здесь. Твоя горячность может нам дорого обойтись, учитывая ситуацию. Легче, легче.
Гухта сел на походный мешок и ответил на замечание агатра.
- Совсем недавно помниться вам было достаточно слова мурга, Рулаг-Хатарун. Или я не прав? Вы, можно сказать, уговаривали нас, а теперь вдруг оно ничего не значит? Я все сказал – повторять не стану. Больше ничего не хочу слышать и ухожу к себе, если вы не согласны попробуйте меня остановить, но предупреждаю сразу, атаки тасаритов вам покажутся милой игрой кута в сравнении с тем, что мы тут вам устроим. Ашат-Рар отдан нам, значит решать, как с ним поступить тоже нам. Итур-Гером, не забудь прихватить с собой хадрата.
Гухта повернулся и пошел к повозкам, рядом с которыми расположились мурги. Каждый шаг мог стать для него последним, так как в тишине пустыни отчетливо прозвучали щелчки заряженных григеров. Ну же, Чарай-Катар, отдай агатра последний в своей жизни приказ! Ну! Вы настолько оторваны от Периферии, что не способны понять даже таких элементарных вещей. Мерзкие прислужники Сам-Ру!
Литулу зажмурилась, на мгновение ей показалось, что маленький рот кирувита, решил судьбу Гухты, однако выстрела не последовало. Рулаг-Хатарун покачал головой давая понять рахгута, что мурга нужно пропустить вместе с остальными уранга. Время ещё не пришло, и пока, они вынуждено, пойдут ему на встречу. В чем-то наемник, конечно, прав: устроить сейчас резню в пустыне, равносильно самоубийству, а Ашат-Рар не стоит этого, за ним и так тянется кровавый след похлеще, чем у того же агато.
Рассвет застал коалицию в пути. Гураму Литулу недовольно ворчал, ощущая дополнительный вес у себя на хвосте. Гухта приказал приковать Ашат-Рара цепями к хвосту ящера, а следить за ним поручил Литулу. Теперь за побег хадрата можно было не опасаться, да и за девушку меньше переживаний: не слишком-то удобно гарцевать по песку, когда у тебя на хвосте висит крупный сахигарл, закованный в цепи. Саму Литулу это, конечно, не слишком радовало, но она смирилась с требованием наемника, к тому же, как показало последнее происшествие, подобные вылазки для неё весьма не безопасны. Девушка несколько раз, после того случая, делала скромные попытки поговорить с Аглакайей, но та постоянно оказывалась чем-то занята и не позволяло ей высказаться.
- Я всегда знала, что поссориться легче, чем замириться, но не настолько же! – проворчала Литулу, когда Аглакайя в очередной раз поравнялась с её гураму.
Кисару недовольно хмыкнула, но ничего не ответила. Перчатка брошена, однако поднимать ее девушка не торопилась.
- Зачем было мне помогать, Аглакайя, почему не осталась здесь? Чего ты от меня ждешь? Извинений? Мольбы о прощении? Жертвы? Чего?
- Я меньше всего думала о тебе, а тем более о сахигарле! – не выдержала Аглакайя.
- Тогда что же?
- Хм! Литулу, ты, правда, такая глупая или только прикидываешься? Скажу лишь одно: о тебе я думала в тот момент меньше всего! Представиться шанс, по воле Великой Ра-Аам, я без сожаления сверну тебе шею. Учти это и лучше не лезь под руку. Займись вон своим подопечным, а то ненароком не доглядишь, и он, ещё до Ситуст-Ры, распрощается с аруту.
Аглакайя посмотрела на Ашат-Рара и, ускорилась, щелкнув гураму по спине стрекалом. Хадрат обжег кисару взглядом. Он прекрасно понимал, о чем она говорила. Не сложно было догадаться, почему девушка не позволила тасариту отправить сиронга к праотцам. Аглакайя будет мстить, оставленная Гухтой жизнь Ашат-Рару стала одним из аргументов заставивших ее прекратить на время поиски сына и отправиться в поход, в исходе которого она оказалась, заинтересована меньше всего. Ей глубоко плевать, что будет с сиронгами и Ситуст-Рой! Ничего хорошего она от них до сих пор не видела, кроме крови и страдания. Но кисару не будет чувствоваться себя в безопасности пока сахигарл не уйдет прямой тропой к Сам-Ру. Она сотни раз могла с ним поквитаться в походе, улучив удобный момент, но не сделала этого, почему? Ашат-Рар и на этот вопрос знал ответ: эта безумная уранга наверняка решила, его помучить, прежде чем убить. Она, судя по всему, хочет вдоволь насладиться его мучениями, а здесь ей это сделать никто не позволит. Значит, Аглакайя станет ждать подходящего момента, когда им точно никто не помешает. Хадрат, посмотрел на купол и подумал о том, что возможно Сатару-Харун ещё не так плохо закончил свой путь.
Гураму Литулу заворчал, дернул толстым хвостом, Ашат-Рара потянуло с трону, он споткнулся, упал на колени и воткнулся лицом в песок. Вот же, падаль! Ну, ничего! Они ещё за все перед ним ответят, не будь он хадратом Ситуст-Ры!
- Рулаг-Хатарун, распорядись, чтобы подкатили клетки, - попросил агатра Чарай-Катар, - И организуйте заслон: никто из них не должен прорваться в пустыню. Пусть тога приготовят тирсы.
- Слушаюсь, апоса Чарай-Катар. Правда, боюсь, что тирсы нам вряд ли с этим помогут, они хорошо себя зарекомендовали против тасаритов, Больше десятка убиты именно из них, но вот такая цель, тирсам вряд ли под силу - слишком вёрткие эти пришельцы.
Кирувит, сделал недовольное лицо, но вынужден был признать, что агатра прав. Тога просто не успеют перенаправить тирсы, если монстры побегут на ряды сахигарлов.
- В таком случае, пусть Тур подготовит своих тога с гураму. Если нам не помогут григеры останется надеться на мощь этих рогатых. Не хотелось бы терять понапрасну всадников ещё до того, как будут открыты ворота, сахигарлы нам очень сильно пригодиться. Да, и не забудь, агатра, если они все же прорвут строй, не один из этих существ не должен остаться в живых. Это важно! Они нам нужны только для того, чтобы открыть ворота. Проследите, чтобы Гухта не прихватил кого-нибудь себе, он видимо любитель заводить оригинальных «питомцев».
Рулаг-Хатарун приложил руку к груди, сделал поклон и направил топориска к рядам тога во главе которых стоял Тур с Аглакайей. Агатра распределил по центру сахигарлов. По задумке исурамбу-таронгов сиронги должны были первыми проникнуть за ворота, по флангам поставили тога кочевых кисару, а тыл прикрывали мурги Гухты, которые и сами не горели желанием биться с полчищами пришельцев захвативших Ситуст-Ру.
Агатра посмотрел на высокие стены, за которыми когда-то кипела жизнь. Сейчас они казались ему холодными, мертвыми и совершенно неприступными.
Потертый полог из кожи гураму сполз на сторону с клетки, свет ударил по глазам неандертальцев. Азур оскалился и грозно зарычал. Он видел ощетинившихся донтами тога и всадников верхом на топорисках, которые распахнули им двери при помощи копий. Когда вут поднял маленькие глазки на каменные стены, выросшие, позади сахигарлов его душа наполнилась радостью. Духи явно расположены к нему. Лучше просто не придумаешь, им даже не пришлось идти: эти фухи-переростки доставили вутов прямо к воротам крепости, через которые он, в скором времени, намеревался попасть домой.
Вуты, нехотя, выбирались из клеток и, озираясь по сторонам, никак не могли сообразить, что им дальше делать. Один из воинов, чей разум помутился за долгий путь по пескам Пояса Сам-Ру, оказавшись на свободе, пришел в бешенство и набросился на сахигарлов. В считанные мгновения болты григеров остудили пыл волосатого безумца. Неандертальцы, все как один, включая женщин и детей, зарычали и уже собирались вступить в бой, пусть даже он станет для них последним, когда раздался грозный голос Азура:
- Тот, кто первым сделает, хоть шаг в их сторону будет иметь дело со мной – прокричал вут, обращаясь к соплеменникам, - Я обещал вас привести назад и я это сделаю. Мне не понятно чего они добиваются, но это и не важно. Мы проникнем внутрь, закроем ворота, а там останется только пройти по коридорам. Наша цель вернуться и возродить племя, а не сложить, понапрасну, голову здесь.
Вон там – Азур показал рукой на стену Ситуст-Ры, - там, где-то лежат кости Хати, она получила то, чего хотела. Старуха обманула нас, и многие вуты остались там далеко за песками, но больше мы этого не допустим. Хватит! Возвращаемся домой! Эти земли не принимают нас.
Азур поднял руку вверх и неандертальцы, один за другим, поддержали вождя громкими криками и воем. На их вопли послышались точно такие крики, но уже из-за ворот Ситутс-Ры. Азур замер. Его злобные маленькие глазки зацепились за стены. Вождь издал клич вутов племени Хати Большая нога, в надежде, что за воротами окажется кто-то из своих. Не дожидаясь когда ему ответят, неандерталец, сильно косолапя, побежал в темную арку Ситуст-Ры. Все остальные вуты последовали его примеру, их больше не интересовали воины коалиции, скучившиеся перед каменными стенами некогда могущественного государства. Кочевой мир и сиронги с интересом наблюдали за тем, что происходит. Рулаг-Хатарун отдал распоряжения рахгутам, дожидаться сигнала: как только ворота откроют первыми в атаку пойдут всадники на боевых топорисках.
Свет от костра едва справлялся с темнотой, заполнявшей помещение отсека до самого верха. Оно оказалось слишком большим, чтобы вуты могли в нем согреться. Дукат отломал резную ножку стола и закинул ее в огонь. Пламя разгорелось сильнее, проглотив творение умелых рук рухра, но его все ещё не хватало, чтобы неандертальцы, наконец, смогли почувствовать тепло и перестать дрожать. Здание ишмая-митра служившее сиронгам для хранения продуктов не предназначалось под совещания, и сконструировано было специально как место с низким температурным режимом. Однако оно единственное из всех расположенных близко к стенам Ситуст-Ры приглянулось Иту Плясуну в качестве сборного пункта для совета самых сильных воинов племени.
Иту Плясун оскалился. Ему не нравилось, что кто-то из приближенных не разделяет его мнение, но идти против всех сразу он опасался, тем более, когда за стенами стоит враг. Нужно было попробовать убедить воинов.
- Мы передохнем здесь все до единого, так ничего и, не дождавшись, Азур дело предлагает! Мне это нравиться! – возмущался Дукат Древолаз, - Нечего нам больше здесь делать. Холод жуткий, охоты никакой, жрать хочется постоянно, пора с этим кончать, Иту, и возвращаться домой. Ну, к асам, эту Хати, завалим ход и дело с концом, пусть здесь остается, нам и наверху неплохо было.
- Чего вы его слушаете? Сколько погибло из вутов, с тех пор как мы изгнали отсюда фухов? А сколько увел с собой Азур и сколько теперь с ним осталось?! Жалкие крохи, тьфу! И вы собрались слушать этого неудачника?
- Но, Иту, ещё не известно, чтобы было бы с нами, проделай мы тот же путь, что проделали они? – возразил вождю Шумный Ош.
Неандерталец, как и Дукат не желал больше сидеть в крепости, питаясь ящерами и гигантскими муравьями, которых приходилось отлавливать по коридорам лабиринта Ох-Ра. Все что осталось после сиронгов они давно съели. А подниматься наверх Иту не позволял, боясь, что с ним поступят так, как предлагал Дукат сделать с Хати Большой ногой.
Огромный волосаты кхор, с черной копной волос на голове, и косточками зайца, вплетенными в бороду, угрожающе зарычал, когда рука Иту потянулась за копьем. Дукат не имел амбиций вождя, поэтому никогда до этого не оспаривал права Плясуна управление племенем, но он и не боялся, как остальные, свирепого неандертальца, а потому смело высказывал все, о чем думал. Ош уступавший по крепости телосложения Древолазу, больше надеялся на собственную хитрость, и редко говорил против, предпочитая больше отмалчиваться. Когда вопрос выживания встал ребром, и появился шанс избавиться от Плясуна при помощи Азура, Ош принял сторону Дуката. Остальные воины, входившие в небольшой совет вутов, предпочли до поры, до времени, воздержаться. Они как обычно примут ту сторону, у кого аргументы будут весомее.
Вызов Плясуну брошен, настала его очередь отвечать.
Иту прекрасно понимал, что справится в открытом бою с двумя кхорами сразу, у него не получиться, тем более, что Древолаз не самый слабый соперник, особенно когда впадает в бешенство. Ош хитер и первым в драку не полезет, но и он довольно опасный соперник, которого не стоит, так сразу, сбрасывать со счетов. Плясун и сам уже не раз задумывался о возвращении, но сейчас это предложение высказал не он, а воин враждебного им племени, поэтому некоторые могли посчитать это за проявление слабости, а на подобное Иту никогда не согласиться. К тому же Азур не так силен, как эти двое, он наверняка ослаб, ведь Амала утверждает, что их везли, и весь путь практически не кормили. Так, чего же ему бояться? Нужно разобраться с Азуром, а после, доказав, что он все ещё вождь этого племени, принять окончательное решение – уходить им или прорываться к Хати. Азур намеренно не стал рассказывать некоторые детали их пребывания под землей, опасаясь, что Иту уйдет наверх, так и не открыв вутам ворота.
Иту призадумался. Убив Азура, он не решит проблемы внутри совета племени. Раз, высказавшись против, они могут подумать, что это отличный способ влиять на мнение вождя. Иту зарычал. Его всегда выводила из себя любая ситуация при которой он оказывался загнанным в угол. Нужно будет срочно посоветоваться с Амалой, ее холодный, расчетливый ум не раз спасал его от необдуманных поступков.
- Хорошо, - сквозь зубы процедил Плясун, - Я выйду против Азура. Но после моей победы, не хочу вас больше слышать на совете. Тем более знать ваше мнение о том, как нам поступать дальше. Я вождь и мне решать! Если сомневаетесь, могут перед схваткой с этим прихвостнем Хати, разобраться с вами. Ну?
Ни Дукат, ни тем более Ош не стали возражать: одного вполне устроило, то, что вождь принял вызов Азура, другой же не стал рисковать, понимая, что без Древолаза ему не выстоять против Иту, а судя по тупому выражению глаз - Дуката все устраивало. Ош даже подумал, что Древолаз сделал ставку на победу Азура, от того и так легко согласился на предложение, однако на него это не похоже. Что же задумал, это чернобородый?
После того, как вуты разошлись по своим токам, которые занимали вместе с жёнами и детьми, Иту Плясун отправил одного из неандертальцев к воротам, чтобы тот сообщил Азуру, что бой состоится на рассвете. Кхор вместе с остальными разместился в арке стен Ситуст-Ры не желая подвергать, ни себя, ни соплеменников не обдуманному риску. Мало ли что у этих ненормальных ящеров на уме. А лишний раз спорить с григерами себе дороже, как он успел убедиться, ещё, когда ходил под рукой Хати.
- Я готов был вцепиться ему в глотку, разорвать грудь и съесть сердце! – возмущался Иту, рассказывая супруге о том, как прошел совет, - Они мне больше не доверяют. А Пак и Багор, даже слова не сказали! Трусы, да и всегда ими были! Тьфу!
Вут рычал, мечась по току из стороны в сторону, его волосатая грудь покрытая мускулами высоко вздымалась: казалось ещё чуть-чуть, и сердце вырвется наружу. Лицо исказила гримаса ярости. Амала поднялась, обошла неандертальца, посмотрела в глаза, провела рукой по взлохмаченной бороде и спокойно сказала:
- Нет причины так гневаться. Нужно избавиться от них, но не в лоб, чтобы не подумали на тебя, зачем держать возле себя таких опасных соперников. Если тебе это доставляет столько неудобства?
Плясун зарычал, ударил по руке Амалы и отвернулся. Она, как всегда, была права! Но он продолжал злиться, потому что просто не знал, как ему это устроить. Его не развитый мозг кхора оказался не способен смоделировать ситуацию, при которой эти наглецы отправятся к праотцам без его прямого участия.
- Что мне толку от твоих слов, Амала. Лучше скажи, как это провернуть?
Иту схватил скамью, стоявшую рядом, и со всей силы запустил её в стену. Приспособление разлетелось на несколько частей, разбросав по полу накладные декоративные элементы. Красными глазами, тяжело дыша, он исподлобья посмотрел на супругу.
Амала улыбнулась.
- Это нам не поможет. Кого из этих двоих тебе стоит опасаться больше?
Плясун задумался, по его глубоко посаженным глазкам можно было понять, как, скрепя и, закипая от натуги, пытается работать мозг. Кхор не любил долго думать, особенно в те моменты, когда сильно нервничал, но в этот раз, в виде исключения, он сделала над собой усилие.
- Дукат добрый воин, намного сильнее, чем Ош. Его стоит опасаться больше.
- А разве не Ош опасней? Древолаз никогда не выказывал не уважения по отношению к тебе, а повод можно было найти любой. Мне …
- Нет! Без Дуката, Ош и рта не раскроет. И на совете началось все с именно Древолаза! Он усомнился в моей силе вождя. Он опасен! Дукат захотел, чтобы я вышел против Азура, а Ош лишь поддержал. Ош мне не страшен.
Амала не стала спорить, она знала, чем это все может закончиться. Если не удавалось переубедить в чем-то Плясуна, девушка предпочитала замолчать, а не настаивать. Она прекрасно помнила, как заканчивали предыдущие жены кхора. Одну он придушил в порыве ярости, а другой размозжил голову динку, когда женщина попыталась навязать ему свое мнение. Амалу Плясун выкрал из соседнего племени, убив братьев и отца, которые попытались ее отбить. И с тех пор, если Иту что-то вбил себе в голову, девушка предпочитала это не оспаривать. Порой ей, конечно, удавалось хитростью повлиять на вута, но только не в те моменты, когда им обуревала ярость. А на этот раз Плясун был зол как-никогда прежде. Поэтому Амала предпочла с ним согласиться, чтобы уберечь себя и ребенка от немедленной расправы. Хотя сама она прекрасно понимала, что Шумный Ош был куда опасней для Иту, чем тот же тугодум Дукат.
Плясун перелез через изгородь и подошел к лежавшему на поляне Шумному Ошу. Неандерталец при виде вождя, поднялся и сел напротив.
- С чем пожаловал, Иту? – поинтересовался кхор, понимая, что просто так, без особой надобности, тот по гостям не ходит.
- Ты пошел против меня, Ош, – по лицу вождя было заметно, сколько усилий ему приходиться прикладывать, чтобы сдержать себя от немедленной расправы над нерадивым соплеменником.
- Ну, так я не один. Дукат, вон как разошёлся! – лукаво улыбнулся неандерталец, стараясь скрыть страх, который изнутри овладел им.
- Я лишь хотел задать тебе вопрос, Ош, как ты думаешь: кто займет мое место, если вдруг асы отвернуться от меня, и я проиграю?
- Да такого просто не может быть, Иту. Азур тебе не соперник, - попытался уйти от ответа Шустрый Ош.
- Я говорил с Дукатом, он согласен.
Ош нахмурился так, что глаз практически не стало видно из-под больших надбровных дуг, которые мохнатым домиком сошлись на переносице. Верхняя губа поднялась, обнажив желтые клыки и острые широкие зубы.
- Поддержав Древолаза, ты допустил ошибку. Он избавиться от тебя, как только получит власть. Так, что в следующий раз, прежде чем идти против меня, Ош, хорошенько подумай. И проси асов, чтобы Азур проиграл эту схватку, иначе …
Иту сказал слово в слово то, что ему проговорила Амала, поднялся и пошел к себе.
Дукат Древолаз шлепал босыми ногами по холодной каменной кладке темного коридора Твердыни Умра. Ему не давала покоя дверь, за которой скрылись прежние хозяева крепости и он мечтал открыть ее и попасть внутрь, но пока кованая дверь упорно сопротивлялась его дубинке. Кхор вернется в следующий раз, а пока нужно отправляться спать. С рассветом состоится поединок между Азуром и Плясуном и он не хотел бы ничего пропустить.
- Дукат!
- Кто здесь? – вут зарычал и приготовил динку на тот случай, если окликнувший его пришел с недобрыми намерениями.
Из темноты коридора послышались чьи-то приближающиеся шаги. Когда до неандертальца оставалось не больше пяти хелей, воин остановился.
В темноте ничего нельзя различить, однако по тяжелому дыханию и резкому запаху, стало понятно, что перед ним кхор.
- Ну, чего молчишь? Говори, пока, не разбил тебе башку динку. Ну!
Дукат сделал шаг вперед, и тут же почувствовал острую боль в груди. Копье прошло между ребер, пронзив легкое, неандерталец захрипел и кинулся на убийцу. Однако он не успел сделать и двух шагов, как в грудь прилетело ещё одно копье, на этот раз оно попало в самое сердце. Кхор громко захрипел и рухнул, распластавшись на каменном полу Твердыни Умра.
Шумный Ош подошёл к поверженному врагу, вытащил из-за пазухи острый кинжал, подобранный в одном из токов, вырезал сердце Дуката и отправился к себе праздновать очередную победу.


ГЛАВА XLV
Сферические купола Ситуст-Ры согретые светом Ра-Аам тускло поблескивали, отражая царившую вокруг серость. Постепенно обустройство токов приходило в негодность: разрушительная деятельность вутов, а также отсутствие стабильного теплового освещения приносили свои «плоды» Некогда цветущее государство постепенно становилось похожим на худшие районы Периферии, а некоторые сектора и до кочевых земель теперь дотягивали с большим трудом, словно в них никогда и не проживали сиронги. От утопающих в цветах изгородей токов и садов солота не осталось и следа. Ситуст-Ра загнивала буквально на глазах. Правда эти глаза принадлежали ни сиронгам а вутам.
Кхоры забрались на стены и заполнили тоннель за воротами. Иту приказал Ошу затворить воротины, если он проиграет бой вуту, даже не дожидаясь, когда забегут самые любопытные из кхоров, решившие, как и он покинуть стены Ситуст-Ры. На тот случай, если Шумный Ош захочет схитрить и закрыть ворота, не дождавшись окончания поединка, Иту приказал разобраться с ним Амале. Хотя жена укоряла кхора, за излишнюю предусмотрительность, но он продолжал настаивать. Она считала, что Ош не так глуп и не рискнет нарушить приказа, хотя бы потому, что остальные вуты с ним никогда не согласятся, а значит, после смерти вождя, он проживет не так долго. Но отказываться от подарка мужа в виде большого кинжала сиронгов, конечно, ей не хотелось, мало ли что! Поэтому Амала пообещала, что обязательно выполнит его поручение, чего бы это ей не стоило.
Дукат Древолаз так и не появился. О причине отсутствия кхора Плясун сразу догадался и похвалил про себя Амалу за женскую прозорливость и сообразительность.
Вуты Азура вытянулись в линию, построившись напротив противников, их было не так много, но никакого страха перед свирепыми кхорами они не испытывали. Голод и лишения закали их души, и просто так вуты победу Иту не уступят, даже если Азур потерпит сокрушительное поражение, чего исключать, конечно, нельзя. Им нужно обязательно вернуться на поверхность и неандертальцы сделают все, чтобы этого добиться с Азуром или без него.
Вождь вутов тщательно разминал тело, готовясь атаковать. Иту Плясун стоял на месте, немного покачиваясь из стороны в сторону. Он уже решил для себя, что позволит сопернику поначалу перехватить инициативу. А как только градус ярости будет повышен до нужной отметки, лишит Азура жизни. Сидевший за спиной Плясуна молодой воин ударил полированной костью в бубен обозначив начало поединка. Кхоры дружно принялись кричать, расхваливая и подбадривая вождя, в тоже время громкими угрозами они старались «деморализовать» его соперника.
Медленно двигаясь по кругу, вуты рычали друг на друга, скалились и кидались оскорблениями. Первый обмен ударами состоялся буквально сразу, но не принес фактически никакого результата. Ни один, ни другой не испытывали той ярости, которая позволила бы осуществить задуманное. Слишком высоки ставки оттого и неуверенность и страх, не оправдать собственных ожиданий. Азур немного уступал Иту по комплекции, однако нестерпимое желание вута проникнуть за ворота нивелировали данное преимущество.
- Ну, что, кхор, ты будешь биться или от сидения в жилище ящеров совсем потерял нюх убийцы? – попробовал уколоть Плясуна Азур.
- Кто бы говорил, где эта женщина, которой ты скоблишь пятки? Может мне лучше с ней биться? Я удивляюсь, как эти вуты, вообще, за тобой пошли, ты же хуже бабы! – проорал кхор.
Азур зарычал и кинулся на Иту. Плясун оскалился, встречая противника сильным ударом в грудь. Удар, ещё один, ещё и ещё! Азур рухнул на песок, перекатился так, чтобы до него не добрался Иту, вскочил на ноги. Сломанный нос вута стал кровоточить. Азур снова атаковал, они опять обменялись мощными ударами. Удар, ещё удар! Удар, удар! На этот раз кровь брызнула из губы Плясуна. Ему только это и надо. Они сцепились, намереваясь, вытрясти друг из друга душу. Очень быстро оба оказались на песке и началась долгая и мучительная борьба. Для коалиции сиронгов и кисару, воины которой привыкли, что бой происходит с применением оружия, процесс казался чрезмерно затянутым и даже, в какой-то степени, не интересным. С рагом, саяком или на худой конец с поясным кинжалом, схватка получается куда зрелищнее и не так затянута по времени. Однако неандертальцы между претендентами на статус вождя старались решать подобные конфликты голыми руками.
После каждой успешной серии ударов, то одна, то другая сторона начинала громко выть, подбадривая своего кандидата. Азур чувствовал, что постепенно уступает противнику, особенно когда после очередного укуса в шею, Иту пришел в такую неописуемую ярость что сломал ему один из пальцев на левой руке. Песок попадал в глаза, пыль поднималась столбом над барахтающимися телами, брызги крови веером разлетались по сторонам, вокруг дерущихся валялись клочки волос, зубы, куски меховой одежды, однако накал схватки даже не думал спадать.
Иту вскакивал, поднимал над собой вута и с силой ронял на песок, и так несколько раз подряд, пока у Азура не начинала кружиться голова. Кхор бил массивным лбом вута в челюсть и отскакивал, наслаждаясь зрелищем. Плясуна это даже немного забавлять. В свою очередь, вут попытался провести захват, так как, просто работая руками по корпусу противника, ничего не мог добиться. Получилось не сразу. Плясун оказался на удивление крепким воином и практически не реагировал на подобные приемы, хотя Азур готов был поклясться, что сам слышал, как трещали ребра Иту. Наконец, вуту повезло: он смог улучить момент и забраться на спину Плясуна, проведя смертельный захват, он начал душить воина. Вуты взвыли от радости, в кхоров Плясуна тут же полетели оскорбления.
Чарай-Катар восседал верхом на огромном гураму. Натянутый паланкин позволял таронгу постоянно находиться в тени. Большие глаза кирувита внимательно следили за ходом поединка из-под капюшона плаща. Он сильно нервничал, наблюдая за всем происходящим у ворот Ситуст-Ры. Многочисленные хамру сахигарлов приведены в полную боевую готовность, они замерли в ожидании приказа агатра. Однако Рулаг-Хатарун, не спешил. Операцией руководил сам таронг, а значит, сначала приказ должен поступить от него. Кирувит же опасался, что из-за того, что так много вутов высыпало из ворот Ситуст-Ры, всадники просто не успеют пробиться к ним, прежде чем их вновь закроют.
- Апоса Чарай-Катар, думаю, нам не стоит дожидаться окончания поединка, главного мы добились - ворота открыты, теперь стоит сделать ставку на внезапность атаки и скорость топорисков.
Таронг раздумывал над предложением агатра. До самого рассвета он изводил себя размышлениями, почему сразу не открыли ворота, и только когда образовался так называемый «круг» у стен Ситуст-Ры, стало понятно, к чему, все это время, готовились пришельцы.
Первый рахгута примчавшийся верхом на топориске, объехал гураму таронга и заговорил с агатра:
- Хуму, Рулаг-Хатарун, разрешите обратиться?
- Ну, чего там ещё? – не отрываясь от схватки, поинтересовался у рахгута Рулаг-Хатаурн, он нервничал не меньше таронгов. Шутка ли оказаться в нескольких сотнях хелей от дома и по итогу не попасть за ворота.
- У меня срочное сообщение от Гухты.
- Говори же, рахгута, не тяни.
- Мург просил предать, что ряды воинов Тикитуна пришли в движение и если мы не поторопимся, им придётся принять бой.
Чарай-Катар обернулся к сахигарлу и прокричал во все свое маленькое горло:
- Командуйте агатра, срочно командуйте! Если мурги дрогнут, тогда все пропало. Нам не выстоять!
Рулаг-Хатарун отдал приказ первому рахгута о том, что пора начинать наступление и тут же над стенами Ситуст-Ры зазвучал призывный звук сиронзу. Тога Тура начали прицельный обстрел вутов из тирсов, после чего пойдет кавалерия под командованием самого Рулаг-Хатаруна. Им нужно успеть проскочить за ворота Ситуст-Ры до того, как мурги будут разбиты Тикитуном и ударят им в тыл.
Иту Плясун рычал, словно обезумевший зверь, однако, у него ничего не получалось. Азур решил, что не отпустит мощную шею кхора, пока тот не перестанет дышать. Жадно хватая ртом воздух, Иту поднялся на ноги. При этом вут ещё сильнее напряг мышцы, выгоняя из противника живительные силы. Но окончить поединок достойной победой ему не позволили сахигарлы вместе с тога. Когда Иту поднялся, в живот кхору прилетела стрела тирса, способная сбить на подлете охноса. Если бы Азур оказался хоть немного ниже, она непременно пронизала бы и его. Снаряд тирса буквально прибил Плясуна к песку, словно тонкий шип назойливую муху. Азур отпустил бездыханное тело противника, отполз по песку назад. Стрелы летели со всех сторон, выбивая жизнь из его соплеменников и кхоров, которые на свою беду оказались за пределами каменных стен Ситутс-Ры.
Вут вскочил на ноги. Бросаясь, из стороны в сторону, словно убегающий от ухты яска, Азур помчался в темный тоннель стены. По пути он надрывал горло, призывая соплеменников последовать его примеру. В голове вут уже простроил план, как поступит, оказавшись за стенами Ситуст-Ры, но до них ещё нудно, как-то, добежать. Наконец обстрел из данаков и тирсов прекратился, и настало время всадников на топорисках.
Однако из-за страха перед волосатыми монстрами кисару немного затянули с обстрелом, поэтому, когда сахигарлы, под командованием Рулаг-Хатаруна, оказались в тоннеле стен Ситуст-Ры ворота были уже закрыты. Азур выполнил все, что задумал! Конечно, по первоначальному замыслу - смерти соплеменников не входили в его планы, но видимо так угодно асам этих земель. Заперев ворота, вут понял, что оказался в окружении враждебно настроенных кхоров с горсткой безоружных соплеменников.
Видя, что операция провалена, агатра развернул всадников и, не сбавляя темпа, понесся между выстроенными в колонны кисару. Он спешил на помощь Гухте, который с трудом сдерживал атаки Тикитуна. Если сейчас наемники сдадут позиции и линия фронта поселиться - мало никому не покажется. Тикитун даже не Ашат-Рар! Агатра пожурил себя за то, что они заранее не продумали запасной план, на тот случай, если что-то пойдет не так и сиронги окажутся в окружении. Однако у Тикитуна на этот счет были свои доводы: он, как и Цабиру, не хотел быстрой победы, так как это не позволило бы им пробраться за стены Ситуст-Ры. Куда лучше ослаблять противника частыми набегами с минимальными потерями. Сообразив, что у таронгов ничего не получилось, Тикитун отдал приказ к отступлению, тем более, что впереди замаячили штандарты Ситуст-Ры и стало понятно, что к мургам Гухты идет подкрепление.
С мокрыми глазами Литулу тянула за собой Ашат-Рара. Песок ужасно мешал, ноги вязли, даже без дополнительного веса, в виде мощного сахигарла, идти по нему было не так-то просто. Хадрат получил по голове, когда их атаковали мурги Тикитуна. Гураму, практически сразу, пал от метких стрел данака, сполз по сыпучему песчаному склону и утянул за собой сиронга. Литулу растерялась в пылу битвы, и единственное что смогла на тот момент, это вытянуть на себя хадрата. Однако у хрупкой девушки ничего толком не вышло: так как из-за цепей утащить его далеко было просто невозможно, ей пришлось спрятать Ашат-Рара и спрятаться самой под большой тушей гураму. Она искренне надеялась, что в пылу битвы их никто не заметит, о чем тут же, под звон клинков, попросила Великую Ра-Аам. Мимо проносились наемники, рассекая воздух мечами, свистели стрелы данаков, лилась кровь. Над пустыней разлетался боевой клич мургов. Ревели ящеры, стенали от боли раненные. Сам-Ру брал, причитавшуюся ему, дань с дерзких и смелых.
Ашат-Рар пришел в себя, когда схватка шла полным ходом. Он посмотрел отрешенным взглядом на девушку, которая обнажив поясной кинжал, сидела рядом: она жалась к туше гаруму, словно брошенный детеныш кута, ожидающий нападения. Довольно жалкое зрелище!
- Тебе надо попробовать бежать, пока ещё можешь, цепи все равно не разорвать, а до седла нам не добраться: долго, да и того гляди пристрелят. На этой туше, ты очень удобная мишень.
Девушка всхлипывая, вытерла слезы.
- Я обещала Гухте, присматривать за тобой, это единственное что он мне поручил, и я сделаю это даже, если придется сложить голову.
- Ну, думаю, этого нам с тобой ждать осталось не долго, - Ашат-Рар бросил тревожный взгляд на клубы пыли, которые поднимались от больших ног ящеров, мчавшихся по пустыне.
Девушка вздрогнула, так как рядом пробежали топориски с орущими мургами на горбатых спинах. Ах, ты ж, охвостье кута! Судя по тому, что пыль поднималась у них за спиной, они оказались с хадратом в глубоком тылу противника. Ашат-Рар больше ничего не сказал. У него гудела голова после удара, да и что тут ещё можно сказать. Хотя где-то в глубине арату сиронг почувствовал, что даже рад тому, что эта девчонка присматривала за ним и не позволила погибнуть под ночами гураму наемников, когда все только началось.
- Кто это у нас здесь такой маленький? Ух, ты, ух, ты! Ты глянь, какая глазастенькая?
Пробасил пестро одетый ртуп проезжающий мимо. Он, судя по всему, никуда не торопился, поэтому и обратил внимание на мертвого гураму. Мург остановил своего ящера, спешился, сделал несколько глотков ругу. Нависавший практически на нос ляписный тюрбан, скрывал от Литулу глаза наемника, но и так было понятно, что их общение ничем хорошим не закончиться. Ртуп достал саяк и встал напротив кисару.
- Эта одноглазая падаль мне ни к чему, а вот с тобой, я не против поразвлечься! А, глазастая?
Внутри Литулу все сжалось. Как ей противостоять такому верзиле? Девушка почувствовала неприятную вибрацию на кончике хвоста, Сам-Ру явно заигрывал с ней. Вот же, фокуру!
- Только подойди, и я вмиг отправлю тебя к праотцам!
Кисару вскочила на ноги и вытянула перед собой руку с кинжалом. Ее трясло, словно сухой лист на ветру, но она не собиралась сдаваться этому безобразному прислужнику Сам-Ру. Как, оказалось, быть растоптанной гураму наемников ещё не самое худшее, что могло с ними произойти.
Ашат-Рар привстал на руках. Сиронг не испытывал особой симпатии к этой уранга, однако на данный момент он ее должник, а оставаться чем-то обязанным кисару ему хотелось меньше всего.
- Послушай, мург, я Ашат-Рар, хадрат Ситуст-Ры, отпусти девчонку, уверяю тебя, Тикитун отметит твой поступок достойной наградой, когда приведёшь меня к нему. Да, у нас с ним были небольшие разногласия, но думаю, теперь мы сможем договориться.
- Заткнись, фокуру! Мне нет никакого дела до тебя, и до твоих дел с Тикитуном. Я сам себе Тикитун! А ты, брось эту штучку, девочка, против меня она бесполезна.
Литулу оскалилась, демонстрируя остро-заточенные клыки наемнику.
- О, да ты у нас из кровососов. Вот за тебя-то мне Цабиру отвалит хороший куш. А ты мне не интересен, сиронг. Уж прости, но полудохлая падаль, нынче не цениться. Поверь, Тикитун меня наградит даже больше, если я ему принесу просто твою голову, и с цепями возиться не придется. А девчонка хороша! Мне по нраву. Ох, хороша!
Ртуп сделал шаг к Литулу, она взмахнула кинжалом и разрезала воздух перед лицом наёмника.
- Пошел прочь, охвостье кута!
- Ах, ты ж, намытая скорлупа Цоронга!
Мург выбил из хрупких рук девушки кинжал, свалил на песок и запрыгнул сверху. Литулу, из последних сил, отчаянно сопротивлялась. Она била ртупа по голове, лицу, сучила ногами, царапалась, но все это лишь вызывало у него гомерический хохот. Когда девушка случайно попала по тюрбану наемника, он пришел в дикое бешенство. Как оказалось, ртуп был комолый, и натянутый практически до глаз головной убор прикрывал его врожденный недостаток. Сам-Ру оскалился! Наемник начал с особой жестокостью избивать кисару, намереваясь припадать ей хороший урок. Удар за ударом, градом, сыпались на хрупкую девушку. Литулу понимала, что если не предпримет хоть какие-то меры, скорее всего мург ее убьет, настолько сильными казались кисару его удары. А тем временем, выведенный из себя ртуп продолжал с остервенением избивать жертву не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг.
Неожиданно удары прекратились. Литулу открыла заплаканные глаза и убрала руки от лица. Картина, представшая перед её взором, заставила кисару немало удивиться. Ртуп с искаженным от боли лицом открывал рот, а над ним возвышался Ашат-Рар, который собственной цепью душил наемника. Увлеченный насилием мург даже не заметил, как к нему подобрался сахигарл. А когда вокруг шеи обмоталась цепь, вытянуть аруту из тела ртупа стало лишь вопросом времени. Литулу вскочила на ноги и стала помогать сахигарлу. Мурги Тикитуна возвращались, так как поступил приказ к отступлению. Они на полной скорости пролетали мимо, не обращая никакого внимания не странную троицу рядом с гураму.
- Ну, вы прям не разлучная парочка, как погляжу! – раздалось позади мертвого ящера.
Литулу обернулась первой.
Верхом на гураму к ним подъехала Аглакайя.
- Отпустите его! Сиронг, кому говорю? Ну же, живее! В сторону!
Ашат-Рар с Литулу отползли от наёмника к туше гураму, так как сил на то, чтобы подняться у них практически не осталось.
Несколько стрел, одну за другой, Аглакайя вогнала в грузное тело ртупа. Мург вытаращил глаза от удивления и завалился на песок, обильно поливая его теплой кровью.
- Пора возвращаться. Думаю, Гухта будет доволен тобой!
Аглакайя убрала данак, в чехол за спиной и вскочила на спину гураму.


ГЛАВА XLVI
Искры, подхваченные теплым потоком воздуха, дружно взметнулись вверх, стремясь добраться до самого купола. Темнота Сам-Ру опустилась на лагерь коалиции, резко повеяло холодом. Воины спешно кутались в походные плащи, вспоминая про себя, как некогда было хорошо, когда свет Великой Ра-Аам изливался с каменного купола без продолжительных перерывов. Как пески прогревались, до такого состояния, что и в темное время источали тепло богини. Осуждая настоящее, мы иногда не задумываемся над тем, что грядущее будущее может заставить нас сожалеть о нём как о светлом прошлом! Тур разворошил сучковатой корягой кострище и подбросил в него ещё парочку поленьев. Пламя Сам-Ру с жадностью набросилось на сухую древесину. С треском пожирая сучковатые ветки, оно освещало угрюмые лица собравшихся у костра. Тога посмотрел на повозки с дровами и подумал о том, что им всем придется пережить, если до того, как дрова закончатся у коалиции не получиться проникнуть за ворота Ситуст-Ры.
- Я точно знаю, что на Периферии есть такие же пещеры как здесь в лабиринте Ох-Ра, - негодовала Аглакайя, - почему бы нам не попробовать зайти с другой стороны. Да, соглашусь, это выглядит нелепо, но попытаться-то хотя бы можно?
- Это глупо, ты даже сама сомневаешься в том, что предлагаешь - возразил ей Гухта.
- Ну, конечно, чего ещё от тебя ожидать! Ты, же столько вариантов нам предложил, мург! Вот гадаем, охвостье кута, и даже не знаем какой из них выбрать!
Аглакайя метнула недовольный взгляд в сторону наемника, сидящего рядом с Литулу.
- Успокойся. Как ты, вообще, себе это представляешь? Я молчу о том, что придется идти через пески кишащие тасаритами. Куда ты денешь Тикитуна с его ордой? А Цабиру? Да и на Периферии нужно ещё доехать до этих пещер, а что может быть внутри каменных гор и подземелья, пока ты доберешься сюда? Аглакайя, сама-то в это веришь?
- А ты отпусти ее хвост, наконец-то, и начни, что-то делать! Я хоть это предлагаю, ты - мург или прислужник Литулу? Зачем тогда вы вообще здесь? Действовать нам на нервы своими играми? Это что вам забава?
- Ты преувеличиваешь? Ещё никто не пострадал, о того, что Литулу с нами, как раз наоборот!
- Конечно, только мне одной, уже не раз приходилось вытаскивать ее хвост из очередной переделки.
Наемник вскочил с походного мешка, схватившись за саяк. Аглакайя не заставила себя долго упрашивать, сверкнув мечом перед лицом наемника.
- Прекратите оба! – зарычал Тур.
-А ты, тога, тоже, как и остальные, делаешь, вид, что ничего не замечаешь, а? – кисару обратилась к Туру, которому изрядно надоели их вечные склоки. Когда же это все закончиться? Они замучили друг друга и окружающих!
- Я пошла, а вы дальше сидите и горюйте о том, что все бесполезно и все пропало! Никчемные охвостья кута! Тебе тоже, Тур, следовало прихватить с собой Сиену, а тебе, Морок-Атан - Сою. Те ещё страдалицы! Вот бы сидели тут все у стен Ситуст-Ры и дружно без лишений суеты сдохли от безысходности, на радость Тикитуну! Тьфу! Смотреть на вас противно не тога, а младшие жрицы. Чего только здесь забыли никак не пойму?!
Аглакайя развернулась и решительно пошла к своему гураму. Бездари! Какие все-таки бездари! Ещё собрались отвоевывать Ситуст-Ру у этих! Вы и с мургами-то не можете справиться от того, что вместо войны у вас только бабы на уме! Аруту кисару негодовало на такую несправедливость по ее мнению – она отложила поиски Митху, прошла с ними Пояс Сам-Ру, а теперь получается все зря? Чувства вскружили голову и запустили Сам-Ру в аруту наемника. Пока не было этой вертихвостки, Гухта слыл отчаянным, бесстрашным мургом. А теперь что – размяк и стал трястись перед любыми трудностями, словно кут перед агато!
Чарай-Катар переглянулся с агатра, как только закреплённый за ним переводчик разъяснил ему суть конфликта произошедшего между кисару. Что ж, судя по всему, дело зашло в тупик и, если так пойдет дальше коалиция может и вовсе развалиться.
- А ведь, в чем-то кисару права,- тихо сказал кирувит. Сидящий рядом сиронг, торопливо перевел. Для всех пристывающих его голос прозвучал как будто откуда-то издалека. Малый совет коалиции, экстренно собравшийся у костра, наконец, вышел из оцепенения после горячей перепалки двух непримиримых кисару.
- В чем же, интересно? – спросил Гухта, который был расстроен больше всех. Аглакайя не давала ему прохода своими постоянными придирками. Она перечила ему по поводу и без, и это начинало надоедать.
- Действительно, существуют подземные коммуникации связывающие Периферию с Ситуст-Рой.
Тур с Гухтой переглянулись. Такого они уж точно не ожидали. Мург тут же вспомнил про ту пещеру, что как-то видел за Черной Пятой.
- Так почему же нам сразу не пойти этим путем? Зачем мы сюда-то шлепали? – поинтересовался тога.
Кирувит сдвинул капюшон на затылок, чтобы лучше видеть собеседника.
- А ты думаешь там безопасней. О, нет! Нет. Мы не раз отправляли подготовленных сахигарлов через пещеры на Периферию. Однако никто из них так и не вернулся.
- Какого кута, тогда вы решили, что там есть проход?
- Так утверждал Сабатаранга, - вмешался в разговор Рулаг-Хатарун, – Он уверял высший совет исурамбу-таронгов во главе с Тамонста-Ра, что нашел вход в коридоры лабиринта на Периферии, возможно где-то в районе Забытых пещер. Нам пока не удалось точно выяснить. Но то, что система подземного сообщения существует – у нас не вызывает никаких сомнений. А последние слова кисару лишь подтверждают это. Она и без нас догадалась о существовании такого прохода.
- Ну, и как это нам теперь поможет, если вы сами утверждаете, что пройти по ним просто не возможно? – поинтересовался Гухта.
Чарай-Катар показал рукой на стену Ситуст-Ры.
- Там есть проход, который был сделан нами, не думаю, что это самый легкий путь, но небольшой шанс у нас все-таки есть.
- А почему же сразу не воспользовались этим проходом? – возмутился Тур, - сколько воинов отправили прямой тропой Сам-Ру.
- Не стоит возмущаться, тога. Не все так просто, - поспешил успокоить кисару Рулаг-Хатарун, - Это лабиринт, мы знали, что возможно вход будет найден, поэтому постарались пробить коридоры максимально путанно. А вас не посвятили по понятным причинам.
Агатра не стал проговаривать вслух: всем присутствующим и так все понятно. Сиронги надеялись взять стены Ситуст-Ры нахрапом силами коалиции, не выдавая тайны уранга. Ну а теперь, когда все попытки провалились, а Тикитун изводит их набегами, риторика таронгов несколько поменялась. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- И что вы предлагаете? – поинтересовался Гухта.
- Мы формируем хамру из сахигарлов во главе с вами. Проникаете за стену Ситуст-Ры по лабиринту, открываете нам ворота, а там дело за малым. Главное успеть проскочить, чтобы Тикитун не проник внутрь вместе со своими мургами.
- Выступаете с наступление темноты, и закончить все нужно до наступления следующего рассвета, - подхватил Ралуг-Хатарун.
- А как мы пройдем, у вас есть поводырь?
Кирувит покачал головой.
- Нет, но зная, что нам, рано или поздно, может понабиться этот проход, перед тем как покинуть Ситуст-Ру, мы сливали в коридоры лабиринта нечистоты. Вы сможете ориентироваться сначала по запаху, а потом по следам, которые даже, если и просохли все равно остались заметными на плитах коридора. Я просто уверен в этом.
Таронг улыбнулся и накинул на голову капюшон, все, что нужно было сказать, он уже сказал.
Когда совещание закончилось, Гухта, возвращаясь к мургам, отправил Литулу проверить как там агато. А сам пошел вместе с Туром мимо повозок, расставленных так, что между ними мог поместиться один взрослый гураму. В этих промежутках, как правило, собирались воины и, сидя у костров, обсуждали свои насущные дела. Несмотря на место временной дислокации, Периферия оставалась все той же Периферией.
- Думаешь, они говорят правду?
- Но другого-то варианта у них сейчас точно нет. Хотя полагаться на сиронгов я бы уже не стал. Слишком запутанные игры ведет эта головастая братия.
- Согласен. Все их обещания на деле оказались лишь пустыми обещаниями. Что ж, иди, обрадуй ревнительницу старины, пусть пакует мешок.
Тур сдержано улыбнулся, но ничего не сказал.
Аглакайя, пытаясь, выветрит из себя возмущение и, наконец-то, успокоиться, бессмысленно слонялась между повозок. Тур сообщил ей о том, что готовиться операция по проникновению за стены Ситуст-Ры, но эта новость ее почему-то не особо обрадовала. Она никак не могла забыть взгляд Гухты, готового вступить с ней в бой. Эти глаза …глаза …
Неожиданно сдержанный шепот парочки сахигарлов привлек ее внимание. Кисару сбавила шаг и, осторожно ступая по мягкому песку, подошла практически вплотную к повозке. Девушка вся превратилась в слух, затаившись в тени. Несмотря на длинные походные плащи и капюшоны, одного из говоривших она сразу узнала по голосу. Рулаг-Хатарун! Ах, ты ж, охвостье кута! Специально выбрал место, где одни кисару, надеясь, что никто здесь не знает язык сиронгов!
- Будете идти, всегда держите их в поле зрения, разделитесь на две группы. Уранга не должны покинуть Ситуст-Ры. Как только ворота будут открыты, вы обязаны их убить всех до единого. Делайте, что хотите, но не один уранга не должен узнать, что существует такой проход. Даже когда отус Астиотаронга вступит в силу, за безопасность все равно отвечать нам. Понятно?
- А как же те, что останутся здесь, как им объяснить, кто открыл ворота и почему?
Агатра зашипел, от негодования на излишнее любопытство собеседника.
- Это уже наша забота, рахгута. Главное для вас сделать то, что я сейчас сказал.
Аглакайя попятилась назад и случайно наступила на лежавший, на земле сук. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Треск древесины привлек внимание сиронгов. Они бросились за повозку, однако никого там не обнаружили. Лежа на верху, по центру затертого временем полога, Аглакайя слушала, как громко барабанит сердце. Сам-Ру явно ходит где-то поблизости! Если агатра сейчас её найдет до рассвета кисару точно не дожить. Девушка пролежала наверху довольно долго, пока снизу не заговорили совсем другие голоса, и стало понятно, что сахигарлы ушли.
Сначала кисару хотела бежать, и рассказать обо всем Туру, но немного подумав, она решила, что лучше пока сохранить эту информацию в тайне. Если сейчас рассказать о заговоре, кто-то может их точно также подслушать и передать все сиронгам. Тур наверняка захочет поделиться с Гухтой. Он в свою очередь с Литулу, а та, вечно вериться около Ашат-Рара. И вот уже исурамбу-таронги все знают! К тому же не стоит забывать про ушкуев, которые повсюду умело, расставлены головастыми кирувитами. Нет, спешить с этим точно пока не стоит. Да и Рулаг-Хатарун сейчас будет на стороже, понимая, что их могли подслушать.
Как только свет Ра-Аам потух, небольшая группа воинов отделилась от лагеря коалиции и направилась вдоль каменной стены Ситуст-Ры. Им пришлось какое-то время пробираться в полной тишине, прижавшись к огромным блокам каменной кладки, так чтобы сверху ни один вут не мог их заметить. Лишь когда позади, осталось с десяток сикелей, воины смогли немного расслабиться. Вуты не станут расставлять дозорных по всей стене, для них в этом нет никакого практического смысла.
Страшим группы, был назначен второй рахгута Имир-Тасар, с сахигарлами пошли: Гухта, Тур, Морок-Атан, знавший Твердыню Умра, как свои четыре пальца и Аглакайя. Коридоры должны были вывести их к главной башне, в которой лучше всех ориентировался, конечно, ее главный страж Морок-Атан. Литулу брать не стали из-за Ашат-Рара, охрану хадрата Гухта мог возложить только на неё. Ни тога Тура и тем более мургам наемник не доверял. К тому же в последнее время между ними возникло что-то вроде дружбы. По крайней мере, если хадрат в очередной раз задумает, что-либо выкинуть, оставался хоть небольшой шанс, что Литулу сможет этому помешать.
Когда воины достигли прохода, когда уже начало темнеть. По пути они никого не встретили, пока, все шло по плану Чарай-Катара. Проход оказался на приличной высоте, чтобы до него добраться сахигарлам пришлось встать друг другу на плечи и пустить самого легкого наверх по живой лестнице. Он забрался внутрь, небольшого лаза закрепил там верёвку из лиан на специальном крючке и только после этого вскарабкались остальные члены группы. Внутри было ужасно тесно, даже для кисару, пахло сыростью и смертью. Вот же, охвостье кута! Прогулка по тоннелям обещала стать просто незабываемой.
- Тур! – окликнула тога Аглакайя.
- Чего? Поговорить захотелось? Думаю лучше, не стоит, мало ли что нас ждет впереди. Расслабляться рано.
- Да я буквально два слова сказать. От сахигарлов надо избавиться
Тур остановился. В тусклом свете факела, который нес впереди один из сиронгов, можно было видеть, как вытянулось лицо кочевника.
- Это с чего же вдруг? Или ты думаешь, эти монстры ушли и у ворот никого не будет? Как мы с ними справимся вчетвером, раздери тебя агато?
- Тс-с! Тихо ты! Чего разорался-то? – Аглакайя посмотрела на Гухту, шедшего впереди. Мург оглянулся, но возвращаться к ним не стал, а продолжил идти за Имир-Тасаром. Девушка дождалась, пока их обгонит замыкающий сахигарл.
- Рулаг-Хатарун приказал убить нас после того, как ворота будут открыты. Мне кажется, поручил он это сделать Имир-Тасару, а эти, что с ним, думаю, пока ничего не знают. Так, что как только представиться удобный случай нужно их всех отправить прямой тропой к Сам-Ру. Иначе никак. Ну, или хотя бы этого рахгута, чтобы лишний раз рот не открывал, с остальными возможно Морок договориться.
- Ладно, подумаем. А пока молчим.
Тур повернулся и побежал на свет факела. Не хватало ещё заблудиться.
Крики впереди заставили Аглакайю ускорить шаг. Какого кута там происходит? Пробежав несколько десятков хелей по темноту коридору, девушка очутилась в просторном помещении, где сахигарлы вместе с Гухтой, Мороком и Туром отбивались от парочки огромных червей. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Только этого не хватало! Муки! Об этих прислужниках темного божества Аглакайя знала не понаслышке. Вытянув саяк из ножен, кисару издала боевой клич и бросалась в общую свару.
Муки уступали своими размерами ядовитым ципертагам Периферии, но от этого не делались менее опасными. Если такой червь доберётся до головы жертвы и сможет присосаться, то уже через несколько мгновений, вскрыв острыми зубами черепную коробку, высосет весь мозг до последнего сгустка.
Обмазанные слизью и запыхавшиеся после схватки, они решили ненадолго сделать привал. Со слов Имир-Тасара идти им ещё очень далеко, кто знает, сколько таких муки могло повстречаться на пути. Взбодрив себя ругу и толье, группа вновь пошла по тёмному коридору. Примерно через несколько сикелей почувствовался четкий запах гнили и испражнений, а ещё через пару сикелей они обнаружили под ногами жижу. Ни одного муки им больше не попалось на протяжении всего пути.
- Видимо этим тварям тоже не по нраву «запасы» Ситуст-Ры?! Эй, Имир, как тебя там дальше, не помню! Долго ещё нам нюхать эту дрянь, а? Вы, что все нечистоты Ситуст-Ры сюда спустили, или специально нас водишь по кругу пока мы тут не задохнемся?
Тур незаметно дернул Аглакайю за руку. Еще немного и эта девица их выдаст. Нужно было ее оставить вместе с Литулу, пусть бы грызли друг друга на забаву мургам.
- А чего? Так-то нам нужно добраться до ворот пешком по темным улицам, преодолев все три сектора, а топорисков с нами нет, если вы заметили. И ещё хочу напомнить об этих монстрах на двух ногах, против которых у нашей дружной компашки вряд ли получится выстоять.
Гухта уставший от разговоров кисару огрызнулся:
- Раз такая умная, чего с нами поперлась? Сидела бы у костра и ждала, когда все само с собой разрешиться?
- О, посмотрите-ка очнулся. Ни тебе, мург, указывать, что мне делать! Или что, соскучился по своей хвостатой?
- Заткнитесь вы уже оба, ради Великой Ра-Аам!- не выдержал Тур.
Имир-Тасар остановился перед большой каменной дверью с многочисленными символами на поверхности.
- Ну, и как теперь? – поинтересовался у него Гухта. – Тупик или что?
- Да нет, не должно быть, - Тур посветил себе под ноги, они все ещё стояли в неприятно пахнувшей жиже, доходившая им практически до щиколоток.
Тем временем сахигарлы навались на полированный каменный выступ, после небольших манипуляции с ним которые произвёл первый рахгута. Громкий щелчок внутри каменной кладки оповестил воинов, что замок разблокирован.
- Навалитесь! – попросил рахгута.
Все присутствующие в едином порыве надавили на резную плиту. Раздался ещё один щелчок, затем ещё и ещё. И вот стена пришла в движение, повернувшись вокруг своей оси, она буквально затолкнула пришельцев внутрь. Рахгута прошел по периметру небольшой комнаты, зажёг все факельные чаши, в которых ещё оставалось хоть сколько-то масла из выжимки палисомы.
- Теперь я должен передать командование вам, Морок-Атан, по приказу агатра, в дальнейшем мы должны осуществлять только охранную функцию.
- Ну, кто бы сомневался! – съязвила Аглакайя, у которой руки чесались раскроить рахгута череп. Вот, же, никчемный фокуру! Кисару достала кусочек вяленого мяса и начала интенсивно жевать. Чихать она хотела на все распоряжения сиронгов! Девушка нервничала, и от того, что их ждет впереди и от того, что находилась рядом с предателями, но пока сделать ничего не могла.
- Сейчас мы пройдем в главное отделение А2-М Твердыни. Если я не ошибаюсь, то там должны находиться таронги, которым поручили технически осмотр Око-Ра.
Имир-Тасар, соглашаясь с предложением, кивнул сахигарлу.
Морок подошел к овальной двери. Воины обнажили мечи, несколько фарангов зарядили болтами григеры. Сиронг навалился плечом на дверь, и она со скрипом подалась. В помещении свет не горел.
- Проходите. Смелее. Я вас уже заждался! – прозвучал хриплый голос из темноты.
Внутри каждой аруту проникшей в отделение А2-М Твердыни Умра пробежал холодок Сам-Ру, оставляя ледяные следы своими мерзкими маленьким лапками.
Ах, ты ж, охвостье кута!

ГЛАВА XLVII
Вокруг на сотню сикелей лишь один песок. Ожидание довольно скучное и утомительное занятие. Песчинка за песчинкой, скатывалась с ладони девушки. Литулу, коротала время, развлекая себя тем, что пересыпала песок из руки в руку, пока Ашат-Рар торопливо насыщался принесённым ему обедом. Скудная похлебка из сушеных плодов солота и кусочка вяленого мяса кута, конечно, не бог весть что, но и на том, спасибо! Хадрат громко сглатывал, давясь содержимым глиняной чашки. Паек сократили не только ему, но и по всему лагерю.
Литулу задумчиво посмотрела на некогда могущественного сахигарла – как же так вышло, что из законопослушного гражданина с хорошими показателями он превратился полуголодного, отвергнутого всеми, кровожадного убийцу, похлеще любого агато Периферии?
Этот угрюмый одноглазый сиронг оказался единственным, с кем Литулу предпочитала проводить время в ожидании возвращения Гухты. Его сторонились даже сахигарлы, а она, наоборот, чувствовала себя рядом с ним в полной безопасности. Ещё не понятно, кто кого охраняет! За повозками, у тирсов, раздался грозный крик агато. Литулу подумала о том, что ей ещё где-то нужно достать корм для ящера, а кисару больше не горят желанием скармливать ему даже дохлых гураму. Тога выгодно сдают их сиронгам для топорисков, получая в обмен, мечи или латы доспехов. Легко, Гухте - оставил на неё ящера и что хочешь с ним, то и делай! А как его прокормить, когда вокруг не только гураму, даже кута не сыщешь?!
На то он и Пояс Сам-Ру!
Ашат-Рар запил скудную похлебку глотком мутной водицы из поясной фляги кисару и поинтересовался:
- Что слышно про Гухту?
- Я не могу разглашать такую информацию, тем более тебе – тихо ответила девушка и опустила глаза. Она стряхнула с ладоней остатки песчинок, обхватила колени руками и уставилась на каменную стену Ситуст-Ры.
- Да, брось! Скажи мне: какая в этом тайна? Сиронги ещё болтливей кисару. Я и так знаю, больше чем ты думаешь.
- Ну, тогда зачем спрашиваешь?
Сахигарл пожал плечами.
- Так. Разговор поддержать.
Ашат-Рар откинулся на походный мешок, бряцая цепями, лежащий рядом гураму недовольно заворчал. Глаз сахигарла прошелся по каменному куполу, и остановился на отверстие над ними, через которое лился тусклый свет. Судя по всему, группа Имир-Тасара ещё не добралась до Твердыни Умра. Не просто им будет справиться с этими монстрами.
- Да, честно сказать, я и сама мало, что знаю. Он мне так толком ничего и не объяснил. Как думаешь, что с тобой будет, если они все-таки возьмут стену?
Девушка посмотрела на мрачное лицо сахигарла. И что только она нашла в этом жутком чудовище, у которого руки в крови по самые плечи. Порой одиночество заставляет совсем по иному смотреть на некоторые вещи, находить прекрасное в том, что ещё недавно казалось таким ужасным и вызывало отвращение.
Хадрат сглотнул комок боли, подступивший к горлу, и ответил:
- Чтобы они со мной не сделали, постарайся в этот момент не находиться рядом. Так у тебя будет шанс выжить. Прикрепив тебя ко мне, Гухта очень рискует, подумай – смерть ходит за мной по пятам.
- Это ещё почему?
- Я не перестану бороться, а значит, неизбежно погибну сам и потяну за собой все своё окружение. Инородное тело всегда будет отторгнуто организмом, и процесс извлечения может быть очень болезненным, с кровью и массами «гноя» – это нам рассказывали ещё в Ора-Хота.
- Скучаешь?
Девушка на мгновение забыла о том, что передней убийца ненавидящий всех уранга до скрежета в зубах.
- Я стараюсь об этом меньше думать, чтобы сохранять спокойствие. Привычный для меня мир разделился на две части: до Сабатаранги и после. Все, что светлое и чистое осталось - до. Там моя семья, друзья, служба на благо Ситуст-Ры и …
Ашат-Рар посмотрел на девушку. Перед ним сидела его любимая Мия-Ру. Сестра смотрела на сиронга своими большими глазами и как обычно мило улыбалась. Какая же она хорошенькая! Хадрат почувствовал, как сильно он хочет её обнять, услышать ласковый голос заливистый смех. О, таронги! Аруту воина сжалось от боли, и тут же внезапная вспышка гнева заставила его зарычать, словно агато.
Литулу испугалась и отшатнулась.
Ашат-Рар поднял примирительно руку, останавливая кисару. Мия-Ру растаяла, исчезнув в прошлом, оставив после себя лишь перепуганную Литулу, в глазах которой читался дикий ужас. А, что если этот сиронг - помешанный и в любой момент может накинуться на неё. Ведь он столько аруту уже погубил?
- Не бойся. Я не смог бы тебе ничего сделать, даже, если бы очень захотел – сахигарл поднял руки, демонстрируя собеседнице тяжелые звенья цепи.
- Ага, ты расскажи это тому мургу, что остался лежать в песках Пояса Сам-Ру.
Ашат-Рар впервые за долгое время улыбнулся. Литулу сдержанно ответила на его улыбку.
Мия-Ру!
В темном помещении отсека, сильно пахло сыростью. Темнота надолго поселилась здесь, так как кхоры пользовались только факелами, не зажигая чаш, а никого из живых сиронгов не осталось. Азур поднялся и тяжелой походкой подошел к большой овальной двери. Тишина! Мертвая непроницаемая тишина за дверью! Ничего не слышно, словно там все умерли. Неужели эти поганцы оставили их здесь подыхать от голода? Запекшаяся кровь на лице воина, стала липкой пленкой и неприятно стягивала кожу. Неандерталец утерся рукой, посмотрел на измученных соплеменников. Здесь далеко не все, но и по ним понятно в каком плачевном состоянии оказалось некогда могучее племя Хати Большой ноги. Кто же во всем этом виноват? Он прогнавший их до самых окраин Периферии и погубившую добрую половину вутов, или она, которая привела их в эти земли?
Азур истязал себя мыслями, когда по коридору за дверью послышались чьи-то глухие шаги.
Неандерталец отпрянул от двери и приготовился защищаться. Опят идут бить, поганые прислужники асов! Его могучая волосатая грудь высоко вздымалась, наполняя лёгкие спертым воздухом.
Раздался лязг задвижки, и овальная дверь камеры со скрипом отварилась. Свет факела выхватил из темноты грозную фигуру вута. Он сильно похудел, измотан изнурительными испытаниями, но все ещё очень силен и представляет опасность для любого кхора кем бы, он не был.
В камеру отсека вошла супруга погибшего вождя. Амала держала в руке факел и смотрела перед собой, совершенно не опасаясь того, что при полном отсутствии охраны может пасть жертвой, впавшего в бешенство, вута.
- А ты, однако, смелая, Амала! Чего пожаловала?- зарычал воин. Он оценил по достоинству поступок кхора, а потому решил ее выслушать, прежде чем свернуть шею.
- Ты ничего не сделаешь мне, вождь, иначе никогда отсюда не выберешься. Я единственная, кто может вам помочь. За этим коридором стоят кхоры, которые по моему приказу будут убивать всех, кто попробует выбраться наружу. Так, что сбежать у вас точно не получиться.
- И в чем же твой интерес?
- Иту Плясун был отважным, сильным воином, но очень глупым. Он нас привел сюда, где кроме смерти нам нечего было искать, а ты говорил, что хочешь вывести вутов. В этом наши интересы совпадают. Шумный Ош, захвативший власть над кхорами, неожиданно передумал и решил идти на поиски Хати, безумец. Но это не все - теперь я узнаю, что этот мерзкий червь планирует избавиться от меня и от ребенка.
Азур улыбнулся. Как же это похоже на кхоров: ненасытное, кровожадное племя выродков, которых и вутами-то назвать сложно!
- В том, что Ош безумец я с тобой соглашусь. Кости Хати давно гниют за стеной, нет нужды её искать. Она так никуда и не попала, а там, куда вас намеревается вести Ош, нет ничего кроме смерти и боли, уж поверь мне, Амала. И в чем же твой план?
Девушка подняла факел выше, чтобы осмотреть помещение и оставшихся в нем вутов.
- Плана никакого нет. Шумный Ош ослеплен победой и совершенно потерял бдительность. Я помогу тебе получить свободу, а ты выведешь кхоров и меня из подземелья наверх.
- А что потом?
Амала улыбнулась.
- Потом я стану вождем после трагической гибели Иту Плясуна и буду растить его ребенка, а ты заберешь своих вутов и пойдешь искать лучшей жизни, охотясь на коцу и гоняя по лесам камотов. Как тебе такой вариант?
Азур сделал шаг навстречу девушке.
- А если рассмотреть вариант с объединением племен. Да, согласен - вуты не кхоры, но …
Амала выставила перед собой руку, уперев ладонь в могучую грудь собеседника и тихо сказала:
- Когда окажемся наверху, тогда вернемся к этому разговору, вождь. А пока собери своих воинов и приготовься к схватке. Сторонники Шумного Оша, просто так власть нам не отдадут. Прежде чем покинуть это жуткое место вам придется, как следует потрудиться. Ты, готов, вождь?
Азур ничего не сказал, его лицо исказил злобный оскал, а в глазах вспыхнуло пламя мести.
Уже к следующему рассвету токи Та-Паска оказались залиты кровью сторонников Шумного Оша, с легкой руки Азура. Амала лично убила кхора, когда он наведал к ней за тем, что, как он считал, теперь принадлежит ему по праву. Она заколола кхора его же кинжалом, причем с особой жестокостью, распоров живот от пояса до горла.
Не успел свет Великой Ра-Аам окончательно потухнуть, а вуты уже спешили по темным коридорам Ох-Ра к солнечному свету привычного и понятного им мира. Про себя Азур решил завалить вход в подземелье, как только последний неандерталец его покинет. И запретит, кому-либо из выживших вутов упоминать о том, что он, вообще, существует. Амала со своей стороны рассуждала точно также. Не один кхор не должен будет даже думать о возвращении в это проклятое духами место.
Неандертальцы покинули Ситуст-Ру, окончательно разрушив ее до основания. Воцарившаяся за стеной разруха и запустение даже мельком не напоминало то цветущее государство, в которое когда-то спустился первый вут. Животная дикость, если ее не ограничивать и не бороться с ней, способна, подобно заразному заболеванию, очень быстро поразить даже здоровый организм и полностью его уничтожить. Знания, обменянные на кусок сочного мяса, довольно быстро меркнут, теряют свою привлекательность, освобождая нишу под животные инстинкты и жажду примитивных удовольствий. Появление вутов, стало лишь следствием прогнившей до основания системы, в которой не осталось места знанию. Всю стало рушиться, как только во главе пирамиды оказались сахигарлы, у которых низменные инстинкты всегда брали верх над духовными и эстетическими потребностями в самореализации, к чему всегда тяготели кирувиты. Неуклюжая попытка исурамбу-таронгов «сохранить лицо» полностью провалилась, что и привело к появлению на чистых улицах секторов Ситуст-Ры многочисленных диких орд неандертальцев.
Тикитун посмотрел на лагерь коалиции: они достаточно ослаблены и, судя по всему, совершенно не знают, что делать дальше. Разведка докладывает, что оставшиеся без корма гураму начинают потихоньку дохнуть. А это значит, скоро и самим воинам нечего будет, больше есть. Они истощенны, их боевой дух наверняка сломлен. Самое время напасть.
Мург из племени питонгу подъехал к предводителю.
- Тикитун, там прибыл новый обоз, есть новость.
- Какая? – ртуп переключил внимание с походного лагеря коалиции на мурга.
- Говорят каратель устранил Растика Пройдоху.
- О, как?! – искренне удивился предводитель наемников. По его изуродованному шрамами лицу пробежала хищная ухмылка. Это же в корне меняет весь расклад, как на Периферии, так и за ее пределами, включая Пояс Сам-Ру. Ну, что ты теперь скажешь, Гухта?
- Да, нашли сваренным в котле для вымачивания шкур гураму. Без хвоста, глаз и языка – верный знак карателя. Наверняка начнется резня, даже немного жаль, что мы сейчас не там.
- Не переживай, мы прибудем, как раз к тому моменту когда нужно будет делиться «похлебкой». А резню, я тебе и здесь устрою, уж будь спокоен. Цабиру уже знает?
- Откуда? Я, как только услышал, сразу к тебе рванул. Дай думаю, порадую вожака!
- Отлично, Поворачивай назад и предупреди всех: кто брякнет Кривому когтю, будет иметь дело со мной, лично спущу шкуру. Понял?
Мург кивнул, развернул гураму и поспешил выполнить поручение предводителя.
Со смертью Растика Пройдохи, действительно начнутся глобальные изменения среди мургов Беглой Сойки. Растик сосредоточил в своих руках очень большую массу живой силы и сейчас ей нужно будет найти применение, полетят головы, польется кровь. И когда все это успокоиться и главари банд сядут за переговоры, чтобы переделить сферы влияния появиться он – Тикитун и все переиначит себе в пользу. На том основании, что под его управлением окажется Ситуст-Ра и вся Периферия, что расположена по эту сторону от Перевала. Совету кланов просто некуда будет деваться. Тикитун сделал ставку, и проиграть её он не имеет права.
Во всем этом было только одно существенное препятствие – Цабиру Кривой коготь, который и до последних событий особо не жаловал ни мургов, ни тем более Тикитуна, а уж теперь и подавно. Кровосос точно не захочет находиться под рукой наемника. А значит их интересы, рано или поздно, пересекутся. Так чего тянуть? Махру от Цабиру Тикитун давно получил, воинами беглый вождь подсобить не может, так что с него ещё взять? Балласт, не иначе! Занявший место кровососа Кизран вряд ли обрадуется возвращению опального вождя. Цабиру остался один, его даже приемная дочь бросила, предпочтя комфортной жизни у Черной пяты, скитания с нечестивцем Гухтой. Так, на кой кут, этот старик ему – Тикитуну?
- Чего ты меня сюда привел? – недовольно пробурчал кровосос. Хищные глаза Цабиру прощупывали песчаные дюны, уходившие ребристыми волнами вдаль.
Тикитун улыбнулся.
- Нужно выбрать место, откуда атаковать поганцев, дольше-то тянуть, как я понимаю некуда. Они готовы. Надо же дать мургам возможность разогнать кровь, засиделись, да и тога размяться не помешает. Как ты считаешь?
Кривой коготь пристально посмотрел на собеседника, так словно рассматривал мелкое назойливое насекомое. Подъехал практически вплотную к гураму ртупа.
- Чего ты мне зубы заговариваешь? С каких это пор, Тикитун, ты стал обсуждать со мной стратегию? Как же твоё – мурги лучше знают о правилах ведения боя? Ты же не хуже меня понимаешь, что я здесь больше из-за дочери. Кровососы никогда не стремились к открытой схватке с противником, иначе Замбару уже давно отдыхал бы у стоп Сам-Ру. Так, что сейчас изменилось, раздери тебя агато? Не дохлый ли Растик Пройдоха всему виной, а, мург?
Ах, ты ж, охвостье кута! Ну, что за дремучий народец, эти мурги!
Цабиру вытянул из-за спины опу и демонстративно заправил внутрь трубки ядовитый шип.
- Только дернись, Тикитун, и окажешься в очереди следом за Растиком. Когда ты ещё вылизывал скорлупу изнутри, я таких умников сотнями отправлял к праотцам. Задумал переворот? Хорошо, попробуй. Кто следующий, Замбару?
Тикитун зарычал. Необходимо срочно что-то делать иначе его мечтам, точно никогда не сбыться. Нужно было просто прикончить поганца, пока он спал и дело с концом! К чему все эти игры? Вот же, немытая скорлупа Цоронга!
На лице Тикитуна внезапно появилась улыбка, уже через секунду, мург скалился на Цабиру так, словно тот рассказывал ему о чем-то очень приятном и смешном.
- Правильно делаешь, нечестивец, смерть нужно встречать с улыбкой, там и без нас есть, кому плакать.
Цабиру заметил, что наемник смотрит куда-то дальше, не фокусируясь на нем. Кровосос обернулся и чуть не выпал из седла. Прямо на него бежало огромное черное насекомое, поднимая вокруг себя клубы пыли и разбрасывая по сторонам сухие «брызги» песка. Ах, ты ж, охвостье кута!
Тикитун не стал дожидаться, пока Кривой коготь, попробует выпутаться из ситуации, а разогнав ящера, направил прямо на гураму кровососа. Удар получился такой силы, что Цабиру слетел с горбатой спины, его животное, получив смертельное ранение, завалилось на бок и тут же испустило дух. Мург развернул своего гураму отъехал на безопасное расстояние. Улыбка не сходила с, обезображенного шрамами, лица наемника, на протяжении всего времени, пока тасарит кромсал вопившего от боли Цабиру.
Так тебе и надо, никчемная падаль!
Когда стало понятно, что Кривой коготь остался лишь в воспоминаниях, наемник развернул гураму и поехал в лагерь, насвистывая одну из тех многочисленных песенок, которые так любят распевать мурги, сидя у костра. Теперь на его тропе к власти, стоял только ненавистный Гухта, от которого можно избавиться при помощи того же Ашат-Рара, но тут нужно, как следует все обдумать.
Свет Ра-Аам снова померк, гураму идущий под мургом недовольно заворчал.
Вопрос в том, успеет ли Тикитун воплотить все, что задумал прежде, чем Око-Ра окончательно потухнет и известный ему мир окончательно погибнет, исчезнув, как на Периферии, так и за стенами некогда всемогущей Ситуст-Ры?
ГЛАВА XLVIII
Свет от факельных чаш постепенно заполнил помещение. Вокруг был жуткий беспорядок. Пахло сыростью, во всем, что их окружало, ощущалось близкое присутствие Сам-Ру. Разбросанные предметы неизвестного назначения, походные плащи, разной расцветки, части одежды, фляги, мечи, битые глиняные таблички с непонятными символами, хаотично расставленная мебель. И по центру всего этого кошмара, в плетеном кресле с высокой спинкой, сидел полуслепой старик-кирувит с отсутствующим взглядом. Тонкая кожа настолько плотно обтягивала его большой череп, что казалось ещё чуть-чуть и она лопнет, оголив кость.
- Ом-Киоро! – прокричал Морок-Атан, бросившись к сиронгу. Воин присел на одно колено и потряс кирувита за щуплые плечи, стараясь привести его в чувство.
- Ты смотри, аккуратней, а то последние остатки аруту из него вытрясешь, - пробурчала Аглакайя.
Старик дрожащей рукой провел по лицу сахигарла. Присмотрелся и, наконец, заговорил:
- Морок, - слабая улыбка застыла на морщинистом лице таронга, - Морок-Атан! Я не ошибся в тебе, мальчик. Ты пришел, верное дитя Ситуст-Ры! Пришел за стариком, похвально. Весьма похвально.
Сиронг стянул с пояса флягу с толье и попробовал напоить Ом-Киоро. Губы старика жадно глотали содержимое ёмкости. Однако взгляд все ещё был отсутствующим. Со стороны казалось, что кирувит слегка не в себе. Пришлось подождать какое-то время, прежде чем он смог что-то им внятно объяснить.
- Они не позволяли нам выйти. Эти чудовища разрывали тела сахигарлов и поедали здесь… здесь, Морок, прямо на площади. Кровь! Много крови кругом! Очень много! А оно …Око … оно, все никак не срабатывает и не срабатывает. Заклинило, что-то заклинило, Морок. Не нормально. Все … все кто остался со мной погибли от голода и слабости. Мы держались, как могли. Очень хотелось есть. Они грызли, грызли мебель …и одежду, что из кожи гураму, ели друг друга. Убивали и ели, убивали и убивали! Сколько крови! Страшно! Там …они все там наверху. Я вынес, Морок, всех кого смог, я вынес. Вынес! Страшно, Морок. Очень, страшно! Гниль и трупный смрад отравил Твердыню. Мы задыхались, но выйти не могли. Там … там эти монстры пожирающие все что движется. Они съели даже всех … всех италов, которых смоли изловить. Когда я понял, что скоро тоже уйду к праотцам, то спустился сюда. Око не слушалось меня …, чтобы я не делал. Оно то и дело гасло. Стал плохо видеть и понял, что все бесполезно. Здесь спокойно и нет света. Я устал …очень устал, Морок. Мальчик мой, оно не стабильно … очень не стабильно. Все пропало! Всё! Уходите, если … Возможно резкое усиление … Тогда все сгорит, Морок. Уходите …Здесь ничего не останется, уходите. Все сгорит. Ждать этого не так долго!
Морок-Атан привстал и посмотрел на лица присутствующих. Ничего кроме отчаяния и ужаса от грядущих бедствий он на них не смог прочитать. Таронг был действительно не в себе, даже если им удастся ему помочь, вряд ли у него получиться исправить поломку. Слишком долго сиронги шли освобождать Ситуст-Ру
«Все пропало!» – звучало в голове, каждого воина группы. Эта короткая фраза, сказанная в мертвой крепости Ситуст-Ры, как бы подводила черту под всем сказанным стариком раньше.
Сахигарл присел вновь к таронгу и влил ему в рот ещё немного толье. Сидя в напряженной тишине, они терпеливо ожидали пробуждения из небытия старого кирувита. Время шло. Постепенно, сиронг оживился, стал шевелить руками и даже попробовал подняться, но из этого ничего не вышло – слишком мало сил осталось в этом тщедушном теле.
- Мы что-то можем сделать, Ом-Киоро? Посмотри на меня, это я - Морок-Атан, мы что-то ещё можем изменить? Ом-Киоро!
Кирувит сделал ещё несколько глотков.
- Возможно, но для этого потребуется вскрыть отсек Т4-У Твердыни, там должна быть информация, которая может помочь мне разобраться. Оцтоки! Их письмена когда-то нам давались с большим трудом, но попытаться все же стоит, иного выхода у нас просто нет. Я возможно последний, кто с ними знаком. Откройте Т4-У. Будет не просто, но это нужно сделать быстро, я слаб, Морок, и долго не протяну. Я очень долго здесь просидел, потерял веру в то, что кто-то, вообще, за мной придет. Спросишь меня, как долго? Не знаю, но …Очень долго! Удивительно, что оно все ещё действует!
- Так, чего мы ждем? – возмутилась Аглакайя, - Живо хватаем старикашку и бегом к этому отсеку!
Ом-Киоро повернул голову на звук голоса кисару. На его лице застыла снисходительная улыбка, а в мутных глазах, всего на мгновение, можно было заметить печальное уныние грядущей безысходности.
- Не все так просто, дитя Периферии, дверь может открыть только Чарай-Катар, мы поначалу пытались, пробовали, но ничего не вышло. Только он. Приведите ко мне Чарай-Катара. Поспешите. Только ему под силу это сделать.
Вот же, охвостье кута!
В сердцах Аглакайя ударила кулаком по столу, за которым сидел кирувит.
- Ну и что теперь? – прозвучал голос Гухты. Если пойдем назад, старик может не дотянуть, а пока мы разберемся с этими …
- Делать нечего – решительно заявила Аглакайя, - Морок, оставайся со стариком, ну, а мы попробуем пробиться к воротам. Для этого собственно нас сюда и отправили, верно? А там на все воля Великой Ра-Аам. Как считаете?
- Тогда выдвигаемся, – поддержал Аглакайю Гухта.
Оставив Морок-Атана присматривать за стариком, группа, короткими перебежками, направилась по холодным коридорам Твердыни Умра к выходу из крепости. Плутать долго не пришлось. Шли бодро, благо у них в провожатых был Имир-Тасар, который не хуже Морок-Атана ориентировался в бесконечном множестве коридоров Твердыни Умра. Аглакайя даже похвалила себя за сдержанность и поблагодарила богиню, что та не позволила ей разобраться с сахигарлом раньше времени. А соблазн был очень велик!
К тому времени, когда группа оказалась на улице, вокруг воцарилась полутьма, холодным покрывалом, опустившаяся на заброшенные сектора Ситуст-Ры. Не совсем было понятно это ее естественное проявление или наступил тот самый конец, который им всем только что предвещал старик. Однако и без света Око-Ра им стало ясно, что с государством сиронгов произошли ужасные изменения: ни сахигарлы, ни Тур, ни Аглакайя - не смогли узнать Ситуст-Ры. Они с ужасом подумали о том: кокой же она явится им, когда вокруг, наконец, рассветет. Тусклый свет, сочившийся через отверстия купола, скрывал от них всю полноту картины, но и этого оказалось достаточно. Ни один факельный столб не горел, хотя и в полумраке было прекрасно видно то, что пришлось исурамбу-таронгам принести в жертву Сам-Ру, отдав Ситуст-Ру на разграбление монстрам верхнего мира.
Повсюду ужасное запустение, разбитые, разрушенные, покореженные токи, завядшие зеленые изгороди, вырванные с корнем деревья солота, мертвые сады, сгоревшие отсеки, разграбленный ишмая-митра – все это производило удручающее впечатление даже на кочевников, чего уж говорить о сахигарлах. И во всем этом безумии была только одна хорошая новость – отсутствие вутов. Ни одного монстра на улицах секторов они не обнаружили, даже следов не осталось, если, конечно, не считать полное уничтожение всей инфраструктуры некогда могущественного государства. Они словно испарились, оставив после себя лишь смерть и разрушения.
До ворот последнего сектора добрались очень быстро, даже не имея топорисков или гураму. Ещё пара сикелей вверх по холму и они окажутся у каменной стены, за которой их с нетерпением дожидались войска коалиции. Когда группа подошла к воротам Та-Паска, начало рассветать и тут Аглакайя вспомнила о том, что беспокоило ее с самого начала операции – мерзкий приказ Рулаг-Хатаруна. Если продолжать затягивать дальше, очень может быть, сиронги атакуют первыми и схватка будет проиграна. Ни в коем случае нельзя позволить сахигарлам перехватить инициативу!
- Тур, сейчас или никогда, - шепнула она тога, проходя мимо последнего полуразрушенного тока Та-Паска, на который не один сиронг без слез не взглянет. Кроме вертикальных балок поддерживающих сферическую крышу от него практически ничего не осталось. Да, вуты постарались на славу!
Тога кивнул и крикнул мургу, выхватывая саяк:
- Гухта, пора!
Кисару заранее, втайне от Аглакайи предупредил мурга о грозящей им опасности, и сейчас это оказалось как нельзя кстати. Имир-Тасар, отдал приказ к нападению, между бывшими соратниками завязался ожесточенный бой, не на жизнь, а на смерть. Крики и лязг оружия был слышан даже за Главными воротами Ситуст-Ры, у которых собрались сахигарлы. Сиронги посчитали, что это отправленная ими группа бьётся с монстрами верхнего мира и терпеливо стояли в тоннели стены, ожидая окончания схватки.
Тем временем превосходившие численностью кочевников сахигарлы стали стремительно теснить уранга. Несмотря на то, что кисару напали первыми и сразу отправили несколько воинов к праотцам, это не слишком повысило их шансы на победу. Сиронгов все равно оказалось в разы больше и набраны они были из самых опытных рахгута Ситуст-Ры – Имир-Тасар постарался на славу, раздери его агато! Рулаг-Хатарун, как опытный командующий, знал на кого опираться в столь деликатном деле.
- Ну, что кажется, теперь это точно конец?! – прокричала Аглакайя, отбиваясь сразу от двух нападавших. Удар, ещё удар, выпад, ещё удар! Выпад, уклон, выпад! Удар! Она ловко орудовала мечом, ничем не уступая, тога или мургу, однако физическое превосходство сиронгов, а также защитные щитки доспехов нивелировали весь ее опыт и пыл Сам-Ру. Долго в таком темпе она точно не сможет продержаться.
- Думаю, нет, сейчас мы немного уравняем шансы! – возразил Гухта и показал рукой в сторону улицы, по которой бегом к ним приближался Морок-Атан. В этот момент мург сделал удачный выпад, прошел под рукой рахгута, пронзив его тело практически насквозь. Клинок попал как раз между широких щитков доспеха. Имир-Тасар надрывно выдохнул, после чего сделал шаг навстречу кисару и рухнул замертво. Кровь первого рахгута Ситуст-Ры окрасила мостовую.
- Прекратите! – прокричал на бегу Морок-Атан,- Хватит, я вам говорю!
Сахигарл вынул из ножен раг.
- Неужели вы не понимаете, что Ом-Киоро может в любой момент оставить нас. И что тогда? Кому вы откроете ворота, и к чему это приведет? Сколько ещё рахгута нужно положить, чтобы вы поняли насколько все это глупо?
Сахигарлы опустили раги. Морок-Атан встал, плечом к плечу, рядом с кочевниками.
- Клянусь таронгами, вы пожалеете об этом! Вам придется убить нас, чтобы открыть ворота, но знайте, если старик, все-таки, уйдет к праотцам раньше, чем попытается спасти Ситуст-Ру, это ляжет виной на вас. А кроме него нам помочь никто больше не сможет. Выбирайте, что для вас, рахгута, важнее процветание Ситуст-Ры или исполнение преступного, безумного приказа?
- Хорошо! Для начала давайте открываем ворота, а там пусть решают таронги. Мы не знаем, чем вы провинились, это было известно только Имир-Тасару. Нам нужно только исполнить приказ первого рахгута, но думаю в виду открывшихся обстоятельств, его содержание стоит пересмотреть? – попытался примириться с уранга один из рахгута, взявший на себя командование, после трагической гибели от руки наемника Имир-Тасара.
Пока сиронг говорил, Тур задел локтем Гухту и показал глазами на сахигарла, рука которого опустилась на эфес рага. Ах, ты ж, никчемное охвостье кута!
- К бою! – прокричал рахгута.
Сиронги бросились на кочевников, и схватка между ними завязалась с новой силой. На этот раз надежды на перемирие ни у кого не осталось. Придется идти до конца, а там будь, что будет!
- Ах, ты ж, охвостье кута! Чтоб тебя, вопры ели! Ну, грязь со стоп Сам-Ру, я до тебя доберусь! Дай только мне сил богиня! - возмутилась Аглакайя
Медленно, но верно сиронги теснили группу уранга, во главе с бывшим рамбута Ситуст-Ры. Они двигались шаг за шагом по направлению дороги, что вела к каменной стене. Дело все шло к тому, что кочевникам очень скоро придется оказаться на тропе Сам-Ру и как выпутаться из этой патовой ситуации никто не знал. А, тем временем, сиронги продолжали орудовать рагами на потеху темного божества.
И тут внезапно Гухте пришла идея, которая могла существенно повысить их шансы на выживание.
- Нам нужно бежать, пока ещё остались силы!
- Куда? - проревел Тур, из последних сил, отмахиваясь от вражеских мечей. Он с трудом справлялся с очередной атакой сахигарлов, чувствуя, как немеют пальцы.
Удар, выпад, удар, уклон, выпад! Выпад, ещё удар, ещё и ещё! Отбитые руки ныли в локтях, требуя передышки, однако в такой ситуации надеется на нее просто глупо. По два сиронга на каждого, шутка ли!
- Уф! – удар, выпад, удар! - Не лучший момент для объяснения. Ну? Чего ждем-то?
Гухта выбил из рук сахигарла раг, описал дугу клинком, а затем воткнул саяк в грудь противника.
- Получи, фокуру!
- Давай, не тяни! Или ждешь, пока начнем тебя упрашивать? – прокричала ему Аглакайя.
Гухта воспользовавшись тем, что его ближайший противник пал в бою, повернулся и побежал к току. Его примеру тут же последовали все остальные. Сиронги бросились догонять беглецов. Доспехи существенно снижали скорость сахигарлов, что в данной ситуации стало большим преимуществом для уранга. Пробежав в дверной проем тока, они промчались в последнюю комнату.
Гухта прокричал:
- Хватайте обломки, и как только скажу - бьем по сваям, только со всей силы, другого шанса у нас не будет.
Выломав куски деревянных перегородок от настенных перекрытий, валявшихся по всему току, они приготовились принять бегущих к ним сиронгов.
- Ну! Готовы? Давай!
Удар! Удар! Ещё один. Ещё и ещё!
- Ну, давай же! Навались! Ещё!
Стены разрушенного здания затряслись и на сахигарлов, оказавшихся внутри первой камеры, большими кусками посыпалась крыша тока. Хвала, Великой Ра-Аам!
- Пора!
Гухта выскочил из комнаты и начал неистово рубить выбиравшихся из-под завала сиронгов. Волей богини кочевникам очень быстро удалось разобраться с несговорчивыми рахгута Ситуст-Ры. Последнего из воинов Имир-Тасара убил сам Морок-Атан, так и не успевший даже забежать в ток. Он остался биться с двумя противниками снаружи, пока в разрушенном токе бесновался Сам-Ру, играя с аруту сахигарлов.
- Уф! Тьфу! Полный рот пыли! Ну вот, вроде отмучились, забери их Сам-Ру? Все целы? – поинтересовалась Аглакайя, вытирая с лица, потеки из грязи и крови. – Я тут вот о чем подумала: даже если мы откроем им ворота, где гарантия, что нас после этого оставят в покое. Я так понимаю: пройдя по этому лабиринту, мы встали на тропу Сам-Ру и не будет Имир-Тасара, найдется другой. Таронги, судя по всему, не успокоятся, пока не погребут тайну прохода вместе с нами?
Гухта посмотрел на Тура, а затем на Морок-Атана.
Сахигарл развел руками в стороны.
- Вынужден с ней согласиться. Если в этом замешены исурамбу-таронги, убийца будет ходить за нами попятам, по крайней мере, пока мы за стенами Ситуст-Ры. Что верно, то верно, ту с Аглакайей не поспоришь.
Девушка выбралась из завала, поправила сатунгасу. На её грязном лице застыла улыбка. Пока не испробованы все возможные варианты, умирать слишком рано. Она подошла к сахигралу, положила руку на его мощное плечо и сказала:
- А вот это ты точно подметил, сахигарл. Пока мы за стенами Ситуст-Ры, а они нет, нам ничего не угрожает! – Аглакайя улыбнулась ещё шире – Я вот, что думаю …
Рахгута верхом на боевом топориске промчался мимо стройных рядов хамру к повозке исурамбу-таронгов. Сидевший в своем красочном паланкине Чарай-Катар, с тревогой посмотрел на всадника. Судя по всему, случилось что-то серьезное, раз его ящер едва держится на ногах! Воин спешился, вручив поводья топориска дозорному, подбежал к гураму кирувита.
- Апоса Чарай-Катар, они отказываются открывать ворота и требуют вашего личного присутствия!
Таронг подался вперед, сдвинув капюшон на затылок. Ему на мгновение показалось, что он ослышался.
- Повтори, рахгута, я не совсем понял, что ты, только что, сказал
Сахигарл заново повторил все слово в слово.
Дикий ужас и яростная злоба смешались в аруту кирувита. Да, как они посмели, угрожать таронгам и ставить условия?
- Живо седлайте мне топориска. Едем!
ГЛАВА XLIX
Холод от каменных стен Ситуст-Ры пробирал практически до костей. Сильно пахло пережжённым маслом палисомы. Копоть поднималась вверх, оставляя темные следы на арочном своде каменной кладки. Факельные чаши нисколько не спасали сахигарлов. Око-Ра медленно, но верно потухало. Даже за стенами стало довольно прохладно, чего уж ожидать от древней арки ворот. Чарай-Катар грубо оттолкнул фаранга и прижался к кованной воротине Ситуст-Ры. Условия, выдвинутые ему группой уранга, вызывали в аруту кирувита бурю негативных эмоций, но он старался подавить их, чтобы добиться необходимого результата. Эти безумцы всего лишь глупые дикари, с которыми грубой силой точно не получиться договориться.
- Вы же понимаете, что этим ничего не добьетесь, Морок? Дайте мне поговорить с первым рахгута.
- Или соглашайся, или проваливай, таронг! А рахгута твой, кормит муки свежим мясцом! – не выдержав, вмешалась в разговор сиронгов Аглакайя
Ах, ты ж, мерзкая девчонка! Кирувит, потер руки, согревая задубевшие костяшки пальцев. Ну, почему именно этих уранга отобрал Рулаг-Хатарун? Времени совсем не осталось, если так пойдет дальше они рискуют все здесь замерзнуть.
- Хорошо.
Таронг поправил ножны небольшого кинжала, скрытого под балахоном и постучал в ворота.
- Ну, же! Открывайте, я согласен!
Послышался скрип петель и воротина приоткрылась, но ровно настолько, чтобы в просвет мог протиснуться только один кирувит. Чарай-Катар взглянул исподлобья на стоявших перед ним уранга. Тога, мург, ренегат-сахигарл и безумная девица – превосходная компания! Просто великолепно, Рулаг-Хатарун! И вот от этой сборной Периферии сейчас зависит будущее Ситуст-Ры? Таронг, громко выдохнул, поправил капюшон и уже собирался идти вперед, когда его грубым рывком остановила Аглакайя.
- Не спешите, уважаемый Чарай-Катар!
Ловким движением кисару распахнул плащ кирувита, и срезала ремни, на которых висел кинжал.
- Я всегда думала, что такая большая голова вам дана, чтобы думать, а нет! Ошиблась!
На ее лице застыла надменная ухмылка. Кирувит злобно сверкнул на девушку глазами, запахнул полы плаща и продолжил движение. Морок-Атан должен был увести к Твердыне Умра таронга и, оказавшись там, зажечь на одной из башен огонь, подавая, таким образом, остальным сигнал о том, что они на месте и ему ничего не грозит. Только после этого уранга откроют ворота и пропустят за стену сахигарлов.
- Как же ты глуп, Морок-Атан! – недовольно пробурчал Чарай-Катар идущий впереди сахигарла по пустой улице Та-Паска. Он настолько оказался расстроен всем произошедшим, что даже не обращал внимания на повсеместную разруху и уныние. А, о чем тут собственно можно ещё думать, когда в любой момент Око-Ра окончательно потухнет и на этом все закончиться?
- Это как посмотреть, апоса Чарай-Катар!
Кирувит недовольно фыркнул:
- Хм! А тут, как не посмотри – сплошное предательство, да безумие! Неужели тебе не понятно, что твоя слабость и желание идти на поводу у этих уранга, скорее всего, лишит жизни и обрекает всех остальных на страшные муки и страдания?
- Я что-то никак не пойму, как это связано? Зачем приплетать отус Астиотаронга к поломке в работе Ока-Ра? Может, сначала решим эту проблему, а потом станем разбирать, кто они уранга ли все же будущие граждане Ситуст-Ры?
- Отус! Что вам всем дался этот отус? Одно другому не мешает. Или ты хочешь возвести урангу выше сиронгов? Кто спас Ситуст-Ру от полного уничтожения, горстка кочевого отребья? Так? Этим ты предлагаешь гордиться будущим поколениям сиронгов? А где были тогда мы? Чем занимались, если в самую трудную минуту среди нас не нашлось достойных этой чести? Для чего строить такую громоздкую систему, которая не способна произвести ни одного достойного почитания героя? А? Что ты им на это ответишь, глупец? Легенды о героях намеренно создаются, чтобы плодить новых героев, иначе на кого тогда им равняться? А ты сейчас предаешь Ситуст-Ру, уничтожаешь ее будущее, отменяя великие победы прошлого! Глупец!
Морок-Атан нахмурился.
- А почему тогда вам не отправить сразу только рахгута? Зачем втягивать во все это кочевников? Пусть бы ждали себе за стеной, греясь у костров? А, понимаю - страшно? Реальные герои не всегда довольствуются только славой, им власть подавай, а с этим заминка! Например, Сабатаранга! Верно? А тут Периферия, очень удобно! Зачем класть головы сиронгов, когда есть наивные уранга! Немытыми руками кочевников устраним все препятствия, после чего избавимся от них, а вот победу присвоим себе, и на этом основании будем диктовать Периферии свою героическую волю, прикрываясь благими намерениями отуса Астиотаронга! Очень умно! Очень! А скажите мне, апоса Чарай-Катар, это только вы такой сообразительный или вся коллегия исурамбу-таронгов пропитана подобной гнилью?
Кирувит резко обернулся и закричал:
- Заткнись, Морок! Ты совершенно не поднимешь, о чем говоришь. И не удивительно: в твоем случае, судя по всему, Ора-Хота сработала очень четко, выше сахигарла тебе никогда не подняться. Я вообще сомневаюсь, что тебе присвоен должный уровень! Видно тут без ласкового слова Тамонтса-Ра не обошлось.
Морок-Атан склонился, схватил за грудки таронга и притянул в себе кирувита так, что тот едва касался носками сандалий шлифованной поверхности дороги.
- Послушай меня, гниль! Я может и отбракован, но даже мне понятно, что сейчас происходит. Думаешь, я не знаю, как ты, прикрываясь Тамонтса-Ра проворачивал свои подлые делишки? А, Чарай-Катар? Вы, на пару, с Рулаг-Хатаруном подло отравили таронга, прекрасно зная о том, что готовиться «мягкий» переворот Твердыни Умра. Он вам никогда не позволил бы этого, даже будучи уже заточенным в отсеке Коло-Араста. А Ом-Киоро? Не ты ли, мозгляк, оставил этих стариков здесь в Твердыни подыхать с голоду? Надеялся, что к вашему триумфальному возвращению они все передохнут, а тут незадача - Око-Ра! Верно? Ведь только ты можешь открыть камеру оцтоков Т4-У? А значит, вопреки тому, что утверждает старик, он не единственный, кто способен прочесть древние тексты? Так? Отвечай! О, апоса Чарай-Катар, да в сравнении с тобой Сабатаранга с Ашат-Раром просто дети! Маленькие несмышлёные дети решившие, что смогут переиграть умудренных опытом взрослых. Какая же ты, падаль, таронг!
Кирувит оттолкнул от себя сахигарла.
- И что дальше? Что плохого в том, что я пекусь о благополучии Ситуст-Ры? Мы не просто так проходим обучение и преодолеваем все ступени и уровни системы, чтобы потом смотреть на то, как вы, бездарные недоумки, вооруженные рагом, пустите все под хвост куту, только чтобы потешить свое самолюбие! Сначала мысль, потом действие, понимаешь о чем, я? Тот, кто работает только руками, а не головой, не может управлять. Он на это просто не способен. Это же элементарно, Морок-Атан! Голова правит руками, а не наоборот. Хотя кому я объясняю?!
Морок схватился за рукоять рага, но, все-таки, сдержал себя.
- А, кажется, теперь я понимаю! Сабатаранга, потом Ашат-Рар, теперь Рулаг-Хатарун! Чтобы удерживать власть, вам головастые умники нужно выставить нас перед обществом тупыми тиранами, которые только и могут, что резать головы и упиваться кровью невинных. Так? Говори, падаль! Так?
Воин со всей силы ударил кирувита по лицу. Чарай-Катар отлетел на пару шагов, вскочил на ноги и уже хотел броситься бежать, но тяжелая рука сахигарла схватила его за капюшон и резким рывком притянула к себе.
- Не так быстро, мерзавец! Как видишь, даже я способен что-то понять. Теперь мне интересно узнать…
- Там Ом-Киоро, он умирает, ты же сам мне говорил.
- Не сталкивай меня с верной тропы, кирувит. Теперь мы знаем, что не только старик может спасти Ситуст-Ру, а значит спешить, нам больше нужды нет. Отвечай, Тамонтса-Ра знал о ваших проделках? Живо говори или …
- Ничего ты мне не сделаешь, сам знаешь почему. Так, что хватит угрожать попусту!
Морок ещё раз ударил таронга.
- Очень большая голова – трудно промахнуться. Говори!
Чарай-Катар вытер кровь с нижней губы и прохрипел:
- Да, знал! Знал и что дальше? А ты думал, он не погрешим, твой Тамонтса-Ра? Запомни, тупица, в каждом «святом» есть крупица греха. Если вокруг нас будет все белое без вкрапления черного, в таком случае, как мы узнаем, что оно белое? А?
- Значит и с отусом Астиотаронга вы поторопились не просто так, тоже из-за какой-то определенной цели? Чего собрались делать? Ну, рассказывай, пока не пришиб!
Чарай-Катар поднялся, отряхнул пыль с балахона.
- Знаешь, что мы не учли, сахигарл? То, что даже маленькая капля яда может убить довольно крупный организм. Любая кари Черной пяты одним укусом способна отправить к праотцам даже агато. И этой каплей для Ситуст-Ры стала горстка непокорных уранга!
- Вот чего я никак не могу понять, Чарай-Катар, так это то, почему система, воспитывая и создавая послушных, исполнительных граждан, так просчиталась? Почему вовремя, ещё на стадии развития не выбраковывала амбициозных, жадных до власти мерзавцев? А? Ведь скольких бед можно было избежать вытрави ты из аруту эту главную слабость, которая гнетет вас всех до единого. Это не уранга виноваты, Чарай-Катар, а вы, как те, кто ответственен за бесперебойную, а главное качественную работу системы. А ты мерзкий, неудавшийся продукт этой самой системы, в которой зависть и жажда власти развилась до размеров Ситуст-Ры. Ты и Тамонста-Ра-то не дал спокойно покинуть этот мир от жгучего желания занять его место. Верно? Отсюда твердое намерение добиться казни Ашат-Рара, постоянный контроль над Рулаг-Хатаруном. Думаешь, мы не знаем, что это ты, Чарай-Катар наведался к отцу хадрата и подкинул ему эту мерзкую мысль о самоубийстве. «Позор для общества» и все такое. Ты ведь, как никто другой, умеешь проворачивать эти «штучки».
Чарай-Катар, усмехнулся:
- Ты же понимаешь, Морок, что как только все встанет на свои места, тебе недолго топтать земли Ситуст-Ры.
- А я и не собирался! Бояться мне нечего. Я давно сделал свои выбор и как только все закончиться уберусь отсюда, но сначала дождусь суда над вами. Или ты думаешь, мы оставим все как есть?
- Это, если оно не потухнет.
И словно услышав слова таронга свет Ра-Аам ненадолго померк. Кирувит бросился бежать. Однако воин догнал коротконого таронга и несколькими мощными ударами по голове заставил задуматься о последствиях и, напрочь, отбил желание к подобным выходкам в будущем.
- Ладно, договорим позже. А сейчас топай и не вздумай мне больше шутить, не забывай, что у нас ещё есть Ом-Киоро.
- Но ключей-то у вас нет.
Морок-Атан пнул кирувита под зад
- Пошевеливайся, умник, я и так с тобой здесь здорово задержался!
Как только дозорный разъезд сообщил Тикитуну, о том, что сахигарлы, а за ними и тога с мургами устремились к стенам Ситуст-Ры, стало понятно, что ворота открыли. Наемник отдал приказ к наступлению, а чтобы помешать закрыть проход, сам возглавил передовой отряд и помчался к стене, значительно опережая основные силы.
- Рахгута закрывайте, ворота! Живее! Закрывайте ворота! – кричал на фарангов, не жалея голосовых связок, агатра.
Рулаг-Хатарун стоял на стене Ситуст-Ры и наблюдал, как передовая группа Тикитуна стремительно приближается к арьергарду коалиции. Ударив в тыл мургам они непременно внесут сумятицу, но его это мало сейчас волновало: теперь главное успеть запустить за стены всех сахигарлов, а мурги с тога пусть разбираются с Тикитуном сами. Как они и задумывали с Чарай-Катаром: для Твердыни будет просто идеальным вариантом, если урангу перережут друг друга. А тех, кто выживет, они приговорят к смерти сами. Для остальной Периферии эти глупцы останутся героями, павшими в борьбе с дикими ордами Тикитуна. А вот после зачистки и устранения всех буйных элементов можно будет пускать в ход отус Астиотаронга. Управлять покорной толпой разрозненных племен, не имеющих явных лидеров, будет не сложно. К тому же фильтр уровней, через который пропустят всю кочевую массу, позволить отслеживать подобные элементы и вовремя «устранять», не допуская бунтов и волнений.
Чарай-Катар все удачно спланировал. Увеличение количества рабочих рук позволит им быстро восстановить разрушенную Ситуст-Ру. Податное население Периферии, получив божественный свет из рук таронга, с радостью отдаст все, что у них «попросит» Твердыня, а отус Астиотаронга даст уранга ощущение стабильности и равных возможностей. Безграмотные дикари, с упоением жрущие сырое мясо, просто не в состоянии понять какую цель играют в этой «пищевой» цепочке сырьевой базы Твердыни, издавна питающей систему Ситуст-Ры. Даже самый прекрасный цветок имеет неприглядного вида корни, но без них он, увы, не способен существовать!
Единственное, что беспокоило агатра - это вопрос о том, а не играет ли с ним старший таронг? Какая гарантия, у него, у Рулаг-Хатаруна, что Чарай-Катар не использует его для достижения собственных, одному ему известных, целей, как он когда-то использовал Сабатарангу и Ашат-Рара, оставаясь при этом в тени. Таронг отказался от сахигарлов, как только они выполнили то, что от них требовалось. С Сабатарангой все получилось идеально: так грамотно подставить Тамонтса-Ра, лишив агатра семьи, мог только Чарай-Катар. А вот с Ашат-Раром вышла небольшая промашка, хадрат пока жив и умирать, судя по всему, не торопиться. Что готовит ему Чарай-Катар? Сахигарл почувствовал, как внутри все сжалось, беспринципность, и подлость этого маленького кирувита не знала границ. Где гарантии, что таронг с ним до конца честен? Ведь и сам Рулаг-Хатарун узнал об истинных планах Чарай-Катара, совсем недавно. До этого он играл на стороне исурамбу-таронгов практически вслепую.
Запыхавшийся рахгута, споткнулся и упал на колени перед агатра.
- Хуму! Хуму!
- Ну, же!- Рулаг-Хатарун сильно нервничал, - что ещё?
- Хуму, они не дают нам закрыть ворота! Там сейчас начнется бойня, мурги Тикитуна рвутся к арке!
Агатра зарычал, он даже не сомневался, чьих рук это дело. Сахигарл двинулся к лестнице, но не успел сделать и пары шагов, как перед ним из темноты коридора появился Гухта.
- Далеко ли собрался, агатра?
- Взять его! – прорычал сахигарл.
Однако рахгута не успел добраться до мурга, путь ему преградил Тур
- Ну, что, Рулаг-Хатарун, может, теперь расскажешь, как подговорил Имир-Тасара прикончить нас у ворот Ситуст-Ры. Да и про остальное, тоже хотелось бы услышать.
Агатра обнажил раг и, рыча, словно раненый топориск, бросился на мурга. Между ними завязался ожесточенный бой.
Тем временем у ворот Ситуст-Ры мурги Тикитуна схватились с наемниками Гухты и тога Тура. Самому Тикитуну, все-таки, удалось прорваться за ворота, и он нес смерть, на кончике саяка, уже в рядах сахигарлов. Наемнику было все равно, чью кровь проливать, когда дело касалось его интересов. Никому из них он ничем не обязан, а значит – все условности прочь! Только поголовное истребление могло утолить внутренний голод убийцы.
- Литулу, соберись! Соберись, прошу тебя.
Очередной удар каматра пришелся мимо! Ах, ты ж, охвостье кута! Девушка склонилась над Ашат-Раром с тяжелым молотом в руках. Она плакала навзрыд. Её трясло, словно пойманного в силки кута: кто мог подумать, что они окажутся с пленным сиронгом в самой гуще кровавой бойни?
- Я не могу, боюсь промахнуться! – кричала кисару, стараясь перекрыть дикие вопли воинов, рев гураму и метавшегося у стены агато, оставленного Гухтой.
- Если ты не перебьешь их, я не смогу тебе ничем помочь. Нас просто прирежут, как жертвенных гураму. Постарайся девочка, ну, же, соберись! Давай!
Хадрат натянул цепь настолько, насколько ему позволили силы.
Удар!
Мимо!
Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Ну, кто же так бьет-то?!
Боясь раздробить сахигарлу кисти, Литулу никак не могла себя заставить ударить каматра в то место, куда указывал сиронг.
Неожиданно кисару вскрикнула и упала навзничь: мимо пронесся какой-то оголтелый мург и полоснул саяком по спине девушки. Ах, ты ж, чтоб тебя! Только этого сейчас не хватало!
Ашат-Рар вскочил с колен, подхватил кисару на руки. Бережно приподнял голову и потряс за плечи.
- Литулу! Литулу! Ну, же, девочка, очнись!
Перевернул на живот, осмотрел рану. Ничего страшного, лишь небольшая царапина, кисару спасла сатунгасу из толстой кожи гураму. На нее больше подействовал шок и нервное перенапряжение, чем последствия от удара. Вокруг свистели стрелы, щелкали григеры, нескончаемым потоком текла кровь, то здесь, то там - раздавались душераздирающие предсмертные вопли раненых. В этой неразберихе трудно было, что-то понять, но Ашат-Рар даже не сомневался, что, если сейчас не освободиться от цепей, в следующий раз для девушки все закончиться намного печальнее.
Наконец Литулу пришла в себя и снова взялась за молот.
- Соберись! Только не волнуйся! Давай! Ну, Литулу, давай же …
Кисару закрыла глаза и опустила боек каматра на звенья цепи.
- Отлично! Ты справилась!
Девушка отказывалась верить своим глазам - у нее действительно все получилось. Хадрат надломил расплющенные звенья и разорвал, наконец, цепь.
- А от этого я избавлюсь потом, Ашат-Рар указал на бронзовые усеченные наручи, на которые крепились звенья цепи. – Главное что теперь я могу держать раг. Прости меня Литулу и строго не суди. Ты всё поймешь все потом!
Кисару посмотрела на хадрата, не понимающим взглядом.
- Ты это, о чем?
Сахигарл ударил Литулу, так, что она опять потеряла сознание. Он подхватил ее на руки и побежал к стене, где спрятал под тушей убитого гураму. По крайней мере, какое-то время она будет в полной безопасности. А там может уже все закончиться. Сейчас никому нет никакого дела до огромного мёртвого ящера. Тут жизнь бы сохранить - того и гляди останешься без головы! Сам-Ру не знал пощады! Сахигарл, напоследок, коснулся лица Литулу. Оглянулся по сторонам и, заметив рядом всадника, кинулся ему наперерез. Ни о чем не подозревавший сахигарл был сильно удивлен, когда ему в спину прилетел каматра. Ашат-Рар запрыгнул сверху на упавшего воина и одним ударом молота выбил из него аруту. Выхватил раг, вскочил на топориска и помчался по белой мостовой.
Каждое мгновение на счету!
Лишь бы успеть!
Только бы не опоздать!
Его совершенно не интересовал ход сражения. Там в крепости Твердыни Умра были его самые заклятые враги. С ними нужно немедленно разобраться пока выпал такой шанс. Морок-Атан и Чарай-Катар! Однако, как оказалось топориск, которым так лихо овладел хадрат, был уже сильно ранен, поэтому на границе с Та-Паска, ящер завалился набок и наотрез отказался подниматься. Ашат-Рар в не себя от гнева бросился бежать через сектор.
Вдруг из-за ближайшего тока раздался знакомый голос.
- Подвести?
Хадрат, с замиранием сердца повернулся в ту сторону, откуда поступило предложение.
Только этого не хватало!
-Тикитун!

ГЛАВА L
Мрачный вид главной крепости Твердыни Умра, не вызывал в аруту сахигарла ничего кроме жалости. Как такое, вообще, могло произойти? Неужели амбициозные мечты одного маленького безумца стили всего этого? Сахигарл навались плечом на дверь, она с трудом, но все же подалась. Морок-Атан толкнул перед собой кирувита. Как же он его презирает! Чарай-Катар выругался на выходку сахигарла, но, спорить не стал, сохраняя важный вид, прошел перед воином в помещение. Весь остаток пути до Твердыни Умра они практически не разговаривали. Морок размышлял над тем, как же он был счастлив среди кочевников, когда бродил по Периферии вместе с Соей, без всей этой «замаскированной под величие и благо» грязи Ситуст-Ры. Мысли Чарай-Катара крутились вокруг предстоящего побега и ноющих ног, после продолжительной ходьбы, к которой он не привык. Им все-таки пришлось преодолеть три сектора пешком.
- Только попробуй мне, что-нибудь выкинуть, Чарай-Катар, и клянусь - я не пожалею жизни, чтобы добраться до тебя и уничтожить! Уяснил?
Сахигарл связал кирувиту руки за спиной, усадил на скамью у стены и побежал вниз по коридору, где его возвращения дожидался Ом-Киоро.
Как только шаги сиронга стихли, таронг тут же поднялся, медленно, так, чтобы не упасть, со спутанными ногами направился к овальной двери, за которой только что исчез сахигарл. Впопыхах Морок-Атан совершенно забыл, что задвижка входной двери располагалась снаружи. Шаг за шагом, кирувит пересек комнату и добрался, наконец, до заветной цели. Используя всю гибкость своего, уже не молодого тела, он опустил щеколду. Таронг даже на мгновение посетовал на то, что не имеет такого изящного хвоста как у кисару, который бы очень пригодился ему в данной ситуации.
Облокотившись на стену, чтобы не упасть, Чарай-Катар стал продвигаться, короткими шажками, к факельной чаше. Однако его роста не хватило: добраться до неё не получилось, даже привстав на цыпочки. Пришлось лечь на пол и, двигая стреноженными ногами, повернуть скамью к тому месту, откуда можно было добраться до чаши. Это оказалось не так и сложно, благо сиронги никогда не фиксировали скамьи стоящие вдоль стен. Поднявшись на ноги, кирувит вскарабкался на неё, после чего, подпрыгнув, свернул чашу с крепления, она упала и разбилась, разлетевшись на несколько крупных осколков. К одному из них и припал со связанными руками кирувит. Пламя злобно покусывало пальцы, однако Чарай-Катар терпел, прекрасно понимая, что другого шанса ему не представиться. Очень скоро веревки подались, ослабли и таронг смог их распутать. Освободив ноги, он затушил чадящее пламя разбитой чаши и, подбежав к двери, зафиксировал задвижку. Всё! Теперь даже если Морок будет бить по двери каматра, у него вряд ли что-то получиться сделать. Чарай-Катар тихо посмеялся, размял руки и, довольный собой, направился к выходу.
Морок-Атан забежал в помещение. Свет чаш практически потух. В них, и так совсем не осталось масла, а после его ухода оно окончательно иссякло. Тусклый свет от парочки догоравших чаш с трудом позволял оценить окружающую обстановку. Только после того как глаза сиронга адаптировались к освещению, он смог начать поиски Ом-Киоро. Тишина, царившая вокруг, угнетала, как никогда! Морок позвал кирувита. Тишина! Повторил попытку – опять ничего. На голос старик не отвечал. Однако искать пришлось недолго. Как оказалось, бездыханное тело Ом-Киоро лежало, в трех шагах от воина, под столом. Морок-Атан ненадолго впал в уныние. Как же так? Почему ты столько ждал и, когда все, наконец, разрешилось, вдруг ушел дорогой предков? Ом-Киоро, почему?
Морок-Атан попробовал привести кирувита в чувство, но все старания оказались напрасными. Остывший труп старика, вопреки желанию Морок-Атана, все-таки «продлевал» жизнь Чарай-Катару. Сахигарл поднял тело, уложил на скамью и побрел вверх по лестнице. Теперь им оставалось надеяться только на разум Чарай-Катара, но интуитивно воин понимал, что этот подлец наверняка запросит немалую цену за свое содействие. Ставки окажутся непомерно высокими, но иного выхода у них теперь не осталось. Именно на это и наделся мерзкий таронг – перед угрозой уничтожения Ситуст-Ра, как и собственно Периферия пойдут на всё, лишь бы этого избежать.
Но вот чего Морок-Атан никак не мог ожидать, так это того, что дверь, за которой он находился, окажется заперта. Ах, ты же, мерзкая гниль! Закрыл-таки! Морок-Атан взревел, ударил ногой в дверь, затем ещё раз, ещё и ещё. Бесполезно! Воин был вне себя от злости. Сахигарл был прекрасно знаком с устройством дверей Твердыни, если они закрыты, то тут уж ничего не поделаешь. Придется сидеть! Это было сделано специально, для того, чтобы не допустит захвата крепости. И оно оправдало себя, когда за стенами стояли полчища вутов, но сейчас это было совсем некстати.
- Далеко собрался? – голос Ашат-Рара заставил аруту кирувита съёжиться до размера горошины, а сердце и вовсе остановиться. Только этих здесь не хватало! Кто мог подумать, что опальный хадрат окажется настолько шустрым.
За дверью отсека стоял Ашат-Рар с рагом в руке, а за ним, на ступеньках, маячил Тикитун. Сильный удар в грудь заставил таронга отлететь к противоположной стене комнаты. Сахигарл вошел в помещение, взгляд, пылающий неистовой злобой, буквально прожигал кирувита насквозь.
- Ты зря так со мной, Ашат-Рар – прохрипел с пола кирувит, - Око с каждым рассветом слабеет, и …
- Мне плевать! Плевать: и на тебя, и на несчастное Око-Ра! – зарычал сиронг, - Я пришел за твоим аруту, мерзкая падаль. И без нее никуда не уйду. Понял!
Чарай-Катар впервые за долгое время по-настоящему испугался. Если Морока-Атана ещё можно было как-то уговорить, то с этим неадекватным сиронгом конструктивного разговора точно не получиться. Их там, в рампа, такому не учат, отсутствие практики по языку дипломатии – большой просчет таронгов!
Ашат-Рар придвинул скамью и сел напротив кирувита.
- Ты забрал у меня все: службу, друзей, семью – все! И теперь думаешь напугать Оком-Ра? Да по твоей милости, поганец, я ещё совсем недавно стоял на эшафоте! Забыл? Когда ты кормил меня красивыми обещаниями - я все проглатывал, как голодный охнос, но когда ты выслал нас на Периферию и перестал поддерживать, натравив на меня Рулаг-Хатаруна, моему терпению пришел конец. Ведь все, что я делал согласно твоим указаниям, фокуру, легло на мою шею тяжким бременем. Это ты, Чарай-Катар рассказал отцу про отравление колодцев и не отпирайся, больше некому. Все кто в этом участвовал, давно мертвы, причем опять же, не без твоей помощи.
- А ты, вроде как, не причем?
Ашат-Рар вскочил и ударил кирувита кулаком по лицу. Кровь брызнула тонкой струйкой на каменный пол отсека.
- Я с себя вины не снимаю, фокуру! Но я всего лишь глупый исполнитель, поддавшийся на уговоры подлого коротышки, который когда-то научился, умело играть на пороках аруту, а затем стал это знание активно применять. Получалось довольно, неплохо, как я погляжу. Чего-чего, а умения переубеждать, тебе не занимать, Чарай-Катар. Талант! Ты сделал все, чтобы превратить меня в чудовище, а потом лишил поддержки. Но знаешь, что, Чарай-Катар, я, конечно, отправлюсь к праотцам, как и все остальные, но не один. Раз уже мне выпала эта тропа, то пройду ее до конца, однако и ты, мелкий мерзавец, отправишься туда вместе со мной.
- А как же …
- Заткнись. Не заставляй меня повторять сказанное. Мне наплевать на Око-Ра. Там и без меня спасителей хватает. Единственная причина, по которой я задержался в этом мире это ты, Чарай-Катар. Я лишь сейчас догадался о том, что тебе, мерзкий ты слизняк, каким-то чудом, удалось завербовать в ушкуи даже моего верного Сатару-Харуна. Он не раз намекал мне на то, что можно достойно уйти, покончив с собой в застенках рампа, но я не поддался. Тогда ты решил организовать нам побег, а когда понял, что сбежав со мной, Сатару может все мне раскрыть, приказал убить его! Можешь не отвечать, я и сам все прекрасно знаю! Какая же ты гнусная падаль, Чарай-Катар!
Тикитун стоявший все это время молча у двери и, наблюдавши за улицей, ведущей к отсеку, даже присвистнул от удивления. Да он просто младенец кута, по сравнению с этим маленьким кирувитом.
- Ты хочешь, Ашат-Рар, чтобы я взял на себя всю вину за то, что произошло с Ситуст-Рой – ничего у тебя не выйдет, сахигарл. Я не один в этом замешан.
- Кто ещё? – в глазах хадрата вспыхнул огонь Сам-Ру, – Говори!
Чарай-Катар рассмеялся.
- Ничего я тебе не скажу! Ваш мозг слишком слаб, сахигарл, чтобы осознать всю глубину и значимость произошедшего. Ты сдохнешь, мучаясь от того, что так и не наказал виновного!
Кирувита охватил приступ безудержного смеха.
- Все, к чему ты прикасаешься, гибнет. Сестра, да и отец, расстались с аруту только по твоей вине. И не нужно отрицать очевидного! Этот ядовитый цветок давно сидел в тебе, я лишь помог ему распуститься. Признай, Ашат-Рар, ты просто завистливый самовлюбленный глупец, попавший в сети собственной гордыни, не более того.
Ашат-Рар зарычал и, размахнувшись рагом, вогнал меч в горло, Чарай-Катара.
- Ты чего? Мы так не договаривались, какой нам теперь прок от этой безмолвной тушки? - возмутился мург.
- Лучше заткнись и не мешай!
Ашат-Рар распорол мечом ротовое отверстие таронга, после чего проведя несколько манипуляции, извлек из верхней челюсти небольшой предмет, имеющий форму конуса. Отрезал кусок от балахона кирувита, завернул брусочек в лоскут и предал Тикитуну.
- Возьми, будем считать, на этом наше сотрудничество закончилось.
- Что это?
Ашат-Рар брезгливо фыркнул, вытирая руки, испачканные кровью, о балахон мертвого кирувита.
- Это то, зачем сейчас будут охотиться – ключ к Т4-У!
Тикитун взял предмет и спрятал в походной сумке, висевшей через плечо.
- А как ты узнал, я бы, к примеру, сроду, не подумал там искать.
- Поэтому он там его и прятал. Чарай-Катар никогда бы не оставил ключ здесь, понимая что процесс возвращения может затянуться надолго. Одежда не подойдет: её станут проверять в первую очередь. А говорил он с полной уверенностью, что ключ находиться при нем. О том, что таронги используют съёмные зубы для хранения яда известно давно. По крайней мере, среди высшего командного состава Ситуст-Ры. На тот случай если они попадают в руки врага, им дается шанс покинуть это мир с честью. Ну как это понимают сами исурамбу-таронги. Проблема в том, что этот мерзавец, так поступать не собирался, поэтому и использовал протез не по назначению. Ладно, а теперь уходи.
- А ты как же?
Ашат-Рар устало посмотрел на мурга.
- А ко мне скоро пожалуют гости и мне нужно их встретить. Уходи, Тикитун, будем считать, что мы с тобой в расчете.
Тикитун повернулся, быстро сбежал вниз по каменной лестнице, забрался на топориска, и помчался к Та-Паска, избрав для возращения иной путь, так как не желал встречаться с теми, кого так ждал Ашат-Рар.
Заскрипела задвижка, вверх поднялась щеколда, и свет факельных чаш упал на каменный пол коридора. Морок-Атан прикрыл глаза ладонью, поднялся.
- Оставь раг там, где лежит и выходи,- прозвучал гневный голос Ашта-Рара.
Сахигарл сделал все так, как приказал хадрат. Пытаться сопротивляться бесполезно, по крайней мере, в данной ситуации. Он даже не успеет поднять раг, как меч Ашат-Рара лишит его жизни. В этом сахигарл нисколько не сомневался. Воин прошел в помещение. На полу лежал разруленный на куски, изуродованный труп исурамбу-таронга. Темная лужа крови медленно расползлась по плитам, заполняя помещение.
- Поднимайся наверх!
На мостовой послышалось шлепанье когтистых лап топорисков.
- Ашат-Рар, не глупи. Понимаешь, что убив Чарай-Катара, ты просто обрек всех нас на гибель. Чего ты, собственно, добиваешься сахигарл?
- Стой!
Морок-Атан замер. Хадрат отрезал кусок от плаща и затолкал его в рот воину. Затем перевязал ему руки за спиной.
- Отлично. А теперь слушай меня внимательно, - говоря это, Ашат-Рар вложил в руку сахигарла небольшой твердый предмет, о назначении которого Морок-Атан мог только догадываться.
- Этот безмозглый мург, увез с собой пустой футляр, за который, конечно, попросить у вас достойную награду, смотрите - не попадитесь. Думаю, сами разберетесь, как его наказать. Это ключ от Т4-У, я даю вам шанс, Морок. А теперь не мешай мне! Дай с честью закончить путь сахигарла, как ты нас, когда-то учил. У меня остался должок, и я намерен его вернуть. Если понял, кивни.
Морок-Атан сжал в кулаке твердый предмет и послушно закивал. Да у них нет больше кирувита, который сможет разобраться с письменами оцтоков, но насколько высока вероятность того, что, узнав о смерти Ом-Киоро, Чарай-Катар исправил бы положение? Наличие ключа, без чтеца, ещё ничего не значит, но по крайне мере они попробуют! Возможно, общими усилиями коллегия исурамбу-таронгов сможет чего-нибудь добиться?
- А теперь наверх! Живее! – прокричал Ашат-Рар, заметив через овальный дверной проем, как к отсеку Твердыни Умра подъехали всадники на топорисках.
Тур быстро расправился с рахгута и стоял в сторонке, ожидая, чем закончиться поединок Гухты и Рулаг-Хатаруна. Саяк в руке тога нервно подергивался: очень может быть, что ему скоро придется заменить мурга. Агатра был не самым слабым фехтовальщиком, к тому же довольно крепкого телосложения по меркам сахигарлов.
Гухта не жалел сил парируя и нанося удары, однако физическое превосходство противника давало о себе знать. Удар выпад, удар! Уклон, удар, выпад, уход в сторону, выпад, удар! Оба воина были нацелены на победу. Рулаг-Хатарун мельком поглядывал в сторону тога, опасаясь коварного нападения, но вспомнив о кодексе кочевников, сахигарл успокоился – этот будет ждать своей очереди. На подлость способны, разве что наемники, а с одним из них, он уже и так бьется. Удар, уклон, удар! Выпад, удар, ещё удар, ещё и ещё!
На каменных ступенях лестницы послышались голоса. Тур повернулся к проходу и приготовился отразить нападение. На свет выбежал тога с парой вооруженных данаками кисару.
- Гухта, Аглакайя оседлала твоего агато и бросилась к Твердыни Умра она велела передать вам, что Ашат-Рар видимо уже там, а значит Морок-Атану наверняка понадобиться помощь.
Рулаг-Хатурн, которого отвлекло появление кочевников, потерял ритм боя и в самый ответственный момент, когда нужно было поставить заслон, пропустил удар. Саяк Гухты насквозь пронзил руку агатра. Взмах и клинок распорол сатунгасу вдоль, ещё один и сахигарл лишился кисти правой руки. Раг со звоном упал на каменные плиты. Мург не останавливался, он прекрасно понимал, что с каждым ударом слабеет и, если не пробьёт защиту сиронга, то может не закончить бой. Удар, выпад, удар! Ах, ты ж, охвостье кута! Уход в сторону, выпад и резкий взмах вверх. Хвала, Великой Ра-Аам! Саяк рассек горло Рулаг-Хатаруна, воин упал на колени, а затем завалился вперед, истекая кровью. Гухта присел не в силах сопротивляться усталости. Агатра его изрядно измотал, если бы не вмешательство со стороны тога, лежать бы сейчас мургу на его месте. Слава кочевым племенам Периферии!
После короткой передышки, Гухта, Тур и ещё пара тога, оседлали топорисков и, поднимая пыль, понеслись по серой мостовой к Твердыне Умра. Бой между воинами Тикитуна и тога Тура продолжался, но перекинулся от ворот на все сектора Ситуст-Ры. Рассредоточившись по обширной территории, воины Периферии с остервенением и яростью резали друг друга на радость Сам-Ру.
Когда Гухта с Туром ворвались в помещение, где лежал окровавленный труп кирувита, внутри было абсолютно темно, факельные чаши окончательно прогорели и не собирались подавать даже малейших признаков жизни. Позади прорычал агато, которого Аглакайя стреножив, предусмотрительно оставила при входе.
- Наверх! Вниз они точно не пойдут. Там им больше делать нечего.
- Нет, я спущусь, посмотрю!
- Хорошо, вы вниз, а я тогда наверх.
Гухта, перескакивая через каждые две ступеньки, устремился по винтовой лестнице наверх одной из башен Твердыни Умра.
Когда кисару оказался на просторном балконе, венчавшим один из этажей башни, его взору предстала довольно интересная картина. Морок-Атан со связанными руками, стоял на коленях, а немного в стороне, Аглакайя, вся в крови с приставленным к горлу саяком. По лицу Ашат-Рара, тонкими струйками, текла кровь.
- Ну, вот мы и снова встретились, Гухта!
- Отпусти их!
- Конечно, конечно - она мне без надобности. Как только выполнишь мое условие, обещаю, отпущу, а этого,- хадрат показал на Морок-Атана, - этого получишь, как только все закончиться, если на то будет воля ваших богов. Согласен?
- Говори, чего хочешь, сиронг?
- Последний бой с тобой. Без доспехов.
- Тебе все равно не выбраться, внизу Тур с тога.
По изрезанному свежими ранами лицу сахигарла пробежала презрительная усмешка.
- Наивный глупец! Мне оно и ненужно. Хотел бы сбежать, сбежал бы раньше: только куда и зачем? Я думал мурги сообразительнее. Так что, ты принимаешь вызов?
Гухта посмотрел в растерянное, перепуганное лицо Аглакайи.
- Хорошо! Слово мурга. Отпускай!
- Да, «слово мурга» звучит здесь как-то по-особенному, не правда ли? - усмехнулся хадрат и оттолкнул от себя девушку.
Аглакайя споткнулась, упала на колени, затем, на четвереньках, быстро отползла к стене.
Оба воина сняли с себя доспехи, оставшись только в набедренных повязках.
- Его тоже. – Ашат-Рар указал клинком на шлем мурга.
Наемник расстегнул заклепки, поднял забрало и снял шлем.
Единственный глаз Ашат-Рара наполнился неистовой злобой Сам-Ру.
- Знаешь: сначала, я думал, что мне показалось, но затем сопоставит все факты, и сразу обо всем догадался. Схватка с тобой - это последнее, что я должен сделать. Теперь пусть она убирается, а ты закрой за ней дверь. Живее!
Гухта повернулся и посмотрел на Аглакайю. Ашат-Рар, желая придать им решимости, поднес раг к шее Морок-Атана.
- Гухта, я жду!
Девушка онемела от ужаса. Как такое вообще возможно, Великая Ра-Аам? Она настолько оказалась ошарашена тем, что увидела, что даже потеряла дар речи и не нашла ничего лучше, как, не проронив ни слова, повиноваться требованию хадрата: развернулась и вышла за дверь, которую за ней тут же запер Гухта. Ах, ты ж, охвостье кута! Куда она только все это время смотрела? Как можно быть такой слепой, если даже этот одноглазый прислужник Сам-Ру все просчитал? Почему он так долго молчал?
Морок-Атану сбитому с толку не меньше Аглакайи оставалось лишь хлопать глазами и молиться за победу Гухты, так как в случае гибели наемника ему точно никто не поможет. Проникнуть на башню, не отперев дверь снаружи, просто не возможно. А Ашат-Рар оставаться здесь явно не собирался!
- Ну, что, я думаю, нет нужды затягивать?
Ашат-Рар замахнулся рагом и прыгнул на встречу Гухте.
ГЛАВА LI
Запах сырости наполнял горящие огнем Сам-Ру легкие. Шаг, другой, ещё один, ещё и ещё. Как же тяжело! Какого кута они забрались так высоко? Вот же, фокуру! Делая над собой неимоверные усилия, Литулу бежала по винтовой лестнице на вершину смотровой башни Твердыни Умра. В ее состоянии это оказалось довольно непростой задачей. Шаг, ещё один, ещё и ещё! Уф! Как же тяжко-то! Только бы дотянуть! Гураму натряс ее так, что болели кости по всему телу, вплоть до хвоста. Она не пожалела животное, пытаясь угнаться за топорисками Гухты и Тура, однако ничего не вышло. Куда там! Эти увальни слишком медлительны! Богиню не обманешь, рогатый ящер уж точно не создан Великой Ра-Аам для быстрой езды по улицам Ситуст-Ры.
- Ты чего? - закричала девушка, когда обнаружила, что прямо перед ней на каменных ступеньках сидит Аглакайя. Кисару не покидало ощущение присутствия поблизости темного божества. В полумраке нельзя было разглядеть выражения лица девушки, но Литулу сразу почувствовала, что с кисару что-то не то. – Где он? Они там, за дверью? Аглакайя! Что происходит?
- Там,- тихо проговорила кисару, - за дверью.
Литулу попыталась надавить плечом, ударила рукой, ногами – бесполезно. Ещё раз плечом! Ногой, ни в какую! Нет, тут и каматра, судя по всему, не поможет! Что-что, а стоить сиронги умеют исправно, в этом им не откажешь, раздери их агато! Из-за двери раздавались приглушенные крики и звон клинков.
- Надо же, что-то делать? Чего ты расселась-то? – закричала девушка на Аглакайю. Её сердце и так после бешеной скачки готово было выпрыгнуть из груди, а тут ещё эти звуки. Ашат-Рар убьет его! И ведь помочь она ему сейчас ничем не может. – Ну, ты чего?
- Прекрати на меня орать! – огрызнулась Аглакайя, - а не то!
Кисару поднялась и выхватила из ножен саяк. Вот кто причина всех её несчастий. Это большеглазая бестия Черной Пяты, забери её арату Сам-Ру! Как же её трясло от желания вонзить в соперницу клинок саяка! Сам-Ру любил искушать жертву. Всего один удар, один короткий удар, но достаточно сильный и она устранит препятствие. Почему Великая Ра-Аам с ней так несправедливо поступила? Почему забрала его? Что теперь ей делать? А как все это безумие объяснить Митху? О чем он вообще думал, когда все это затевал? Фокуру! Один удар, всего один удар саяка и никто ничего никогда не узнает. Кто в этой неразберихе станет искать девчонку, тем более в подвалах Твердыни? Убить, и бросить где-нибудь в лабиринте Умра, там ее наверняка растащат на сотни кусков - либо италы, либо муки. Попробуй, отыщи! Да мало ли что с ней могло случиться?! После нашествия мургов тут вообще никто ничего не разберет. Он! Да он! Он будет ее искать и не успокоится, пока не перевернет всю Ситуст-Ру, уж я-то его хорошо знаю. О…
- Мирт! Как же я сразу не догадался, ещё там, на Периферии? – зарычал Ашат-Рар, нанося очередной удар противнику, - Твои боги ко мне видно благосклонны. Мы не закончили прошлый бой, тогда на висячем мосту, и вот мне дается ещё один шанс. К чему был этот глупый наряд, кисару? От кого или от кого, ты прятался и зачем? С именем Мирта, можно было таких дел наворотить на всей Периферии? Это вызов?
Гухта парировал очередной выпад сиронга, нанес несколько ударов подряд и ответил:
- Я не знаю, о чем ты говоришь, сахигарл, хотя не исключаю, в свете последних событий, что у тебя серьезно повредился разум. Ты безумец! Но уверяю тебя, Ашат-Рар, мучиться тебе осталось не так долго!
Ашат-Рар наступал, размахивая рагом так, что мург ощущал движение воздуха от усилий, которые прикладывал хадрат. Да, он явно нацелен лишить его аруту. Единственный глаз сиронга смотрел на соперника с ненавистью, словно во всем, что с ним произошло с ним, виноват только Гухта. Удар, выпад, ещё удар, ещё и ещё! Наемник отбивался, но напор сахигарла был настолько сильным, что вскоре кровь кисару окропила каменные плиты балкона. Удар, выпад, удар! Меч сахигарла прошелся по груди мурга, оставив глубокую кровавую отметину. Ах, ты ж, охвостье кута! Удар, выпад, уклон, выпад! Ашат-Рар решил про себя, что если ему суждено уйти к праотцам, то он прихватит с собой и этого уранга. Воин не жалел рук, орудуя мечом, так, что очень быстро тело противника покрылось десятком кровоточащих ран. Больно? Ничего, это только начало!
Морок-Атан отметил про себя, что оба воина начали изрядно уставать. Даже самые сильные руки, когда-то будут вынуждены исчерпать свой ресурс. Мург нанес несколько мощных ударов, заставив хадрата отступить к смотровой площадке балкона Твердыни Умра. Удары сыпались, попеременно, с обеих сторон. Воины прекрасно понимали, что это их последний бой и проиграть его, означало потерпеть окончательное поражение в этом длительном противостоянии. Они бились у самого края смотрового балкона, который едва доходил сиронгу до пояса, а площадка с небольшими резными бортиками и вовсе не была ничем ограждена. Её использовали рамбута исурамбу-таронгов для ведения наблюдений за секторами Ситуст-Ры.
Удар, выпад! Удар, уклон, выпад! Удар ещё один, ещё и ещё! Руки ныли от неимоверной усталости. Дыхание окончательно сбито. Каждый раз приходилось заносить меч для удара, как будто последний. Они рычали друг на друга и скалились, словно дикие топориски Периферии. Сам-Ру получал истинное наслаждение от поединка. Удар, уклон, выпад! Удар!
- Гухта! Гухта! – раздалось из-за двери. Литулу кричала не жалея голосовых связок.
Девушку изрядно трясло от нетерпения, но она никак не могла придумать, как ей проникнуть за дверь.
Ашат-Рар оглянулся на голос кисару, в то время как наёмник прошел под его рукой и нанес болезненный удар. Не позволяя противнику передохнуть, Гухта провёл ещё серию точных ударов, после которых Ашат-Рар фактически уже не смог атаковать. Сахигарл наклонился назад, потерял равновесие. Хвала, Великой Ра-Аам! Мург быстро отбросил саяк в сторону и двумя руками ударил сиронга в грудь, надеясь выкинуть его за ограждения. Однако хадрат оказался не так прост: он успел присесть, а когда соскользнул с площадки, ухватился двумя руками за мощную шею воина и потянулся его за собой. Чтобы удержаться на резном выступе Твердыни Умра, Гухта вынуждено упал на живот. Ашат-Рар повис на противнике, постепенно стягивая его за собой вниз.
- Ну, вот, Мирт, настал и твой черед просить о прощении своих богов. Очень скоро тебе предстоит встретиться с Сам-Ру или кому там молятся мурги? Выбирай, только поспеши, - прошипел сахигарл, - Даже не знаю, как тебя теперь звать?
- Ашат-Рар! Прекратите! Слышишь меня, Ашат-Рар. Это все неправильно, ты делаешь глупость! Ашат-Рар! Ты же мне сам говорил! Обещал! – кричала Литулу, колотя руками по кованой двери Твердыни.
- Заткнись уже! Ты им только мешаешь!
Аглакайя убрала саяк в ножны, схватила девушку за ремни на сатунгасу и с силой оттолкнула к противоположной стене. Литулу ударилась головой о каменную кладку крепости.
- Заткнись, говорю и успокойся! Только тебя здесь не хватало! Этим ты ему точно не поможешь!
Ответ Литулу не заставил себя ждать, она набросилась на Аглакайю и несколько раз ударила по лицу кулаком, а, затем, не обращая внимания на угрозы кисару и брызги крови, вновь прильнула к двери. То, что сейчас происходило на балконе для нее имело, куда большее значение, чем добрая потасовка с заносчивой кисару. С ней она разберется позже!
- Ашат-Рар! Послушай меня …
Аглакайя раздражённая подобным поведением девушки снова обнажила саяк, намереваясь на этот раз осуществить задуманное. Почему собственно она должна ее жалеть, разве сама Аглакайя не заслуживает счастья? Разве не за это она билась, рискуя арату, каждый рассвет. Кто этой оборванке позволил бить ее по лицу? Рассвет за рассветом, она боролась против прислужников темного божества, ради чего? А рисковать ей приходилось уж точно больше, чем этой выскочке. Сам-Ру крепко сжал когтистыми лапами арату девушки. Шаг, ещё один! Она должна это сделать и тогда её страдания, наконец, прекратятся. Да, кем она вообще себя возомнила, эта любимица кровососов? Всего один удар на радость Сам-Ру! Всего один! Точный и резкий удар саяка! Ну же, Аглакайя! Ну!
- Ашат-Рар, послушай, у нас…, Ашат-Рар, у нас с Гухтой …, у нас будет яйцо! Ашат-Рар! Слышишь? Не губи меня, Ашат-Рар! Прошу тебя, остановитесь!
Саяк Аглакайи замер на расстоянии ладони от спины Литулу. Ах, ты ж, поганое охвостье кута! Только этого не хватало! И тут подсуетилась! Ребенок! У них с Миртом будет ребенок, а как же я? Как быть со мной? А с Митху? Бедный мой маленький Митху! Как быть с ним? Аглакайя почувствовала, как внутри все сжалось. Голова пошла кругом, она оперлась на стену, тихо сползла по ней, выронив саяк. Как же так-то? О, Великая Ра-Аам! Я убью её! Нет, я убью сейчас же! Убью! Убью несмотря не на что! Ещё одно испытание на мою долю! Нет, это уже слишком! Почему именно со мной? Почему я? Да лучше бы тебя забрал Сам-Ру на том мосту и больше не возвращал никогда! Мне не пригрезилось в прошлый раз, я действительно его видела! О, Сам-Ру, зачем ты так жесток со мной?
- Ашат-Рар! – никак не успокаивалась Литулу, взывая к совести хадрата. Слезы обжигали ее щёки, она не знала, что происходит за дверью и это пугало ещё больше. Неужели они оба погибли? Неужели она пришла слишком поздно? Почему тишина? Что означает это молчание? – Ашат-Рар!
Сахигарл медленно, но верно тянул вниз за собой мурга. После слов Литулу, его лицо несколько просветлело, презрительная усмешка застыла на губах. Он и тут смог выкрутиться! Воин смотрел в глаза мурга, не понимая, что теперь ему делать с этой информацией. Кто тебя просил, Литулу? Кто? Почему ты не осталась там у стены? Какого кута ты сюда приехала, девочка? Гухта с трудом цеплялся за небольшие выступы площадки, прекрасно понимая, что долго ему так не продержаться – слишком много весил сахигарл, даже без амуниции, а руки уже изрядно трясло от перенапряжения. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Ашат-Рар! – доносилось из-за двери, - О, Великая Ра-Аам! Ну, же, откройте дверь!
Морок-Атан поднялся, добежал до наемника и лег сверху ему на ноги, но это мало помогло, слишком долго Гухта висел в таком положении. Если ничего не изменится, они полетят вниз уже втроем и непременно разобьются о каменные плиты Твердыни Умра. Падая с такой высоты на ступени, просто невозможно остаться в живых, даже при очень большом везении.
- Ашат-Рар, я умоляю тебя, одумайся, – никак не унималась Литулу, - Прекратите! Ашат-Рар!
Кисару сама не знала почему, но ей казалось, что сейчас все зависит именно от хадрата. Она плакала навзрыд, молила богиню и продолжала просить, угрожать, требовать из-за двери. В то время как Аглакайя, пыталась упокоиться и навести, наконец, в голове порядок. Сообщение о том, что они с Миртом ждут яйцо, окончательно выбило ее из седла. Все! Хватит! Больше не могу! Девушка поднялась и медленно, словно в тумане, держась за стенку, пошла вниз. Навстречу ей попался Тур с, бегущими за ним, тога. Но она ничего не ответила на расспросы воина, а продолжила спуск. Гореть им всем на ладонях Сам-Ру! Как все надоело! В ее голове вихрем проносились вопросы: а как же мы, а Митху, а я? Он все забыл? Потерял память? Сошел с ума? Он и Литулу! Подумать он и эта дочь кровососа! Её Мирт и эта выскочка с гор! О, Великая Ра-Аам!
Ашат-Рар посмотрел единственным глазом на дверь, о которую Литулу сбила кулаки в кровь, затем на Гухту. Как же все глупо вышло! Как глупо! Его губы тихо прошептали:
- Прости, Мия-Ру. Прости …
Пальцы хадрата Ситуст-Ры ослабли, он отпустил шею мурга и полетел вниз, прихватив с собой всю ненависть и злобу Сам-Ру.
Какое-то время Гухта лежал придавленный Морок-Атаном и смотрел на распластанное по ступеням Твердыни Умра тело врага. Наемник видел, как мимо Ашат-Рара прошла Аглакайя, подняла голову вверх и посмотрела на него. С такого расстояния невозможно было разглядеть выражения ее лица, но что-то ему подсказывало, что кисару недовольна окончанием поединка. С трудом переставляя онемевшие руки, мург перебрался на площадку башни. Он лежал рядом с Морок-Атаном, тяжело дыша и не веря в то, что, наконец-то все закончилось. Почему Ашат-Рар тянул до последнего? Не мог решиться? Пожалел его из-за того, что им сообщила Литулу? Кто такая Мия-Ру у которой сиронг попросил прощения? А Мирт? Кто этот Мирт? Причем здесь Мирт? Да видимо, сахигарл действительно повредился умом.
В дверь забарабанили сильные кулаки Тура.
- Гухта, Морок! Откройте! Гухта!
Аглакайя вернулась к трупу Ашат-Рара, обошла кровавое пятно. Присела рядом, сняла с шеи амулет, что когда-то ей дарил Мирт, и повесила на сломанную шею сахигарла. Ашат-Рар это последнее, что их связывало между собой. Он ушел тропой Сам-Ру и на этом все закончилось! Все! Пусть они будут счастливы, а с неё хватит! Мирт погиб там, у Висячих мостов Руха племени Рахмая Короткая память!
Девушка оседлала одного из топорисков и медленно поехала по темной улице, так как Око-Ра опять ненадолго померкло, практически не освещая Ситуст-Ру. Слышались крики топорисков, рев гураму, рычание агато мурга. Где-то звенели клинки, все ещё продолжалась борьба между кочевниками, однако Аглакайю это уже мало интересовало. Какого кута её понесло за ними через Пояс Сам-Ру? Там где-то на Периферии томиться в плену ее Митху, а она здесь рискует арату за счастье других. Ах, ты ж, охвостье кута! Это надо же было, позволить так закрутить себе мозги!
Поток воздуха поднял песчинки и понес их по гребню бархана. Топориск нетерпеливо приминался с ноги на ногу, издавая глухое рычание.
- Ты не передумаешь? Мне бы такой воин, как ты, сейчас не помешал? Тем более, пока не понятно, что будет дальше.
Аглакайя замотала головой давай понять Туру, что уговоры бесполезны. Тога тяжело выдохнул. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Он совершенно ничего не помнит. Ещё за Перевалом я потерял его след, но боялся тебе рассказывать, пока не узнаю наверняка. Одних подозрений было мало. И вот оказалось он жив, но кто мог подумать, что этот изуродованный шрамами мург окажется нашим Миртом? Я разговаривал с ним. Мирт, по-прежнему, считает себя мургом и не собирается ни от чего отказываться. Так что …
- А ведь я чуть не убила их … Скажи она это чуть позже и все бы закончилось, но у богини другое мнение на этот счет. Что ж, храни ваши арату Великая Ра-Аам! Прощай, тога!
Аглакайя смахнула слезу, одиноко скатившуюся по щеке. Подъехала к топориску Тура, коснулась плеча воина, накинула на голову капюшон походного плаща и, развернув ящера, медленно поехала по пескам Пояса Сам-Ру. За ней следом бежал второй топориск с небольшой ношей на спине. Он ей понадобиться на тот случай, если в пути нападут тасариты. Ящер со свежими силами и хорошими скоростными показателями в таком путешествии просто не заменим. Тур проводил взглядом кисару, развернул топориска и медленно поехал к воротам Ситуст-Ры.
Мурги Тикитуна и тога Замбару покинули стены государства сиронгов, сразу после того, как коалиция начала побеждать. Когда стало понятно, что поживиться там, в принципе нечем, кхоры Иту Плясуна изрядно постарались, наемники покинули Ситуст-Ру. Тем более, что Тикитун понял, как хадрат провел его и вместо настоящего ключа дал совершенно бесполезный футляр. Узнав о гибели Ашат-Рара, мург развернул наемников и погнал чрез пески, пока воины Тура не закрыли ворота и не перебили их словно загнанных в силки кутов. Фактически поход Тикитуна провалился и его власть над мургами после этого сильно пошатнулась.
Позицию вожака требовалось срочно укреплять, а в данных реалиях это можно сделать только на Периферии, тем более, что после убийства Растика Пройдохи у Беглой Сойки начнется очередной передел сфер влияния. Его закаленным в боях мургам теперь там самое место, а с Гухтой посчитаться он всегда успеет. Сколько мург не бегай по землям Периферии, а все равно все его тропки ведут к Беглой Сойке. Там они и встретятся. То, что так и не смог сделать Ашат-Рар, всегда можно довести до конца. Было бы желание, а у Тикитуна его хоть отбавляй.
Морок-Атан подошёл к двери отсека Т4-У. Фаранг быстро пробежал по коридору и зажег все факельные чаши. Стало светло, однако холод все ещё напоминал, что катастрофа приближается. За мощной спиной сахигарла столпились: Гухта, Литулу Тур, несколько исурамбу-таронгов, а также первый и младшие рахгута. С замиранием сердца все собравшиеся следили за манипуляциями воина с ключом Чарай-Катара. Щелчок, ещё один. Тишина. Поворот, ещё один. Щелчок. Сам-Ру натягивал нервы, как тетиву на данак. Ну же! Ну! Щелчок, Поворот! Тишина. Поворот ключа! Ещё один! Наконец, послышался легкий скрежет засовов. Все выдохнули с облегчением. У них получилось! Хвала Великой Ра-Аам! Морок навалился плечом и толкнул от себя дверь. Петли противно завыли, сахигарл взял у стаявшего рядом фаранга факел, сам осветил помещение. Ничего не видно! Прошел внутрь, за ним последовал Гухта и остальные. Они замерли у входа, чувствуя, как по загривку поползли противные муравьи страха. Даже у самых мужественных из них аруту сжалась до размеров горошины от леденящего холода Сам-Ру. Ах, ты ж, охвостье кута!
Камера отсека Т4-У оказалась совершенно пустой.
Ничего – только покрытые пылью стеллажи и сырой мрак стен Твердыни Умра.
Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
ГЛАВА LII
Огонь факельных чаш, отбрасывал неровные тени на каменную кладку помещения. Пахло сыростью и дымом: после нашествия мургов по всей Ситуст-Ре медленно тлели токи, ни сил, ни средств на их тушение у таронгов не осталось, а потому токи медленно догорали, оставляя после себя лишь, зияющие черными дырами оконных проемов, остовы. Широкий стол, за которым когда-то председательствовал сам Тамонтса-Ра, покрылся пылью. Вокруг него сидела немногочисленная группа исурамбу-таронгов. Выражение их хмурых лиц говорило о больших неразрешимых проблемах Твердыни Умра.
Морок-Атан обвёл суровым взглядом присутствующих. Да, ситуация не простая, но чем, конкретно, он им может помочь? Все, что можно сделать, уже сделано.
- Так, что уважаемые, исурамбу-таронги, я повторюсь: мы уходим, если у кого-то из вас есть желание вернуться в рампа, собирайтесь. С рассветом кочевники выступают к Поясу Сам-Ру. Самим вам перебраться будет сложно. Свет Ока-Ра, как вам известно, совсем нестабилен, а тасориты не дремлют.
Один из кирувитов прокашлялся, поднял руку, призывая к тишине, так как после слов сахигарла, началось бурное обсуждение.
- Нас, очень печалит то, что ты отказался занять должность хадрата Ситуст-Ры, Морок-Атан, - проговорил тихим голосом кирувит, который временно был избран главным таронгом, - возможно ты погорячился, подумай?
Морок-Атан улыбнулся.
- У вас много молодых и талантливых сахигарлов, кого-нибудь да подберете на замену Рулаг-Хатаруну. А я был стар даже для Ашат-Рара, да и для Рулаг-Хатаруна. Ситуст-Ра никогда не была без командующего. Мне делать здесь уже нечего, тем более, что в любой момент все может внезапно закончиться. Если завтра, вдруг, прекратиться подача света, сколько ещё мы сможем прожить? Периферия, как, оказалось, гибнет намного быстрее, чем мы рассчитывали. Не хватает пропитания для гураму, они мрут, за ними последуют топориски и агато. Не будет ни растений, ни мяса, что прикажите есть кочевникам? Я нужен на Периферии, именно там сейчас необходима моя помощь. Гухта, конечно, попробует решить какие-то вопросы с советом Беглой Сойки, чтобы остановить набеги мургов, но этого мало. Тем более, когда сбежал Тикитун, а он проблема и для рампа Од-Ра. Я уже молчу о междоусобных войнах кочевых племен, о них тоже не стоит забывать. Нам нужно сделать все, чтобы дать кочевым землям дожить последние рассветы в мире и согласии, насколько это, конечно, возможно для Периферии.
Да и не забывайте о гражданах Ситуст-Ры, которых там тоже сейчас не мало, кто их защитит? А что мне делать здесь? Охранять горстку исурамбу-таронгов и ждать, когда свершиться, наконец, чудо, на которое надежды нет даже у вас? Нет, уважаемая коллегия исурамбу-таронгов, я благодарен вам за оказанное доверие, но мне теперь не нужны ни уровни, ни статус, ни ваше прощение. Я ухожу и советую вам сделать тоже самое. У всех нас есть шанс насладиться последними рассветами мирной жизни, какой мы ещё ее помним. Когда Око-Ра потухнет, начнется хаос, пережить который смогут не все. Большая часть мира погибнет, и вы это знаете лучше меня.
Кирувиты закивали, соглашаясь с мнением сахигарла.
- Да, тот, кто выкрал тексты оцтоков, словно специально решил уничтожить Ситуст-Ру, а заодно и Периферию. Тут мы с тобой, вынуждены согласиться, Морок-Атан.
- У нас теперь только одна цель вернуться на Периферию и помешать кровопролитию, которого, судя по всему, никак не избежать. Для вас все закончилось, но не для нас. Мне очень жаль, что с уходом великого Тамонтса-Ра начался распад и гибель Ситуст-Ры. Печально это осознавать, но это именно так.
- Хорошо, Морок-Атан, мы услышали тебя и принимаем твое решение как свое собственное. Часть таронгов останется здесь и попытается что-то предпринять для спасения Ока-Ра, остальные отправятся с вами для контроля над работой рампа. Нельзя допустить, чтобы известие о скорой гибели Ока-Ра привело к бунтам среди граждан Ситуст-Ры. Мы искренне надеемся, Морок-Атан, что у вас получиться сдержать мургов за Перевалом и не допустить нападения на рампа, сиронгам и так сейчас не просто приспособиться к хищному миру Периферии. Это наша последняя просьба к тебе, сахигарл.
Морок-Атан приложил руку к груди, развернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Да и что тут ещё можно было ещё сказать? Вариантов-то у них практически не осталось. Какую тропу не выбери - конец один.
Гухта с мургами ушел на несколько рассветов раньше основной массы тога и сиронгов. Преодолев Пояс Сам-Ру практически без происшествий, если не считать несколько схваток с тасаритами, они перебрались через Перевал. Вести о предстоящей катастрофе распространялись намного быстрее, чем хотелось бы. Одно то, что на Перевале они не встретили ни одного тога Замбару, уже о чем-то говорило. Вождь занял глухую оборону, как и Тикитун, который собирал силы для решающей схватки с предполагаемым соперником, но на прямое столкновение с Гухтой, ртуп пока не шел. Исурамбу-таронги пытались сохранить рампа, хотя и у них проблем хватало. Если рухра ещё как-то, с горем пополам, мерились со своим положением, то вот сахигарлы «бурлили» как в лучшие времена Сабатаранги. Как только власть демонстрировала слабость, и активно начинали работать социальные лестницы, появлялась масса желающих получить власть обходным путем, что в мирное, стабильное время правления таронгов просто невозможно было сделать.
Агато Гухты остановился у пещеры, где топтались привязанные топориски предводителей многочисленных кланов Беглой Сойки. Мург спешился, стреножил агато и прошел внутрь.
- Рад тебя видеть, Гухта, - прозвучал голос из темноты.
Костер мирно потрескивал, освещая лица пристывающих. Здесь собрались практически все предводители кланов. Мург знал, что ему оказали большую честь, так как на такие собрания приглашали только посвященных. Однако обстоятельства связанные с последними событиями изменили не только Ситуст-Ру с кочевой Периферией, но и земли Беглой Сойки с их порядками. Мург молча прошел и сел на один из пустовавших походных мешков. Взял глиняную чашу и отхлебнул ругу.
- Что ж, вроде бы как можно начинать. Все вы прекрасно знаете, что произошло с Растиком Пройдохой. Решение по нему было принято нами, и оно успешно выполнено. С чем вас всех и поздравляю. Однако, теперь «наследие» Растика нуждается в равном перераспределении среди остальных кланов. Ни для кого, не секрет, что на него положил глаз Тикитун. Если он доберётся до земель и возьмет под свое крыло мургов Пройдохи … Не мне вам рассказывать чего ждать дальше. Собственно, что я предлагаю: Гухта должен принять посвящение и забрать большую часть, принадлежавшую Растику. Мургов Гухты изрядно потрепали в походе и одному ему с Тикитуном точно не справиться, как вы считаете? Готов совет пойти на такое?
- А нам, какой прок с него? Ведь в таком случае Гухта будет сильнее любого из нас? - поинтересовался Цапон Рубака, - Как по мне, так, что один, что другой – все одно!
- Одно, да не одно. Один камень похож на другой, но не из каждого можно строить. Тикитун, где бы, не появился, везде без меры льет кровь, а Периферия и так захлебывается. То, что предлагает Гухта мне ближе. В подобной битве не будет победителей, а рано или поздно этот наглец доберется и до вас. Каждого пощиплет, это понятно, Цапон?
- Может, просто проголосуем за то, чтобы убрать его и дело с концом, зачем нам этот … - Цапон кивнул в сторону сидящего напротив Гухты.
- И то верно! – поддержали остальные, - Нечего разводить их. Что они куты или гураму?
- Хм! Тогда на его место влезет другой и нам придется устранять его. Седло вожака не терпит пустоты. Есть кандидатуры? Предлагайте. Уберём, конечно, но не сейчас. Тикитун может пока гарцевать по землям Беглой Сойки, но «сдерживать» его будет Гухта. По крайней мере до того момента, когда ситуация станет стабильной. Или может из вас кто-то хочет лично заняться этим вопросом? Готов выслушать.
- Нет, - согласился Рубака, - это дело молодых. Тут все верно.
- В таком случае ставлю на голосование, вопрос о передачи мургов Растика Пройдохи Гухте. Да и не один из вас не должен прямо или косвенно помогать Тикитуну, в противном случае тропа Растика покажется вам легкой прогулкой.
Не сразу, но большинство присутствующих на совете подняли руки, остальные предпочли воздержаться. Ситуация казалась настолько не стабильна, что предсказать как все повернется дальше, было просто невозможно, оттого и неуверенность среди опытных предводителей кланов. События развивались так стремительно, что каждый из них опасался больше за свое место, чем за общее благо. Однако и пускать все «на самотек» им тоже не хотелось. В принципе, весь этот совет был собран только с одной целью легитимировать передачу власти над мургами Растика Пройдохи в руки Гухты. Ставить его главарем клана и считать за своего, пока точно никто не собирался, поэтому с большой неохотой, но они, все-таки, вынуждено пошли на уступки. Но только потому, что Тикитуна с его кровожадными замашками боялись гораздо больше сидящего рядом Гухты.
За все время нахождения среди глав кланов, мург не произнес ни слова. Он и сам не знал, как ему теперь быть. С одной стороны надо защитить Тура и такие же племена от разграбления, с другой - он обещал Литулу, что бросит все и уйдет с ней за Черную пяту.
- Что ж, решение озвучено и принято, больше я вас не задерживаю уважаемые, Гухта а ты не спеши.
Предводители кланов, не торопливо, собрались, накинули черные балахоны и удалились из пещеры.
- Я вижу в твоих глазах сомнения, мург. Ты смиренно принял решение, но выполнять его не намерен, как я погляжу?
Гухта снова расстегнул заклепки шлема, и поднял забрало. Внимателно посмотрел в темноту пещеры, сделал глоток ругу.
- Я вернулся назад не для того, чтобы бодаться с Тикитуном, но как я понимаю: другого выбора у меня уже нет? А, если я его сам убью? Что тогда?
Темная фигура наклонилась вперед, и наемник разглядел в отсветах костра огненно красные глаза.
- Только дождись вызова в круг, а потом убивай, на потеху толпе. Сделаешь все чисто, можешь рассчитывать на наше содействие. Мне не нужны сейчас кровавые разборки, не тот момент. Понятно?
- Но ведь тогда у меня под рукой окажется сразу несколько кланов?
- И что? Тикитун прекрасно понимает, что они никогда не объединяться - слишком сильны противоречия, а тебя он боится. Пойми: совет кланов Беглой Сойки это очень сложный и нестабильный механизм, как колеса телеги. Колеса могут быть изношены по-разному, иметь дефекты, но они должны крутиться и катить ее за гураму. Ты, Гухта, мой гураму! Понимаешь? Когда они разберутся, что произошло, будет уже очень поздно, но напугать их сейчас конечной целью, значит подтолкнуть на союз с Тикитуном, а второй гураму, да ещё тянущий телегу в противоположную сторону мне, как ты догадываешься, без надобности. Так мы точно никуда не уедем. А в данных обстоятельствах подобные эксперименты очень опасны. Теперь понимаешь?
Гухта нахмурился:
- А если я откажусь, если не стану в этом участвовать. Кто знает, сколько ещё свет Ра-Аам будет литься на кочевые земли Периферии? Может, прямо сейчас потухнет, так ради чего все это?
Молчание несколько затянулось. Когтистая рука подкинула ещё веток в костер, он вспыхнул с новой силой, вырвав из темноты большую грузную фигуру собеседника.
- Ты, кажется, намеревался строить цобо? И если не ошибаюсь, где-то за Черной пятой?
Гухта сглотнул слюну. Как? Эти разговоры шли только между ним и Литулу?
- Допустим.
- Скажем прямо: выбор у тебя, конечно, не велик, но пока есть ещё право его сделать. Пойдешь против - мы это право у тебя отнимем. Думаю, знаешь как, не глупый. Совет всегда будет существовать, не зависимо от того, что там и где будет светить. Или ты думаешь с уходом света Ра-Аам, все наемники в одно мгновение вымрут? Подними руки, мург, и бейся до самого конца, и неважно кто и что на это говорит! Мы с тобой ещё не раз встретимся, и я не хочу, больше слышать подобные вещи от тебя. Есть силы, которые пытаются помешать мне, но я просто так не отступлю - это мой мир и без боя я его не отдам никому, с тобой или без тебя. Сейчас тебе, Гухта, пока трудно это понять. Скажу лишь, что известная всем нам Периферия, а также Ситуст-Ра всего лишь небольшая часть того, что существует вокруг нас. И вот эту самую часть собираются уничтожить, а я не хочу, и не позволю этого, пока дышу.
Так вот, мург, соберись! Отправляйся за Черную пяту, строй своё цобо, но как только ты мне понадобишься, возвращайся. Сейчас Тикитун попробует присвоить себе добро Растика, у него что-то получиться, что-то не очень, но в любом случае мург расслабиться, утратит бдительность. Вот тогда и появишься ты!
- А что будет после? Что будет, после того как я возьму под свою руку мургов Беглой Сойки?
- Эти земли за Перевалом, всегда отличались нестабильностью, оттого мурги и прижились здесь. Сегодня ты никто, а с очередным рассветом можешь оказаться в седле вожака. Это их манит и дает надежду. Я это к чему все – никто не может ничего тебе гарантировать, мург. Никто, даже я. Просто держи у себя в голове, что тебе уже сказано. И помни: силы жаждущие погубить известный тебе мир скоро проявят себя, и наша задача дать им отпор. А кто это сделает мурги, сиронги или кочевники Периферии не имеет особого значения. Просто нам нужно быть готовыми.
- К чему? Быть готовыми к чему?
- Гухта, отправляйся за Черную пяту и строй цобо. Все, что тебе нужно знать,ты уже знаешь. Не заставляй меня повторять это ещё раз.
Наемник склонил голову, поднялся, вышел из пещеры. Послышался рев агато и хруст сломанных веток, под когтистыми лапами ящера. Когда рычание хищника стихло, в пещеру, мягко ступая, прошел Малыш Кицу. Каратель поднял григер на плечо и сделал несколько выстрелов в упор, быстро перезаряжая оружие. Грузная фигура рухнула лицом на кострище, разметав в разные стороны по пещере раскаленные угли. Балахон занялся огнем. Пламя Сам-Ру вспыхнуло с удвоенной силой, поглощая жертву. Вокруг стояла мертвая тишина. Наемник обошел лежащее тело, осторожно переступая через тлеющие угли, и растаял в темноте пещеры. Ни единого звука при этом не прозвучало, если не считать потрескивание древесины и шипения прогоравшей кожи.
Охнос пролетел над долиной, спрятанной за главным прибежищем кровососов Черной пяты. Ящер громко прокричал, заметив на берегу озера кисару. Но он не собирался нападать, в желудке ещё переваривался завтрак из кута и пары ящериц, а потому громкий крик больше походил на очередную акцию устрашения, не более того. Воин проводил взглядом хищника, отложил саяк в сторону и принялся за дело.
Гухта подумал о том сне, что видел накануне – странный и довольно пугающий. Жилистый сутулый старик в жреческом одеянии с выражением мольбы на иссохшем от старости лице стоял у пещеры и манил его рукой. Он ничего не сказал, но мург ощутил неприятную тоску внутри аруту. А затем появилась Литулу бегущая от стаи топорисков, хищники очень быстро догнали девушку и разорвали на куски. После пробуждения наемника охватил дикий страх, который он не испытывал никогда, сколько себя помнил. Несколько рассветов подряд Гухта ходил сам не свои, не решаясь поговорить с Литулу. Вскоре Сам-Ру отпустил арату и наёмник решил не придавать сну особого значения, мало ли что может присниться?
Воин воздал молитву Великой Ра-Аам, после чего поднялся по склону и приступил к рытью ямы, на вершине холма за Черной пятой. Они какой рассвет с Литулу занимались только тем, что обустраивали цобо, разбив неподалеку от озера кочали. Он не стал рассказывать девушке, где был и что их ждет впереди. Постоянно меркнущий свет и так сильно беспокоил ее аруту, к чему лишние переживания? Они целиком и полностью посвятили себя строительству цобо. Необходимо его закончить до появления яйца. Даже несмотря на то, что в любой момент Великая Ра-Аам могла забрать у них эту возможность.
После того, как яма была готова, Гухта сделал закладку с камнями для поддержания стабильной температуры, на тот случай, когда пропадал свет. А такое происходило всё чаще и чаще! Ниша под закладку имела сквозной выход, для замены остывших камней. В самом цобо установили две полые трубки из тростника, с глиняными заглушками, необходимые для циркуляции воздуха. Засыпали дно песком, который собрали на берегу ближайшей реки. По кругу выкопали яму, в неё по специальному желобу подавалась вода все из того же озера. Плетеные прутья над цобо Гухта скрепил лианами и тщательно обмазал все стыки глиной. В качестве покрытия купола использовали растянутый мочевой пузырь агато, смазанный выжимкой из сока палисомы. Ящера пришлось принести в жертву Великой Ра-Аам, чтобы заручиться помощью богини при сооружении инкубатора.
Теперь им с Литулу, оставалось лишь поддерживать состояние цобо и надеятьсяна то, что богиня будет настолько милостива к ним, что, несмотря на все проблемы с Оком-Ра, позволит появиться на свет младенцу. Когда яйцо покрылось защитной пленкой, они поместили его по центру цобо, накрыли куполом, и залили все стыки глиной.
- Ты до темноты вернешься? – поинтересовалась девушка у мурга, - Мне ужасно не нравиться эти твои отлучки. Ведь у нас здесь есть все, что необходимо для жизни, неужели нельзя обойтись без поездок к Туру? Мне страшно оставаться одной. Здесь пусто, а когда темнеет становиться и вовсе жутко.
Она развела руками по сторонам. Да. От былого изобилия этих место остались лишь одни воспоминания, но по сравнению с тем, что происходило в более холодных долинах Периферии, это просто райское место.
Гухта улыбнулся, поправил данак за спиной спутницы и сказал:
- Я скоро. Только не забывай проверять кладку. Прошлый рассвет камни остыли больше чем нужно.
Литулу улыбнулась в ответ. Подошла к наемнику повесила на мощную шею ожерелье из когтей кутов.
- Это тебе, только закончила. Возвращайся.
Гухта обнял кисару, вскочил на спину гураму и направил ворчливое животное по узкой тропе, идущей к Черной пяте. Ему предстояло преодолеть земли кровососов Кизрана, чтобы посетить ту самую пещеру, что он видел, не так давно во сне. Рассвет сменялся рассветом, а никаких вестей не поступало, хотя от Тура и мургов Гухта знал, что Тикитун не только присвоил то, что принадлежало Растику Пройдохе, но и успел избавиться от пары самых сильных предводителей кланов. На фоне ухудшающейся обстановки, как за Перевалом, так и до него, это выглядело безумием. Ситуация грозила совершенно выйти из-под контроля, а в кровавой резне наёмников победителей точно уже не будет. Передав свою аруту Сам-Ру, Тикитун фактически встал на тропу, ведущую к обители. А значит, выбраться на этот раз у него уже вряд ли получиться. Вопрос лишь в том: какую жертву за это темному божеству заплатит кочевая Периферия?
Желтые глаза, все это время пристально следившие за прощанием Гухты и Литулу, проводили наемника до поворота тропы. Воин перешагнул через горбатый корень секвойи и направился к видневшемуся вдали небольшому цобо. Шлем декорированный вкладышами из нефрита, тускло поблескивал в слабом свете Великой Ра-Аам. Пришелец подошёл практически вплотную, наклонился и посмотрел через мутный пузырь полусферы. Сюрикен на левом предплечье засветился синим. Оно! Яйцо продолговатой формы лежало по центру сооружения, впитывая слабые лучи Великой Ра-Аам. Воин застегнул чехол сюрикена, бросил взгляд на каменный купол, под которым кружили голодные охносы. Рука осторожно коснулась переплетенных стеблей цобо. Новая, ещё не резвившаяся жизнь, которой, судя по всему, так и не суждено появиться на свет. Воин отложил в сторону копьё с наконечником из жадеита, скинул с плеча тапи, расстегнул ремни, расчехлил корпус капсулы. Все готово, можно приступать! Во славу игульмам!
Литулу повернулась к холму, и на ее исхудавшем лице застыл леденящий аруту ужас. Ах, ты ж, мерзкое охвостье кута!
Цобо!
Их с Гухтой цобо!


Конец четвертого тома.