Остров. Где-то... Часть третья. Глава тринадцатая.

-- Собрание Высшего Совета объявляю открытым – Тиирлих стоял, остальные члены Совета сидели в своих креслах, образовывая полукруг вокруг кресла Главного Советника Галактиона, и на этот раз обычного стула для Стёфы.
-- Сегодня почётный гость Совета землянин Стёфа – Тиирлих плавно повернулся в сторону юноши, одновременно поворотом ладони указывая на человека. Стёфа, в гостевой церемониальной тоге – чёрная ткань с вышитыми серебряными нитями рунами на спине - неуклюже, несколько чопорно поклонился, не вставая, и прижав руку к груди.
-- Человек Стёфа – незаметно улыбнулся в бороду Главный Советник – не только гость, но и источник ценнейшей информации по делу, которое только и интересует нас в последнее время. Приглашая человека на наше заседание, я оперировал следующими факторами. Он непосредственно был в плену, в самом центре Дворца базуракианцев, вошёл в личностный контакт с трансформером Фарсетом, что само по себе представляется беспрецедентным, вы все в курсе их независимости, к тому же ему и Фарсету удалось пленить самого Короля Заветного Города. Будет крайне ценным задавать вопросы, и получать столь же ценные сведения из первых уст. Кто начнёт, Советники? По старшинству, или свободное общение?
-- Думаю, свободное – сказал Опус – я лично пока не готов, без информации. Пусть человек хоть что-то скажет.
-- Согласны, Советники? – обратился ко всем присутствующим Тиирлих.
-- Да – ответил Вэ-Вэ-Ке – послушаем – но его перебили.
-- У меня вопрос к тебе, Главный Советник, чисто субординационный - Опус смотрел на Тиирлиха – человек, я понимаю, источник информации, а что на заседании делает Главный Инспектор?
-- Своевременный и необходимый вопрос, Советник Опус – Тиирлих медленно и плавно повернулся к Ар-Ар-Ар-Тэку, сидевшего в крайнем кресле полукруга, жестом руки приглашая его подняться. Дождался, когда тот встал, отвесив поклон вежливости, сказал:
-- Прежде чем мы откроем заседание, необходимо вынести решение. Представляю на ваше рассмотрение кандидатуру будущего Советника взамен ушедшего Советника Эреектора. Срок скорби по ушедшему в Зов истёк вчерашним днём. Имя Ар-Ар-Ар-Тэка известно всему Центавру, он личность незаурядная, уже оказавшая неоценимую помощь в предстоящем разборе деле. Лучшей кандидатуры на замену ушедшего Советника Эреектора искать не стоит, моё мнение. Я ответил на твой вопрос, Советник Опус? Хорошо – склонил он голову, когда Опус поднял ладонь, давая понять, что ответ принят, продолжил - но регламент требует, чтобы мы убедились в этом все. Так что сначала вопросы к кандидату. Конечно, если есть. Советник Вэ-Вэ-Ке?
Бывший Бунтарь покачал головой.
-- Хорошо. Советник Урр?
Бывший Практикант тоже помотал головой.
-- Я так и думал – удовлетворённо сказал Тиирлих. Полагаю, что и у Советника Опуса нет вопросов к кандидату?
-- Нет – подтвердил Опус.
-- Невероятно, но славно – адресовал Тиирлих улыбку, впрочем, весьма корректную, бывшему Инспектору, поворачиваясь к тому лицом:
-- Видишь Советник Ар-Ар-Ар-Тэк, как всё просто. Теперь ты в Совете, можем приступать. Садись.
Ар-Ар-Ар-Тэк сел, и Правитель Вселенных обратился ко всем:
--Выслушаем человека, Советники?
Члены Совета молча склонили головы.
-- Рассказывай, человек – бросил быстрый взгляд на Стёфу Тиирлих, и не спешно сел в своё кресло.
Стёфа встал, обвёл взглядом своих повелителей, собираясь с мыслями. Он ясно понимал свою зависимость от Властителей Вселенных, но не мог осмыслить другого факта, того, что эти ничем не примечательные люди, ну, нелюди, конечно, хотя очень похожи, но гуманоиды, на самом деле являются вершителями и распорядителями самого развития бесчисленных цивилизаций во всём Космосе. Практически, они боги. И он среди них. Не укладывалось в голове.
-- Ну – помог ему справиться с внезапно охватившим онемением Тиирлих - мы ждём.
Стёфа машинально кашлянул в кулак.
-- Как я попал в Заветный Город, не помню – начал он рассказ о своих злоключениях – затмение, видит Святой Отец. Боле менее пришёл в себя, когда меня взяли в плен Стражи. Так я попал во Дворец Правителя. К Хиирлью, правда, с ним я познакомился раньше, тогда я не знал, что он Правитель. Он очень обрадовался, что я человек. Затем меня отвели к дознавателю – роботу…
-- Значит, у них уже есть собственные роботы – перебил Стёфу Опус – это не законно.
-- Много чего есть – сказал Тиирлих – мы попросту проморгали. Как выяснилось, Город превратился в своеобразный центр по подготовке сопротивления, а возможно и в координатора плана по восстанию планет, и всё это у нас под боком. Хитро. Продолжай, человек. Что больше всего тебя поразило во Дворце, или кто?
-- Он очень красивый – ответил Стёфа – и огромный. Но я не долго был в нём. Меня отвели в допросную, задавали много вопросов обо всём много дней подряд.
-- Похоже, готовили к транс раскладке – заметил Тиирлих.
-- Не знаю, а потом внезапно всё кончилось. Меня снова куда-то повели, но по пути освободил Фарсет, трансформер. Мы спрятались, вернее, он спрятал меня в себе. Затем нас опять нашли, сам Хиирлью и начальник Стражи Мэрл, Фарсет с ним сражался, но они вдруг сдались. Хиирлью меня ударил, требуя, чтобы я как можно скорее отвёл их в плен. Вот и всё, в общем, что со мной произошло.
-- Не много – Тиирлих встал и начал по обыкновению обход комнаты – можно сказать, что ничего нового и нужного мы не узнали, поскольку всё, что рассказал человек, вписывается в то, что ранее говорили базуракианец и рептилоид. Тем не менее, вопросы к человеку, Советники.
-- Меня интересует вот что – Вэ-Вэ-Ке внимательно смотрел на Стёфу – ты говоришь, что не помнишь, как попал в Заветный Город, но должна быть причина. Ты здоров, выглядишь, как нормальный молодой землянин, так в чём дело?
-- Не знаю – Стёфа пожал плечами, сказал – грустно… почему-то было. Я пошёл прогуляться, хотя куда гулять-то здесь…
-- Подожди-ка – Вэ-Вэ-Ке прищурился – ведь это тебя мы спасли на планете Смерти, тебя и ещё девочку, так?
-- Да – ответил Стёфа.
-- Её звали? – допытывался бывший Бунтарь.
-- Элуиза.
-- А она где сейчас?
-- Не знаю, нас странно разлучили.
-- Что это значит?
-- Ну – протянул Стёфа – внезапно. Всё было хорошо, а потом вдруг, раз, и нет её. Не знаю, что и думать. Столько лет вместе…
-- Так может в этом дело, все мысли о ней, потому и не заметил, как… постой-ка, ты её любишь?
-- Какое это имеет значение в нашем деле – раздражённо бросил Опус – мы собрались не за тем, чтобы разбирать, кто кого любит.
-- Ошибаешься, Советник – Тиирлих задумчиво оглаживал бороду – это в корне меняет дело. Неожиданный поворот. Советник Урр, твоё мнение?
-- Не знаю, что и сказать – Урр выглядел растерянным – я ничего не знал.
-- Что, собственно, происходит? – Опус подозрительно оглядывал всех троих.
-- Хорошо – Тиирлих повернулся к Стёфе – видишь ли, человек, мы не знали о твоём чувстве к землянке, но правду ты знать обязан. Женщина Земли по имени Элуиза беременна, отец будущего ребёнка, вот он, Советник Урр. Поскольку произошёл прорыв в симбиозе, биологическом соединении двух гуманоидных видов представителей, впервые за многие циклы, совершенно различных цивилизаций, мы поместили землянку в карантин. Если бы мы знали о твоих чувствах, человек, мы бы поставили тебя в известность, но ты скрывал их, и очень успешно. Так что вини себя. Но из-за твоей, правда простительной безалаберности, по молодости лет, ты породил другую проблему, советник Урр тоже любит землянку Элуизу. И что теперь делать? Космос, вы, человеки, кажется, существуете с одной целью, порождать проблемы. Советник Вэ-Вэ-Ке – Тиирлих повернулся к бывшему Бунтарю – ты в очередной раз оказался в нужное время в нужном месте.
-- Причём здесь Центавр – Опус раздражался всё сильнее – любят, не любят, дело личное.
-- Ошибаешься снова Советник Опус – Ар-Ар-Ар-Тэк поднялся, чтобы видеть всех, забыв об этикете – подняться с кресла он мог только по распоряжению Главного Советника. Перед самым началом Совета Тиирлих кратко описал ему линию поведения, в том числе и то, как вести себя на заседании, но вот Ар-Ар-Ар-Тэк забыл, что , в прочим было простительно для ново избранного, все это понимали, поэтому никто не сделал замечание, а новый Советник продолжал:
-- Сойдясь тесно с малоростиками, я многое понял. Эти гуманоиды сплошные эмоции, то есть крайне нестабильные, склонные к порывам, спонтанности. В этом, кстати, их преимущество перед другими цивилизациями. Посмотрите на человека – все невольно повернули головы в сторону Стёфы – видите, как он ошарашен? В подобном состоянии люди способны совершать какие угодно несуразные поступки, а учитывая их невероятную склонность к единению по любому поводу, мы имеем серьёзную проблему.
-- Нет, нет, люди в личных отношениях предпочитают быть индивидуалистами – возразил Вэ-Вэ-Ке – а ты бы лучше сел, Советник Ар-Ар-Ар-Тэк.
-- Простите, совсем забыл – в глазах ново представленного руководителя Вселенных, когда он смотрел на своего протеже, сквозила вина, но Тиирлих только кивнул головой.
-- Но я не об этом – говорил, усаживаясь в кресло Ар-Ар-Ар-Тэк - я о спонтанности, любой индивидуальный повод может вызвать неизвестную реакцию всего общества. Вот о чём.
-- Так что делать? – Опус кривил губы.
-- Советник Урр, человек Стёфа – Тиирлих поочерёдно посмотрел на молодых представителей своих цивилизаций – постарайтесь найти приемлемое для вас обоих решение. Землянка Элуиза не должна пострадать ни в коем случае, это главное. Вам предоставляется время, пройдите в другую комнату, для всех нас сейчас нет ничего важнее, чтобы вы договорились между собой. А мы продолжим. Идите.
Урр и Стёфа направились к выходу. Урр идущий первым, на половину своего роста выше человека, смотрелся великаном. Стёфа, напряжённый, тем не менее, не выглядел напуганным. В последнее время с ним произошли события, повлиявшие на него колоссально. Его держали в плену, допрашивали, он был беглецом, сражался с противником, превосходившим его в силе в разы. Сейчас его пригласили на заседание Совета. За неделю местного времени, Стёфа незаметно для себя превратился в истинного мужчину, ответственного, как за свою жизнь, так и тех, кто был связан вместе с ним. Например, Элуизу. Они вышли. Головы всех Советников вернулись в исходное положение, то есть они смотрели на Тиирлиха. Опус, прерывая краткое молчание, сказал:
-- Что будет, если малыши не договорятся?
Тиирлих сел:
-- Подождём, решать будем по факту. А пока, Советники, рассмотрим вопрос по эпидемии в Заветном Городе. Интеллекты, удалось разобраться в природе пандемии?
-- Да, Главный Советник Галактиона – раздалось с потолка – новый вид биологического оружия неизвестного происхождения.
-- То есть, это не Фрогросс и не Базуракия?
-- Абсолютно верно. Космос бесконечен. Нужно время.
-- А оно есть?
-- Пока, да. Ещё никто не умер.
-- Это внутри Города?
-- Да.
-- За пределами?
-- Не зафиксировано, к тому же кордон.
--Карантин?
-- Высшей сложности защита. Тотальная дезинфекция даже воздуха.
-- И всё-таки необходимо выяснить, кто стоит за нападением на Город. Не зная заказчика или организатора, невозможно в полной мере противостоять болезни, так ?
-- Мы работаем.
-- Ладно, отставим. Город локализован. Есть проблема важнее на данный момент. «Пожиратель» фрогроссцев. Советники, сообщаю Вам, что капитан Грейг везёт с собой предполагаемого бойца в схватке с монстром, выпестованного самой планетой Смерти некоего человека по имени Максиммиллиан. Вот что мне известно…

-- Кресла – не громко сказал Урр, войдя в маленькую комнатку, обычную, белую, пустую. Появились два стандартных гравикресла, установленные друг против друга. Стёфа сел, невидимая упругая поверхность скопировала контур тела. Сел и Урр. Оба молчали, глядя мимо друг друга. Наконец, центаврианин, не изменяя положения тела, сказал:
-- Не стоит тянуть время. Что делать, человек?
-- В смысле? – удивился Стёфа, поворачиваясь к Урру.
-- В том, что мы оба любим землянку, так случилось. Для нас это непривычно, и не приемлемо. У нас такого просто не происходит. А у Вас?
-- Не знаю – пожал плечами Стёфа – судя по книгам, сплошь и рядом. Ни фига себе, что со мной в последнее время происходит.
-- И как вы, человеки, поступаете, когда случается подобное?
-- Да кто как. Кому как повезёт.
-- Например – заинтересовался Урр. Теперь он смотрел на Стёфу.
-- Ну, бывает, что и убивают друг друга – пожимал плечами молодой человек, периодически бросая взгляды на Урра - но не так часто, как просто дерутся, да и это не всегда, как правило, оно само как-то рассасывается. Но это я из книг знаю – поспешно добавил он.
-- Удивительно. Зачем? – спросил центаврианин.
-- Что зачем? – не понял смысла вопроса Стёфа.
-- Убиваете, дерётесь. К чему?
-- Не знаю – растерялся молодой человек – само получается… наверное.
-- Ну, ладно – Урр отвернулся, задумался, глядя в белую стену перед собой, затем опять повернулся – скажи, в тебе, что происходит сейчас?
-- Сейчас? – почему-то переспросил Стёфа.
-- Да.
Стёфа пожал плечами:
-- Здесь ноет, болит – он положил ладонь себе на грудь – в глазах темнота, в мозгу чернота и… жить не охота.
-- Не понял – удивился Урр – это вы так любите?
-- Нет, конечно – Стёфа грустно улыбнулся - так, это когда наоборот, тебя не любят или, ну, потеряли… любовь. Любят по – другому. Тогда светло и счастливо.
-- Это мне понятно. Элуиза от меня тоже отказалась, мне грустно, но чтобы жаждать смерти? – Урр повёл плечами - жизнь священна. К тому же я отец… буду… возможно. Для нас это самое важное. Центаврианин рождает один раз в жизни, таков наш генотип. Многие учёные работали над тем, чтобы изменить подобное положение, но безрезультатно.
-- Не верится как-то – хмыкнул Стёфа – вы вроде всё можете.
-- Как видишь, нет.
Урр скрестил руки на груди, собираясь с мыслями. Стёфа ждал. Текли секунды, Урр молчал, но когда человек решился спросить, в чём дело, центаврианин заговорил:
-- В технологическом аспекте Центавр далеко впереди других цивилизаций, но это другое. Даже понятен, в целом, механизм воздействия на нас. Наши создатели напрочь отсекли знания о нас самих. Собственно, мы чистые технари. Центавриан не заботит собственный внутренний мир. Его как бы нет, мы все снаружи, если можешь понять, о чём я? Понимаешь? – Урр посмотрел на Стёфу. Тот смущённо пожал плечами.
-- Ладно – подосадовал Урр – никак не могу подобрать объяснений. Зайду с другого конца. Я полагаю, что в нас встроен предупредительный механизм – он постучал указательным пальцем по лбу – здесь. Для чего? – задал он вопрос, сам отвечая на него – а чтобы никакие негативные эмоции не мешали заниматься тем, что приносит удовлетворение себе самому и пользу обществу. Но вот к каким выводам я пришёл, проходя Практику на вашей планете, изучая человеческую историю Земли. Нам не ведомо само копание, чем вы занимаетесь постоянно. Поэтому мы развиваемся целенаправленно, ровно, цикл за циклом, всё время вперёд. Вы постоянно себя уничтожаете. Ваша цивилизация воздвигнута на эмоциях, через эмоции, благодаря эмоциям. Поэтому вполне естественно, что вы всё время упираетесь в тупик. Иначе быть не может. Ваши народы достигают определённой высоты развития, и затем – Урр пожал плечами – вместо того, чтобы двигаться дальше, хоп, кончаете с собой. Иногда в прямом смысле. Понятие – жизнь священна, вам не ведомо. В других гуманоидных цивилизациях ничего подобного нет. Скорее всего, но это лично моё мнение, повторю, здесь – Урр ткнул себя пальцем в лоб – заделан механизм – блокатор эмоций. Мудро, конечно, но, встретив человеков, теперь я думаю, а надо ли было так? Не лучше ли яростная жизнь вместо размеренного существования. Ответа нет.
Центаврианин потянулся, расправив руки и глубоко вбирая в себя воздух - в каком-то плане – он покачал головой - мне кажется, мы даже ущербны.
Он замолчал, Стёфа повозился в кресле, силовые поля которого угадывали каждое его движение, обретя удобное положение, он замер, и только после этого сказал:
-- Зато вы правите Вселёнными.
-- Это верно – согласился Урр – но почему-то думается мне, что то, что произошло у меня с Элуизой отнюдь не случайность.
-- И с чего ты это взял? – удивился Стёфа.
-- Понимаешь, человек – повернулся к Стёфе Урр – в скором времени тебя обязательно пошлют в очень не приятное место, поверь. Хранилище последствий экспериментов по скрещиванию представителей разных цивилизаций. Жуть, и я рад, что Главный Советник Галактиона положил конец этим экспериментам. Посмотришь, и раз и навсегда поймёшь, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах и мотивах. Но я про другое. Практически одновременно с принятием этого поистине эпохального решения от центаврианина беременеет землянка. Совпадение? – скептически поджал губы Урр - вряд ли. Но как бы там не было, случилось то, о чём мечталось бесчисленные циклы. Впервые за всю историю времени естественным путём произошло зачатие разных цивилизаций. Наверняка, чей-то подарок, может даже от Древних, и понятно, что такой шанс нельзя потерять.
-- Шанс – криво усмехнулся Стёфа - если Элуиза умрёт при родах, думал об этом – в голосе звучал упрёк - тогда что?
-- Человек - Урр в упор смотрел на Стёфу - на Центавре не умирают, мы уходим сами. Зов.
-- Элуиза человек – не уступал землянин.
-- Нет – помотал головой Урр – невозможно, о чём ты вообще говоришь, человек? Как можно умереть при родах?
-- На Земле запросто.
-- Тут не Земля – отвернулся Урр. Но Стёфа давил на то, что его тревожило:
-- На всё воля Святого Отца. Всегда что-то случается в первый раз. Если Элуиза умрёт, как я буду жить? А ты?
-- Кто такой Святой Отец?- глядел на стену центаврианин.
-- Никеш – не ответил Стёфа – говорил, что нет никакого Святого Отца, только Создатель всего сущего – пусть так, но мне привычнее считать по - старому. Для меня Святой Отец и есть Создатель, по крайней мере, людей. Нас, островитян.
-- Вы всех поражаете – Урр бросил мельком взгляд на человека, когда тот тоже отвернулся - ты знаешь, что ваш Остров это наша База. Его создали мы, ваша островная цивилизация – результат эксперимента, а ты всё твердишь Святой Отец. Как это возможно?
-- Я вот что скажу, Урр – устало сказал Стёфа – всё вопрос веры. Мы не просили нас создавать. Но раз, как настаиваешь ты, вы нас создали, так и отвечать вам. Верно?
-- Не передёргивай, человек – Урр – я говорил про Остров. И про ответственность я тоже знаю, но говори дальше, я слушаю.
-- Дальше – то – Стёфа, почёсывая лоб, повернулся лицом к Урру – мы должны, как минимум, верить в высшие силы, иначе мы ничем не станем отличаться от просто животных. Мы люди, если понимаешь о чём я? Мы не вы.
-- Кажется, понимаю – пожал плечами молодой Советник.
-- Наверное, нет, потому что ты только что пытался отнять мою веру в Святого Отца. Не получится, центаврианин.
-- Ничего я не пытаюсь – отказался от продолжения спора Урр – прости, если задел, верь во что и в кого хочешь. Мы на Центавре, здесь центр Вселенных, и не запрещены никакие веры, так что забудь, что я сказал.
Он замолчал. Молчал и Стёфа, он смотрел в пустое пространство перед ним, медленно втягивая воздух сквозь сжатые ноздри, успокаиваясь. Урр искоса бросал на него быстрые взгляды, внезапно сказал:
-- Ты мне нравишься, человек. Предлагаю поклясться, что станем защитниками Элуизы, чтобы не случилось между нами.
-- Что? – Стёфа непонимающе уставился на Советника.
-- Предлагаю вместе защищать Элуизу от всего плохого, что может случиться. Ты её любишь, как человек, я люблю по - нашему. Логично?
-- А что, если мы станем врагами?
-- Даже, если случиться такое, всё равно, защита Элуизы, наше общее дело, меж собой как ни будь разберёмся. Главное, чтобы она не пострадала. Согласен?
Стёфа смотрел на Урра. Гигант ему тоже нравился, не смотря на то, что Элуиза предпочла его, но как выяснилось только что, получил отставку и центаврианин, это сближало. Он кивнул:
-- Согласен. Но чтобы она не знала.
-- Почему?
-- Это Элуиза, я её знаю лучше тебя. Мы с детства вместе, она не потерпит никакой опеки. Независимая. Мне нравится.
-- Мне тоже.
Они опять замолчали, невольно погружаясь в воспоминания. Урру виделась маленькая девочка с широко открытыми глазами, в которых читался полный восторг от того, что она видела. Он лежал в бассейне на крейсере, когда туда прибежала Элуиза. Землянка его поразила своим бесстрашием. Глазёнки маленькой девочки сияли: лежащий на поверхности бассейна Урр в защитном костюме, делавшим его похожим на диковинное существо, потрясал её детское воображение. Она прибегала к бассейну каждый вечер, до тех пор, пока его не освободил Защитник. Стёфу же в основном накрыли воспоминания о физических их соединениях; как он не пытался сбросить наваждение, видение обнажённой Элуизы разных лет мучили его. Он заскрежетал зубами, вырвался невольный, отвлёкший Урра от собственного созерцания прошлого.
-- Тебе плохо, человек?– тихо спросил он.
-- Конечно – ответил Стёфа, в голосе его звучала боль – а тебе?
-- Тоже – ответил после секундного молчания Урр – мне кажется…

Элуизу мучили ночные кошмары. Практически все ночи она пребывала в ужасе. И хотя на утро она не помнила того, что снилось, но пережитый ночной страх не отпускал ещё долго. А один сон она видела и помнила всегда, когда тот приходил. Камни. Когда чистые и промытые океанской водой, родниковой или дождём, когда наоборот грязные, в бурой жиже, или невыносимо раскалённые, но они всегда шевелились, подпрыгивали и перекатывались. Ночью, днём, всегда. В её животе. Там, где зрел плод отношений её и Урра. Элуиза не знала, но Интеллекты, ведущую её беременность, наблюдавшие за ней ежесекундно, оценивавшие состояние её здоровья, записывали все сны, пытаясь выявить хоть какую-то связь с физическим идеальным состоянием и психической, буквально, паникой, какую Элуиза испытывала каждую ночь. Но связать не получалось. Кроме того, они и сами оторопели, если можно так выразиться, когда выяснилось, что интеллектуальный потенциал плода, зреющего внутри землянки с невероятной скоростью, превышал стандартную точку оценки по шкале Рихта на порядки. Объективно получалось, что землянка вынашивала какого-то невероятного интеллектуального гения. В физическом аспекте эмбрион мужского пола никак не отличался от нормального гуманоида, кроме того, что рос очень быстро. Распоряжение Главного Советника звучало определённо – никакого вмешательства извне, всё должно идти естественным путём, тем не менее, Интеллекты выработали программу поддержки сил землянки, назначив витаминную диету, поскольку плод забирал из крови женщины сто процентов всех микроэлементов, вырабатываемых её организмом за день. Это тоже было отклонением, но никак не проблемой. В остальном Элуиза чувствовала себя, как любая гуманоидная забеременевшая женщина. Приступы тошноты сменялись частыми позывами мочеиспускания, иные запахи доставляли ей настоящие страдания: так, любимые её цветы – фионы – фиолетовые цветы на красном стебле с коричневыми листьями - пришлось убрать из комнаты. Поясница ныла постоянно из-за веса плода, живот стал объёмным, а ведь шёл всего пятый месяц беременности. Роботы – медики изолировали её от внешнего мира, воздух постоянно проверялся на чистоту, но поскольку жизнь центаврианина собственно протекала внутри своих домов, большой разницы между тем, как она проводила свободные часы до изоляции и сейчас, Элуиза не почувствовала. Питалась, читала, занималась физкультурой и рисовала, постепенно морально готовясь к приходу ночи. Да, снов она не запоминала, кроме одного, и тогда, с утра её настроение было хуже некуда. Постепенно чувство утихало, и она возвращалась к обыденным делам, но к вечеру настроение опять менялось. Это выматывало. Элуиза заказывала успокоительные лекарства, но они нисколько не помогали, что её удивляло, ведь местные лекарства творили чудеса: она знала это по собственному опыту. Но чего Элуиза не могла знать, это то, что ей давали плацебо. Чистота эксперимента никак не могла быть нарушена. Ставки слишком высоки, необходимо исключить любые риски. Размеренно текли дни и ночи, живот казался уже огромным, да и был таким, с кровати она вставала с трудом, но сын вёл себя на удивление спокойно. Она чувствовала его сердцебиение, но он не шевелился, удивительно, но иногда ей казалось, что ребёнок делает это сознательно, дабы не причинять неудобства, или боли. У дежурного Интеллекта Элуиза неоднократно спрашивала про Урра, ей отвечали, что Советник Урр отсутствует по делам Совета, как только прилетит, его сразу пригласят. Элуизу жгло желание поделиться своим положением хоть с кем-то, но изоляция осуществлялась строго по протоколу. И тогда появился голос. Невыразимо приятный, мужской. «Привет, ма» - раздалось однажды утром у неё в голове. Она лежала измученная, взмокшая после очередной ночной пытки сном с камнями. На этот раз камни не шевелились, просто пульсировали, но не стали от этого менее устрашающими. «Что? –замерла Элуиза. «Не что, а кто – печатались слова в её мыслях – тот, кого ты вынашиваешь. Я переживаю за тебя, и скажу сразу: не беспокойся, всё будет хорошо. Отныне». «А-а-а-а – едва пискнула Элуиза, но голос перебил. «Ма, успокойся, давай просто поговорим». «Ага – машинально кивнула женщина – давай». «Вот и ладно, ты готова по-настоящему – голос звучал ласково, Элуизу словно оглаживали нежные заботливые руки, она действительно чувствовала заботу, и ей стало по-настоящему покойно. Она расслабилась. «Видишь, как хорошо – продолжал свою терапию голос – теперь спрашивай обо всём». Элуиза задумалась, впрочем, ненадолго. «Ты мой сын?» «Конечно, ма, здесь больше нет никого». Ответ рассмешил Элуизу, она тихо рассмеялась, её охватила какая-то светлая радость. «Какой ты, сынок?» - вопрос сорвался непроизвольно. «Нормальный, ма, я ведь почти человек, физически, только большой. Может, даже и красивый буду, как ты и отец, похожим. С этим всё в порядке». «Но ты разговариваешь, никогда не слышала о подобном». «Так никогда и не случалось такого. Я плод слияния двух совершенно разных гуманоидных рас, химический состав нашей крови абсолютно несовместим, тем не менее, я тут, а ты моя мама. Чудо, правда?» «Это точно – улыбнулась Элуиза – здесь на этом Центавре чудеса дело привычное. Они могут». «Нет, ма – возразил голос – это не Центавр – они не знают». «Кто же ты» – встревожилась Элуиза? «Долгая история, но я расскажу, нам ведь всё равно делать нечего. Слушай». В течение последующих пяти минут Элуиза слушала неправдоподобные слова, в смысл которых никогда бы не поверила, случись они прозвучать в действительности. Но лёжа в мокрой постели, посреди ночи, прислушиваясь к баюкающему голосу, звучащему в её голове она знала твёрдо, всё, что она слышит правда. Её сын не обманывает. «Только одно – в конце рассказа сказал голос – когда ты проснёшься, ты забудешь наш разговор. Так надо, ма». «Хорошо, сынок – одинокая слеза медленно скатывалась по щеке, Элуиза улыбалась – значит, я буду любима?» «Этот человек уже летит с капитаном Грейгом, и ты полюбишь его за то, что всем остальным кажется странным. Кстати, я не сказал, но ты его знаешь, но пусть это останется тайной до поры до времени. Иначе, какое это чудо, согласна, ма»? «Да, да – поспешно ответила женщина – а Урр, а Стёфа? Они хорошие». «Ну – тихо засмеялся голос – любви не прикажешь. Могу сказать, что оба не перестанут тебя любить и оберегать до конца дней своих». «Спасибо – Элуиза счастливо расплакалась, но затем встрепенулась – а почему оберегать? Отчего»? «Это к слову – успокоил её голос - но жить прожить, сама знаешь, не поле обогнуть. Сколько с тобой самой случилось, да? Но эти двое, и муж всегда будут тебя прикрывать, не беспокойся». «А ты, сынок»? «Я говорил, ма – в голосе звучал участие – я буду вынужден уйти. Не сразу, нет, мы будем вместе до моего совершеннолетия, а потом придётся». «А если они тебя не отпустят»? – встревожилась Элуиза. «Не переживай, ма – засмеялся голос – Центавр, безусловно, могущественен, но не до такой степени. Тиирлих – большая голова, в этом мире, но там, где меня ждут, даже Древние это младенцы. Мы изначальны. Мы Стражи равновесия, а Хаос близок, как никогда, и если он одержит верх, то всё начнётся заново, а этого нельзя допустить. Времена меняются, расширение закончилось, идёт процесс свёртывания, никак нельзя, чтобы Хаос восторжествовал». «А может»? «Конечно, но мы и рожаем меня, чтобы этого не допустить. Сейчас в каждом измерении происходит схожее. Здесь выбран союз Центавра и Земли, хотя сама планета на другой стороне, к сожалению ». «То есть вы видите вперёд»? «Это легко. Достаточно знать, что нет никакого будущего, и не было никак прошлого: всё происходит одномоментно здесь и сейчас. Многие во многих пространствах и Вселенных могут, на Земле в том числе. Те же астрологи, по звёздам, ясновидцы, глядящие сквозь время, другие. Просто механизм управления временем от них скрыт. Но не от нас, изначальных. Наука в том, чтобы формировать события, вязать из них цепочку, последнее звено которой и станет необходимым действием нужным на данный момент. К примеру, ты рождаешь меня. Понятно »? « Нет – Элуиза слабо покачала головой - почему всё-таки Земля враг? Разве люди такие плохие»? «Не люди, ма, я говорил, сама планета, созданная Древними. Она вышла из-под контроля». «Почему»? «Скажем так, ей помогли». «Я только не поняла из твоего рассказа, почему она хочет уничтожить Центавр»? «Её тоже направляют, Хаос нисколько не меньше могущественен, как и мы, изначальные, и тоже вяжет свои цепочки. Но она не знает, что её используют. Земля не просто стремится уничтожить Центавр, это так, побочно, от неё скрыли, что, раз разогнавшись, она уже никогда не остановится, скорость будет только возрастать, и когда достигнет скорости света, Земля начнёт рвать ткань бытия на своём пути, чем и воспользуется Хаос. Сил ему не занимать. Он ворвётся в мир материи, и… дальше наступает апокалипсис. Начало времён, то есть ничего». «А почему вы не скажете об этом центаврианам, или Древним»? «А смысл? Что они могут против Хаоса? Но мы используем могущество всех наших союзников в подготовке решающей существование самого бытия битвы. В каждом известном нам мире». «Когда она произойдёт эта битва»? «С точки исчисления времени человеком, через вечность, то есть никогда. К тому времени человечества в том виде, в котором оно существует сейчас, уже не будет. Поэтому так важна ты. Для центавриан битва начнётся через полтора цикла, с местного значения «звёздных войн. Тиирлих готовится к ней, но и он не знает, что его победа в этой войне станет всего лишь прелюдией Большой войны. По сути, Центавр начинает бесконечный цикл ведения боевых действий. На его стороне выступят Древние, хотя они всячески попытаются избежать своей участи стать союзниками». «Так значит, и у Хаоса здесь есть свои сторонники? Как можно желать смерти»? «По не знанию истины, неразумению, и даже собственному желанию. Мир удивителен, ма. В этом и прелесть». «А если мы проиграем»? «Всё начнётся сызново». «Тогда к чему бороться?». «Какая ты у меня умница! Жизнь уникальна и священа во всех мирах и пластах времени. Её утеря невосполнима. Она первична. Сначала было Слово. И оно сказано. И это материя. И это слово о Боге. К сожалению, второго раза не выпадет, раз зародившись, оно не может повториться вновь, наполненное той же силой. Будет что-то другое. Так что выбора нет. Или жизнь, или Хаос, а мы с тобой, ма, солдаты». «А ты главный, сынок» - печально улыбнулась Элуиза. «Да нет, я бы так не сказал. Главные все, и ты, и капитан Грейг, И Тиирлих, и Урр, и Стёфа. Каждый на своём месте мы будем вместе ковать победу. Разница в возможностях, но и только. Это очень важно понимать». «Я понимаю». «Не сомневаюсь, а теперь поспи, ма». Элуиза уснула тут же. Интеллекты лихорадочно принялись расшифровывать неизвестные эмоциональные завихрения, происходящие в мозгу спящей женщины. Безрезультатно. Они послали отчёт Главному Советнику…

-- Так он таков, твой герой – Тиирлих смотрел на капитана. Он вызвал к себе Уилкосса и Максиммиллиана сразу по прибытию их на планету. После довольно долгого, особенно для всегда быстро принимающего решения Главного Советника Галактиона - их встреча длилась целых полчаса земного времени - детального расспроса о жизни Стражника от рождения и до сего момента, он попросил его подождать капитана за стенами комнаты, где тот и сидел, по своему обыкновению впав в прострацию.
-- Своеобразен, не стану спорить, к тому же процесс физического преобразования, как я понял, в самом разгаре, но – Тиирлих подыскал вопрос – что у него с головой? Интеллекты – не спуская глаз с лица Уилкосса, спросил Главный Советник у пространства – человек способен к выправлению?
-- Низший уровень, стандартная операция – ответил потолок.
-- Капитан, твоё слово? – взгляд Тиирлиха был очень жёсток.
-- Это довольно странно – ответил Грейг, пожимая плечами – Макси, конечно, большой ребёнок, но, в целом, ничем особенным в психическом развитии не отличается от большинства нас. Я лично никаких отклонений от стандарта вообще не заметил за всё время знакомства.
-- Включая нападение? – спросил Тиирлих.
-- Мы выяснили, что, вернее, кто за этим стоит.
-- Верно. Это-то и подозрительно. Возможно, его нам специально под – на краткий миг Повелитель Вселенных замолчал --- совывают, что ли? Интеллекты, подобная возможность существует?
-- Безусловно – раздался голос – как и ещё миллионы разных комбинаций: мы работаем, но информации крайне мало, мы только начали.
-- Решение принимать нужно сейчас. Твоё слово, капитан Грейг, что предлагаешь?
-- Вообще ничего. Я забираю Максиммиллиана, всё.
-- Всё? – удивился Тиирлих.
-- Да, увожу к соотечественникам. Всегда на глазах, и следить не надо. Люди дотошные, кто – ни будь что ни будь заметит в случае изменений или странного поведения.
-- Они ведь его не знают- недоверчиво спросил Тиирлих - как смогут в таком случае увидеть изменения?
-- Живя на виду, крайне трудно держать в себе тайну – объяснил Грейг - лЛучшее решение, к тому же, я не верю в то, что Максиммиллиан представляет проблему в плане предательства. Для этого он слишком прост.
-- Но он меняется – сомневался Главный Советник.
-- Да, но это совсем другое – покачал из стороны в сторону Уилкосс.
-- Почему? –спросил Тиирлих, и пояснил свою настойчивость - он перестаёт быть человеком.
-- Не согласен. На физическом уровне, безусловно, он уже почти не человек, но здесь – Грейг тронул себя за лоб – и здесь – прижал ладонь к груди – он навсегда останется человеком. Образ и подобие Божье. Плохим или хорошим, но человеком.
-- Вы творение Древних – нахмурился Главный Советник – зачем скрываешься за словами?
-- И да, и нет – капитан ухмыльнулся – согласен, Древние взяли биологический материал, и склепали нас, но душу в нас вдохнул Создатель, иначе мы бы так и оставались игрушками для них. Да и с самой Землёй их прокатили. Так что, вывод напрашивается сам собой – развёл руками Грейг – мы изначально сами по себе.
-- Убедительно, человек. Хорошо –кивнул он Уилкоссу - забирай своего Золотого, ответственность на тебе.
-- Спасибо, господин Главный Советник – по военному склонил голову капитан - мы не пожалеем, что Максиммиллиан на Центавре.
--К тому же все люди с Острова в скором времени будут перемещены сюда – сказал, оставаясь в раздумье Тиирлих.
-- Чего я упустил? – несказанно удивился Уилкосс – причина?
-- Мы консервируем Базу.
-- И?
-- Остров уйдёт под воду, пространственно – временные срезы закрыты, нуль коридоры перестают действовать. До окончательного решения вопроса по планете Смерти.
-- Без согласия людей?
-- Ты предлагаешь оставить их на Земле? Я только «за», но и нести ответственность будешь ты, капитан.
Грейг напряжённо обдумывал слова Главного Советника, тот ждал. Наконец, Уилкосс вздохнул:
-- Вы правы, впрочем, как всегда, переправить их на Большую землю, означает бросить на произвол судьбы, они не заслужили этого. Но нас почти тысяча…
-- В Космосе много места – отмахнулся Тиирлих - ваша тысяча для Центавра не цифра. Ты оставил своего приемника?
-- Да.
-- Судия?
-- Так точно.
-- Он строптивый.
-- Поэтому вам неординарные личности импонируют, так ведь, господин Главный Советник?
-- Молодец, капитан. Новую копию?
-- Оставил.
--Справятся с эвакуацией?
-- Безусловно.
-- Тогда встреча завершена, обустраивай Золотого человека. Нет, подожди. Хочу услышать тебя. Тут такое дело – он почесал кончик носа, потом вскинул взгляд на Грейга – понимаешь, капитан, ко мне обратились с заявлением рептилоиды КККрэййц и ХХХрэст. Они желают перейти на службу Центавру, уйти от базурукиаина Хиирлью…
-- Правителя Города?
-- Совершенно верно.
-- Я так понимаю, что переход дело обычное. А причина?
-- Вы.
-- То есть? – удивился Грейг.
-- Вы, но и Хиирлью тоже. Планета Базуракуилья в настоящее время находится в альянсе с планетой Фрогросс, то есть они наши будущие противники. Но в свете последних событий, в первую очередь связанных с человеками, пошли подвижки, как я и надеялся. Многие цивилизации, видя, насколько вы, самые маленькие существа на всём свете оказались выше всех, задумываются, на чью сторону встать в предстоящих «звёздных войнах». Эти два представителя цивилизаций рептилоидного типа объяснили причину их обращения. Особо отмечу, что смогли они это сделать только после того, как мы с участием, непосредственным и, чего тут жеманничать, с вашей помощь раскрыли заговор базуракиан в Заветном Городе, затем вы показали всем, что рептилоиды, до селе непобедимые во всех известных Вселенных, оказались буквально растоптанными человеками. Не без нашей помощи, тем не менее, вы впечатлили. Теперь Галактион смущён и думает, на чьей стороне выступить. Время терпит.
-- Хорошо – ответил Грейг – мы уделали змеев, а эти, как их там, КХР и так далее, по сути, предатели. Мы на Земле никогда не привечали предателей.
-- Ну – при этих словах Тиирлих снова отмахнулся, как от чего-то несущественного – ты всего не знаешь, капитан. Эти двое выступают от имени кланов, а кланы могут насчитывать сотни и стони, если не тысячи индивидуумов. И они обещали, в случае найма, за ними последуют остальные, знаешь, сколько их на самом деле?
-- Удивите меня.
-- Конечно. Миллиарды.
-- Что это значит? – удивлению Грейга не было предела.
-- Это коллективные существа – начал объяснение Тиирлих, расхаживая по кабинету - зависят от определённого лидера, ну, главного в… клубке, что ли. Хиирлью захватил власть над одним таким, но не сумел удержать в руках свою сущность, начал распоряжаться жизнями рептилоов. Он заставил умертвить себя восьмерых, по разным причинам. Но смерть хотя бы одного из клубка болезненно воспринимается остальными, чтобы ты понял, это примерно так, как если отрезать палец. Ты становишься другим, ущербным. Нет – он прервал хождение, посмотрел на капитана - ты как прежде полон сил, но пальца тебе явно не хватает – спросил - согласен?
--В общем, да – наклонил голову Уилкосс.
-- Именно так – удовлетворённый ответом Тиирлих тоже покачал головой, и возобновил хождение - но Хиирлью – продолжил говорить он - этого не понял, базуракиане всегда делают ставку на страх, такова их природа. И ему это удавалось, до поры, пока не появились вы, человеки. Вы, альтернатива для робких.
-- Послушайте, господин Главный Советник, а, как кормятся эти миллиарды? – спросил Грейг - это же должна быть гигантская пищевая промышленность?
-- Никакой промышленности, капитан – направился к нему Тиирлих - формы жизни в Космосе безграничны – он поравнялся с Уилкоссом, глядя на того с высоты своего роста, продолжил объяснения - довольно скоро ты увидишь тех, кто живёт на солнцах. Это я в качестве дополнительной информации тебе говорю. Они нас игнорируют, но думаю, только потому, что не удаётся наладить контакт. Это высшие формы разума. Что им мы? Я до сих пор удивлён, почему, Древние вошли с нами в контакт, а тут, чистая энергия, замена физической оболочки на энергетическую? Но если честно, капитан Грейг, меня не волнует существующее положение, статус кво, так сказать. «Солнечники» сами по себе, мы сами, Космос большой, всем есть место. Что касается вопроса, как кормятся рептилоиды. А вот это действительно поразительно. Ответь, сколько раз в день ты должен питаться?
-- Ну, два – три.
-- Мы примерно также. Все теплокровные существа питаются с определённой периодичностью, минимум раз в сутки, но не рептилоиды. У этих другой метаболизм. В ваших временных исчислениях, это раз в год. Поэтому еды им нужно меньше, чем нам вместе взятым. Они как холодильники, пища, единожды попав внутрь рептилоида, замораживается и используется по мере надобности. Например, в случае схватки с вами. Ты не знаешь, но я тебе скажу, что нам пришлось, как у вас говориться, с рук кормить змеев, чтобы они не умерли с голоду, настолько вы их вымотали. Так что совсем не мудрено, что оба представителя, участвовавших в схватке с вами, человеками, обратились к своим кланам с призывом перейти на нашу сторону, а это миллиарды бойцов, которые, как ты убедился на собственном опыте, умеют драться. Кстати, капитан, вопрос: как ты выяснил, что рептилоидам нужно ломать хвосты, чтобы их одолеть?
-- Не знаю. Прозрение, наверное.
-- Поэтому ты и велик. Я рад тебе. Ещё вопросы?
-- Никак нет. Разрешите идти?
-- Будет нужна помощь, обращайся.
-- Честь имею – щёлкнул каблуками Уилкосс и вышел. Максиммиллиан ждал, сидя в гравикресле рядом с выходом, куда его посадил Уилкосс. На появление капитана он не отреагировал никак вообще, не поднял головы, не пошевелился, сидел, широко раздвинув ноги, свесив руки с колен, и смотрел в пространство перед собой. Грейг собрался подшутить над бывшим приятелем, губы его начали было выстраивать улыбку, но он внимательно вгляделся в Стражника, затем тихо присвистнул:
-- Ого, Макси, как быстро ты преобразовался в… себя нового. Центавр тебе на пользу.
-- Что? –оторвался от созерцания пустой стены Максиммиллиан, Грейг улыбнулся:
-- Пойдём к нашим, Стражник. У них зеркала, посмотришь на себя нового.
Максиммиллиан поднялся, легко пожав плечами, он не понял ничего из того, что сказал его командир, а Грейг не мог описать преображение человеку, поменявшему свой облик кардинально настолько, что узнать в нём прежнего Максиммиллиана мог только тот, у кого на глазах происходили сами перемены. К тому же, Стражник никогда в жизни добровольно не смотрелся в зеркало, только по желанию своих жён, но это было в самом начале преобразования. Сейчас он являл собой гипертрофированную реинкарнацию Лиона. Если первый Золотой человек представлял из себя совершенного в пропорциях стройного юного гимнаста, то Максиммиллиан походил на ожившую статую тяжелоатлета, и тоже идеального. Но как и Лион в своё время Страж Закона сиял ровным блеском золота, хотя цвет глаз отличался; у того белки были голубыми, Максиммиллиан стал обладателем фрогросских глаз – фиолетовые белки и молочные зрачки. Кожаная старинная безрукавка и напульсники очень шли новому Максиммиллиану. Грейг заставил Стража одеться в полную традиционную форму – кожанку, заправленные в сапоги суконные порты, на поясе перевязь с ножнами под палаш, сам клинок, с рукояти которого свисала упорная петля - витой вязанный кожаный шнур. В таком облачении Стражник выглядел сказочным героем.
-- Пошли, богатырь – скомандовал Уилкосс – за мной.
Они покинули здание, в котором находился кабинет Главного Советника, по совместительству являвший собой Зал для проведения заседаний Совета Галактиона, и направились, как обычно почти пустынной улицей, довольно широкой, метров в пятнадцать, бесконечно пролёгшей между стандартными коробками строений без окон и дверей:
-- Видишь, Максимиллиан, как живут центавриане. Мы дети природы, матушки – Земли, мы живём среди её красоты – море, небо, облака - нам всё это нравится, окружающее действует на нас эмоционально; их природа не интересует вообще. Цивилизация развилась до такой степени запредельного, что любой в состоянии, не выходя из своего жилья, создать себе какой хочешь уголок природы, любой планеты, заметь. Это не хорошо и не плохо, это просто есть. А, в общем, мудро, не транжирится время. Изобретения и открытия сыплются из них как из рога изобилия, скоро сам заценишь.
Грейг болтал без умолку, причиной, скорее, раздражителем, служила окружающая обстановка. Всё вокруг представлялось однообразными коробками, или контейнерами, белого цвета в основном. Даже зная, что внутри их совершенно другой мир, яркий, почти волшебный, иногда такой, что и представить, казалось, невозможно, внешне город наводил уныние. Центавриан на улице не встречалось, только одиночные представители иных цивилизаций. Изредка в глубинах улицы и над крышами зданий проплывали капсулы перемещения. Уилкосс и сам мог вызвать транспорт, но он хотел воспользоваться моментом, и показать истинное лицо города, и если получится, вызвать Стража на откровенный разговор. За очередным поворотом бесконечной улицы по правой стороне на его удивление не оказалось зданий, а вдалеке, как бы ограждая пустое пространство, зажатое между пустошью и вновь белевшими в дали жилыми коробками, клубились гигантские, в десятки километров в длину и сотни метров в высоту сиреневые облака, ежесекундно меняя свою форму.
-- Знаешь, что это такое, Макси? - кивая в сторону клубящихся облаков, спросил Грейг, машинально, не рассчитывая, естественно, услышать ответ от вечно молчащего Стража, к тому же, откуда тот мог знать, они только что прилетели, поэтому опешил, услышав новый голос:
-- Заветный Город под блокадой.
-- Как? – он остановился, повернулся к тоже остановившемуся Стражнику – откуда ты знаешь? Тебе не говорили.
Максимиллиан пожал плечами:
-- Понятия не имею, знаю, и всё.
-- Так – так – смотрел на него Грейг - чудеса начинаются, или продолжаются, это как посмотреть. Интересно, знал Главный Советник о твоей новой способности прозревать незнаемое, и видеть неизвестное? Что ещё ты приобрёл в связи со своим преображением, какие супер способности? Мысли читаешь?
-- Не особо…
-- Что – опять вырвалось у Уилкосса – то есть можешь?
-- Не знаю.
-- Можешь прочитать меня.
-- Ты ни о чём не думаешь, удивлён – нехотя сказал Стражник, не глядя на капитана.
-- Естественно, тут не надо в голове копаться. Ну, хорошо, придётся проверить, хотя уже сейчас можно предположить, что не зря ты так изменился. Явно, приобрёл бонусы. Ох, не к добру, чует моё сердце.
-- Да нет, тебе вроде на руку, радуешься.
-- Вот кат – ухмыльнулся Уилкосс –всё- таки, мозгокопатель, неожиданно как, однако. Теперь будет не просто. Значит так, да?
-- Это как?
-- Понятия не имею – улыбался открыто Уилкосс Стражу – а ты?
-- И я не имею – ответил Максиммиллиан. Они смотрели друг на друга – секунду, другую, третью, и… оба фыркнули. Напряжение исчезло, Грейг протянул руку, Максиммиллиан не раздумывая ответил. Рукопожатие получилось крепким. Они ничего не сказали, но каждый чувствовал, что получилось правильно, и что давно требовалось сделать. На Земле этого не произошло, земля Центавра оказалась целительной. С лёгким сердцем они двинулись дальше, поглядывая на скрытый под дезинфицирующими облаками блокады Заветный Город. Но не успели они прошагать и пятнадцати метров, как Грейга вызвал Главный Советник:
-- Капитан – прозвучало в его голове – это Тиирлих, можешь не отвечать голосом, думай ответ, этого хватит. У меня к тебе дело.
-- Я не один.
--Знаю, но это не важно. Необходимо посетить твою соплеменницу, Элуизу. Интеллекты зафиксировали сильнейший эмоциональный всплеск, вызванный неизвестными причинами, что, вообще-то, невероятно, тем не менее. Поскольку землянка на карантине, она одинока. Советник Урр и человек Стёфа по разумеющим обстоятельствам не могут пока её посещать, то это предстоит сделать тебе. Нанеси визит Элуизе, может, что-то заприметишь. У Интеллектов крайне мало информации.
-- Когда?
-- Не тяни. Я уже выслал капсулу с координатами, она должна вот-вот появиться, видишь её?
-- Нет – начал осматриваться Грейг, но долго искать не пришлось. Со стороны облаков приближалась транспортная капсула. Они остановились и стали ждать. Капсула увеличивалась в размерах, но ещё была достаточно далеко. Грейг посмотрел на Максиммиллиана:
-- Планы изменились…
-- Я знаю – перебил его Страж – можешь не продолжать, слышал разговор с Главным Советником.
-- Значит, действительно стал мозгокопателем, хм – мелко покивал головой Уилкосс – не знаю даже хорошо это или нет?
-- И так, и сяк – незаметно улыбнулся Стражник – зависит от обстоятельств. Прими, как данность.
-- Верно, но тебе решпект, Макси, ты – Грейг окинул статную фигуру вновь обретённого приятеля – удивляешь по - нарастающей. Что-то будет дальше.
Тень от приблизившейся капсулы накрыла людей. Фаэтон опустился на землю, открыв вход.
-- Так – капитан кивнул головой Максиммиллиану – видимо полетим вместе к Элуизе. Ты, как, согласен?
-- Ну, а куда я один. Полетели.
-- Тогда входим.
Они уселись в рядом стоящие кресла, дверь закрылась, бесшумная машина плавно поднялась.
-- Иллюминаторы – сказал Грейг.
Перед каждым со своей стороны появилось круглое окно.
-- Помнишь Элуизу? – спросил Грейг, глядя на крыши коробок, проплывающих под ними.
-- Нет – отрицательно покачал головой Максиммиллиан.
-- Сейчас ей девятнадцать - глядел в окно Уилкосс - кажется, и она беременна, будь готов.
-- Ясно, почему в карантине – не отрывал взгляда от окна и Максиммиллиан.
-- О, нет, не совсем – капитан быстро посмотрел на приятеля, секундная заминка, и он принял решение:
-- Какого рожна я таюсь. Ты и сам узнаешь, если захочешь. Элуиза часть эксперимента. Беременна от Советника Урра. Невозможное исполнилось, поэтому на данный момент она самое ценное, что есть на Центавре. Естественно, что её изолировали. И скорей всего одиночество не то, что нужно Элуизе. Но и рисковать Главный Советник не собирается. Правильно делает, в общем-то. Но дело в том, что она землянка, с присущей нам всем тягой к коллективизму. Ей нужно общение. Сами центавриане индивидуалисты, им этого не дано понять. Но, Макси - Грейг повернулся к приятелю лицом, сел полубоком:
-- На самом деле и они единый организм. Я это понял, побывав на их свадьбе. Что-то немыслимо роскошное. Храм, особые факела, лысые жрецы и главное, любой может побывать на церемонии. Представляешь?
-- Как? – интерес Стражника был неподдельным.
-- Они присоединяются ментально, подключаясь к происходящему телепатически, механизма я не знаю. Но я ощутил нечто, что-то сродни … стихии, что ли, когда и страшно, но очень хочется. Перед приходом Большого Дождя, к примеру, для ясности. У тебя не так?
-- Почему нет – ответил Стражник – всегда так.
-- Вот. Ты представляешь, какую энергию получают все, когда происходит обряд сочетания. Чувство, усиленное каждым. Поэтому Центавр не знает измен, соответственно, разводов. Брак осуществляется на века, любовь не проходит никогда. Но в корне своём они индивидуалисты, поэтому предпочитают использовать свои копии, естественно после того, как супруга забеременеет и родит.
-- Почему?
-- Насколько я в курсе, они не хотят причинять любимому неудобств.
-- Типа беременности женщины, и ответственности мужа?
-- Да, молодец, въехал в тему. Макси, я в шоке от тебя нового. Не привычно. Центавриане постоянно что-то изобретают и изучают, и не хотят терять время, для них оно драгоценно. Дико, верно?
-- Но понятно.
-- Так-то оно так – Грейг выпрямился – в чужой монастырь со своим, как говорится, уставом не лезут, но мне почему-то не приемлемо. Конечно, женат я был не долго, успел хватить лиха, ой, прости, Макси, забыл – он виновато посмотрел на Максиммиллиана, тот легко отмахнулся:
-- Что было, то было. Мы оба поимели от Марьяны.
-- А потом – улыбнулся Уилкосс - ты имел двух хороших жён.
-- Да, Элуиза и Сесси. Они славные.
-- Скоро встретитесь.
-- То есть? – удивился Страж, сам разворачиваясь к капитану.
-- Базу консервируют, людей эвакуируют на Центавр.
-- Почему не на Большую землю?
-- Главный Советник прав – пояснил Грейг - я разговаривал с ним на эту тему, и согласен с его точкой зрения. Островитяне абсолютно не приспособлены к жизни на Большой Земле. Они не имеют знаний, профессий, у них другой менталитет, в мире всеобщей конкуренции, борьбы всех против всех вы с вашими детскими душами пропадёте. Представляю, как на них набросится пресса, и иная сволочь. Да и мои моряки, думаю, не смогли бы вернуться к прежним привычкам, Остров переделал нас, мне кажется. При том, разница большая, оказаться на чужой планете, где тебя примут достойно, или остаться как бы дома, но где в итоге ждёт вымирание. Выбора на самом деле не было. И ещё одно, Центавр готовится к предстоящей «звёздной войне», и хочет иметь надёжную боеспособную армию, которую составят в основе земляне. Знаешь, каким образом?
Максиммиллиан посмотрел на Уилкосса: понимающе кивнул головой:
-- Теперь, да. Копии?
--Конечно. Мы, как матрица, до самой кончины.
-- Может он прав. Но ты молодец, капитан. Заодно проверил, копаюсь ли я в твоём мозгу?
-- Да – просто ответил Грейг – ты бы на моём месте поступил не так?
-- Не знаю, но теперь ты доволен?
-- Пока да. Не обижайся, дружище, я вынужден.
-- Я не мозгокопатель, просто могу слышать мысли, если надо. Кстати, это требует напряжения, чтоб ты знал.
-- Я объяснюсь…
--Я в теме, забыл? Базурукиане?
-- А-а-а-а – досадовал Грейг – прошу прощения, оплошал. Старый становлюсь, матушка – Земля и до меня добралась. Кстати, ещё один повод, чтобы мои моряки перебрались на Центавр, возможно, его Интеллекты разберутся с чертовщиной, что творится со временем в отношении их. Мы стремительно стареем вопреки всем законам миро созидания. Прошу прощения, кажется, подлетаем.
Грейг привстал, чтобы лучше видеть, куда опускается летательный аппарат, но в иллюминатор видны были всё те же белые плоскости крыш.
-- Ну, ладно – сказал он, опускаясь обратно в кресло – подождём, не долго осталось.
Они подошли к входной стене здания, капсула осталась ждать. Их просканировали, стена разошлась. Они вошли. Стена закрылась, и тут же погас свет. Пришлось напрячься, потому что пол под ногами дёрнулся, и их повлекло куда-то. Везли в полной темноте и довольно долго, анализируя напряжение мышц ног и спины, ступней Грейг понял, они опускаются вниз, а по времени получалось, что очень глубоко. Внезапно, одновременно с прекращением движения, вспыхнул свет, не яркий, такой, чтобы люди смогли быстро адаптироваться. Они оказались в обычной, естественно, белого цвета комнате. Совершенно пустой. Экран визора на стене и всё.
-- Глубоко её – тихо сказал Грейг – заметил Макси?
-- Ну да – успел ответить Страж, и стена перед ними разошлась. Они вошли в иной мир. Лаборатория. Комната, была переполнена научной аппаратурой, опутанной проводами и кабелями. Проход оставался лишь вдоль стены.
-- Впечатляет, Макси – тихо присвистнул Грейг – ладно, идём, нас приглашают.
Действительно, указующая дорожка пульсировала квадратами светло-зелёного света. С каждым их шагом впереди зажигался очередной квадрат. Шли не долго, в благоговейном молчании перед исполинской начинкой лаборатории. Путь закончился перед обыкновенной дверью, что казалось необычным, после вездесущих раздвижных стен. Грейг постучался, через пару секунд из-за двери послышался женский голос:
-- Входите, кто там?
Уилкосс аккуратно открыл дверь, ожидая увидеть чего угодно, но не ту самую комнату, в которой он встретился с Элуизой впервые. Всё тот же бело-чёрный интерьер, те же картины на стенах, правда, с цветами было что-то не совсем так, букет был похожий, но всё-таки другой. Сама женщина лежала на кровати под лёгким покрывалом. Выглядела она сильно постаревшей, даже измождённой. Лицо опухло, в неприятных красных пятнах и прыщиках. Но главным на кровати являлся живот, не хозяйка. Огромный, раза в два больше, чем полагался бы, учитывая, что беременности Элуизы шёл всего пятый месяц, однако улыбка, которой она одарила мужчин, была прежней: светлой и лёгкой, а голос не принадлежал измученному человеку.
-- Простите, капитан Грейг – сказала Элуиза – но я уже не встаю, сами видите почему.
Она огладила живот. Уилкосс сбросил оцепенение, разница между их первой встречей и нынешним положением выбила его из равновесия. Он поспешил отойти, пропуская Максиммиллиана:
-- Ой – Элуиза прикрыла ладошкой рот – Золотой человек.
Вскрик произошёл непроизвольно, Грейг невольно посмотрел на приятеля, и озадачился. Максиммиллиан стоял, словно поражённый громом средь ясного неба. Уилкосс покашлял, пытаясь привлечь, вернее, отвлечь внимание Стража от беременной.
-- Макси – сказал он – что за манеры? Спешу представить, Элуиза – манерно показал ладонью на кровать, поглядел на женщину – а это мой друг Максимиллиан, ты должна его помнить вообще-то, как Стража Закона. Правда, он был тогда другим, но жизнь полна чудес. Эй, Макси, очнись.
К Стражнику, наконец, вернулось самообладание, он с благодарностью посмотрел на Уилкосса, сказал с виноватой улыбкой:
-- Я в норме, рад встрече… э… Элуиза, здравствуйте.
-- Да, да, желаем тебе здравствовать – поддержал его Уилкосс - как твоё драгоценное здоровье, и мы пройдём?
-- Конечно. Два кресла, пожалуйста.
Как всегда из ниоткуда появились два кресла. Мужчины сели. Наступило неловкое молчание. Гости старательно избегали смотреть на чудовищный живот беременной Элуизы, окидывали взглядом комнату, мало на чём задерживая взгляд. Прервала нелепую паузу сама Элуиза:
-- Хватит вам, ребята, я в норме, мы ведь на Центавре, что может случиться, и чувствую я себя прекрасно. Ну, большой он у меня, что поделаешь. Какой папа, такое и наследство.
-- А как назовёшь ребёнка, он кто? – спросил Грейг.
-- Мальчик.
--Наверное, повезло? – покивал головой капитан.
-- Конечно – в ответ улыбнулась женщина.
-- А имя придумали?
-- Чего думать? – теперь уже Элуиза пожимала плечами - как принято у нас, Уррэл.
Она переводила взгляд с одного мужчины на другого.
-- Урр и Элуиза?- разобрался Уилкосс.
-- Красиво, правда? А ты что скажешь? - золотой цвет кожи и фиолетовые с белыми белками глаза Максиммиллиана приковывали её внимание.
-- Да – просто ответил Страж.
-- Прости – перебил его Грейг - ещё вопрос, Элуиза. Уррэл плод смешения двух разных цивилизаций, а сколько продолжится беременность, тебе сказали?
-- К сожалению, они не знают –женщина тяжело пошевелилась, на миг на лице проявилась тень страдания - это в первый раз за всю их историю, если не обманывают, но предположительно от наших девяти месяцев до полутора лет. Уф, хорошо – нашла она нужную позу.
-- Да ты что? Не верится – скептически поджал губы Уилкосс.
-- Они предполагают, да – положила руки на живот женщина, и вновь её взгляд упал на Максиммиллиана.
-- Мухаиддин Единый – разгладил ухоженные усики капитан - а сколько прошло?
-- Пять – просто ответила Элуиза.
-- Всего?- округлились глаза у Грейга, а Максиммиллиан слегка наклонил голову, смотря на беременную.
-- Да - улыбалась им обоим она.
-- Выглядишь ты на все сто процентов – Грейг изумился – это что я сейчас сказал?
-- Комплимент – улыбнулась Элуиза - капитан Грейг, поверь, я чувствую себя великолепно, ежедневные тренинги, для малыша придуманы специальные носунки, как я их называю, напряжение с поясницы убрано, массаж, ванны, и куча всего другого осточертевшего до невозможности, но я чувствую себя ровно так, как думаю, чувствует себя любая другая нормальная беременная женщина с Острова. Эти чудики могут всё, поверьте, капитан.
-- Слава Единому, спасибо, Элуиза. А теперь, когда ты меня успокоила, не желаешь поговорить со Стражем, новым Стражем, а то он сидит, как в рот воды набрал – посмотрел на приятеля Уилкосс. Элуиза перевела взгляд, чистый, влажный, прозрачный на Максиммиллиана, и тот словно ухнул в пропасть. Он утонул в этих невообразимо прекрасных глазах. Правая нога невольно задрожала, но Макси не замечал этого, что нельзя было сказать о капитане и самой Элуизе. Невольно они переглянулись. И если капитан чуть – чуть улыбнулся, то Элуиза всмотрелась в Максиммиллиана внимательней. Её не волновал цвет его кожи, великолепная фигура, на Центавре она насмотрелась всякого, но сейчас перед ней светились фрогроссианские глаза, в которых легко читалась будущая забота, безоговорочная возможность умереть, защищая её и её ребёнка: она поняла, что с этим необычным человеком ей можно ни о чём не беспокоиться, он примет на себя всё, чтобы не случилось. Всё, в буквальном смысле. Она улыбнулась, кокетливо подняла ресницами, сработал женский инстинкт, полыхнул жаркий женский взгляд, и Максиммиллиан окончательно потерялся в пространстве и времени. Это не укрылось от внимания капитана. «Теперь я сводник» - подумал он, ещё не понимая, хорошо это или нет, но в мозгу раздался голос Главного Советника: «Хорошо, безусловно. Капитан, ты как всегда оказался в нужном месте в нужное время. Показатели Элуизы говорили о том, что ей не хватало эмоционального общения с кем-то, кто будет ей дорог по настоящему. К сожалению, это не оказались ни Советник Урр, ни человек Стёфа. Так что капитан, примите мои поздравления, и действуйте по обстановке. Никаких указаний, только твои инстинкты». Уилкосс поморщился, впрочем, не заметно для молодых. Как он не любил, когда ему вот так указывали, но Тиирлих был прав: он привёл Максиммиллиана к Элуизе, и своими глазами видит, к чему это привело. Магия. Так что ему тут не место, надо уходить. Он встал:
-- Дорогая Элуиза, я счастлив, что с тобой всё в порядке, естественно с твоим… - помялся – тем, кого ты носишь в себе, но вынужден откланяться, дела. Если желаешь поговорить с Максиммиллианом дольше, пожалуйста. Единственно, дай знать, когда я смогу его забрать, он всего несколько часов на Центавре, сама понимаешь.
-- Нет, нет, капитан – лучились радостью женские глаза – я понимаю, конечно, надо устроиться, и привыкнуть, но я всегда буду рада вас видеть. До свидания, капитан, до свидания… Максиммиллиан.
Микроскопическая пауза перед именем Стражника сказала капитану много больше, о чём он догадался ранее. Только что образовалась новая пара…

-- Это значит, что? – уставился Дрегч на копию Грейга.
Чрезвычайный Совет собрался в доме Марика на внезапное совещание. Люди относились к копии как к чему-то не настоящему, однако субординация есть субординация, и нехотя, но они подчинялись капитану. К тому же копия и был Грейгом, самым настоящим, но до момента копирования, затем с каждым прожитым днём копия становилась бесполезней и бесполезней. Штаб всем поведением своих членов выказывал мнение, что ни к чему эта встреча. Судия тот откровенно пренебрегал копией, Элуиза смотрела на Грейга с сожалением, примерно также Марик. Незнаменцев, как обычно был непоседлив, его совсем не занимала статус копии капитана, Ющенко о позиционировал себя во всей этой истории подмены, выбрав политику нейтралитета. Типа поживём – увидим. Неловкая ситуация изменилась мгновенно, когда копия Грейга объявила о причине внеочередного сбора:
-- Что – повторил Судия – какая эвакуация, к хрену твой Центавр, я чего спятил, лететь на край света?
-- Судия – голос копии был голосом капитан – ведите себя подобающим образом, перед вами ваш командир.
-- Ты копия, господин капитан – сделал удивлённые глаза Судия.
-- И что? – ровно спросил его Грейг – я копия, но я капитан. Или как? Капитан?
-- Да - согласился дознаватель, и не удержался – не настоящий.
-- Настоящий он – накинулся на него Незнаменцев – ровно до момента копирования настоящий, чего не понятно?
-- Ладно, господин учёный, всё я понимаю – внезапно устало сказал Дрегч - просто не привычно.
-- Вот и хорошо – Грейг встал – аргументирую своё заявление. Мы все, начиная с первых поселенцев, со времён Святого Отца были доставлены на Остров, Базу, помимо своей воли. Это первое. Второе, и главное, те, кто проводил эксперимент, несут ответственность за наши жизни, если даже нам это не нравится, и не стараются избежать её. Их моральный кодекс буквально требует ответственности. А теперь представьте, центавриане уходят, оставляя нас один на один с человечеством. Как вы думаете, где окажемся мы с вами, а тем более аборигены Острова, потомки великого Отца Марьятта. Ну? Подумайте. На обдумывание минута.
Члены Штаба молчали, Грейг ждал. Он наперёд знал ответ, потому что уже отвечал на тот же самый вопрос Главного Советника Галактиона. Ещё не много помолчав, обратился к дознавателю:
-- Говори, Судия, твоё слово.
Дознаватель с ехидцей взглянул на него:
-- Будто сам не знаешь, копия Грейга.
-- А ты скажи, я то знаю, но пусть все услышат. Где?
-- Ну – помедлил Виски, мотнул головой, усмехнулся – в одной глубокой, глубокой, сами понимаем, где. Ты это хотел услышать?
-- Ты сказал, я тебя не давил. Следующий. Кто? – повернулся к остальным членам штаба Уилкосс. Ющенко поднял руку:
-- Я думаю тоже самое, ничего хорошего.
-- Эмилия? – посмотрел на сержанта Уилкосс.
-- Согласна, дерьмо какое ведь.
-- Сесси?
-- Естественно, когда это мы были не в говне, господин капитан.
-- Сесси, зачем так-то – Уилкосс удивлённо смотрел на подругу Войковой.
-- Не правда что ли – огрызнулась та – как попали в этот хренов переплёт, одни неприятности, бл..дь, не переставая, год за годом, уже и не помню, сколько лет…
-- Заткнись, Сесси, чего ты взъярилась – одёрнула её Войкова – капитан здесь при чём, не он бы…
-- Ладно, сестричка, я всё понимаю, капитан наше всё. Он и сейчас пытается решить за нас. Наверное, правильно.
-- Я ничего не пытаюсь, капрал – осадил Грейг силачку – каждый высказывает своё мнение. Марик – обратился он к председателю Совета Чрезвычайного Штаба – ты как полноценный представитель аборигенов Острова, что скажешь по поводу эвакуации на Центавр, вас оставить или?
Марик сидел, опустив голову. Медленно- медленно поднял её, глядя на копию Уилкосса, сказал, мучительно, боль слышалась в каждом слове:
-- Я верю тебе, капитан, ты никогда не обманывал. Центавр, значит, Центавр.
-- Подумай, Марик, я никого не принуждаю.
-- Центавр – склонил голову Марик.
-- А кто не согласится? – спросил его Дрегч – пинками будешь заталкивать в корабль, командир?
-- Надо будет, да, капитан Грейг никогда не обманывал –повторил Марик.
-- Это копия.
-- И что?
Дрегч отвернулся.
-- Спасибо, Марик – Уилкосс благодарственно покачал головой – я попытаюсь досконально объяснить позицию Центавра, чтобы совсем ни у кого не оставалось сомнений в честности Главного Советника Галактиона.
Он помолчал, собираясь с мыслями:
-- Мы люди – начал он говорить - к сожалению, такова наша природа, склоны к обману ближних своих. Плохо, но не обходимо. Такими нас сделала эволюция или, в свете последних знаний о нас, полученных от центаврианов, мы изначально порочны, с точки зрения морали Космического Галактиона. Тем не менее, это факт. Взгляните на себя непредвзято, что, никто никогда никого не обманывал? Сплошь и рядом. Этим, собственно, мы и живём. Но речь я веду о другом. В Большом Космосе честное слово являет собой всё. Это необходимо, иначе только Хаос. Хаос означает одно, жизни нет. Её биологической формы. Сейчас её в Космосе тысячи тысяч. Теперь представьте, что её нет. А так ведь может случиться. И чуть ли не главным элементом апокалипсиса является наша прекрасная красавица планета. Она затеяла, не знаю, с чьей подачи, ни много, ни мало, как уничтожить гармонию, царящую сейчас в Большом Космосе. Повторюсь: никто не знает причины того, что она затеяла. Так вот, задача здоровых сил Галактиона, к ним я отношу и нас, остановить её, сделать всё возможное, чтобы этого не случилось. Хата с краю не работает. Такова наша участь. Мы или победим, или не будет ни нас, ни самой матушки – Земли. Большой Космос готовится к большой звёздной драке. Центавр ставит на нас. Давайте, положим руку на сердце, мы готовы пожертвовать самой нашей планетой, пух, и нет Матушки – Земли. Это ведь очень просто, как вы знаете. Один из Защитников, всего лишь один, подчёркиваю, спасших нас от ярости матушки, способен на это. Мы младенцы в Большом Космосе, тем не менее, на нас надеются. Останемся в стороне и славно погибнем в горниле предстоящей войны, или всё же выступим с теми, кто нас берёг все эти годы. Они создали Остров, и нас, естественно, и они не отказываются от нас, не бросают на произвол судьбы. Предлагают альтернативу. Решайте, господа члены Штаба. Я сказал.
Уилкосс сел, глядя прямо перед собой. Глубокое молчание разлилось по комнате. Молчали все. Первым встал и подошёл к Грейку Незнаменцев. Он протянул руку:
-- Благодарю, господин капитан. За мудрость, храбрость, и не знаю, ещё за что. Вы честный человек. Благодарю.
И по-стариковски зашмыгал носом. Грейг сидя, пожимал ему руку, молчал.
-- Браво, какая речь, господин капитан – к Уилкоссу подходил Дрегч – беру все свои слова, позорные, если подумать, обратно, и – он склонил голову – позвольте, уважаемый учёный тронул Незнаменцева за плечо - моя очередь пожать руку нашему предводителю. Спасибо, господин учёный.
Руки бывших оппонентов соединились.
-- Что нас ждёт в так называемом Большом мире, господа – обратился ко всем Судия – болезненные опыты в секретных лабораториях, мучительное вымирание в так называемом свободном мире, где никто никому на хрен не нужен. Я за Центавр, как минимум будет интересно. Спасибо, господин капитан.
Они ещё раз крепко пожали руки.
-- Как остальные – спросил Грейг – дискуссируем или идём готовиться к эвакуации?
-- А как мы уговорим народ? – спросила Эмилия.
-- Дорогуша – улыбнулся ей Дрегч – народ хочет, нет, народ жаждет управления. Насилие над собой, это его коренное желание, уж поверьте, наслушался. Оставьте ему возможность покудахтать, и собирайте яйца. Мысль ясна?
-- Какой ты циник, Дрегч – с нескрываемым презрением посмотрела на него Войкова.
-- А то. Я такой. Так ты остаёшься?
-- Пошёл ты.
-- Само собой пойду. Через тернии к звёздам, оу, как сказал-то. Браво мне.

Огромный звёздолёт навис над Островом. Самого малого класса центаврианский транспортник оказался больше всего Острова - Базы. Но других у Главного советника Галактиона не было. Можно было позаимствовать у соседей, но он не хотел, чтобы о консервации Базы знали другие, учитывая то, что они уже находились в состоянии тихой войны с Базуракией. Безусловно, мозгокопатели очень скоро узнают, что произошло, но на то и нужна временная фора, чтобы можно было успеть основательно подготовиться противодействовать противнику. Идти на шаг впереди всегда преимущество. Космолёт накрыл Остров ночью, и мир для островитян перестал существовать. Пропали полыхание бесчисленных звёзд, и лунный свет. Во Вселенной светилась нежным бирюзовым светом только тропинка, ведущая на корабль, по которой брели испуганные люди. Семьи и одиночки. Они поднимались к Храму, месту погрузки. Шли в полной тишине. Не плакали даже младенцы. Редкие покашливания, шарканье ног, чертыхания, когда кто-то оступался. Ночная эвакуация объяснялась просто, помешать внешнему наблюдению землян понять, что происходит. Не потому, что от них что-то зависело; двадцать семь земных лет они не могли проникнуть за пространственный срез, на котором обреталась База, не доступного для их технического развития; дополнительной целью, ещё одной помимо самой эвакуации, было показательное выступление наутро: пришло время открыться. Люди должны осознать, что в Космосе существует жизнь. Договора с правительствами исчерпали потенциал. Через средства информации человечество было подготовлено к пониманию простого факта, что Вселенная существует вовсе не для них одних. И, возможно, с принятием реалии, пусть не много и не сразу, но начнёт меняться менталитет людей… Огромное чрево корабля постепенно заглотило деревенских, за которыми последовали жрицы и их воспитанники. Каково было удивление всех, когда оказалось, что внутри корабля их ждал… Остров. Абсолютно такой же, на котором они рождались, проживали жизнь и уходили в Бездну. Всё тоже безжалостное солнце, безграничное море, высокое чистое небо. Обжигающий песок, величественный Храм, деревенские домики. Птичьи Скалы, Утёс. Пляж. И зелень, от которой люди успели отвыкнуть.
-- Ни фига себе подстава – ухмыльнулся Дрегч: члены Штаба зашли на борт корабля последними – сразу нельзя было сказать, капитан?
-- Кто поверил бы - не ответил Грейг.
-- Это точно. Нифигушечки
-- Хорошо как, мамочка моя – смахивала слёзы Эмилия – глазам не верю.
-- Да уж – бурчала Тадэуш – надо уметь сначала напугать, чтобы потом такое устроить.
-- Капрал – Грейг улыбнулся - для Центавра – он повёл руками - вот это всё вообще не вопрос. Пойдёмте устраивать людей, пока солнце не высоко.
Потрясённые люди толпились тесной кучкой, жались друг к другу, но уже слышался и смех, и робкие повизгивания ребятишек. Все обратили свои взоры на капитана и его команду, когда Грейг взобрался на валун, не самый большой среди других, разбросанных вдоль кромки пляжа, но достаточной высоты, чтобы его могли видеть люди.
-- Господа – заговорил он – никто не расходится никуда. Всем надлежит следовать за мной. Не теснимся, идём не спеша. Как видите, здесь есть и деревня, и Храм, но это лишь имитация, чисто психологическая помощь для нас, но уверяю, туда, куда я приведу вас совсем не плохо. А за ту неделю, что мы проведём на борту звездолёта, вы привыкнем, это позволит быстрее адаптироваться к жизни на Центавре. Следуйте за мной и членами Штаба.
Он спрыгнул с камня, и зашагал, рассекая людское море голов. Видя подобную уверенность, люди с готовностью подчинились… Расселяли по каютам в соответствии социального положения. Семьям с детьми предоставлялись просторные помещения, поменьше одиноким. Для «храмовниц» отвели несколько общественных мест и маленькие привычные «кельи» для индивидуального проживания. После нескольких часов суеты и возни, знакомства с местом обитания на предстоящую неделю незаметно наступило утро. По громкой связи копия Грейга обратилась к народу.
-- Желающие проститься с Островом, после завтрака просьба прибыть на смотровую площадку. Ориентируйтесь по информационным табличкам...
Смотровая площадка представляла собой огромное круглое помещение с панорамными окнами, вернее одним, которое тянулось по диаметру. Не было переплётов и простенков. Люди робко подошли к окну. Внизу лежал их Остров. Родина. Там, среди ещё чахлого, только-только нарождающегося зелёного покрова остались их радости и страдания. Больше последнего. Но и они были дороги. Бедствия последних лет объединили, превратив людей в общество, где каждый помогал каждому выжить. Ради них пожертвовали своими жизнями араны. Когда прошёл шок от непривычного состояния - висеть в небе и смотреть на место прежнего проживания под ногами - начали высматривать свои покинутые дома. Начало положила, естественно, шустрая детвора. «Мам, папа, вон наш дом» - звенели детские высокие голоса. Отыскав крышу своего дома, лица мужчин каменели, блестели глаза, женщинам не нужно было сдерживать эмоции, они тихо плакали, вытирая платочками слёзы. Люди покидали свои жилища навсегда. Понимание этого обрело реальность, и практически все оказались не готовы принять факт, но уйти со смотровой площадки никто уже не мог, хотя ожидание томило.
-- Начинается, что ли? - тихо буркнул Дрегч. Члены Штаба стояли у окна обособленной группой; очень долго они работали вместе, находя решения важнейших проблем, периодически обрушивавшихся на колонию: по большому счёту, спасая жителей Острова от голода, поддерживая порядок и не допуская одичания, чтобы встретить наивысший момент в жизни по одиночке. Тадэуш обняла Эмилию за талию, крепко прижав. Дрегч, поджал губы и медленно осматривал Остров, впитывая каждую деталь прежде недоступного вида; Марьяна с каменным выражением лица не спускала глаз с давно пустующего Дома Правителя. Профессор Незнаменцев шмыгал носом, рядом стоял Томми Анн, слепо щурясь, пытаясь рассмотреть хоть что-то: болезнь вернулась, он опять нуждался в поводыре. Копия капитана Грейга уверила профессора, что по прибытию на Центавр проблема со зрением друга будет решена в минуту. По виду мичмана Ющенко было не понятно, какие чувства он переживает, чего нельзя сказать о Марике. Зрелище Острова заворожило молодого мужчину, он пытался смотреть во все стороны сразу. Его брат Кирам, успевший оценить и освоить карандаши и листы для рисования, поспешно делал зарисовки, держа планшет на весу. Ему не хватало времени даже на то, чтобы перекладывать лист с очередным наброском вниз стопки, они падали к его ногам, один за другим. После слов Дрегча - их услышало большинство - люди вытянули шеи, всматриваясь. Раздались первые вскрики взрослых и писк ребятни. Море медленно поглощало Остров. Скорость погружения была невелика, но Остров был громаден, поэтому вокруг образовались волны, скоро превратившаяся в воронку, расширяющуюся по мере затопления Острова. Исчез пляж, за ним возделанная долина с посадками льна и орехового дерева. Женщины запричитали, мужчины кашляли и сморкались. Зато непоседливая детвора вдруг притихла. До детского сознания дошло - происходит что-то не правильное, они жались к родителям. Воронка вокруг Острова становилась тем больше, чем в свою очередь уменьшалась твердь. Под воду ушли последние дома деревни, казавшиеся игрушечными с высоты. Большинство женщин плакали в голос, да и не малая мужская часть не стеснялась слёз. Когда под воду ушли Птичьи Скалы оба робота-защитника поднялись в воздух, и направились к кораблю. Исчез из виду Утёс с домом Стражника и мемориалом Лиона. На виду оставалась вершина Большого Холма с величественным сооружением Храма на нём и многочисленными хозяйственными пристройками, и тогда в комнате раздалось пение. Пели жрицы. Вся тяжесть их жизни, героический стоицизм и жертвенность, обречённость на муки и самопожертвование, страдания и наслаждение ими же вылились в старинной песне, рождённой во времена Святого Марьятта. Люди стояли потрясённые: кроме ритуальных песнопений они не знали ничего, вообще не знали, что такое песня и музыка. Даже у моряков побежали мурашки. Музыкальная тема, протяжная, состоящая из нескольких нот, исполняемая почти со стоном, как ничто другое обрамила драму, происходящую на глазах. Внезапно, затянутый воронкой крейсер по спирали устремился прямо на Храм. Последнее, что увидели наблюдающие, как он врезался в культовое сооружение – сердце Острова – и оба исчезли в огромной воронке. Несколько минут место погружения бурлило, постепенно стихая, и скоро ничто не указывало на то, что только что под ровной гладью моря исчезла земля, на котором проживало несколько поколений их предков, похоронены в Бездне родители, где они сами родились, любили, страдали. Несколько женщин повалилось в обмороке, звук их падающих тел нарушил благоговейную страшную, торжественную тишину, царившую на смотровой площадке, вернул людей в реальность. Первым, как обычно высказался Дрегч:
-- Капитан – крикнул он - где твои врачи, пусть ты и копия, гони их сюда, народ вымирает. Чего ждём?
Поднялась суета: жрицы кинулись оказывать помощь, никто не заметил исчезновения моря в панорамных окнах. Почти сразу пропало небо. Исчезло солнце. В черноте пространства сияли мириады звёзд, к одной из которых устремился звездолёт, проглатывая парсек за парсеком, унося островитян к новому дому…

Три года спустя.
Журнал «Литературное обозрение». Колонка главного редактора.


Помните, уважаемые читатели, какими заголовками пестрели газетные и журнальные статьи на тему пропавшего Острова. Время прошло достаточно, чтобы в стремительно меняющемся мире успеть позабыть о случившемся, в каком-то плане, апокалиптическом событии – исчезновении неизвестного Острова. Давайте вспомним некоторые из них. «Дыра во времени и пространстве» - газета «Срединная правда»; «Куда делся Остров с его обитателями?» - вопияли «шапки» статей в журнале «Политический дискурс», весь номер был посвящён теме пропавшего Острова. Интервью давали чиновники и учёные, известные мастера прозы, даже великие спортсмены пытались объяснить хотя бы для себя, как они видят эпохальное событие. «Судный день. Репетиция» - ёрничал карикатуристический альманах «Нарисуй это сам» печатая на страницах рисунки абсолютно всех приславших свои работы читателей. « Что ждёт оставшееся на планете человечество?» - вопрошал толстый солидный журнал для бизнес - элиты « Стратегия». Тысячи печатных изданий на свой лад и видение комментировали невероятное исчезновения таинственного Острова, подключились даже порно издательства. Со свойственной им спецификой, но был и ряд удачных интервью. А вот, пожалуй, самая заслуживающая внимания статья в журнале «География для всех». Издание не рвалось в рейтинги по популярности, поэтому могло себе позволить выступить так, как хотелось редакторам. Статья, однако, вызвала большой общественный резонанс. Называлась она скромно «Какой урок преподнесло нам исчезновение таинственного Острова»? В кратком пересказе звучала она так:
Первые упоминания о странной земле - писал журнал - которая становится невидимой при приближении к ней, через которую можно проплыть появились в исторических источниках ещё двести с лишним лет назад во времена глобального противостояния Северного Альянса и Анжарнийского Халифата. Тогда мир перекраивал великий воитель Салманишах. Войны велись непрерывно, возможно, поэтому сведения о странном Острове остались откровенно не замеченными. Прошло двести лет, мир успокоился, определился, человечество вышло в космос, и решило заняться загадкой. Решило-то решило, но ничего не получилось. Неизвестную землю зафиксировали представители обеих мировых систем: со стороны Северного Альянса был выслан крейсер «Атакующий» во главе с капитаном Уилкоссом Грейгом, от Анжарнийского Халифата авианосец «Сулманипадишах». И на этом всё, господа. Объединённая экспедиция учёных, в которой были задействованы специалисты всех мастей и уровней, возглавляемые профессором Незнаменцевым, беспомощно смотрели на Остров, к которому, как и двести лет назад, нельзя было подобраться. И наоборот, этот артефакт сам затащил к себе крейсер со всей командой и учёными. А через двадцать семь лет бездействия со стороны человечества попросту исчез, уйдя под воду. Итак, что это было, задавался вопросом журнал? Попробуем домыслить сами. Факт, перед нами неизвестное явление, невозможное по всем существующим канонам земли, значит, оно внеземное. Верно? То есть существует космическая цивилизация, ушедшая в техническом плане развития настолько вперёд, что нам и не снилось. Откуда она: из созвездия Лебедя, Альфа Центавра, а может Туманности Андромеды? Или феномен имеет земное происхождение, неизвестное науке. Тогда вывод, наша наука ещё не «доросла» до понимания и объяснения феномена. Логично. И обидно, правда? Мы-то думали, что мы «оё-ёй», а на деле получается обратное «ай-ай-ай». Но в любом случае имеет место факт. Кстати, ровно такой же, как и стремительно меняющаяся погода на всей планете, изменения, происходящие в природе уже нельзя игнорировать. Несусветная жара в регионах ещё «вчера» бывших благополучными в плане температурного режима, ужасающие ливни в местах, где дожди всегда были необходимым и приятным бонусом для развития сельского хозяйства; гибнут люди и само хозяйство. Смерчи и даже торнадо в лесных зонах, это как? Тает вечная мерзлота, и вот уже белые медведи не знают, чем кормить потомство. И ещё, и ещё, и ещё. Что происходит с планетой? Только не надо «бла-бла», что виноваты люди. Да, промышленность отравляет землю, но это ничто в сравнении с тем, что творит она сама. Есть ответ, почему это происходит? Нет, естественно. Потому что не знаем. Беспомощно фиксируем сам факт разогрева планеты, и только, как и в случае с Островом, на котором существовала жизнь, её признаки зафиксированы приборами и записаны в протоколах наблюдений до момента «закрытия» Острова от визуального наблюдения. Проще говоря, когда в биноклях он уже не появлялся, (снова вопрос, и снова нет ответа), но существуют фото, сделанные с борта космических станций обеих великих держав. На них ясно виднеются крыши домов, которых постоянно прибывало, единственную улицу, меняющих свои очертания – видимо, велось какое-то строительство. Квадраты посадок неопознанных пород деревьев. Кроме того, есть конкретные вещи, собранные на месте исчезновения Острова, после его погружения. Тарелки, кубки, стулья, прочая мелочь, но интересна особо одна. Это недоделанная скульптурная композиция. Её обнаружили плавающей на глубине семи метров. Материал, из которого она сделана, безусловно, глина, но с особыми свойствами: одновременно напоминающие кораллы, губку, и спёкшийся песок, что означает предельное насыщение воздухом, это свойство материала буквально вытолкнуло скульптурную композицию на поверхность. Иные специалисты предполагают, что и сам Остров был таким. Пористым, что позволяло ему держаться на плаву. Может быть, но нам важно само произведение, мощное по силе замысла, к сожалению не законченное, точнее будет определение « только-только начатое», но и в таком виде оно имеет ценность, как с точки зрения чистого искусства, так и исторического де-факто. Произведение получило название: «Разорванное кольцо». Композиция представляет собой скульптурную группу воинов - мы определяем это по однообразию их формы - соединившихся в единое целое. Видимо только смерть разорвало хватку рук двоих из них. Так подсказывает положение тел. Четверо лежащих на земле, и трое других. Двое из них тоже заваливаются, но их удерживает командир, который стоит на одном колене с поднятым к небу лицом. Рот его приоткрыт. Взывает, молится, поёт? По намеченным неизвестным скульптором звёздочками на погонах понятно, что это офицер Анжарийского Халифата. Невероятно, но известно даже, кто он. Это лейтенант знаменитых «угрей», подводных диверсантов, элита разведки. Дело в том, что когда пропал крейсер «Атакующий» Конфедерации Северного Альянса«, и экспедиция Орландо Незнаменцева, тогда же пропала инспекция Анжарнийского Халифата, направлявшаяся на крейсер. Оказалось, что их сопровождала группа «угрей», возглавляемая лейтенантом Гория. Такая она жизнь: самая засекреченная команда в мире своей гибелью помогает раскрыть одну из тайн Острова. Как известно, памятников удосуживаются великие и достойные. Что сотворили эти ребята, что им хотели воздвигнуть монумент? Значит, существовала история. Всё это у нас на планете. Буквально под боком в течение двухсот лет развивалась обособленная цивилизация. Досадно, не правда ли? Сколько мы могли бы узнать нового, и какой бы был прорыв в науке, имеется в виду все виды наук. Инженерную и медицинскую, космогенную и философскую, и все, существующие сейчас, но господа, увы, и ах, ничего не было сделано. А теперь Остров исчез. Вероятно, навсегда. Что произошло на Острове? Всё останется в тайне. Но объективности ради, следует признать, что неизвестная цивилизация и не хотела идти на контакт. Возможно, из-за того, что такие, как мы есть, ей не нужны. Не устраиваем, так сказать, по каким-то параметрам. Как бы там ни было, нам остаётся сокрушаться по утерянным возможностям и фантазировать на тему, что, как, в каких формах существовала островная цивилизация. У журнала возникла идея. Если наши доблестные учёные не в состоянии выдвинуть никаких конструктивных предположений, возможно, читатели возьмут на себя смелость пофантазировать. Редакция объявила конкурс, и получили буквально шквал произведений, очень многое они напечатали в своё время. Но оказалось, что событие повлияло на умы людей гораздо сильнее. Спустя три года, когда казалось, все забыли про исчезнувший Остров, в редакцию пришла рукопись, без указания авторства. Очень объёмная. Нам она показалась достойной, и вывала предположение, что писал её непосредственно участник событий. Возможно ли такое? Мы не знаем. Решать вам, дорогие читатели. С этого номера мы начинаем печатать по главам это произведение, повторимся, труд весьма обширный, так что запаситесь терпением. Знакомьтесь, наши уважаемые читатели - роман в трёх частях: « Остров. Где-то»…

Конец.