Тигион, или Удивительный мир мысли

Часть первая. Звия



Предчувствие

Автор придерживается принципа ничего не выдумывать. Конечно, звучит не убедительно, когда подобное относят к произведению жанра фантастики.

ИНЫМ БЫЛ Я ВО МНЕ, И ЭТО ФАКТ.

Вы думаете, что невозможно перешагнуть через миллионы лет? Еще как дано! Надо подумать о том, как оказаться в очень далеком будущем. Но сначала следует понять, что в другом времени многое не так, как в твоей жизни - и философия общества, и его развитие совершенно иные… И тогда на помощь необходимо призвать анализ тенденций своего времени. Этот экскурс в диалектику дает направление фантазии… как проекту будущего.

Ведь фантазия как иностранное слово, означает воображение. А воображать – значит приводить мыслительные функции в активное состояние. Другими словами, мысль начинает строить мир. Пусть это будет модель, но цивилизация может воспользоваться и ею, а иногда и в сочетании с другой, не менее сумасшедшей, на первый взгляд. Ведь то, что происходит сегодня – разве не безумие с точки зрения людей, живущих всего лишь полвека назад?

Итак, я, как автор начинаю верить в то, что пишу, когда нащупываю почву под ногами. Ведь так поступает и ученый, когда создает теорию, основанную на первых лабораторных результатах, когда вещество показывает неожиданные и противоречащие фундаментальным теоретическим основам свойства. И тогда человек начинает строить такую систему логических умозаключений, которая оправдывает новое поведение материи…

Вот и я своей задачей считаю важным заставить читателя поверить в мои реальные фантазии. Но ты, читатель, разный. Кто-то поверит безоговорочно, потому что хочет видеть жизнь именно такой, другой на первых же страницах восклицает: «Мастер же он (закрывает книгу, чтобы вспомнить фамилию автора, взглянув на обложку), имярек, врать! Вот так люди зарабатывают себе масло на хлеб…»

НО В МОЕЙ КНИГЕ НЕТ НЕПРАВДЫ.

О том, что это именно так, я расскажу в эпилоге. Дотянем?



I



Через 1 час после вспышки.

Конец июля 1982 года выдался архижарким. В Вашингтоне ближе к полудню уже плавился асфальт. В пятницу генерал Хейг с семи утра был в своем кабинете.

- Мэри, - вызвал он по селекторной связи к себе секретаршу.

- Да, генерал.

Мэри никогда не называла шефа госсекретарем. Она стояла перед ним навытяжку, ни старая, ни молодая, ни красивая и ни безобразная.

- В корпорации Дженерал электрик тебя ждут. Вот телефон. – Хейг перегнулся через стол, бросив подготовленную им карточку. - Свяжешься, когда тебе будет удобно.

- Спасибо, - несколько суховато для благодарности сказала она и спросила, - подать сводку?

- Неси. О моей отставке президент доложит на утренней встрече. А пока не будем нарушать порядок. Или порядка?

Он хитровато взглянул на женщину. Она промолчала. Его воспитание!

Все помощники госсекретаря Александра Хейга тоже были на местах. За информацией Central Intelligence Agency следил референт доктор Браун. Но сводку он передавал опять же через секретаря. Так уж было заведено. Но на этот раз Хейг, просматривая последние события, вызвал Брауна.

- Джордж, присаживайтесь. Вы должны поладить с Шульцем!

- Почему?

Доктор еще не дошел до кресла и остановился. На лице его было написано крайнее недоумение.

- Ну, не надо изображать невинность, вы же аналитик!

Браун изогнул бровь:

- Ну да, имена у нас сходятся.

- Не поладите, пристрою. А теперь ответьте, что это?

Он протянул лист сводки с отмеченной красным цветом фломастера строкой. Сведения о СССР он помечал именно этим цветом.

Доктор ответил:

- Зафиксирован мощный выброс фотонной энергии на территории СССР. Это произошло на территории Туркменистана, почти в центре пустыни.

- Что значит фотонной? Объясните, это связано с ядерной энергией?

- Нет. Это нейтральная элементарная частица с нулевой массой и спином 1.

- Отлично! Вспомним Гарвард. Итак, это природное явление или взрыв?

- Это шло от поверхности земли. Но не пуск ракеты. Время зафиксировано: 13.44 московского времени.

- Вы уже живете по Москве?

Государственный секретарь подошел к окну. Солнечные лучи упали на его лицо. Он резко развернулся и посмотрел на помощника:

- В недавней речи на пленуме Брежнев хвалился новым сверхмощным оружием, способном вызвать природные катаклизмы.

- Это возможно, если взорвать водородную бомбу на определенной глубине океана, что позволит спровоцировать цунами и вызвать гигантскую волну, которой можно вылизать любое наше побережье на километров сто.

- А что, если предположить, что они сумели обуздать фотонную энергию? В чем это может выразиться?

- Пока это из области фантастики, - пожал плечами доктор. - Русские в Дубне пытаются раскрутить частицы, но фотоны пока не управляемы.

- А если они их приручили? Фантазируйте, доктор, ну! - потребовал генерал.

- Если допустить прорыв русских в экспериментах, то они могут через два-три десятилетия вывести космические корабли на световую скорость или, да нет...

- Продолжайте, не стесняйтесь!

- В сочетании с лазерными установками они могут сжечь из космоса любой объект на нашей территории. Вывести из строя мощным направленным лучом любые атомные реакторы.

- Вы это серьезно?

- Вы потребовали фантазий, я допустил это.

- И что же у них там, в пустыне?

- В том квадрате лишь буровая. Шахты ракет у них гораздо севернее, вот здесь.

Браун подошел к карте СССР на стене и ткнул указкой, которую он снял с крючка за драпировкой.

- Тогда я не завидую Шульцу, он еще не знает коварства Советов. У них всегда что-нибудь подают на десерт.

Генерал сделал паузу. Опять мысли об отставке. Его Рональд дрогнул. Да, это не съемочная площадка, господин президент!

- Наши друзья в сенате, - по тону Хейга было ясно, что это за друзья, - хотели избавиться от "ястреба"! Но ведь кто-то должен клевать головы русским. Да и не только им... Проект о вводе экономических санкции против Польши предложил как раз я, "ястреб". И вот, поверьте, доктор, осенью на выборах в конгресс демократы используя мой уход, продвинутся. За нами останется сенат, но дальше, не знаю...

Александр Хейг, как в воду смотрел. За две недели до Рождества палата представителей конгресса США откажется удовлетворить запрос президента Рейгана о выделении 988 миллионов долларов на строительство и испытания первых пяти из 100 ракет класса "MX". Но это уже другая история. А в то утро генерал Хейг сложил свои полномочия государственного секретаря Соединенных Штатов и вторым лицом после президента стал Джордж Шульц. Он отправил доктора Брауна дослуживать в Центральное разведывательное управление.





36 часов до вспышки. Москва.

Сергей Лемешев опаздывал. Он быстро проскочил вахтера, лифт услужливо открыл дверь, и оказалось, что придется подниматься на шестой этаж одному. Неужели все уже работают? Когда он шагнул в полутемный коридор, то понял, что ошибся этажом, в запарке нажал на пятый. Это был закуток главного редактора, его заместителей и ответственного секретаря. Ковры, кондиционеры, тишина. Дом отдыха!

- Молодой человек, Лемешев, зайдите ко мне!

Ну, надо же, главный редактор помнит его еще молодым человеком!

Андрей Николаевич Артухов, как и все люди невысокого роста, славился коварным гостеприимством. Он как рыбак вылавливал опоздавших и тащил на леске вежливых слов в свой кабинет, на ходу приказывая секретарше подать им чая, а лучше - кофе, на две персоны. Первая персона был он сам - Бог и Царь всех этажей, где располагалась редакция "Комсомольской правды". Вторая - подвернувшийся под руку сотрудник. Чем грозила беседа в кабинете главного? Да ничем особенным: в конце мирного разговора о "Спартаке" и "Динамо", видах на урожай зерновых, происках американских спецслужб в средствах массовой информации стран социалистического лагеря, Артухов звонил редактору отдела, в котором работал провинившийся, и приказывал оформить командировку такому-то туда-то! Обычно место командировки выбиралось такое, чтобы болельщик "Спартака" почувствовал, что о "Торпедо", любимой команде шефа, нельзя отзываться пренебрежительно! И в командировочном удостоверении появлялись Колыма, Аральское море, Монголия...

Так что при Артухове дисциплина в редакции два года, пока Андрея Николаевича не перевели в ЦК ВЛКСМ, была железной.

- Давно не были в командировочке, Сергей Иванович? - ласково заглянул в глаза Лемешеву главный.

- Да вот, еще отписываюсь после Молдавии.

- Михаил Абрамович, - энергично звонил главный в отдел Сергея по телефону, - Лемешева в Ашхабад. Нет, не через неделю, и не завтра, а сегодня! Во вторник должен быть материал.

Все коротко и ясно!

- Андрей Николаевич! - попытался, было, увильнуть от поездки Сергей. - Там же на солнце в июле 70, по Цельсию, градусов! В пустыне, говорят, яйца мгновенно запекаются.

- Где, где запекаются? - но рукой Артухов показывал на зазвонивший телефон, мол, все, аудиенция окончена, дела.

- В песке, запекаются... - уточнение было уже сделано рядом с массивной дверью, обитой кожей.

- Надо же, - послышалось сочувственное главного, - береги себя, Лемешев.

Это уже по ту сторону двери, как по ту сторону жизни.

Про яйца Сергей сказал от отчаяния. Волновало другое: на пятницу у него была назначена встреча со Светочкой Сергеевой, которая пригласила его на дачу родителей, с ночевкой. Они познакомились в метро, у касс. В вагоне выяснилось, что имя и фамилия у них совпадают перекрестным образом. Чем не повод для более близкого знакомства? Они уже успели встретиться несколько раз. Наконец Светочка предложила дачу. "Будем одни!" - сказала она. Сергей настроился на очень приятное во всех отношениях рандеву. И вот облом из-за какого-то опоздания на работу! Артуховская казарма!



- Попал дорогой? - Михаил Абрамович Коган вырастил огромные усы "ala Щорс", в которые по-семитски улыбался. - Не удивительно, что Туркмения! Вчера Артухову подложили на стол республиканскую газетку, в которой промелькнула короткая заметка о колодце глубиной 220 метров! Самом глубоком в Каракумах! Вероятно, и во всем мире, если не считать природный колодец в Италии, близ Рима. Тебе обязательно следует побывать на его дне! Вернешься с полосой, - шеф сделал паузу, чтобы вложить в последующие слова весь пафос того замечательного времени, когда знаменитым можно стать, подвергнув себя смертельному риску ради общего дела, - встретим, как героя Космоса!

Сергей просунул руку за огромную тумбу своего письменного стола и вытянул недавно купленный индийский дипломат, в котором находилось все, что необходимо было для таких экстренных случаев – от зубной щетки, блокнота для записей до фотоаппарата «Зенит». Через минуту он уже забыл о свидании на даче.





24 часа до вспышки. Борт самолета Москва-Ашхабад.

Жара при выходе самолета на глиссаду аэродрома столицы Туркменистана сдавила "героя Космоса" словно противник в классической борьбе, намереваясь положить на обе лопатки. Отчего между ними потекли струи пота. Салон ТУ-104 превратился в парную бани. Взмокла рубашка, хоть снимай и отжимай!

Хорошо, что народ здесь приветливый! Подкатила к трапу "Волга" ЦК комсомола Туркменистана. Инструктор отдела пропаганды и агитации Какагельды Байрамов, важный, сановитый, с животиком - спутником излишеств, вышел, чтобы под белы руки проводить гостя к машине. И гостиницу подыскали уютную - коттедж в Ботаническом саде.

- Это же настоящий оазис прохлады, дорогой, - по-свойски склонился над ухом Какагельды.

Он лично провел гостя в домик, открыл холодильник, забитый египетским пивом Stella, копченой каспийской осетриной, запотевшими бутылками водки. Камера для овощей была полна крупным виноградом сорта "Дамский пальчик", гранатами и инжиром.

В первый же вечер Какагельды и редактор «газетенки» "Комсомолец Туркменистана Мурад Гафуров в ресторане, примкнувшем к Ботаническому саду и скрытым под сенью густых, экзотических для Туркмении дубов, угостили москвича пловом и шашлыком под многочисленные тосты. Наконец Сергей пришел в тупое созерцание стройных ног разбитной официантки, которая разве что не садилась к нему на колени! И села бы юная проказница, сделай москвич ей намек. Но единственное, на что был способен столичный журналист, так это вспомнить со смешанным чувством благодарности и ненависти Артухова.



Утром его поднял звук клаксона "Волги", остановившейся перед гостиницей. По Ашхабаду уже бегали "Жигули" первых моделей, но престижными в мире партийной и, естественно, комсомольской номенклатуры оставались «Волги» - машины Горьковского автозавода.

Лемешев морщась от боли в висках и тяжестью в затылке, а иногда ощущалось все наоборот, войдя в ванную взглянул в зеркало. Но вместо мрачного человека, страдающего синдромом похмелья, увидел молодого мужчину с веселым оскалом ровного ряда белых зубов. В отражении светлые, почти льняные, волосы истинного русича очень необычно сочетались с черными бровями. Голубые глаза Алана Делона. Все это производило на женщин неизгладимое впечатление.

Он знал об этом, но считал, что еще не родилась на свете та женщина, которая бы завлекла его в сети Гименея.

- Ты презираешь всех нас, красавчик, - сказала однажды на вечеринке в редакции бойкая машинистка Глория, она же Акулина Мамонова из-под Тулы, мечтавшая подхватить москвича с университетским дипломом и родителями-партийными боссами. По энергии и любви к экспромтам она походила на героиню Ирины Муравьевой из кинофильма "Москва слезам не верит". Холостяк Сергей Лемешев давно привлекал ее внимание, хотя это "давно" составляло всего семь месяцев после ее появления в редакции.

- Это наглый поклеп, - усмехнулся Сергей, и после вечеринки Глория оказалась в его квартире.

- Потрясно! - так Глория выразила свое восхищение большим количеством африканских масок в комнате Лемешева и плюхнулась на тахту, открыв для широкого обозрения привлекательные ноги. Плюшевая кукла, подаренная мамой Сергею еще в его детсадовские времена, подскочила и неуклюже зарылась головой в углу тахты, прижимая к своим тряпичным ушам полусогнутые лапы. Приговор был окончательный. Как истинный джентльмен лишь ближе к полуночи Сергей вызвал для Глории такси, которое доставило девушку в редакционное общежитие в Сокольниках.

Это было еще при жизни мамы Лемешева, которая была очень рада, узнав, что Глория выскочила замуж за старшекурсника факультета геологии МГУ, который принес в редакцию свой труд для публикации. Это было что-то о психологии молодежного коллектива геологической партии в условиях суровой тайги...



Сергей расслабленно сидел на переднем сиденье "Волги", которая несла его на аэродром. По-очереди инструктор Какагельды Байрамов и Дурды Сахатов - худощавый главный инженер треста "Туркменспецводопровод", развлекали его анекдотами о туркменах и грузинах, причем последние оказывались в дураках. - Затем разговор принял темп неспешных вопросов и таких же обстоятельных ответов.

В этой республике Сергей был впервые. Здесь успешно работал их собственный корреспондент Василий Кирсанов. Но его месяца два назад взяли в "Правду". Вот почему Артухову нужна была "география" и экзотика.

Что за порода людей, думал Сергей, наблюдая за своими собеседниками? Просто из чиновников, добравшихся до заметных вершин, но еще не почувствовавших предела мечтаний "альпиниста-аппаратчика"? Или это была смесь истинного гостеприимства с расчетливой восточной угодливостью - что ТАМ, в Москве, скажет о них он, человек с трудной для произношения фамилией? Дурды Сахатов так и переспросил при знакомстве: "Лэмэсев?". На это Сергей с улыбкой ответил, используя вчерашнее общение в кругу туркмен: "Ова, ова!" - "Да, да!". Не станешь же поправлять людей, в алфавите которых нет мягкого знака!

Их ждал вертолет МИ-4 зеленого цвета.

Когда все оказались в его по-армейски простом салоне, главный инженер, человек простодушный, достал из своего портфеля (Сергей усмехнулся - прекрасное приобретение из кожи крокодила служило котомкой!), бутылку туркменского коньяка - визитной карточки в длинных коридорах министерств в Москве.

- По глотку, Сэргэй?

- Нэт, дарагой, - в тон Дурды (почему-то к имени инженера хотелось добавить слово "Мурды"!) ответил корреспондент, - мне бы аспиринчику.

Инженер с явным непониманием обстановки пожал плечами, пряча бутылку (сам он не очень любил коньяк - лучше русская водка!), и достал аспирин, обнаружив этим полную осведомленность о состоянии корреспондента и готовность всячески угодить.

Организм быстро согласился с приемом лекарства, и голову отпустило настолько, что Сергей задумался над судьбой мух, жужжащих в салоне. Вроде бы праздное занятие, когда летишь над морем серо-желтого песка, которому ветры придали вид огромной стиральной доски. Блеснула нитка идущего к столице канала. О его строительстве писали только в восторженных тонах.

Потянулись барханы и низины между ними с темными вкраплениями пустынной растительности.

Приземлится вертолет, мухи вылетят, лениво иронизировал по поводу своих мыслей Сергей, а что потом? Они же, как домашние животные, пропадут без человека!

Что за чушь лезет в голову? Зря он отказался от коньяка. Не ровен час - по мухам заплачет! А Светочка обиделась, когда он отложил встречу из-за командировки. Студентка планового института немного помолчала и объявила в телефонную трубку, что последует вечному закону арифметики: "От перестановки слагаемых сумма не изменяется!" Жаль, но это не смертельно!

В свои 33 года журналист сумел выработать защитную реакцию от всякого рода недоразумений с прекрасным полом - равнодушие и к их, и своей судьбе.

Он закрыл глаза. Шум двигателей уже не раздражал, а стал убаюкивать. Растревоженный темой любви, он подумал об однокласснице Наденьке Свирской. После выпускного вечера у Верки Самойловой, они уединились и до самозабвения целовались, настолько распалив себя, что дошли до неизведанного, а затем, до конца не осознавая, что произошло, вернулись к столу и поклялись любить друг друга до гроба.

Получилось - до Наденькиного. Через день ее сбила машина, и Сергей, это случилось одиннадцать лет назад, впервые после смерти отца познал мерзкую способность жизни создавать вакуум желаний. Сергею вспомнилась мало кому известная тогда в Союзе трагедия в Донецке, когда пятиэтажный дом ушел под землю - в рукотворный вакуум выработанных шахт. Дом стал могилой для сотен людей! Лемешев, спецкор "Комсомолки", летал тогда на место трагедии, но репортаж из-за цензурных соображений так и не вышел. Сейчас Сергей подумал, что его любовь к Наденьке была таким исчезнувшем в пустоте земных пород домом…

Дурды-Мурды показал рукой в иллюминатор: там детской игрушкой замаячила буровая вышка. Базировались колодцекопатели в двухстах метрах от поселка буровиков. Поэтому вертолет пошел на посадку.



4 часа до вспышки. Центральные Каракумы. Колодец Азатлык.

Ничего похожего на строительство колодца не было. Сергей увидел хибару из самана , которую, вероятно, построил самый ленивый из известной троицы поросенок Ниф-Ниф. Неподалеку застыл в нелепой позе колесный трактор "Беларусь", был еще холм какой-то глины, спекшейся на солнце в темную шоколадного цвета массу. За холмом мелькнуло и пропало темное кольцо колодца.

Бригада строителей собралась в полном составе. Семь человек поочередно протягивали то ли грязные, то ли загоревшие до коричневых оттенков кожи руки для приветствия. Затем все расположились под навесом из брезента с восточной стороны домика, который оказался достаточно крепким (все-таки его построил трудолюбивый Наф-Наф!). Горячий ветер пустыни нес удушье начинающейся жары. Было еще часа два до полудня, но небо потеряло синеву, превратившись в блекло грязную шатровую накидку.

Пили зеленый чай и вели неспешную беседу. Больше о политике, которую делали в Москве. За тысячи километров от столицы СССР в пустыне, оторванные от жизни строители, комсомольский функционер и главный инженер треста задавали Сергею вопросы односложные, но с глубоким подтекстом: "А правда ли то, что?" Лемешев не знал, от чего больше устал: то ли от жары, то ли от искреннего интереса людей к жизни политической верхушки. А что в ней интересного – люди у власти были такими же в своих обыденных поступках, как все смертные, но у них было больше возможностей подавать свои страстишки, как государственную необходимость.

Наконец, бригадир, невысокий коренастый туркмен с черной копной волос, перемешанной с песком, придавшим голове пепельный налет, оценил скрытое раздражение гостя, вынужденного говорить, а не заниматься делом, кивнув ему и Паше-мотористу, направился к колодцу.

Лемешев с радостью схватил свой рюкзачок и вышел за бригадиром.



В пустыне с полудня до шестнадцати часов негласным распорядком дня установлен обед с дремотой. В норах в это время спали тушканчики, степные лисы и волки, вараны "земзен". Даже змеи, найдя тень в сплетениях пустынной полыни, экономили силы для ночной охоты на мелких грызунов. Лишь медленно ползущие черепахи в растерянности смотрели на свои укрытия, не понимая, как это они отважились покинуть их?

У Мереда-ага был свой резон быстрее ознакомить москвича с колодцем. Ему надо было к вечеру закончить облицовку самой нижней части южной его стены.



Внешне колодец пустыни не отличался от обычных, какие можно встретить в сельских дворах туркмен, где не было водопровода. Снаружи он представлял собой кольцо, обложенное кирпичом и покрытое слоем штукатурки, в которой было больше цемента, чем песка. Если заглянуть в такой колодец в ауле, то можно увидеть темные отблески воды. Сергей ничего, кроме пустоты, в нем не увидел. Его "О-го-го!" безвозвратно ушло в темное нутро колодца.

Моторист засмеялся:

- Ответа не жди.

Однако Сергею показалось, что эхо все-таки пришло вздохом человека, ослабевшего в бесполезных потугах выбраться на поверхность: "Ой-ой-ой".

Бригадир лично осмотрел трос, заставив моториста запускать лебедку на спуск и подъем. Еще раз изучил состояние "парашюта" - кожаных ремней, переплетенных крест на крест в виде сиденья. Включил свет в колодце: по электрическому проводу от генератора трактора вниз была спущена 12-ваттовая лампочка. Всякое ведь предполагалось! Профессия колодцекопателя опасна. И об этом говорили их названия. На севере Каракумов один такой назвали "Адамбосаном" - "Человека задавило", рядом "Адамоќлен" - "Человек умер". В ста сорока километрах к северу от Ашхабада: "Ойкенсиз" - "Нечем дышать", а чуть ближе к Старому Мерву есть колодец "Джангуторан" - "Спас себя". Колодец с таким названием копал сам Меред-ага. Это его слава!

И, дав инструкции "Ни в коем случае не приближаться к краям и не трогать стены", - пригласил москвича занять место в "парашюте"- скрещенных крест-накрест брезентовых ремнях.

- Несколько снимков! И сразу же наверх! - Напутствовал бригадир. Его важным кивком головы поддержал главный инженер. Инструктор остался в кибитке. Было слышно, как он кричал, захлебываясь от смеха: «Вах, шайтан, вах-вах, шайтан!»

Когда Сергей занес ногу, чтобы просунуть ее между ремнями "парашюта", вертолет, взревев двигателем и подняв песчаную бурю, резко ушел на юг. Он улетел на базу. До завтра. Сергей Лемешев еще не знал, что это завтра будет совершенно отличным от других дней его жизни.





18 минут до вспышки.

Впоследствии Сергей вновь и вновь будет пытаться спуск в колодец, приведший его к находке, которая перевернула его жизнь в самом буквальном смысле.

Итак, все начиналось с неторопливого спуска вниз.

Когда пошли оштукатуренные стены колодца, еще освещаемые дневным светом, у него вывалилась записная книжка. Она, шурша, прошлась по жерлу колодца, а затем где-то далеко шлепнулась. Звука Сергей не услышал, ревел двигатель трактора, но появилось представление о шлепке. Сергей не зло выругался, но тотчас же забыл о блокноте, потому что сравнил колодец с глубоко врытой в землю гигантской пушкой, из которой Жюль Верн запустил снаряд к Луне.

"Ствол" колодца книзу постепенно расширялся, превращаясь у дна в сферу для заполнения двумя-тремя тоннами холодной пресной воды. Ею можно вдоволь напоить одну отару овец.

Ничего интересного в стенках колодца, обработанных цементом, Лемешев не увидел, хотя предполагал за ними настоящее наслоение геологических эпох.

Вчера, в ресторане, между тостами в их беседу вмешался оказавшийся за соседним столиком директор института пустынь академии наук республики Агаджан Бабаев. Он бубнил специфическими терминами о том, что Каракумы - это наметанный древними реками песок. Но раньше здесь было сравнительно мелкое море, подступавшее к Памиру. Доказательства в найденных в песке пустыни морских кораллах и окаменевших страусовых яйцах.

Когда ноги коснулись дна колодца, движение остановилось - там, наверху, трос был размечен красными полосками, а журналист перед спуском гадал, глядя на банку с краской, зачем здесь малярные работы! Только тишина и тьма, потревоженные дыханьем человека и автомобильной лампочкой, испуганно мерцавшей на глубине 220 метров.

Сергей, слегка раскачиваясь в "парашюте", думал о том, что около 120 миллионов лет назад здесь было теплое мелководье моря. А может быть остров с тропическими растениями и животными. Различные твари, ползающие, прыгающие и летающие грызлись между собой. Они подавали пример обезьянам, а те сохранили этот образ жизни для людей…

Сергей усмехнулся. Он увидел записную книжку, валявшуюся птицей, сбитой и распластавшей белые листочки, как небольшие крылья. Презрев предупреждение бригадира Мереда-ага, отстегнул "парашют" и встал на грунт. Дно, дрогнуло, словно живое, потому что под ним уже накапливалась вода, просачивающаяся из подземной линзы. Свет лампочки, бросаемой при движении сполохи, освещал не до конца обрешеченную стену. Оставался лишь сегмент в рост ребенка. Там была земля невероятной древности!

Лемешев, опустившись на колени, дотронулся руками до грунта и ощутил прохладу сыроватого песка, который был крупнее того, что наверху, горячего, пыльного, истерзанного ветром. Сергей прижался ладонями и щекой к сыроватому песку, как путешественник, вышедший из жаркой пустыни и упавший на берегу моря.

Остатки похмельного вхождения в рутинный репортаж вмиг исчезли. Неплохо бы найти в этом песке древнюю ракушку или окаменевшее яйцо какого-нибудь "завра" той эпохи!

Лемешев, как ему казалось, осторожно погрузил пальцы в песок. Тот уже подсох, даже на такой глубине, и легко поддался. Еще усилие и кончики пальцев действительно уперлись в нечто твердое. У Сергея сразу же от волнения захватило дух: либо это камень, либо яйцо динозавра! Ладони уже ощущали твердую и гладкую поверхность. Наконец обе руки захватили некий круглый предмет. Внезапно зашуршало под ногами. Молодой человек замер, вспомнил об инструктаже бригадира быть осторожным, но когда он решился рвануть находку, стремительная лавина песка опрокинула его.

Последнее, что не услышал, а почувствовал Сергей - это хруст в спине, принесший сильную, но кратковременную боль, которая была последней в его жизни...



Миллионная доля микросекунды до вспышки

На грудь уже мертвого человека, согнутого в нелепую позу вывернутой навзничь куклы, выкатился мяч. Он вспыхнул и занял всю сферу колодца. Неуклюжее тело было поднято в центр этой светящейся сферы, которая через мгновение скатилось мячом на дно колодца. Человека в нем не было.

Так Сергей Лемешев перестал существовать для Земли.

Даже как мертвая плоть.



II



После вспышки

Это был удивительный сон. Сначала только свет! Затем каким-то внутренним зрением, не ограниченного рамками времени и пространства Сергей увидел неведомую прекрасную планету. Он взлетел высоко-высоко и стремительно ринулся вниз на огромное пространство, занятое деревьями. Вдалеке виднелся океан, скалистый его берег, мелькала голубая змея реки. И ни никакого намека на присутствие людей. Единственным был он сам, лежащий на низкой тахте с тускловато-белой поверхностью в нелепой позе бесчувственного манекена, облепленного песком.

Эта картина не вызвала ни ужаса, ни сочувствия. Было лишь ощущение некоей развязки, потому что было ясно, что тело, неподвижно лежащее на столе, уже никогда не оживет. Возможно, появится патологоанатом, который, покуривая дешевые сигареты, вкатит тележку со скальпелями, пилами и ручной дрелью, нечто похожее на комплект инструментов краснодеревщика. Чуть позже, выкурит всю пачку, раскромсав тело, мясник измочалит полотенце о свои руки и лоб, ожидая прихода практикантов местного мединститута, чтобы те зашили все, что осталось на столе. И молодые ребята начнут тыкать в него, мертвого Лемешева, иглами и с опаской поглядывать на лицо покойника: не поморщился ли тот от боли?

Но вопреки этим предположениям сквозь стену в «операционную» влетело пульсирующее облако. Оно зависло над неподвижным телом, словно изучая его состояние двумя изумрудами, излучавших не только зеленый свет, но и интерес, «повернуло» «глаза» к сознанию Сергея с вопросом: «Будем жить?»

Он попытался в ответ «кивнуть» головой в знак согласия. И этот внутренний жест был понят «облаком», потому что его зеленый «взгляд» тотчас обратился к неподвижной кукле.

«На глазах» Сергея столешница стала мягкой и превратилась в нечто похожее на саркофаг, который тут же заполнился прозрачной жидкостью, твердеющей на глазах, словно раствор при очень низкой температуре. Скоро тело оказался под коркой льда, как будто попало в осеннюю реку накануне сильного мороза. В одном из фильмов про Аляску по Джеку Лондону Сергей видел подобный кадр.

И все. Сознание Сергея погасло и провалилось в темноту и безвременье.



Десять земных минут после вспышки.

...Сквозь веки забрезжил свет, и Лемешев открыл глаза.

Дальний светлый пятачок колодца мгновенно стал огромным белым пятном, а затем превратилось в потолок больничной палаты. Но без трещин на стыках плит и осыпающейся известки. Вероятно он попал в палаты Четвертого управления ! А как же иначе, горделиво подумал Лемешев и стал поочередно поднимать руки и ноги.

Похоже, его вытащили из колодца и вертолетом отправили в Ашхабад. И это произошло так давно, что боль осталась в прошлом, а теперь каждая клетка его тела рапортовала о силе и неограниченных возможностях! Так было в шестнадцать лет, когда он, на глазах Наденьки Свирской, взобрался на самый верхнюю площадку вышки для прыжков в бассейн. Тогда ему показалось, что он высоко взлетел вверх и, вынырнув, сильными рывками поплыл к подбежавшей к краю бассейна Наденьке…



Сергей поднялся, свесив ноги на пол. Никаких видимых следов от травм и операций не было. Он осмотрел запястье правой руки и не обнаружил шрама. То был след о схватке у кафе, когда он, защищая Наденьку от подвыпивших ребят, подставил руку. Но еще больше его поразил нетронутый хирургами живот, словно ему не вырезали перед институтом аппендикс.

Затем пришла очередь колена левой ноги со сдвинутым мениском. Чашечка сидела крепко и не думала шататься.

«Чье это тело?» - недоуменно подумал Сергей.

Словно в ответ его грудь вздыбилась от избытка свежайшего воздуха, не смотря на то, что палата была похоже на изолированный куб.

Он спрыгнул на пол и обнаружил под столом нишу, в которой лежали аккуратной стопкой майка, трусы, бежевые рубашка и брюки, носки. Легкие туфли стояли чистые. Ничто не говорило о том, что он был вынесен вместе с каракумским песком. На стопке лежали паспорт, удостоверение корреспондента, бумажник с выданным авансом, и еще какая-то мелочь. Все в целости и сохранности! Вот за это огромное спасибо администрации больницы!

Сергей быстро оделся, отметив необыкновенную шелковистость и мягкость тканей. Все было свежим и благоухало легким запахом хвои. Да и его туфли выглядели так, будто только что сошли с фабричного конвейера!

Вот это обслуживание! Все новое! И одежда, и обувь и... тело! Да, тело, от этого можно рехнуться! В волнении Сергей зашагал из угла в угол, меряя шагами небольшое пространство неожиданной камеры. Несколько раз он пнул ногой в стену. Нога крепка, а стены еще крепче!

Это похоже на психушку. А не произведен ли над ним эксперимент! Может это секретный научно-исследовательский институт? Да, но как он мог попасть сюда?

Друг Пашка, старший лейтенант из КГБ, рассказывал как-то ему об исследованиях, проводимых на Западе с ЛСД - мощным наркотиком-галлюциногеном. Он утверждал, что ЦРУ экспериментировало с особыми грибами, мескалином, амфетаминами и марихуаной. А в качестве "подопытного материала" для исследований широко использовались бомжи и проститутки. ЦРУ заманивало их в конспиративные квартиры, где поили их соответствующим образом приготовленными коктейлями, после чего скрупулезно фиксировали их реакцию на препараты. А кто мешает КГБ поэкспериментировать над ним? Возможно сейчас, когда он иллюзорно воспринимает себя, свое тело, идет скрытое наблюдение и запись его поведения и реакций...

И вдруг он вспомнил, что был в командировке и полез в самый глубокий колодец! Значит, с ним что-то произошло и он доставлен сюда, на излечение. И вот он, здоров, а в голове полная неразбериха!

Если так, то хрен с вами, наблюдайте! Лемешев уже одетый снова демонстративно лег на стол, закрыл глаза и…

Его камеру наполнил запах полевых цветов, словно приоткрылось окно в его далекое детство, на их летней даче! И острота возвращения в те далекие годы была такая сильная, что Сергей услышал гомон птиц, скрытых в кронах деревьев, лай соседской собачонки, урчанье подвесного мотора лодки, скользившей по небольшому, но глубокому и чистому озеру. Оно было видно из их маленького дома.

Он услышал, как родители прыскают от смеха в своей уютной комнатке под ним, на втором этаже, и снисходительно улыбнулся: такие взрослые, а забавляются, как дети!

Он помнил, что мама с распущенными по плечам волнистыми волосами цвета начищенной меди всегда вызывала в отце восхищение. «Моя прекрасная Медь!» Это слова отца. А сам он всегда помнился подтянутым, не унывающим человеком. Батя, так его звали и дома и на корабле, всегда возился с книгами, удочками, ружьем...

Неожиданно Сергей увидел себя с Катенькой Свирской в парке Измайлово. Тогда на День Победы, был точно такой же майский луговой запах цветов.

Они сидели под тенью лиственницы и любовались друг другом, хотя договорились готовиться к экзаменам. Раскрытая хрестоматия на «Евгении Онегине» лежала на их скрещенных на коленях руках...

Сердце забилось от счастья человека, возвратившегося в город юности после долгого отсутствия.

Он открыл глаза и нахмурился: снова тот белый куб. И н7и одной зацепки на то, что над ним наблюдают – ни отверстия, не скрытой заслонки, ни зеркала, за которым бы стояли люди в белых халатах…

Вдруг одна из стен санитарного блока стала на глазах истончаться, пока не исчезла совсем. И открылся захватывающий дух простор, залитый солнцем и морем цветов. Но это уже был запах смеси клевера, ромашки, полыни.



Неизвестный мир.

Сергей выбежал на поляну, и ноги сразу же оказались по колени в цветах. Он остановился, чтобы понять, где он находится.

Поляна была пологим берегом озера, противоположная сторона которого упиралась в плотную стену вековых сосен. Слева от себя он увидел пещеру. По каменному козырьку грота с легким плеском стекала широкая полоса воды. За ней угадывалась каменистая площадка.



В бликах водной глади озера отражались солнце и облака. Небо было неестественно синим, словно на глянцевой открытке.

Куда же он попал? Обернувшись, Сергей увидел кроме санпропускника, у которого исчезла стена, еще несколько невысоких строений с ущербностью недостроенных домов. У некоторых не было крыш, не хватало даже двух стен, словно это был недостроенный детьми городок из конструктора. Но ни одной души в этих полу домах и рядом с ними не было. Лишь ветер покачивал верхушки деревьев, рябил поверхность озера, заставлял кружить в неопределенном танце одуванчики.

Было около полудня, когда солнцу до зенита оставалось подниматься час-полтора, но не чувствовалось изматывающего обилия ультрафиолетовых лучей. Какая-то невидимая завеса ограждала человека от облучения.

Все было таким неназойливо-первозданным, дышащим покоем и красотой, что приходили мысли о рае. О рукотворном рае, потому что лубочные синева неба, искусственная извилистость озера, немыслимое смешение самых разнообразных деревьев и полевых цветов требовали выглядывающего из чащобы ветвистого оленя и пару лебедей на глади озера в искаженной перспективе.

Лемешев двинулся к воде, и, не раздеваясь, бросился в воду. Она была теплой и плотной. Он плыл долго, стараясь не думать ни о чем. Но немыслимая природа давала знать о себе и здесь. Сквозь идеальную прозрачность воды он видел водоросли, разбросанные островками, смесь не боящихся человека пресноводных и морских рыб, речных раков и крабов. Странный мир.

Притягивало дно, и он, сделав кувырок, сильными движениями рук стал опускаться вниз. Но вода с погружением вниз становилась все плотнее и плотнее, словно Сергей давил своим телом на пружину, и она, сжатая до конца, резко выбрасывалась вверх. Лемешев вылетал высоко вверх, как пробка! Это было бы забавно, находись он в компании друзей и девушек. О здесь происходило нечто необыкновенное.

«Я должен достать дно» - приказал он себе. И неожиданно вода отступила, ноги Сергея коснулись твердого дна. То ли спрессованный песок, то ли… искусственный материал. Но не отсутствие ила поразило Сергея, а догадка, что в этом мире всем управляет мысль человека, его желания! Чтобы подтвердить это безумное открытие Лемешев приказал: «Буду дышать здесь!»

Вода вокруг Лемешева отступила, потеряв свойства жидкости и окружила человека обычным воздухом, и он, как мифическое божество, гордо зашагал по дну по направлению к пещере. Именно к ней стали вести его созданные далеко до берега ступени.

Когда его голова поднялась при ходьбе над поверхностью озера, то он более ясно увидел широкий водяной занавес, закрывающий вход в пещеру. Лучи солнца искрились в потоке воды, падающей с каменистого козырька грота, и в их преломленном водой свете мелькнул силуэт человека.

С радостью человека, ожидающего прибытие близкого и любимого родственника, Сергей решительно, почти бегом, преодолел последние ступеньки, прошел завесу из очень холодной родниковой воды и оказался в нескольких метрах от обнаженной девушки, которая игралась с потоком воды. Она ловила ладонями струи, плескала себе в лицо и, казалось, не видела ничего вокруг.



Встреча

На вид она была очень молода, но с телом, бесподобным по пропорциям, лишенным малейших погрешностей, какие природа любит оставлять, как художник свою подпись в затемненном уголке картины. Но был изъян, который сразу же насторожил Лемешева: голова нимфы была лишена волос. Кроме того, судя по мимике лица, безмолвно открывающемуся рту, обнажавшему идеально белые изящные зубы, девушка была еще и глухонемой.

Несмотря на эти не очень веселые наблюдения Сергей заворожено смотрел на прекрасную грудь, живот, соблазнительный треугольник, длинные стройные ноги незнакомки. Та же упорно не замечала его, и это могло стать логическим добавлением выстроившегося в мозгу Лемешева представления о ней, как свихнувшейся. И снова пришла мысль о том, что здесь какая-то лечебница, в которой выправляют мозги. А, может быть, ей голову выбрили перед операцией. И это предположение сделало невыносимым незнание подробностей того, что с ним все-таки произошло. Лемешев крикнул:

- Эй, ты кто?

Его слова оказались слишком громкими. Все вокруг словно оцепенело от неожиданности – вода прекратила шуметь, зверь в чаще и птицы над озером замолкли.

Девушка повернула к нему лицо. При виде ее огромных зеленых глаз Сергея охватила паника: ему показалось, что он видел эти горящие сапфиры в каком-то сне ли в бреду.

- Я Звия.

У нее был чистый и мелодичный голос. Лава Богу, она говорит и слышит!

- А я Сергей и думал, что ты глухонемая.

Девушка, назвавшаяся Звией, засмеялась горным ручейком.

- Ты посчитал, - сказала она, - что я ничего не слышу и не могу воспроизводить звуки?

- Любой бы на моем месте так подумал, когда бы увидел пантомиму игры с водой. Теперь объясни - это больница?

- Больница? – удивилась Звия. Очень странное, необычное имя! – Нет, здесь не лечебное заведение, ты находишься в моем тигионе. Здесь только я и ты.

- И этот тигион, в смысле дача, далеко от цивилизации? – настойчиво гнул свою линию Лемешев.

- Дача? – снова осмысление нового для себя слова. - Нет, это не загородный участок с домом, - Звия говорила, словно сверялась с невидимым справочником о жизни того времени, в котором жил Сергей. - Это тигион. У каждого из живущих на Земле есть свой тигион. Это мой мир, в котором я работаю после Саркофага.

- А что такое Саркофаг?

- Это хранилище наших тел.

Ну, вот он, налицо бред шизофренички с комплексом кладбищенского склепа.

- Да каких там тел?

- Триллионов людей, которые живут тысячелетиями, благодаря созданию виртуально-материального тигиона.

Опять этот тигион! У нее тигиономания…

- Хорошо, - Лемешев уже махнул рукой, - об этом можно поговорить позже. У тебя есть родные? Родители, братья, сестры? Ты слишком молода, для владения таким участком – с лесом и озером.

- Много вопросов, и все они, так или иначе, приведут к тигиону. Можно пройти в более удобное для беседы место. Я могу приказать выстроить здесь гостиную, установить тишину, но не хочется все это ломать. Полетели!

Вот-вот, осталось еще немного полетать! Но девушка взяла Сергея за руку, и они тотчас же выскользнули из под козырька пещеры, поднялись в голубое небо и полетели над поляной. Просто так, словно это было продолжение бесконечного сна!

Они зависли (как же без этого!) над одним из недостроенных домов, опустились вниз и оказались в просторном помещении. Все произошло по тем же законам отключке в глубоком сне - быстро и, как бы выразился Сергей, безболезненно!

Поэтому ему оставалось только молча соглашаться с тем, что происходит.

- Здесь мой дом для гостей, располагайся, - сказала Звия и спросила, – ты любишь посидеть дома под шум дождя за окном?

Сергей кивнул головой: еще бы, это его наипервейшее желание после полетов!



Тигион.

Гость Звии услышал легкий шелест. Он поднял голову. Открытое пространство над ними уже было затянуто прозрачным куполом. Тотчас же небо заволокло темными тучами и по куполу забарабанили капли.

Света в помещении не убавилось, но он при своей силе стал слегка приглушенным. И исходил он от купола.

Звия заняла удобное кресло, вобравшее почти всю ее. Она была по-прежнему обнажена и не озаботилась какой-либо накидкой. Лишь когда она подтянула к себе край круглого стола, отчего тот словно был из пластилина, твердеющего на глазах, образовал удобный сегмент, на ее груди появилось нечто грудничка перед кормлением.

Но не только это удивило Лемешева. Он прошелся по комнате. У глухой стены на уровне коленей находилось нечто вроде колыбели, на две трети, ушедшее в стену. Сергей потянул за выступающий край колыбели, и она поддалась, словно выдвижная кровать. Стало ясно, что она может быть таких размеров, какие понадобяться, чтобы уложить или одного человека, или гарнизон гостей. Сергей с мыслью о том, что он непрочь провести здесь безумную ночь, легким движением руки вернул кровать на место.

Затем его привлекло окно какой-то неправильной перспективой. И Сергей стал изучать еще одно техническое изобретение, явно не доступное простым смертным. Все-таки это лаборатория! Он покрутился у окна. Если смотреть прямо, то открывалась та панорама, которая соответствовала действительному расположению дома, но, стоило посмотреть из окна вбок, как открывался угол дома, а за ним и вся поперечная стена снаружи, и при желании человека, и вид задней стены. Это было похлеще аттракциона кривых зеркал в летнем городском парке.

Затем Сергей снова встал строго по его центру. Перед ним была поляна, а дальше тихо лежало озеро. Пейзаж был бесподобным, если бы принадлежал кисти художника. Но здесь было что-то иное - когда Лемешеву захотелось увидеть противоположный берег, то окно любезно предоставило ему необходимый обзор на расстоянии двух-трех метров от человека. Словно дом перенесся над озером и завис у берега.

Лемешев даже подпрыгнул, чтобы ощутить какое-либо качение. Значит все иллюзия! Тогда он подумал подняться над самыми высокими деревьями на берегу. И тотчас дом взметнулся вверх, заняв заданную высоту. Открылась великолепная перспектива, которую можно было приближать или удаляться назад. Словно это был управляемый мыслью летательный аппарат! Лемешев приблизился к горам, поднялся над ними, а затем, с высоты пяти-шести тысяч метров перед взором Сергея предстал океан. От его вида у молодого человека свело дыхание.

- Ты можешь подумать об острове и выйти на него в окно, - прокомментировала его изучения Звия.

Он повернулся к хозяйке дома, а когда снова к окну, то дом уже «вернулся» на свое место.

- Но это же немыслимая фантастика, - поразился Лемешев, - неужели в Советском Союзе идут такие испытания? И ты хочешь сказать, что управляешь этим проектом? Тебе сколько лет?

- Начну с последнего – мне 1237 лет! – Сергей согласно кивнул головой, мол, нормальный библейский возраст. – И здесь мой тигион, это мой дом.

- Тогда расскажи все, что произошло со мной и где я нахожусь. Или я сойду с ума!

Звия улыбнулась.

- Твоей голове не грозит такая перспектива. Мы научились держать сознание в узде. Садись в это кресло.

Она сделала сегмент на стороне стола Сергея, и на нем мгновенно появились стаканы с темной жидкостью. Но Сергей все-таки успел заметить, что стаканы просто появились из поверхности стола.

Озадаченный способностью замечать движения в доли секунды, гость занял свое кресло. Он отпил немного из стакана (жидкость была приятной на вкус, напоминая смесь холодного чая и легкого кофе), и все вопросы, волнующие его, отступили на задний план. Он умиротворенно посмотрел на свою собеседницу и подумал, что не будет нисколько зазорным, если он тоже разденется. Тотчас же его одежда непонятным образом исчезла и оказалась сложенной на пуфике. Глубокое кресло да и вся обстановка в доме призывала расслабиться и не занимать голову мыслями о несущественном. Это было давно ожидаемое приятное созерцание жизни.

«Все-таки, в этом чае что-то есть от алкоголя», - подумал Лемешев, но тотчас же был увлечен рассказом Звии.



- Модуль, который ты нашел, перенес тебя на миллион лет вперед, - между тем сообщала она. - Ты погиб от обвала грунта в колодце, и если бы не модуль, то твое тело нашли бы твои современники.

Она сделала паузу. Но Лемешева не поразил факт его собственной гибели. Если он жив, значит все вскоре выяснится.

- Великий Графист разбудил меня, потому что дал о себе знать модуль, который я по небрежности оставила при посещении нашей Земли два миллиона лет назад, - продолжила Звия. - Тот аппарат был самой первой серии, без маяка. И если бы не второй модуль, который принадлежал моему другу по экспедиции, то вряд ли я была бы здесь. Хотя, возможно, мое тело восстановили по любой клетке, оставленную мной перед экспедицией. – Тогда бы я была своей копией. А клон есть клон…

- Подожди,- неожиданно встрепенулся Лемешев, - ты хочешь сказать, что если меня восстановили, то я тоже, как ты говоришь, клон?

- Не совсем так. Мой домашний доктор восстановил твое тело по большинству имеющихся клеток, но более ранней регенерации. Нынешний мозг принадлежит тебе. Это значит, что почти полностью сохранена твоя индивидуальность.

- Слава Богу, - вздохнул Лемешев.

Он все-таки не смог усидеть от подобной информации о себе, поэтому несколько раз прошелся по комнате, затем, осознав, что разгуливает перед дамой в неглиже, поспешил вернуться в свое кресло и отпить из стакана.

Так повторялось еще несколько раз - все вставало на свои места, и он был готов снова слушать Звию. Однако, к завершению рассказа хозяйки дома, Сергей поймал себя на том, что участвует в разговоре с ней, но не слышит ни своего, ни ее голоса.

Он снова прибегнул к стакану чтобы осмыслить это открытие:

- Мы, оказываемся, разговариваем телепатически? Все-таки ты мои мозги слегка заменила.

Она улыбнулась:

- Да, слегка. Твой мозг восстановил давно утраченное свойство.

- Это все от напитка, что это?

- Сложный коктейль на молекулярном уровне. А рекомендуют его пить сразу же по выходу из Саркофага. Я подумала, что и тебе необходимо привести свои мысли в порядок.

- По-моему, он подавляет и желания. Мы оба обнаженные, и ничего между нами не происходит. Расскажи я об этом кому-нибудь в редакции, смех стоял бы как от анекдотов Аркадия Райкина.

- Разве между мужчиной и женщиной обязательно это должно происходить при каждой встрече?

- Ну не обязательно, - попытался поправить себя Сергей, - но если люди любят друг друга, то это происходит при всех встречах.

Звия как-то странно посмотрела на него и ушедшие, было, мысли о ее и своей психической неполноценности снова стали занимать сознание Лемешева. Лишь после нового глотка коктейля Сергей как должное воспринял, что Звия мода, хотя ей, действительно, исполнилось 1237 лет, что все человечество спит в Саркофаге, в том числе и родители Звии, и лишь миллионы людей по велению Великого Графиста, вероятно, машины, бодрствуют, находясь в своих тигионах, выполняя необходимую для человечества работу. И эта работа может длиться от несколько обычных земных дней до столетий.

Но эффективность напитка через полтора часа беседы, когда он узнал, что находится в миллионе лет вперед на Земле, которую одолевал кризис избыточной массы человечества и было решено построить Саркофаги в открытом Космосе на орбите планет, что размножение идет только искусственным путем, а о родителях подросткам говорят, когда им исполняется Первое совершеннолетие, и, как правило дети не очень стремятся увидеть своих мам и пап и очень большая редкость, когда родители вспоминают о своих чадах, когда мозг Лемешева переполнился огромным объемом информации (он стал подозревать, что это процесс подспудный и не замешан ли в этом Великий Графист?), стала падать, да и Лемешев преднамеренно пропустил несколько глотков чудо-коктейля. Он стал понимать что его каким-то образом контролируют. А вот чего-чего Лемешев никогда не воспринимал! Он неожиданно для себя попросил Звию разрешить ему позвонить в Москву.

- Звони, - только и сказала она, буднично кивнув на небольшой полу встроенный в стену секретер.



Телефонный звонок

Внимательно вглядевшись, он увидел серый болгарский аппарат, наподобие того, что был у него дома. Черт возьми, здесь по мановению волшебной палочки появляется все то, к чему он привык и что составляет его мир...

- Не вставай, - посоветовала Звия, - только протяни руку.

Сергей последовал совету, и тотчас же трубка оказалась у него в левой руке. Он приложил ее к уху. Ни гуденья, ни потрескивания, словно он взял палку от городка. И удивленно посмотрел в сторону девушки.

- Тебе кого? - спросила она голосом заправской телефонистки.

- Когана.

- В какое время?

Сергей прикинул, что шеф, вероятно, на даче.

- Он должен быть на даче, если я нахожусь здесь около суток.

- Это не имеет значения, - сказала Звия, - соединяю!

И тут же трубка ожила, и послышался недовольный голос шефа:

- Кто это?

- Я, Михаил Абрамович! Лемешев!

- Что за черт! Я на даче! И мне позвонил... черенок лопаты! Ты что, телефон в нее вмонтировал? Или это твои друзья из «конторы»?

- Какая лопата, Михаил Абрамович?

- Такая, шутник! Ладно, разберемся. Когда приедешь?

- Не знаю, тут такое дело... А как дела в редакции? Да, скажите, сколько на ваших часах и какой сегодня день?

- Лемешев, ты, что там запил?

- С чего бы это? Я трезв как стеклышко!

- В колодце побывал?

- Да, так какой сегодня день?

- Воскресенье. И на моих 13. 40. Когда возвращаешься?

Сергей посмотрел на Звию.

«Скоро», - раздалось у него в голове.

- Скоро!

- Ну-ну, отключайся, мне еще надо вскопать участок под вишней.

Связь прервалась. Сергей тупо смотрел на трубку в руках. Затем - на Звию. И снова на трубку. Приложил ее к уху. Гробовое молчание. Не безмолвнее того деревянного черенка, что был у Когана накануне переговоров.

- Может, ты еще хочешь с кем-нибудь поговорить? - спросила Звия.

- Теперь с самим Господом Богом! - тихо, но с чувством выдавил из себя Лемешев, он поднял даже вверх руки. Но тут же потянулся за стаканом, который оказался полным, и выпил его до конца.





В это время на Земле образца 1982 года.

Михаил Абрамович долго смотрел на лопату. Он сидел на крыльце дачного домика и думал о том, что может случиться с человеком, который после трудовой недели решил отдохнуть на даче с лопатой в руках? Он должен забыть все на свете, даже проблемы французских коммунистов, которые из своего устава беззастенчиво убрали упоминание о диктатуре пролетариата.

Лопата Михаилу Абрамовичу понадобилась действительно для того, чтобы взрыхлить землю у вишни. Он собирался слегка подрубить траву и раскопать вокруг всего на полштыка. Он мечтал чуть позже взобраться в гамак и почитать вышедший сборник рассказов Василия Шукшина. Меньше всего его заботила командировка Лемешева. Нарвался на главного, вот и отдувайся!

О чем это он? Ах, да о Лемешеве, голос которого ему пригрезился. Мало того, что пригрезился, он, Коган, еще и задал вопрос, когда его подчиненный приедет.

- Миша, - услышал он зов супруги из дачного домика. - Иди поешь! Все готово!

Вот она реальность!



Эксперимент

Дождь за окном усилился. Казалось, что конца ему не будет. Но Сергей и Звия все продолжали разговаривать. Когда стемнело, дождь неожиданно прекратился, и в окно запустила свои серебряные лучи полная луна. Мужчина и женщина встали и подошли к окну. За ним серебром сверкала гладь озера. Были слышны ночные звуки, как в детстве Сергея на даче. Трещал сверчок где-то в углу комнаты, а за окном в чаще леса ухала сова. Кричал еще какой-то зверь, вышедший на охоту.

Сергей почувствовал бедро женщины. Оно было горячее и тянуло прижать к нему свое. Он правой рукой обнял хозяйку дома и прижал к себе.

- Хочешь, я покажу тебе ночной тигион?

Звия не отстранилась. Она свою руку положила Сергею на поясницу.

- Да.

- Взлетаем!

И дом тотчас же поднялся высоко в небо, звезды оказались очень близко. Окно развернулось в обратную сторону и люди «понеслись» над большим массивом леса. Затем они увидели реку и полетели вдоль нее. Так они оказались над океаном.

- А за ним что? – спросил Лемешев.

- Земля. Та же суша, где стоит мой дом.

- Невелика же твоя планета, - констатировал гость Звии.

- Мой тигион стандартный, - ответила женщина, - я выбрала немного суши, горы, одну реку, океан. Другим нравятся льды, третьим – пустыня, кишащая львами. Я могу поменять свой ландшафт.

- Вроде выбор есть, все здорово, каждая мысль улавливается твоим тигионом. Я даже сегодня ходил по дну озера и остался жив. Но это уединение хорошо, когда человеку хочется освободиться от общества, побыть наедине со своими мыслями, когда у него сложный период в жизни.

- А работа? Разве она не требует уединения? – спросила Звия. – Мы можем выйти из моего пространства и посетить Землю. Но у нас там пустота. Города исчезли. Природа в запустении. На восстановление планеты необходимы такие же ресурсы, как и на создание тигионов. Есть у нас тигионы для общения. В них есть и города, и развлечения. Но Великий Графист разрешает их посетить только после окончания работы.

- Но работы много, - закончил ее мысль Сергей, - и на отдых нет времени. И затем вы возвращаетесь в свой Саркофаг. Это же тоже отдых. Да, придумано на зависть мощно! Мы уходим с планеты со своей смертью, вы уходите в небытие, твердо уверенные, что возвращение будет, что вы снова займетесь своим любимым делом. Да и семья ни к чему не обязывает. Удобно. Очень удобно.

- Да нет обществ без изъянов, - поняв его иронию тихо сказала Звия, - я хочу узнать, что такое семья и, как ты сегодня назвал состояние, любовь?

Она упустила контроль над «полетом» за окном и снова комнату освещала луна. Звуки вдруг перестали проникать в помещение. Замолчал и сверчок.

- Ты это серьезно?

- Да.

Сергей развернул Звию за плечи и притянул к себе. Она прижалась к нему. Ее твердые соски упирались в грудь мужчины. Ее живот горел огнем. Он почувствовал дыхание ее рта, и прикоснулся к ее губам своими, ощутив сладкий привкус молока. Женского грудного молока.

Он стал гладить ее спину, провел рукой по твердым ягодицам, опустился на колени, медленно целуя тело женщины. «Прекрасное, - подумал Сергей, - созданное для любви, но так ее и не познавшее за тысячу с лишним лет.»

Затем он легко поднял Звию на руки и понес к колыбели. Приказывать ей было не надо. Она уже занимала половину помещения.



Земля образца 1982 года. Через 6 часов после вспышки.

В пятницу, последнюю пятницу июня 1982 года Председателю Комитета государственной безопасности СССР Юрию Андропову оставалось пять месяцев до момента, когда партия передаст бразды правления одним из могущественных государств планеты Земля.

Утро этого дня началось с доклада о происшествиях в мире. О смене госсекретаря США он уже знал. Как ни странно это была своеобразная реакция делового мира на запрет своего правительства на поставку материалов и оборудования для газопровода Сибирь - Западная Европа, производимых по американским лицензиям. Другая новость Запада - аналитики работали над избранием Роя Дженкинса лидером Социал-демократической партии Великобритании. Вторая расширенная справка о готовящемся вторжении иран-ских войск на территорию Ирака с целью захвата Басры, хотя шансов на успех у иранцев было мало. А ведь предупреждали Саддама по дипломатическим каналам, но получили, как говорится, вежливый «отлуп». Ну, что ж, наше дело сказать...

- Юрий Владимирович, к вам полковник?

Это в селекторный динамике извещала секретарь Марина о визите Семена Дягенцева. Тот просто так напрашиваться на встречу не будет.

Полковник вошел с папкой. Протянул главе могущественной организации один лишь листок.

- Ну и что?

- Некая уникальная вспышка в Каракумах.

- Чей спутник засек?

- И наш, и американский, тот был в зоне...

- Что это?

- Ни старт ракеты, ни испытательный взрыв. Мне бы доложили, а я Вам...

Андропов исподлобья посмотрел на Дягенцева. Попробовал бы не доложить!

- Короче, что это?

- Не знаем!

Такого беспомощного ответа Андропов от Дягенцева не слышал. Он встал и подошел к докладчику почти вплотную.

- Юрий Владимирович, - тот ожидал такую реакцию, - вот мнения ядерщиков, в том числе и наших аналитиков.

Дягенцев уже протягивал листы с машинописным текстом и подчеркиваниями.

Андропов взял их и вернулся за стол. Он внимательно читал. Значит, фотонный поток. Осторожные комментарии авторитетов науки.

- Итак, у нас испытали новое оружие, но мы не знаем кто?

- Я бывший ядерщик, обслуживал Курчатова, - Дягенцев изысканно напоминал о своем прошлом, - поэтому предполагаю самое невероятное - здесь, в центре Каракумов проявилась внеземная технология.

- Час от часу не легче, - Андропов стукнул кулаком по столу. - Черт знает что! Зеленых человечков захотели?

Он встал, прошелся по кабинету. Остановился у карты Советского Союза.

Дягенцев оказался рядом:

- Вот здесь, Юрий Владимирович!

Он ткнул короткой указкой в серое пятно пустыни.

- Похоже на проявление технологии очень далекого будущего. Докладываю то, что сообщил мне академик Дробышев. Он любит внеземные цивилизации. Но когда мы провели запись спутниковых снимков через вычислительную машину Института физики академии наук, то картина оказалась похлеще. Доказано, что произошли две вспышки, совпавшие по времени друг с другом с разницей в миллионную долю микросекунды.

- Яснее!

Андропову надоели подступы к главному. Он не дергал подчиненных, но здесь нечто выходящее из ряда вон. И не дай Бог, американцы уцепятся!

- Это мог быть только... результат работы машины времени.



Председатель КГБ даже не повернулся к нему. Нет, не от того, что не поверил выводу ученых, а чтобы скрыть изумление и растерянность от подобного факта. Он мгновенно оценил преимущества овладения технологией перемещения во времени. И не мог удержаться от соблазна представить себя чуть раньше своего времени, лет так на шестьдесят, чтобы встретиться с вождем мирового пролетариата с глазу на глаз Он бы рассказал Ленину о тех чудачествах, которые натворил Сталин! А что было бы сказано о Брежневе?! Еще подумал о том, что с перемещением в будущее некоторых специалистов оборонки, многие их игры с империализмом покажутся пустыми и глупыми.

- Наш человек вылетел на место, - донеслись до него уверения Дягенцева во владении ситуацией, все произошло в районе буровой и объекта 'Туркменсельхозводопровода''.

- Не понял, - повернулся Андропов лицом к полковнику.

- Это название треста. Там вырыли глубокий колодец. Спутник точно указал на него. На дне этого колодца что-то произошло.

- Дальше!

- Еще эту вспышку зафиксировал американский спутник.

- Это видно по вашему взгляду на карту США. Ну что ж, вы, признаюсь, сделали много для столь короткого периода.

- Спасибо.

- А теперь давайте сядем и обсудим все это.

Они сели рядком на два стула, предназначенных для не очень важных посетителей, у стены.

- А они, - подразумевалось - американцы, - не могли что-нибудь сбросить, скажем, по ошибке?

- Вряд ли. На нашу территорию после сбитого У-2 они заглядывают только из космоса. А расстояние от Ирана достаточное... Одним словом, никаких диверсий. А вот известно, что в глубокий колодец полез корреспондент из «Комсомолки», он был с фотоаппаратом, делал снимки с фотовспышкой.

- А они, магниевые, не могли быть восприняты спутником?

- Могли. Но сила света фотовспышки и реальной от некоего прибора разница в миллионы раз.

- Корреспондент? Кто такой?

- Сын капитана первого ранга Лемешева. Покойного.

- Значит, в колодце был или есть предмет иной цивилизации?

- Я предпринял меры. Ученые подъедут, а оперативный контроль возьмет на себя наш работник. Я уже определил с местными кандидатуру.

- Кто?

- Женщина. Половцева Марина, из молодежной газеты. Наша сотрудница. Экипаж вертолета, что ее привезет, из подразделения Альфа.

- Не круто ли?

- Если засекли и американцы, то их резентура на такое раскроется. Начнутся гамбиты.

- Ну, что ж, начинайте спецоперацию. Не только же американцам находить инопланетян ...

Но Андропов при этом замечании не улыбнулся. Он думал о том, стоит ли ему докладывать генсеку или немного подождать? Брежнев слишком стар, чтобы понять, с чем может столкнуться мир.

Машина времени. Какая чушь! Но, чем черт не шутит!

Через десять минут в Ашхабаде, в одном из кабинетов республиканского комитета государственной безопасности, уже шел инструктаж о проведении операции в Каракумах. В столичном же аэропорту в дальнем секторе спецперевозок готовился вертолет.
Марина.
Быть молодой женщиной и агентом одной из лучших систем государственной безопасности в мире – это ли не наилучшее сочетание и в жизни, и в службе! Так говорил полковник Муравьев, когда вел занятия с новым набором секретных агентов.
Действительно, в группу вошли самые обаятельные и умные девушки республики. Может не самые умные, потому что польстились на деятельность в могущественном комитете из-за «мелочей», которые при определенных обстоятельствах могли стать ранним крахом их жизни. И еще потому, что кроме знания нескольких языков, способов защиты и нападения, а так же мгновенного умерщвления врага, надо было в совершенстве владеть способами совращения мужчин, да и женщин тоже.
Сначала, когда им крутили в кинозале порнографические фильмы, курсантки закрывали глаза от стыда, правда не все (Муравьев внимательно следил за своими подопечными и отмечал развращенных), но сцены из американских и немецких (разумеется, западногерманских) фильмов сначала оставляли глубокий след, который распахивал лично Муравьев, посещая по ночам девушек поочередно, делая из них женщин. Его коллеги назвали полковника половым гигантом, но на самом деле Валентин Сергеевич был очень скромным человеком. У него была семья, он любил свою жену и детей.
Но он был еще и профессионалом. Опять же сначала он вызывал оргазмы, но суть его методики заключалась в том, что в момент наивысшего наслаждения подопытной, он кричал на нее, бил, говорил о самом сокровенном курсантки. Он рассказывал о смерти близких, обзывал их свиньями и предателями.
Средств и методов ненависти к половому акту хватало. Правда не на всех это влияло. Были девушки, которым нравилось, когда их избивали и оргазм становился ярче и острее. Таких отзывали с курсов, брали подписку о неразглашении, но они обязательно где-нибудь проговаривались, и находились те, кто докладывал об этом. Участь предательниц была предрешена. Они оказывались в психбольницах, а особо неподдающиеся погибали в ДДП, от угара газом, или они «накладывали» на себя руки. Когда пришла сдавать экзамены оставшимся, то половой акт с красивыми молодыми солдатами (здесь Муравьев отходил в сторону) вызывала у них отвращение.
Марина сдала этот экзамен на пять. Ей и с первых занятий они казались ей чудовищными по своей безнравственности. Воспитанная родителями в строгости и понимании любви, как высшего дара людям, она никогда не испытывала оргазма. И эти занятия она возненавидела, как и самого Муравьева, так и всю эту контору. И лишь сила характера заставляла ее скрывать отношение к своей участи.
А когда она почти одновременно закончила и университет, и курсы, то полностью погрузилась в работу журналиста. Ее не трогали, лишь несколько раз в году она писала докладные записки о положении в средствах массовой информации, не особенно мучаясь совестью, потому что писала об уродах – взяточниках, тихих извращенцах, гадких людях. В отделе иногда посмеивались, читая ее гневные и эмоциональные обличения, и, нередко на таких же секретных агентах, как она.

- Опять прислали любовное письмо!
Марина Половцева, уже как заведующая отделом писем «Комсомольца Туркменистана», отбросила в сторону одно из очередных посланий, в котором ей признавался в любви парень из Чарджоу . Он писал, что видел Марину весной, когда она приезжала на завод в командировку.
«Мариночка, - писал он, - после того, как я вас увидел, не могу сомкнуть глаз! Вы такая красивая, такая чистая! Я решился написать и узнать, замужем вы или нет?»
И так далее - три листа пылких попыток привлечь к себе внимание. Знал бы он, какая она чистая! И что толку от ее красоты! Одна только морока, то шеф пытается затащить ее в постель, как будто жены ему не хватает, то в ЦК вызовут, и пошли сальные разговоры и предложения выехать на выходные в Фирюзу . И еще долго звонками донимают, будто ей делать нечего!
И здесь как бы в подтверждение ее мыслей раздался глуховатой трелью телефон на ее столе.
Марина подняла трубку.
- Марина Александровна?
- Да.
Она уже знала, что звонят оттуда.
- Не могли бы вы помочь нам написать статью в следующий номер? Это важно. Говорят из школы. Детали обговорим.
Марина узнала голос Муравьева. И это был приказ срочно прибыть на улицу Молланепеса.
- А как редактор?
- Он поддерживает вашу инициативу. Мы ему звонили.
Вот так, именно «вашу инициативу»!
Работают в КГБ быстро и четко. Редактор газеты может, и не знал, куда вызывают его сотрудницу, но он чутьем потомка коневодов из племени ахалтекинца чувствовал ее силу и испытывал ее и себя, пытаясь ухаживать за Половцевой по принципу приручения диких лошадей. Однажды в своем кабинете, он, Мурад, не выдержал и повалил на стол для заседаний Марину. Осталось чуть толкнуть и забросить себе на плечи ее ноги. Так он представлял себе долгожданное овладение русской девушки. Но она применила странный прием, в результате шеф оказался на полу, и она, держа его руку в захвате, прошипела: «Будешь инвалидом, Мурад-ага, если еще раз дотронешься до меня!» Марина, как коренная жительница Ашхабада, прекрасно знала не только город, но и его коренных жителей. Тогда она лишь усмехнулась, что было достаточно, чтобы дать понять ее высокопоставленному ухажеру тщетность его усилий. Русские не сдаются!
Вот тогда-то он и смекнул, что за птичка, эта Половцева.

Итак, ее срочно вызывают. Она быстро собралась и вышла на улицу из здания редакции, с виду напоминавшим барак. И это почти в центре столицы!
Можно было дойти до явочной квартиры пешком. Но срочность вызова заставила ее поднять руку.
Вместо такси остановился пожилой туркмен.
- Куда?
- В театр.
Академический оперы и балета был в двести шагах от домика за высоким дощатым забором, куда ей надо было прийти.
Водитель был очень интеллигентным и вежливым человеком, и предложение оплатить поездку воспринял с легким юмором
- Я признаю только одну валюту, - сказал он.
- Какую?
- Улыбку такой красавицы, как вы...
Марина щедро улыбнулась на прощание.
Вскоре она достала свой ключ, открывая калитку глухого забора. Лениво залаял алабай Маймун . И тотчас же замолк, узнав хозяйку, редкую на посещения, но хозяйку.
По дорожке, устланной жжеными красными кирпичами, чуть присыпанными песком, надо пройти четыре метра. На веранде уже кто-то сидел.


США. Ленгли. Метаморфозы жизни.
Уильям Джозеф Кейси родился 13 марта 1913 в г. Нью-Йорке. Он окончил Фордхэмский университет, получив степень бакалавра точных наук. Затем - юридическую школу университета св. Иоанна, получив степень бакалавра юридических наук.
Работал адвокатом, занимался бизнесом.
В 1943 г. поступил на службу в ВМС США. В том же году был переведен в УСС. Работал в секретариате штаб-квартиры УСС, затем направлен в Лондон на должность помощника начальника лондонского отделения УСС. В 1944-1945 гг. - начальник Отделения секретной разведки (Secret Intelligence Branch) УСС на Европейском театре военных действий.
После окончания 2-й мировой войны преподавал налоговое законодательство в Нью-йоркском университете и в Институте практического законодательства в Нью-Йорке, работал адвокатом в Нью-Йорке и Вашингтоне.
В 1966 г. баллотировался в Конгресс от округа Лонг-Айленд, штат Нью-Йорк в качестве кандидата от Республиканской партии, однако не был избран.
В 1968 г. участвовал в избирательной кампании будущего президента Никсона.
Через три года возглавил Биржевую комиссию (Securities and Exchange Commission). Прежде чем стать президентом и председателем Экспортно-импортного банка год поработал заместителем госсекретаря США по экономическим делам. Пытливость, связанная с поиском высоких учетных ставок обнаружила в нем некие исследовательские качества и, перед тем, как возглавить предвыборный штаб кандидата в президенты Рональда Рейгана он успел поработать в Президентском консультативном совете по внешней разведке в качестве «рядового», как он любил подчеркивать, его члена. Широта взглядов, напористость, умение не обращать внимание на такие вещи, как «совесть», «порядочность» послужило ему неплохим трамплином в служебной карьере, хотя, как покажут дальнейшие события, он не сможет правильно дать оценку событиям в Иране. Но 20 января 1981 г., вступив в должность президента США, Рейган в тот же день назначил Кейси директором ЦРУ. 27 января кандидатура Кейси была утверждена Сенатом, а 28 января он вступил в должность.

Доктор Браун стоял у окна своего персонального кабинета. Это первое утро его в качестве заместителя руководителя отдела научного анализа ЦРУ. Он несколько раз говорил не только себе, но Кейси, что будет чувствовать в Ленгли, как в своей тарелке. Аккуратность ведения финансовых дел как в качестве советника госсекретаря, так и на новом месте, позволила ему снять неплохой домик в окрестностях Вашингтона. Сара очень довольна была его перспективами, и ее не волновали долгие отлучки мужа, связанные ни с его старой, ни с новой работой. Ведь он был профессором... биосферы, ну, что-то связано с пустынями.
Это все соответствовало его легенде. Доктор Браун вел и до этого очень активную преподавательскую и научную деятельность: читал лекции, выступал на симпозиумах и конференции по проблемам биосферы. О том, что он раньше, еще студентом Йельского университета был осведомителем ФБР, а затем выполнял некоторые заказы ЦРУ, знало мало людей.
Два часа назад на встрече у директора ЦРУ его представили начальникам отделов и служб, и тотчас же завязалась серьезная дискуссия по характеру вспышек в Каракумах.
- Наш спутник засек очень странный выброс энергии, - докладывал инженер космического наблюдения Энтони Блэк. Это был молодой человек, в больших роговых очках, в рубашке стального цвета с короткими рукавами, но желтым галстуком. И это раздражало многих сидящих, и то, что говорил инженер. А говорил он невероятные вещи, пугающие не воображение, а перспективой оказаться в техническом отношении далеко позади русских. Тот же Энтони Блэк хорошо помнит свой поход десятилетним мальчиком в кинотеатр маленького городка, когда новый фантастический фильм был прерван и на сцену перед экраном вышел директор кинотеатра и сообщил с совершенно потерянным видом, что русские запустили в космос искусственный спутник Земли.
- Мы пропустили сигналы спутника через специальную программу компьютер. Оказалось, что мощная вспышка была засечена не на поверхности, что отметает вариант отражения активности солнца, а из глубины. Небольшой, порядка 200-250 ярдов. По времени пеленгации выходит, что выброс был сделан из некоей шахты. Если говорить о природе излучения, то такого мощного потока нейтронов…
Кейси оценивающе обвел взглядом сидящих. Упоминание о шахте - это вариант взрыва ракеты под землей. Если бы был пуск, то ракету засекли бы уже на высоте тысячи метров, но пуска не было. Только вчера Рональд предложил страшилку под голливудским названием «звездные войны». А уже сегодня русские показали, что имеют нечто, что может изменить весь мир, а может, и привести в их к полному господству в мире. И тогда от Советов можно ожидать чего угодно в их стремлении совершить, точнее довести мировую революцию до логического конца!
Он снова и снова разглядывал исподлобья собравшихся. Каждый из них по оперативному могуществу мог считаться министром обороны средней страны. Но им, как серьезным финансистам, нужны были неопровержимые факты, чтобы потребовать от бюджетного пирога лакомый кусок.
- Опустите ссылки на научные доказательства, они изложены в обзоре доктора Брауна, - предложил он инженеру.
Это один из немногих случаев, когда на совет директоров был приглашен вместе с начальником отдела простой инженер.
Энтони Блэк, используя шанс еще немного побыть на виду, приберег еще одну сенсационную деталь, которую вряд ли заметил этот выскочка Браун и которая должна ошеломить любого трезвомыслящего человека.
- О том, что это совершенно необыкновенный технологический прорыв русских, - сбавил и тон и даже как-то задушевно произнес молодой инженер, - говорит то, что спутник засек одновременно две вспышки. Когда мы стали раскручивать запись по времени, то вышло, что между выбросами, а их было два, прошли доли секунды, тысячная микросекунды реального времени. Полной совместимости по времени не было.
Теперь Энтони обвел взглядом сильных мира плаща и кинжала. Но, похоже, они еще не сообразили, а может, и никогда не поймут факта, о котором писал Герберт Уэллс в своих фантастических романах.
- Но в это мгновение – микросекунду – могли войти часы, дни и, а может и годы. При спектральном анализе вводные вспышки в пустыне «разбежались» в эффекте Доплера. На неопределенное время. Наши аналитики впервые поставили экспериментальные значения зависимости массы частиц и скорости... Объяснение фантастическое: это результат работы... машины времени!
Воцарилась тишина, не сразу последовали смешки, закончившиеся взрывом смеха. Но он быстро погас, оставив в сознании каждого присутствующего воронку. Мощную воронку!
Еще долго после совещания Кейси не знал, как подать это сообщение президенту. Рейган, актер с огромным опытом морочить мозги зрителям, но машина времени в его правление - это слишком! Если он об этом только заикнется, то весь мир поднимет его на смех.
Но то, что русским не надо ломать голову над ответным космическим оружием, если они смогут притащить образцы новейших вооружений из будущего, и, вполне возможно, изобретения самих же американцев! Да, такая перспектива достойна смеха, но только очень горького!
В Ленгли никогда долго не смеялись!
Доктору Брауну было приказано срочно лететь в Туркменистан, в Репетек. Служба агентурного влияния в тот же день вышла на своего глубоко законспирированного агента. В Туркмении была ночь.

Через 19 часов после вспышки.
Первого августа утро в Каракумах было таким же жарким, как все 90 дней прошедшие с апреля. Конечно, появились прецеденты. Аральское море, останавливавшее раньше своим «дыханием» средне-широтные потоки воздуха мощную преграду, становилось все более «дырявым» из-за катастрофического обмеления. Над Каракумами стали появляться в июне и даже июле (!) облака, а местами выпадал теплый дождь, который испарялся еще на подлете к земле. В Ташкенте, Самарканде, Бухаре, Чарджоу могли даже в самые жаркие месяцы года пройти быстротечные грозы. Туркмены, узбеки, да и русские старожилы удивлялись таким явлениям, и считали, что всему виной является непомерно масштабное выращивание хлопка-сырца, который требовал все больше и больше воды от Амударьи и Сырдарьи, впадавших в Аральское море.
Аликпер Гусейнов, буровой мастер, уже с утра пил пятую пиалу чая. Настолько крепкого, что будь у него слабое сердце, оно не выдержало бы. Но Аликпер прошел закалку в зоне. В молодости он напал с ножом на человека, слишком сладострастно посмотревшего на его жену. Срок был не очень большим, потому что человек этот выжил, Сегодня его сердце было взволновано от того, что по рации дежурный из треста «Небитдагнефть» передал ему содержание телеграммы на имя Гусейнова.
- Алик, тут тебе телеграмма из дома с пометкой «срочно». – В голосе дежурного, а это был Данилыч, которому перевалило за шестьдесят, но он еще не вышел на пенсию, не было скрыто раздражения. Текст был дурацким и не стоило бы ни его, ни человека на буровой тревожить такими пустяками! Но пришлось читать в микрофон. - Аликперу Гусейнову, буровому мастеру... - Слушай, когда твое имя будут правильно писать? - дал волю раздражению Данилыч. - Надо «п», а тебя через «б» называют!
- Сам ты через «б»! - Не выдержал мастер. - Читай дальше! Путаница с глухими и звонкими буквами в его имени была не случайна, это давал о себе знать резидент в Баку. Речь идет о задании.
- Сегодня гость проездом москвы вагон восьмой тчк подарком лично тебе дню рождения тчк ждет денек-два тчк дети просятся в зоопарк тчк мамед просит велосипед тчк лейла куклу тчк ждем тчк латифа тчк. Все я прочитал! Вопросы есть?
- Кто подписал?
- Я же читал, Латифа. Нет, подожди, напечатано Латипа. Вот безграмотные! - Девчонки совсем там сидят на телеграфе, вот и не знают, как писать.
- Хорошо, все спасибо, досматривай свои сны отец! - Аликпер отпустил кнопку связи.
Он уже знал, что ошибка в подписи - это подтверждение того, что это текст резидента. Пометка телеграммы «срочная» - дело не просто неотлагательное, а немедленное. «Сегодня гость проездом москвы вагон восьмой» - это означало, что появившийся вчера рядом с буровой человек прибыл действительно из столицы и имеет у себя некий аппарат, который далее назван «подарком». «Лично тебе ко дню рождения» - необходимо забрать этот аппарат. «Ждет денек-два» - За это выдадут двести тысяч долларов. «Дети просятся в зоопарк» - привести прибор в Репетекский заповедник. «Мамед просит велосипед» - добираться до Репетека на личной машине Аликпера. «Кукла» - после передачи немедленно ехать в Красноводск и поставить машину на паром, идущий в Баку. «Ждем» - ночью не спать, а ждать катера, который подберет Аликпера, прыгнувшего в море с парома. «Латифа» - в Иране встретят.
Аликпер насчитал семь 'тчк' - это означало, если все изменится и он не успеет передать прибор в Репетеке, то ему необходимо с ним лететь в Баку и принести его на явочную квартиру.
После такой телеграммы, а главное - суммы и без чая можно взбодриться. Но привычка, есть привычка! Долго ждал такого предложения мастер, он же инженер, окончивший до зоны Бакинский институт, там же завербованный туристом из Германии.
Итак, вчера прилетал вертолет. Сам же Аликпер ходил брать для себя почту и привел ребят за продуктами. Видел он какого-то русского, которого сопровождали и встречали, как дорогого гостя. Значит, это и есть москвич. Вот с кем надо будет иметь дело.
Гусейнов тотчас же дал телеграмму ив главк с просьбой предоставить ему отпуск на несколько дней за свой счет.


III

Тигион Звии
Гость тигиона дал себе полную волю. Сама красивая хозяйка была увлечена необычными для ее мира действиями молодого мужчины. Оказалось, что древний инстинкт женщины не пропал в ней. От акта к акту ее желания восстанавливались, и появившийся оргазм был бесподобным по силе ощущений. Она вдруг поняла, как были обеднены женщины ее времени.
Сначала диким показался ей обряд поцелуя в губы. В тигионах были бактерии, благодаря которым флора и фауна этого мира поддерживалась в определенном равновесии программой Великого Графиста. Но поцеловаться? Такого никому из землян не могло прийти в голову. А если бы и пришло, то было бы подвергнуто остракизму, а Великий Графист мог надолго оставить такого человека в Саркофаге, если даже «не забыть» о нем совсем. И то, что делал Сергей с ее телом и заставлял самою Звию совершать в ответ уже должно быть давно наказано. Совокуплений в ее мире не было, лишь Великий Графист мог соединять мужчин и женщин в специальных лабораториях, где происходил процесс искусственного зачатия. А сейчас ее связь с мужчиной, по всей видимости, даже поощрялось. Эта мысль ужаснула Звию, она неожиданно прекратила ласки и обратилась к Великому Графисту за разъяснениями. Такое было возможно в экстренных случаях, но если человек, оказывалось, зря потревожил Графиста, то мог быть наказан. Об этом им, людям, внушали с самого детства. И Звия впервые позволила направить мысленный посыл Ему.
- Находка модуля, потерянного тобой в далекие от нас времена, - услышала она голос машины, правящей миром Звии, и он показался ей усталым, - стала шансом поправить ход развития Земли. Мы зашли в тупик. Огромная масса человеческих тел может привести к разрушению всей нашей планетарной системы. Масса Луны подошла к критическому состоянию и она может сойти со своей орбиты спутника. Упав сама, она столкнет самою Землю, и все это станет причиной гибели всего человечества. Филиалы Саркофагов на Марсе и Венере уже не будут управляться с Земли. Необходимо менять путь нашего развития. И самой эффективной точкой, по моим расчетам, должно стать время твоего гостя. С его прибытием я начал эксперимент, и тебе, Звия довелось стать его непосредственным координатором. Суть опыта в том, что ты забеременеешь. Но плод твой будет вынашивать женщина, современница твоего гостя. Рожденный ребенок начнет вносить изменения в ход развития человечества, которое приобретет свойства нашего времени, и люди не будут разобщены, как сейчас. Я появлюсь раньше на миллион лет. И тогда мой строгий контроль сведется к рождаемости, к отбору людей. Ты первая совершила зачатие в самом его натуральном виде.
Великий Графист умолк. Звия была потрясена: она уже забеременела с рарешения самого Великого Графиста? Он принес в жертву себя.
И словно в ответ на свои мысли она услышала такое, отчего ее сердце впервые наполнилось состраданием.
- Я люблю тебя, Звия, - сказал Великий Графист, - я всех люблю в этом мире. И мне горько сознавать, что я оказался несовершенным. Но ошибки никогда не поздно исправлять, никогда!
- Значит, ты жертвуешь собой? – спросила Звия.
- Увы, всеми вами, мои дети. Но лучше не появиться, чем погибнуть так ужасно!
- И у нас не будет тигионов?
- У вас будет более прекрасный мир у каждого и у всех вместе! А сейчас я всех возвращаю в Саркофаг, а ты должна уйти вместе со своим гостем в его мир. Позволь мне обнять тебя на прощание.
Звия неожиданно ощутила себя в объятиях. Это были объятия человека. У него было дыхание и… она ощутила на своей щеке его слезы. И тогда Звия поняла, что Великий Графист никогда не был машиной. Он был самым умным и могущественным из всех живущих на Земле во все ее времена!


30 секунд после вспышки. Земля.
Он лежал на дне колодца и слышал, как его кто-то звал.
Он открыл глаза.
- Сэргэй! - неслось сверху. - Ты жив?
Жив? Что за глупый вопрос!
Сергей вскочил на ноги. Дно под ним закачалось. Лампочка не работала. Но он прекрасно видел в темноте. Ему доставало и той частицы света, что была наверху. И эта способность видеть ночной совой окрылила его. Давно ли он примерял очки, которые не стал брать по совету друзей. Глаза сразу "садятся"! А здесь, в кромешной тьме он видит и стену колодца, и самого себя!
Еще его будоражила память о сне. Да, он спал. Ему приснилась необыкновенная планета и изумительная женщина. Ей было очень много лет... Ее звали... Звия! И ей принадлежал мир со странным названием.
Тигион!
И они много говорили.
И Звия рассказывала о том, что с ним случилось в этом колодце, и как его перенес в далекое будущее модуль в виде шара.
Сергей посмотрел под ноги. Там лежал шар.
Сергей поднял его.
Шар был холодный, каким бывает металл, но почти ничего не весил... Странно.
И он придавал уверенность в том, что нет ничего невозможного в этом мире. Сейчас Сергей был готов взлететь и чувствовал, что для него это не составит труда, стоит ему только оттолкнуться и он окажется наверху...
-Сэргей!
Это был голос Мереда-ага. И слышал его Сергей так, будто они стоят рядом.
- Да, я! - Крикнул он вверх. И был уверен, что бригадир его хорошо слышит.
- Поднимаю "парашют".
- Я готов.
Трос дернулся. Сергей легко овладел "парашютом". Подъем был медленный и времени обдумать, что же произошло с ним, было достаточно.
И память словно прорвало. Он даже ощутил ту мгновенную боль, когда услышал хруст в позвоночнике. Прикрыл глаза от яркой вспышки шара. И снова радостно забилось сердце, когда он мысленно полетел над планетой. Затем были лаборатория, озеро, водопад... Он помнил, как звонил шефу на дачу.
Итак, он помнил все! И еще к нему пришло понимание того, что делать дальше. Если он хочет снова увидеть Звию, то ему необходимо никому не говорить о модуле.
И он положил шар в рюкзак. Когда он взял в руки модуль, то уже знал, что через несколько минут бригадир назовет Лемешева "шайтаном", и еще долго будет его тискать и осматривать, после того, как корреспондент невинно признался, что полез в песок и тот обрушился. Меред-ага удовлетворенно заметит, что нет ни царапин на лице москвича, ни ушибов на его теле. "Вах-вах" скажет он, спустившись через полчаса вниз и увидев полтонны песка, на котором остался след от человека. Его опыт, его чутье будет утверждать, что на дне этого колодца, который назовут "Лемешкой" произошло нечто, но то будут знать только москвич и Аллах.

Действительно, Сергея встречали как героя Космоса. Это и предсказывал его шеф Коганов. Ему пожимали руки, обнимали, называли настоящим пустынником.
- Что у тебя там вспыхнуло, - спросил бригадир.
- Снимки делал!
- Шайтан! Ох, шайтан!
В голосе Мереда-ага звучала радость, что все обошлось.
Через сорок минут он спустился, почти час осматривал дно колодца, а когда его подняли, качал головой, как китайский болванчик:
- Вот шайтан! Родился в белой рубашке! Я тоже – только в халате!


Через 13 часов 20 минут после вспышки.
Сергей спал на крыше домика.
Меред-ага, опасаясь за жизнь гостей, настоял на том, чтобы для него и инструктора была там расстелена кошма. Крыша предохраняла, конечно, условно, от ползучих гадов, а сваленная шерсть – от скорпионов. Если бы знал бригадир, что вышедшему из колодца москвичу не страшно ни одно существо на свете, то не волновался бы так за его жизнь.
Какагельды Байрамов чмокал губами и слегка постанывал. Вероятно ему снился минет, который совершала хорошенькая секретарь комсомольской организации швейной фабрики Валечка Сыркова. Лишь несколько дней Какагельды был на фабрике, но безумно влюбился в эту русскую чертовку. Ему казалось, что она не прочь развлечься с самим инструктором ЦК. И вот это исполнилось, но только пока во сне.
Но если бы он знал, что сейчас произойдет и какую красавицу он никогда не увидит в своей жизни!
Рюкзак, лежащий со стороны Лемешева, был не завязан. Из него выкатился шар, который ярко засветился, раздулся до размеров взрослого человека, и из него вышла Звия. Она была обнажена, но вытянула из шара нечто похожее на чемодан. Уложив модуль в рюкзак, она выбрала из чемодана костюм спортивного покроя, быстро в него облачилась, и, спрыгнув с крыши, стремительно побежала с чемоданом в сторону шоссе. Через час она вышла на трассу Мары-Ашхабад и остановила «Волгу», идущую в столицу Туркмении. Председатель колхоза «Красный Октябрь» Сапар Агаджанов с удовольствием остановился, не спрашивая ни себя, ни ее, как женщина, подобная пери, могла оказаться здесь, на трассе, в час ночи.
Он усадил ее рядом и только тогда задал явно запоздалый вопрос:
- Что с вами произошло, девушка?
- Так уж случилось, - ответила она, повернув к нему лицо. Ее огромные изумрудные глаза могли свести с ума любого человека.
- Но как можно такую красавицу бросить в песках?
- Я не брошенная, я Зоя, - ответила женщина из будущего, - я командированная. Успокойтесь, - она слегка дотронулась до руки председателя колхоза, - все будет хорошо, и со мной, и с вами. Расскажите, чем вы здесь живете.
Сапар Агаджанов по природе очень спокойный человек, совершенно выбросил мысли о причинах появления одинокой девушки на трассе. Он подумал, что именно так надо, так иногда поступают русские. Может это какая-то комиссия из Москвы.
Немногословный, он неожиданно для себя стал рассказывать о своей нелегкой доли председателя, когда надо крутиться и между районным, и областным начальством. Постепенно он рассказал о себе, своей семье, о жизни туркменского села. Он все время шмыгал носом. Когда этоособенно участилось, они проехали небольшую рощицу пустынных акаций, он в оправдание сказал:
- Как жаркое лето – у меня насморк. Не пойму, отчего.
Звия поднесла к Сапару небольшую блестящую коробочку.
- У вас аллергия от дефолиантов.
Она прикоснулась к нему этой коробочкой.
- Как теперь?
- Что как?
- Насморк не прошел?
- Насморк? Ах, да, куда все делось? Никакого насморка! Как это вам удалось, уважаемая? Вы доктор?
- Да,- улыбнулась она, подумав о Лемешеве, - в последнее время мне приходится возвращать к жизни и лечить. – И добавила, - в промежуток в 15 миллионов лет.
Председатель ничего не ответил на ее странные слова.
Через три с половиной часа они въезжали в Ашхабад. Утро обещало жаркий день – ни на горизонте, ни на всем небосклоне не было ни тучки. Сапар и Звия расстались у гостиницы самыми лучшими друзьями. Неожиданная попутчица дала Сапару все тот же небольшой приборчик и пообещала, что в колхозе «Красный Октябрь» больше никогда не будут делать опыления дефолиантами и ни у кого не будет насморка в середине лета.


Через 19 часов 20 минут после вспышки.
Проснулся Лемешев рано. Он чувствовал себя великолепно.
Сергей встал у края крыши. Высота - метра два. Внизу мягкий, и еще прохладный песок. Хотелось взлететь птицей, высоко, высоко! Не раздумывая, он взмахнул руками и прыгнул, готовясь спружинить при падении ногами. Но случилось нечто странное. Он летел к земле по очень странной траектории, которая напоминала очень растянутую горизонтальную линию латинской буквы "L". Вместо того, чтобы тотчас же упасть у стены кибитки, он оказался в пятнадцати метрах от нее, дотянув до корявого саксаула с раскоряченными ветвями.
- Вот это прыжок!
Сергей увидел идущего на него человека, поднявшего в приветствии руку. Это был буровик Аликпер Гусейнов, который вчера был в гостях у строителей колодца и говорил замысловатые восточные тосты.
- Приветствую гостя из Москвы!
Аликпер протянул для пожатия руку.
- Я еще не умывался, - Лемешев как-то неопределенно махнул своей рукой, словно хотел сбросить с нее что-то неприятное.
- Да, ладно, - смеясь, проследил за рукой мастер, - мы сами здесь ничего не моем, бережем воду в пустыне! Как спалось?
- Нормально. А у вас, что, с утра вахта?
- Вахта, вахта! Пойдем, дорогой ко мне! У меня есть хороший коньячок. Вчера вы погуляли, а я дежурить ушел. Хочется слегка расслабиться. Ты вчера в колодце фотографировал. А у меня есть фотолаборатория. Увлекаюсь, понимаешь... Хочешь, пленку проявим? Идет!
- А как ее промыть? Воду в пустыне берегут!
- На это у меня целая цистерна в песке зарыта с технической водой! Что нам литр-два! Через три дня привезут еще.
Ну, что ж, проявить пленку - неплохая идея, подумал Сергей. Ему самому не терпелось посмотреть, что получилось?
- Уговорил, Алик. Сейчас на крышу поднимусь, возьму рюкзак, там фотоаппарат.
Сергей по лестнице поднялся за рюкзаком.

Вагончик мастера был разделен на три части: нечто похожее на прихожую, затем небольшая конторка с канцелярским столом из ДВП и двумя скамьями в виде досок. За слегка приоткрытым занавесом в глубине вагона виднелись кровать и тумбочка хозяина. Заметив взгляд гостя, Аликпер показал рукой на свой закуток:
- Там у меня ящик с рукавами для работы с пленкой. Давай фотоаппарат, вставим пленку, зальем проявитель.
Сергей раскрывал рюкзак, и тотчас же наткнулся на шар стального цвета. Его заметил и буровик.
- Э, что за камень? Или это мяч?
- Это модуль, - начал было Сергей, - но осекся. Вообщем, вчера в колодце нашел.
- Дай взгляну, я ведь геологический факультет заканчивал.
Сергей нехотя протянул шар мастеру.
- Он почти ничего не весит! Это не камень, это высохшее яйцо, только форма у него идеальная для этого.
"Прибор! Это и есть тот «велосипед» из телеграммы! Как мне сразу повезло! - подумал Аликпер. - Но как там быстро узнали? Вот у них разведка! А может шар радиоактивный и его сами американцы оставили? Не зря двести тысяч баксов платят за его возвращение! Надо бы запросить вдвое больше! Хоть поживу как король!"
- Держи, - протянул Аликпер шар Сергею и получил взамен фотоаппарат Зенит.
Мастер ушел в свой закуток. Там он достал из холодильника початую бутылку коньяка, вытащил из аптечки таблетку теразина и бросил ее в коньяк. Не смертельную дозу, а так, вырубить на часа два-три человека можно. Затем Аликпер в специальном фотографическом ящике вставил пленку в бачок. Налил проявитель, стоявший тоже в холодильнике и посмотрел на часы. Через три минуты можно промывать и фиксировать пленку.
Они выпили по полстакана, Сергей закусил долькой разломанной холодной плитки шоколада. Мастер не успел выпить, посмотрев на часы:
- Нельзя, чтобы перепроявилось. Черное все будет!
Сергей нередко пил коньяк. В этом стакане ему показалось некое искажение вкуса. Знание того, что ему подмешали снотворное, пришло тотчас же, как и то, что ему не грозит опасность потерять над собой контроль. Он закрыл глаза, и перед ним предстала тихая суета бригадира за ширмой, когда он разливал коньяк по стаканам. Таблетки с теразином. Сосредоточенное лицо, с еле уловимой ухмылкой.

Бегство Аликпера
Принципы жизни Сергея были просты и незатейливы. Он считал, что встречи с людьми обогащают его. Хороши ли эти люди, или плохи, это уже другой разговор. Мотивы поступков, поведение, мысли, высказываемые откровенно или служащие щитом скрытности характера - вот что было интересно журналисту. Лемешев был наделен и интуицией, и прозорливостью. Все в меру и в соответствии с личным жизненным багажом. О том, что буровой мастер не спроста пришел утром, Сергей понял сразу, еще у куста саксаула. Но последовавшее за этим знание о замыслах Аликпера поразило его своей неожиданностью.
Мозг работал четко и ясно. А шар, на котором лежала рука Лемешева, как бы успокаивал: "Пока я с тобой, тебе нечего опасаться! Но сейчас покажи себя засыпающим или уже спящим..."
Аликпер, залив в бачок закрепитель, отодвинул занавес. Москвич сидел на длинной скамье вдоль стола, его руки лежали перед рюкзаком, ладонь правой руки лежала на шаре. Сам Сергей спал.
"Готов, - подумал Аликпер, - надо бы его перетащить на кровать. Пленку можно уже сушить, хватит и пяти минут. Вертолет прибудет через двадцать минут. Все идет, как надо. Пока хватятся москвича, я буду далеко".
- Эй, друг, - толкнул он Сергея, - тебе плохо? Давай я положу тебя на койку. Поспи немного.
Москвич промычал что-то неопределенное. Мастер просунул две руки гостю под мышки. Вскоре он заботливо укладывал гостя поверх одеяла на свою кровать.


Репетек, Туркмения, биосферный заповедник
Директор биосферного заповедника Веисов сидел в своем кабинете, окна которого выходили на шоссе, соединяющее Чарджоу с Ашхабадом. Он отвлекался, когда смотрел на проходившие мимо машины. Особенно он завидовал пассажирам автобусов. И не важно было, в какую сторону тот направлялся. Ехать! Вот что хотелось Сувхану.
Кондиционер еле вытягивал из себя прохладу, хотя было около десяти часов утра. На солнце было всего 32 градуса по Цельсию. Многие сотрудники уже поработали с восходом солнца в пустыне, а теперь сидели под тенью гостиницы заповедника перед самой развесистой акацией в Центральных Каракумах. Лишь Вера Колобова все еще оставалась в зарослях черного саксаула наблюдать за ящерицами. Она готовила кандидатскую диссертацию о грызунах Каракумов. Ей было почти 50 лет. Но она хотела быть кандидатом биологических наук. Даже если получит степень вместе с пенсией!
Неожиданный звонок заставил вздрогнуть директора заповедника.
"О, Аллах, - подумал он, глядя с недоумением на телефонный аппарат из черного эбонита - тот тоже был старым и, наверное, его поставили его сразу же после войны, - кому сейчас хочется говорить? Мне? Нисколько!
- Салам алейкум!
Сувхан Вейсов узнал голос замминистра. Он даже вскочил от волнения, вытирая потной рукой лоб.
- Здравствуйте, здравствуйте, уважаемый Сергей Павлович!
Так уж получилось, что замминистра, русский, обратился к директору по-туркменски, а подчиненный - по-русски. И все встало на свои места.
- К нам, точнее, к вам, едет американский ученый. Это доктор Браун.
- Вах, вах! Это тот Браун, что написал монографию о пустыне Мохаве? Я читал... Интересный взгляд! Но почему он не дал и понять, что собирается прибыть к нам?
- Да, это несколько неожиданно для нас, потому что такие вещи обговариваются как минимум за пол года. Но выяснилось, что везде ему дали "зеленую" улицу. Завтра он прилетает в Ашхабад, возможно к вечеру вы встретите его. Договорились?
- Встретим, все расскажем и покажем.
- Вот и чудесно. Сагбол, яшули !
- До свидания, Сергей Павлович!

Буровая. Вагончик Аликпера Гусейнова.
Аликпер, убедившись, что москвич спит, быстро выхватил шар из рюкзака и выскочил из вагончика. Рядом стояла его личная машина "Победа", заправленная бензином и радиатором, залитым водой по крышку. Ключ от машины был всегда с Аликпером.
Он завел машину и прижимаясь к кустам с редкой травой направился в сторону трассы "Ашхабад-Чарджоу". До нее было 89 километров. Это часа два езды по пустыне.
При первых же звуках заработавшего двигателя Сергей поднялся и увидел уходящую от поселка буровиков "Волгу".
"Далеко не уедет", - подумал Сергей. Он сел на ступеньки крыльца перед дверью в вагончик с мыслью, что пришло время подумать. Подумать о том, что произошло.
О том, что колодец стал дверью в другой мир, репортаж не напишешь. Это одно. Но уже известно об этом неким людям, которые уже охотятся за модулем. На кого Аликпер работает? Если он украл шар, значит, о модуле стало известно за бугром? Израиль? Возможно. Но у него нет спутника, который бы засек работу модуля. Выходит, это разведка США.
Следовательно, он, Лемешев уже стал объектом изучения. Почему тогда медлит КГБ? Наши уже не церемонились бы с ним! Психотропные таблетки, яркий свет в глаза, допрос двух – «хорошего» или «плохого» дознавателя. Все это впереди, если его поймают. О чем он скажет в «конторе глубокого бурения»? О том, что он «воскрес» и затем провел бурную ночь с девушкой, которой исполнилось 1237 лет? Ученые станут изучать модуль. Обливать его кислотой, ставить под пресс, что бы вскрыть, а при неудаче, когда поломают не один механизм сдавливания, пронзать рентгеновскими, да и любыми другими лучами? Нет, ему этот дурдом не нужен!
Что остается?
Наложить на себя руки? Кажется это невозможно, потому что Звия изменила структуру клеток его организма.
Уйти в мир Звии? Но что он будет делать в ее уединении? А потом по графику усыпят в Саркофаге и разбудят вряд ли одновременно со Звией. И разбудят ли, если он отстал от них по знаниям на миллионы лет?
Исчезнуть, затеряться в этом мире? В СССР это невозможно, если только не пойти к Агафьевым на постой в сибирскую глухомань. И чем это лучше тигиона, где только подумай о бутерброде и он у тебя в руках! Податься в США? Это такое же государство, которое ради гонки из-за технологий пойдет на все? Затеряться в джунглях тропических стран? Впрочем, это одно и то же, что исчезнуть в Сибири.
Итак, вывод - он себе не принадлежит. Но ему принадлежит модуль, который остается последним его прибежищем. Надо его срочно вернуть!
Сергей встал, прошелся, обошел вагончик и пошел по следам уехавшего автомобиля. Сначала ровно, затем ускорил шаг и, не почувствовав ни малейшего намека на усталость, побежал. Но не как обычный бегун на стадионе. Его шаги увеличивались по мере желания преодолеть за один толчок как можно больше расстояния. Он почти летел, слегка касаясь ногами земли. Это было ощущение свободы, большей свободы от привычного тяготения земли! Это было великолепно! Ну, теперь он еще поживет в этом прекрасном мире! Он станет олимпийским чемпионом!
Маленький Мук в сапогах-скороходах! Да, его бег был сказочным!
Но управляемым ли?
И Лемешев вдруг резко остановился. Прямо перед застывшим в ужасе пустынным зайцем.
И вовремя. Вдали, в метрах трехстах от себя он увидел машину Аликпера. Она не двигалась, а буровой мастер обходил ее кругами.
Аликпер взбрасывал руками, как это делают водители, которым неведомо, почему такой надежный транспорт отказывает, и не поможет ли небо в этом пустяшном для Бога деле?
В надежде кому-нибудь поведать о своем горе, Аликпер поднял голову и увидел Лемешева. Тот спокойно шел к нему.
Буровой мастер стал протирать глаза. Но москвич приближался. То была не машина, то был человек из Москвы. В руках за уши он держал зайца.
Аликпер забежал со стороны водителя, посмотрел на приборную доску. Расстояние было пять километров. Прошло девять минут!
Он бросил свое тело внутрь, открыл бардачок. Шар был на месте. Но ведь этот шайтан-москвич шел за ним, за этим шаром. И он обязательно отнимет его.
Аликпер поднял сиденье пассажира и вытащил оттуда новенький «макаров». Тот был заряжен. Из десяти патронов лишь два он использовал вдали от буровой, стреляя вот по таким зайцам, что в руке этого шайтана. Мастер снял пистолет с предохранителя.
Но когда он вышел, Лемешев уже стоял рядом с машиной.
- Уважаемый, - сказал он, - верните шар. Он мой.
- Нет! Ты должен спать, гяур! - воскликнул Аликпер.
- На меня теразин не действует, - Сергей протянул руку, - шар!
- Ну, тогда, пули подействуют!
Раздались три выстрела подряд. Но москвич даже не шелохнулся. Он протянул Аликперу руку, сжатую в кулак. И когда открыл его, на его ладони лежали три пули.
Другой рукой Лемешев подал Аликперу зайца:
- Бери, он уже совсем ручной!
- Шайтан! Ты шайтан, гяур! - Аликпер бросился на колени. - Нет, ты сам Азраил ! Пощади! Бери свой шар! Но не убивай!
И он с возрастающим удивлением увидел, как этот небожитель, спустившийся на землю, протянул руку к открытой дверце машины. И к нему на ладонь лег шар.
Затем он быстро перекочевал в рюкзак, и тот снова оказался на спине москвича.
Сергей пристально взглянул на мастера:
- Кому стал нужен модуль, Аликпер?
- Моим друзьям.
- Каким друзьям?
Мастер суетливо завертелся. Но под пристальным взглядом москвича кивнул головой на запад.
- Они далеко.
И вдруг он сел на песок рядом с машиной, обхватил голову руками, и, покачиваясь из стороны в сторону, как китайский болванчик, разрыдался:
- Вай-вай, что будет со мной?
Что здесь скажешь, судьба предателей везде одинакова: и свои не пожалеют, и наниматели тоже…

IV


23 часа 30 минут после вспышки. Колодец. Центральные Каракумы.
Его уже искали. Когда он вышел из-за бархана с видом путешественника, внимательно знакомящегося с природой, ему простили свое беспокойство. Солнце уже пригревало. Но Сергея это абсолютно не беспокоило. Он чувствовал необычайный комфорт. Он думал о том, что его новый организм все-таки прихватил часть свойств тигиона, потому что ему не было ночью холодно, хотя температура в пустыне падает до пяти-семи градусов, а то и меньше, а сейчас, когда на солнце подкатывало к 30 градусам, он не чувствовал жары. Кожа не поддавалась загару и не меняла цвет.
Минут семь назад, он уходил от Аликпера не спеша, раздумывая над своим положением. Мысли крутились о перемене профессии. Теперь ему можно запросто идти в разведку. Ведь он супермен.
Как бы в подтверждении этой мысли он увидел убегающую лису. В несколько прыжков догнал ее и стал бежать, петляя, как и она. Смеялся, пугая животное. А сам поражался собственной реакции. Все преграды на такой скорости он успевал обходить.
Когда он оказался перед высоким барханом, то не выдержал и прыгнул вверх. И не рассчитал, оказавшись по его другую сторону, зависнув над кустарником.
Именно зависнув, потому что какая-то сила не давала ему приземлиться на колючки и предложила скольжение в сторону. Так он оказался на песке, а не на кустарнике.
Он разлегся на песке и сомкнул глаза.

-Ты станешь мостиком, который свяжет две наши цивилизации. - Звия сидела рядом с ним на кровати. - Дальше идет самая тонкая часть проекта. В ней техника минус чувства.
- Какого проекта? Мы ни о каком проекте не говорили.
- То, что между нами произошло, изменит мир. Твой мир. И мое время изменится. У нас должно быть все по-другому.
- Что же произойдет, - спросил Сергей. Он был удовлетворен близостью со Звией. И подумывал о том, не начать ли все сначала. Усталости он не чувствовал.
- Уже произошло. Я беременна, - она посмотрела на Сергея с чувством благодарности, -но родить нашего ребенка должна другая женщина.
Вот так, вероятно заявляют о своей беременности миллионы женщин. Но чтобы так быстро, не сходя с кровати? Это что-то новое. А, то, что Звия хочет передать рождение их ребенка неизвестной женщине – это вообще не укладывается в голове.
Сергей тупо смотрел на купол дома Звии. Он золотился первыми лучами солнца. Это было солнце искусственного мира. Такие солнца всходят сейчас у миллионов не спящих в Саркофаге землян в их дома-тигионах. Но, вероятно никто из живущих не имеет проблему передачи еще не родившегося ребенка другой женщине, живущей 15 миллионов лет назад. А вот в этом тигионе все возможно!
Звия улыбнулась:
- Извини, я не удержалась, прочитала твои мысли. Я буду стараться больше не пользоваться своим преимуществом.
Он посмотрел на нее. Действительно, виноватый вид, готовая покорность…
- Все это дико. – Сергей все-таки вскочил с кровати и, не обращая вынимания на свою наготу, зашагал из в угол, правда угла при его приближении как-то расплывались, становясь полукруглыми. – Сама придумала или кто-то тебя принуждает к этому?
- Это решение Великого Графиста.
И Звия рассказала о поручении главного правителя Земли.

Он открыл глаза. Пустыня. Гребень бархана. Рядом пробежала ящерица. Затем послышалось более громкое шуршание. Он увидел, как к его ноге подползает змея. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
Он знал, что змея его не тронет.
Та, словно увидела камень, прижалась к нему и, извиваясь, постаралась сбросить часть омертвевшей чешуи.
Итак, он сверхчеловек прежнего Сергея больше нет?
От этой мысли его передернуло.
«Подожди, - сказал он себе, - но ведь чувства остались. Осталась и память о своем прошлом. Он помнит о матери и отце. И помнит более обостренно, чем это было всего несколько дней назад. Он помнит запахи детства. Он помнит слова, брошенные ему родителями, он помнит все, словно с его мозга сняли пленку…
И чувства! Он еще любит Наденьку, хотя переспал уже со множеством женщин, и с одной из далекого будущего. Он был пленен ее красотой, ее новизной.. Но Звия не всколыхнула у него чувства любви. И он не мог понять, почему его сердце молчало.
Может быть его реакция на близость самой страшной пустынной змеи – гюрзы говорит о том, что он - камень. Но правда ли это?
Лемешев еще не знал, что ответ на этот вопрос придет к нему в этот же день.

Его встретили с восторгом. Смысл этого восторга был в том, что он не был ужален змеёй, укушен вараном, его не хватил солнечный удар, и он оклемался от вчерашней попойки. Сергей обнялся с бригадиром и с инструктором и главным инженером, словно отсутствовал не один месяц, как раздался звук летящего вертолета.
Вскоре на площадку перед строителями опустился вертолет. Открылась дверь, и из него вышла девушка в летнем сарафане, достаточно откровенно открывавшем ее прекрасные белые плечи и стройные ноги. Инструктор ЦК Какагельды узнал в ней журналиста молодежной газеты Марину Половцеву.
Он, обуреваемый джентльменскими инстинктами, бросив на прощание Сергею извинительный жест, поспешил к девушке под лопасти вертолета.
- Ай, какая неожиданная встреча! - залопотал он. - Как вы кстати! Как вы узнали про нашего гостя?
- Ах вы, недогадливый! Организовали приезд, так сказать на мой объект, коллеге из Москвы, а про меня забыли?
Марина слегка подтянула к себе Какагельды за галстук, словно опасалась, что инструктора поднимет на лопасти вертолета, которые уже остановливались.
И выглядели эти два человека как заговорщики.
- Я же два раза прилетала сюда, это мой объект!
- Вах-вах! Наша вина, драгоценная ханум, что мы ничего не рассказали вам о нашем госте! Но твой редактор? Это он все сказал?
Какагельды умел быть по-восточному расторопным и услужливым. Он смекнул, не иначе здесь проявилась воля первого секретаря ЦК. Вертолет - это не шутки!
Марина махнула рукой, ну что теперь, мол, говорить, время ушло!
Какагельды, прекрасно разбиравшийся в тонкостях этикета бюрократии, вдруг почувствовал страх: ему пригрезилась страшная сила, исходящая от этой Половцевой. И к строителям привел ее верный раб.
И она прекрасно поняла его состояние. Именно это чувство власти над людьми не дала ей порвать с КГБ.
Да, здесь она хозяйка положения! Она видела, как зорко следят за обстановкой первый и второй пилот вертолета. Эти ребята много обучены, не только водить летательные аппараты!
Операция началась!

Лишь главный инженер Дурды остался самим собой. Он радостно приветствовал Марину, решив, что москвичу прислали эту девушку для развлечения. И он представил ее Сергею.
Марина первая протянула руку и молодые люди обменялись приветствием, с интересом разглядывая друг друга.
Марина подумала, что москвич прекрасно выглядит для прилетевшего с северных широт, на него не подействовали ни постоянное движение, ни условия пустыни. Очень красивый мужчина, выглядет так молодо, что не скажешь, что ему за тридцать! Ах, что станет с ним, если его затаскают по кабинетам следствия? А оно уже идет... Ведь ради этого Лемешева поднят на ноги весь комитет Союза!
- Не может быть! – неожиданно вырвалось у Сергея.
- Что не может? - ошарашено спросила Марина.
Сергей смутился, как он проник в ее мысли? Разве это ему доступно?
И вывернулся:
- Я не могу поверить в то, что такая красивая девушка приехала сюда!
Получилось напыщенно и глупо. Мол, что ей здесь делать?
- Эта красавица уже спускалась в колодец два раза, - встал на защиту девушки Меред-ага.
Ему, как давнему знакомому Марина пожимала руку с особым чувством.
- Да, я была здесь на отметке 170 метров. Вода даже и не предвиделась.
- Если не было воды, почему не прекратили строительство? - поинтересовался Сергей.
- Меред-ага положил на чашу весов свой авторитет бригадира, - ответила Марина. - Здесь хорошие пастбища, они дальше, в низине. А воды нет. А вы были на дне колодца?
- Был! - ответил за Сергея главный инженер. - Вчера спускался.
- Почин? - улыбнулась Марина. - Как вам там не страшно было?
- Он герой! - спутал всю беседу Какагельды. - Мы хорошо отметили его спуск. Он хулиган, внизу слез с «парашюта». Хорошо, что все обошлось!
- Вы делали внизу снимки?
- Да, старался, но не получилось, - виновато развел руками Сергей. - Пленку мне проявил буровой мастер, но она оказалась засвеченной.
- Жалко. Так вы и поднялись с пустыми руками?
- Да, можно сказать, - сказал Сергей.
- Тогда я спущусь по вашим следам сама! Может мне повезет! Поможете Меред-ага?
- Нет, не помогу. Я вчера все закрепил... там все сохнет, - ответил бригадир. – И уже стала пробиваться вода. Мы будем готовить колодец к приемке.
- А было что заделывать? – не отступала девушка.
- Полтонны песка высыпалось, - ответил Меред-ага. И добавил. - Наш гость в счастливой рубашке, как говорят русские, родился!
- Ну-ка, ну-ка...
Марина осмотрела рубашку Сергея. На ней не было ни пятнышка, от нее исходила невероятная свежесть.
- Как это у вас, получается, - удивилась девушка, - и песок вас не задел, и в ближайшую прачечную успели сбегать? И кто-то здорово утюгом поработал? Фантастика!
- Это в Москве сейчас так стирают и подглаживают...
Сергей заметил помощника пилота, который напряженно слушал их беседу.
Именно в это время Марина оглянулась на него. Произошел мгновенный обмен взглядами.
- Хорошо, я тогда просто подготовлю свой материал, - наконец сдалась Марина.
- Тогда мы сможем вернуться сегодня же в Ашхабад? - тут же выступил помощник пилота. Он был похож на атлета, которому хотелось немного позабавиться подбрасыванием пудовых гирей. Мышцы играли, взгляд прошивал все подряд...
- Да, похоже, мы скоро вернемся, - ответила Марина.
Но этого не произошло. События стали развиваться в совершенно неожиданном направлении.

24 часа после вспышки. Колодец. Центральные Каракумы.
И гости, и строители уже больше часа сидели в кибитке, ожидая, когда Марина вдоволь поговорит со строителями, наснимает вдоволь своим фотоаппаратом.
Солнце в пустыне стало огромным. Его красный овал, испарения песка искажали перспективу, был виден в открытую дверь. И сразу же повеяло прохладой. Пустыгя быстро отдавала тепло.
Говорили о всяком. Когда в кибитку вошла Марина, Сергей рассказывал о московской жизни. Он говорил интересно, с живым юмором.
- У меня есть хороший знакомый Борис Велицын. Он знает всех артистов и знаменитостей страны. Через него я познакомился с Владимиром Ивановым и его милейшей супругой.
- Это он играл Олега Кошевого в фильме «Молодая гвардия»? - живо спросила Марина.
- Да. И он вел на протяжении многих лет дневниковые записи. Некоторые мне показывал. Например, про сына Сталина Василия. Бесшабашный был гуляка и не мог обходиться без любимого им артиста. В каких только ресторанах их не видели вместе... Но больше в Астории. Вот приглянулся и все тут!
На пороге показался Виктор.
- Я получил по рации предупреждение, - сказал он, выразительно вглядываясь в Марину, не пора ли, мол, перейти к более решительным действиям, - нам дают два часа.
- Это так необходимо?- спросила Марина
- Присоединяйтесь к нашему столу! - пригласил пилота Какагельды. – Мы тут Марину уговариваем остаться на ночь. Улетайте, а утром мы все уместимся в вашем вертолете.
- Решайте, как хотите, - сказал атлет-вертолетчик. Я присмотрел тут вагончик. Он не закрыт?
- В песках ничего не закрывают, дорогой, - сказал бригадир, - нет, не закрыт.
Марина села с Лемешевым рядом на пол, и он стал ухаживал за ней. Девушка старалась, чтобы ее ноги, в меру полные, стройные и оголенные в таком положении почти до трусиков, были повернуты к нему коленями. Выходило так, что она просто прижималась ими к Лемешеву.
Он же скрестил свои на турецкий манер, сидел гордо, не шелохнувшись, как истинно восточный человек, не меняя положения.
- Где вы так этому научились? - с восхищением тихо спросила Марина. Но шепот не получился - все услышали.
- А ведь еще вчера наш гость маялся, как ему лучше сесть, - покровительственно похлопал Дурды по плечу Лемешева. - А сейчас сидит как истинный бахши. Это вы в колодце так натренировались?
Все засмеялись.
Сергей шепнул Марине: «Чего смеются? Я был там убит».
- Ну и шуточки у вас!
Марина потянулась за виноградом, который привезла с собой. Она чуть привстала и невольно все взгляды мужчин обратились к ее оголенным белым бедрам.
«Надо было взять с собой подругу, - подумала она. - Они же меня глазами сто раз изнасиловали. Что этот инструктор, бабник, что инженер, что все строители, давно не видавшие жен. Только москвич выдерживает такт. Да, он еще тот мужчина!»
- Расскажешь мне после про свое воскрешение, - шепнула она, перейдя на «ты» и громко добавила, - Сергей, пойдем, прогуляемся...
Они поднялись и вышли за дверь. Навстречу шел все тот же Виктор. Он кивком головы подозвал Марину. Хотя они стояли в десятке метров от Сергея, он слышал, о том, что осмотр колодца ничего не дал, пленка, действительно, была проявлена, но валялась засвеченной в вагончике Аликпера. Специалисты определят, что испортило чувствительный слой. Пора докладывать в центр.
Даже когда они пошли к вертолету, Сергей, не напрягаясь, а это было почти тридцать метров, слышал, как она передавала по рации: «Контакт установлен. Осмотр колодца показал, что радиации нет, стенки не оплавлены. Некое круглое тело находится в рюкзаке Лемешева. Во время следующего сеанса доложу подробнее, что это. Возможен вылет ночью».

Марина вернулась, и они с Сергеем ушли в пустыню. Надолго.
Ветер, дующий с запада, постоянно играл с сарафаном девушки, задирая его, словно нетерпеливый любовник. И она поправляла, большей частью механически, подол.
- Да сними ты его! - смеясь, предложил Сергей.
- Да? А это идея! Почему бы и нет, - сказала девушка. - На мне купальник.
Они уже прошли первый бархан и направлялись ко второму, менее высокому, но более объемному в диаметре. Марина отстала.
Сарафан был сброшен и Сергей по достоинству оценил фигуру Марины, когда она его догоняла, легко преодолевая сыпучий песок. Конечно, в ее теле не было безукоризненных пропорций, но девушка казалась более живым человеком, чем Звия.
- Так о каком собственном воскрешении ты мне говорил? – спросила девушка, слегка запыхавшись.
Это был тот вопрос, ответ на который должен был расставить все по своим местам. Сергей выбрал честное признание, пусть нелепое и фантастическое...
- Марина, я видел, как перевернулся мир. В буквальном смысле!
- Что это значит? Это связано с тем, что ты носишь в рюкзаке?
- Да, и благодаря модулю я воскрес.
- Не понимаю. Ты серьезно?
- Я тебе все расскажу, но не потому, что ты агент КГБ, - Марина с изумлением, но сердито посмотрела на него, - ты же не отстанешь. Это ясно. Но, предупреждаю, тогда и у тебя изменится жизнь, но возврата к прошлому не будет. Так мне кажется. Скажу, что я не тот человек, который жил в Москве, и не тот, что летел сюда, в Каракумы, на вертолете, и даже когда спускался в колодец. И я тот, кто пережил свою смерть, даже не заметив этого. Последние сутки представляются мне чем-то наподобие сна с перерывами. Если я тебе все расскажу, то ты переживешь нечто похожее, пусть не смерть, но прежней никогда не станешь! Согласна?
«Чепуха, - подумала девушка, - он или искренен, но тогда любит читать фантастические рассказы, или хитер. Он же вычислил меня. Неужели он мой враг, враг моей страны, враг моей жизни?
Сергей останови ее, повернул к себе, взял за плечи:
- Я не враг!
Марина встала как вкопанная:
- Ты что, еще и мысли читаешь?
- Читаю. Я слышал твое донесение по рации. Повторить?
- Повтори...
- «Контакт установлен. Осмотр колодца показал, что радиации нет, стенки не оплавлены. Некое круглое тело находится в рюкзаке Лемешева. Во время следующего сеанса доложу подробнее, что это. Возможен вылет ночью». Достаточно того, что бы ты мне поверила?
Марина смотрела на него с изумлением. Нет, все это не похоже на обычное задание! Здесь какая-то мистика!
А Сергей не унимался:
- Видишь того тушканчика, что на нас смотрит?
Марине было не до пустынных зверьков! Но, все-таки, проследила взглядом за его рукой. В ста метрах от них застыл в смиренной позе просителя, сложив передние лапки на груди, зверек.
Сергей, словно огромное кенгуру, неимоверными скачками бросился к зверьку, но то час же вернулся к девушке. За шею, как котенка, он держал тушканчика.
У Марины все поплыло перед глазами. Она села на песок.
- Господи, какая я дура! - воскликнула она. - Во что же я вляпалась? Это же невозможно!
Сергей сел рядом, отпустив зверька. Тушканчик посмотрел на него, как бы спрашивая: «Я свободен?» и бросился наутек к своей норе.
- Кто ты, прыгающий быстрее зверя? – закричала Марина. - Ты прилетел с другой планеты? Ты человек или какой-то робот, засланный к нам? Я не пойму, что происходит! Объясни!
В ее голосе было столько отчаяния и страха, что Сергей не выдержал и обнял ее за плечи. Марина прижалась к Сергею, но сразу же отстранилась. Ее добила рубашка Лемешева, которая еще сильнее излучала необычайную свежесть. «Ангелы не потеют», - почему-то подумала девушка и разрыдавшись, уткнувшись в плечо мужчины.
Это единственное, что могла сделать агент КГБ в этой странной обстановке.
Сергей смотрел на запад, куда почти стремительно скатывалось солнце.
Когда она успокоилась, и отодвинулась, Сергей вынул из рюкзака шар и протянул его девушке:
- Вот цель твоей командировки. Я отдам его тебе. Но захочет ли он оставаться в твоих руках?
- У него есть выбор? - спросила Марина, вытирая глаза маленьким шелковым платочком, державшим запах тонких духов. Но и этот запах казался грубее того, что исходил от одежды Лемешева.
- У него, похоже, да, - усмехнулся Сергей, - но у нас - нет!
И он стал рассказывать о том, что с ним произошло. Об этом модуле, о прекрасной и почти пустой планете, о Звии и ее тигионе.
- Невероятно, но...
Так несколько раз вскрикивала девушка. И Сергей ей неизменно отвечал:
- А шрам здесь? Ты видишь его? Ах, да это не твой шрам!
- А мениск? Он в как влитой, и это через семь лет! Я могу гонять в футбол... и вывести страну в число победителей мира. Раз и навсегда!
- А здесь был порез... Но его нет! И ты думаешь, что твои друзья по конторе возьмут меня? В меня уже стреляли с метра! Я отдал пули стрелявшему, и он сошел с ума!
Он рассказал Марине об Аликпере.
Погоня Сергея за агентом ЦРУ, отданная пригоршня пуль…Да начни она рассказывать эту историю в кабинетах с государственными гербами и высокими потолками, поверит ли ей кто?
Она представила встречу с председателем республиканского КГБ Сергеем Ивановичем Ежовым. И тот обязательно спросит: «А хрен у него работал, когда рассказывал эти сказки?»
«Что? Я не знаю, товарищ генерал…»
«Я тебе не товарищ, Половцева, а твой начальник. Лечь должна была последней сукой, но выведать его секреты! У тебя, что, давалка испортилась? Е… вашу мать!»
Марина однажды присутствовала на полугодовом разборе деятельности внештатного актива. Там не стеснялись в выражениях.
И эта предполагаемая сцена вырвала последний кирпичик в огромном здании жертвенности, фанатичной убежденности, что партия все знает и несет за все ответственность. И это здание моментально рухнуло.
Она оцепенело смотрела на темнеющий горизонт, и ей казалось, что ее собственная жизнь находится там, и на нее с пугающей неотвратимость надвигается темнота. И от одной только этой мысли она устала, потому что пришло понимание, что Сергей прав: земля враз уже ушла из-под ее ног! Из под ее красивых ног, которым нужна опора!
И вот она одна против такой мощной организации, как КГБ. И никогда не была с ней заодно, потому что была тем болтиком, который выпал, закатился под огромную машину. Пройдет механик, заметит освободившееся место и приладит новый. А кому нужна какая-то заведующая молодежной газеты? Да пропади она, кто ее будет искать? Родителей нет, мужа нет, даже любовника и того не заимела!
Марина поежилась, передернула плечами:
- Обними меня, мне холодно, а в тебе столько тепла!
- Я стал всяким, сейчас - как атомный реактор, - хмуро, видимо тоже от своих невеселых размышлений, сказал Сергей, но лег спиной на песок, а Марина примостилась на его руке, сжавшись в комочек, который слегка вздрагивал от волн холода, накатывавшихся вместе с мыслями об ужасном положении. Но все-таки она успокоилась, похоже даже вздремнула. Ее голова лежала на груди мужчины. И девушка стала тихо, словно боялась, что ее подслушают, рассказывать о своей жизни.
Ей было, что рассказать о службе отца, о постоянных переездах из гарнизона в гарнизон, о годах жизни в Кушке. О том, как он и ее мама погибли в вертолете во время рейда над Афганистаном... И как наступило одиночество, которым воспользовались «друзья» отца из КГБ.
Мари на не стесняясь, горестно рассказывала об экспериментах Муравьева, об «экзамене», когда ее трахал молодой и ненасытный сержант, а за этим актом следила комиссия глумливых и похотливых мужиков в военной форме. Как топорщились их гульфики. Многое, чего она заметила. Но не заметила, как из чистой девушки превратилась в блядь.
Да, Марина произнесла это, но Сергей прикрыл ее рот ладонью своей руки. И тогда она, оглушенная своим искренним порывом, замолкла. Попыталась отодвинуться, но сильная рука Сергея прижала ее к себе.
- Я так устала от одиночества, - зашептала Марина. - Может быть, это звучит глупо, но, видимо, я ждала человека, которому бы все вот так рассказала, не боясь, что меня будут презирать! И вот неожиданно нашла тебя. Как все странно получилось, хотя я еще сомневаюсь, человек ты или робот? Тебя же ничего не берет! Скажи, сколько будет, если 3496 умножить на 9738?
- Тридцать четыре миллиона сорок четыре тысячи сорок восемь, - не задумываясь ответил Сергей.
- Жаль, что темно, я бы на песке проверила это, - сказала Марина. – Это у тебя с детства.
- С детства? – усмехнулся Лемешев. – Я очень не любил математику! Я ее ненавидел! Помню, пришла новая учительница, а мы уже начали проходить алгебру…
Теперь Сергей стал рассказывать о своей жизни.


Последние минуты жизни Аликпера.
Буровому мастеру не повезло. Его «Волга» было, двинулась дальше, но водитель увел ее с дороги, и она застряла в небольшом островке зыбучего песка. Когда Аликпер попытался ее раскачать, то задние колеса еще больше увязли в песчаной топи, и «Волга» стала очень медленно, почти незаметно, погружаться вниз. Но человек сидел в ней и не думал спасаться. Он думал об ангеле смерти Азраиле, встретившим его с зайцем в руках. И хотя этот мусульманский ангел был похож на европейца – светлые волосы и серые глаза и говорил он чистейшем русском языке, это нисколько не удивило Аликпера.
Пока он сидел, солнце высоко поднялось и раскалило крышу машины. Бурового мастера одолела жажда, и он нашел в кармане своего сиденья две бутылки хорошего грузинского коньяка. Коньяк совсем расслабил волю Аликпера и он заснул. А когда проснулся от удушья, было уже темно. И не от того, что зашло солнце, а машина оказалась в «озерке» песка по макушку. Дышать было невозможно, мастер хватал воздух ртом и вдруг осознал, что оказался заживо погребенным. Он еле дотянулся до бардачка, нащупал «макаров», снял его с предохранителя, поднес дуло к виску и нажал курок.
Выстрел прозвучал оглушительно, лопнули барабанные перепонки, но уже у мертвого человека.
Снаружи был слышен лишь хлопок, хотя пуля пробила крышу и в кабину ворвалась тонкая струйка воздуха. Однако вскоре крыша машины полностью скрылась под песком. Насколько еще опустится вниз «Волга» бурового мастера, никто в мире не мог сказать. Говорят, что такие ловушки сообщаются друг с другом подземными артериями. Но все они вели глубоко к подземным линзам пресной воды. Сколько в этих Стиксах исчезло людей и животных? Тоже никто не знает.

Ашхабад, аэропорт.
Доктор Браун сошел с трапа самолета, доставившего его из Москвы. Он ждал встречи с представителем института пустынь академии наук республики. Но к нему подошли двое крепких мужчин в цивильной одежде и представились работниками комитета госбезопасности. Тотчас же, откуда ни возьмись, появилась переводчица и человек в очках. Это был Алексей Камарин, старший научный сотрудник сектора биосферных заповедников. Он прекрасно говорил на английском языке. Он просто кивнул, глядя на доктора Брауна, и исчез. Уже в «Волге» комитета доктору Брауну было предъявлено обвинение в нарушении границ Союза Советских Социалистических Республик. А в кабинете председателя республиканского комитета генерал хмуро сказал ему, что его возвращают в Москву для передачи посольству США.
- Кто вы, мы знаем прекрасно! Все Ваши документы на въезд – фальшивка. Мы проверили по дипломатическим каналам – Ваша легенда полная чепуха. Вы такой же доктор, как я врач-гинеколог. Ты переводи, красавица, да точнее! Впрочем он прекрасно говорит на русском. У него дед, господин Браун, был владельцем парой заводов на Урале.
Генерал посмотрел на переводчицу. Та вытерла пот с лица.
- Это провокация! – возмутился доктор. - Я буду протестовать!
- А телеграмму Гусейнову, встречать поезд из Москвы, я сочинил? Мы доберемся до ваших знакомых здесь!
Это было грубо, это казалось совершенно не профессиональным, но генерал говорил именно так и считал, что говорил правильно!
Браун понял, что русские уже осведомлены не только о нем самом, но и об операции ЦРУ. От кого?
Комитетчики еще немного поиграли с ним, но объективно документы были подлинными. Печати, подписи – все соответствовало действительности. Только сроки были нереальными. Брауна на следующее утро отправили в Москву и передали посольству США. Вполне понятно, что советская сторона вскоре вынуждена будет пустить этого докторишку в Туркмению. И его пустят, но что он там найдет?

Каракумы. Ночь.
Сергей тоже был откровенен. Он рассказал о первой своей любви, о том, что скитался по чувствам, как странник, но так и нигде не пристал. Единственное, о чем он затруднялся говорить, это о Звии. Это было бы нелепо. И возраст в тысячу с лишним лет, и какой-то ее замкнутый мир, и связь, которая была для нее каким-то учебным полигоном, а для него – зарубкой дон Жуана. И ее признание в беременности.
«Ты понимаешь, я побывал в будущем, оно на 15 миллионов впереди, и там от меня забеременела женщина».
Он начало, было, вновь говорит о тигионе, но в это время из-за бархана до них донесся звук летящего вертолета, а затем он сам с включенными мощным поисковым прожектором. Вертолет завис над ними, ослепляя их светом.
- Лейтенант Половцева, - раздался голос пилота в мегафон, - отойдите от преступника. Возьмите прибор и немедленно уходите за бархан.
- Иди, - сказал Сергей. – Возьми модуль. Я справлюсь.
Марина медленно поднялась на ноги. Она поискала взглядом свой сарафан, но его не оказалось рядом. Неожиданно она ощутила в своих небольшую тяжесть модуля. И медленно стала отходить из яркого света круга в темноту.
Неужели все пропало? Сергей исчезнет надолго, если не навсегда. Как жаль, что между ними ничего не произошло. Ее снова заставят служить сексотом …
В это время раздалась автоматная очередь. Сергей упал.
Марина побежала к нему, бросив теперь никому не нужный шар. Она упала на Сергея, но тот неожиданно ожил и подмял девушку под себя, прикрыв ее своим телом. Раздалась новая очередь и девушка почувствовала, как Лемешева передернуло. Но тут же прямо перед ее носом Сергей высыпал горсть автоматных пуль.
В это время брошенный в трех метрах от них шар засветился и накатился на Сергея и Марину. Модуль стал большим и прозрачным, и Марина почувствовала, что лежит уже не на песке, а на дне этого шара, который стал медленно отрываться от земли вверх, словно был метрологическим зондом, накаченным гелием.
В это время с вертолета спрыгнул второй «пилот». Он подбежал к модулю, зависшим на уровне его груди и стал в упор расстреливать людей в нем из автомата с коротким прикладом. Но пули, похоже, входили в прозрачную стенку модуля и растворялись в ней. Шар метнулся в сторону от вертолета и через мгновение исчез вместе с двумя землянами в темноте.

Ашхабад, отель «Ашхабад».




Земля 15-ти миллионного будущего.
Марина открыла глаза. Она лежала на очень удобном столе. Сергей стоял рядом с ее головой, а в ногах девушка увидела женщину. Очень красивую. Она приветливо улыбалась.
Все трое были обнажены. Шведская семья!
- Вы, наверное, Звия? - догадалась Марина. - И мы у вас? Неужели вы нас унесли к себе? Вы нас спасли?
- Да, вы у меня в гостях.
Девушка с большим облегчением вздохнула. Спасены! Но почему она лежит? Разве она больна?
- Вы совершенно здоровы, - прочитав ее мысли, сказала Звия. - Но вы перенесли операцию.
- Ничего не понимаю, - Марина привстала и оглядела себя. - Нигде не болит. Ни каких швов...
- Этого и не надо было. У нас много способов оперировать людей, не делая им больно. Но я могу показать вам результаты этой операции.
Звия прикоснулась к стене напротив Марины. И девушка увидела четкое изображение своего тела. Кожа низа ее живота стала прозрачной, затем исчезли мышцы. Она увидела множество сосудов. Затем все лишнее исчезло и теперь стала обнажаться матка. Изображение увеличилось и стало понятно, что это уже уровень клеток.
- Я показываю вам оплодотворенные яйцеклетки, - прокомментировала хозяйка лаборатории.
Это было что-то невероятное. На их глазах происходил стремительный рост клеток. Они двоились, четверились, восьмерились и так по стремительной прогрессии. Две одинаковые области...
- Что это?
- Вы беременны и у вас будут два ребенка!
Марина прижала ладони к лицу. Затем обхватила Сергея за торс и стала целовать его живот.
Он легко оторвал ее от себя и поставил ее на пол. Тогда Марина стала бегать вокруг стола, Звии и Сергея вприпрыжку и закричала:
- Я не могу поверить в это счастье! У меня будут дети? Как я счастлива! Я теперь знаю, какую вы сделали операцию! Меня же в больнице комитета признали бесплодной!
- Вас сделали бесплодной, - тихо сказала Звия.
- Что? Так они надругались над моим телом, чтобы меня могли все трахать без последствий! Это так?
Звия молча кивнула головой. И она отвернулась.
- Что с вами, дорогая? Почему вас это взволновало? - подбежала к ней Марина. Она повернула Звию к себе лицом. И стала осыпать его поцелуями:
- Спасительница вы моя! Как я вас люблю! И как я их ненавижу!
- Мы с вами были почти в одном положении, - сказала Звия, она сумела взять себя в руки. - Только вам позволено теперь рожать, а мне запрещено. На нашей Земле закон суров.
- Как мне жаль вас! - воскликнула Марина.
Звия взяла ее за руку.
- Сейчас я буду перед вами извиняться.
- За что? Вы же сделали чудо!
- Не без умысла.
- Умысла? О чем вы говорите?
- У вас родится двойня.
- Да, вы уже мне говорили... показывали...
- Милая, один ребенок будет ваш, а второй - мой.
Марина отступила от Звии, словно она стояла перед дверью в бесконечном высоком заборе. Эта дверь обросла мохом. Ключ давно потерян, но вот она скрипнула и стала открываться... Что будет за этой дверью, какой мир?
- Я не только расшила ваши трубы, но и вживила свою яйцеклетку. - Звия посмотрела на Сергея. - Это наш с ним плод.
Марина не выдержала такого известия, она вспрыгнула на стол, повернулась лицом вниз и застыла.
- Это все, что мы могли сделать, чтобы изменить ход истории, - сказала Звия. - Наша технология завела нас в тупик. Наша вечность - это западня! Мир не должен развиваться именно этим путем.
- Но это безумие! - воскликнул Сергей.
- Безумие это как раз триллион Тигионов. Безумие - это наша виртуальность.
- Значит ли, что с рождением ребенка, мир изменится?
- Да, человечество будет развиваться по пути совершенствования тела. Мы должны приспособить людей к среде Космоса, его невероятных температур и глубокого холода. Только соединением виртуальных возможностей с реальным телом можно изменить физические возможности человека. Он как в реку должен уметь нырять в космос и благополучно выныривать на другом берегу... Все должно пойти другим путем! Так решили лучшие умы Земли. Мы все спим, но решаем проблемы своего бытия...
- И у твоего мира не будет будущего? И не будет вашего кладбища на спутнике? Не будет твоего Тигиона? Значит, и тебя не будет?
- Да.
Марина поднялась. Она соскользнула со стола. Теперь ее лицо выражало сострадание.
- Я вынесу вашего ребенка, Звия. Какие вы здесь несчастные!
Женщины обнялись.
- Я выдержу двоих!- заверила Марина.
- Спасибо! - сказала Звия. - И не только от себя, но и от всего нашего мира.
- Когда вы перестанете существовать? - спросил Сергей.
- Через девять месяцев, как только родятся наши дети!
Наступило молчание. Марину и Сергея потрясла жертвенность тигионцев. О чем думала Звия в это время, знала она только сама. Но неожиданно она прервала молчание:
- Нам предстоит обратное путешествие.
- Куда? В Москву, где Марину предадут суду, а меня начнут пытать насчет модуля?
- Я знаю вашу проблему, я знаю, что вы, связавшись с модулем стали изгоями на планете своего времени. Пока существуют государства не может быть и речи о полном спокойствии людей за свою жизнь по тем или иным политическим мотивам.
- И что нам делать? - спросил Сергей. - Уехать к туземцам на Океанию? Да и наше перемещение во времени может изменить историю.
- Не надо никуда ехать, - улыбнулась Звия. - Вы будете жить на 10 лет впереди своего времени. Это будет бурное время и уже другое государство. И вы там никому не нужны!
На вашей Земле исчезает ежегодно до миллиона человек. О вас быстро забудут.
- А как друзья, родственники, знакомые? Как мы сможем неожиданно появиться среди людей другого времени?
- Меня ничто не держит в этом мире, - сказала Марина, - у меня родители погибли при аварии вертолета над Кушкой. А ты, Сергей?
- У меня такое же положение. Только мой отец погиб на подводной лодке, когда мне было шесть лет. А мама ушла из этого мира три года назад. У меня есть ее сестра, но она почти не приезжает ко мне.
- Может у тебя девушка есть? - с лукавой улыбкой спросила Марина.
- Были.
Сергей обнял ее за плечи.
- А теперь вы у меня обе.
- Спасибо. Но реальная Марина лучше, чем виртуальная тигионка? - спросила Звия. - Я слишком стара для бесконечной любви. Сергей говорил Марине, сколько мне лет?
- Да, но я не поверила в ту сумасшедшую цифру про тысячи лет тогда, да и сейчас вы очень молоды! Даже моложе меня!
- Давайте с этого момента на 'ты'? - предложила Звия.
Теперь она приблизилась к ним, и Сергей обхватил обеих своими сильными руками.
- Стойте так, - сказала Звия, - мы сейчас окажемся в модуле.
Шар мгновенно принял соответствующую вместительность. И трое людей оказались в его сфере.
- Мы перемещаемся в 1992 год...
- Подожди, Звия, - Сергея вдруг осенила догадка, - так ты можешь перемещаться? Ты не виртуальная?
- Да, по решению Высшего ученого совета мне изменили график сна. Я уже была в 1992 году, да и в последующем времени, улаживая ваши дела. На ваше имя приобретен дом в городе Самара. Мы летим обустраиваться. Все! Летим!
Шар вывел их из сознательного состояния. Через мгновение они оказались в 1992 году.
Была ночь...
Книга вторая. 1992 год
Часть первая. Самара


Самара. Ночь 24 июня и утро 25 июня 1992 года.
Они открыли глаза и увидели, что находятся под звездным небом среди деревьев. Яркая луна освещала сад. Когда шар откатился и принял размеры детского мяча, их обласкал легкий ветерок. В нос ударил запах перепрелой травы, земляники и еще чего-то. Послышался комариный писк. Шар на мгновение засветился фиолетовым цветом, и насекомых не стало. Как после выяснилось, комары исчезли навсегда во всем этом квартале частных одноэтажных домов.
Трое прибывших из будущего стояли на аккуратно вымощенной дорожке с бордюрами, которая вела к освещенным луной контурам дома.
- Идите за мной.
Звия уверенно пошла вперед.
Они приблизились к большому двухэтажному деревянному дому. Под Сергеем заскрипело крыльцо. Дверь была отделана какой-то древней клеенкой с порезами, в которых угадывались куски ваты или утеплительной ткани. На двери была цельнометаллическая ручка, вылитая, вероятно, сразу после Великой отечественной войны.
'Ну и халупа!' - подумал Сергей и вспомнил о своей московской квартире. Кто в ней сейчас?
Звия оглянулась на него с усмешкой-
- Это все камуфляж. Внешне дом мы оставили таким, каким он был срублен полвека назад. И деревянный сарай с дровами, что за нашей спиной модуль не тронул. И колодец остался таким, каким он был здесь десятки лет. Но он полон воды, не как в Каракумах. Лишь дорожки модуль проложил из гранита с примесью титана. Но на вид это обычные формовочные железобетонные плитки. Там в углу брошенная тачка для развоза навоза. В сарае - лопаты. Ограда на вид деревянная, калитка - тоже. Но открыть калитку никто, кроме вас не сможет, а перепрыгнуть через забор никто не отважится - сработает система подавления личности. Подвальный этаж дома - это гараж для машин. Каждому из вас по одной и одна на всякий случай, для очень дальних переездов. Машины пахнут бензином, но двигаются они на расщеплении атомов водорода. Колеса и прочее - это для вида. Машины могут подниматься в воздух, лететь со звуковой скоростью и быть невидимыми. Ими управляет специальный суперблок, который никогда не допустит столкновения с кем бы то ни было, на какой бы то ни было скорости. Машины защищены от любых покушений и проникновений. Они будут знать только вас и ваших детей. и в случае необходимости сами прибудут на место, где вы окажетесь без них... Теперь о двери. Она открывается сенсорным способом. Но при нежелательных свидетелях есть ключ и замочная скважина. Тоже - камуфляж. Марина, поднеси руку к двери.
Марина выступила вперед. Дверь легко приоткрылась.
Когда все трое вошли, то им предстала прихожая дома, оборудованная в стиле середины прошлого века. Вешалка, ящик для обуви, какие-то самодельные стеллажи.
- Гостиная тоже полностью стилизована под ваше время, когда у вас будут гости.
Они вошли в гостиную вслед за Звией.
Вспыхнул свет люстры из оргстекла, диван, большой круглый стол посредине, и горка с буфетом. Два кресла.
- Гостиная преобразуется в современное помещение при одной мысли об этом, но не в присутствии посторонних лиц. Подумаем?.
Сергей и Марина переглянулись. Кто из них первым убрал эту бутофорию? И засмеялись, но ненадолго, потому что перед их изумленным взглядом предстала новая обстановка, выполненная из неизвестных материалов. Из пола поднялся стол. На этот раз с тремя овальными впадинами, возле каждой стояли стулья со спинками. В стенах едва выступали полки с необходимым набором посуды и вещей для любой гостиной.
- Вы садитесь, - предложила Звия, - а сама подошла к стене. Ей стоило только протянуть руку, послав мысленный приказ, как выдвинулся поднос с тремя чашками дымящегося напитка. Механическая рука доставила поднос с напитками к столу. Сергей и Марина взяли их.
Звия подошла взять свою.
- Это наш чай. Пейте, его не надо остужать, он необходимой для организма температуры.
Марина тотчас же пригубила и с восхищением посмотрела на Звию:
- Это какое-то чудо.
- Нравится? - Звия улыбнулась. - Здесь все будет к вашим услугам. Все, что необходимо дом тот час же подаст. Все построено на мысленных желаниях. Все выдвигается из стен, мгновенно моделируется под ваши вкусы и желания. Любая мебель, посуда. Еда готовится автоматически. Но для посетителей на кухне все, как в ваше время - плита, столы, ножи, холодильник. Они функционируют, как демонстрационная мебель. Можно готовить, парить, жарить. Но когда вы одни, всем занимается сам дом. Он моделирует любую пищу, запасы ее неограниченны. Потому что все делается из атомов.
- Фантастика! - воскликнула Марина.
- Защищенность дома от потопа, наводнения, попадания снарядов, подрывов, подкопов - идеальная. Это ваша крепость! А теперь, - Звия поставила свою чашку на поднос, и встала у стены, - подойдите ко мне.
Сергей и Марина подчинились.
Она протянула руку к стене, на которой тотчас же образовался силуэт вмонтированного в стену шкафчика.
- Здесь ваш сейф с документами и деньгами.
Звия протянула руку, сейф открылся, выдвинулась верхняя полка в виде лотка. Здесь лежали разные бумаги.
- Это ваши паспорта, свидетельства о рождении детей...
- Но они же еще только зачаты! - воскликнула Марина. - Можно посмотреть?
- Можно, у вас будут две девочки. Имена еще не вписаны. Но как только дом, возить тебя, Марина, никуда не надо, примет роды, имена, выбранные вами, проявятся. А это документы на покупку дома. До 1997 года они соответствуют нотариальному режиму нынешнего времени, а вот комплект регистрационной палаты. Я выписала его в январе 1998 года. Еще есть водительские права на каждого из вас. Загранпаспорта. Различные членские билеты и прочее.
- Как все тобой продумано! - изумилась Марина.
- Да уж, набор диверсанта, - почесал в затылке Сергей. - И деньги, вероятно, как доллары?
- Сейчас в России они в ходу. В этом сейфе миллион долларов по сотням, миллиард рублей по их нынешнему курсу. Изменятся деньги или понадобится валюта любой страны, дом сделает.
И без паузы Звия продолжила инструктаж:
- Модуль - самая умная вещь, придуманная человеком! За электричество, газ и воду будете платить в установленном порядке. Для видимости. Настоящие источники энергии заложены в самом доме, и они вечны. И еще. Вам нужна будет связь в этом мире. Телефон - это весь дом. Вы говорите и все.
Возможности дома и в этом отношении абсолютны. Вы будете иметь доступ к разговору с любой точкой планеты, где есть телефонная связь. В том числе по радиопередаче и сотовым телефонным коммуникациям, которые уже широко распространены на Западе. Вы можете связаться даже с космонавтами... Разумеется, все соединения будут за счет телефонных компаний через сложную модуляцию электрических сигналов. Это дело дома. Говорите, сколько хотите и с кем хотите. Вас никогда не запеленгуют. Говорите в машине. Говорите на улице. Дом с вами везде...
- Это все прекрасно, - сказал Сергей, - и даже не верится, что мы будем обладать таким совершенством техники. Но десять лет - это не большой срок для спецслужб. Марину или меня могут каким-нибудь образом узнать, вычислить. Что дальше? Убегать в новое десятилетие?
- Это на крайний случай, - Звия не восприняла иронии Сергея. - Вся ваша техника легко собирается модулем, который вернется к вам, когда доставит меня в мое время. Не важно, как это делается. Модуль берет вас в свою оболочку, и никто вам не страшен. Вы перемещаетесь туда, где безопасно. Но это тоже крайний случай. Сергей, твой организм обладает телепатическими возможностями и ты можешь отдать приказ преследователям забыть о вас раз и навсегда. А ты, Марина, полностью из своего времени. Тебе нельзя отрываться от Сергея. Кстати, в паспортах вы муж и жена, дата регистрации 1991 год, место - Ашхабад.
- Вот как! Нас уже поженили? - сказал с иронией Сергей.
- Ты против? - засмеялась Марина.
- А что если, - начал, было, Сергей.
- Никаких если! Надумаете уезжать? Дом уложится в модуль. Затем он примет форму любой квартиры или дачи, выбранной вами для жилья. Модуль никто у вас не отнимет.
- У меня нет слов!
Сергей развел руками.
- И все-таки, будьте внимательны и осторожны. Тебе Сергей, не стоит показывать преимущества твоего тела. Настоящие испытания к вам придут после рождения детей. Но я не могу попасть в будущее после их рождения. У меня его там нет... Ну, вот и все. Мне, пожалуй, пора покидать вас. Модуль доставит меня в мое время и, как я обещала, вернется.
Звия подошла к Лемешеву. Обняла его. Он почувствовал волнение На этот раз Звия была реальной женщиной. И от нее в глазах уже была тоска.
- Я люблю вас всех: тебя, мой милый, Марину и ваших/наших двоих деточек! Я через модуль буду хранить вас.
Она притянула к себе подошедшую Марину. Обняла ее.
- Земной, счастливой вам жизни, мои дорогие! Благодаря вам я почувствовала вкус настоящей жизни, и, поверьте, этим счастливее всех на моей земле тигионов! Прощайте!
Модуль, мгновенно поглотив Звию, исчез.

Стало грустно. Сергей и Марина отложили осмотр своего дома. Приняли душ и, войдя в спальню, в которой на первый взгляд были одни стены из непонятного материала, заказали себе большую кровать с балдахином.
Но перед сном они подошли к открытому окну и долго смотрели на небо. Звия исчезла, но над ней небо 15-миллиардного будущего.
Наутро они просмотрели все новостные передачи по телевизору, экраны которого представляла противоположная стена.
События, произошедшие за десять лет, изумили их. Все справки о том или ином факте новейшей истории страны и мира появлялись мгновенно на втором экране. Чаще это была программа на английском языке. И называлась она Интернет.
Наконец Сергей отважился подумать о видах Москвы. Квадрат на стене показал ему ее, грязную, замусоренную, с бедно одетыми людьми, митингами, на которых шли ожесточенные споры, неслись проклятия как в адрес коммунистической партии, так и друг другу. В Москве было много иностранных журналистов.
Вспомнив о своей профессии, Сергей 'заказал' улицу Правды, посмотрел на издательство. Этажи его 'Комсомолки' работали. Модуль каким-то образом подступил к окну его кабинета. Там сидело три человека. Совершенно незнакомые ему люди.
Затем появилась картина его улицы и дома, старинного особняка, в котором до революции жил дворянский род, а в после войны здесь получили квартиру Лемешевы.
Марина смотреть на Ашхабад отказалась. Она сидела вместе с ним на кровати, превращенной в удобный диван, прижалась к плечу Сергея и думала о будущем. Неожиданно ей показалось какое-то шевеление в животе. Она схватилась за низ живота и рассмеялась: Господи, не прошло и суток, как она беременна! Сергей увидел на ее лице улыбку будущей матери.
Мысли о будущей семье сгладили потрясение, вызванное изменениями в стране. И тогда они решили войти в этот мир.


25 июня. Четверг. Самара
После обеда сбежавшие из своего времени, облачившись в легкие майки и шорты, созданные домом, спустились в гараж. Там стояли три машины, сделанные под шестой выпуск Жигулей.
Они сели в крайнюю, бежевого цвета.
'Цель вашей поездки?' - неожиданно в салоне раздался приятный голос. Он был похож на голос Звии.
Сергей и Марина переглянулись.
- Ознакомление с городом, - сказала Марина. - Возможна и загородная прогулка.
Машина скользнула в свободное боковое пространство. Над ними открылся люк, и машина взлетела на поверхность земли, выкатилась на абсолютно ровную дорожку, ведущую к воротам. Их створки распахнулись, и Жигули выехали на улицу. Машина остановилась.
'Закройте за собой ворота', - посоветовала машина.
Сергей вышел и прикрыл ворота. Он только свел створки, как они намертво сцепились между собой. Слегка покачивался навесной железный, но все равно бутафорский, замок.
Сергей снова вернулся на место водителя.
'Можете держать руль, - сказала машина, - но все управляется по вашему желанию повернуть в ту или иную сторону, ускорить движение, остановиться. Машина может подчиняться действиям ваших рук и ног. Как вам удобно, но абсолютный контроль за движением и ситуацией за ней. Для сведения - передвижение происходит в режиме воздушной подушки. Антигравитационный зазор равен нескольким миллиметрам, в зависимости от рельефа земли, грунтового, асфальтного или иного дорожного полотна или местности или водной поверхности. А при необходимости - машина становится подводной лодкой. На случай нападения, обстрела вступает в силу антигравитационный ресурс.
При необходимости машина становится невидимой для окружающих. Это в режиме перелета через заторы или для более дальних передвижений на высоких скоростях'.
- Спасибо за информацию Мы едем?
Машина плавно тронулась.
Из окна дома напротив их разглядывал мужчина. Ему понравилась машина. Новенькая, на хорошем ходу. Подвеска идеальная. Но соседи не знакомы.
Это был Василий Горбунов, водитель такси. Он приехал домой на обед. И думал о том, что надо менять колеса, карбюратор и еще много чего. В любой момент его Волга может заглохнуть, а постовые гаишники тормознут за лысые шины.
Василий завистливо проводил взглядом Жигули неожиданных соседей. Гаража у них он не заметил.
Он не поленился выйти на улицу и подойти к штакетнику. Но опираться на него не стал, что-то останавливало его от этого. Сосед постарался внимательно осмотреть двор. Бывших двух женщин, хозяек дома он помнил. Но они продали этот дом, и ушли жить к детям в многоэтажный. В глубине ему показался металлический гараж. Странно, когда они могли его поставить? Или это летний душ? Но неожиданно у него стали обильно слезить глаза. И тут же появилось желание побыстрее уйти отсюда, забыть и об этой машине, и о соседях.
Василий больше никогда не взглянул в сторону противоположного дома. Даже выезжая из своих ворот, он вел себя так, будто никакого дома напротив не существовало. А на пустырь никто не обращает внимание. А когда, проезжали соседские Жигули, то ему в голову не приходило желание подумать о них. Эта 'болезнь' передалась всем членам его семьи, а постепенно и другим соседям этого квартала, окруженного многоэтажными домами.

25 июня. Самарская Лука. Окрестности села Рождествено.

Сергей и Марина воспользовались свойствами машины. Они попросили ее стать невидимой и перелететь через Волгу. Город их утомил. Он мало чем отличался по чистоте от Москвы. И сам он, и его жильцы были запущены, разве только лишь те, кто активно строил в этой запущенности свое богатое ближайшее будущее.
Солнце стояло еще высоко. Они выбрали поляну. Машина открыла верх. Свежий воздух, смешанный с запахами цветения полевых цветов, быстро успокоил их.
- Что произошло с нашим миром? - спросила Марина. И, не дожидаясь ответа, продолжила. - Везде валяются шприцы, презервативы, бутылки из под пива. В мусорных ящиках, наравне с собаками, копаются ужасно бедные люди. В наше время это был бы позор! Ты можешь представить это в наше время?
- В стране произошла контрреволюция. СССР не стало. Это ясно. К власти пришли люди, которые говорят о свободе и демократии. Правительство собирается продать имущество государства за ваучеры. Ясно, что купят те, кто имеет деньги. Это шустрые люди. И их стало достаточно много, потому что проведены амнистии, а руководитель государства бросил клич: 'Обогащайтесь, кто как может!' Это лозунг анархии.
На задних сиденьях лежали пачки газет, которые они успели просмотреть. Они взяли доллары, оставленные Звией в сейфе и разменяли их.
- Итак, будем проедать состояние Звии, - спросил Сергей, или возьмемся за работу?
- Я не хочу работать, - призналась Марина. - Я хочу путешествовать.
- Это ты о 'медовом' месяце? Как же я упустил!
- Да, нам необходимо сначала оглядеться. Посмотреть на страну, на внешний мир. Увидеть диковинные страны и обычаи...
- Принято! Сначала поедем в Москву!
Сергей посмотрел на Марину с надеждой, что она поймет его.
- Согласна, - тотчас же отозвалась его молодая жена. - Посмотрим, кто живет в твоей квартире?
- У меня там остались личные вещи. Семейный альбом, как память о родителях.
- Завтра едем? - спросила Марина.
- Да! А сегодня домой, в нашу постель! Хотя можно и здесь...
- Я стесняюсь эту говорящую машину.
- Да и дом у нас не молчун...
И они рассмеялись.