Религиоведение как призвание и профессия

Шойбек Бекмурат
магистрант 1 курса,
Специальности – религиоведение,
Кафедра религиоведения и культурологии
КазНУ им. аль-Фараби
Научный руководитель:
Байтенова Нагима Жаулыбаевна - д.филос.н., профессор
Кафедра религиоведения и культурологии
КазНУ им. аль-Фараби

«Религиоведение как призвание и профессия»

Первое с чего сразу хотелось бы начать, так это о том, чтобы рассуждать о призвании или профессии в отношении к религиоведению, сначала надо бы определить – что понимать под религиоведением. То есть – к чему обусловлено призвание? И что это за профессия – религиовед?
Прямо сказать, уже одна только попытка заявить нечто на эту тему способна ввергнуть в пучину дискуссионных суждений, где все разыскания могут и потонуть. Поэтому пойду по облегченному пути, не перебирая разные трактовки наук о религии, научного изучения религий, исследования религий, религиоведения. Позволю себе утверждать, что за всеми трактовками стоит одно и то же – стремление понять, с чем приходится иметь дело, когда говорят о религии. Или, по-другому, стремление «ведать», в значении «знать», то, что называется религией. И здесь мы натыкаемся на обстоятельство, которое уже можно назвать одним из главных «терзаний религиоведа», а именно на ужасный в своей простоте и невозможности дать обще убедительный ответ на вопрос: что такое религия? Но допустим, что какой-то ответ на этот вопрос дан. И с этим ответом даже согласно значительное количество ученых людей [1]. Значит ли это, что можно утверждать: религиоведы – это те, кто имеет разделяемое между ними единое научное понимание религии? Добавлю вопросы. Всякое ли изучение религии – это признак именно религиоведения? Или религиоведение – это какой-то особый способ работы с материалом религии? А если выделить такую группу – религиоведы, то что побуждает участников этой группы заниматься религиоведением? При желании вопросы можно продолжить. Но и названных достаточно, чтобы задуматься: а, действительно, что такое быть религиоведом, зачем какие-то люди занимаются данной деятельностью, пришли ли они к такой жизни по призванию? Такие вопросы небесполезны для, так сказать, конструирования религиоведческой идентичности.
При относительно молодом возрасте религиоведения в целом (а возводится начало его становления ко второй половине XΙX века) [3, с. 13–25], именно как профессия религиоведение, по моему убеждению, имеет полное право занимать одно из ведущих мест в нише всех специальностей, хотя для многих религиоведение ничем из ряда вон выходящим не отличается. Рассмотрение религиоведения как профессии необходимо вести так же, как и любой вообще профессии, т. е. исходя из общих свойств профессиональной деятельности, отличающих её от дилетантизма. На данном этапе современного Казахстана «Религиоведение» входит в номенклатуру специальностей и направлений, по которым осуществляется подготовка в кадры высшей квалификации, защищаются магистерские и докторские диссертации по философии религии и религиоведению. Всё это определённо указывает, что есть такая профессия – научно религию изучать. Но даже если без полемического запала спокойно посмотреть на профессиональную сторону религиоведения, то можно констатировать его превращение в своего рода одно из важных мест занятостей, для работы на котором требуются, формализованные «знания/умения/навыки». Предполагает профессия и наличие корпоративной среды, пусть даже внутренне раздираемой научными и в ненаучных противоречиях. Допустим, что с межличностными отношениями всё относительно спокойно и посмотрим на чисто профессиональную сторону дела. Ситуация здесь соткана из качеств разного достоинства. Если религиоведение претендует на звание науки, оно должно удовлетворять требованию обще значимости, которое выполняется, когда познающий субъект находится на дистанции от познаваемого объекта. Поэтому респектабельность профессии придаёт такое важное качество как беспристрастность. Всякой научной работе предпосланы правила получения научного знания (принципы, методы, организация). Поэтому, конечно, обязательным условием профессии являются научная компетентность, эрудиция и владение исследовательскими процедурами.
Как профессионал, религиовед выступает в основном в двух ипостасях: исследователя и преподавателя; в обоих случаях он может быть востребован и как эксперт. Здесь возникает ещё одна коллизия. Как исследователь религиовед должен быть напорист в научных намерениях, находиться в спорах и поиске, быть по-хорошему полемичным. Как преподаватель – должен быть академичен, спокоен, объективно излагать все точки зрения и тому подобное. А вот как эксперт – вынужден ходить «по лезвию», соотнося свои знания и убеждения с ожиданиями общества, который далеко не всегда заинтересована в объективности [2]. И если говорить о призвании, то есть не только вдохновляющее, но и нечто обязывающее стоит за этим понятием. Но ограничимся благородным значением призвания, когда религиоведение как призвание будет ощущением личной необходимости именно этого занятия и убеждением во всеобщей полезности личной исследовательской деятельности. При этом у религиоведа не должно быть никаких оправдывающихся интонаций перед кем бы то ни было вовне, за то, что исследователь дерзает с научным инструментарием приступать к такой деликатной и трепетной сфере, как религия. По точному замечанию Вебера: «Ни одна наука не может доказать свою ценность тому, кто отвергает её предпосылки» [4]. Я бы добавил – и не должна доказывать своей ценности. Один из классических авторов в истории религиоведения, голландский теолог, священник и университетский профессор Корнелис Тиле, возможно попридержав свой конфессиональный гонор, заключил труд «Основные принципы науки о религии» словами: «Истинная наука, работающая по правильной методе и правильно осознающая свои границы, не угрожает религии; Только в том случае религия наталкивается на оправданное сопротивление, когда она хочет предписывать результаты и устанавливать законы тому, что может притязать на полную самостоятельность в своей собственной сфере» [5, с. 196]. Интерес и личная склонность к научному исследованию религии – это ещё не призвание. Ценность любой науки определяется социальной потребностью в ней. Ценность религиоведения определяется масштабами потребности общества в достоверном знании о религии, которое достигается научным исследованием и потребностью её в мировом обществе. Поскольку в любом обществе всегда была, есть и будет потребность во вменяемом адекватном понимании религии. Для этого и существует профессия религиоведа, этому она служит и в этом её призвание.

Список литературы
1. 750 определений религии: история символизаций и интерпретации: моногр. / под ред. Е. И. Аринина. – Владимир: Изд-во ВлГУ, 2014. – 460 с.
2. Резолюция круглого стола «Проблемы религиоведческой экспертизы» (Москва, 19 февр. 2016 г.). [Электронный ресурс]. – URL: http://www.sovacenter.ru/religion/publications/2016/03/d33944/
3. Религиоведение: учеб. и практикум для академического бакалавриата / под ред. А. Ю. Рахманина. – М.: Изд-во Юрайт, 2016. – 307 с.
4. Вебер М. Политика как призвание и профессия. Наука как призвание и профессия // Избр. соч. / пер. с нем. – М.: Прогресс, 1990. – С. 644–706, 707–735.
5. Тиле К. Основные принципы науки о религии / пер. с нем. Е. В. Рязановой // Классики мирового религиоведения. Антология. Т. 1 / сост. и общ. ред. А. Н. Красникова. – М.: Канон+, 1996. – C. 144–196.