Свет мира

Свет праведных весело горит.
Притчи 13:9

У каждого из нас есть воспоминания детства, которые прочно врезались в память и оставили след в душе. То, чем я хочу поделиться, не просто запомнилось, но и оказало определённое влияние на дальнейшую жизнь.

Моё детство и отрочество прошли в сибирском селе, куда родители привезли меня из солнечного Сочи. Добрую часть сельчан составляли так называемые гонцы за длинным рублём. Но были и такие, которые оказались в северной глуши волею судьбы, а точнее – бывшего руководства страны. Их называли ссыльными немцами. Многие из них были христианами-лютеранами. Вот об этих людях я и хочу рассказать.

Впервые слово «лютеране» я услышала от мамы. Не зная, что оно означает, я лишь поняла, что это – какие-то странные люди, которые верят в Бога. Также знала, что по воскресеньям они собираются семьями, читают Библию и поют псалмы. А ещё – не употребляют алкоголь, не курят, не сквернословят и ни на что не жалуются. В общем, не такие как все.

Молоко, творог и сметану мы брали у так называемых «частников». В качестве таких людей моя мама, коммунистка-активистка, предпочитала немцев-христиан, объясняя свой выбор просто: они порядочные, не обманут. По этой же причине заказывала им к праздникам фаршированную щуку, особый домашний хворост или ещё какую-нибудь вкуснятину.

Нередко за молоком отправляли и меня. Мне предписывалось здороваться с хозяевами, забирать молоко и уходить. Общение с детьми верующих не приветствовалось, как и принятие приглашения зайти в дом. Видимо, мои родители опасались, что эти люди научат меня чему-нибудь неправильному. Знали бы они, что таковое было проще подхватить в «дочках» КПСС – пионерской и комсомольской организациях, а не в протестантской общине. Скольких бы ошибок избежала я в жизни, если бы тогда сблизилась с этими благочестивыми людьми! Но, увы, в советской стране Бога считали пережитком прошлого.

Тем не менее, я иногда бывала в домах лютеран, и даже поверхностное общение с этими людьми оставило в моей душе определённый след. Запомнилось их неподдельное радушие и доброта, оптимизм и миролюбие. Но главное – в этих людях было что-то такое, чего я в те годы объяснить не могла. Уже гораздо позже я поняла: это был свет. Он шёл изнутри наружу и был виден во всём: словах, поступках, взглядах. Этот свет ощущался и в доме. Я бы сказала, он был осязаем на физическом уровне, когда ты понимаешь, что тебе здесь хорошо и уходить совсем не хочется.

В детстве, как говорили, из-за смены климата, меня одолевали фурункулы и ячмени. И моя мама, партработник, отправляла меня… заговаривать их к пожилой христианке, потому что врачи только и могли, что прописывать антибиотики и обрабатывать уже вскрывшийся нарыв. А эта женщина прикладывала к моему глазу чистую материю, шептала молитву и говорила мне: «Этот ячмень засохнет, только верь». И буквально через день-два он действительно исчезал, даже не созрев. Только став христианкой, я поняла, что женщина ничего не заговаривала, а использовала веру и молитву. Да-да! Помните, как это описано в Библии? «Бог же творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни…» (Деяния19: 11-12). Жаль, что к этой милой женщине меня отправляли только с фурункулами и ячменями. Глядишь, я избежала бы набора хронических недугов.

Ещё запомнилось, что в доме этой женщины, как и в домах других лютеран, не было никаких икон, с которыми в нашей стране всегда ассоциировалась вера в Бога. И однажды, когда мне было лет тринадцать, я спросила об этом. И получила ответ, что Господь – не на иконе, а в нашем сердце, если мы верим в Него. Что? В нашем сердце? Конечно, мне это было непонятно. И хотелось поспрашивать об этом ещё, но женщина мягко свернула разговор и поспешила со мной попрощаться. Что ж, это и понятно: говорить о Христе с дочкой членов КПСС было делом рискованным. Весь тот вечер я донимала родителей вопросом, уверены ли они в том, что Бога нет и многочисленными «почему?» Но чего я могла ожидать от ослеплённого коммунистической идеологией разума?

Остались в прошлом сибирское село и лютеране. Жизнь шла своим чередом: учёба-работа-замужество. Всё как у всех. Прошли годы, прежде чем я нашла ответ на свой главный вопрос.

Сыграло ли знакомство с лютеранами какую-то роль в моём духовном становлении? Полагаю, да. В своих поисках смысла жизни, пройдя через философские труды и другую литературу, я стала жаждать встречи с Богом. Пару раз заходила в православный храм, но… не увидела там и лучика того света, что наполнял дома лютеран. Не увидела его и в жизни людей, называющих себя православными. По сути, они ничем не отличались от людей неверующих. Нет, религия меня не интересовала. Мне нужен был Бог! И эта судьбоносное знакомство состоялось.

Друзья, как мы можем свидетельствовать этому миру о Христе? Конечно, словами. Но христиане 70-х не могли благовествовать. Они даже не имели возможности прилюдно открывать свои Библии. Тем не менее, они свидетельствовали о Господе куда сильнее, чем многие из нас. Чем? Своей собственной жизнью. Они были светом, который видели и коммунисты, и просто атеисты, и такие как я, взращенные на советской идеологии подростки.

«Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Матфея 5:14).


ИЗО: работа Вячеслава Мищенко.