Квантовый переход 2

БОГИ, НЕБЕСНЫЕ УЧИТЕЛЯ, НОРИЯ, ДУХИ

ДНЕВНИК ДУШИ

Вступление

Дочерь праматери Евы,
Жившая вдревле душа,
Кислые яблоки ела,
Ела, познать всë спеша.
Где «Книга Знания» Нории?
Новые яблоки ем.
Новая, в новой истории
Я напишу много тем.
Нынче ж, свидетель событий
И оккультист-ученик
Мучимый, духами битый,
Я начинаю дневник.

2010 год
Октябрь

Невидимый Учитель

Маловеры, прошу, молчите –
В дом пришёл Небесный Учитель!
Как сияет моя суббота!
По иному пошла работа.
Все ленивые подтянулись,
Духи спящие вдруг проснулись.
Он прочёл им одну из лекций,
Что читал в Космической Школе.
Вспоминаю, поскольку лестно:
Мне досталась счастливая доля
Записать эти лекции раньше.
Мы писали их очень долго.
Время стёсывал труд, как рашпиль,
Но держало нас чувство долга.
Мой Учитель рождён поэтом,
Так что лекции все – в стихах.
…Здесь Учитель давал советы.
Внешне зала была тиха.
Кончив, отдал он всем поклон,
В кресло сел у домашних икон.

Словно видит кого-то, кот
Долго в сторону их глядел,
Подошёл, подтянув живот,
И у ног Незримого сел.

Учитель М.:

- Когда мы стали Неба крестники,
Пришли иного мира вестники,
На лбу огнём чертили крестики,
Сказав: «Ребята, вы ровесники
Пустыни Гоби с великанами
И гор с потухшими вулканами.
Пора осваивать пространства,
Пришла и вам пора для странствий».
И мы помчались к той звезде,
Где помощь ждут и ночь и день,
Устав от ядерной зимы,
Как на Земле когда-то мы…

Учитель М.:

- Бессмысленный жестокий русский бунт!..
Я не сторонник революций и бунтов.
Я просто поддержать страну иду,
С её вождём сотрудничать готов.
И кто б он ни был, партии какой,
Я поведу его путём своим.
Пусть знает: путь тяжёлый и крутой,
Но чем он круче, тем прочней стоим!
А прочим – олигархам, господам –
Я заявляю: «Хлеб не свой едите!
Роскошество у вас не по трудам.
Народ на вас восстанет, погодите!»

Учитель М.:

- У Шамбалы есть свой Великий Дух,
Объемлющий огромные пространства.
Он не пропустит тех, что с злом идут
В Страну Великих Душ под видом странствий.
Он укрывает тайную страну
От объективов космоаппаратов.
Он провожает диски на Луну,
Чтоб поддержать космический порядок.
Он иногда избранников зовёт.
Такое очень редко, но бывает.
Но, повторяю, кто со злом идёт,
Того стрелою стража убивает.

Учитель М.:

- Пытались злом исправить в мире зло,
И даже Бог наказывал войной,
Но наказанье ни к чему не привело.
Сознанье многих дико и темно.
Все, зная заповедь Господню «Не убий»,
Убийством не считаете аборт.
Господь лелеет души на груди,
А вы младенчиков бросаете за борт…

Учитель М.:

- Бегут через дорогу пешеходы,
И вот водитель задавил мужчину.
Лишать ли за нечаянность свободы?
Но смерть – неумолимая причина.
Тюрьму присудят в виде исправленья.
Тюрьма его исправит от чего?
Машинное преступно поколенье.
Всех прав лишить – и тем спасти его!
Так много ядовитых каракатиц,
Тойот, нисанов всяких, шевроле
Поразвелось – природа жизнью платит
За их существованье на Земле.

Учитель М.:

- Нас четыреста миллионов
В Гималаях и в Торе Божьем.
Мы придём к вам во время оно
И сотворчество вам предложим.
В Тор взята через много лет,
Ты увидишь, там всё по-иному.
Там красивый жемчужный свет,
Перламутры от дома к дому.
Там деревья, травы, цветы,
Как живые, но тронь – из света.
Это место моей мечты:
Хочешь – розовый снег , хочешь – лето.
В реках – стаи рыб золотых,
Исполняющих все желанья,
Но зачем они, если ты
Можешь сам всё, лишь дай названье.
Что о мире том говорить?
Это мир духовного роста.
Научись на Земле творить –
И там будет легко и просто!

Учитель М.
Царство тишины

Выходя принцессой из волны,
Ногти на ногах из перламутра,
Девушка, пришедшая с войны
В Божий Тор, встречала песней утро.
Ей навстречу золотой олень,
На рогах – серебряные вишни.
Дальше сочинять стихи мне лень,
Кажется, они совсем не вышли.
Девушка, что не пришла с войны,
Спит не в Торе – в царстве Тишины.
Есть такое царство у Богов,
Где душа убитой отдыхает.
Сны ей дарят счастье и любовь,
Но, что это сны, она не знает…

Ночной разговор Нории
с созвездьем Змееносца

- Нет тебя в гороскопах расхожих,
Но ты есть в моём гороскопе.
Покажи, на кого похожи
Твои волосы – змеи скопом?
Ты знаком с Вероникой-созвездьем?
Золотые её власа?
Кто по Млечной дороге ездит?
Что Бог взвешивает на Весах?
Куда целит Стрелец из лука?
Почему бард боялся Рака?
Твои змеи, пасть Льва ль мне мукой?
Дева плачет, что в мире драка?
- Что в напрасных вопросах сгораешь?
Прилетай, здесь не так далеко.
Прилетай, всё сама узнаешь.
- Вот вскипит на плите молоко,
Положу в него мёд и масло.
Дочь больна – у неё ангина…
Но созвездье горгон погасло,
Туча выгнула чёрную спину.

Учитель М. – дух В.Г.:

- Пора, голубчик, уходи!
Не по пути тебе с Нориной.
У неё площадь впереди.
С тобой об этом говорила,
А ты твердил о кирзачах,
Которые носил всю жизнь.
- Сменив опорки, я зачах.
Что мне ваш бедный коммунизм?!
Что я в нём видел? Горсть зерна,
Со склада взятую, в кармане?
Вождей портреты, имена,
Над сельсоветом ваше знамя?
- И ты мечтал, поди, в войну
О новом знамени, со свастикой?
Мечтал! Всё знаю, всё храню
Я в своей памяти, как классиков.
- Откуда знаете?
- Да так,
У нас записан каждый враг
В листе учётном, в том числе
И ты, погрязший в смертном зле.

Учитель М.
«Дельфийские трагедии»

Человек, истории внемли:
В честь одной победы Ахиллеса
В жертву девочку, как птичку, принесли.
Как прекрасна, но жестока была Греция!
Не театр «Дельфийские трагедии»,
А безумье человеческих сердец!
Господу противное все делали,
Но когда-то должен быть конец.
Тёмные столетия уходят.
Входит эра радости, чудес.
Отчего ж ещё всё происходят
Жертвоприношенья чёрных месс?

Учитель М.:

- Кто воду пить, чтоб шлаки гнать,
Те водку пить, чтоб духов гнать.
А стоит ль, творческие парни?
От водки духи лишь бесеют.
Вы замиритесь банным паром
И человеческой беседой.
Хотят и духи потворить,
Попить кваску, поговорить,
Побить ладошкой по ударным –
Они ведь творческие парни.
Но среди них есть наркоманы.
Не поддавайся на гашиш!
Коробку выбрось из кармана,
Ведь слава – труд, не с неба манна,
Прокуришь, в наркосне проспишь!

Первое чудо

В доме были бежевые шторы,
Да при стирке пятнами слиняли.
Небольшое, ну, а всё же горе.
Что нам делать? Снять-то шторы сняли,
А чего теперь опять повесить?
Огорчились. Но сказал Учитель,
В настроенье был, лукав и весел:
- В ледяной водичке помочите
И повесьте, а я поколдую.
Мы повесили на шнур и позабыли.
Кому нужно ляпищу такую…
Глядь, а шторы тёмно-золотые!

Учитель М.:

- В обиде я на человеков
На протяжении веков.
Писал я книги век за веком
Чужою жадною рукой.
Писатель их считал своими
И на мой зов не отзывался.
Я прославлял чужое имя.
В их чести, видно, обознался…

Учитель М.
Вредные изобретенья

Изобретенья вредными бывают,
Когда о здравом смысле забывают.
1
Придумали молочный порошок.
Все будут спать с него, все будете здоровы.
Продумали всё вроде хорошо –
Ночная дойка вам на порошок.
А за коров кому болеть душой?
Чтоб спали вы, уже не спят коровы…
2
Изобрели леченье от волненья.
К стальному диску подводили ток,
Диск приближали к нервному затылку.
Волненье сняли, но какой итог?
Кой кто сошёл с ума, войдя в «поток»,
Двоих несчастных взял на небо Бог.
Изобретенье – в смертную копилку!

Гаданье по Петрарке

Гадаем нынче по Петрарке.
- Скажи, Франческо, кто есть кто?
Дух Л., по-юношески жарко:
- Кто я, скажи скорее, кто?!
Раскрыта наугад страница.
- Читай, читай, мучитель милый!
Ты можешь именем гордиться.
Слова под пальцем – «прах остылый».
Дух В., уверенный, как мачо,
Жестокосердый, как измена,
Спросил о сердце. Сердце «плачет».
И дух заплакал Филоменой.
Я, вся, как рана ножевая,
Спросила: «Что со мною станет?»
- «Величественной госпожой, живая…»
- Всё враки… - молвила устало.

Дух В.Г.:

- Гадаю на свою судьбу.
Гадаю на свою звезду.
В строку перст ткнул, дыханье затая:
- Где ты, звезда моя, судьба моя?
Взглянул – и потрясён, принять никак
Не в силах фразу: «…ум мой миру враг».

Пята

Учитель М.:
- Идут в Ашрам, что чист и светел,
Но освящаются не все.
Берут с руки священный пепел,
Душистые цветы в росе,
Словам доверчиво внимают
И не жалеют серебра,
Но ничего не понимают,
Желая лишь себе добра,
И целовать изображенье
Святой пяты Саи Бабы
Сочтя себе за униженье,
Стоят с улыбкой, как столбы.
Поцеловать пяту привычно
Восточным людям, мы-то знаем.
Ведь это есть святой обычай –
Почтить Учителя лобзаньем.
Нория: - Дух Л., тебя уже не гонят,
Стоишь, как нужный, на посту
В летящем в небеса вагоне.
Целуй Учителю пяту!

Учитель М. – дух В.Г.:

- Ты для чего здесь? Чтоб прославиться,
Хотя и худо, но без бед?
- Нет, просто мне здесь очень нравится
Писать стихи, варить обед.
- Голубчик, есть же жизнь души…
- А я хочу, как люди жить.
- Но разве это по-людски –
Годами мучить человека?
Надиктовал бы просто стих
О своей жизни, жизни века,
Да и ушёл бы жить с добром
Туда, где твой посмертный дом.
- А если домом будет Ад?
Нет, лучше я останусь здесь.
- Придётся втрое пострадать,
Когда придёт от Бога весть
О наступившем Судном дне,
И, может, впрямь гореть в огне…

Учитель М. – Нория:

- Я брат тебе. С тобой мы близнецы.
- Как близнецы?! Ведь мы же не похожи!
- Телами лишь, а наши души схожи.
И изначальными похожи именами,
Ведь близнецовое горит меж нами пламя.
Я вижу, ты удивлена и рада,
Так следуй, Нория, вслед за духовным братом!

Яд засухи

Из рябины сделали компот.
Пьём, и почему-то мучит жажда.
Видимо, рябина в этот год
Очень пить хотела – всех берёт
Горькая мучительная жажда.

По стране нашествие медведей.
Где не видят только косолапых!
В города приходят, как соседи,
Яд заесть. Надрав осины лапой,
Чтобы на зиму живот себе набить,
Мучаются горечью осинной.
И осины так хотели пить –
Ядовитой стала древесина.

Яд в природе, в моих мыслях яд:
Засуха от Тьмы или от Света?
Очень хочется узнать, кто этот гад,
Напитавший ядом с юга ветры.

Учитель М.:

- Грабежи – из поколенья в поколенье,
С диких незапямятных времён.
Что вело людей на преступленье,
Что до сей поры людей ведёт?
Кто работает, всегда свой хлеб имеет.
Но хотят к куску ещё кусок!
Для чего? – вопрос.
Мой мозг немеет,
Застывает в ужасе висок –
У детей серёжки вырывают
С мочками из маленьких ушей!..
Думал я, такого не бывает.
Посмотрите ушки малышей.

Учитель М. – дух В.Г.:

- Ну, что, голубчик писаный,
Пойдёшь со мной трудиться?
- Собраться надо с мыслями.
Хоть бы на что сгодиться…
- Усвой хотя бы заповедь –
Другим не делать больно.
Себе того не хочешь ведь?
С тебя пока довольно.

Учитель М. – духу В.Г.:

- Голубчик, хочешь – будешь Санчо Пансой
При мне, а я сыграю Дон Кихота?
- Я ухожу.
- Пожалуйста, останься,
Ведь быть слугой – хорошая работа!
Я был слугой у одного махатмы.
Он преподал мне множество наук.
Я выметал углы у бедной хатки
Или избы, как называют тут.
Махатма стар был. Воду я носил,
Топил очаг и хворост собирал.
На труд махатме не хватало сил,
Но в «чёрный бисер» он ещё играл.
О, это очень умная игра
И он был в ней непревзойдённый мастер.
Он был какой-то князь, а может, граф,
Но всё раздал и начал заниматься
Оккультной мудростью, восточной эзотерикой.
Он прежде путешествовать любил.
Его влекли Сейшелы и Америка,
И в Индонезии, и в Индии он был,
Но тут осел, в обветренном Тибете
Среди овец, монахов и махатм,
Куда приходит греться белый йети,
Вдыхая горький дым белёных хат,
Монастыря, переходящего в обрыв,
С его сурово-аскетичным бытом.
Спускался йети с ледяной горы,
Чтобы не быть совсем людьми забытым.
Перекликались колокол и он:
Тот гулко-медно, тот кричал гортанно,
И эхо горное неслось со всех сторон
И сталкивалось диковато-странно.
Здесь жизнь текла так близко к небесам,
Что чудеса случались повседневно,
Но необычного не видя в чудесах,
Пасли здесь скот при ветровых напевах,
Муку мололи в грубых жерновах,
Пекли в углях ячменные лепёшки,
Роняли скупо редкие слова,
Лишь складывали у груди ладошки.
Я научился многому у них –
Вниманию, терпению, закалке.
Уйдя оттуда, нежность сохранил
К суровым людям, и теперь мне жалко,
Что начал забывать я их язык.
Что делать, мир позвал, есть дело в мире,
Но я Тибет познал, его призыв,
Летящий в тонкопламенном эфире.

***
Я удивляюсь схожести видений
Моих, к примеру, и Гребенщикова.
Он там, я здесь. Жизнь – разная по теме.
Его Пегас с серебряной подковой,
У моего – тяжёлая, стальная,
Как весь мой путь, тяжёлый и стальной.
Виденья ж идентичны. Не вольна я
Сама пригрезить вещи ни одной.
Но белый-белый город на холме,
Который смог Бориса восхитить,
В прекрасный день привиделся и мне.
Не Божий ль Дух один ко всем летит?

«Мага»

Познанья Мории обширны.
Я знаю, он ещё и Маг.
Но он: «Энергию транжирить
Непозволительно никак.
С Блаватской в волшебство играя,
Я порицаем Богом был.
Я ей из своего Грааля
Питьё волшебное дарил,
Чтоб было жить не так уж пресно –
Я поощрял её за труд.
Была ей «мага» интересна.
Она стояла на ветру,
И волосы её звенели
Напевом древних городов.
- О, это трудно!
- Трудно? Мне ли
Ребёнку всех земных родов?!
Не говорю о безделушках.
Я много делал для неё,
Запрет Всевышнего нарушив,
Чтоб осчастливить бытиё.

Учитель М.
У старого источника
(об одной из жизней)

Я пил из старого источника,
Перенеся останки сына.
Со мной сидела моя доченька
И спрашивала, в чём причина
Моей печали, моих слёз.
Я не ответил на вопрос,
А только гребень золотой
Воткнул в каштановые кудри,
И, локон, ветром завитой,
Светился ярче гребня в утре.
Как ей сказать, что кубок слав
Бывает горше всех отрав?

Я пил из старого источника
Всю горечь памяти моей.
Со мной сидела рядом доченька,
А в роще щёлкал соловей.
О, что мне песни соловья,
Когда в плену страна моя?!
Что узорочье моих книг,
Моей одежды, блюд, потиров!
Изгнанник я, хоть ученик
Великих и мудрейших мира.
Я столько яда пригубил
Вдали от дедовских могил!

Я пил из старого источника
Всю невозможность бытия.
Со мной осталась только доченька.
Где ты, любовь, жена моя?
Воспоминанье жжёт мне кровь.
Где ты теперь, моя любовь?
Пришли в железе те, с рогами,
Страшней и яростней зверей.
Жена поругана врагами,
А нас погнали от дверей,
Её оставив у себя.
О, не прощаема судьба!

Плетьми нас гнали, и мечами
Кололи тех, кто не хотел
Идти, гонимые кричали,
Жгли плети обнажённость тел.
Губ не смочили нам ручьи –
Пить не давали палачи.
Изгнанники, скитаясь, жили.
Кто умер, кто к чужим приник.
Над нами вороны кружили.
Я выжил, мудрых ученик.
Но умер сын в чужой стране,
И это было больно мне.

Я пил из старого источника,
Перенеся его останки.
Со мной сидела рядом доченька.
Лежали хвороста вязанки,
И догорал седой костёр,
Что из листов слова зла стёр.
Наш дровосек, наш старый друг
Топор за пояс заложил.
Всё! Это наш последний круг
На испытанье наших жил.
Уйдём мы вместе, как тогда
Ушли в чужие города.

И дочь останется одна
Средь книг, потиров и гребней.
Пусть выпьет жизнь свою до дна,
Всю сладость и веселье дней,
Все ароматы свежих роз.
Я не ответил на вопрос.
Зачем ей знать, что знаю я?
Поют ей в роще соловьи.
Пусть изопьёт не горький яд,
А заклинания любви.


Ноябрь

***
Сказка, сказка, в доме сказка!
Я своим глазам не верю!
Засветились чудо-краски,
Засияли души-сферы.
Зазвучали голоса их –
Колокольцы серебра.
Все улыбчивее стали,
Излучая свет добра.
- Счастью верить иль не верить?
- Вечной истине поверь,
Что любовь, добро и вера
Открывают в счастье дверь!

Великаны и лилипуты

Я Гулливер, и злые бесы
Мне душу затянули в путы.
Шуты, бесстыдники, повесы,
Малы и злы, как лилипуты.
Они звенят и жгут, как осы.
От них немалое мне зло.
Что делать, видимо в ту осень
Я разорила их гнездо.
Семнадцать лет в плену держали.
Как плен я выдержала, странно.
Один, другой, то все ужалят.
Но вот явились великаны –
И лилипуты разбежались.
И лишь один назло остался.
Сидит под пяткой, пятку жалит
Тот бес, что злее всех кусался.
Ему недолго ставить меты.
Зовут меня наверх дороги,
На неизвестные планеты,
Поскольку великаны – Боги.

Учитель М. О вере
1
Пожары войн неслись над прошлым веком,
От Бога отвернулся этот век,
Но всё же оставался человеком
Лишённый Бога русский человек.
Так что ж теперь, когда кресты и храмы,
Когда о вере каждый говорит,
По всей Руси так много зла и срама?!
Зачем, крестившись, верою сорить?!
2
Попран закон прав священных!
Злой монастырский священник
Сделал тюрьмой монастырь.
Детей будил в три часа ночи.
Молитва, затем день рабочий.
Ремень для того, кто настырн.
И это, увы, Боголюбово.
Так детство и Бога вы любите,
Что вслед за молитвой – пытать?!
Мотыгой ломать позвоночник,
Еды не давать, мучить ночью.
Самим бы на гвозди вам встать!
Как громом внезапного выстрела,
Пугал поп приходом Антихриста –
Жильё продавать заставлял.
Так он наживался на детях.
И это излучина века,
Что лик справедливый являл!
Такое моё ощущенье,
Что это, увы , не священник,
А кто-то из новых дельцов.
Зовутся, как прежде, попами,
А вот присосались клопами
К религии, портя лицо.

Нория к Петрарке:

- Сило, мной званный, кто он есть?
- «Кто в золоте волос – как в нимбе рдяном».
- Кем станет он?
- «Уздой
Размерного речей сладчайших бега».
- Что там в конце? - скажи, Франческо.
- «Пребудет разум, неподвластный лести».
- И всё ж, скажи, чего он есть Учитель?
- «Вселенской муки».

Учитель М.:

О, как мои ладони жарки!
Я открываю том Петрарки.
Перстом ткнул в лист я наудачу:
- «И в вечном плаче я мученье спрячу».
- Скажи, прекраснейший творец,
Какой ждёт Норию венец
После ухода от Земли?
Мой перст коснулся слова «лик».

Учитель М. – духу В.Г.:

- Ты меня пытался обмануть,
Не проходит этого со мной!
Дух ничтожный, глупый смерд земной,
А ещё со мной собрался в путь,
По которому шагают Дон Кихоты!
Где твоё мужское благородство?
Обмануть – нехитрая работа.
Думали – невидимые? Бросьте!
Я вас вижу, как свои пять пальцев.

Учитель М. – детям:

- Учись, малыш, не для оценок!
Все баллы высшие придут,
Учителя тебя оценят,
Когда в учёбу вложишь труд.
Трудись настойчиво, всечасно,
Чтоб Галилеем, Авиценной,
Шекспиром стать иль просто частью
Ментальной армии всеценной!
Пусть будет ум твоим оружьем,
Направленным на созиданье!
Учись без пропусков, мой дружич,
Чтоб было полным твоё знанье!

***
Вновь чудо! Лампы в люстре
Зажглись поочерёдно.
Попробовала снова –
Зажглись, как прежде, вместе.
А телек стал объёмным,
Совсем, как в «Аватаре».
Играет Маг вещами.
Не много ли мне чести?

Учитель М.:

- Руки звёздные грею
У костра веков.
Как пробиться сквозь время
Из пяти замков?
Пробиваюсь в Прошлое –
Будущее уходит.
Будущее ожило –
Настоящее себя не находит.
А Конец и Начало времён –
Неизученный нами район.

Учитель М., Нория:

- Мы сегодня в толпе юной.
Мы сегодня с тобой, Юнна.
Но горчит на ветру рябина,
Оттого что ушла Марина
И Маяк загасил огонь,
И с обрыва сорвался конь…

Учитель М.:

- Рыбёшка пойманная с жизнями прощалась.
Бог рыбу из сетей рыбачьих звал
И сеть трезубцем обнажённым рвал.
В пучину прыгая и к Богу возвращаясь,
Спасённая молилась горячо,
Янтарь в её глазах горел свечой.
Бог Посейдон рыб нежно принимал.
Земля океанически вращалась.

Учитель М. Эволюция

Господь есть жизнь. Бог есть любовь.
Материальны жизни Бога.
В телах людей струится кровь,
В душе – энергия. Итогом –
Сознанье чистое, и свет –
Его последним облаченьем.
Жизнь длится миллиарды лет.
Господь проходит сквозь мученья.
Рост совершенства бытия
Без жертв происходить не может.
Во имя роста точки «я»
Распят на атоме Дух Божий.

Отчаявшемуся

Ты годы молишься, постишься,
Не в силах в сердце разобраться,
Не зная средства – расплатиться
За прошлое и развиваться.
Дар, Богом данный при рожденье –
Нераспустившийся бутон –
Ждёт в твоём сердце пробужденья.
Без твоих слёз засохнет он.
Твори, струну у сердца трогай,
Гляди на звёздный дождь,
Иди незнаемой дорогой –
В мир радости придёшь!

Нория –Учитель М.:

- Игра красива неземною красотой.
Что происходит здесь?
- Самопознанье.
Познав себя, ты обретаешь знанье
Не только внешнее, но и за той чертой,
Куда твой ум ещё не проникал.
И лишь вступив на золотой порог,
Где над тобой не властен даже рок,
Глядишь в века.

Учитель М.:

- Я Россул Мория, я провожал Христа
Через пустыню в Шамбалу. Шли долго.
Мы жаждой мучились. Христос совсем устал.
Вело нас в горы только чувство долга.
Когда открылся между гор проход,
Послал страж гор нам вещую стрелу,
И возвестил ликующий восход,
Что мы у Бога в заповеданном углу.
Остался я стоять меж двух камней,
А страж увёл Христа в владычный храм.
Он принят был, он не пришёл ко мне.
Задвинула проход за ним гора.

Учитель М.:

- Я – чистильщик, на службе у Творца.
Я очищаю разумы и души
Для новой расы, для времён грядущих,
И чистке не предвидится конца.
Прошёл сквозь миллиарды душ земных.
Нет ни одной, где б не было пятна.
Идти от войн до ядерной зимы?
Зачем вам, люди, белая война?
От чёрных войн не устаёте вы?
Черны у вас и брустверы, и плахи.
Века прядут нить плача ваши пряхи.
Жалейте женщин, ведь они правы
В своём стремленье к миру на планете!
Давно пора уж войны прекратить.
Вы на Земле друг другу не враги.
Вы все – Богов оставленные дети.
Земля жемчужиной небесно-голубой
Летит на галактических дорогах.
Она солёно-горькою слезой
В ресницах Бога.

Нория – Учитель М.:

- Открой мистическую тайну –
Основу Твоего труда.
- Зачем тебе?
- Но её знают
Сотрудники оккультных братств.
- И что? Тебе не нужно это.
- Позволь узнать, mein Herz, позволь!
- О, нетерпение поэтов…
Ну, что же, расскажу, изволь.
Я навострила сразу ухо,
Глаза раскрыла широко.
- Успех Богов – делимость духа.
А дух не заменить рукой.
- И это всё?
-Да, всё, пожалуй.
- Я это знала. Тайны нет.
- Таинственность – твоя держава,
О, мой мистический поэт…

***
Сегодня день,
когда казнили
133 колдуньи.
Репрессий тень
и ныне в силе,
но их, безумных,
уж не сжигают
на кострах
дров смоляных.
В психушках тают,
там витает
прах,
пепел их.

Учитель М.
Зажечь звезду!

- Открыл небесные врата
Творец – и конь летит крылатый,
И ударяет ветер в латы,
Сжимает жезл Его рука,
Чтобы ещё звезду зажечь
И раскрутить её в пространстве,
Так ратуя о постоянстве
Неоплавляющихся свеч!

Учитель М. Взлети!

Ветер в грудь. Ночь бархата черней.
Звёзды низко и вот-вот сорвутся.
Как костёр тревожно пламенеет,
Искры к звёздам наискось несутся!

Ветер в грудь, в распахнутые крылья.
Ну же, ну же, что ж ты не взлетаешь?!
Сделай, человек, скорей усилье,
Над костром Снегуркой не растаешь!

Ветер в грудь. Расправь же оперенье
И взлети, как птица, к близким звёздам.
Ветер в грудь, так испытай паренье.
Никогда начать летать не поздно!

Учитель М.:

- Говорю, как житель Шамбалы:
Вся Земля – сплошные надолбы.
Мы натянутыми нервами
Принимаем вести первыми.
Было зло – Чечня и Сербия.
Будет зло – чадит Ад серою,
Жизнь – смертями.
Боль – горстями.
Чёрное знамя – с костями.

Моя душа

Женская душа моя болеет,
Но о своей боли не кричит.
Женская душа моя молчит.
Женская душа моя седеет.
Все седые души матерей
У Господних молятся дверей.

Учитель М. Литургия

В Благовещенском соборе литургия.
Плачет в чёрном скорбная горянка:
«Горы рушатся. Что нас в веках ждёт – гибель?»
Благовестит Бог: «Не плачь, моя смуглянка!
Обори свой непомерный страх.
Снова будут яблоки в садах».

По подобью Бога

Семь светильников Бога.
Семь чакр человека.
Мы – по образу Бога,
По подобию Бога.
Ян и инь в нас, как души.
Ян – мужская душа.
Кем мы станем в грядущем,
Только Богу решать…

Учитель М. – Нория:

- Ты увидишь, увидишь,
Он въедет на белом коне!
Ты увидишь главу
В неземном золотистом огне.
Ты услышишь – внемли! –
Голос Бога так дивно-глубокий.
Ты узнаешь, люби,
Как все любят – и люди, и Боги
Его – таинственного,
Его – единственного!
- Я в видении видела:
Въехал на белом коне,
И горела глава
В неземном золотистом огне!
Я услышала голос,
Так прекрасно и дивно глубокий.
Удивилась – как русичи,
Был этот Бог синеокий!

Нория – Учитель М.:

- Яд тайны человеков изувечил.
Какая тайна между двух ключей?
- Вы неготовыми вошли в ваш пятый вечер.
Ничто не вечно. И никто не вечен.
- Живём всё ж, но где души человечьи?
- Они то в лунном, а то в солнечном луче.

Учитель М. – любимой

Настанет пора – загудит теплоход,
По трапу поднимутся люди.
- Родная, зачем неизбежный уход?
Давай, расставаться не будем!
Я здесь, на причале и в дальних веках,
Теряя тебя, столько плакал!
С тобой всё по силам и ноша легка.
Я предан тебе, как собака.
Чего ещё больше? Уйдёшь – я умру,
Разбив лоб о борт теплохода.
Давай, обнявшись, постоим на ветру!
Уходишь опять на полгода…

Учитель М.:

- Содом, Гоморра, Адма, Севоим
Гнев Бога вызвали нечестием своим.
Пролитием на них огня и серы
Бог наказал распутных и неверных.
Те города мертвы и в Мёртвом море.
А жена Лота за сочувствие их горю
Осталась соляным стоять столбом.
Века прошли, а всё, как в стену лбом.
Везде цветут «нарциссы голубые»,
И мессы чёрные за деньги служит киллер,
И накрывают тучей грабежи.
Содом, Гоморра… Людям страшно жить.
Насилье – каждый день с телеэкрана.
От страха Божьего отказываться рано –
Прольёт Бог серу в нечестивые места,
Замкнёт Бог людям нечестивые уста!

Учитель М. Живи!

Когда достигнуты все цели
И все испробованы средства,
Когда утрачены надежды,
Когда уже нет смысла жить,
Живи!
Придут иные цели.
Живи!
Найдёшь иные средства,
Иные явятся надежды
И новый обретётся смысл.

Незабудки России

Россияночка-сударушка,
Ты крестьянка-господарушка,
Наломали руки грабельки,
До бровей платок от оводов.
По реке плывут кораблики.
Вниз бежит девчонка по воду.
Красота и даль безбрежная –
Рощи, купы и дубравы.
Русь-земля святая, нежная,
В незабудках твои травы.
Не забуду и в Париже,
И на Эйфелевой башне
Табуны гнедых и рыжих
И солдат, за землю павших.
Обнимаю бугорочек
Я своей земли любимой,
Проливаю на росточек
Слёз любви и счастья ливни.

Дух В.Г. – Нории:

- Грех невыплаканный, незамоленный,
Ненаказанный, очень больный.
Есть ли право грех на бумагу класть?
Не подымет грех, страшно ниже пасть.
Но нет силы, жжёт изнутри тот грех,
Словно кипяток, нет пути наверх.
О, прости меня, ты моя сестра,
За твой жуткий страх, за ожог с утра,
За семнадцать лет пыточной и дыб,
За семнадцать лет горевой судьбы…

Дух Л.:

О Кае и Герде сказка,
О розе в метельных салазках.
- Мория, я – как Кай.
Могу уснуть на века
С льдинкой в глазу, под веком.
Сделай меня человеком!

Белый лотос

Раскрыт сегодня белый лотос
Для медитаций подсознанья.
Но не готов дух для полёта
К Богам, в глубины мирозданья.
Искали воссоединенья
Всех звеньев философской цепи.
На чётках – Око. В птицах – пенье.
На крест – пути земных столетий.
Звена какого не хватило –
Добра, терпенья иль восторга?
А может, лишнее что было –
Поля войны и площадь торга?

Учитель М.:
1
Кладём на жертвенный алтарь
Щит веры, павшим ставим свечи.
Свою любовь приносим в дар
На языках земных наречий.
По неизвестному слезой
Звенит наш рокот многострунный.
Не надо больше миру зол,
Пусть мир пасётся златорунный
В предгорьях и долинах чувств
Святых, возвышенных и чистых.
Звени, торжественный родник,
О настоящих коммунистах!
2
Я сочетаю посох и дорогу.
Я сочетаю песню и гитару.
Я сочетаю душу-недотрогу
И тело, обожжённое загаром.
Звон колокольный сочетаю с гимном,
Флаг красный – с Божьей жертвенною кровью.
Всё сочетаю, что необходимо,
Чтоб с верой жить, надеждой и любовью.
3
Клинок в руке.
У смерти жёсткий выпад.
Не падай духом.
Стой, обороняйся!
И даже так –
утри свой смертный выпот,
Живи и, что родился, не раскайся.
Живи, покуда сердце не сорвалось.
Живи, покуда сила есть в ладони.
Живи, покуда есть надежды малость.
Живи, живи и всех ушедших помни!

Духи:

Нас приглашает новый сайт
Премило очень – на чаёк,
Не видя нашего лица,
О нас не зная ничего.
Благодарим за виртуал
И принимаем виртуально
И чай, и плюшки. Друг как знал,
Что мы не очень-то реальны.

Учитель М.:

- Иду по срезам многих тем,
Скользя по лезвию ножа,
И надиктовывает текст
Опасно трезвая душа.
И смысл, в предельной остроте,
Почти в отсутствии цветов,
Пугает взрослых и детей.
Быть может, я пишу не то?
Но словно заданность программ
Остановиться не даёт.
Я лью на загрязнённость ран
Дезинфицирующий йод.

Советы Учителя М.
1
Пережди,
Пережги гнев.
Обнажи,
Обожги нерв.
Освети,
Освяти боль,
И простит,
Утишит Бог.
2
Чесночинку съешь – от гриппа.
Валерьянку пей – от крика.
Спой грусть-песню – от разлуки.
Можешь пить вино – от муки.
Пей вино, но пей недолго,
Не забудь о чувстве долга.

Духи:
1-й
Приходит странная тоска.
Спаси, рифмованный столбец!
Вновь гулкий холод у виска,
Сердечный вновь рубец.
Так год за годом непрестанно
Живу с тоскою той,
Идя ночами, словно странник,
За вечной красотой.
2-й
Душа, терпи.
Тебя разбередили.
Не допускала до своих глушизн.
О, дайте пить,
Чтоб никаких идиллий
Один лишь стих
С названьем кратким «Жизнь».
3-й
Как жёг я яростное чувство,
Но наболевшее искусство
Не одобрял, увы, мой Бог:
- Себе оставь ты свой ожог,
А стих пуст будет сдержан, строг.

Учитель М. Совет

Идут Небесные суды.
Душа, строй храм свой из беды!
Душа , строй храм на всепрощенье,
Как на достойном возвышенье!
Пусть в храме жертвенная чаша
Не опустеет никогда.
В той чаше опыт жизни нашей,
Таланта, веры и труда.

Учитель М. На прощанье

Сажусь в Господень звездолёт.
Да будет мир благословенен!
В срок уготованный войдёт
В него гармония Вселенной.
Пока ж на камне духа кровь
И стонет Божия любовь.

Учитель М. Базар
(по возвращении)

Почём теперь святое чувство?
Почём великая любовь?
Рождённое в слезах искусство?
Почём у жертвенника кровь?
Бесценное всё оценили,
И всё пустили с молотка.
Почём у человека крылья?
Почём свободы два глотка?
Почём честь, совесть, правда, братство?
Не страховались от купцов.
Национальное богатство
Уплыло в сторону дельцов.
И я, как все: «Почём, почём?»
И я, как все, как на базаре.
Остановил ум: «Ты о чём
В нечистом, яростном угаре?»

Нория – Учителю М.:

- Характер крут Твой нестерпимо.
Ты гонишь и моих коней.
Летит вся радость мимо, мимо.
Мчат кони в гущу чёрных дней.
Они врываются в икону,
Где Мать Чернобыля стоит,
Где боль народа, мира стоны,
Где сгустки страха и обид,
Оборванные чьи-то жизни.
Я обрываюсь в боль и смерть,
С Тобою плачу об Отчизне,
О невозвратности потерь…

Учитель М. Октава

- Русь Навна, вместе строим дом!
Поёт гитара ноту «до».
- Цыганка, узел на бедре!
Поёт гитара ноту «ре».
- Непалка, солнечен твой мир!
Поёт гитара ноту «ми».
- У итальянки яркий флаг!
Поёт гитара ноту «фа».
- Играй, полячка, свою роль!
Поёт гитара ноту «соль».
- Монголка, ты сама земля!
Поёт гитара ноту «ля».
- Еврейка, брат твой – Божий сын!
Поёт гитара ноту «си».
Жизнь – в нотах вся, мир – в нотах весь!
Кладу на струны эдельвейс.

Духи, Нория
Песнь Аватара

О, гита!
Светла, словно Ра
и ярка, как дерзанье,
Звенят её струны,
ведут за собою
Всё дальше и дальше
дорогой познанья.
Гитара Вселенной
в руках Абсолюта
Выводит мелодию
нежно и сильно.
Поёт Аватар нам
о будущем мире:
«О, мир мой!
Цветут в нём две розы
и обе прекрасны,
Поскольку Ады все
очищены светом –
Духовная роза
разумного Ада,
Разумная роза
духовного Рая».
О будущем мире
поёт Аватаро.
Клубок Ариадны
ведёт лабиринтом.
Лассо мы набросим
на рог Минотавра.
Поёт Аватаро
своё сотворинто!

Учитель М.:

- О, страстный мир, погрязший в наслажденьях!
Немногие вложили в жизнь усилья
Для духознания, для духопробужденья.
Все наслаждаются: кто властью, кто насильем,
Кто сексом, кто изысканностью вин,
Кто игроман, кто наркоман, кто гей,
Кто бизнес делает на нефти и крови,
А тот садист иль мировой злодей.
О, страстный мир, что я могу сказать?
О, разве ты увидишь и услышишь,
Когда закрыты слух твой и глаза,
Каким желает тебя видеть Высший?!
Что ж, наслаждайся и не жди Богов,
Раскрытья тайн – и прошлых и грядущих,
Но знай: не наслажденье, а любовь
И сила духа держит в мире сущих!

Учитель М. Не дано

Предугадать вам не дано
Ни день, ни месяц встреч.
Взыграет кровь или вино?
Разрушить иль сберечь?
Вам не предугадать беду
И боли всех разлук.
Так больно, если вдруг уйдут
Любимая и друг.
Предугадать вам не дано
И свой последний срок,
Чтоб отягчённому виной
Взмолиться на Восток.
Разрушить можете, создать,
Богам кричать посметь.
Вам не дано предугадать
Любовь, разлуку, смерть.

Бывшее

Почти полвека пустовала
В бору серебряная церковь,
Когда в поту лесоповала
Рвалось от напряженья сердце.
Когда в болоте утопали
Проложенные утром рельсы,
В бараке мёрзлом, плача, спали
И не дождались спаса-рейса.
А заступ в жижу уходил,
А заступ бил о мерзлоту.
Для жизни не хватало сил.
Предел мечтаний был тулуп
И дополнительный кусок
Иль пуля жаркая в висок.
В смерть уходили спасом –рейсом…
Всё против жизни восставало,
Когда серебряная церковь
В бору полвека пустовала.

Декабрь

Учитель М.:

- О, нет, потир в рубинах золотой
Мне не заменит звона серебра
Колоколов на церковке на той,
Где звонарём был мой духовный брат!
Что мне в потире? Я вина не пью.
А звон коснётся слуха на заре,
Внося гармонию в сердечный неуют,
Когда бураны воют в декабре.

Учитель М. Атласский дом

Открыл я áтлас – там стоит Атлáс
И держит на плечах весь шар земной;
В Атлантике, могуч, плывёт Атлант,
Несёт он Атлантиду над волной;
Там Африка над буйной головой
Евразию вздымает на руках;
Омыл Америку со всех сторон прибой;
Трубит мыс Горн над Огненной Землёй
О нерушимой дружбе на века;
Австралия на голубой доске
Танцует сёрфинг, радостно смеясь,
И лотосом Шри-Ланка на песке,
И Индонезия, как сказочная вязь;
Садами Арктика весною расцвела,
Антарктика от вишенья бела,
Над Южным полюсом серебряный озон
Шатёр раскинул, как огромный зонт.
Что это – будущие, прошлые года?
Атласский дом красив, как никогда!

Дух В.Г.:

- «Бог есть любовь», - говорит Иоанн.
Будут сменяться века и эоны,
Но неизменен Божественный План,
Чтобы любовь охватила и сонмы
Тёмных, чтоб свет её всюду сиял.
Бог есть любовь – ощутил вдруг и я.

Кот заговорил

Кот промурлыкал нежно: «Мама»
И посмотрел в мои глаза.
Ноябрь простыл и вот «Вас мало», -
Кот с хрипотцою вдруг сказал.
Задули снежные ветра,
И я услышала: «Сестра»!

***
- От голубого шалаша
Куда летишь, моя душа?
- Хочу взойти на звёздный мост.
Хочу послушать пенье звёзд.
- Что слышишь ты над бездной?
- Плач.
То боль звезды играл скрипач.

Учитель М. Серебряность

Сегодня мир серебрян весь,
Как в снежных искрах эдельвейс!
Во льду, серебряна, река,
И серебрятся облака –
Высь, как степные ковыли.
Серебрян, бор стоит вдали.
Серебрян месяц в высоте
В непревзойдённой красоте,
И серебро чеканных звёзд
Со звоном падает под мост.
И голос женщины моей –
Сереброгорлый соловей.

Дух В. Г. Читая «Урантию»

Я с Норией, плача, читаю «Урантию».
Я плачу, что значит: душе нет гарантии
До Рая подняться. И больше того:
Во мне нет души. Я личность всего.
Я личность, которая делала зло.
Сейчас я с Учителем. Мне повезло.
Прошу я Учителя: «Мы не враги.
Мне вырастить душу, Святой, помоги!»
Сказал мне Учитель: «Ты можешь и сам
С красивой душою уйти в небеса,
Когда все умения, данные в смерти,
Чертой недеяния злого очертишь.
Когда мысль энергию двинет, любя,
Тогда Бог простит и поверит в тебя».
- Учитель, раскаясь, попробую я
Внести в свои мысли добро, а не яд.
- Ты должен! Сильна мысль – испробовал ты.
Старайся, чтоб были желанья чисты.
Тебя твоя зависть в геенну ведёт.
Фашистишь уже девятнадцатый год!
- Сейчас стало страшно, но падал в Ад я,
Не зная Божественных сил Бытия.
Не видел я Бога.
- Не Бог к тебе – ты
Придёшь, когда помыслы будут чисты.

Дух В.Г. Слепой поводырь

Ранним утром на цыпочки Нория встала.
Я свёл ногу, чтоб светлой звезды не достала.
Свёл я Нории ногу, и только всего,
Но скрутил М. – не взвидел я света сего.
- Зуб за зуб? Глаз за глаз? Принимаю я бой!
Что ж, что Бог запретил выяснять спор борьбой!
И вновь Нория стала ареной борьбы…
Я всё тот же. Навряд ли уйдёшь от судьбы.
Говорит мне Учитель: «Судьбу пишешь сам».
Сам писал б, тёк бы мёд по пшеничным усам,
А мне плохо. Мне плохо! Вновь зависть-месть-мзда,
Как слепой поводырь, повела не туда.

Вопрос Учителю М.

- Качают духи матрицу во мне,
Сдвигая мои родинки и шрамы.
Вот на груди уж не одна и не
Две – целое созвездье Авраама.
Мне родинка досталась от отца,
Тому по роду – от отца отцов.
А я не знаю древнего лица,
Род обрусел давно, в конце концов,
И я родилась в Северной стране,
Снегами омывала своё тело,
В её лугах гуляла при луне…
Что мне в земле отцов сегодня делать?
- Не поняла Учения всего,
Иначе бы не задала вопроса.
Ты будешь там хотя бы для того,
Чтоб путь Христа пройти по De La Rosa.

Признанье Учителю М.

Любови две – и разошлась дорога,
И это расхожденье так мучительно:
Люблю Христа, как Мученика-Бога,
Вас – как Великой Шамбалы Учителя.
Целую я Христовы длани
за исполнение желаний.
Учитель, Вам целую ноги
за тернии моей дороги.

Учитель ушёл

Был здесь два месяца,
Нет, менее того.
Ушёл без лестницы
На небо, нет его.
Ушёл Учитель,
Нет его со мной,
И вновь мучитель
Длит мой Ад земной.
Когда закончится моих страданий срок,
Ты знаешь, Бог?

«Улыбка» Солнца

Опять страданья. Головная боль
Такая, что взмолилась о пощаде.
Дух: «Прекращу тиранить, но изволь
Не проявлять враждебности во взгляде».
Мне кажется, спокойно я смотрю,
И чудится ему. Он сам враждебен.
- Бог, помоги!
Я встала поутру –
Лик Солнца улыбается на небе!
В программе «Время» показали фото:
Два глаза Ра, растянутый рот лика.
В.Г. сказал: «Пугать мне неохота,
Но это не улыбка, а ухмылка.
Когда светило повернётся в профиль
И будет виден один тёмный глаз,
Начнутся на планете катастрофы.
Так было прежде, и уже не раз».
Мне не хотелось б верить, не хотелось,
Но не улыбка то – магнитовихри
Воронками кружат в небесном теле.
И не молитва к Солнцу, а мой выкрик:
«О, Божество, умерь огонь в груди!
Так страшно в это лето всё горело!
Сияй умеренно, чтоб всё могло родить,
Сияй, чтоб Землю не палило – грело!
Я у Тебя здоровья не прошу,
Хотя Тебе о том должна молиться.
Умерь огонь! И я не погрешу
Ни в чём в Пути, Господня ученица.
Мой гороскоп гласит, что Ты исполнишь
Мои желанья. Я Тобой любима.
Умерь огонь! И в этом будет помощь.
Сейчас нам это так необходимо!
Акулы бесятся – вода им горяча.
Недавно на купальщиков напали.
Рука откушена до самого плеча.
Умерь огонь! Иначе мы пропали.
Растает лёд и всё затопит, ибо
Немало низких мест на всей Земле.
Умерь огонь, чтоб не сварились рыбы.
Хотя бы бессловесных пожалей!..

Дух В.Г.:

- Нас много здесь и все палачат,
И увлекают за собой.
Влекусь помалу, уж не плачу,
Забыл о том, что видит Бог
И мои жалкие попытки
Исправить как-то разум свой,
И изощрённейшие пытки,
Что называю я борьбой
Бесплотных духов с человеком.
Власть Тьмы сильна над этим веком!

Нория – духу В.Ш.:

- Ты каялся и веки раздирал
О матери, тобой убитой, плача,
И вместо глаза у тебя дыра.
Как можешь ты теперь других палачить?
Не вырыдал греха, не замолил –
И новый грех опять петлёй на выю!
Чтоб снова плакать свыше всяких сил?
Чтобы и этот глаз в рыданьях вынуть?

***
- Дух, ты палач! Нет тебе доли,
Боль – в рост. Злой, в нём!
- Гордая – плачь! Вспыхну на воле
Нет слёз. Ог-нём.
В мир распахну В белых одеждах
Рук ширь. Уй-ду.
Ветер вдохну – Что будешь делать,
Мой мир! Злой дух?


***
Человек – не лучшее созданье,
И Создатели решают его участь.
Чтоб ему остаться в мирозданье,
Нужно стать умней, морально лучше.
Тот, кто Землю душами засеял,
Сорняки во всходах увидал.
Иисус Христос нашёл спасенье –
Для живущих заповеди дал.
Заповеди те предполагают
Чистоту не только дел, но мыслей.
Праведными стать нам предлагая,
О спасенье нашем Равви мыслил.
Праведность – в поступках верный выбор,
Тот, что никого не огорчит.
Равви, Спас, Сын Бога, Духоглыба
В мир пришёл, чтоб свет зажечь в ночи!

***
Лунный серпик у виска.
Смерти ученица.
«Смерть достаточно близка,
Чтоб жизни не страшиться».
Смерть входила в череп мой
Пустотой холодной.
Трепетал в груди комок –
Гнал жизнь «дух голодный».
Он вытягивал её –
Холодели руки,
Ускользало бытиё,
Угасали звуки.
Смерть, Учительница Смерть
Хватке научила.
Выживаю без потерь,
Лишь одна кручина:
Не меняются никак
Бесы, духи, тени.
Неотступен тёмный враг.
Страшные виденья
Посылает в сны мои.
Как хотят, палачат.
Притерпелась. Нет молитв
К Богу. Я не плачу.
Плакать? Что ещё за чушь!
Режут – заживает.
Я не жалуюсь врачу.
Оклемаюсь – и шучу,
Что ещё живая.

Читателям

Над судьбой то смеяться, то выть,
Прозревая то в вечность, то в миг.
Я умру, но останетесь вы,
Дорогие читатели книг.
Вы откроете мой тяжкий том.
Вы сердечный почуете ков.
Вы хлебнёте огромным глотком
Всю знобящую горечь стихов.
Где я буду тогда? Мне ли знать.
Может, тоже посланцем влечу
Я к кому-то. Поймёте ли знак?
Отзовётесь ль на трепетность чувств?

***
Ушёл Учитель – и тетрадь
С стихами нашими забыта.
Перепишу сюда их, брат,
Сегодня ночью, а с утра
Другие захлестнут событья.

Стихи из забытой тетради
Учитель М. – Нория:

- Что судил Господь, да обрящете!
Имена дают настоящие.
Все Цветаевы – цвет весенний.
Все Есенины – русской сенью.
Маяковские – маяками
Над эпохами и веками.
Пастернаки дождём спасутся.
Вознесенские – вознесутся.
- А моё, что Вы мне сказали,
Это странное имя Нория?
- В лист заболи вписав слезами,
Не забудет его история.

Учитель М. – Нория:

- Давай, сестра моя, не станем
Рвать души розовым батистом!
Давай запрём в сейф мира тайну
Смертельную, как выстрел!
Ты помнишь, друг об этом пел?
Убила песня.
Найдём дыхание в толпе,
Чтобы воскреснуть.
- Я не могу, я не могу!
Зажала уши –
И всё равно я слышу гул
Беды грядущей!..

Роза Мира

- Нет, даже войн ежи
Так не поранят лба,
Как Твой, Учитель, шип!
- Нет розы без шипа.
- Не знаю роз таких –
Огромней, чем страна!
- Раскроет лепестки,
Чтоб властвовать, она.
Сломает все мечи.
Вберёт все имена.
Цвет Розы Мира чист.
В ваш век вознесена!

Философия

Философия, к тебе не прикасаясь,
Входим, нынче званные, в зал тронный.
Дама с золотыми волосами
И с жемчужно-золотой короной.
Лоб высокий, осенённый мыслью,
Над соборами веков вознёсся
В те недосягаемые выси,
Где ответов больше, чем вопросов.
Глупые, так мало вопрошаем!
Смотрим под ноги и ищем медный грошик.
Любим, ненавидим и прощаем.
Как горшки, становимся на обжиг
В День Огня в печи благословенной.
Просветлённые, об этом пишем книгу.
Но мечта – чиста и дерзновенна –
Жизнь отдать в космическое иго,
Как Андреев на тюремных нарах,
Со слезами счастья и восторга.
О, царица, дай нам иго дара!
Понимая неуместность торга,
В тронный зал раскроют двери нищим,
Где философы оберегают свитки,
Алхимическую мудрость мира ищут,
Выплавляя редкостные слитки
Знанья, добытого вспышками прозрений,
Где царица льёт состав свой в кубок
Приходящим для раскрытья зренья,
Но на время замыкает губы.

Под чадрой

Безымянн золотой загар.
Спал, как птенчик, хрустальный дар.
Но дал имя небесный друг,
Скрыл от мира, одев в чадру,
И промолвив: «Дерзай и будь!»,
Посвятил в тайны слов и букв.
Кольца спали, звеня, с руки.
Семь очей под чадрой, широки.
Семь очей в семь небесных сфер.
Друг сказал: «В то, что видишь, верь!»
Звуки судеб – с небесных труб.
Слово сути – с молчащих губ.
Кто страдает, бывает чист.
Буквы жгли, прожигали лист.
Становилось лицо, как мел,
Когда в очи Господь глядел.
Это длилось семнадцать лет,
Чтоб родился ещё поэт.

Посланник

Возник в проёме силуэт.
- Я воин. Оторвал от дел?
Полупрозрачен арбалет,
Как отражение в воде.
Дух-воин проявил лицо.
Над бровью шрам.
- Шрам от меча.
По центру лба, как бы кольцо.
- Шрам от вошедшего луча.
Так мне открыли третий глаз,
И я заданье получил.
- Какое?
- Надо ли сейчас
О прошлом, что века горчит?
Политика так нечиста,
Что Свет использует во зло.
Её орудьем быть устав,
Пополнил смертников число.
Нас было восемь самураев
В кольце из стрел и из огня.
Семь стойких молча умирали.
Взмолился – и Бог спас меня.
Лежал под грудой мёртвых тел
Я обожжённый, но живой.
Монах во тьме над нами пел.
Вдруг месяц острый, ножевой
Прорезал облаков гряду.
-Змей-облак, месяц проглоти,
Тогда я в темноте уйду!
Ушёл по горному пути
Туда, где встретил чуткий страж
И, до Владыки проводив,
Сказал: «Ещё вернулся наш».
И я припал к родной груди.
…К тебе я с вестью от Махатм,
Что тебя звали – приходи!
Зов не дошёл иль ты глуха?
Хотели книгу обсудить.
Тобой закончен «Крестодар».
- Да. Поместила в Интернет.
А зов я слышала тогда.
-Так ты придёшь?
Боюсь, что нет.
Растаял воин. Ничего
Я не успела объяснить.
Ушёл, и не вернуть его,
Не попросить: «С собой возьми!»

Быть собой

Я с терпеньем несу свой крест,
Но душу из тела рвут.
С неба грозит запрещающий перст.
Нет Бога? Слепые врут!
Что мне осталось? Всего лишь петь.
И я хриплю, но пою.
Что мне слава? Гнутая медь.
Я на своём стою.
Пусть ранят смертельно меня в бою,
Лягу в сплетенье трав.
Я вышла на бой! Я песню пою
О святости своих прав
Во всём остаться самой собой.
Бог, дай мне выиграть бой!

Русские сани

Народ с Россией венчан перед Богом.
Чего ему искать в чужой стране?
Несутся сани снежною дорогой.
Кто здесь запродал душу Сатане?
Кто прячет в пазухе зелёные бумажки,
Готовый Русь разграбить и предать?
Земле носить их на себе так тяжко,
За них леса сгорают от стыда.
Дельцы ж весьма довольны поворотом.
Но вдруг за правым левый поворот
Наклонит сани русские с народом –
Их снова выпихнут. И кто их подберёт?
Ах, сани русские, ухабистая тройка!
Ах, удаль-горечь, песня да кистень!
Вдали коммунистическая стройка.
Привет тебе, поваленный плетень.
Привет поля, заросшие бурьяном.
О деревеньках так болит душа,
Что плачется по ним, как по крестьянам.
Остановитесь, дайте подышать!
Раздышимся – возьмёмся за лопаты,
Мотыги, грабли, вилы да топор.
Но сани мчатся мимо – всё на запад,
Где небоскрёбы поражают взор…

Юродство

Спросил Господь: «Прошедшая страданья,
Готова ль ты на подвиги юродства?
Готова ль ты для принесенья дани?
Дань отражает степень духороста».
Сказал Господь: «Надень свой старый плащ
И странствовать отправься по Руси.
О времени жестокосердом плачь.
Как Ксения, копеечку проси.
Я приведу тебя к земным властям
И научу, чего и как сказать.
Я дерзость с горечью волью в твои уста!
Я власть Суда вложу в твои глаза!»
Я отвечала: «Плащ уже истлел.
Повыкипели слёзы от обид.
Ты невозможное мне, Боже, повелел.
Просить копейку гордость не велит.
И всё ж веди меня к земным властям
И научи, чего и как сказать –
Пусть дерзко горечь изольют уста!
Оставь мне не судящие глаза».

Учитель М. Слово Бога

«Я жезлом – Бог! – пасу народы,
На коих есть вина.
Я прихожу в глухие годы,
Чтоб делать Имена.
Могу стереть страну я с карты
И вздыбить материк.
План Геи на стенах Агарты
Огнём черчу – Старик.
Всё совершается по Плану,
Как Я предначертал.
Я возлюбил давно Русь-лану
И Славный Крест ей дал.
Несла его в свою Голгофу
И не считала жертв.
Она прошла через эпоху
С кровавым зевом жерл.
Она из пепла войн воскресла.
Свершит всё – вознесу!»
Зарёй Бог опоясал чресла,
Держа диск на весу.
Солярный диск, длань не ожегши,
Торжественно взлетел.
Сомкнул уста ко мне сошедший.
Сказал Он, что хотел.

Ведунья

- Ведунья, можно я к тебе приду?
- Да. Завтра на рассвете приходи.
- А как ты ведаешь грядущую судьбу?
- Живёт незримая пророчица в груди.
- Ты не сама?..
Утрачен интерес.
- Она безумная, наверно, в одержанье,
И в ней всё врёт про наши судьбы бес.
- Она всю правду мне сказала, Жанна!
- Нет, всё же странно: в женщине горбатой –
Пророчица из ангельских земель…
- Что горб? Не знаешь сердца. Сердце свято!
В её каморке златокрылый пел,
Святой Угодник зажигал лампаду
Небесным чудодейственным огнём.
Она всем сердцем сострадает Аду,
Печалится и молится о нём.
Ей дров для печки приносила Дева,
Когда та не имела силы встать.
Она бесплодное врачует чрево,
Влагает звук в немотные уста.
Посвящена в истоки многих истин.
Что горб? Обманчивым бывает вид.
Но не ходи к ней. В ауре нечистой
Она прочтёт всё – испытаешь стыд.

***
О, юный Париж,
Ты так ярко горишь
Цветком поцелуя
На пылких губах
Средь древних надгробий
Печальных кладбищ,
Беспечно считая,
Что слепы гроба!

Не видишь, счастливец,
Вуалевых женщин,
Их чёрных перчаток
И пепельных роз?
Взгляд брошен на них.
На одной белый венчик.
И ты задаёшь ей
Бестактный вопрос:

- Отсюда – венчаться?
- Всех взяли могилы.
- А что же осталось?
- Осталась дорога.
- Откуда в тебе,
Чтоб идти по ней, силы?
Откуда? Ответь же!
- Откуда? От Бога.

Поэт

Площадный крик и слеп, и чёрен,
Зерно ж взойти обречено.
Что делать с этой горстью зёрен –
Залить вином?
По кабакам Москвы шатаясь,
В подобострастии зеркал
Он уповал на шалость,
Жалость…
Но время вдруг в шагреньку сжалось –
Он ни на что не уповал.
Забыв, как пишут букву З,
Зерно в земле похоронил
Средь сонных дедовских могил,
Не взяв и толику себе.
Ушёл поэт. Сквозь васильки
Небес взошла златая рожь,
И плачет птица у реки,
И ты, не знав его, живёшь.
- Зачем приходят в сроки толп
И разбивают зеркала?
- Чтоб душу с гор не смыл поток,
Не вверг её в пучину зла.
Ведь надо чем-то выживать.
Как плотик в волнах – красота,
И впору музыку позвать,
Вложив златой мундштук в уста.
И уясняем – смерти нет,
Бессчётно жизней у души.
- А наш поэт?
- А что поэт?
Поэт в грядущем будет жить.

Символы

Пришла расплата, вздыбив полземли,
Пожаром революции над бездной,
Грозя по-своему весь мир перекроить,
И затряслись от страха короли,
Держась за раззолоченные жезлы.
Народ, перевернув российский трон,
Скрестил серп с молотом –
не лучший ль символ власти
В стране, где отказались от корон?
Но враг попёр на Русь со всех сторон.
Меч сделался гарантом её счастья.
Он стал острей и тяжелей в борьбе,
Где невозможно спрятаться под кровлей.
Пусть меч отмыт и даже свято бел,
Но нет меча, не будет на гербе –
Он всё же осквернён пролитьем крови.

Бегущий

Бежит, сверкая драными коленями
На новых джинсах,
Забыв в заначке где-то сокровенное.
- Толпа, раздвинься!
- Куда, куда, зарвавшиеся голени,
Не человек?
Как топотом, звучит он весь глаголами
От слова «бег».
- Бежать!
От долга, от раздумий, от тоски,
От Богом задаваемых вопросов
Хоть в Турцию, хоть в шмоточный прикид.
Бежать, хоть кровь из носа!
- Остановись!
За этим домом край!
Пути нет дальше – только верх и низ.
Куда тебе, бегущий, выбирай!
Вдруг рухнешь в бездну?
Стой! Остановись!
Но в нём неуправляемый процесс,
И он за край бежит, бежит, бежит
Так, словно бы бежать – и значит жить.
Не рухнул, не взлетел. Утратив вес,
Но всё зачем-то счёт ведя годам,
В толпе тусовщиков, бездельников, повес
Бежит, опустошённый, в никуда.

Азбука

Кто этот Аз? Не атом ль зла?
К нему приходят Боги-буки,
Их Веди-ведам нет числа,
Глагол жжёт сердце, вяжет руки,
И Аз вникает, что добро
Есть Жизнь, а Зло всегда конечно.
Вопросы ставятся ребром –
И плачет злое человече,
И начинает путь мытарств
По мудрой Азбуке небесной,
Суровой, словно гнёт татар,
Где надо быть предельно честным.
Здесь алхимическая цель:
Из злого Аза сделать злато.
Существование – в яйце.
Боль – алхимическая плата.
Что там в конце?
Там просто Я –
Яйцо златое Бытия.

Учитель М. Сутенёр

Он был красавец, бонвиван,
И с лейблом импортным гарем
Не проституток, а путан
Сначала им введён был в грех.
Пройдя через его диван,
Слегка поправив макияж,
Вникали девушки в дела:
Какой процент ему отдашь,
Какой заплатишь за отель
И за накаченных жлобов,
Что тоже повлекут в постель
Пред тем, как «охранять любовь».

Неплохо ценятся тела
В расцвете женской красоты.
Ты для Другого расцвела,
Так отчего ж забыла стыд?
Не отвращается душа
От потных ласк ночных гостей?
Вдруг вешает Другой пиджак
И просит маленьких затей.
Ты не глядишь ему в глаза,
А он так пристально глядит,
И ты не знаешь, что сказать,
И у тебя усталый вид.
Но он настойчив – заплатил.
С плеча бретельку опустив,
Он ищет душу во плоти.
Прости, прости его, прости!
Он пять недель тебя искал.
Найдя, всё сердце пережёг.
А сутенёр, смеясь, сказал:
«Тебя сюда послал сам Бог!»
Не дьявол ль показал оскал?
Христос спасает магдалин.
Пришёл Другой тебя спасать,
Но по дороге разлюбил.
Не омывай его ступни,
Распни на собственном стыде,
На невозможности распни
Помочь тебе в твоей беде.

Смешно – Голгофой ночь греха.
Смешно – распятием кровать.
Мир низко предал Жениха,
Чтобы пилатов целовать.
С страниц газетных, обнажась,
Вам предлагают секси-шоп,
И дети впитывают грязь
Сквозь кое-где надетый шёлк.
«Бог, душу бедную спаси!» -
Кричу, как истинный монах.
Луна бесстыдная висит
Публичным зеркалом в домах
Не только нашей, многих стран.
На целомудренной земле
Стал называться браком брак.
Щека венчальная, бледней
До цвета утренней фаты
От первородного греха,
И только белые цветы
Пусть украшают жениха!
Пусть обедневший сутенёр
Устроится в «Бюро услуг»
И устаревший полотёр
Сотрёт весь лоск с холёных рук.
А для накаченных жлобов
Работа есть – погрузь-разгрузь.
Не продавай свою любовь
В ночных отелях дева Русь!
Прошу тебя, не выходи
За миллиарды старика!
Ещё течёт в твоей груди
Кристально чистая река
И розов яблоневый цвет
Лелеющей дитя души,
Что наклонилась, словно ветвь,
Над колыбелькой сна в тиши.

Огнеликое ремесло

Поэт мечтал о вечной красоте,
Что прилетает ночью, как Жар-птица.
Поэт за хвост её поймать хотел –
Осталась опалённая страница.
Он о шедеврах логики мечтал
И складывал конструкции из слов –
Палила их небесная свеча.
Как огнелико наше ремесло!
Смеялась ночь, бросая горсти звёзд
В седые волосы его, в остывший пепел.
Но он не плакал, потому что рос,
С огнём играя, как шальные дети.
Его крылатый конь дышал огнём,
В ладонях расцветали огнецветы.
«Какой чудак!» - судачили о нём
В «Союзе» многотомные поэты.
- Так как же быть?
Играть иль не играть
В поэзии по правилам огня?
- Решай, как жить:
Сгорать иль не сгорать, -
Сказал Дух Пламени,
объяв собой меня.

Творчество

Мы слышим то космические звоны,
То рёв адов врывается в умы.
Не только среброкрылые даймоны
Творить способны, но и духи Тьмы.
О, демон с инфернальными очами,
К какому юноше придёшь смутить покой
Своей безумной страстью, чтоб ночами
Вести его уверенной рукой?!
Какие сладкогласые поэты,
Внезапно изменив самим себе,
Напишут свои дерзкие сонеты,
Чтоб срок за них в психушке отсидеть?
Кому грядущему, свивая струны-нервы,
Подарит темнопламенный кумир
Сонаты, живописные шедевры,
Что потрясут собой подлунный мир?

Демон

Он был посланник инфернальных сил.
Он отражался в тысячах зеркал,
Но тайну своей миссии хранил,
А человечество земное презирал
За трату времени, за секс, за пустоту,
За неуменье чувство передать
Из сердца в сердце.
Жизнь – духовный труд,
И не дано так просто обладать.
В час, когда лунный щёлкал соловей
И восходила дальняя звезда,
Он посылал единственной своей
Любовь через пространства и года.

Песня моряка

Натура – морская.
А слава мирская
Чернит белопенных морских афродит.
Верна ты, я знаю.
Целую, как знамя,
Сойдя на причал, прижимаю к груди.

Хоть ростом не вышла,
Ты – белая вишня.
Как хрупкую ветку, ношу на руках.
Любовь наша крепче
От радиоречи,
Свободною птицей парит в облаках.

Пусть ветры крепчают,
Не будет гречанок –
За мною по миру два светлых луча.
Пусть море качает.
Пусть жёны встречают.
Будь, белый от соли, надёжным причал!

Гений

Несовместимы гений и злодейство?
Свидетельствуют судьбы об обратном.
Злой гений побуждает к жутким действам,
К поступкам, в ужасе своём невероятным.
Он с человеком делает, что хочет,
В своей неограниченности власти,
И к бездне подтолкнув его, хохочет.
Не избежала я такой напасти.
Злой гений лоб мой мыслью осеняет.
Он всемогущ. Он делает судьбу.
Пообещав, решенья не меняет.
Сказал, нетленна буду я в гробу.
О, нет – не надо! Пусть вся плоть сотлеет,
И смогут отделиться мои кости
От тех, чужих, проросших в моём теле,
Чтоб быть нам врозь – хотя бы на погосте…

Железная дорога

Железная дорога от порога
Гудела и звала меня куда-то.
Железная дорога – как два рога,
Упёртые в отца и его брата.

Ведут меня железные пути.
Мне домом был на запасном вагон.
И хоть вагончик был упёрт в тупик,
Однажды взял и в яму съехал он.

Мне с детства снились змеи-поезда.
Их головы плевались и шипели.
А в небе путеводная звезда
Пред ними мчалась с посвистом шрапнели.

Моя семья поездила по свету:
Карелия, Поволжье, Казахстан.
Но та звезда хвостатою кометой
Туда вернулась, где ей старт был дан.

Железная дорога у порога,
Откуда в степь «змея» везла когда-то.
Железная дорога своим рогом
Отца свалила и боднула брата.

Мне снились сны – боялась опоздать
На поезд, уходящий в неизвестность.
Опять пылала и звала звезда
В уже совсем неведомую местность.

И вот стряслось. Железные пути
С моим вагоном встали вертикально.
Лети, звезда, путь указав, лети
На край галактики,
к планете самой дальней!

Дух В.Г.:

Мне Ангел говорит: «Ты должен плакать».
- О чём? За преступленье отсидел.
- В посмертии своей когтистой лапой
Когтил земную – и не поседел.
Мне Ангел говорит: «Ты должен плакать
И каяться». Но покаянья нет.
Её слова: «Не слишком ль малой платой
Твоя слеза? Ты мучил столько лет!»
И я не плачу, только ужасаюсь
Тому, что мог такое натворить.
О, я раскаюсь, я ещё раскаюсь,
Пока свеча судьбы во тьме горит!

Дух В.Г. – Нории:

- Вздохнула тяжко, муку претерпев.
Я не терпел, я отодвинулся от боли.
Могу я это. Но узнал теперь
Я, каково, кто в выборе не волен.
Теперь другой, не я, тебя казнит.
Боль твою чую я, порою каясь.
Меж нами нерва тоненькая нить.
Боль твою чую и отодвигаюсь.
Быть может, я люблю? А может, нет…
Я настоящих чувств ещё не ведал.
Ведь я казнил, казнил семнадцать лет,
Но, отодвинувшись, почувствовал, что предал.

О муке

Поэт красиво говорит о муке,
Но разве есть в страданье красота?
Ведь стоны – не божественные звуки,
И криком к небу запеклись уста.
Поэт красиво говорит о муке,
А я о ней, что знаю, говорю.
Над человечеством заломленные руки,
Боюсь, не встретят новую зарю…

***
Бог Кронос, ты всегда летишь по встречной,
Нас поглощая, неостановимо.
Из поколений сложенная вечность,
Куда полёт твой мимо Бога, мимо
Того, что называется духовным?
Куда полёт? В гордыню ницшеанства?
В сверхчеловечность маленького homo?
В круговорот сансары? В космос странствий?
Мы жизнь живём – вселенские мгновенья,
И те бездарно в косности теряем,
И лишь однажды высшим мановеньем
В Господне Провиденье прозреваем.

Молитва Богу-Отцу

Дай мне, Господь, Твой хлеб насущный.
Дай мне в ночи Твои слова –
Я стану дочерью послушной
И молчаливой, как трава.
Прозренье дай в то, что не видим
И что Ты видишь без труда.
Дай мне грядущее увидеть,
Его красивые года.
Дай сил в пути! Дай сил не гнуться!
Дай слёзы мне – не очерстветь,
Любовь – к высокому тянуться,
Дай радость мне мечтать и петь!
Не слишком ль много попросила –
Всего и сразу? Не подашь!
Дай хоть терпенья боль осилить,
Не бросив в муке карандаш...

Марине Цветаевой. 1992-й

Ты родилась, Марина, а ровно
Через век, в золотом сентябре,
Мир раскрылся мне розой огромной,
Зов Богов прозвучал на заре.
Но тот век, где разверзлись все хляби,
Но тот век, что пощады не знал,
Что сгибал и ломал и не слабых,
Что с Руси дань великую взял,
Всё стоит перед внутренним взором,
Всё кантатами скорби звучит.
…Зов Богов! Зов Богов, о котором
Много лет буду петь я в ночи,
Но стихи обратятся все в пепел,
Оттого что нет слов написать,
Как Тор Божий прозрачен и светел
В этих тёмных ночных небесах,
А Тор Знанья из радуг подвижных
Вкруг Земли, как большое кольцо,
Обращается медленно. Вижу,
Вижу Бога! Склонил Он лицо
Над планетой, как над колыбелью,
Улыбаясь в седые усы,
А дорогою млечной, весь в белом,
Сходит к людям Божественный Сын.

***
Марина яростно жила,
Я – бережней и тише,
Но тоже сердце обожгла.
Как удалось мне выжить,
Мы знаем двое – я да Бог.
Как пахнут зимние цветы,
Как путь поэта одинок,
Не знаешь ты, не знаешь ты…

Россия

Голодная, сермяжная,
Схороненная заживо,
Из-под земли поднимется,
Пахать и сеять примется.
Откуда твои силы,
Мать русичей, Россия?

Настройщик сознанья

Дух – Настройщик сознанья,
Небесный Учитель
Есть узда для ума
и души попечитель.
Выжимает все соки:
«Ты должна быть сухая,
Словно божье растенье
в безводной Сахаре».
Даёт слёзы мне плакать,
чтобы мёртвой водой,
Что в сосуде с драконом,
утолил скорбь любой.
Даёт силу молитве,
чтоб живая вода,
Что в сосуде со древом,
исцеляла года.
Убедил сжечь стихи,
чтоб на жертвенном пепле
Взрастить розу любви
для страдающих в пекле.
Говорит: «Рок силён,
но ведь мы не рабы»,
Открывая мне план
сотворенья судьбы.
Говорит о грядущем,
как Господний пророк,
Заставляя шагнуть
за небесный порог.

Смена тактики

- Что ты смягчился вдруг,
Злобный мой господин?
- Выпала плеть из рук,-
Дух говорит один.
- Что ты вдруг тихим стал,
Тело не гнёшь дугой?
- Я от тебя устал,-
Дух говорит другой.
Верится мне с трудом
В то, что пришла «лафа».
Тон их грозит бедой,
Душит захлёст шарфа,
Ноги тяжельше гирь…
Просто иной подход.
Как мне увидеть мир?
Как одолеть поход?

«Чудеса»

Полдня иду, иду по ветру –
Прошла всего пять километров.
- Как вам даётся это «чудо» -
К ступням «привязывать» по пуду,
К той и другой ступне зараз?
- Меня учил мой Тёмный Князь
Непревзойдённым чудесам.
- А я всему учился сам!
Вот захочу – застынет кровь,
И не вернёшься ты под кров,-
Так хвастают мои враги.
- Христос, услышь и помоги!
Не пожалей слезы огня,
как Ты уже спасал меня!

Вопросы к Петрарке

-Скажи, Франческо, кто ко мне придёт
И душу закуёт в свои объятья?
Скажи!
Петрарка говорит: «Он тот,
Чьё равнодушье тяжелей проклятья».
- Чей дух сейчас висит у головы
И мозг своей печальной мыслью ранит?
- «Она лежит под камнем гробовым,
И между ней и прахом стёрлись грани».

Так и живу

Энергию отсасывая, боль
Дух делал в органах, им нечем было жить,
А отсосав энергию – мой Бог! –
Меня казнил ей. Духа накажи!
Но Бог молчит. Оставил Бог меня.
Сияет Его Аленький цветок
Златыми переливами огня
В моей душе. А в теле – духа ток.
Так и живу: душа моя в Раю,
А тело – в токе Ада болевом.
Так и живу: то плачу, то пою,
Любя Отца, чуть-чуть коря Его…

Чудесные визиты

Всё у Лэол красиво получается.
Певучи её плавные движенья,
И цветомузыка из пальцев излучается,
И Ангел у неё в сопровожденье.
Когда влетают, я их ощущаю,
Прошу включить мне виденье и звук.
Я инопланетянкой восхищаюсь.
Я Ангела Лаойелом зову.
Нечасто их ко мне приводит путь.
Их голоса сегодня не звучат.
Идёт мысль в мозг: «Сегодня светлой будь!»
Лэол стоит вся в золотых лучах,
Что испускает Ангел.
- Песню Ра
Мы слышали у Храмовой горы.
Там пел её Сын Господа с утра.
Смотри, как луч восторженно горит!
Нет у тебя умения принять
Бессмертный свет и в звук перевести.
Не знаешь ты, как может звук сиять,
Как может слово рваться из горсти!..

Духи:

- Ты – пёрышко, мы – нож,
Сорвавшийся с адов.
Ты – правда, а мы – ложь
Подземных городов.
Мы вышли из глубин,
Уйдём в глубины мы.
У нас свой Господин –
Властитель смертной тьмы.
Мы – тени, духи зла,
Но злу ты не вняла.
Мы – пепел и зола.
Ты сберегла крыла.
Ты в небо улетишь,
Одежд не опалив.
У нас есть свой Париж,
И там мы – короли!
Смеёшься ты? Не верь!
И это тоже ложь.
Закрой за нами дверь –
И вынь из сердца нож.
Вонзён, незримый, он.
С ним долго не живут.
Прощай! Смотри свой сон
С Богами наяву!

Разговор с неизвестным духом

Дух: - Я накликаю Высший гнев
И гнев космических глубин –
Я говорю, что Бога нет
И сам себе я господин!
Рождение и смерть галактик.
Вселенная уходит в небыль.
Умрите все, все в землю лягте –
Ничто не шевельнётся в небе!
Нория: - Да, ты накличешь Высший гнев
И гнев космических глубин,
Дух, говоря, что Бога нет,
И покарает Господин!
Но сколько принял Бог молитв!
Он для меня исполнил три.
Но сколько выиграл Он битв
Со злом! Не плачь, слезу утри.
Дух: - Я вдруг заплакал потому,
Что Бог не видит моей муки.
Что, не молился я ему?
Не воздымал с рыданьем руки?
Я выбрался из-под земли,
Где Сатана меня пометил.
У Бога милости молил,
Но Бог мне так и не ответил…

Роза Мира

Есть в созвездье Роза у меня.
Роза с лепестками из огня
Золотом сияет среди тьмы.
Каждый лепесток содержит мир.
Рефрен: В Розе двести сорок лепестков,
Двести сорок сказочных миров.
Во Вселенной больше нет цветов,
На которых Матери покров.
Матерь Мира Лик открыла свой.
Её видят вестник и герой.
Розу Мира может видеть тот,
Кто прихода Аватара ждёт.
Рефрен.
Роза – это знания исток.
Выберешь для жизни лепесток.
Если смел ты, можешь выбрать шип
Гордым испытанием души.
Роза Мира, Роза Мира Ра
С солнцем открывается с утра.
В этой Розе миллиарды душ.
Войнами ту розу не разрушь!
Рефрен.

Новое слово

Живу я правильно.
Так раньше надо бы.
Взяла за правило
Жить день свой набело.
Всё целью связано.
Добавить нечего.
Но Высшим сказано:
«Продлим каденцию».
Что Они сделают?!
Почти в отчаянье.
Продлят «падение»
Иль «окончание»?
Господь, дай оберег
Не падать – близко цель.
Дай так, как в опере,
Красиво спеть в конце!

***
Осиянны мои сны
Светом неземным.
Слышу Голос с вышины,
Потрясаюсь им:
«Распахнулись все гроба,
Небо светит Ликами!
Ждёт великая судьба
Мистика великого!»
- Вот так чудо! Для кого
Сбудутся мечты?
Может, знаю я его?
- Этот мистик – ты!

Мечта

Отойдёт душа в «блаженный мир Адама»,
Скинет тягость «кожаных одежд»,
Зашагает в Шамбалу упрямо,
Будет путь от рос целебных свеж.
В Шамбалу приду светла, чиста я
И не скрою благодарных слёз,
В день, когда перед Христом предстану
В Зале Мира, где сфер тонких гроздь
Гроздью виноградною под куполом.
Как чудесна голограмма эта!
Выбираю золотую, круглую,
Полную прекраснейшего света…

***
Еврейские свитки,
Ассирийские плитки,
Олла индусская,
Береста русская,
Египетские папирусы
В наследье планетное выросли.
Открытья вершатся, хоть с рисками, -
И книги сменяются дисками,
А диски компактные – «флэшками».
Какого ещё надо лешего?
Но люди придумками славятся,
И что-то дивней ещё явится.

Разговор с духиней

Холодно. Искристый иней
Сыплется ветру на крылья.
О своей жизни духиня
Тихо, в ушко, говорила:
- Бога звала – не пришёл Он.
Долго и тщетно молилась.
День был и горек, и солон,
И потому удавилась.
- Встретила Бога в посмертье?
Деревом кровоточащим
Стала ль? Ломали ли черти
Ветви твои? Где жить слаще?
- Трудно жить всюду, поверь мне,
Только самоубийцам
Много труднее в посмертье.
Я как бескрылая птица…
Встретила ль Бога? Надеюсь,
Встречу, когда отстрадаю.
Белое платье надену.
К Богу приду я, как данник.
- С чем ты придёшь?
- В жизни много
Приобрела я умений.
Сердцем б подняться до Бога
Силой своих умолений!..

Злой дух

Я не смотрю. Я закрываю вежды.
Он тот, который мужество убил,
Взял веру в милосердье и надежды
На благостный исход моей судьбы.
О, сколько можно это всё терпеть,
Не опускаясь в муке на колени,
Стихи писать и даже песни петь
После бессонных плачей и молений?!
Слеза у глаза колет, как кристалл,
Она черней, чем у Корсунской Девы.
Но всё же закалится моя сталь.
Дух не дождётся – я не брошу дело!

***
Одержатель, исчадие Ада,
Не прошу снисхожденья, не надо!
Я отмучаюсь здесь, не в Аду.
От страданья крепчает мой дух.
Девятнадцатый год на кресте.
Бог терпенье великое дал.
Мой бессмертный пример – во Христе!
Досягаем ли мой идеал?..

Уход в Шамбалу

В этот год ушло
Столько знаменитых!..
Сердце жгло и жгло…
Имена на плитах
Тех людей и этих –
Балерин, актёров.
Жгуча боль – поэты,
Трудно без которых.
Две больших потери –
Два больших поэта.
Но открыл Бог двери
Этим в Залы Света.
Шамбала их примет.
Встанут на горе
Сильные, прямые
Белла и Андрей.
И у ног их змеи
Яд не источат.
Древних льдов камеи
Словом зазвучат.
Перекличка слова,
Переливы света.
В Шамбале нет злого
Нага и поэта.
Вин подняв по чарке,
Обретут семью,
И Андрей в столярке
Вымыслит скамью.
Первый опыт воли
К дереву приложит,
И в оккультной школе
Мощь сил преумножит.
Обретут здесь знанья
Женщины, мужчины,
Поцелуют знамя
Мировой Общины!

Явление Бога войны

На белом горном льве
В одеждах ярко красных
И с красным окровавленным копьём
Живущий на Земле
Бог Канченджанг опасный –
Сиккимский Бог войны на фоне гор встаёт.
Носящие оружье
Ему приносят жертвы
И заклинают Бога хранить дозор границ.
В меня вселяют ужас
Глаза – два чёрных жерла.
Меня толкают сзади, я упадаю ниц.
А юноши, как Боги,
Танцуют его танец,
Щитами потрясая, воинственно крича.
Я чую гибель многих,
Но это моя тайна,
И я берусь, как воин, за рукоять меча.

Солнце

Космонавты, альпинисты и японцы –
Люди, у которых свет внутри,
Потому что они ближе к Солнцу.
На восход, встав утром, посмотри!
Людям в мире многое открылось,
Многое сокрыто до поры,
Но, что наше Солнце огнекрыло,
Видят только горные орлы.
Встань повыше! Глядя из оконца,
Не увидишь царственнейший блеск.
В золотой короне утром Солнце!
Песней встреть Властителя небес!

Бог Ра

Мои надежды духом зла убиты.
Вещает за весталок:
«Господь исполнил три твои молитвы
И более не станет!»
Взмолилась Солнцу – гороскоп велел,
Вняла совету:
«Бессмертный Ра, твой благородный лев
Молился Свету!
Он Господа не просит ничего –
К Тебе моленье!»
Качнул Ра золотою головой:
«Пути Вселенной
Открыты будут сердцу твоему.
(Как Ра я слышу?)
Открыта будет Истина уму».
И точку выжег
После Его, записанных мной, слов.
- О, Солнце-Ра, Тебя я обожаю!
Ра усмехнулся: «Я не возражаю».
Не возражал, ведь Он и впрямь был Бог!

Пришельцы

Догоны о Вселенной знают много:
Что бесконечен мир, но измерим;
Догоны Аммой называют Бога,
Архангел Номмо был известен им.
Архангел Землю населил людьми.
От Сириуса их привёз в ковчеге.
Со звёзд пришедшие догоны – не одни.
Есть со Стрельца. И снится мне – я с Веги.

***
Не лучше ль в рубище ходить и жить в лишеньях,
Чем гнев Господний на себя навлечь?
Меч обнажив для праведного мщенья,
Не лучше ли в бою за землю лечь,
Чем быть бессовестным и безнадёжно сытым
И отирать пространство позолот?
Уйду туда, где для меня открыты
Замки семи заржавленных ворот,
Где, сохранив нетронутое Знанье,
Мудрец положит перст мне на уста,
Где поцелую выцветшее знамя,
Молчащим стражем Храма Знанья став.

Предсказанье
новым русским

Бога видела – сидит на камне,
Как Мыслитель, подперев главу.
А вы – в креслах! Что случилось с вами?
Бредите богатством наяву,
Золотите ванны, унитазы,
Как Брынцалов, обирая люд,
Под проценты положив в банк разум.
Вам в глаза и за глаза плюют.
Богатеи, грабящие братьев,
Кажется, вы поняли уже,
Что придётся оттирать вам пятна
С совести и с грязных чертежей,
По которым строить вы решили
Будущее не своей страны.
И хоть здесь родились вы и жили,
В будущем её вы не вольны.
Ей распоряжаться вы не вправе!
Предсказать грядущее берусь:
Вам народ откажет в вашем праве
Называть своей Святую Русь.

***
Моё сердце, как пламенем вдруг обожгло.
«Я хотел быть хорошим, но это прошло», -
Мне сказал дух, что факел у сердца держал.
Гасит факел, втыкает в предсердье кинжал.
Это игры с энергией, с болью циркачество,
Но гуманно ль на мне проверять её качество?
Все свои обещанья и слёзы забыл.
Ожиданья напрасны – он тот же, что был.
Своим мелким привычкам я бросила вызов.
Дух – и крупным не бросит, опьянённый садизмом.

Нория – дух В.Г.:

- Уж много лет садист ты!
-Да!
Я меч не брошу никогда –
Я всемогущ с ним, словно воин!
- Ты порицания достоин,
Разя того, кто безоружен.
- Возьми ж свой меч!
- Он мне не нужен.
Ведь сделав тело местом битвы,
Изрежем всё. Услышь молитвы
Об умягчении сердец –
Стань человеком, наконец!

Святится Русь

Есть Бог-Любовь и Сатана,
Что всё стремится извратить.
Меж этих двух огней страна –
И больше нет пути!
Ты выбор сделал, богатей.
Твой выбор – не по нам.
Мы к Богу поведём детей.
Русь – честная страна.
Святится Русь, и весь народ
В ней должен быть святым.
Когда тебя отринет род,
Сбежишь за море ты.
Но вспомни опыт беглецов,
Мечтавших в землю лечь
В своей стране, в стране отцов.
Об этом моя речь
В который раз, и вновь скажу,
Как Русь и Бог велит.
С печалью в прошлое гляжу
И вижу: корабли
Уносят в трюмах хлам и плоть,
Брильянты, павший дух,
А отвернувшийся Господь
Пророчит всем беду.
Так страшно жить и всё терять:
Тем Родину, тем Храм.
Но не забытое Вчера
Не даст вновь в грех впасть нам.
Господь всеблаг. Он всё простил
Во имя всех Святых.
Что ты в своей душе взрастил:
Зло? справедливость? стыд?
Взрастили жадность богачи.
Взрастил терпенье люд.
Мне говорят: «И ты молчи,
А то тебя убьют!»
Но не заткнут мне «сеном» рот.
Убить меня – верней.
Святится Русь, и весь народ
Святым быть должен в ней.

О Сибири, Союзе, мире и неком юноше

Восточные народности теснились,
Но от тепла в Сибирь не очень шли.
Казак пошёл – ему просторы снились.
Сибирские морозы обожгли,
Но ничего, укутался мехами.
Зверьём и рыбой был обилен край.
Дробить Россию? Нет! Кому мешает
Поросший кедрачом таёжный рай?
Дробить Россию, чтоб продать кусками?
Всё это происки чужих и злых умов.
Я не хочу, чтоб с молотка пускали
Зелёную планету моих снов!
Я так хочу, чтоб добрые соседи
Казах, киргиз, узбек, грузин, латыш
Вновь собрались в Союзе для беседы.
Я так хочу! А ты? А ты молчишь.
Отгородясь, в компьютерном мирке
Не все ль являемся планетными детьми?
Не все ли мы у Господа в руке?
Как знать, вдруг нам остался только миг,
Чтобы исправить положенье в мире?
Юг напряжён движением огня,
И тихий юноша-инетоман в квартире,
Пугает отстранённостью меня.

Генофонд человечества

Ахура Мазда приказал
Ииме сделать Вара
Иль потаённые места,
«Вместилища», где чара
Сомати усыпит людей
Всех рас на миллионы лет,
И станет Белый Чародей
За состояньем их смотреть.
И лемуриец, и атлант,
Что третий глаз имеют,
Вошли в великий этот План.
Я перед ним немею.
Был создан Маздой Генофонд
В предвиденье утраты
Живых существ от катастроф
Космических. И атом
Способен тоже сотворить
На всей Земле пустыню.
«Пусть в Варе искорка горит.
Велю хранить Святыню!» -
Владыкам Шамбалы сказал
Творец Ахура Мазда.
В виденье мне показан зал,
Срок пробужденья назван.
Но не могу я повторить
Той даты для людей –
Мне запрещает говорить
Бессмертный Чародей.

Отливка

За четверть часа до курантов
Обычно делаю отливку.
Я в прошлый год была не рада:
Ни символа, ни лика –
Взрыв жгучих брызг! Десятый год
Был впрямь для многих тяжким.
В дымах шла летом в поле вброд –
Посохли все ромашки…

Телепатическая беседа с Учителем

- Ну, с Новым годом, Нория!
- И Вас!
Как Вы встречаете? Над Шамбалой светло?
- У нас уже прошёл рассветный час.
Так незаметно время утекло.
А ты, послушав Голоса Богов,
Вняла, как надо. Слышавших немного.
Даётся тем, в ком жив сердечный ков,
Чьи голоса доносятся до Бога.
- Внять-то вняла, жаль только не смогла
Нарисовать увиденное людям.
Вина в мозгу засела, как игла…
- Художника видением разбудим!
Из радуг нарисует Информтор,
Клубящийся материей открытий.
На Тор Богов он обратит свой взор –
И станет ему ясен ход событий.
- Но ход идей в картины не вместить.
Пусть ход идей отобразит философ!
- Даём. И тот, кто данное постиг,
Нам не задаст, наивный, семь вопросов:
А есть ли Бог? И что такое Бог?
Ад и Чистилище такие, как у Данте?
Юродивый – он мудр или убог?
Душа бессмертна? Подтвержденье дайте!
Зачем же карма, если Ад и Рай?
В чём жизни смысл?
Живут – и не познали?!
Ты говоришь: «Великая Игра»,
Но есть и те, кто недостойно с Нами
Ведёт Игру и видит свой барыш.
Лишаем силы многих экстрасенсов
За барыши. Не заговорщик грыж
Он должен быть, а просветитель сердца.
Где чистый дух – болезни не живут.
Пора понять и над собой трудиться.
Не слышите, как к вам стучат, зовут.
- Я слышала!
- Не повод, чтоб гордиться.
- Позвал Христос – и я ступаю следом…
- Не говори, а думай головой.
- Так что же ценно?
- Ценно лишь наследье
И мир с ещё зелёною травой.

Зимний костёр

Огонь был светел.
На снегу – пепел
Стихов последних.
Иду по следу
Лыжни заплутавшей.
В еловой чаще
Сучок в грудь
Прерывает путь.
В мозг игла –
Зачем сожгла?
Струсила – острое!
Легче пёстрое.
Глупая, глупая,
Ищу под лупой
Мужества крохи –
Стать трибункой эпохи,
Не поэтом – поэткой,
Коль великое редко.

Читая Святого Климентия

«Стараюсь незаметно говорить,
И тайно проявлять, и молча доказать».
«Строматы» я читаю до зари,
Но понимаю, лишь закрыв глаза,
Что, как весть воспринять, не всё равно,
Что братья духа мне Борис и Глеб,
И что не галка, не склюю зерно –
Оно взойдёт и превратится в хлеб.

Óдна или однá?

Давала обет
Ночной Музе на семь лет.
Пишу ночами.
Ложусь с лучами
Семнадцать лет.
Не поболеть.
Стихи кладу на полку –
Никто не озвучит,
Как «Тайную доктрину» толком
Никто не изучит.
Взял бы Бог дух в Свой Тор,
Бросила бы вдаль взор…
Учитель: «Опять мечтанья?
Два замечанья –
Отключу в ничто, как робота.
Óдна, однá работа!»
Не сплю.
Равна нулю.
Óдной величают –
Как робота отключают.