"РАНДЕВУ СО СМЕРТЬЮ"

Ночь. Одиночество в пути. Кто ездил за рулем один, в темноте, по пустой дороге, тот прекрасно знает, как она убаюкивает и заставляет зевать во всю ширину своего рта. Не спасают даже вспышки света фар редких встречных. Монотонность трассы между деревнями и селами, вдали от цивилизации, не перебивает ни громкая музыка из динамиков, ни дорожные ямы и трещины, ни энергетик, выпитый в процессе езды.… А уж если еще и под дождь попадаешь, то Морфей с силой полоумного великана яростно начинает смежать твои веки и сон наваливается на тебя с утроенной мощью…
В ту ночь ливень, обрушившийся с небес, заливал лобовое стекло так, что дворники просто не успевали смахивать потоки воды. Фары не пробивали мглу дальше трех метров вперед, даже в режиме дальнего света. Приходилось щуриться для того, чтобы хоть что-то разглядеть в темноте. Стоило бы остановиться, где-нибудь на обочине, да поспать, пока идет дождь, но надо было ехать на работу…
Борясь со сном под гитарные рифы «Металлики», перекатывая сигарету во рту из угла в угол, уже не куря ее, а, чисто механически, чтобы хоть чем-то отвлечься, уперев свой взгляд в ночную тьму, я ехал и думал о своей жене, которая спала уже в теплой кровати, и которую покинул на неопределенный срок своей командировки. Тоска от расставания с любимой тисками сдавливала сердце, грусть и одиночество щемили душу…
Вдруг, под крышей автобусной остановки, справа по ходу движения, показался силуэт голосующего человека. Проезжая мимо, благо скорость движения позволяла, отметил для себя тот факт, что девушке (об этом говорила юбка на ее талии) весьма и весьма не повезло оказаться в этот час на улице.… Метров через пятьдесят я затормозил, и начал сдавать назад… Черт меня дернул сделать так или кто другой, но обычно я попутчиков никогда не брал, мало ли что может произойти, а тут на тебе…
Девушка стояла у края дороги, ожидая, когда автомобиль доползет до нее. Странно было то, что она не пошла на встречу, дабы побыстрее забраться внутрь теплого салона и избавиться от уличной сырости. Остановившись возле нее и открыв изнутри пассажирскую дверцу, я сказал:
- Садись, подвезу.
Пока попутчица, молча, усаживалась на соседнее кресло и пристегивалась ремнем безопасности, как и любой мужчина, я позволил себе рассмотреть ее. Она не была похожа на проститутку, черты лица ничем особенным не отличались, обычное незапоминающееся лицо, не красивое, но и не уродливое, разве что чересчур бледное. Мокрые волосы, жгуче черные, выбивались из-под промокшего насквозь капюшона маленькой, до пупа, курточки. Юбка до колен, да бледные же ноги. Единственной особенностью был взгляд черных глаз, глубокий и пронзительный…
- Едем?
Девушка не ответила, только кивнула. Сделав музыку чуть потише, я тронул машину с места, вновь уставившись на дорогу. Необходимости в знакомстве с молчуньей не было. Разговаривать вообще не хотелось, поэтому тишину салона нарушали лишь шум работающей печки, да голос Джеймса Хэтфилда, поющего очередную балладу.
Минут через двадцать, когда, периферическим взглядом, заметил, что она смотрит на фотографию на торпеде, где мы с супругой сидим в обнимку, я попытался завести беседу, сказав: «это моя жена». «Знаю», - был ответ.… Голос, которым было сказано это слово, меня просто заворожил. Глухой, тягучий, но при этом сильный. Не понятно, почему он оказал на меня такое действие, мне совсем другой нравится у женщин.… И вновь молчанка.
Отсутствие желания у попутчицы к разговорам, сначала меня смутило, а потом и вовсе начало раздражать. Через час, после того как, ее подобрал, мне уже хотелось остановиться и высадить даму, но воспитание не позволило сделать это…
Где-то, среди полей, когда один глаз уже вовсю спал, а второй еще пытался смотреть за дорогой, справа раздалось:
- Останови, мне здесь выходить...
В недоумении, я повернул голову и посмотрел на девушку, как на сумасшедшую – в таком месте и мужику днем в хорошую погоду выходить-то неприятно, не говоря уже об особи противоположного пола. Сон, будто рукой сняло.
- Не смотри на меня так, у меня здесь дела. Тебе пока еще рано… Потом поймешь. Спасибо, что подбросил, - с улыбкой, сказала она, протягивая ладонь для рукопожатия.
- Да не за что, - был мой ответ. Сжав своей лапой тонкие бледные пальцы, сначала ощутил жуткий холод, пробирающий аж до пяток, а затем почувствовал резкий всплеск энергии, будто шарахнуло разрядом электрического тока… Тяжелая волна тишины накрыла с головой… Темнота навалилась прессом, вдавливая все сильнее и глубже меня в водительское кресло… Не смотря на все неприятные ощущения, разом накинувшиеся на мое подсознание, руку попутчицы я отпускать почему-то не стал… Перед глазами стали возникать образы картинки из прошлого…
… Кухня. Трехлетний мальчик, играющий за обеденным столом. Застолье в соседней комнате. Голуби за открытым окном, ходящие туда-сюда по жестяному откосу. Звонок соседа из дома напротив, увидевшего ребенка, стоящего на широком подоконнике в оконном проеме третьего этажа и протягивающего кусок булки неразумным птицам. Мать, хватающая сына в тот момент, когда он готов шагнуть поближе к голубям…
… Подъезд. Шестнадцатилетний подросток у стены. Наркоман, готовый выстрелить из пистолета Макарова, наведенного на тинэйджера. Дверь, открывающаяся за спиной у обдолбанного идиота. Испуг в накуренных глазах. Грохот выстрела. Кислый запах жженого пороха. Отбитая штукатурка над головой. Крик, выходившей женщины. Топот убегающего стрелка…
… Трасса. Двадцатидвухлетний мотоциклист. Восемьдесят километров в час. Вылетающий на встречную полосу джип, водитель которого не заметил несущегося байкера. Уход от столкновения. Обочина. Камень. Кувыркающийся полет двухколесного коня вместе с седоком…
… Атомная подводная лодка. Двадцатичетырехлетний молодой офицер. Пожар в отсеке. Закрытая переборочная дверь. Отсутствие страха и паники. Сработавший дыхательный аппарат. Толковый старшина. Потушенный очаг возгорания. Гребанная обгоревшая крыса в электрическом щите. Доктор со стаканом спирта. Дрожащие руки и клюющая мог мысль о том, что мог и не успеть отправить письмо любимой…
Марево образов стало сходить на нет. Голос, приторно тягучий, продолжал вещать в мой голове:
- Ты еще не все сделал, на этой бренной земле. Береги себя. Храни свои чувства. Твоя любовь ведет тебя вперед, она же и помогает тебе. Мы обязательно с тобою еще встретимся… Обещаю…
Я очнулся от мерзкого шума – звуки циркулярной пилы и отрываемого железа не самые приятные в этом мире при пробуждении. Яркий солнечный свет, бьющий прожектором через оторванную крышу прямо в глаза, заставляет жмуриться. Сильные руки, синие рукава форменных курток спасателей, тянущиеся ко мне со всех сторон, старающиеся как можно бережнее вытащить меня из стальных оков покореженного авто. Дикая боль обожженной и переломанной правой руки… Сознание, вновь приобретенное со светом солнца, меркнущее от нестерпимого болевого шока…
Белая больничная палата. Ярко оранжевые апельсины и желто-зеленые бананы на прикроватной тумбочке. Гипс. Капельница. Жена, сидящая рядом с койкой и поглаживающая здоровую руку. Инспектор ДПС, разъясняющий обстоятельства ДТП:
- Навстречу Вам с проселочной дороги выскочил груженый лесовоз, водитель не справился с управлением на мокрой дороге, полуприцеп повело, троса лопнули и на Ваш автомобиль вывалились перевозимые бревна. Хорошо, что шофер оказался сознательным – вызвал нас, да скорую. Да и вообще, повезло Вам, в рубашке родились наверное. Вон в пятидесяти метрах от Вашей аварии в кювете лежала перевернутая «Тойота», так к ее водиле судьба не была столь благосклонна – летальный исход…
В голове всплыла фраза: «Не смотри на меня так, у меня здесь дела…» И пришло понимание о том, кого я подвозил в ту злополучную ночь….