ОТДЫХ ВЫХОДНОГО ДНЯ.

В очередную пятницу, вечером, на стройке, где я работаю крановщиком, отмечался традиционный, еженедельный день строителя. Точно так же, как на мелькомбинате каждый пятничный вечер – день мукомола, в автогараже – день водителя, а на сыр комбинате – день сыродела.
К тому же, на этой неделе исполнилось десять лет, со дня начала моих трудовых будней в данной организации. Соответственно было сказано много хороших слов в мой адрес, а с моей стороны, были произнесены слова благодарности коллегам-друзьям за их поддержку, взаимовыручку и просто хорошую компанию.
Я, как юбиляр, а, по известному, из фильма «Осенний марафон», определению – тостуемый пьёт до дна, незаметно для себя, так «наюбилярился», что в результате как попал домой – не помню. На пороге я различил смутные очертания кота Барсика. Пушистая бестия, явно о чём-то мечтая, сладко жмурилась и при этом облизывалась так, будто сейчас его угостят целой бочкой домашней сметаны. При этом, в моём сознании звенела тоненьким колокольчиком единственная мысль – друзьям назавтра я заказал устроить совместную акцию, под названием: «Отдых выходного дня», а именно – рыбалку.
Ха! Какие могут быть проблемы? Благо черви, мотыль продаются сейчас в любом, уважающем себя магазине, название которого связано с природой, рыбалкой, отдыхом и туризмом. Всё налажено – тип-топ, не говоря уже о том, что можно вообще сократить до минимума цепочку: сборы на рыбалку, копание червей, выезд, ловля, обалденный улов, состоящий из целых трёх окушков и карасика, до банального заказа по телефону. Причём рыба будет любого вида, размера, разнообразного приготовления, в какой угодно упаковке. Заказ даже может доставить пионерский отряд, в сопровождении оркестра местной пожарной части и кортежа мотоциклистов с фанфарами.
Но это всё не то. В чём же прелесть настоящей рыбалки? Это, в первую очередь, атмосфера рыбной ловли – природа, компания и, конечно же, первобытный азарт добытчика. Не говоря уже об особом виде ювелирного искусства – очистка пятисантиметрового окунька, не без опасения очистить заодно с ним и свои пальцы. А ведь для полного счастья и это необходимо. Какая же уха без окунька?

И вот, в пять утра субботы, звучит нежная соловьиная трель дверного звонка. Сонная, ничего не понимающая супруга, с трудом поднявшись (выспалась всласть в выходной), ворча себе под нос что-то типа: «Кого ещё принесла нелёгкая в такую рань?», слегка открыв один глаз, идёт открывать дверь. На пороге стоят, улыбающиеся во все шестьдесят четыре зуба на двоих, мои друзья и говорят: «Здравствуйте». Вообще, я заметил, что часто достаточно, с приветливой интонацией и улыбкой, поздороваться и многие вопросы отпадают сами собой.
Жена, хотя и знакома с моими друзьями, спросонья ещё не навела резкость во взгляде, но по броской рыбацкой экипировке визитёров всё мигом поняла. И, показав рукой, приглашающий жест в квартиру, сказала лишь одно слово: «Забирайте». Не теряя времени, решив, что будить меня лишнее занятие, моё величество облачают в шорты и прихватив остальную одежду под мышку, перемещают под белы рученьки в микроавтобус, с расположенными в нём креслами наподобие дивана. В момент нашего дефиле, было слышно вкрадчивое «Мяу», с полунадеждой и полунапутствием.

Летняя утренняя зорька. Над рекой стелется сонный туман. Бац! Открываются мои глаза, в голове происходит прямо-таки разряд молнии и, без всякого промежутка, раздаётся гром: «Где я? Что это? А может не надо? Надо!» С тихим шипением открывается пробка пивной бутылки: «Ах-х».Осторожный лучик солнца радостно осветил заросли камыша на противоположном берегу. Рука намертво сомкнулась на горлышке бутылки. Пузыристая, колючая влага начала свой неспешный, но неудержимый бег навстречу, обещающему быть очень и очень прекрасным, новому дню. Глаза широко раскрылись для восприятия этого чудесного и удивительного, райского уголка.
И вот уже удочки настраиваются на нужную волну. Наживка вся в ожидании начала боевых действий, уверенная, что перед её чарами и феромонами не устоит ни одна достойная особь этого благословенного водоёма.
Процесс пошёл.
Подкормка, наживка, взмах удилищем, заброс. Хлюп! Поплавок, лишь на мгновение распластался на поверхности воды, но быстро очнулся, чуть покачиваясь и клонясь вбок, всё-таки выпрямился, приосанился и принял гордую позу стража рыболовных угодий. Однако это ему удалось ненадолго. Что за дела? Поплавок повело в сторону. Боком-боком, хотя в пьянке он замечен не был.
Туман в голове, хоть частично и рассеялся, но думки ещё витали где-то вдалеке и весь мой организм находился в заторможенном состоянии, такое впечатление, что вчера вечером мы пили тормозную жидкость. Ход раздумий, относительно поплавка, был соответствующий: «Куда это он? Тпру, стоять Буян!»- и рука машинально потянула удилище на себя. О! Что-то начало оказывать сопротивление свободному выходу лески с крючком из воды. Да конечно, щаз-з-з.
Удочка захватывается двумя руками и делается приглашающее движение, по направлению к берегу. Понятное дело, на управление подсаком ни сил, ни рук уже нет. Но оказывается, что это излишне. Леска с поводком, рассчитанные на то, чтобы смело выдержать три кг, уверенно помогают восемьсотграммовому карасю показаться на поверхности, весело играющего рябью водоёма. А затем, после любования знатным уловом, восхищённых возгласов друзей и фото на память, карасик, с изяществом прыгуньи в бассейн с десятиметровой вышки, мастерски, совсем без брызг, нырнул в достаточно просторный садок.
Ура! С почином друзья. Сейчас наловим. Но следующий заброс оказался не настолько удачным, вернее сказать, совсем неудачным. Потому как крючок зацепился за камышину и попытки оторвать его, стоя на берегу, не увенчались успехом. Пришлось снять шорты, явив миру чУдные, соответствующие моменту, семейные трусы. Жена, покупая их, учла моё пристрастие и глубоко рыбацкую душу. Она выбрала непередаваемую по красоте и смыслу расцветку: камышинки, поплавочки и ухмыляющиеся окуньки. Спасение оснастки было проведено успешно и я, обернув мокрые трусы и вместе с ними себя большим, банным, махровым полотенцем, опять азартно углубился в процесс ужения. Но, видно наш карасик, сидя в неволе, сообщил что-то своим собратьям и те не спешили присоединится к нему. В результате, для меня это оказался единственный трофей.
Солнышко, набирая свой суточный ход, бодро восходит над просыпающейся в утреннем тумане сушей. Туман быстро рассеивается, утро уступает черёд, нарождающемуся жаркому деньку. И, уже попивая прохладную, из походного холодильника, нектар Кавказа, минералочку «Нарзан», мы собираем снасти и держим путь домой.
Да, уху сегодня не придётся готовить, не было поймано ни одного окунька. А мой знатный улов, весомый и в прямом и в переносном смысле, карась, был отпущен, во глубину изумрудно-синих вод. Уплывая, он радостно вильнул хвостом и, как мне показалось, обернувшись, шаловливо подмигнул, вроде как: «Не грусти, ещё встретимся».

Микроавтобус подъехал к родному подъезду, выйдя из него, я ощутил, ни с чем не сравнимое блаженство, мои ноздри вдыхали божественный аромат кубанского борща. Поднимаясь по лестнице, я креп в своей уверенности. Во мне теплилась надежда. А вдруг? И я не обманулся. На плите, как на пьедестале почёта, стояла кастрюля свежесваренного борща, с доброй свиной рулькой ( ведь без мяса, какой же это борщ? Не мной сказано: «Лучшая уха – из петуха!»). На столе стояла тарелочка, на которой лежали: горький перчуган, очищенная луковица и с десяток долек чесночка.
Но… На пороге меня ожидал тот, кто утром сказал: «Мяу». Хвост свит в пушистое кольцо, лоснящаяся шёрстка, мерцая, переливается в лучах падающего в окно полуденного солнца. Ушки в бодрой стоечке неусыпных локаторов. Усы, стоящие на страже плоской персидской мордочки и глаза, выказывающие нескрываемую, искрящуюся любовь. Й-е-е-х, серо-полосатая бестия. Я вздрогнул и не столько от чувств, испытываемых к коту, сколько от щекотки, ощущаемой чуть пониже спины, в семейных, замечательных, а главное, как оказалось, уловистых трусах.
Запустив туда руку, я выудил, так необходимого для приготовления ухи, пятисантиметрового окунька. При виде знатного трофея, кот облизнулся ( «Не забыли обо мне»), в его глазах сверкнули две шальные молнии. Взяв окушка в свои жемчужные зубки, Барсик благодарно промурчал: «Мур-р-р» и преданно потёрся о мои ноги.
Жена при этом стояла, опёршись о дверной косяк и чему-то своему, по-девичьи мило, витая в облаках, отрешённо улыбалась.


Владимир Петровский.