ДВА ВРАЧА (часть вторая)

И всё-таки, наверное, после тысячного «Господи, ну куда я вляпался!» Сергей Петрович определился. Произошло это во время практики. Получив у заведующей поликлиники имя наставника — Петровская Лидия Николаевна — пошёл искать нужный кабинет, пробираясь между заполнившими коридор людьми. Он и не предполагал, что увидит такое количество народа. Страждущие сидели и стояли вдоль стен, оставляя лишь узкое пространство для прохода. На фоне равномерного гула, что всегда бывает при большом скоплении народа, периодически возникали споры на повышенных тонах, кто за кем стоит. Сообща яростно набрасывались на заявлявших, что имеют право зайти без очереди, так как у них проф. осмотр; более умеренно выражали недовольство при виде старика с красного цвета удостоверением, только шипели куда-то в сторону, что настоящие фронтовики уже все перемерли; и угрюмо молчали, когда, с чувством превосходства над толпой, своих знакомых проводили сотрудники. Подошедшие только что растерянно озирались по сторонам, ища глазами, кто же отзовётся на их «Кто крайний?».
Первое, о чём подумалось Сергею Петровичу при виде такого столпотворения — «здесь, пожалуй, денежку зашибить можно». Но Лидия Николаевна — симпатичная молоденькая докторша — в первый же день его разочаровала — за освобождением от работы просто так теперь не приходят, поскольку не хотят терять в заработке, да и сокращения боятся, а с пенсионеров много ли возьмёшь. Ну, разве что кого в больницу удаётся пристроить. Позже, когда врач и практикант перешли на «ты» и даже целовались, прогуливаясь по вечерам, Лика сказала главное — Сергею нужно стремиться попасть на работу в клинику, вот там без благодарности не останешься, только сумей себя поставить. Уж чего-чего, а поставить себя Сергею было — не привыкать стать.

Так выбор Сергея Петровича и состоялся — пошёл всё-таки в терапевты. После года работы в крупной клинике, куда устроил его отец («Попрактикуйся прежде в государственной больнице»), съездил, при его же финансовой поддержке, на специализацию по лёгочным заболеваниям, и вот уже пару лет слывёт вовсе не плохим врачом-пульмонологом, любимцем всех сестричек — поскольку холостой, да и наружностью папой с мамой не обделённый — хоть и не высок ростом, но стройный, хоть и кругловата физиономия, но глаза серые такими ресницами обрамлены, что обзавидуется любая модница, хоть чуть и безволен подбородок да губы узковаты, зато улыбка обаятельная.
В общем, прижился человек в коллективе. И коллектив в шесть человек оказался очень даже подходящим — заведующий сильно ни к кому не придирался, да и по возрасту — тридцати лет — был ближе к молодым коллегам, чем к пятидесяти пяти летнему Хромову Юрию Ивановичу. Та ещё зануда. Если бы не он, вообще всё было бы прекрасно. А то выслушивай каждое утро на пятиминутках, что не такие нужно было назначения делать, что не болезнь нужно лечить, а больного, что алгоритмы лечения нужны только для скудоумных, и то лишь при неотложных состояниях: пациент умирает, а в голове при этом, естественно, никаких мыслей. Да что со старпера возьмёшь. Вот и не сильно молодёжь на него внимание обращает — есть методички по каждому заболеванию, ими и руководствуются. Этого правила и заведующий придерживался. Правда, с Хромовым не спорил — вежливо поддакивал даже — но на поводу не шёл.

«Ладно. На сегодня достаточно», - решил Сергей Петрович и выключил компьютер. Преферанс не клеился, а всякие стрелялки-войнушки надоели. Пора укладываться. Он пересел к своему столу и выдвинул ящик. Выложив деньги из нескольких конвертов, пересчитал их и, довольный, сложил в один. «Ну что же, на сегодня неплохо — всегда бы так». Пять тысяч за день, — не рекорд конечно, но впереди ещё ночь, и мало ли кто может поступить. Правда, не мешало бы и поспать. «Вот так вот, милые родители, денег не дадите ли; а вы ещё не хотели, чтобы я во врачи пошёл» - ухмыльнувшись, подумал Сергей Петрович, благоразумно не задерживаясь на мысли, что сколько раз был близок к тому, чтобы институт бросить.
Поспать не удалось. В три часа ночи пришлось встать к телефону. Звонил дежурный врач приёмного покоя:
- Спускайся.
- Что там?
- Мужчина, молодой. Обострение бронхита с астмоидным компонентом.
- Ну так и поднимай ко мне.
- Смотреть больного не будешь?
- А чего смотреть — больной он и есть больной.
Прилёг. Вскоре загремел лифт, заскрипела каталка. В дверь постучала Татьяна, медсестра:
- Привезли, Сергей Петрович.
- Иду, иду.
Около каталки сонно топталась доставившая больного санитарка. Двое сопровождающих, по виду — жена больного с сыном, старательно удерживали тяжело дышащего мужчину, порывавшегося сесть. Синюшное лицо и тяжёлая одышка говорили, что приступ начался давно.
- Что же вы так долго тянули?
- Так ведь упрямый, не хотел, - чуть не плача ответила жена, - Доктор, пожалуйста, помогите, - жалобно попросила, умоляюще глядя на врача.
«Начало мне нравится» - довольно подумал Сергей Петрович и вслух сказал:
- Потребуется ряд платных анализов сделать... Нет, нет, завтра в бухгалтерию нашу заплатите, - заметив, что женщина торопливо полезла в сумочку, пояснил он, - И кое-что из лекарств придётся вам купить в аптеке.
Молодой человек, чуть младше Сергея Петровича, мрачно поинтересовался:
- Это же муниципальная больница, какие «платные анализы»?
Тот с готовностью согласился:
- Разумеется, можно обойтись и без них, если нет возможности. (Молодой человек заметно покраснел). Просто хотелось бы больше получить информации.
- Да, да, - засуетилась женщина, - делайте, как лучше, мы обязательно заплатим.
- Только вы сейчас хоть что-то делайте, - снова влез в разговор сын, - мучается же человек. А вы про деньги...
- Не волнуйтесь так. Всё сделаем, но, в палате. Давай его в интенсивную пока положим, - сказал сестре.
Каталка поскрипела в конец коридора.
- У вашего мужа аллергия есть на что-нибудь?
- Не сказала бы, - подумав, ответила женщина, - вот на сердце жалуется иногда: давит, и какие-то перебои ощущает.
- По счастью, сегодня не сердце, - успокоил Сергей Петрович, на ходу просмотрев записи в истории болезни.
Доехали. Переложили больного на кровать.
- Танечка, головной конец подними. Правильно? - улыбнувшись, спросил у благодарно посмотревшего на него мужчины, - Полусидя дышать будет легче. А то всё — лежи, да лежи. А нам пока лежать не положено. - Послушав лёгкие, дал команду сестре, - Значит, так, Татьяна, - кислород; физ. раствор с эуфиллином капельно, преднизолон в вену шприцем, затем хлористый кальций, только медленно. Всё, - повернулся к родственникам, - вам теперь домой. Завтра звоните, я буду до четырёх часов.
- А придти можно?
- Да ради бога.
Женщина, прощаясь с мужем, всплакнула, сын погладил его по плечу и, сказав «пока», вышел из палаты, не взглянув на врача.
- Спасибо, доктор, я вам очень признательна, - женщина чуть помедлила, пока сын и санитарка с каталкой отойдут подальше, и быстро сунула ему купюру в карман халата.
- Ну что вы, - со смущённым выражением лица стал противиться Сергей Петрович, - я же ещё ничего не сделал.
- Ничего, ничего, может что-то нужно будет с самого утра в аптеке купить, так вы санитарку послать сможете - заторопилась женщина, - а я её и вас потом обязательно отблагодарю. Только помогите!
- Обязательно поможем, - проникновенно заверил Сергей Петрович, - уже завтра вы увидите значительные перемены в его состоянии. К лучшему, естественно. Но, полежать, полечиться придётся, - строго закончил он.
Женщина кивнула, соглашаясь, и быстро направилась догонять сына.

Наконец Сергей Петрович, довольно погладив очередную купюру, присовокупил её к остальным и уже не раздеваясь — половина пятого, толком не уснёшь — лёг на диван.

Барабанным боем в голове прогремел стук в дверь.
- Сергей Петрович, - тревожно звала медсестра, - Больной умирает. Сознание напрочь отказывалось воспринимать услышанное. Сергей Петрович инстинктивно попытался отгородиться от действительности; уткнувшись лицом в спинку дивана, сжался в комок и натянул на голову подушку. «Это сон, просто сон, вот сейчас открою глаза и всё закончится» - уговаривал он себя, но сердце уже тревожно бухало где-то под горлом, и до боли захотелось очутиться подальше отсюда, где не будут трясти тебя за плечо, вынуждая вставать и принимать решения, когда хочется просто спать.
Но Таня продолжала настаивать:
- Сергей Петрович, да проснитесь же вы.
- Ну что там? - сдвинув с головы подушку, севшим голосом недовольно спросил он.
- Синеет и хрипеть начал, - чуть не плача ответила медсестра.
- Кто?
- Да новенький.
«Этого просто не может быть — я же всё правильно сделал».
- Наверное, хлористый быстро ввела, - Сергей Петрович, наконец, сел и изо всех сил старался унять задрожавшие руки.
- Ничего не быстро, всё как обычно.
- Ну, пошли, - произнёс почти обречённо.

Ещё не доходя до палаты услышал доносящееся оттуда булькающие звуки, как будто кто-то через трубку дул в банку с водой. Войдя, понял, что дело плохо, а в голове крутилась одна единственная мысль: «Что же я скажу завтра его жене, как же я деньги-то возвращать буду? Чёрт меня дёрнул обнадёживать этих родственников».

- Как у вас дела? - похлопав по щеке, громко спросил у больного, - что беспокоит?
Тот не отвечал; лишь ходуном ходила грудная клетка, внутри которой всё пузырилось и хрипело, да глаза, не останавливаясь ни на чём, плавали из стороны в сторону. «А ведь и правда, умирает». Таня нетерпеливо смотрела на доктора и ждала указаний, но тот, сгорбившись, сидел у кровати и продолжал машинально похлопывать больного по щеке.
- В реанимацию его нужно, - наконец посоветовала сестра.
- Да, да, - очнулся Сергей Петрович, осознав, что можно отодвинуть от себя неприятное и переложить на кого-то другого, - Я сейчас позвоню, - сказал и заторопился из палаты.

На утренней пятиминутке он чувствовал себя почти спокойно — всё страшное осталось позади. Больной умер, но, в конце концов, не в их отделении, что было немаловажно. Сергей Петрович бодро доложил о поступивших за дежурство, принятых мерах и о состоянии больных на утро. В заключение, как можно будничнее, сообщил о переведенном в реанимацию. На этом всё бы и закончилась, если бы не встрял Хромов:
- Пожалуйста, Сергей Петрович, если можно, чуть подробнее об этом больном.
«Будь ты неладен», - ругнулся про себя Мамонов и изобразил лицом удивление, мол, что же тут может быть неясного.
- Что вы мне глазки строите? Расскажите, как вы его обследовали, как лечили..., или не лечили.
Хромов нетерпеливо выслушал снова про бронхит, про астмоидный компонент, про хрипы и внезапное ухудшение состояния, скривил противно губы при «Думаю, мы своевременно перевели больного в реанимацию», и снова спросил:
- А на каком основании вы поставили такой диагноз?
- То есть, как на каком, - искренне удивился Сергей Петрович, - и скорая диагноз поставила и врач приёмного покоя. Да и сам я больного осматривал.
- Ну, «сам» — это конечно. «Сам» — это да. А почему вы про электрокардиограмму ничего не говорите? Не снимали?
- А зачем? И так всё было ясно. Да и ночь...
- А за тем, что всё, что вы тут наплели, больше говорит за сердечную недостаточность, а вовсе не за бронхит.
Сергей Петрович похолодел — а ведь точно, и жена про сердце что-то упоминала.
- Поэтому, коллега, - продолжал скрипучим голосом вещать Хромов, - вы, может статься, действительно, помогли больному... уйти на тот свет.
- Ну, зачем так-то? - вмешался зав. отделением, - ЭКГ, конечно, снять было нужно, но обвинять...
- Можно, - по-своему закончил фразу Хромов, - То, что навводил в вену больному Мамонов, как раз и могло убить беднягу, если моё предположение о диагнозе подтвердится. Впрочем, дождёмся вскрытия, - заключил он и умолк.
Молчали все.