И умерли в один день

- Ой, папа пуделя привёз!- огласил квартиру восторженный крик Ваньки, торчавшего в окне.
Мы кубарем скатились с высокой лестницы деревянного дома. Поспешно распахнув дверь, я увидела папу и чёрного лохматого пса. К моему разочарованию, это был вовсе не пудель. А субъект неопределённой породы с кудлатой шерстью и добродушной мордой. Из-под свисающей со лба "чёлки" на меня смотрела пара молящих глаз. Они как будто вопрошали: "Ну, что? Берёте меня? Подхожу? Или мне опять на улицу? На мороз?"
Так в нашей семье появился Чарли. Как оказалось, по происхождению всё же породистый, а по воле судьбы - дворняга. Добрый, умный и покладистый, как все дворняги, хлебнувшие горюшка на своём веку. Благородный и интеллигентный от рождения. Он ни разу не позволил себе какой-нибудь наглости или распущенности и проявлял ко всем членам новой семьи одинаковую любовь и преданность.
Пёс был настолько добродушен, что даже ни разу не попытался куснуть за бок или ещё как-то поставить на место нашу кошку Фроську по кличке Мерзавка. Своё меткое прозвище серо-белая красавица получила за мелкие пакости, которые периодически вытворяла. Впрочем, как и все её сородичи.
Чарли же был уличён только в одном преступлении. Правда, неоднократно. Да и то, как сказать... Может, это вовсе не преступление, а, наоборот, хозяйственность и домовитость. В общем, пёс питал какую-то непреодолимую слабость к чужим коврикам. Стоило выпустить его во двор, как мы обнаруживали у двери принесённый бог весть откуда очередной коврик. У кого он их стягивал, так и осталось загадкой. Во всяком случае, Чарли был настолько хитёр, что не воровал коврики у ближайших соседей. Доставив очередной экземпляр, воришка стоял рядом и усиленно заметал хвостом, преданно глядя в глаза и показывая всем своим гордым видом: "Вот какой я добытчик! Не зря вы меня приютили! Всё - в дом! Всё - в семью!". И категорически отказывался понимать, почему вместо похвалы хозяева начинают его ругать. Тогда он обиженно поджимал хвост и бочком прошмыгивал в дверь, чтобы поскорее скрыться в свой угол. Через какое-то время всё повторялось. Проказник никак не мог побороть страсть к этим резиновым и шерстяным штучкам.
Была у Чарлика и ещё одна страсть. Гораздо более сильная, чем любовь к коврикам. И объектом её стала пушистая своенравная Фроська. Кошка несколько свысока принимала ухаживания поклонника. Поначалу она отвергала его, шипела и выгибала спину. Чем ещё больше раззадоривала ухажёра. Но пёс оказался настойчив, и вскоре парочка уже спала, прижавшись друг к другу, слившись в один чёрно-серо-белый комок.
Однажды Фроська принесла котят. Во время родов Чарли вёл себя, как и любой мужчина, оказавшийся в такой ситуации. От растерянности и невозможности облегчить боль любимой, пёс, поскуливая, прыгал вокруг кошки. То её лизнёт, то новорожденный комочек. Фроську поначалу раздражало беспокойное внимание приятеля. Но вскоре она полностью доверилась ему и позволила как следует вылизать своё потомство.
Приёмный отец оказался на редкость заботливым, и всячески опекал молодую мамашу и её пополнение. Когда многодетной надоедали её обязанности, она со спокойной душой отправлялась лакомиться вкуснятинкой на кухню или же удалялась на прогулку, зная, что детишки в её отсутствие будут досмотрены и согреты любящим Чарли.
Наверно, их дружба так и продолжалась бы и дальше, но...
В один злополучный день кошке вздумалось перебегать дорогу перед носом у летящей машины. Бдительный Чарли, забыв о себе, рванул за подругой, пытаясь уберечь от опасности.
Завизжали тормоза...
Они любили друг друга. И умерли в один день. Гордая кокетка Фроська и преданный Чарли.

Опубликовано в газете "Твой район", 10, 2007, и журнале "Новый дом", март 2008.